Глава 4

Глаза Элспет округлились, когда Кормак, ни слова не говоря, прошел мимо нее, направляясь в лес на охоту. Она уже в течение двух дней терпела его странные выходки. Утром Элспет проснулась в его объятиях, чувствуя жгучую страсть, одолевающую их обоих. Он поцеловал ее и крепко обнял своими сильными руками. Затем его руки стали блуждать по ее изнывающему телу, касаясь тех мест, к которым раньше он не притрагивался. Она вздрогнула, немного испугавшись главным образом того необычайно сильного чувства, которое пронзило ее. И этого оказалось достаточно, чтобы Кормак затряс головой, как бы приходя в себя, а затем отстранился от нее с такой поспешностью, которая выглядела явно оскорбительной. Весь оставшийся день Кормак старался держаться как можно дальше от нее, и Элспет удивилась, когда он внял ее просьбе и лег на ночь рядом с ней, так как она по-прежнему опасалась ночных кошмаров.

«Это не может продолжаться долго», – подумала Элспет, доставая из мешка кусок мыла. Для Кормака уже не было тайных местечек на ее теле, которых он не касался бы, и она едва сдерживалась, стараясь контролировать свою реакцию на его интимные прикосновения. Если он будет продолжать все так же возбуждать се, а затем прекращать свои ласки, оставляя ее неудовлетворенной, то тогда, наверное, ей придется попытаться затащить какого-нибудь мужчину из ближайшей деревни в свою постель. По-видимому, Кормака смущала ее девственность, и Элспет начала подумывать, не найти ли кого-нибудь, кто мог бы ей помочь расстаться с ней. Конечно, это была безумная мысль, порожденная постоянной мучительной неудовлетворенностью.

Они устроили очередной привал у небольшого ручья, извивающегося среди болот и деревьев неподалеку от следующей деревни, лежащей на их пути. Среди густых кустов и деревьев Элспет обнаружила укромное местечко, где можно было раздеться и помыться и в то же время заметить приближающуюся опасность. Вода была холодной, но Элспет испытывала крайнюю необходимость помыться и постирать одежду.

Еще раз оглядевшись и убедившись, что поблизости никого нет, Элспет разделась. Ласковое солнце конца лета было еще очень теплым, однако, потрогав ногой воду, она поняла, что купание будет не слишком приятным. Элспет взяла мыло и чулок, который собиралась использовать в качестве мочалки, и вошла в воду. Она сжала зубы, чтобы сдержать крик, когда холодная вода соприкоснулась с ее теплой кожей, и не разжимала их, иначе они начали бы стучать. Элспет вымыла голову и тело, стараясь как можно скорее завершить купание.

Выскочив из негостеприимной воды, она начала энергично растираться одеждой. Надев сорочку, опустилась на колени у воды, чтобы постирать остальное, и подставила спину под ласковое солнце. К тому времени когда надо будет снова двигаться в путь, одежда высохнет и, если обращаться с ней аккуратно, не слишком помнется.

«До следующей деревни мы доберемся только завтра», – подумала Элспет и мысленно выругалась. Там наверняка тоже есть таверна и покладистая служанка, готовая оказать мужчине любые услуги, и ей придется снова прибегать к угрозам, чтобы не допустить эту служанку к Кормаку. Впрочем, на их пути могла оказаться не только деревня, а отдельный дом с соблазнительной вдовушкой, как случилось вчера. Элспет одним суровым взглядом заставила эту женщину прекратить заигрывания. Это уже превратилось в своеобразную игру: он отыскивал объект своего интереса, а она препятствовала ему, после чего они продолжали путешествие. Элспет не сомневалась, что Кормак знает о ее стремлении изолировать его от женщин, но, хотя это явно не нравилось ему, они никогда не заводили разговор на эту тему.

Это была, между прочим, очень оскорбительная игра, поскольку Элспет, хотя и робко, была готова с радостью разделить его страсть, а он в последний момент отталкивал ее. Несмотря на то что она понимала причину такого поведения, ей было очень больно видеть, как он, расточает приветливые улыбки другим женщинам. Элспет очень опасалась, что Кормак разделит свою страсть с кем-нибудь из них, прежде чем ей удастся испытать ее на себе.

