Глава 30

Ройалу казалось, что он погребен под гущей грязи и никак не может выбраться на свободу. Ему стоило больших усилий открыть глаза, однако он тут же закрыл их из-за яркого света в комнате. Но когда открыл снова, то увидел, что комната не так уж ярко освещена. Ройал не слышал ни звука, кроме мерного похрапывания, и посмотрел туда, откуда оно доносилось.

Неприятное ощущение в груди заставило его вспомнить обо всем. Голову пронзила резкая боль, а сердце замерло от страха. На них напала обезумевшая Мэрилин и стреляла в него. Она также искала и Антонию. Узнав в спящем рядом человеке О'Нила, Ройал перепугался. Где же Антония? Он отказывался думать о том, что она пала жертвой безумия Мэрилин.

— Антония! — хрипло прошептал Ройал. — Антония, — повторил он, и хотя из его груди вырвался лишь хриплый шепот, Лиам сразу проснулся.

— Ну, три святых Марии, ты решил вернуться к жизни! — О'Нил с облегчением вздохнул.

— Антония? — Ройал попытался сесть, но О'Нил мягко удержал его. — А Мэрилин?

— Мэрилин мертва.

— Где Антония? Мэрилин искала ее!

— Антония в порядке. Она убила сумасшедшую Мэрилин, а у нее самой нет ни единой царапины.

— Слава Богу! — выдохнул Ройал. — А где она?

— Отдыхает. У нее прожорливый сын, его надо кормить, поэтому ей нельзя уставать. Попробуй пошевелить рукой.

Сделав это, Ройал поморщился от неприятного ощущения в груди. Его рука была очень слаба. Ему стоило больших усилий двигать ею, и он не понимал почему.

— Что-то тянет в груди, с чего бы это? Ведь мне попали в голову, — пробормотал Ройал, когда О'Нил помог ему сесть и поднес стакан воды. — Черт возьми, у меня такая слабость!

— Эта сука стреляла в тебя два раза. Один раз в голову, а второй — в грудь.

Ройал тронул рукой грудь и удивленно заметил:

— Нет повязки.

— Она больше не нужна.

— Еще одна царапина? — Он поморщился от боли, когда О'Нил легонько коснулся его груди.

— Нет, это была тяжелая рана. Пришлось извлекать пулю.

— Но я ничего не чувствовал.

— Потому что ты потерял сознание из-за раны в голове.

— Потерял сознание? Как это?

— Из-за царапины на голове ты проспал чуть больше трех недель.

— Боже! Как же я не умер?

— Организм способен переносить такое состояние длительное время. Доктор Фаулер рассказывал мне о человеке, который провел в беспамятстве целых шесть месяцев, а потом опомнился — слабый, но в полном порядке.

— Так вот почему у меня такая слабость.

— Конечно, хотя, по-моему, ты еще легко отделался. Временами ты глубоко спал, а иногда бредил. Антония и Мария кормили тебя жидкой кашкой. Ужасно неаппетитно, но им ничего другого не оставалось. Все было такое жидкое, что ты это просто пил. Они также по очереди растирали твою руку, и это тоже помогло.

— А как Антония?

— Хорошо. Она все время здесь, но так как ребенку нужно молоко, Антония должна быть сильной и здоровой. Я убедил ее, что тебе не станет лучше, если она изведет себя. Антонии это не понравилось, но я сказал ей, что ваш паренек — это часть тебя и ты оставишь его нам, если тебе придется уйти от нас.

— А что, было возможно и это?

— Да. Чем дольше ты лежал без памяти, тем это было вероятнее. Ты также мог очнуться в плохом состоянии, но я не замечаю признаков этого.

— Нет? Но я чувствую себя совершенно разбитым. Так и должно быть после трехнедельного беспамятства?

— Да, ты ослаб.

— А не могу ли я снова впасть в забытье?

— Не думаю. Еще несколько дней, нормальная, здоровая пища и кое-какие упражнения — и ты снова будешь в норме. Не борись со сном.

— Я хочу видеть Антонию.

