Глава 3

Еще не совсем проснувшись, Элспет почувствовала, как по телу растекается тепло, исходящее от мягких губ, соблазнительно целующих ее. Ей не надо было открывать глаза, чтобы понять, кто это был. Она немного испугалась такой неожиданной близости, но с радостью приняла ее. Элспет прошептала имя Кормака и обвила руками его шею.

– Наверное, ты привыкла просыпаться от поцелуя, мой ангелочек, и потому совсем не испугалась? – спросил Кормак, слегка покусывая ее нижнюю губу.

Элспет решила не придавать значения оскорбительному намеку. Поскольку она так охотно ответила на его поцелуй, находясь в полусонном состоянии, неудивительно, что у Кормака возникли сомнения относительно ее невинности. Элспет не хотела объяснять, что давно уже стремится к нему всей душой, считая своим суженым, – ведь он может подумать, что она либо сумасшедшая, либо пытается заманить его в ловушку, и тогда постарается как можно быстрее отделаться от нее. Еще в раннем возрасте Элспет поняла, что мужчины не слишком любят признания женщин и не понимают их чувств.

– Я не сомневалась, что это ты, – сказала она, зарывшись пальцами в его густые волосы и плотнее прижимаясь к нему всем телом. – Мы ведь уснули вместе, так что я не удивилась, когда, проснувшись, почувствовала тебя рядом.

– Ночью кто-нибудь вполне мог перерезать мне горло и занять мое место.

– Думаю, я заметила бы это.

Кормак усмехнулся и снова поцеловал ее. На этот раз поцелуй был более глубоким. При этом Кормак убеждал себя, что эти поцелуи ничего не значат – просто доставляют некоторое мимолетное удовольствие, которое быстро забудется. Очевидно, и Элспет чувствует то же самое.

Однако такое объяснение противоречило тому, что он испытывал на самом деле. Его кровь клокотала в жилах, и ему страстно хотелось до конца овладеть этой девушкой. Никогда еще поцелуй не пробуждал в Кормаке такой неистовой страсти. «В этом таится опасность», – подумал он, но не нашел в себе силы оторваться от Элспет. Она была нужна ему, и причиной этого было не только затянувшееся поддержание.

Элспет продолжала прижиматься к Кормаку, чувствуя нарастающее в нем желание, и откинула голову назад, как только его губы коснулись ее шеи. Где-то в глубине сознания возникла тревога, вызванная силой их взаимной страсти, но она решительно подавила ее. Ведь это было именно то, чего она желала всем сердцем.

Почувствовав на своей груди его теплую ладонь, она поняла, что Кормак каким-то образом ухитрился раздеть ее, так что она даже не заметила. Ни один мужчина не касался ее груди, и она нашла эту ласку неожиданной и в то же время приятной.

Кормак потер большим пальцем ее сосок, и Элспет пронзило такое острое и сильное ощущение, что она невольно отпрянула, Взглянув ему в лицо, Элспет поняла, что нарушила пленительное очарование, которое они оба испытывали, и мысленно обругала себя.

Кормак оторвался от нее и, шатаясь, поднялся на ноги. Его продолжало одолевать нестерпимое желание, руки слегка тряслись. Он смотрел на Элспет со смешанным чувством удивления и тревоги, она же молча поправляла лиф.

– Боже! – простонал он. – Что ты делаешь со мной? – Я? – Элспет встала и начала скатывать одеяла. – Кажется, я спала, когда все это началось.

Ей не хотелось, чтобы он обвинял только ее в безумии, которое охватило их обоих. Тем более ей не хотелось извиняться. Он, несомненно, желал ее, и не стоило этого отрицать или оправдываться.

– Ну, не совсем спала. – Кормак провел рукой по волосам, пытаясь рассуждать здраво. – Ты девушка из хорошей семьи, и я в большом долгу перед тобой. С моей стороны было бы нечестно воспользоваться сложившейся ситуацией.

– Ты напрасно беспокоишься. Разве я протестовала?

