Глава 1

Шотландия

Лето 1480 года

– Ты не похож на мертвого. Хотя несет от тебя, как от мертвеца.

Ангус Макрейс бросил хмурый взгляд на молодого человека, склонившегося над его кроватью. Артан Мюррей был красивый и ладно скроенный парень высокого роста. Ангус в который уже раз сказал себе: «Какой все-таки молодчина мой племянник». Хотя, конечно же, далеко не все из ближайших родственников Ангуса были такие, как Малькольм. Вспомнив об этом вероломном, жадном и трусливом молодом человеке, старик снова нахмурился. Что же касается Артана, то при одном взгляде на него сразу становилось ясно, что в его жилах течет кровь Макрейсов. Также, как и у Лукаса, его брата-близнеца. И только в этот момент Ангус вдруг сообразил, что на сей раз Артан приехал к нему один.

– А где твой брат? – спросил он.

– У Лукаса перелом ноги, – ответил Артан.

– Серьезный?

– Не исключено. Когда я получил от тебя весточку, я как раз разыскивал тех мерзавцев, которые с ним это сделали.

– Ты еще не знаешь, кто они?

– Догадываюсь. И я непременно их найду!

Ангус кивнул:

– Да, конечно. Ты их обязательно найдешь, парень. Нисколько в этом не сомневаюсь. Подозреваю, что они сейчас затаились где-то.

– Да, наверное. Но чем больше пройдет времени, тем вероятнее, что они потеряют бдительность. Пусть думают, что это им сойдет с рук. И вот тогда я им покажу, как они заблуждались!

– Ну и хитрец же ты, Артан, – проговорил Ангус, не скрывая своего восхищения; он всегда восхищался этим своим племянником.

– Знаешь, Ангус… – Артан прислонился спиной к шесту у изголовья кровати. – Думаю, ты выкарабкаешься, я уверен.

– О, я ужасно болен…

– Да, верно, ты немного расхворался. Но ты не умираешь, это точно.

– Да что ты понимаешь в болезнях? – пробурчал старик, пытаясь сесть. Молодой человек тотчас же пришел на помощь и подложил подушки ему под спину.

– Не забывай, что я – из рода Мюрреев. Почти всю свою жизнь я провел среди целителей. Ну да, ты хвораешь. Но если будешь беречься, то обязательно выкарабкаешься. Потому что от тебя пахнет совсем не так, как от того, кто находится на краю могилы. Правда, от тебя и впрямь немного смердит, но это совсем не похоже на запах смерти.

– Когда смерть овладевает душой человека, он начинает вонять?

– Да, смерть имеет свой запах. Но ты не умираешь. А это значит, что мне надо возвращаться домой и продолжать выслеживать мерзавцев, которые нанесли увечье Лукасу.

Артан собрался уходить, но Ангус остановил его, схватив за руку.

– Нет, не уходи. Ты прекрасно знаешь, я нахожусь в таком возрасте, что в любое время могу отдать Богу душу. Ведь мне уже шестьдесят. Чихни на меня – и я отправлюсь прямиком в могилу.

Глядя на человека, десять лет воспитывавшего их с блатом, Артан понимал, что старик прав: Ангус был все таким же рослым и сильным, как раньше, но годы брали свое. Хотя это и не сразу бросалось в глаза, но все же чувствовалось, что он одряхлел и его организм сильно ослаблен. Уже то обстоятельство, что в середине дня Ангус лежит в постели, являлось убедительным доказательством того, что хворь, свалившая его с ног, оказалась нешуточной. Артан подумал, что, возможно, ему не хочется верить Ангусу, потому что трудно было смириться с тем, что этот человек скоро умрет.

– Так, значит, ты меня вызвал сюда, чтобы я постоял у твоего смертного одра? – пробормотал Артан, отлично понимая, что вряд ли дело было в этом.

– Нет, ты должен кое-что сделать для меня. Видишь ли, болезнь заставила меня взглянуть правде в глаза. Я понял, что если и выздоровею, то все равно мне недолго осталось. Последнее время я начал задумываться о том, как позаботиться о будущем процветании Гласкрига и нашего клана.

– В таком случае тебе нужно переговорить с Малькольмом.

– Да этот трусливый пес недостоин даже носить имя Макрейсов. Подлое, вечно хнычущее отродье. Я бы не доверил ему заботиться даже о моих собаках. Не говоря уже о земле и людях, живущих на ней. Он и двух недель здесь не продержится. Нет, я не желаю видеть его своим наследником.

– Но у тебя нет выбора, Ангус. Других наследников у тебя нет.

– Нет есть. Хотя я все время держал язык за зубами и никому об этом не говорил. Чему теперь очень рад. Двадцать два года назад моя младшая сестра родила дитя. Через несколько лет бедняжка Мойра умерла, когда рожала второго ребенка, – с грустью добавил старик, и на его лицо легла тень скорбных воспоминаний.

– Так где же сейчас этот парень? Почему его не отправили сюда, чтобы он научился, как быть лэрдом? И почему он пинками не выгонит из Гласкрига жалкого мышонка Малькольма?

– Это не парень, а девица.

Артан хотел было громогласно осудить решение Ангуса – как можно провозгласить наследницей Гласкрига девицу? – но вовремя удержался. Он испугался гнева вооруженных до зубов родственниц женского пола; услышав его слова, те наверняка набросились бы на него, чтобы научить уму-разуму. Ох, если бы они только знали, какие мысли вертелись сейчас у него в голове! Они бы, наверное, очень разочаровались в «красавчике Артане»… А думал он о том, что слабые, чувствительные и излишне доверчивые представительницы прекрасного пола созданы для того, чтобы вынашивать детей, а не для того, чтобы носить доспехи. Да уж, после таких утверждений родственницы непременно стерли бы его в порошок.

«Однако Гласкриг – это тебе не Донкойл», – размышлял Артан. Расположенный высоко в горах на севере Шотландии Гласкриг был окружен суровой природой и не менее суровыми людьми. Под руководством Ангуса Артану вместе с Лукасом приходилось сражаться с грабителями, с другими кланами и со всеми теми, кто зарился на эти земли. Гласкригу требовались вооруженная мечом твердая рука и неусыпная бдительность. Местные женщины, конечно же, были умны, сильны и отважны – Артан никогда в этом не сомневался, – но все-таки они были женщинами…

– Ангус, пойми, назначив своей наследницей девицу, ты тем самым привлечешь сюда всех, кто охоч до твоих земель. – Артан скрестил на груди руки и пристально посмотрел на старика. – Пусть Малькольм и бесхребетный слизняк, но он, по крайней мере, мужского пола. И если ты провозгласишь его своим наследником, то враги все-таки сначала подумают, прежде чем соваться сюда с мечом. К тому же ты сам прекрасно понимаешь, что твои люди будут с большим вниманием прислушиваться к приказам мужчины, чем к словам женщины.

Ангус кивнул и провел рукой по все еще густой, но уже изрядно поседевшей шевелюре.

– Да, я понимаю. Но у меня есть план…

Артану сделалось не по себе. Все услышанное не предвещало ему ничего хорошего. Обычно планы Ангуса приносили ему, Артану, одни неприятности. В лучшем случае они означали тяжелую работу. А сейчас Ангус на мгновение отвел глаза, и это лишний раз подтверждало: старик прекрасно знал, что его план не вызовет у собеседника особого восторга.

– Прошу тебя, Артан, поскорее отправляйся в путь и привези мою племянницу в Гласкриг. Ее место здесь. Я хочу повидать ее перед смертью. – Ангус со вздохом откинулся на подушки и закрыл глаза.

Артан не мог скрыть своего раздражения:

– Так пошли ей весточку, и пусть ее родственники привезут девушку сюда.

Старик снова приводнялся и гневно посмотрел на молодого человека:

– Думаешь, я этого не делал?! Я много раз ей писал. Лет десять, нет, двенадцать лет назад, когда умерли ее отец и брат, я даже велел привезти мою племянницу сюда насовсем. Однако родственники ее отца отказались отдать девочку на мое попечение. Несмотря на то, что по крови я ей самый близкий родственник.

– Так почему же ты не отправился за ней сам? Ты же лэрд, владелец Гласкрига. Ты мог бы объявить всем, что она – твоя наследница, мог бы забрать ее. Думаю, родственники ее отца не посмели бы тебе отказать. И в таком случае тебе бы не пришлось связываться с Малькольмом.

– Мне хотелось, чтобы она сама пожелала приехать в Гласкриг, понимаешь?

– Ты до последнего времени не прекращал попыток уговорить девушку и родственников ее отца?