— Она будет здесь, когда ты снова проснешься. — О'Нил уложил Ройала и укрыл одеялом.

Ройал уснул. Проснувшись, он с ужасом подумал, не прошло ли еще три недели. Его взгляд метался по комнате, пока Ройал не заметил Антонию. К его удивлению, она вскрикнула, бросилась на колени возле кровати и заплакала.

— Антония!

— О дорогой! Мне уже казалось, что я потеряла тебя, — прошептала она. — Боялась, что ты будешь медленно умирать. Иногда ты возвращался ко мне, и у меня появлялась надежда, но ты снова уходил от нас.

Ройала тронуло это открытое проявление чувств к нему, однако он не мог вынести слез жены.

— Не плачь, Антония, никуда я не уйду.

Ей очень хотелось поверить в это. На этот раз Бог оставил Ройала в живых, но Антония поняла, как легко может лишиться его. Она сожалела о том, что так и не сказала ему, как много он для нее значит. Но и теперь, когда Ройал начал поправляться и страшная тень смерти отступила, она из гордости или трусости не могла сделать этого.

Целуя его ладонь, Антония тихо сказала:

— Я так боялась. Мне хотелось сказать тебе слова, которых ты никогда не слышал, но гордость не позволяла сделать это. А потом эта гордость показалась мне такой ничтожной. Горькое раскаяние вытеснило ее. Я дала себе обещание, что это больше не повторится. Я люблю тебя, дорогой. Вся моя жизнь принадлежит тебе. Если бы ты покинул меня, я осталась бы жить, но что это была бы за жизнь? Эту чудовищную пустоту не заполнил бы даже наш ребенок. Бог мой, как трудно это говорить! Но я дала себе слово сказать тебе все. Я с самого начала почувствовала опасность, но влечение к тебе оказалось слишком сильным. Когда ты овладел мной, я поняла, что отдам тебе свое сердце. Иногда я даже боялась этого чувства, потому что оно было слишком неистовым. Это и было одной из причин, по которой я пыталась убежать, когда подумала, что ты хочешь жениться на Мэрилин. Ну вот, я сказала то, что должна была сказать, — прошептала Антония, выпуская его руку и поднимаясь с колен.

— Антония! — выдохнул Ройал, пораженный ее словами.

— Я сейчас принесу тебе поесть, дорогой. — Она выбежала из комнаты, боясь взглянуть на него.

Ройал в крайнем изумлении посмотрел ей вслед, а потом снова опустился на подушки. Его переполняла радость, и на лице появилась счастливая улыбка. Антония любит его, и, судя по ее словам, уже давно. Ройал прикрыл глаза, переживая услышанное. Он даже не представлял себе, что это будет так прекрасно.

— Какой я дурак, надо было и мне что-то сказать ей, — пробормотал он. — Надо подумать об этом.

— О чем подумать? — спросил Коул, входя с подносом.

— Где Антония?

— Пошла посмотреть на Рама.

— Так вот какую игру она ведет!

— Что?

— Ничего. Я вот думаю, кто же привез меня домой?

— Антония, — ответил Коул, помогая Ройалу есть. — Будь я проклят, если понимаю, как ей удалось втащить тебя в повозку! Мы подумали, что Антония тоже ранена, потому что она была вся в крови.

— В крови Мэрилин?

— Да.

Ройал с удивлением слушал рассказ Коула о том, что проделала Антония. Неужели такая маленькая женщина нашла в себе силы доставить его домой, да еще после схватки с обезумевшей убийцей? То, что она сделала, подтверждало ее слова, и Ройалу неудержимо захотелось поговорить с ней.

Но Антония в течение нескольких дней не давала ему возможности сделать это. Приходя навестить мужа, она обязательно брала кого-нибудь с собой. Антония все еще спала в своей бывшей комнате, однако внимательно следила за состоянием Ройала, и это навело его на одну идею. Прибегнув к помощи О'Нила, он решил скрыть от жены, насколько быстро происходит его выздоровление. Раз она старается избежать встречи с ним с глазу на глаз, пусть не знает, что скоро он сам сможет прийти к ней. Это не позволит Антонии придумать новые увертки и избежать встречи с ним наедине.

