— Нет необходимости связывать себя браком с девушкой, которую ты никогда не любил, ради обещания, данного умершему человеку.

— Я разве не сказал только что, что хочу на тебе жениться? — осведомился Рори и погладил ее по шее.

— Но зачем это тебе? Я знаю, что во мне много такого, что тебе не по нраву.

— Из тебя выйдет красивая шлюха — такая же, какой была твоя мать.

Она отбросила его руку:

— Моя мать не была шлюхой!

— Можешь не сомневаться, была. Она отдала свою красоту этому простофиле Лахлану. А ведь я мог дать ей и молодость и красоту, не уступавшую ее собственной. Мы могли сделаться парой, которой бы завидовал весь мир!

— А что ты знаешь о моей матери?

— Достаточно. И ты очень на нее похожа. Точь-в-точь, как она. Ты тоже могла заполучить меня, а польстилась на этого чудовищного Макгуина, отдалась ему и выставила меня перед всем миром полнейшим болваном.

Каждый раз, когда он делал шаг по направлению к ней, Эмил на шаг от него отступала. В том, как говорил Рори, чувствовалось нездоровое возбуждение. Эмил подозревала, что в этот момент он совершенно забыл, кто перед ним стоит, по крайней мере не до конца отдавал себе в этом отчет.

Но более всего молодую женщину поразили слова жениха о ее матери. Она-то даже представления не имела, что ее мать и Рори были знакомы.

— Я была захвачена в плен и находилась у Макгуина в ожидании выкупа.

— Ты стала любовницей Парлана Макгуина, его шлюхой! Все эти месяцы ты провела, валяясь в грязи вместе с ним. — Рука Рори метнулась и сжала горло Эмил. — Ты запятнала себя, потеряла свою честь в постели Парлана.

Эмил попыталась ослабить хватку, ей было трудно дышать, однако пальцы Рори были словно из металла. Казалось, он не обращал внимания, что его длинные ногти впились в кожу девушки и жестоко ее ранят. Неожиданно Эмил поняла, что попала в плен к сумасшедшему. Она допустила роковую ошибку, решив, что он не убьет ее.

— Потише, парень, надеюсь, ты не хочешь задушить ее.

Хватка Рори неожиданно ослабла, и Эмил упала на колени. Она принялась массировать испятнанное синяками горло, оглянулась, чтобы выяснить, кто ее спас. Но ее надежда, что это кто-нибудь не из компании Рори, мгновенно потухла, когда она разглядела говорившего — пухлого, с кислым выражением лица человека по имени Джорди. Эмил знала, что этот парень никому в жизни, кроме Рори, не стал бы помогать. Просто сейчас Джорди считал, что убивать ее не настало время. Нет, вряд ли Джорди обременял себя соображениями милосердия.

Заметив, что Джорди оставил дверь открытой, девушка окинула взглядом стоявших перед ней мужчин. Они были настолько поглощены беседой, которую вели шепотом, что, казалось, забыли о ее присутствии. Осторожно, стараясь не потревожить своих мучителей и звуком, девушка метнулась к двери.

И тут Джорди с молниеносной быстротой, которую вряд ли кто ожидал бы обнаружить в этом увальне, захлопнул дверь у нее перед носом и запер на засов. Затем на его лице появилось выражение, которое с натяжкой можно было бы назвать сочувствием. Однако Эмил усомнилась, что Джорди способен сострадать, — слишком долго он был верным сторожевым псом Рори.

— Ты никуда не пойдешь, девушка. Будешь сидеть в этой комнате до тех пор, пока мой хозяин не соизволит дать другое указание.

— Ты, стало быть, тоже хочешь меня убить?

— Он не собирается убивать тебя. Пока по крайней мере.

Тебе необходимо оставаться в живых до самой свадьбы.

— В таком случае не будем терять времени. Пусть он убьет меня сейчас, поскольку его женой я не стану никогда.

— Я бы на твоем месте, госпожа Менгус, не стал бы говорить с такой уверенностью. Наш Рори умеет обращаться с девушками и делать их покорными. Я очень удивлюсь, если ты со временем не переменишь свое решение.

Прежде чем она успела что-либо ответить, ее рывком подняли на ноги. Уставившись на кулак Рори, который устремился к ее лицу, она краем глаза заметила застывшее на его лице выражение. Теперь-то Эмил поняла, что может вызвать у него на губах улыбку. Она была права — лучше бы ей об этом не знать. Рори Фергюсон получает удовольствие, только мучая других.