Кормак рассеянно оглядел место их привала и бросил на землю двух кроликов, которых поймал, в лесу. Элспет нигде не было видно, но не это встревожило его. Ее отсутствие можно было объяснить многими причинами. Однако исчезли и ее вещи.

Неужели она решила оставить его и продолжить путешествие в одиночку? Впрочем, он не стал бы осуждать ее. Можно сойти с ума, постоянно общаясь с мужчиной, который каждое утро пробуждает в ней неистовую страсть, а днем бросает на весь день. Он тоже бесконечно устал от такого общения. Вполне возможно также, что Элспет надоело наблюдать, как он раздувает ноздри при виде каждой женщины. Измученный неутоленным желанием, он превратился в безрассудную похотливую скотину. Его привлекает любая женщина, кроме благородной девственницы, которая готова отдаться ему. Такое поведение вполне могло вызвать у Элспет отвращение. Поскольку он так стремится переспать с любой женщиной, она могла подумать, что его чувства к ней – обычная похоть. Вероятно, она даже стыдится теперь того, что отвечала на его ласки.

Однако все это было не так важно по сравнению с тем, что сэр Колин охотится за ней и готов пойти на убийство, чтобы заполучить ее. На карту поставлено не только целомудрие Элспет и угроза брака с человеком, которого она ненавидит. Если сэр Колин насильно овладеет ею, клан Мюрреев соберет всех своих мужчин и выступит против него. Семья Элспет и их союзники подвергнутся опасности, пытаясь спасти ее и отомстить за людей, которых убил сэр Колин. Кормак понимал, как это может угнетать Элспет, а так как он был в долгу у нее и у семьи Мюрреев, ему следовало сделать все, чтобы не допустить нового похищения девушки. Это значит, что он должен оберегать Элспет, пока сэр Колин не откажется от своих притязаний или не умрет.

Кормак проверил готовность своего оружия и двинулся в лес по следу Элспет. Он не представлял, что будет делать, если она действительно решила уйти от него. Возможно, извинившись, он добьется прощения, но сделать это будет нелегко. Что он может сказать ей в свое оправдание? Что раньше никогда не руководствовался в своих поступках исключительно похотью? Что не вел себя как свинья, заставляя порядочную девушку ждать у двери, пока не утолит свою страсть с первой встречной женщиной, готовой лечь с ним в постель?

«Кстати, что происходит с этими женщинами? – задумался Кормак. – Сначала они улыбаются и зазывно покачивают бедрами, а затем становятся холодными как лед и испуганно исчезают. Несомненно, Элспет каким-то образом заставляет их отказаться от притязаний». Однако Кормаку не могло даже прийти в голову, что она их запугивает. Взять хотя бы эту вдову: сначала она оказала ему такой страстный прием, что едва не стянула с него штаны, пока он приветствовал ее. А через несколько минут, когда он вернулся, отлучившись по своим интимным делам, она резко изменилась и ответила решительным отказом. При этом невинный вид Элспет был бы весьма убедительным, если бы вдова не смотрела на нее так, словно та собиралась прикончить ее в постели. Но ведь хотя его поведение и достойно осуждения, она не имела права вмешиваться.

Увидев наконец Элспет у ручья, Кормак резко остановился и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться после непроизвольной вспышки гнева. Он разыскивает ее, беспокоится о ней, а она преспокойно нежится на травке! Увидев выстиранную и развешенную на деревьях одежду, Кормак понял, что она не собиралась убегать от него, а всего лишь решила привести себя в порядок. Вспомнив о панике, охватившей его, когда Элспет не оказалось в лагере, он ощутил некоторое раздражение, поскольку, как оказалось, не было никакой необходимости волноваться.

Подойдя поближе, Кормак почувствовал, что все его намерения устроить Элспет нагоняй за ее беспечность мгновенно исчезли. Она лежала на спине, и ее красивые густые волосы разметались по траве под лучами теплого солнца. Стройная фигура была прикрыта только тонкой сорочкой, едва доходившей до колен. Несмотря на все усилия, Кормак не мог оторвать взгляд от ее груди, тонкой талии и от слегка виднеющегося темного треугольника внизу живота. Даже ее ступни выглядят необычайно красивыми, ошеломленно подумал Кормак, молча опустившись на колени рядом с ней.

Элспет медленно открыла глаза и улыбнулась. Кормак понял, что теперь все преграды рухнули.