— Ну, Ройал, ты силен, как жеребец! — воскликнул О'Нил через две недели после того, как его пациент пришел в себя, что Томас непочтительно назвал его воскрешением из мертвых. — Не пора ли тебе выйти из конюшни?

— Сначала скажи мне, где моя кобылка? О'Нил рассмеялся.

— Только что юркнула в свое стойло.

— Не пожелав мужу спокойной ночи?

— Да, жеребец встал на дыбы, — заметил О'Нил, когда Ройал вскочил с кровати.

— Ну, теперь маленькая трусишка никуда от меня не денется. — Ройал быстро оделся.

— Не забудь запереть дверь и спрятать ключ в карман, а то она очень увертлива, — посоветовал О'Нил, когда Ройал выходил из комнаты.

Антония, лежа на спине, смотрела в потолок. Она сама испугалась своей откровенности. Теперь, когда Антония сказала Ройалу о своих чувствах, ей стало немного легче, но все же что-то тревожило ее. Сколько бы Антония ни упрекала себя за глупость, она не могла заставить себя встретиться с мужем наедине. Судя по всему, Ройал хотел бы поговорить о том, в чем жена призналась ему, а она, напротив, хотела, чтобы все это было забыто.

Антония, конечно, понимала, что ей не удастся все время избегать мужа. Скоро он поправится и, несомненно, захочет, чтобы их супружеские отношения возобновились. Она даже удивлялась, почему Ройал до сих пор не пришел к ней.

Раздумывая об этом, Антония услышала, как открывается дверь ее спальни, и увидела Ройала в расстегнутой рубашке. Он вошел, запер за собой дверь и положил ключ на притолоку.

— Зачем ты встал? — спросила Антония, приподнимаясь.

— Ты же не приходишь ко мне в постель, — резонно заметил Ройал, раздеваясь и ложась рядом с ней.

— Но ты был очень слаб.

— Теперь мне лучше. — Он повернулся на бок и протянул руки к жене.

Когда Ройал крепко прижал ее к себе, Антонию охватило желание.

— Подожди минутку, — пробормотала она, стараясь высвободиться из его объятий.

— Целую минуту? — Он немного ослабил объятие, и Антония, упершись руками ему в грудь, немного отстранилась.

— Но ведь ты же был болен!

— Мне об этом говорили.

— Да нет, ты был в постели еще сегодня вечером.

— А может, я ждал, что ты придешь ко мне?

Когда Антония снова оттолкнула его, он вдруг отпустил ее. Она упала на спину, и Ройал тут же лег на нее сверху. Теперь Антонии некуда было бежать. Он нежно поцеловал ее.

— Ты все это время играл со мной, — сказала она.

— Пожалуй, да.

— А зачем ты так делал? Меня беспокоило, что ты так медленно поправляешься, а оказывается, ты почти здоров.

Ройал дотронулся до ее набухших сосков.

— Пытался понять, почему ты избегаешь встреч со мной.

— Я не избегала тебя. — У нее прервалось дыхание, когда Ройал коснулся сосков языком.

Не обращая внимания на ее слова, он продолжал:

— Вот я и не хотел, чтобы ты знала, быстро ли идет мое выздоровление. А вот теперь ты никуда от меня не сбежишь.

Его рука, ласкавшая ее грудь, вдруг переместилась к завиткам волос между ее ног.

— Я не… я… О, я не могу думать, когда ты так делаешь.

— Очень хорошо. И ни о чем не надо думать, — сказал Ройал, соединив их тела.

Он мысленно поблагодарил жену за то, что она так быстро откликнулась на его прикосновения.

Ройал слишком долго был без нее, чтобы затевать долгие любовные игры. Он видел, что и Антония испытывает то же самое. И его бедра задвигались.

— Я чувствую себя так, будто вернулся домой, — прошептал он, целуя ее.

