Лорд-разбойник

Еще накануне ей почудилось, что этот человек вызывает в ней какое-то волнение. А теперь оказалось, что оно даже усилилось. Когда она слышала его голос, у нее начинала кружиться голова. Впрочем, это ощущение нельзя было назвать неприятным. Когда же она смотрела в его глаза, у нее возникали какие-то странные желания…

«Ты думаешь вовсе не о том!» — одернула себя Перл. Действительно, ей сейчас следовало думать не о Люке Сент-Клере, а о Хетти — ведь ее горничная, наверное, ужасно волновалась. У Перл не было ни малейшего представления о том, где ее искать. Может, передать записку? Но как сделать это, не выдав себя? Хетти, наверное, уже вернулась в Оукшир-Хаус, а вот она, Перл, пока не знала, что предпринять. Следовало решить, действительно ли она достигнет своей цели, если задержится в обществе Сент-Клера еще на некоторое время.

Если она останется здесь, в квартале Севен-Дайалс, возможно, удастся что-нибудь узнать о жизни бедняков и в этом случае она расширит свои знания — наверняка узнает много полезного. Но могла ли она задержаться в квартире Сент-Клера? На этот вопрос у Перл не было ответа.

Покончив с завтраком, она спросила:

— Если мы не сможем найти Хетти сегодня, вы не будете против… если я останусь у вас на несколько дней?

Сент-Клер — он только что поднес к губам чашку с чаем — поперхнулся и закашлялся. Перл приняла это за дурной знак, но Люк, придя в себя, с улыбкой ответил:

— Конечно, я не возражаю. Но не надо сразу отчаиваться. Мы найдем вашу подругу, не беспокойтесь. Расскажите мне о ней все, что вы знаете.

Перл внимательно посмотрела на своего нового знакомого, но увидела в его глазах лишь сочувствие и любопытство. Как же ей повезло, что именно он появился в тот момент, когда ей требовалась помощь! Однако ее смущало его любопытство. И еще — ее собственное влечение к совершенно незнакомому человеку.

— Хетти очень милая девушка, — проговорила Перл. — Я уже говорила вам вчера, как она выглядит… Ниже меня ростом и немного полнее, с темными кудрявыми волосами.

Если Сент-Клер и пришел в отчаяние от этого описания, то не подал виду. Он улыбнулся и сказал:

— Да, я помню. Но вы не знаете ее фамилию? Попытайтесь вспомнить, говорила ли она вам, где вы остановитесь в Лондоне?

— Мы должны были остановиться у ее кузины. — Перл решила придерживаться вчерашней версии. — Я не думаю, что у нее та же фамилия, что и у Хетти. — Но и фамилии Хетти она не могла назвать — боялась, что Сент-Клер в конце концов найдет ее в Оукшир-Хаусе.

— А ее отец? — допытывался Сент-Клер. — Вы, кажется, сказали, что у него ферма недалеко от Оукли.

Перл уже жалела о том, что назвала городок, находившийся всего в трех милях от поместья ее отца. Немного помедлив, она кивнула:

— Да, ферма, совсем маленькая. Но он арендатор…

— Полагаю, герцога Оукшира?

Она подняла на него взгляд и спросила:

— А вам не нравится герцог Оукшир? Он с видимым усилием улыбнулся.

— Я очень мало о нем знаю. Но считаю, что фермерам должна принадлежать земля, на которой их предки работали из поколения в поколение.

— Я тоже так считаю, — невольно вырвалось у Перл. Она уже собиралась изложить свою экономическую теорию, но, вовремя спохватившись, с улыбкой проговорила: — Просто мне так кажется. Я часто об этом думала.

Сент-Клер тоже улыбнулся, и Перл почувствовала, что ей стало не по себе.

— Что ж, Пегги, давайте пойдем к дому Маунтхитов и начнем поиски. А по дороге вы мне еще что-нибудь расскажете, если вспомните.