– Ты выглядишь словно красавица нимфа, явившаяся из холодных глубин реки, чтобы почтить солнце своим присутствием.

Сердце Элспет тревожно забилось от такой похвалы, и она попыталась сгладить пышность его речи.

– Это всего лишь ручей.

Кормак усмехнулся и, отстегнув свой меч, отбросил его в сторону; затем снял сапоги.

– Ты хочешь преуменьшить поэтичность этих слов?

– Нет, – тихо сказала Элспет, страстно надеясь, что на этот раз он не оставит ее неудовлетворенной, доведя до крайнего возбуждения в своих объятиях. – Но ты действительно так думаешь?

– Да, хотя, наверное, какой-нибудь менестрель мог бы воспеть твою красоту гораздо выразительней.

Кормак поцеловал ее, и она мгновенно обвила его руками, мысленно решив, что на этот раз не отпустит его, пока они оба не познают страсть до конца. Его поцелуй был неспешным и проникновенным. Если он оставит ее сейчас, она не выдержит и расплачется.

– Моя красавица, – прошептал он где-то возле ее шеи, распуская шнурки сорочки, – тебе следовало бы прогнать меня.

– Зачем? Ты и сам всегда бросаешь меня.

– Но только не в этот раз.

– Правда?

Кормак наклонился и, стянув сорочку с ее плеч, спустил ее до талии. У него перехватило дыхание, когда он увидел полные груди с розовыми, твердыми, манящими сосками. Ее кожа была гладкой и безупречно чистой. Кормак даже облизнул губы, представив себе ее вкус. Когда он обхватил ладонями ее груди и слегка погладил большими пальцами соски, она затрепетала и ее красивые глаза потемнели от нестерпимого желания.

– О да, моя зеленоглазая сирена. На этот раз только ты можешь прервать мои ласки.

Видя, с какой жадностью он смотрит на ее груди, продолжая возбуждать соски, Элспет запустила пальцы в его волосы и нежно пригнула голову Кормака к себе.

– Теперь нас ничто не остановит.

Кормак застонал от восторга, касаясь языком ее возбужденного соска, а она ласково гладила его волосы, едва дыша от блаженства. Элспет испытывала необычайное удовольствие, а когда он захватил губами кончик груди и начал сосать его, она вскрикнула и прижалась к нему всем телом. Кормак чувствовал ее ответную страсть и прилагал все силы, чтобы не спешить.

В это время Элспет пыталась стянуть с него одежду, скрывавшую его тело от ее глаз, рук и губ. Она прокляла своп пальцы, которые вдруг стали ужасно неловкими. С ее губ сорвался вздох облегчения, когда Кормак оторвался от ее груди, чтобы помочь ей.

Поскольку в семье Мюрреев было много мужчин, Элспет хорошо знала, как выглядят мужские тела, но, когда Кормак разделся, она не могла оторвать от него восхищенного взгляда. Он был худощавым, с крепкой мускулатурой, широкими плечами, плоским твердым животом, узкими бедрами и красивой формы ногами. Его кожа золотистого оттенка выглядела гладкой и здоровой и вызывала желание прикоснуться к ней. Тонкая полоска рыжеватых волос пониже пупка расширялась, охватывая впечатляющее муж-скос достоинство, и переходила в редкую поросль на крепких ногах. «Неудивительно, что Изабель так цепко держится за него», – подумала Элспет, слегка выгнувшись, чтобы помочь Кормаку снять с нее сорочку.

– Ты очень красивый, – прошептала она, протягивая руку и проводя пальцами по его груди и животу.

– Нет, это ты настоящая красавица, – произнес он дрогнувшим голосом.

Глядя па Элспет сверху вниз, Кормак удивлялся, почему он до сих пор не кинулся на нее. Ее талия была такой тонкой, что он мог бы почти обхватить ее ладонями, а бедра выглядели удивительно округлыми и женственными, несмотря на ее хрупкое сложение. Длинные красивые ноги сходились в том местечке, которое особенно привлекает мужчин, а гладкая нежная кожа светилась белизной. Рука Кормака слегка дрожала, когда он протянул ее, чтобы погладить густые темные волосики, скрывавшие тайное женское естество.

