Парлан изо всех сил сдерживался, чтобы не смеяться, но по утрам, когда он помогал жене выбраться из постели, это давалось ему с трудом.

Тем не менее, думала она, пытаясь подняться на ноги, должно же быть что-то такое, что помогло бы ей удовлетворить неожиданно появившуюся у нее в последнее время охоту к перемене мест. И вышивание, конечно, никак не могло удовлетворить это желание. Неожиданно она поняла, что ей нужно, и, направляясь к выходу из зала, повеселела. Поскольку Парлана не было в замке, ее предприятие могло завершиться вполне успешно.

По пути на конюшню она едва не расхохоталась. Хотя она старалась двигаться осторожно и намеревалась ускользнуть из замка незамеченной, стало ясно, что это невозможно. Для того чтобы передвигаться тихо и быстро, она стала слишком неповоротлива. Кроме того, за ней продолжали следить — как-никак она была женой лэрда и находилась на сносях. При этом все еще оставался на свободе Рори Ферпосон, которого раз или два замечали в подозрительной близости от замка Дахгленн.

Эмил вошла в конюшню и направилась к Элфкингу.

— И что же мы тут делаем?

Едва не задохнувшись от страха и неожиданности, Эмил развернулась на каблуках.

— Артайр, это ты? Не смей меня больше пугать! — приложив руку к заколотившемуся вдруг сердцу, сказала она.

— Пугать тебя? Вот уж чего я не хотел. — Молодой человек подошел поближе, и Эмил заметила, что он не сводит глаз с ее огромного живота. — Как ты себя чувствуешь? — осведомился он.

— Рожать здесь и сейчас не собираюсь. Но если ты меня еще разок напугаешь, то это, возможно, и произойдет.

— Тогда я очень постараюсь не сделать этого ненароком. А теперь ответь мне. Что ты здесь делаешь?

— Собираюсь отправиться на верховую прогулку.

— Ты, должно быть, сошла с ума.

— Да, от скуки.

— Послушай, Эмил, я знаю, что ты сейчас чувствуешь…

— Нет, не знаешь. И не узнаешь никогда. У меня такое ощущение, будто я снова превратилась в пленницу. Нет, хуже.

Когда я находилась здесь в ожидании выкупа, мне жилось куда веселее. Мне уже страшно надоело сидеть без дела или заниматься вышиванием. Мне нужно сменить обстановку.

— Ну и отлично. Но это не означает, что тебе необходимо скакать верхом.

— Нет, означает.

— Ты можешь причинить вред себе или ребенку.

— Да, надо ребенка немного встряхнуть. Что-то он засиделся у меня в утробе. Как ты, надеюсь, догадываешься, детей вынашивают не вечно.

— Справедливо. Но что делать, если ребенок решит появиться на свет, когда, ты будешь за пределами замка и рядом не окажется женщины, способной оказать тебе помощь при родах?

То, как он стоял перед ней, скрестив на груди руки и поглядывая на нее, словно на дитя неразумное, напомнило Эмил Парлана в худшей из его ипостасей. Это вызвало у нее волнение и даже раздражение. Тем не менее она постаралась скрыть свои чувства, поскольку — в отличие от Парлана — Артайра можно было переубедить. Макгуин-младший был более податливой натурой, чем Парлан.

— Артайр, — произнесла она, положив ему ладонь на плечо, — маленькая верховая прогулка умеренным аллюром не может сказаться на ребенке дурно — ведь я езжу верхом всю свою жизнь. Но поскольку я на сносях, мне трудно взобраться на коня без посторонней помощи. И ты мне мог бы помочь. Повторяю, ездить мне не трудно, но помощь все-таки мне необходима.

— Если тебе нужна помощь, чтобы взобраться в седло, значит, ездить верхом тебе нельзя.

— Глупости. Подумай, сколько на свете женщин — совершенно здоровых, кстати, — которые никогда не садятся на лошадь без посторонней помощи.

— Но они не вынашивают наследника Макгуинов. Уверен, что Парлан запретил тебе садиться на лошадь в этом состоянии.