Антония прильнула к мужу, крепко обвив его ногами. Она изголодалась по нему. Она так долго не обнимала Ройала, так долго не ощущала, что их тела слиты воедино! Антония шептала по-испански слова любви. Его медленный ритм так нравился ей. А потом они вместе достигли высшей точки блаженства. Выкрикнув ее имя, Ройал замер.

Придя в себя, Антония подумала, что они вернулись к прежним отношениям. Признание, которое она сделала Ройалу, как бы осталось в прошлом. Оба они помнили о нем, но не хотели обсуждать. И от этого ей было легче.

— Черт побери, я не остерегся. А ты? — вдруг проговорил Ройал.

— Ох, тоже нет. — Она смутилась.

— Антония, это совсем не то, что я хотел бы от тебя услышать. Черт возьми, Раму всего несколько месяцев.

— Но я же не знала, что ты этой ночью придешь ко мне! Я думала, что ты все еще болен.

— Мне будет очень жаль, если ты снова забеременеешь.

— Говорят, будто женщина, кормящая ребенка грудью, не может забеременеть.

— Неужели? — усмехнулся Ройал. — А это говорят не те люди, которые утверждают, что от жаб бывают бородавки?

— Наверное, те же самые.

— Тогда нам, видимо, надо подобрать имя. Ройал снова обнял ее.

— Ну, нам это не впервой. Но зачем сейчас думать об этом?

— Верно, мы об этом еще успеем поговорить.

— Может, мы назовем ребенка Кэтрин, если это будет девочка?

— Антония, почему ты избегаешь говорить со мной о том, в чем тогда мне призналась? — внезапно спросил Ройал.

Она нахмурилась. На этот вопрос Антония и себе не смогла бы ответить. Она боялась этой темы.

Признаться было легко, а. обсуждать все это — страшно. Ведь, может быть, Ройал не питает к ней столь же сильных чувств, как она к нему.

— He стоит это обсуждать. Боясь потерять тебя, я не хотела сожалеть о том, что не сказала тебе эти слова. Но не тревожься, — нежно добавила Антония. — Наверное, мне не стоило ничего говорить тебе.

— Нет, — мягко возразил Ройал. — Мы были слишком заняты, поэтому ничего не говорили друг другу. К сожалению, нам не дано читать мысли, значит, надо все обсудить, иначе возникают недоразумения, сомнения и обиды.

— Но ведь ты сам тоже ничего не говорил мне!

— Верно, хотя мое молчание объяснялось тем, что я не мог разобраться в своих чувствах. Может быть, женщинам проще понять, что они чувствуют, и у них не возникает таких вопросов. Может, они яснее все видят и лучше разбираются в том, что такое ревность и желание. Мне же всегда было трудно с этим.

— А не получилось ли все это оттого, что ты знал, кто я и откуда пришла?

Ройал кивнул:

— Стыдно признаться в этом, но что-то такое было. Ты казалась мне совсем не той женщиной, которую я хотел бы взять в жены.

— Да, трудно менять свои взгляды. А вот я хотела, насладившись огнем страсти, сказать тебе: «До свидания, друг мой».

— Даже так?

— Да. Так поступают мужчины.

— И когда же ты изменила свое решение?

— В нашу первую ночь, хотя и не вполне. Я намеревалась так сделать, но поняла, что это совсем не легко. Лишь спустя долгое время я осознала, что мое сердце принадлежит тебе.

— И что же ты решила, осознав это?

Антония вздохнула, поняв, что пора признаться ему во всем. Теперь Ройал знал о ее чувствах. И Антонии нечего было прятать.

— Я была в смятении, но чувства к тебе не изменили моих планов. Я собиралась остаться здесь и наслаждаться, пока ты не отошлешь меня отсюда. Что мне еще оставалось?

— Ты могла сказать мне о своих чувствах.

— Нет. Я думала об этом, но ведь так трудно поступиться гордостью, правда?

— Пожалуй, да. Это мешало и мне.

— Да тут еще и эта Мэрилин.

— Я же говорил тебе, что у нас с ней ничего не было.

— Да, но ты не отверг ее. И это было трудно понять.