– Вот именно. Поэтому я и хочу, чтобы ты поехал за ней и привез ее ко мне. Ах, парень, я уверен, что ты справишься. В зависимости от ситуации ты с одинаковым мастерством умеешь и пустить в ход свои чары, и применить угрозы. Тебе часто удается выйти сухим из воды и уладить все миром – без того, чтобы все начали жаждать твоей крови. Ты умеешь подобрать ключик к людям, и в этом у тебя можно поучиться. А если бы за дело взялся я сам, то все бы непременно закончилось междоусобицей. Этого нам только не хватало!

Слушая льстивые речи Ангуса, Артан догадался, что старик пытается его умаслить. И от этого ему становилось еще больше не по себе. Ангус как будто опасался, что он откажется выполнить его просьбу. Возникал вопрос: почему старик считал, что он не захочет поехать за этой женщиной? Разумеется, дело было не в опасностях, которые могли ожидать посланника; старик прекрасно знал: мало что может остановить его отчаянного племянника. Так в чем же дело? Подумав немного, Артан решил разом положить конец всем домыслам и заставить Ангуса выложить свои карты.

– Полно тебе, Ангус, ходить вокруг да около. – Молодой человек подбоченился. – Скажи мне начистоту: почему ты сам не отправился за девушкой? И почему решил, что я откажусь?

– Неужели ты откажешься помочь человеку, находящемуся на смертном одре? Неужели не выполнишь последнюю волю умирающего?

– Выкладывай все начистоту, Ангус. Или я сию же минуту ухожу. Говори, я тебя слушаю.

– Ох, я знаю, что ты ответишь мне «нет», – пробормотал Ангус. – Сесилия живет в Данбарне, возле Керкфолса.

– Возле Керкфолса? – в недоумении переспросил Артан. – Черт возьми, да это же на самой равнине!

– Всего несколько миль в глубину равнины.

– Что ж, теперь понятно, почему ты сам так никогда и не съездил за девушкой. Тебе претила сама мысль о том, чтобы отправиться в равнинную Шотландию. Однако ты со спокойным сердцем посылаешь меня, верно?

– Ты напрасно так беспокоишься. Тебе надо только…

– Это как если бы ты захотел, чтобы я отправился в Лондон, – перебил Артан. – Нет, я никуда не поеду! – Он повернулся, чтобы уйти.

– Мне нужен наследник, в жилах которого течет моя кровь!

– Тогда зря ты позволил своей сестре выйти замуж за жителя равнины. Это так же дурно, как если бы ты разрешил ей сбежать с англичанином! Тебе лучше оставить девчонку в покое. Пусть остается там, где живет. Слишком поздно. Ты ее уже навсегда потерял.

– Подожди! Ты еще не знаешь весь мой план целиком!

Артан распахнул дверь и в изумлении уставился на Малькольма, стоявшего у двери боком и чуть наклонившись. Очевидно, все это время он подслушивал. Худой и бледный, этот молодой человек побледнел еще сильнее и поспешно выпрямился. Затем сделал несколько шагов назад и вдруг, резко развернувшись, стрелой понесся по коридору.

Артан вздохнул и сокрушенно покачал головой. Эта сцена послужила напоминанием о том, какой нелегкий выбор предстояло сделать Ангусу. Он должен был назначить себе наследника – но кого?..

Тут Артана внезапно охватило любопытство, однако внутренний голос советовал ему не останавливаться и подсказывал, что он, Артан, будет последним болваном, если согласится выслушать старика – о чем бы тот ни говорил. И тот же самый голос вещал: если он, Артан, вернется, то это может навсегда изменить его жизнь. Жаль, что голос не уточнил, изменится ли его жизнь к лучшему – или совсем наоборот.

Немного помедлив, молодой человек медленно обернулся и посмотрел на Ангуса. На лице у того было написано такое самодовольство, что Артан мысленно выругался. Старик превосходно все рассчитал, он прекрасно знал характер своего племянника, знал, что Артан всегда отличался любопытством. Из-за этой своей слабости он часто попадал в переделки, о которых было не очень-то приятно вспоминать.

Артан внезапно пожалел о том, что приехал без Лукаса – его брат-близнец был сама осторожность. Но он тут же отогнал эту мысль, решив, что у него имеется своя голова на плечах. Да, ему хватит ума, чтобы принять правильное решение.

– Так каков же твой план целиком? – спросил он.

– Ну, все очень просто. Мне нужен сильный мужчина, который занял бы мое место лэрда, когда я умру или решу, что мне пора отправляться на отдых. Малькольм для этого не подходит, как, впрочем, и Сесилия. Но мое место обязательно должен занять человек, в жилах которого течет кровь Макрейсов. Чем ближе он будет ко мне – тем лучше.

– Все верно. Должно быть именно так.

– Так вот, хотя в твоих жилах и есть немного крови Макрейсов – но от очень дальнего родственника. Однако если ты женишься на Сесилии…

– Что? Я женюсь?!

– О Господи! Да что же ты так испугался? Все когда-то женятся. Время идет, и пришла пора и тебе обзавестись семьей. Когда-то же надо это сделать?

– Я ничего не имею против женитьбы. Когда-нибудь, когда придет время, я, разумеется, женюсь. Однако я намеревался сам выбрать себе невесту.

Ангус нахмурился и пробурчал:

– Когда-нибудь?.. Время летит незаметно. Не успеешь оглянуться – жизнь уже прошла. Я это знаю по собственному опыту. Не горячись, позволь мне закончить. Если бы ты женился на моей племяннице, то мог бы стать здесь лэрдом. Я назначу тебя своим наследником, и никто из моих родственников не сможет ни слова сказать против. Если Малькольм станет возражать, никто его не послушает. Сесилия – моя самая близкая кровная родственница, а ты почти так же близок мне, как Малькольм. Так вот, ты женишься на моей племяннице – и в один прекрасный день Гласкриг станет твоим.

Артан закрыл дверь и вернулся обратно к кровати. Ангус только что предложил ему то, о чем он и мечтать не мог – возможность стать настоящим лэрдом и получить землю в свою собственность. Судьба распорядилась так, что он родился вторым из близнецов, уступив первенство своему брату Лукасу. Лэрдом Донкойла Артан мог стать только в том случае, если бы с Лукасом – не дай Бог! – что-нибудь случилось. Но об этом ему даже и думать не хотелось. Для него была только одна возможность изменить свое будущее – жениться на женщине, имевшей землю в своей собственности. Именно это ему сейчас Ангус и предлагал.

Артан чувствовал, как искушение разъедает его ум и сердце. Если он женится на Сесилии, то ему достанется Гласкриг – поместье, которое он любил почти так же, как свою родную землю. Любой здравомыслящий человек с радостью ухватился бы за такую возможность. Да, искушение было очень сильным, но Артан все-таки колебался. Считая себя человеком неглупым и рассудительным, он желал разобраться в себе и понять, что именно его останавливает.

И в глубине души он понимал, что его смущало. Артан всегда мечтал о такой семье, которая была у его родителей, у его бабушки с дедушкой и у многих других из его клана. Он хотел жениться по любви. Выбрать себе женщину по сердцу – раз и навсегда. Хотел, чтобы острота чувств между ними не тускнела с годами. А когда мужчину и женщину связывали только деньги и земля, то вероятность создать счастливую семью, к сожалению, уменьшалась. Примеров тому он видел превеликое множество. Артан знал: если бы ему так сильно не претила сама мысль о прелюбодеянии, то он бы уже давно стал опытным любовником. И он совершенно не хотел становиться одним из тех мужчин, жены для которых ничего не значили и которые то и дело нарушали обет верности. Но если бы он вдруг женился по расчету, то, возможно, тоже стал бы таким же…

Он посмотрел на Ангуса; тот ждал его ответа, с трудом скрывая нетерпение. Хотя Артан не мог согласиться на брак с женщиной, которую никогда не видел – каким бы ни было соблазнительным ее приданое, – он не находил ничего страшного в том, чтобы обдумать предложение. Можно было сначала съездить за племянницей Ангуса, а потом, увидев ее, решить, стоит ли на ней жениться. Пока они с ней будут добираться до Гласкрига, он успеет как следует подумать, чтобы понять, сможет ли провести с этой женщиной всю свою жизнь.

Но тут Артан вспомнил, где она живет, и, нахмурившись, пробормотал:

– Эта женщина чужая, ведь она из долины.

– Но она из Макрейсов, – решительно заявил Ангус.

Старик снова напустил на себя высокомерный вид. Но Артан не обратил на это внимания, потому что Ангус был прав, полагая, что может добиться от него того, чего захочет. В общем, Артан и сам хотел того же, хотя все зависело от того, что собой представляла эта самая Сесилия.

