Предисловие

Воображение лондонцев будоражили рассказы о таинственном и неуловимом Святом из квартала Севен-Дайалс. Этот вор, грабивший богатых и раздававший награбленное беднякам, оставлял взамен похищенных ценностей свои визитные карточки. Добропорядочные люди хмурились при одном лишь упоминании его имени. Однако дамы из высшего света, на словах осуждавшие «негодяя», втайне томно вздыхали, думая о романтическом разбойнике.

Глава 1

— Не сомневайтесь, она выйдет за вас замуж.

Рука леди Перл Морстон замерла на хрустальной ручке двери, ведущей в гостиную роскошного особняка на Беркли-сквер. Как мачеха посмела дать такое обещание? И кому? Перл немного задержалась у приоткрытой двери, чтобы услышать, какой последует ответ.

— Но она уже дважды мне отказывала, ваша светлость. — Перл узнала дребезжащий тенорок лорда Беллоусворта. — Совершенно очевидно, что ее желания…

— Ее желания не имеют никакого значения, — перебила его Обелия, герцогиня Оукшир. — Вы хотите жениться на леди Перл или нет? — Не дожидаясь ответа молодого маркиза, герцогиня продолжила: — Когда вы отправитесь с ней на прогулку в Гайд-парк, выберите пустынную дорожку, которая ведет к северу от главного входа. Вы знаете эту дорожку? Прекрасно. Нет-нет, не перебивайте меня, Перл вот-вот спустится. Поезжайте до конца дорожки и там, в небольшой рощице, повторите свое предложение, да поэнергичнее.

— Поэнергичнее? Я… попытаюсь. Но что, если…

— Я просила не перебивать меня. Так вот, я кое с кем договорилась… Вас там обнаружат — вроде бы случайно. И этот человек засвидетельствует, что застал вас двоих… в весьма компрометирующей ситуации. Каковы бы ни были желания леди Перл, ее отец будет счастлив, благословить ваш брак. Вы получите ее руку… и ее состояние.

Слушать дальше Перл была уже не в силах. Ворвавшись в гостиную, она взглянула на маркиза и воскликнула:

— Замечательный план, не правда ли?!

Лорд Беллоусворт потупился и начал что-то лепетать. Герцогиня же, нисколько не смутившись, с улыбкой сказала:

— Леди Перл, какой сюрприз… Мы рассуждали гипотетически, только и всего.

— Ну конечно! Боюсь только, что не смогу помочь вам осуществить ваш замысел. Прошу меня извинить, милорд, но я не расположена ехать с вами на прогулку.

— Да-да, конечно. То есть я имел в виду… У меня и в мыслях не было… Миледи, ваша светлость, разрешите откланяться.

Пятясь, маркиз вышел из гостиной и поспешно покинул Оукшир-Хаус.

Перл, изящная и хрупкая блондинка, повернулась к мачехе.

— Я знаю, что вам не терпится выдать меня замуж, но, признаться, не ожидала, что вы прибегнете к таким недостойным уловкам.

Герцогиня была в замешательстве, однако явно не собиралась извиняться.

— Ты не оставляешь мне выбора. — Усевшись на свой любимый стул с высокой спинкой, больше напоминавший трон, она добавила: — Твой отец озабочен твоим будущим, и я считаю своим долгом помочь ему.

— И, конечно же, тот факт, что поместье Фэрборн достанется мне, если к двадцати одному году я все еще не выйду замуж, не имеет ничего общего с вашей озабоченностью, не так ли? — Перл тщательно скрывала свои чувства. Семь лет назад, когда ее отец снова женился, она решила… Нет, она не станет об этом думать.

Обелия тряхнула золотистыми кудрями.

— Ты в любом случае получишь значительное состояние. Если ты удачно выйдешь замуж, тебе не понадобится это поместье. Оно по праву должно перейти к Эдварду — в качестве наследства. Ты не можешь винить меня за то, что я, как мать, забочусь об интересах своего сына.

— Эдвард вряд ли обеднеет от того, что я унаследую самое скромное из наших поместий.

Перл обожала своего пятилетнего сводного брата, но даже ради него не желала отказываться от Фэрборна — ведь именно в этом небольшом поместье на севере Оукшира она провела в детстве много счастливых месяцев… К тому же у нее имелись планы относительно земли и проживавших на ней людей — она хотела осуществить на практике теории, которые давно уже изучала.

— Не в этом дело. Нельзя разделять майорат[1], — заявила герцогиня. — Ведь в этом случае недвижимость оказалась бы раздробленной, что привело бы к снижению ее ценности. Думаю, ты прекрасно это понимаешь. Кроме того, — в раздражении продолжала Обелия, — это добавление относительно совершеннолетия было сделано для того, чтобы обеспечить дочь, если она окажется неспособной выйти замуж. Но сейчас уже ясно: к тебе это не относится — у тебя было достаточно предложений. Я уверена, что адвокаты согласятся со мной, когда я объясню им, как обстоят дела.

Перл хотела возразить, однако не успела — на пороге гостиной появился ее отец.

— Что я слышу?! — воскликнул герцог. — Неужели мои милые девочки ссорятся? Что на этот раз? Цвет новых штор?

Обелия улыбнулась и указала мужу на стул.

— Садись, дорогой. Конечно же, мы не ссоримся, ни в коем случае. Ведь мы прекрасно знаем, как это тебя огорчает. Видишь ли, я просто разъясняла нашей Перл, каковы преимущества брака. Поверь, мне очень хочется увидеть ее счастливой. Разве ты не хочешь того же?

Герцог нахмурился: он всегда хмурился, когда речь заходила о замужестве дочери, что, по мнению Перл, происходило слишком уж часто.

— Верно, я хочу того же, но при условии, что она действительно будет счастлива и ей не придется жить далеко от меня. Я не желаю, чтобы моя бесценная жемчужина[2] досталась первому встречному. Но я, как не раз уже говорил, полагаюсь на тебя, Обелия. И на Перл, конечно же.

Герцогиня была не очень довольна заявлением мужа, однако заставила себя улыбнуться.

— Не сомневайся, дорогой, я сделаю все возможное, чтобы наши дети были счастливы.

Герцог с нежностью посмотрел на жену, и Перл поняла, что этот бой она проиграла.

— Прошу меня извинить, но мне надо дочитать одну книгу, — сказала девушка.

Герцог махнул рукой и снисходительно улыбнулся — он всегда гордился склонностью дочери к наукам. Обелия же в удивлении приподняла брови.

— Твои наклонности «синего чулка», дорогая, очень затрудняют мою задачу, но не сомневайся, я справлюсь. — Во взгляде герцогини была угроза, и Перл поняла, что мачеха не шутит.

С тех пор как Перл исполнилось шестнадцать лет, Обелия знакомила ее со всеми холостыми мужчинами, которые могли бы составить ей партию. В нынешнем сезоне герцогиня удвоила свои усилия — постоянно устраивала балы и наняла самых модных французских модисток и парикмахеров, чтобы те своим искусством придали ее изящной золотоволосой падчерице еще больше очарования. А теперь она, по-видимому, решила прибегнуть к самым решительным мерам.

Перл вышла из гостиной и, ненадолго задержавшись у двери, услышала, как Обелия, обращаясь к мужу, проговорила:

— Я знаю, Кларенс, как тебя беспокоит будущее дочери, но не волнуйся. К тому времени, как ты вернешься из Брайтона, замужество Перл будет делом решенным.

— Я знаю, моя дорогая, что ты сделаешь все возможное, — ответил герцог.

Перл закусила губу. Она совсем забыла, что ее отец должен был уехать с минуты на минуту. Без его поддержки ей придется полагаться только на себя. Но как же пресечь интриги Обелии?

Когда Перл поднялась в свою роскошную гостиную, обитую лиловым шелком, у нее уже созрел план. Ее горничная все еще держала в руках шаль из брабантских кружев, которую Перл совсем недавно отказалась накинуть.

— Вы так быстро вернулись, миледи… — удивилась бойкая темноволосая Хетти. Она внимательно посмотрела на свою хозяйку и вдруг заявила: — Миледи, что-то случилось. Да-да, я вижу, что-то случилось.

Хотя Перл была не в духе — слишком уж ее разозлили интриги Обелии, — она все же не смогла удержаться от улыбки.

— Боюсь, что так, моя милая Хетти. И знаешь, мне нужна твоя помощь. — Перл рассказала о разговоре с мачехой.

Хетти была дочерью няни Перл и в детстве часто играла со своей будущей хозяйкой, так что их вполне можно было назвать подругами. Узнав о планах герцогини, горничная в возмущении воскликнула:

— Она хочет, чтобы вы вышли замуж за этого слюнтяя?! О чем она думает?!

— Обелия хочет выдать меня замуж, а он самый податливый из всех моих нынешних поклонников — в этом все дело. — Перл вздохнула и добавила: — К счастью, я теперь знаю, на какие подлости способна герцогиня. И нужно во что бы то ни стало сделать так, чтобы она не могла до меня добраться — по крайней мере, несколько дней, пока не вернется отец.

— Миледи, что вы хотите этим сказать?

— Я уезжаю.

Хетти в изумлении уставилась на хозяйку.

— В Оукшир? Не предупредив ее светлость или…

Перл покачала головой:

— Нет-нет, оттуда она непременно привезет меня обратно в Лондон или воспользуется моим отъездом, чтобы как-то скомпрометировать меня. Обелия прибегнет к помощи Беллоусворта, а если он не согласится, то найдет другого помощника — думаю, такие люди найдутся. Нет, Хетти, я намерена… просто исчезнуть из Оукшир-Хауса. Прямо сейчас. Ты мне поможешь?

Хетти пристально взглянула на хозяйку.

— Я не сделаю ничего такого, что могло бы вам повредить, миледи. Сейчас же пойду и расскажу обо всем его светлости герцогу. Ваша опрометчивость…

— Ты ошибаешься, Хетти. — Перл все больше убеждалась в том, что рассуждала вполне здраво, хотя ее планы пока еще оставались довольно расплывчатыми. — Видишь ли, я уже давно обдумала этот шаг. Настанет день, когда я вступлю во владение Фэрборном, и буду нести ответственность за сотни людей. Я изучала агрономию, экономику, общественные науки, но только в теории. Меня всю жизнь баловали и оберегали. Даже когда я занималась благотворительностью, каждый мой шаг направляли и контролировали, так что я, по сути, никогда не общалась с обездоленными.

Хетти по-прежнему одолевали сомнения, и Перл продолжала:

— Сначала мой отец, а потом мужчины, которые добивались моей руки, вознесли меня на пьедестал. Если я не убегу, то могу и сама поверить всему тому, что они обо мне говорят, и стану ужасно тщеславной, высокомерной и деспотичной.

Хетти хихикнула.

— Что-то не верится. Ведь ее светлость постоянно вас отчитывает и указывает вам на ваше место.

— Значит, у меня все же есть основания ее благодарить. — Хетти фыркнула, но Перл не обратила на это внимания. — Тебе бы понравилось, если бы каждый мужчина, который за тобой ухаживает, интересовался только твоими деньгами и связями, а не твоей персоной?

— Вы забываете о вашей красоте, миледи. Такие глаза, как у вас, не так часто увидишь.

Перл усмехнулась:

— Но это же всего-навсего внешность. Никому нет дела до того, что я одна из самых образованных женщин в Англии. Еще ни разу ни один из моих кавалеров не поинтересовался моим мнением по какому-либо вопросу политики или экономики, философии или другой науки. Они видят во мне лишь красивое дополнение к своей собственной персоне. Я от этого смертельно устала!

Перл удалось затронуть романтическую струнку в душе Хетти. Горничная сочувственно кивнула, и ее хозяйка вздохнула с облегчением.

— Мне хочется пожить настоящей жизнью и на время забыть о своем происхождении. Я хочу узнать, как живут простые люди, может быть, даже самой поработать так, как они. Я уверена, что мне это будет полезно, Хетти.

Хетти немного помедлила, потом спросила:

— Так что же я должна сделать, миледи?

Перл улыбнулась:

— Для начала помоги мне снять это платье.

Весело насвистывая, Люк Сент-Клер прогуливался по Джермин-стрит. Жаркий день уже сменился вечерней прохладой. Незаметно разглядывая людей, входивших и выходивших из игорных домов, он высматривал легкую добычу. В поле его зрения оказался хорошо одетый господин, потом еще один. «Нет, это, скорее всего торговцы, — решил Люк. — А вон тот пожилой джентльмен, который выбирается из кареты с гербом, — он явно аристократ. Этот вполне подойдет».

Люк сгорбился и замедлил шаг — сегодня он выступит в роли пьяного старика, бедно одетого, но все же не представляющего угрозы. Проковыляв в сторону намеченной жертвы, Люк споткнулся как раз в тот момент, когда подошел к джентльмену вплотную.

— Извините, милорд, — пробормотал он и уцепился за руку джентльмена — якобы для того, чтобы не упасть. Аристократ брезгливо поморщился — и в тот же миг лишился своего кошелька.

— Пошел прочь, жалкий пьянчуга! Не смей приближаться к порядочным людям! — процедил сквозь зубы высокомерный лорд.

С трудом, удержавшись от ответа, Люк низко поклонился, так что дешевый седой парик немного съехал, частично закрыв его лицо. Лишь повернув на Хеймаркет-стрит, он услышал громкие возгласы возмущения.

Тихо рассмеявшись, Люк поправил парик и ускорил шаг, но не настолько, чтобы вызвать подозрение. Потом, услышав за спиной крик «Держи вора!», он нырнул в ближайший переулок и пустился бежать.

Эта роль всегда была его любимой. Сворачивая на Ковентри-стрит, он оглянулся и увидел двух здоровенных молодцов — они с криками гнались за ним, размахивая палками. Замечательно!

А может, и нет. Молодые люди, видимо, относились к весьма проворным особям своего вида, потому что уже догоняли Люка. Люк, побежав быстрее, перепрыгнул через урну для мусора, и та с грохотом покатилась по тротуару. Хорошо, что он в парике. Никто не заподозрит в пожилом человеке уличного воришку.

Люк знал этот район Лондона лучше, чем бродячие коты. Он петлял по улицам и переулкам, стараясь, чтобы гнавшиеся за ним люди попадали в каждую лужу на этом пути.

— Это за тебя, мама, — бормотал он всякий раз, когда слышал за спиной крики.

В очередной раз, завернув за угол, Люк нырнул в темный подъезд и прижался к двери. Едва он успел перевести дыхание, как показались преследователи. Сунув руку за спину, он надавил на дверную ручку, и дверь легко поддалась.

В следующее мгновение Люк оказался в ярко освещенной комнате, среди полураздетых актрис, готовившихся к очередному спектаклю. Люк тут же закрыл за собой дверь, чтобы его преследователи не услышали воплей переполошившихся женщин.

— Черт побери, вот это сюрприз! — прокричала рыжеволосая толстуха, которую Люк помнил еще с прошлого сезона. Когда и остальные поняли, кто к ним ввалился, возмущение сменилось восторгом.

Сдернув парик, Люк одарил женщин одной из своих самых обольстительных улыбок.

— Простите за вторжение, милые дамы. Я к вам ненадолго.

Когда-то Люк встречался с некоторыми из этих актрис, причем наслаждался не только прелестями своих любовниц, но и сознанием того, что наставляет рога их аристократическим покровителям.

Внезапно дверь снова распахнулась, но две актрисы вовремя загородили Люка, так что преследователи его не заметили. И тотчас же все женщины, изображая скромниц, пронзительно завизжали. Человек более или менее сообразительный, конечно же, не поверил бы этим «скромницам», но молодые люди, преследовавшие Люка, судя по всему, сообразительностью не отличались. Ужасно смутившись, они пробормотали извинения и поспешили удалиться. Люк рассмеялся и, поцеловав в щеку рыжеволосую толстуху, с улыбкой проговорил:

— Я ваш вечный должник, милые дамы.

Подмигнув двум блондинкам, которых довольно неплохо знал, Люк направился к двери. Чуть приоткрыв ее, он осторожно выглянул и увидел, как его преследователи свернули за угол — очевидно, они направились к кварталу Севен-Дайалс. Подождав еще с минуту, Люк вышел за дверь и зашагал в противоположную сторону.

Достав из кармана украденный кошелек, он на ходу пересчитал деньги. Люк надеялся на большее, но и этого хватало, чтобы заплатить за месяц за квартиру и купить новое корыто и утюг для миссис Брейтман — у нее было пятеро детей, и она зарабатывала на жизнь стиркой. Еще оставался Грейди О'Мэлли, которого следовало вызволить из долговой тюрьмы. Да и самому Люку кое-что требовалось.

Минут через десять Люк замедлил шаг, а затем, подумав, направился в Мейфэр — самый фешенебельный район Лондона. В сгустившихся сумерках он остановился на Беркли-сквер, напротив роскошного особняка. «Да, этот подойдет, — решил Люк. — Или, может быть, тот, чуть подальше… Надо лишь выяснить, в котором из них сегодня ожидают гостей».

Его не мучило чувство вины — ведь богатство этих людей было настолько велико, что они при всем желании никогда не смогли бы им воспользоваться. К тому же они его не заслуживали. За исключением нескольких близких друзей, с которыми Люк сошелся во время учебы в Оксфорде, все аристократы были заносчивы и высокомерны, причем эти люди считали свое привилегированное положение само собой разумеющимся.

Люк усмехнулся и снова окинул взглядом роскошный особняк. Золоченая клетка — вот что это такое. Но жизнь в клетке — не для него, он предпочитает свободу.

— Вы уверены, что хотите пройти через все это, миледи? — Хетти с сомнением взглянула на хозяйку.

Перл закрыла за собой ворота в дальнем конце сада и вышла в тихий переулок, находившийся за Беркли-сквер. Несмотря на суету, связанную с отъездом герцога, выскользнуть незаметно оказалось довольно трудно, ведь в доме было множество слуг. Только сейчас она наконец-то перевела дух и повернулась к своей горничной. Убрав за ухо прядь, выбившуюся из пучка на затылке, Перл оглядела свой наряд — старенькое платье Хетти. Подол пришлось немного отпустить, чтобы прикрыть щиколотки.

— Конечно, уверена, Хетти. И называй меня Пегги, как договорились. Если ты будешь называть меня «миледи», это сразу вызовет подозрение… О, посмотри-ка на ту бедную кошечку. Наверное, у нее есть котята, как ты думаешь?

— Мне кажется, что она вовсе не бедная — напротив, упитанная. Наверняка разжирела на мышах из конюшни лорда Тинсдейла. И вообще Мейфэр не то место, где кошки могут умереть от голода.

— Да, пожалуй, ты права.

Хетти отвела глаза, но Перл успела заметить, что горничная улыбнулась. «Она, верно, решила, что я просто развлекаюсь игрой в простолюдинку», — подумала Перл. Но нет, на самом деле она вовсе не собиралась развлекаться.

Ведь ей предстояло стать хозяйкой Фэрборна, и она должна была подготовиться к этому.

— Эй, милые, ищете работу на вечерок? — раздался вдруг мужской голос.

Перл вздрогнула и обернулась; она уже приготовилась отчитать дерзкого незнакомца, но Хетти вовремя ее опередила. Взглянув на дворецкого — а этот мужчина был похож именно на дворецкого, — она спросила:

— Какую работу вы имеете в виду? Предупреждаем, мы порядочные девушки.

Перл понравилось, как Хетти поставила на место дворецкого, не выдав при этом, кто они такие. Что ж, очевидно, Хетти лучше знала жизнь…

Дворецкий улыбнулся и кивнул.

— Нет-нет, я ничего дурного не имел в виду. Просто предлагаю немного заработать. Лорд Маунтхит приказал нанять дополнительно людей на сегодняшний вечер. Так что если вы свободны вечером и хотите немного подзаработать…

— Подождите минуточку. — Хетти отвела Перл в сторону. — Что скажете, миледи? Это возможность проверить ваш план, но есть риск…

«И еще какой!» — подумала Перл. Ведь она тоже должна была присутствовать на музыкальном вечере у леди Маунтхит, и ее вполне могли узнать.

— Как ты думаешь, Хетти, я буду работать только на кухне или могу столкнуться и с гостями?

Перл не очень-то любила Маунтхитов и подозревала, что слуги любят их еще меньше. Но это действительно была неплохая возможность увидеть собственными глазами, как живут простые люди.

— Будьте уверены, миле… Пегги, они найдут для нас самую грязную работу, — ответила Хетти.

«Что ж, если так — то тем лучше», — решила Перл. Взглянув на горничную, она заявила:

— В таком случае я согласна. Хотя мне бы очень не хотелось иметь дело с ночными горшками, — поспешно добавила она.

Хетти кивнула и подошла к дворецкому.

— Мы согласны, только сразу скажите, на какую работу вы хотите нас нанять?

Час спустя Перл уже находилась на кухне Маунтхитов; она доставала из огромной печи крошечные пирожные и раскладывала их на сверкающие хрустальные блюда. «Вот этого я совсем не ожидала», — подумала Перл, уже в третий раз, обжигая пальцы. Конечно же, на кухне все оказались без перчаток, хотя здесь перчатки были гораздо нужнее, чем в гостиных, на руках у дам.

Перл решилась на столь смелый поступок не только потому, что ей хотелось посмотреть, как отнесутся к ней те, кто не знал, кто она такая на самом деле. Но пока что на нее просто никто не обращал внимания.

Тут она вдруг снова обожглась и, громко вскрикнув, уронила горячий противень. Пирожные рассыпались по полу. Стараясь не слушать обвинений в свой адрес, Перл нагнулась, чтобы подобрать пирожные.

— Давайте я вам помогу, — раздался мужской голос. Подняв голову, Перл увидела перед собой молодого слугу. Темноволосый, с довольно правильными чертами лица, он казался бы самым обычным молодым человеком, если бы не черные глаза; в его пронзительном взгляде было что-то необычайно привлекательное, даже магическое, — во всяком случае, именно так почудилось Перл.

— Спасибо. Обычно… обычно я не такая неловкая, — пробормотала она в смущении.

Он взял Перл за руку и взглянул на ее ладонь. Девушка невольно вздрогнула — впервые в жизни к ее руке, не обтянутой перчаткой, прикоснулась такая же рука мужчины. Возмущенная дерзостью слуги, Перл уже хотела отчитать его, но вовремя вспомнила, что служанка Пегги не должна реагировать так, как отреагировала бы дочь герцога.

— Вам надо приложить к ладони что-нибудь холодное, пока не вздулся волдырь, — проговорил молодой человек. Причем голос у него был необычайно приятный, а речь на удивление правильная — по мнению Перл, слуга должен был говорить совсем не так. Он пристально взглянул ей в глаза, и Перл почувствовала какое-то странное волнение.

— Спасибо. — Она наконец-то высвободила руку. — Я непременно последую вашему совету.

Подобрав последнее пирожное, Перл выпрямилась. И тут молодой человек, схватив мокрое полотенце с соседнего стола, фамильярно подмигнул ей и приложил полотенце к ее обожженной ладони.

— Эй, прекратите немедленно! — крикнула помощница шеф-повара. — Вас наняли не для этого. Если хотите заработать свой шиллинг, шевелитесь! — Повариха сунула в руки слуги блюдо с пирожными. — Отнеси это наверх и сразу же возвращайся за следующим.

Взглянув вслед молодому человеку, Перл подумала: «Он ведет себя довольно странно — совсем не так, как слуга. А впрочем… Ведь я не знаю, как слуги относятся друг к другу».

— Эй, Пегги, разложи по блюдам вот эти корзиночки с крабами! — прокричала повариха. — Мы не успеваем!

Перл молча кивнула и занялась порученным ей делом — к счастью, это было совсем несложно.

— Нам нужны еще слуги! — прокричал дворецкий, спускаясь по лестнице. Окинув взглядом группу наемных работников, он сказал: — Вот ты!

Перл обернулась и увидела, что дворецкий смотрит именно на нее.

— Я?.. — пролепетала она.

Дворецкий утвердительно кивнул:

— Да, ты. У тебя самый приличный вид, ты подойдешь.

Перл в ужасе замерла. Ей нельзя туда идти! Если ее узнают, будет такой скандал, что и вообразить трудно. Она осмотрелась в поисках Хетти, но той не было на кухне.

— Побыстрее, мисс! — закричал дворецкий.

Тяжко вздохнув, Перл повиновалась. Она надеялась, что ее все-таки не узнают. Тут дворецкий взглянул на нее и распорядился:

— Собери пустые блюда и бутылки с буфетной стойки и отнеси их на кухню. А потом миссис Манни скажет тебе, что еще надо сделать. А это тебе не понадобится, — заявил дворецкий, срывая с ее головы косынку, которую она повязала, чтобы не были видны волосы.

Перл снова вздохнула и последовала за дворецким. Оказавшись на верхней площадке, она увидела ярко освещенный бальный зал, и там, конечно же, были многие из ее знакомых. Разумеется, ей следовало побыстрее покинуть этот дом и не рисковать столь безрассудно, но теперь было уже поздно.

Перл опустила голову, чтобы ни с кем не встретиться взглядом, — так ее учила Хетти, — но, как ни странно, никто из гостей ее не замечал, словно она была невидимкой.

Перл с облегчением вздохнула, но тут же подумала: «Неужели и я смотрю на слуг таким же невидящим взглядом?» Подобная мысль прежде не приходила ей в голову.

Перл благополучно добралась до буфета и стала собирать блюда, стараясь производить как можно меньше шума. К счастью, пока все шло хорошо, а потом она вернется на кухню, разыщет Хетти, и они уйдут.

Положив на стопку блюд пустые бутылки, Перл направилась в кухню. Она по-прежнему шла с опущенной головой и не видела лиц гостей — одни только ноги. Но тут Перл вдруг увидела очень уж знакомые ноги — ноги своей мачехи. Обелия была в своих новых туфлях — она с гордостью демонстрировала их на прошлой неделе. «Интересно, как мачеха объяснила мое отсутствие на этом вечере?» — подумала Перл.

Она благополучно выбралась из зала, но тут ее окликнули:

— Эй, мисс, мама велит, чтобы подали еще шампанского! Скажите об этом буфетчику!

Это была Фанни Маунтхит, одна из дочерей хозяина. Перл ее не любила, но они часто встречались у общих знакомых.

Перл молча кивнула — она опасалась, что дочь лорда узнает ее по голосу, — и пошла дальше.

— Погодите! — неожиданно закричала Фанни. Перл остановилась и затаила дыхание.

— Как интересно, — проговорила Фанни. — Вы так похожи на… Но это же абсурд! И все-таки я должна позвать Люси. Люси! — Фанни побежала к стоявшей чуть поодаль сестре.

Воспользовавшись моментом, Перл ринулась к двери. Когда она ее открывала, одна из бутылок упала и со звоном разбилась о мраморный пол. Девушка не стала собирать осколки и побежала вниз по лестнице.

Глава 2

— Хетти! Хетти, где ты?! — громко закричала Перл. Ей уже было все равно, что о ней подумают слуги. — Хетти, нам надо немедленно уходить отсюда!

Поставив блюда на ближайший стол, она осмотрелась, но Хетти в кухне не было. «Так что же делать? — подумала Перл. — В любой момент Фанни может прислать за мной. А может быть, и сама решится спуститься в кухню, чтобы потом показать всем новую служанку, очень похожую на дочь герцога, — и тогда все раскроется…»

Перл схватила косынку и накидку и побежала к задней двери, не обращая внимания на крики поварихи. Выскочив в сад, девушка остановилась — она не имела ни малейшего представления о том, что же ей делать дальше.

— Похоже, мисс, вы снова нуждаетесь в помощи, — раздался мужской голос.

Резко обернувшись, Перл увидела того самого слугу, который помог ей собрать с пола пирожные, а потом приложил к ее ладони мокрое полотенце.

— Я и сам сейчас ухожу, поэтому с удовольствием проводил бы вас. — Он подал ей руку. — Пойдемте?

Перл протянула руку, но тут же отдернула ее, испугавшись странного ощущения — казалось, от пальцев незнакомца исходил нестерпимый жар. К тому же она совершенно не знала этого человека, поэтому не могла идти с ним поздно вечером.

На кухне же кричали все громче.

— Где она?! — неожиданно раздался голос Фанни. — Где эта девушка?!

Времени на раздумья не было, и Перл наконец решилась.

— Я с удовольствием принимаю ваше предложение, — проговорила она. — Но давайте поторопимся.

Молодой человек усмехнулся и, взяв девушку под руку, вывел ее через ворота в переулок. Когда они уже поворачивали за угол, за спиной раздались крики.

— Придется пробежаться, — сказал незнакомец. Перл кивнула и, подобрав юбки, побежала, стараясь не отставать от своего спутника. Хотя Перл не привыкла много ходить — она гораздо чаще разъезжала в каретах, — ей все же удавалось бежать довольно быстро. Однако топот преследователей становился все громче — было очевидно, что их догоняли.

Внезапно молодой человек обернулся и снова взял Перл под руку.

— Сюда, быстрее, — прошептал он, увлекая девушку в чью-то пустующую конюшню.

В следующее мгновение он прижал палец к ее губам, но Перл была настолько ошеломлена происходящим, что в любом случае не смогла бы вымолвить ни слова.

В этот момент преследователи с громкими криками пробежали мимо конюшни, и молодой человек с облегчением вздохнул. Подождав еще с минуту — эта минута показалась Перл вечностью, — он вышел из конюшни и вновь увлек девушку за собой.

Перл только сейчас заметила, что незнакомец, хотя и был чуть выше среднего роста, казался необыкновенно крепким и мускулистым. Однако она чувствовала, что ей не следует опасаться этого человека. К тому же в данной ситуации у нее не было выбора, поэтому Перл без колебаний пошла за своим спасителем.

Они шагали по темным переулкам и все дальше удалялись от особняка Маунтхитов и от района Мейфэр. Наконец они оказались в той части Лондона, где Перл почти ни разу не приходилось бывать, — улицы тут не освещались, и повсюду высились зловонные горы мусора, которые, очевидно, никто никогда не убирал. Перл громко вскрикивала, когда у самых ее ног пробегали огромные крысы.

Когда стало ясно, что преследователи им уже не опасны, они остановились в каком-то глухом и темном переулке. Перл с трудом переводила дух после быстрой ходьбы, а ее спутник, казалось, совсем не запыхался. Взглянув на него, девушка проговорила:

— Спасибо вам большое. Но почему вы мне помогли? Он стоял совсем близко, так что даже в темноте она увидела, что молодой человек улыбается.

— Мне все равно надо было уходить, а вы, как мне показалось, отчаянно нуждались в помощи. Уверяю вас, Люк Сент-Клер не из тех, кто способен оставить девушку, попавшую в беду. — Он пристально посмотрел на нее и добавил: — Я бы очень хотел узнать, кого же сегодня спас. Будет ли мне оказана такая честь?

«Неужели я уже себя выдала?» — промелькнуло у Перл.

— Меня зовут Пегги, — ответила она. — Поверьте, я самая обычная девушка. Просто мне хотелось сегодня немного подзаработать. — Перл вдруг показалось, что ее слова звучат совершенно неестественно.

Тут Люк положил ей руку на плечо, и ее дыхание снова участилось — правда, на сей раз не от бега.

— Пегги, не надо принижать себя. Мне почему-то кажется, что вы не самая обычная девушка. Скажите, а чем вы занимаетесь?

О Господи, они с Хетти еще не придумали эту часть своей истории. Немного помедлив, Перл пробормотала:

— Видите ли, я совсем недавно приехала в Лондон из провинции. У меня… пока нет постоянной работы. Моя подруга Хетти обещала помочь мне что-нибудь подыскать.

Люк внимательно посмотрел на нее, и Перл догадалась, что ее история прозвучала не очень убедительно. Но он все же кивнул и сказал:

— Понимаю. В таком случае разрешите проводить вас туда, где вы остановились. Кстати, а Хетти тоже была у Маунтхитов сегодня вечером?

У него оказался низкий, но при этом необычайно мелодичный голос, и в этом голосе, как и во взоре, было нечто завораживающее, так что Перл не сразу удавалось сосредоточиться на смысле его вопросов. Наконец, взяв себя в руки, девушка проговорила:

— Да-да, Хетти тоже была там, но… Видите ли, дело в том, что я не у нее остановилась. Боюсь, что я не знаю точно, где она живет.

Люк наконец-то снял руку с ее плеча, и Перл вдруг почувствовала себя… словно осиротевшей.

— В таком случае, куда же вы хотите пойти? Ведь вы где-то остановились, не так ли?

«Видимо, он решил, что я слабоумная, — подумала Перл. — Что ж, возможно, у него есть для этого некоторые основания». Собравшись с духом, она пробормотала:

— Нет-нет, на самом деле я нигде не остановилась. То есть я…

Перл нервно теребила передник; она силилась вспомнить, не упоминала ли Хетти о том, что у нее есть родственники в Лондоне. Ее мать, бывшая няня Перл, все еще жила в Оукшире, но они с Хетти не обсуждали, куда отправятся и где остановятся после временной работы у Маунтхитов. Очевидно, горничная не сомневалась, что хозяйка после нескольких часов работы поспешит вернуться домой.

— Мы с Хетти шли к дому ее… кузины, когда нам подвернулась эта работа в особняке, — запинаясь, продолжала Перл. — Так что теперь, пока я не найду Хетти, мне некуда идти.

Люк Сент-Клер посмотрел на нее с сочувствием.

— Я не могу оставить вас здесь, в этом грязном переулке. Я бы предложил вам вернуться к Маунтхитам, но, полагаю, у вас была веская причина покинуть их дом.

— Нет, к ним я не могу вернуться. Во всяком случае, не сейчас. Возможно, позже, после того как закончится музыкальный вечер. Наверное, мне придется туда вернуться, чтобы найти Хетти.

— Позже так позже, — кивнул Люк. — Но пока вам не следует оставаться на улице. Это не самый безопасный район Лондона.

— Да-да, конечно, — пробормотала Перл. Как ей раньше это не пришло в голову? Ведь совершенно очевидно, что они очень далеко ушли от тех мест, которые были ей знакомы. — Так куда же мне пойти? Что же теперь делать?

— Моя квартира находится недалеко отсюда, Пегги. Вы можете оставаться там, пока я не найду вашу подругу.

Перл оцепенела от ужаса. Пойти с этим человеком, со слугой? Пойти к нему домой? Но она тут же осознала, что оказалась в безвыходном положении. К тому же Люк Сент-Клер уже один раз выручил ее, так что, наверное, ему можно было довериться.

Немного помедлив, Перл кивнула и проговорила:

— Спасибо, мистер Сент-Клер. Я вынуждена принять ваше любезное приглашение. Но останусь у вас только до тех пор, пока мы не найдем Хетти.

Люк предложил Перл руку с галантностью, сделавшей бы честь любому титулованному джентльмену. И она, притворившись, что не привыкла к такому обращению, тихонько пробормотала:

— Благодарю вас.

Они вышли из переулка и повернули налево. Эта улица, хотя и была немного шире, чистотой не отличалась. И откуда-то из тумана доносились хриплые голоса ссорившихся мужчин. Немного помолчав, Перл спросила:

— А где мы находимся?

Люк на мгновение замялся, потом ответил:

— Эта часть Лондона известна как квартал Севен-Дайалс.

— Севен-Дайалс? Какое странное название, — проговорила Перл; она вовремя вспомнила, что уверяла, будто совсем не знает Лондона. — Откуда оно взялось, это название?

— Семь улиц сходятся здесь… точно спицы колеса, — объяснял Люк, но Перл его не слушала.

Семь Спиц! Трущоба, пользовавшаяся самой дурной репутацией в Лондоне! Прибежище воров, проституток, убийц и прочего сброда, о котором ей даже знать не полагалось. Впрочем, Перл, ничего бы и не знала об этом районе, если бы не интересовалась общественными науками.

Немного успокоившись, Перл вдруг вспомнила о том, что сама не раз просила отца, чтобы тот позволил ей познакомиться с теми местами, о которых она столько читала. Разве она не пыталась убедить его, что долг аристократов перед самими собой и перед Англией — узнать все возможное о том, как живут простые люди? Иначе как они надеются облегчить положение тех, кто больше всего пострадал от спада экономики, вызванного войнами с Францией и Америкой?

— Вот мы и пришли, — неожиданно проговорил Сент-Клер. — Моя квартира на третьем этаже, но она не такая запущенная, как можно было бы предположить, если судить по району.

Перл взглянула на крутые и узкие каменные ступени и внутренне содрогнулась. Но разве у нее был выбор? Отчаянно пытаясь представить, что ее затруднительное положение — всего лишь небольшое приключение, она стала подниматься вслед за Люком.

Когда они поднялись на третий этаж, навстречу Сент-Клеру, радостно виляя хвостом, бросился коричневый с белыми пятнами терьер. Потом он с явным подозрением стал обнюхивать Перл.

— Это Аргос. — Сент-Клер почесал собаку за ухом. — Отъявленный негодяй, но мой лучший друг. Аргос, малыш, это Пегги. Поприветствуй ее.

Пес тут же завилял хвостом — он приветствовал гостью почти так же, как своего хозяина.

— Какая милая собачка! — Перл нагнулась, чтобы погладить пса. — Здравствуй, Аргос. Надеюсь, мы подружимся.

В детстве Перл разрешали иметь собачек, но когда ее отец снова женился, все домашние животные оказались под запретом. А Перл так хотелось иметь друга!

Она подняла глаза и увидела, что мистер Сент-Клер наблюдает за ней с едва заметной улыбкой. Перехватив ее взгляд, он отвернулся и, откашлявшись, пробормотал: — Становится прохладно. Давайте войдем. Вытащив из кармана ключ, Люк отпер дверь, быстро вошел и зажег несколько свечей. Обернувшись к девушке, он, словно извиняясь, проговорил:

— Не слишком-то уютно, но я называю это своим домом.

Собравшись с духом. Перл переступила порог и, сделав несколько шагов, остановилась в изумлении. Она не могла бы сказать, что именно ожидала увидеть в жилище своего спутника — но только не это… Обстановка поражала изысканностью — пожалуй, ее можно было бы назвать роскошной. Выщербленные половицы были почти полностью застланы толстым ковром — несомненно, дорогим, а облупившиеся стены скрывались за богатыми гобеленами и прекрасными картинами. Мебель же — диван, стулья, столы и прочее — также свидетельствовала о хорошем вкусе хозяина.

— О Боже, — пробормотала Перл; ей вдруг пришло в голову, что она находится в гостиной богатого джентльмена.

Люк взглянул на нее и улыбнулся.

— Я сделал все, чтобы свести на нет воздействие квартала, в котором живу… Дело в том, что мой последний хозяин был невероятно щедр в своем завещании, и это мне помогло обустроить все так, как вы видите.

Перл кивнула, принимая это не очень-то правдоподобное объяснение. Она играла роль дурочки, поэтому не стала спрашивать своего нового знакомого, почему он не поменял район, если у него явно имелись средства. Видимо, мистер Сент-Клер был совсем не таким, каким казался на первый взгляд. Впрочем, она подозревала это с того самого момента, как он заговорил с ней.

— Здесь… очень красиво. Можно мне присесть?

Он немедленно проявил невероятную заботливость.

— Да-да, разумеется. Я забыл, что вы, наверное, ужасно устали. Сюда, пожалуйста… Этот стул самый удобный. Сейчас я разожгу огонь в камине, и вы сразу согреетесь.

Перл села, отметив про себя — с некоторым раздражением, — что действительно очень устала. Надо постараться побольше двигаться, пока она не растолстела. В поместье она, по крайней мере, регулярно ездила верхом.

— Не так ли, Пегги?

Перл вздрогнула — оказывается, она так задумалась, что не слышала вопроса.

— Простите, я не…

— Я спросил, не хотите ли вы стакан вина, чтобы немного подкрепить силы. Боюсь, что у меня есть только вино и эль, но я могу выйти и купить чего-нибудь другого, если пожелаете.

— Спасибо, я выпью вина, — поспешно ответила Перл; ей не хотелось оставаться одной — почему-то ей казалось, что в присутствии хозяина она будет чувствовать себя в большей безопасности.

Песик Аргос[3], чья кличка свидетельствовала о том, что мистер Сент-Клер получил классическое образование, лег у ног девушки. Люк же тем временем наполнил вином два стакана и один протянул гостье. Она взглянула на него и подумала: «Интересно, откуда у обыкновенного слуги столь изысканный вкус?»

— А вас не хватятся у Маунтхитов, мистер Сент-Клер?

— Сомневаюсь. — Он покачал головой. — Меня наняли только на один вечер, как и вас. Я, честно говоря, сейчас тоже не имею постоянной работы.

Хотел он того или нет, но его слова напомнили Перл о том, что у нее есть собственные секреты, а потому благоразумнее было бы не расспрашивать о чужих.

— Как вы думаете, нам еще долго ждать, прежде чем мы сможем вернуться, чтобы найти Хетти?

— А может, вы останетесь здесь, а я сейчас туда вернусь и осмотрюсь? Если вы опишете, как выглядит Хетти, и я постараюсь незаметно с ней переговорить и рассказать ей, где вы находитесь. Я даже могу привести ее сюда, если ее, конечно, отпустят.

Немного помедлив, девушка описала Хетти.

— Благодарю вас за вашу доброту, — добавила она. Перл прекрасно понимала, что Сент-Клер предложил наилучший выход из положения, поэтому решила, что не стоит отказываться от помощи.

Снова улыбнувшись, он пристально посмотрел на нее и проговорил:

— Быть добрым не так уж и трудно, если человек того стоит. В буфете есть хлеб и сыр — на случай, если вы проголодаетесь. Я вернусь через час или около того. Если мне повезет, то вернусь вместе с Хетти. — Он допил вино. — Аргос, ты останешься дома и будешь охранять леди.

Пес поднял голову и вильнул хвостом — очевидно, давая знать, что все понял. Кивнув Перл, Люк вышел и прикрыл за собой дверь.

Услышав, как в замке провернулся ключ, Перл невольно вздрогнула. Он запер ее! Запер… точно в тюрьме! Поднявшись со стула, девушка шагнула к двери, но тут вдруг заметила, что Аргос наблюдает за ней с любопытством. Перл рассмеялась, она почувствовала себя ужасно глупой. Конечно же, он должен был запереть дверь — в таком районе, как этот, следует соблюдать осторожность.

Посмеявшись над своими страхами, Перл снова села.

— Оказывается, я авантюристка, — обратилась она к псу. — Как же я собиралась осуществлять свои смелые планы социальных реформ, если так напугалась только оттого, что оказалась в неблагополучном районе Лондона? Правильно мистер Сент-Клер думает, что я дурочка.

Пес завилял хвостом и положил лапу ей на колено.

— Не смущайся, Аргос, возражай мне. Если леди говорит о самой себе плохо, джентльмен должен вежливо возражать.

Пес отказывался отвечать, и Перл невольно улыбнулась. Снова поднявшись, она прошлась по комнате и осмотрела свое временное убежище. Ее первая оценка была верной — обстановка и произведения искусства оказались самого высокого качества, и это вызывало удивление…

Перл подошла к буфету и нашла хлеб и сыр, о которых говорил хозяин. Она вдруг вспомнила, что не ела с самого завтрака, и с возмущением подумала: «Неужели Маунтхиты не кормят своих наемных работников?»

Отрезав себе хлеба и сыра, Перл вновь уселась на стул. Она делила свой скромный ужин с песиком, и тот, принимая из ее рук кусочки сыра, с благодарностью вилял хвостом. Аргос ее просто очаровал, и время проходило незаметно.

Люку не хотелось оставлять Пегги одну, но у него не было выхода — следовало найти подругу этой хорошенькой девушки. Судя по всему, Пегги была слабоумная, но, как ни странно, Люк чувствовал: что-то в ней очень его привлекает… Привлекает до неприличия.

Посмеиваясь над собой, он спустился в окутанный туманом переулок. Когда это соображения приличия сдерживали его? Впрочем, он ведь никогда не опускался до того, чтобы воспользоваться доверчивостью ребенка. А Пегги при всей своей привлекательности была, в сущности, ребенком.

И все же он чувствовал, что его влечет к этой девушке — он ощущал это почти физически.

«Не смей об этом думать», — одернул себя Люк. Действительно, сейчас следовало думать совсем о другом… Следовало воспользоваться возможностью и забрать свою добычу, спрятанную в укромном месте за домом Маунтхитов. Таким образом, он убьет сразу двух зайцев — найдет подругу Пегги и заберет сверток. К тому же хотя бы временно он не будет видеть свою соблазнительную гостью.

Сейчас, когда с ним не было Пегги, Люк шел гораздо быстрее, и минут через десять он уже находился в переулке позади Беркли-сквер. Музыкальный вечер у Маунтхитов, видимо, еще не закончился, потому что особняк был по-прежнему ярко освещен.

С невозмутимым видом, словно просто вышел на вечернюю прогулку, Люк свернул в небольшой сад позади дома. Осмотревшись, он отодвинул в сторону несколько кирпичей под кустом роз. В неглубокой ямке, которую Люк приметил перед тем, как начать работу в особняке, лежал завернутый в тряпку сверток — лежал там, где он его и оставил.

Люк сунул сверток под рубашку и запахнул куртку, чтобы сверток не слишком выпирал. Конечно, рискованно заходить в дом с добычей, но у него не было выбора — следовало найти подругу Пегги.

В кухне все еще царила суматоха, но к этому часу было уже поспокойнее. Люк подошел к поварихе, притворяясь, будто он под хмельком.

— Ах, это ты? — Она нахмурилась. — Где же ты пропадал больше часа? Судя по твоему виду, стащил вино его светлости!

— Что вы, миссис, я пил свой джин, — заплетающимся языком пробормотал Люк. — Я отработаю еще часок.

— Пошел прочь! Пьяницам нечего здесь делать!

— А как же мой шиллинг? — Он посмотрел на повариху. — И я не уйду без моей сестры Хетти.

Что-то, проворчав себе под нос, повариха послала служанку поискать Хетти. Затем отсчитала в протянутую руку Люка шесть пенсов.

— Получай половину[4], и пусть это послужит тебе уроком.

— Половину? — Чтобы не вызвать подозрений, Люк начал спорить. Вскоре вернулась служанка и заявила, что не нашла никакой Хетти. — Вы уверены? — спросил Люк. Ему не пришлось разыгрывать беспокойство. Ведь если девушку нигде не могли найти, значит, ему предстояло оставить Пегги у себя дома на ночь, а он вовсе не был уверен, что сможет совладать с собой. — Хетти вот такого примерно роста. — Он поднял вверх руку. — Она с темными кудрявыми волосами, немного моложе меня…

Одна из судомоек сказала, что заметила похожую девушку, но никто не видел ее уже час или даже дольше.

— Наверное, она пошла искать своего непутевого братца, — предположила повариха. — Тебе должно быть стыдно, что ей приходится за тебя беспокоиться. Мы лишились уже трех наемных работников, если считать тебя. Ты не видел ту блондинку, с которой заигрывал перед тем, как пойти и напиться?

— Блондинку? А я заигрывал? — Люк нахмурил лоб, словно пытаясь, что-то вспомнить.

— А-а, все вы одинаковые! Убирайся!

Люк пожал плечами и, пошатываясь, вышел в переулок. Несколько минут спустя он ускорил шаг. Серебро у него под рубашкой звякнуло. Он достал сверток и сунул его в карман. По крайней мере, он недурно поживился. К тому же ограбил один из самых недостойных домов. Хотелось бы увидеть лицо этого самонадеянного дворецкого, когда там, где лежало серебро, он обнаружит его визитную карточку. Но что, черт побери, делать с девушкой?

Когда он вернулся домой, Пегги посмотрела на него с улыбкой. Люк всю дорогу убеждал себя, что она его не привлекает, что он всегда предпочитал умных женщин, но он прекрасно понимал, что обманывает себя — конечно же, его влекло к этой девушке.

Тут она поняла, что он пришел один, и улыбка ее померкла.

— Хетти не было в доме у Маунтхитов. — Он пожал плечами. — Хотя по описанию ее узнали и сказали, что видели такую девушку. Но ее нигде не нашли. Вероятно, она назвалась другим именем.

Пегги стиснула зубы. Вид у нее был испуганный и одновременно смущенный, и Люк вдруг почувствовал, что ему хочется заключить ее в объятия и утешить. Усилием воли он подавил это желание и, как бы выражая сожаление, снова пожал плечами.

— Я… я была уверена, что вы найдете ее, — запинаясь, пробормотала Перл. — О Боже, что мне теперь делать? Без Хетти я не знаю, куда идти…

— Может, утром нам повезет больше, — проговорил Люк, пытаясь успокоить девушку.

— Утром? — переспросила она. Тяжко вздохнув, Люк пояснил:

— Если вы не знаете, куда вам идти, то вам придется провести ночь здесь. Другого выхода я не вижу.

Глава 3

— Провести ночь здесь? — в ужасе проговорила Перл. Она намеревалась произнести эти слова тоном крайнего возмущения, но на деле получился какой-то жалкий писк.

— Пегги, здесь вы будете в полной безопасности, уверяю вас. — Взгляд черных глаз Сент-Клера был все таким же пристальным, но в нем она увидела скорее сочувствие, чем желание.

И все-таки она покачала головой:

— Нет, я не должна… Господи, где же Хетти? Перл полагала, что горничная дочери герцога Оукшира была хорошо известна среди прислуги всех аристократических домов, поэтому, возможно, Хетти также назвалась другим именем. Они это не обсуждали, а разлучили их сразу же, как только они вошли в дом Маунтхитов.

Перл вдруг пришло в голову, что Хетти наверняка вернулась домой, как только обнаружила, что ее хозяйка исчезла. И вероятно, люди герцога уже получили приказ прочесать весь Лондон, чтобы найти ее!

В этой ситуации, конечно же, разумнее всего отказаться от своего плана и вернуться в Оукшир-Хаус до того, как разразится скандал. Хетти оказалась права, хотя Перл нелегко было в этом признаться. Она представила, что скажет мачеха, и на ее лице появилась гримаса отвращения. Сама мысль о том, что Обелия будет ее всячески унижать, казалась невыносимой.

Сент-Клер по-прежнему поглядывал на нее с сочувствием. Едва заметно улыбнувшись, он проговорил:

— Пегги, прошу вас, доверьтесь мне. Вам не грозит никакая опасность. Дверь здесь очень крепкая, и я никогда не воспользуюсь… такой ситуацией.

«Он считает меня дурочкой», — подумала Перл, и эта мысль почему-то рассмешила ее. Впрочем, пусть по-прежнему считает ее глупой — возможно, так будет лучше. Ведь не исключено, что именно поэтому он ей сочувствует…

Оценив ситуацию, Перл поняла, что гораздо безопаснее остаться на ночь у Сент-Клера, чем оказаться в это время на улицах Севен-Дайалса. Уже сейчас оттуда доносилось пьяное пение, а время от времени истошные вопли. Она слышала рассказы о молодых джентльменах, которые либо на пари, либо от собственного безрассудства осмеливались появиться в этом районе. Некоторых из них потом никто больше не видел. Не исключено, что и с молодой леди могло здесь случиться нечто подобное…

Безопасность требовала, чтобы она осталась у Сент-Клера. Но если об этой ее ночи станет известно, ее репутация будет безвозвратно погублена. А это означало бы…

Действительно, что это означало бы? Если она лишится своего доброго имени, все ее поклонники моментально разбегутся, как испуганные кролики, и тогда все планы Обелии сорвутся, в том числе и относительно Фэрборна. Почему ей раньше не приходило в голову такое решение? Оказывается, все очень просто! Ей надо провести несколько ночей вне дома, а потом вернуться домой с не очень правдоподобным объяснением своего отсутствия. Гениально!

Тут Перл вдруг поняла, что Сент-Клер дожидается ее ответа. Заставив себя улыбнуться, она пробормотала:

— Да… наверное, я должна. То есть должна остаться здесь. — «Удивительно, какой глупой я могу казаться, даже не пытаясь делать это нарочно», — промелькнуло у Перл.

— Вот и хорошо, — одобрительно кивнул Люк. — У меня есть чистое белье, я постелю вам на диване. Я бы предложил свою кровать, но…

— Нет-нет, диван подойдет! — поспешно заявила Перл, испугавшись того видения, которое возникло у нее при упоминании кровати.

Пока Сент-Клер ходил за бельем, она с тоской смотрела на жесткий диван и мысленно себе говорила: «Ничего, потерпи. Помни о Фэрборне!»

Люк вернулся через минуту и с ловкостью, свидетельствовавшей о том, что он привык это делать сам, расстелил простыни.

— Дайте мне знать, если вам что-нибудь понадобится, Пегги.

Она кивнула и пробормотала:

— Спасибо. Вы гораздо добрее, чем…

— Чем вы ожидали? Вы к этому не привыкли? Не сомневаюсь, особенно если вы служили у людей, принадлежащих к так называемому высшему обществу. Я рад, что вы здесь. Не все лондонцы такие бесчувственные, как Маунтхиты и им подобные.

Явная враждебность Сент-Клера по отношению к высшему обществу озадачила ее. Неужели все люди его круга так относятся к аристократам? Перл чуть было не спросила его об этом, но вовремя спохватилась — такой вопрос прозвучал бы странно в устах простой служанки.

— Думаю… нет, не все, — пробормотала Перл. — Спокойной ночи.

Сент-Клер тоже пожелал ей спокойной ночи, позвал собаку и скрылся в своей спальне. Перл долго смотрела на закрывшуюся дверь. Наконец села, сняла туфли — единственную часть туалета, которую она посмела снять, — и вытянулась на диване.

Диван оказался немного коротковат. Если бы она была такой же маленькой толстушкой, как Хетти, ей, конечно, было бы удобнее, но выбирать не приходилось. Перл лежала с открытыми глазами час или дольше — ей не давали покоя мысли о странном хозяине этой квартиры.

Когда же она, наконец, уснула, ей приснился странный сон. Ей снилось, что она в объятиях мужчины с сильными руками и мелодичным голосом проплывает по великолепным бальным залам, но что это были за залы, она не могла понять. Проснувшись утром, Перл пыталась как-то истолковать свой сон; ей почему-то казалось, что это для нее жизненно важно.

— Значит, тебе она нравится? — спрашивал он у Аргоса.

Держа песика под мышкой, Люк спускался на рассвете по стене дома, и Аргос в знак согласия помахивал хвостом.

Вскоре после того, как он поселился в этом доме, Люк заприметил довольно глубокие выщерблины в стенах, куда можно было поставить ногу, и теперь он пользовался этим маршрутом едва ли не чаще, чем лестницей. Сегодня Люк им воспользовался, чтобы не разбудить гостью — когда он осторожно заглянул к ней десять минут назад, она все еще сладко спала.

— Но мы не можем оставить ее у себя, — продолжал Люк. — Потому что ты, Аргос, к ней привяжешься — а что будет потом? Что ж, теперь слезай.

Он опустил Аргоса на тротуар, и тот убежал по своим делам. Люк же, немного помедлив, направился в сторону рынка.

«Почему я не придумал ничего лучшего, почему пригласил Пегги к себе?» — спрашивал он себя. Действительно, зачем при его образе жизни ему нужна женщина — особенно такая, как эта? Ведь она из-за своего слабоумия нуждается в заботе, и, конечно же, ее присутствие осложнит его жизнь во многих отношениях. Что ж, как бы то ни было, ему надо воспользоваться временем, которое у него есть сейчас.

В этот час на рынке царило оживление — бедняки из окрестных кварталов теснились у прилавков вместе с хорошо одетыми слугами из богатых домов, покупая свежие фрукты, овощи и цветы. Время от времени в толпе раздавались пьяные выкрики тех, кто возвращался домой после весело проведенной ночи.

Люк купил пучок чайных листьев и несколько свежеиспеченных булочек и направился во фруктовый ряд. Во всяком случае, он сможет предложить своей неожиданной гостье хороший завтрак, а уж затем отправит ее туда, куда она хочет. Только для этого ему надо кое-кого найти…

— Вот вы где! — раздался у него за спиной звонкий голос.

Люк обернулся.

— Рифля! Тебя-то я и ищу.

Люк пожал грязную руку своего единственного сообщника — тощего паренька с копной светлых волос, торчащих из-под рваной красной шапки.

— Выходит, у вас что-то есть?

Пятнадцатилетнему Рифле на вид было не больше двенадцати — хозяин притона, на которого он работал, почти не кормил его. Люк взял Рифлю под свое крыло два года назад, и с тех пор парень начал немного прибавлять в весе.

— Да, кое-что есть, — ответил Люк. — Столовое серебро и кое-какие побрякушки. Отнесешь на продажу, а из выручки возьмешь свою долю. Часть денег отдашь миссис О'Мэлли, чтобы она вытащила своего непутевого муженька из долговой тюрьмы, а остаток принесешь мне.

Люк достал из кармана сверток, который накануне вечером забрал из своего тайника, и передал его Рифле. Тот приоткрыл сверток и, увидев серебро и бриллиантовое ожерелье, тихонько присвистнул. Затем сунул сверток себе в карман.

— Миссис Брейтман передает Святому свою благодарность, — сказал Рифля. — Ее старое корыто уже нельзя было починить, так что новое подоспело в самый раз.

Люк едва удержался, чтобы не потрепать взъерошенные волосы мальчишки — тот этого очень не любил.

— Что ж, Рифля, удачи тебе.

Кивнув друг другу на прощание, они разошлись в разные стороны. Они всегда старались, чтобы их как можно реже видели вместе.

Покончив с этим делом, Люк стал не спеша выбирать самые лучшие апельсины. Потом, поддавшись неожиданному порыву, остановился возле тележки с цветами и выбрал два букетика фиалок и один — маргариток. «Может, эти цветы заставят Пегги улыбнуться, — подумал он. — Интересно, бедняжке когда-нибудь дарили цветы? Нет, вряд ли…»

Уже подходя к своему дому, Люк решил подняться к себе по лестнице, а не по стене — чтобы не помять цветы. Он отпер входную дверь и, чтобы не испугать Пегги, постучался в дверь гостиной. Не получив ответа, он осторожно приоткрыл дверь.

Пегги сидела на диване, сонно моргая.

— Где… Как… Я… не слышала, как вы ушли, — пробормотала она.

— Я не хотел вас будить, — ответил Люк с улыбкой. Пегги же была просто очаровательна. Ее золотистые волосы выбились из пучка на затылке, на губах блуждала смущенная улыбка. «Как жаль, что такая прелестная девушка слаба умом», — подумал Люк.

— Я принес завтрак, Пегги. — Он снова улыбнулся. — И цветы, чтобы поставить на стол. — Люк с торжественным видом протянул ей букет.

— О, вы и об этом позаботились! — Она вспыхнула. Улыбка, которую он так надеялся увидеть, появилась у нее на губах, и от этого проявления искренней радости у Люка потеплело на душе.

— Садитесь, Пегги, сейчас будем завтракать.

Он достал из сумки чайные листья, булочки и апельсины и выложил все на стол. Затем протянул девушке нож, чтобы она могла почистить апельсин. Люк поставил на плиту чайник, а потом вдруг увидел, как неумело Пегги орудует ножом. Испугавшись, что она может пораниться, он отобрал у нее нож.

— Съешьте булочку, — сказал Люк, очищая апельсин. — Они еще теплые.

Щеки Пегги порозовели. Она молча кивнула и откусила кусочек булочки.

— Ах, как вкусно! — воскликнула она.

«Чем же эта девушка раньше питалась?» — подумал Люк.

— Так откуда же вы приехали? — спросил он, немного помолчав.

Она явно насторожилась, но все-таки ответила:

— Из Оукли. Это к северу от Лондона.

«Два дня пути верхом», — подумал Люк — он прекрасно знал эти места.

— Вы приехали в Лондон почтовой каретой или с друзьями?

Она снова смутилась и пробормотала:

— Отец Хетти — фермер, и он разрешил нам взять его двуколку. Мы ехали очень медленно, чтобы не менять лошадей.

Проделать в двуколке весь путь до Лондона? На это ушло дней пять, никак не меньше. Люк воздержался от вопросов о том, как же они ночевали в пути и почему отец Хетти отпустил без провожатых двух молоденьких девушек. Внимательно посмотрев на свою гостью, он спросил:

— А вы тоже жили на ферме?

Она сначала кивнула, потом покачала головой:

— Нет не на ферме. Недалеко от нее. Я жила в домике на краю городка, а потом умерла моя мать, и я решила поехать в Лондон, чтобы найти работу.

— Мне очень жаль, что вы осиротели, — проговорил Люк. Он заметил, что девушка отвела взгляд — наверняка чтобы скрыть слезы.

— Спасибо, — пробормотала она. И тут же занялась очищенным апельсином — видимо, ей были неприятны его расспросы.

Люк отнесся к ее чувствам с уважением, хотя оставалось еще много вопросов, которые ему хотелось бы ей задать. Он стал молча наблюдать, как она ест апельсин, но ему пришлось отвести глаза, потому что его пронзил неожиданный приступ желания. «Надо держать себя в узде, — подумал он, — не то она может напугаться».