Он снял со спинки стула ее накидку и осторожно набросил ей на плечи. Дома такую галантность она принимала как нечто само собой разумеющееся. Так почему же сейчас ее охватил трепет? На мгновение она представила себе, как удивятся в высшем обществе, когда узнают, что какой-то безродный простолюдин скомпрометировал леди Перл. Они подумают, что между ними… Она снова вздрогнула и почувствовала, что краснеет. Нет, она не смеет даже думать об этом. Это был бы полный абсурд. И все же так легко вообразить нечто подобное.

Поблагодарив своего спутника, Перл убрала волосы под косынку. «Сейчас бы принять ванну и переодеться», — подумала она, спускаясь вслед за ним по лестнице.

При дневном свете квартал Севен-Дайалс казался не таким страшным, хотя был не менее грязным. Какая-то женщина сидела на пороге дома и кормила грудью младенца. А неподалеку двое ужасно худых малышей играли возле мусорной кучи. Еще дальше сидел у стены мужчина, одетый в лохмотья, некогда бывшие кавалерийским мундиром. Вытянув единственную ногу, он гремел жестяной кружкой, прося подаяние.

От жалости у Перл перехватило дыхание.

— Этот человек был когда-то солдатом? Сент-Клер кивнул.

— Таких, как он, тысячи. Они воевали против французов, а потом о них забыли. Теперь они обречены на нищенское существование.

Хотя Перл читала о судьбе этих солдат в газетах, ей не верилось, что правительство, состоявшее из таких людей, как ее отец, могло быть столь бездушным. Но теперь она убедилась в том, что газеты не лгали. Как жаль, что у нее не было с собой денег, чтобы хоть немного облегчить участь несчастного солдата. Впрочем, Перл прекрасно понимала, что этим не решила бы проблему.

— Эй, мистер, мистер Святой, сэр, не могли бы вы помочь моей сестре? — К ним подбежала девочка лет пяти с перепачканным лицом и в рваном платьице. Она стала тянуть за рукав Сент-Клера.

Он мельком взглянул на Перл и поспешил ответить:

— Не сейчас, Эмми, но я скоро вернусь.

— Она так больна. Мама думает, что сестра умрет. — Подбородок девочки задрожал, и по ее грязным щекам потекли слезы.

Увидев, что Люк колеблется, Перл тронула его за плечо.

— Пойдемте, посмотрим, что мы можем сделать, — предложила она. — Пожалуйста, я не против.

Он бросил на нее благодарный взгляд, заставивший ее сердце затрепетать, и кивнул:

— Хорошо. Веди нас, Эмми.

Девочка повела их сначала в темную подворотню, потом по такому же темному коридору. Наконец они оказались в комнате, где вдоль одной из стен лежало несколько тюфяков, набитых соломой. Худая, изможденная женщина склонилась над одним из них; на тюфяке в страшных судорогах билась девочка — вероятно, младшая сестра Эмми.

Перл сразу же распознала симптомы болезни и спросила:

— Как давно девочка в таком состоянии?

Женщина обернулась; в ее глазах стояли слезы. Она с надеждой посмотрела сначала на Сент-Клера, потом на Перл.

— Спасибо, что пришли, мистер Свят… Сент-Клер. От всего сердца спасибо. Боюсь, что мы теряем малютку Мими. Ее бьет уже несколько минут, и она не может остановиться…

Перл склонилась над девочкой.

— Вы держите в доме отраву для крыс? — спросила она.

— Да, конечно. Иначе мы не сможем отпугивать их от еды. Вы думаете, что бедняжка Мими…

— Да, думаю. У вас есть… хотя бы горчица? — Перл уже приготовилась засунуть девочке в рот палец, если не окажется другого средства.

— Горчица? — переспросила женщина. — Да, но…

— Принесите скорее! — закричала Перл. Она еще ниже склонилась над девочкой и прошептала: — Потерпи, дорогая. С тобой все будет в порядке. Все будет хорошо.

— Вы нашли горчицу, миссис Планк? — спросил Сент-Клер (Перл почти забыла о его присутствии). — Хорошо, давайте ее сюда! Скорее!

Люк выхватил из рук женщины бутылочку и передал ее Перл. Та разжала крепко стиснутые зубы Мими и влила ей в рот горчицу. Через несколько секунд девочку стошнило, и вместе с горчицей вышел и яд. Вскоре Мими успокоилась и, облегченно вздохнув, заснула.