– Сесилия… – пробормотал он в задумчивости. – Похоже на имя саксов. – Он с трудом удержался от улыбки, когда Ангус метнул в него пронзительный взгляд, а бледные щеки старика вспыхнули от ярости.

– Вовсе это не английское имя, а имя великомученицы! И тебе прекрасно это известно, проклятый язычник. Моя сестра была набожной девушкой. Она не меняла имя, данное ребенку при крещении, хотя так и поступали многие. Она сохранила имя ее святой покровительницы. А я зову девушку Сайл – это по-гэльски.

– Потому что тебе кажется, что «Сесилия» звучит по-английски? – спросил Артан с усмешкой и тут же задал очередной вопрос: – Когда ты видел ее в последний раз?

– Отец Сесилии привозил дочь сюда вместе с ее крошкой-братиком как раз перед своей смертью.

– Как они умерли?

– Отца и младшего брата Сесилии убили, когда они возвращались домой, погостив у меня. Убили какие-то разбойники. Все произошло на глазах у бедной девчушки. Ее служанка, Старая Мэг, чудом спасла малышку. Остались в живых также несколько человек из их сопровождения. Они и доставили Сесилию и Старую Мэг обратно домой. Как только я услышал о несчастье, я тут же послал за девочкой, но она уже попала в руки своих кузенов, и они ее не отпустили.

– Ее отец был богат?

– Да, но теперь всем этим имуществом распоряжаются ее кузены. Они говорят, что делают это в интересах девушки. А меня не покидают сомнения… Мне кажется, что к тому нападению и злодейскому убийству, возможно, приложили руку эти самые родственники…

– Однако от девушки они до сих пор не избавились.

– Она с тех пор ни разу не уезжала из своего дома. Ее кузены продолжают всем распоряжаться даже после того, как девочка выросла, понимаешь?

– Понимаю. Но возможно, они намеренно затаились. Для того, чтобы пресечь слухи о том, что они причастны к убийству ее отца и брата.

Ангус кивнул:

– Мне тоже так кажется. Так ты поедешь в Керкфолс? Привезешь сюда мою племянницу?

– Хорошо, я привезу ее. Но я не могу обещать тебе на ней жениться.

– Даже для того, чтобы стать моим наследником?

– Даже ради этого. Пойми, ради одной только выгоды я не свяжу свою судьбу с женщиной. Должно быть что-то еще. Какие-то чувства.

– Она – красивая крошка. С темно-рыжими волосами и большими зелеными глазами.

Хотя это звучало весьма заманчиво, Артан решительно покачал головой:

– Я ничего не могу обещать заранее. К тому же ты ее давно не видел, поэтому не можешь знать наверняка, какой она стала, когда выросла. Знаю я этих смазливых крошек. Может, она – румяное яблочко, червивое изнутри? И вот тогда, когда ослепляющий дурман страсти развеивается, мужчина обнаруживает, что связан узами брака с красавицей, которая холодна как лед. Или оказывается, что у нее низкая и подлая душа… и множество отвратительных пороков, которые делают жизнь с ней настоящим адом. Нет, я не могу обещать тебе, что женюсь на твоей племяннице. Однако даю слово, что подумаю над этим. Путь из Керкфолса неблизкий, и по дороге у меня будет время, чтобы получше узнать ее.

– Что ж, разумное решение. Но помяни мое слово, ты непременно захочешь на ней жениться. Она очень милая, любезная и послушная девушка. Настоящая леди, прямо-таки созданная стать утешением мужчины.

Артан молча пожал плечами и вышел из комнаты; он решил, что надо быстрее подготовиться к путешествию.

Глава 2

– Мерзкий кусок дерьма! Противная скользкая жаба!.. – Когда запас оскорблений иссяк, Сесилия умолкла и попыталась вспомнить еще какие-нибудь ругательства, чтобы описать человека, за которого ее выдавали замуж. Но ничего подходящего в голову больше не приходило, и она, нахмурившись, принялась мерить шагами свою спальню.

– Миледи!..

В комнату нерешительно заглянула молоденькая служанка, и девушка заставила себя улыбнуться. Джоанна осмелилась войти, однако слишком уж робела, и Сесилия поняла, что ее попытка мило улыбнуться не увенчалась успехом. Впрочем, в этом не было ничего удивительного – ей сейчас было не до любезностей.

– Я пришла, чтобы помочь вам одеться к началу празднования, – сказала Джоанна, потупившись.

Тяжело вздохнув, девушка сняла с себя платье, и служанка принялась наряжать ее. Сесилия знала, что нужно успокоиться перед тем, как она снова предстанет перед друзьями и родственниками, а также перед тем, кого избрали ей в мужья. Кузены считали, что желают ей добра, устраивая для нее столь выгодную партию. И по меркам большинства людей, они поступали правильно. Сэр Фергус Огилви и впрямь был влиятельным человеком, к тому же не таким уж старым. А за преданную службу король пожаловал ему звание рыцаря. Сесилия же, девушка двадцати двух лет, с непокорной копной рыжих волос и веснушками, была бедной сироткой, дочерью местного грамотея-ученого и женщины из горной Шотландии. И на заботу своих добродетельных кузенов она отвечала черной неблагодарностью и непослушанием. Поэтому они были с ней так холодны и не баловали ее лаской. Сесилия из кожи вон лезла, пытаясь заслужить их любовь, но не слишком в том преуспела, и замужество было ее последней возможностью удостоиться их одобрения. Она решила, что все-таки выйдет замуж за сэра Фергуса, хотя и испытывала отвращение к этому мужчине. Да, она стиснет зубы и примет его в качестве своего законного мужа.

– Бородавка на заднице дьявола, – бормотала Сесилия себе под нос.

– Что, миледи? – тоненьким голоском пропищала Джоанна.

Когда служанка в изумлении уставилась на нее, Сесилия сообразила, что произнесла последнюю мысль вслух. Девушка снова тяжело вздохнула; очевидно, она бессознательно продолжала придумывать все новые и новые оскорбления для сэра Фергуса Огилви. Ох, только бы эти ее слова не дошли до ушей кузенов – ведь тогда надежды заслужить их одобрение и похвалу окончательно рухнули бы.

– Прошу прощения, Джоанна, – проговорила Сесилия и постаралась сделать вид, что раскаивается и даже немного смущена той фразой, которая случайно сорвалась у нее с языка. – Когда ты вошла в комнату, я как раз упражнялась в произнесении ругательств, и это оскорбление внезапно пришло мне на ум.

– Вы упражнялись в произнесении ругательств? Для чего они могли бы вам понадобиться, миледи?

– Ну… как для чего? Если на меня вдруг нападут, я смогу бросить их в лицо своему врагу. Я же не могу пустить в ход шпагу или кинжал и едва ли смогу успешно защитить себя в драке. Поэтому я подумала, что могла бы, если понадобится, поразить противника острым словцом.

«Просто замечательно! – подумала Сесилия, когда служанка принялась укладывать ее волосы. – Ведь Джоанна, наверное, решила, что я тронулась умом. Да-да, наверняка она теперь так и считает». И разве это не признак глупости – столько лет пытаться заслужить чье-то расположение и привязанность? Увы, она ничего не могла с собой поделать. Вероятно, это было сильнее ее. Каждая новая неудача в попытках добиться уважения, одобрения и ласки своих опекунов не ожесточала Сесилию, а заставляла ее утраивать усилия. Она чувствовала себя в долгу перед ними, но все ее старания отплатить им добром за добро кончались плачевно. Но на сей раз у нее все должно получиться.

– Довольно, Джоанна, дальше я сама.

Когда в ее спальню шаркающей походкой вошла Старая Мэг, у Сесилии потеплело на душе. Хотя Мэгги была остра на язык, девушка никогда не сомневалась, что та искренне любит ее. Опекуны ее терпеть не могли и постоянно отчитывали, поэтому Сесилия всегда радовалась встречам со Старой Мэг. Стремительно вскочив с табурета, она крепко обняла высокую пышногрудую старуху.

– Как я рада тебя видеть здесь, Старая Мэг! – воскликнула Сесилия со слезами в голосе.

Старая Мэг похлопала ее по спине:

– А где же еще мне быть, когда моя малютка собирается под венец? – Сесилия снова села на табуретку, и Старая Мэг с улыбкой повернулась к Джоанне: – Ты свободна, милая. Я сама все сделаю. Наверное, у тебя и без этого множество дел.

– Надеюсь, Джоанна не обиделась, – пробормотала Сесилия, когда служанка ушла и Мэгги затворила за ней дверь.