Какое-то время оба молчали, потом девушка вдруг спросила:

— А вы всегда жили здесь? Я хочу сказать — в Лондоне...

Стараясь не замечать, как ее розовый язычок слизывает с губ апельсиновый сок, он ответил:

— Я жил недалеко от Лондона. Я вырос в Эджвере. Люк вспомнил небольшой домик, в котором они жили с матерью. Вспомнил и то, как ей пришлось терпеть оскорбления от тех аристократов, на которых она шила и чьи дома помогала убирать.

— А что привело вас в Лондон?

Вопрос застал его врасплох, хотя ему следовало ожидать его. Но разве мог он сказать правду? Разве мог рассказать о том, как после смерти матери его переманили сюда еще мальчишкой, чтобы обучить воровству? К счастью, ему удалось избежать судьбы вора, но он все же решил мстить тем, кого считал виновными в смерти матери. Да, он мстил высшему обществу и одновременно помогал тем, кто влачил еще более жалкое существование, чем когда-то его мать.

— Возможно, та же причина, по которой и вы приехали в Лондон, — ответил Люк. — Больше нигде не мог заработать на жизнь.

Девушка молча кивнула и снова занялась завтраком. Немного помедлив, Люк к ней присоединился.

Перл не удалось удовлетворить свое любопытство относительно того, чем занимается ее неожиданный спаситель. Впрочем, гораздо важнее было обсудить собственное положение. Насколько она могла раскрыться? Наверное, безопаснее будет, если она расскажет ему как можно меньше.

Однако ее нынешнее положение оказалось куда лучше, чем она ожидала. Во-первых, ей удалось сорвать матримониальные планы своей мачехи. Кроме того, она хотела узнать, как живут простые люди — а те, что жили в квартале Севен-Дайалс, были самыми бедными, если не считать, конечно, Сент-Клера, которого вряд ли можно было назвать бедняком.

Еще накануне ей почудилось, что этот человек вызывает в ней какое-то волнение. А теперь оказалось, что оно даже усилилось. Когда она слышала его голос, у нее начинала кружиться голова. Впрочем, это ощущение нельзя было назвать неприятным. Когда же она смотрела в его глаза, у нее возникали какие-то странные желания…

«Ты думаешь вовсе не о том!» — одернула себя Перл. Действительно, ей сейчас следовало думать не о Люке Сент-Клере, а о Хетти — ведь ее горничная, наверное, ужасно волновалась. У Перл не было ни малейшего представления о том, где ее искать. Может, передать записку? Но как сделать это, не выдав себя? Хетти, наверное, уже вернулась в Оукшир-Хаус, а вот она, Перл, пока не знала, что предпринять. Следовало решить, действительно ли она достигнет своей цели, если задержится в обществе Сент-Клера еще на некоторое время.

Если она останется здесь, в квартале Севен-Дайалс, возможно, удастся что-нибудь узнать о жизни бедняков и в этом случае она расширит свои знания — наверняка узнает много полезного. Но могла ли она задержаться в квартире Сент-Клера? На этот вопрос у Перл не было ответа.

Покончив с завтраком, она спросила:

— Если мы не сможем найти Хетти сегодня, вы не будете против… если я останусь у вас на несколько дней?

Сент-Клер — он только что поднес к губам чашку с чаем — поперхнулся и закашлялся. Перл приняла это за дурной знак, но Люк, придя в себя, с улыбкой ответил:

— Конечно, я не возражаю. Но не надо сразу отчаиваться. Мы найдем вашу подругу, не беспокойтесь. Расскажите мне о ней все, что вы знаете.

Перл внимательно посмотрела на своего нового знакомого, но увидела в его глазах лишь сочувствие и любопытство. Как же ей повезло, что именно он появился в тот момент, когда ей требовалась помощь! Однако ее смущало его любопытство. И еще — ее собственное влечение к совершенно незнакомому человеку.

— Хетти очень милая девушка, — проговорила Перл. — Я уже говорила вам вчера, как она выглядит… Ниже меня ростом и немного полнее, с темными кудрявыми волосами.

Если Сент-Клер и пришел в отчаяние от этого описания, то не подал виду. Он улыбнулся и сказал:

— Да, я помню. Но вы не знаете ее фамилию? Попытайтесь вспомнить, говорила ли она вам, где вы остановитесь в Лондоне?

— Мы должны были остановиться у ее кузины. — Перл решила придерживаться вчерашней версии. — Я не думаю, что у нее та же фамилия, что и у Хетти. — Но и фамилии Хетти она не могла назвать — боялась, что Сент-Клер в конце концов найдет ее в Оукшир-Хаусе.

— А ее отец? — допытывался Сент-Клер. — Вы, кажется, сказали, что у него ферма недалеко от Оукли.

Перл уже жалела о том, что назвала городок, находившийся всего в трех милях от поместья ее отца. Немного помедлив, она кивнула:

— Да, ферма, совсем маленькая. Но он арендатор…

— Полагаю, герцога Оукшира?

Она подняла на него взгляд и спросила:

— А вам не нравится герцог Оукшир? Он с видимым усилием улыбнулся.

— Я очень мало о нем знаю. Но считаю, что фермерам должна принадлежать земля, на которой их предки работали из поколения в поколение.

— Я тоже так считаю, — невольно вырвалось у Перл. Она уже собиралась изложить свою экономическую теорию, но, вовремя спохватившись, с улыбкой проговорила: — Просто мне так кажется. Я часто об этом думала.

Сент-Клер тоже улыбнулся, и Перл почувствовала, что ей стало не по себе.

— Что ж, Пегги, давайте пойдем к дому Маунтхитов и начнем поиски. А по дороге вы мне еще что-нибудь расскажете, если вспомните.

Он снял со спинки стула ее накидку и осторожно набросил ей на плечи. Дома такую галантность она принимала как нечто само собой разумеющееся. Так почему же сейчас ее охватил трепет? На мгновение она представила себе, как удивятся в высшем обществе, когда узнают, что какой-то безродный простолюдин скомпрометировал леди Перл. Они подумают, что между ними… Она снова вздрогнула и почувствовала, что краснеет. Нет, она не смеет даже думать об этом. Это был бы полный абсурд. И все же так легко вообразить нечто подобное.

Поблагодарив своего спутника, Перл убрала волосы под косынку. «Сейчас бы принять ванну и переодеться», — подумала она, спускаясь вслед за ним по лестнице.

При дневном свете квартал Севен-Дайалс казался не таким страшным, хотя был не менее грязным. Какая-то женщина сидела на пороге дома и кормила грудью младенца. А неподалеку двое ужасно худых малышей играли возле мусорной кучи. Еще дальше сидел у стены мужчина, одетый в лохмотья, некогда бывшие кавалерийским мундиром. Вытянув единственную ногу, он гремел жестяной кружкой, прося подаяние.

От жалости у Перл перехватило дыхание.

— Этот человек был когда-то солдатом? Сент-Клер кивнул.

— Таких, как он, тысячи. Они воевали против французов, а потом о них забыли. Теперь они обречены на нищенское существование.

Хотя Перл читала о судьбе этих солдат в газетах, ей не верилось, что правительство, состоявшее из таких людей, как ее отец, могло быть столь бездушным. Но теперь она убедилась в том, что газеты не лгали. Как жаль, что у нее не было с собой денег, чтобы хоть немного облегчить участь несчастного солдата. Впрочем, Перл прекрасно понимала, что этим не решила бы проблему.

— Эй, мистер, мистер Святой, сэр, не могли бы вы помочь моей сестре? — К ним подбежала девочка лет пяти с перепачканным лицом и в рваном платьице. Она стала тянуть за рукав Сент-Клера.

Он мельком взглянул на Перл и поспешил ответить:

— Не сейчас, Эмми, но я скоро вернусь.

— Она так больна. Мама думает, что сестра умрет. — Подбородок девочки задрожал, и по ее грязным щекам потекли слезы.

Увидев, что Люк колеблется, Перл тронула его за плечо.

— Пойдемте, посмотрим, что мы можем сделать, — предложила она. — Пожалуйста, я не против.

Он бросил на нее благодарный взгляд, заставивший ее сердце затрепетать, и кивнул:

— Хорошо. Веди нас, Эмми.

Девочка повела их сначала в темную подворотню, потом по такому же темному коридору. Наконец они оказались в комнате, где вдоль одной из стен лежало несколько тюфяков, набитых соломой. Худая, изможденная женщина склонилась над одним из них; на тюфяке в страшных судорогах билась девочка — вероятно, младшая сестра Эмми.

Перл сразу же распознала симптомы болезни и спросила:

— Как давно девочка в таком состоянии?

Женщина обернулась; в ее глазах стояли слезы. Она с надеждой посмотрела сначала на Сент-Клера, потом на Перл.

— Спасибо, что пришли, мистер Свят… Сент-Клер. От всего сердца спасибо. Боюсь, что мы теряем малютку Мими. Ее бьет уже несколько минут, и она не может остановиться…

Перл склонилась над девочкой.

— Вы держите в доме отраву для крыс? — спросила она.

— Да, конечно. Иначе мы не сможем отпугивать их от еды. Вы думаете, что бедняжка Мими…

— Да, думаю. У вас есть… хотя бы горчица? — Перл уже приготовилась засунуть девочке в рот палец, если не окажется другого средства.

— Горчица? — переспросила женщина. — Да, но…

— Принесите скорее! — закричала Перл. Она еще ниже склонилась над девочкой и прошептала: — Потерпи, дорогая. С тобой все будет в порядке. Все будет хорошо.

— Вы нашли горчицу, миссис Планк? — спросил Сент-Клер (Перл почти забыла о его присутствии). — Хорошо, давайте ее сюда! Скорее!

Люк выхватил из рук женщины бутылочку и передал ее Перл. Та разжала крепко стиснутые зубы Мими и влила ей в рот горчицу. Через несколько секунд девочку стошнило, и вместе с горчицей вышел и яд. Вскоре Мими успокоилась и, облегченно вздохнув, заснула.

— Думаю, она скоро поправится, — прошептала Перл, взглянув на женщину. — Когда она проснется, пусть выпьет побольше воды. Пусть выпьет столько, сколько захочет. И нужно как можно скорее показать ее доктору.

— Я… я постараюсь. Не знаю, как мне вас благодарить, мисс…

— Пегги. Я рада, что оказалась здесь вовремя. — Перл повернулась к Эмми, все это время молча наблюдавшей за происходящим. — Возможно, ты спасла жизнь своей сестренке. Ты должна этим гордиться.

Эмми широко улыбнулась.

— Спасибо, мисс Пегги. Спасибо, мистер Святой.

Девочка бросилась обнимать Перл, и та не смогла удержаться от улыбки. Помогать больным — это было именно то, что она так любила делать, когда жила в поместье отца. Что ж, выходит, навыки, которые она приобрела в поместье, пригодились и в Лондоне. Перл полагала, что помогать людям гораздо приятнее, чем служить украшением на великосветских балах.

— А теперь пойдем? — прошептал Сент-Клер, покосившись на спавшую девочку.

— Да, конечно, — кивнула Перл. Выбравшись на улицу вслед за Люком, она проговорила: — Я очень рада, что мы как раз проходили мимо и сумели помочь бедняжке.

— И я тоже рад, Пегги. — Она подняла глаза и увидела, что он пристально смотрит на нее. — Вы спасли жизнь малышке Мими. Я бы не знал, что надо делать. Где вы этому научились?

Перл поняла, что из-за чрезвычайных обстоятельств совершенно забыла о своей роли дурочки.

— На ферме у Хетти. Там… собаки постоянно съедали отравленную пищу.

— Ах, собаки? — Люк внимательно посмотрел на нее, и Перл поняла, что ее щеки заливает краска. — Думаю, что вы не совсем такая, какой кажетесь на первый взгляд, Пегги.

Перл промолчала. Она чувствовала, что сердце ее учащенно забилось.

Глава 4

— Не хотите вернуться ко мне, чтобы подкрепиться чашкой чаю после всех этих треволнений? Или сразу же пойдем дальше? — Люк с любопытством посмотрел на шагавшую рядом с ним девушку.

Перл заморгала — она медлила с ответом. Люк обратил внимание, что при свете дня ее огромные глаза приобрели необыкновенный фиалковый оттенок.

— Давайте сразу пойдем, — ответила она наконец. — Надо попытаться найти Хетти.

— Ладно. Тогда нам туда.

Люк заметил, что Пегги снова заговорила как необразованная девушка из провинции. А в момент кризиса у миссис Планк ее речь казалась совсем другой. Однако он решил не сообщать Пегги о своем наблюдении. Во всяком случае — пока.

Люк вел девушку по переулкам квартала Севен-Дайалс, избегая самых грязных. Но он замечал, как она в ужасе задерживала дыхание, когда они проходили мимо полуразвалившихся домов. «Возможно, эта девушка вовсе не та, за кого себя выдает, но совершенно очевидно, что у нее доброе сердце», — думал Люк.

Минут через десять они оказались в более респектабельном районе — здесь жили мелкие торговцы и те, кто имел постоянную работу. Еще через десять минут они уже были на окраине Мейфэра.

— Теперь совсем недалеко, — пробормотал Люк. Перл кивнула и поправила косынку — теперь косынка скрывала не только волосы, но и часть лица. Люк это заметил и подумал: «Так почему же она вчера вечером бежала? Похоже, она вовсе не глупа…»

Когда они приблизились к дому Маунтхитов, Перл замедлила шаги.

— А что мы сейчас будем делать? — спросила она. — Думаете, что Хетти все еще здесь?

Он улыбнулся и обнял ее за плечи. Люк чувствовал, что его спутница ужасно нервничает, и ему хотелось успокоить ее, хотелось защитить… Безусловно, Пегги что-то скрывает, но Люк нисколько не сомневался в том, что она очень добрая и порядочная девушка.

— Мы можем зайти с черного хода и расспросить о ней кого-нибудь, — предложил он. — Возможно, вы увидите дворецкого, который вас нанял.

Девушка кивнула, но при этом судорожно сглотнула. Люк нахмурился, однако промолчал. Она послушно пошла за ним, но потом, когда они приблизились к группе конюхов, вдруг остановилась и прошептала:

— Я не вижу дворецкого.

Люк понял, что его спутница не желает идти дальше.

— Может, вы хотите, чтобы я о ней расспросил?

Он, конечно, рисковал — ведь, наверное, уже обнаружилась вчерашняя кража. Но ему вдруг стало ясно, что он готов сделать все — только бы помочь своей очаровательной спутнице.

— Да, пожалуйста, — пробормотала она. — Я была бы очень вам благодарна.

Люк кивнул и проговорил:

— А вы можете подождать у этих ворот, тут вас никто не увидит.

Улыбнувшись своей спутнице, Люк направился к конюхам. Он надеялся, что Пегги не сбежит до того, как он вернется. В этот момент из задней двери вышел слуга в ливрее и, повернувшись к конюхам, прокричал:

— Эй вы, бездельники! У меня еще есть новости! Я только что узнал их от хозяина, а он — от ее светлости!

Люк замедлил шаги и сделал вид, что идет к домам, находившимся за особняком Маунтхитов. Слуга же, приблизившись к конюхам, продолжал:

— Всем приказано глядеть в оба и сразу же докладывать, если мы заметим что-нибудь необычное. Подозрения ее светлости оправдались: прошедшей ночью украли не только ее драгоценности, но и кое-что из столового серебра.

Конюхи стали возбужденно перешептываться. Потом один из них воскликнул:

— Это, наверное, Святой! Как вы думаете?

Люк с невозмутимым видом шагал в сторону переулка; он надеялся, что никто его не узнает.

— Да, это наверняка он! — подтвердил слуга. — Ходж был в ярости, когда нашел его визитную карточку в ящике со столовым серебром. Но это еще не все… — продолжал слуга. — Святой не только обокрал его светлость, но через два дома от нашего этот негодяй сделал кое-что похуже. — Слуга кивнул куда-то в сторону. — Горничная мисс Фанни услышала, как ее светлость говорила, что в том доме вчера вечером был похищен человек.

Ошеломленные конюхи замолчали, и Люк еще больше замедлил шаг, чтобы услышать конец истории.

— Так кого же похитили? — нарушил молчание один из конюхов.

— Леди Перл, дочь могущественного герцога Оукшира, — ответил слуга как раз в тот момент, когда Люк проходил мимо. — Он похитил ее прямо из спальни! Помяните мое слово, за такие дела Святого могут и повесить!

Выглянув из своего убежища, Перл увидела, что Сент-Клер прошел мимо конюхов и идет дальше по переулку.

Она стояла слишком далеко, чтобы что-нибудь услышать. Она лишь видела, что слуги возбуждены, размахивают руками и что-то кричат. «Возможно, мистер Сент-Клер решил, что время для расспросов не самое подходящее», — подумала Перл.

Конечно, так лучше. Надо избегать всего, что могло бы вызвать подозрения. Не дай Бог, кому-либо придет в голову, что она имеет какое-то отношение к Маунтхитам. Или того хуже — к герцогу Оукширу. Но в данную минуту Сент-Клер шагал прямо к ее дому! Неужели он узнал правду о ней?

Перл задумалась… Может, лучше сбежать, пока он не вернулся? Или просто отправиться в Оукшир-Хаус, чтобы все объяснить? Ведь все равно ей придется это сделать рано или поздно…

Но в отсутствие отца она будет полностью во власти герцогини, и та, несомненно, проявит необыкновенную изобретательность, выбирая для нее наказание — особенно когда она поймет, что рухнули ее планы и ей не удастся выдать падчерицу замуж. В отличие от герцога Обелию никогда не могли разжалобить ни слезы, ни мольбы.

Нет, она не доставит мачехе такого удовольствия. Только вот как бы ей незаметно увидеться с Хетти? Может, написать записку? Но на чем? И как передать записку Хетти?

— Вы не собирались сбежать?

Услышав за спиной знакомый голос, Перл вздрогнула. Обернувшись, она встретилась взглядом с Сент-Клером и по его глазам поняла, что он все знает.

— Как?.. Вы… уходите? — запинаясь, пробормотала она. — Нет, не уходите. Но откуда вы пришли?

— Я прошел через сад следующего дома. Я не хотел вас пугать… Вам надоело ждать? — Он посмотрел на нее с усмешкой.

Перл покачала головой и проговорила:

— Нет, я хотела пойти за вами. Видите ли, у меня появилась мысль… как связаться с Хетти.

А что, если попросить его передать записку?.. Никому у нее дома не придет в голову, что она как-то связана с Сент-Клером, и записку, адресованную Хетти, передадут, ничего не заподозрив. Самое худшее, что может произойти, — это если пойдут слухи, что Хетти флиртует с незнакомым мужчиной.

Впрочем, Сент-Клер выглядит очень даже привлекательно…

— Можете рассказать мне об этом по дороге, — прервал он ее размышления. — В данный момент нам лучше отсюда уйти. Похоже, что вчера вечером здесь было совершено преступление. Если нас заметят, нам не избежать вопросов.

— Преступление? О Боже! — Меньше всего Перл хотелось, чтобы слуги Маунтхитов увидели ее и начали задавать вопросы. — Да-да, давайте побыстрее уйдем.

Ей вдруг пришло в голову, что ее поспешность может быть неверно истолкована Сент-Клером. Но неужели он может подумать, что она совершила преступление? Нет-нет, он явно тоже хотел побыстрее отсюда убраться. Так же, как вчера вечером. Но что он от нее скрывает? Может, ей небезопасно находиться с ним?

— Простите меня, — проговорил он несколько минут спустя. — Вы, наверное, вообразили самое страшное? Дело в том, что я должник одного из слуг Маунтхитов, но у меня сейчас нет денег, поэтому я не могу отдать долг. И именно поэтому мне пришлось вчера вечером отсюда сбежать. Я решил, что вы должны об этом знать.

Это вполне правдоподобное объяснение удовлетворило Перл, и она с улыбкой проговорила:

— Хорошо, что вы сказали об этом. Признаюсь, я начала немного беспокоиться.

— Я так и подумал, — кивнул Люк. Он вдруг взглянул на нее вопросительно, и Перл поняла: ей надо срочно придумать не менее правдоподобную причину, по которой она накануне сбежала из особняка Маунтхитов.

— Видите ли, мне тоже не хочется встречаться с одним из слуг Маунтхитов. Он… приставал ко мне, а когда я ему отказала, стал слишком настойчив.

Сент-Клер вдруг нахмурился и сквозь зубы проговорил:

— Кто же этот человек? Кто осмелился приставать к вам? Перл мысленно улыбнулась — ей было приятно, что новый знакомый решил вступиться за нее. Немного помедлив, она ответила:

— Это дворецкий. Только я не знаю, как его зовут. Он ужасно противный и заносчивый.

— Это Ходж, — процедил Люк. — Мне следовало бы и самому догадаться.

Перл уже сожалела о своей выдумке. Действительно, зачем она это сказала? Нет, она не может допустить, чтобы Сент-Клер рисковал из-за нее, ведь на самом деле ее никто не оскорблял.

— Он не сделал мне ничего плохого, — поспешно проговорила девушка. — Просто мне не хочется больше с ним встречаться, вот и все.

Сент-Клер промолчал, и Перл, обеспокоенная его реакцией, подумала: «Неужели он вызовет дворецкого на дуэль? Но ведь дуэли — это прерогатива аристократов…»

Перл с изумлением поглядывала на своего спутника. Этот человек, знакомый с ней только со вчерашнего вечера, был готов рисковать ради нее. Вот еще один урок, который преподнесла ей жизнь!

Вскоре они вышли на огромную площадь, такую же большую, как и величественные площади Мейфэра, но всю запруженную телегами и тележками с букетами цветов. Перл с удивлением осматривалась; ей казалось, что она попала в волшебное царство, спустившееся с небес в самое сердце лондонских трущоб.

— Это рынок Ковент-Гарден, — пояснил Люк. — Я решил чего-нибудь купить на обед.

«Странно, — подумала Перл, — ведь я никогда не задумывалась над тем, откуда у нас в доме берутся цветы и свежие продукты. Всем слугам наверняка хорошо известно это место, а я только сейчас о нем узнала…»

— А вы раньше дрались на дуэлях? — неожиданно спросила Перл; ей вдруг стало ужасно любопытно, какую жизнь вел Сент-Клер, захотелось познакомиться с ним получше.

Он усмехнулся и, предложив ей руку, повел ее по рядам рынка.

— Всего несколько раз, когда был горячим юнцом. И дрался на шпагах, а не на пистолетах. Так риск был меньше, как и шанс, что об этом узнают наши наставники.

— Наставники? Так это было еще в школе?

— Да, в школе. — Он невольно поморщился. — Видите ли, у меня… была возможность несколько лет посещать школу, а потом обстоятельства моей жизни изменились.

«Так вот откуда у него правильная речь, — подумала Перл. — Что ж, может, мы не так уж и далеки друг от друга по социальному положению?»

— Значит, вы получили образование, приличествующее джентльмену?

— Это было самым большим желанием моей матери. Несмотря на то, что меня раздражала необходимость подчиняться капризам тех, кто считал себя выше меня, я чувствовал, что обязан пройти через это.

«Опять эта враждебность по отношению к аристократам, — отметила Перл. — Но почему? Очень любопытно…»

— Почему вы ненавидите аристократию? — спросила она, немного помолчав. — Ко мне они всегда были… э-э… очень добры.

Люк остановился перед тележкой с овощами и зеленью и пробормотал:

— Значит, вам необыкновенно повезло. Хотя не исключено, что у вас не было достаточного опыта общения с ними.

Чтобы скрыть улыбку, вызванную подобным предположением, Перл наклонилась над корзинкой мяты и тимьяна. Вдохнув пряный аромат, пробормотала:

— Да, не исключено.

— А у меня такой опыт был. По крайней мере, он имелся у моей матери, которой приходилось терпеть их оскорбления и грубое обращение — даже когда она выполняла работу, до которой они никогда бы сами не снизошли. И все ради меня.

— Ваша мать воспитывала вас одна? — Перл уже было не до улыбок; она решила, что лучше воздержаться от обсуждения недостатков аристократов.

— Мой отец умер, когда я был маленьким мальчиком. Он был беден и почти ничего не оставил моей матери, поэтому ей пришлось работать, чтобы содержать нас обоих.

— До того времени, когда вы подросли и смогли ей помогать? — спросила Перл и тут же подумала: «Какой, наверное, трудной была жизнь бедной женщины и ее сына — этого загадочного и привлекательного мужчины».

Он отрицательно покачал головой.

— Увы, но я не смог ей помочь. Она умерла, когда мне было всего одиннадцать лет. Умерла от лихорадки, которой заразилась, нянча больного ребенка титулованной дамы. Эта леди решила не рисковать и не появлялась в детской. И ни разу не поинтересовалась здоровьем моей матери, когда та слегла.

Перл прикусила губу. Неудивительно, что Люк Сент-Клер презирал аристократов. Ей хотелось бы противопоставить его жизненному опыту другие истории, не такие трагичные, но Перл не могла вспомнить ни одной. Более того, она пришла к выводу, что надо скрывать от него, кто она на самом деле. Она не вынесет презрения в его взгляде, когда он узнает, что его обманывали.

— Мисс, хотите взять эту корзинку с травами с собой? Перл вздрогнула. Она и забыла, что все еще держит корзинку.

— Нет, но она напоминает мне… — Перл взглянула на зеленщика. — А у вас есть просвирник или корень дудника?

Тучный торговец в надвинутой на лоб бесформенной черной шляпе проговорил:

— Просвирник у меня есть, мисс, вот… — Он поднял несколько пучков. — А дудника нет. Спросите у миссис Уигган на той стороне. — Он показал пальцем на маленькую тележку с морковью, картофелем и зеленью.

Люк заплатил за траву, а также за пакет горошка и молча повел девушку дальше. Она заметила, что он смотрит на нее с любопытством.

— Миссис Уигган, — проговорила она, когда они приблизились к тележке, — скажите, а у вас есть… А, уже вижу. Можно нам два пучка корня дудника?

Старушка в поношенной желтой юбке улыбнулась беззубым ртом.

— Полпенни пучок.

Люк молча заплатил. Только когда они уже шли домой, он, наконец, спросил:

— Полагаю, что вы что-то задумали, выбирая эти травы. Я прав?

Она кивнула.

— Мне бы хотелось навестить малышку Мими, если вы не возражаете. А эти травы помогут ей поскорее поправиться.

Через несколько минут Люк уже стучался в дверь к миссис Планк. У него накопилось много вопросов к своей спутнице, но он решил пока помолчать и лишь наблюдать, что эта странная девушка будет делать.

Теперь, когда Люк уверился в том, что она вовсе не слабоумная, его еще больше к ней влекло. Он твердо решил, что разгадает ее тайну. Однако следовало проявлять осторожность. Если Пегги заподозрит, что он что-то знает, она скроется — Люк нисколько в этом не сомневался.

— Добрый день, миссис Планк. Мы пришли узнать, как себя чувствует Мими.

Женщина улыбнулась. Ее усталое лицо просветлело, и стало видно, что когда-то она была очень хорошенькой.

— Она все еще спит, но дышит вроде бы ровно. Я благодарю вас — вас обоих.

— Тогда мы не будем входить, чтобы не разбудить ее, миссис Планк. Но я принесла вам травы, которые помогут ей быстрее встать на ноги. — Перл протянула женщине пучки трав. — Вскипятите их все вместе в небольшом количестве воды с одной или двумя чайными ложками уксуса. Отвар может оказаться очень полезным для здоровья вашей девочки.

Миссис Планк вопросительно посмотрела на Люка, и он с улыбкой кивнул.

— Что ж, спасибо, мисс Пегги. Я, конечно, сделаю все, как вы сказали. И еще должна вам сказать, что ваша матушка правильно вас воспитала. Это она вас научила, как пользоваться целебными травами?

Люку показалось, что Пегги смутилась.

— Да, матушка, — кивнула она. — Она рассказывала мне об этом, когда я была маленькой девочкой. И еще одна женщина многое мне рассказала. Они обе очень много знали о свойствах этих трав.

Миссис Планк снова начала их благодарить, и они поспешили попрощаться. По дороге домой Люк рискнул задать Пегги вопрос:

— Я что-то сомневаюсь, что вы могли заставить собак на ферме пить отвары. Полагаю, что вам и раньше приходилось лечить людей, не так ли?

Ее щеки восхитительно порозовели.

— Моя мать лечила, а я всегда была рядом с ней. Но тогда я не понимала, что многому у нее научилась.

Он не спускал глаз с ее лица, хотя видел, что она смущена.

— Вы, кажется, говорили, что ваша мать умерла. А когда это случилось?

— Десять… э-э… два года назад. Но перед смертью она несколько лет тяжело болела.

Пегги явно избегала встречаться с ним взглядом, и Люку стало ясно, что она говорит неправду. Но почему? Немного помедлив, он задал еще один вопрос:

— А другая женщина, которая учила вас разбираться в травах и лечить, — что с ней?

Перл снова покраснела; было очевидно, что лгать она не умеет — в отличие от него.

— Миссис… э-э… Хорриган, наша соседка. Она умела лечить людей.

Они уже подошли к дому, и Люк решил пока воздержаться от дальнейших расспросов. Он взял девушку за локоть и помог подняться по крутым ступеням.

Когда они подошли к двери его квартиры, навстречу им, подпрыгивая и виляя хвостом, бросился бело-коричневый комок шерсти.

— Что же ты сегодня натворил, Аргос? — Люк почесал терьера за ухом, и тот еще энергичнее завилял хвостом. — А, вот что…

Стоя спиной к Перл, Люк наклонился и вытащил из-за ошейника песика клочок бумаги. Записка была, очевидно, от Рифли и могла означать лишь одно: кто-то по соседству отчаянно нуждался в помощи.

Украдкой ознакомившись с содержанием записки, Люк понял, что оказался прав. Кристофер, сын мадам Бийо, сломал ногу (наверное, снова вылез из окна), хирург же отказывается лечить его, если ему сразу не заплатят. А у мадам Бийо недавно умер муж, и у нее не было таких денег.

Смяв записку, Люк сунул ее в карман и достал ключ. Подобная записка обычно означала, что Святой из квартала Севен-Дайалс должен ночью выйти на «охоту». Но как ему уйти из дома, не вызвав подозрений у Пегги? Люк отпер дверь и пропустил девушку вперед. Она заметила, что он чем-то озабочен.

— Мистер Сент-Клер, может, я могу вам помочь? — проговорила она неожиданно.

— Помочь? Что вы имеете в виду?

— Мне кажется, что вы чем-то расстроены, — пробормотала Перл. — Вы были ко мне очень добры, и я хочу вам помочь, если это возможно.

Люк пристально посмотрел на нее и задумался. У Пегги проявились неожиданные таланты, и оказалось, что она гораздо умнее, чем он предполагал. Может, она действительно сможет ему помочь?

Терять ему было нечего, и он спросил:

— Вы никогда не помогали своей матери накладывать шину на сломанную ногу?

Она удивилась, но сразу ответила:

— Да, помогала. А почему вы спрашиваете?

— Я только что вспомнил, что соседский мальчик сломал ногу. Я обещал помочь или привести кого-нибудь, но из-за событий прошлой ночи у меня это вылетело из головы.

Она улыбнулась и проговорила:

— Поскольку эти «события» произошли из-за меня, будет справедливо, если я помогу… вылечить вашу забывчивость. Давайте отправимся немедленно — бедный мальчик, наверное, страдает от невыносимой боли.

— Спасибо, Пегги. — Люк тоже улыбнулся.

Они зашли в квартиру, и Люк сделал несколько бутербродов с сыром, чтобы съесть их по дороге. Затем они снова вышли на улицу. Он очень надеялся, что Пегги сможет оказать помощь бедняжке Кристоферу и что это займет не слишком много времени.

Мадам Бийо, тараторя на своем родном языке, радостно встретила Люка, но с подозрением посмотрела на Пегги.

— Это же не хирург, — сказала она по-французски. Люк вспомнил, что мадам Бийо почти не говорила по-английски.

— Она умеет лечить, не беспокойтесь, — ответил он по-французски и, обращаясь к Пегги, пояснил: — Я заверил ее, что вы сможете помочь.

Пегги кивнула.

— Можно осмотреть мальчика?

Люк перевел ее слова, и мадам Бийо отвела их за занавеску, отделявшую кровати от остальной части комнаты. При виде Люка Кристофер улыбнулся, но было заметно, что он испытывает сильную боль.

Перл шагнула к кровати и склонилась над своим пациентом. Она осторожно прощупала ногу мальчика, а Люк попросил Кристофера сказать, где болит сильнее всего.

Через несколько секунд девушка подняла голову и облегченно вздохнула.

— Похоже, что это простой перелом, — сказала она. — Я не прощупываю смещения. Если в доме найдется что-нибудь, что может послужить шиной, а также бинты, то, думаю, мы поможем ему не хуже хирурга.

Люк улыбнулся и кивнул:

— Замечательно, Пегги.

Повернувшись к мадам Бийо, он объяснил ей, что им потребуется. Женщина тут же закивала и сказала, что у соседа найдется все, что нужно. Затем вышла из комнаты. В отсутствие матери Пегги ласково разговаривала с мальчиком и одновременно следила, чтобы его нога лежала совершенно прямо и неподвижно.

— Я могу как-то вам помочь? — Люк видел, что Пегги начала осторожно поворачивать колено Кристофера, стараясь причинить ему как можно меньше боли.

Она мельком взглянула на него, и он почувствовал, как по телу его прокатилась горячая волна.

— Спасибо, мистер Сент-Клер, но самое болезненное уже позади, и теперь можно накладывать шину.

Тут мадам Бийо принесла все, что требовалось, и поинтересовалась, не нужно ли еще чего-нибудь.

— Нет, больше ничего не надо, — ответила Перл.

— И он поправится? — спросила француженка.

— Думаю, поправится. Перелом не очень сложный. — Пегги уже заканчивала накладывать шины.

Люк, напряженно следивший за ловкими движениями Пегги, вдруг сообразил, что девушка говорила с мадам Бийо по-французски. Да еще как говорила! Как настоящая француженка! Но сама Пегги, занятая мальчиком, этого не заметила.

Вскоре она закончила и обратилась к Люку:

— Скажите миссис Бийо, что мальчик должен лежать несколько дней. А потом, если она сумеет соорудить из чего-нибудь костыль, он сможет ходить, но ни в коем случае не должен наступать на больную ногу.

Спрятав улыбку, Люк перевел мадам Бийо все, что сказала Пегги, — он не хотел, чтобы она заметила, что допустила оплошность. Они попрощались с хозяйкой и ее сыном, и вышли на улицу.

«Интересно, какие еще таланты и знания скрывает Пегги?» — думал Люк, шагая рядом с девушкой. В конце концов, он решил устроить ей небольшую проверку.

— Семейство Бийо лишь недавно перебралось в Англию, — проговорил он неожиданно. — Они устали от перетягивания каната во время перемирия, заключенного между Францией и Голландией в пятнадцатом году, и сбежали сюда.

Перл кивнула с отсутствующим видом — в этот момент девушка смотрела на бедно одетых детей, ссорившихся из-за корки хлеба.

— Они, наверное, из Бельгии? — спросила она. «Но разве простолюдинка, приехавшая из провинции, может знать такое?» — подумал Люк. Немного помолчав, он продолжал:

— Да, они из Бельгии. А вы в курсе европейской политики, не так ли?

Она вздрогнула и обратила на него простодушный взор. Впрочем, Люк заметил, что в ее глазах промелькнуло что-то, похожее на настороженность.

— Да нет, что вы, мистер Сент-Клер… Просто я вспомнила, что об этом когда-то говорил отец Хетти.

«И она запомнила даты и страны? — мысленно усмехнулся Люк. — Нет, Пегги совсем не та, за кого себя выдает».

— Что ж, вернемся ко мне? Или вы хотите еще раз попытаться найти свою подругу? Вы говорили, что вам в голову пришла какая-то мысль…

Теперь, когда он понял, что Пегги не только красива, но и умна, она стала привлекать его еще больше, и это пугало Люка. Ему казалось, что было бы разумнее поскорее вычеркнуть ее из своей жизни.

Пегги нахмурилась — видимо, о чем-то задумалась. Наконец кивнула и проговорила:

— Я вспомнила, что у Хетти есть подруга, которая служит у леди Оукшир. Она помогает на кухне.

Перл решила, что это звучит вполне правдоподобно, если учесть, что Хетти, как и она, приехала в Лондон из Оукшира.

— Вы считаете, что эта подруга может знать, где Хетти? — просил Люк. После того, что он услышал от конюхов Маунтхитов, Оукшир-Хаус стал последним местом, где ему хотелось бы оказаться.

— Может быть, знает. По крайней мере, она сможет передать ей записку от меня. Хетти узнает, где я, и придет, за мной.

Перл широко улыбнулась, снова создавая впечатление детской непосредственности.

— Разумный план, — согласился Люк. — Но сейчас не самое лучшее время, чтобы его осуществить. Потому что вдобавок к ограблению особняка Маунтхитов еще более серьезное преступление было совершено вчера в Оукшир-Хаусе.

— Где? — Перл побледнела.

— Я говорил вам, что подслушал разговор прислуги Маунтхитов? Так вот, они говорили о том, что в тот вечер была похищена дочь герцога Оукшира.

Глава 5

Она в ужасе смотрела на Люка. Похищена? Неужели кто-то поверил в то, что ее похитили? И кого же в этом обвиняют?

— Похищение — в самом центре Мейфэра? — пробормотала Перл. Неужели Хетти намекнула на это? Но почему же ей поверили? И что теперь делает Хетти? Мачеха, наверное, допрашивает ее с пристрастием.

Люк пожал плечами:

— Признаюсь, в это трудно поверить, но я слышал, как переговаривались слуги. Возможно, это просто сплетни. Но появись я сейчас в Оукшир-Хаусе с таинственной запиской.

— Кто-нибудь вообразит, что это требование выкупа, и вас арестуют, — закончила за него Перл. «А если власти узнают, что я провела ночь в его квартире, его могут повесить за преступление, которое он не совершал», — добавила она мысленно.

При одной этой мысли ее снова охватил ужас. Может быть, этот человек и не благородного происхождения, но он проявлял такое благородство по отношению к бедным и обездоленным, которого она ни в ком не встречала. Нет, даже ради Фэрборна она не может рисковать жизнью Сент-Клера.

— Вы неплохо осведомлены в таких делах, — с усмешкой проговорил Люк. — Интересно, откуда подобная осведомленность?

— Я слышала о таких письмах с требованием выкупа. А еще мы с Хетти читали книжки о приключениях…

Люк внимательно посмотрел на девушку.

— И эта мифическая Хетти обучала вас французскому языку? И географии тоже?

В глазах Сент-Клера не было осуждения, но Перл поняла, что угодила в ловушку. Значит, он заметил, что она непроизвольно отвечала на вопросы мадам Бийо по-французски, но тогда предпочел это скрыть.

Перл не выдержала взгляда Сент-Клера и отвела глаза. Но уже в следующее мгновение в ней заговорила гордость, и она, вскинув подбородок, заявила:

— Хетти вовсе не мифическая. Хетти действительно моя подруга.

Он взглянул на нее с некоторым удивлением, и Перл чуть было не рассказала ему обо всем… К счастью, она вовремя одумалась — ведь если бы Сент-Клер узнал, кто она на самом деле, то он стал бы ее презирать. Случилось так, что за один день он стал ей другом, а может, не только другом… Но все сразу кончится, как только он узнает, что она — из семьи аристократов.

Тут Сент-Клер тронул ее за плечо, и это его прикосновение показалось ей удивительно приятным.

— Пойдемте, Пегги, — проговорил он вполголоса. — Вернемся домой и во всем разберемся.

— Домой? — переспросила она с дрожью в голосе.

— В мою квартиру. — Люк улыбнулся. — Ведь только туда я могу вас отвести.

«Если бы он провожал меня к моему дому, его бы арестовали еще по дороге», — подумала Перл. Она взяла Люка под руку, и они направились к его жилищу.

— Я все время пытаюсь вас разгадать, Пегги. Может, вы скажете, насколько мне это удалось?

В ответ на его мимолетную улыбку она нахмурилась, хотя эта улыбка привела ее в трепет.

— Так вот, послушайте, к какому выводу я пришел, — продолжал Люк. — Вы девушка благородного происхождения, но были вынуждены служить гувернанткой в богатом доме. И вам пришлось бежать, потому что некий мужчина, считающий себя джентльменом, начал к вам приставать. Впрочем, я прекрасно понимаю этого человека, хотя и не могу его оправдать…

Перл почувствовала, что краснеет — уже в который раз за один день. Раньше она такого за собой не замечала.

— Просто… удивительно, как правильно вы все угадали, — пробормотала она. — Этот человек… это был дворецкий — вот почему мне хотелось поскорее убежать из дома Маунтхитов.

— А Хетти? Она служанка?

— Горничная моей подопечной. Она помогла мне… убежать. Но боюсь, мы не слишком хорошо все продумали.

Перл вздохнула с облегчением — ей казалось, что на сей раз, ее история выглядела более правдоподобно. Разумеется, ей все равно приходилось лгать, но у нее не было выбора.

— А Хетти уже вернулась в тот дом, из которого вы ушли?

Тут они подошли к его двери, и он принялся отпирать ее.

— Не знаю, — сказала Перл — и на этот раз не солгала. — Мы потеряли друг друга в доме Маунтхитов, и я так и не смогла ее найти. Возможно, она уже вернулась. А вот я не хочу возвращаться.

Он едва заметно улыбнулся и проговорил:

— Что ж, загадочная леди, полагаю, пока этого довольно. Если вы не хотите возвращаться, придется подыскать вам другое место работы. Однако без рекомендаций место гувернантки получить нелегко, так что вам какое-то время придется пожить у меня.

Но теперь она уже не могла оставаться у Сент-Клера. Перл поняла это, когда почувствовала, что ее влечет к нему так же, как его к ней. Она решила, что при первой же возможности выскользнет из его квартиры и вернется домой — чтобы находится подальше от этого мужчины.

— Вы были ко мне очень добры, — пробормотала Перл. — Хотя вы ничего обо мне не знали и понимали, что я что-то от вас скрываю… Спасибо вам.

Его взгляд потеплел, и ее сердце забилось быстрее.

— С вами легко быть добрым. Сначала я вас просто пожалел, но теперь, когда узнал вас лучше… Теперь это не просто жалость. Я бы хотел вам помочь, насколько это в моих силах. Вы, Пегги, очень добрая и храбрая молодая леди.

Он по-прежнему называл ее «Пегги» — следовательно, ничего о ней не знал. Впрочем, она о нем знала еще меньше. Да, они из разных миров, и она скоро покинет его мир и вернется в свой. У зародившейся между ними дружбы не могло быть продолжения. Как ни грустно, но приходилось с этим мириться.

— Я просто стараюсь делать то, что считаю правильным, — пробормотала Перл. — Мир так устроен, что жить в нем нелегко.

— Мне ли этого не знать. — Он усмехнулся. — На пути благих намерений всегда возникают преграды. Наверное, вы тоже об этом знаете.

— Но наши благие намерения, в конце концов, победят, — заявила Перл. — Уверяю вас, так и будет.

Его черные глаза блеснули.

— Какая же вы идеалистка, — пробормотал он. — Но мне это нравится…

И тут Перл осознала: они с Люком уже несколько минут находятся наедине, в его небольшой квартирке, и никто, кроме них, об этом не знает. Он смотрел на нее все так же пристально, и сердце ее гулко колотилось в груди.

— Правда? Нравится? — прошептала она и сделала движение в его сторону.

— Очень нравится, Пегги. — Внезапно глаза Люка вспыхнули, и Перл прочла в его взгляде вопрос.

Не думая о том, что совершает безрассудный, даже безумный, поступок, она шагнула к нему и подставила губы для поцелуя. И так же бездумно, забыв обо всем на свете, ответила на поцелуй Люка. Наслаждаясь его силой и мужским запахом, Перл положила руки ему на плечи. А он, целуя ее, обнимал ее за талию, и ей казалось, что она ждала этого поцелуя всю жизнь.

Те несколько поцелуев, которые один ее поклонник с телячьими глазами сорвал у нее в укромном уголке, когда ей было семнадцать, не шли ни в какое сравнение с тем, как целовал ее Люк. Это был настоящий поцелуй, и Перл захотелось большего, но чего именно, она еще не понимала.

Тут Люк еще крепче прижал ее к себе, и Перл, тихонько застонав, стала поглаживать его плечи и спину. Затем она запустила пальцы в его чуть растрепанные волосы, и тут же из груди Люка вырвался стон, напоминавший рычание. В следующее мгновение рука его легла на ягодицы Перл и он крепко прижал ее к бедрам.

Перл вздохнула и затрепетала — подобных ощущений она прежде никогда не испытывала. Ей хотелось еще крепче прижаться к Люку, хотелось слиться воедино с этим мужчиной.

Тут рука его скользнула к ее груди, но она и не думала сопротивляться. Она запрокинула голову, и Люк начал осыпать страстными поцелуями ее шею. Перл же наслаждалась его ласками; она чувствовала, что готова отдаться Люку. Да, она желала этого мужчину, хотя совершенно ничего о нем не знала.

Внезапно он принялся расстегивать верхние пуговицы ее платья. Потом вдруг пробормотал:

— О… ты прекрасна, Пегги.

Когда Сент-Клер произнес это вымышленное имя, ее словно окатило холодной водой — она тотчас же вернулась к реальности. «Боже, что я делаю?» — подумала Перл.

Она еще трепетала от желания, но все же оттолкнула Люка.

— Пожалуйста, простите меня… — пробормотала Перл, задыхаясь. — Ведь я… я никогда…

Он тут же отступил на шаг и, потупившись, проговорил:

— О Боже, Пегги, это я должен просить у вас прощения. Я же попытался… Ведь вы именно поэтому сбежали из дома, где служили гувернанткой. Она невольно улыбнулась.

— Уверяю вас, мистер Сент-Клер, вы ни в чем не виноваты. Уж если кто виноват, так это я. И можете мне поверить: то, от чего я сбежала… это совершенно не походило на то, что происходило сейчас. Хотя и сейчас я вела себя не очень разумно. Мы оба вели себя неразумно.

Он судорожно сглотнул, и Перл показалось, что теперь в его глазах было отчаяние.

— Пожалуй, и впрямь неразумно, — пробормотал Люк, — Завтра, прямо с утра, я начну поиски подходящего жилья, где бы вы могли оставаться, пока я не найду для вас места гувернантки в приличном доме. Я еще раз прошу у вас прощения. Я… я не должен был…

— Я тоже. — Перл снова улыбнулась. — Давайте больше не будем об этом, хорошо?

Он кивнул и проговорил:

— Сейчас мы пообедаем и пораньше ляжем спать. Завтра нам предстоит гораздо больше дел, чем мы успели сделать сегодня.

Люк занялся приготовлением обеда. Перл же, сидя за столом, молча наблюдала за ним. Потом вдруг спросила:

— Может, я могу чем-нибудь помочь?

Он обернулся, пристально посмотрел на нее, и Перл почувствовала, что краснеет.

— Сможете почистить горошек? — Он спросил ее об этом, вспомнив, как неумело она утром чистила апельсин.

Перл рассмеялась. Она тоже вспомнила о том, как пыталась почистить апельсин.

— О… вы, конечно, уже догадались, что у меня мало опыта работы на кухне. Но думаю, что почистить горошек я все-таки сумею.

Несколько минут они молчали. Она чистила горошек, а он нарезал купленный на рынке мясной рулет. Потом, пока горошек варился, Люк очистил оставшиеся после завтрака апельсины.

— Хлеб уже не такой свежий, как вчера вечером, но я думаю, что и сейчас вполне съедобный, — сказал он, отрезав несколько ломтей.

Затем Люк начал накрывать на стол, и Перл, увидев, как он вытащил из буфета две тарелки тончайшего фарфора, снова удивилась противоречивому стилю его жизни. Она мысленно отругала себя за то, что сама не догадалась накрыть на стол, пока он готовил. Но двух дней жизни было, очевидно, недостаточно, чтобы отвыкнуть от своих аристократических привычек.

— Благодарю вас, мистер Сент-Клер, — проговорила Перл с улыбкой. — Все выглядит очень аппетитно.

Она не кривила душой: скромный обед, без французских соусов и изысканных гарниров, ей действительно понравился. «Голод — лучший повар», — напомнила она себе, хотя до сих пор у нее не было возможности убедиться в правильности этого утверждения. Впрочем, и сейчас за столом явно ощущался совсем другой голод…

Перл казалось, что она почти физически чувствовала близость этого мужчины. Конечно, это было чистейшим безумием, но она жаждала повторения поцелуя, жаждала его объятий… Да, совершенно очевидно: чем скорее она уйдет от Люка Сент-Клера, тем будет лучше!

Чтобы как-то отвлечься, Перл спросила:

— Вчера вечером вы упомянули, что ваш последний хозяин проявил по отношению к вам удивительную щедрость. А какую работу вы выполняли?

Ей показалось, что Сент-Клер смутился, однако он тут же взял себя в руки.

— Видите ли, я одно время был наставником его сына, а потом служил его личным камердинером. Хозяин не любил, когда вокруг него много людей, так что у меня была возможность стать незаменимым на все случаи жизни.

Перл кивнула. Это объяснение было вполне правдоподобным, но ей казалось, что Сент-Клер говорит не всю правду. Впрочем, ничего удивительного — ведь и она не сказала правду…

— И вы живете в этом квартале с тех пор, как он умер?

— Да, здесь я могу заработать на жизнь и вдобавок время от времени помогать людям, пострадавшим от несправедливости…

— Как пострадала ваша мать? — спросила Перл. Нет, она определенно не хотела, чтобы он узнал о ней всю правду.

Он нахмурился и проговорил:

— Да, как мать. Наверное, я все еще пытаюсь отомстить за нее, причем единственным способом, который мне доступен.

Так вот в чем дело! Месть.

— Думаю, ваша матушка была замечательной женщиной, — пробормотала Перл.

— Да, настоящей леди. Вот только ее происхождение многих не устраивало.

Перл поняла намек. Однако враждебное отношение Сент-Клера к аристократам немного задело ее, и она решилась возразить:

— Благородное происхождение — или его отсутствие — не имеет ничего общего с благородством сердца.

Задумчивость во взгляде Люка сменилась цинизмом.

— По моему мнению, благородное происхождение исключает благородство сердца. Во всяком случае, так подсказывает мне мой жизненный опыт.

Перл заерзала на стуле. Она снова хотела возразить, но Люк опередил ее.

— И вы, Пегги, тому прямое подтверждение. Ведь вы… Полагаю, вы все-таки не аристократка, не так ли?

Перл невольно вздрогнула. Он заманил ее в ловушку!

— Моя мать… была дочерью джентльмена. — Это была ее единственная уступка правде — больше она сказать не могла, потому что не вынесла бы его презрительного взгляда. Возможно, он уже ее осуждает…

Но он ее не осуждал.

— Моя, вероятно, тоже. Но настоящие аристократы — все эти пэры Англии — считают себя особенными и при каждом удобном случае кичатся своим происхождением. Они презирают всех остальных…

Слова Люка прозвучали резко, но во взгляде его снова появилась теплота, и от этого взгляда у Перл перехватило дыхание. Она молча кивнула, и он, протянув через стол руку, прикоснулся к ее руке.

— Возможно, это прозвучит банально, — сказал он, глядя ей прямо в глаза, — но я верю, что мы с вами родственные души. Верно, судьбе было угодно, чтобы мы встретились.

Сердце ее застучало так громко, что он, наверное, это услышал. Но разве она верила в судьбу? И как судьба леди Перл могла быть такой же, как судьба Люка Сент-Клера? Это же невозможно! Разум подсказывал ей, что его слова о судьбе — полный абсурд, но мысль об общности душ ей понравилась.

Тут он взял ее за руку и поднялся из-за стола. Словно завороженная, Перл тоже поднялась. Если он ее сейчас обнимет, она не станет противиться. Все равно люди подумают о ней самое ужасное — так зачем же отказываться от такого блаженства?

Но он не обнял ее, а с благоговением поднес ее руку к губам — словно она оказывала ему королевскую милость.

— Вы показали мне сторону жизни, о которой я почти забыл. — Он лишь коснулся губами ее пальцев, но она уже горела точно в огне. — Благодарю вас, Пегги.

Она попыталась улыбнуться и пробормотала:

— А вы показали мне ту сторону человеческих отношений, о которой мне хотелось узнать. Я благодарна вам за это и за вашу бескорыстную помощь совершенно незнакомому человеку, попавшему в беду.

На мгновение он крепко сжал ее руку, и Перл подумала, что он все же ее обнимет. Она была к этому готова… более чем готова. Но Люк отступил на шаг и поклонился.

— У вас действительно благородная душа, Пегги. Но даже такая сильная девушка, как вы, наверное, устала после трудного дня. Отдыхайте, а утром мы начнем сначала. — Он собрал со стола тарелки и сложил их в таз для мытья посуды.

Перл понимала, что должна предложить свою помощь, но теперь, когда миг безумия миновал, она поняла, как опасно было бы для нее сблизиться с этим человеком. Поэтому она подошла к дивану и стала стелить простыни, готовясь провести еще одну ночь на этом жестком ложе. Когда она закончила и обернулась, то увидела, что Люк стоит с дымящимся кувшином воды в руке и улыбается.

— Вчера я был невнимателен, но вот горячая вода, а там есть таз, если вы захотите умыться, перед тем как лечь спать. Извините, что не предложил вам этого вчера, но я не привык принимать гостей.

— Не беспокойтесь, прошу вас. Но спасибо. — Она просто мечтала об этом! — Увидимся… завтра.

Перл знала, что говорит неправду. Утром ей придется исчезнуть. Иначе она пропала.

Люк улегся в постель с твердым намерением разобраться в смущавших его мыслях и чувствах. Следовало проанализировать свои эмоции и решить, насколько важной стала для него Пегги — всего за вечер и один день. Но бесстрастного анализа не получилось — он вновь и вновь переживал восхитительные моменты неожиданно охватившей их страсти.

Разумеется, он не раз бывал близок с женщинами, но теперь все выглядело иначе. Неопытность Пегги была очевидной, но она лишь прибавляла ей очарования и еще больше возбуждала… К тому же между ними возникла какая-то странная связь, и эта связь казалась не просто физическим влечением.

Именно это его и пугало.

Впервые в жизни он подумал о постоянной привязанности к женщине, хотя до встречи с Пегги считал, что это — не для него. Но как знать? А вдруг…

Пегги с легкостью вошла в его жизнь, она вполне соответствовала его роли Святого, помогающего беднякам. Эта девушка обладала талантами, которых у него не было, и дополняла его собственные. Пегги по-прежнему ничего о нем не знала, но Люк был уверен: если бы она узнала, как именно он помогает беднякам, то осудила бы его — более того, была бы шокирована.

Но он сможет ее убедить. Она его поймет. А если нет, то как знать, может, с ее помощью воровство перестанет быть необходимым для достижения его целей…

Он заснул, ощущая на губах вкус ее губ, и ему приснилось будущее, в котором Пегги всегда находилась с ним рядом — днем и ночью.

Когда Люк проснулся, солнце уже давно встало. Впервые за долгие годы он проспал рассвет. Он потянулся и улыбнулся, вспомнив вчерашний день и свой приятный сон. Сегодня он непременно поговорит с ней и узнает, оправдаются ли его надежды.

Поднявшись с постели, Люк умылся и оделся. Потом подошел к двери гостиной и прислушался.

Тихо.

Что ж, ей сон нужен больше, чем ему, — ведь она вчера так устала…

Он улыбнулся. Эта храбрая, самоотверженная и скромная девушка не придавала значения ни своим талантам, ни своей внешности. И она поможет ему, непременно поможет…

Люк осторожно приоткрыл дверь, предвкушая увидеть ее с растрепанными волосами, сладко спящей.

Диван был пуст.

Нахмурившись, он окинул взглядом комнату и подошел к окну, чтобы отдернуть занавески. Затем снова осмотрелся. Простыни были аккуратно сложены на краю дивана. А входная дверь отперта.

Она ушла.

Глава 6

Перл проснулась в своей постели и сладко потянулась, наслаждаясь мягкостью пухового матраса. Никто пока не заметил, что она вернулась.

Из дома Люка она тихо выскользнула вскоре после полуночи и направилась в свой район — в Мейфэр. Из-за густого тумана и необходимости всякий раз прятаться при приближении ночных прохожих короткий путь — всего какая-то миля — занял у нее больше двух часов. Когда она наконец-то добралась до дома, ей пришлось проявить предельную осторожность, чтобы не разбудить слуг, спавших на кухне.

К счастью, ей удалось прокрасться в свою спальню никем не замеченной. Но сейчас кто-нибудь обязательно…

Услышав за спиной шум, Перл повернулась на бок и заметила, как через потайную дверь, предназначенную для слуг, с озабоченным видом входит Хетти. Увидев лежавшую в постели хозяйку, горничная замерла в изумлении. Потом с радостным криком бросилась к Перл.

— Миледи! Ах, миледи! Вы вернулись! Я уже почти отчаялась вас увидеть! Как вы?.. Когда…

Перл села, и они с горничной обнялись. Как хорошо, что первой ее увидела Хетти!

— Да, Хетти, я вернулась, и, уверяю тебя, со мной ничего страшного не случилось. Мне столько надо тебе рассказать! А теперь расскажи мне — только не кричи так, — какую выдумали историю, чтобы объяснить мое отсутствие?

Хетти еще раз крепко обняла Перл, а потом, отстранившись, стала изучать ее лицо. Похоже, горничную удовлетворило то, что она увидела, и она проговорила:

— Я не могла найти вас у Маунтхитов, а потом услышала, что вы сбежали. Я не знала, что и подумать. Сначала я решила, что вас кто-то узнал, но никто вроде бы не упоминал вашего настоящего имени.

— Меня увидела Фанни Маунтхит и раструбила всем о сходстве, — пояснила Перл. — Поэтому я предпочла сбежать, прежде чем соберется толпа, чтобы поглазеть на меня. Меня наверняка узнали бы.

— Выходит, я была почти права. Но я осталась еще на час — надеялась, что вы вернетесь. Этого не случилось, и я почти всю ночь бродила по улицам и искала вас.

— Но это же было опасно, Хетти. На тебя могли напасть и ограбить. Или того хуже…

Горничная пожала плечами:

— В тот момент мне это и в голову не приходило. Да со мной ничего и не случилось. Правда, я не рискнула покинуть пределы Мейфэра и вернулась домой. Но вас здесь не было. — Хетти вопросительно посмотрела на хозяйку.

— Я потом тебе все расскажу, — проговорила Перл. — Сначала я хочу узнать, что происходило здесь.

— Я постаралась вернуться как можно скорее, но в доме уже заметили, что вы исчезли. Меня нашли, и пришлось предстать перед герцогом и герцогиней. Его светлость был страшно расстроен, ее светлость тоже. Хотя я думаю, что герцогиня не очень-то беспокоилась за вас — больше боялась скандала.

— Значит, отец вернулся? — пробормотала Перл. — О Господи, я не хотела его расстраивать. Да и тебя тоже, Хетти. Мне очень жаль, что на тебя к тому же обрушился гнев герцогини.

— Я сказала им, что вы уехали навестить подругу, но притворилась, будто не могу вспомнить, кого именно. Боюсь, я была не слишком убедительна, так что они мне не поверили. Его светлость был уверен, что вас похитили, а герцогиня, кажется, решила, что вы нарочно все подстроили, чтобы ей досадить. Меня прогнали, прежде чем я смогла узнать еще что-нибудь.

— Прогнали? Долой с глаз?

— Нет, меня уволили. Сегодня я должна уехать обратно к матери. Ее светлость обвинила меня в том, что я плохо выполняла свои обязанности, и сказала, что в моих услугах здесь больше не нуждаются.

Перл фыркнула.

— Ничего, это мы скоро поправим. А какую историю они сочинили для света? Что меня похитили?

— Об этом шепчутся на кухне. А может быть, слухи даже просочились за пределы дома. Но их светлости придерживаются моего «абсурдного» — так говорит герцогиня — объяснения: они заявляют, что вы гостите у подруги.

— Значит, и мы будем придерживаться этой версии, — сказала Перл. — Так что тебя, Хетти, не уволят, не беспокойся.

Что же касается Люка, то он, наверное, уже обнаружил, что она ушла. Интересно, что он почувствовал? Скорее всего подумал, что она испугалась. В таком случае он не далек от истины.

Перл снова посмотрела на Хетти.

— Пока я буду одеваться, давай придумаем детали нашей истории, чтобы они не расходились с тем, что ты уже рассказала.