– А следовало бы.

Элспет пожала плечами и начала разводить костер.

– Может быть, я девушка и из хорошей семьи, но уже не ребенок. Мне почти двадцать лет – возраст, когда давно пора выходить замуж. Думаю, я достаточно взрослая, чтобы самой позаботиться о своем целомудрии.

– Похоже, ты не очень-то о нем заботишься.

– Довольно бестактно с твоей стороны делать такие замечания.

– Я не понимаю тебя. – Кормак нахмурился и потер ладонью подбородок. – Что означает такая неопределенная фраза: «может быть, я девушка»?

«Как это похоже на мужчин – фиксировать внимание на таких вещах», – раздраженно подумала Элспет.

– Это всего лишь необдуманно сказанные слова. А почему это тебя так интересует?

Кормак и сам не знал, однако быстро ответил:

– Потому что я не свободен и не хочу тратить время на бессмысленное заигрывание.

– Тратить время? – пробормотала Элспет, подумав, с каким удовольствием она швырнула бы сейчас ему в голову котелок, который держала в руке. – Как понять, что ты не свободен? Ты ведь говорил, что не обручен и не женат, – значит, свободен.

– Да, я действительно не обручен и не женат, но поклялся в верности женщине, которая дала такую же клятву мне. Это произошло, когда мы были еще совсем юными, но наши взаимные обязательства до сих пор имеют силу.

– Как трогательно и как благородно!

Элспет решила, что сейчас надо поскорее отойти подальше, пока ей окончательно не изменила выдержка. Она протянула Кормаку котелок, довольная тем, что смогла сдержаться и не треснуть его по голове, после чего быстро скрылась за окружающими деревьями. Ей требовалось время, чтобы успокоиться. Элспет все еще ощущала его поцелуи, его прикосновения, и надо было дать утихнуть чувствам, которые Кормак пробудил в ней. Она должна была подавить в себе последние признаки страсти, обуявшей их обоих, и обрести способность выслушивать его оправдания.

Умывшись холодной водой из ручья, протекающего среди деревьев, Элспет почувствовала себя гораздо лучше и смогла трезво оценить положение. Ее немного расстроило то, что завоевать Кормака, очевидно, будет нелегко. Он довольно крепкий орешек со своей клятвой верности, данной этой дряни Изабель, и благородством, не позволяющим пренебречь своим словом. Что ж, в таком случае она тоже клянется сделать все возможное, чтобы заставить Кормака отречься от своей клятвы.

Кормак вздрогнул, когда холодная вода, которой он умывался, попала за ворот рубашки. Он немного успокоился. Все же еще слегка ошеломленный, Кормак подошел к костру, чтобы приготовить на завтрак кашу. Эти хлопоты тем не менее не мешали ему размышлять.

Кормак никак не мог понять, что же происходит. Хотя все эти годы он не был полностью верен Изабель и позволял себе время от времени развлекаться с другими женщинами, особенно после того, как его возлюбленная в очередной раз выходила замуж, он никогда не терял контроля над собой и не испытывал чувства вины. Все это было несерьезно и не заставляло его сомневаться в своей преданности Изабель. Когда же Элспет вся напряглась от одного только его прикосновения, в голове его вдруг зародились предательские мысли по отношению к своей возлюбленной. Правда, надо признать, что ни одна из женщин, с которыми ему приходилось иметь дело раньше, не являлась невинной дочерью столь высокопоставленного человека.

Кормак решил, что это настоящее безумие, если от одного только голоса Элспет он испытывает невероятное возбуждение. Он до сих пор чувствовал сладость ее губ и не мог не думать о том, каким приятным должно быть все ее тело, а также полная грудь с твердым, напряженным соском. Он мог бы легко до конца овладеть ею, и эта мысль чрезвычайно волновала его.