– Нет-нет, она даже рада, что отделалась хотя бы от одной из своих обязанностей. У бедняжки слишком много работы. Кузены из кожи вон лезут, стараясь пустить пыль в глаза Огилви и его родне. Закрывают глаза на то, что он слишком уж задирает свой длинный нос, считает себя самым влиятельным и могущественным на свете.

Сесилия улыбнулась, но тут же снова нахмурилась:

– У него действительно ужасно самодовольный вид.

Старая Мэг принялась расчесывать волосы девушки.

– Его так и распирает от важности. Ведет себя так, словно делает тебе одолжение, соглашаясь взять тебя в жены. А ты ведь более знатная по происхождению, чем эта дворняга, которая корчит из себя важную персону.

– Но за верную службу королю его произвели в рыцари, – заметила Сесилия, хотя у нее не было ни малейшего желания защищать своего жениха.

– Этот болван всего лишь споткнулся, а шпага, которая могла бы задеть нашего короля, случайно ранила его самого, вот и все. Придя в себя после обморока, Огилви ругался и хныкал, а потом смекнул: ведь все вокруг подумали, что он сделал это намеренно – чтобы защитить короля, бросился на шпагу. Да, у этого пройдохи хватило ума изобразить из себя спасителя его величества. В хитрости и коварстве ему нет равных.

– Откуда тебе известны такие подробности?

– Да потому что я все видела собственными глазами. Я приехала в гости к сестре. Мы глазели на короля и на всех этих лэрдов. Несколько лэрдов затеяли какую-то глупую перепалку, вынули шпаги из ножен, и король наткнулся бы на одну из них, не вздумай Огилви, не глядя себе под ноги, стряхивать на ходу пылинки со своего плаща. Он в этот момент споткнулся – и наткнулся на шпагу, вот так-то.

Сесилия нахмурилась:

– Огилви упомянул только о том, что оказал нашему королю какую-то очень большую услугу. И скромно потупил глаза.

– Что ж, теперь ты понимаешь, что он не может сказать правду о том, что тогда произошло на самом деле? Не может же он рассказать, что не стал исправлять недоразумение и таким образом стал рыцарем.

«Значит, вскоре я стану женой лжеца», – подумала Сесилия и тяжело вздохнула. А может быть, такое поспешное суждение об этом человеке слишком несправедливо? Может, сэр Фергус просто не сумел бы выпутаться из той щекотливой ситуации по-другому? В конце концов, кто осмелится спорить с самим королем? Сесилия не могла взять в толк, почему ломает голову, пытаясь оправдать своего жениха.

«Потому что я обязана это сделать», – думала она. Да, действительно… Ведь замужество – последняя ее надежда угодить опекунам и заслужить наконец-то их похвалу. Разумеется, ей придется покинуть этот дом и поселиться у своего мужа, но кузены, возможно, будут вспоминать ее добрым словом. Да, тогда для нее, может быть, найдется место в их сердцах, и она станет желанной гостьей в их доме. Конечно, сэр Фергус – совсем не тот мужчина, которого Сесилия выбрала бы отцом своих будущих детей, но мало кому из женщин приходится выбирать суженого самой. Разумеется, девушка чувствовала: выбор кузенов не очень-то удачный, но она надеялась утешиться тем, что ей наконец-то удастся хоть чем-то угодить родичам.

– Глядя на тебя, не скажешь, что ты счастлива, милая, – вздыхая, говорила Старая Мэг, когда украшала густые волосы Сесилии голубыми лентами – под цвет ее наряда.

– Я буду счастлива, – пробормотала девушка.

– Что ты этим хочешь сказать? Что значит «буду»?

– Это значит, что я намерена смириться со своим браком. Да, мне придется сделать над собой усилие, ну и что? Мне почти двадцать два года. Пора выходить замуж и производить на свет детей. Я только надеюсь, что они не унаследуют его подбородок, – добавила она и поморщилась, когда Старая Мэг рассмеялась. – Зря я так сказала. Это дурно.

– Может быть, и дурно. Однако против правды ничего не скажешь. У этого мужчины совсем нет подбородка.

– Да, согласна. В жизни не видела никого с таким безвольным подбородком. – Сесилия покачала головой.

Старая Мэг сделала ей строгий выговор:

– Если тебе не хочется выходить замуж за этого болвана, зачем же ты согласилась?

– Потому что этого хотят от меня Анабелла и Эдмунд.

Старая Мэг сделала шаг назад и, подбоченившись, хмуро взглянула на девушку. Сесилия поднялась и подошла к зеркалу. Это зеркало было одним из наиболее дорогих предметов обстановки в ее маленькой спальне, и она, если становилась чуть слева от него, прекрасно видела свое отражение, несмотря на большую трещину на зеркале. И все же девушка чувствовала обиду: ей всегда доставались вещи, которые надоедали Анабелле и ее дочерям или были испорчены. Но Сесилия строго-настрого запретила себе обижаться по-настоящему – ведь Анабелла могла просто выбросить треснувшее зеркало, как она чаще всего и поступала с вещами, принадлежавшими раньше матери Сесилии.

Она нахмурилась, вспомнив о том, что ей придется что-то придумать, чтобы украдкой вынести из тайника несколько вещиц. Девушка бросила взгляд на Старую Мэг – та по-прежнему смотрела на нее с неодобрением. Мэг всегда удивлялась, как посмела Анабелла выбросить так много вещей, принадлежавших Мойре Доналдсон. «Может быть, открыть ей секрет? – подумала Сесилия. – Может, сказать, что не все вещицы пропали?» Сначала, когда она тайком выносила из дома вещи своей матери и припрятывала их, ее действия были вызваны скорбью по матери. Но с течением времени это стало для нее своего рода ритуалом и своеобразной формой протеста, как она с грустью вынуждена была признать.

«То же самое можно сказать о другом большом секрете», – размышляла Сесилия, поглядывая на небольшой резной сундучок с ленточками и скудным набором украшений. Анабелла быстро наложила руку на все драгоценности, которыми раньше владела Мойра. Но в сундучке, под ленточками и безделушками, было припрятано несколько драгоценностей, с которыми Сесилия не пожелала расстаться – эти вещицы отец подарил ей после смерти ее матери. Все остальное он собирался отдать ей, когда она подрастет, но девушка только однажды сказала об этом своим опекунам. И гнев Анабеллы ошеломил ее. Каждый раз, когда Сесилия видела на Анабелле или на ее дочерях драгоценности, которые когда-то носила Мойра Доналдсон, она снова и снова убеждалась в том, что поступила правильно, утаив несколько дорогих ее сердцу украшений.

Впрочем, Сесилия утешалась мыслью, что Анабелла заслужила это право, так как взяла на себя заботу о ней, о бедной сироте. Девушка старалась не давать воли возмущению, которое временами закипало в ней, и которое она так и не смогла до конца побороть.

Снова взглянув на Старую Мэг, Сесилия увидела в ее глазах беспокойство – и одновременно все то же раздражение. Бросив взгляд на свое отражение в зеркале, Сесилия убедилась, что выглядит вполне опрятно. С благодарностью улыбнувшись старой служанке, она погладила ее по седеющим волосам.

– Спасибо тебе, Мэг. Очень красиво…

Пожилая женщина презрительно фыркнула и скрестила на груди руки.

– Ты же едва взглянула на себя, моя милая. И ты мрачнее тучи. Скажи, о чем ты сейчас думаешь?

– Ах, ну… об одном секрете, который я очень долго хранила. – Наклонившись к самому уху Старой Мэг, девушка шепотом добавила: – Ты знаешь, где мой заветный тайник?

– Да, – кивнула Мэг. – В главной башне замка. Там есть одна крохотная комнатенка. Я никому о ней не говорила, хотя должна была это сделать. Но я не знаю, что именно ты там спрятала.

– Вот что, Мэгги… Слушай меня внимательно, потому что мне может понадобиться твоя помощь. Я спрятала там кое-что. Спрятала некоторые вещи, которые выбросила Анабелла, и которые любили мама и папа. И даже Колин любил. – Старая Мэг обняла девушку, и та тихо рассмеялась.

– Дорогая, ты хочешь забрать их с собой, когда выйдешь замуж?

– Да, хочу. – Сесилия показала на крошечный сундучок, в котором были спрятаны остальные ее сокровища. – И этот сундучок – тоже.

Старая Мэг вздохнула:

– Тебе его подарил твой папа. Помню, ты очень обрадовалась подарку. Там есть потайное отделение, где ты любила хранить свои самые любимые вещицы. Что ты там прячешь теперь?

– После смерти мамы папа подарил мне несколько ее украшений. Я должна была получить остальное, когда вырасту, но Анабелла все забрала себе. Сказала, что все мамины драгоценности и другие изящные вещи принадлежат ей. Поэтому то, что давал мне папа, я хранила в секрете от Анабеллы. Я знаю, это дурно, но…

– Нет ничего дурного, если ребенок хранит то, что напоминает о покойных родителях.