Удар опрокинул Эмил на кровать. Хотя в голове у нее мутилось, а один глаз стал мгновенно заплывать от удара, ей удалось увернуться, когда Рори попытался было взяться за нее снова. Хотя Джорди и пальцем не пошевельнул, чтобы ей помочь, ее успокоило уже то, что Рори он тоже помогать не стал. Еще дважды ей удалось уклониться, прежде чем суженый нанес новый удар, который отбросил ее на пол.

Девушка знала, что тягаться с Рори в кулачном бою ей не по силам, однако не желала сдаваться. Тем не менее, когда она попыталась найти что-нибудь, чем обороняться, на нее кинулся Джорди. Схватка продолжалась, и она больше устала от попыток высвободиться из рук Джорди, чем от борьбы с Рори. Тот выбрал удобный момент и нанес ей очередной удар, отбросив к стене. Она почувствовала, как теряет сознание, но, прежде чем это случилось, успела подумать, что Джорди ошибается и Рори убьет ее, не дожидаясь свадьбы.

Рори стоял над бездыханным телом Эмил, в то время как Джорди проверял, дышит ли она.

— Ну что, мертва?

— Нет. Сильная девушка. Но ты должен сдерживаться, если и в самом деле хочешь на ней жениться.

— Я все знаю, Джорди, нет нужды постоянно мне об этом напоминать. Сними с нее одежду и привяжи к кровати.

Джорди счел нужным сказать:

— Может быть, стоит дать ей время, чтобы оправиться?

— Нужно сломить ее дух, Джорди, — и побыстрее.

Необходимо жениться на ней раньше, нежели явятся спасители. — Он внимательно следил за тем, как Джорди раздевал Эмил. — Она красива так же, как была хороша собой ее мать. Мы отлично проведем с ней время, — Сейчас, что ли? — Джорди привязал запястья Эмил к спинке кровати.

— Нет, пусть она малость освежится — ну и подумает кое над чем. Хотя ее необходимо наказать за то, что допустила до себя Парлана. Принеси мой кнут — тот, из сыромятной кожи. Как уже сказал, я не могу позволить ей умереть.

Сначала она должна побывать на собственной свадьбе. Поторопись. Я хочу, чтобы кнут был у меня в руках, прежде чем она очнется.

Эмил пришла в себя и выругалась. Боль во всем теле мгновенно напомнила ей, где она и что происходит. Меньше всего ей хотелось возвращаться к реальности. В беспамятстве был хотя бы слабый лучик надежды.

Холод, который она ощутила, заставил Эмил сначала сморщиться в недоумении, потом ахнуть. Одного взгляда на собственное тело было достаточно, чтобы подтвердить ее догадку: она лежала нагая. Она взглянула на собственные руки и увидела, что запястья привязаны к изголовью кровати. Эмил попыталась освободиться, но тут услышала тихое хихиканье.

Вперед выступил Рори.

— На твоем месте я бы не стал растрачивать силы, что у тебя еще остались, моя маленькая шлюшка. Джорди надежно завязал узлы.

Она заставила себя отвести взгляд от небольшого кнута, которым Рори с видимой беспечностью похлопывал себя по ноге.

— За это ты умрешь, Рори Фергюсон, можешь не сомневаться, — с ненавистью произнесла Эмил.

— Неужели? И кто же станет за тебя мстить? Твой дражайший отец? Да он и смотреть на тебя не хочет. Тогда, может быть, храбрец Лейт? Он еще ребенок, и, если твой отец не позаботится оградить его от поединка со мной, я изрублю его на куски. Тогда, может быть, этот сын шлюхи Черный Парлан? Вряд ли. Скорее всего его уже нет на свете.

— Нет, его рана не была смертельной. — Она, скрывая отчаяние, пыталась возражать Рори.

— Да брось ты. Стрела пронзила ему бедро. Даже ребенок вроде тебя, который и войны-то почти не видел, знает, насколько опасна такая рана — кровотечение подчас трудно остановить. — Рори пожал плечами. — Ну а если он и остался жив, с какой стати ему думать о тебе? У него полно таких, как ты, шлюх — только выбирай. Он заботится о своих людях и не станет рисковать их жизнями только ради того, чтобы снова заполучить себе в постель маленькую потаскушку из долины. Это при всем том, что ты была с ним очень мила — а ведь ты была, верно? Тут и сомнений быть не может, ведь тебе удалось так долго удерживать при себе Черного Парлана! Тебе придется показать мне все, чему он тебя научил. Но не сейчас. Как твой суженый и твой хозяин в глазах закона, я решил наказать тебя за несовместимое с моралью поведение.

