К тому времени когда Марс стал светиться в небе ярче, чем Земля, они ушли гораздо выше тех областей, где отец мог следовать за ними, и продолжали познавать неизвестное. Обычно они учились по одной книге, плавая голова к голове по кубрику, и одна пара ног указывала на небесный север, другая - на юг. Близнецы рано приобрели привычку читать одну книгу одновременно, и в результате оба читали текст вверх ногами так же легко, как и в нормальном положении. Однажды читавший именно так Поллукс сказал брату: - Знаешь, дедуля, вот я читаю и начинаю думать - не пойти ли нам в науку вместо бизнеса. В конце концов, деньги - это еще не все. - Да, - согласился Кастор, - есть еще акции, боны, патентные права, не говоря уж о движимом и недвижимом имуществе. - Я серьезно. - Мы будем заниматься и тем и другим. Я дочитал страницу - щелкни выключателем, когда и ты дочитаешь. "Бог войны", орбита которого немного отличалась от стоуновской, постепенно нагонял их и уже был виден невооруженным глазом, как звезда переменчивая звезда. Она мигала и каждые шестнадцать секунд вспыхивала ярким светом. В целостат "Стоуна" было отчетливо видно, почему это происходит: "Бог войны" все время кувыркался, производя полный оборот за тридцать две секунды. Так он создавал, по принципу центрифуги, искусственную тяжесть, оберегая нежные желудки своих земных пассажиров. Через каждые пол-оборота солнечные лучи отражались от его блестящего корпуса как раз под таким углом, чтобы послать ослепительную вспышку в сторону "Стоуна". При взгляде в телескоп блеск просто резал глаза. Наблюдение, как выяснилось, было обоюдным. Стоуны получили радиограмму. Хейзел отпечатала ее и с непроницаемым лицом вручила сыну. ""Бог войны" - "Перекати-Стоуну", лично. Родж, старина, гляжу на тебя в телескоп. Что это на тебе такое? Грибок? Или водоросли? Ты похож на рождественскую елку. П. Ванденберг, капитан". Капитан Стоун сверкнул глазами. - Ах ты, толстый голландец! Я тебе покажу "грибок". Ну-ка, мать, передай: "Капитан капитану - личная радиограмма. Как это ты ухитряешься углядеть что-либо в телескоп на своей пьяной карусели? И как тебе нравится быть нянькой при куче "земноводных"? Вдовушки, конечно, дерутся за право сидеть за капитанским столом. Весело, держу пари. Роджер Стоун, капитан". Вскоре пришел ответ: "Роджер-поджер, я допускаю за свой стол пассажирок исключительно до двадцати лет, чтобы присматривать за ними. Предпочтение отдается блондинкам массой пятьдесят кило. Приходи к обеду. Ван". Поллукс посмотрел в иллюминатор, где как раз сверкнул "Бог войны". - А почему бы и нет, папа? Спорим, я могу туда долететь на своем двигателе с одним запасным кислородным баллоном. - Не дури. У нас не хватит троса даже при самом тесном сближении. Хейзел, передай: "Миллион благодарностей, но мне готовит лучшая девочка во всей Системе". - Это я, папа? - спросила Мид. - А я думала, тебе не нравится, как я готовлю. - Можешь не задирать нос, кнопка. Я говорю о твоей маме, разумеется. - Но я ведь похожа на нее, да? - Немножко. Передавай, Хейзел. "Ты прав. Мое почтение Эдит. Серьезно, что это такое? Прислать тебе пестициды или клопомор? Или это просто можно сбить палкой?" - Почему ты ему не скажешь, папа? - спросил Кастор. - Ладно, скажу. Передавай: "Велосипеды. Не требуются?" К общему удивлению, капитан Ванденберг ответил: "Может, и требуются. Есть у вас "Сэндмен Рейли"?" - Скажи, есть! - ответил Поллукс. - В отличном состоянии и с новенькими шинами. Прелесть машина. - Полегче, - перебил отец. - Я ваш груз видел. Если там и есть велосипед в отличном состоянии, "Рейли" или какой другой, вы хорошо его спрятали. - Ко времени доставки будет в лучшем виде, папа. - Как ты думаешь, зачем ему велосипед, дорогой? - спросила доктор Стоун. - Не руду же разведывать? - Может, просто путешествовать. Ладно, Хейзел, можешь передать - но я, ребята, сам