Все-таки виной всему, должно быть, было слишком длительное воздержание. Кормак не хотел даже думать о какой-то другой причине. Решить эту проблему можно очень просто. Скоро они должны остановиться в деревне, чтобы пополнить съестные припасы, и там он найдет покладистую служанку из таверны, с которой удовлетворит свои физические потребности. После этого он и Элспет продолжат путешествие, но впредь будут вести себя более разумно.

Однако в его плане была некоторая неясность: как улизнуть от Элспет, чтобы она не догадалась, чем он собирается заниматься?

Кормак увидел, что Элспет возвращается из леса, и при одном взгляде на ее стройную, гибкую фигуру у него снова заныло в паху. Он решил, что не обязан отчитываться перед ней в своих поступках. Он должен только вернуть Элспет в целости и сохранности ее семье. Однако нехорошо, если она узнает, чем он занимался в деревне.

– Ты мог бы по крайней мере притвориться, что тебе было приятно, – сказала Элспет, садясь у костра и беря хлеб с сыром в ожидании каши.

– Я не имею привычки начинать утро с попытки насиловать невинных девиц, особенно тех, кому обязан жизнью, – медленно произнес Кормак. – Прошу простить, если своим поведением причинил беспокойство.

– Кормак, у меня семь братьев и более чем достаточно кузенов, среди которых я выросла и которые научили меня кое-чему. Неужели ты думаешь, что смог бы безнаказанно изнасиловать меня, не поплатившись собственной кровью?

– Я гораздо сильнее тебя.

– Как и большинство мужчин. Вот почему я изучила все ваши слабые места. Я не способна одолеть мужчину, однако знаю, как освободиться почти от любого захвата, пользуясь болевыми приемами. Если бы мужчин, напавших на меня и Сорчу, не было так много, я могла бы освободиться. Жаль, что никто не научил мою сестру защищаться. Она никогда не просила об этом и всегда отличалась более скромным поведением, чем я.

– Но ты ничуть не сопротивлялась мне.

– Нет, разве ты этого не почувствовал? – сказала она тихим, спокойным голосом, глядя ему в глаза.

Элспет ясно увидела, что он понял смысл ее слов, и на лице его отразилось смешанное чувство удивления, волнения и озабоченности. Затем его взгляд сделался сердитым, и это окончательно убедило ее в том, что он старается тщательно скрыть свое желание. Его удивление было вполне понятным, так как вряд ли ему когда-либо приходилось встречать невинных девиц из хороших семей, так откровенно предлагавших себя. Не совсем ясно только было, чем вызвано его волнение – то ли ее смелостью, то ли тем, что она ничем не помогала ему справиться с искушением.

– Ты с ума сошла.

– Я не думала, что честность в отношениях считается безумием, – пробормотала она.

– Ешь кашу.

Элспет начала есть, решив, что не стоит больше раздражать Кормака, так как гнев может придать ему сил для борьбы с искушением. Ей очень хотелось продолжить разговор, но надо было сначала уяснить, чего она сможет добиться от него сейчас. Пока, пожалуй, достаточно того, что уже было сказано.

Они закончили завтрак в тишине, затем так же молча свернули свой лагерь. Когда же молчание продолжилось и после того, как Элспет села на лошадь позади Кормака, она решила, что, очевидно, он решил наказать ее своим молчанием за вызывающее поведение. Да, Кормак действительно очень крепкий орешек, который трудно будет раскусить.

– Какой же глупой он меня считает! – возмущенно произнесла Элспет, глядя на вход в таверну, где исчез Кормак.

Покупая продукты, он улучил момент, чтобы переговорить наедине с одним из торговцев. Кормак отвел толстяка подальше, чтобы Элспет не могла услышать, о чем они говорят. Ей удалось уловить только: «таверна», «Энни» и «опытная девица». Этих слов, сопровождаемых сальными взглядами торговца, было вполне достаточно, чтобы понять – Кормак ищет проститутку.

Это крайне разозлило Элспет. Мысль о том, что он целует другую женщину, прикасается к ней, перевернула у нее все внутри и породила стремление действовать решительнее. Сейчас она была готова на все, однако опасалась, что после общения с Энни у Кормака прибавится сил противостоять ей.