Он нанес удар кнутом так быстро и ловко, что она едва смогла сдержать вырвавшийся из горла крик. Эмил сжалась, чтобы встретить второй удар, но его не последовало. Вместо того чтобы бить, Рори стоял и любовался ее обнаженной спиной. Она заметила, с какой сноровкой и любовью он сжимал в ладонях кнут, и ее пронзил ужас.

— Да, ты похожа на свою мать, — пробормотал он, прикоснувшись к следу, оставленному кнутом у нее на спине. — И у Кристи рубцы появлялись так же легко. Боль, так сказать, мгновенно обретала на ней цвет. И ее тоже приходилось наказывать за недостойное поведение, но уж слишком я усердствовал. Она умерла. Но я из тех людей, которые учатся на своих ошибках. Ты будешь жить очень долго.

Его бормотание, разговоры о насилии напоминали болтовню умалишенного, и от этого Эмил не только исполнилась в очередной раз ужаса, но и пришла в недоумение.

— Моя мать умерла от болезни, развившейся после родов…

— Да, так сказал тебе отец. Он слишком слаб, чтобы открыть тебе правду. Мне кажется, пришло время рассказать, как все было на самом деле. Я помогу тебе понять некоторые особенно важные детали, и ты поймешь наконец, что самое мудрое — это склониться перед моей волей.

— Тебе никогда не быть моим хозяином, Рори Фергюсон.

— Ты глупа и упряма, как Кристи. Она умерла, пытаясь противостоять мне, но ты проживешь дольше ее и научишься подчиняться. Она тоже меня оскорбляла — прямо как ты — и тоже не хотела выходить за меня замуж. А я тогда был слишком молод и не знал еще, как сделать, чтобы она не вышла замуж за другого. — Тут он с силой ухватил Эмил за подбородок и заставил ее смотреть ему в глаза. — Я ждал долгие годы, пока ты подрастешь и станешь такой же, как твоя мать, а в том, что вы очень похожи, я не сомневался с того самого момента, как ты с криком вышла в этот мир. Мне пришлось ждать годы и годы, чтобы исправить те ошибки, которые я допустил с Кристи. Хотя я лишился возможности пролить кровь твоей девственности, я все еще хочу — и могу заставить тебя приползти ко мне на четвереньках. Я заставлю тебя просить у меня прощения за то, что ты раздвинула ноги перед Парланом Макгуином.

— Не дождешься. Прежде чем я приползу к тебе, я оделю своими ласками последнего бродягу в Шотландии. — С этими словами она плюнула ему в лицо.

Рори пришел в такую ярость, что в следующее мгновение ей пришлось пожалеть о содеянном. Понадобилось вмешательство Джорди, чтобы он снова взял себя в руки. Из тех страшных ругательств, которыми Рори ее наградил, Эмил узнала, что ее поступок чрезвычайно походил на материнский. Рори уже начал путаться, забывая временами, что перед ним дочь, а не мать. Прошлое смешалось в его больной голове с настоящим.

Как бы то ни было, Эмил наконец поверила в то, что Рори убил ее мать, а отец долгие годы лгал своим детям.

Единственное, что ей хотелось выяснить: знал ли отец, кто явился виновником гибели матери, когда пообещал руку дочери человеку, запятнавшему, как оказалось, себя кровью его жены?

В одном, однако, Эмил была уверена: она не могла больше слушать, как именно Рори прикончил ее мать. Когда одна часть ее сознания взывала к выяснению истины, другая, наоборот, требовала это прекратить, поскольку правда могла оказаться непереносимой. Рори тем не менее снова ударился в откровения. Эмил подозревала, что жених, зная, как мучительно действуют на нее его признания, сознательно избрал их в качестве нового средства сделать ей больно, причем средство это разило с не меньшей силой, чем кнут. Просто оно — в отличие от кнута — не оставляло отметин на коже.