— Думаю, она скоро поправится, — прошептала Перл, взглянув на женщину. — Когда она проснется, пусть выпьет побольше воды. Пусть выпьет столько, сколько захочет. И нужно как можно скорее показать ее доктору.

— Я… я постараюсь. Не знаю, как мне вас благодарить, мисс…

— Пегги. Я рада, что оказалась здесь вовремя. — Перл повернулась к Эмми, все это время молча наблюдавшей за происходящим. — Возможно, ты спасла жизнь своей сестренке. Ты должна этим гордиться.

Эмми широко улыбнулась.

— Спасибо, мисс Пегги. Спасибо, мистер Святой.

Девочка бросилась обнимать Перл, и та не смогла удержаться от улыбки. Помогать больным — это было именно то, что она так любила делать, когда жила в поместье отца. Что ж, выходит, навыки, которые она приобрела в поместье, пригодились и в Лондоне. Перл полагала, что помогать людям гораздо приятнее, чем служить украшением на великосветских балах.

— А теперь пойдем? — прошептал Сент-Клер, покосившись на спавшую девочку.

— Да, конечно, — кивнула Перл. Выбравшись на улицу вслед за Люком, она проговорила: — Я очень рада, что мы как раз проходили мимо и сумели помочь бедняжке.

— И я тоже рад, Пегги. — Она подняла глаза и увидела, что он пристально смотрит на нее. — Вы спасли жизнь малышке Мими. Я бы не знал, что надо делать. Где вы этому научились?

Перл поняла, что из-за чрезвычайных обстоятельств совершенно забыла о своей роли дурочки.

— На ферме у Хетти. Там… собаки постоянно съедали отравленную пищу.

— Ах, собаки? — Люк внимательно посмотрел на нее, и Перл поняла, что ее щеки заливает краска. — Думаю, что вы не совсем такая, какой кажетесь на первый взгляд, Пегги.

Перл промолчала. Она чувствовала, что сердце ее учащенно забилось.

Глава 4

— Не хотите вернуться ко мне, чтобы подкрепиться чашкой чаю после всех этих треволнений? Или сразу же пойдем дальше? — Люк с любопытством посмотрел на шагавшую рядом с ним девушку.

Перл заморгала — она медлила с ответом. Люк обратил внимание, что при свете дня ее огромные глаза приобрели необыкновенный фиалковый оттенок.

— Давайте сразу пойдем, — ответила она наконец. — Надо попытаться найти Хетти.

— Ладно. Тогда нам туда.

Люк заметил, что Пегги снова заговорила как необразованная девушка из провинции. А в момент кризиса у миссис Планк ее речь казалась совсем другой. Однако он решил не сообщать Пегги о своем наблюдении. Во всяком случае — пока.

Люк вел девушку по переулкам квартала Севен-Дайалс, избегая самых грязных. Но он замечал, как она в ужасе задерживала дыхание, когда они проходили мимо полуразвалившихся домов. «Возможно, эта девушка вовсе не та, за кого себя выдает, но совершенно очевидно, что у нее доброе сердце», — думал Люк.

Минут через десять они оказались в более респектабельном районе — здесь жили мелкие торговцы и те, кто имел постоянную работу. Еще через десять минут они уже были на окраине Мейфэра.

— Теперь совсем недалеко, — пробормотал Люк. Перл кивнула и поправила косынку — теперь косынка скрывала не только волосы, но и часть лица. Люк это заметил и подумал: «Так почему же она вчера вечером бежала? Похоже, она вовсе не глупа…»

Когда они приблизились к дому Маунтхитов, Перл замедлила шаги.

— А что мы сейчас будем делать? — спросила она. — Думаете, что Хетти все еще здесь?

Он улыбнулся и обнял ее за плечи. Люк чувствовал, что его спутница ужасно нервничает, и ему хотелось успокоить ее, хотелось защитить… Безусловно, Пегги что-то скрывает, но Люк нисколько не сомневался в том, что она очень добрая и порядочная девушка.