– То же самое я говорю себе всякий раз, когда меня начинает мучить совесть.

– Тебе нечего стыдиться, и совесть тебя не должна мучить. Ты не сделала ничего плохого.

Сесилия осторожно приложила палец к губам Старой Мэг, призывая ее хранить молчание. Она понимала, что ее слова можно истолковать как жалобу на опекунов.

– Мэгги, это не имеет значения. Анабелла и Эдмунд – моя семья. А я не приношу им ничего, кроме неприятностей. На этот раз я хочу доставить им удовольствие. Тем не менее, я не желаю терять то малое, что осталось от моего брата, отца и матери. Ты должна знать, что я спрятала вещи, которые мне чудом удалось сохранить.

Старая Мэг со вздохом кивнула:

– Да, конечно. И если ты не можешь вынести их из дома сама, то я позабочусь, чтобы они попали в твои руки.

– Спасибо, Мэгги. Для меня будет большим утешением хранить эти вещи у себя.

– Неужели ты и впрямь собралась замуж за этого болвана без подбородка?

– Да, собралась. Они хотят, чтобы я вышла за него замуж, и на сей раз я собираюсь сделать так, как они мне говорят. Чтобы не разочаровать их. Как я уже сказала, мне почти двадцать два года, а за мной до сих пор еще никто не ухаживал. И я еще даже ни с кем по-настоящему не целовалась. – Сесилия представила, как ее будет целовать сэр Фергус, и от одной этой мысли ей стало плохо. – Мэгги, я мечтаю о детях, а для этого нужен муж. Уверена, что все будет хорошо.

По глазам Старой Мэг стало понятно, что у нее на сей счет было другое мнение. Но она кивнула и тихо промолвила:

– Нам надо молиться, чтобы дети, о которых ты так мечтаешь, не унаследовали его подбородок.

– Что ж, по крайней мере, ты выглядишь подобающе.

Сесилия робко улыбнулась, решив принять эти слова Анабеллы за комплимент. Она опустила глаза, стараясь не смотреть на изысканное золотое ожерелье с гранатами, красовавшееся на шее Анабеллы. Сесилия прекрасно знала, что это ожерелье отец преподнес ее матери в день свадьбы. Эта вещь напоминала о прошедших временах и о любви, которая соединила когда-то ее отца и мать. На сердце у девушки стало очень тяжело. Она с горечью подумала о том, что скоро выйдет замуж за человека, которого – в том не могло быть сомнений – никогда не сможет полюбить.

Сесилия окинула взглядом людей, собравшихся в зале на пиру. Этот пир знаменовал начало двухнедельных празднеств, которые должны были закончиться ее свадьбой с сэром Фергусом Огилви. Девушка почти никого не знала из гостей, потому что ей редко позволяли принимать участие в пирах или выезжать в гости вместе со своими родственниками. Она подозревала, что все люди, собравшиеся сейчас на пиршество, явились сюда лишь для того, чтобы всласть поесть, выпить и вдоволь поохотиться в чужих владениях.

Заметив своего жениха, Сесилия невольно вздохнула. Он стоял рядом с двумя мужчинами и разговаривал. Все трое казались очень важными и надутыми. Сесилия вдруг осознала, что ей совсем не интересно, о чем они беседуют. Она подозревала, что это очень плохой знак, не сулящий ей ничего хорошего в будущем. Ведь бесспорно, что жена должна разделять интересы своего мужа и интересоваться его делами.

Пока Анабелла рассказывала ей о каждом из гостей – кто они такие, откуда приехали и почему так важно потакать их малейшим капризам, – девушка добросовестно пыталась найти в своем женихе хоть что-то привлекательное. Он не урод, но также и не красавец. У сэра Фергуса и впрямь был очень уж невыразительный подбородок и слишком длинный и тонкий нос. А его темные волосы уже изрядно поредели. Впрочем, Сесилия отметила, что цвет глаз у него довольно приятный – зеленовато-коричневый. Но глаза были маленькие, а ресницы – редкие и очень короткие. Убедив себя в том, что у ее жениха хорошая осанка и что он щегольски одет, Сесилия вздохнула с облегчением – ей все-таки удалось отыскать хоть что-то положительное. Так что можно было сделать ему комплимент, если в том возникнет необходимость.

– Ты меня слушаешь? – Анабелла повысила голос. – Учти, это очень важно. Очень скоро ты будешь общаться с этими людьми.

Взглянув на Анабеллу, Сесилия насторожилась. Что-то снова вывело ее опекуншу из себя. Было видно, что Анабелла с трудом сдерживалась, и у девушки сердце ушло в пятки. Она лихорадочно пыталась вспомнить хоть что-нибудь из того, что говорила ей сейчас эта женщина. Анабелла ясно давала понять: ей очень хочется, чтобы этот брак состоялся. Значит, у нее, у Сесилии, просто не было выхода – что бы она ни думала про сэра Фергуса. Да, она прекрасно понимала, что ее вынудили бы вступить в этот брак, даже если бы она не дала своего согласия.

– У сэра Фергуса очень хорошая осанка, – пробормотала Сесилия.

– Да-да, он прекрасный человек. Ты будешь им гордиться.

У Сесилии имелись очень большие сомнения на сей счет, но она послушно кивнула:

– Конечно, буду гордиться.

– И я надеюсь, что ты станешь ему хорошей женой, – продолжила Анабелла. – Правда, у тебя далеко не ангельский характер, так что тебе надо запомнить следующее: хорошая жена внимательно относится ко всем пожеланиям и приказаниям мужа, ее долг – ублажать супруга во всем, а также быть покорной, милой и любезной.

Выслушивая эти скучные нравоучения, Сесилия сделала вывод о том, что замужество – настоящая пытка и сущий ад для женщины.

– Ты должна вести домашнее хозяйство и содержать все в идеальном порядке. Следить, чтобы еду готовили вовремя и вкусно, чтобы белье было чистым и свежим, а слуги – прекрасно обучены и исполнительны.

Сесилия решила, что домашнее хозяйство может представлять для нее некоторую трудность, потому что Анабелла никогда не учила ее этому. Но девушка, проявив благоразумие, предпочла воздержаться от комментариев; она была достаточно наблюдательной и имела представление о том, что необходимо делать, чтобы вести хозяйство. И все же Сесилия очень сомневалась, что сумеет угодить мужу. Разумеется, она кое-что умела, но едва ли сэр Фергус оценит это по достоинству. Напротив, он, наверное, будет неприятно удивлен, узнав, что его невеста умеет стирать белье и выгребать навоз из конюшен.

– Хорошая жена относится терпимо к слабостям мужа, – продолжала тем временем Анабелла.

Что-то подсказывало Сесилии, что у сэра Фергуса имелось множество этих самых слабостей, но она запретила себе думать об этом – ведь ей совсем скоро предстояло стать его женой. Да-да, ей следовало находить в этом человеке только хорошее. И конечно же, следовало смириться со своей участью.

– Кроме того, хорошая жена закрывает глаза на частые уходы мужа, на других женщин…

– Других женщин? Каких других женщин? – Сесилия с удивлением посмотрела на Анабеллу – это был какой-то новый поворот сюжета в изрядно надоевшей теме.

Анабелла вздохнула и округлила свои большие голубые глаза – предмет ее особой гордости.

– Мужчины – похотливые животные, моя девочка. Они испытывают вожделение к любой женщине, на которой останавливается их взгляд. Но супруга должна смотреть сквозь пальцы на подобные вещи.

– Но почему? Не понимаю… Ведь муж дает такой же священный обет перед Богом, как и жена. Выполнять свои клятвы – его долг.

Анабелла начала озираться по сторонам. Убедившись, что на них никто не смотрел, она схватила девушку за руку и увлекла ее в уголок, подальше от гостей.

– Не будь глупой. Мужчины не способны на верность. Они считают своим неотъемлемым правом спать с любой женщиной – с кем заблагорассудится.

– Но мой отец хранил верность моей матери.

– Откуда ты можешь это знать, а? Ты была еще слишком мала. Поверь мне на слово: ты будешь только рада, что твой муж удовлетворяет свое сладострастие на стороне и не слишком часто тебя беспокоит. Потому что это – постыдное и отвратительное занятие, от которого только мужчины способны получать удовольствие. Мужчины почему-то считают, что у них должен быть целый выводок сыновей, и тебя так утомит необходимость пускать мужа в свою постель, что любая передышка обрадует.

– Пускать в свою постель? А разве мы не будем спать в одной постели?

– Откуда у тебя такие странные мысли?