Он медленно опустился на Элспет, почувствовав, как она затрепетала, когда соприкоснулись их тела, и его охватило такое острое наслаждение, что он едва не излил свое семя.

– О, милый, – задыхаясь прошептала Элспет, – как хорошо!

– И я испытываю наслаждение, которое невозможно выразить словами.

Его рука скользнула между ее бедер, и после нескольких прикосновений длинных пальцев сознание Элспет затуманилось. Кормак поцеловал ее, погрузив свой язык глубоко в рот и одновременно лаская пальцем влажную расселину. Элспет задрожала и страстно выгнулась под его рукой.

– Кормак, – сказала она низким, хрипловатым голосом, – я очень хочу тебя.

– Да, мой ангел, я тоже безумно хочу тебя, – пробормотал он, уткнувшись в ее грудь.

– Так чего же ты ждешь? – Элспет чувствовала, как внутри ее все напряглось от его интимной ласки.

– Надо, чтобы ты была готова. Ведь у тебя это в первый раз.

– Боже, – прошептала она, дрожа от возбуждения. – Какая еще готовность должна быть?

Затем внезапно по ее телу прокатилась волна наслаждения, и Элспет неистово обхватила Кормака, то прижимаясь к его руке, то отстраняясь. Она уже ничего не соображала, задыхаясь от страсти, когда почувствовала, что он приподнял ее дрожащие ноги и обвил ими свою талию. Элспет пыталась вновь обрести ясность мысли и сосредоточиться на том, что сейчас должно произойти. Она встретилась взглядом с Кормаком и увидела в его потемневших глазах непреодолимое желание.

– Теперь ты готова, милая, – сказал он и, сжав зубы, погрузился в нее, безжалостно прокладывая путь сквозь ее девственность.

Он услышал, как она вскрикнула от боли, и почувствовал, как ее тело слегка отстранилось от него. Кормак посмотрел на Элспет и нахмурился, увидев, что она немного побледнела, а на глазах ее заблестели слезы.

– Я сделал тебе больно, – сказал он, ласково поглаживая ее груди и надеясь, что не до конца подавил страсть своим грубым вторжением.

– Нет, не очень, – попыталась улыбнуться Элспет, глубоко дыша.

Боль была гораздо сильнее, чем она ожидала, но ей не хотелось признаваться в этом, Его проникновение было слишком стремительным и неистовым. Впрочем, Элспет не была уверена, что медленное действие было бы менее болезненным, и, поскольку в любом случае ее жалоба могла быть неправильно понята, она решила ничего не говорить о своих ощущениях. Но что показалось ей особенно странным, так это удивление, а затем смущение, отражавшееся на лице Кормака, когда он лишил ее невинности и понял, что причинил ей боль. Можно было подумать, что он никогда прежде не имел дела с девственницами.

Решив, что сейчас не время размышлять над этим, Элспет постаралась расслабиться, понимая, что это самый лучший способ избавиться от неприятных ощущений. Она приподняла ноги повыше и обнаружила, что так гораздо легче принять вторжение в ее тело. Нежные поцелуи, которыми Кормак осыпал ее грудь, вновь возродили желание, и, чувствуя нарастающее наслаждение от слияния их тел, Элспет обхватила руками крепкую спину Кормака.

– Мне уже не больно, – сказала она, поглаживая его ягодицы и ощущая его дрожь.

– Слава Богу, – прошептал он и начал потихоньку двигаться.

Боль действительно почти совсем исчезла, когда Элспет ощутила приятное скольжение его плоти внутри своего тела. Сознание того, что мужчина и женщина не могут быть физически ближе, чем они сейчас, ускорило нарастание страсти. Она изо всех сил старалась, чтобы он проник в нее как можно глубже. Его движения становились все более неистовыми и требовательными, и Элспет отвечала ему не менее страстно. Затем его рука проникла туда, где сливались их тела, и от прикосновения его пальца к самому чувствительному местечку Элспет вся напряглась, а затем начала содрогаться, испытывая невероятное блаженство.

Кормак почувствовал, как она выгнулась, а потом вскрикнула, когда острое наслаждение пронзило ее тело. Он уже больше не мог контролировать себя, ощущая ее дрожь и конвульсивное сжатие горячей и влажной плоти, отчего его страсть мгновенно достигла предельных высот. Кормак выкрикнул имя Элспет, глубоко погрузился в нее и, содрогнувшись, излил свое семя. Внутренний голос нашептывал ему, что он ведет себя безрассудно, но здравый смысл был заглушен пьянящим восторгом, и Кормак обмяк в объятиях Элспет, насытившийся и счастливый.

