ГЛАВА 12

СЛЕДОПЫТ И БЕЗУМЕЦ

– Я так понимаю, – сухо заметил Дарнак, – ты не можешь подсказать, как найти дракона.

Джиг покачал головой. Время от времени он фантазировал, как проберется вниз и свистнет у Штраума немножко сокровищ. Каждый гоблин мечтает о них. Кое-кто из стариков рассказывал байки про свои поиски драконьего логова. Некоторые даже хвастались, будто им удалось пробраться мимо самого Некроманта.

Но никто никогда не упоминал ничего, похожего на это место. Разумеется, теперь Джиг знал, сколько правды содержалось в их повествованиях. Нет, он был уверен, что гоблины и вправду пытались исследовать нижние уровни. Сомнения вызывало только то, что кто-то из них сумел выжить, вернуться и рассказать о своем опыте.

Джиг огляделся еще раз. Будет ли у него самого шанс поделиться впечатлениями?

Трава щекотала под коленками при каждом движении, и он смеялся от восторга. Гоблин лег на спину, уставившись в небо. Такое открытое и бесконечное… Всю жизнь прожив под твердой скалой, Джиг согласился бы провалиться в эту синюю бездну и плыть, плыть бесконечно. Волна головокружения заставила его сглотнуть и обеими руками вцепиться в землю.

– Это иллюзия. – Риана вырвала пучок травы и понюхала корни. – Не пахнет. Солнце слишком оранжевое, и деревья только одного вида.

– А сколько этих видов?

Эльфийка засмеялась. На мгновение вся озлобленность слетела с нее, и она показалась совсем ребенком.

– Сотни. Тысячи. Дубы, гордые как боги, ивы, что качаются и танцуют на ветру. Есть деревья с листьями заостренными, будто шпаги, и деревья, которым, чтобы выжить, хватает дождя раз в полгода. Я даже видела деревья высотой всего в фут, которые в точности копировали своих больших родичей. – Девушка снова рассмеялась, глядя на восторженное лицо Джига.

– Ох уж эти эльфы со своим древолюбием, – проворчал Дарнак. – В их отношении к растениям есть нечто противоестественное. Кстати, я думал, что ты горожанка. Где ты столько узнала про деревья?

Лицо Рианы стало жестким.

– Месяц пряталась в дендрарии, что за Батотским монастырем.

Гном вскинул ладонь.

– Без подробностей. Я все-таки на службе у короны, и мне не хотелось бы арестовывать тебя в ту же секунду, как мы покинем гору.

Затем, повернувшись к Джигу, он спросил:

– А как получилось, что ты никогда не видел внешнего мира?

– Просто не видел, – ответил гоблин.

Их народ не ходил наружу. Они редко отваживались соваться дальше «сверкающей комнаты», где он впервые столкнулся с приключенцами.

Веских причин оставаться внутри у гоблинов не было. Насколько известно, никакое чудовище вход не охраняло. Замок на воротах захлопывался сам, но легко открывался изнутри. Сородичи Джига просто не видели особой надобности в исследовании внешнего мира. Все, что им требовалось, доставляла гора.

Кроме того, их не жаловали обитатели поверхности. Любой наземник, проходивший через ворота, всегда рассматривал гоблинов исключительно как объект, подлежащий уничтожению. Если отряды кровожадных убийц сами спускались к ним каждые несколько месяцев, то какая встреча ждала гоблина за пределами горы? Ведь там тысячи людей, гномов и эльфов, и каждый готов угостить стрелой, стоит им увидеть подземного жителя. Не успеет он отойти на десять футов от ворот, как его уши украсят чью-нибудь коллекцию трофеев.

«Однако можно попытаться прошмыгнуть наружу как-нибудь ночью. Ради такого зрелища можно и ушами рискнуть. – Джиг задумчиво потер клык. – Интересно, а если тут все такое же, как там, появятся ли ночью звезды?»

– Дарнак, иди сюда и посмотри! – Неподалеку Бариус призывно махал рукой.