посмотрю этот велосипед. Ван на меня полагается. Хейзел встала. - Пусть мальчишки сами передают свое вранье. Надоела мне эта болтовня. Кастор сел за ключ и начал торговаться. Оказалось, что шкипер лайнера действительно хочет купить велосипед. После долгих переговоров сошлись на цене гораздо ниже той, которую сначала запросил Кастор, и ниже средних марсианских цен, но значительно выше той, что близнецы заплатили на Луне. Покупку требовалось доставить франко-борт на Фобос, орбита Марса. Роджер продолжал время от времени обмениваться со своим приятелем дружескими ругательствами и сплетнями. На следующей неделе "Бог войны" вошел в зону телефонной связи, но разговоры стали реже и потом совсем прекратились - истощились темы. "Бог войны" подошел на самое близкое расстояние и начал снова удаляться. Стоуны не слышали его больше трех недель. Потом Мид приняла вызов и поспешила на корму, где отец помогал близнецам наносить эмаль на отремонтированные велосипеды. - Папа, тебя просят к телефону. Вызывает капитан "Бога войны", по служебному делу. - Иду. - Роджер поспешил к рации. - "Перекати-Стоун", говорит капитан Стоун. - Говорит командир "Бога войны". Капитан, не могли бы вы... - Минутку. Это ведь не капитан Ванденберг? - Нет, это Роули, второй помощник. - Я понял, что меня официально вызывает капитан вашего корабля. Разрешите мне поговорить с ним. - Я пытаюсь объяснить, капитан. - Голос офицера звучал нервно и раздраженно. - Кораблем командую я. Капитан Ванденберг и мистер О'Флинн находятся в лазарете. - Вот как? Извините. Надеюсь, ничего серьезного? - Боюсь, что нет, сэр. У нас тридцать семь больных на сегодняшнее утро и четыре смертельных случая. - Боже праведный! Что с вами такое? - Не знаю, сэр. - Но что говорит ваш врач? - В том-то и дело, сэр. Врач умер во время дневной вахты. Капитан, вы не смогли бы подойти к нам? У вас есть резерв для маневра? - Это еще зачем? - У вас на борту врач, не так ли? - Но это моя жена! - Она врач, не так ли? Роджер помолчал и ответил: - Я перезвоню вам, сэр. Состоялось совещание на высшем уровне с участием капитана, доктора Стоун и Хейзел. Сначала доктор Стоун настояла на том, чтобы вызвали "Бога войны", и выслушала полный отчет о симптомах и распространении болезни. Ну что, Эдит? - спросил ее муж, когда сеанс связи кончился. - Не знаю. Надо посмотреть. - Послушай, я не позволю тебе рисковать. - Я врач, Роджер. - Ты сейчас не практикуешь. К тому же ты мать семейства. Это совершенно исключает... - Я врач, Роджер. - Да, дорогая, - тяжело вздохнул муж. - Весь вопрос в том, сможешь ли ты сойтись с "Богом войны" или нет. - Вы с Хейзел уже выяснили? - Сейчас начнем вычислять. - Пойду проверю свои запасы, - нахмурилась Эдит. - Я не предполагала, что придется бороться с эпидемией. Когда она ушла, терзаемый сомнениями Роджер спросил Хейзел: - Что скажешь, мать? - Сынок, твое дело пропащее. Она принимает свою клятву всерьез, ты давно это знаешь. - Но я-то не давал клятву Гиппократа! Если я не приведу корабль куда надо, что она сможет сделать? - Ты не доктор, это верно. Но ты капитан космического рейса. Похоже, тут действует правило "помощь и спасение". - К черту правила! Речь идет об Эдит, - Лично мне, - медленно сказала Хейзел, - семья Стоун дороже благополучия всего человечества вместе взятого. Но решать за тебя я не могу. - Я ее не пущу! Не во мне дело. С нами Вундер - он совсем еще маленький. Ему нужна мать. - Нужна. - Это решает вопрос. Пойду поговорю с ней. - Минутку! Если ты так решил, капитан, то позволь сказать - ты не так берешься за дело. - Почему? - Единственный способ удержать твою жену - это получить на компьютере нужный тебе ответ: что сблизиться с "Богом войны", а потом попасть на Марс физически невозможно. - Да. Ты права. Поможешь мне смошенничать? - Куда ж я денусь? - Тогда за дело. - Как скажете, сэр. А знаешь, Роджер, - если "Бог войны" прибудет на Марс в разгаре неопознанной эпидемии на борту, ему ни за что не дадут сесть. Его отведут на парковочную орбиту, снова заправят горючим и отошлют обратно в следующий благоприятный срок. - Ну и что? Мне-то какая забота, что богатенькие туристы и куча эмигрантов будут разочарованы? - Пусть так. Но это еще не все. Ван и первый помощник больны, а если свалится еще и второй, то "Бог войны" может не добраться и до парковочной орбиты. Роджеру не нужно было долго объяснять - при подходе к планете без управления умелого пилота корабль ждет одно из двух: или он разобьется, или уйдет в пустое пространство и будет блуждать там, подобно комете, которая никогда не достигнет пристанища. Роджер закрыл лицо руками: - Что делать, мать? - Капитан ты, сынок. - Я ведь это знал с самого начала, - вздохнул Роджер. - Да, но ты должен был побороть сомнения. - Хейзел поцеловала его. Какие будут указания, сын? - Давай вычислять. Хорошо, что мы не тронули резерв при старте. - Вот-вот. Когда Хейзел поделилась новостью с другими, Кастор спросил: - Папа велел нам тоже рассчитать траекторию? - Нет. - Хорошо, а то нам надо побыстрей загрузить обратно велосипеды. Пошли, Пол. Мид, может, ты наденешь скафандр и поможешь нам? Если ты не нужна маме? - Нужна, - ответила Хейзел, - чтобы присматривать за Лоуэллом и не давать ему путаться у всех под ногами. А велосипеды обратно грузить ни к чему. - Что? Как же можно уравновесить корабль для маневра, пока они там? И потом, при запуске двигателя тросы могут оборваться, и изменится наш фактор массы. - Кастор, где у тебя голова? Ты что, не понимаешь ситуации? Мы избавляемся от балласта. - Как? Выбросить наши велики? Когда мы их дотащили почти до самого Марса? - И велики, и все наши книги, и все прочее, без чего можно обойтись. После грубой прикидки на компьютере это стало ясно, как кварц: только так мы можем проделать маневр и притом сохранить нужный запас топлива для посадки. Отец сейчас составляет формулу веса. - Но как же... - Кастор замолчал, согнав с лица всякое выражение. - Так точно, мэм. Близнецы уже надевали скафандры, но еще не вышли наружу, и тут Пола осенило. - Кас, вот мы отвяжем велики, а что дальше? - Спишем в убыток и попытаемся получить возмещение в "Экспорте Четырех Планет". И они нам, ясное дело, не заплатят. - Шевели мозгами. Где окажутся велики в конечном счете? - Где? Да на Марсе же! - Точно. Или поблизости. Следуя по нашей теперешней орбите, они подойдут к нему очень близко, а потом опять направятся к Солнцу. А может, мы подождем их там да и подцепим? - Не выйдет. Нам понадобится столько же времени, чтобы добраться до Марса, да еще по другой орбите - орбите "Бога войны". - Да, но предположим. Вот был бы у нас запасной радарный маяк, я бы на них навесил. Тогда, если бы мы их догнали, то знали бы, где они. - Но у нас его нет. Слушай! А куда ты дел отражательную фольгу? - Чего? А-а. Дедуля, иногда твой маразм отступает. Когда "Стоун" стартовал, он был покрыт со стороны жилого отсека алюминиевой фольгой, блестящей, как зеркало. По мере того как они удалялись от Солнца, необходимость в отражении тепла исчезла - наоборот, стало желательно поглощение. Чтобы понизить нагрузку на охладительно-отопительную систему корабля, фольгу сняли и убрали на склад. - Давай спросим у отца. Хейзел задержала их у люка в рубку. - Он у компьютера. В чем проблема? - Хейзел, а фольга, которую мы сняли, тоже в списке балласта? Конечно. Возьмем другую на Марсе, когда соберемся назад. А зачем она вам? - Для радарного отражателя, вот зачем. - И близнецы поделились своими планами. - Вероятность мала, но смысл есть, - кивнула Хейзел. - Давайте-ка привяжите весь балласт к велосипедам. Может, еще и получим все обратно. - Само собой! И близнецы взялись за дело. Пока Поллукс собирал связки велосипедов, почти все отремонтированные и сверкающие