Глава 3

Митчел расположился повольготнее на сиденье рядом с Морой, явно вторгшись на ее территорию. Когда Мора с досадой прищелкнула языком, он едва подавил довольную ухмылку. Утром он с первого взгляда понял, что она намерена попытаться держать его на расстоянии. Наверное, сама королева не держалась бы столь высокомерно, столь корректно, с такой холодной вежливостью. Но если она надеялась таким образом отдалить его от себя, то она жестоко ошибалась. Когда он ставил какую-то цель, он мог переупрямить обоих своих братьев, вместе взятых. Она — его женщина, и хотя, возможно, у него пока не хватило времени довести это до ее сознания, он решил не обращать внимания на все ее фокусы, с помощью которых она пыталась сдержать его натиск.

— Вы, случайно, не увеличиваетесь в объеме? — спросила она нарочито милым тоном.

Он, не сдержавшись, усмехнулся:

— Я просто устраиваюсь поудобнее.

— Вот как? А мне казалось, что вы с каждой милей увеличиваетесь в объеме.

— Пожалуй, я действительно плотно позавтракал.

Мора, покачав головой, стала смотреть в окно. Ей больше некуда было отодвинуться от его легкого прикосновения. Митчел, несомненно, был крупным мужчиной, но не толстым. Она не могла понять, почему он занимает на скамье так много места. Еще более странным казалось то, что, как бы она ни старалась отодвинуться от него, Митчел оказывался все ближе и ближе, хотя, казалось, он совсем не двигался.

Утром она поздоровалась с ним вежливо, но холодно, закованная в броню полной невозмутимости. Но этот пахал лишь улыбнулся и пустил в ход все свое обаяние, пока она не почувствовала, что в ее броне появились бреши. Судя по всему, он отлично понимал, что она старается в их игре прочертить на песке некую разграничительную линию, и моментально стирал эту линию своей ножищей, едва она появлялась. Ее пугало даже то, что он легко может подавить ее сопротивление, этот человек без труда читал ее мысли. Один из ее поклонников как-то сказал, что ее мысли и чувства надежно спрятаны за невозмутимым выражением ее лица. У Митчела Каллахэна такой проблемы явно не возникало.

— Как выглядит ваша кузина Дейдра? — спросил он.

«Даже тембр своего голоса он использует, чтобы соблазнить меня», — с раздражением подумала Мора и вздохнула.

— Она немного похожа на меня, только волосы у нее огненно-рыжие, а глаза зеленые.

— Значит, две красивые рыжеволосые девушки пытаются обойти Мартинов. Каким путем она добирается до Парадайз?

Стараясь не растаять от комплимента Митчела, Мора рассказала ему все, что знала, о маршруте Дейдры.

— Она едет дилижансом и может без труда изменить маршрут. Правда, дорога у нее займет больше времени. Хотя и мне тоже пришлось потерять какое-то время в пути. Скоро уже День благодарения, а я проехала всего лишь чуть больше половины: то поезд задерживался, то мне самой пришлось ждать, пока не поправлюсь.

— Вы были больны?

— Наверное, съела что-то несвежее… Я довольно быстро пришла в себя, но после этого была слишком слаба, чтобы пуститься в путь.

— Да уж, эти отравления надолго выбивают человека из строя. А как вы решали, кому каким путем ехать?

— Мы бросили жребий. Дейдра пыталась потом поменяться со мной, ей казалось, что нашим преследователям будет проще выследить того, кто едет поездом. Она считает себя сильнее и, по правде говоря, действительно лучше знает жизнь. Но именно то, что она считала железнодорожный маршрут более опасным, заставило меня заупрямиться и не позволить ей поменяться со мной.

— Вам захотелось приключений?

— Нет, мне хотелось защитить Дейдру.

— Более сильную и более приспособленную к жизни Дейдру?

Мора улыбнулась и кивнула:

— Вот именно. И я надеюсь, она никогда об этом не догадается. Иначе она здорово рассердится. Как я уже говорила, я всем обязана Дейдре и моему дядюшке. Они не просто приютили бедную сиротку, но и обращались со мной как с членом своей семьи. Дейдра мне как родная сестра. Наверное, я даже не думала о том, кому из нас разумнее выбрать тот или иной маршрут, а настаивала на этом только потому, что Дейдра считала его более опасным.