— Ошибаешься. Мы вообще не говорили на эту тему. — Эмил считала, что она не нарушает никаких обещаний, поскольку Парлан и в самом деле такого рода приказаний ей не отдавал, хотя она и продолжала свои прогулки до самого последнего времени. Не так давно, правда, она почувствовала, что муж собирается с ней об этом поговорить, и, не дожидаясь неприятного разговора, прекратила верховые прогулки по собственной инициативе. — Я сама перестала ездить, поскольку решила, что выгляжу на Элфкинге уморительно — с таким-то животом.

— Тогда с какой стати ты вдруг решила прокатиться сейчас?

— Потому что если я и впредь буду сидеть, как курица, высиживающая яйца, то просто сойду с ума! — вскричала она, но тут же взяла себя в руки. — Извини. Трудно сохранять спокойствие в моем положении. — Она улыбнулась и с надеждой посмотрела на Артайра. — Ты поможешь мне взобраться в седло?

— Помочь-то я, конечно, помогу, — продолжал ворчать Артайр, уступив ее просьбам, — хотя знаю, что мне придется очень и очень об этом пожалеть. Следовало бы подождать возвращения Парлана.

— Парлан вернется не скоро, и тогда мне уж точно будет поздно гарцевать на коне.

— Понимаю. И молюсь Богу, чтобы он вернулся в Дахглени после того, как вернемся мы.

— По-моему, ты совсем не слушаешь, о чем здесь говорят, Парлан, — сказал Лаган и перемигнулся с Лейтом, прежде чем обнять лэрда.

Парлан поморщился, потому что понял: Лаган прав. Он прибыл на встречу с Менгусами и их сторонниками не только для того, чтобы убедить собравшихся, что его брак с Эмил Менгус — залог их будущего союза, но и для того, чтобы разузнать, как обстоят дела с поимкой Рори Фергюсона. В душе он считал, что с Рори так или иначе скоро будет покончено, поэтому и сам не заметил, как его мысли переключились на другое. Он стал думать об Эмил и о ребенке, который должен скоро появиться на свет.

— Признаться, мне не хотелось оставлять Эмил. Она вот-вот должна родить.

— Это вот-вот продолжается уже больше месяца. Я начинаю уже подумывать, что дитя решило выбраться из утробы на своих двоих.

Рассмеявшись над шуткой Лагана, Парлан покачал головой:

— Эмил и тут решила отличиться.

— Эй, прислушайтесь к тому, что говорит старый Саймон Брот, — прошипел Лейт, взывая к всеобщему вниманию.

— Повторяю, я уверен, что это работа нашего милого Рори. Не хочу причинять тебе боль, дружище Лахлан, и возрождать в твоей памяти печали прошедших лет, но вынужден сообщить, что девушка, труп которой мы обнаружили, была убита точно так же, как твоя жена. Это сделал Рори — и никто другой. Даже такой старик, как я, в этом уверен.

— Ты знаешь имя убитой?

— Нет, Лейт. Никто здесь такой раньше не видел. А приехала она сюда несколько недель назад, — ответствовал старый Саймон Брот.

— Тогда здешние жители вполне могли с ней познакомиться. — Парлан знал, что в их краях любой чужак привлекал к себе пристальное внимание. — Возможно, найдется ниточка, которая позволит нам установить имя несчастной или того человека, который ее прикончил.

— Ты полагаешь, это важно? — спросил Саймон.

— Очень может быть.

— Ну, говорят, что это была насквозь лживая, очень красивая женщина с густыми каштановыми волосами лет двадцати от роду. Точно никто сказать не может, но те простолюдины, которые видели ее в деревенской гостинице, упоминали, что, ко всему прочему, добротой она тоже не отличалась. Словом, настоящая стерва, хотя и допустила до себя сына хозяина гостиницы — он крепкий и ладный парень.

— Это мог быть кто угодно. Есть еще какие-нибудь приметы? Что угодно, лишь бы установить ее имя.

— Да, чуть не забыл. А ведь я хотел показать его вам прежде всего. — Саймон вынул из кармана кольцо и поднял над головой, чтобы все собравшиеся могли его рассмотреть. — Не думаю, что оно поможет нам прийти к правильному выводу, но все же… Далеко не всякий может позволить себе иметь такое.