— Мы можем зайти с черного хода и расспросить о ней кого-нибудь, — предложил он. — Возможно, вы увидите дворецкого, который вас нанял.

Девушка кивнула, но при этом судорожно сглотнула. Люк нахмурился, однако промолчал. Она послушно пошла за ним, но потом, когда они приблизились к группе конюхов, вдруг остановилась и прошептала:

— Я не вижу дворецкого.

Люк понял, что его спутница не желает идти дальше.

— Может, вы хотите, чтобы я о ней расспросил?

Он, конечно, рисковал — ведь, наверное, уже обнаружилась вчерашняя кража. Но ему вдруг стало ясно, что он готов сделать все — только бы помочь своей очаровательной спутнице.

— Да, пожалуйста, — пробормотала она. — Я была бы очень вам благодарна.

Люк кивнул и проговорил:

— А вы можете подождать у этих ворот, тут вас никто не увидит.

Улыбнувшись своей спутнице, Люк направился к конюхам. Он надеялся, что Пегги не сбежит до того, как он вернется. В этот момент из задней двери вышел слуга в ливрее и, повернувшись к конюхам, прокричал:

— Эй вы, бездельники! У меня еще есть новости! Я только что узнал их от хозяина, а он — от ее светлости!

Люк замедлил шаги и сделал вид, что идет к домам, находившимся за особняком Маунтхитов. Слуга же, приблизившись к конюхам, продолжал:

— Всем приказано глядеть в оба и сразу же докладывать, если мы заметим что-нибудь необычное. Подозрения ее светлости оправдались: прошедшей ночью украли не только ее драгоценности, но и кое-что из столового серебра.

Конюхи стали возбужденно перешептываться. Потом один из них воскликнул:

— Это, наверное, Святой! Как вы думаете?

Люк с невозмутимым видом шагал в сторону переулка; он надеялся, что никто его не узнает.

— Да, это наверняка он! — подтвердил слуга. — Ходж был в ярости, когда нашел его визитную карточку в ящике со столовым серебром. Но это еще не все… — продолжал слуга. — Святой не только обокрал его светлость, но через два дома от нашего этот негодяй сделал кое-что похуже. — Слуга кивнул куда-то в сторону. — Горничная мисс Фанни услышала, как ее светлость говорила, что в том доме вчера вечером был похищен человек.

Ошеломленные конюхи замолчали, и Люк еще больше замедлил шаг, чтобы услышать конец истории.

— Так кого же похитили? — нарушил молчание один из конюхов.

— Леди Перл, дочь могущественного герцога Оукшира, — ответил слуга как раз в тот момент, когда Люк проходил мимо. — Он похитил ее прямо из спальни! Помяните мое слово, за такие дела Святого могут и повесить!

Выглянув из своего убежища, Перл увидела, что Сент-Клер прошел мимо конюхов и идет дальше по переулку.

Она стояла слишком далеко, чтобы что-нибудь услышать. Она лишь видела, что слуги возбуждены, размахивают руками и что-то кричат. «Возможно, мистер Сент-Клер решил, что время для расспросов не самое подходящее», — подумала Перл.

Конечно, так лучше. Надо избегать всего, что могло бы вызвать подозрения. Не дай Бог, кому-либо придет в голову, что она имеет какое-то отношение к Маунтхитам. Или того хуже — к герцогу Оукширу. Но в данную минуту Сент-Клер шагал прямо к ее дому! Неужели он узнал правду о ней?

Перл задумалась… Может, лучше сбежать, пока он не вернулся? Или просто отправиться в Оукшир-Хаус, чтобы все объяснить? Ведь все равно ей придется это сделать рано или поздно…

Но в отсутствие отца она будет полностью во власти герцогини, и та, несомненно, проявит необыкновенную изобретательность, выбирая для нее наказание — особенно когда она поймет, что рухнули ее планы и ей не удастся выдать падчерицу замуж. В отличие от герцога Обелию никогда не могли разжалобить ни слезы, ни мольбы.