свежей краской, Кастор сконструировал любопытную геометрическую игрушку с помощью проволоки восьмого калибра, алюминиевой фольги и липкой ленты. Гигантский квадрат фольги он натянул на проволочный каркас. В середине квадрата и под прямым углом к нему Кастор прикрепил второй. Эти два квадрата Кастор рассек пополам третьим квадратом под прямым углом. Получилось восемь сверкающих прямоугольных граней во всех возможных направлениях - радарный отражатель. Каждая грань будет отсылать радарные волны обратно к источнику - так резиновый мячик отскакивает от стенки комнаты или коробки. В результате эффективность радара возрастает во много раз, по крайней мере теоретически - закон обратной четвертой степени сменяется законом обратных квадратов. На практике эффект не столь велик, но радарная отдача объекта значительно повышается. Объект с такой этикеткой будет светиться на экране радара, как свеча в пещере. Свой гигантский, но хрупкий змей Кастор привязал к куче велосипедов и прочего балласта простой бечевкой. Привязывать крепче не было нужды залетный ветерок не сдует его, и никто не перережет бечевку. - Пол, - сказал Кастор, - иди постучи в окошко и скажи - мы готовы. Пол послушался и забарабанил в иллюминатор, чтобы привлечь внимание бабушки, а потом простучал свое сообщение. Тем временем Кастор прикрепил к грузу такое объявление: НЕПРИКОСНОВЕННО! Этот груз намеренно переведен на свободное перемещение. Нижеподписавшийся владелец намерен вернуть его и предупреждает всех заинтересованных лиц о недопустимости присвоения данного груза в качестве бесхозного. Согл. Постан. № 193401. Роджер Стоун, капитан "Перекати-Стоуна", Луна. - Хейзел дает добро, но говорит, чтобы осторожно, - сказал Поллукс, вернувшись. - Само собой. Кастор развязал единственный трос, крепивший громоздкую конструкцию к кораблю, отошел и стал наблюдать. Груз не двигался с места. Тогда Кастор чуть-чуть подтолкнул его одним пальцем, и груз медленно-медленно начал отделяться от корабля. Кастор не хотел нарушать орбиту балласта, чтобы потом его легче было найти. Маленькая скорость, которую он придал ему дюйм в минуту на глаз, - будет держаться до самого Марса. Кастор хотел, чтобы векторная сумма осталась малой. Поллукс оглянулся на сверкнувшего "Бога войны". - А когда мы запустим двигатель, груз не попадет под струю? - Будь спокоен. Я это уже вычислил. Маневр, который им предстояло выполнить, был очень прост - сближение в космосе, в зоне, считающейся свободной от гравитации. Оба корабля находились практически на одном расстоянии от Солнца, а Марс был еще слишком далеко, чтобы брать его в расчет. Маневр состоял из четырех простых стадий: устранение небольшой векторной разницы между кораблями (или относительной скорости, с которой двигался "Бог войны"); ускорение в направлении "Бога войны"; пересечение пространства между кораблями; торможение с целью совмещения орбит и дрейф в пространстве относительно друг друга. Первая и вторая стадии требуют увеличения скорости, на третьей надо просто выжидать. Вся операция требовала двух маневров, двух запусков двигателя. Но в третьей стадии время, чтобы догнать "Бога войны", можно было значительно сократить, щедро расходуя топливо. Если бы им не было так дорого время, можно было бы спокойно ждать, "бросая камушки с кормы", как сказала Хейзел. Здесь существовало бессчетное число вариантов с разным расходом топлива. В одном из вариантов можно было сохранить велосипеды и личные вещи, зато время перехода растянулось бы на две недели. Доктор требовался срочно, и Роджер Стоун решил сбросить балласт. Но близнецам он этого не сказал и не приказал им вычислять траекторию. Он не желал, чтобы они знали о существовании выбора: сохранить их капитал либо оказать незнакомым людям медицинскую помощь. Отец счел, что близнецы еще слишком молоды. Через одиннадцать часов после запуска