Гоблин с эльфийкой присоединились к гному. Они миновали связанного и покрытого синяками волшебника. Джиг поймал на себе злобный взгляд Рислинда и поспешно отвернулся. Он не против, l если чародей еще немного побудет недвижимым. Сотня лет его вполне устроит.

Бариус стоял над громадным телом огра. При виде его гоблин, вскрикнув, схватился за меч. Огр не шевелился. Заметив глубокие раны на его груди и горле, Джиг сконфуженно потупился.

Рука гнома, ослабившая хватку на рукояти дубины, несколько его приободрила.

– Это сделал ты, парень? – с уважением спросил Дарнак.

– Не я. – Бариус опустился на колени и указал на раны на груди. – Три глубоких разреза в ряд, а четвертый ободрал кожу здесь.

– Когти. Ага, понимаю. – Гном закусил палец. – Но что за зверь смог одолеть огра?

«Хороший вопрос». Джиг тоже уставился на тело. Об ограх он знал лишь из рассказов и не имел ни малейшего желания познакомиться с живым экземпляром. Стоя во весь рост, здешний обитатель превысил бы восемь футов, а каждая из мускулистых рук равнялась длине гоблина от макушки до пяток. Плотность мозолистой зеленой шкуры позволяла обходиться без доспехов. Овальную голову венчала копна черных, спутанных до состояния войлока косм. Зубы, хоть и короче гоблинских, все же могли нанести серьезную травму. Громадная пасть наводила на мысль об их жутком количестве.

Недалеко от тела среди травы блеснул металл. Двуглавая боевая секира с рукоятью в шесть футов валялась, отброшенная в сторону сильным ударом. Джиг ухватился за конец рукояти, собираясь отнести находку приключенцам. Секира не шелохнулась, а гоблин потерял равновесие и кувырнулся наземь.

«Пусть лучше остальные сами сюда подойдут».

– Я что-то нашел.

Увидев оружие огра, Дарнак присвистнул. Гном поднял его. Совершить замах он сумел, лишь ухватив рукоять секиры обеими руками. Возможность применения ее в бою показалась Джигу невероятной.

– Думаешь, он поджидал того, кто вывалится сверху? – Гном прищурил глазки.

– Если так, то я благодарен убившему эту тварь, кем бы он ни был, – отозвался Бариус.

– Ага. До тех пор, пока он не вернется за десертом.

Обеспокоенный тон гнома заставил гоблина увидеть стену деревьев в ином свете. Какие создания могут скрываться под их сенью? Поляна просматривается как на ладони, а в лесу столько укрытий. Если на поверхности водятся зверюги, способные задрать огра, то жизнь в туннелях еще привлекательнее, нежели он думал раньше.

– Очень странно. – Бариус внимательнее присмотрелся к ранам. – Что бы его ни убило, сделано это не ради еды. Такой туши самому крупному животному хватит на несколько дней. Даже если существо не было голодным, оно должно было уволочь добычу с видного места, чтобы спрятать. Больше похоже на спор о территории.

Он указал на островок травы за спиной у эльфийки.

– Существо ушло обратно к центру поляны.

Джиг уставился в траву. Такая же зеленая, как и вокруг. Вдруг безумие брата теперь передалось принцу, и он вообразил себя способным общаться с растениями?

– Рассредоточиться, – скомандовал Бариус – Искать все необычное.

Острые уши гоблина уловили ворчливый комментарий гнома:

– В сотне футов под землей, на фальшивой поляне под фальшивым небом, рядом с огром, задавленным неизвестно кем, как крыса кошкой, он посылает нас искать необычное.

Исследуя поляну, отряд наткнулся еще на два трупа. Вместе с первым эти тела образовывали грубый треугольник вокруг того места, где приключенцы свалились с неба.

– Засада? – предположил Дарнак.

– Вероятнее всего. Пока бы мы оправлялись от падения и вытаскивали оружие, они бы на нас и напали. – Бариус закусил губу. Так происходило в те редкие моменты, когда Джиг замечал, что принц встревожен. – Даже если я и ты смогли бы выстоять против такого, они бы превзошли нас числом.

Он явно не считал эльфийку с гоблином достойными упоминания.

