– Мне казалось, что политика тебя не интересует, Джей.
      – Верно, ни межпланетная, ни какая другая. Разве что в тех случаях, когда это может повлиять на наш бизнес. Но если бы я точно знал, что происходит, мы, возможно, сумели бы отрезать себе кусок побольше.
      – Думаю, можно не сомневаться, – вставила Грейс, – что соберутся серьезные политики со всех планет и будет большая дележка ресурсов системы.
      – Да, но кого выкинут из игры?
      – Надо полагать, Марс.
      – Возможно. И бросят кость венерианцам. В таком случае есть смысл прикупить акций Юпитерианской торговой корпорации.
      – Полегче тут, – предостерег Фрэнсис – Стоит только начать, и кто-то обязательно заинтересуется, а у нас секретная работа.
      – Видимо, ты прав. Тем не менее держи ухо востро. Наверняка найдется какой-нибудь способ погреть руки, пока вся эта история не закончилась.
      Зазвонил телефон Грейс Кормет, и она достала аппарат из кармана.
      – Да?
      – Вас спрашивает некто миссис Хогбейн-Джонсон.
      – Займитесь ею. Я сдала дежурство.
      – Она не хочет говорить ни с кем, кроме вас.
      – Хорошо. Подключите ее к экрану шефа, но держитесь на параллельной линии. Я с ней поговорю, но заниматься ее делом будете вы.
      Экран ожил, и в центре появилось плоское, обрамленное рамкой изображение миссис Джонсон – одно только пухлое лицо.
      – О, мисс Кормет, – простонала она. – Произошла ужасная ошибка. На этой ракете нет стереосвязи.
      – Ее установят в Цинциннати. Примерно через двадцать минут.
      – Вы уверены?
      – Абсолютно.
      – О, благодарю вас! С вами так приятно иметь дело. И знаете, я подумываю, чтобы пригласить вас на должность секретарши.
      – Спасибо, – ответила Грейс, не моргнув глазом, – но у меня контракт.
      – О, какая глупость! Вы ведь можете разорвать контракт.
      – Это невозможно. Извините, миссис Джонсон. До свидания. – Грейс отключила экран и снова взяла телефон. – Передайте в расчетный отдел, чтобы удвоили стоимость ее заказа. И я не намерена разговаривать с ней впредь.
      Она в раздражении сунула аппарат обратно в карман. Надо же додуматься! Секретарша!
      После обеда, когда Клер отправился домой, позвонил Карсон, и его соединили с кабинетом Фрэнсиса.
      – Успешно? – спросил он, когда на экране возникло изображение Карсона.
      – Отчасти. Я виделся с О'Нейлом.
      – И что же? Он сделает это?
      – Вы имеете в виду, сможет ли он выполнить работу?
      – Да, именно. Сможет?
      – Вот здесь-то и начинается самое интересное. Я полагал, это даже теоретически невозможно. Но поговорив с ним, понял, что очень даже возможно. У него есть новые разработки по теории поля, которые он до сих пор не публиковал. О'Нейл – настоящий гений.
      – Меня меньше всего волнует, гений он или идиот, – сказал Фрэнсис. – Важно другое: построит ли он нам какой-нибудь нейтрализатор или уменьшитель гравитации?
      – Думаю, да. Уверен.
      – Отлично. Вы с ним договорились?
      – В том-то и дело, что нет. Поэтому я и звоню. Ситуация такова: я его застал в хорошем расположении духа, ну и поскольку мы когда-то вместе работали и я раздражал его реже, чем другие ассистенты, он пригласил меня остаться на обед. Поговорили о том, о сем – его просто нельзя торопить, – а потом я сделал ему предложение от лица компании. Его это слегка заинтересовало – я имею в виду, сама идея, а не предложение – и он поделился со мной кое-какими своими соображениями. Но работать на нас О'Нейл не будет.
      – Почему? Вы, очевидно, предложили ему слишком мало. Видимо, этим придется заняться мне.
      – Нет, мистер Фрэнсис, не в этом дело. Деньги его не интересуют. Он весьма состоятелен и вполне способен финансировать свои собственные исследовательские программы. У него вообще денег больше, чем ему нужно. Но в настоящее время О'Нейл занимается волновой механикой и не хочет отвлекаться ни на что другое.