Через полчаса — на ней было ее обычное утреннее платье — Перл спускалась к завтраку, не обращая внимания на изумленных слуг, встречавшихся ей на пути. Герцог и герцогиня уже сидели за столом. Она вошла и поздоровалась с ними, как ни в чем не бывало.

Обелия замерла. Отец же вскочил и бросился к дочери.

— О моя драгоценная жемчужина! — воскликнул он, обнимая ее. — Значит, с тобой ничего не случилось? У тебя все в порядке?

Тут мачеха пристально взглянула на нее и проговорила:

— Где ты была два дня и две ночи? Ты заставила нас думать… о самом ужасном.

Интересно, что мачеха подразумевала под «самым ужасным»? Что ее нет в живых? Или что она опозорена в глазах света? Наверное, последнее. Перл улыбнулась отцу и сказала:

— Мне очень жаль, что я заставила тебя беспокоиться… Конечно, мне следовало сначала все продумать, но я была так расстроена…

Герцог подвел Перл к ее месту за столом и подал знак слуге, чтобы тот принес тарелку и приборы.

— Ты была расстроена?

— Да, очень. У нас с мачехой вышла ссора из-за того, что я до сих пор не замужем, и я боялась — понимаю, это глупо, — что она может каким-то образом заставить меня выйти замуж против моего желания. — Перл искоса взглянула на Обелию и увидела, что герцогиня нисколько не смутилась.

Отец похлопал дочь по плечу и ласково улыбнулся ей.

— Я решила поехать в Оукли, чтобы успокоиться, — продолжала Перл. — Я хотела попросить совета у Ровены Риверстоун. — Они с Ровеной были подругами с детства, поскольку владения сэра Нельсона Риверстоуна — весьма небольшие — граничили с главным поместьем Оукширов.

Обелил, не любившая Ровену, приложила немало усилий, чтобы рассорить подруг, но девушки до сих пор переписывались. Поэтому объяснение Перл звучало вполне правдоподобно.

Однако Обелия не желала верить в эту историю.

— У тебя было слишком мало времени, чтобы съездить в Оукли и обратно, — заявила она. — Да и карету ты не взяла. — Голубые глаза герцогини гневно сверкали.

Перл, как бы извиняясь, улыбнулась мачехе.

— Вы меня не поняли. Я ведь сбежала, так что я не могла взять свою карету — она слишком заметная. Мне пришлось воспользоваться почтовым дилижансом.

Обелия поморщилась, Перл же поспешила продолжить:

— Пока я ехала, у меня было время обдумать свое положение, и я поняла, что вела себя глупо. Поэтому после первой же ночевки в придорожной гостинице я решила, что мне лучше вернуться и не заставлять вас понапрасну волноваться.

Перл снова улыбнулась отцу, и тот обнял ее за плечи.

— Ехать одной так далеко очень опасно, моя жемчужина, и я несказанно рад, что с тобой ничего не случилось.

— Мой дорогой, неужели ты готов простить ее?! — воскликнула герцогиня. — Подумай, в какое неловкое положение она тебя поставила! Ты уже отправился в Брайтон, а дочь заставила тебя вернуться. Она провела ночь в придорожной гостинице — одна, даже без своей горничной! Неслыханно! Если об этом станет известно, ее репутация погибла.

«Как хорошо, что мачеха даже не подозревает, как на самом деле все было», — подумала Перл не без ехидства.

— Гостиница была очень приличной. Она называлась «Собака и заяц». — Перл назвала место, где они всегда останавливались, когда ездили в Оукли. — Меня там все знают, и мне любезно предоставили служанку. — Перл снова повернулась к отцу. — Я обманула Хетти, чтобы она не смогла меня выдать. Я боялась, что если возьму ее с собой, то она станет меня отговаривать… Хетти сказала мне, что ее уволили, но на самом деле она не сделала ничего плохого. Прошу вас, оставьте ее мне, мы так хорошо с ней ладим.

Перл очень не хотелось лгать отцу, но она считала, что на сей раз цель оправдывает средства. И ее слова возымели действие. Герцог кивнул и проговорил:

— Конечно, мы ее оставим, она же ничего не могла поделать. Да-да, мы не можем считать ее виноватой.

Стараясь не смотреть на герцогиню, Перл сказала:

— Спасибо, отец. Я действительно сожалею, что заставила тебя волноваться и сорвала твою поездку в Брайтон. Обещаю, что больше такое не повторится. — Когда она давала это обещание, перед ее мысленным взором возникло лицо Люка Сент-Клера — лицо, которое она уже никогда не увидит. Ей стало грустно и одиноко, и ее улыбка померкла.

— Больше не повторится? Еще бы! — воскликнула Обелия. — У нас теперь одна задача — пресечь любые слухи, чтобы спасти твою репутацию. Слава Богу, я еще не послала от твоего имени сожаления по поводу того, что ты не сможешь в четверг присутствовать на балу у Чатемов. А сегодня ты обязательно должна появиться на приеме у принцессы Шарлотты. Если мы будем держать голову высоко, может, все и обойдется.

Перл невольно вздохнула. Она не посмела возразить, хотя предпочла бы, чтобы ее репутация была погублена. Но если она начнет противиться мачехе, то та от нее не отстанет и, возможно, узнает про Люка Сент-Клера. В этом случае у него возникли бы серьезные неприятности. Поэтому она молча кивнула, давая понять, что согласна. Обелия же продолжала:

— Завтра мы, конечно, пойдем в церковь, чтобы тебя все увидели, а на понедельник у нас есть приглашения… И запомни: в четверг бал у Чатемов. Так что если все пройдет гладко, у тебя останется шанс сделать приличную партию. Да-да, мы непременно найдем тебе мужа.

Перл сдержалась и промолчала. Ей, конечно, было жаль отца, которому она невольно причинила боль, и все-таки она уже раскаивалась, что вернулась. Интересно, чем сейчас занят Люк? Ищет ее — или почувствовал облегчение, избавившись от лишних забот?

Но почему ей так хочется это знать?

— Значит, вы ее не видели? — Люк тяжко вздохнул, потому что мадам Бийо снова покачала головой. За последние три часа он прочесал весь квартал, но оказалось, что никто не видел Пегги и никто о ней ничего не знал.

Люк попрощался с француженкой, предварительно выслушав ее излияния по поводу того, что Кристоферу стало лучше.

Что же теперь делать?

Сначала он подумал, что Пегги просто решила прогуляться или пойти на рынок, но сейчас ему пришлось признать, что она ушла навсегда. И в этом, несомненно, была его вина. Он напугал ее своей несдержанностью, хотя она это и отрицала. Возможно, девушку испугала ее собственная бурная реакция, ставшая и для него неожиданностью.

Но куда она могла уйти? В тот дом, откуда сбежала? А может, бродит по улицам Лондона, пытаясь найти работу?

При такой внешности, как у нее, велика опасность, что какой-нибудь негодяй воспользуется ее наивностью.

Нет, едва ли. Пегги вовсе не такая простушка, какой хотела казаться сначала. На самом деле она очень неглупа. К тому же получила приличное образование. Наверное, она правильно рассудила: он, Люк, не стал бы приставать к слабоумной девушке. Но как он себя повел, как только узнал о ней правду?

Люк пытался убедить себя в том, что все к лучшему. И для него, и для нее.

Тут Аргос заскулил у его ног, и он почесал пса за ухом. — Я тоже по ней скучаю. Но где еще нам ее искать? Он сидел на перевернутом ящике из-под виски и вспоминал все их разговоры в надежде отыскать какую-нибудь зацепку. При этом перед ним то и дело возникали ее прелестные фиалковые глаза и вспоминались их объятия и поцелуи. К тому же Люк не сомневался: между ними существует какая-то необъяснимая связь…

Нет, не надо об этом думать, главное сейчас — сообразить, куда она могла отправиться. Может, в Оукли? Едва ли. Путь слишком далекий. Что же еще она ему говорила? Пегги призналась, что ее мать была дочерью джентльмена. Возможно, ее мать — или она сама — была незаконной дочерью какого-то дворянина. Может, этим и объясняется уклончивость ее ответов? Возможно, Пегги даже считает, что она недостойна его из-за того, что незаконнорожденная. Конечно, смешно, но и эту версию отметать нельзя.

В конце концов, он принял решение: его долг перед Пегги и перед самим собой — убедиться в том, что ей не грозит опасность. А потом… потом пусть распорядится судьба.

Но чтобы от его поисков в домах аристократов был толк, он должен прикинуться одним из них. Это означает, что настало время воскресить Лючо ди Санто. И тогда он начнет действовать!

Люк отправился домой, сочиняя по дороге письмо, которое ему предстояло написать.

Скрывая зевоту за веером из слоновой кости и кружев, Перл слушала леди Минерву Чатем — та излагала очередную версию слухов о ее исчезновении несколько дней назад. Танцы должны были начаться через несколько минут. «Как бы скрыться в одной из прилегающих к залу гостиных, — думала Перл, — как бы избежать еще одного бесконечного и скучного вечера?»

— Конечно, сейчас, когда все позади, — не унималась леди Чатем, — все это кажется глупостью, но надо признать: похищение, особенно совершенное таким романтическим и таинственным человеком, как Святой из квартала Севен-Дайалс, было захватывающей темой для слухов.

— Я думала, что Святой — всего лишь легенда, Минни, но ты уже вторая, кто упоминает это имя. А ведь я просто навестила свою старую няню…

Обелия решила: они будут всем рассказывать, что Перл ездила навещать свою больную няню. То, что няня — мать Хетти — не была больна и что до нее даже за два дня не доехать, не имело никакого значения.

— Что ты! Уверяю тебя, этот Святой существует! Тебя, верно, не было в городе, когда он совершил свою последнюю кражу, но столовое серебро и драгоценности исчезли прямо из-под носа Маунтхитов, что абсолютно соответствует легендарной дерзости этого человека. Некоторые полагают, что он принадлежит к высшему обществу и крадет у богатых, чтобы помочь бедным — как Робин Гуд, — говорила Минни; от возбуждения она даже немного порозовела.

— И правда романтично, — согласилась Перл. Но ее уже поразила невероятная догадка: Святой — это Люк Сент-Клер. Ведь миссис Планк назвала его «мистер Святой». В тот вечер он тоже был у Маунтхитов и тоже очень торопился покинуть их дом…

Тут зазвучала музыка, и Перл вернулась к действительности. Осмотревшись, она увидела, как к ней приближается маркиз Рибблтон, которому она обещала этот танец. Ах, она не успела улизнуть! Впрочем, герцогиня наверняка позаботилась бы о том, чтобы она отсутствовала не слишком долго.

— Я потом расскажу тебе все, что слышала об этом Святом, — шепнула ей Минни; к ней с другого конца зала тоже направлялся кавалер. — Ты же любишь рассказы о приключениях…

Перл действительно иногда читала приключенческие романы, чтобы немного отдохнуть от серьезного чтения. Но одно дело — романы и совсем другое — настоящий преступник.

Все еще поглощенная своими мыслями, Перл стала напротив маркиза, расточавшего комплименты ее красоте. Она даже не помнила, что пробормотала в ответ.

В течение всего вечера Перл вспоминала Люка Сент-Клера. После того как она немного пожила другой жизнью, ее собственная жизнь показалась ей еще более пустой и неестественной — совсем неинтересной. По-настоящему живой она чувствовала себя лишь те два дня, что провела с Люком.

— Вы сегодня необычайно задумчивы, миледи, — заметил лорд Хэрроуби, провожавший ее после очередного танца. — Все еще беспокоитесь о своей старой няне?

— Что? Ах да, бедная няня… — пробормотала Перл. Взглянув на лорда Хэрроуби, она подумала о том, что волосы у него почти такого же цвета, как у Люка…

Следующий танец был обещан сэру Сирилу Уэдерзу, и Перл снова стала сравнивать его с Люком: сэр Сирил был такого же роста, но более субтилен.

Господи, что с ней происходит? Перл сокрушенно покачала головой. Зачем она сравнивает с Люком чуть ли не всех присутствующих на балу мужчин? Он же не «ее» Люк!

— Как вы думаете, сэр Сирил, каковы будут изменения в Хлебных законах[5]? — спросила она, чтобы хоть как-то отвлечься.

Сэр Сирил был весьма озадачен тем, что дама задает такой вопрос. Тем не менее, он стал пространно рассуждать на эту тему. Перл очень скоро поняла, что он цитировал известную ей статью из газеты «Тайме», и сразу потеряла интерес к разговору.

Когда танец закончился, она увидела еще одного мужчину, очень похожего на Люка. Он направлялся к буфетной стойке, и Перл отметила, что он даже двигался как Люк, хотя воспитанной девушке из высшего общества не пристало замечать в мужчине такие вещи.

Сэр Сирил поблагодарил ее за танец, а она повернулась, чтобы понаблюдать за этим человеком. Как только он обернется, она увидит, кто он, и ей станет смешно, что она могла так ошибиться. А пока она представляла Люка Сент-Клера как мужчину своего круга. О чем они в таком случае могли бы говорить?

Ни к одному мужчине ее так не влекло, как к нему. Неужели одного поцелуя — пусть страстного — достаточно, чтобы она так влюбилась? А может, это судьба? Люк говорил об этом…

К ней уже приближался следующий партнер. Изобразив на лице вежливую улыбку, предназначенную для лорда Эджмонта, Перл бросила последний взгляд на незнакомца, похожего на Люка. В следующее мгновение он обернулся — и она чуть не вскрикнула…

Неужели у нее так разыгралось воображение? Или он действительно очень похож на Люка Сент-Клера? Она почти не слышала слов лорда Эджмонта, склонившегося над ее рукой. Но, в конце концов, ей все же удалось оторвать взгляд от незнакомца.

— Мне очень хочется пить, милорд, и я проголодалась, — проговорила Перл — и не узнала собственный голос. — Милорд, вы не возражаете, если я выпью немного лимонада и съем пирожное?

Лорд Эджмонт был готов выполнить любое ее желание, но ей требовалось совсем другое — подойти поближе к джентльмену, стоявшему возле буфета.

— Пойдемте вместе, — предложила Перл. — Я хочу посмотреть, какой у них выбор пирожных. Мне также кажется, что я еще не со всеми гостями поздоровалась.

Не слушая, что ответил ей лорд Эджмонт, и, не замечая, идет ли он за ней, Перл направилась к буфету. И чем ближе она подходила к незнакомцу, похожему на Люка, тем быстрее билось ее сердце.

Глава 7

— Значит, в этом доме нет молодой девушки в том возрасте, когда у нее должна быть гувернантка? — спрашивал Люк у дворецкого, раскладывавшего на блюде омаров. — Я был уверен, что протеже моей тетушки служит в семье лорда Чатема.

Дворецкий отрицательно покачал головой.

— У леди Минервы нет гувернантки уже два года, с тех пор как ей исполнилось восемнадцать. Может, кто-нибудь из слуг слышал об этой вашей Пегги, — добавил дворецкий.

— Спасибо, — кивнул Люк.

Это был уже третий дом, где он безуспешно разыскивал Пегги. Она говорила что-то и про Оукшир-Хаус, но туда Люк не мог получить приглашение.

Он уже собрался спросить у дворецкого, не слыхал ли тот что-нибудь о девушке по имени Хетти, но тут кто-то хлопнул его по плечу.

— Вот ты где, дружище! Снова расспрашиваешь слуг? Протеже твоей тетки рано или поздно найдется, не сомневайся, Люк. Пойдем, я хочу тебя кое с кем познакомить.

Изобразив на губах улыбку, Люк обернулся к лорду Маркусу Нортрапу, одному из своих самых близких друзей. Они подружились в Оксфорде, когда обнаружили, что у них много общего, в том в числе любовь к розыгрышам. Будучи младшим сыном герцога Марланда, Маркус, основываясь на опыте четырех старших братьев, давал Люку много ценных советов. Кроме того, Маркус обладал умением — не хуже, чем у профессионального взломщика, — проникать туда, куда им не разрешалось.

Получив записку от Люка — тот сообщил, что появился в городе, — лорд Маркус, как всегда, тут же ответил приглашением остановиться у него в доме на Гроувнер-стрит. Люк принял предложение — так он и прежде поступал, когда превращался в Лючо ди Санто.

— Да, Маркус, расспрашиваю. Извини, я слишком усердно выполняю поручение тетушки Лавинии, хотя в этом нет никакой нужды. — Нужда была, да еще какая! — но не мог же он признаться в этом! — Кому ты хочешь меня представить?

Маркус усмехнулся и сразу же стал выглядеть моложе своих двадцати пяти.

— О, очень многим, если учесть, что это твой первый визит в Лондон в нынешнем году. Вот, например, идет леди, с которой ты непременно должен познакомиться. Редкостная оригиналка. Бриллиант чистой воды. Синий чулок и филантроп, если можно так сказать о даме. Она могла бы ввести тебя в самые высшие круги общества, если ты ей понравишься. Давай я тебя ей представлю, дружище.

Но Люк уже не слушал Маркуса. Он думал о том, что, возможно, в этот вечер посетит еще какой-нибудь особняк. Люк провел без Пегги всего несколько дней, а у него было ощущение, что он лишился чего-то очень ценного. И все же, сделав над собой усилие, он с улыбкой обернулся, чтобы познакомиться с дамой. Лорд Маркус тоже улыбнулся и проговорил:

— Миледи, позвольте представить вам моего старого друга Лючо ди Санто, племянника графа ди Санто. Лючо итальянец, но по материнской линии — англичанин. Люк, это леди Перл Морстон, дочь герцога Оукшира.

Люк замер в изумлении. Он смотрел на стоявшую перед ним молодую леди и глазам своим не верил. Голова у него шла кругом, и казалось, что пол зала уходит из-под ног. А голос Маркуса доносился словно откуда-то издалека.

Как же так? Такого не может быть! Неужели это божественное существо, леди Перл Морстон, дочь герцога, — не кто иная, как бедняжка Пегги?! Однако сомнений быть не могло — перед ним действительно стояла девушка, которую он искал. Какое неожиданное завершение поисков!

Леди Перл, конечно же, тоже его узнала. Ее щеки порозовели, и на мгновение Люку показалось, что она либо упадет в обморок, либо отклонит знакомство. Но она вежливо кивнула и проговорила:

— Рада познакомиться с вами, синьор ди Санто. Вы давно приехали в Лондон? — Никто, кроме Люка, не заметил, что в ее глазах появилось осуждение.

— Я приехал всего два дня назад и остановился в доме лорда Маркуса, — ответил он с не меньшим осуждением во взгляде. Разве можно было сравнить ее обман с его обманом?

Тут Маркус с улыбкой сказал:

— Боюсь, миледи, нам придется его перевоспитать — Лючо так редко бывает в Лондоне. Он попал к нам в Оксфорд после того, как воспитывался за границей, а теперь живет в Европе. Редко встретишь такого космополита, как он. Лючо совершенно не знаком с жизнью в Лондоне, — закончил Маркус и рассмеялся.

Люк из вежливости тоже засмеялся. Перл же, заставляя себя улыбнуться, проговорила:

— Полагаю, что у космополита синьора ди Санто были возможности отшлифовать свои манеры в другом окружении.

Люк церемонно поклонился и ответил:

— Я счастлив познакомиться с вами, миледи. Что же до моих манер, то я готов пройти любое испытание, если вам, конечно, будет угодно испытать меня.

Она вскинула брови.

— Вот как! Может, мне следует представить вас моему отцу? Говорят, он очень проницателен.

— Это будет для меня величайшая честь, миледи. — Люк снова поклонился и мысленно добавил: «Почему бы мне не решиться на эту игру? Может, тогда представится возможность поговорить с ней наедине?»

В глазах Перл промелькнуло беспокойство, но она все же кивнула.

— Только разрешите мне сначала извиниться перед моим партнером. А потом я представлю вас герцогу и герцогине.

Когда Перл ушла, Маркус бросил на Люка вопросительный взгляд, но тот молча пожал плечами, давая понять, что не знает, о чем говорить. Перл же поговорила с каким-то худощавым джентльменом, приняла у него стакан лимонада и, выпив его, вернулась к Люку.

— Вы готовы, синьор ди Санто?

Люк предложил ей руку — и невольно вздрогнул. Едва лишь она прикоснулась к нему, он ощутил сильнейшее влечение и был ошеломлен предательством «бедной Пегги».

Как далека была эта одетая в шелка и сверкающая бриллиантами леди от той девушки, которую он спас! И как она теперь недосягаема для такого простого смертного, как он! «Но почему же она оказалась у Маунтхитов на кухне?» — спрашивал себя Люк. Он решил, во что бы то ни стало узнать правду.

— Оказывается, ваши обстоятельства вовсе не были такими затруднительными, как вы мне рассказывали, — проговорил Люк вполголоса.

— Ваши тоже, — ответила она. — Скажите, какая из ваших историй… — Она замолчала, так как с ней заговорила дама в желтых и зеленых шелках.

— Леди Перл, моя дорогая! Наша бесценная Обелия только что рассказала мне, что слухи о вас оказались ложными. Я так рада за вас, просто ужасно! — Дама в волнении покачивала головой, и огромное зеленовато-желтое перо, украшавшее ее тюрбан, колыхалось в такт словам.

— Благодарю вас, леди Вэринз. Уверяю вас, что это была буря в стакане воды. Я навещала свою няню, которая заболела, но слуги все перепутали. В следующий раз я напишу записку персонально своему отцу.

«Так вот какую придумали историю, чтобы объяснить ее внезапное исчезновение», — мысленно усмехнулся Люк. Ему не терпелось узнать, что же произошло на самом деле. Действительно, что ей понадобилось на кухне у Маунтхитов? Может, она выслеживала соперницу из высшего общества, поэтому и прикинулась служанкой?

Леди Вэринз наконец-то от них отошла, но Люк так и не успел возобновить разговор. Перл подвела его к красивой немолодой паре — герцогу и герцогине Оукшир.

— Отец, ваша светлость, разрешите представить вам синьора Лючо ди Санто, близкого друга лорда Маркуса Нортрапа.

Она отошла в сторону, и Люк поклонился герцогу. При этом он чувствовал, что Перл внимательно за ним наблюдала — вероятно, ожидала, что он совершит какую-нибудь оплошность.

— Для меня большая честь быть вам представленным, — заметил Люк. — Прошу прощения, если я невольно навязываю вам свое знакомство. В Италии некоторые вещи делают иначе.

Герцог, импозантный мужчина с очень светлыми волосами, тронутыми на висках сединой, дружелюбно улыбнулся:

— Рад познакомиться с другом одного из сыновей Марланда. Моя Перл представит вас и другим гостям, не так ли, дорогая?

Герцогиня протянула руку и капризным тоном проговорила:

— Я тоже рада познакомиться с вами, синьор ди Сан-то. Полагаю, вы долго жили на континенте. Признаюсь, моя мечта — путешествовать.

Теперь Люку пришлось лгать. Но делать это в присутствии Пегги-Перл ему очень не хотелось. Да, как ни странно, не хотелось. Хотя она ему лгала…

— Я провел несколько лет в Италии, у своего дяди графа ди Санто. — Эту историю он часто рассказывал своим друзьям из высшего общества. — Но моя мать — англичанка, и она настояла, чтобы я получил надлежащее образование в Англии. Однако мои манеры сформировались главным образом за границей.

— И эти манеры очаровательны. — Ресницы герцогини затрепетали. Взглянув на Перл, она продолжала: — Дорогая, не забудь оставить танец за синьором ди Санто. Надо дать ему почувствовать, что в Англии ему рады.

Люк покосился на Перл и заметил, что она нахмурилась. Неужели она не желала танцевать с ним? Этого он никак не ожидал.

— Уверен, что все танцы леди Перл уже расписаны, но я благодарен вам за столь дружелюбное отношение, — проговорил Люк.

Герцогиня покачала головой.

— А я уверена, что все ее вальсы еще свободны, не так ли, дорогая?

Леди Перл немного помедлила и кивнула.

— Вы правы, герцогиня. — Взглянув на Люка, она добавила: — Почту за честь, сэр.

Перл изобразила улыбку, однако было совершенно очевидно, что ей ужасно не хотелось с ним танцевать.

Попрощавшись с герцогом и герцогиней, Люк повел Перл обратно к буфету.

— Вам не обязательно со мной танцевать, — проговорил он вполголоса. — Я прекрасно понимаю, что вы предпочли бы этого не делать.

Шок от неожиданной встречи уже прошел, и выражение ее лица было непроницаемым. Но тут она вдруг взглянула на него с грустной улыбкой — и на мгновение стала прежней Пегги. Люк тут же растаял, и ему пришлось приложить невероятные усилия, чтобы не заключить ее в объятия.

— Не в том дело, — сказала она. — Обелия знает, что я никогда не танцую вальс. Так что это просто еще один способ наказать меня.

— Я уже понял, что между вами и вашей матерью существуют трения…

— Она моя мачеха, — перебила его Перл. «Так вот в чем дело!» — промелькнуло у Люка.

— Но я вовсе не желаю быть орудием наказания, — заявил он. — Ко всему прочему я очень давно не танцевал. — Это было правдой. Люк не танцевал с прошлого года — тогда он последний раз появился в обществе под именем ди Санто. Но сейчас он мог бы к ней прикоснуться…

— Вообще-то я не возражаю, — сказала Перл. — А если я смогу сделать вид, что наслаждаюсь танцем, то одержу над герцогиней маленькую победу. Кроме того, — добавила она с очаровательной улыбкой, — этот вальс — наш единственный шанс поговорить без свидетелей. А я убеждена, что нам надо задать друг другу очень много вопросов.

Она была права. Хотя он и убеждал себя в том, что должен забыть о своих чувствах к этой женщине. Но почему же она ему лгала? Почему?..

Люк поклонился и проговорил:

— Тогда я буду с нетерпением ждать того момента, когда заиграют вальс.

А пока он задаст несколько вопросов Маркусу — тот наверняка знает немало про леди Перл.

Перл смотрела вслед удалявшемуся Люку. «Что же в нем так привлекает меня? — думала она. — Ведь он, мягко говоря, был со мной нечестен». Да, он обманывал ее, и все же она с величайшим нетерпением ждала вальса.

Обелия уже не в первый раз устраивала ей такую ловушку с вальсом. Разумеется, мачеха прекрасно понимала: племянник небогатого итальянского графа не мог считаться приличной партией для дочери герцога Оукшира. Однако Обелия была явно очарована внешностью и манерами Люка, и Перл очень хотелось, чтобы отец заметил, как его супруга флиртует с новым знакомым.

Впрочем, в данном случае Перл не могла винить мачеху. На одетого по последней моде Люка заглядывались все женщины — и молодые, и пожилые. «Но танцевать он будет со мной», — с замиранием сердца подумала Перл. Всего полчаса назад она представляла, о чем бы говорила с ним, если бы он принадлежал к ее кругу, а теперь…

— Миледи… — Ее раздумья прервал лорд Хардвик. — По-моему, этот танец мой, не так ли?

Перл кивнула и пошла танцевать с лордом Хардвиком, хотя пожилой граф не очень-то ей нравился. Манеры у него были отменные, но его высокомерие и самоуверенность всегда ее отпугивали.

Граф был так же богат, как ее отец, но она знала, что он очень рассчитывал на ее деньги и тот престиж, который принес бы ему брак с ней. Пока графу пришлось прекратить свои ухаживания, потому что она уже дважды ему отказывала. К счастью, отец его недолюбливал, так как они часто оказывались по разные стороны в вопросах политики.

— Вы сегодня замечательно выглядите, миледи, — заметил граф, когда они заняли позицию для котильона. — Похоже, ваше последнее… э-э… приключение пошло вам на пользу.

Перл заставила себя рассмеяться.

— Приключение? Сомневаюсь, что это было приключение. Я просто навещала свою старую няню. Но я благодарю вас за комплимент.

Его взгляд скользнул по ее фигуре.

— Здоровье всегда привлекает в молоденькой девушке. Оно добавляет блеска ее прелестям.

В этот момент заиграла музыка и начался танец, так что разговор прервался. Лорд Хардвик был весьма уважаемым и влиятельным человеком, но временами в его манерах проскальзывала неприятная угодливость и льстивость.

Танец наконец-то закончился. Перл оглядела зал, однако Люка нигде не было. А что, если его появление здесь — всего лишь часть какого-то плана? Может, он уже скрылся — как тогда в доме Маунтхитов?

Лорд Хардвик неожиданно проговорил:

— Миледи, вам знаком тот молодой человек, который идет сюда?

Она обернулась и вздохнула с облегчением.

— Это синьор ди Санто. Он недавно приехал с континента. Мне его представили, а что?

Граф улыбнулся и пробормотал:

— Мне показалось… Он мне кое-кого напомнил, вот и все. Но его имя ничего мне не говорит. — Граф поцеловал Перл руку, потом бросил еще один взгляд на Люка и направился в другой конец зала.

Люк подошел к ней и проговорил:

— Сейчас будет обещанный мне вальс, не так ли? — Его улыбка была похожа на ту, которую она помнила с ночи их бегства из дома Маунтхитов. Ее сердце дрогнуло.

— Да, но я почему-то не была уверена, что вы подойдете, — ответила Перл.

— А я не был уверен, что вы захотите вспомнить о вальсе. — Он взял ее за руку и вывел на середину зала.

— Как я уже сказала, этот вальс может оказаться нашей единственной возможностью поговорить.

Тут он положил руку ей на талию, и ее захлестнула волна удивительных ощущений; ей тотчас же вспомнились те восхитительные мгновения в его квартире, когда она забылась в объятиях Люка. Перл казалось, что она и сейчас чувствовала жар его губ и его прикосновения к ее бедрам…

— Я боялась, что вы уйдете, прежде чем я смогу удовлетворить свое любопытство, — проговорила она и тут же поняла, что краснеет.

— А мое любопытство останется неудовлетворенным? — Он пристально посмотрел ей в глаза, и в ушах у нее начался такой шум, что она почти не слышала музыку.

— Тогда, может, начнем? — Перл вызывающе улыбнулась.

— Разумеется, — кивнул Люк. — Я надеюсь, что мы оба будем полностью удовлетворены.

Перл еще больше покраснела. Она вдруг поняла, что больше всего на свете ей хотелось полной удовлетворенности. С Люком. Они сделали один круг, и она спросила:

— Кто начнет первый? Вы или я? Будет глупо, если мы упустим этот шанс.

— Мы его не упустим, леди Перл. Что бы вы хотели узнать? Готов ответить на любой ваш вопрос.

Перл подняла голову и на мгновение попала в капкан его горящих черных глаз. Судорожно сглотнув, она отвела взгляд и, облизав внезапно пересохшие губы, сказала:

— Мой самый главный вопрос — кто вы на самом деле? Люк Сент-Клер или Лючо ди Санто? Или ни тот ни другой?

Он закружил ее по залу — притом замечательно, если учесть, что он редко танцевал, — и только потом ответил:

— Я бы сказал, и тот и другой. Я вырос как Люк Сент-Клер, но в вашем мире все знают меня как ди Санто.

В ее мире. Значит, он разделяет их миры. Но это не ответ на ее вопрос — ведь она хотела знать, кто он на самом деле.

— Стало быть, мой мир не достоин вашей честности?

— Не достоин моей честности? — Он крепко прижал ее к себе, и она ощутила дрожь во всем теле. — Возможно, Люк Сент-Клер не достоин вашего мира. — При этих словах его лицо стало непроницаемым.

Перл поняла, что Люк намекал на ее собственный обман. Но она решила, что сначала должна узнать его тайну, а уж потом расскажет правду о себе.

— Так кто же все-таки Лючо ди Санто?

Он загадочно улыбнулся.

— Вы, вероятно, помните, что я умудрился попасть в Оксфорд?

«Он, похоже, забыл, что ничего мне об этом не говорил, — подумала Перл. — Он рассказывал о какой-то школе, но ведь Оксфорд — это совсем другое». Однако она утвердительно кивнула.

— Вы сказали, что таково было желание вашей матери.

— Да. — Он чуть отстранился и продолжал: — Но одних денег было недостаточно, чтобы гарантировать мое поступление в Оксфорд. Не менее важной была родословная.

Заметив, что он нахмурился, она высказала догадку:

— И вам пришлось воспользоваться родством с графом ди Санто, хотя вам претило быть чем-либо ему обязанным. Потому что он не желал знаться с вашей матерью. И граф заставил вас принять его фамилию, не так ли?

Люк взглянул на нее с удивлением.

— Да, верно, что-то вроде того…

— И вы его за это презираете. Поэтому, закончив Оксфорд, вы отказались от всего, что связано с графом, в том числе от его фамилии. — Перл была довольна тем, что ей удалось самой разгадать его тайну. Во всяком случае, частично. — Но почему вы сейчас снова воспользовались этой фамилией? Почему решили проникнуть в тот мир, который так презираете?

— Чтобы найти вас, — последовал ответ.

У Перл перехватило дыхание, ей казалось, она вот-вот задохнется.

— Меня? — прошептала она. Люк утвердительно кивнул.

— Бедная крошка Пегги — одна в целом мире! Я же не мог успокоиться, пока не узнаю, что с ней случилось! — Ей казалось, что его рука на ее талии прожигает тонкий шелк платья. — Я же не мог знать, что на самом деле у великолепной леди Перл были свои причины для маскарада.

Его усмешка заставила ее покраснеть. «Так мне и надо! — думала Перл. — Я это заслужила!»

— Да, я тоже вас обманула и прошу меня простить. Сначала я просто боялась, а потом испугалась, что подвергну вас риску, если признаюсь, кто я такая. — Ей хотелось добавить, что она боялась потерять его уважение, но она промолчала.

— А теперь расскажите — почему вы оказались на кухне Маунтхитов?

Перл взглянула ему в глаза и поняла, что должна рассказать всю правду. Да, она решила рассказать о себе все, она была готова излить ему душу.

Но тут вальс закончился и Перл заметила, что к ней уже спешит молодой виконт, зарезервировавший следующий танец.

— Мы потом еще побеседуем, — проговорила она. — Приезжайте ко мне завтра, и мы что-нибудь придумаем. Можем, например, поехать кататься в парк.

Люк кивнул и галантно поцеловал ей руку. Затем пристально посмотрел ей в глаза и произнес:

— До завтра.

В следующее мгновение он удалился.

Быстрый контрданс, последовавший за вальсом, не требовал разговора, и Перл была этому рада. Ей удалось бросить на Люка последний взгляд — они с лордом Маркусом прощались с хозяевами бала. После ухода Люка у нее пропал интерес к происходящему. Однако Перл ликовала.

Оказалось, что Люк, хотел он того или нет, все-таки принадлежал к ее миру. Во всяком случае, они могли продолжить свою дружбу. О большем она не смела даже думать. Пока.

Следующий день начался для Перл как обычно — с приема визитеров. Джентльмены приходили с цветами и делали комплименты, дамы развлекали ее сплетнями. Она слушала вполуха и отвечала — иногда невпопад — на вопросы, пока Клоринда Стактон не затронула тему, очень ее интересовавшую.

— Я видела, дорогая Перл, что ты вчера вечером танцевала с синьором ди Санто. Он говорил о чем-то… скандальном? Я такое о нем слышала от Фанни Маунтхит!

— А что именно? — Перл ни голосом, ни выражением лица не выдала своего интереса; она старалась слушать Клоринду с таким же видом, с каким выслушивала все сплетни. — Что-нибудь скандальное?

Клоринда энергично закивала, и гости, находившиеся в комнате, стали прислушиваться.

— Во-первых, ходят слухи, что он виновен в разводе лорда и леди Симкокс. — Клоринда понизила голос до шепота, хотя всем было известно, что лорд Симкокс получил в прошлом году анонимку, в которой говорилось о неверности его жены.

— Я бы не стала винить леди Симкокс, — хихикнула мисс Чалмерс. — На вчерашнем балу у Чатемов он был одним из самых красивых мужчин.

Джентльмены начали протестовать, а дамы стали их поддразнивать и утешать. Затем заговорили на другую тему. Перл не знала, радоваться ли ей или огорчаться. Она не знала деталей скандального развода Симкоксов, но мысленно поздравляла леди Симкокс с тем, что та избавилась от грубого и вечно пьяного мужа; к тому же он был почти на тридцать лет старше жены. Но Перл не хотелось думать о том, что Люк замешан в этом деле.

Вскоре Клоринда Стактон уехала, а спустя минуту сообщили о приезде нового гостя.

— О, лорд Беллоусворт! — воскликнула Обелия. — Клянусь, я уж подумала, что мы никогда вас больше не увидим. Я была просто в отчаянии, не увидев вас вчера на балу. — Она усадила лорда рядом с Перл, на место, где только что сидел сэр Сирил, собравшийся уходить.

— Прошу меня простить, ваша светлость. Моя мать плохо себя чувствовала, и я не счел возможным оставить ее одну. Однако сегодня ей стало лучше, поэтому я решил засвидетельствовать вам свое почтение. — Лорд Беллоусворт обратил взор на Перл, и та с трудом удержалась от вздоха.

— Какой заботливый сын, — с одобрением проговорила герцогиня. — Я всегда считала: мужчина будет относиться к своей жене так же, как он относится к своей матери. Правда, Перл?

— Как правило, это так, — откликнулась Перл и тут же подумала: «Удивительно, что лорд Беллоусворт вообще отважился появиться у нас после своего последнего визита».

Но все объяснилось просто.

— Ваша светлость, вы были так добры, что пригласили меня сегодня после того, как я пренебрегал вами всю последнюю неделю. Смею я надеяться, что вы меня простили?

— Ну-ну, милорд, вы не совершили ничего такого, что требовало бы прощения. Напротив, я надеялась, что смогу вас уговорить сопровождать леди Перл сегодня вечером в оперу. Мы с герцогом хотели бы сами сопровождать ее, но боюсь, что вместо этого нам придется присутствовать на скучнейшем дипломатическом приеме.

Перл полагала, что после того, что она рассказала отцу, Обелия прекратит свое неуемное сводничество. Увы, она ошиблась. Обелия, казалось, даже удвоила свои усилия. Перл чуть не задохнулась от злости — мачеха слишком много себе позволяла. Взглянув на герцогиню, она ледяным тоном проговорила:

— Сожалею, что вы сначала не посоветовались со мной, ваша светлость. Вы поставили лорда Беллоусворта в неловкое положение. Дело в том, что я уже дала согласие другому джентльмену… Именно он будет сопровождать меня.

— Вот как? — Герцогиня явно ей не поверила. — И кто же он, этот джентльмен? Кстати, позволь спросить: когда у тебя была возможность с ним договориться?

Именно в этот благословенный момент доложили о приезде Люка. Перл вздохнула с облегчением и одарила мачеху сладчайшей улыбкой.

— Я поеду в оперу с синьором ди Санто. Мы обсудили этот вопрос вчера во время вальса — того самого, который предложили вы, ваша светлость.

Глава 8

Услышав свое светское имя, слетевшее с уст Перл, Люк замер на пороге роскошной гостиной. Перл — сегодня она казалась еще более прекрасной — тотчас же заметила его, но не подала виду. Люк вошел в комнату и, отвесив хозяйкам изысканный поклон, с улыбкой проговорил:

— Ваша светлость, миледи, я польщен тем, что моя скромная персона стала предметом обсуждения.

— Ах, синьор ди Санто! — воскликнула Перл, изобразив удивление — словно только сейчас его заметила. — А я как раз делилась с герцогиней нашими планами… Вы не забыли, что сегодня вечером мы с вами едем в театр? Кажется, вы говорили, что «Отелло» — одна из ваших любимых опер, не так ли?

Люк не колебался ни секунды.

— Разумеется, говорил, миледи. Как я уже сказал вчера, я в восторге от того, что у меня будет возможность одновременно удовлетворить две страсти… Мои страсти — любовь к театру и к обществу прекрасных дам.

Ему показалось, что при слове «страсти» Перл немного покраснела, и он спрятал улыбку. Может, она и светская дама, но при этом весьма наивная. Во всяком случае, он уже менее болезненно воспринимал ее обман.

— Ваша светлость, — Люк повернулся к Обелии, — я хотел бы еще раз поблагодарить за ваше вчерашнее предложение пригласить леди Перл на вальс. Ваша поддержка была для меня крайне лестной.

Теперь уже покраснела герцогиня. Она искоса посмотрела на высокого блондина, сидевшего рядом с Перл, и тот ответил ей натянутой улыбкой. «Возможно, герцогиня прочит его в женихи Перл», — подумал Люк, но ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Я всего-навсего была любезна с человеком, только что приехавшим в Лондон. А леди Перл…

— Она необычайно обаятельна, — с улыбкой вставил Люк. — Я знаю, было бы невероятно, если бы она уже не была обручена. Но я приехал сюда в надежде уговорить ее покататься со мной сегодня днем. Лорд Маркус, — теперь он улыбался Перл, — предположил, что вы могли бы познакомить меня с английскими обычаями, отличающимися от итальянских. — Маркусу и в голову такое не могло прийти, но Люк не сомневался: его друг не возражал бы, если бы узнал, что его имя используют для благого дела.

Прежде чем герцогиня заговорила — она наверняка запретила бы поездку, — Перл сказала:

— Я намеревалась заехать в магазин и купить новую шляпу, но это можно отложить и до завтра. Я буду в восторге, если смогу просветить вас относительно того, чего ждет от вас английское общество.

— Вы само великодушие, миледи. — Люк снова улыбнулся. — Не могли бы вы представить меня гостям? — Он повернулся к джентльмену, в котором инстинктивно почувствовал соперника.

— Это маркиз Беллоусворт, давний друг нашей семьи. — В голосе герцогини послышались суровые нотки — очевидно, она хотела поставить Люка на место.

«Разумеется, она не считает меня хорошей партией для своей падчерицы, — подумал Люк. — Что ж, герцогиня права… Только не следует показывать, что я знаю об этом».

— Рад познакомиться, Беллоусворт… — Люк чуть наклонил голову, пародируя тот надменный вид, какой в таких случаях принимали многие его оксфордские знакомые из аристократических семей.

Беллоусворт покраснел и откашлялся.

— Ваш покорный слуга, ди Санто… — Маркиз явно нервничал, и Люк понял, что добился своего.

— А эти очаровательные дамы, должно быть, сестры? — Люк повернулся к гостьям, сидевшим рядом с маркизом. — Они так похожи… Даже цвет волос один и тот же.

— Это леди Уитгингтон и ее дочь, мисс Чалмерс, — ответила герцогиня.

Старшая из дам захихикала от восторга. Люк же улыбнулся и отвесил им поклон, чуть менее галантный, чем тот, которым он приветствовал хозяек дома.

— Для меня большая честь познакомиться с вами. — Он заглянул в глаза сначала матери, потом дочери, и они обе зарделись.

«Слава Богу, отсутствие практики не сказалось на моих светских манерах», — подумал Люк. Он наконец-то сел, но не так близко к Перл, как ему хотелось, — об этом позаботился долговязый маркиз. Люк намеревался занять место маркиза, как только тот освободит его, но оказалось, что Беллоусворт остается на ленч. Так как Люк не мог сам себя пригласить, ему вскоре пришлось откланяться.

— Я заеду за вами в пять часов, и мы поедем на прогулку. — Он склонился над рукой леди Перл.

Она тотчас же почувствовала жар во всем теле, однако с невозмутимым видом ответила:

— Буду ждать. До встречи, сэр.

Покинув Оукшир-Хаус, Люк направился к дому лорда Маркуса. Он надеялся, что друг одолжит ему свой фаэтон для прогулки с леди Перл. Разумеется, Люк мог бы просто-напросто украсть чей-нибудь экипаж, но тогда его прогулка в обществе прекрасной дамы была бы омрачена.

Перл казалось, что ленч тянется бесконечно, и она даже не пыталась прислушиваться к бессмысленной болтовне лорда Беллоусворта и мачехи. Интересно, о чем они с Люком будут говорить, когда останутся наедине? О чем она его спросит — и как? Надо постараться, чтобы удовольствие от беседы не отвлекло ее от главного…

— Чему вы улыбаетесь, миледи? — спросил лорд Беллоусворт. — Неужели вас рассмешила кража бриллиантов у леди Маунтхит?

Вспомнив, о чем накануне ей рассказывала леди Минерва, Перл заинтересовалась разговором.

— Конечно же, нет, — ответила она. — Просто я думала совсем о другом. А что, вора еще не поймали?

Лорд Беллоусворт покачал головой.

— Но это только вопрос времени. Я слышал, что у властей уже есть многообещающая версия.

— Неужели? Значит, они надеются, что наконец-то поймают этого… Святого? — Вчерашние подозрения показались ей абсурдными, но все же она не могла избавиться от дурного предчувствия.

Маркиз усмехнулся:

— Уверяю вас, его дни сочтены. Ожерелье леди Маунтхит — вернее, его часть — уже найдено. Негодяй разломал ожерелье на части — видимо, для того, чтобы было легче его продать.

— Разломать такое великолепное ожерелье?! — воскликнула герцогиня. — Бедная Маделейн!

Перл невольно поморщилась. Столько шума из-за нескольких бриллиантов! А в квартале Севен-Дайалс множество несчастных — этим людям не каждый день удается пообедать.

— А удалось ли найти тех, кто продал ожерелье? — поинтересовалась Перл. Беллоусворт кивнул:

— Да, удалось. Бриллианты поступили в магазин через известного скупщика краденого. Когда его допросили, ему пришлось дать описание человека, продавшего ему драгоценности.

— Описание? — Перл пыталась не выдать своих чувств. — И как же выглядел этот человек?

Лорд Беллоусворт улыбнулся.

— Неужели вы тоже увлечены этим негодяем? Многие молоденькие девушки им восхищаются, но я считал вас более благоразумной, леди Перл. Во всяком случае, мальчишка, продавший бриллианты, вряд ли был сам Святой. Больше похоже на то, что он — один из его подручных.

— Вы хотите сказать, милорд, что это был мальчик? — удивилась герцогиня. — Я полагала, что Святой действует в одиночку. О, как это отвратительно, если он нанимает детей для своих грязных дел!

— Согласен с вами, ваша светлость. Я слышал, что мальчику лет двенадцать, не больше. Некоторые предположили, что он, возможно, сын этого мерзавца. Как только его поймают — а это случится очень скоро, — мы узнаем про него всю правду.

«Его сын? — ужаснулась Перл. — Неужели Люк мог… Нет-нет, у него не может быть сына. А если бы был, то я бы наверняка его увидела».

Немного успокоившись, она с улыбкой проговорила:

— А как вам удалось все это узнать, милорд?

— От моего кузена лорда Гримсби — он ведь судья. Конечно, судьи не занимаются расследованиями, но кузен в курсе дела и кое-что мне рассказывает. Вернее — моей матери. Она боялась вечером ложиться спать, пока он не заверил ее, что негодяя вот-вот поймают.

— Как удачно, что у вас есть такой родственник, — пробормотала Перл. «А может, это все-таки Люк? — подумала она. — Что ж, сегодня я непременно узнаю все его секреты, какими бы они ни были».

Фаэтон остановился перед парадным входом Оукшир-Хауса.

— Помни, Рифля, ты должен быть нем как рыба. Нам с тобой еще предстоит поработать над твоим произношением, — добавил Люк с улыбкой.

Его слуга, камердинер и кучер молча кивнул. Затем, приложив палец к губам, прошептал:

— Буду нем, сэр.

Люк бросил на него выразительный взгляд, но на мальчишку это не произвело ни малейшего впечатления. Одетый в ливрею и с наклеенными усиками, он выглядел старше, но все же больше походил на пажа, чем на камердинера.

— Очень хорошо. Я вернусь через несколько минут с молодой леди, о которой я тебе говорил.

Рифля кивнул и соскочил с козел. Люк же направился к величественному входу в Оукшир-Хаус.

Приходить в этот дом и приглашать леди Перл на прогулку было не очень разумно. После того как он убедился, что «его Пегги» не грозит опасность, ему надо было незаметно исчезнуть, предварительно извинившись перед Маркусом. Но он понял, что ему трудно расстаться с Перл.

Сейчас ему пришлось еще раз напомнить себе, что у него не может быть никаких отношений с этой леди. Она жила в своем мире, а он — в своем, и у них не было ничего общего. В какой-то момент — либо на прогулке, либо вечером в опере — придется сказать ей об этом и распрощаться. Но сначала ему надо узнать правду о ее вылазке в трущобы Лондона — пусть даже он больше никогда ее не увидит.

Его проводили в ту же роскошную гостиную. Герцогини, к счастью, не было, зато Перл появилась почти тотчас же.

— Вижу, что могу считать точность одним из ваших достоинств. — Люк поклонился, стараясь не обращать внимания на то, как при ее появлении забилось его сердце. — Не многие светские дамы могут этим похвастать — по крайней мере, я так слышал.

Перл лукаво улыбнулась.

— Я никогда не видела смысла в том, чтобы заставлять джентльмена ждать, раз уж я согласилась принять его. Если я хочу избежать его общества — что случается довольно часто, — я просто говорю ему об этом без обиняков.

— Значит, я польщен вдвойне. Что ж, едем? — Люк предложил ей руку.

— Моя горничная спустится через минуту, — сказала Перл. — Я сначала хотела оставить ее дома, но герцогиня и слышать об этом не желала. Впрочем, мы можем смело говорить в ее присутствии.

В следующее мгновение в гостиной появилась темноволосая девушка в нарядном платье.

— Полагаю, это и есть Хетти? — усмехнулся Люк. Девушка покраснела до корней волос и в смущении взглянула на свою хозяйку.

— Да, милорд.

Люк едва заметно нахмурился.

— Никакой я не лорд, Хетти, а просто мистер. Или синьор. Запомни это, пожалуйста.

Хетти молча кивнула, а Перл с улыбкой проговорила:

— Осмелюсь предположить, что вы не дадите нам забыть об этом, мистер ди Санто.

В интонациях ему послышался легкий упрек. Неудивительно, что ей не понравилось его замечание — ведь совсем недавно он говорил ей о своей нелюбви к аристократии. Но что из того? Если знатной леди Перл угодно принять его замечание на свой счет, с этим ничего не поделаешь.

Люк помог дамам забраться в фаэтон. Перл села рядом с Люком, взявшим в руки вожжи, а Хетти и Рифля уселись сзади. Люк очень надеялся, что его протеже запомнил наставления и будет разыгрывать немого.

— Я не ожидала, что у вас тоже будет сопровождающий, — с улыбкой заметила Перл. Если присутствие еще одного человека ее и раздражало, она сумела это скрыть.

— Это мой камердинер, но он у меня недавно, и ему надо подучиться, — ответил Люк. — Вот я и предложил ему поехать со мной. Пусть набирается опыта.

Перл взглянула на него с некоторым удивлением — ведь люди ее круга не «предлагали» своим слугам, а приказывали. Однако Люк не собирался исправлять свою оплошность.

— Наш вчерашний разговор прервали, — сказал он, намеренно отвлекая ее внимание от Рифли. — Насколько я понимаю, вы хотели бы продолжить его сегодня.

Перл немного смутилась.

— Да, я понимаю, с моей стороны было не совсем… прилично самой пригласить вас на прогулку, но ничего другого мне не пришло в голову. Могу я надеяться, что ваш слуга будет так же тактичен, как моя Хетти?

— Он вообще почти не умеет говорить, — громко сказал Люк — так, чтобы его услышал Рифля. — Помнится, вы собирались мне рассказать, что вы делали на прошлой неделе, когда переоделись в столь необычный для вас наряд.

— Да, верно, — кивнула Перл. — Но мне кажется, что я еще не слышала вашей истории.

Люк пожал плечами:

— Вы узнали все, о чем стоило рассказывать.

— Мне хотелось бы услышать и то, о чем рассказывать не стоило.

— Сначала дамы! — усмехнулся Люк. Во всяком случае, он не собирался рассказывать ей всю правду. Это было бы слишком рискованно — для обоих. Будет гораздо лучше, если он просто исчезнет — и пусть она утешается теми иллюзиями, которые у нее еще остались на его счет.

Она довольно долго молчала. Наконец кивнула:

— Что ж, хорошо.

В этот момент они въехали в ворота парка, и Люку какое-то время пришлось лавировать в потоке карет и всадников, стремившихся попасть в парк. Наконец они выехали на дорогу для экипажей, и Люк вопросительно посмотрел на Перл.

— Так что же?

Она тихонько рассмеялась.

— Знаете, теперь, когда надо все выразить словами… В общем, мне кажется, что я вела себя ужасно глупо. Я… я пряталась от своей мачехи, чтобы она не заставила меня выйти замуж.

Люк нахмурился.

— Она хотела вас заставить?.. А каким образом? Ведь вы не желаете выходить замуж, не так ли?

— В том-то и дело… — пробормотала Перл с виноватой улыбкой. — Теперь-то, оглядываясь назад, я понимаю, что у нее ничего бы не вышло. Однако она всячески пыталась… втянуть меня в компрометирующую ситуацию. Я узнала о ее планах совершенно случайно.

— Кто предупрежден, тот вооружен… Что же касается вашей мачехи, то я о ней не самого высокого мнения.

— Я тоже, — кивнула Перл. — Мне было бы достаточно просто проявлять осторожность, и она ничего бы не добилась, потому что меня всегда поддерживает отец. Но он тогда уехал из города, и мне пришлось сбежать…

Люк отнесся к ее рассказу с явным скептицизмом, поэтому Перл, немного помолчав, продолжала:

— У меня имелся и другой мотив. Вы сочтете это… глупостью, но для меня это очень важно. Мне хотелось узнать, как живут простые люди, то есть те, кто не имеет ни моего богатства, ни моих привилегий, И в какой-то степени благодаря вам я узнала гораздо больше, чем могла надеяться.

— Я вовсе не считаю это глупостью, — отозвался Люк. Многое, что рассказал о ней Маркус, подтверждалось, однако он сомневался, что даже одна девушка из десяти тысяч отважилась бы на такой поступок. — Если бы кто-то еще… из людей вашего круга сделал бы то, что сделали вы, реформы продвигались бы гораздо быстрее.

— Я думаю точно так же. — Она пододвинулась к нему и положила руку ему на локоть. От ее близости и тонкого аромата ее духов у Люка кружилась голова, и он лишь усилием воли заставил себя сосредоточиться на ее словах. — Я считаю, что долг тех, кто держит в своих руках судьбы других людей… их долг — как следует изучить жизнь этих людей. И самый верный путь — испытать все на себе.

Люк улыбнулся, и Перл в смущении отодвинулась от него.

— Прошу прощения… — Она покраснела. — Я становлюсь слишком уж громогласной, когда заговариваю на эту тему. Это заметили все, кто меня знает. Вы, наверное, думаете, что я фанатичка.

— Нет, но я думаю, что вы необыкновенно проницательны. А ведь аристократы в большинстве своем живут с шорами на глазах, они намеренно не замечают того, чего не хотят видеть.

Перл долго молчала, и Люк уже решил, что оскорбил ее своим высказыванием об аристократии. Но тут она снова заговорила:

— Вы себе не представляете, как приятно встретить человека, исповедующего те же взгляды. Я, конечно, читала про все это в газетах, но газеты — совсем не то. Увы, среди моих знакомых почти никто не разделяет мои взгляды.

Люк молча пожал плечами.

Немного помолчав, Перл продолжала:

— Я люблю и уважаю своего отца, и он даже выслушал меня, но я знаю, что он считает мои взгляды идеалистическими. К тому же я женщина и мало знаю жизнь. Возможно, он прав. Но очень скоро у меня появится возможность осуществить свои идеи на практике — во всяком случае, я постараюсь этого добиться.

Люк смотрел на свою спутницу как зачарованный; ему казалось, что он никогда еще не желал ее так, как в эти мгновения. Стараясь взять себя в руки, он пробормотал:

— И что же это за возможность? Она заговорщически улыбнулась.

— Если мне удастся противостоять мачехе до конца июня, я стану хозяйкой Фэрборна, небольшого поместья в Уорикшире. Как только его закрепят за мной, я смогу управлять им, как считаю нужным. Если хотите, это будет проверка моей теории.

Он смотрел на нее с восхищением — и с удивлением. Женщина — хозяйка поместья? Это же неслыханно! Немного подумав, Люк спросил:

— И вы чувствуете, что способны со всем справиться одна?

Она вызывающе вскинула подбородок.

— Я вижу, что вы ненамного отличаетесь… от остальных. Вы считаете, что женщине такое не под силу?

— Нет-нет, то есть… Видите ли, я бы, например, не справился с такой задачей. Но я забыл, что вы — леди Перл, дочь герцога. Разумеется, вы получили соответствующее воспитание и образование, так что, наверное, сумеете управлять поместьем.

Она внимательно посмотрела на него и проговорила:

— Конечно же, я найду помощников — чтобы они выполняли большую часть работ, которые я запланирую. И у них в подчинении будут надежные люди. Так что нельзя сказать, что я буду управлять поместьем одна.

Люк не смог удержаться от улыбки.

— А у вас не будет женщин-надсмотрщиц? Вы не доверите им такую ответственную работу?

Перл нахмурилась, потом вдруг расхохоталась.

— Мистер Сент-Клер, похоже, вы еще более радикальный реформатор, чем я!

— Мистер ди Санто, — поправил ее Люк. — Видите ли, я просто хотел указать на непоследовательность вашей позиции, миледи.

— Критику принимаю, — ответила Перл с улыбкой. — Но все-таки что вы думаете о моем плане? Мне было бы очень интересно узнать ваше мнение. Возможно, вы укажете мне и на другие… э-э… моменты моей непоследовательности.

Он рассмеялся и проговорил:

— Поскольку я был свидетелем действенности вашей борьбы за социальную справедливость, то буду рад оказать вам посильную помощь, миледи. Но не пора ли нам возвращаться? Мне кажется, уже поздно.

Она с сожалением вздохнула.

— Вы правы, мистер ди Санто. Но у нас, я надеюсь, еще будет возможность поговорить вечером в театре. Хотя герцог и герцогиня наверняка пожелают нас сопровождать.

— Тогда мы поговорим во время представления. Я еще никогда не сидел в ложе. Только предупреждаю: я действительно не знаком с некоторыми лондонскими обычаями.

— Можете смело положиться на меня, мистер ди Сан-то. Обещаю каждый раз толкать вас в бок, когда надо будет помолчать.

Мысль о том, что Перл будет толкать его в бок в темноте ложи, привела Люка в восторг. Но он тут же осадил себя и с усмешкой проговорил:

— Спасибо, благодарю вас. Если простой толчок не заставит меня замолчать, не стесняйтесь и валите меня прямо на пол.

Она засмеялась, а он добавил:

— Уверяю, я всегда буду вспоминать об этом с удовольствием. Ведь другой возможности посетить с вами оперу у меня, наверное, уже не будет.

Она взглянула на него с удивлением.

— Почему вы так говорите?

Люк направил лошадей к воротам парка, а затем свернул на Беркли-сквер. Он ненавидел себя за то, что хотел сделать, но постарался не выдать своих чувств — хотя слова, которые он собирался сказать, должны были прозвучать для него как похоронный звон.

— Потому что в вашем мире я всего лишь гость, леди Перл. Теперь, когда я убедился, что вы в полной безопасности, я должен исчезнуть — и чем скорее, тем лучше.

Глава 9

Перл была в ужасе. С тех пор как она познакомилась с Люком, ее жизнь приобрела смысл, и ей казалось, что для нее чрезвычайно важно разгадать тайну этого человека.

— Но зачем вам… исчезать? — пробормотала Перл. — По-моему, вы здесь прекрасно себя чувствуете. Не думаю, что ваш мир уж настолько чужд моему. Вы ведь долго жили со своим дядей, не так ли? А Оксфорд? — «А как же прошлый сезон с леди Симкокс?» — добавила она мысленно.

Они проехали по Беркли-сквер, и он остановил лошадей перед ее домом. Рифля поднялся со своего места, чтобы опустить для Перл подножку. Но она не шевельнулась — она по-прежнему смотрела Люку в глаза. Он понял, что Перл ждет ответа, и проговорил:

— Я неплохо играю роль светского человека, но это всего лишь роль. Вы меня понимаете?

Перл кивнула.

— Да, я вас прекрасно понимаю. Вы считаете, что люди из высшего общества виновны в несчастьях вашей матери — и в ваших собственных. И я знаю: вы не хотите, чтобы вас считали таким же, как они… как мы. Но разве вы…

Тут ей в голову пришла совершенно неожиданная мысль, и она с жаром заговорила:

— Вам будет легче изменить мой мир изнутри, согласитесь. Ведь я именно это собираюсь сделать. А вы могли бы мне помочь. — Перл представила, что они с Люком заняты одним и тем же делом, и эта мысль необыкновенно ее воодушевила.

Но он молча покачал головой и, грустно улыбнувшись, выбрался из фаэтона. Перл подала ему руку, и Люк помог ей спуститься. Снова улыбнувшись, он сказал:

— Я восхищаюсь вами, миледи. И я счастлив, что мне удастся еще раз с вами поговорить. Давайте проведем наш последний вечер как можно лучше и постараемся, чтобы наши разногласия не испортили его.