— Лаган, — прошептал Парлан, не сводя с кольца глаз. — Узнаешь?

— Да, боюсь, что узнаю. — Лаган поднялся с места, подошел к Саймону и взял у него кольцо. — Ты был прав, старина. Эта женщина не здешняя. Вот почему здесь ее ник то не признал. Ее звали Кэтрин Данмор, и она была моей кузиной. Скажи, Саймон, как поступили с телом?

— Похоронили. В деревне каждый может показать ее родственникам место захоронения. Остается выяснить, что она делала в компании с этим человеком?

— Когда выяснилось, что именно Кэтрин выдала с головой Парлана и Эмил Рори Фергюсону, ее жизнь сделалась невыносимой. Ей некуда и не к кому стало ездить в гости, и одиночество постепенно затягивало на ее шее петлю все туже и туже. Кто-нибудь видел или слышал что-нибудь о том, где она была убита?

Место, где убили Кэтрин Данмор, находилось неподалеку от границы между горными землями и владениями лэрдов, проживавших в долине. Из этого можно было сделать вывод, что Рори обретался где-то поблизости. До Дахгленна отсюда тоже рукой было подать, и Парлан насторожился.

Тем временем Саймон продолжал говорить:

— Рассказы местных жителей ничего не стоят. Они, правда, утверждают, что посетители у леди время от времени появлялись, но не могут рассказать, как они выглядели. Их было двое — высокий и другой, постоянный его компаньон, значительно ниже первого. Они скользили, словно тени, и были закутаны до самых глаз. Их никто толком не рассмотрел. Женщина была привязана к постели, а во рту был кляп, так что кричать она не могла. Кроме того, в гостинице в ту ночь было малость шумновато. Люди видели, как высокий входил к даме, но никто не видел, когда тот ушел. Как я уже говорил, отметины на ее теле позволяют утверждать, что она пала, от руки этого ублюдка Рори.

— Я тоже так думаю. То, что Кэтрин умерла здесь, заставляет меня утвердиться в мысли, что Рори слишком близко подобрался к Эмил. Я возвращаюсь в Дахгленн. Лаган, ты едешь со мной?

— Мне бы очень хотелось, Парлан, но долг призывает меня в дорогу. Я должен сообщить родным о смерти Кэтрин.

— Понимаю. — Парлан коснулся плеча Лагана. — Прими мои соболезнования.

— Я не особенно печалюсь о ней, хотя она и была моей родственницей. Но меня выводит из себя жестокость, с которой было совершено убийство. Хотя по Кэтрин вряд ли многие станут убиваться, такой мучительной смерти она не заслужила.

— Такой смерти не заслуживает никто, кроме тех людей, которые ее сеют. Ты вернешься в Дахгленн?

— Как только покончу с моей печальной миссией.

— Я еду с тобой — прямо сейчас.

Бросив взгляд на Лейта, Парлан согласно кивнул:

— Признаться, это меня несколько удивляет. — Потом он взглянул на Лахлана, поднимавшегося на ноги. — Как, и ты? Неужели вы оба сомневаетесь в моих способностях защитить жену?

— Нет, парень, никто в этом не сомневается, но если ты малость подумаешь, то поймешь, почему мы собрались ехать с тобой. Дело в том, что ты искал Рори в своих землях, а я — в своих. Мы не знали, в каком направлении он улизнул. Зато сейчас мы имеем об этом представление, По этой причине следует объединить наши усилия.

— Что ж, ты прав. В таком случае нам следует поторапливаться. А то может случиться так, что верный пес Рори — Джорди — снова вдохнет немного разума в своего хозяина, и подонок опять от нас ускользнет. — Парлан поспешил прочь из главного зала замка Лахлана. Остальные торопливо последовали за ним.

Они были на полпути к Дахгленну и ехали не торопясь, стараясь сберечь силы своих коней. Лейт подъехал к Парлану и попытался найти слова, чтобы ослабить волнение, следы которого проступили на лице лэрда.