      – Вы дали ему понять, насколько важна наша работа?
      – И да, и нет. Скорее, нет. Я пытался, но для него нет ничего важнее собственных планов. Своего рода интеллектуальный снобизм, если хотите. Заботы других людей его просто не трогают.
      – Ладно, – сказал Фрэнсис. – Пока я вашими действиями доволен. Теперь вы займетесь вот чем: как только мы закончим разговор, вы свяжетесь с оперативным отделом и запишете все, что запомнили из разговора с О'Нейлом о теории гравитации. Мы наймем других специалистов в этой области, скормим им новую информацию и посмотрим, не возникнет ли у них каких-то годных идей. Я же тем временем назначу группу людей, чтобы проверили его прошлое. Должны же у него быть какие-то уязвимые места – нужно их только найти. Может быть, какая-нибудь женщина…
      – Годы уже не те.
      – …или какие-то укрытые от налогов суммы. Разберемся. Вы оставайтесь в Портидже. Раз вам не удалось нанять его, попробуйте наняться к нему. Будете снабжать нас информацией. Нам просто необходимо узнать, о чем он, может быть, мечтает или чего боится.
      – Он ничего не боится. Это совершенно точно.
      – Тогда ему что-то очень нужно. Если не деньги или женщины, то обязательно что-нибудь другое. Это как закон природы.
      – Сомневаюсь, – медленно произнес Карсон. – Хотя… Я еще не рассказал о его хобби?
      – Нет. Что за хобби?
      – Фарфор. В частности, фарфор династии Мин. Судя во всему, у него лучшая коллекция в мире. И я знаю, что ему нужно!
      – И что же это? Не тяните.
      – Маленькое китайское блюдечко – или мисочка – дюйма четыре в диаметре и два дюйма высотой. У этой штуковины есть китайское название, которое переводится как «Цветок забвения».
      – Хм… не очень обнадеживающе. Думаете, он действительно ему нужен?
      – Уверен. У него в кабинете есть голограмма «Цветка» – чтобы он все время был перед глазами. Но когда О'Нейл говорит о нем, у него только что слезы не наворачиваются.
      – Узнайте, где он находится и кому принадлежит.
      – Уже знаю. В Британском музее. Поэтому-то О'Нейл и не может его купить.
      – Вот как? – задумчиво произнес Фрэнсис. – Ладно, тут ничего не поделаешь. Действуйте дальше.
      Клер явился в кабинет к Фрэнсису, и они обсудили ситуацию втроем.
      – Похоже, нам для этого понадобится Бьюмон, – сказал он, выслушав последние новости. – Выцарапать что-нибудь у Британского музея – на это способно только Всемирное правительство.
      Фрэнсис угрюмо молчал.
      – Что ты молчишь? Я что-нибудь не то сказал?
      – Кажется, я знаю, в чем дело, – пояснила Грейс. – Помнишь договор, по которому Великобритания вошла в планетарную конфедерацию?
      – Историю я всегда знал неважно.
      – Суть в том, что правительство Земли просто не сможет взять что-то из музея без согласия британского парламента.
      – Почему? Договор договором, но мировое правительство обладает всей полнотой власти над отдельными странами. Это подтвердил еще Бразильский Инцидент.
      – Да, разумеется. Но в палате общин начнут задавать вопросы, а это приведет к тому, чего Бьюмон старается всеми силами избегать – к огласке.
      – Ладно. Что вы предлагаете?
      – Думаю, нам с Сансом нужно прокатиться в Англию и разузнать, насколько крепко «Цветок забвения» «приколочен» к месту, кто «забивает гвозди» и какие у него слабости.
      Клер посмотрел на своего помощника: взгляд Фрэнсиса, казалось, ничего не выражал, но, зная его долгие годы, Клер понял, что тот согласен.
      – О'кей, – сказал он. – Берите это дело в свои руки. Полетите специальным рейсом?
      – Нет, думаю мы успеем на полуночный из Нью-Йорка. Пока.
      – Пока. Завтра позвоните.