Нет, она не доставит мачехе такого удовольствия. Только вот как бы ей незаметно увидеться с Хетти? Может, написать записку? Но на чем? И как передать записку Хетти?

— Вы не собирались сбежать?

Услышав за спиной знакомый голос, Перл вздрогнула. Обернувшись, она встретилась взглядом с Сент-Клером и по его глазам поняла, что он все знает.

— Как?.. Вы… уходите? — запинаясь, пробормотала она. — Нет, не уходите. Но откуда вы пришли?

— Я прошел через сад следующего дома. Я не хотел вас пугать… Вам надоело ждать? — Он посмотрел на нее с усмешкой.

Перл покачала головой и проговорила:

— Нет, я хотела пойти за вами. Видите ли, у меня появилась мысль… как связаться с Хетти.

А что, если попросить его передать записку?.. Никому у нее дома не придет в голову, что она как-то связана с Сент-Клером, и записку, адресованную Хетти, передадут, ничего не заподозрив. Самое худшее, что может произойти, — это если пойдут слухи, что Хетти флиртует с незнакомым мужчиной.

Впрочем, Сент-Клер выглядит очень даже привлекательно…

— Можете рассказать мне об этом по дороге, — прервал он ее размышления. — В данный момент нам лучше отсюда уйти. Похоже, что вчера вечером здесь было совершено преступление. Если нас заметят, нам не избежать вопросов.

— Преступление? О Боже! — Меньше всего Перл хотелось, чтобы слуги Маунтхитов увидели ее и начали задавать вопросы. — Да-да, давайте побыстрее уйдем.

Ей вдруг пришло в голову, что ее поспешность может быть неверно истолкована Сент-Клером. Но неужели он может подумать, что она совершила преступление? Нет-нет, он явно тоже хотел побыстрее отсюда убраться. Так же, как вчера вечером. Но что он от нее скрывает? Может, ей небезопасно находиться с ним?

— Простите меня, — проговорил он несколько минут спустя. — Вы, наверное, вообразили самое страшное? Дело в том, что я должник одного из слуг Маунтхитов, но у меня сейчас нет денег, поэтому я не могу отдать долг. И именно поэтому мне пришлось вчера вечером отсюда сбежать. Я решил, что вы должны об этом знать.

Это вполне правдоподобное объяснение удовлетворило Перл, и она с улыбкой проговорила:

— Хорошо, что вы сказали об этом. Признаюсь, я начала немного беспокоиться.

— Я так и подумал, — кивнул Люк. Он вдруг взглянул на нее вопросительно, и Перл поняла: ей надо срочно придумать не менее правдоподобную причину, по которой она накануне сбежала из особняка Маунтхитов.

— Видите ли, мне тоже не хочется встречаться с одним из слуг Маунтхитов. Он… приставал ко мне, а когда я ему отказала, стал слишком настойчив.

Сент-Клер вдруг нахмурился и сквозь зубы проговорил:

— Кто же этот человек? Кто осмелился приставать к вам? Перл мысленно улыбнулась — ей было приятно, что новый знакомый решил вступиться за нее. Немного помедлив, она ответила:

— Это дворецкий. Только я не знаю, как его зовут. Он ужасно противный и заносчивый.

— Это Ходж, — процедил Люк. — Мне следовало бы и самому догадаться.

Перл уже сожалела о своей выдумке. Действительно, зачем она это сказала? Нет, она не может допустить, чтобы Сент-Клер рисковал из-за нее, ведь на самом деле ее никто не оскорблял.

— Он не сделал мне ничего плохого, — поспешно проговорила девушка. — Просто мне не хочется больше с ним встречаться, вот и все.

Сент-Клер промолчал, и Перл, обеспокоенная его реакцией, подумала: «Неужели он вызовет дворецкого на дуэль? Но ведь дуэли — это прерогатива аристократов…»

Перл с изумлением поглядывала на своего спутника. Этот человек, знакомый с ней только со вчерашнего вечера, был готов рисковать ради нее. Вот еще один урок, который преподнесла ей жизнь!