Холодный ветерок, обдувавший спину, привел его в чувство. Разомкнув объятия, он постарался скрыть охватившую его тревогу. Элспет могла пострадать из-за него, вовсе не заслуживая этого. Он коснулся ее губ легким поцелуем, достал из своего камзола кусок материи и спустился к ручью, чтобы смочить его.

Смыв кровь Элспет со своего паха, Кормак сполоснул тряпочку и вернулся к ней. Не обращая внимания на ее стыдливые протесты, он обмыл и ее. Тревожный внутренний голос вновь зазвучал в его голове. Ничего подобного не было, когда он впервые занимался любовью с Изабель. Не было крови ни на его, ни на ее бедрах. Изабель лишь вздрогнула и слегка застонала, но теперь-то он понял, что она только притворялась. Она клялась, что была девственницей и отдала ему свою невинность. Изабель лгала ему. Смотрела в глаза и лгала. Кто-то другой до него лишил ее девственности.

Не зная еще, как может повлиять на него это открытие, Кормак отбросил неприятные мысли и улыбнулся Элспет. Она действительно была девственницей, и это обстоятельство требовало от него особого внимания и такта. Но нельзя давать никаких обещаний, которых он не может сдержать.

– Пойдем, мой ангел, становится холодно. – Кормак протянул ей одежду и начал одеваться сам.

– Да, – согласилась Элспет, имея в виду не только надвигающуюся вечернюю прохладу.

«Что-то изменилось», – подумала она, внимательно наблюдая за Кормаком, пока они одевались. Сначала он лежал в се объятиях насытившийся и удовлетворенный, и она не сомневалась в том, что он доволен ею. Но затем он начал как бы отдаляться от нее, и теперь она видела не более чем маску на его лице. Он стремился поскорее одеться и вернуться в их лагерь без каких-либо серьезных разговоров или проявления чувств.

Элспет хотелось кричать. Она была уверена, что он сливался с ней и телом, и душой, когда они предавались страсти, возносясь до головокружительных высот. Однако стена, которую Кормак воздвиг между ними потом, заставила ее усомниться в его чувствах. Она не требовала ни клятв, ни слов любви, хотя, конечно, очень хотела бы услышать их. Однако он мог бы вести себя не так холодно. Даже несколько ничего не значащих комплиментов были бы вполне приемлемы. Элспет чувствовала, что в их отношениях произошли какие-то необратимые изменения.

Ей было нелегко сдержать свои эмоций, но она отвечала ему с той же вежливостью и дружеским подшучиванием, пока собирала высохшую одежду, а затем следовала за ним к месту их привала. Элспет понимала, что надо проявить терпение, а возможно, даже поступиться своей гордостью, и это было самое трудное, что ей когда-либо приходилось делать.

Кормак хмурился, разжигая костер и поглядывая на изящную фигурку Элспет, укрытую одеялом. Она не предъявляла ему никаких требований, не кричала и не плакала, не стремилась даже обсуждать то, что произошло между ними. Казалось, он должен бы быть доволен тем, что она вела себя так спокойно, но его не покидало тревожное чувство. Элспет только что на берегу ручья отдала свою невинность мужчине, который не сказал ей ни слова любви и не давал никаких обещаний жениться, а потом вела себя так, словно привыкла иметь любовника. Может быть, причиной такого ее поведения является смущение?

Страсть, которую он разделил с Элспет, также вызывала у него беспокойство. Это было самое восхитительное и неистовое чувство, которое Кормак когда-либо испытывал. Все было гораздо чудеснее, чем с Изабель. Это не только приводило его в смятение, но и пугало. И самое удивительное – он не перестал желать Элспет. Несмотря на то что он насытился ею всего несколько часов назад, его снова неодолимо тянуло к ней!