Он покачал головой, но, судя по всему, понял ее мотивы.

— Мой брат Тайрон тоже едет более сложным маршрутом и, наверное, по тем же самым причинам пытался заставить меня поменяться с ним. Кто знает? Может быть, они с Дейдрой встретились в пути так же, как встретились мы?

— Он попытается уговорить ее повернуть назад?

— Наверное. Но он поймет, почему она не может этого сделать. И уж если они встретятся, то, будьте уверены, он доставит ее в Парадайз в целости и сохранности.

— Думаю, нам не стоит слишком надеяться на безусловно счастливый случай.

— Всякое может быть. Но и мы, и вы выбрали одинаковые дороги. Да это и неудивительно, если учесть, что добраться из Сент-Луиса в Парадайз другим способом невозможно, разве что верхом на лошади…

— Да, славно, если бы они встретились. Дейдра, конечно, храбрая девушка, но когда речь идет о жизни и смерти от руки наемных убийц, любая помощь так нужна.

Митчел внимательным взглядом окинул попутчиков, про себя прикидывая варианты последствия встречи в пути Тайрона с Дейдрой. Если Дейдра Кении так же миловидна, как и ее сестра, то Тайрон, естественно, попытается соблазнить ее. Как это, впрочем, делает и он сам. Разница у них лишь в мотивах: Митчел был уверен, что встретил свою единственную спутницу жизни. А вот Тайрон… Дейдре он, конечно, обеспечит безопасность, но, несомненно, переспит с ней — и не раз. Митчел поморщился, подумав, что будет не очень приятно, если, приехав в Парадайз, Мора встретится с кузиной, которую соблазнили и бросили. Девушка, само собой, будет вне себя от ярости, а вспомнив вспышки гнева, которые наблюдал у Моры, он подумал, что она здорово помешает ему достичь своей цели: убедить Мору связать с ним свою жизнь. Но он уговорил себя не тревожиться понапрасну о том, чего еще не случилось и, возможно, никогда не случится.

Его взгляд остановился на двух неопрятных здоровяках, сидевших на передних сиденьях вагона, которые исподтишка поглядывали на них с Морой, и его глаза настороженно прищурились. Мора, конечно, привлекала взгляды мужчин, но Митчел был уверен, что не восхищение женской красотой заставило этих двоих наблюдать за ней. Он почувствовал: парни что-то затевают, но вот что именно? Не желая тревожить Мору, он постарался никоим образом не выдавать беспокойства.

— Как вы намерены распорядиться деньгами, которые получите за работу? — спросил он, надеясь отвлечь ее разговором и занять на время себя, чтобы не совершить какого-нибудь опрометчивого поступка.

— Мы с Дейдрой собираемся вложить их в нашу ферму, — ответила она, удивляясь тому, что мысль об усовершенствовании фермы не вызывает у нее прежнего энтузиазма. — Ведь у дядюшки была и другая работа, и у нас не было необходимости добиваться от хозяйства большей доходности, чтобы жить, ни в чем не нуждаясь. Теперь придется постараться нам.

Вы с кузиной намерены стать фермершами? — удивился Митчел, пытаясь представить себе, как две нежные рыжеволосые девушки пашут, сеют, убирают урожай под палящими лучами солнца. Хотя из чистого упрямства они, возможно, преуспеют в своем деле, но изнурительный труд преждевременно иссушит и состарит их. — Это неподходящее занятие для молодых леди.

— Мы с Дейдрой не белоручки, мистер Каллахэн. Некоторая напряженность, появившаяся в ее голосе, подсказала Митчелу, что он обидел ее своими словами, и он с досадой поморщился. Он всегда говорил то, что думал, и ему поздно меняться. Во всяком случае, сомнительно, чтобы это случилось до приезда в Парадайз. Хотя он пообещал себе быть более сдержанным, у него тем не менее мелькнула мысль: а ведь Море надо будет научиться сдержанности. Если она намерена делать то, что задумала, ей придется не раз услышать и более резкие высказывания. Многим не нравится, когда женщина берется за мужскую работу. А если этим двум девушкам удастся добиться успехов, то на доброе отношение к себе со стороны мужчин-фермеров им нечего рассчитывать. Кому захочется смириться с тем, что женщина выполняет работу лучше, чем он?