В этот момент парадная дверь отворилась, и Перл поняла, что ей придется попрощаться с Люком.

— Жду вас в театре «Друри-Лейн» через два с половиной часа, сэр. Полагаю, мы сможем продолжить нашу дискуссию.

Он склонился над ее рукой.

— Тогда до встречи, миледи.

Кивнув дворецкому, Люк шагнул к фаэтону. Перл же стала подниматься по ступенькам. Она ни разу не оглянулась: не стоило давать прислуге повод для сплетен — мол, леди Перл влюбилась в нового знакомого. Но когда она дошла до своей спальни, то уже поняла, что ей грозит именно это.

Конечно же, Люк заворожил ее, она впервые встретила такого необычного и странного человека. Перл снова подумала о том, что должна переубедить его — вместе они могли бы сделать много добра. Да, ей необходимо, чтобы Люк остался здесь, в ее мире…

Ей вдруг вспомнилось, что она чувствовала, когда он целовал ее. При каждой встрече Люк вызывал у нее чувства, о которых она даже не подозревала… Нет, нельзя об этом думать, иначе она сойдет с ума.

Но что с ней будет, если она потеряет его?

— В театр? С леди Перл? — Лорд Маркус был явно удивлен. — Вчера вечером ты с ней танцевал, сегодня днем ездил на прогулку в парк, а теперь — в театр? Я еще никогда не видел, чтобы она кому-либо отдавала такое предпочтение. Ведь ты познакомился с ней только вчера вечером, не так ли?

Люк кивнул и с улыбкой проговорил:

— Видишь ли, оказалось, что у нас много общих интересов. Хотя «предпочтение» — слишком громко сказано. Пойми, я пробуду в Лондоне совсем недолго, так что едва ли из этого что-нибудь выйдет. Такие, как она, — не для меня, согласись.

Маркус усмехнулся:

— Что касается леди Перл, то она всем отказывает. Многие из кожи вон лезли, пытаясь завоевать благорасположение герцога и герцогини. Они ухаживали за леди Перл так, как считается приличным в высшем обществе, но им всем отказывали по весьма неопределенным причинам. Признаться, я немного удивлен, что ее родители разрешают тебе ухаживать за ней. Люк пожал плечами:

— У них пока не было возможности вмешаться, вот и все. Да и оснований нет, потому что я за ней вовсе не ухаживаю. Через день-другой я уеду и едва ли когда-нибудь снова ее увижу. — Люк старался не замечать чувство пустоты, появлявшееся всякий раз, когда он напоминал себе об этом.

Лорд Маркус с удивлением посмотрел на друга.

— Так скоро? Я думал, что ты пробудешь здесь весь сезон. Ты полюбил бы Лондон, если бы отнесся к нему без предубеждения. Мы могли бы весело провести время.

При этих словах Маркуса Люк вспомнил о тех неприятностях, которые выпадали на их долю, когда они в Оксфорде защищали от нападок своих младших друзей.

— А леди Перл может оказаться не такой уж недоступной, как ты думаешь, — продолжал Маркус. — Случались и более странные вещи. Кто бы мог подумать, что у леди Хотон что-нибудь получится с Джеком Эшкрофтом? Попроси моего брата Питера как-нибудь рассказать об этом. Конечно, у Джека было преимущество — его титул, но его репутация была еще хуже, чем… — Маркус осекся. — Я хочу сказать…

Люк рассмеялся и проговорил:

— Я тебя понял, дружище. Но дело не в этом. Видишь ли, меня ждет тетушка. Ей больше не на кого положиться.

«Хорошо, что от меня никто не зависит и мне не нужно о ком-либо заботиться, — подумал Люк. — Мне ни к чему такая ответственность».

— Что ж, ты можешь оставаться в этом доме сколько захочешь. Мы всегда тебе рады. Может, твой следующий визит будет более длительным. — Маркус был искренен, но Люку стало не по себе — он знал, что не заслуживал такой искренности.

Он невольно вздохнул. Как жаль, что нельзя довериться другу. Но довериться — это было бы глупо.

— Спасибо, Маркус. Я запомню…

— Перл, тебе не следует поощрять мистера ди Санто, — выговаривала ей Обелия по пути в театр. — Один танец ничего не значит, но сейчас ты с ним встретишься уже в третий раз за один день. Дорогая, помни: твоя репутация и так уже, возможно, под вопросом из-за твоего глупого поступка на прошлой неделе.

Перл пожала плечами.

— Я нахожу беседы с ним занимательными и полезными, — ответила она. — У него богатый жизненный опыт, и он очень интересный собеседник.

Герцог рассмеялся.

— Узнаю свою Перл. Всегда хочет узнать что-то новое. Конечно, книги менее опасны, дорогая. — Как обычно, герцог желал умаслить и дочь, и супругу.

Перл, однако, это не понравилось. Она ужасно злилась — герцогиня все-таки настояла, чтобы они с герцогом сопровождали ее в театр. Удастся ли им с Люком хотя бы на несколько минут остаться наедине? Ведь это, возможно, их последняя встреча…

Как только они вошли в театр, Перл пошла впереди герцога и герцогини, высматривая в толпе Люка. Увидев его, она едва заметно поморщилась. Какие-то две дамы — Перл не знала их — явно добивались его внимания. Но он, судя по всему, не поощрял их флирта.

— Вот вы где, мистер ди Санто, — приветствовала она его с деланной веселостью. — Я боялась, что мы не найдем вас в этой толпе.

Мысленно выругавшись, Люк повернулся и изобразил на лице улыбку. Он так и знал, ему не следовало появляться в театре. Здесь оказалось слишком много знакомых, но этих своих знакомых он не мог представить Перл и ее родителям.

К счастью, две флиртовавшие с ним дамы проявили деликатность и удалились, когда он склонился над рукой Перл. При этом Люк чувствовал на себе пристальный взгляд герцога.

— Если бы вы меня не нашли, то я бы нашел вас, миледи, поверьте. Вы настолько превосходите всех по красоте, что привлекли бы меня к себе, как маяк в море.

— Очень красиво сказано, мистер ди Санто, — с кислой миной прокомментировала герцогиня. — Рада видеть вас…

Приветствие герцога было более дружелюбным. Но он нахмурился, когда Люк предложил руку Перл. Впрочем, его озабоченность была вполне понятна.

— Я слышал, что Эдмунд Кин просто великолепен, — сказал Люк, обращаясь главным образом к герцогу и герцогине. — Я счастлив, что у меня есть возможность увидеть его перед отъездом из Лондона.

— Я видела его несколько раз, — с рассеянным видом проговорила Перл. — Говорят, что в роли Яго он особенно хорош. Я уверена, его игра вам понравится.

По дороге в роскошную ложу, из которой хорошо была видна вся сцена, они говорили о пьесе и о Шекспире вообще. Уже в ложе Люк заметил, как ловко Перл вклинилась между ним и отцом — так, что Обелия оказалась с краю, по другую руку от герцога.

Перед тем как опуститься в кресло, Перл легонько прикоснулась к его локтю и многозначительно на него посмотрела. Люк едва заметно кивнул, показывая, что понял ее — она хотела поговорить с ним наедине, если представится такая возможность.

Перл улыбнулась ему и, вовсе того не желая, привлекла его внимание к своим губам. Целую минуту Люк думал лишь об этих губах — о том, какие они были мягкие и податливые, когда он их целовал. Наконец он отвел глаза и принялся рассматривать публику в партере. Немного помолчав, проговорил:

— Взгляните на тех двух леди в одинаковых платьях. Они очень забавны, не правда ли?

Перл посмотрела в указанном направлении и рассмеялась.

— По-вашему, они леди?

— Я назвал их так… просто из вежливости, — с улыбкой ответил Люк. Было совершенно очевидно, что эти «леди» — женщины легкого поведения, которые вышли на охоту за покровителями. К счастью, он не был с ними знаком. Впрочем, Перл вряд ли бы его об этом спросила.

Вскоре они увидели, как эти женщины с угрожающим видом сближались, и, судя по всему, оскорбления, которыми они друг друга осыпали, были такими же вульгарными, как их красные платья. «Было время, когда такие дамы привлекли бы мое внимание, — подумал Люк. — Интересно, стану ли я когда-нибудь таким, как прежде?»

— О, они устроили настоящий спектакль! — воскликнула Перл, когда женщины начали размахивать кулаками. Потом одна из них выдернула из прически другой красное перо, но тут же за это поплатилась — соперница порвала бретельку на ее платье.

Тут к женщинам подошли двое мужчин и начали их растаскивать, дабы они не нанесли друг другу более серьезный урон. Раздавшиеся из лож аплодисменты свидетельствовали о том, что не одни Оукширы и их гость наблюдали за «спектаклем».

— В театре никогда не бывает скучно, не правда ли? — Герцог рассмеялся. — Я всегда считал: наблюдать за публикой гораздо интереснее, чем смотреть пьесу. Вы со мной согласны, мистер да Санто?

Люк с удивлением посмотрел на герцога. «Неужели этот человек может забавляться подобным образом?» — промелькнуло у него. Но он тут же взял себя в руки и с улыбкой ответил:

— Признаюсь, мне еще никогда не приходилось наблюдать за публикой из такой ложи, как ваша. Теперь я понимаю, почему все стремятся приобрести на время сезона ложу.

Герцог снова рассмеялся. Однако в его глазах промелькнуло нечто… весьма обеспокоившее Люка. Он понял, что нельзя недооценивать этого человека. Наверное, очень многие политики совершали такую ошибку, а потом сожалели о ней. «Интересно, — подумал Люк, — понимает ли Перл, каким опасным противником может быть ее отец? Сомнительно. Впрочем, пока он ко мне расположен, так что не следует беспокоиться».

Несколько минут спустя подняли занавес, и Люк попытался сосредоточиться на спектакле. Однако ему мешала близость Перл, все его чувства откликались на малейшее движение ее руки или поворот головы, а ноздри щекотал чудесный аромат ее духов, вызывавший эротические фантазии… Покосившись на нее, он задержал взгляд на длинном золотистом локоне у ее горла. О, как же он завидовал этому локону!

Люк снова взглянул на нее и увидел, что, и она за ним наблюдает. Они обменялись едва заметными улыбками — и он тут же ощутил желание. Чтобы отвлечься, Люк стал думать о своих бывших любовницах, но это не помогло — в присутствии Перл подобные воспоминания теряли силу.

Тут Перл повернулась к нему и тихонько прошептала:

— Дездемону играет Мэри Седжхилл. Все считают, что по таланту она не уступает Кину. Как вы ее находите?

Люк судорожно сглотнул и заставил себя посмотреть на сцену. Понимает ли Перл, что она с ним делает? Почти наверняка даже не подозревает.

— Кажется, она играет, очень недурно, — прошептал он в ответ. И тут же, не сумев побороть искушение, легонько прикоснулся к ее руке, лежавшей на подлокотнике кресла.

Ее брови чуть приподнялись, и Люку показалось, что она покраснела. Впрочем, он не был в этом уверен — ведь в ложе царил полумрак.

«Что же в этом человеке так меня привлекает?» — размышляла Перл. Действительно, почему ее так влекло к нему? Легкое прикосновение — и вот уже теплая волна пробегает по всему телу, а место прикосновения пылает, словно в огне. Она взглянула на его руку, только что прикасавшуюся к ней. Большая, настоящая мужская рука, обтянутая желтой лайковой перчаткой.

Эти руки не так давно обнимали ее… Интересно, что она почувствует, если он прикоснется… и к другим местам? Нет-нет, нельзя об этом думать. Перл заставляла себя следить за происходящим на сцене, однако у нее ничего не получалось.

Тут совершенно неожиданно наступил антракт. Хорошо, что она знает «Отелло» почти наизусть, потому что сейчас и нескольких строчек из первого акта не услышала. Перл поднялась с кресла и посмотрела на герцога.

— Отец, если ты не возражаешь, я воспользуюсь случаем и покажу мистеру ди Санто верхние ярусы.

Герцог улыбнулся и махнул рукой.

— Как хочешь, дорогая. Обелия же нахмурилась и сказала:

— Возвращайся через пятнадцать минут.

Люк тоже встал. Перл тотчас же взяла его под руку, и они вышли из ложи. Чувства, вызванные мыслями о нем, все еще бурлили в ней.

— Что бы вы хотели посмотреть? — спросила она, покосившись на Люка.

Он посмотрел на нее так, что у нее кровь закипела в жилах.

— А что бы вы хотели мне показать?

У Перл перехватило дыхание, и она, сделав над собой усилие, отвела глаза.

— Говорят, что самый лучший вид — с верхнего яруса. — Ей показалось, что она говорит слишком громко и голос ее звучит совершенно неестественно.

— Тогда ведите меня наверх, миледи.

Перл не смела поднять на Люка глаза, но чувствовала, что он улыбается. «Только бы не покраснеть», — подумала она. И тут же вполголоса проговорила:

— В нашем распоряжении всего несколько минут, и нам в любой момент могут помешать. Но мне хотелось бы поговорить с вами с глазу на глаз. Скажите, вы действительно намерены покинуть Лондон? Мою часть Лондона…

— Я должен, — пробормотал он. — Мое место не здесь.

Стараясь не смотреть на него, она продолжала:

— Я хочу просить вас об одолжении. Но если вы согласитесь, вам придется отложить ваш отъезд. Вы уже знаете, что моя мачеха хочет во что бы то ни стало выдать меня замуж до того, как мне исполнится двадцать один год. Это произойдет в конце июня. Так что мне нужна ваша помощь, чтобы сорвать ее планы.

— Чем же я могу вам помочь? — Он посмотрел на нее с удивлением.

— Если бы считалось… — Она на несколько секунд умолкла. — Если бы считалось, что я в кого-нибудь влюбилась, это отпугнуло бы других претендентов и охладило бы пыл моей мачехи.

Люк остановился и внимательно посмотрел на нее.

— Вы просите открыто за вами поухаживать? Я правильно вас понял?

— Да, но не по-настоящему. — «Если только ты сам этого не захочешь», — добавила она мысленно. — Просто притворитесь, будто ухаживаете, а я притворюсь, что поощряю ваши ухаживания. А как только пройдет день моего рождения, я вроде бы изменю свое решение. Вы будете свободны и вернетесь к той жизни, к которой привыкли. И я тоже смогу жить так, как захочу.

Она поднялась еще на несколько ступеней, а потом зашагала по узкому проходу.

— Понятно, — пробормотал Люк. Немного помолчав, спросил: — А ваши родители не выпроводят меня из дома?

Ведь уже ясно, что герцогиня не одобряет того, что я за вами ухаживаю. Возможно, и герцог не одобряет.

Слава Богу, он не отклонил ее предложение сразу же! Если бы он это сделал, она не набралась бы смелости предложить ему более скандальный план…

— Отец разрешит, если я его попрошу об этом. Он редко мне отказывает. А герцогиня не посмеет ему перечить.

Они дошли до последнего яруса и остановились, якобы любуясь видом театра. Люк, казалось, задумался. Наконец он снова на нее посмотрел, и на сей раз Перл не отвела глаза. Но сердце ее бешено колотилось. «Неужели я зашла слишком далеко и оттолкнула его?» — подумала она.

Внезапно он улыбнулся и проговорил:

— Кажется, я начинаю понимать, почему герцог не может вам ни в чем отказать. Если вы действительно полагаете, что я смогу вам помочь, то хорошо, согласен. Я готов разыгрывать самого преданного поклонника до тех пор, пока это будет необходимо.

Перл ликовала. Он все-таки согласился! Пусть все это будет притворством — не имеет значения! Достаточно того, что он останется.

Люк развязал галстук и бросил его на спинку стула. Он старался не разбудить Рифлю, спавшего в гардеробной. Сейчас ему хотелось побыть одному и хорошенько подумать.

Господи, какой же он болван!

Как он мог поддаться импульсу и согласиться? Перл — идеалистка и мечтательница, и ему следовало бы сказать ей об этом. Но он смотрел в ее прекрасные фиалковые глаза и говорил именно то, что она хотела услышать. Даже сейчас одно лишь воспоминание о ее взгляде привело его в возбуждение.

Черт, он испытывает желание при одной мысли о Перл — а ведь ему придется целых два месяца делать вид, что он ухаживает за ней. Смотреть на нее, но не сметь притрагиваться? Это же настоящая пытка! И еще: как быть с деньгами?

В его квартире оставалось всего несколько вещей, которые он сможет продать — при условии, что оттуда уже не вынесли все, что могли. Чтобы вести светский образ жизни еще два месяца, нужны деньги — много денег.

Маркус предоставил ему свой дом и кормит его, но нельзя же постоянно носить одни и те же вещи. У него всего два вечерних костюма. Да и днем носить особенно нечего — всего лишь пара бриджей. Что же касается обедов… Пока Маркус ничего об этом не говорил, но ему наверняка кажется странным, что он предпочитает обедать дома, а не в клубе.

Кроме того, возникнут проблемы с цветами и всякими безделушками для Перл — чтобы не ударить в грязь лицом. Он был бы рад подарить ей что-нибудь, чтобы вызвать улыбку на ее прелестных губках. Увы, ему был известен лишь один способ раздобыть деньги. И вероятно, придется снова к нему прибегнуть.

Сейчас эта мысль очень беспокоила его, хотя прежде такого не случалось. Люди из высшего света чрезвычайно богаты, поэтому ему всегда казалось, что он имеет полное право присваивать некоторую — очень незначительную — часть их собственности. Воровство в данном случае было актом справедливости — по отношению к нему, к его матери и к обездоленным жителям лондонских трущоб. Но как к этому отнесется Перл?

Она наверняка его осудит. Именно это его беспокоило.

Люк снял жилет и рубашку и в задумчивости прошелся по комнате. Очевидно, следовало сделать так, чтобы она |; никогда об этом не узнала, вот и все. Разве у него есть выбор в той ситуации, в которую он сам себя поставил? Выбора нет. Его мучили угрызения совести, но Люк всячески старался оправдать себя. Он сделает то, что нужно, а мораль оставит для другого случая.

Люк забрался под одеяло, закрыл глаза и стал думать о Перл и о будущем, которое якобы их ожидало. О будущем, которого никогда не будет.

Два дня спустя Люк уже стал предметом светских пересудов. Весть о том, что у леди Перл наконец-то появился фаворит, привела все лондонское высшее общество в величайшее возбуждение.

Первым Люка поздравил Маркус.

— Ну и хитер же ты, старина! — Они встретились в доме Маркуса за ленчем. — Я не поверил ни единому слову, когда ты мне говорил, что уезжаешь к тетке. Я был уверен, что подходящий случай может заставить тебя остаться в Лондоне. Ты думаешь, что герцог Оукшир и впрямь даст свое согласие?

— Честно говоря, я сомневаюсь, — признался Люк. — Но пока что он прямо мне в лицо не заявил, что запрещает видеться с его дочерью. Поэтому я намерен и дальше ухаживать за ней.

— А как же герцогиня? Неужели ей нечего сказать по этому поводу? Не обижайся, Люк, ты мой лучший друг, но ведь ты…

— На самом деле я никто. Но я не обижаюсь, потому что ты прав. Герцогиня задала мне несколько вопросов. Разумеется, она считает, что я охочусь за приданым ее падчерицы. И конечно же, ее интересует, сделаю я предложение леди Перл или нет.

— И что же ты решил? Ты готов, если наступит решающий момент?

— Я знаком с леди Перл всего неделю. И как ты весьма дипломатично указал, мои шансы получить согласие ее отца крайне малы.

Естественно, ни о какой помолвке не могло быть и речи. Этот шаг повлек бы за собой составление брачного контракта и неизбежное наведение справок о его происхождении и финансовом положении — при том, что первое было сомнительно, а второго вообще не существовало. Он себе об этом напоминал каждый раз, когда его надежды и мечты грозили затуманить разум.

Сегодня ему предстояло стать сопровождающим Перл на музыкальном вечере в ее собственном доме. Ожидалось, что на вечере будет присутствовать весь свет и сам принц-регент.

Приехав в Оукшир-Хаус, Люк сразу отметил, что он одет хуже всех. Разумеется, его вечерний костюм вполне соответствовал моде, но у него не было ни денег, ни времени, чтобы заказать его у самых лучших портных. И это бросалось в глаза.

— Я сделаю все, чтобы не смущать вас, — пробормотал он, сопровождая Перл из холла, где встречали гостей, в главный зал. — Должен признаться, что мне немного не по себе.

Она легонько пожала его руку.

— У вас все замечательно получается. Поверьте, у вас манеры лучше, чем у некоторых титулованных джентльменов, — а только это имеет значение.

Люк невольно вздохнул. Прежде, когда он осмеливался появляться в великосветских салонах, ему удавалось оставаться незаметным. Но сегодня у него это едва ли получится — ведь все считают его избранником леди Перл.

Музыкальный вечер оказался довольно необычным. Герцогиня решила устроить пять концертов в разных гостиных особняка — причем в разное время, — так что гости могли выбирать и каждый слушал то, что ему хотелось. Люк и Перл на несколько минут задержались в небольшой гостиной, где давал концерт блестящий пианист.

— Как он замечательно играет, не правда ли? — прошептала Перл. Она весь вечер не выпускала руку Люка, и он был этому весьма рад.

— М-м-м… да, очень хорошо. — Люк плохо разбирался в музыке, но наслаждался близостью Перл. Изредка он даже позволял себе пофантазировать — представлял, как проводит с Перл ночь.

— Пойдемте, послушаем флейтиста, — предложила она, когда пианист закончил играть. — И еще должна выступить известная певица. Говорят, что в Италии она всеобщая любимица. Возможно, вы слышали о ней от вашего дяди.

Люк пожал плечами:

— Да, возможно. А как ее зовут?

— Синьора Донателли, кажется. О, нас зовет леди Минерва! Я уверена, она захочет с вами познакомиться.

Люк кивнул и повел ее к молодой леди; он был рад, что Перл на время забыла о его итальянском дядюшке. Лгать становилось все труднее, а сказать всю правду он никак не мог.

— Перл, клянусь, я ужасно хочу познакомиться с мистером ди Санто! Я слышала о нем такие интересные вещи! — воскликнула леди Минерва, когда они к ней подошли.

Перл улыбнулась и проговорила:

— Леди Минерва Чатем, познакомьтесь с Лючо ди Санто. Минни — моя самая близкая подруга, — добавила она.

Леди Минерва рассмеялась.

— Видимо, не такая уж близкая, если не смогла предугадать развитие событий… Мистер ди Санто, прошу вас, принесите нам чего-нибудь выпить, чтобы у нас с Перл была возможность немного посекретничать.

Люк поклонился.

— Для меня большая честь служить двум таким прекрасным дамам. Принести миндального ликера? Или вы предпочитаете шампанское?

В ответ на комплимент леди Минерва хихикнула и замахала веером.

— Ах, конечно же, шампанское! Перл наконец-то определилась с выбором, и это надо отметить! Но не спешите, постарайтесь не возвращаться подольше.

Оставив дам поболтать, Люк двинулся обходным путем к столикам буфета, где шампанского было более чем достаточно. Он шел очень медленно, кивая старым знакомым и здороваясь с людьми, с которыми его недавно познакомили. Заглянув в одну из гостиных, Люк обнаружил, что флейтист все еще выступает. Что ж, он потом расскажет об этом Перл.

У буфетных столиков его внимание привлекла пожилая вдова, стоявшая к нему спиной. Одетая во все черное, она была буквально увешана драгоценностями — даже ее туфли были украшены бриллиантами. Разговаривая с пожилым джентльменом, дама сделала резкое движение рукой, и тяжелый золотой браслет с рубинами и бриллиантами едва не соскользнул с ее запястья. Потом она кивнула в ответ на какое-то замечание джентльмена и снова взмахнула рукой. На сей раз браслет расстегнулся — очевидно, застежка была сломана — и соскользнул на пол по складкам се многочисленных юбок.

Ничего не заметив, пожилые собеседники двинулись дальше. Люк же замер перед сверкающим искушением, лежавшим так близко от него. Но замер всего лишь на мгновение. С невозмутимым видом он сделал несколько шагов и осмотрелся, чтобы убедиться, что никто не заметил падение браслета. Затем вытащил из кармана носовой платок и приложил его к носу. Через несколько секунд, делая вид, что собирается сунуть платок обратно в карман, он в последний момент уронил его на пол, но так, что платок накрыл браслет. Быстро наклонившись, Люк подобрал платок вместе с браслетом.

За эту побрякушку, если он не ошибся, можно заказать новый гардероб у самого Уэстона, и еще останется, чтобы купить какую-нибудь безделицу для Перл. Люк уже засовывал платок в карман, но тут чья-то сильная рука ухватила его за запястье.

— И что же у вас там такое? — Главный дворецкий Оукшир-Хауса смотрел на Люка с праведным гневом.

Люк замер, силясь придумать правдоподобное объяснение. Однако в голову ничего не приходило.

— Ах, дорогой, ты нашел его! — Перл — видение в лиловом шелке — стала между ним и дворецким. Она ловко выхватила у Люка браслет. — А я была уверена, что потеряла его в холле. Как хорошо, что ты пошел за мной и нашел его здесь.

Дворецкий в смущении попятился, непрерывно кланяясь.

— Извините меня, миледи. Могу ли я чем-нибудь вам услужить?

— Спасибо, Апвуд, ничего не надо.

Дворецкий ретировался, а Перл пристально посмотрела на Люка.

— А теперь вы, может быть, расскажете, каким образом у вас оказался браслет леди Глиннон?

Глава 10

Перл пыталась сохранять спокойствие и не выдать своих чувств. Но она была в шоке. Выходит, ее подозрения подтвердились: Люк и есть тот пресловутый Святой. Но чтобы он начал красть здесь, в ее доме…

— Люк, зачем? — прошептала она.

Выражение его лица постоянно менялось — было совершенно очевидно, что он придумывал правдоподобное объяснение. Наконец чувство вины победило, и он опустил глаза.

— Простите меня, Перл. Я все это время лгал вам.

— Мне бы хотелось в этом разобраться. — Она все еще пыталась его оправдать или понять. — Давайте пойдем в библиотеку. Там мы сможем поговорить.

Перл боялась, что Люк откажется, но он последовал за ней без единого слова. Библиотека была уменьшенной копией той библиотеки, которую герцог Оукшир устроил в своем главном поместье. Как Перл и рассчитывала, в ней никого не было. Она села на стул лицом к двери — так, чтобы никто не застал их врасплох. Указав Люку на соседний стул, Перл проговорила:

— А теперь, пожалуйста, расскажите правду — всю правду.

— Она вам не понравится, — пробормотал Люк, по-прежнему избегая ее взгляда.

— Возможно. Но я все-таки хочу ее знать. Я рассказала вам все о своем, мягко говоря, необычном поведении на прошлой неделе. Теперь настала ваша очередь.

Он набрал в легкие побольше воздуха и наконец-то посмотрел ей в глаза.

— Что ж, хорошо. История, которую я поведал вам на прошлой неделе, гораздо ближе к правде, чем та, которую я рассказываю друзьям и знакомым. На самом деле я Люк Сент-Клер, не более того.

Перл заморгала.

— А как же ваша учеба в Оксфорде? Как же ваши оксфордские друзья?

— Я назвался Лючо ди Санто, чтобы попасть в университет. И для этого использовал рекомендации и документы, которые подделал. Общественное положение и родственные связи так же важны для поступления в Оксфорд, как и плата за обучение. Вы ведь это понимаете, не так ли?

— Значит, ваш дядя в Италии…

— Абсолютная фикция.

— Но плата за обучение? Кто-то же должен был…

— Я заплатил сам. Просто сделал так, чтобы подумали, что деньги поступили из другого источника.

— А откуда взялись деньги? Вряд ли их можно было занять.

Он на несколько секунд закрыл глаза, словно вел внутреннюю борьбу с самим собой. Потом снова посмотрел на нее.

— Вы правы. Все было так… как вы уже, наверное, догадались. Я их украл. Я самый обыкновенный вор, Перл. И всегда им был. Мне не следовало вводить вас в заблуждение, не следовало позволить вам…

Она подняла руку, прерывая его. И с болью в сердце проговорила:

— Возможно, не следовало. И все-таки я не назвала бы знаменитого Святого из квартала Севен-Дайалс заурядным вором.

Он посмотрел на нее с удивлением.

— Как вы узнали?

Горький смешок сорвался с ее губ.

— Вы все еще сомневаетесь в моих умственных способностях? Признаюсь, я не сразу поняла, кто вы такой, хотя все улики были более чем очевидны. Разве я не видела собственными глазами, как вы помогаете обитателям своего квартала?

Люк хотел что-то сказать, но Перл продолжала:

— К тому же я слышала, как маленькая Эмми Планк назвала вас «мистер Святой». И потом — эта кража в доме Маунтхитов, откуда вы с такой прытью бежали сразу после того, как совершили ее.

Он пожал плечами и пробормотал:

— Да, вы правы. Когда я узнал, что слухи о моем существовании дошли до высшего общества, я понял: не исключено, что вы сделаете свои выводы. Зря я не сказал вам правду с самого начала, до того как вы стали считать меня достойным вас и даже представили своим родителям…

— И до того, как попросила вас за мной ухаживать, — проговорила Перл, и на глаза ее навернулись слезы. — А вы согласились… чтобы облегчить себе новую кражу? Наверное, где-нибудь в доме я обнаружу вашу визитную карточку, не так ли?

Он был искренне возмущен — или ей просто хотелось в это поверить?

— Конечно же, нет! Как вы могли такое подумать? Я согласился только по причине… о которой вы мне рассказали, и вопреки здравому смыслу. Но у меня не было средств, чтобы продлить свое пребывание в вашем мире. Вот почему я сказал вам, что должен исчезнуть. Клянусь честью, это правда.

Ей показалось, что она его поняла, но легче от этого не стало.

— Честью вора? — пробормотала Перл и тут же увидела, что лицо его исказилось, точно от боли. — Простите. Я не знала, что именно я заставила вас это сделать, иначе никогда бы…

— Нет! — воскликнул он с жаром, и Перл почувствовала себя бабочкой, летящей на огонь. Теперь она знала, кто он, но ее непокорное тело тосковало по нему. — Вы ни в чем не виноваты. Я заявлю властям, что вы к этому не имеете никакого отношения.

— Властям?

— Разве вы не собираетесь заявить на меня? Вы же знаете, что Святого ищет полиция.

На сей раз Перл возмутилась.

— Как вы могли предположить такое?

— Но почему?

Даже в эту страшную минуту Перл, глядя на него, не могла не заметить его волнистые темные волосы и благородные черты лица — да-да, благородные!

— И вы еще спрашиваете? Вы мне очень помогли на прошлой неделе, хотя полагали, что я обыкновенная служанка. Если вы решили, что за вашу доброту я отплачу вам предательством, значит, вы слишком плохо обо мне думаете.

Теперь он смотрел на нее с восхищением.

— Но ведь это я вас предал, я вам лгал. Любая, кем бы она ни была, не смогла бы простить такое.

— Возможно, я… не любая женщина, — проговорила Перл с дрожью в голосе.

— Да, не любая, — кивнул Люк. — В этом нет сомнения.

Перл в смущении потупилась и попыталась улыбнуться.

— Во всяком случае, было бы нелепо сдавать вас полиции за кражу браслета леди Глиннон. Ведь это, безусловно, подделка.

Люк уставился на нее в изумлении.

— Подделка?..

— Да, подделка. Правда, очень хорошая. Видите ли, пожилая леди постоянно теряла свои драгоценности, поэтому ее родственники заменили их подделками. Все знают, что она никогда не носит настоящие драгоценности на публике. Утром я верну браслет. Скажу, что нашла его после того, как все гости разошлись. Вот и все.

— Похоже, я теряю навыки. — Люк рассмеялся. — Но теперь-то вы понимаете, почему я должен исчезнуть?

— Да, но… — Она вспомнила о другом своем плане. Это было, конечно, чистейшим безумием. При одной мысли об этом у нее бешено заколотилось сердце. И все-таки она сказала: — Но прежде я хочу просить вас об одолжении.

— Еще одно одолжение? — Люк насторожился. — Что ж, я вас слушаю.

— Мне несколько раз приходило в голову: единственный надежный способ отделаться от герцогини — это сделать так, чтобы замужество стало для меня невозможным. — Она боялась поднять на него глаза. — Я хочу, чтобы вы погубили мою репутацию — непоправимо. Чтобы это произошло до того, как вы исчезнете.

Люк решил, что ослышался.

— Простите, миледи, неужели вы просите меня…

— Лишить меня невинности. — Хотя внутри у нее все дрожало, она старалась говорить ровным голосом и сохранять спокойствие — словно они обсуждали одну из ее социальных реформ. — Если я лишусь невинности, Обелия не сможет никому меня навязать в качестве жены. Но мое поместье останется за мной… и я смогу осуществить все, что задумала.

Люк откашлялся и пробормотал:

— Вы, должно быть, не до конца все продумали. От вас отвернется все высшее общество. А если когда-нибудь в будущем вы захотите выйти замуж и…

— Нет, я все продумала, — перебила Перл. И тут же почувствовала, что краснеет: она вдруг поняла, что этот ее «план» не имеет ничего общего с вопросом о наследстве, то есть с Фэрборном.

— Но вы ведь должны понять…

— Мне нет никакого дела до высшего общества, — решительно заявила Перл. — Я намерена провести всю свою жизнь в Фэрборне. Я не собираюсь выходить замуж. И вряд ли захочу сделать это в будущем. Муж пытался бы навязать мне свою волю, а я бы сопротивлялась, и мы оба были бы несчастны. Мне будет гораздо легче одной.

И в одиночестве… Но об этом она сейчас не станет думать. Пока не станет. Может быть, потом, когда проведет с Люком ночь, полную страсти…

— Так вы сделаете это?

Он покачал головой:

— Простите, миледи. Я просто не могу…

Ей хотелось в отчаянии закричать… но она с невозмутимым видом поднялась со стула и протянула ему руку.

— Пойдемте, я хочу вам кое-что показать.

Он взял ее руку и встал. Не проронив ни слова, Перл отвела его в угол библиотеки. Там, справа от камина, она открыла узкую потайную дверь, замаскированную под стенную панель. Выглянув в слабо освещенный коридор для прислуги, она прислушалась. Потом увлекла Люка за собой и осторожно закрыла за собой дверь.

— Потайной ход? — удивился он.

— Не потайной, но все же не всем известный. Во многих больших домах есть такой ход — чтобы слуги могли выполнять свои обязанности, не заходя в комнаты, где бывают гости. Странно, что вы их не нашли во время вашей… э-э… работы. Идемте.

Она боялась, что Люк услышит, как гулко стучит ее сердце. Он не должен был догадаться, что она собирается сделать.

Перл повела его сначала вверх по узкой лестнице, а затем за угол и по коридору. К счастью, им не встретился никто из слуг — все они, видимо, были заняты обслуживанием гостей. В конце коридора Перл открыла еще одну дверь — дверь вела в ее собственную гостиную.

— Подождите минутку, — прошептала она. Затем заглянула в комнату и тихо позвала: — Хетти…

Горничная, сидевшая у туалетного столика, от неожиданности вздрогнула.

— Миледи! Что вы здесь делаете?

— Сбежала. — Она закрыла за собой дверь, оставив Люка в коридоре. — Ты же знаешь, я и раньше так делала. Прошу тебя, пойди и скажи герцогине, что у меня разболелась голова. Мистер ди Санто ушел, так как не захотел оставаться без меня, поэтому передай ей и его извинения.

Хетти пристально посмотрела на Перл. Потом кивнула:

— Хорошо, миледи. Но я вернусь, чтобы помочь вам раздеться.

— Не надо. Только расстегни эти крючки на спине, прежде чем уйдешь. А я лягу в постель, я ужасно устала. Встретимся утром.

Хетти расстегнула крючки и вышла через обычную дверь. Перл сразу же заперла за ней эту дверь.

«Что, если Люк догадался о моих намерениях и исчез?» — подумала она, бросившись к другой двери. Но он все еще ждал.

— Здесь нам никто не помешает, — сказала она, впуская его в комнату.

Перл все больше нервничала, и Люк, видимо, это заметил. Внимательно посмотрев на нее, он спросил:

— Вы хотели мне что-то показать?

— Да. То есть… — Помня о расстегнутом платье, она попятилась к письменному столу и нашарила на нем газету. — «Политический вестник». Вы его читаете?

По его взгляду Перл поняла, что ее поведение кажется ему странным. Но он все же подошел к столу.

— В последнее время не читаю. Вы хотите показать мне какую-то статью, напечатанную именно в этом номере?

«С чего, черт возьми, начинают, когда хотят соблазнить мужчину? — лихорадочно думала Перл. — Надо сейчас же что-нибудь предпринять, иначе он уйдет, а с ним — и мой последний шанс». Он протянул руку за газетой, но она быстро спрятала ее за спину.

— Люк, я… — Она смело взглянула ему в глаза в надежде, что он поймет то, чего она не смела выразить словами.

Вероятно, он что-то прочел в ее взгляде, потому что глаза его вспыхнули. Это придало ей храбрости, и она, уронив газету, положила руку ему на плечо.

Он накрыл ее своей рукой.

— Перл, вы не понимаете, что играете с огнем. Вы такая наивная…

Ну да, с огнем. Этот огонь сжигал ее до самых кончиков пальцев. Но она больше не колебалась. Другой рукой она дотронулась до его щеки.

— Я все понимаю. Но я хочу, чтобы вы… это сделали. Люк, пожалуйста.

Она обвила руками его шею и заглянула ему в глаза — они затуманились желанием. Но он, даже не пытаясь обнять ее, проговорил:

— Перл, вы представляете, что вы со мной делаете?

— Да. Потому что вы делаете со мной то же самое. Прошу вас, Люк, не отвергайте меня.

Тут он застонал и, сжав ее в объятиях, впился поцелуем в ее губы. Охваченная пламенем желания, Перл ответила на поцелуй. Она мечтала об этом с той минуты, как неделю назад ушла из его дома. Об этом и о многом другом. Не прерывая поцелуя, она стащила с рук перчатки и запустила пальцы в его волосы. Но он вдруг чуть отстранился. Затем, отступив на шаг, пробормотал:

— Мы не должны… Я не могу. Я никогда себе этого не прощу.

— А я не прощу вас, если вы этого не сделаете, — улыбнулась Перл, опьяненная его близостью и своей властью над ним. — Я приняла решение. Я хочу быть свободной. Так помогите же мне.

Какое-то время он колебался — Перл поняла это по его глазам. Но она уловила момент, когда он наконец сдался. Вскрикнув от радости, она бросилась к нему с поцелуями, и он обнял ее и привлек к себе.

Она прижалась к нему всем телом и стала развязывать его галстук. Потом добралась до пуговиц жилета. Перл боялась, что Люк начнет протестовать, но он, судя по всему, окончательно сдался. Обнаружив, что крючки на ее платье уже расстегнуты, он тихо рассмеялся.

— Вы и впрямь решительная.

— Я привыкла получать то, чего хочу. — Перл улыбнулась. — И я хочу этого уже давно — с того момента, как увидела вас.

Она стащила с него жилет и принялась расстегивать рубашку.

— Что ж, у аристократов свои привилегии, — усмехнулся Люк. — Кто я такой, чтобы отказывать вам, миледи?

«Вот именно — кто?» — задумалась Перл. Но задумалась лишь на мгновение; охваченная желанием, она сняла с него и рубашку, а Люк тем временем ухитрился спустить ее платье до талии и принялся расшнуровывать корсет.

— Полагаю, где-то поблизости у вас есть кровать? — спросил он неожиданно.

Перл кивнула в сторону спальни, дверь которой была распахнута настежь. Люк подхватил ее на руки и понес. Если бы какой-нибудь другой мужчина позволил себе нечто подобное, она пришла бы в ярость, возможно, испугалась бы. Но это был Люк…

Переступив порог спальни, он уложил ее на роскошную мягкую постель. Затем, присев на край кровати, снял башмаки и бриджи. Перл же, воспользовавшись тем, что Люк сидел к ней спиной, стащила через голову сорочку.

Увидев его восставшую плоть, она в первый момент ужаснулась. Как такое возможно? Как же…

Он улыбнулся и нежно поцеловал ее.

— Я буду осторожен, обещаю. Я не хочу, чтобы ты вспоминала об этом с сожалением.

— Я доверяю тебе, Люк. — И это было правдой. Никому еще она не доверяла так — всем сердцем, — как доверяла сейчас человеку, лгавшему ей едва ли не с первой минуты их знакомства. — Покажи мне, что нужно делать.

— Как всегда, прилежная ученица. — Он усмехнулся, прижал ее к себе и пробормотал: — Перл, я хочу, чтобы ты чувствовала то же, что чувствую я. И ты не должна бояться.

В ответ она откинулась назад и рывком привлекла его к себе. А затем стала поглаживать по спине и по плечам, наслаждаясь теплом его тела. Он тоже принялся ласкать ее, оставляя огненные следы там, где прикасались его пальцы. Но ей хотелось большего.

И Люк это понял.

Он прижал ладонь к ее животу и запустил пальцы в островок волос между бедрами. Перл вскрикнула и затрепетала, наслаждаясь неведомым ей прежде ощущением — острым, точно боль. Его пальцы ласкали ее лоно, и она громко стонала. Ей хотелось, чтобы эти дивные ощущения длились и длились…

Внезапно движения его пальцев прекратились, и она вскрикнула, протестуя. Но он тут же прижался к ней всем телом, и Перл почувствовала, как к лону ее прикоснулась его горячая пульсирующая плоть. Она инстинктивно задвигала бедрами, и он стал осторожно погружаться в нее, все глубже и глубже…

Они двигались в одном ритме, сначала медленно, потом все быстрее. Наконец он полностью вошел в нее, и Перл содрогнулась — у нее возникло ощущение, что ее тело взорвалось подобно фейерверку и разлетелось на тысячи сверкающих искр. Такого она даже представить себе не могла. А Люк по-прежнему приподнимался над ней и снова опускался. Наконец он вошел в нее последний раз и, тоже содрогнувшись, громко застонал.

Несколько минут они лежали без движения, лежали, обнявшись. Сердце Перл билось все медленнее, и дыхание постепенно восстанавливалось. О последствиях думать сейчас не хотелось, она лишь упивалась удовлетворением, упивалась ощущением блаженства.

Наконец Люк шевельнулся и прикоснулся ладонью к ее щеке. Потом нежно поцеловал и прошептал:

— Не жалеешь?

Она улыбнулась ему — улыбнулась своему возлюбленному.

— Нисколько. Я даже не представляла себе…

— Я тоже, Перл. Я… — Глаза его вспыхнули, и ей показалось, что он хочет сказать что-то очень важное…

Но в следующее мгновение все изменилось: Люк отстранился от нее — и словно отдалился. И она поняла его. Он был прав. Они оба знали, что он должен уйти; более того, знали, что, наверное, уже больше никогда не увидятся. Да, она знала это, но ее сердце отказывалось смириться…

Люк молча поднялся с кровати и стал одеваться.

«Но может быть, он все-таки… Нет, я не могу спросить его об этом, — думала Перл. — Это было бы нечестно по отношению к нам обоим».

Одевшись, Люк пристально посмотрел на нее. Посмотрел на женщину, вдруг ставшую ему дороже всего на свете. Он должен исчезнуть — скорее ради нее, чем ради себя. Да, они должны распрощаться, возможно — навсегда.

— Люк, ты больше не будешь… воровать? — спросила она неожиданно.

Вопрос застал его врасплох — об этом он еще не думал.

— Но я ничего другого не умею делать, — пробормотал он, пожав плечами. — Кроме того…

— Кроме того, на тебя рассчитывают твои соседи из квартала Севен-Дайалс, не так ли?

От ее нежной улыбки его пронзила мучительная боль. Сделав над собой усилие, он покачал головой:

— Нет, не в этом дело. Я не могу сказать, что краду исключительно из альтруистических побуждений. Если я вижу, что кто-то нуждается, я пытаюсь помочь, верно, но моим главным мотивом всегда была…

— Месть? — Она угадала.

— Я ведь рассказывал тебе, как обошлись с моей матерью и как она умерла. Всю свою жизнь я считал аристократов своими врагами, людьми, которых при всяком удобном случае следует грабить. Это лишь малая компенсация за то, что они сделали с ней и со мной.

«Но разве сейчас, зная, что Перл принадлежит к ненавистному сословию, я чувствую то же самое?» — спрашивал себя Люк.

Разумеется, его месть была более изощренной, чем простое воровство. Он потерял счет титулованным джентльменам, которым наставил рога, соблазняя их любовниц, а несколько раз и жен. А сейчас он пошел еще дальше — лишил девственности единственную дочь герцога.

Чтобы не видеть глаз Перл, он стал смотреть в окно. О, как он сейчас себя ненавидел!

— Но факт остается фактом: твое великодушие помогло многим людям, возможно, спасло им жизнь. И я прекрасно понимаю: ты не можешь покинуть их.

Он заставил себя посмотреть ей в глаза и проговорил:

— Я знал, что ты не выдашь меня властям, и я благодарен тебе за это.

Она взмахнула рукой, как бы отметая саму мысль о предательстве.

— Так вопрос никогда не стоял. Однако власти уже идут по твоему следу. Вот почему ты рискуешь, если снова станешь… Святым.

Это было для него новостью.

— Ты хочешь сказать, что они меня выследили?

— По словам лорда Беллоусворта, они опознали мальчишку, продававшего кое-что… из украденного в доме Маунтхитов. Наверняка за ним следят в надежде, что он выведет полицию на тебя. Неужели ты вовлекаешь в это детей?

Как ответить и не очернить себя еще больше в ее глазах?

— Нет, не детей, если быть точным. Но у меня есть Рифля.

— Рифля?

— Ты видела его во время нашей прогулки в парке. Он помогает мне — чем бы я ни занимался.

— Ты подвергал мальчика риску, доверяя ему продавать украденные вещи? Может, он даже помогал тебе воровать?

Люк хотел возразить, хотел рассказать, что спас осиротевшего Рифлю от куда более страшной судьбы. Однако он промолчал. Пусть думает о нем самое плохое. Так будет лучше. Так она скорее о нем забудет. Перл же вновь заговорила:

— Если ты вернешься к воровству, ты подвергнешь Рифлю еще большему риску. Да и себя тоже. У меня есть к тебе предложение.

— Еще одно?

Она невесело засмеялась. Накинув халат, проговорила:

— Я понимаю, ты насторожился. Но мое предложение касается исключительно несчастных обитателей твоего квартала. У меня достаточно денег, а скоро станет еще больше. Я могу снабдить тебя всем необходимым — и их, и тебя.

Люк помрачнел. Мысль о том, что Перл собирается материально поддержать его, казалась невыносимой. Не глядя на нее, он пробормотал:

— Спасибо, но я как-нибудь сам справлюсь. Я всегда справлялся…

Перл поняла, что оскорбила его, поэтому не стала настаивать. Немного помолчав, она сказала:

— Поскольку мы вряд ли снова увидимся, мне бы хотелось узнать о тебе побольше — о твоем прошлом, например.

Люк был рад, что Перл сменила тему. Он отвел ее обратно в гостиную и стал возле потайной двери, также замаскированной под стенную панель.

— А может, ты предпочла бы, чтобы я сейчас бесследно исчез?

Она улыбнулась, понимая, что он ее дразнит. Потом вдруг нахмурилась и сказала:

— Мой отец, возможно, уже наводит справки о твоем происхождении, и это может обернуться для тебя катастрофой. Если он…

Люк усмехнулся:

— Он ничего не найдет. Вероятно, твой отец придет к выводу, что я самозванец, охотник за богатыми невестами. О моем происхождении он ничего не узнает по той причине, что его просто-напросто не существует.

— Не существует? Что за абсурд? Может, оно и… сомнительное, но происхождение есть у каждого человека. Ведь у тебя была мать, вполне реальная женщина из плоти и крови, не так ли?

— Да, конечно. Но я почти ничего не могу рассказать о ней. Ее звали Доротея Сент-Клер, но я даже не могу утверждать, что это ее настоящее имя. Еще будучи ребенком, я знал: она кого-то или чего-то боится. Мы часто переезжали с места на место, иногда совершенно неожиданно. Что же касается отца… Я никогда не знал его. И мать никогда не рассказывала мне о нем, разве только то, что он был хорошим человеком и что он умер. При этом она утверждала, что я не являюсь незаконнорожденным, — я говорил с ней об этом незадолго до ее смерти.

— Ты говорил мне, что она умерла, когда тебе было… лет двенадцать, ведь так? А потом чем ты занимался?

— Какое-то время я жил со своей няней, но у нее не было средств, чтобы заботиться обо мне. К тому же я понимал, что ей лишние хлопоты не нужны. Я стал искать работу и… попал в плохую компанию. — Это было мягко сказано, но не хватало еще, чтобы она его пожалела.

— Это тогда ты начал воровать? — догадалась Перл.

— Да, тогда. Я попал в шайку карманников, и их главарь взялся учить меня своему ремеслу. Сначала мне это не нравилось, но потом я понял, что воровство гораздо выгоднее, чем какая-либо работа, которую могли предложить двенадцатилетнему мальчишке. Слава Богу, мне удалось скопить немного денег и порвать с шайкой.

— И ты решил учиться? — Она смотрела на него едва ли не с восхищением.

Он смутился и пробормотал:

— Да, решил учиться. Можно подумать, что в результате я смог заняться чем-то приличным.

— А почему этого не случилось? Люк пожал плечами и вздохнул.

— Я пытался. Служил в нескольких местах, был клерком одно время. Но я не люблю, когда мне приказывают. И мне не нравятся ситуации, когда приходится подчиняться тем, кто считает себя выше меня.

Перл улыбнулась.

— А может, эти люди просто глупы?

Он едва не расхохотался. Ему вдруг пришло в голову, что большего глупца, чем Люк Сент-Клер, не сыскать во всей Англии.

Пора было уходить. Но куда идти? И что делать?

Г лава 11

У Люка был такой отчужденный и вместе с тем жалкий вид, когда он рассказывал историю своей жизни, что Перл захотелось прижать его к груди и утешить, но она не посмела — она слишком хорошо знала, что произойдет, если сейчас прикоснуться к нему. И знала, что он должен исчезнуть.

К тому же она вспомнила, какой шок испытала, когда увидела в его руке браслет леди Глиннон.

Но тут у нее появилась новая идея.

— Раз ты так мало знаешь о своих родителях, разве не может оказаться, что ты — из семьи аристократов? Тебе не приходило это в голову?

— Когда я был мальчишкой, я только об этом и думал. — Люк рассмеялся, но его смешок показался ей неестественным. — Часами я фантазировал, будто происхожу из королевского рода и что в один прекрасный день вдруг появится кто-то и скажет мне: «На самом деле ты принц». Но думаю, что в лучшем случае я побочный сын какого-нибудь дворянина.

— А у тебя нет желания в этом разобраться? Ты хотя бы пытался? — Надежда, словно искра на ветру, внезапно вспыхнула в остывающем пепле ее отчаяния.

— Нет, не пытался. Что бы это дало? В своем нынешнем качестве я свободный человек и могу жить так, как мне нравится. К тому же я не знал бы, с чего начать, даже если бы захотел. Но уверяю тебя, я вовсе не желаю этим заниматься.

Перл молчала; у нее уже складывался план. Но она решила, что не станет говорить об этом Люку — тот начал бы возражать. Немного помедлив, она спросила:

— И что же ты будешь теперь делать? Сразу же исчезнешь — или сначала вернешься в дом лорда Маркуса? — Ей надо было знать, где его найти в случае надобности.

Люк насторожился.

— Это зависит от тебя, Перл. От того, что ты собираешься предпринять после… После того, как я выполнил твою просьбу. — Он понял, что выразился слишком прямолинейно, и попытался улыбкой смягчить впечатление.

При мысли о том, что она больше никогда не увидит Люка, Перл тяжко вздохнула. Но, увы, у них не было выхода…

— Люк, я не хочу, чтобы ты рисковал. Я признаюсь в своих… изменившихся обстоятельствах только в том случае, если буду уверена, что тебе не грозит опасность. Надеюсь, что ты сможешь исчезнуть и тебя никто не найдет. Вернешься в квартал Севен-Дайалс? — Она все-таки надеялась, что ей удастся снова его увидеть.

Он внимательно посмотрел на нее и молча кивнул.

— Значит, завтра? Если я буду знать, что ты исчез, я смогу признаться в том, что случилось. Я скажу… что ты соблазнил меня и сбежал. Что ты выдавал себя за другого человека.

— Да, ты имеешь право утверждать, что тебя обманули. — Он грустно улыбнулся. — К тому же я обманывал не только тебя, но и все высшее общество.

Она нахмурилась.

— Мне кажется, что тебе нравится обманывать свет.

— Да, раньше нравилось, но теперь… — Люк достал из кармана пачку визитных карточек и швырнул их в пылавший камин. — Вот так. Конец Святому из квартала Севен-Дайалс.

Он снова посмотрел на нее и добавил:

— Надеюсь, ты мне поверишь, если я скажу, что никогда не получал удовольствия от того, что обманывал тебя, Перл.

Она прикоснулась ладонью к его щеке, и глаза ее наполнились слезами.

— У тебя, Люк, не было выбора, и я тебя прощаю. Он взял ее за руку и поцеловал кончики пальцев.

— Я не знал такого верного сердца, как у тебя, моя леди Перл. Прощай.

Двигаясь бесшумно, словно тень, Люк направился к потайной двери. Грустно улыбнувшись ей на прощание, он исчез.

Перл стояла у камина, прижав к губам кончики пальцев, которые он поцеловал. Она очень хотела оставить за собой Фэрборн, однако сомневалась, что кому-нибудь расскажет о произошедшем.

Услышав голоса, Люк замер на несколько секунд. Когда голоса стихли, он снова зашагал по длинному узкому коридору. Затем спустился по лестнице и чуть приоткрыл кухонную дверь. Дождавшись, когда слуги отвернутся, он стремительно пересек кухню и выскочил из дома.

Пробежав через сад, Люк оказался в переулке. Здесь остановился, чтобы отдышаться. На втором этаже горело окно. Видимо, это была спальня Перл. Интересно, о чем она сейчас думает? Неужели уже сожалеет о том, что сделала?

Он-то ни о чем не сожалел. Прежде он никогда не испытывал к женщине таких чувств. Ради нее он мог бы пожертвовать всем. Бросив последний взгляд на окно Перл, Люк поспешил к дому лорда Маркуса.

Пожертвовать всем? Но вместо этого он лгал ей. И едва не совершил кражу в ее доме. Люк содрогнулся от отвращения к самому себе.

А ведь Перл… Она не только красавица. Она необыкновенно умная и благородная. Впервые он встретил женщину, с которой мог бы прожить всю жизнь.

Но что из того? Она сама сказала, что они не должны больше встречаться, а он не настолько глуп, чтобы возражать в данном случае. Если бы он мог спасти ее от скандала тем, то не колебался бы ни минуты. Но его присутствие лишь ухудшило бы ситуацию. Особенно если бы его арестовали за воровство. Вот была бы помощь — болтаться на виселице!

^Люк шел все быстрее, он уже почти бежал. Добравшись до дома Маркуса, он сразу же поднялся в комнату, которую друг предоставил в его распоряжение.

— Рифля, — тихо позвал он. — Ты здесь? Мальчик вышел из гардеробной. Вид у него был сонный.

— Я как раз прилег, сэр. Вы рано вернулись. Что так?

— Да, рано. Проснись же, Рифля. И побыстрее собери мои вещи. Я хочу уехать, пока не вернулся лорд Маркус.

Рифля, похоже, нисколько не удивился.

— Значит, вы узнали про сыщиков? Я собирался рассказать вам об этом…

Люк в изумлении уставился на Рифлю.

— Ты сказал — сыщики? — Неужели уже всем, кроме него, было известно, что ведется расследование?

— Так вы ничего не слышали? Похоже, кто-то признал во мне вора, стянувшего те побрякушки на прошлой неделе. Старик Фенстер, будь он проклят, описал меня сыщикам. А ведь я столько ему всего приношу! Да, и еще… Сегодня служанка на кухне сказала мне, что один из них разговаривал с конюхами.

— Сыщики с Боу-стрит[6]? Здесь? А ты не заметил, кто-нибудь наблюдает за домом?

Мальчик покачал головой:

— Я не смог бы заметить, потому что боюсь высунуться за дверь после того, что узнал от служанки. Она такая хорошенькая, эта служаночка.

Люк усмехнулся:

— Ты еще встретишь немало хорошеньких девушек, маленький пройдоха. Ладно, пошевеливайся. Собирай вещи, а я пока напишу записку.

Через десять минут записка была написана, вещи собраны, и они стали осторожно спускаться по черной лестнице. Оставив Рифлю с саквояжем у выхода, Люк прокрался в библиотеку и положил записку на каминную полку. Маркус вряд ли поверит, что его срочно вызвала тетя, но в данной ситуации Люк не мог придумать более правдоподобное объяснение.

Приказав Рифле оставаться на месте, Люк вышел, чтобы осмотреться. Как он и предполагал, на противоположной стороне улицы, прислонившись к фонарному столбу, стоял человек, наблюдавший за домом. Надо было как-то его отвлечь.

Люк знал, что вряд ли вызовет подозрение — ведь на нем был дорогой костюм. Приняв озабоченный вид, он подошел к наблюдателю и проговорил:

— Простите, сэр, но один из конюхов сказал мне, что вы представитель властей. Надеюсь, вы сможете помочь моему другу. За нами гнались грабители за квартал отсюда.

Сыщик с подозрением взглянул на Люка.

— Но я ничего не слышал. Вы уверены?..

— Уверен ли? — Люк изобразил возмущение. — Я собственными глазами видел, как они сбили моего друга с ног. К сожалению, другого моего друга, лорда Маркуса, сейчас нет дома, а то бы я позвал на помощь его.

Услышав про лорда Маркуса, сыщик встрепенулся.

— Да-да, сэр, конечно, я помогу. Где это произошло? Люк указал в сторону дальнего переулка.

— Вон за теми домами. Если кто-нибудь уже оказал помощь моему другу, вы сможете догнать грабителей — их было трое.

— Трое? Очень хорошо, сэр. — Сыщик кивнул и побежал в указанном направлении.

Люк помахал рукой Рифле, и они поспешили к кварталу Севен-Дайалс. Вскоре они добрались до узких и плохо освещенных улиц, и Люк невольно нахмурился. Напрасно убеждал он себя, что здесь, в лондонских трущобах, он будет счастлив, будет свободен от пут и условностей высшего общества. Увы, здесь его окружали лишь грязь и нищета.

Люк вдруг увидел этот квартал глазами Перл. В ту ночь он не слышал от нее ни единой жалобы, хотя при виде грязи и нищеты она наверняка пришла в ужас. А уже на следующий день она помогала обездоленным…

— Может, мы здесь разойдемся? — спросил Рифля, когда они подошли к дому Люка.

— Нет, тебе лучше пока пожить у меня. Если полиции известно, кто ты, твое жилище под наблюдением.

— Вы так думаете, сэр? — Рифля заходил к Люку всего несколько раз — чтобы никто не заподозрил, что они как-то связаны.

— А ты знаешь, где спрятаться? Или можешь пойти только домой?

— Я найду где спрятаться. Мне часто приходилось… Люк ненадолго задумался, потом сказал:

— Нет, пойдем ко мне. У меня теплее.

Как он и предполагал, его квартиру ограбили. Сначала Люк разозлился — вот благодарность за все, что он сделал для этих людей. Но голодные вряд ли задумываются о благодарности. А уж если находят выпивку, чтобы заглушить боль…

Отодвинув половицу, Люк с облегчением вздохнул — воры не нашли его тайник, где хранились самые ценные вещи. Он достал из тайника бриллиантовые серьги, дюжину золотых монет и украшенную изумрудами цепочку для карманных часов.

Рифля тихо присвистнул.

— Хорошо, что они не все нашли. Хотите, чтобы я продал их для вас?

Люк покачал головой:

— Слишком рискованно. Особенно сейчас, когда тебя разыскивают. Драгоценности слишком… легко узнать. Поэтому я отложил их на черный день еще несколько месяцев назад. К счастью, я припрятал и золото, и оно нам поможет прожить. — Люк положил в карман две монеты, а остальное снова завязал в узелок и спрятал в тайник.

Только после этого он осознал, какое важное решение сегодня принял. Он не воспользуется предложением Перл, но и воровать больше не будет. Ни для себя, ни для других. Ведь воруя, он страдал больше, чем его жертвы, — каждая кража разрушала пусть маленькую, но частицу его души.

Да, решено. Святой из квартала Севен-Дайалс больше никогда не выйдет на охоту.