Его мучило чувство вины за то, что он, изменив Изабель, занимался любовью с Элспет и готов был продолжать делать это еще и еще. Но он был виноват и перед Элспет, лишив ее невинности, хотя знал что не может предложить ей ничего, Кроме короткой любовной связи. Но больше всего Кормак винил себя зато, что потерял контроль над собой и излил в нее свое семя, чего почти никогда не допускал с Изабель. Он с ужасом подумал, что, если снова займется любовью с Элспет, произойдет то же самое, так как она доводила его до безумия. Кормак не знал, как ему быть.

Подойдя к их постели, Кормак подумал, не лучше ли устроиться на ночь отдельно, затем вздохнул, чувствуя, что не может поступить так. Элспет все еще страдала от ночных кошмаров и нуждалась в его присутствии. Тем более теперь, после того, что произошло между ними, не было никаких оснований спать раздельно. Это могло бы сильно обидеть ее, а он этого не хотел.

Когда Кормак прилег рядом с Элспет, она сразу повернулась и прижалась к нему, свернувшись клубочком. Его тело немедленно откликнулось, напрягшись, и он мысленно выругал себя. То, что произошло на берегу ручья, он еще мог бы объяснить затмением, вызванным слепой страстью, но если он продолжит, заниматься с ней любовью, то это внушит ей надежду на то, чего он не может ей дать. Элспет начала поглаживать его грудь, но Кормак решительно остановил ее. По крайней мере этой ночью они могут воздержаться по вполне уважительной причине, которая не может оскорбить или обидеть Элспет.

– Нет, милая, – сказал он, касаясь губами ее лба. – Надо немного подождать, пока у тебя все не заживет.

– Да, еще немного саднит, – согласилась она. – Может быть, следует посидеть в воде, чтобы стало легче?

– О да, а если ты еще сядешь своими прелестями на лед, то будет совсем хорошо.

Элспет весело рассмеялась, но не столько над его словами, сколько оттого, что на мгновение перед ней предстал прежний Кормак, появившийся из-за преграды, которую он воздвиг между ними.

– Ты жалеешь о том, что произошло между нами?

Он вздохнул и провел пальцами по ее волосам, подыскивая подходящий ответ.

– Да, но ты тут ни при чем. Я желал тебя всем сердцем и испытал с тобой такое блаженство, какого никогда прежде не испытывал. Однако мне следовало быть более сдержанным и не поддаваться искушению, так как я не могу обещать тебе ничего, кроме удовольствия.

Это прозвучало довольно обидно, но Элспет решила рассуждать здраво. Одного лишь случая на берегу недостаточно, чтобы вырвать Кормака из цепких объятий Изабель.

– Кажется, ничего иного я и не требовала от тебя, – пожала она плечами.

– А должна бы. Такая благородная девушка, как ты, должна требовать большего. Тебе следовало бы приберечь дар своей невинности для будущего мужа.

– Мне уже почти двадцать лет, но я до сих пор не встречала человека, которого желала бы иметь в качестве мужа или любовника. Только ты пробудил во мне страсть, и я сама решила отдаться тебе, хотя ты не можешь дать мне ничего, кроме короткой любовной связи. Я получила то, что хотела.

– Для такой девушки, как ты, подобное безрассудство может иметь серьезные последствия.

– Но это касается только меня.

– Элспет…

Она прильнула губами к его губам, заставив замолчать.

– Ни слова больше, Я не хочу обсуждать эту тему. Отбрось в сторону все сомнения и чувство вины. Я достаточно взрослая женщина, а не ребенок. Давай не будем больше об этом, Кормак, иначе мы можем наговорить друг другу того, чего не желали бы слышать. – Элспет устроилась поудобнее в его объятиях. – Спи. Я тоже хочу отдохнуть.

Кормак смотрел на яркие звезды, и ему хотелось видеть так же четко, что ждет его и Элспет впереди. Она предложила себя, не связывая его никакими обязательствами, но он тем не менее испытывал тревогу, инстинктивно чувствуя, что их отношения не могут быть такими простыми.

Глава 5

Когда дверь за Кормаком закрылась, Элспет чертыхнулась и оглядела комнату, ища, чем бы запустить ему вслед. Прошлой ночью, уснув в его объятиях, она думала, что теперь все уладилось и он перестанет сторониться ее. Кормак не догадывался, что она лгала, когда говорила, что отдалась ему без всяких претензий. Однако утром, когда Элспет открыла глаза, он вновь оказался как бы облаченным в кольчугу, решив, что ему необходимо защищать ее от самой себя, от него и от их взаимной страсти. Кормак весь день был учтив, внимателен и в то же время абсолютно недоступен. И вот сейчас нанес завершающий удар, заказав отдельные комнаты в гостинице.