Сначала Элспет решила зайти в таверну и дать понять Кормаку, как она возмущена, однако, услышав звуки, доносившиеся оттуда, она поняла, что там полно мужчин, многие из которых уже сильно пьяны и теперь шумно переговариваются и веселятся: Если сейчас войти туда, то еще до встречи с Кормаком можно легко нарваться на неприятности.

Затем Элспет подумала, что в кухне должен быть еще один вход, через который можно незаметно проникнуть внутрь и найти Кормака. Правда, она подозревала, что, обнаружив его с другой женщиной, она может испытать невыносимую боль. К тому же ей претила мысль поджидать у двери одной из комнат, пока он не выйдет оттуда, поправляя одежду. Вполне возможно, если она начнет стыдить его, он оправдается тем, что страсть, вспыхнувшая между ними, должна была найти какой-то выход. Элспет с ужасом подумала, что теперь ей придется страдать каждый раз, останавливаясь в гостиницах на всем пути до королевского двора.

Приготовившись к самому худшему, Элспет тяжело вздохнула и направилась к черному ходу. Она уже почти дошла до двери в кухню, когда едва не столкнулась с молодой полной женщиной, спешащей к той же двери. Элспет бросила на нее взгляд и мысленно выругалась.

Если ей не удастся перехватить эту женщину, Кормак обязательно подцепит ее.

– Ты Энни? – спросила Элспет, преграждая ей дорогу.

– Да. А разве мы знакомы? – Энни прищурила голубые глаза и торопливо откинула прядь золотистых волос с миловидного лица. – Я не могу стоять здесь и болтать. Старина Джордж сказал, что меня ждет молодой человек приятной наружности.

– Я знаю это, но, если ты примешь его, я сделаю так, что ни один мужчина больше никогда не подойдет к тебе.

Элспет почувствовала некоторые угрызения совести, когда после этой суровой угрозы женщина побледнела и глаза ее расширились от ужаса. Энни вовсе не заслуживала такой кары. Кормак тоже не заслуживал осуждения, так как не давал ей никаких клятв верности. Но с другой стороны, Элспет чувствовала себя оскорбленной, так как он пренебрег ею и отправился к другой женщине, и потому сочла свои действия вполне правомерными.

– Вы его жена? – спросила Энни, осторожно поглядывая по сторонам и, очевидно, ища путь к отступлению.

– Пока нет, но намерена стать ею. Он пришел к тебе, потому что хочет меня, но считает нечестным лишить девственности до свадьбы.

Энни поморщилась, затем невесело улыбнулась:

– Понятно. Мужчины, как правило, сначала подходят ко мне с любезностями, а потом, когда их одолевает похоть, оказывается, что им нужно только одно.

– Это ужасно, – сказала Элспет, покачав головой. – Да, мужчины иногда ведут себя как свиньи. Мой кузен Пейтон…

– Пейтон? Не тот ли это сэр Пейтон Мюррей, сын сэра Найджела и леди Гизелы?

– Ты знаешь моего кузена? – «Должно быть, Пейтон был не слишком щепетилен в выборе знакомств», – подумала Элспет.

– О нет, он никогда не был со мной. – Энни вздохнула с глубоким сожалением, затем просияла. – Но наверное, вы можете рассказать мне об этом добром, порядочном рыцаре то, чего не знают другие?

– Да, возможно, – пробормотала Элспет, испытывая приятное чувство, оттого что о Пейтоне отзывались так почтительно.

– Подождите, я сейчас принесу пиво, и мы можем присесть вон на ту скамейку.

Элспет была настолько поражена реакцией женщины на имя Пейтона, что не успела остановить ее, когда та устремилась внутрь помещения. Она выругалась, решив, что это была лишь уловка. Элспет уже не сомневалась, что женщина просто обманула ее, когда Энни вновь появилась, неся поднос с хлебом, сыром и двумя кружками пива. Элспет удивленно покачала головой и последовала за ней к скамье.