      Когда Грейс появилась на следующий день на экране, Клер удивленно воскликнул:
      – Боже, крошка! Что ты с собой сделала?
      – Мы нашли нужного человека, – коротко объяснила Грейс. – Он любит блондинок.
      – Но ты, похоже, еще и кожу осветлила?
      – Да. Как я тебе в таком виде?
      – Изумительно! Хотя раньше ты мне нравилась больше. Что об этом думает Санс?
      – Он не возражает: дело есть дело. Однако докладывать мне особенно нечего, шеф. Придется добывать товар левым путем. Обычными способами – никаких шансов.
      – Не поступай опрометчиво.
      – Ты же меня знаешь. Я не впутаю тебя в какую-нибудь историю. Но получится недешево.
      – Разумеется.
      – Тогда пока все. До завтра.
      На следующий день она снова была брюнеткой.
      – Что такое? – спросил Клер. – Маскарад?
      – Оказалось, я не из тех блондинок, которые его интересуют, – пояснила Грейс, – но мы уже нашли подходящую.
      – Сработало?
      – Думаю, сработает. Санс готовит копию. Если все будет успешно, завтра увидимся.
      Они вошли в кабинет – как будто бы с пустыми руками.
      – Ну? – спросил Клер. – Как дела?
      – Заэкранируй помещение, Джей, – предложил Фрэнсис. – Тогда и поговорим.
      Клер щелкнул тумблером интерференционного поля, и кабинет превратился в неприступную для любых следящих устройств гробницу.
      – Как дела? – спросил он снова. – Достали?
      – Покажи ему, Грейс.
      Грейс отвернулась, покопалась в одежде, извлекла «Цветок забвения» и поставила на стол шефа.
      Сказать, что «Цветок» красив, значило бы вообще ничего не сказать. Он и был сама красота. Изящная простая форма без всякого орнамента – рисунок только испортил бы это чудо. Рядом с ним хотелось говорить шепотом, словно резкий звук мог уничтожить хрупкое творение искусства.
      Клер потянулся было к «Цветку», но одумался и отдернул руку. Затем склонился над ним и заглянул внутрь. Дно сосуда угадывалось с трудом – как будто взгляд медленно уходил все глубже и глубже, тонул в этом средоточии света.
      Он резко выпрямился, моргнул и прошептал:
      – Боже… Я даже не подозревал, что на свете есть нечто подобное.
      Затем посмотрел на Грейс и на Фрэнсиса. У того в глазах стояли слезы – а может, ему показалось, потому что слезы застилали глаза ему самому.
      – Послушай, Джей, – сказал наконец Фрэнсис. – Может… Может, оставим его себе и просто откажемся от всего этого дела?
      – По-моему, говорить об этом дальше бессмысленно, – устало произнес Фрэнсис. – Мы не можем оставить его у себя. Мне не следовало предлагать это, а тебе не следовало меня слушать. Давай свяжемся с О'Нейлом.
      – Может, подождем еще денек и потом решимся, – предложил Клер, и его взгляд снова вернулся к «Цветку забвения».
      Грейс покачала головой.
      – Зачем? Завтра расстаться с ним будет еще труднее. Я просто чувствую. – Она решительно подошла к экрану и набрала нужную комбинацию.
      О'Нейл был очень рассержен, что его потревожили, тем более, что они воспользовались экстренным кодом и вызвали его к отключенному экрану.
      – В чем дело? – резко спросил он. – По какому праву вы беспокоите частное лицо, да еще через отключенный экран? Немедленно объяснитесь, и ваше счастье, если объяснение меня удовлетворит, а не то я еще в суд на вас подам.
      – Мы бы хотели заказать вам небольшую работу, доктор, – спокойно начал Клер.
      – Что? – О'Нейл, казалось, был слишком удивлен, чтобы рассердиться всерьез. – Вы хотите сказать, что нарушили мое уединение, чтобы предложить мне работать на вас?
      – Вознаграждение вас наверняка удовлетворит.