Немного остыв, Элспет решила, что, поскольку Кормак уже ушел и не услышит ее возмущения, швырять что-то в дверь не имеет смысла. Элспет бросилась на постель. Теперь, когда она лишилась девственности, Кормак, вероятно, не будет больше сдерживать свое желание, и потому можно попытаться, разделяя с ним страсть, в конце концов достучаться до его сердца и разорвать путы, которыми его привязала к себе Изабель. Однако сделать это будет невозможно, если он намерен хранить рыцарскую верность даме сердца. Элспет крайне задевало еще и то, что Кормак вообразил, будто бы обязан охранять ее от собственных ошибок. Тихий стук в дверь напомнил ей, что она заказала ванну. Элспет позволила служанкам войти и терпеливо ждала, когда они наполнят лохань водой. Затем заперла за ними дверь и быстро разделась. Она уже давно не наслаждалась подобной роскошью и подозревала, что еще долго не будет иметь такой возможности. Элспет с удовольствием погрузилась в горячую воду, пряно пахнущую травами, и закрыла глаза. Ничто так не располагает к размышлениям, как горячая ванна. Решение проблемы с Кормаком, несомненно, существует, и она намеревалась найти его, прежде чем остынет вода.

Кормак тоже погрузился в горячую воду в своей комнате, надеясь снять напряжение. Одна из служанок, принесших воду, одарила его приветливой многообещающей улыбкой, но он не ответил ей. Он чувствовал, что теперь не сможет найти удовлетворения в объятиях другой женщины. Его желание сосредоточилось на Элспет, и та страсть, которую они разделили на берегу ручья, только усилила его.

– Боже, что же теперь будет, когда я встречусь с Изабель? – произнес он вслух, глядя на свои колени, и поморщился. – Впрочем, не стоит беспокоиться. Все встанет на свои места, когда я снова увижу ее.

Кормак начал тереть себя мочалкой. Прошлой ночью он решил, что не должен позволить себе вновь оказаться в объятиях Элспет, однако воспоминания о наслаждении, которое он испытал с ней, поколебали его решимость. Невозможно было противиться искушению, учитывая, что и она страстно желала его, не предъявляя при этом никаких претензий. Очень-трудно выполнять принятое решение вести себя благоразумно, если во время скачки весь день ощущаешь ее нежное тело, прижимающееся сзади.

– Надо раздобыть еще одну лошадь, – сказал Кормак сам себе.

Однако, вспомнив о своем тощем кошельке, он засомневался, хватит ли у него денег чтобы купить лошадь, тем более такую, как у него. Но, учитывая, что им, возможно, придется спасаться бегством от сэра Колина, вторая лошадь могла бы очень пригодиться. Элспет была легкой, но даже этот дополнительный вес мог существенно замедлить движение, если бы им пришлось долгое время скакать в одном седле. Последнее обстоятельство может послужить хорошей причиной для покупки второй лошади, и Элспет не догадается, что он имел в виду нечто совсем другое. Разумеется, он не мог сказать ей, что, постоянно чувствуя ее груди, трущиеся о его спину, он готов в любой момент повалить ее на землю и немедленно овладеть ею.

Приняв решение, Кормак поспешил закончить мытье. Если повезет, он купит дешевую лошадь, не опустошив окончательно своего кошелька, и вовремя вернется, чтобы пойти с Элспет на ужин. «Возможно, у меня еще останутся деньги, чтобы расплатиться за еду», – с тоской подумал он.

Элспет сдвинула брови, понюхав маленький горшочек с благовониями, протянутый ей торговкой. Это был приятный аромат лаванды, который всегда нравился ей. Во время похищения ее собственный запас пропал вместе с одеждой, в которой она собиралась быть на свадьбе подруги. Теперь, оказавшись на свободе, она должна послать Бриджит подарок и письмо с объяснениями своего отсутствия.

– Слишком резкий запах, миледи? – спросила женщина.

– Нет, очень приятный. Мой любимый. – Элспет слегка улыбнулась. – Но я хотела бы попробовать что-нибудь другое. То, что могло бы привлечь мужчину.