Хотя в жизни ее произошел драматический поворот, Перл спала на удивление хорошо. Когда же она проснулась, солнце уже стояло высоко. В утреннем свете все ее фантазии растаяли. Но она по-прежнему нисколько не жалела о случившемся. Не жалела, потому что это был Люк… Хетти появилась в спальне в тот момент, когда Перл, потягиваясь, собралась вставать. В руках горничной был таз с горячей водой для утреннего умывания.

— Вы прекрасно выглядите, миледи, — улыбнулась она.

— Просто я хорошо выспалась, — ответила Перл. «Ни с кем не стану делиться своей тайной, — добавила она мысленно. — Странно, что Хетти ничего не заметила, — ведь я теперь совсем другая».

Перл встала с постели, подошла к окну и подставила лицо лучам солнца. Ее настроение не могла испортить даже небольшая боль между ног. Ей хотелось петь и танцевать. А когда она вспомнила о своем плане, то не смогла удержаться от улыбки.

— У меня появилась новая идея, Хетти, и мне снова понадобится твоя помощь.

Горничная насторожилась.

— Неужели хотите опять переодеться и уйти из дома, миледи?

Перл весело рассмеялась, и Хетти посмотрела на нее с беспокойством — ей почему-то казалось, что «новая идея» хозяйки не сулит им обеим ничего хорошего.

— Видишь ли, Хетти, я решила заняться… сбором фактов. Кому из прислуги можно было бы довериться? Мне нужен надежный человек, такой, чтобы никому не проболтался.

Хетти ненадолго задумалась.

— Дольше всех в Оукшир-Хаусе служит старший конюх Уильям. Но я сомневаюсь, что он станет что-либо делать за спиной герцога. Еще есть Джимми, который помогает на кухне. Этот за деньги готов на все. Но он слишком болтлив. Погодите! — Хетти щелкнула пальцами. — Джон Марли — вот кто нам нужен. Раньше он был помощником конюха, а теперь — один из дворецких. Джон — человек надежный, я бы даже доверила ему свою жизнь.

— Но разве он не обязан докладывать обо всем моему отцу?

Хетти едва заметно покраснела и покачала головой.

— Он не станет докладывать, если я попрошу его об этом. Мне кажется… Джон испытывает ко мне симпатию.

Две недели назад подобное заявление горничной не понравилось бы Перл (прислуге не разрешалось заводить между собой интрижки), но сегодня она лишь улыбнулась.

— Наверное, он подойдет, Хетти. После того как я позавтракаю, попроси его зайти ко мне в гостиную.

Час спустя молодой дворецкий стоял перед Перл, с беспокойством поглядывая то на нее, то на Хетти. Джон Марли не был красив, но у него было приятное и честное лицо. К тому же Хетти ему доверяла. «Пожалуй, он подойдет», — решила Перл.

— Джон, вы когда-нибудь были в Эджвере? — спросила она, сразу же приступая к делу.

Он не удивился (слишком хорошо был вышколен) и утвердительно кивнул:

— Да, миледи, дважды.

— Очень хорошо. У меня есть для вас поручение. Памятуя о том, что в любой момент могли начаться утренние визиты, Перл тут же объяснила, что ей нужно. Вспомнив рассказ Люка о его детстве, она изложила все, что знала о нем.

— И обо всем доложите только мне, Джон. Можно через Хетти, если вам это удобнее. Конечно, ваш труд будет оплачен, поскольку мое поручение не входит в ваши прямые обязанности. Я позабочусь о том, чтобы Апвуд не заметил вашего отсутствия.

— Спасибо, миледи. — Дворецкий поклонился. — Вы можете на меня положиться. Если нужная вам информация существует, я ее получу.

Его речь отличалась от речи обычного дворецкого, а уж от речи конюха — тем более. Перл поняла, что у Джона Марли тоже есть планы на будущее, и это ей понравилось.

— Спасибо, Джон. Я уверена, что у вас все получится.

— Очень хорошо, мистер ди Санто. Зайдите через неделю, и мы посмотрим, нашлось ли для вас что-нибудь подходящее.

Клерк конторы по найму захлопнул книгу записей, и Люк понял, что больше с ним разговаривать не будут.

Он молча кивнул и вышел, хотя ему очень хотелось послать очкастого клерка к дьяволу. Это была уже четвертая контора; в двух из них он воспользовался своим оксфордским именем, поскольку вакантные места требовали образования, подтвержденного официальными документами, а в остальных назвался настоящим именем, так как там предлагались более скромные места работы.

Поиски работы оказались еще более унизительными, чем он предполагал. В его жизни это была ступенька вниз — во всяком случае, Люк так считал. Теперь он уже начал сомневаться, что сможет выполнить обещание, данное Перл и самому себе.

Прошла почти неделя с тех пор, как он покинул Мейфэр, и Люк каждый день с замиранием сердца листал страницы скандальных хроник в газетах. Но пока ничего, связанного с леди Перл, не обнаружил. Это могло означать лишь одно: она никому ничего не сказала. Но почему не сказала? На этот вопрос он не мог ответить.

Может, она стыдилась признаться в их связи? Или молчала, оберегая его? Впрочем, какая разница? Ведь у каждого из них — своя собственная жизнь, и они никогда больше не встретятся.

Вернувшись, домой, Люк обнаружил у двери Рифлю.

— Я видел старика, — сказал мальчик. — И мне пришлось спрятаться за угол дома, чтобы он меня не заметил. Мне нельзя больше промышлять в этих местах. Даже если он не выдаст меня за обещанное вознаграждение, это сделает кто-нибудь из моих бывших дружков.

— Не надо тебе рисковать, Рифля. Мы найдем тебе какое-нибудь новое дело, не такое опасное. А потом сыщики забудут про тебя.

«Старик», о котором говорил мальчик, был хозяином воровского притона — Люк увел оттуда Рифлю два года назад. Негодяй так и не простил мальчишку за то, что тот ушел, и, вероятно, мог выдать его полиции, чтобы преподать урок другим своим «подопечным».

— Я бы мог снова вернуться к нему, — пробормотал Рифля, понурившись. — Он был не таким плохим… Даже не бил нас, когда мы долго не приносили ему деньги. Не бил, если не был пьян, конечно…

Люк нахмурился. Если он позволит Рифле вернуться к «старику», то он тем самым предаст мальчика.

— Не говори глупости, Рифля. Ты теперь стал более образованный. Разве я не научил тебя читать и писать? Мы найдем тебе что-нибудь получше. Хотя сначала ты, возможно, будешь не так много зарабатывать.

— Хорошо бы, сэр. — Рифля немного приободрился. Люк невольно усмехнулся. Мальчик верил ему безоговорочно, хотя сам он не очень-то был в себе уверен.

— У меня уже есть кое-что на примете, — солгал Люк. — Если я получу место, на которое рассчитываю, то смогу сам тебя нанять в качестве слуги.

— Правда, сэр?

Мальчик просиял, и Люк с улыбкой кивнул:

— Да, правда. Так что можешь начать прямо сейчас. Я приготовлю что-нибудь на обед, а ты пока почисти мои сапоги. Мне надо до вечера еще кое-куда сходить.

Рифля с жаром принялся за дело, а его старший друг нарезал хлеба и сыра — это и был их скромный обед. Хотя Люк твердо решил порвать с прошлым, он не мог не подумать о том, что одной кражи было бы достаточно, чтобы они с Рифлей прожили безбедно целый год.

Без Перл его жизнь потеряла всякий смысл. Какой толк в том, что он изменится, если она этого не увидит и не одобрит? И сколько еще осталось людей, которые отчаянно нуждаются в его помощи? Что, если рискнуть — и украсть в последний раз?

Он протянул Рифле тарелку и принялся обдумывать свой план.

Хетти воткнула последнюю шпильку в ее высокую прическу, и Перл, поблагодарив горничную, спустилась в главную гостиную. После того как кончилось ее приключение и все, что произошло потом, жизнь вошла в свое обычное русло, и Перл с каждым днем все больше мрачнела. Вставать, одеваться, завтракать, принимать визитеров — какая скука…

О прошлом Люка не было никакой информации — да она на нее и не рассчитывала. Войдя в гостиную, Перл невольно нахмурилась — гостей было немного, всего двое, но именно с этими людьми ей ужасно не хотелось общаться.

— Доброе утро, лорд Беллоусворт. Доброе утро, лорд Хардвик. — Эти двое были ее самыми настойчивыми поклонниками. Перл надеялась, что ее приветствие прозвучало достаточно тепло и гости не заметили ее истинного к ним отношения. — Очень рада видеть вас в нашем доме.

— Лорд Беллоусворт только что делился новостями, — сообщила Обелия. — Он рассказывал о расследовании… Мы говорили об этом на прошлой неделе, помнишь?

Перл поняла: мачеха недовольна тем, что она недостаточно радушно приветствовала гостей. Но недовольство мачехи ее нисколько не волновало. А вот расследование…

— Значит, они поймали Святого, не так ли, лорд Беллоусворт? — Перл старалась не выдать своих чувств. — Что сообщил вам ваш кузен?

Оба джентльмена встали, когда она вошла, но теперь снова сели.

— Нет, еще не поймали. Но кузен говорит, что они надеются поймать его в течение недели. Его подручного — мальчишку — выследили. Представьте себе, несколько слуг видели его на Гроувнер-стрит. Правда, их показания противоречивы. Один из сыщиков следит за ним и сейчас. И как только он вернется к своему хозяину, его тут же схватят!

Лорд Беллоусворт сиял так, словно это он вот-вот поймает опасного преступника. Перл деланно улыбнулась. Она мысленно молилась за Люка и за Рифлю.

— Право, я не понимаю, к чему такой переполох? — протянул лорд Хардвик, сдувая воображаемую пылинку со своей перчатки. — Что особенного делает этот человек? Святой просто перераспределяет деньги — очень незначительные суммы. И дает женщинам пищу для разговоров и сплетен. — Он снисходительно улыбнулся, и Перл заставила себя ответить на его улыбку.

Лорд Хардвик всегда отличался снисходительностью к ней и к другим дамам, и обычно ее это раздражало. Но сейчас Перл скорее присоединилась бы к его мнению, чем к мнению лорда Беллоусворта.

— Кроме того, — продолжал лорд Хардвик, — если этого человека схватят, дамы будут считать его мучеником, я не сомневаюсь. Как же в таком случае мы, обычные люди, сможем привлечь к себе внимание прекрасного пола?

— Вы себя недооцениваете, милорд! — воскликнула герцогиня. — Не правда ли, моя дорогая?

Перл снова улыбнулась и кивнула.

— Уверяю вас, джентльмены, любая женщина, если у нее есть хоть капля здравого смысла, предпочтет не вора, а порядочного человека — человека с незыблемыми моральными устоями, такого, как вы.

Джентльмены поклонились, принимая комплимент. Но Перл было не до них — она думала о Люке, думала о том, что ему, возможно, грозит опасность.

Услышав за спиной покашливание, Перл обернулась и увидела главного дворецкого. По выражению его лица она поняла, что он хочет сообщить ей что-то личное. Извинившись, Перл встала и пошла за дворецким к двери.

— В чем дело, Апвуд?

— Я бы не стал вас тревожить, миледи, но мне сказали, что вы дали строгое указание. Джон Марли выполнил ваше поручение. — Как и все слуги в доме, дворецкий был прекрасно вышколен и не проявлял любопытства.

— Спасибо, Апвуд. Скажите ему, чтобы он сейчас же пришел в мою гостиную.

Молча поклонившись, дворецкий удалился. Вернувшись к гостям, Перл сказала:

— У моей горничной что-то случилось с платьем, которое она должна была подготовить к сегодняшнему рауту. Мне надо срочно выбрать какое-нибудь другое, чтобы у нее было время купить необходимые аксессуары. Так что прошу меня извинить.

Возможно, Перл придумала не лучшую причину для того, чтобы оставить гостей, но ничего другого ей не пришло в голову. Джентльмены тут же встали и откланялись; оба уверяли, что и так засиделись. Обелия была явно недовольна, но не стала возражать, и Перл поспешила подняться в свои апартаменты.

Там она увидела не только Марли, но и незнакомую пожилую женщину. Хетти стояла рядом с ними и почему-то очень нервничала.

— Кто это? — Перл взглянула на молодого дворецкого.

— Миледи, я надеюсь, вы меня простите, — пробормотал Марли, — но я подумал, что вы захотите все услышать из уст самой миссис Стедмен. История, которую она вам расскажет, весьма занимательна.

— Вот как? — заинтересовалась Перл. — Прошу садиться, миссис Стедмен. Полагаю, вы имеете какое-то отношение к Люку Сент-Клеру?

— Да, миледи. — Женщина со вздохом опустилась на стул. — Я была его няней, когда он был маленьким мальчиком, а до этого — няней у его матери, да упокоится она с миром.

Перл села напротив женщины.

— Значит, миссис Стедмен, вы именно тот человек, с которым я хотела познакомиться. Вам наверняка известна родословная мистера Сент-Клера.

— Да, известна. Я знаю об этом даже больше, чем он сам. Таково было желание его матери. Но теперь он уже взрослый, и пора ему все узнать. Поэтому я очень благодарна, что вы прислали ко мне своего человека. А то я не знала, как мне разыскать своего мальчика. Вы меня к нему отведете, не так ли, миледи? Или вы хотите сами рассказать ему все?

— Рассказать все? Что именно? — Перл не удалось скрыть свое нетерпение.

— А то, что он вовсе не Сент-Клер. Его мать была урожденной Синклер, а настоящее имя Люка — Нокс. И он полноправный герцог Хардвик.

Глава 12

Перл в изумлении уставилась на пожилую женщину. Ей казалось, что она ослышалась.

— Но… герцог Хардвик только что был здесь. Он ушел всего лишь пять минут назад. Как это возможно, что Люк…

— Это, наверное, его дядя. — Лицо миссис Стедмен исказила гримаса отвращения. — Мистер Уоллис Нокс. Может, он и считает себя герцогом, но он не герцог. Леди Доротея хотела, чтобы Люк занял подобающее ему место, когда он вырастет, и я сделаю все возможное, чтобы помочь ему.

— Леди Доротея? Его мать?

— Да, дочь герцога Синклера, настоящая леди… Нельзя было без слез смотреть на то, как она жила после того, как убежала из собственного дома. Но ей надо было заботиться о маленьком Люке.

— Боюсь, я все еще не понимаю… — пробормотала Перл. Действительно, объяснения миссис Стедмен казались слишком уж невнятными. — Может, вам лучше начать с самого начала, миссис Стедмен? Ваша хозяйка, то есть мать Люка, вышла замуж за лорда Хардвика, и Люк их сын? Этому можно найти подтверждение?

— Да, в приходской книге аббатства Нокс все записано и их венчание, и крещение Люка.

«А копии этих записей должны быть здесь, в Лондоне, — подумала Перл. — Это можно проверить прямо сегодня».

— Я помню эти два дня так, как будто все происходило вчера, — продолжала миссис Стедмен. — Хозяйка была такой счастливой! Хорошо, что она тогда не знала, что ее ждет впереди.

Перл не выдержала и спросила:

— А что ее ждало? Ее муж умер, так?

— Умер?.. — Миссис Стедмен отвернулась, словно собираясь сплюнуть. — Не умер, а убит. И миледи была того же мнения, хотя у нее не было доказательств. Доказательства появились через год, когда негодяй попытался убить ее и Люка. Что это за чудовище? Поднять руку на трехлетнего ребенка…

Перл все еще не была уверена в том, что миссис Стедмен в своем уме, но все же в ужасе воскликнула:

— Действительно чудовище! Кто может совершить такое?! И почему? Каким образом?

— Кто и почему? Мистер Уоллис Нокс, конечно. Тот, который сейчас называет себя лордом Хардвиком. А причина простая… Со смертью брата и Люка все переходило бы к нему — титул, деньги, земли… и остальное.

Перл знала: лорд Хардвик так же богат, как ее отец, возможно, еще богаче. Да, конечно, деньги — серьезный мотив для убийства, но все же ей трудно было в это поверить…

— А как он собирался осуществить свой чудовищный план?

Миссис Стедмен тяжко вздохнула, и по ее морщинистой щеке покатилась слеза.

— Он устроил пожар. После смерти мужа миледи было невыносимо оставаться одной в огромном особняке. Думаю, она уже тогда боялась мистера Нокса. Поэтому она переехала в Дауэр-Хаус в аббатстве Нокс — этот дом в то время пустовал. С собой она взяла лишь Люка, меня и еще одну служанку, Мэри.

Перл кивнула и проговорила:

— А может, пожар в Дауэр-Хаусе — просто несчастный случай? Вы уверены, что это устроил… Уоллис Нокс?

Миссис Стедмен снова вздохнула и покачала головой.

— За час до пожара я видела у дома Крэнли, подручного мистера Нокса. Я хотела сказать об этом миледи, но забыла. Может, если бы я… — Пожилая женщина всхлипнула.

Перл легонько прикоснулась к ее плечу.

— Но ведь леди Хардвик спаслась вместе с сыном, не так ли? А если бы вы постарались предотвратить пожар, то, возможно, была бы предпринята еще одна попытка поджечь дом.

Миссис Стедмен утерла глаза кончиком передника и кивнула.

— Вы, наверное, правы, миледи. А леди Доротея… В общем, мы сразу же покинули дом. Мэри в это время отсутствовала, поэтому нас в Дауэр-Хаусе было только трое. Мы спрятались в лесу неподалеку от дома и видели, как он сгорел дотла.

Перл наконец-то поняла, что произошло.

— Значит, лорд… мистер Нокс так и не узнал, что вы спаслись?

— Нет, не узнал. Миледи хотела, чтобы он думал, будто мы все сгорели, — иначе он снова попытался бы их убить. Мы поселились в домике, где она помогла одной жнщине при родах, потому что акушерка не могла прийти. Эти люди нас очень выручили. Они дали одежду нам и мальчику и обещали держать язык за зубами.

Пожилая женщина рассказала о том, как леди Доротея, чтобы спасти сына, выдавала себя за простолюдинку. Потом Люк подрос и после смерти матери стал жить своей жизнью, и миссис Стедмен потеряла его из виду.

Выслушав этот удивительный рассказ, Перл обратилась к дворецкому:

— Джон, у меня есть для вас еще одно поручение. Я напишу письмо, а вы отнесете его в Сомерсет-Хаус[7].

Перл решила, что затребует документы на передачу титула и собственности нынешнему лорду Хардвику, а также сведения, относящиеся к предыдущим обладателям титула. Поскольку лорд Хардвик считался претендентом на ее руку, такой запрос никому не показался бы странным.

— А ты, Хетти, прикажи приготовить маленькую карету, ту, что без гербов на дверцах. Мне надо нанести кое-кому визит.

В безрезультатных поисках работы Люк провел еще один день. Возвращаясь домой, он еще издали увидел роскошную синюю карету, стоявшую перед его домом. Карета казалась здесь совершенно неуместной, и Люк решил, что она принадлежит аристократу, по ошибке заехавшему в лондонские трущобы. Возможно, это был тот шанс, которого он ждал… и которого страшился.

С другой стороны, это могла быть ловушка. В таком случае карета находилась под наблюдением, так что не стоило даже приближаться к ней.

Люк осмотрелся, но не заметил никого, кроме двух пьянчуг, дремавших на пороге соседнего дома. Оставаясь в тени, он подкрался к карете и, стараясь не привлекать внимания кучера, заглянул в нее. В карете сидела женщина, судя по всему, служанка.

Люк на несколько секунд задумался. Потом, по-прежнему держась в тени, обошел дом — он решил проверить, не стоит ли кто-нибудь у входа.

Увидев Перл, он не поверил собственным глазам. Неужели это она, женщина, о которой он думал и днем и ночью? Но перед ним действительно была Перл — не застав его дома, она сейчас спускалась по ступенькам, и вид у нее был очень грустный.

Забыв об осторожности, Люк вышел из тени, и Перл, увидев его, вскрикнула от радости:

— Ах, Люк, ты здесь!

Он тоже обрадовался, но вместе с тем и смутился. «Что она здесь делает? Зачем она сюда приехала?» — промелькнуло у него.

— Перл, почему вы… — пробормотал Люк в замешательстве. — Это чистейшее безумие, миледи. Вы очень рискуете…

— Дело того стоит, — ответила она. — Люк, я должна тебе кое-что сообщить — нечто очень важное. Может, сядешь в мою карету?

«Конечно же, ей не следует подниматься ко мне, — думал Люк. — Ведь я не сумею сдержаться…»

— Что ж, пожалуй, — кивнул он. И тут же мысленно добавил: «Все-таки чертовски странно… Что она может мне сообщить?»

Когда они подошли к карете, Люк снова осмотрелся, и ему показалось, что в конце улицы промелькнула какая-то тень. Может, Перл одурачили? Может, за ней следили полицейские, рассчитывавшие, что она приведет их к его дому?

Но тут он понял, что не сможет сейчас покинуть ее — даже если за ней следили. Будь что будет, но он хотя бы несколько минут проведет с Перл.

Люк помог Перл забраться в карету и последовал за ней. Как только закрылась дверца, она повернулась к нему.

— Ах, Люк, у меня для тебя замечательные новости! Я узнала, кто ты на самом деле. И это гораздо лучше, чем то, на что я смела надеяться.

Он смотрел на нее во все глаза; он любовался ею, не обращая внимания на присутствие Хетти, и до него не сразу дошел смысл ее слов.

— Перл, о чем ты? — спросил он наконец. — Как тебе это удалось?..

— Я провела… небольшое расследование в окрестностях Эджвера. Ты бы и сам мог его провести, если бы захотел. — Это был упрек, но ее глаза сияли. — Уверяю тебя, когда ты все узнаешь, ты будешь ругать себя за то, что не сделал этого уже много лет назад.

Люк с сомнением покачал головой.

— Что ж, расскажи… — Он улыбнулся. Прелестная и храбрая Перл! Она заботится о его благополучии больше, чем он сам! — А потом, — добавил Люк, чуть нахмурившись, — мы поговорим о риске, которому ты здесь подвергаешься. Ведь приехав сюда…

Царственный жест ее руки, обтянутой перчаткой, заставил его умолкнуть.

— Я смогла разыскать твою старую няню, миссис Стедмен.

Теперь он был весь внимание — имя няни всколыхнуло давние воспоминания…

Люк слушал — и не верил, ему казалось, что Перл говорила не о нем, а о ком-то другом, о ком-то… более достойном.

— Так что видишь, — заключила она, — ты не более простолюдин, чем я. На самом деле ты даже из более древнего рода. И не менее богат. Ты герцог, Люк. Пэр Англии.

Он покачал головой.

— Прямо роман какой-то. Няня всегда любила слушать романы, которые нам читала мама. Я думаю, что ты тешишь себя несбыточной надеждой, как и моя старая няня.

Она нахмурилась. Неужели он не верит ей?

— Люк, я проверила все документы — записи о венчании и рождении. И о пожаре. Я тоже сначала не поверила, но это правда, уверяю тебя.

— Даже если все эти факты соответствуют действительности… это не означает, что они относятся ко мне. Нет доказательств, что я тот, за кого ты меня принимаешь. Во всяком случае, у меня таких доказательств нет.

— Разве миссис Стедмен не была твоей няней? Какие еще доказательства тебе нужны?

Но Люк упорствовал, он не мог смириться с мыслью, что принадлежит к аристократам: ведь он всю жизнь их ненавидел!

— Она могла прочитать обо всем этом в газетах. — Люк пожал плечами. — Миссис Стедмен — очень пожилая женщина, и ее могла подвести память. Няня могла просто-напросто сочинить эту трогательную историю — чтобы утешить себя мыслью, что когда-то она была важной персоной.

— Судя по твоим рассказам, Люк… В общем, не так трудно поверить, что твоя мать была знатного рода. Ты отказываешь ей в этом?

Он понял: Перл уже слишком хорошо его знает, поэтому и задала именно этот вопрос. Разумеется, его мать совершенно не походила на простолюдинку. К тому же няня, когда оставалась с ней наедине, всегда называла ее «миледи» — Люк прекрасно об этом знал, но в детстве не придавал этому значения, а потом… Потом он старался не вспоминать о том времени.

— Ей не отказываю. Но я — совсем другое дело. Даже если все это правда, это надо еще доказать, иначе рассказ няни вряд ли повлияет на мою судьбу.

Перл снова нахмурилась.

— У меня такое впечатление, что ты просто не хочешь поверить… Неужели ты так презираешь и так ненавидишь аристократию, что готов отказаться от титула?

Ее проницательность поразила его.

— Я никогда не презирал тебя, Перл, — ответил он, намеренно уходя от вопроса. — И ты об этом знаешь.

— Люк, ты прекрасно понимаешь, что я имела в виду совсем другое.

Восторг в ее глазах сменился отчаянием и разочарованием, но он по-прежнему упорствовал. Немного помолчав, Перл продолжала:

— Ты хочешь сказать, что не предпримешь никаких попыток вернуть себе то, что принадлежит тебе по праву рождения? Ты не попытаешься сделать это, даже если факты подтвердятся? А они подтвердятся, я нисколько не сомневаюсь.

— По праву рождения? Если бы ты знала, какую я вел жизнь…

Она положила руку на его плечо и, глядя ему в глаза, проговорила:

— Я все знаю, Люк. Ты мне рассказывал, разве не помнишь?

Он вздохнул и покачал головой.

— Я рассказал далеко не все. Рассказал, не вдаваясь в подробности. — Вспомнив о прошлом, Люк внутренне содрогнулся. — Перл, я не тот, за кого ты меня принимаешь. Я даже не заслуживаю твоего сострадания.

— Сострадания? — Она пристально взглянула на него. — Ты считаешь, что я испытываю к тебе жалость? Считаешь, что я все это делаю из сострадания к Святому?..

Она умолкла, очевидно, вспомнив про сидевшую рядом Хетти. Люк с беспокойством покосился на горничную, но та сидела с опущенными глазами и, казалось, не проявляла ни малейшего интереса к разговору. Однако Люк был уверен, что она ловит каждое их слово. Много ли она знала? Что ей рассказала Перл? Ему следовало заботиться не только о себе, но и о безопасности Рифли.

— Я думаю, ты просто благодарна мне за то, что я помог тебе, когда ты так опрометчиво решила сбежать. — Возможно, горничная еще не знает о том, что между ними произошло, но от него ничего не узнает. — Ты считаешь, что сейчас подходящий случай отблагодарить меня? Что ж, спасибо тебе за это. Но позволь мне самому распоряжаться своей судьбой.

Перл судорожно сглотнула. Заметив в ее глазах слезы, Люк почувствовал боль в сердце. Ему хотелось заключить ее в объятия и осушить ее слезы поцелуями, хотелось сказать, что она — самое лучшее, самое драгоценное в его жизни. Но он тут же напомнил себе, что недостоин Перл — даже если ее невероятная история окажется правдой. Да, он сделал свой выбор, и в его жизни ей не было места.

— Люк, неужели ты хочешь жить так, как жил раньше? — Ее голос дрожал, но она все же не расплакалась. — А как же бедняжка Рифля? А твой дядя? Ведь он сейчас наслаждается привилегиями, неправедно полученными за счет смерти твоего отца и страданий твоей несчастной матери? Если кто и заслуживает твоей мести, так это он.

Люк почувствовал, что начинает колебаться, но не понимал, по какой именно причине — то ли из-за разумных доводов Перл, то ли из-за любви к ней.

— Прости, Перл, мне пора идти. Да и тебе надо побыстрее уезжать отсюда. Здесь небезопасно.

«Откуда исходит опасность? — думал Люк. — Опасен квартал Севен-Дайалс — или я?»

Он выбрался из кареты, но Перл с мольбой протянула к нему руку.

— Люк, пожалуйста…

— Прощайте, миледи. — Он поднес ее руку к губам, затем резко развернулся и зашагал прочь — в сторону от дома.

Люк опасался, что Перл последует за ним, но ни шагов, ни стука колес он не услышал. С облегчением вздохнув, он замедлил шаг — ему хотелось спокойно все обдумать.

Ошеломленная словами Люка, Перл молча смотрела ему вслед. Она была абсолютно уверена: узнав о том, что он — пэр, Люк забудет о своих предубеждениях и тогда его трудности — их трудности — останутся позади, он вернется в ее мир…

Однако этого не произошло, и теперь ей пришлось признаться: ее мотивы не были совершенно бескорыстны. Да, она хотела, чтобы Люк к ней вернулся, стал частью ее жизни, чтобы она снова испытала…

Но он отверг ее мир. Отверг ее.

Закрыв лицо ладонями, Перл разрыдалась.

— Ах, миледи, пожалуйста, не плачьте. — Хетти положила руку ей на плечо. — Он не стоит ваших слез. Ни один мужчина не стоит. Неблагодарный негодяй — вот кто он такой! И это после всего, что вы для него сделали!

— Ты его не знаешь. — Она вдруг строго взглянула на горничную. — Так что не суди о нем.

Заметив, что Хетти смутилась, Перл проговорила:

— Прости меня, Хетти. Я ценю твое сочувствие, но ничего страшного не случилось.

Однако эта вспышка гнева придала ей сил. Перл утерла слезы и велела кучеру возвращаться в Оукшир-Хаус. Она решила, что непременно своего добьется. Люк очень ошибается, если думает, что леди Перл Морстон так легко сдастся. Она не менее упряма, чем он.

Люк несколько часов бродил по улицам. Когда же вернулся к своему дому, кареты Перл там уже не было. Люк по-прежнему не знал, что собирается делать, однако твердо решил: если то, что говорила Перл, — правда и человек, выдающий себя за лорда Хардвика, действительно повинен в смерти его отца и страданиях матери, он непременно за это поплатится.

Но как ему отомстить? Видимо, не стоило покидать Перл — ведь теперь он не узнает подробностей… Впрочем, очень может быть, что у нее нет никаких доказательств, кроме рассказа старой няни. И вполне возможно, что других доказательств не существует. А если они есть и Перл их получит — захочет ли она теперь рассказать ему о них?

Рифля открыл дверь, прежде чем Люк успел вставить ключ в замок.

— Хорошо, что вы пришли, сэр. Несколько часов назад под дверь подсунули вот это… — Рифля протянул Люку конверт. — Думаю, сыщики узнали, что мы здесь.

Люк прочел надпись на конверте — всего одно слово — и грустно улыбнулся.

— Нет, это не сыщики. Но этот человек… не менее настойчив.

Он взломал печать, знакомую ему так же хорошо, как и почерк, и дважды прочел письмо.

Оказалось, что Перл уже нашла доказательства, которые искала. И эти доказательства подтверждали то, что рассказала миссис Стедмен. «Деньги и влияние всегда помогают, — с усмешкой подумал Люк. — Если бы я запросил подобную информацию, мне пришлось бы ждать месяцы. Может быть, мне вообще ничего бы не сообщили».

Итак, Перл получила документы, подтверждавшие брак Джеймса Нокса, герцога Хардвика, с леди Доротеей Синклер, дочерью герцога Синклера, а также рождение и крещение Люка Хартвуда Нокса, их сына и наследника титула. Люк закрыл глаза. Он отчетливо, словно это было только вчера, услышал, как мать произнесла его второе имя — Хартвуд, она всегда называла его этим ненавистным именем, когда отчитывала за какой-нибудь детский проступок. Дата рождения, указанная в документе, была его собственной.

Значит, все это правда и он действительно член того общества, которое презирал всю свою жизнь. Если ему удастся доказать, что он — лорд Хардвик, у него появятся богатство и влияние, возможно, даже место в палате лордов. Так как же поступить? Добиваться денег и титула? Или выбросить письмо и забыть о нем?

Тут Люк подумал о своей матери и об отце, которого никогда не знал. Интересно, какая бы у него была жизнь, если бы родители остались живы? Пример его матери — и Перл — свидетельствовал о том, что голубая кровь вполне совместима с порядочностью и силой воли. Смог бы он стать достойным человеком, если бы был герцогом? Но он не стал герцогом — его лишили этого титула. Вернее — лишил один человек.

— Может, нам сбежать через окно? — Рифля с беспокойством посмотрел на него. — А вдруг они и за окном следят? Плохи наши дела, да, сэр?

— Пока не очень, Рифля, — усмехнулся Люк. — Но кое-кого и впрямь ждут неприятности. Что ты знаешь о лорде Хардвике?

— Не очень много, сэр, — смутился Рифля. — Знаю только, что он — один из самых богатых в Англии. Но в лицо я бы его не узнал. А что?

— Если это так, то он живет в одном из самых шикарных домов в Лондоне. Давай выясним, в каком именно. Похоже, мне надо свести с ним кое-какие счеты.

Глава 13

У Перл не было ни малейшего желания ехать на раут к графине Ливен, жене посла, но она знала: Обелия не поверит, что у нее опять разболелась голова. Кроме того, если остаться дома, у нее действительно разболится голова — оттого, что она все время будет думать о несговорчивости Люка и о том, что ее постигла неудача. Лучше уж выехать в свет и постараться отвлечься…

— Миледи, вы просто картинка. Вам так идет этот цвет! — восторгалась Хетти, подавая ей светло-зеленый веер. — Сами посмотрите. — Хетти повернула зеркало так, чтобы Перл увидела себя во весь рост.

Но Перл лишь мельком взглянула на свое отражение. Какое все это имеет значение?

— Спасибо, Хетти, — пробормотала она. — Ты, как всегда, постаралась.

Перл направилась к двери, и горничная, догнав ее, накинула ей на плечи серебристую кружевную шаль.

Внизу ее ожидали герцог и герцогиня; они должны были вместе пообедать, перед тем как ехать на раут. Отец с мачехой сказали, что она прекрасно выглядит, и Перл машинально поблагодарила их. «Как странно… — подумала она. — Мое внутреннее состояние никак не отражается на моей внешности».

Когда они добрались до особняка графа и графини, Перл немного приободрилась. Она старалась выглядеть веселой, чтобы избежать лишних вопросов. А с хозяевами поздоровалась с особой любезностью.

— Вы просто превзошли саму себя, графиня! — воскликнула она с улыбкой. — Я и подумать не могла, что можно достать так много оранжерейных цветов в это время года.

— Просто надо знать, где они есть, — с едва заметным акцентом проговорила графиня Ливен. — Цветы — моя страсть, поэтому я знаю, где можно получить самые лучшие в любое время года.

Слова графини вызвали у Перл воспоминание об изобилии цветов на рынке Ковент-Гарден, и она мысленно вздохнула. Ей хотелось спросить, не оттуда ли все это великолепие, но она удержалась от вопроса.

Войдя в огромный бальный зал, Перл стала искать глазами одного-единственного человека, хотя знала, что именно его не увидит. Но она увидела негодяя, повинного в том, что Люка здесь не было. Лорд Хардвик сразу же заметил ее и подошел к ней.

— Миледи, вы очаровательны в этом платье, — сказал он, поклонившись, — Я рад, что ваша горничная испортила то, другое платье.

Перл смутилась. О чем он говорит? Потом вспомнила, какую утром выдумала причину, чтобы сбежать от гостей, и с улыбкой проговорила:

— Испортила — слишком громко сказано. Это можно исправить. Хорошо, если бы все можно было так легко исправить.

Поскольку лорд Хардвик не подозревал, что Перл знает правду о нем, он пропустил ее намек мимо ушей.

— Согласен, миледи. И пусть платья сделают всех женщин красавицами. Впрочем, ни одна из них не сравнится с вами. Вы, миледи, и в домотканом платье превзошли бы всех. Вы само совершенство, уверяю вас.

Он пристально посмотрел на нее, а потом вдруг прижал к губам ее руку.

Перл вспомнила, что всего несколько часов назад то же самое сделал Люк, и с трудом удержалась, чтобы не отдернуть руку.

— Совершенство — это нечто большее, чем красивое платье и хорошенькое личико, милорд. Мне бы хотелось, чтобы восхищались моим характером, а не внешностью.

Лорд Хардвик улыбнулся.

— Характер можно оценить лишь при более близком знакомстве, миледи. Почел бы за честь, если бы вы позволили мне оценить его.

— Но при более близком знакомстве может оказаться, что у человека нет характера, — парировала Перл. — Или, еще хуже — отсутствуют порядочность и честность.

— Да, такое случается, — согласился Хардвик. — Но вам это не грозит.

Самодовольство этого человека все больше ее раздражало. «Неужели он не чувствует никакого стыда за то, что сделал много лет назад?» — думала Перл.

— Но в таком случае и я стала бы изучать ваш характер. Вы готовы к этому? — Она внимательно посмотрела на собеседника.

— Скучное занятие, уверяю вас. Но я никогда не откажу вам ни в чем — только бы это доставило вам удовольствие, миледи. Не удалиться ли нам в какую-нибудь комнату? Там мы могли бы поговорить без помех. — В ожидании ответа он протянул ей руку.

«Похоже, он решил, что я с ним флиртую», — подумала Перл. Она ни за что не осталась бы с этим человеком наедине.

— Не думаю, что нам надо куда-то удаляться, милорд, — проговорила она ледяным тоном. — Прошу прощения, кажется, меня зовет отец. — Эти слова Перл были явным оскорблением, поскольку герцог стоял к ним спиной.

Лорд Хардвик прищурился, и глаза его сверкнули.

— Значит, увидимся позже, миледи.

Перл кивнула в знак согласия — на самом деле она предпочла бы вообще больше с ним не говорить — и направилась к отцу. Она понимала, что ей следовало проявлять осторожность. Хотя, конечно же, этот человек ни о чем не подозревал и ничего не боялся. После совершенного им злодеяния прошло более двадцати лет, и за это время он уверовал в свою неуязвимость.

Она была уверена: Люк не допустит, чтобы преступления, совершенные против него и его семьи, остались безнаказанными.

Перл решила подождать несколько дней — пусть Люк все как следует обдумает и возьмется за дело. Но дольше она ждать не собирается. Если Люк не начнет действовать, она все сделает сама, чего бы ей это ни стоило.

Люк стоял у Грин-парка и смотрел на огромный особняк своего дяди. Дорожку, ведущую к парадному входу, освещали два ряда ярких фонарей. Особняк поражал великолепием и возвышался над всеми соседними домами.

«И все это великолепие могло бы по закону принадлежать мне», — с усмешкой подумал Люк. Он попытался представить, как сейчас жил бы, если бы был хозяином такого особняка и еще нескольких поместий в придачу. Представить подобное оказалось не так-то просто. К тому же его угнетала сама мысль о таком богатстве и об ответственности, с ним сопряженной. Нет, он хотел только одного: чтобы владелец всего этого заплатил за то, что сделал. А особняк ему, Люку, не нужен.

— Стой здесь и наблюдай за улицей, — наставлял он Рифлю. — Я обойду дом и найду какой-нибудь вход. Если тебе покажется, что меня заметили, подай условный сигнал.

Рифля замечательно подражал крику совы. Но мальчик колебался.

— Я-то подумал, сэр, что мы больше не будем воровать. И мы еще ни разу не пробовали грабить такой большой дом, как этот. Наверняка здесь есть охрана и все такое.

— Я тронут твоей заботой, но тебе нечего беспокоиться. На этот раз я не собираюсь ничего красть, я хочу просто немного осмотреться здесь.

Рифля хотел задать очередной вопрос, но Люк уже направился к дому. К счастью, в этот час поблизости никого не было, кроме помощника конюха — тот, что-то насвистывая, чистил ведро для овса. Хозяин, видимо, проводил вечер вне дома и, скорее всего, должен был вернуться поздно — таковы обычаи высшего света. Слуги же в отсутствие хозяина наверняка отдыхали и утратили бдительность.

Люк обогнул конюшни и подкрался к дому. Затаившись в тени раскидистой цветущей яблони, он стал изучать окна нижнего этажа на той стороне, где обычно живет прислуга. Вечер выдался теплый, и многие окна были раскрыты настежь — впрочем, как и большинство окон верхних этажей.

Люк выбрал окно, находившееся ближе к углу дома. Оно также было открыто, и перед ним рос густой кустарник. Ухватившись за подоконник, он подтянулся и заглянул в темную комнату. Но увидел лишь полоску света под дверью. Немного помедлив, Люк протиснулся в узкое окно.

Оказавшись в комнате, он нащупал в темноте какие-то мешки и ящики. «Кладовая, — решил он. — Наверное, рядом с кухней». Чуть приоткрыв дверь, Люк выглянул в длинный, плохо освещенный коридор. Никого, не заметив, выскользнул из кладовой и прокрался к лестнице в конце коридора. Рядом находилась еще одна лестница, поуже, и Люк стал подниматься по ней в надежде, что она приведет его к какой-нибудь потайной двери, ведущей на верхние этажи, — так было устроено в доме у Перл.

И он не ошибся. Первая потайная дверь вела в роскошную столовую, в середине которой стоял огромный полированный стол — за него могли бы сесть человек двадцать. Здесь Люка ничего не интересовало, поэтому он закрыл дверь и пошел дальше. Следующая дверь вела в библиоте-ку. Он быстро осмотрел письменный стол, однако ничего интересного не обнаружил — лишь писчую бумагу и перья. Жесткие, обитые кожей стулья и ровные, аккуратные ряды книг в шкафах свидетельствовали о том, что Хардвик редко сюда заглядывал.

Поднявшись по следующей лестнице, Люк нашел еще одну дверь — за ней находилась элегантная гостиная, освещенная лишь светом уличных фонарей. Уже немного устав от бесконечной череды комнат, Люк пересек гостиную и, приоткрыв боковую дверь, увидел широкий коридор, залитый ярким светом канделябров, прикрепленных к стенам по обе стороны.

Стараясь ступать как можно осторожнее, он шел по коридору и заглядывал в комнаты — музыкальный салон, еще одна гостиная, бальный зал, картинная галерея, увешанная портретами… Люк решил удовлетворить свое любопытство и ненадолго задержался в галерее.

На нескольких портретах были запечатлены люди в старинной одежде, относящейся к прошлому, а может быть, и к позапрошлому веку. На них Люк взглянул только мельком. Хотя эти люди, возможно, являлись его предками, он не чувствовал особой связи с ними. Однако перед двумя портретами остановился надолго. С одного из них на него смотрела его мать — точно такая же, какой он ее помнил, только в роскошном платье. Если письмо Перл не было достаточным подтверждением рассказа няни, то этот портрет убедил его окончательно. Внизу, на прикрепленной к раме медной табличке, было выгравировано: «Леди Доротея Хардвик, 1791». Портрет был написан через год после его рождения.

Следующий портрет поверг его в еще большее смятение. Если бы не одежда и волосы, более длинные и светлые, чем у него, он мог бы подумать, что видит собственное отражение в зеркале! Да, согласно надписи на табличке, это был его отец, брат лорда Хардвика, и портрет был написан в тот же год, что и портрет матери.

Вот где находятся все необходимые ему доказательства — на случай, если он последует совету Перл и заявит о своих правах на титул. Возможно, это и станет его местью.

«А может быть, действительно заявить о своих правах? — подумал Люк. — Может, воспользоваться всеми преимуществами положения пэра, о которых говорила Перл?» Но он тут же напомнил себе об обязанностях, связанных с этими преимуществами. Земли, арендаторы, заседания в парламенте… Нет, все это не для него.

Тут за дверью послышались шаги, и Люк, бросившись к стене алькова, спрятался за какой-то мраморной статуей. Вскоре шаги стихли — в галерею так никто и не вошел.

Люк дождался, когда в конце коридора открылась, а затем захлопнулась дверь, и прокрался обратно в гостиную. Пять минут спустя он уже вылезал из окна кладовой. Рифля ждал Люка там, где он его оставил.

— Вы нашли то, что искали, сэр? — Мальчик явно беспокоился.

— Да, нашел. Хотя и не знал, что именно ищу. — Внезапно его лицо озарила улыбка — мысль, которая пришла ему в голову, когда он стоял перед портретом отца, вдруг стала более отчетливой. — Как ты смотришь на то, чтобы помочь мне стать привидением?

Рифля посмотрел на него с нескрываемым ужасом.

— Вы хотите, чтобы я выдал вас и получил обещанное вознаграждение? Я этого не сделаю, сэр, ни за что. Я лучше умру от голода.

Люк весело рассмеялся, но тут же спохватится — не стоило привлекать к себе внимание.

— Нет, я не предлагаю тебе ничего подобного, не беспокойся, малыш. Я не собираюсь становиться настоящим привидением. Давай вернемся домой, и я все тебе объясню.

Дома Люк в общих чертах рассказал о своем плане. Он раздобудет одежду, такую же, как на портрете, а так как волосы у него короче и темнее, он наденет более светлый парик.

— Если я сумею хорошо сыграть свою роль, лорд Хардвик либо подумает, что в его доме водятся привидения, либо сойдет с ума. Как бы то ни было, я убежден: в течение недели я заставлю его делать все, что захочу.

— Но… зачем, сэр? Почему именно этот лорд? И почему у него в доме есть портрет, так похожий на вас? Он что, какой-нибудь ваш родственник?

— Я всегда считал тебя сообразительным, Рифля. Да, я думаю, что он мой дядя. А еще я думаю, что он когда-то, очень давно, убил моего отца.

— Если ваш дядя — лорд, тогда кто же вы, сэр? — спросил Рифля. — Значит, вы один из них, да?

Люк уже пожалел, что всегда говорил о своей ненависти к аристократам. Видимо, его слова крепко засели в голове мальчика.

— Похоже, что так, Рифля. Но это ничего не значит. Этот герцог — редкостный негодяй, и я хочу заставить его заплатить за все злодеяния. Так ты мне поможешь?

Рифля немного помолчал, потом его лицо расплылось в лукавой улыбке.

— Конечно, помогу. Ведь вы столько добра мне сделали. И многим другим. Думаю, что теперь, если будете в силе и при деньгах, вы сделаете еще больше добрых дел.

Люк нахмурился. Слова мальчика очень походили на то, что говорила Перл. Неужели теперь на него и Рифля будет давить?

— Я не хочу быть одним из них. Просто хочу, чтобы этот мерзавец получил то, что заслужил. Вот и все. Так ты поможешь мне?

— Да, помогу, — кивнул Рифля. — Поступайте, как знаете, сэр. С чего начнем?

К концу следующего дня у Люка уже было все, что ему требовалось, и они с Рифлей снова отправились к особняку Хардвика.

— Если бы я не знал, что это вы, сэр, я тоже подумал бы, что это привидение, — прошептал Рифля. — Смотрите, сюда едет карета. Сейчас она будет здесь.

Люк кивнул, и завитки его светло-каштанового напудренного парика коснулись кружевного воротника рубашки. Он чувствовал себя так, словно ему предстояло выйти на сцену.

— Вот он. Идем.

Они пошли тем же путем, каким накануне шел Люк. Хотя моросил дождик, окно кладовой было открыто. Люк указал на него Рифле.

— Видишь это окно? Ты знаешь, что делать, если кто-нибудь появится?

— Я постараюсь отвлечь их, сэр, и увести к другой стороне дома.

— Все верно, Рифля. Что ж, я пошел.

Выйдя из тени, Люк подкрался к дому и забрался в окно кладовой. «Может, не стоило привлекать к этому Рифлю? — думал он. — Я наверняка и сам справился бы. Но сейчас мальчик хоть чем-то занят, а иначе принимал бы участие в каких-нибудь более опасных проделках. И все-таки надо будет серьезно подумать, что с ним делать. Рифля смышленый мальчишка, но ему очень быстро все надоедает, и это опасно».

Люк шел по коридору, бесшумно ступая в тяжелых башмаках с огромными пряжками. Завернув за угол, он столкнулся лицом к лицу с молоденькой служанкой, вытиравшей пыль с греческой вазы. Она в испуге посмотрела на Люка и раскрыла рот — видимо, хотела закричать, но крик застрял у нее в горле. Несколько секунд они молча стояли друг против друга. Потом девушка попятилась, в ужасе глядя на Люка. Он непроизвольно протянул руку, чтобы успокоить ее, но девушка издала истошный вопль и, повернувшись, бросилась бежать.

«Не стоило протягивать руку, — подумал Люк. — Так можно все испортить. Сейчас сюда прибегут люди». Он отступил за угол, а затем нырнул в ближайшую комнату, оказавшуюся спальней.

Осмотревшись, Люк подошел к камину и принялся ощупывать стену, надеясь найти потайную дверь. Но такой двери в комнате не оказалось. Он снова осмотрелся — надо было побыстрее где-нибудь спрятаться. Скрывшись за пышными складками нависавшего над кроватью балдахина, он обнаружил вырезанные на деревянной спинке инициалы — Дж.Н. Возможно, когда-то это была спальня его отца.

Тут за дверью послышались тяжелые шаги и раздался мужской голос:

— К тому же ты съела слишком много конфет вчера вечером… а ведь миссис Даггин тебя предупреждала… Тебе просто почудилось, вот и все.

— Нет-нет, я его видела!.. Он был из другого века и плыл над полом, а глаза — как огонь! Он посмотрел сквозь меня, а потом протянул руку, но не произнес ни слова.

Люк невольно улыбнулся. Он такого придумать не сумел бы. Все-таки воображение — забавная вещь!

Тут дверь отворилась, и Люк замер, затаил дыхание. Сквозь тяжелые драпировки балдахина пробивался слабый свет свечи.

— Видишь? И здесь никого нет. Если уж и было бы привидение, то именно здесь.

«Интересно, почему?» — промелькнуло у Люка. И этот же вопрос задала служанка:

— Почему именно здесь?

К сожалению, мужчина не стал ничего объяснять, он лишь сказал:

— Если никто не рассказал тебе эту историю, значит, и мне не следует. Пошли обратно на кухню. Я попрошу миссис Даггин приготовить тебе чего-нибудь успокаивающего, а потом можешь идти вниз и заниматься своими делами.

Дверь закрылась, и Люк невольно вздохнул. Увь], ничего нового он не узнал. Но сейчас он уже убедился: спальня действительно принадлежала его отцу, а среди слуг были люди… весьма осведомленные.

Люк невольно улыбнулся. Что ж, первое столкновение — пусть со служаночкои — произошло именно так, как он задумал. Служанка наверняка станет рассказывать о призраке. И теперь все в доме насторожатся, и им везде будут мерещиться привидения — а именно эта атмосфера и требовалась для осуществления его плана.

При более тщательном осмотре спальни Люк все же обнаружил напротив камина потайную дверь, ведущую в коридор для прислуги. Решив, что для одного вечера он сделал не так уж мало, Люк немного подождал, а потом тем же путем — через окно в кладовой — выбрался из дома. Рифля удивился, увидев его так скоро, но Люк объяснил ему, что они снова придут сюда — и завтра, и послезавтра.

— Сколько же раз мы будем приходить, сэр? Вас наверняка поймают, если вы начнете влезать в один и тот же дом.

— Сколько понадобится, столько и буду влезать. Зависит от обстоятельств. Но надеюсь, меньше недели. А пока у меня есть для тебя поручение. Мне надо знать, что будут говорить слуги о привидении. Ты меня понял?

Мальчик улыбнулся:

— Понял, сэр! — Рифля был мастер выведывать всякие сведения и очень этим гордился.

— Вот и хорошо. А теперь пошли отдыхать. Нас ждет много интересного…

После своей последней встречи с лордом Хардвиком Перл предпочла бы больше никогда не видеть этого человека. Но судьба распорядилась иначе. Через два дня она столкнулась с ним в магазине на Бонд-стрит. А накануне они оба присутствовали на одном и том же светском приеме. Правда, ей удалось избежать разговора с ним и ограничиться легким кивком.

Сегодня же Обелия пригласила лорда Хардвика сопровождать их в театр, и Перл поняла: избежать разговора с ним на сей раз не удастся. Что ж, придется проявлять осторожность — говорить только самое необходимое.

Оказавшись у «Ковент-Гардена», Перл тотчас же вспомнила Люка, хотя с ним она была совсем в другом театре. Чем он сейчас занимался? С тех пор как они виделись у его дома, прошло четыре дня, но она пока ничего о нем не узнала.

— Добрый вечер, миледи, — приветствовал ее лорд Хардвик, когда она выбиралась из кареты герцога.

Перл показалось, что Хардвик чем-то обеспокоен.

— Добрый вечер, милорд. — Она кивнула ему и отошла в сторону.

Поздоровавшись с герцогом и герцогиней, лорд Хардвик подошел к Перл.

— Миледи, прошу меня простить, если я каким-то образом обидел вас несколько дней назад. Я не хотел, уверяю вас.

Она пожала плечами.

— Ничего страшного, милорд. Я слышала, что люди наносят друг другу и более тяжкие обиды.

Теперь она уже не сомневалась: он явно нервничал.

— Слышали?.. А что именно вы слышали, миледи?

— Слухи, всего лишь слухи, милорд…

Он пристально посмотрел на нее, но тут же отвел глаза.

— Слухи могут искажать действительность. Особенно по прошествии многих лет. Я стараюсь не обращать на них внимания.

Перл поняла: Хардвик почему-то вспомнил о своих давних преступлениях. Может быть, Люк все же что-то предпринял?

— Весьма благоразумно, милорд. Это помогает сохранять душевное равновесие.

Он вопросительно взглянул на нее, однако промолчал. Немного помедлив, они последовали за герцогом и герцогиней.

В этот вечер давали «Гамлета», и Перл решила, что это — знак свыше. По мере того как разворачивалось действие на сцене, она все внимательнее следила за лордом Хардвиком. Когда Тень отца сказала Гамлету о «гнусном убийстве», тот, явно нервничая, заерзал в кресле. Когда же Гамлет воскликнул: «О провидение! Мой дядя!» — Хардвик вздрогнул.

Теперь уже Перл нисколько не сомневалась: «Гамлет» напомнил убийце о его злодеянии. Когда после первого акта опустился занавес, он встал и, повернувшись к герцогу, пробормотал:

— Я не знаю, как мне благодарить вас за приглашение, ваша светлость, но… Прошу меня простить, я, видимо, съел за обедом что-то не то, поэтому плохо себя чувствую. Боюсь, мне придется откланяться.

Обелия — сама заботливость — посоветовала ему какое-то питье, помогающее при несварении.

— Несварение желудка — это очень неприятно, милорд. Мы все надеемся, что вы почувствуете себя лучше, когда приедете домой. Не правда ли? — Герцогиня повернулась к Перл.

— Я совершенно уверена, что лорду Хардвику станет лучше, — с улыбкой ответила Перл. — Причина несварения исчезнет, как только он покинет театр.

Герцог, в свою очередь, тоже пожелал Хардвику скорейшего выздоровления, и тот поспешно покинул ложу. Обелия строго взглянула на Перл.

— Ты явно сказала ему что-то обидное. Что именно? Перл пожала плечами:

— Ничего я не говорила, уверяю вас, ваша светлость. Просто мне показалось, что ему не нравится пьеса. Но очевидно, у него действительно несварение желудка.

— Оставь девочку в покое, дорогая. — Герцог с улыбкой посмотрел на жену. — Хардвик всегда был странноватым. Я никогда особенно не доверял ему.

Обелия хотела возразить, но в этот момент в ложу вошли знакомые и отвлекли ее. Перл, как обычно, улыбалась и кивала им, но при этом думала о лорде Хардвике. Казалось, он был чем-то напуган, и это могло означать только одно: Люк уже что-то предпринял.

Лорд Хардвик дрожащими пальцами вставил ключ в замочную скважину. Бутылка вина, которую он выпил в клубе, куда заехал после театра, нисколько не помогла ему успокоиться — он по-прежнему ужасно нервничал. Флегматичный дворецкий и большинство других слуг уволились еще утром, так что Хардвику пришлось самому отпирать дверь.

Конечно же, ему не следовало ехать в театр на «Гамлета». Он никогда не любил эту пьесу и, разумеется, не поехал бы в театр, если бы приглашение не исходило от герцога и герцогини — ему не хотелось отказывать сопровождать их в театр. Что же касается всех этих смехотворных разговоров о привидении… Глупости, конечно, но они очень нервировали.

И все-таки странно… Ведь четверо его слуг утверждают, что видели привидение — причем видели неподалеку от спальни Джеймса. Описания же соответствовали портрету, висевшему в галерее. Портрету, написанному за месяц до смерти брата…

Лорд Хардвик на несколько минут зашел в библиотеку, чтобы выпить рюмку бренди перед сном. Он никогда не был суеверным, но сейчас, поднимаясь по главной лестнице, чувствовал, как у него по спине пробегают мурашки.

«Слава Богу, что Крэнли меня не покинул», — внезапно подумал Хардвик. Добравшись до верхнего этажа, он хотел свернуть к своей спальне, но вдруг остановился — послышался какой-то странный шум в коридоре. Хардвик обернулся, и ему показалось, что в это мгновение дверь в спальню брата закрылась.

Немного помедлив, он осторожно подошел к этой двери. Может, войти? Он ведь не глупая служанка, а весьма здравомыслящий человек.

Лорд Хардвик распахнул дверь — и замер у порога.

Оно стояло посередине комнаты и выглядело именно так, как описывали слуги. Привидение, одетое по моде конца прошлого века… Хардвик протер глаза, однако привидение не исчезло. Внезапно оно открыло рот и загробным голосом проговорило:

— Здравствуй… брат.

Глава 14

«Только ради того, чтобы увидеть лицо Хардвика, стоило несколько ночей слоняться по дому», — подумал Люк. Ему казалось, что Хардвик вот-вот упадет замертво, но тот, покачнувшись, все же устоял на ногах. Он несколько раз то открывал, то закрывал рот и наконец пробормотал:

— Ч-что вам угодно?

— Справедливости, — ответил Люк таким же загробным голосом — не зря он практиковался все утро (Рифля заверил его, что у него получалось достаточно правдоподобно).

Хардвик немного помолчал, затем, откашлявшись, проговорил:

— Но ты же мертв. Каким образом ты собираешься восстановить справедливость?

У Люка уже был готов ответ.

— Требую правды, — заявил он. — Всей правды.

— Правды? Правды о том… что я сделал? — Хардвик отступил на шаг.

Люк выдержал паузу и, пристально глядя на Хардвика, повторил:

— Требую правды.

— А если я тебе все расскажу, ты оставишь меня в покое? Покинешь этот дом?

Люк молча кивнул. Он еще не решил, как использует информацию, которую получит, однако знал, что в привидение больше играть не будет.

— Что ж, хорошо, — сказал Хардвик. — Я даже, наверное, почувствую облегчение… — Он откашлялся. — Твоя смерть вопреки всеобщему мнению не была несчастным случаем. У меня были долги — карточные долги. Я решил… я подрезал подпругу на твоем седле в то утро, когда ты в последний раз поехал на охоту. В результате я получил доступ к твоим бухгалтерским книгам и сумел расплатиться по долгам. После этого… я больше никогда не играл в карты.

Но Люк хотел узнать больше.

— А Доротея?

Хардвик вздрогнул, будто от удара.

— Откуда ты… Неужели она… — Он окинул взглядом комнату, словно ждал, что вот-вот появится еще одно привидение.

Люк с трудом удержался от улыбки. Он молча ждал ответа.

— Да, я виноват, — пробормотал Хардвик. — Поскольку ты умер, я решил не останавливаться на достигнутом. Я приказал Крэнли сжечь Дауэр-Хаус… А там находились твоя жена и сын. Крэнли молчал все эти годы, потому что я хорошо ему заплатил.

Люк медленно поднял руку и, направив указательный палец на бледного и дрожащего Хардвика, заявил:

— Виновен.

— Что?..

— Виновен! — произнес Люк еще громче и сделал шаг вперед.

— Но я…

Люк сделал еще один шаг, и тут Хардвик, не выдержав, с диким воплем бросился бежать. Уже внизу закричал:

— Крэнли, вставай! Собери мои вещи! Мы немедленно уезжаем из Лондона! Нет-нет, не спрашивай!.. Выполняй приказание!

Люк оставался в спальне еще несколько минут. Потом, воспользовавшись потайной дверью и коридором для прислуги, прошел в кладовую и выбрался из дома. Он был очень собой доволен.

— Уехал из города? — удивилась Перл. — Что ты хочешь сказать? Почему?

Горничная пожала плечами.

— Говорят, что он уехал среди ночи. Я решила, что вы захотите об этом узнать, но кроме этих слухов, я ничего не знаю.

— Каких слухов? Хетти замялась.

— Поверьте, я обычно не люблю глупых слухов, но мне точно известно, что за день до его внезапного отъезда почти все его слуги потребовали расчет. Говорят, что в Хардвик-Холле завелись привидения.

Это было так неожиданно, что Перл рассмеялась.

— Привидения? Ты хочешь сказать, что привидения выгнали лорда Хардвика из дома?

— Я этого не говорю. — Хетти смутилась. — Я просто передаю вам слухи.

— Вероятно, лорд Хардвик вообразил, что его преследует мстительное привидение. Ведь его совесть нечиста… А вдруг он неожиданно сошел с ума и это напугало его слуг?

— Можно принять и такое объяснение, — согласилась Хетти.