– Мои мама и папа спали вместе. Да, я тогда была совсем маленькой, но я прекрасно все помню.

– Как странно, – пробормотала Анабелла, пожав плечами. – Что ж, возможно, такие нравы бытуют в горной Шотландии. Ты же знаешь: все, кто там живет, – настоящие варвары. Но помни, что ты воспитываешься среди цивилизованных людей, поэтому тебе давно пора отбросить такие дикие мысли и представления.

Сесилия с трудом удержалась от желания замолвить словечко за родню со стороны своей матери. Но она давно усвоила, что возражать совершенно бесполезно. Возражая, она бы только навлекла на свою голову гнев Анабеллы. В качестве наказания за то, что Сесилия высказывала свои мысли вслух, ее ждала черная работа – грязная и утомительная. Иногда у нее возникало подозрение, что Анабелла нарочно говорит ей самые неприятные вещи. Временами ей казалось, что опекунша ненавидела Мойру Доналдсон, хотя девушка понятия не имела, чем могла заслужить такую неприязнь ее мать – всегда милая и любезная со всеми. Отцу Сесилии от Анабеллы тоже доставалось, и девушка не могла взять в толк, чем объяснялась подобная враждебность по отношению к ее покойным родителям.

От воспоминаний о безвременно ушедших родителях глаза Сесилии заволокла печаль. Пытаясь сдержать слезы, она смотрела себе под ноги. Скоро настанет день ее свадьбы – самый важный день в жизни каждой женщины, – а она, Сесилия, окружена чужими людьми, которым нет до нее никакого дела. Только бы Старой Мэг удалось незаметно проскользнуть в часовню или на одно из торжеств… Тогда Сесилия по крайней мере будет знать: единственный человек, который на самом деле любит ее, находится неподалеку. Но она не была уверена, что Мэгги удастся проникнуть на свадьбу. Если Анабелла ее заметит, она немедленно отошлет старуху куда-нибудь подальше. Да, как можно дальше. Но Сесилия чувствовала, что души ее покойных родителей находятся сейчас рядом с ней. Они жили в ее сердце и в ее воспоминаниях. О, как бы ей хотелось, чтобы родители действительно были с ней рядом!

– Улыбайся же! – шикнула на нее Анабелла. – У тебя сейчас такой вид, как будто ты вот-вот заплачешь. Сэр Фергус не должен видеть тебя в таком настроении. Иначе он может подумать, что ты недовольна тем, что станешь его женой.

Опекунша произнесла эти слова таким тоном, что Сесилия поняла: именно этого Анабелла боится больше всего на свете. И если сэр Фергус и в самом деле так подумает, то ей, Сесилии, не избежать наказания. Увы, она не могла изобразить сколько-нибудь правдоподобную улыбку, однако сделала все возможное, чтобы скрыть печаль. Почувствовав, что справилась со своей задачей, девушка взглянула на Анабеллу и внезапно обнаружила, что та не мигая смотрит на открытую дверь зала. Осмотревшись, Сесилия поняла, что и все остальные присутствующие уставились на дверь. И только в этот момент она вдруг сообразила, что в зале воцарилась гнетущая тишина.

«Но что же произошло? Что их всех так смутило?» – подумала Сесилия с любопытством. Повернув голову, она тоже посмотрела на открытую дверь зала. Увидев молодого мужчину, стоявшего в дверях, девушка невольно залюбовалась им. Молодой незнакомец был высоким и мускулистым, а его поразительно красивое лицо обрамляли длинные черные волосы до плеч, заплетенные в две косы. На нем был плед – темно-зеленые квадраты, перекрещенные черными и желтыми полосами. И еще на нем была белая льняная рубашка, а на ногах – высокие башмаки из кожи оленя. И рубашка, и ботинки были покрыты толстым слоем дорожной пыли. Мужчина был вооружен палашом и мечом. А в его левом голенище виднелась рукоять кинжала.

Незнакомец имел восхитительно варварский вид. И этот шотландский горец держал за подолы юбок двух местных стражников, ноги которых болтались в воздухе, не доставая до пола. Девушка едва заметно улыбнулась – бедняги почти не сопротивлялись, а молодого горца, похоже, совсем не обременял их вес. Решив, что необходимо что-то предпринять, Сесилия сделала глубокий вдох, чтобы унять волнение, и направилась к незнакомцу.

Глава 3

Артан обвел хмурым взглядом сидевших в зале гостей, с удивлением взиравших на него. Он старался держать себя в руках, хотя это было не так-то просто. Как только нога его ступила на землю равнинной Шотландии, на пути то и дело возникали препятствия. На молодого горца откровенно глазели, над ним ехидно посмеивались, от него в испуге бежали, его оскорбляли на каждом шагу. Настроение Артана не улучшало даже то, что он время от времени наказывал кое-кого из своих противников. Последней же каплей, переполнившей чашу терпения, было то, что его отказались впустить в поместье Доналдсонов. И теперь, когда на него нагло пялились все эти люди, Артан понял, что его испытания не закончились.

Уловив краем глаза какое-то движение, молодой человек насторожился. Повернув голову, он заметил, что к нему направляется стройная девушка небольшого роста, с темно-рыжими волосами. Чем дольше Артан смотрел на нее, тем быстрее у него билось сердце. Она двигалась с необыкновенной грацией, и ее изящные бедра покачивались при каждом шаге. На ней было синее платье с довольно глубоким вырезом, так что чуть виднелись округлости грудей, что не могло не привлекать внимание.

Когда девушка приблизилась к Артану, он заметил, что у нее большие зеленые глаза, опушенные густыми длинными ресницами. Его сердце забилось еще быстрее. У девушки было овальное лицо с чистой и бледной кожей. Полные губы – как будто созданные для поцелуев, – казалось, манили к себе. Изящный прямой нос был чуть присыпан веснушками, а четко очерченный подбородок свидетельствовал о сильном характере. Что ж, если эта красавица и есть племянница Ангуса, то он, Артан, совсем не прочь жениться на ней.

– Здравствуйте, сэр, – проговорила девушка. – Может быть, вы отпустите этих людей? Похоже, им трудно дышать.

Звуки этого низкого грудного голоса казались такими чарующими, что до Артана не сразу дошел смысл ее слов. Он перевел взгляд на стражников, которых продолжал держать за юбки, и что-то пробурчал. Казалось, эти двое и в самом деле задыхались. Артан пожал плечами и отшвырнул стражников в сторону. Затем, нахмурившись, посмотрел на приближавшихся к нему мужчин, и те тут же в испуге попятились.

– Благодарю вас, сэр, – сказала Сесилия, с трудом удерживаясь от смеха. – Можно узнать, кто вы и почему пожаловали в наш дом?

Незнакомец внимательно посмотрел на нее своими серо-голубыми глазами, и Сесилия вдруг почувствовала легкое головокружение. Но она не понимала, почему от одного взгляда этого незнакомца у нее учащенно забилось сердце. Взяв себя в руки, девушка попыталась изобразить любезную улыбку.

– Я – Артан Мюррей, – ответил молодой человек с легким поклоном. – Я прибыл сюда по просьбе сэра Ангуса Макрейса из Гласкрига.

– Вас послал дядюшка Ангус?! – воскликнула Сесилия. «Как жаль, что этот молодой человек – мой родственник», – подумала она неожиданно.

– А вы – леди Сесилия Доналдсон? – Артан не удержался от улыбки.

Сесилия кивнула и присела в реверансе. Затем спросила:

– Что хочет от меня мой дядюшка?

– Ангус желает, чтобы вы прибыли к нему в Гласкриг. Он тяжко болен и желает повидать вас перед смертью. – Артан на самом деле не верил, что Ангус – одной ногой в могиле. Но он не видел особого вреда в небольшом преувеличении, если благодаря этому девушка согласится поехать с ним в Гласкриг.

– Нет! – выкрикнула Анабелла.

Словно внезапно очнувшись, она бросилась к Сесилии. Когда Анабелла крепко ухватила ее за руку, девушка поморщилась и пробормотала:

– Но ведь мой дядюшка умирает…

– Ты можешь съездить к нему после свадьбы, – заявила опекунша.

– После свадьбы? После какой свадьбы? – спросил Артан.

– Сесилия выходит замуж, – ответила Анабелла.

– Но Ангусу ничего об этом не сообщили.

– А почему мы должны ему обо всем сообщать?..

– Потому что он – ее самый близкий кровный родственник, оставшийся в живых.

– Ну и что же? Мы ей тоже не чужие. Мы – ее опекуны. Я леди Анабелла Доналдсон, а вот мой супруг – сэр Эдмунд. Он уже идет к нам. Здесь мы принимаем решения, а не кто-то другой.