«Яма была ловушкой. Кто бы ни расправился с Некромантом, ему предстояло попасть сюда».

Судя по размерам двуручного меча, выроненного одним из огров, Джигу не имело смысла даже прикидывать собственные шансы продержаться против них. Не говоря уже о чудовище, которое их убило. Скорее всего, наземникам повезло угодить в самый разгар междоусобных разборок. Хобгоблины и гоблины тоже порой устраивали крупные стычки, когда кончалась еда и целый отряд ловили за воровством на чужой территории или когда молодым воинам надоедало задирать своих. При самом удачном стечении обстоятельств здешние твари прикончат друг друга до того, как Джиг с ними встретится.

Бариус потрогал раны третьего огра.

– Этого убили последним. – Несколько минут принц ползал по траве вокруг. – Оно ушло в лес, в этом направлении. Если поторопимся, мы его догоним.

– Что?! – вопль больше походил на писк, но Джига сейчас меньше всего волновало, как звучит его голос. Он, скорее всего, ослышался.

К его ужасу, Бариус кивнул. В глазах принца светилась решимость.

– Таким образом, мы становимся охотниками, а не дичью. Лучше так, чем сидеть и ждать, пока оно подкрадется к нам в ночи, не правда ли?

– Может, оно убивает только огров? – робко предположил гоблин.

– Мне больно это говорить, – заметил Дарнак, – но его высочество, вероятно, прав. Пока мы не знаем опасностей этого места, мы словно дети, вслепую идущие в медвежью берлогу.

«А когда мы узнаем эти опасности, мы станем идущими прямо к медведю в пасть».

Вслух Джиг ничего не стал говорить. Он слишком хорошо усвоил: Бариуса и гнома такими аргументами не остановишь.

– Врага надо знать в лицо, а, Дарнак? – весело произнес Бариус.

Он светился от радостного возбуждения. У гоблина недоверчиво отвисла челюсть. Принц действительно хотел преследовать неведомую тварь?

– А как насчет Жезла?

Бариус на мгновение заколебался.

– Мы не можем искать Жезл, когда за нами гонится такое чудовище. К тому же мы не знаем, где найдем Жезл. Мы можем пробыть здесь несколько дней, так что нам следует узнать об этой стране как можно больше.

Джиг указал на Рислинда.

– А он?.. – Слова замерли у него на языке.

Несмотря на кляп во рту, в уголках глаз волшебника собрались морщинки веселья. Чародей с интересом наблюдал за приготовлениями Бариуса.

– Ты ведь знаешь, что это за зверь, правда? – негромко спросил гоблин.

Рислинд услышал. Морщинки сделались глубже. Легким кивком он поманил Джига к себе. Джиг осторожно приблизился, держа правую ладонь на рукояти меча. Левой рукой он потянулся к кляпу, да так и застыл. А вдруг это очередной обман? Разумеется, обман. Рислинд не просто наземник. Он еще и волшебник в придачу. Клякса с кожаного насеста не подавал ни малейших признаков тревоги. После всех недавних страхов огневка казался непривычно прохладным. Джиг все равно не верил.

– Я убью тебя, если попытаешься колдануть, – предупредил он.

Рислинд чуть нагнул голову в насмешливом согласии.

– Как и я, – произнес Дарнак за спиной у гоблина. – Я шел забрать его, – пояснил гном. – И услышал ваш разговор. Так что давай, вынимай кляп. Он знает, что мы размозжим ему голову, если понадобится.

Чувствуя себя увереннее рядом с гномом, Джиг стянул веревку Рислинду под подбородок и вытащил у него изо рта скатанную в шар тряпку. Волшебник глубоко вдохнул.

– Воды, – хрипло произнес он.

Дарнак поднес бурдюк к его губам, и чародей сделал несколько больших глотков. Когда он снова заговорил, голос у него стал чище.

– Ты умрешь за то, что сделал, гоблин.

Эта перспектива его откровенно радовала.

– Довольно, – оборвал Дарнак. – Рассказывай нам о твари, которая убила огров. Или ты задумал хитрость, чтобы освободиться от кляпа?