двигателя "Стоун" повис в пространстве недалеко от "Бога войны". Корабли продолжали путь к Марсу, делая приблизительно шестнадцать миль в секунду. Относительно друг друга они были неподвижны, только лайнер продолжал плавное вращение. Навьюченная доктор Стоун - на ней был не только скафандр, баллоны, рация, ракетный двигатель и тросы, но еще и санта-клаусовский мешок с медицинским оборудованием - стояла рядом с мужем на борту "Стоуна", обращенном к лайнеру. Не зная точно, что ей может понадобиться, она забрала все, без чего могла обойтись ее семья, - наркотики, антибиотики, инструменты, перевязочный материал. С остальными Эдит расцеловалась на корабле и велела им там и оставаться. Лоуэлл плакал и не пускал мать в шлюз. Ему не сказали, в чем дело, но настроение всех остальных действовало заразительно. - Значит, так, - озабоченно говорил Роджер, - в ту же минуту, как поймешь, в чем там дело, и назначишь лечение, сразу домой, слышишь? Увидимся на Марсе, дорогой мой, - покачала головой Эдит. - Ну уж нет! Ты... - Да, Роджер. Я могу послужить переносчиком инфекции. Нельзя рисковать. - Ты и на Марсе можешь быть переносчиком. Что ж ты, вообще не собираешься возвращаться? Риторический вопрос Эдит оставила без внимания. - На Марсе есть больницы. А семейную эпидемию в космосе я допустить не могу. - Эдит! Я серьезно подумываю отказаться... - Меня уже ждут, дорогой. Видишь? У них над головой, на расстоянии двадцати ярдов, открылся пассажирский люк на оси вращения огромного корабля. Оттуда вышли две фигурки, осторожно прижали ботинки к борту и встали на корпусе, головами "вниз" к Стоунам. Роджер сказал в микрофон: - Эй, на "Боге войны"! - Есть на "Боге войны". - Готовы? - Ждем вас. - Приготовиться к переходу. Исполняющий обязанности капитана корабля Роули предложил прислать человека, чтобы перенести доктора Стоун через проем, но она отказалась, не желая, чтобы человек с зараженного корабля контактировал с "Перекати-Стоуном". - Тросы свободны, Роджер? - Да, милая. - Роджер связал вместе несколько тросов, прикрепив один конец к ее поясу, другой - к скобе. - Поможешь мне с ботинками, дорогой? Роджер опустился на колени и молча расстегнул "молнии" на ее магнитных ботинках - у него пропал голос. Потом он выпрямился, и Эдит обхватила его руками. Они неуклюже обнялись - им мешали скафандры и ее заплечный мешок. - Адью, милый, - нежно сказала она. - Береги детей. - Эдит! Это ты береги себя! - Да, дорогой. Подержи меня. Роджер приподнял ее, она вынула ноги из ботинок - теперь ее удерживали только его руки. - Готовься! Раз! Два! - Оба согнулись пополам. - Три! - Эдит отскочила от корабля, волоча за собой трос. Долгие-долгие секунды уплывала она вверх, через пропасть между "Стоуном" и лайнером. Потом стало ясно, что прыжок получился не совсем прямой, и Роджер приготовился тянуть жену обратно. Но комитет по встрече приготовился к неожиданностям. Один из двоих стал раскручивать над головой тросик с грузом, описывая все более широкие круги. Когда Эдит стало проносить мимо борта "Бога войны", он метнул свое лассо и зацепил грузилом за страховочный трос Эдит. На "Перекати-Стоуне" Роджер застопорил канат и остановил ее, а человек на лайнере осторожно подтянул к себе. Второй перехватил Эдит и пристегнул крюк ей к поясу, потом отвязал длинный трос "Стоуна". Прежде чем войти внутрь, Эдит помахала рукой, и люк закрылся. Роджер какой-то миг смотрел на закрытую дверь, потом втянул трос. Его взгляд упал на пару маленьких ботинок рядом. Он оторвал их от обшивки, прижал к себе и побрел к своему люку.
      Глава 9
      ВОЗВРАТ ИМУЩЕСТВА