Перл все еще не получала никаких известий от Люка. Судя по всему, он не собирался ничего предпринимать. Возможно, он по привычке, а может, по необходимости вернулся к своей прежней жизни… Но теперь, когда Хардвик уехал из Лондона, она могла помочь Люку, почти не рискуя навлечь на себя гнев его дяди. Ведь именно последнее обстоятельство удерживало ее.

— Пошли Джона Марли за миссис Стедмен, — сказала Перл. — И еще… Узнай, будет ли у моего отца свободное время сегодня днем. Справедливость должна наконец восторжествовать.

Спустя два часа, выслушав рассказ пожилой женщины, герцог проговорил:

— Ужасная история… Мне никогда не нравился этот человек, но для суда будут недостаточны воспоминания двадцатичетырехлетней давности. Чтобы обвинить в убийстве такого человека, как Хардвик, требуется нечто большее.

— Я уже проверила имеющиеся записи, папа. — Перл протянула отцу бумаги. — Вот… Дата венчания, а также даты рождения и смерти. Они полностью соответствуют рассказу миссис Стедмен.

Герцог просмотрел документы и кивнул.

— Во всяком случае, это уже что-то существенное. Но почему этим занимаешься ты, Перл? Где этот мистер Сент-Клер, или ди Санто, или… как он еще себя называет? Почему он сам не занимается этим делом?

— Мне кажется… он не хочет привлекать к себе внимание, папа. Честно говоря, я подозреваю, что он боится ответственности, с которой связано более высокое положение в обществе. Сент-Клер воспитан по-другому. К тому же он узнал об этом совсем недавно.

— А что за итальянский дядюшка? Родственник его матери?

— Наверное, — кивнула Перл. — Этот дядюшка помог Люку… мистеру Сент-Клеру окончить Оксфорд. Помог при условии, что он возьмет его фамилию.

Миссис Стедмен посмотрела на Перл с удивлением, но, к счастью, промолчала.

— Хм… очень странно. — Герцог насупил кустистые брови. — Как же твой мистер Сент-Клер сможет удостоверить свою личность? Есть какие-либо доказательства, подтверждающие его обвинение? Уверяю тебя, дорогая, геральдическая палата потребует чего-то более существенного, чем слухи.

Перл закусила губу. Люк выдвигал такие же возражения, но она их отмела, полагая, что он просто не хочет заниматься этим делом.

Тут миссис Стедмен снова заговорила:

— Какого рода доказательства вам нужны, ваша светлость? У меня есть дневники леди Доротеи и несколько безделушек, которые она мне оставила.

— У вас все это с собой?

Миссис Стедмен кивнула и, пошарив по карманам своей накидки, достала две небольшие книжечки в кожаных переплетах. Потом отстегнула брошь от своего домотканого платья и положила ее на стол рядом с дневниками.

— Это поможет делу?

Герцог пожал плечами и принялся листать дневники. Потом взял брошь и стал внимательно ее рассматривать.

— Я вижу здесь герб Хардвиков, — сказал он минуту спустя.

— Да, муж леди Доротеи подарил ей эту брошь, когда они поженились. Она всегда ее носила, а снимала только перед сном.

Герцог снова стал изучать дневники.

— Я нахожу здесь подтверждение вашему рассказу. Но полагаю, вам это известно. Вы, случайно, не в дневниках прочитали вашу историю?

Няня покраснела под строгим взглядом герцога. «Неужели все обман?» — подумала Перл.

— Нет, ваша светлость. С чтением у меня плоховато, хотя леди Доротея и пыталась меня учить. Но я так и не научилась. Могу только написать свои имя и фамилию.

— Понимаю, — кивнул герцог. — Я думаю, вы были хорошей и преданной служанкой, миссис Стедмен. — Он повернулся к Перл: — Дорогая, если мистер ди Санто сможет подтвердить, что он — тот самый мальчик, о котором говорится в этом дневнике, полагаю, что мы сможем поставить перед палатой лордов вопрос о передаче титула. Пошлите за мистером ди Санто немедленно. Я хочу с ним поговорить.

— Да-да, конечно! — воодушевилась Перл.

— Обвинение в убийстве все же чрезвычайно сомнительно, как ты понимаешь. Лорд Хардвик настолько влиятелен…

— Я понимаю, — сказала Перл. Об этом ей сейчас не хотелось беспокоиться. Главное, что Люку должны вернуть его титул и положение в обществе. — Думаю, что мистер Сент-Клер сам должен решать. Возможно, он пожелает выдвинуть обвинения… Спасибо тебе, папа.

Герцог встал, кивнул пожилой женщине и вышел из комнаты. Перл и миссис Стедмен стали прощаться. Уже за дверью библиотеки Перл спросила:

— Вы хотели бы увидеть Люка, миссис Стедмен?

— Ах, миледи, еще бы! Вы можете привезти его ко мне?

— Да, конечно. Хетти, — обратилась Перл к горничной, — отведи миссис Стедмен вниз и скажи, чтобы приготовили карету. Нам предстоит сделать важный визит.

Подходя к своему дому. Люк увидел знакомую синюю карету. «Может, Перл еще что-нибудь узнала?» — промелькнуло у него. Все последние дни он корил себя за то, что так внезапно покинул Перл. И это после того, что она для него сделала! Сейчас у него появилась возможность все исправить… и рассказать ей о своих проделках — это наверняка ее рассмешит.

Сидя в карете, Перл то и дело поглядывала на окна Люка. Какое-то время он понаблюдал за ней издалека, затем подошел и постучал в дверцу кареты. Она вздрогнула, потом улыбнулась — и ему показалось, что лучи солнца прорвали тучи и осветили мрачную улицу.

— Люк, я уже отчаялась тебя дождаться! На мой стук в дверь никто не отозвался. С тех пор прошел уже почти час, и я…

— И ты так долго ждала? Я же сказал, что тебе небезопасно здесь находиться. Да ты и сама прекрасно это знаешь… — Однако он не мог скрыть своей радости от встречи с ней и невольно улыбнулся.

Она улыбнулась и сказала:

— Нам надо поговорить. У меня есть для тебя важные новости.

Как и в прошлый раз, он сел рядом с ней.

— У меня тоже есть новости. Кто первый — ты или я?

— Сначала ты, Люк.

Она подняла на него свои чудесные глаза, и в памяти Люка всплыли воспоминания об их единственной ночи — о ее прикосновениях, о вздохах… Он с трудом отвел от нее взгляд и кивнул:

— Хорошо. Так вот, я говорил со своим дядей.

— Говорил с ним? — Этого она никак не ожидала. — То есть ты сказал ему правду прямо в лицо?

— Не совсем… Правду сказал он. Я заставил его во всем признаться, — добавил Люк с усмешкой.

— Так он признался? Но когда? Он же уехал из Лондона, разве не так?

— Да, позавчера. Жаль, конечно. Я очень надеялся взять у него денег, но теперь он у себя в поместье, и добраться до него будет трудновато. Следует также сказать, что он признался не мне, — Люк снова усмехнулся, — а привидению моего отца. Оно вынудило его сделать это.

Сидевшая напротив них Хетти тихонько пискнула, но Перл все поняла.

— Значит, это ты был привидением в доме Хардвика! Мне следовало бы догадаться.

— Какая ты, оказывается, сообразительная. Да, это был я. Как только я обнаружил, что очень похож на своего отца, я понял, что надо делать.

— Хотелось бы мне при этом присутствовать. — Перл засмеялась. — Так ты говоришь, что Хардвик уехал из города позавчера? Это было в тот день, когда ты его напугал?

Люк кивнул, и тут Перл уже громко расхохоталась. Люк тоже рассмеялся, потом спросил:

— А почему ты об этом спрашиваешь?

— В тот вечер он был вместе с нами в театре, на «Гамлете». Мне показалось, что он ужасно нервничал, особенно после некоторых моих замечаний. А после первого акта сбежал…

— И тут его встретило привидение убиенного брата, — ухмыльнулся Люк. — Неудивительно, что он так быстро сдался. У меня прекрасно все получилось.

Они снова засмеялись, и Хетти наконец тоже захихикала.

— А теперь рассказывай свои новости, — сказал Люк.

— У меня появились новые доказательства, Люк. И ты должен поехать со мной. — Он хотел возразить, но она не отступала. — Люк, пожалуйста… Ты должен поехать.

— Миледи, извините, но я…

Тут Перл постучала в потолок кареты, и кучер стегнул лошадей. Люк понял, что это был условный сигнал, и с улыбкой проговорил:

— Леди Перл, вы меня похищаете? Она кивнула:

— Можно и так сказать. Но это для твоего же блага. Обещаю.

Люк внезапно нахмурился.

— Но что все это значит? Куда ты меня везешь? — Он взялся за ручку дверцы. — Я не могу так просто…

— Можешь, Люк. Пойми, нельзя допустить, чтобы такой человек, как твой дядя, сохранил титул и положение в обществе. Он уехал из Лондона, но это ничего не значит. В конце концов, он узнает, кто ты. Пока этого не случилось, ты должен действовать.

Люк смотрел на нее с удивлением.

— Я знал, что ты упряма. Но я думал, ты поняла, что мне не нужны ни титулы, ни положение в обществе. Делай со своей жизнью все, что тебе заблагорассудится, но не старайся изменить мою. Я не гожусь для твоих… планов.

Перл посмотрела на него в упор.

— Люк, я собираюсь улучшить не только твое положение. Моя цель — совершенствование общества. Ты лишь одно звено в этой цепи.

— Значит, я всего звено? — Ее слова задели его за живое. — Боюсь, мне придется отказаться от этой роли, миледи.

Перл покачала головой:

— Уже поздно отказываться. Мы приехали.

Карета остановилась, и к ней тотчас же подбежал слуга в ливрее. Он открыл дверцу и опустил подножку. Перед ними высился величественный фасад Оукшир-Хауса. «Бежать было бы глупо, — подумал Люк. — Ведь я же не арестован». Он вопросительно посмотрел на Перл, однако она промолчала.

Они выбрались из кареты и направились к парадному входу, где их встретил главный дворецкий — тот самый, который поймал Люка, когда он засовывал в карман браслет леди Глиннон.

— Его светлость встретится с вами в библиотеке, — сообщил дворецкий, делая вид, что он не узнал Люка.

Люк же внутренне содрогнулся — он вспомнил, что именно в библиотеке рассказал Перл о своем прошлом. Дворецкий распахнул дверь, и Люк увидел герцога Оукшира, сидевшего за огромным письменным столом красного дерева.

— Моя дочь сказала мне, что нам предстоит исправить некую несправедливость. — Герцог указал Люку на стул напротив. — Для этого мне потребуется ваша помощь, мистер… Думаю, Нокс подойдет, хотя, насколько я понимаю, этой фамилией вы никогда не пользовались.

Люк сел на указанный стул. Ему вдруг пришло в голову, что в каком-то смысле он все-таки арестован — только вместо каменной клетки с железными прутьями ему была уготована золотая клетка. И как ее избежать, он не знал.

Перл послала Хетти за миссис Стедмен, а сама пошла в библиотеку. Люк ни разу не посмотрел на нее с тех пор, как они вышли из кареты, но она на него не обижалась.

— Нет, дорогая, подожди немного, — сказал герцог, когда Перл открыла дверь библиотеки. — Оставь нас, нам надо кое-что обсудить. Впрочем, можешь посидеть и здесь.

Люк наверное, предпочел бы, чтобы она ушла, но Перл не могла пропустить этот разговор. Она села в сторонке — так, чтобы Люк ее не видел. Герцог немного помолчал, затем, откашлявшись, проговорил:

— Скажите, как давно вам стало известно, что вы сын Джеймса Нокса, герцога Хардвика?

— Несколько дней назад, ваша светлость, — пробормотал Люк.

— И до этого вы никогда не пытались узнать правду о своем происхождении? — осведомился герцог.

— У меня не было на то причин. Я был доволен своей жизнью. — «А вот это — намек на мое упорство», — подумала Перл.

— Такое не часто случается, — сказал герцог. — Полагаю, у вас не было причины сомневаться в том, что рассказывала вам ваша мать, не так ли?

Тут дверь открылась и в библиотеку вошла миссис Стедмен.

— Люк, мой мальчик! — воскликнула она с дрожью в голосе.

Он обернулся, и на его лице появилась улыбка. «Куда девались его холодность и сдержанность!» — подумала Перл.

— Наина! — Люк назвал няню так, как называл в детстве, и бросился обнимать ее.

— Я и не мечтала снова увидеть тебя, — рыдая, проговорила миссис Стедмен. — Как ты вырос! Твоя мать так бы тобой гордилась…

— Значит, ты знала? Все эти годы ты знала, Наина?

— Да, мой мальчик. Твоя мать взяла с меня слово, что я буду молчать. Она боялась твоего дядю и хотела обо всем тебе рассказать, когда ты вырастешь. Но, увы, бедняжка не смогла этого сделать. И я тоже не смогла.

У Перл защемило сердце — Люк с такой нежностью обнимал свою старую няню. Наконец, чуть отстранившись, он проговорил:

— Не могла до этой минуты, Нанна.

По морщинистым щекам миссис Стедмен текли слезы. Она смотрела на Люка с обожанием.

— Теперь ты можешь поступить так, как хотела твоя мать.

— Что именно она хотела? — Перл уловила в голосе Люка зловещие нотки. Но миссис Стедмен, к счастью, ничего не заметила.

— Мой мальчик, ты должен занять место, принадлежащее тебе по закону, и отплатить мистеру Уоллису за то зло, которое он вам причинил. В общем, ты должен все исправить. Ты всегда был хорошим, честным мальчиком, хотя иногда и шалил. — Она погладила его по руке. — Ты заслуживаешь той жизни, для которой был рожден, а вовсе не мистер Уоллис.

Люк стиснул зубы, и Перл подумала, что он станет возражать. Но он тут же снова улыбнулся и кивнул:

— Хорошо, я сделаю так, как ты говоришь. Ради моей матери и ради тебя.

«Но не ради меня», — подумала Перл. Она поняла, что своим упорством оттолкнула его и что это непоправимо. Он все сделает как надо — такой уж он человек. Но он никогда не простит ее — ведь это она все устроила.

Люк взял миссис Стедмен за руку и усадил ее на стул рядом с собой. Взглянув на герцога, сказал:

— Что ж, ваша светлость, скажите, что я должен делать.

«Теперь я его потеряла», — промелькнуло у Перл. Чтобы скрыть подступавшие к глазам Слезы, она встала и быстро вышла из комнаты. Уже в коридоре Перл прислонилась к дверному косяку и дала волю своему горю.

Она добилась своего — заставила Люка остаться в ее мире. Но в результате между ними разверзлась пропасть, и только она одна была в этом виновата.

Глава 15

Золотая клетка оказалась даже более тесной, чем он предполагал. Не успевал Люк кончить с одной кипой бумаг и отсидеть еще одно слушание в геральдической палате, как на него наваливались следующие дела. Прошел май, исчезли туманы, и выглянуло солнце, но Люк, казалось, этого не замечал. Целые дни он просиживал в номере отеля «Иббетсон», изучая документы.

Тихое повизгивание отвлекло его от бумаг — Аргос просился погулять.

— Можно мне выйти с ним, сэр… э-э… милорд? — пробормотал Рифля.

Прежде чем надолго обосноваться в отеле, Люк заехал к себе и прихватил Рифлю и Аргоса. Правда, теперь он сомневался, что сделал доброе дело.

— Вам совсем не обязательно сидеть здесь целый день, — улыбнулся Люк. — Идите, гуляйте. Но будьте осторожны. Мы не знаем, прекратили ли сыщики свои поиски. И обращайся ко мне «сэр» — ведь пока дело не закончено.

Рифля все еще не мог взять в толк, как же теперь величать Люка.

— Мы вернемся часа через два. Сейчас возьму свою шапку и поводок Аргоса. Только не знаю, смогу ли я его удержать.

Люк вздохнул. Как бы ему хотелось пойти вместе с ними! Он бы с огромным удовольствием шатался по улицам Лондона и ни о чем не думал, полагался бы лишь на свой ум и на удачу. Увы, он потерял свободу — видимо, навсегда. И еще он потерял Перл.

Сначала он злился на нее — руководствуясь собственными, пусть благородными, целями, она заставила его взяться за это дело, не оставив ему выбора. Однако уже через неделю Люк понял, что именно это его в ней и восхищало: не считаясь с ценой, она поступала так, как подсказывала ей совесть.

А цена была немалая — и для нее, и для него. Он мельком взглянул на нее, прежде чем она в тот день покинула библиотеку. Было очевидно: Перл очень переживала — ей казалось, что она лишилась его уважения. Он с нетерпением ждал того времени, когда сможет поговорить с ней и все ей объяснить… Но одному Богу известно, когда это время наступит.

Его жизнь уже не принадлежала ему — ведь передача титула едва ли могла пройти незамеченной. Сам принц-регент призвал к себе Люка, как только герцог Оукшир сообщил ему новость. Газетные карикатуристы высмеивали принца, однако он обладал немалой властью, и Люк, отвечая на его вопросы, немного робел, что было совершенно ему несвойственно.

Репортеры каким-то образом обо всем узнали, и новость, появившаяся на первых страницах газет, всколыхнула весь свет. Люк не знал, что именно говорят в высшем обществе, но ему было очень не по себе, хотя прежде он без труда делал вид, будто принадлежит к этому кругу. Что ж, одно дело притворяться, но совсем другое…

Осторожный стук в дверь прервал его размышления. Поскольку Рифля все еще находился в соседней комнате — он пытался надеть на Аргоса ошейник, — Люк сам открыл дверь.

— Доброе утро, милорд, — приветствовал его клерк из геральдической палаты.

При слове «милорд» Люк нахмурился — ведь официально титул еще не был ему пожалован.

— Здравствуйте, мистер Тиббетсон. Принесли еще бумаги на подпись? Или меня зовут, чтобы задать какие-то вопросы?

Ответы на вопросы о том, чем он занимался последние годы, совершенно истощили его фантазию. Но пока его рассказы выглядели вполне правдоподобно и не вызывали подозрений.

— Нет-нет, милорд, — ответил клерк, поправляя очки. — Но у меня есть для вас новость. У нас наконец появились сведения о вашем дяде.

— от как?! — Люк оживился. — Неужели он приезжает в Лондон, чтобы опровергнуть мои притязания?

— Нет, милорд. — Мистер Тиббетсон протянул ему пространный документ. — В ответ на письмо принца-регента он заявил, что отказывается от титула и собственности.

Люк стал изучать документ. Оказалось, что теперь ему принадлежал не только титул — это произойдет, когда будет получено одобрение геральдической палаты и палаты лордов, — но к нему перейдут также все земли Хардвиков. Дядя оставил за собой лишь дом в графстве Линкольншир, оставшийся ему по завещанию его отца. Там он сейчас и находился. Взамен же дядюшка просил не проводить расследования обстоятельств смерти брата и пожара в Дауэр-Хаусе.

— Понятно… — протянул Люк. — Стало быть, все кончено?

— Все, кроме формальностей, милорд. Но должен предупредить вас: на это может уйти несколько недель.

Люк с сомнением покачал головой; ему казалось, что все произошло слишком уж быстро. К тому же он не ожидал, что дядя с такой легкостью откажется от титула.

— Скажите, а как скоро я получу доступ к моим… деньгам?

Клерк нисколько не удивился вопросу.

— Сегодня к вам придет адвокат, чтобы оформить перевод определенной суммы. А затем вы сможете перебраться в Хардвик-Холл.

Как, оказывается, все просто!

— Спасибо, мистер Тиббетсон. Вы мне очень помогли.

— Счастлив служить вам, милорд. — Отвесив глубокий поклон, клерк удалился.

Люк в волнении прошелся по комнате; его не покидало ощущение, что произошла какая-то ошибка и что рано или поздно его вышвырнут на улицу. Но нет, очевидно, никакой ошибки все-таки не было и он на самом деле герцог Хардвик — со всеми вытекающими из этого последствиями.

— Милорд… — Рифля стоял в дверях соседней комнаты. — Наверное, я уже могу вас так называть, да? Похоже, стоило покорпеть над бумагами, верно?

Люк нахмурился, потом вдруг улыбнулся.

— Да, наверное, стоило. Думаю, надо собрать вещи и переехать в мой новый дом. Так ты принимаешь мое предложение? Согласен стать моим камердинером?

— Я?.. — Рифля разинул рот. — Но вы ведь можете нанять кого-нибудь… более подходящего. Я ведь совсем не обучен этому.

Люк рассмеялся.

— Видишь ли, мне нужен человек, которому я смогу доверять. Мы подыщем кого-нибудь, кто тебя обучит. Если ты, конечно, согласен…

— Стать камердинером герцога Хардвика? Да кто же от этого откажется! Если вы только не думаете, что я буду вас позорить. Я боялся, то есть я всего лишь надеялся… — Мальчик умолк и в смущении потупился.

Но Люк все понял и был тронут.

— Я бы очень огорчился, Рифля, если бы нам с тобой пришлось расстаться. Ты всегда приходил мне на помощь, когда я в ней нуждался. Так что я твой должник, не забывай…

Повизгивание Аргоса положило конец этому разговору.

— Идите и погуляйте, — сказал Люк. — А когда вернетесь, мы кое-что обсудим, согласен?

Мальчик энергично закивал, но казалось, что он не верит в свое счастье. Когда дверь за Рифлей закрылась, Люк ненадолго задумался, потом вдруг улыбнулся. Он твердо решил, что сделает для своего маленького друга все, что в его силах.

Но вот как быть с Перл? Если бы он считал, что она будет с ним счастлива, он завтра же сделал бы ей предложение. Но если бы Перл его приняла, то это было бы на руку ее мачехе. К тому же она, наверное, очень на него обиделась и, возможно, даже не захочет с ним разговаривать. Кроме того, не следовало забывать: какой бы высокий титул ему ни был пожалован, в душе он оставался все тем же Люком Сент-Клером, а Люк Сент-Клер просто-напросто недостоин этой женщины…

А впрочем, почему недостоин? Подобные мысли — проявление трусости. Надо только дождаться, когда титул будет передан ему официально, а потом он сможет встретиться с Перл. Да, он непременно с ней поговорит, ведь она для него дороже всего на свете.

— Спасибо, Хетти. Это замечательная новость. — Перл улыбнулась своей горничной. — Передай Джону мою благодарность за его усердие.

— Да, миледи, передам. — Хетти тоже улыбнулась, хотя была явно обеспокоена. Она вышла, не сказав больше ни слова.

Оставшись одна, Перл тяжело вздохнула. Нет, она не будет плакать! Ни за что! Джон Марли лишь подтвердил то, что она уже прочла в газетах. Все произошло так, как она рассчитывала. Люк поселился в Хардвик-Холле, а его титул скоро подтвердят. Он займет свое законное место в обществе и сможет творить добро. И глупо переживать из-за того, что он сам не сообщил ей обо всем.

Со дня их последней встречи прошло две недели, но она не получала от него никаких вестей. Может, Люк вообще не желает с ней встречаться? Хотя не исключено, что они столкнутся случайно на каком-нибудь светском рауте, где он появится в своей новой роли. Ее передернуло при одной мысли о том, как неловко она себя почувствует.

Может, ей уехать из Лондона? Она могла бы отправиться в Оукшир до того, как герцог с герцогиней соберутся туда по окончании сезона. Или лучше уехать в Фэрборн?

Там ей будет, чем заняться, там она сумела бы отвлечься… Да, пожалуй, это наилучший выход.

Приняв решение, Перл отправилась искать отца, чтобы сообщить ему о своем отъезде. В библиотеке герцога не оказалось, поэтому она заглянула в гостиную, где он обычно отдыхал. Но и в гостиной его не было. Зато она увидела там мачеху. В последнее время Перл старалась не разговаривать с Обелией, если только в этом не было крайней необходимости. Но сейчас ей захотелось рассказать герцогине о своих планах.

— Добрый день, ваша светлость. Вы не знаете, где найти отца?

Обелия улыбнулась — эта ее фальшивая улыбка всегда предвещала неприятности для Перл — и покачала головой.

— Его сейчас нет дома, но я очень рада тебя видеть. Пожалуйста, зайди и закрой за собой дверь. Нам надо поговорить.

Перл невольно нахмурилась. Но все же вошла и села напротив герцогини.

— Поговорить? О чем?

— О твоем замужестве, разумеется. В данной ситуации это нельзя откладывать. Думаю, что ты со мной согласишься.

Перл вздохнула. Ей казалось, что мачеха уже отказалась от своего намерения выдать ее замуж до конца июня, но, видимо, она ошиблась.

— Я не желаю говорить на эту тему, ваша светлость. По-моему, я ясно дала понять, что не собираюсь замуж — ни сейчас, ни когда-либо в будущем.

Герцогиня снова улыбнулась.

— Уверена, что ты передумаешь до того, как выйдешь из этой комнаты. Даже ты предпочтешь замужество позору.

— О чем вы говорите? — Перл постаралась казаться невозмутимой, хотя по спине у нее пробежал неприятный холодок.

— Дорогая, в этом доме не происходит ничего такого, о чем бы я так или иначе не узнала.

— Например?

Голубые глаза Обелии сверкнули, и Перл почувствовала, что надвигается опасность.

— Я прекрасно осведомлена о посетителе, которого ты… принимала у себя в комнате несколько недель назад, когда у нас в доме был музыкальный вечер.

У Перл перехватило дыхание, но она решила начисто все отрицать.

— Не понимаю, о чем вы говорите, ваша светлость. В тот вечер я рано легла спать, потому что у меня разболелась голова. Моя горничная может подтвердить это.

— Ты легла спать не с головной болью, — с усмешкой проговорила герцогиня. — Моя горничная может подтвердить, что Хетти находилась внизу почти весь вечер, так что не могла знать, чем ты занимаешься. И, разумеется, не могла знать, что некий молодой человек ушел очень поздно, по-видимому, воспользовавшись потайной дверью и коридором для прислуги.

Перл пожала плечами.

— Я не отвечаю за то, что кто-то из гостей приходит или уходит. Какого молодого человека вы имеете в виду и какое он имеет отношение ко мне?

— Ну-ну, дорогая, я имею в виду того молодого человека, с которым ты провела большую часть вечера. Ты так старательно обучала его хорошим манерам… Хотя я думаю, что ты ничего не знала о его предках, как, впрочем, и остальные гости.

— Значит, он остался на музыкальном вечере после того, как я ушла спать? Что же в этом особенного? — Перл избегала взгляда мачехи; она почувствовала, что Обелия загоняет ее в ловушку.

— Ничего, разумеется. Но позволь тебе напомнить: ты попросила свою горничную извиниться за него передо мной. К тому же после этого никто из гостей не видел его. Мне об этом доложила леди Минерва.

Перл молчала: что бы она сейчас ни сказала, ее слова могли быть использованы против нее.

— И как раз после этого музыкального вечера твой молодой человек бесследно исчез, — продолжала герцогиня. — А недавно он совершенно неожиданно снова появился.

Перл по-прежнему молчала. Обелия же пристально взглянула на нее и проговорила:

— Если ты все еще настаиваешь на своей невинности, я позову прачку, которая услужливо показала мне, в каком состоянии были твои простыни на следующее утро.

Перл старалась не выдать своих эмоций по поводу последнего заявления мачехи, однако про себя она употребила несколько весьма крепких выражений. Как же она могла так сглупить? Она совершенно не подумала о такой компрометирующей детали, как простыни.

— Словом, у меня достаточно улик, чтобы настаивать на твоем замужестве, — закончила герцогиня. — Когда я все расскажу твоему отцу, он со мной согласится, не сомневаюсь.

— Нет-нет, прошу вас!.. — в ужасе воскликнула Перл. Она знала: если отец об этом узнает, он потребует, чтобы Люк женился на ней.

Обелия с усмешкой смотрела на Перл — она была уверена, что падчерица капитулировала. Но Перл решила, что без борьбы не сдастся.

— Позвольте вас спросить, ваша светлость, почему вы выбрали именно этот момент? Ведь вы знали обо всем уже несколько недель, не так ли?

Обелия на мгновение смутилась, но тут же взяла себя в руки.

— Когда я узнала о твоем недостойном поведении, я подумала, что ты сделала это мне назло, то есть намеренно выбрала человека без всякого положения, дабы любой ценой избежать замужества.

Перл стало не по себе — ведь Обелия в каком-то смысле была права.

— Исчезновение мистера ди Санто подтвердило мои подозрения, — продолжала герцогиня. — Но я решила промолчать, я надеялась, что какой-нибудь подходящий жених все же изъявит желание жениться, несмотря на то, что невеста… немного подпорчена.

— Я не считаю себя подпорченной, — заявила Перл.

— Но многие мужчины подумают именно так. Только лорд Хардвик мог бы сделать вид, что ничего не произошло, — да и то ввиду приличного приданого. У него весьма практичный склад ума.

— Вы хотите сказать — корыстный склад ума? Герцогиня улыбнулась.

— Все равно из этого ничего не вышло. Принимая во внимание последние события… Твой отец сказал, что все уже почти улажено. Какая ирония судьбы — настоящий лорд Хардвик должен теперь жениться на тебе, желает он того или нет.

Мысли Перл путались, в висках же стучало так, будто в голове у нее отчаянно билась какая-то птица. Она не могла позволить, чтобы Люка заставили жениться на ней — ведь он презирал ее. И он, конечно же, подумает, что она призналась родителям в их связи именно с этой целью.

— Ваша светлость, не говорите отцу. Я готова уступить вам Фэрборн, если это то, чего вы хотите.

— А на каком законном основании ты можешь уступить его, а я принять? — осведомилась Обелия. — Я считала тебя более благоразумной, Перл. И более честолюбивой. Ты могла бы принять предложение, а потом просто отложила бы венчание до того момента, когда войдешь в права наследования. На твоем месте я поступила бы именно так.

— Если бы я руководствовалась корыстными соображениями, то наверняка сделала бы именно это, — ответила Перл. — Я даже согласилась бы выйти замуж за человека на двадцать лет старше — только бы занять положение в обществе. Однако у меня совершенно другие планы. Но вам, наверное, меня не понять.

— Боюсь, что это ты меня не понимаешь, — сказала герцогиня. — Что ж, буду откровенна… Я действительно считаю, что поместье Фэрборн должно отойти моему сыну. Но еще больше я хочу другого: чтобы ты наконец-то вышла замуж и убралась отсюда.

«Да, откровеннее не скажешь», — подумала Перл. Месяц назад слова мачехи оскорбили бы ее. Но сейчас она думала совсем не об этом. Надо было сделать так, чтобы Обелия не навязала ее Люку.

— Предположим, я соглашусь выйти замуж. Но за кого? — Перл было все труднее скрывать свои чувства. — Я даже соглашусь выйти замуж до своего дня рождения.

— Как за кого? — Герцогиня посмотрела на нее с подозрением. — За кого ты можешь выйти замуж, если не за лорда Хардвика?

Перл грустно улыбнулась. Она прекрасно знала человека, готового жениться на ней. И этот человек позволил бы своей супруге жить так, как ей нравится, — она в этом нисколько не сомневалась. Да, она могла выйти за него замуж, но знала, что никогда его не полюбит.

Чувствуя, что в душе ее что-то отмирает, Перл проговорила:

— Я выйду за лорда Беллоусворта. Прошу вас послать за ним, чтобы я могла сообщить ему о своем согласии.

— Как быстро в парламенте управились! Даже не верится! — Маркус поздравил новоиспеченного лорда Хард-вика за завтраком в его собственном доме. Люк пригласил друга, чтобы посоветоваться по некоторым вопросам. — Обычно в парламенте дебатируют до потери сознания, прежде чем прийти к какому-либо решению, — с улыбкой добавил Маркус.

Всего через неделю после того, как Люк перебрался в Хардвик-Холл, палата лордов по рекомендации геральдической палаты подтвердила титул Люка.

— По-моему, лордам очень хотелось побыстрее завершить дело, — согласился Люк. — Похоже, мой дядя не пользовался их любовью, хотя и считался весьма влиятельным человеком.

— Да, верно, его не любили, — кивнул Маркус. Люк сделал глоток кофе и раскрыл «Тайме». На первой полосе газеты сообщалось о решении палаты лордов.

Взглянув на друга, Люк проговорил:

— Без твоей помощи мне не обойтись, маркиз.

— Всегда готов служить. А если вспомнить Оксфорд… Кто бы мог тогда подумать, что у тощего Люка ди Санто так обернутся дела?

— Уверяю тебя, не я, — усмехнулся Люк. Просмотрев страницу светской хроники, он посмеялся над дикими измышлениями относительно его прошлого и не менее фантастическими предсказаниями будущего. Как эти писаки могли знать, что его ждет в будущем, если он сам не имел об этом ни малейшего представления?

Маркус перегнулся через стол, чтобы, посмотреть, над чем смеется Люк.

— Уже сейчас все сгорают от любопытства. А что будет, когда ты появишься в свете, своей новой роли?

— Действительно, что будет? Знаешь, уже посыпались приглашения…

— И что же? Кого ты решил осчастливить своим появлением? Я настаиваю на том, чтобы при этом присутствовать. Хочу увидеть лица тех матрон, которые в прошлом сезоне не подпускали тебя к своим дочерям.

— Я пока не решил.

— Завтра вечером в Карлтон-Хаусе состоится грандиозный прием. Будут только сливки общества.

— Но я не уверен, что к этому времени у Уэстона успеют сшить мой новый гардероб.

— Да, возможно, тебе придется подождать, — согласился Маркус. — Ты должен одеться соответствующим образом — не надо давать писакам повод для критики.

— Я тоже так думаю, — кивнул Люк.

Ему бы очень хотелось, чтобы их с Перл встреча произошла не на шумном приеме. И он все еще не знал, как заговорить с ней, как держаться… Может, лучше как-нибудь нанести ей неформальный визит и пригласить на прогулку? Действительно, как с ней встретиться? Он знал, что мог бы посоветоваться с Маркусом, однако не решился — дело казалось ему слишком деликатным.

Люк задумчиво листал газету, и вдруг его внимание привлекло одно объявление. Не веря своим глазам, он дважды его прочел.

— Люк, в чем дело? — спросил Маркус, с беспокойством глядя на друга.

— Нет-нет, ничего. Пожалуй, этот прием в Карлтон-Хаусе действительно подходит для моего первого появления в свете. Съездишь со мной к Уэстону? Мне понадобятся твои советы.

Он отложил газету в сторону, и Маркус так и не узнал, что так ошеломило его друга. Люк прочел объявление о помолвке леди Перл Морстон, дочери герцога Оукшира, с маркизом Беллоусвортом.

Глава 16

У Перл уже заболели скулы от того, что ей все время приходилось улыбаться. Да, она заставляла себя улыбаться, хотя ей хотелось плакать. Более того, временами ей уже казалось, что она напрасно согласилась на помолвку с лордом Беллоусвортом — он был ужасно скучным собеседником.

— …Поэтому мне пришлось убеждать свою мать в том, что если какая-нибудь бродячая кошка и забрела в дом, то из этого вовсе не следует, что в доме завелись мыши, — рассказывал лорд Беллоусворт. — Видите ли, мать терпеть не может мышей…

— Да-да, конечно… — пробормотала Перл, оглядывая бальный зал. «Может, он все-таки появится?» — спрашивала она себя.

— Поэтому она настаивала, чтобы я остался дома. Я посоветовал вызвать крысолова, чтобы ее успокоить, но она сказала, что крысолов наверняка приведет с собой хорька или терьера, а она ненавидит их даже больше, чем грызунов.

Лорд Беллоусворт, казалось, совершенно не удивился, когда Перл, столько раз ему отказывавшая, вдруг изменила свое решение. Она сказала, что выполняет дочерний долг, и он принял это объяснение, не задавая лишних вопросов, поскольку сам был на редкость послушным сыном. Так что ей не пришлось притворяться, будто она питает к нему нежные чувства. Это приносило ей некоторое облегчение, но все же являлось слабым утешением — ведь впереди ее ждала скучнейшая жизнь…

Тут мимо них прошел слуга с подносом, и Перл взяла с подноса бокал шампанского. Это был уже ее второй бокал за вечер. Она надеялась, что шампанское поможет ей оставаться вежливой с женихом — и со всеми остальными.

— Утром придется приказать служанкам, чтобы прошлись по всем углам — пусть моя мать удостоверится, что никто в доме не прячется, — продолжал бубнить Беллоусворт. — Она такая хрупкая и ранимая, поэтому я всегда стараюсь поддержать ее в таких случаях.

Сделав очередной глоток шампанского, Перл улыбнулась и кивнула:

— Да, это замечательно. Маркиз тоже улыбнулся.

— Ваше умение сострадать… Этой вашей чертой характера я всегда восхищался, леди Перл.

«Так же, как моим богатством?» — хотелось спросить. Но она сдержалась и ограничилась еще одной улыбкой. Шампанское, по-видимому, уже начинало действовать — во всяком случае, ей казалось, что настроение у нее улучшалось.

Однако Перл по-прежнему считала, что совершила ошибку, согласившись на помолвку. Сначала ей следовало поговорить с отцом. Правда, в этом случае ей пришлось бы рассказать отцу о том, как низко она пала — отдалась мужчине, презирающему ее теперь… Видимо, всему виной ее ужасная гордость. Но эта же гордость поможет ей все пережить.

— Конечно, моя мать с нетерпением ждет, когда вы ее навестите. Но боюсь, придется дождаться, когда она почувствует себя лучше. К сожалению, ее здоровье непредсказуемо, так что было бы хорошо, если бы вы приехали с визитом, как только она почувствует себя с утра хорошо.

— Я постараюсь быть свободной в любой момент. — ответила Перл. Да понимает ли он всю абсурдность своей просьбы? — Постараюсь заранее договариваться о встрече только с теми, кого не обидит мой неожиданный уход. — Перл осушила бокал, а услужливый слуга тут же заменил его на полный.

Маркиз чуть нахмурился — то ли ему не понравился ее ответ, то ли любовь к шампанскому. Но Перл было все равно, шампанское помогало ей сохранить чувство юмора, и вечер уже не казался таким невыносимым. А о вечерах, которые ждали ее в будущем, она старалась не думать.

— Разумеется, я постараюсь заблаговременно известить вас об этом, — сказал маркиз, видимо, уловив нотки сарказма в ее интонациях. — Ах, да вы же просто пошутили, не так ли? Мне следовало раньше об этом догадаться. Что ж, я очень рад, что вы не рассердились…

Перл улыбнулась и, сделав очередной глоток, проговорила:

— Нет-нет, конечно, я на вас не сержусь. — «Только боюсь, что могу пристраститься к спиртному, если выйду за вас замуж», — добавила она мысленно.

К счастью, их беседу прервали знакомые, подошедшие, чтобы поздравить с помолвкой. Это было их первое появление в свете в качестве жениха и невесты, и лишь немногие имели возможность их поздравить. После третьего бокала у Перл немного кружилась голова, но она надеялась, что отвечает так, как положено.

Леди Маунтхит, леди Уиттингтон и леди Вэринз восторженно ахали и засыпали ее советами, а джентльмены отпускали двусмысленные шуточки. Перл кивала и улыбалась, однако ей в эти минуты хотелось оказаться где угодно, но только не рядом с лордом Беллоусвортом. Внезапно кто-то прикоснулся к ее руке, и она, обернувшись, увидела леди Минерву.

— Признаться, новость оказалась довольно неожиданной, — сказала подруга.

Перл поняла, что Минерва хочет поговорить с ней наедине, и, извинившись перед знакомыми, отошла в сторону. Минерва действительно была самым близким ей человеком в Лондоне. Кроме, конечно…

Нет, сейчас лучше об этом не думать.

— Я так удивилась, когда прочла объявление во вчерашней газете, — зашептала Минерва. — Я считала, что ты питаешь нежные чувства к новому лорду Хардвику, а он — к тебе.

Тяжко вздохнув, Перл пробормотала:

— Я тоже так думала какое-то время… Но ты же знаешь, как бывает. — Она небрежно взмахнула рукой.

— Значит, ты действительно так решила, Перл? А его эта новость не расстроила? — Минерва казалась искренне озабоченной.

Перл пожала плечами, но слова подруги причинили ей.

— Расстроился ли он? Понятия не имею. Вообще-то я сомневаюсь. Мы уже несколько недель не виделись и не разговаривали, хотя он до сих пор в Лондоне. Правда, он живет отшельником.

К своему ужасу, она почувствовала, что у нее защипало в глазах. Не хватало еще, чтобы Минерва заметила, что она вот-вот расплачется. Но та смотрела куда-то поверх ее плеча. Потом вдруг проговорила:

— Кажется, дни его затворничества кончились. Бабочка вылупилась из кокона.

Перл обернулась и увидела Люка — он только что вошел в зал и отвесил изящный поклон регенту, его дочери принцессе Шарлотте и ее мужу принцу Леопольду.

Люк был одет по последней моде; причем костюм, сшитый у Уэстона — в этом не могло быть ни малейших сомнений, — сидел на нем безупречно. Кроме того, бросался в глаза ослепительно белый галстук, заколотый булавкой с огромным сапфиром.

— Если ты не возражаешь, Перл, я возобновлю свое знакомство с лордом Хардвиком, — пробормотала Минерва, с восхищением глядя на Люка. — Кроме того, я хочу присутствовать при вашем… при вашем примирении.

Подмигнув подруге, она направилась к новоиспеченному герцогу Хардвику — и то же самое, как отметила Перл, сделала добрая половина молодых леди, находившихся в зале. Перл с трудом отвела взгляд от этого образца портняжного искусства и увидела подошедшего к ней лорда Беллоусворта.

— Вы с леди Минервой закончили вашу дружескую беседу? Она одобряет ваш выбор, не так ли?

Перл заставила себя улыбнуться.

— Разумеется, одобряет.

А что она скажет Люку? Ведь они неизбежно столкнутся. И что он ей скажет?

Беллоусворт не сразу заметил, что происходило у входа в зал. Заметив же, нахмурился и пробормотал:

— Этот выскочка Хардвик решил почтить свет своим присутствием… Мне кажется, ему следовало бы дождаться, когда пресса перекинется на другие новости. Его появление здесь претендует… на сенсацию.

Перл снова посмотрела на Люка — в этот момент он склонился над рукой Минервы. Затем выпрямился и с улыбкой что-то проговорил. Перл уже хотела отвести глаза, но тут Люк повернулся и посмотрел прямо на нее. Хотя их разделял огромный зал, она чуть не лишилась чувств — таким напряженным был его взгляд…

Вскоре Перл заметила, что Люк направляется в ее сторону. По дороге он с улыбкой отвечал на приветствия, однако ни на секунду не упускал ее из вида. Покосившись на Беллоусворта, она поняла, что он ужасно нервничает, однако ничего не могла поделать. Люк же тем временем подходил все ближе…

Прошло еще несколько секунд — и вот он уже поднес к губам ее руку.

— Полагаю, вас следует поздравить, — проговорил он с вежливой улыбкой.

— Вы правы, — кивнул лорд Беллоусворт. — Леди Перл согласилась сделать меня счастливейшим из смертных.

— Надеюсь, вы сможете сделать ее столь же счастливой. Я даже настаиваю на этом, — добавил Люк, взглянув на Перл.

У нее перехватило дыхание — она увидела, какая боль промелькнула в глазах Люка. Но он тут же взял себя в руки и снова улыбнулся.

Маркиз нахмурился и проговорил:

— Я тронут вашей заботой, Хардвик, но она совершенно неуместна. Мы будем счастливы в браке, хотя вас это не касается. — Он потянулся к руке Перл — Люк все еще держал ее в своей.

Выпустив руку Перл, Люк отступил на шаг и пристально взглянул на маркиза.

— В таком случае, Беллоусворт, советую вам сделать так, чтобы это не стало моим делом. Желаю вам счастья, леди Перл.

Последние слова Люка почему-то вывели ее из себя. И Перл вспыхнула. Она не позволит, чтобы мужчины ссорились из-за нее, словно голодные собаки из-за кости.

— Благодарю вас, милорд. — Перл окинула мужчин высокомерным взглядом. — А теперь, джентльмены, прошу меня извинить. Мне надо поговорить с леди Минервой.

Минерва, стоявшая неподалеку, с улыбкой наблюдала за перепалкой. Услышав слова Перл, она отвернулась, сделав вид, что все происходящее ее совершенно не интересует.

— Я так и знала. Он все еще любит тебя, — заявила она, когда Перл подошла к ней. — И что ты теперь будешь делать?

— Выпью еще один бокал шампанского. — Перл подозвала слугу с подносом. — А мужчины… Мне нет до них никакого дела!

Люк проводил Перл восхищенным взглядом. В лиловом шелке, оттенявшем цвет ее глаз, с золотистыми волосами, убранными в высокую прическу, она была еще более прелестной, чем прежде. Покосившись на маркиза, он подумал: «И все-таки она будет моей, пусть даже я недостоин ее. Да, она станет моей, и я сумею сделать ее счастливой. Но как Перл могла с ним обручиться? Наверняка ее вынудили…»

Повернувшись к Беллоусворту, тоже наблюдавшему за Перл, Люк проговорил:

— Полагаю, у этой дамы свой взгляд на вещи. Вы уверены, что вам нужна именно такая жена?

— А вам что за дело, Хардвик? Допускаю, что леди Перл пользовалась большей свободой, чем это… принято, но она станет образцовой маркизой. Надеюсь, вы в этом не сомневаетесь.

Люк усмехнулся и сказал:

— Я не сомневаюсь лишь в одном: леди Перл будет на редкость самостоятельной маркизой.

Оставив Беллоусворта размышлять над его словами, Люк направился к Маркусу.

— Что ты ему сказал? — Маркус с удивлением посмотрел на друга. — Похоже, он обиделся. Я думал, что твоя цель — взять высшее общество штурмом, а не сделать своими врагами его наиболее уважаемых представителей.

— Беллоусворт уже родился брюзгой. А я просто поздравил его с помолвкой.

— Ах да, с красавицей леди Перл! — спохватился Маркус. — Я узнал об этом только сегодня. Тебе не повезло, дружище, но теперь у тебя есть выбор. — Маркус указал на молодых леди, смотревших на Люка с явным интересом — так же, как и их мамаш». — К тому же тебе придется задуматься о наследнике. В этом смысле у меня, как у младшего сына, есть свои преимущества.

Люк улыбнулся и ответил:

— С наследником все будет в порядке. Я уже сделал выбор.

Маркус уставился на него с изумлением.

— Но ты ведь здесь только появился… Прошло всего десять минут… Кто же… — Маркус проследил за взглядом друга — тот смотрел на Перл и леди Минерву. — Неужели ее лучшая подруга?

Люк снова улыбнулся и молча покачал головой.

— О нет, так не годится, Люк. — Удивление Маркуса сменилось тревогой. — Неужели ты этого не понимаешь? В твоем положении ты можешь получить все, что пожелаешь. Не начинай со скандала. Возможно, Беллоусворт действительно брюзга, но в обществе его уважают.

— Все, что пожелаю? — усмехнулся Люк. — Что ж, посмотрим… Давай подвергнем меня испытанию.

Маркус что-то проговорил себе под нос, но Люк, не обращая на него внимания, направился к мисс Чалмерс и ее матери.

По-прежнему улыбаясь, Люк беседовал с дамами, однако думал совсем о другом: он твердо решил, что сделает Перл счастливой — пусть даже против ее воли.

Осушив четвертый — или это был уже пятый? — бокал шампанского, Перл проговорила:

— Я предоставила ему шанс, но он им не воспользовался. Теперь шанс появился у Беллоусворта. Разумеется, я не жду ничего особенного. Но я же не могу расторгнуть помолвку через два дня после того, как о ней было объявлено, не так ли?

— Пожалуй, не можешь, — кивнула Минерва.

«Но почему же у меня так дергаются веки? — подумала Перл. — И перед глазами все… словно расплывается… И почему Минерва находит ситуацию забавной?»

— Перл, может, нам присесть? Вот здесь, в нише.

— Сесть? — нахмурилась Перл. — Зачем? Я не хочу помять платье. Тебе нравится цвет?

— Божественный, — согласилась Минерва. К ним снова приблизился слуга с подносом, уставленным бокалами с шампанским, но Минерва отогнала его, прежде чем Перл успела протянуть руку. — Тебе лучше выпить лимонаду, чаю или кофе.

Перл с удивлением посмотрела на подругу, но потом пробормотала:

— О, ты думаешь, что я пьяна? Возможно, ты права. Довольно интересное ощущение. И очень приятное. Тебе тоже надо попробовать.

— Как-нибудь в другой раз, — ответила Минерва. Покосившись на Перл, добавила: — Подожди меня у этой колонны. Я схожу за чем-нибудь более для тебя подходящим. Иначе ты наделаешь глупостей, а потом будешь жалеть…

Перл молча кивнула и осталась ждать. Она разглядывала гостей, расхаживавших по залу, однако Люка среди них не было. Увидев своего долговязого жениха, беседовавшего со знакомыми, Перл невольно поморщилась — какой скучный человек… Но где же Люк? Неужели он уже ушел? Может, он действительно расстроился?

— Прячетесь, миледи? — Словно по волшебству, перед ней возник Люк, вышедший из-за колонны.

— Почему вы так решили? Я просто жду леди Минерву. — Перл нахмурилась, вспомнив, что она на Люка в обиде.

Он улыбнулся и сказал:

— А я думал, что вы ждете вашего обаятельного жениха.

«Неужели он надо мной насмехается?» — подумала Перл. Она знала, что должна рассердиться, но почему-то хихикнула.

— Насчет обаяния я не очень-то уверена, — проговорила она доверительным тоном. — Более того, мне кажется, он ужасно скучный.

Внимательно посмотрев на нее, Люк разразился хохотом. Потом вдруг наклонился к ней и прошептал:

— Почему же вы согласились выйти за него замуж, миледи?

Она пожала плечами и пробормотала:

— У меня не было выбора. Потому что я думала, что вы все еще на меня сердитесь…

— Что вы имеете в виду? — Люк посмотрел на нее с удивлением. — Вот что, леди Перл, давайте немного отойдем, чтобы нам никто не помешал.

Он повел ее в глубину ниши и усадил на мраморную скамью, частично отгороженную от зала большой пальмой в кадке.

— Так что же вы имели в виду?

— Вы меня избегали, Люк. Вы ни разу не заехали, даже записки не прислали. Все это время вы находились в Лондоне… и избегали меня. С вашей стороны это было очень невежливо.

Он немного помолчал, потом вдруг спросил:

— Леди Перл, вы что, выпили?

— А какое это имеет значение? Выпила бокал или два шампанского, и все. — Ему не удастся отвертеться от ответа на ее вопрос. — Я думала, вы меня возненавидели. А если нет, то почему же вы меня избегали?

— Возненавидел вас? — изумился Люк. — Я мог сердиться, но никогда не испытывал к вам ненависти. Перл, вы самое дорогое, что у меня… То есть я хотел сказать…

— Что, Люк?

Он покачал головой и пробормотал:

— Не имеет значения. Видите ли, я думал, так будет лучше для вас. Но возможно, я ошибся.

Тут Перл наконец-то поняла, в какой она оказалась ситуации.

— Увы, теперь я обручена с лордом Бел… Беллоусвортом.

— И как же это случилось? Я считал, что вы решительно настроены против любого замужества.

— Была настроена. Но Обелия хотела заставить меня… заставить вас…

— Что именно она хотела сделать?

Перл долго молчала, глядя в пол. Потом подняла на Люка глаза и с грустью в голосе проговорила:

— Она узнала о нашей ночи.

— То есть я вас скомпрометировал? Перл кивнула.

— Она хотела рассказать об этом моему отцу, так что вам пришлось бы на мне жениться. Обелия все знала про нас с самого начала, но…

— Но у нее не было особого желания выдавать вас замуж за человека без положения в обществе, верно?

Перл снова кивнула:

— Да, верно. А потом все изменилось. Но я считала, что вы не захотите, чтобы вас насильно женили на мне. — Перл снова уставилась в пол.

Он прикоснулся ладонью к ее щеке, а затем чуть приподнял ее подбородок. Встретившись с ним взглядом, Перл почувствовала, что у нее потеплело на душе — глаза Люка смотрели на нее с любовью и нежностью.

— Поэтому вы и согласились выйти замуж за Беллоусворта, за человека, которого презираете?

Она вздохнула и проговорила:

— Презираю — это, пожалуй, слишком сильно сказано.

— Но вы его не любите, так? — Он по-прежнему | смотрел ей прямо в глаза.

— Нет, не люблю, — прошептала она.

Она любила Люка. Только его. Но какой бы пьяной она ни была, у нее хватило благоразумия не признаваться ему в этом.

Внезапно он привлек ее к себе, и она даже не попыталась его отстранить. Когда же их губы встретились, у нее возникло ощущение, что она вернулась домой после долгого отсутствия.

— Перл! Милорд! — послышался вдруг голос леди Минервы. — Да вы оба сошли с ума!

Они отскочили друг от друга, и Люк тут же сказал:

— Прошу прощения, миледи. Весьма сожалею… Конечно же, я не имел права на такую вольность.

— Полагаю, что не имели. — Перл пыталась собраться с мыслями. Интересно, кто-нибудь, кроме Минервы, их заметил?

— Прошу простить меня, — повторил Люк.

— Да-да, конечно. В этом была и моя вина. Видимо, довольный ее ответом, он улыбнулся.

— Сейчас я вас покину. На какое-то время.

Перл смотрела ему вслед, и на губах ее играла едва заметная улыбка. Минерва стала перед ней, заслонив удалявшуюся спину Люка.

— Вот, выпей кофе, — сказала она, протягивая Перл чашку.

Перл взяла кофе и робко посмотрела на разгневанную подругу.

— Кажется, ты была права насчет шампанского. Я вела себя довольно… неразумно.

Минерва села рядом с подругой. Взглянув на нее, проговорила:

— Я тоже так считаю. Что, если бы тебя увидел Беллоусворт? А если бы увидели твои родители или присутствующие здесь сплетницы? Твоей репутации пришел бы конец!

Кофе показался Перл ужасно горьким. Поморщившись, она пробормотала:

— Я буду более осторожной, обещаю. — «Во всяком случае, постараюсь, чтобы меня не застали на месте преступления», — добавила она мысленно, ей почему-то казалось, что она непременно увидится с Люком, причем еще не раз.

Внимательно посмотрев на подругу, Минерва сказала:

— Ты помнишь разговоры о том, чем занимался твой лорд Хардвик в прошлом сезоне, когда он был мистером ди Санто? Умоляю тебя, Перл, будь осторожна. Ты же не хочешь, чтобы он тебя соблазнил, а потом бросил, как бедную леди Симкокс?

«Неужели Люк задумал именно это?» — подумала Перл. Она покачала головой:

— Конечно же, не хочу.

— Вот и хорошо. — Минерва похлопала Перл по руке. — Допивай, и мы присоединимся к обществу. Завтра утром у тебя наверняка будет болеть голова. Я насмотрелась на своего братца, так что знаю. Но ты сможешь трезво оценить все, что произошло.

Допив кофе, Перл встала.

— Спасибо, Минерва. Я не сомневаюсь, что ты права. — Головная боль уже начиналась — в висках неприятно стучало.

— Ты поймешь, что безопаснее избегать лорда Хардвика, каким бы красивым и обаятельным он ни был, — продолжала Минерва. — Теперь он стал лордом, но думаю, что в душе остался все тем же негодяем без чести и совести.

Однако Перл чувствовала: ее сердце уже отдано этому негодяю и свет следующего дня ничего не изменит. Что ж, она еще подумает об этом, когда в голове прояснится. А сейчас, несмотря на головную боль, ей придется делать вид, что ничего необычного не произошло.

— Я благодарна тебе за совет, Минерва. — Они направлялись к лорду Беллоусворту, все еще беседовавшему со знакомыми. — Я его запомню.

Обещания следовать этому совету она, однако, не дала.

Глава 17

Как и предсказывала Минерва, утром Перл проснулась с ощущением, будто у нее на голове марширует полк солдат.

— Больше никогда в жизни не притронусь к шампанскому, — пробормотала она в подушку.

Внезапно дверь распахнулась, и в комнату ворвалась Хетти с подносом в руках.

— Доброе утро, миледи! — закричала она громче, чем когда-либо, — так, во всяком случае, показалось Перл. — Герцогиня уже час ждет вас внизу, но я убедила ее, что вам надо отдохнуть.

Поставив поднос на столик, Хетти подошла к окну и раздвинула шторы. В комнату хлынул ослепительный солнечный свет.

— Я принесла вам горячий шоколад и тосты, но если хотите, то я принесу и завтрак.

— Почему… — Перл приподнялась и со стоном схватилась за голову. — Почему ты так ужасно кричишь?

— Кричу? — Горничная смутилась. Потом с беспокойством посмотрела на хозяйку и спросила: — Вы не заболели, миледи?

Все еще держась за голову, Перл очень медленно и осторожно покачала ею. Слава Богу, голова не раскололась. Но от запаха шоколада ее стало мутить.

— Никакой еды, никакого шоколада, — прошептала она. — Чаю, пожалуйста. — Она и чаю не попросила бы, если бы у нее во рту не пересохло.

— Сейчас принесу, миледи. И я скажу ее светлости, что надо послать за доктором. — Забота Хетти показалась бы Перл трогательной, если бы не ее пронзительный голос.

Перл снова покачала головой:

— Не надо доктора. Просто я вчера выпила слишком много шампанского.

Хетти тут же улыбнулась и сказала:

— Тогда я знаю, чем вам помочь, миледи. — Горничная старалась говорить как можно тише, и Перл была ей за это благодарна. — Я скоро вернусь, потерпите.

— Спасибо. И, пожалуйста, не говори герцогине.

— Ни слова не скажу, миледи, обещаю! — Хетти подмигнула, ухмыльнулась и, подхватив поднос с шоколадом, исчезла за потайной дверью.

Перл вздохнула с облегчением и, откинувшись на подушку, стала разглядывать лепной потолок. «Как мне пришло в голову выпить столько шампанского? — думала она. — Я ведь могла…» Тут ей стали вспоминаться отдельные эпизоды минувшего вечера. Ужасно скучный лорд Беллоусворт… Люк, одетый по последней моде… Его спор с Беллоусвортом — спор из-за нее… О, несносные мужчины… Потом разговор с Минервой, а потом…

Перл закрыла лицо ладонями. Силы небесные, она ему все рассказала! А потом… потом он ее поцеловал! Господи, какой ужас!

И тут Перл вдруг почувствовала, что воспоминание об этом поцелуе пусть временно, но облегчило головную боль. Но ничто не могло заглушить ее душевные страдания, даже обещание отца — герцог обещал оставить за ней Фэрборн и разрешил ей уже сейчас управлять поместьем по собственному усмотрению.

Да, все сделали так, как ей хотелось, но она лишилась Люка. Оказалось, что он относится к ней так же, как и прежде. И теперь он, вероятно, понял, какие чувства она к нему испытывает. О, как все запуталось! Она чуть не бросилась ему на шею, хотя помолвлена с другим человеком!

Когда она встретится с ним в следующий раз, надо будет постараться держать его на расстоянии, чтобы он понял: в тот вечер все вышло из-за шампанского. Иначе он устроит скандал только ради удовольствия посмотреть, как станет бесноваться Беллоусворт. А скандал не пойдет Люку на пользу.

Тихий внутренний голосок подсказывал ей, что скандал ее мало волнует, коль скоро они с Люком смогут быть вместе. А впрочем… Ведь Люк вчера не сказал, что хочет жениться на ней — уж это-то она бы запомнила. Нет, она не позволит сделать из себя посмешище. И, конечно же, надо предотвратить столкновение Люка с маркизом. Только бы ей встать с постели…

— Отличная работа, Рифля! — Стоя перед зеркалом, Люк смотрел на свой галстук. — Из тебя выйдет прекрасный камердинер. Ты, наверное, долго тренировался?

— Да, завязывал его на той вазе, что стоит на лестничной площадке. Кларенс говорит, что у меня получается хорошо три раза из четырех (Маркус ежедневно присылал в Хардвик-Холл своего камердинера, чтобы тот обучал Рифлю).

— Я всегда знал, что ты смышленый малый. А теперь подай мне синий… Да, Вудрафф, в чем дело? — Люк повернулся к новому дворецкому — тот стоял в дверях спальни, переминаясь с ноги на ногу.

— Лорд Маркус Нортрап ждет вас внизу. — Молодой дворецкий прежде служил у Маунтхитов, но они уволили его неделю назад без всяких рекомендаций.

— Я уже спускаюсь. Спасибо, Вудрафф. Маркус встретил Люка в библиотеке.

— Я рад, что застал тебя. Я думал о вчерашнем вечере и хотел поговорить с тобой.

— О чем? — насторожился Люк. Он сел на стул у окна и вопросительно посмотрел на друга.

— О том, что ты, очевидно, решил преследовать леди Перл. Я не знаю, насколько хорошо ты знаком с Беллоусвортом…

— Настолько, насколько мне это нужно.