— Эмил хорошо охраняют.

— Да, — подтвердил Лахлан, оказываясь от Парлана по другую руку.

— Этот человек не сможет до нее добраться — ведь она под защитой стен Дахгленна.

— В том случае, если она действительно под их защитой. — Парлану трудно было объяснить, почему он вдруг усомнился в этом, однако в его душе зародился страх.

— Ну где ей, глупышке, быть еще? Сейчас она, должно быть, располнела и ходить ей трудно.

— Да, отец. Толста до чрезвычайности, — ухмыльнулся Лейт. — Я видел ее не так давно и помню, что помогал ей подниматься со стула.

— Да. — Парлан тоже коротко улыбнулся в ответ, но потом снова сделался мрачным. — Беременность приковала бы к креслу любую другую женщину. Когда ребенок разрастается в утробе, многие вообще стараются ходить поменьше.

Но я не уверен, что Эмил из их числа.

— Да уж. — Лахлан поморщился. — Она всегда отличалась от других женщин и девиц. И то, что она на сносях, не изменило ее характер.

— Именно. В последнее время ею овладело беспокойство, и это тревожит меня больше всего. Не могу сказать почему, но мне вдруг показалось, что в Дахгленне все обстоит совсем не так, как следует. Это чувство с каждой минутой становится все сильнее и сильнее.

— Пришпорим лошадей! — Лахлан еще не закончил фразы, а сам уже начал наподдавать.

Парлан последовал его примеру, пробормотав:

— Ежели она не сидит в замке, как ей положено, клянусь, я ее поколочу.

— А я буду ее держать, чтобы тебе было сподручнее ее наказывать, — поддержал зятя Лахлан.

— Мне кажется, что мы приедем в Дахгленн в разгар родов. У нее, что называется, уже все сроки просрочены — и это, пожалуй, больше всего тебя волнует.

— Очень хочу, чтобы ты оказался прав, Лейт. Хотя я и беспокоюсь по поводу того, как пройдут роды у Эмил, я предпочел бы, чтобы она мучилась от схваток, нежели пребывала за пределами Дахгленна, где Рори может наложить на нее свою гнусную лапу.

Эмил глубоко вздохнула и улыбнулась продолжавшему хмуриться Артайру. Они сделали короткую остановку, чтобы женщина могла насладиться прелестью приволья и свободы, которых была лишена в течение долгого времени. Было куда приятнее находиться вне стен замка и радоваться солнышку, нежели смотреть, как уходят погожие дни, скрываясь за каменной стеной. Артайр, однако, оказался не слишком приятным спутником, поскольку вовсе не делал секрета из того, что эта вылазка на природу ему не по вкусу.

— Прекрати дуться, Артайр, и наслаждайся! В наших краях хорошая погода редкость.

— Она мне понравится куда больше, если я буду знать, что ты в безопасности за стенами Дахгленна и ступаешь ногой по твердой земле.

— На спине Элфкинга я в полной безопасности, не хуже чем за стенами замка. — Эмил погладила сильную шею жеребца. — Уж он-то никогда мне не сделает дурного.

— Верно. Ты выдрессировала коня под стать себе. Но не верховая прогулка меня смущает. У меня дурное предчувствие, что эта прогулка может дорого нам обойтись. Парлану твоя идея уж точно бы не понравилась.

Артайр был прав, но Эмил вовсе не собиралась с ним соглашаться.

— Мы ведем себя чрезвычайно осторожно. Едем так, как будто под нами старые клячи, а не великолепные кони. И что в этом дурного? Если Парлан разозлится, когда узнает о нашей вылазке, я возьму всю вину на себя. В конце концов ведь это я вытащила тебя из замка, заставив поступиться здравым смыслом.

— Что верно, то верно, и я до сих пор не пойму, почему пошел у тебя на поводу.

— Потому что ты — душка.

— Или, вернее, дурак дураком. Как ты не понимаешь, Эмил, что позволить женщине на сносях скакать на лошади — чистейшее сумасшествие. Кроме того, ты забыла, что Рори Фергюсон все еще не пойман.