— То, что вы можете выполнять какую-то работу, еще не означает, что она вам подходит, — сказал он, смягчив тон.

Мора упрямо наморщила лоб.

— Пусть наши семьи не добились больших успехов, но работа на земле — это все, что мы умеем делать. Дом и земля теперь наши. — Она пожала плечами. — У нас есть плуг, мул и участок плодородной земли. Что бы стали делать вы на нашем месте?

— Обрабатывать землю. Но ведь я не девушка с нежной кожей, которую могут обжечь горячие лучи солнца.

Я знаю, что женщины прекрасно управляются с работой на земле. Сам видел. Но видел, как этот труд сгибает их спины, как он превращает их в старух до срока. И если вы хотите знать мое мнение, то я считаю: неразумно двум молодым красивым женщинам втаптывать в грязь свое здоровье и молодость.

— Никто не спрашивает вашего мнения, — оборвала его суждения Мора, с раздражением отметив, что он снова заставил ее выйти из себя. Но прежде чем размолвка переросла в ссору, внимание Моры отвлекло замедление хода поезда. — Почему мы останавливаемся?

С облегчением подумав, что до ссоры дело не дошло, Митчел выглянул в окно.

— Мы останавливаемся, чтобы набрать воды.

— Так скоро?

— Паровозам нужно много воды. Не хотите ли выйти на платформу, чтобы поразмять ноги?

Она кивнула, он встал и помог ей осторожно подняться на ноги. Ее несколько озадачило, когда он, надев на нее пальто и капор, стал тщательно обматывать шею теплым шарфом, будто собирал на прогулку ребенка. Ну что ж, если Митчел считал ее ребенком, то ей будет легче держать его на расстоянии. Однако Мора чувствовала, что ей это не нравится. Как-то обидно и даже оскорбительно. Но вспомнив о его поцелуе — ребенка так не целуют! — она несколько успокоилась. И еще она подумала, что противоречит сама себе. Как ни печально, но Митчел, в обществе которого она провела всего несколько часов, уже успел основательно разрушить тщательно воздвигнутую ею линию самообороны.

Выйдя из вагона, она глубоко вдохнула холодный чистый воздух, чтобы очиститься от неприятных запахов немытых тел, паровозного дыма и вони дешевых сигар. Вот бы набрать чистого воздуха в бутылочку и взять с собой в вагон, чтобы время от времени вдыхать его, когда отвратительная вагонная вонь становится невыносимой. «Хорошо еще, что от Митчела пахнет приятно», — подумала она, и мысленно выругала себя за то, что заметила это.

Взглянув на серо-голубое небо, она пробормотала:

— Похоже, что снегопада не предвидится.

— Да, зима у нас довольно мягкая, по крайней мере пока. Хотя бы погода работала на нас.

— Конечно! В такую погоду нам легче… — начала было она, но осеклась, прерванная его репликой.

— Это им легче! Уж я-то знаю, — процедил он сквозь зубы.

— Извините. Очевидно, я не так выразилась, — сказала она, когда он, взяв ее под руку, повел вдоль состава.

— Напротив, это я виню себя за то, что по глупости позволил себе забыть о них. Пока не довелось столкнуться лицом к лицу с наемниками Мартинов, похоже, я утратил бдительность.

Посмотрите на события с другой стороны. Мартины каким-то образом пронюхали, что мы с Дейдрой решили довести до конца дело дядюшки. Возможно, они даже узнали, когда мы выехали из дома. Им оставалось лишь догадаться, какой мы выберем маршрут, и боюсь, что им не пришлось гадать слишком долго. Подозреваю, что то же самое они узнали о вас и вашем брате. Вы отправились в путь, чтобы узнать о судьбе людей, которых вы наняли, и найти документы, а вот Мартины знали, что документов в Сент-Луисе уже нет. Значит, вы не главная их цель. Предполагаю, что в Сент-Луисе кто-то должен был позаботиться о том, чтобы вы ничего не узнали обо мне и Дейдре. И не вы являетесь объектом их внимания. Так что, возможно… — начала было она, когда они, дойдя до конца состава, повернули назад, к своему вагону.