— И ты так легко поверила, что я предпочел ее тебе и сделал ей предложение сразу же после того, как выпустил тебя из своих объятий?

— Мне подумалось, что для тебя я только развлечение.

— А согласившись выйти за меня замуж, ты уже любила меня, Антония? — спросил Ройал, явно желая снова услышать эти слова.

Она вздохнула и спрятала лицо у него на груди.

— Да, я знала, что люблю тебя, а не только испытываю к тебе влечение. Впрочем, все это не важно.

— Не важно? И ты ничего не хочешь получить взамен? Ты так много дала мне. Страсть, невинность, преданность и любовь. И ты ничего не требуешь за это?

— Только одно. Ты обещал хранить мне верность. Этого достаточно.

— Весьма практично. Вспомни, кстати, как все обернулось из-за того, что мы ничего не сказали друг другу. Скажи мне, Антония, о чем ты подумала, когда я так глупо повел себя с Оро? Я рассердился на тебя, когда мы обедали в гостинице, потому что Брэд стал флиртовать с тобой. Я преследовал тебя, потому что вообразил, будто Коул хотел отвезти тебя в то место, где, как он знал, меня не было. Когда ты убежала с Томасом, я был готов тут же броситься за тобой, хотя это нарушало все мои планы, связанные с разоблачением Мэрилин. Ну и почему же, по-твоему, я все это делал?

— Может, потому, что ты — собственник?

— Я понял, что ты такая же упрямая, как и я. Ты была моей, а мужчина любит держать при себе то, что принадлежит ему, и ни с кем не желает делиться. Тем более что ты лучше всех, кого я когда-либо встречал.

— Лучше всех?

— О да, любовь моя, лучше всех. Это я знал с самого начала. После того как мы долгое время были врозь, когда перегоняли скот, я понял: мне надо разобраться в своих чувствах и решить, чего я хочу для нас и от тебя. Но я все время откладывал. Было много всяких проблем, которые отвлекали меня. Я убедил себя, будто у меня нет времени на это. Да, я нашел вот такое оправдание. Конечно, я боялся за тебя, хотя знал, что ты сильная. Но ведь на самом деле ты такая маленькая, нежная и хрупкая. Я очень желал тебя и, как каждый мужчина, стремился вновь испытать страсть, которую мы с тобой делили. Вот почему я хотел знать, останешься ли ты у нас, когда противостояние завершится. Мне это было важно, потому что меня очень уязвило предательство Мэрилин.

— Все это очень резонно, — прошептала Антония.

— Конечно, резонно. Мужчина не должен увиливать от правды, как это пытался делать я вопреки всякой логике.

— Правды?

— Да, правды. — Он крепче обнял ее. — Я люблю тебя.

Антония чуть не вскрикнула от радости. Ройал сказал эти слова так спокойно, что она ему сразу поверила. Но поймет ли он когда-нибудь, как много значат для нее эти слова?

— Даже очнувшись после того, что О'Нил назвал полусном, и вспомнив все, я испугался за тебя точно так же, как в тот момент, когда ты попала в поганые руки Рауля.

— Когда же ты все понял? — спросила Антония, боясь, что все это ей просто снится и Ройал исчезнет, как только она проснется.

— Когда ты сказала, что любишь меня, — тихо ответил он. — Боже, Антония, как мне хорошо, чертовски хорошо! Вот я лежу здесь, и улыбаюсь, и наслаждаюсь этим. Я не ищу для себя никаких оправданий. Я знал, что когда-нибудь встречусь лицом к лицу с правдой. Я люблю тебя.

— И я люблю тебя, дорогой. Боже, как я люблю тебя!

— Навсегда?

— Да, навсегда.

— Пожалуй, мы должны отпраздновать это важное событие.

Она посмотрела на него и улыбнулась:

— У тебя есть предложение?

— Н-ну, ты всегда можешь выразить свою любовь, очаровывая меня.

— Ах, дорогой, какая хорошая мысль! У тебя всегда такие хорошие мысли.

— И они год от года будут все лучше, дорогая.