— Ты видишь, Джорди, она пытается вывести меня из себя — точно так же, как это делала Кристи. — Снова он схватил девушку за подбородок и заставил смотреть ему в глаза, но на этот раз ему не удалось вызвать у нее столь же сильного, как прежде, приступа ярости и заставить плюнуть ему в лицо. — Думаешь ускользнуть от меня, отдав концы?

Ничего у тебя не выйдет. Ты не умрешь, пока этого не захочу я. С Кристи я слишком поторопился, поэтому теперь буду сдержанным. Сначала наказание, затем обладание. Мне кажется, тебе будет интересно узнать, каким способом я овладел твоей матерью, моя маленькая шлюшка. Надо же тебе знать, что тебя ждет. Возможно, мой рассказ наведет тебя на мысль покончить с глупым сопротивлением, с нашим, так сказать, противостоянием. И первое, что тебе придется сделать в этом случае — дать согласие на нашу свадьбу.

— Лучше я выйду замуж за самого сатану и проведу брачную ночь среди мучеников ада!

Если Рори Фергюсон не был самим воплощением дьявола, то одним из его ближайших адептов — непременно. Сопровождая свои слова ударами кнута, он поведал своей жертве очередную порцию гнусностей. Внутренне Эмил сжалась и готова была заплакать, как маленькая. Ничто в жизни ее мамы не предвещало такого ужасного конца. Эмил даже подумала, что сатана во плоти не решился бы на те мерзости, на которые оказалась способна злодейская, исковерканная натура Рори.

Девушка молилась о том, чтобы пытки, на которые ее обрек Рори, не ослабляли ее духа. Мысль, что она просто обязана выжить — хотя бы для того, чтобы поведать миру истину о том, каков Рори на самом деле, немало этому способствовала. Должен был найтись человек, способный остановить Фергюсона и заставить его расплатиться по самой высокой цене за смерть ее матери, об истинной подоплеке которой, судя по всему, узнала она одна. Не считая, разумеется, Джорди, который, естественно, знал обо всем, но помалкивал. Надежда на справедливое мщение поддерживала Эмил.

Тем временем Джорди стал утихомиривать разошедшегося вовсю Рори. Как выяснилось, приятель и сообщник был единственной уздой, еще способной сдерживать Рори. Без содействия Джорди злодеяния Рори, вне всякого сомнения, стали бы известны людям уже давным-давно. Сквозь пелену боли Эмил подумала, что Джорди ничуть не меньше виновен, чем Рори, и руки его тоже по локоть в крови жертв.

Помогая хозяину скрывать болезнь, Джорди способствовал тому, что количество людей, сделавшихся жертвами его необузданного господина, все росло. А жертв было немало — в этом Эмил ничуть не сомневалась.

Пребывая в ожидании спасительного забвения, она прислушивалась к беседе мучителей, которая доносилась до нее сквозь туман боли.

— Ей необходимо передохнуть, прежде чем ты примешься за нее снова. Иначе она умрет слишком быстро.

— Этого допустить нельзя. Я должен взять от нее то, чего мне не удалось получить от ее матери. Слишком долго я ждал, чтобы лишить себя такой сладостной мести. — Рори сжал лицо Эмил и принялся трясти до тех пор, пока она не приоткрыла глаза, чтобы снова одарить взглядом своего мучителя.

— Ругаешь небось меня? Она тоже меня крыла почем зря — даже тогда, когда лежала здесь и умирала. Она, помнится, сказала мне, что если я причиню вред тебе, то прядет дьявол и утащит меня в ад. Ну и что.? Где этот джентльмен, спрашивается?

— Он придет за тобой, Рори Ферпосон, — и скоро, хотя я считаю, что даже сам дьявол погнушался бы тобой. — Эмил смежила веки, не в силах больше смотреть в его тусклые, мертвые глаза.

— Мне кажется, ты сделал глупость, что рассказал ей о судьбе матери. Вдруг она тоже кому-нибудь расскажет?

— Не расскажет.

— Почему ты так в этом уверен?

— Потому что очень скоро у нее не будет ни сил, ни желания меня предавать. Я сломаю эту девку. Скоро, очень скоро она приползет ко мне на коленях и будет думать только о том, как бы меня ублажить.

— А что ты сделаешь с ней потом?

Хотя глаза Эмил уже затягивала спасительная черная пелена, ей удалось расслышать ответ Рори.

— Я позволю ей умереть, и вместе с ней умрет правда о кончине Кристи Менгус.