— Вот уж о чем я никогда не забуду. Но ведь он не станет сшиваться так близко от Дахгленна и от длинного меча Парлана, верно?

— Кто знает? У этого парня не все в порядке с головой.

Конечно, глупо подходить близко к Дахгленну, где у всех руки чешутся проткнуть его мечом. Но захватывать в плен тебя и подвергать пыткам тоже было глупо. Ведь ни спрятать тебя как следует, ни удерживать слишком долго в замке он бы не смог. Однако же он на это пошел. Кроме того, сумасшедшие иногда могут быть чрезвычайно хитрыми.

— У Рори есть приятель — Джорди. Он по-настоящему умен и не позволит Рори слишком приближаться к замку.

— Вот была бы благодать, если бы они поступали как по писаному, но, — Артайр пожал плечами, — когда имеешь дело с такими мерзавцами, все может случиться. Возможно, Джорди временами и вправляет Рори мозги, но не следует забывать, что хозяин все-таки Рори.

Эмил содрогнулась и несколько раз нервно оглянулась вокруг. Потом сказала себе, что ее страхи ни на чем не основаны. Рори берег свою драгоценную шкуру как зеницу ока. Дахгленн же был для него, пожалуй, самым опасным местом на свете.

Однако, несмотря на эти здравые мысли, озноб ужаса пробежал у нее по спине. Она подумала, что в нынешнем своем состоянии совершенно беспомощна. Помимо этого, всякая угроза ей являлась одновременно угрозой ребенку.

Раздумывая над этим, Эмил сама не заметила, как ее руки невольно потянулись к обширному чреву. Сколько бы она ни убеждала себя, что нечего давать воли страхам и слушать мрачные пророчества Артайра, ощущение того, что Рори поблизости и, возможно, наблюдает за ней, не проходило, несказанно ее раздражая. Она подняла глаза и посмотрела на Артайра.

Артайр ответил ей грустным взглядом. Эти люди медленно продирались навстречу друг к другу сквозь былое недопонимание и вражду в стремлении сдружиться, но молодой человек до сих пор не решился бы утверждать, что знает жену брата хотя бы поверхностно. Он даже не предполагал, до какой степени ее изучил Парлан — да и изучил ли вообще? В жизни еще ему не приходилось встречать женщины, которая бы получала удовольствие, действуя вопреки устоявшимся правилам и нормам. Артайр надеялся вложить в нее хотя бы чуточку здравого смысла, высказывая вполне обоснованные опасения, но взамен ничего, кроме раздражения, не получал.

— Ты все время стараешься меня напугать, Артайр Макгуин, не так ли? — спросила Эмил и тихонько выругалась, заметив виноватое выражение его лица. Это подтверждало ее подозрения на счет Артайра: тот просто ее запугивал.

— Я всего лишь хотел, чтобы ты проявила здравый смысл, — Так, как его понимаешь ты?

— И тебе бы следовало понимать его точно так же. Я же честно говорю тебе о том, что меня беспокоит.

Она вздохнула, постаралась взять себя в руки и кивнула:

— Справедливое замечание, не стану спорить. Но было бы лучше, если бы ты оставил мрачные мысли при себе.

— Я вовсе не собирался тебя запугивать. Скажи, ты хорошо себя чувствуешь? — вдруг спросил Артайр, озабоченно оглядывая ее живот.

— Если ты полагаешь, что испугал меня настолько, что я начну рожать прямо сейчас, то ошибаешься. — Артайр при этих словах вспыхнул, и Эмил не смогла сдержать улыбки. — Запомни, ребенок не появляется на свет мгновенно. В особенности если это первый ребенок. Даже если бы у меня начались родовые схватки от испуга, прошли бы долгие часы, прежде чем наследник Парлана появился бы на свет. Поэтому не волнуйся.

— Но ведь у тебя уже прошли все сроки.

— Ну и что? Это не означает, что ребенок родится быстрее, чем это обыкновенно бывает.

— Я по-прежнему уверен в том, что тебе следовало бы находиться в Дахгленне поближе к кровати. И чтобы вокруг были женщины, способные в любой момент прийти на помощь.