Артан молча посмотрел на женщину, крепко державшую Сесилию за руку. Леди Анабелла была довольно приятной наружности – светловолосая и голубоглазая. Но взгляд ее красивых глаз казался холодным и неприветливым, и Артан подозревал, что кровь у нее была так же холодна, как ее глаза. Напряженная поза и взволнованный голос Анабеллы свидетельствовали о том, что она возлагала большие надежды на предстоящий брак Сесилии и не желала упускать выгоды.

Артан перевел взгляд на девушку. По выражению ее лица он понял, что ей больно. Ему хотелось убрать украшенную тяжелыми перстнями руку Анабеллы с нежной руки Сесилии. В глазах девушки Артан не увидел ни малейшего намека на радость, ни малейших признаков того, что она с нетерпением ожидает своей свадьбы. И Артан не мог избавиться от ощущения, что Сесилия идет под венец не по доброй воле.

– За кого вы выходите замуж, Сайл? – спросил молодой горец, используя гэльскую форму ее имени.

– За меня, – раздался чей-то голос.

Артан посмотрел на человека, заявившего свои права на девушку, и тотчас же понял, что не испытывает к нему ни малейшего доверия. Жених Сесилии вышел вперед и стал рядом с леди Анабеллой. Молодой горец смерил этого мужчину презрительным взглядом – тот был почти на голову ниже его ростом – и с удовлетворением отметил, что бледные щеки недомерка покраснели от гнева. Он очень походил на одного из тех хватких подхалимов, что вечно терлись вокруг короля. Артан тихонько фыркнул. «И воняет от него точно так же, как от них», – подумал он, ощутив удушающий запах одеколона, смешанный со зловонием давно не мытого тела.

– А кто вы такой? – спросил Артан.

– Я сэр Фергус Огилви, – с важным видом ответил мужчина. Он гордо вскинул безвольный подбородок и гневно сверкнул глазами.

– Никогда не слышал о таком. – Не обращая внимания на сэра Фергуса, Артан выразительно посмотрел на пальцы Анабеллы, вцепившейся мертвой хваткой в руку девушки. – Отпустите ее. Вы делаете ей больно.

Когда Анабелла отпустила ее руку, у Сесилии отлегло от сердца. Помассировав кисть, она взглянула на своего жениха, затем на сэра Артана, с горечью отмечая разительный контраст между двумя мужчинами. Сэр Фергус еще больше поблек на фоне молодого горца с дерзким взглядом: казалось, ее жених даже стал меньше ростом.

– На какое время назначена свадьба? – спросил Артан.

– Она состоится через две недели, – ответил Фергус и скрестил на груди руки. – Сегодня – первый день торжеств.

– В таком случае будет лучше, если вы проводите меня в мои комнаты, чтобы я смог смыть с себя дорожную пыль, а затем присоединился к вам.

– Мне кажется, вас никто не приглашал, – резким тоном заметила Анабелла.

– Прощаю вам вашу грубость, – сказал Артан и улыбнулся Сесилии.

– Разумеется, он должен остаться с нами, дорогая, – заявил сэр Эдмунд, строго посмотрев на жену. – Этого человека послал дядя Сесилии по материнской линии. Грубо обращаясь с посланником, мы тем самым наносим обиду нашему уважаемому родственнику. – Он приветливо улыбнулся Артану. – Вне всяких сомнений, вы можете располагаться в нашем доме. Погостите у нас, а затем вернетесь в Гласкриг с подробным отчетом о свадьбе племянницы сэра Ангуса. – Эдмунд дружески похлопал сэра Фергуса по спине и, выразительно взглянув на белокурую полногрудую служанку, добавил: – Вами займется Давида. Она вас проводит в комнату. Трапеза начнется через час.

– Очень хорошо, – кивнул Артан. Повернувшись к Сесилии, он взял ее за руку и коснулся губами ее ладони. – Когда я вернусь, нам нужно будет поговорить о вашем дядюшке, моя милая.

Артан удалился, а Сесилия еще долго смотрела ему вслед – смотрела как завороженная. Убрав руки за спину, она вдруг подумала о том, что ей впервые в жизни поцеловали руку. Она раньше и представить не могла, что почувствует нечто подобное, когда мужчина коснется губами ее ладони. В этот момент на сердце у нее внезапно потеплело, показалось, что пол уплывает из-под ног. Она никогда раньше не встречала таких необыкновенных людей, как сэр Артан Мюррей.

Сесилия тяжело вздохнула, подумав о том, что сейчас этим красивым горцем «занимается» пышногрудая Давида. Ее охватила жгучая ревность, потому что Сесилия не сомневалась: вскоре эта распутница Давида окажется в его постели. И ее можно было понять – ведь и служанка, наверное, не встречала раньше таких неотразимых мужчин, как сэр Артан. И наверняка эта девушка возблагодарит провидение за такое счастье. Да, она, Сесилия, прекрасно понимала Давиду, но от этого ей легче не стало; казалось вопиющей несправедливостью, что распутной Давиде – пусть хоть на время – достанется сэр Артан, а ей, Сесилии, придется довольствоваться жалким сэром Фергусом.

– Эдмунд, как ты мог разрешить этому дикарю остаться здесь?! – возмущенно воскликнула Анабелла.

– А что мне оставалось делать? – поморщился сэр Эдмунд. – Ангус – ближайший кровный родственник Сесилии, и этот человек сказал, что старик болен, возможно, находится на смертном одре.

– Может быть, в таком случае мне следует поехать с ним? – неуверенно проговорила Сесилия и тут же потупилась, когда Фергус, Эдмунд и Анабелла с гневом посмотрели на нее.

– Никуда ты не поедешь! – решительно заявила Анабелла. – Ведь твой родственник все это время не хотел иметь с тобой ничего общего, не правда ли?

Наверное, это было правдой, хотя Сесилия всегда удивлялась странному поведению дядюшки. К тому же у нее остались самые приятные воспоминания об этом человеке. Он был рослым мужчиной с несколько грубоватыми манерами и речью. И когда-то дядюшка был к ней добр – во всяком случае, так ей казалось, – и всегда находил для нее время. Впрочем, сейчас не это было главным.

Сесилия отбросила эти мысли и, собравшись с духом, заявила:

– Это не имеет никакого значения. Главное – что мой дядюшка может умереть. И раз он мой ближайший родственник, то мой долг – находиться сейчас рядом с ним.

Сэр Фергус подошел к невесте и обнял ее за плечи. Однако это не казалось девушке проявлением участия – подобный жест скорее выражал утверждение права собственности.

– Да, это и в самом деле ваш долг, – согласился сэр Фергус. – Однако не забывайте: главный ваш долг – остаться здесь и стать моей женой. Чтобы устроить эти торжества, вашим опекунам пришлось изрядно потратиться. И теперь, после нашей помолвки, вашим первейшим долгом являются обязательства передо мной, вам так не кажется? А после нашей свадьбы я отвезу вас к вашему родственнику.

Сесилии очень хотелось возразить. Она знала, что у нее имеются веские доводы в пользу того, чтобы поехать в Гласкриг как можно быстрее. Ведь дядюшке уже шестьдесят лет, и в таком возрасте любое недомогание может свести человека в могилу. И если она сейчас станет медлить и отправится на родину матери после своей свадьбы, то, возможно, вместо дядюшки Ангуса увидит лишь его могильную плиту. Но одного взгляда на Фергуса, Анабеллу и Эдмунда было достаточно, чтобы понять: любые, даже самые разумные, возражения не помогут переубедить эту троицу.

– А так как вы и в самом деле единственная ближайшая родственница вашего дядюшки, то не исключена вероятность того, что вы кое-что унаследуете, – добавил сэр Фергус. – Поэтому, вне всяких сомнений, после свадьбы нам с вами следует поехать туда и узнать, как обстоят дела в Гласкриге.

– Совершенно верно, – согласился Эдмунд. – К сожалению, путь неблизкий, сэр Фергус, но поехать действительно следует.

Слушая, как сэр Фергус и ее опекуны хладнокровно обсуждают, что именно ее дядюшка может оставить ей после смерти, Сесилия с трудом сдерживалась. Неужели эти люди настолько бездушны и так корыстны? Раздражало и то, что, по их словам, выходило: получит наследство сэр Фергус, а не она. Сесилия вовсе не ждала наследства от дяди, но возмущало поведение сэра Фергуса, возмущала его корысть. Действительно, почему он собирался завладеть тем, что по праву могло принадлежать только ей?