– Я лишь мельком видела вашего мужчину, – сказала Энни, присаживаясь. – Но мне понятно, почему вы так озабочены.

Сделав глоток пива, Элспет призналась:

– Он покорил мое сердце, а у меня есть всего лишь две недели, чтобы завоевать его. Он связал себя обещанием с другой женщиной и сейчас направляется к ней.

– Тем не менее этот красавчик решил позабавиться со мной?

– Я понимаю, это не слишком хорошо характеризует его, по леди Изабель не заслуживает верности, а у меня нет никакого нрава препятствовать ему.

– Леди Изабель Дуглас? – Элспет кивнула и Энни тихо выругалась. – Тот, кто знаком с этой женщиной, считает, что рядом с ней меня даже нельзя назвать проституткой.

– Похоже, ты знаешь всех в Шотландии? – сказала Элспет и тихо рассмеялась. – Я Элспет Мюррей из Донкойла.

– О, дочка целительницы! Я слышала, вы обладаете почти такими же способностями, как ваша мать.

– Благодарю. Прошу прощения, но откуда тебе все это известно?

– Таверна расположена на оживленной дороге, ведущей к королевскому двору. Я слышу очень многое, так как люди, подвыпив, часто болтают при мне обо всем на свете, не принимая меня всерьез. Другая служанка не стала бы прислушиваться, а я стараюсь все запомнить. Кто знает, может быть, какие-то сведения и пригодятся. Иногда я зарабатываю на этом пару монет и тем самым пополняю свой кошелек.

– Мне кажется, у тебя очень снисходительный хозяин.

– Он мне не хозяин. Старина Джордж – мой кузен, и мне принадлежит небольшая доля имущества. Конечно, этого недостаточно, чтобы жить безбедно, но тем не менее нет необходимости унижаться каждый день за полпенни. – Она лукаво подмигнула Элспет. – Однако время от времени мне хочется позабавиться с мужчиной, и я решила, что могу, получая удовольствие, при этом еще и подзаработать. А теперь скажите, что вы знаете о прекрасном рыцаре, сэре Пейтоне? До меня дошел дурной слух о том, что, возможно, он умер.

Элспет сделала большой глоток пива, чтобы заглушить гнетущее чувство, возникшее оттого, что слух о смерти Пейтона уже распространился.

– Я не думаю, что он умер, хотя сама видела, как он упал на землю со стрелой в спине.

– О, значит, этот красавец был предательски атакован сзади.

Элспет кивнула и нахмурилась.

– Как случилось, что мой кузен так хорошо известен?

– Миледи, он очень красивый молодой человек. Бывая здесь проездом, покорил сердца здешних женщин всех возрастов. Сэр Пейтон – удивительно обаятельный и благородный человек. По правде говоря, он редко имеет дело с такими девушками, как я, однако никогда не относился к нам с презрением. Если сэру Пейтону становилось известно, что женщина вынуждена заниматься проституцией, чтобы прокормить своих детей, он очень щедро одаривал ее деньгами. – Энни фыркнула, жуя хлеб. – Джейн, дрянная девка из гостиницы в соседней деревне, часто забирает детей у своей сестры и старается попасться с ними па глаза Пейтону, когда тот направляется ко двору или возвращается обратно.

– Надо будет сказать ему об этом. – Элспет внимательно посмотрела на Энни. – Я также расскажу своим родственникам о том, как много ты знаешь. Это может очень пригодиться. Разумеется, не бесплатно.

– А не могли бы вы рассказать что-нибудь о Пейтоне? Мне очень хочется узнать какие-нибудь истории о нем, которых еще никто не знает. – Энни поморщилась и почесала руку.

– Что тебя беспокоит? – спросила Элспет, беря ее руку и поднимая рукав платья. – Какая ужасная сыпь! Она на всем твоем теле?

– Только на руках и еще немного на груди. Она то появляется, то исчезает. Это не опасно.

Элспет внимательно осмотрела руку, поставив свою сумку на стол.