– Нет. – Рислинд улыбался. – И незачем охотиться на него. Он довольно скоро сам вас навестит.

– Он? – переспросил Джиг. Волшебник кивнул.

– Он один из Штраумовых… слуг.

– Откуда ты это знаешь, братец? – Бариус, скрестив руки, сердито воззрился на чародея сверху вниз. – Какие у нас причины доверять твоему слову?

Рислинд хихикнул.

– Верьте не верьте – разницы никакой.

Ощущение ямы в животе у Джига усилилось. Несмотря на все, что натворил волшебник, гоблин ему верил.

Рислинд шагал вместе с отрядом. Ноги ему развязали. Сначала Бариус распорядился нарубить жердей и тащить брата за собой.

– А как прикажешь мне сражаться, если я буду переть эти чертовы волокуши? – возмутился Дарнак. – Попросишь местных чудищ подождать, пока я выпрягусь?

Джиг в кои-то веки был согласен с принцем. Рислинда развязывать не следовало. Его даже с поляны забирать не следовало. Всем же ясно – волшебник безумен. Что помешает ему убить всех? Да, он пообещал не пользоваться магией, но разве можно верить разуму, спрятанному за красными глазами в чужом теле? Стоит им ослабить бдительность, чародей точно нападет. И начнет, естественно, с гоблина, оскорбившего его в тронном зале владыки мертвых.

Пока приключенцы добирались до леса, Рислинд вроде бы держал обещание. Он не произнес ни слова, а руки у него оставались связанными за спиной. Колонну замыкал Дарнак, а уж он непременно заметил бы любую попытку сотворить заклинание. Самого волшебника до сих пор вполне устраивало идти вместе со всеми. И все же он нервировал Джига. Особенно его улыбка. Словно все происходящее – игра, и только Рислинд знает правила.

– След уводит глубже в лес. – Бариус присел на корточки у пятна голой почвы. – Смотрите, тварь оставила отпечаток только двух лап.

Джиг тупо пялился на коричневую истоптанную землю. Сам он ничего разобрать не смог и опасался, как бы все эти следы не оказались галлюцинациями принца.

Вдобавок ко всем остальным неудачам гоблина навыки ориентирования в туннелях здесь совершенно не годились. Поначалу Джиг надеялся в случае чего самостоятельно отыскать дорогу обратно на прогалину, но однообразная мешанина древесных стволов совершенно сбивала с толку. В окружении незнакомой, абсолютно чужеродной среды он чувствовал себя неуютно-зависимым от наземников.

– Когтистое, как мы и предполагали. – Бариус растопырил на земле пятерню. – Большие пальцы отставлены для равновесия. Следы глубокие, значит, могу предположить, что мы имеем дело со зверем столь же массивным, как огр. Возможно, со львом. Но пальцы длиннее.

Вскоре принцу надоело ползать на карачках.

– Вперед, продолжим путь.

Джиг подождал, пока двинутся остальные, и даже отступил на шаг, пропуская Рислинда. Волшебник только улыбнулся ему. Пристроившись рядом с Дарнаком, гоблин тихонько поинтересовался:

– Они что, оба безумны? Подначивают друг друга, как дети. Ведь единственная причина, по которой мы на самом деле преследуем эту зверюгу, заключается в том, что Бариус отказывается отступить перед своим братцем. Что с ними не так?

Гном вздохнул.

– Один Землетворец знает, какая беда приключилась с Рислиндом. А что до Бариуса, боюсь, для него первенство важнее всего остального, даже его собственной жизни. – Он покачал головой и вернулся к съемке местности, набросав на карте группу небольших пушистых деревьев. Ломаная линия отмечала продвижение отряда вглубь леса. В центре листа была пометка: «Большие дохлые огры, 3 шт.».

– Бариусу никогда не удавалось хоть в чем-то быть первым. Он седьмой сын короля Вендела. Это означает, что у него не больше шансов сесть на трон, чем у тебя или у меня, и он это понимает, как никто другой. Даже несмотря на то, что три его брата в разное время погибли, доказывая свое право называться мужчинами, во дворце он – не более чем лишний рот. Благородный рот, заметим, но все равно обуза. Рано или поздно Бариуса женят, подарят ему славное поместьице где-нибудь в глуши и забудут о его существовании.