Вскоре они вышли на огромную площадь, такую же большую, как и величественные площади Мейфэра, но всю запруженную телегами и тележками с букетами цветов. Перл с удивлением осматривалась; ей казалось, что она попала в волшебное царство, спустившееся с небес в самое сердце лондонских трущоб.

— Это рынок Ковент-Гарден, — пояснил Люк. — Я решил чего-нибудь купить на обед.

«Странно, — подумала Перл, — ведь я никогда не задумывалась над тем, откуда у нас в доме берутся цветы и свежие продукты. Всем слугам наверняка хорошо известно это место, а я только сейчас о нем узнала…»

— А вы раньше дрались на дуэлях? — неожиданно спросила Перл; ей вдруг стало ужасно любопытно, какую жизнь вел Сент-Клер, захотелось познакомиться с ним получше.

Он усмехнулся и, предложив ей руку, повел ее по рядам рынка.

— Всего несколько раз, когда был горячим юнцом. И дрался на шпагах, а не на пистолетах. Так риск был меньше, как и шанс, что об этом узнают наши наставники.

— Наставники? Так это было еще в школе?

— Да, в школе. — Он невольно поморщился. — Видите ли, у меня… была возможность несколько лет посещать школу, а потом обстоятельства моей жизни изменились.

«Так вот откуда у него правильная речь, — подумала Перл. — Что ж, может, мы не так уж и далеки друг от друга по социальному положению?»

— Значит, вы получили образование, приличествующее джентльмену?

— Это было самым большим желанием моей матери. Несмотря на то, что меня раздражала необходимость подчиняться капризам тех, кто считал себя выше меня, я чувствовал, что обязан пройти через это.

«Опять эта враждебность по отношению к аристократам, — отметила Перл. — Но почему? Очень любопытно…»

— Почему вы ненавидите аристократию? — спросила она, немного помолчав. — Ко мне они всегда были… э-э… очень добры.

Люк остановился перед тележкой с овощами и зеленью и пробормотал:

— Значит, вам необыкновенно повезло. Хотя не исключено, что у вас не было достаточного опыта общения с ними.

Чтобы скрыть улыбку, вызванную подобным предположением, Перл наклонилась над корзинкой мяты и тимьяна. Вдохнув пряный аромат, пробормотала:

— Да, не исключено.

— А у меня такой опыт был. По крайней мере, он имелся у моей матери, которой приходилось терпеть их оскорбления и грубое обращение — даже когда она выполняла работу, до которой они никогда бы сами не снизошли. И все ради меня.

— Ваша мать воспитывала вас одна? — Перл уже было не до улыбок; она решила, что лучше воздержаться от обсуждения недостатков аристократов.

— Мой отец умер, когда я был маленьким мальчиком. Он был беден и почти ничего не оставил моей матери, поэтому ей пришлось работать, чтобы содержать нас обоих.

— До того времени, когда вы подросли и смогли ей помогать? — спросила Перл и тут же подумала: «Какой, наверное, трудной была жизнь бедной женщины и ее сына — этого загадочного и привлекательного мужчины».

Он отрицательно покачал головой.

— Увы, но я не смог ей помочь. Она умерла, когда мне было всего одиннадцать лет. Умерла от лихорадки, которой заразилась, нянча больного ребенка титулованной дамы. Эта леди решила не рисковать и не появлялась в детской. И ни разу не поинтересовалась здоровьем моей матери, когда та слегла.

Перл прикусила губу. Неудивительно, что Люк Сент-Клер презирал аристократов. Ей хотелось бы противопоставить его жизненному опыту другие истории, не такие трагичные, но Перл не могла вспомнить ни одной. Более того, она пришла к выводу, что надо скрывать от него, кто она на самом деле. Она не вынесет презрения в его взгляде, когда он узнает, что его обманывали.

— Мисс, хотите взять эту корзинку с травами с собой? Перл вздрогнула. Она и забыла, что все еще держит корзинку.

— Нет, но она напоминает мне… — Перл взглянула на зеленщика. — А у вас есть просвирник или корень дудника?

Тучный торговец в надвинутой на лоб бесформенной черной шляпе проговорил:

— Просвирник у меня есть, мисс, вот… — Он поднял несколько пучков. — А дудника нет. Спросите у миссис Уигган на той стороне. — Он показал пальцем на маленькую тележку с морковью, картофелем и зеленью.