      В последующие дни близнецы старались не попадаться отцу на глаза. Он обращался со всеми непривычно мягко и нежно, но никогда не улыбался и мог совершенно неожиданно сорваться и впасть в гнев. Братья сидели в кубрике и делали вид, что занимаются, и вправду занимались какую-то часть времени. Мид и Хейзел делили заботу о Лоуэлле. Ощущение безопасности у малыша с уходом матери пропало. Он выражал это бурными капризами и требовал к себе внимания. Хейзел взялась готовить ленч и обед, У нее это получалось не лучше, чем у Мид. Дважды в день всем было слышно, как она то и дело обжигается, сыплет проклятиями и жалуется, что она не домохозяйка и никогда не стремилась ею стать. Никогда! Доктор Стоун звонила ежедневно и, быстро переговорив с мужем, умоляла больше никого не звать - она слишком занята. Роджер взрывался обычно как раз после таких разговоров. Только у Хейзел хватало отваги приставать к нему. На шестой день за ленчем она спросила: - Ну что. Роджер? Какие новости? Поделись с нами. - Ничего особенного. Хейзел, эти отбивные - просто гадость. - А должны быть хороши - я их приправила собственной кровью! - Она показала перевязанный палец. - Попробовал бы сам стряпать. Но ты мне не ответил не увиливай, парень. - Она, кажется, что-то обнаружила. Насколько видно по их записям, пока не заболел ни один человек, переболевший раньше корью. - Корью? - удивилась Мид. - Но ведь от нее не умирают. - В общем, нет, - согласилась бабушка. - Хотя для взрослых она может быть опасна. - Я не говорил, что это корь, - раздраженно ответил Роджер, - и мама тоже не говорила. По ее мнению, болезнь родственна кори, может быть, мутация, более сильный вирус. - Назовем ее "неокорь", - предложила Хейзел. - Хорошее название сразу возникает масса вопросов и звучит по-научному. Были еще смертельные случаи, Роджер? - Да, были. - Сколько? - Она не говорит. Хотя Ван еще жив, и Эдит сказала, что он поправляется. Она сказала, - добавил он, будто стараясь убедить самого себя, - что, кажется, поняла, как это лечить. - Корь, - задумчиво сказала Хейзел. - Ты не болел ею, Роджер. - Нет. - И дети тоже. - Еще чего, - сказал Поллукс. Луна-Сити, несомненно, был самым здоровым местом в известной человеку Вселенной. Детским болезням, обычным на Земле, не дали там прижиться. - Какой у нее голос, сын? - Смертельно усталый, - хмуро сказал Роджер. - Даже накричала на меня. - Только не мама! - Тише, Мид. У меня была корь лет семьдесят-восемьдесят назад, вспомнила Хейзел. - Роджер, я пойду помогу ей. - Она это предвидела, - невесело улыбнулся Роджер. - И просила передать тебе спасибо, но неквалифицированной помощи у нее более чем достаточно. - Неквалифицированной! Мне это нравится! Да во время эпидемии девяносто третьего года я была единственной женщиной в колонии, способной перестелить постель. Уф! На следующий день Хейзел заняла пост у рации, чтобы самой перемолвиться словом с невесткой. Звонок раздался в обычное время, и Роджер принял его. Но это была не Эдит. - Капитан Стоун? Тернер, сэр, - Чарли Тернер. Я третий инженер. Ваша жена просила позвонить вам. - В чем дело? Она занята? - Очень занята. - Попросите ее позвонить мне, как только освободится. Я буду ждать у аппарата. - Боюсь, это бесполезно, сэр. Она определенно сказала, что не будет звонить вам сегодня. У нее нет времени. - Чепуха! Это всего тридцать секунд. На таком большом корабле она может связаться со мной из любого места. - Извините, сэр, - растерялся его собеседник. Доктор Стоун строго наказала не беспокоить ее. - Да пропади все пропадом, я... - Прошу извинить меня, сэр. До свидания. Тернер оставил Роджера ругаться в пустоту. Стоун помолчал и сказал матери с отчаянием: - Она подцепила эту хворь. - Не спеши с выводами, сынок, - спокойно ответила Хейзел. Но в глубине души и она пришла к такому же выводу. Эдит Стоун заразилась болезнью, которую отправилась лечить. Той же нехитрой байкой угостили Роджера и на другой день, но на третий перестали обманывать. Доктор Стоун больна, но ее мужу не следует волноваться. Перед тем как заболеть, она успела разработать метод лечения, и все вновь заболевшие, включая