— Нет, — решительно прервал он ее, отыскав глазами здоровяков, которые показались ему весьма подозрительными еще в вагоне.

— Но вы даже не знаете, что я хотела сказать, — возразила она.

— Знаю. Вы собираетесь предложить, чтобы я позволил вам закончить это путешествие в одиночку, без такого очаровательного спутника, как я.

Она хотела возразить, но не смогла.

— Я подумала, что, поскольку Мартины не пустили пока никого по вашему следу, было бы разумнее не мозолить им глаза своей громоздкой фигурой.

— Громоздкой? — Он изобразил печаль на лице и театрально приложил руку к сердцу. — Вы ранили мое сердце, дорогая.

— Сомневаюсь.

— Впрочем, теперь уже нет никакого смысла покидать вас. И не только потому, что это было бы проявлением крайней трусости с моей стороны. Уверен, что меня уже засекли в вашем обществе и я, несомненно, попал к ним на заметку.

— А если они думают, что вы просто ухаживаете за пассажиркой, с которой встретились в поезде?

— Как бы не так! Мартины давно точат зуб на меня и Тайрона. Уверен, что они дали своим людям наши приметы и велели следить, не появимся ли мы где-нибудь. Не в их интересах, чтобы мы вернулись домой.

Не успела Мора ответить ему, как Митчел буквально впился взглядом в просвет между вагонами. Она хотела спросить, что он там увидел, но он вдруг резко оттолкнул ее. Мора вскрикнула от неожиданности и упала навзничь на замерзшую землю. Прозвучало несколько выстрелов, и Митчел упал на нее. Она смутно слышала женский визг, крики и топот бегущих ног — это вышедшие прогуляться пассажиры бросились обратно в вагоны, ища спасения.

На какое-то мгновение ей показалось, что Митчела убили. Мысль эта пронзила ее ужасом. Но потом она почувствовала, что его грудь, прижатая к ее груди, ритмично вздымается — он дышал.

— Я уж подумала, что вас застрелили! — воскликнула она, испытывая одновременно и радостное облегчение, и гнев от того, что он ее до смерти напугал.

— Пока не сумели, но этим двум остолопам очень хочется поскорее всадить в меня пулю. Кстати, и в вас тоже, так что голову пока не поднимайте, — приказал он.

Даже если бы она и захотела приподняться, то не смогла бы, подумала она, распластанная на земле под тяжестью его тела. Сердце у нее билось так гулко, что он, наверное, чувствовал это сквозь многие слои надетой на них теплой одежды. Мора притихла, стараясь не двигаться, чтобы, избави Бог, не помешать ему в столь ответственные минуты. Раньше она считала, что сознает угрожающую ей опасность и готова не спасовать перед ней. но сейчас поняла, что лгала себе. И хотя за ней охотились, а однажды чуть было не поймали, хотя за ней следили, никогда еще не приходилось подвергаться столь наглому нападению. Да, дело, за которое она взялась, действительно может стоить ей жизни. А для этих людей ее жизнь — сущий пустяк. Как и жизни братьев Каллахэнов. Убийства у преступников считаются вполне приемлемым средством приобретения земель, богатства и влияния в обществе.

Ледяные пальцы ужаса сжали сердце Моры, но она поборола страх. Нет, убийцы не заставят ее трусливо забиться в укромный уголок! И будь она мужчиной, она бы бок о бок с Митчелом сражалась с этими негодяями, а не лежала бы, крепко прижатая к промерзшей земле его большим телом, так, что холод пробирал буквально до костей. Она не раз говорила, как хотела бы отомстить за убийство дядюшки и Билла, но только в этот миг поняла, как сильно этого желает.

Митчел выстрелил, и прозвучавший буквально над ухом выстрел резкой болью отозвался в голове Моры. Изловчившись и взглянув в просвет между вагонами, она увидела, как стоявший там мужчина медленно осел на землю, окропив кровью снег. Но вместо ужаса, как ни странно, она почувствовала облегчение и некоторое мрачное удовлетворение. Вдруг прозвучал еще один выстрел. Митчел вздрогнул и, медленно встав на ноги, поднял Мору. Постояв, прижал ее к себе, когда она покачнулась.