      О'Нейл помолчал, словно успокаивая нервы, сосчитал до десяти, затем сдержанно сказал:
      – Сэр, некоторые люди считают, будто могут купить что угодно или кого угодно. Согласен, часто не без оснований. Но должен вам сказать, что я не продаюсь за деньги. И поскольку вы, по-видимому, принадлежите к числу таких людей, я приложу все усилия, чтобы это интервью обошлось вам недешево. Мой адвокат с вами свяжется. Всего доброго!
      – Подождите, – торопливо сказал Клер. – Насколько я понимаю, вас интересует фарфор…
      – Что, если это и так?
      – Покажи ему, Грейс.
      Грейс бережно, почти с благоговением взяла «Цветок забвения» в руки и поднесла к экрану.
      О'Нейл молча наклонился вперед и впился взглядом в фарфоровый сосуд. Еще немного, и он бы, наверно, пролез сквозь экран.
      – Где вы его взяли? – спросил он наконец.
      – Не важно.
      – Я готов его купить – назначайте цену.
      – Не продается. Но вы можете заполучить «Цветок», если мы придем к соглашению.
      О'Нейл смерил его взглядом.
      – Он украден.
      – Ошибаетесь. И уверяю вас, вы вряд ли найдете кого-нибудь, кто заинтересуется подобным обвинением. А по поводу работы…
      О'Нейл оторвал взгляд от «Цветка забвения».
      – Что вам от меня нужно?
      Клер объяснил ему суть проблемы, и, выслушав его до конца, О'Нейл покачал головой.
      – Но это просто смешно!
      – У нас есть основания полагать, что теоретически тут нет ничего невозможного.
      – Разумеется! Теоретически можно и жить до бесконечности, только никому это еще не удавалось.
      – Мы думаем, что вы справитесь.
      – Благодарю, конечно… Кстати… – О'Нейл ткнул пальцем в сторону Клера. – Вы, значит, и подпустили ко мне этого щенка Карсона!
      – Он действовал в соответствии с моими распоряжениями.
      – Тогда, сэр, мне не нравятся ваши манеры.
      – Ладно. Как насчет работы? И вот этого? – Клер указал на «Цветок забвения».
      О'Нейл снова долго его разглядывал и жевал ус.
      – Предположим, – вымолвил он наконец, – я приложу все свои силы к решению вашей проблемы… и потерплю неудачу.
      – Мы платим только за результат, – сказал Клер, качая головой. – Вы, разумеется, получите денежное вознаграждение, но не это. «Цветок» будет премией, и только в случае успеха.
      О'Нейл, похоже, согласился, потом вдруг обеспокоенно спросил:
      – А что если вы просто дурачите меня голограммой? Этот чертов экран не дает возможности удостовериться.
      Клер пожал плечами.
      – Приезжайте.
      – И приеду. Немедленно. Ждите. Кстати, где вы находитесь и, черт побери, сэр, как вас зовут?
      Спустя два часа О'Нейл влетел в кабинет президента «Неограниченных услуг».
      – Вы меня обманули! Я навел справки, и «Цветок» по-прежнему в Англии. Я… Вы еще пожалеете об этом, сэр!
      – Можете убедиться сами, – ответил Клер и шагнул в сторону, чтобы О'Нейлу был виден стол.
      Они его не тревожили, понимая, что надо дать человеку спокойно насладиться чудом, и спустя какое-то время он повернулся к ним сам, но продолжал молчать.
      – Так как? – спросил Клер.
      – Я построю вашу чертову машину, – сказал О'Нейл хрипло. – По пути сюда я понял, с чего надо начинать.
      Бьюмон явился лично за день до открытия первой сессии конференции.
      – Просто светский визит, мистер Клер, – заявил он. – Я хотел выразить свое восхищение по поводу выполненной вами работы. И передать вот это. – Он вручил Клеру чек Центрального Банка на оговоренную сумму.
      Клер принял чек, взглянул на цифры, кивнул и, положив на стол, сказал:
      – Надо понимать, правительство удовлетворено качеством наших услуг.
      – Это слишком осторожная оценка, – заверил его Бьюмон. – По правде сказать, я не думал, что вам удастся выполнить такой объем работ. Однако, похоже, что вы продумали решительно все. Делегация с Каллисто сейчас как раз путешествует в одной из этих передвижных цистерн, что разработали ваши люди. Они в полном восторге. Между нами говоря, я думаю, мы можем рассчитывать на их голоса на предстоящей сессии.