ее, поправляются. Так ему сказали. Нет, она не станет разговаривать с ним с больничной койки. Нет, с капитаном Ванденбергом поговорить нельзя - он еще слишком болен. - Я иду к вам! - крикнул Роджер. - Это ваше дело, капитан, - замялся Тернер. - Но если вы так поступите, нам придется задержать вас тут на карантине. Письменный приказ доктора Стоун. Роджер прервал связь. Он знал, что это решает дело - во всем, что касается медицины, Эдит была верховным судьей, а он не мог покинуть свой корабль и свою семью, предоставив им самим добираться до Марса. Хрупкая престарелая женщина и двое самоуверенных пилотов-недоучек нет, он должен сам привести корабль к месту назначения. Семья переживала трудное время. Стряпня становилась все хуже, если вообще кому-нибудь приходила охота стряпать. Прошло семь бесконечных земных дней, и наконец на ежедневный звонок ответили: - Роджер - здравствуй, дорогой! - Эдит! Как ты, ничего? - Поправляюсь. - Какая у тебя температура? - Не собираешься ли ты лечить меня, дорогой? Температура удовлетворительная, как и общее самочувствие. Немного похудела, но мне это не повредит, тебе не кажется? - Нет, не кажется. Слушай - иди домой! Слышишь? - Роджер, милый! Не могу, это дело решенное. Весь корабль на карантине. Как там мое остальное семейство? - Да хорошо, хорошо, что им сделается! Мы все благоденствуем. - Так и продолжайте. Позвоню завтра. Пока, дорогой. Обед в тот день был праздничный. Хейзел опять порезала палец, но не обратила на это никакого внимания. Ежедневные звонки уже не заставляли тревожно вздрагивать, а радовали. Через неделю доктор Стоун сказала: Оставайся на связи, Роджер. С тобой хочет поговорить один друг. - Хорошо, дорогая. Целую тебя, до свидания. - Роджер-поджер! - сказал знакомый бас. - Ван! Ах ты, голландец пузатый! Я так и знал, что избыток подлости не даст тебе помереть. - Жив-здоров благодаря твоей замечательной жене. Только больше не пузатый - не успел еще отрастить. - Ничего, отрастишь. - Не сомневаюсь. Вот что: я спрашивал нашего доктора кое о чем, но она не совсем в курсе - это по твоей части. Роджер, сколько моно-аш у тебя осталось после этого пробега? Добавить тебе горючего? - А у тебя есть лишнее, капитан? - Есть немного. Для моего вагона немного, а для твоей тарелки как раз хватит. - Нам пришлось сбросить балласт, знаешь? - Знаю и прошу прощения. Я прослежу, чтобы ваше заявление попало куда надо. Я бы и сам возместил, капитан, да после уплаты алиментов на трех планетах у меня ничего не останется. - Возможно, это не понадобится. - И Роджер рассказал о радарном отражателе. - Если бы мы вернулись в старое русло, то как раз встретились бы со своими пожитками. - Хотел бы я снова повидать твоих парней, - усмехнулся Ванденберг. Похоже, они подросли за эти семь лет. - Не советую. Они утащат протез у тебя изо рта. Так как насчет моно-аш - сколько ты можешь выделить? - Тебе хватит, я уверен. Хочется проделать этот трюк даже из спортивного интереса. Уверен, этого никто раньше не делал. Никто. Два корабля шли вровень на глаз и почти вровень по приборам, но их отнесло на пару миль друг от друга, пока на лайнере боролись с эпидемией. Неуловимое взаимное притяжение делало обоюдную скорость освобождения намного ниже, чем их крохотная остаточная относительная скорость. В этом направлении ничего не предпринималось, пока корабли оставались в пределах телефонной связи. Но теперь возникла необходимость перекачать топливо с одного корабля на другой. Роджер привязал груз к концу легкого троса и метнул его как можно дальше и как можно прямее. Когда движение груза замедлилось благодаря натяжению троса, с "Бога войны" вышел человек в скафандре и поймал его. К легкому тросу привязали трос покрепче, который был прикреплен к "Перекати-Стоуну". Этот трос вытягивали вручную. Хотя масса "Стоуна" была громадной по сравнению с физической силой