– Он вырос с родителями? – с подозрением спросил Джиг.

Дарнак промокнул чернильную кляксу.

– Да. И что из этого?

Гоблин и раньше слышал, будто наземные расы имеют привычку занимать отдельные логова для каждой пары и их детенышей. Ему такой подход к использованию пригодного для жизни пространства казался слишком расточительным. Правда, если размеры здешних лесов имеют хоть немного общего с расстояниями на поверхности, наземники, пожалуй, могут позволить себе подобную роскошь. И всего семь братьев? Джиг вырос вместе с десятками кузенов и кузин. Их воспитывали всем логовом. Он даже понятия не имел, кто его родители. Гоблинов такие мелочи не волнуют. В жизни есть дела поважнее.

– Разве это не глупо? – Джиг поспешил уточнить: – Я имею в виду, настолько полагаться на родителей.

– В гномьей семье это не играло бы никакой роли. Для нас семья – это все. Родители, кузены, бабушки-дедушки, братья и сестры – все кучкуются в одном доме, присматривают друг за другом, и никто не остается без внимания. Но для принца Бариуса его родители всегда были заняты. Правили Аденкаром. Он вырос в окружении слуг, наставников, и все они смотрели на него как на очередного дармоеда Венделсона, о котором надо заботиться.

На самом деле он очень одинокий мальчик. Как и большинство королевских сыновей. Они рано начинают соревноваться за родительское внимание. Каждый хочет показать себя лучшим защитником, самым быстрым всадником, самым метким лучником. Бариус сражался на турнирах с тринадцати лет. Ни разу не выиграл, между прочим, зато однажды так повредил себе колено, что я неделю бился, пока не вылечил его.

Он выучился играть на лютне, прочел все книги, какие смог достать, а однажды три ночи подряд проторчал в поле, чтобы выследить здоровенного волка, который повадился резать лошадей на конюшне. И все равно на него не хватало времени.

Дарнак со вздохом поднял глаза, желая убедиться, что братья от него достаточно далеко.

– Вечно находилось что-то более срочное: какой-нибудь договор, который непременно надо заключить, или какой-нибудь посол, с которым непременно надо отобедать. Даже если Бариусу удавалось добиться крупного успеха, старшие братья затмевали его. На волка он отправился сразу после того, как один из принцев доставил с юга убитого грифона-отшельника. Я гордился ими обоими, но особенно Бариусом. Он ждал в засаде, несмотря на дождь и холод. Он застрелил матерого зверя детским тренировочным луком, тогда как его старший брат путешествовал с целым полком гвардии и спал в крепком теплом шатре. Но где волку тягаться с грифоном?

Окончательным потрясением для него стал Рислинд. Рислинд однажды ушел и не возвращался два месяца. Весь Аденкар искал пропавшего принца, но тот исчез, как тени в полдень. Слухи ширились и множились быстрее, чем блохи на нищем. «Рислинда похитили эльфы; он утонул в Змеиной реке; он убежал, чтобы воссоединиться со своей тайной любовью». Каждый имел свою версию.

Бариус не знал, чему верить, но увидел шанс прославиться. Он всегда был умелым охотником и следопытом и потому объявил, что приведет брата назад. Прервал собрание двора, чтобы сделать это заявление, и постарался, чтобы все услышали. Он неделю потратил на приготовления, отбирая лошадей, снаряжение, людей и карты.

И тут Рислинд вернулся. Вошел в тронный зал – спокойный и уверенный, как всегда. «Я выдержал испытание», – сказал он нам. В доказательство послал одну за другой крохотные синие молнии через весь потолок. Поднял в воздух старшего из принцев и оставил его там висеть и верещать, словно баньши. Раньше ему с трудом давались даже простейшие фокусы и заклинания. Каким-то образом Рислинд за два месяца ухитрился стать мастером своего дела.