— Но его любят в обществе, — возразил Маркус. — Он что-то вроде избалованного сынка. Я признаю, что человек он никчемный, но влиятельные особы — особенно матроны — всегда заступаются за него.

— Поэтому ты считаешь, что было бы ошибкой, если бы я его унизил, — сделал вывод Люк. — Очень жаль, что ты так думаешь.

Немного помолчав, Маркус продолжал:

— Я знаю, что ты влюблен в леди Перл, и, допускаю, что Беллоусворт ее не стоит. Но можешь ли ты позволить себе скандал, если совсем недавно был принят высшим обществом?

— Тебе гораздо легче, чем мне, — проворчал Люк.

— Но даже я никогда не шел на такой риск. А тебе есть что терять. — Маркус нахмурился. — О твоем новом положении уже говорят во всех гостиных, и вскоре тебе припомнят прошлогоднюю историю, связанную с леди Симкокс, уж поверь мне.

Теперь уже Люк нахмурился.

— Что еще за история?

— Я знаю только сплетни. — Маркус явно жалел, что затронул эту тему.

— Поскольку до недавнего времени я не был в курсе сплетен, может, ты меня просветишь?

Маркус в смущении откашлялся и проговорил:

— Рассказывают, что, перед тем как уехать из Лондона, ты соблазнил леди Симкокс чуть ли не под носом у ее мужа. Она афишировала свою неверность, чтобы Симкокс дал ей развод, и могла бы выйти замуж за тебя, но ты ее бросил. Я этой истории никогда не верил, но…

— Как в любой истории, в ней перемешаны факты и выдумки. Желая избавиться от своего грубияна мужа, леди обратилась ко мне, и я согласился… помочь ей. После того, что она вынесла в браке, у нее не было ни малейшего желания связать свою жизнь со мной или с каким-либо другим мужчиной. Кажется, она намеревалась вернуться в свое родовое поместье.

— Значит, это правда, что вы…

— Джентльмену не пристало распространяться о подобных вещах, — перебил Люк. — Ты выполнил свой долг друга, предостерег меня. Но теперь прошу меня извинить. Я собираюсь на прогулку в парк.

— Составить тебе компанию?

— Нет, мне надо поупражняться в верховой езде. Я все еще в ней не силен.

Маркус улыбнулся.

— Разве твоя тетя Лавиния не держит конюшню?

Люку стало немного стыдно, что он так долго обманывал самого близкого друга, но сейчас было не время в этом признаваться.

— Нет, не держит. Она никогда никуда не выезжает, так что в лошадях нет необходимости. Я почти не ездил верхом со времен Оксфорда.

В то время уроки верховой езды казались ему бессмысленными, но сейчас он был рад — эти уроки пригодились. Люк не счел нужным сообщать Маркусу, что рассчитывает увидеть в парке леди Перл и Беллоусворта. Он лишь надеялся, что не будет выглядеть слишком смешно, когда их встретит. А встретит он их непременно.

— Тогда я прощаюсь. — Маркус встал, и Люк проводил его до парадной двери. — Ты не забудешь о том, что я тебе сказал?

— Не забуду. Я очень ценю, что ты держишь меня в курсе, Маркус. — Люк знал: ему будет легче осуществить задуманное, если он будет знать, что о нем говорят, и что о нем думают.

Как только Маркус отбыл, Люк приказал оседлать лошадь. Он надеялся, что очень весело проведет следующий час.

— Что-то тебя сегодня мучит жажда, — заметила Обе-лия, когда Перл налила себе еще одну чашку чаю.

— Да, похоже, — кивнула Перл. Питье, принесенное Хетти, очень помогло, но ее все еще немного мутило и она пока не решалась есть и пила чай.

Герцогиня окинула ее критическим взглядом. — Я рада, что тебе стало лучше. И все-таки твой отказ нанести утром визит леди Беллоусворт был в высшей степени невежливым — независимо от того, больна ты или нет. Ты ведь знаешь, она почти никого не приглашает…

— Я уверена, что лорд Беллоусворт и вы, ваша светлость, хотели бы, чтобы у матери маркиза осталось благоприятное впечатление от моего первого визита. — Перл сделала глоток чая. — Но если бы я поехала сегодня утром, то впечатление было бы испорчено. У меня ужасно болела голова. И еще головокружение…

— А ты не беременна? — насторожилась Обелия. — Это испортило бы дело.

Перл с удивлением взглянула на герцогиню.

— Конечно же, нет! И прошу вас, говорите тише, ваша светлость. Не дай Бог услышит кто-нибудь из прислуги!

Обелия усмехнулась и откусила кусочек сандвича с огурцом.

— Если хотите знать, я вчера вечером выпила слишком много шампанского на приеме у принца-регента. Поэтому мне сегодня не по себе. — Перл решила, что правда предпочтительнее подозрений мачехи. — А мои месячные прошли всего несколько дней назад, так что вам не следует беспокоиться…

Казалось, Обелия не ожидала такой откровенности.

— Избавь меня от деталей, пожалуйста. Будем надеяться, что лорд Беллоусворт не заметил твоего состояния. Он не захотел бы взять в жены пьянчужку.

Перл промолчала — ей не хотелось говорить на эту тему. Накануне она действительно очень сглупила, и ее глупости не было оправдания.

Молчание затягивалось, и герцогиня начинала нервничать. Но тут появился Апвуд и сообщил о прибытии лорда Беллоусворта.

Войдя в гостиную, маркиз поклонился герцогине и тут же устремился к Перл.

— Я так рад, что вы встали с постели, миледи! Могу я надеяться, что вы поправились? Моя мать была так разочарована, что вы не смогли нанести ей визит сегодня утром.

Сочувствие лорда Беллоусворта было гораздо приятнее критики Обелии, но Перл уловила в словах жениха нотки упрека.

— Я надеюсь, вы извинились перед ней за меня, — поспешила она ответить. — У меня страшно болела голова, но сейчас я чувствую себя гораздо лучше.

— Это замечательная новость! — воскликнул маркиз. — Но я могу поделиться с вами еще более радостной новостью. Моя мать сидит в ландо у ваших ворот. Она желает поехать с нами на прогулку в парк!

Беллоусворт с улыбкой смотрел на Перл; он ожидал, что она будет в восторге от этой «радостной новости». Но Перл молчала, и в разговор вступила герцогиня:

— Она сейчас сидит в ландо? Прошу вас, пригласите вашу матушку войти в дом.

— Она предпочитает подождать там, ваша светлость. Ей трудно садиться в экипаж. Вот почему я пришел в такой восторг, когда она попросила меня взять ее на прогулку. Я уверен, что теплый ветерок пойдет ей на пользу.

— Я сейчас же прикажу принести мне зонтик. — Перл поняла: чем скорее произойдет эта встреча, тем лучше. Хотя она предпочла бы встретиться с матерью маркиза в какой-нибудь другой день, когда у нее будет более здоровый цвет лица.

Через несколько минут они вышли за ворота, и Перл поняла, почему маркизе трудно садиться в экипаж. Леди Беллоусворт была необычайно тучной. Перл сделала реверанс и с улыбкой проговорила:

— Я рада познакомиться с вами, миледи.

Леди Беллоусворт молча кивнула и повернулась к сыну.

— Берфорд, помоги ей сесть в ландо, чтобы я могла ее получше рассмотреть. — Сын тут же повиновался. — Знаете, мои глаза часто воспаляются, а очки не помогают.

Перл пробормотала слова сочувствия. Беллоусворт сел рядом с ней и посмотрел на мать. Та взмахнула рукой, унизанной кольцами, и спросила:

— Значит, это та леди, которую ты, наконец, выбрал, Берфорд? В газетах ее расхваливали на все лады, но я хочу составить собственное мнение. Не первой молодости, тебе не кажется?

— Помилуй Бог, мама! — Маркиз в смущении покосился на Перл и велел кучеру трогать. — Я уже говорил тебе, что ей в июне исполнится двадцать один год.

Леди Беллоусворт продолжала разглядывать невесту сына. Перл же не знала, смеяться ей или возмутиться.

— Более молодую девушку было бы легче обучить, — изрекла, наконец, леди Беллоусворт. — У этой слишком решительный вид. Похоже, она очень своенравна. Подозреваю, что ее в детстве баловали.

Перл невольно улыбнулась.

— Если ваша светлость предпочитает выбрать более подходящую невесту для своего сына…

— Нет-нет, она не это имеет в виду, — перебил лорд Беллоусворт. — Мама просто нервничает, это ее первый выезд за последние несколько месяцев.

— Такие прогулки мне вовсе не полезны, — согласилась леди Беллоусворт. — Я чувствую себя лучше в закрытом помещении. Только в самом начале лета я могу находиться на воздухе, да и то недолго. Видите ли, у меня постоянные простуды…

Беллоусворт с беспокойством взглянул на мать.

— Тебе не холодно, мама? — Он протянул руку и поправил плотное одеяло, прикрывавшее ей ноги.

— Нет-нет, не холодно. Напротив, жарко. И солнце светит слишком ярко. У меня от него слезятся глаза.

— Леди Перл будет счастлива одолжить тебе свой солнечный зонтик, не так ли, леди Перл? — Не дожидаясь ответа, Беллоусворт протянул руку за зонтиком.

Перл отдала зонт, но теперь ей пришлось щуриться — солнце действительно было слишком ярким. К тому же в экипаже ее начало подташнивать.

Леди Беллоусворт продолжала жаловаться то на одно, то на другое, и маркиз старался облегчить ее страдания. Перл же могла поглядывать по сторонам. Она старалась не думать о том, что ожидало ее в будущем, и ей сейчас хотелось лишь одного — чтобы прогулка побыстрее закончилась.

— Добрый день, миледи! — раздался за ее спиной знакомый голос.

Перл обернулась и увидела Люка, горделиво восседавшего на великолепной черной кобыле.

— Здравствуйте, милорд. — Перл почувствовала, что краснеет.

Она заметила, как сидевшая напротив нее леди Беллоусворт что-то спросила у сына и тот покачал головой. Маркиза же вдруг нахмурилась и, повернувшись, уставилась на Люка.

— Хардвик, позвольте представить вам мою мать, леди Беллоусворт. Мама, это новый герцог Хардвик.

— Рад познакомиться, миледи. — Люк отвесил легкий поклон.

Леди Беллоусворт прищурилась.

— Я не могу как следует вас разглядеть, лорд Хардвик. Прошу вас спуститься на землю.

— Мама, я уверен, что лорд Хардвик остановился всего на минуту, — сказал Беллоусворт.

Но Люк уже спешился и, улыбнувшись, проговорил:

— Извините, что доставил вам неудобства, миледи. — Перл была рада, что его обаятельная улыбка была предназначена не ей. — Так лучше?

— Гораздо лучше. Спасибо, мой мальчик. Значит, вы новый лорд Хардвик, да? Знаете, я когда-то была знакома с вашим отцом. Вы так на него похожи! Просто удивительно!

Перл поняла, что Люк понравился пожилой даме, и это ее позабавило. Маркиз же был явно разражен, однако помалкивал.

— Мне многие об этом говорили, миледи. — Люк снова улыбнулся. — Я сожалею, что никогда его не знал, но, судя по портрету в Хардвик-Холле, мы действительно очень похожи.

— По общему мнению, он был прекрасным человеком, — сказала маркиза. И тут же, видимо, вспомнив о своих многочисленных болезнях, проворчала: — Берфорд, посмотри, кажется, мои ноги начинают опухать. Я так и знала… Мне не следовало ехать на прогулку.

Беллоусворт снова бросился к матери; он предлагал или снять туфли, или немедленно ехать домой.

— Нет, мне просто надо приподнять ноги, как я это делаю дома, — ответила маркиза. — Если бы леди Перл встала со своего места, я могла бы положить туда ноги.

Беллоусворт в нерешительности поглядывал то на мать, то на невесту. Перл улыбнулась и проговорила:

— Конечно, миледи, я с удовольствием немного прогуляюсь пешком. — Не дожидаясь ответа Беллоусворта, она выбралась из ландо, и Люк тут же предложил ей руку.

— Ну же, Берфорд, помоги, — пробормотала пожилая маркиза.

Беллоусворт предпочел бы выбраться из ландо вместе с Перл, однако ему пришлось остаться с матерью. Он принялся приподнимать ее ноги, и это оказалось нелегким делом.

— Итак, мы снова встретились, — прошептал Люк, покосившись на Перл.

Тут на дороге появилась карета, ехавшая им навстречу, и Люку с Перл пришлось отступить на обочину.

— У вас прекрасная лошадь, милорд, — заметила Перл. Она не знала, о чем говорить.

— Да, прекрасная. Поэтому я ее и купил. Вы же знаете, что в прошлой жизни у меня не было возможности ездить верхом. А эта кобыла мне очень нравится. Особенно белая звездочка на лбу.

— Да, она красавица. А имя у нее есть?

— Звезда. Но мне кажется, что это слишком уж… просто. Может, вы придумаете ей другое имя?

Перл с удивлением посмотрела на него и тут же опустила глаза — его взгляд был слишком красноречивым.

— К сожалению, мне ничего не приходит в голову, — пробормотала она, снова краснея.

Тут Люк вдруг склонился к ее уху и прошептал:

— Я собирался нанести тебе визит сегодня утром, но не решился.

— Визит? — переспросила Перл. — Боюсь, что эта было бы…

— Поэтому я и не приехал, — перебил Люк. — Я подозревал, что ты не очень хорошо себя чувствуешь, и предпочел подождать. Полагаю, тебе сейчас очень не по себе.

— Но как ты узнал…

— Думаешь, я не знаю, каковы симптомы и последствия опьянения? Но должен заметить, что пьяная ты просто очаровательна.

Перл в испуге покосилась на ландо. К счастью, Беллоусворт все еще хлопотал, устраивая поудобнее мать, и, судя по всему, ничего не слышал.

— Значит, ты понимаешь, что я не могла… полностью отвечать за свои слова?..

— Разумеется, понимаю. И я не должен был пользоваться твоим состоянием. Если я заставил тебя сделать что-то такое, о чем ты сейчас сожалеешь, прошу меня простить.

Он ни о чем не спрашивал, но в его взгляде был вопрос. И Перл решила быть откровенной.

— Я не так сожалею о том, что сделала, как о том, что сказала. Я не хотела взваливать на тебя…

— Правду? А почему ты должна нести эту ношу одна? Ведь я в равной степени отвечаю за все.

Перл снова бросила взгляд на ландо и увидела, что Беллоусворт наблюдает за ними и хмурится. Чтобы предотвратить скандал, она сказала:

— Нет, вся вина на мне. Ты просто сделал то, о чем я: просила. Поэтому ты не должен чувствовать ответственность за произошедшее между нами.

— Неужели ты думаешь, что у меня не было выбора? Неужели полагаешь, что я лишь подчинился дочери герцога?

— Нет-нет, я просто…

— Скажи, Перл, я был для тебя только средством для достижения цели? Мне надо это знать. Если ты больше не хочешь иметь со мной дело, если ты действительно хочешь провести всю жизнь с лордом Беллоусвортом, скажи мне об этом сейчас.

Перл знала, каким должен быть ее ответ, но не могла выговорить «нужные» слова. К тому же она понимала, что лгать бесполезно — Люк все равно распознает ложь.

— Я… — Она судорожно сглотнула. — Поверь, Люк, ты никогда не был средством. Но сейчас ты можешь жить так, как захочешь. Ты не отвечаешь за мое будущее.

— Если только я именно этого хочу. — Он улыбнулся, и у нее по спине пробежали мурашки.

Ей вдруг захотелось шагнуть к Люку и обнять его, прижаться к нему, но она вовремя опомнилась. И все же он понял, что с ней происходило, потому что глаза его снова вспыхнули.

Едва заметно улыбнувшись, Люк поднес к губам ее руку. Затем, выпрямившись, проговорил:

— С этого дня я собираюсь каждое утро выезжать на верховые прогулки. Очень полезно для здоровья, я уже убедился… Советую и вам попробовать. Подумайте об этом.

Тут к ним подошел лорд Беллоусворт, и Люк выпустил руку Перл. Но он по-прежнему смотрел ей в глаза.

— Пойдемте, миледи, нам пора возвращаться, — сказал маркиз. — Мама считает, что мы все поместимся на одном сиденье. А ноги она может держать на вашем. Как бы то ни было, она хочет вернуться домой. Надо ехать немедленно.

Перл кивнула и, опершись на руку жениха, направилась к ландо. Но прежде чем расстаться с Люком, она сказала:

— Спасибо за совет, милорд, я подумаю. Беллоусворт с удивлением посмотрел на нее; он решил, что она обращается к нему. Люк же едва заметно ей улыбнулся, показывая, что все понял. Приложив на прощание руку к шляпе, он вскочил в седло и ускакал, ни разу не оглянувшись.

На обратном пути леди Беллоусворт постоянно жаловалась на боль в ногах и прочих частях тела. Перл же, изредка поглядывая на нее, сочувственно кивала и улыбалась. Причем улыбка ее была вполне искренней — ведь она думала о предстоящем…

Она думала о том, что скоро снова увидит Люка.

Глава 18

На следующее утро Люк подъехал к воротам Гайд-парка еще до шести утра — вместе с молочницами, которые пасли тут своих коз. Разумеется, он прекрасно понимал, что Перл не появится здесь так рано — если вообще появится, — но ему не терпелось увидеться с ней, и он не мог оставаться дома.

Чтобы с пользой провести время ожидания, Люк пустил Звезду легким галопом по боковой дорожке, потом перешел на рысь. Кобыла слушалась его хорошо, но он знал, что держится в седле не слишком уверенно. Беллоусворт наверняка был более искусным наездником, и все же трудно было представить, что Перл любит маркиза.

Повернув обратно, Люк снова пустил лошадь галопом, но вдруг из-под ее копыт вспорхнула стайка перепелок, и кобыла, испугавшись, едва не сбросила наездника. К счастью, он вовремя натянул поводья и остановил Звезду. Потом Люк похлопал ее по холке, чтобы успокоилась.

— Неплохо! — раздался голос Перл. Обернувшись, Люк увидел, что она приближается к нему на изящной гнедой кобылке. — Либо вы делаете успехи, либо вы вовсе не так неопытны, как говорите.

В это утро она выглядела просто божественно. На ней был темно-красный костюм для верховой езды, а из-под высокой шляпы того же цвета спускались на плечи золотистые локоны. Ее сопровождал грум, ехавший на почтительном расстоянии.

— Хетти не хотела отпускать меня одну, но Джону можно доверять, — с улыбкой сказала Перл.

Люк тоже улыбнулся.

— Я счастлив, что ты приехала. Я боялся, что ты передумаешь.

— Так и было, — кивнула она. — Я почти уговорила себя не ехать, но потом решила, что прогулка пойдет мне на пользу. — Она выразительно взглянула на него, словно давая понять, что других объяснений не будет.

Люк покосился на грума, потом снова взглянул на Перл.

— Что ж, поехали?

В ответ она дернула поводья, и ее кобылка поскакала легким галопом. Люк немного помедлил, любуясь ею. У поворота, когда он ее догнал, она остановилась.

— Куда теперь?

Оглянувшись, Люк увидел, что грум не последовал за ними — его фигура маячила в самом конце дорожки.

— Может быть, вернемся, а потом — снова до поворота? Я хочу, чтобы ты сказала, правильно ли я держусь в седле.

— Согласна. Поезжай первый, а я за тобой.

Люк поехал вперед. Он чувствовал на себе взгляд Перл и ужасно нервничал: ему казалось, что он на редкость неуклюжий наездник. Доехав до грума, Люк повернул обратно, Перл же следовала по-прежнему за ним. У поворота он снова остановился и спросил:

— Ну, как?

— Держишься ты неплохо, только немного напряженно. И не надо так сильно натягивать поводья. А в остальном это дело практики, — добавила она, стараясь не смотреть ему в глаза.

— Спасибо за советы, Перл. — Он вдруг пристально посмотрел на нее и спросил: — Неужели ты действительно собираешься выйти замуж за Беллоусворта?

Она на несколько секунд закрыла глаза — словно его слова причинили ей боль.

— Все не так просто, как тебе кажется, Люк. Приготовления к свадьбе уже начались… И если я сейчас расторгну помолвку, то будет ужасный скандал. А моя мачеха…

— Будь она проклята! Что же касается скандала… Я считал, что это именно то, что тебе надо. Ведь ты хотела сорвать планы мачехи, не так ли?

Перл смотрела на свои руки, обтянутые лайковыми перчатками. Люк видел, что она колеблется.

— Да, я именно этого хотела. Но потом подумала о том, что в обществе начнут шушукаться за моей спиной, что меня будут презирать… Не говоря уже о том, что я потеряю уважение и любовь своего отца. В данный момент… я не уверена, что решусь расторгнуть помолвку.

— И об этом свидетельствует твое присутствие здесь. — Люк усмехнулся и внимательно посмотрел на нее. — Перл, ты же не хочешь выходить за маркиза.

— Конечно, не хочу. Теперь я начинаю понимать: никакая цена не будет слишком высокой за то, чтобы избежать брака с Беллоусвортом и не провести всю жизнь с ним… и его матерью. — Внезапно она улыбнулась. — Я думала, что с ним легко будет управиться… Но вырвать поводья из рук его матери мне вряд ли удастся.

— Да и не стоит. — Люк понял, как должен действовать. — Не отчаивайся, дорогая. Тебе не придется жертвовать собой. А его мать… Мне кажется, она будет в восторге. Похоже, эта леди не из тех, кто любит делиться…

— Что ты задумал?

— Давай встретимся здесь завтра, и я все тебе объясню. — Он улыбнулся и подмигнул ей. — Проедемся еще раз?

Не дожидаясь ответа, Люк пустил лошадь галопом. Перл тотчас же последовала за ним, и к груму они подъехали вместе.

— Значит, до завтра. — Перл улыбнулась, и Люк подумал о том, что давно уже не видел ее такой счастливой.

— О, я увижу вас еще до того, миледи, не сомневайтесь. Он рассмеялся, и Перл взглянула на него с удивлением.

Но Люк не стал ничего объяснять. Коротко кивнув, он снова пустил лошадь галопом. Затем, проехав еще по двум дорожкам, повернул в сторону дома — предстояло продумать план кампании.

Перл вернулась в Оукшир-Хаус в прекрасном расположении духа. Увидев ее, Хетти заметила:

— Прогулка, кажется, пошла вам на пользу, миледи.

— Похоже, что так, — с улыбкой ответила Перл. — Мне очень не хватало таких прогулок. Герцогиня спрашивала обо мне?

— Они с герцогом еще не выходили, — ответила горничная. — Давайте я вас причешу.

Она помогла хозяйке снять костюм для верховой езды, и та в одной сорочке села за туалетный столик. Взяв щетку на длинной серебряной ручке, Хетти принялась причесывать ее. Перл же стала вспоминать о встрече с Люком.

Он обещал что-то придумать, но что именно? Действительно, как расторгнуть помолвку? Как избежать скандала? В конце концов Перл решила, что надо довериться Люку — только в этом случае она будет счастлива.

— Думаю, вам следует чаще ездить верхом, миледи. — Хетти положила на столик щетку и взяла платье, которое она приготовила для Перл. — Ваши глаза опять блестят.

Перл улыбнулась своему отражению в зеркале.

— Да, я постараюсь, чтобы такие прогулки вошли в привычку. — «И завтра непременно увижусь с Люком», — добавила она мысленно.

За завтраком Перл то и дело улыбалась, хотя мачеха говорила о приготовлениях к свадьбе. Герцог же, извинившись, вскоре поднялся из-за стола и удалился, сославшись на неотложные дела в парламенте.

Покончив с завтраком, Перл с Обелией перешли в гостиную, и почти тотчас же заявился лорд Беллоусворт — в последние дни он каждое утро навещал свою невесту.

— Сегодня ноги у матушки гораздо лучше, — сказал маркиз вместо приветствия. — Вы ведь за нее беспокоились, не так ли?

— Да-да, конечно, — закивала Перл. — Надеюсь, что прогулка все же не была для нее слишком утомительной.

— Я тоже очень надеюсь… Хотя матушка прямо об этом не говорила, я… я уверен, что она была рада познакомиться с вами.

— И я была рада познакомиться… — пробормотала Перл; в этот момент она думала совсем о другом.

— Как приятно, что вы поладили! — воскликнула Обелия. — Не правда ли, милорд?

— Да, миледи. Особенно потому, что мама будет жить с нами — я обещал ей. Она уже было собралась перебраться в другой дом, но я и слышать об этом не хотел. Там почти все окна выходят на восток, а утреннее солнце всегда вызывает у мамы головную боль. Я знаю, что леди Перл не будет против. Ведь всем известно, что у нее обостренное чувство сострадания…

Перл заставила себя улыбнуться, но это было не так-то просто — новость повергла ее в уныние. Неужели ей придется жить в одном доме с леди Беллоусворт? Неужели придется каждый день выслушивать ее жалобы? Уж лучше самый ужасный скандал, чем такая жизнь! Что ж, остается надеяться, что Люк избавит ее от всего этого…

Однако Перл чувствовала, что должна самоутвердиться — на случай, если план Люка провалится. Взглянув на жениха, она проговорила:

— Я, естественно, не хочу, чтобы ваша мать сразу же покинула дом, в котором прожила столько лет и к которому привыкла, милорд. Но мне часто приходилось слышать, что две хозяйки в доме — не самая идеальная ситуация.

Обелия фыркнула и пожала плечами — она прекрасно поняла намек. Маркиз же нахмурился и сказал:

— Видите ли, дорогая…

Но тут дверь распахнулась, и в гостиную вошел Апвуд с букетом весенних цветов — такого огромного Перл еще никогда не видела.

— Для леди Перл, — сообщил дворецкий. Он вопросительно взглянул на герцогиню. — Миледи, куда поставить цветы?

— Чудесный букет! — воскликнула Обелия. — Поставьте вон на тот стол, Апвуд.

Немного помедлив, Перл подошла к столу и вытащила из букета визитку.

— Прочти вслух, дорогая, — сказала Обелия. — Интересно, от кого это? — Она с заговорщическим видом посмотрела на Беллоусворта. — Ну, читай же…

— Для леди Перл. С неувядающим восхищением от Люка, лорда Хардвика.

Герцогиня тут же нахмурилась.

— Какая бестактность! Даже если он новичок в свете, все равно он должен понимать, что это неприлично.

Маркиз скроил гримасу.

— Полагаю, миледи, он мало заботится о приличиях. Осторожно засунув визитку обратно в букет, Перл едва заметно улыбнулась. Она не сомневалась, что Люк приурочил посылку букета ко времени визита Беллоусворта. Однако одних цветов вряд ли будет достаточно для того, чтобы избавить ее от маркиза.

Тут в гостиной снова появился дворецкий.

— Лорд Хардвик! — провозгласил он в тот момент, когда Перл повернулась к мачехе и жениху.

Люк вошел и отвесил дамам поклон.

— Доброе утро, ваша светлость. Доброе утро, леди Перл. Я вижу, что мой маленький презент уже прибыл.

Нисколько не смущаясь, Люк подошел к Перл и поднес к губам ее руку.

— Вы, как всегда, прелестны, миледи, Перл покосилась на Обелию и Беллоусворта и с трудом удержалась от улыбки.

— Вы не присядете, милорд? — сказала она, снова взглянув на Люка.

Тот кивнул и уселся на стул рядом с Беллоусвортом — на этом месте только что сидела Перл. Маркиз поморщился, однако промолчал. Перл же, сделав вид, что ничего не заметила, села рядом с Люком.

— Надеюсь, ваша матушка оправилась после вчерашней прогулки, милорд? — обратился Люк к Беллоусворту.

— Я… э-э… Да-да, благодарю вас. — Невинный вопрос застал маркиза врасплох. — Полагаю, через день-два она будет совсем здорова.

— Как вы находите Хардвик-Холл, милорд? — В беседу вступила герцогиня. — Вы многое будете менять?

— Я уже поменял кое-что, ваша светлость. Нет необходимости говорить, что я не привык к такому огромному дому. Но думаю, что со временем я сумею обжиться и все там устрою… Я как раз намеревался просить у леди Перл совета…

— Неужели? — Герцогиня нахмурилась. — Вряд ли это уместно, поскольку она выходит замуж за лорда Беллоусворта.

— Вот как? — Люк изобразил удивление. — Что ж, полагаю, у леди Перл безупречный вкус. Думаю, что ей можно доверить переустройство моего особняка.

— Послушайте, Хардвик… — Беллоусворт залился краской.

Перл поняла, что пора вмешаться.

— Ваше доверие делает мне честь, лорд Хардвик, и я буду рада помочь… Я могу дать вам адреса самых лучших декораторов.

— Очевидно, пока мне придется довольствоваться только этим… — как бы в задумчивости пробормотал Люк и развел руками, что выглядело весьма комично. — А если у меня все же возникнут вопросы?.. Может, вы поможете мне и ответите на них?

— Разумеется, — кивнула Перл; она наслаждалась ситуацией. — Мне льстит, что вы так высоко цените мое мнение, милорд.

Герцогиня попыталась перевести разговор на другие темы.

— Лорд Беллоусворт, как вы считаете, хорошая погода продержится до вечера, когда мы поедем в Воксхолл?

— Думаю, да, ваша светлость, — ответил маркиз. — Скоро июнь, и вероятность дождя уменьшается с каждым днем. Но если он все же начнется, то мы всегда сможем изменить наши планы.

— Воксхолл?! — воскликнул Люк. — Именно там я и намеревался провести сегодняшний вечер! — Он с улыбкой посмотрел сначала на Беллоусворта, а потом на Перл и ее мачеху. — Я еще никогда там не был.

— Наша карета рассчитана на четверых, — отрезала герцогиня.

Люк взглянул на нее с удивлением.

— Я и не думал навязывать вам — вашему семейному выезду — свое присутствие, ваша светлость. Но может быть, мне повезет и я встречу вас там. — Он едва заметно подмигнул Перл, и у нее перехватило дыхание от его дерзости.

Минуту спустя Люк стал прощаться, очевидно, решив, что для начала сделал достаточно.

— Благодарю за гостеприимство, миледи, — проговорил Люк с улыбкой. — У меня в Лондоне пока очень мало друзей, так что, боюсь, я иногда становлюсь слишком навязчив.

— Что вы, лорд Хардвик… — ответила герцогиня. — К тому же я уверена, что круг ваших знакомых скоро расширится.

— Вы так добры, ваша светлость. Беллоусворт, вы пришли раньше меня, так что, наверное, тоже уходите. Я был бы вам очень признателен, если бы вы дали мне несколько советов относительно упряжных лошадей. Я собираюсь купить несколько карет.

Маркиз поднялся с явной неохотой. Попрощавшись с герцогиней и Перл, он вышел из гостиной и вслед за Люком направился к парадной двери. Перл слышала, как Люк, выходя из дома, спрашивал маркиза, какие экипажи в моде в нынешнем сезоне.

Тут Обелия резко повернулась к ней и проговорила:

— Не смей поощрять лорда Хардвика, Перл! Я этого не потерплю! Он, возможно, и не знаком с правилами хорошего тона, но ты получила другое воспитание.

— Вы полагаете, что я его поощряю? Герцогиня кивнула.

— Разумеется, у тебя была возможность выйти за него замуж, но ты выбрала Беллоусворта. Теперь тебе придется выполнить свои обязательства. Лорд Хардвик, возможно, и богаче, но у него нет того влияния, которым пользуется лорд Беллоусворт, и он ниже его по положению.

Перл рассмеялась.

— Неужели вы действительно думаете, что для меня это имеет значение?

Глаза герцогини сверкнули.

— Перл, я не позволю, чтобы из меня сделали посмешище! Никто не должен думать, что я плохо тебя воспитала.

— А неделю назад вы были готовы разоблачить меня. Разве эффект не был бы тем же самым?

Обелия поджала губы.

— Я знала, что до этого не дойдет. Если бы ты хотела выйти замуж за Хардвика, все обошлось бы без скандала.

— Значит, вы блефовали? — Перл не на шутку рассердилась. — Вы, можно сказать, одурачили меня. Вы обманом заставили меня согласиться на этот брак.

— Ты сама выбрала Беллоусворта. Если ты помнишь, я с самого начала предложила тебе выйти за Хардвика.

— Вы хотели заставить его жениться. Неплохое начало для счастливого брака, не так ли?

— Мужчин всегда надо подталкивать. — Обелия пожала плечами. — Или хитростью, или открыто — не имеет значения. Но сейчас ты уже связана обязательствами. Если ты постараешься, то сможешь быть так же счастлива с Беллоусвортом, как с любым другим мужчиной, уверяю тебя. А расторгнуть помолвку тебе не позволят. Так что запомни мои слова и веди себя соответствующим образом.

Пытаясь успокоиться, Перл сделала глубокий вдох. Но злилась она в первую очередь на себя. Теперь ей стало ясно: если бы она поговорила с Люком до того, как принять роковое решение, помолвки можно было бы избежать.

— Что ж, прекрасно. Я не стану расторгать помолвку. Но если этого по какой-либо причине захочет Беллоусворт, то я не буду его разубеждать.

Мачеха все поняла, и во взгляде ее промелькнуло беспокойство.

— Ты прекрасно знаешь, что он это сделает только в том случае, если ты грубо нарушишь приличия. Я не думаю, что тебя так мало волнует скандал. Или ты хочешь стать изгоем?

— Поверьте, мне нет никакого дела до того…

— Знаю, Перл, — перебила герцогиня. — И все же обещай, что не опозоришь своего отца. — Это был умный ход — Обелия ударила по самому уязвимому месту.

Немного помолчав, Перл сказала:

— Я постараюсь устроить все наилучшим образом. Но обещаю при этом принять во внимание его чувства и его положение.

— Значит, ты не будешь затевать скандал? — спросила мачеха.

— Специально — не буду. — Но Перл знала: если потребуется, она пойдет и на скандал.

Обелия посмотрела на нее с подозрением, затем кивнула.

— Уж будь добра, постарайся. Твой отец кажется довольно здоровым человеком, но он уже не так молод. Неизвестно, как на нем все это может отразиться.

Это был явный шантаж, но на Перл он не подействовал.

— Мой отец так же дорог мне, как и вам. Не бойтесь, я никогда намеренно не причиню ему боль.

Тут Перл встала и вышла из комнаты. Она твердо решила, что поступит так, как считает нужным, что бы ни предпринимала герцогиня.

Люк слукавил, когда сказал герцогине Оукшир, что никогда раньше не бывал в Воксхолле. На самом же деле, еще будучи мальчишкой, он не раз укрывался в самых дальних и плохо освещенных аллеях парка, когда выходил на свой воровской промысел.

Прибыв в Воксхолл на закате дня, Люк купил входной билет и направился к главным воротам. Миновав их, невольно улыбнулся — когда-то он перелезал через дальнюю стену. Вспоминая о тех временах, Люк удивлялся — ему казалось, что все это происходило не с ним, а с каким-то другим человеком.

Сам по себе Воксхолл не очень изменился, хотя раньше он не видел ни окружавшую парк колоннаду, ни ротонду, в которой располагался оркестр, — разве что издали. Но впечатление волшебной страны, очаровавшей четырнадцатилетнего мальчишку, осталось.

Уже сгущались сумерки, становилось все темнее, и казалось, что фонари горят ярче. Публики же становилось все больше. Вскоре Люк увидел герцога с герцогиней и Перл. Их сопровождал лорд Беллоусворт. Сделав вид, что встретил их случайно, Люк отвесил поклон и поздоровался. Потом, взглянув на герцога, добавил:

— Я рад возможности высказать свою благодарность вам, ваша светлость, за оказанную мне помощь.

— Не стоит благодарности, лорд Хардвик. — Герцог приветливо улыбнулся. — Вы к нам не присоединитесь? Мы направляемся в нашу ложу, где будем ужинать, а потом наблюдать фейерверк, который скоро начнется.

— Вы сама доброта, ваша светлость. — Люк снова поклонился. Он пошел рядом с Перл, не обращая внимания на злобные взгляды Беллоусворта. Краем глаза он заметил, что герцогиня что-то шепчет на ухо мужу.

— Вы, как всегда, обольстительны, миледи, — обратился Люк к Перл.

Она улыбнулась ему и одарила таким взглядом, что у него кровь в жилах закипела.

— Вы очень любезны, милорд.

— А у вас что, нет знакомых, к которым вы могли бы присоединиться, Хардвик? — проворчал Беллоусворт. — Вы же не захотите нас стеснять своим…

— Не будьте невежливым, милорд, — перебила его Перл. — Вы же знаете, что у лорда Хардвика в Лондоне пока мало друзей.

Беллоусворт фыркнул и отвернулся, он не скрывал своего раздражения. «Похоже, этот человек понятия не имеет о том, как ухаживать за женщиной», — подумал Люк, покосившись на своего соперника.

И не только он сделал такой вывод. Несколько секунд спустя Люк услышал тихий голос герцога — тот, обращаясь к жене, говорил:

— Он пока не сделал ничего предосудительного, дорогая. Может, это пойдет Беллоусворту на пользу, и он поймет, как следует себя вести. Мне кажется, он считает мою дочь своей собственностью.

— Но, ваша светлость… — Обелия осеклась, очевидно, опасаясь, что их разговор могут услышать.

Люк усмехнулся. Для него не было открытием, что герцогиня его недолюбливает. Но ему понравилось, что отец Перл не слишком жалует Беллоусворта. Однако он понимал, что следует проявлять осторожность: если герцог что-нибудь заподозрит, он будет действовать весьма решительно.

Ложа Оукширов оказалась довольно просторной, в ней могли бы поместиться человек десять, не меньше.

Тут герцогиня, обратившись к Беллоусворту, осведомилась о здоровье его матери. Воспользовавшись тем, что маркиз отвлекся, Люк занял место за столом рядом с Перл. Поскольку ее отец сел с другой стороны, маркизу ничего не оставалось, как сесть либо рядом с Люком, либо с герцогиней — в дальнем конце стола. Побагровев, он уселся рядом с Обелией.

— Я слышал, что Воксхолл славится своей ветчиной, — с улыбкой проговорил Люк; он делал вид, что не замечает неудовольствия Беллоусворта.

— Она славится тем, что очень тонко нарезана, — ответила Перл. — Но более всего Воксхол славится своими развлечениями. Слышите? Оркестр уже готовится играть. А когда совсем стемнеет, начнется фейерверк.

Беседуя с Перл, Люк не позволял себе ничего лишнего, хотя ему очень хотелось подразнить сидевшего напротив Беллоусворта. Они с Перл говорили о предстоящем вечере и о других лондонских развлечениях. Герцог с герцогиней тоже принимали участие в беседе. Один лишь Беллоусворт молчал; он сидел с мрачным видом, но на него почти не обращали внимания. Люк пытался спровоцировать его — чтобы тот проявил характер. Напрасно. Маркиз, очевидно, умел только дуться.

И все же Люк решил, что вечер удался. «Наверняка это не последний наш вечер», — думал он, с улыбкой поглядывая на Перл.

Стоя в тени деревьев, Уоллис Нокс, бывший герцог Хардвик, наблюдал за ложей герцога Оукшира. Приехав сегодня в Лондон, он следил за новоиспеченным герцогом Хардвиком почти весь день. Но сейчас он впервые рассмотрел его как следует, и его подозрения подтвердились.

Его племянник, сын покойного брата Джеймса, был необыкновенно похож на отца, разве что волосы казались потемнее. Да, сомнений быть не могло — роль «привидения» сыграл его племянник. Именно он заставил его признаться в убийстве и выгнал из Хардвик-Холла. Именно он унизил его.

Уоллис твердо решил: новоявленный герцог Хардвик поплатится за этот обман, за это унижение. У каждого человека есть свои слабости, и он найдет их у своего племянника — это лишь вопрос времени.

Глава 19

Перл проспала всего несколько часов, однако встала очень рано и сразу же отправилась в парк. «Интересно, что мне сегодня расскажет Люк?» — думала она, приближаясь к воротам.

Вчерашний вечер в Воксхолле немного разочаровал ее. Ее волновала близость Люка и забавляла растерянность Беллоусворта, но за весь вечер им с Люком ни на минуту не удалось остаться наедине. Однако сейчас…

— Доброе утро, миледи! — Люк выехал из-за поворота и приблизился к ней. Он казался еще более привлекательным, чем накануне. — Я очень надеялся, что ты приедешь, Перл.

— Разумеется, я приехала. Должна же я узнать, что именно ты задумал… — Сердце ее забилось быстрее, и стало трудно дышать — даже не верилось, что Люк имеет над ней такую власть.

Они поехали рядом, направляясь на ту же дорожку, что и вчера. Люк оглянулся.

— Сегодня за нами не следует тень?

— Ты имеешь в виду Джона? Это один из наших дворецких, но вчера он выполнял обязанности грума. А сегодня, как только мы выехали из дома, я уговорила его выполнить одно поручение. Правда, я обещала ему не говорить об этом Хетти. Похоже, он страшно боится вызвать ее гнев.

Перл улыбнулась: роман ее горничной и Джона казался ей забавным. Но герцогиня очень рассердилась бы, если бы узнала о нем.

— Значит, когда он выполнит твое поручение, он разыщет нас в парке?

— Нет, я сказала, что мы встретимся на углу Маунт-стрит, когда я буду возвращаться домой. Я… я не знала, куда мы с тобой направимся. Останемся здесь? Или поедем в другое место? — Не слишком ли она осмелела? Но когда Люк был рядом, ей вспоминалась ночь их близости и она чувствовала, что ее снова влечет к нему. Его взгляд потеплел.

— Можно поехать и в другое место.

— А куда бы ты хотел поехать? — Она затаила дыхание. Он внимательно посмотрел на нее, потом едва заметно улыбнулся.

— Может, поедем к самым дальним дорожкам?

Перл кивнула:

— Что ж, поехали. Я думаю, что дальние дорожки — самые удобные. — Ей казалось, что они ведут два разговора — один словесный, а другой без слов. А может, у нее просто разыгралось воображение?

Они развернулись и пустили лошадей рысью, потом галопом. На время забыв обо всех своих неприятностях, Перл наслаждалась прохладным утренним ветерком. Наконец, вернувшись к действительности, сказала:

— Ты собирался изложить мне свой план. Люк подъехал к ней поближе.

— Да, собирался… — Он вдруг умолк и пристально посмотрел ей в глаза.

— И что же? Я слушаю, Люк.

— Вчера я спросил, очень ли ты боишься скандала. Я надеялся… То есть я подумал, что, может быть, смогу…

Перл улыбнулась и, протянув руку, прикоснулась к его локтю. Даже сквозь ткань сюртука она почувствовала, как напряглись мускулы Люка.

— Поверь, я не боюсь скандала. Во всяком случае… не очень. И если ты считаешь, что это единственная возможность…

Он тоже улыбнулся.

— Уверяю тебя, Перл, я не сделаю ничего такого, что причинило бы тебе боль. Я надеялся, что смогу спровоцировать Беллоусворта и он вызовет меня на дуэль. Тогда я освободил бы тебя от него.

— Но дуэли запрещены. — Перл не на шутку испугалась. — Если ты его застрелишь, тебя могут… повесить. Уж лучше я выйду за него замуж. И вообще, как тебе такое могло прийти в голову?!

— Я не собирался его убивать, — усмехнулся Люк. — Он ужасный трус, и я надеялся, что смогу заставить его отказаться от прав на тебя. Боюсь, правда, что он еще больший трус, чем я предполагал. Так что, возможно, мне не удастся спровоцировать его на дуэль.

— Если только у него не появится причина считать, что ты меня скомпрометировал. — Перл казалось, что она начинает понимать замысел Люка. — Поэтому ты спросил меня, как бы я отнеслась к скандалу?

— Да, поэтому. Но есть и другой вариант… — Он снова посмотрел ей в глаза. — Я сам могу его вызвать. Надо только придумать причину… Такую, чтобы тебя никто не заподозрил.

Ее тронула его забота, но она покачала головой:

— Нет, если маркиз действительно трус, он может отказаться от дуэли или подать на тебя в суд. А для тебя это было бы небезопасно — вспомни о своем прошлом. Вызов должен исходить от него. Кроме того, я не желаю оставаться в стороне.

— Я знал, что ты так скажешь, Перл. Я постоянно вспоминаю о нашей ночи… когда мы были вместе…

— Я тоже часто о ней думаю. — И она тут же вновь почувствовала влечение к этому мужчине.

— Поехали со мной, Перл, — сказал он неожиданно. — Еще очень рано, мы никого по дороге не встретим. А Хардвик-Холл совсем недалеко отсюда.

Она лукаво улыбнулась.

— Теперь я понимаю, почему ты выбрал эту дорожку. Но даже если нас увидят — ничего страшного. Разве мы не хотим именно этого?

Он рассмеялся:

— Не только этого, Перл.

Она ощущала его взгляд почти физически — казалось, он обжигал ее.

— Что ж, поехали, Люк. Поезжай вперед, я хочу посмотреть, так ли напряженно ты сидишь в седле, как вчера.

— Гораздо напряженнее, уверяю тебя. И очень скоро ты это почувствуешь.

Через несколько минут они подъехали к Хардвик-Холлу. Им казалось, что их никто не заметил, но все же Люк сначала повернул за дом и лишь там помог Перл спешиться.

— Возможно, нам удастся сделать так, чтобы об этом узнал один только Беллоусворт — остальным вовсе не обязательно что-либо знать.

— Я же сказала тебе, что мне все равно. — Перл думала только об одном: они с Люком снова вместе, снова наедине…

Он поцеловал ее и улыбнулся.

— Знаю. Но мне не все равно. Я постараюсь уберечь тебя от неприятностей.

— Я вовсе не считаю это неприятностью. — Она взглянула ему прямо в глаза.

Он опять поцеловал ее, и Перл вдруг подумала: «Даже один его поцелуй стоит скандала».

— Зайдем в дом? — Ей едва хватило дыхания, чтобы задать этот вопрос.

Не говоря ни слова, Люк взял Перл под руку и повел к задней двери. Одна из служанок уже возилась на кухне, но при появлении Люка она тут же исчезла. Больше они никого не встретили.

Поднявшись по широкой лестнице, они прошли мимо нескольких гостиных, потом поднялись еще по одной лестнице. Перл была настолько поглощена ожиданием, что едва замечала, куда Люк ее ведет.

Наконец он открыл одну из многочисленных дверей и завел Перл в небольшую комнату. Заметив огромную кровать под балдахином, она поняла, что Люк привел ее в спальню. Тут он привлек ее к себе, и губы их слились в поцелуе — в эти мгновения Перл казалось, что она утоляет давно мучившую ее жажду и никак не может напиться.

Внезапно Люк чуть отстранился, и из горла его вырвался глухой стон, еще более воспламенивший Перл. Она обняла Люка за шею и запустила пальцы в его волосы.

— Подожди немного, — пробормотал он, высвобождаясь.

Люк снял перчатки, и Перл тоже стащила свои. Она едва не задохнулась от уже знакомого ей прикосновения его рук — казалось, пальцы Люка обжигали.

Они принялись срывать с себя одежду — избавившись от перчаток, они словно избавились от всех запретов.

Перл хотела просто разорвать неподдавшиеся крючки амазонки, но Люк отстранил ее руки и начал один за другим расстегивать крючки. Она поняла, почему он это делает, но все же сгорала от нетерпения. Наконец он расстегнул последний крючок, и Перл тут же сбросила амазонку.

Люк сел на край кровати, чтобы снять сапоги и бриджи. Перл же тем временем скинула нижнее белье. Не успел Люк подняться, а Перл уже стояла перед ним обнаженная. Приблизившись к нему, она усмехнулась и опрокинула его на кровать.

— Леди сегодня намерена повелевать, не так ли? — проговорил он с улыбкой.

— Вы правильно поняли, милорд. — Она легла сверху и прижала его к перине.

Люк тихо рассмеялся и сказал:

— Вверяю вам свою судьбу, миледи.

— И не только судьбу. — Она принялась поглаживать его распростертое тело. Сначала широкую мускулистую грудь, поросшую густыми черными завитками волос, затем бедра, живот и еще ниже…

Он вздрогнул, когда ее пальцы прикоснулись к его отвердевшей плоти. Перл же, приподнявшись, уселась ему на бедра. Затем наклонилась и поцеловала его.

Люк снова рассмеялся.

— Удивительно, тебе потребовался всего один урок, чтобы научиться обольщать.

— Но ведь урок был такой замечательный… — Она опять наклонилась и принялась целовать его грудь.

Внезапно Люк привлек ее к себе и пробормотал:

— Настало время для второго урока. Посмотрим, какая ты ученица.

Он чуть приподнялся, и его восставшая плоть коснулась ее лона. Перл вздрогнула и застонала — ей казалось, что она вся пылает, объятая пламенем. В следующее мгновение он вошел в нее, и ей вдруг почудилось, что она распалась на мелкие части, растаяла, растворилась в незнакомых ей прежде ощущениях. Вскоре Перл уловила ритм движений и тоже начала двигаться — все быстрее и быстрее. Когда же они, наконец, достигли вершин блаженства, она громко вскрикнула. Люк вскрикнул почти в тот же миг, а потом оба затихли.

…Они медленно приходили в себя. Перл всматривалась в лицо Люка, не думая о том, что он может прочесть в ее глазах. Он улыбнулся и, приподнявшись, поцеловал ее в губы.

— Ты самая восхитительная из женщина, Перл. Я люблю тебя.

Она долго ждала этих слов, и вот он наконец-то произнес их. Перл улыбнулась и вместо ответа тоже его поцеловала. В следующее мгновение она вдруг почувствовала, что плоть Люка снова напряглась.

— К чертям высшее общество и лорда Беллоусворта! Перл, как ты отнесешься к тому, что мы сбежим? Хорошие лошади домчат нас до Шотландии за три дня![8]

Впервые он прямо сказал о женитьбе.

— Сейчас? Сегодня? — Она взглянула на него с удивлением. — Люк, а что, если нас поймают?

— По крайней мере, это не звучит как отказ, — проговорил он с усмешкой.

— Конечно, не отказ, но…

— Но надо как следует подготовиться, чтобы увеличить шансы на успех, не так ли? Разумеется, ты права. И мы начнем… прямо сейчас. — Сказав это, Люк перевернул ее на бок и снова вошел в нее.

Теперь уже Перл ни в чем не могла ему отказать. Не могла, потому что знала: Люк хочет остаться с ней до конца жизни.

— Мне пора возвращаться, — проговорила она с сожалением в голосе. — Сейчас, наверное, уже все встали. В доме могут заметить мое отсутствие. Я не хочу снова ставить Хетти в неловкое положение.

Люк не стал протестовать, хотя ему очень не хотелось, чтобы Перл уходила.

— Хорошо, дорогая. — Он встал, привлек ее к себе и еще раз поцеловал — в качестве залога на будущее.

Они одевались молча, но при этом то и дело улыбались, прикасаясь, друг к другу. Оба знали, что теперь они связаны навсегда — что бы ни случилось.

Одевшись, они спустились вниз, и Люк вывел Перл через кухонную дверь, так что никто их не заметил. К счастью, он догадался заранее предупредить слуг, и почти все они покинули дом.

Перл, очевидно, это поняла. Когда Люк взял ее за талию, чтобы посадить в седло, она заметила:

— Похоже, ты предусмотрительно отослал всех слуг? Ты был так во мне уверен?

Ее явно не огорчала эта мысль, потому что она улыбалась, но он все же счел нужным оправдаться.

— Я просто приготовился к любому повороту событий. Перл хотела что-то сказать, но тут раздался знакомый голос:

— Значит, это правда?! Леди Перл, я никогда бы не подумал, что вы на такое способны.

Они обернулись и увидели лорда Беллоусворта, стоявшего у ворот и в ужасе взиравшего на Перл.

— Придется вернуться к плану А, — пробормотал Люк и тут же направился к Беллоусворту. — А вы рано встали, милорд. — В голосе Люка слышалась угроза, но неожиданный гость, кажется, этого не заметил.

— Не так рано, как вы. — Лорд Беллоусворт в изумлении смотрел на Перл — казалось, он не верил своим глазам. — Я шокирован, миледи. Что я скажу своей матери?

Люк с трудом удержался от смеха — маркиз даже в такой ситуации не забывал о своей матушке.

— Вы никому ничего не расскажете, Беллоусворт. Иначе честь леди Перл будет запятнана.

Маркиз наконец-то отвел взгляд от Перл и уставился на соперника.

— Вам не кажется, Хардвик, что вы это уже сделали?

— Что именно? — осведомился Люк.

— И… и вы оба об этом пожалеете, когда все узнают… Герцогиня будет весьма вами недовольна, миледи.

Люк тяжко вздохнул. Беллоусворт и впрямь на редкость труслив. Его даже спровоцировать не удается. Люк начал медленно снимать перчатки. Краем глаза он заметил, что Перл смотрит на него с беспокойством. Маркиз же смотрел на него со страхом.

— Что… что вы делаете? — пробормотал он. Вместо ответа Люк ударил его перчаткой по лицу — впрочем, не очень сильно. Перл тихонько вскрикнула и в ужасе замерла. Лорд Беллоусворт тоже.

— Я знал, что вы ее недостойны, — проговорил Люк. — Но поскольку вы не собираетесь защищать честь дамы, то это придется сделать мне. Назовите имена своих секундантов.

На мгновение Люку показалось, что Беллоусворт откажется — или упадет в обморок. Но маркиз все же проявил характер.

— Очень хорошо, Хардвик, — пробормотал он в ответ. — Я сообщу вам их имена в самое ближайшее время.

Люк улыбнулся и кивнул.

— Передайте им, чтобы они связались с лордом Маркусом Нортрапом. Он будет моим секундантом. — «Вот уж повеселится Маркус», — мысленно добавил Люк.

— Очень… очень хорошо. — Беллоусворт, казалось, был в полной растерянности. — Могу я проводить вас домой, леди Перл?

Люк нахмурился. Да как он смеет?!

— Спасибо, не стоит, — без колебаний ответила Перл. — Будет приличнее, если это сделает мой защитник.

Густо покраснев, Беллоусворт неловко поклонился и исчез так же внезапно, как и появился.

Перл подбежала к Люку и крепко его обняла.

— Ты был просто великолепен! Но теперь нам придется бежать до того, как будет назначен день дуэли.

Люк отстранил ее и, снова нахмурившись, проговорил:

— Перл, о чем ты? Напротив, мне непременно надо встретиться с этим слюнтяем на поле чести. Хотя сомневаюсь, что этот человек знает, что такое честь.

— В том-то и дело, Люк. Я не думаю, что маркиз решится на дуэль. Скорее всего, он сообщит обо всем властям и попытается сделать так, чтобы тебя арестовали.

Люк был тронут ее заботой, однако покачал головой.

— Прости, любовь моя, но я не могу не появиться, поскольку вызов был сделан мной. Даже у такого вора, как я, есть представление о чести.

Она хотела возразить, но он прикрыл ей рот ладонью.

— Кроме того, Беллоусворт может нас удивить и явиться на дуэль, — продолжал Люк. — Возможно, он отличный стрелок.

— Ты меня таким образом хочешь успокоить? — Перл начала сердиться. — Все эти высокопарные слова о чести… они иногда доводят мужчин до безумия. Многие из-за этого расстались с жизнью. Я не хочу, чтобы ты пополнил их число.

— Не бойся, дорогая. Обещаю, что буду осторожен. А теперь я провожу тебя домой.

— Я сама доеду. Похоже, мне придется полагаться только на себя.

Тут Люк подхватил ее и усадил в седло. Затем улыбнулся и сказал:

— Перл, все кончится хорошо, вот увидишь. Никто не будет убит, а Беллоусворт откажется от помолвки. Нам не придется бежать.

— Что ж, тогда рискуй. До свидания, милорд.

«Черт побери, что она имела в виду?» — думал Люк, глядя ей вслед. Он решил, что попозже заедет к Перл и все выяснит. А сейчас следовало предупредить Маркуса, что к нему приедет секундант Беллоусворта.

— Да, я напрасно туда пошел. Ты оказался прав, будь ты проклят. Но мне казалось, что ты ошибся.

Уоллис Нокс сидел в таверне, где он назначил встречу Беллоусворту. Было очевидно, что маркиз на грани нервного срыва.

— Напротив, очень хорошо, что ты туда пошел, — возразил Нокс. — Теперь ты не станешь жениться на девушке, у которой интрижка с моим племянником, не так ли?

Беллоусворт схватился за голову и пробормотал:

— Наверное, нет, не стану. Но теперь мне предстоит драться на дуэли с этим негодяем. И я не сомневаюсь, что он намерен меня убить.

— Значит, ты его вызвал? Замечательно! Я от тебя этого не ожидал.

— Нет, это он меня вызвал. Не мог же я отказаться, верно?

— Он вызвал тебя? А как все произошло?

Тяжко вздохнув, маркиз стал рассказывать о том, что произошло между ним и лордом Хардвиком. Когда он умолк, Нокс презрительно усмехнулся и сказал:

— Знаешь, а он прав. Ты действительно ее недостоин. — Маркиз хотел возразить, но Нокс вновь заговорил: — Главное — не бойся. С тобой ничего страшного не случится. Я позабочусь об этом.

— Но… как? — Беллоусворт явно приободрился.

— Я провел небольшое расследование и даже использовал твою информацию — весьма интересную, должен заметить. Так вот, уверяю тебя, власти арестуют молодого Хардвика до того, как состоится дуэль. Поэтому тебе не следует опасаться за свою жизнь.

— Арестуют?.. Но на каком основании?

Нокс улыбнулся и сделал глоток эля. Немного помолчав, проговорил:

— Мой дорогой лорд Беллоусворт, у меня есть все основания полагать, что Лючо ди Санто, ныне называющий себя герцогом Хардвиком, — на самом деле небезызвестный Святой из квартала Севен-Дайалс.

Глава 20

Всю дорогу до дома Перл никак не могла успокоиться. Как Люк смеет так рисковать? Неужели он не видит, что Беллоусворт не стоит такой жертвы? Она сосредоточила свое внимание только на этом, предпочитая пока не думать о значении его последних слов.

Неожиданно она заметила Джона Марли на гнедой кобыле. Увидев ее, он явно обрадовался.

— Я уже начал беспокоиться и решил, что вы отправились домой другой дорогой, миледи.

— Извините, Джон. Сегодня такое хорошее утро, и мне захотелось покататься подольше.

Герцогиня встретила ее, когда Перл входила в дом.

— Наконец-то ты вернулась. Только не говори мне, что до сих пор была в парке, как мне сообщила твоя горничная.

— Но я действительно из парка, ваша светлость. Сегодня такое чудесное утро! Для приличия я взяла с собой нашего молодого дворецкого. — Перл стоило большого труда, чтобы не надерзить мачехе.

— Сейчас же иди наверх и переоденься, — сказала герцогиня. — Утренние визитеры могут явиться с минуты на минуту, а ты в таком виде… Ты же хочешь выглядеть как можно лучше, не так ли? Наверняка появится лорд Беллоусворт, сама знаешь. Кстати, он немного обижен — ведь ты оказываешь лорду Хардвику знаки внимания.

— Вот как? — Перл улыбнулась; она вспомнила, какое лицо было у маркиза двадцать минут назад. — Но если он обижен, то, может, он не приедет, верно?

Герцогиня промолчала, и Перл, снова улыбнувшись, стала подниматься по лестнице. Ей хотелось хотя бы несколько минут побыть наедине со своими мыслями. Но в спальне ее ждала Хетти, так что размышления пришлось отложить. Горничная принялась раздевать хозяйку, потом стала причесывать ее.

— Сегодня у вас выдалось прекрасное утро, миледи, не правда ли?

Перл нахмурилась.

— Почему ты так говоришь? Только потому, что я так поздно вернулась? — Это было самое важное утро в ее жизни, но она не могла сказать об этом Хетти. Пока не могла.

— Да, поэтому. И еще… у вас взгляд стал… какой-то другой. Надеюсь, все в порядке.

— Я тоже надеюсь. — Перл вздохнула.

К счастью, Хетти больше не задавала вопросов. Закончив причесывать хозяйку, она удалилась. Перл знала: герцогиня пошлет за ней, как только явится первый визитер. Но до этого она ни за что не спустится. Она подошла к окну и задумалась.

«Нам не придется бежать».

Это слова Люка сейчас снова всплыли в памяти. Возможно, он имел в виду, что Беллоусворт освободит ее от обязательств и они смогут пожениться. Хотя нет, он вовсе не это хотел сказать. И если не будет другого выхода из создавшегося положения, то им действительно придется бежать.

А теперь он, даже с риском для себя, хватается за неожиданно подвернувшийся случай. Похоже, Люк ради нее готов на все, хотя знает, что его могут арестовать.