      – Гравитационные экраны работают нормально?
      – Безукоризненно. Я заходил в одну из таких цистерн, прежде чем их передали в пользование инопланетянам, и буквально не чувствовал своего веса – меня даже замутило как в невесомости. – Он косо улыбнулся. – В юпитерианские корпуса я тоже заглядывал, совсем другое дело.
      – Да уж, – согласился Клер. – Когда сила тяжести в два с половиной раза больше земной, это, мягко говоря, давит.
      – Что ж, задача была сложная, но вы справились с ней с честью. Мне пора идти. Впрочем, осталось еще одно дело… Я уже говорил доктору О'Нейлу, что администрацию, возможно, заинтересуют и другие сферы применения его открытия. Чтобы упростить дело, нам желательно получить от «Неограниченных услуг» отказ от претензий на эффект О'Нейла.
      Клер задумчиво посмотрел на «Плачущего Будду», погрыз костяшку большого пальца, затем медленно произнес.
      – Нет. Боюсь, это будет сложно.
      – Почему же? – спросил Бьюмон. – Таким образом нам удалось бы обойтись без вынесения судебного решения и сэкономить время. Мы готовы признать ваше участие и компенсировать его значительной суммой.
      – М-м-м. Похоже, вы не совсем понимаете ситуацию, мистер Бьюмон. Между нашим с вами контрактом и контрактом доктора О'Нейла с «Неограниченными услугами» есть значительная разница. Вы заказали определенный тип услуг и определенный товар, необходимый для выполнения услуг. И то, и другое мы вам предоставили – за плату. Дело сделано. А в контракте доктора О'Нейла оговорено, что на время действия контракта он является нашим штатным сотрудником. Следовательно, все результаты его исследований и соответствующие патенты принадлежат «Неограниченным услугам».
      – В самом деле? – удивился Бьюмон. – Доктор О'Нейл придерживается иного мнения.
      – Доктор О'Нейл заблуждается. В самом-то деле, мистер Бьюмон, вы, фигурально выражаясь, заказали нам пушку, чтобы убить комара. Неужели вы всерьез считаете, что мы, бизнесмены, после одного выстрела выбросим пушку на свалку?
      – Нет, пожалуй. Каковы ваши планы?
      – Коммерческое использование гравитационного модулятора. Подозреваю, что мы получим неплохую цену за соответствующую модификацию этой машины, скажем, на Марсе.
      – Да, конечно. Это было бы вполне реально. Но я буду до конца откровенен с вами, мистер Клер: скорее всего, у вас ничего не выйдет. В интересах Земли использование изобретения доктора О'Нейла должно быть ограничено только этой планетой. По-видимому, администрация сочтет необходимым вмешаться и распространение модулятора станет правительственной монополией.
      – А как вы утихомирите О'Нейла?
      – Ввиду изменившихся обстоятельств, откровенно говоря, не знаю. У вас есть какие-то предложения?
      – Корпорация, где он будет президентом и обладателем значительной части акций. Кто-нибудь из наших многообещающих молодых сотрудников станет председателем совета директоров. – Клер подумал о Карсоне, потом добавил, наблюдая за реакцией Бьюмона. – Акций будет достаточно много.
      Бьюмон проигнорировал приманку.
      – И надо полагать, корпорация будет работать по контракту с правительством, ее единственным клиентом?
      – Что-то в этом духе.
      – Что ж, пожалуй, логично. Может быть, мне стоит переговорить с доктором О'Нейлом.
      – Прошу вас.
      Бьюмон связался с О'Нейлом, и когда тот появился на экране, завел разговор вполголоса. Вернее, вполголоса говорил только Бьюмон, сам О'Нейл кричал так, что едва выдерживал микрофон. Клер тем временем пригласил Фрэнсиса и Грейс и объяснил им, что происходит.
      Наконец Бьюмон повернулся к ним лицом.
      – Доктор желает поговорить с вами, мистер Клер.