— Знаешь, я уже начинаю думать, что ты прав. Хотя я очень стараюсь, мне никак не удается избавиться от мыслей о Рори. После того, что ты наговорил, у меня появилось ощущение, что за нами следят из-за каждого куста.

Артайр поморщился, но все же протянул руку и ободряюще пожал ее кисть.

— Извини. Я не хотел.

— Знаю. Но каковы бы ни были твои намерения, ты победил. Мы сейчас же возвращаемся в Дахгленн.

— Тогда чего тянуть? Поехали?

— Я тяну потому, что стоит мне вернуться в Дахгленн, как снова окажусь в плену его толстых стен, и пройдет много времени, прежде чем мне удастся снова выехать за пределы замка. Да, ребенок запаздывает — ничего не скажешь. Но уже совсем скоро он прикует меня к постели надолго: ведь мне придется его выкармливать. Поэтому мне хочется еще немного побыть здесь. Подышать воздухом свободы. — Она улыбнулась. — Кстати, и тебе есть чем заняться. Поглядывай вокруг и попытайся вовремя заметить тех, кто за нами подглядывает.

— На самом деле, Эмил, я не думаю, что он подобрался к нам так уж близко.

— Ладно, нечего идти на попятную. Надо быть осмотрительными. Я как-то упустила это из виду. Нет, нельзя расслабляться, пока Рори не будет пойман.

Рори не мог отвести глаз от парочки на поляне.

— Давненько мы с тобой не встречались, моя маленькая шлюшка. Ты только посмотри на нее, Джорди!

Ненависть, смешавшись со страстью и желанием обладать этой женщиной, обдала его жаром с головы до ног.

Эмил Менгус, прекрасно одетая и, как всегда, красивая, выглядела словно важная дама — но Рори прекрасно знал, кто она такая. Обыкновенная шлюха — вот кто.

Он перевел взгляд на ее чрезвычайно увеличившийся в объеме живот, и руки сами собой сжались в кулаки. Так же как и Кристи, Эмил отдала свое тело другому мужчине. Хуже того, Эмил отдала свою плоть в усладу ненавистному лэрду клана Макгуинов, позволила ему засеять свое лоно и взрастить в нем ребенка.

Когда он занимался Кристи, ему удалось получить от нее кое-что — по крайней мере смерть женщины доставила ему определенное удовлетворение. Но, убив Эмил, он бы добился куда большего. Прежде всего была бы отомщена ее измена, кроме того, он воздал бы всем, кто согнал его с насиженного места и заставил скитаться. Лахлан Менгус лишился бы дочери, столь похожей на его погибшую жену.

Ему пришлось бы пережить заново смерть Кристи. Черный Парлан тоже был бы поставлен на колени — он лишился бы не только жены, но и ребенка, наследника.

Джорди, лежавший за кустами рядом с Рори, отодвинул рукой ветку и глянул вперед.

— Вижу. Это она. Ну что, теперь мы можем отсюда убраться?

— Теперь, когда она в моей власти — стоит только руку протянуть? Не будь дураком!

— Знаешь, я начинаю подумывать, что и в самом деле глуп. Разве не глупость — находиться у самых стен Дахгленна и не иметь при себе даже паршивой клячи, чтобы удрать в случае чего? Вокруг нас бродят люди, желающие нас поймать и проткнуть мечами. А теперь, после того как ты прикончил родственницу Данморов, их станет еще больше.

— Она заслужила такой конец. Кто она, собственно, была такая? Вечно скулившая шлюха. Сомневаюсь, что в этой стране есть человек, который пролил по ней хотя бы слезинку.

— Верно, но даже если все Данморы ненавидели Кэтрин при жизни, после ее смерти они наверняка вспомнили, что она их родня, и готовы отомстить. Кровь за кровь.

— Пусть делают что хотят. Им меня не поймать. Как и всем тем, кто безуспешно охотится за мной вот уже несколько месяцев. Надеюсь, ты не думаешь, что я уползу прочь, как побитая собачонка?! Я потерял все. За мной охотятся, как за диким зверем. Должен же кто-то за это заплатить!