Люк заплатил за траву, а также за пакет горошка и молча повел девушку дальше. Она заметила, что он смотрит на нее с любопытством.

— Миссис Уигган, — проговорила она, когда они приблизились к тележке, — скажите, а у вас есть… А, уже вижу. Можно нам два пучка корня дудника?

Старушка в поношенной желтой юбке улыбнулась беззубым ртом.

— Полпенни пучок.

Люк молча заплатил. Только когда они уже шли домой, он, наконец, спросил:

— Полагаю, что вы что-то задумали, выбирая эти травы. Я прав?

Она кивнула.

— Мне бы хотелось навестить малышку Мими, если вы не возражаете. А эти травы помогут ей поскорее поправиться.

Через несколько минут Люк уже стучался в дверь к миссис Планк. У него накопилось много вопросов к своей спутнице, но он решил пока помолчать и лишь наблюдать, что эта странная девушка будет делать.

Теперь, когда Люк уверился в том, что она вовсе не слабоумная, его еще больше к ней влекло. Он твердо решил, что разгадает ее тайну. Однако следовало проявлять осторожность. Если Пегги заподозрит, что он что-то знает, она скроется — Люк нисколько в этом не сомневался.

— Добрый день, миссис Планк. Мы пришли узнать, как себя чувствует Мими.

Женщина улыбнулась. Ее усталое лицо просветлело, и стало видно, что когда-то она была очень хорошенькой.

— Она все еще спит, но дышит вроде бы ровно. Я благодарю вас — вас обоих.

— Тогда мы не будем входить, чтобы не разбудить ее, миссис Планк. Но я принесла вам травы, которые помогут ей быстрее встать на ноги. — Перл протянула женщине пучки трав. — Вскипятите их все вместе в небольшом количестве воды с одной или двумя чайными ложками уксуса. Отвар может оказаться очень полезным для здоровья вашей девочки.

Миссис Планк вопросительно посмотрела на Люка, и он с улыбкой кивнул.

— Что ж, спасибо, мисс Пегги. Я, конечно, сделаю все, как вы сказали. И еще должна вам сказать, что ваша матушка правильно вас воспитала. Это она вас научила, как пользоваться целебными травами?

Люку показалось, что Пегги смутилась.

— Да, матушка, — кивнула она. — Она рассказывала мне об этом, когда я была маленькой девочкой. И еще одна женщина многое мне рассказала. Они обе очень много знали о свойствах этих трав.

Миссис Планк снова начала их благодарить, и они поспешили попрощаться. По дороге домой Люк рискнул задать Пегги вопрос:

— Я что-то сомневаюсь, что вы могли заставить собак на ферме пить отвары. Полагаю, что вам и раньше приходилось лечить людей, не так ли?

Ее щеки восхитительно порозовели.

— Моя мать лечила, а я всегда была рядом с ней. Но тогда я не понимала, что многому у нее научилась.

Он не спускал глаз с ее лица, хотя видел, что она смущена.

— Вы, кажется, говорили, что ваша мать умерла. А когда это случилось?

— Десять… э-э… два года назад. Но перед смертью она несколько лет тяжело болела.

Пегги явно избегала встречаться с ним взглядом, и Люку стало ясно, что она говорит неправду. Но почему? Немного помедлив, он задал еще один вопрос:

— А другая женщина, которая учила вас разбираться в травах и лечить, — что с ней?

Перл снова покраснела; было очевидно, что лгать она не умеет — в отличие от него.

— Миссис… э-э… Хорриган, наша соседка. Она умела лечить людей.

Они уже подошли к дому, и Люк решил пока воздержаться от дальнейших расспросов. Он взял девушку за локоть и помог подняться по крутым ступеням.

Когда они подошли к двери его квартиры, навстречу им, подпрыгивая и виляя хвостом, бросился бело-коричневый комок шерсти.