– Может быть, ты подхватила эту сыпь от кого-нибудь?

– Нет. Во-первых, я выбираю мужчин очень осторожно, а во-вторых, она беспокоит меня с самого детства.

Элспет достала из сумки мазь.

– Значит, ты ешь что-то такое, чего твой организм не переносит. Постарайся заметить, после какой еды появляется сыпь. Если это не еда, то что-то другое, с чем ты имеешь дело не каждый день. Понаблюдай, когда появляется сыпь и когда исчезает, и обрати внимание на то, что делала в это время или чуть раньше. А сейчас я расскажу тебе пару историй о Пейтоне, пока буду накладывать мазь. – Элспет с улыбкой начала рассказывать смешные случаи из жизни Пейтона.

Смазывая руки Энни, Элспет заметила, что за ней наблюдает Кормак. Энни тоже взглянула на дверь кухни, а затем, улыбнувшись, перевела взгляд на Элспет, которая с трудом сдерживала улыбку. Кормак стоял, сжав кулаки и глядя на нее с нетерпением и гневом. Ей было интересно, хватит ли у него дерзости попытаться осуществить свои планы, и почти хотелось, чтобы он предпринял такую попытку. Элспет знала, что это противоречит ее цели и их дальнейшее путешествие станет гораздо тяжелее, но она жаждала столкновения с ним. Элспет снова обратилась к Энни, еще раз посоветовав ей понаблюдать за реакцией организма на различные вещи, особенно на некоторые продукты, от которых у других людей, как ей было известно, возникали такие же проблемы.

Кормак мысленно проклял все на свете, взъерошив пальцами волосы и наблюдая, как Элспет дружески болтает со служанкой таверны, с которой он собирался развлечься. Выслушав заверения человека, которого все называли старимой Джорджем, что Энни скоро присоединится к нему, Кормак сидел за кружкой пива, убеждая себя вновь и вновь, что именно это ему сейчас и нужно. Мимолетный взгляд на светловолосую полную служанку утвердил Кормака в его намерении. Он был уверен, что с ней не будет проблем. Когда же женщина вдруг исчезла, его терпение начало истощаться. Он не мог надолго оставлять Элспет. Несмотря на протесты старины Джорджа, Кормак решил гам поискать служанку и никак не ожидал найти ее в обществе девушки, явившейся причиной его мучений. От такого разочарования любой бы начал орать и биться головой о стену.

В первое мгновение Кормак подумал было подойти к толстушке Энни и, взяв за руку, увести ее, надменно предложив Элспет подождать. Можно было бы даже предложить снять комнату для себя – тогда они увиделись бы только утром. Это было бы для нее наказанием за то, что она осмелилась вмешаться в мужские дела, а Кормак не сомневался, мю Элспет намеренно отвлекла Энни. Возможно, она восприняла бы его поступок как пощечину и не стала бы больше смотреть на него таким манящим взглядом, от которого воспламенялась кровь и путались мысли.

Кормак вздохнул и прислонился к стене. Нет, он не мог кого сделать. Не мог заставить ее ждать около таверны под этим предлогом, что хочет выпить еще пару кружек пива, но и приглашать ее внутрь было нельзя, так как таверна не место для такой женщины, как Элспет. Она наверняка не поверила бы ни одному его слову. Кроме того, его не покидало чувство вины перед ней. Да и вряд ли проблему можно решить грубостью. К тому же, несмотря на ноющую боль в паху, Кормак сомневался, что ему станет легче, если он переспит со служанкой из таверны.

Смирившись с тем, что ему не удастся удовлетворить здесь свои потребности, он выпрямился и направился к Элспет. Впереди еще будут другие таверны и служанки, а сейчас надо отвлечься от навязчивых плотских мыслей и подумать о безопасности Элспет. Пока не было никаких признаков погони, однако это не означало, что сэр Колин не преследует их. Из-за страсти этого человека к Элспет уже погибли двое, если не трое, и вряд ли он успокоится, пока снова не захватит ее.