Перл говорила себе, что она должна этому радоваться. Бегство означало бы потерю Фэрборна — ведь до дня ее рождения оставалось еще более трех недель. Теперь же поместье останется за ней. Однако эта мысль не принесла ей облегчения. Жить и управлять имением одной? Но с кем она станет делиться своими успехами? К кому будет обращаться за советом и поддержкой?

«Видимо, я не такая самостоятельная, как мне хотелось бы», — подумала Перл. Она чувствовала, что без Люка все ее планы ничего не стоят. Без Люка и поместье ни к чему.

Тут в дверь постучали, и раздался голос служанки:

— Ее светлость просит вас спуститься, миледи. Прибыли гости.

«Может быть, один из посетителей — Люк, приехавший, чтобы развеять мои сомнения», — думала Перл, спускаясь по лестнице.

Однако Люка в гостиной не оказалось. Единственным визитером была миссис Хаверсток, вдова викария. Затем приехали леди Уиттингтон и мисс Чалмерс, которые, по всей видимости, проводили в утренних визитах всю свою жизнь. В течение следующих двух часов засвидетельствовали свое почтение и обменялись сплетнями еще несколько дам и два джентльмена. Но ни Люк, ни лорд Беллоусворт так и не появились.

Наконец все уехали, и Перл пошла вслед за герцогиней в столовую, где подали ленч. Перл умирала от голода, так как утром не позавтракала. Но мачеха заговорила — и Перл мигом лишилась аппетита.

— Так я и знала. Ты обидела лорда Беллоусворта даже сильнее, чем я думала. Иначе он приехал бы.

Сейчас воспоминание об утренней встрече уже не казалось Перл забавным.

— Да, выходит так, — кивнула она. — А может быть, он понадобился своей матери.

Но почему не приехал Люк?

Утро прошло, настал день, а Перл все еще надеялась, что Люк заедет и пригласит ее на прогулку. Но он не приехал. Не появился он и на музыкальном вечере у леди Уиттингтон. Не было и Беллоусворта, хотя ранее они договаривались там встретиться.

Герцогиня все это посчитала зловещим предзнаменованием, но Перл была рада отсутствию маркиза: было бы крайне неловко — а может, и опасно — с ним встретиться. Возможно, он не смог бы сдержаться и рассказал бы о том, что произошло рано утром. Но почему же не приехал Люк?

На следующее утро Перл подъехала к воротам Гайд-парка даже раньше обычного. На сей раз, Джон настоял на том, чтобы находиться с ней рядом — видимо, Хетти разъяснила ему, как это важно, — но Перл было все равно. Даже нескольких минут наедине с Люком оказалось бы достаточно, чтобы рассеять ее сомнения…

Она прождала почти час, но Люк так и не появился.

Всю обратную дорогу Перл представляла ужаснейшие картины… Может быть, дуэль уже состоялась? Что, если Люк убил Беллоусворта и ему пришлось бежать из Англии? А может, этот трус Беллоусворт сообщил властям о дуэли? Может, Люка арестовали? Но имеют ли они право арестовать за вызов на дуэль пэра Англии? А вдруг этого пэра обвинили в воровстве? Знает ли Беллоусворт что-нибудь о прошлом Люка?

Все эти вопросы мучили ее и за завтраком, и во время бесед с визитерами.

Как только ушел последний из гостей и Обелия приготовилась произнести очередную тираду, дворецкий объявил:

— Лорд Хардвик!

Надежда, облегчение, радость — все эти чувства охватили Перл, но тут она увидела лицо Люка.

— Милорд, — проговорила она, когда он склонился над ее рукой, — что-нибудь случилось?

— Ничего особенного. Просто пропал мой слуга, миледи. — Но она видела, что Люк очень расстроен. — Хотя должен признаться, меня это беспокоит, — добавил он, немного помолчав.

— Ах, лорд Хардвик, вам еще предстоит узнать, как ненадежны слуги! — воскликнула герцогиня.

— Если кто-нибудь предложит им больше денег, они уйдут от вас не задумываясь. Так что не беспокойтесь, слуги все такие.

— Да, ваша светлость, — кивнул Люк.

Перл же решила, что обязательно поговорит с ним, прежде чем он уйдет. Сидя за вышиванием, она покосилась на Люка и прошептала:

— Это Рифля пропал?

— Да, со вчерашнего вечера. Боюсь… Да-да, леди Перл, мне очень нравится сочетание голубого и зеленого, — проговорил он как можно громче, так как герцогиня посмотрела на него с подозрением.

Через минуту Люк встал и приготовился откланяться.

— Если вы не заняты, леди Перл, могу ли я пригласить вас немного позже на прогулку?

Обелия нахмурилась.

— Должна напомнить вам, лорд Хардвик, что Перл помолвлена.

— Неужели я не имею права выезжать на прогулки? Ведь лорд Беллоусворт так и не соизволил появиться… — Повернувшись к Люку, Перл с улыбкой добавила: — Я с удовольствием принимаю ваше предложение, милорд.

— Вы сама доброта, миледи. — Поклонившись герцогине, Люк сказал: — Обещаю вести себя как подобает, ваша светлость. Это всего лишь прогулка, не более того.

Обелия фыркнула, но промолчала. Когда же Люк ушел, она пристально посмотрела на Перл и спросила:

— Можешь ли ты обещать мне то же самое?

— Разумеется, ваша светлость. За кого вы меня принимаете?

— Чем меньше мы будем говорить на эту тему, тем лучше, — с усмешкой ответила герцогиня и, шурша юбками, вышла из комнаты.

Перл тут же поднялась к себе. Она решила не спускаться до приезда Люка — только так можно было избежать споров с мачехой. К тому же ей хотелось продумать, как вести себя на прогулке. Следовало приготовиться к любому повороту событий, даже к внезапному бегству, хотя она и понимала, что такой вариант — наименее вероятный. Перл оставалась у себя до приезда Люка. От лорда Беллоусворта по-прежнему не было никаких известий, что, конечно же, вызывало у Обелии подозрения. Интересно, поделилась она своими сомнениями с отцом?

Услышав голос Люка, Перл бросилась вниз, ей хотелось побыстрее вырваться из дома.

— Я так рада, что погода еще не испортилась! — воскликнула она, подходя к Люку. — А вот и моя горничная. Мы можем ехать.

Люк молча поклонился герцогине, потом взял под руку Перл и повел ее к двуколке, стоявшей у ворот. Слуга, державший под уздцы лошадь, был ей незнаком, и она поняла, что Рифля все еще не вернулся.

Слуга и Хетти сели сзади, а Люк занял место возницы. Как только они отъехали от дома, Перл спросила:

— Есть новости?

— Боюсь, что есть, — со вздохом пробормотал Люк. — Вчера его арестовали в квартале Севен-Дайалс. Я узнал об этом всего час назад.

— Арестовали? Но неужели он…

— Нет-нет, он просто навещал друга. Мне удалось найти того, кто видел, как это произошло.

— Значит, его арестовали за прежние дела?

— Скорее всего.

До самых ворот парка они ехали молча. У ворот Люк обернулся к слуге.

— Сэм, садись на мое место и сделай с горничной леди Перл круг по парку. А нам надо поговорить.

Люк помог Перл выбраться из экипажа, и они медленно зашагали по дорожке. Покосившись на слугу, Люк проговорил:

— Сэма мне порекомендовали двое других слуг, но я его пока плохо знаю. Так что не стоит рисковать.

— А что твои слуги знают о тебе? Люк пожал плечами.

— Рифля знает почти все. И еще нескольких я знаю по прошлой жизни.

— Они помогали тебе воровать? — спросила Перл; она уже начала забывать о том, чем занимался Люк еще совсем недавно.

— Нет-нет, только Рифля принимал в этом… некоторое участие. Он просто помогал превращать вещи в звонкую монету. Я познакомился со многими из его уличных приятелей и старался облегчить их жизнь. Но до недавнего времени им перепадали в общем-то крохи.

Перл кивнула и задала очередной вопрос:

— Значит, Рифлю арестовали как твоего сообщника?

— Да, вероятно. Похоже, утром, взяв с собой Аргоса, он отправился навестить своих приятелей в квартал Севен-Дайалс. С тех пор я его не видел. К счастью, Аргоса нашел.

Перл покраснела; она поняла, что Люк нарочно отправил Рифлю прогуляться — чтобы мальчик не увидел ее. Но Люк, казалось, не заметил ее смущения. Он продолжал:

— По всему кварталу прошел слух, что Рифлю схватили недалеко от моей прежней квартиры. Очевидно, за ней все еще следили. А я-то думал, что у сыщиков есть и другие заботы. Видимо, Маунтхиты неплохо им платят.

— А ты знаешь, где его сейчас содержат? Может, просто надо заплатить штраф или…

— Как ни странно, его уже увезли в тюрьму. Хотя еще не было никакого разбирательства. Признаться, это весьма необычная предосторожность, если учесть незначительность его преступления. Странно и то, какую это дело получило огласку.

— Возможно, они опасаются — или надеются, — что Святой попытается его спасти?

— Я подумал о том же, — кивнул Люк. — Так что мне теперь предстоит решить: могу ли я допустить, чтобы Рифля сгнил в тюрьме вместо меня?

— Но если они ждут, что ты… О, я кое-что придумала! Но сначала расскажи мне о своей встрече с Беллоусвортом. Она уже состоялась?

— Маркус сказал, что его секундант, некий Рибблтон, приехал к нему только вчера, поздно вечером. Они назначили дуэль на утро пятницы, то есть через два дня.

— Я-то думала, что он захочет поскорее с этим покончить. — Перл поморщилась. — Но он, очевидно, полагает, что отсрочка может вообще избавить его от дуэли. — Она вдруг остановилась и уставилась на Люка. — А может, маркиз имеет какое-то отношение к аресту Рифли? Как ты считаешь?

— Сомневаюсь. Потому что это случилось до того, как я бросил ему вызов. Для маркиза это счастливое совпадение, если моя попытка спасти Рифлю окажется неудачной.

— Не беспокойся, мы вызволим его. Вот что я придумала…

Перл изложила свой план, но Люк грустно улыбнулся и покачал головой.

— Я не могу допустить, чтобы ты была в этом замешана, Перл. Слишком рискованно…

— Но если ты пойдешь один, это будет еще опаснее. Для тебя, Люк. Неужели ты не понимаешь? Если же у нас с тобой ничего не получится, меня никто не станет винить. А ты сможешь выполнить свою часть плана?

— Уверен, что смогу, но…

— Тогда решено, — заявила Перл. Она не желала слушать возражений, потому что знала: для нее безопасность Люка важнее всего.

Какое-то время она шли молча. Люк, видимо, взвешивал все «за» и «против». Когда с ними поравнялась двуколка, он сказал:

— Хорошо. Но я оставляю за собой право все отменить, если хотя бы на минуту заподозрю, что тебе грозит опасность.

— Согласна. — Перл улыбнулась; уже давно она не была в таком прекрасном расположении духа, как сейчас.

К сожалению, им и на сей раз не удалось поговорить обо всем — пора было возвращаться. Впрочем, Перл не огорчалась: она знала, что Люк ее любит, и только это имело значение.

— Я давно не занималась благотворительностью, — проговорила Перл, когда Люк помогал ей забраться в двуколку. — Но на завтра я планирую что-нибудь сделать для обездоленных.

— Благородное дело, миледи. Я тоже собираюсь когда-нибудь этим заняться.

Герцогиня никогда не интересовалась благотворительностью, поэтому Перл не сомневалась: мачеха ничего не заподозрит, когда она в сопровождении горничной и молодого дворецкого отправится в тюрьму.

На следующее утро они вошли во двор тюрьмы в сопровождении Джона Марли и Хетти. Люк, игравший роль слуги, надел неприметную ливрею, Перл же, напротив, оделась как можно наряднее.

— Эй, охрана! — крикнула она стоявшему у входа охраннику в мундире. — Я привезла одежду для заключенных и желаю также поговорить с некоторыми из женщин. Позовите капеллана, пожалуйста.

Люк с Джоном начали выгружать из кареты тюки со старой одеждой, а Хетти им помогала.

— О… сейчас, миледи, — пробормотал охранник и скрылся за массивной дверью.

Как только охранник ушел, Перл прошептала:

— Где он содержится? Ты смог узнать?

— На третьем этаже, в самом конце коридора, в отдельной камере. — Двое конюхов Люка, бывшие прежде учениками трубочиста, которых спускали в печи по трубам, еще накануне произвели разведку.

— Я постараюсь как можно ближе подойти к этому месту, потом отвлеку внимание охраны, а ты сделаешь остальное. Если нас… — Перл умолкла, потому что охранник вернулся. Но вернулся он не с преподобным Коттоном, с которым Перл уже встречалась при таких же обстоятельствах, а с незнакомым тюремщиком, назвавшимся мистером Уэрнером.

— Миледи, какая честь! — воскликнул он. — Заключенные будут вам очень благодарны, уверяю вас. Ваша щедрость будет вознаграждена небесами.

Перл едва заметно кивнула.

— Не сомневаюсь, мистер Уэрнер. Но пока я всего лишь озабочена тем, чтобы облегчить участь этих несчастных. Прошу вас, отведите меня к ним.

— Вы, ваша светлость, желаете войти в тюрьму? Но условия содержания… В общем, там небезопасно. Если вы просто оставите все…

— Нет, мистер Уэрнер, я хочу посмотреть, каковы условия содержания, чтобы потом сообщить об этом моему отцу герцогу Оукширу. Если же вы беспокоитесь о моей безопасности, то дайте людей, которые будут меня охранять. Я желаю поговорить с заключенными, все меня поняли?

Тюремщик энергично закивал и помчался выполнять поручение. Через несколько минут он привел с полдюжины молодцов весьма устрашающего вида.

— Теперь вы можете идти, миледи.

Перл приказала принести одежду, которую выгрузили из кареты, и вошла в тюрьму. Люк и Джон Марли следовали за ней.

— Какой же здесь отвратительный воздух! — воскликнула Перл. — Такой воздух может загубить их здоровье, мистер Уэрнер. Возьмите это себе на заметку. — Она протянула тюремщику небольшой блокнот и карандаш.

Тот стал что-то записывать, а Перл продолжала говорить о недостатке света и слишком узких коридорах. Когда они подошли к камерам на третьем этаже, она в ужасе воскликнула:

— О Боже! Камеры переполнены, мистер Уэрнер! Условия действительно отвратительные, и это может привести к заразным заболеваниям. Неужели все заключенные содержатся в таких переполненных камерах?

— Нет, миледи, не все. Более опасные преступники сидят в одиночных камерах. — Тюремщик указал на слабо освещенный коридор слева.

Перл обернулась и взглянула Люка. Тот едва заметно кивнул. Согласно его информации, именно в этом коридоре и находилась камера Рифли.

— Я чувствую, что мне понадобится дополнительная охрана. — Перл притворно содрогнулась. — Потом вы отведете меня в женское отделение. А вот эти вещи пусть распределят здесь.

Пока мистер Уэрнер ходил за дополнительной охраной, Перл собрала в кучу почти всю мужскую одежду и приказала самому рослому из охранников распределить ее между заключенными. Воспользовавшись суетой, Люк проскользнул в глубь коридора — туда, где находились одиночные камеры, — и прижался к первой же двери; ему надо было дождаться, когда все покинут коридор.

Как он и рассчитывал, охранники, стоявшие у одиночных камер, теперь собрались вокруг Перл, чтобы охранять ее. Стараясь не думать о том, какому она подвергается риску, Люк направился к последней двери справа. Наклонившись, он прошептал в замочную скважину:

— Рифля, ты здесь?

— Да, сэр, — тотчас же последовал ответ. — Косой сказал, что вы сегодня за мной придете.

— Рифля, подожди минутку.

Люк осмотрелся. В коридоре не было ни души. Достав из кармана связку отмычек, Люк сунул одну из них в замочную скважину и с ловкостью, выработанной длительной практикой, отпер дверь.

— Как я рад, что вы не забыли, как это делается, сэр, — усмехнулся Рифля.

— Я тоже рад. Но у нас мало времени. Пошли. Вот сюда…

Люк повел Рифлю в один из боковых коридоров. Вскоре они дошли до поворота, но тут перед ними возник дюжий охранник.

— Эй, кто вы такие? И куда направляетесь?

Не отвечая охраннику, Люк схватил Рифлю за руку, и они побежали обратно. Охранник от неожиданности немного замешкался, но потом бросился за ними в погоню. Однако Люк был уверен, что они смогут оторваться.

Снова завернув за угол, он увидел, как Перл и ее охрана входят в женское отделение. Заметив Люка, она тут же остановилась и, отвлекая внимание охранников, воскликнула:

— Добрые люди! Защитники наших законов! Я уверена, что вы, как и я, сочувствуете этим несчастным женщинам, ибо в день Страшного суда с вас спросится за то, как вы обращались с ними.

Люк с Рифлей еще до того, как запыхавшийся охранник успел их догнать, свернули в коридор, ведущий к главному выходу.

— Куда… Куда они пошли? — услышал Люк голос охранника, прервавшего импровизированную проповедь Перл.

Беглецы продолжали идти, стараясь ступать как можно осторожнее.

— Простите? — прозвучал у них за спиной негодующий голос Перл. — Вы почему не со всеми? Мистер Уэрнер, вы же обещали, что меня будут охранять все ваши люди!

— Да, миледи. Где вы были, мистер Фитерс? Люк взглянул на Рифлю и сказал:

— Быстро переодевайся. — Он протянул мальчику специально припасенную одежду.

— Да, сэр. — Переодевшись в чистый костюм, Рифля усмехнулся. — А она храбрая…

— Очень храбрая, — кивнул Люк.

— Вы собираетесь на ней жениться, сэр? — неожиданно спросил Рифля.

Прежде чем ответить, Люк подвел Рифлю к выходу. К счастью, дверь оказалась не заперта. Она даже не охранялась.

— Об этом еще будет время подумать. Сейчас главное — доставить тебя домой целым и невредимым.

Они быстро пересекли тюремный двор и без помех выбрались на улицу. Только тут Люк наконец-то вздохнул с облегчением. Однако он тотчас же нахмурился. Теперь уже сомнений не оставалось: власти не отказались от мысли поймать Святого. Жизнь с Перл была бы раем на земле — но имел ли он право подвергать ее риску?

Люк вынужден был признаться, что не знает ответа на этот вопрос.

Глава 21

Тот час, что Перл провела в тюрьме Ньюгейт, был самым длинным в ее жизни. Страдания и отчаяние, которые она увидела в тюрьме, лишь подтвердили ее убеждение: Англии необходимы социальные реформы. Впрочем, сейчас она думала только о Люке. Ей удалось отвлечь преследовавшего Люка охранника — но смог ли он выйти за ворота тюрьмы неузнанным? Где он спрячет Рифлю, чтобы его не нашли? И чем кончится эта ужасная дуэль?

Все эти вопросы очень мешали ей играть роль леди-благотворительницы. Но все-таки одежда, привезенная ею, была роздана, ободряющие речи, обращенные к женщинам-узницам, произнесены, и она наконец-то почувствовала, что настало время уезжать.

— Вы обещаете мне, мистер Уэрнер, что качество пищи будет проверено? — Перл строго посмотрела на тюремщика.

— Конечно, миледи. Если бы вы смогли уговорить вашего уважаемого отца повлиять на решение парламента об увеличении дотаций, нам было бы легче…

— Я непременно поговорю с отцом, — заверила тюремщика Перл. — А теперь мне пора.

Садясь в карету, она окинула взглядом улицу, но ничего подозрительного не заметила. Было очевидно, что Люк и Рифля благополучно сбежали. С достоинством попрощавшись с мистером Уэрнером и его помощниками, Перл велела кучеру трогать.

Вернувшись домой, она несколько часов пребывала в волнении. Наконец ей передали клочок бумаги, который, по словам дворецкого, принес какой-то чумазый уличный мальчишка. На бумажке было нацарапано всего лишь одно слово — «Получилось». Но и этого было достаточно, чтобы у нее отлегло от сердца.

Перл успела сунуть записку за корсет, прежде чем мачеха вернулась в гостиную — она давала распоряжения домоправительнице относительно обеда.

Конечно, у Перл оставалось бесчисленное множество вопросов, которые ей хотелось бы задать Люку, — о том, что будет сегодня, завтра и в последующие дни, — но пока ей приходилось довольствоваться этим коротким сообщением. Однако еще никогда вышивание не казалось ей таким скучным занятием. Она уже собралась извиниться и подняться наверх, к своим книгам, чтобы как-то отвлечься, но тут дворецкий объявил о прибытии визитера.

— Ах, лорд Беллоусворт! — воскликнула герцогиня. — А мы уже отчаялись снова увидеть вас. Вы так давно у нас не были. Верно, вас отвлекли очень важные дела?

— Приношу свои извинения, ваша светлость, — с поклоном ответил маркиз. — Да, вы угадали, я был очень занят.

Он сел на указанный герцогиней стул и ответил еще на несколько ее вопросов. Затем повернулся к Перл.

— Я надеялся, что вы согласитесь прогуляться со мной в саду, миледи. Мы могли бы… поговорить.

За Перл ответила Обелия:

— Уверена, что вам, молодым, есть о чем поговорить после того, как вы несколько дней не виделись.

Перл кивнула и встала.

— Разумеется, милорд.

Хотя ей совершенно не хотелось беседовать с Беллоусвортом наедине, это все-таки было лучше, чем общество мачехи.

Они молча вышли в сад, наполненный ароматом распустившихся роз. Усыпанная гравием дорожка привела их к скамье в беседке. Здесь лорд Беллоусворт наконец-то заговорил:

— Я надеялся услышать от вас, миледи, что вы расторгаете нашу помолвку. Не понимаю, почему вы этого не сделали.

Маркиз старался не выдавать своих чувств, но Перл поняла, что ее неверность принесла ему страдания, и почувствовала себя виноватой. Он, конечно, напыщенный болван, но это не его вина. Она нисколько не сомневалась: маркиз никогда по-настоящему ее не любил, но, видимо, то, что она предпочла другого, больно ударило по его самолюбию, а мужчине пережить такое нелегко.

— Милорд, искренне прошу простить меня. В мои намерения никогда не входило ни обманывать вас, ни бесчестить, но герцогиня…

— Не разрешила вам расторгнуть помолвку? — Он хмурился, но в его голосе слышалось сочувствие.

— Я понимаю, что ее чувства… и даже чувства моего отца здесь ни при чем. Я не имела права давать вам надежду…

Он взял ее за руку, и это очень удивило Перл.

— Миледи, если ваши многоуважаемые родители будут настаивать, я все еще готов жениться на вас, но вы должны убедить меня в своей нравственности. Лорд Хардвик — не тот человек… Я хочу сказать, что у меня есть основания полагать…

— Я люблю его, милорд.

— Но вы его почти не знаете! Вам, вероятно, не известно…

— Мне известно достаточно. — Перл села на скамью, и маркизу пришлось сесть рядом.

— Признаюсь, что почувствовала к нему расположение до того, как узнала о его титуле. Но мне казалось, что мои чувства оставались без взаимности.

— Я с самого начала понял, что вы принимаете мои ухаживания из послушания родителям. Но если бы я знал, что вы любите другого… — Маркиз все еще пребывал в нерешительности.

— Моя мачеха может быть очень настойчивой, — сказала Перл.

Лорд Беллоусворт кивнул:

— Да, я тоже это знаю. Она такая же настойчивая, как моя мать. Но если вы любите другого, ваше согласие все же было неразумным поступком.

«Похоже, лорд Беллоусворт не так уж глуп», — промелькнуло у Перл. Она с удивлением посмотрела на маркиза.

— Да, теперь я это поняла, милорд. Как только я узнала, что лорд Хардвик отвечает мне взаимностью, я должна была сразу же расторгнуть нашу помолвку, Я сделаю это сейчас, и вам не придется драться с ним на дуэли.

Перл ожидала, что маркиз обрадуется, но он встал и начал расхаживать по беседке.

— Боюсь, что уже слишком поздно, — проговорил он наконец. — Все подготовлено. Он одурачил вас так же, как одурачил нас всех. Я очень надеялся, что не мне придется говорить вам об этом, но лорд Хардвик занимался… незаконной деятельностью.

— Я это знаю, — сказала Перл, глядя прямо в глаза маркиза.

— Знаете? И все равно любите его? — Он был поражен.

— Люк изменился, уверяю вас. Да, он совершал дурные поступки, но только по крайней необходимости. И к этому его вынудил… родной дядя.

— Его дядя?

— Не всем об этом известно, но человек, которого мы все знали как лорда Хардвика, получил этот титул, убив своего брата. Он покушался и на жизнь своего племянника, нынешнего лорда Хардвика, но мать спасла сына и спрятала его.

— Миледи, что вы говорите?! Как такое может быть? Человек, которого столько лет принимали в свете, столп общества — убийца? А если это правда, то как могло случиться, что никто ничего не узнал?

— Так пожелал принц-регент. Вы можете расспросить моего отца, поскольку он знаком со всеми подробностями этого преступления. Впрочем, как и я.

— О Боже! Какая ужасная новость! Я должен был заподозрить: что-то не так. А теперь вы говорите, что вы его любите! — Маркиз метался по беседке, в отчаянии заламывая руки.

— Милорд, о чем вы говорите? Почему вы считаете, что эта новость так ужасна? Все случилось более двадцати лет назад.

Он наконец-то остановился и проговорил:

— Нокс, дядя лорда Хардвика, сейчас в Лондоне. Это он сказал мне, что лорд Хардвик — вор, тот самый Святой.

Перл похолодела, но тут же взяла себя в руки.

— Вы говорите, что он в Лондоне? — спросила она. — Сейчас? — Так вот почему арестовали Рифлю. И Люку тоже подготовлена ловушка, в этом она уже не сомневалась. Последующий рассказ Беллоусворта подтвердил ее подозрения.

— Сначала Нокс намеревался арестовать его до дуэли — вот почему ее отложили до завтрашнего дня. Но потом он сказал, что я все равно должен с ним встретиться, потому что у него есть другой план. Он придумал, как отдать племянника в руки правосудия. Нокс решил… — Беллоусворт внезапно умолк; казалось, он забыл, о чем говорил.

— Какой план? — спросила Перл. — Расскажите мне, милорд. Побыстрее!

Ее настойчивость, похоже, помогла ему сосредоточиться.

— Он сказал, что я просто должен притвориться, что целюсь в него, но промахнуться. С этим трудностей не будет, я никогда не считался хорошим стрелком.

— Но он пообещал вам, что Люк… лорд Хардвик не застрелит вас? — Перл хотела тут же побежать к Люку и предупредить его. Но потом решила, что сначала узнает все до конца.

— Да, он сказал, что сделает так, что его пистолет просто не выстрелит. Это, конечно, будет простой мерой предосторожности, потому что полиция прибудет на место до того, как каждый из нас сможет сделать по выстрелу.

— А он сказал, что именно собирается сделать с пистолетом лорда Хардвика?

— Нет, но он уверял, что это не имеет значения. Главное — до стрельбы дело не дойдет. Вы… вы полагаете, что Нокс сказал мне не все?

— Совершенно уверена. И я благодарю вас за то, что вы мне рассказали о замыслах Нокса. Я надеюсь использовать эту информацию, чтобы предотвратить трагедию. — Она встала и добавила: — Я предупрежу отца, что расторгла помолвку, милорд, как и обещала.

Маркиз закивал и тоже поднялся со скамьи.

— Да-да, конечно, миледи. Мама будет довольна… э-э… то есть… Если я могу чем-нибудь…

Перл попыталась улыбнуться.

— Благодарю вас, милорд. Но думаю, я сама справлюсь. До свидания.

Кивнув Беллоусворту, Перл побежала в дом и поднялась в свои комнаты. Вызывая Хетти, она позвонила в колокольчик и тотчас же села писать письмо Люку. Минуту спустя появилась Хетти, но Перл попросила ее подождать. Закончив, она посыпала чернила песком, запечатала письмо и передала его горничной.

— Постарайся как можно скорее передать это лорду Хардвику в собственные руки. Как только будет ответ, неси его ко мне.

— Да, миледи. — Хетти вышла из комнаты.

Через пять минут горничная вернулась и сообщила, что Джон уже отправился с письмом к лорду Хардвику.

— Спасибо, Хетти. Мой отец дома? — Самое неотложное было сделано, и теперь она могла выполнить обещание и официально расторгнуть помолвку.

— Не знаю, миледи, но я пойду, посмотрю. Вернувшись, Хетти сообщила, что герцога дома нет. Перл не хотела говорить с мачехой. Решив дождаться отца, она села у окна с книгой в руках.

— Здесь ты будешь в безопасности, — сказал Люк Рифле, когда они подъехали к небольшому поместью Хардвиков, находившемуся в двух часах езды от Лондона. — К тому же я воспользуюсь случаем и представлюсь здешней прислуге.

Рифля вылез из коляски и стал озираться.

— Это здесь единственный дом, сэр?

— Не считая фермерских построек — единственный. Пошли, Аргос. Тебе здесь понравится, хотя Рифля, кажется, не в восторге.

— Что вы, сэр, просто я никогда не бывал в таком месте.

Люк подошел к двери, но не успел он постучать, как дверь тут же открылась, и он увидел дородную женщину в чепце и в переднике.

— Миссис Мичем? — догадался Люк, вспомнив имя домоправительницы.

— Да, это я. — Домоправительница говорила с шотландским акцентом. Внимательно посмотрев на Люка, она спросила: — А вы новый хозяин, верно? Я вижу герб Хардвиков на дверце коляски. Я не знала, что вы приедете, а то приготовила бы комнаты и приказала бы зажарить несколько кур к обеду.

— Не стоит извиняться. Я сам не останусь, а оставлю вам этого мальчика. Его зовут Рифля, и я хочу, чтобы вы дали ему какое-нибудь дело. В Лондоне он был моим камердинером, но и здесь пригодится. Пусть поживет тут какое-то время.

Миссис Мичем посмотрела на Рифлю и вдруг улыбнулась.

— Что ж, мы найдем ему занятие, милорд. Входите, входите же в дом! — Миссис Мичем снова улыбнулась и широко распахнула перед ними дверь.

Люк вскоре понял, что его дядя редко посещал это поместье; видимо, он большую часть времени проводил в Лондоне или в главном поместье Хардвиков, на севере Англии. Именно поэтому штат прислуги здесь был совсем небольшой: домоправительница, две служанки, повар и один слуга.

Дом стоял на вершине холма, и из окон были хорошо видны окрестности. Люку здесь очень понравилось. Впрочем, ему предстояло осмотреть еще и главное поместье. «Как только все уладится, надо будет обязательно туда съездить», — думал он, осматривая комнаты.

Люк потратил два часа на то, чтобы обойти дом и ближайшие фермы, устроить Рифлю в удобной комнате и поужинать на скорую руку. Собираясь в обратный путь, он подозвал Рифлю и сказал:

— Я вернусь, как только смогу. Если все пройдет так, как надо, я очень скоро заберу тебя отсюда.

— Не торопитесь, милорд, — усмехнулся Рифля; он только что отведал восхитительной похлебки со свежим хлебом. — Похоже, мне здесь понравится.

Убедившись, что Рифля будет в безопасности и хорошо накормлен, Люк отправился в Лондон. Хотя утром ему предстояло драться на дуэли, на сердце у него было легко. В город он приехал почти в полночь, но приказал кучеру ехать не домой, а остановиться возле дома Маркуса.

Маркус, только что вернувшийся с какого-то бала, встретил его в холле.

— Хорошо, что ты заехал, Люк. Мы еще не обсудили детали дуэли. Значит, встречаемся в шесть? Все как договорились?

— Если только у тебя нет других известий от секундантов Беллоусворта.

Они сидели в библиотеке и попивали бренди из запасов Маркуса.

— С вечера среды Рибблтон больше не появлялся. Я все еще считаю, что ты сглупил, Люк. Даже если ты не собираешься убивать Беллоусворта.

— Мне бы очень хотелось прикончить его, но я дал слово не делать этого. И подозреваю, что дуэль пойдет этому слюнтяю на пользу — если только он не привезет с собой свою мать.

Оба рассмеялись. Потом Маркус предложил:

— Почему бы тебе не остаться у меня на ночь? Можем немного поболтать, перед тем как идти спать. Утром перекусим и вместе поедем в Примроуз-хилл.

Возвращаться в Хардвик-Холл Люку не хотелось, и он охотно принял предложение друга. Они приятно проводили время, вспоминая разные дуэли и годы учебы в Оксфорде.

— Ты не знал, что я тебе завидовал? — неожиданно спросил Маркус. — Тебя никогда не волновало, что может с нами случиться, если нас поймают. А вот я все время думал: что скажет мой отец, если узнает о наших проделках? Наверное, очень удобно, когда твои родственники живут далеко.

Люк в задумчивости посмотрел на друга. Он знал, что завтрашняя дуэль окончится ничем, но никогда и ни в чем нельзя быть до конца уверенным… Возможно, этот разговор с другом — их последний разговор.

— Ты, Маркус, даже не представляешь, как далеко. По правде говоря, у меня никаких родственников не было. Поэтому я завидовал тебе.

— Не было?.. А как же твой дядя в Италии и тетя Лавиния? Признаюсь, я иногда подозревал, что ты от меня что-то скрываешь, но…

— Очень многое скрывал. — Люк грустно улыбнулся. — Но сейчас я хочу все тебе открыть. — И Люк вкратце рассказал о своей жизни — рассказ занял всего лишь несколько минут.

Он боялся, что друг его осудит, но Маркус слушал как завороженный, а потом засыпал Люка вопросами.

— Значит, тебе никогда ни перед кем не приходилось отчитываться? — Похоже, теперь Маркус завидовал Люку еще больше, чем прежде. — Какими же, наверное, наивными забавами казались тебе наши «подвиги» в Оксфорде! С твоими приключениями не сравнятся даже рассказы моих братьев Питера и Энтони о войне. И подумай только, что может сделать Святой после того, как ты стал богатым человеком, лордом Хардвиком!

Люк покачал головой:

— Святой ушел в отставку. Маркус кивнул:

— Да, понимаю. А леди Перл? Она знает хоть что-нибудь?..

— Она все знает. Ради нее, я и покончил с этим.

— Жаль. Но это еще больше укрепляет меня в моем решении: ни одна женщина никогда не поймает меня на крючок.

— Бросаешь вызов судьбе? — Улыбнувшись, Люк добавил: — Вообще-то я тебя прекрасно понимаю…

Они еще немного поговорили на эту тему, а затем отправились спать.

Камердинер Маркуса поднял Люка еще до рассвета. Быстро одевшись, Люк спустился в столовую, где Маркус уже пил кофе.

— Перед тем как мы поедем в Примроуз-хилл, я должен заскочить домой. — Люк допил кофе. — Не могу же я появиться в мятом сюртуке. Я же должен вызвать у противника страх… Одолжи мне Кларенса на полчаса. Рифли сейчас нет дома, а нового камердинера я еще не успел нанять.

— Да-да, конечно. А я использую эти полчаса, чтобы привезти доктора. Для Беллоусворта, разумеется. — Маркус улыбнулся, но Люк понял, что его друг все же обеспокоен. — Жаль, что вы не выбрали шпаги. Ты все такой же хороший стрелок, каким был в Оксфорде?

Люк тоже улыбнулся.

— Скоро мы это узнаем, не так ли?

Уоллис Нокс оглядел деревья и кустарники, окружавшие поляну, окутанную предрассветным туманом. Пожалуй, вон та рощица подойдет идеально. Крадучись, он пересек поляну, пробрался сквозь густой кустарник и спрятался.

Да, отсюда прекрасно была видна вся поляна, а он останется невидим. Уоллис достал блеснувший в свете утра пистолет и проверил его еще раз. У него не было возможности привести в негодность пистолет племянника, но это не важно. Через час, если все пойдет по плану, к нему вернутся и его титул, и все его земли. Он устроился поудобнее и стал ждать.

То и дело подгоняя лошадь, Перл с тревогой наблюдала, как все больше розовело небо на востоке. Она должна успеть!

— Еще далеко? — Перл взглянула на Джона Марли, мчавшегося рядом.

— Полмили, миледи, не больше, — ответил молодой дворецкий, покосившись на хозяйку.

Через несколько минут действительно показался Примроуз-хилл. Они взобрались на холм, но никого не увидели. Может, она перепутала время? Или день? А может быть, место?

Но тут Перл наконец-то заметила черную кобылу Люка, привязанную к дереву на краю поляны, и еще двух лошадей. Неужели она опоздала? Она всадила шпоры в бока лошади.

— Миледи, вам нельзя выезжать на поляну, — предупредил Джон. — Так не делается. Вы подвергнете лорда Хардвика еще большей опасности, если отвлечете его.

Она придержала лошадь и остановилась на некотором расстоянии от поляны. Джон прав. Если и впрямь существует какой-то подлый заговор, у нее больше шансов раскрыть его, оставаясь незаметной. Если же она отвлечет Люка, его враг как раз и получит возможность свершить свое черное дело.

Перл слезла с лошади и пошла пешком. К счастью, она предусмотрительно надела амазонку темно-зеленого цвета, так что ее трудно было заметить среди листвы. Прячась за деревьями и кустами, она довольно близко подошла к поляне и теперь хорошо видела людей, занимавших свои места. Пока все выглядело обычным — как в книгах, которые она читала. Секунданты отмеряли расстояние, и через минуту Люк и лорд Беллоусворт стали в двадцати шагах друг от друга. Люк казался совершенно спокойным. А лорд Беллоусворт был бледен и ужасно нервничал. Перл даже его пожалела, хотя и помнила, что Люк обещал не убивать его. В стороне стояли лорд Маркус Нортрап, секундант Люка, и лорд Рибблтон — очевидно, секундант Беллоусворта. Позади них стоял человек с черным чемоданчиком — конечно же, доктор. Его присутствие напомнило Перл, что ситуация может оказаться серьезной. Беллоусворт — хороший стрелок? А Люк? Вспомнив, что Беллоусворт рассказал ей о Уоллисе Ноксе, Перл пристально оглядела края поляны, но ничего не заметила.

— Приготовились, джентльмены! — крикнул лорд Маркус.

Дуэлянты подняли пистолеты, и в этот момент Перл услышала шуршание в кустах — неподалеку от того места, где она стояла. Она с криком бросилась вперед.

В следующее мгновение лорд Маркус дал команду стрелять, и раздался выстрел. Перл оглянулась и увидела, как из руки Беллоусворта — тот не сделал выстрела — выпал пистолет. Рукав же на его правой руке был разорван от локтя до запястья. Маркиз упал на колени, схватившись за раненую руку. И тут Перл услышала, как кто-то выругался — голос раздался совсем рядом.

Перл снова оглянулась. Люк стоял, опустив пистолет; из дула вился легкий дымок.

Поскольку Беллоусворту уже ничто не угрожало, Перл бросилась в кусты, где скрывалась опасность, но оказалась перед дулом направленного на нее пистолета. Этот пистолет твердой рукой держал Уоллис Нокс, которого она многие годы знала как лорда Хардвика.

— Итак, миледи, — прошипел он, — вы продолжаете вмешиваться. Насколько я понимаю, это вас я должен благодарить за свое нынешнее положение, потому что моему племяннику никогда бы не удалось установить наше родство без вашей помощи. Похоже, мне надо свести счеты не только с ним, но и с вами.

Ее сердце бешено колотилось, но она заставила себя говорить спокойно. Все остальные, занявшись лордом Беллоусвортом, не замечали того, что происходило в кустарнике всего лишь в нескольких шагах от них.

— По-моему, вам следует свести счеты со своей совестью, сэр. После совершенных вами преступлений вы не заслуживаете того, чтобы находиться на свободе.

Уоллис со злобным рычанием схватил Перл за руку и прижал дуло пистолета к ее ребрам.

— Вы всегда такая разговорчивая, миледи? Или не всегда? Пошли.

Крепко держа Перл за руку, он вывел ее на поляну. Первым их заметил лорд Маркус, а за ним и все остальные. Люк, сидевший на корточках рядом с Беллоусвортом, тотчас же выпрямился и направился к Перл. Но вдруг заметил, что Нокс прижимает пистолет к ее ребрам, и остановился.

— Наконец-то мы встретились при свете дня, лорд Хардвик, — с усмешкой проговорил Нокс. — Но на сей раз преимущество, кажется, на моей стороне. И я собираюсь им воспользоваться, чтобы сполна отплатить вам за то, что вы со мной сделали.

Глава 22

Люк стоял довольно долго — видимо, оценивал ситуацию. Потом сделал еще один шаг навстречу Ноксу. Перл, следившая за каждым его движением, заметила, что Люк держит правую руку за спиной.

— Думаю, что твой расчет, дорогой дядя, неверен. — Люк казался невозмутимым, но Перл чувствовала, что он ужасно нервничает. — Это за тобой долг. Ты выплатил его лишь наполовину. Признаюсь, я был разочарован, когда ты решил не оспаривать мои притязания.

— Мне не оставили выбора, но я пришел сюда, чтобы оспорить их сейчас. — Нокс посмотрел на Беллоусворта. — Я знал, что не могу поручить столь важное дело такому трусу, как ты.

Люк сделал еще один шаг.

— Странно слышать это слово из уст человека, который использует в качестве щита женщину. И который вдобавок пытался убить женщину и ее ребенка в их собственном доме.

Лицо Нокса исказила злобная гримаса.

— Если тебе дорога вот эта женщина, ты больше не скажешь ни слова.

Перл старалась взглядом показать, что Люку не следует за нее беспокоится, но он, казалось, не замечал ее, он видел лишь своего врага.

— Чего ты добьешься, причинив ей вред? — Люк все так же пристально смотрел на Нокса.

Тут усмехнулся и молча пожал плечами.

— Ведь это я твой враг, а не она, — продолжал Люк. — Я отнял у тебя земли, титул, власть. Тебе надо сделать всего один выстрел, и можешь выстрелить в меня.

Перл почувствовала, как дуло пистолета немного переместилось. Решив, что Нокс намерен стрелять в Люка, Перл неожиданно рванулась в сторону и закричала: — Нет, Люк, не надо!

Громко выругавшись, Нокс оттолкнул ее, и Перл упала. Но она тотчас же подняла голову и увидела, что Нокс целится в Люка. Перл снова закричала. В следующее мгновение Люк отскочил в сторону и выхватил из-за спины пистолет — очевидно, он принадлежал Беллоусворту и Люк поднял его с земли до того, как приблизиться к дяде.

Тут Нокс выстрелил, но промахнулся. Люк тотчас же опустился на одно колено, прицелился и нажал на курок. Однако выстрела не последовало.

— Что за черт? — Люк посмотрел через плечо на Беллоусворта — тот понемногу приходил в себя.

— Я… я его разрядил, — пробормотал маркиз.

Нокс сказал, что ваш пистолет не выстрелит, поэтому после того, что мне рассказала леди Перл, я подумал… Если ни один из нас не выстрелит…

Нокс в ярости отшвырнул теперь уже бесполезное оружие. Люк сделал то же самое, и дядя тут же двинулся ему навстречу; его лицо было искажено гневом, граничившим с безумием.

— Так вы все в сговоре! Но я верну себе то, что мне принадлежит! Я не позволю одурачить меня!

Перл повернулась к лорду Маркусу и лорду Рибблто-ну, но те, казалось, окаменели.

— Сделайте же что-нибудь! — закричала она. — Вы должны это остановить!

Секунданты бросились к противникам и стали между ними. Но тут Люк проговорил:

— Нет, не мешайте нам. Я должен свети с ним счеты.

— С помощью кулаков?! — ужаснулась Перл. К тому же она сомневалась, что Нокс будет драться честно.

Люк даже не посмотрел в ее сторону.

— Разве вы не сказали, что пришли сюда, чтобы свести со мной счеты? — продолжал он, глядя на Нокса.

Тот кивнул.

— Да, я так сказал. Назови свое оружие, племянничек. Перл показалось, что Люк только этого и ждал.

— Поскольку пистолеты оказались совершенно непригодными, я предлагаю шпаги. — Он кивнул лорду Маркусу, и тот принес длинный деревянный футляр. — По какой-то необъяснимой причине я решил привезти с собой шпаги. Удачно получилось, не так ли, дядюшка?

Люк взял у Маркуса футляр и вынул из него две старинные шпаги.

— О, замечательно! — усмехнулся Нокс. Я всегда придерживался традиций, поэтому ты и нашел эти шпаги в Хардвик-Холле. Жаль, что ваше поколение плохо владеет шпагами.

Нокс взял одну из шпаг и, взмахнув ею, сделал несколько выпадов.

Люк с улыбкой достал из футляра вторую шпагу.

— Я очень рад, дядюшка, что мы будем драться именно этими шпагами. Возможно, они принадлежали моему отцу.

Перл следила за приготовлениями со все возрастающей тревогой. Она уже жалела, что вмешалась. Лучше бы уж кулачный бой, чем это!

— Люк, пожалуйста! — Она еще пыталась его остановить.

— Прости меня, Перл, но я должен это сделать. Так или иначе, но надо покончить с прошлым.

Лорд Маркус закрыл футляр и отошел в сторону. По его знаку дуэлянты отсалютовали друг другу шпагами, и бой начался. Никто из присутствовавших не сомневался, что он закончится смертью одного из противников.

Они медленно сближались, словно изучая друг друга.

— Даже если вы одержите надо мной победу, дядя, вы не вернете себе титул. — Люк делал обманные движения то влево, то вправо, наблюдая за реакцией Нокса. — Герцогу Оукширу известно все о ваших преступлениях, как и принцу-регенту. Если позволить вам остаться безнаказанным, это может вдохновить и других младших братьев.

Нокс сначала защищался, а потом сделал низкий выпад. Это был запрещенный прием, но Люк с легкостью его парировал.

— Если я не выиграю от этой победы, то и ты тоже. Воровство — не самый лучший пример для молодых. Что скажешь, Святой?

Нокс, очевидно, хотел этим обвинением разозлить Люка — чтобы тот допустил ошибку, но Люк его разочаровал. Выждав момент, он нанес удар, заставив Нокса отступить.

— Кто из нас больше виноват? — усмехнулся Люк. — Вор или убийца, по вине которого вор стал вором? — Он пристально наблюдал за противником и вовремя отбил очередной выпад.

— Значит, ты признаешь свою вину? — спросил Нокс, чуть отступив.

Люк отрицательно покачал головой:

— Я ничего не признаю. — Двигаясь по кругу, он делал обманные выпады, явно нервировавшие Нокса. — Однако не пристало человеку, хладнокровно убившему своего брата и оставившему его жену и ребенка погибать в огне, вдруг проявлять интерес к тому, как этому ребенку удалось выжить.

— К черту брата… — Нокс уже тяжело дышал, и пот градом катился по его лицу. Он попытался сделать еще один выпад, на этот раз целясь Люку в горло.

Люк без труда отбил выпад Нокса.

— Дядюшка, вам так хочется меня ранить? — спросил он с улыбкой.

— Я тебя не только раню! — Нокс отступил на шаг, а потом в бешенстве бросился на племянника. — Я трудился больше двадцати лет, чтобы сделать имя Хардвиков и их богатство таким, какими они стали теперь. И я не позволю выскочке и вору все разрушить! Ты недостоин титула!

С этими словами Нокс направил острие шпаги прямо в грудь Люка; он был полон решимости убить человека, унизившего его. Но Люк ловко уклонился от удара и в следующее мгновение проткнул шпагой грудь противника.

Нокс громко вскрикнул и, взглянув на расплывавшееся у него на груди кровавое пятно, упал на колени.

— Будьте вы прокляты, ты и твой отец… — прохрипел он, с ненавистью глядя на племянника.

Люк с невозмутимым видом вытащил шпагу из груди противника и проговорил:

— Ты сам себя проклял. Наконец-то мои отец и мать отомщены. Может, я и не достоин титула, но я буду защищать честь Хардвиков, пока жив. — Эти его слова прозвучали как клятва.

В это мгновение Нокс закрыл глаза и рухнул на землю. К нему тотчас же подбежал доктор. Люк отошел в сторону, и Маркус протянул ему носовой платок, чтобы он вытер пот с лица и кровь со шпаги. Потом Люк повернулся к Перл; она стояла, схватившись обеими руками за горло, и ему показалось, что она вот-вот лишится чувств.

— Он мертв, милорд, — сообщил доктор.

— Это правда? — Маркус посмотрел сначала на Нокса, потом на Люка. — Это правда, что он убил твоего отца?

— Да, правда. И как ты слышал, он так и не раскаялся. Маркус, однако, ничего не сказал по поводу обвинений Нокса в адрес Люка. И тот был этому рад.

— Полагаю, надо об этом сообщить, — пробормотал Люк. Теперь, когда все закончилось, на него вдруг навалилась ужасная усталость — он едва стоял на ногах.

Перл подбежала к нему и, поддерживая, проговорила:

— Мы поедем к моему отцу, и он скажет, какие шаги следует предпринять.

Никто не возражал. Поэтому, оставив труп Нокса на попечение доктора, Перл, Люк и Маркус направились к лошадям. Рибблтону же предстояло позаботиться о маркизе.

— Ты сможешь ехать? — спросила Перл, с беспокойством глядя на Люка.

Он утвердительно кивнул.

— Я ведь не ранен. Хотя признаюсь, утро было не из приятных.

Но утро еще не закончилось: им предстояло беседовать с герцогом.

Перл вдруг улыбнулась, и Люк почувствовал, что к нему возвращаются силы.

— Что ж, поехали. — Он тоже улыбнулся.

По дороге в Оукшир-Хаус Перл то и дело поглядывала на Люка. Конечно, он и раньше дрался на дуэлях, но ведь сейчас он убил собственного дядю, и это не могло не сказаться на нем. Перл заметила, какое выражение появилось на его лице, когда доктор объявил, что Нокс мертв. Впрочем, теперь уже Люк овладел собой и довольно уверенно держался в седле, так что, наверное, не следовало за него беспокоиться.

К радости Перл, герцог оказался дома. Накануне он вернулся очень поздно, и у нее не было возможности поговорить с ним. Разговор предстоял долгий и не очень приятный, а для отца — совершенно неожиданный, и оставалось лишь надеяться, что он не слишком его огорчит.

— Ну, в чем же дело? — спросил герцог, присоединяясь к ним в библиотеке. — Апвуд дал мне понять, что у вас что-то стряслось. Так что же именно?

— Видишь ли, отец, — начала Перл, но Люк жестом остановил ее.

— Ваша светлость, я только что убил человека, прежде выдававшего себя за лорда Хардвика, Убил своего дядю.

Казалось, его голос был лишен каких-либо эмоций, но чуткое ухо Перл все же уловило в нем горечь.

— Вот как?! Вы признаетесь в убийстве?

Перл вскочила со стула, но Люк снова ее остановил.

— Мы дрались на дуэли, ваша светлость. Хотя ее начало было несколько необычным, она происходила при свидетелях. Не знаю, оправдывают ли меня обстоятельства, — я оставляю все на ваш суд. Или на суд закона.

Герцог взглянул на лорда Маркуса.

— Вы были его секундантом?

— Да, ваша светлость. И я могу подтвердить: Нокс не оставил лорду Хардвику выбора. Он покушался на убийство — угрожал вашей дочери, леди Перл. Лорд Хардвик действовал из благородных побуждений, он защищал ее и себя.

— Это правда? — Герцог с беспокойством посмотрел на дочь. — Нокс и тебя в это впутал?

— Да, отец. — Она вспомнила, как Нокс прижимал к ее ребрам дуло пистолета, и невольно вздрогнула. — Мистер Нокс угрожал мне, и он хотел убить лорда Хардвика. А лорд Хардвик предложил ему драться на шпагах и… — Перл умолкла и взглянула на Люка.

— Похоже, я должен вас благодарить, мой мальчик, — проговорил герцог. — Вы не только избавили Англию от опасного преступника, но и спасли самое дорогое, что у меня есть, — мою дочь. Благодарю вас, лорд Хардвик. Я сделаю для вас все, что в моих силах.

— Все, ваша светлость?

— Я же сказал… А чего именно вы просите?

— Согласия на брак с вашей дочерью, — ответил Люк не колеблясь.

Герцог с удивлением посмотрел на Перл, потом на Люка.

— Полагаю, с ней вы это уже обсуждали?

Перл была поражена не менее герцога. Но она все же стала рядом с Люком и взяла его за руку.

— Да, отец. Это и мое желание.

— Не отрицаю, что уже какое-то время я стал замечать, что вы симпатизируете друг другу. Но как же Беллоусворт?

— Маркиз отказался от притязаний на мою руку, — сказала Перл. — Он все знает, отец. Конечно, расторжение помолвки вызовет кривотолки, поскольку сообщение о ней было опубликовано в газетах, но…

— Какое все это имеет значение? — отмахнулся герцог. — Ведь на кон поставлено твое счастье, моя дорогая. Я только хочу знать: ты этого действительно желаешь?

— Да, отец! — воскликнула Перл и крепко сжала руку Люка. Он ответил на ее пожатие, и этот жест вселил в нее уверенность в будущем.

— Тогда постараемся как можно быстрее разрешить и другую проблему. А потом уже займемся более веселыми делами. Кто еще был свидетелем дуэли?

— Кроме лорда Маркуса и леди Перл, был еще доктор, мистер Картер. А также лорд Беллоусворт и его секундант лорд Рибблтон.

— Хорошая подобралась компания, — улыбнулся герцог. — Расскажите мне все по порядку, с самого начала, а потом мы позовем остальных, чтобы они подтвердили ваш рассказ. Если они смогут это сделать, я не вижу надобности в том, чтобы передавать дело в суд.

Люк с Перл сели, и Люк начал подробно обо всем рассказывать. Он лишь умолчал об истинных причинах своей дуэли с Беллоусвортом и сказал, что в споре с ним эмоции взяли верх над рассудком.

К концу дня все было решено. Беллоусворт, получивший лишь незначительную царапину, формально отказался от помолвки с Перл и полностью подтвердил рассказ лорда Хардвика — так же как и все остальные свидетели дуэли. Герцог все записал и в заключение высказал мнение, что дело можно считать закрытым.

Уже под вечер, когда Люк собирался уходить, Перл вдруг взяла его за руку и повела в сад — ей хотелось сказать ему несколько слов наедине.

— Обстановка подходящая, — проговорил Люк, поглядывая на распустившиеся розы. Посмотрев ей в глаза, он добавил: — Что ж, любовь моя, если не считать формальностей, похоже, что наше будущее определено. Но если у тебя есть какие-то сомнения, сейчас самое время их высказать.

— У меня нет никаких сомнений. Ведь ты женишься на мне не потому, что хочешь купить мое молчание? — добавила она с улыбкой. — Видишь ли, Люк, считается, что женщины болтливы, а из женщин только мне одной известно, что ты и есть пресловутый Святой, наводивший ужас на все светское общество. Так что же? — Перл взглянула на него вопросительно.

Люк рассмеялся и проговорил:

— Дорогая, я прекрасно знаю, что ты во мне не сомневаешься. Хочешь, я во всем признаюсь твоему отцу? — спросил он неожиданно.

— Нет, нет! — воскликнула она в испуге. Не заботясь о том, что ведет себя дерзко, Перл положила руки ему на плечи и подставила губы для поцелуя. — Я всегда старалась быть самостоятельной, Люк. Но я хочу, чтобы ты понял: я сумею измениться. Во всяком случае, попытаюсь.

Люк наклонился и поцеловал ее. Затем с улыбкой сказал:

— Дорогая, даже не пытайся измениться, умоляю. Ты нравишься мне именно такой.

Она внимательно посмотрела на него.

— Неужели, Люк? А я только что собиралась сказать то же самое о тебе.

— У нас с тобой общие цели, именно поэтому все у нас будет хорошо. Ты согласна?

— Да. И в данный момент моя цель — как можно быстрее выйти за тебя зэмуж. Чтобы мы смогли… без помех преследовать и другие цели. Ты ведь не против?

Он ответил ей еще одним поцелуем, и этот ответ был красноречивее любых слов.

Прошло три недели с того дня, как Люк и Перл обменялись клятвами в увитой плющом часовне в Оукшире — в день ее совершеннолетия. Люк сам настоял на этой дате — с тем чтобы Перл сохранила за собой свои наследственные владения. Герцога удивила его вторая просьба, но он тем не менее охотно согласился.

Из церкви они шли по дорожке, усыпанной лепестками роз, при этом Люк держал у сердца ее руку в белой кружевной перчатке. У церкви молодых супругов ждала украшенная цветами и зеленью карета, которая должна была доставить их в огромный особняк, где был приготовлен торжественный завтрак. Прежде чем забраться в карету, они поблагодарили лорда Маркуса, а также герцога и герцогиню.

— Спасибо тебе за все, папа. — Перл поцеловала отца в щеку. Потом она повернулась к герцогине, чтобы и ее поцеловать. — И вам спасибо… мама.

Герцогиня от удивления захлопала ресницами, но все же улыбнулась.

— Я всегда старалась, чтобы тебе было хорошо, Перл. Хотя и знаю, что у нас бывали разногласия. Надеюсь, теперь мы наконец-то станем подругами.

— И я надеюсь, — совершенно искренне ответила Перл, хотя очень сомневалась, что подобное возможно.

Люк наклонился и подхватил на руки стоявшего рядом с герцогиней маленького мальчика.

— А ты, Эдвард, еще не задумывался о наследниках? Не успеешь оглянуться, как тебе тоже придется выбирать себе жену.

Мальчик хихикнул. Взглянув на мать, проговорил:

— Мама говорит, что меня следует называть лордом Морхейвеном, но вы можете называть меня Эдвардом. Мы ведь теперь… братья, не так ли?

Перед тем как опустить мальчика на землю, Люк взъерошил ему волосы.

— Конечно, Эдвард. Я всегда мечтал иметь брата. Думаю, мы сможем весело проводить время вместе.

Наконец Люк усадил Перл в карету. Как только дверца закрылась, а колеса кареты зашуршали по гравию, Люк обернулся к своей молодой жене.

— Теперь, когда уже никто тебя у меня не отнимет, я должен тебе кое-что сказать, — начал он довольно торжественно, так что Перл даже немного испугалась.

— Еще секреты? Я думала, мы с ними покончили.

— Этот будет последним, обещаю.

Он вытащил из внутреннего кармана документ, дающий Перл полные права на Фэрборн. Люк отказывался от обычных прав мужа на собственность жены и передавал ей право управлять и распоряжаться поместьем по собственному усмотрению.

Перл прочла документ и взглянула на Люка глазами, полными слез.

— Какой замечательный свадебный подарок! Он рассмеялся и проговорил:

— Видишь ли, я рассудил: если тебе придется управлять поместьем, у тебя не будет искушения управлять мной.

— У меня тоже есть для тебя подарок.

Она достала из сумочки пачку визитных карточек со странным рисунком — цифрой «семь», окруженной ореолом. Люк сразу же понял его значение.

— Я сама все нарисовала, — объяснила Перл. — И если ты намерен продолжать свою деятельность в качестве Святого, то я уверена: ты будешь оставлять именно эти визитки.

Люк снова засмеялся и крепко обнял жену. Он прекрасно понял: под видом шутки она решилась на огромную жертву. И он был рад, что такая жертва от нее не потребуется.

— Нет, дорогая, тебе не следует волноваться. С воровством покончено. Конечно же, мы будем помогать обездоленным, но найдем для этого другие способы. И все-таки спасибо за подарок. А еще больше — за то, что за ним стоит.

Люк положил визитки в карман. Он решил, что позже незаметно сунет часть из них Маркусу. Как знать — может, друг найдет им применение?

Перл же вдруг задумалась.

— Возможно, я буду скучать по моему честному вору. Он внес такое разнообразие в мою скучную жизнь…

— Дорогая, поверь, тебе не придется скучать. — Он снял перчатку и провел ладонью по ее щеке. — Сегодня ночью я тебе это докажу.

Взгляд ее фиалковых глаз затуманился.

— Скорее бы она наступила.

К восторгу бежавших рядом с каретой зевак, он обнял ее. Она с готовностью ответила на его поцелуй, и к тому моменту, когда карета остановилась перед домом, оба уже сгорали от страсти.

— Считаю это задатком, — сказала Перл. И тут же с улыбкой добавила: — Но я ожидаю полной оплаты ночью.

— Не беспокойтесь, миледи, — проговорил Люк, с восхищением глядя на женщину, которую любил всей душой. — Клянусь честью вора.

1

Форма наследования, при которой недвижимость полностью переходит к одному из наследников (чаще всего — к старшему).

2

Перл (pearl) — жемчужина (англ.).

3

Название древнегреческого города.

4

В одном шиллинге 12 пенсов.

5

Общее название законов, регулировавших ввоз и вывоз пшеницы и других сельскохозяйственных продуктов.

6

На Боу-стрит расположен главный уголовный полицейский суд в Лондоне.

7

Здание, где расположены различные правительственные службы.

8

В Шотландии, в пограничной с Англией деревне Гретна-Грин, бракосочетание совершалось без соблюдения установленных законом формальностей.