— Что же ты сегодня натворил, Аргос? — Люк почесал терьера за ухом, и тот еще энергичнее завилял хвостом. — А, вот что…

Стоя спиной к Перл, Люк наклонился и вытащил из-за ошейника песика клочок бумаги. Записка была, очевидно, от Рифли и могла означать лишь одно: кто-то по соседству отчаянно нуждался в помощи.

Украдкой ознакомившись с содержанием записки, Люк понял, что оказался прав. Кристофер, сын мадам Бийо, сломал ногу (наверное, снова вылез из окна), хирург же отказывается лечить его, если ему сразу не заплатят. А у мадам Бийо недавно умер муж, и у нее не было таких денег.

Смяв записку, Люк сунул ее в карман и достал ключ. Подобная записка обычно означала, что Святой из квартала Севен-Дайалс должен ночью выйти на «охоту». Но как ему уйти из дома, не вызвав подозрений у Пегги? Люк отпер дверь и пропустил девушку вперед. Она заметила, что он чем-то озабочен.

— Мистер Сент-Клер, может, я могу вам помочь? — проговорила она неожиданно.

— Помочь? Что вы имеете в виду?

— Мне кажется, что вы чем-то расстроены, — пробормотала Перл. — Вы были ко мне очень добры, и я хочу вам помочь, если это возможно.

Люк пристально посмотрел на нее и задумался. У Пегги проявились неожиданные таланты, и оказалось, что она гораздо умнее, чем он предполагал. Может, она действительно сможет ему помочь?

Терять ему было нечего, и он спросил:

— Вы никогда не помогали своей матери накладывать шину на сломанную ногу?

Она удивилась, но сразу ответила:

— Да, помогала. А почему вы спрашиваете?

— Я только что вспомнил, что соседский мальчик сломал ногу. Я обещал помочь или привести кого-нибудь, но из-за событий прошлой ночи у меня это вылетело из головы.

Она улыбнулась и проговорила:

— Поскольку эти «события» произошли из-за меня, будет справедливо, если я помогу… вылечить вашу забывчивость. Давайте отправимся немедленно — бедный мальчик, наверное, страдает от невыносимой боли.

— Спасибо, Пегги. — Люк тоже улыбнулся.

Они зашли в квартиру, и Люк сделал несколько бутербродов с сыром, чтобы съесть их по дороге. Затем они снова вышли на улицу. Он очень надеялся, что Пегги сможет оказать помощь бедняжке Кристоферу и что это займет не слишком много времени.

Мадам Бийо, тараторя на своем родном языке, радостно встретила Люка, но с подозрением посмотрела на Пегги.

— Это же не хирург, — сказала она по-французски. Люк вспомнил, что мадам Бийо почти не говорила по-английски.

— Она умеет лечить, не беспокойтесь, — ответил он по-французски и, обращаясь к Пегги, пояснил: — Я заверил ее, что вы сможете помочь.

Пегги кивнула.

— Можно осмотреть мальчика?

Люк перевел ее слова, и мадам Бийо отвела их за занавеску, отделявшую кровати от остальной части комнаты. При виде Люка Кристофер улыбнулся, но было заметно, что он испытывает сильную боль.

Перл шагнула к кровати и склонилась над своим пациентом. Она осторожно прощупала ногу мальчика, а Люк попросил Кристофера сказать, где болит сильнее всего.

Через несколько секунд девушка подняла голову и облегченно вздохнула.

— Похоже, что это простой перелом, — сказала она. — Я не прощупываю смещения. Если в доме найдется что-нибудь, что может послужить шиной, а также бинты, то, думаю, мы поможем ему не хуже хирурга.

Люк улыбнулся и кивнул:

— Замечательно, Пегги.

Повернувшись к мадам Бийо, он объяснил ей, что им потребуется. Женщина тут же закивала и сказала, что у соседа найдется все, что нужно. Затем вышла из комнаты. В отсутствие матери Пегги ласково разговаривала с мальчиком и одновременно следила, чтобы его нога лежала совершенно прямо и неподвижно.

— Я могу как-то вам помочь? — Люк видел, что Пегги начала осторожно поворачивать колено Кристофера, стараясь причинить ему как можно меньше боли.