человека, вектор был слишком мал для запуска двигателя, а трение равно нулю. Не зря же на космических кораблях нет тормозов - хотя, казалось бы, многочисленные вмятины на кораблях и станциях свидетельствуют об обратном. В результате такого постепенного подтягивания через два с половиной дня корабли подошли друг к другу достаточно близко, чтобы между ними можно было протянуть шланг для горючего. Роджер и Хейзел, хоть и были в скафандрах, работая со шлангом, пользовались гаечным ключом, чтобы не нарушать карантина. Даже доктор Стоун не могла бы придраться. Через двадцать минут и эта связь оборвалась - запас горючего на "Стоуне" был восполнен. И вовремя. Марс в виде красной, почти полной луны рос в небе. Пора было готовиться к маневру. - Вот они! - Поллукс нес вахту у экрана радара; на его крик приплыла бабушка. - А может, это стадо гусей, - заметила она. - Где? - Да вот. Ты что, не видишь? Хейзел ворчливо согласилась, что метка, пожалуй, действительно есть. В следующие несколько часов замерили расстояние, пеленг и относительную скорость по радару и доплеру и вычислили, как экономнее подойти и забрать груз. Роджер постарался сманеврировать как можно мягче, подгоняемый приближением Марса. Наконец они зависли в пространстве почти неподвижно рядом с кучей своего добра. Через несколько часов, как подсчитал Роджер, они приблизятся к ней на триста ярдов. Тем временем стали вычислять маневр сближения с Марсом. "Перекати-Стоун" должен был сесть, конечно, не на самом Марсе, а в порту Фобос. Сначала им нужно выйти на почти круговую орбиту вокруг Марса, соответствующую орбите Фобоса, и в итоге сесть на крохотном спутнике. Сложность была только в одном: период обращения Фобоса - всего около десяти часов. "Стоуну" нужно было выйти не только в нужное место, с нужной скоростью и в нужном направлении, но и в нужное время. Приняв на борт велосипеды и прочий груз, кораблю придется идти за Фобосом, не приближаясь к нему, чтобы точно выйти на рандеву. Расчетами занимались все, кроме Вундера. Мид работала под руководством Хейзел. Поллукс продолжал следить по радару за приближением груза. Роджер выбросил два черновых варианта решения и взялся за третий, который вроде бы имел какой-то смысл. Тут Поллукс объявил, что, согласно последним показаниям радара, они подошли к грузу на самое близкое расстояние. Отец отстегнулся и подплыл к иллюминатору. - Где? Боже праведный, да мы прямо сидим на них. Пошли, ребята. - Я тоже пойду, - заявила Хейзел. - И я! - откликнулся Лоуэлл. - Это тебе так кажется, - Мид подхватила его на руки. - Мы с тобой пойдем играть в замечательную игру "Что у нас на обед?". Желаю приятно провести время. - И она полетела на корму, таща за собой упиравшегося брата. Снаружи всем показалось, что велосипеды очень далеко от них. Может, мне слетать туда? - предложил Кастор. - Сбережем время. - Сомневаюсь. Бросай груз, Пол. Поллукс закрепил легкий трос за скобу. На другом конце вместе с грузом было приделано с полдюжины крючков из проволоки шестого калибра. Первый бросок был как будто достаточно сильным, но не попал в цель. - Дай-ка мне, Пол, - велел Кастор. - Пусть он сам, - возразил отец. - Бог свидетель, последний раз выхожу в космос без гарпунного ружья. Запиши это, Кас. Занеси в список покупок, когда вернемся на корабль. - Есть, сэр. Со второго раза Поллукс попал, но трос соскользнул, когда Пол потянул его, - крючки не зацепились. Он попробовал еще раз, и на этот раз трос натянулся. - Теперь тихонько! - предостерег отец. - А то вся эта куча свалится нам на ноги. Кончай тянуть, уже пошло. Кастор в нетерпении предложил потянуть за трос еще. Отец покачал головой. Хейзел добавила: - Я видела, как новичок на космической станции вот так же хотел побыстрее подтянуть груз. Это была стальная плита. - Ну и что? - Сначала он дернул как следует и думал, что потом сможет ее отпихнуть.