      – Что это за чушь собачья, которую мне пришлось тут выслушивать, сэр? – спросил О'Нейл, смерив Клера холодным взглядом. – Как понимать ваши слова о том, что эффект О'Нейла принадлежит компании?
      – Это оговорено в вашем контракте, доктор. Вы разве не помните?
      – Не помню? Я даже читал эту дурацкую бумагу. Но предупреждаю: я потащу вас в суд, и разбирательство затянется на долгие годы. Я не позволю так себя дурачить!
      – Подождите, доктор, – успокаивающе произнес Клер. – Мы не собираемся пользоваться преимуществом, предоставленным нам всего лишь юридической формальностью, и никто не оспаривает ваши права. Позвольте мне обрисовать, что я имею в виду… – И он вкратце изложил ему свою идею корпорации.
      О'Нейл внимательно дослушал, но лицо его по-прежнему хранило неумолимое выражение.
      – Меня это не интересует, – сказал он резко. – Я скорее передам все свои права правительству.
      – Я не упомянул еще одно условие, – добавил Клер.
      – И можете не беспокоиться.
      – Видимо, все же придется. Это будет скорее, джентльменское соглашение, но оно очень важно. У вас хранится «Цветок забвения»…
      – Что значит «хранится»? – мгновенно насторожился О'Нейл. – Это моя собственность. Моя. Понятно?
      – Согласен, – сказал Клер. – Однако мы делаем уступку в отношении подписанного вами контракта и хотим кое-что взамен.
      – Что именно? – Упоминание о «Цветке забвения» сразу поубавило О'Нейлу самоуверенности.
      – Вы остаетесь владельцем «Цветка», но должны пообещать, что я, мистер Фрэнсис и мисс Кормет имеем право появляться иногда у вас, чтобы взглянуть на ваше приобретение. Возможно, это будет случаться довольно часто.
      О'Нейл даже оторопел.
      – Вы хотите сказать, что будете просто смотреть на «Цветок»?
      – Да, именно.
      – Просто смотреть и наслаждаться?
      – Совершенно верно.
      Теперь О'Нейл взглянул на него по-новому, с уважением.
      – Я не оценил вас раньше, мистер Клер. Приношу свои извинения. А насчет этой корпорации… Поступайте, как знаете. Мне все равно. Вы, мистер Фрэнсис и мисс Кормет можете появляться и смотреть на «Цветок», когда пожелаете. Даю слово.
      – Спасибо, доктор. От нас от всех, – сказал Клер, быстро, насколько это было возможно, чтобы не показаться невежливым, распрощался и отключил экран.
      Когда Бьюмон заговорил, в его голосе тоже чувствовалось гораздо больше уважения:
      – В следующий раз я, по-видимому, просто не стану вмешиваться в подобные дела: вы справляетесь с ними гораздо лучше. Ну а сейчас мне пора прощаться. До свидания, джентльмены, до свидания, мисс Кормет.
      Он вышел, дверь за ним опустилась на место, и Грейс сказала:
      – Похоже, дело сделано.
      – Да, – откликнулся Клер. – Мы «вывели его собаку погулять». О'Нейл получил, о чем мечтал. Бьюмон – тоже, и даже сверх того.
      – Но что именно ему нужно?
      – Не знаю, но подозреваю, что он хочет стать первым президентом Федеративной Солнечной Системы, если таковая когда-нибудь образуется. С нашими козырными картами у него есть шанс. Вы представляете себе потенциальные возможности эффекта О'Нейла?
      – Смутно, – сказал Фрэнсис.
      – А ты думал, например, какую революцию он произведет в космонавигации? Или о широчайших возможностях колонизации новых планет, которые он откроет? Или хотя бы об использовании эффекта в индустрии развлечений? В одной только этой области он сулит несметные богатства.
      – А что получим с него конкретно мы?
      – Как что? Деньги, старина. Горы денег. Когда даешь людям то, что они хотят, это всегда прибыльно, – сказал Клер, поднимая взгляд на эмблему компании с изображением шотландской овчарки.
      – Деньги… – повторил Фрэнсис. – Да, видимо.
      – И плюс к тому, – добавила Грейс, – мы всегда можем съездить посмотреть на «Цветок».