— Да, но зачем добровольно лезть в их сети? Посмотри, кто с ней рядом: это же Артайр Макгуин собственной персоной. Ты что думаешь, он отдаст тебе эту женщину без борьбы? Она жена его брата, его лэрда, наконец. Она, кроме того, вынашивает наследника рода. Если он тебя унюхает, то помчится, размахивая мечом, чтобы с тобой покончить.

— Пусть попробует. Пусть поорет и помашет своей железякой вволю. Он ничтожество. Вечно пьяный мальчишка — вот кто он такой. Мне ли его бояться!

— Поговаривают, что он сильно изменился. С каждым днем он становится все сильнее и все больше походит на своего старшего брата. Сейчас по крайней мере он совершенно трезв.

— Ты бормочешь, как напуганная старуха, Джорди!

Посмотри на бабу. Вишь, расселась и поглядывает на парня с улыбочкой. Не удивлюсь, если она обслуживает их обоих.

Она пошла в мамашу. Кристи отказалась от меня и ушла к Лахлану. Но она за это заплатила. Теперь пришла пора расквитаться и с дочуркой. Это будет двойная победа. Одним ударом я лишу Черного Парлана и жены и наследника.

— Если только сейчас не подъедет Парлан и не покончит с тобой — и тоже одним ударом.

Джорди в последнее время стал жалеть, что не оставил Рори. Ему следовали уйти от него уже много лет назад. С каждым днем с этим человеком становилось все труднее и труднее. Джорди знал, что Рори доведет их обоих до плахи или их убьют как бешеных собак без суда и разбирательств.

Но Джорди понимал, что опоздал. Да, сам он никого не убивал, тем более женщин, но он во всем помогал Рори и с презрением относился к его жертвам, так что его руки тоже были залиты кровью невинных жертв. И те, кто нынче охотился за ними, знали это. Деваться было некуда. Джорди был связан с Рори одной веревочкой — и, видно, до самой смерти. И сейчас он хотел одного — чтобы Рори отказался от безумного замысла.

— Пусть, пусть этот сукин сын появится. Я даже этого хочу. Он не найдет здесь меня, а значит, и не убьет, как ему того хотелось бы. Зато он найдет здесь кровь и мертвые тела. Господь не лишит меня возможности отомстить этому ублюдку и женщине, которая меня оскорбила отказом и пренебрегла мною. — Рори вытащил из ножен меч и выбрался из кустов. Взгляд его был прикован к молодой паре на поляне.

Подумав, что Господь уже давно отступился от Рори, Джорди с неохотой последовал за ним. У него не было ни малейшего желания убивать Эмил, потому что он понимал:

Парлан после этого будет идти по их следу днем и ночью, пока не прикончит. Тем не менее он больше не пытался остановить Рори. Он уже не был уверен, что в силах это сделать.

Эмил потянулась и одарила Артайра улыбкой. Тот изо всех сил старался быть с ней терпеливым и благожелательным. И это при том, что всем своим видом выражал страстное желание покинуть поляну и возвратиться под защиту стен Дахгленна. Подумав, она решила, что, возможно, им и в самом деле пора. Артайр помог ей совершить восхитительную прогулку, и было бы только справедливо, если бы она вняла его советам и вернула парню спокойствие, которого он лишился с того самого момента, как они выехали за ворота.

Она улыбнулась. Катание на Элфкинге ее утомило. Беременность слишком изменила ее тело, сидеть на лошади стало трудно. Кроме того, она так и не смогла отделаться от чувства, что за ними следят. Хотя поляна, на которой они с Артайром расположились, была чарующим местечком, она уже не ощущала себя здесь в полной безопасности.

— Ты меня уговорил, Артайр. Со свободой на время покончено. Мы можем возвращаться.

Тот с облегчением перевел дух:

— Так едем? Или побудем еще несколько минут?

— Хватит. Ничего нового я уже здесь не увижу.

— А вот тут ты ошибаешься, моя прелестная шлюшка.

Приглядись — и увидишь свою смерть. Вот она — пришла за тобой.