Сквозь просвет между вагонами Мора увидела теперь тело второго человека, лежавшего на снегу лицом вниз. Потом появились два солдата из железнодорожной охраны. Они подошли к Митчелу и Море, по пути пошевелив носком сапога тела убитых. Мора уже не чувствовала головокружения, но продолжала прижиматься к боку Митчела. Охранники смотрели на них недоброжелательно и внушали ей опасение.

— Их было только двое? — спросил Митчел, которому тоже не понравилось, как охранники меряют взглядом Мору.

— Только двое, — ответил тот, который был повыше ростом. — Они что, выслеживали вас и эту девушку?

— Да. Я заметил их незадолго до остановки поезда, они выглядели подозрительно, — сказал Митчел. — Но к сожалению, я не знал, что в этом поезде есть охрана.

— Мы стараемся не привлекать к себе внимания. Так нам удобнее наблюдать за всем, что происходит. Если человек не знает, что за ним наблюдают, он ведет себя естественно. Вы правы. Эти двое вели себя подозрительно. — Он оглянулся на мертвые тела. — Я думал, что они замышляют ограбление. — Он прищурил глаза и взглянул на Митчела. — А они, оказывается, замышляли убийство.

— Интересно, как они собирались скрыться с места преступления? — поинтересовался Митчел.

— Возле водонапорной башни их поджидал человек с двумя оседланными лошадьми. Мы его чуть не схватили. но ему удалось убежать.

— Черт возьми, я-то надеялся, что их всего двое, — пробормотал Митчел и, взглянув на навострившую уши Мору, с досадой поморщился.

Мора прислушалась к тому, как Митчел разговаривает с охранниками, и беседа их напомнила ей игру в вопросы и ответы. Митчел всякий раз искусно уклонялся от прямого ответа. Было ясно, что он старается сообщить охраннику как можно меньше сведений. Физиономии охранников становились все мрачнее и мрачнее. Видимо, они решили, что Митчел виновник всей этой запутанной ситуации. Это была вопиющая несправедливость, но интуиция подсказывала Море, что возражать не следует.

— Почему вы не желаете честно рассказать о том, что здесь происходит? — спросил охранник.

Это личное дело, и вы ничем не можете помочь мне решить непростую проблему, — сказал в ответ Митчел. — Мне известно, кто выслеживает меня и почему, но у меня нет доказательств, подтверждающих мое заявление.

— Ну что ж, если хотите, продолжайте хранить свою тайну, но делайте это в другом месте. Вы можете вернуться в вагон, но на следующей остановке и вы, и ваша спутница должны сойти с поезда. Полагаю, вы найдете какой-нибудь другой способ добраться до места назначения.

Глава 4

— Ссадили с поезда! Вышвырнули вон, словно какую-то преступницу! Я еще никогда не чувствовала себя такой… такой… — От возмущения Мора, шагавшая рядом с Митчелом по направлению к невзрачному зданию гостиницы, не могла найти подходящего слова.

— Униженной! — весело подсказал Митчел слово, которое могло бы закончить начатое предложение.

— Чему вы радуетесь? Он пожал плечами:

— А что остается делать? Мы можем сесть, на ближайший поезд. Пойду наведу справки в кассе.

— Не стоит беспокоиться. Я заметила, как охранник скрылся в помещении телеграфа. Если он не собирается отправить телеграмму своей матушке или еще кому-то из родственников, то мы больше не сможем воспользоваться железной дорогой. Думаю, что он сейчас рассылает по телеграфу соответствующее предупреждение. — Она вздохнула. — И это, кажется, не лучше, чем увидеть свою физиономию на доске объявленных в розыск преступников.

— Можно отправиться дилижансом. — Он искоса взглянул на нее. — Или верхом?

— В такой холод? К тому же, должна признаться, я не очень хорошо езжу верхом, — прошептала она. — Моя мать считала, что настоящей леди подобает ездить в экипажах. Когда я переехала к Дейдре, она начала меня учить верховой езде, но до Дейдры мне далеко.