Но тут она вспомнила, что сэр Фергус скоро станет ее мужем. А ведь по закону все, что принадлежало ей, должно было перейти в его собственность… Правда, Сесилия сомневалась, что дядюшка захотел бы, чтобы этот человек получил хоть что-то, – уже хотя бы из-за того, что сэр Фергус – житель равнинной части Шотландии. Но ее дядя не знал, что она собиралась выйти замуж. Сесилия, разумеется, писала ему, сообщая о предстоящей свадьбе, но он, вероятно, не успел получить ее послание до того, как отправил за ней сэра Артана. И если дядюшка умрет, так и не повидавшись с ней, а сэр Фергус хоть что-то выиграет от его смерти, то дядюшка Ангус, наверное, перевернется в гробу. Он всегда был очень невысокого мнения о жителях равнинной Шотландии и никогда этого не скрывал, очевидно, забывая, что отец Сесилии тоже родом с равнины.

Сесилия задумалась, вспоминая то время, когда она, ее отец и брат были вместе. Она очнулась, когда Анабелла больно ущипнула ее за руку. Подняв на нее глаза, Сесилия увидела, что опекунша, как обычно, хмурится.

– Быстрее приведи себя в порядок, – приказала Анабелла, кивая на кровь, выступившую на руке Сесилии – то были следы от ногтей опекунши. – Да-да, побыстрее смой эти пятна, иначе платье будет испорчено. А потом как можно скорее возвращайся. Я буду очень недовольна тобой, если ты опоздаешь на пир.

Отправляясь в свою опочивальню, девушка с негодованием подумала: «Уж не думает ли Анабелла, что я должна извиняться перед ней из-за платья?» Впрочем, это было вполне в духе Анабеллы. Сесилия не имела ничего против наказаний за свои проступки. Но только в том случае, когда она этого действительно заслуживала. Увы, чаще всего ее наказывали без всякого повода.

Внезапно девушка совершенно отчетливо услышала звонкий смех Давиды, доносившийся откуда-то из-за двери. И Сесилия вдруг почувствовала, что ей хочется ворваться в комнату, откуда доносился этот беспечный смех, так ее взбесивший. В голове у нее вертелась одна-единственная мысль: не допустить того, чтобы эта блудливая девка и сэр Артан делали то, от чего Давида так весело смеялась. Давида давно уже имела репутацию распутницы, поэтому у Сесилии не возникало никаких сомнений относительно того, чем именно эти двое сейчас занимались. Она не могла понять только одного: почему ее это так беспокоило? Сделав над собой усилие, Сесилия продолжила свой путь. Она направилась в свою опочивальню, чтобы сделать все так, как ей велела Анабелла.

Артан мрачно взглянул на грудастую Давиду и убрал от себя ее руки. Было очевидно, что готовая на все служанка страстно жаждет более близкого знакомства. Хотя Артан давно уже не знал женской ласки, он не собирался потакать желаниям Давиды. Увидев Сесилию, он в тот же самый миг решил для себя, что скоро станет женатым человеком. В племяннице Ангуса ему все пришлось по нраву – и то, как она выглядит, и ее голос. Даже то, что она, единственная во всем зале, подошла, чтобы поприветствовать его.

– Если не можешь просто помочь мне принять ванну, то лучше уходи, – проворчал Артан.

Во взгляде Давиды промелькнули удивление и досада.

– Вы хотите сказать, что не желаете…

– Верно, не желаю. Ты очень красивая девушка, но я скоро женюсь.

– А-а… – Давида улыбнулась и снова погладила его по плечу. – Да перестаньте же! Я ведь никому ничего не скажу. А то, чего не узнает ваша девушка…

– Достаточно и того, что я сам буду об этом знать. – Артан вновь отстранил руку Давиды, немного раздражаясь из-за того, что его тело предательски откликалось на ее прикосновения.

– Не видно, чтобы вы не испытывали охоты.

– Возможно. Но мы оба знаем, что человеческая плоть не имеет разума. К тому же вряд ли твой хозяин послал тебя ко мне для телесных забав, правда?

– Как раз наоборот. Именно для того он меня и послал к вам. А если бы этого не сделал он, то меня послала бы к вам леди Анабелла. Мне кажется, они рассчитывают на то, что, развлекаясь со мной, вы пропустите пиршество.

Хотя Артану было известно, что в некоторых домах специально держат женщин определенного сорта, чтобы предлагать их гостям, слова Давиды неприятно поразили его. Причем служанка, судя по всему, искренне верила, что ему, Артану, тем самым оказывается милость.

– У тебя будут неприятности, если ничего не произойдет? – Молодой горец пристально посмотрел на Давиду. – Только без обмана, малышка.

Давида вздохнула.

– Нет-нет, просто сэр Эдмунд и леди Анабелла подумают, что вы не очень-то хороший наездник, – с усмешкой ответила служанка.

Слова о том, что его будут считать неважным любовником, несколько задели самолюбие Артана, но он решил не придавать им особого значения.

– Скажи, а ты спала с хозяином и с сэром Фергусом? – спросил он у служанки.

– Да, конечно. Хотя ни тот ни другой не оправдали моих надежд. Особенно сэр Фергус. По правде говоря, он очень груб в постели, если вы понимаете, о чем я.

– Да, понимаю. – Артан начал намыливать голову. – Но, наверное, он больше не станет делить с тобой ложе, ведь уже начались торжества по случаю его женитьбы.

Давида рассмеялась:

– Вы шутите, сэр! Конечно же, станет! Он не пропускает здесь ни одной юбки. Любую служанку укладывает в постель – хочет она того или нет. Те, которые не хотели с ним спать, попробовали пожаловаться ее светлости, но только получили от нее нагоняй за непослушание. – Так странно!.. Когда здесь находится сэр Фергус, такое впечатление, будто именно он здесь хозяин.

– Да, очень странно, – пробормотал Артан. – Трудно представить, что леди Анабелла кому-то здесь подчиняется.

Пока Давида терла ему спину, Артан рассеянно слушал бесконечные жалобы служанки на хозяйку. Леди Анабелла, очевидно, палец о палец не ударила, чтобы снискать хоть какое-то расположение прислуги. Чем больше Артан узнавал от Давиды, тем большее беспокойство его охватывало. В этом доме явно что-то не так. По словам Давиды, выходило, что Сесилию здесь считали обузой и обращались с ней как с бедной родственницей, которую взяли в дом из милости, чтобы она не умерла с голоду. Но Ангус утверждал, что отец Сесилии очень любил ее. И этот образ любящего отца совершенно не вязался с тем фактом, что он оставил свою дочь без средств к существованию.

Выбравшись из ванны, Артан продолжал размышлять над этой головоломкой. Давиде в конце концов пришлось оставить попытки возбудить его интерес и направить усилия на выполнение своих прямых обязанностей. Когда она насухо вытерла Артана, он начал поспешно одеваться. Уже почти одевшись, стоя у камина, он по-прежнему думал над тем, что ему удалось узнать от служанки. В конце концов, он пришел к выводу, что сейчас не сможет ответить на все мучившие его вопросы. Но было совершенно очевидно, что ему необходимо докопаться до истины. Даже если он не женится на Сесилии, ради Ангуса он обязан был выяснить, что происходило в этом доме и как здесь обращались с девушкой. Внимательно посмотрев на Давиду – та, наклонившись, вытирала воду с пола, – он проговорил:

– Было бы грустно думать, что леди Сесилия – одна из тех женщин, которым все равно, что происходит со служанками в доме, где она живет.

– О, молодая леди не ведает об этом, – ответила Давида. – И дай Бог, чтобы ей никто об этом не сообщал и впредь. По-моему, леди Анабелла опасается, что девушка наотрез откажется выходить за сэра Фергуса, если узнает, какой он на самом деле. – Служанка скорчила гримасу. – Бедной крошке и своих бед хватает, понимаете? Не стоит обременять ее еще и чужими напастями. Да и что она сможет сделать? Чем сможет помочь?

– Значит, она выходит замуж не по своей воле?

– А почему вам это так интересно?

– Потому что меня сюда послал ее дядя, который находится на смертном одре.

– Ах да, конечно… Знаете, вряд ли кто-нибудь спрашивал леди Сесилию, хочет она идти с сэром Фергусом под венец или нет. А впрочем, кого из девушек об этом спрашивают? Похоже, леди Сесилия просто согласилась сделать так, как ей велела родня. – Давида положила руки на свои округлые бедра и нахмурилась. – Я никогда не могла взять в толк, почему они так и не позволили бедной малышке поехать к своему дядюшке. Но думаю, что леди Анабелла недолюбливает леди Сесилию. – Давида вдруг покраснела и поспешно добавила: – Но ведь не могу же я обо всем этом знать, верно? Да-да, лучше не слушайте меня. Говорю первое, что взбредет в голову, вот и все. Не обращайте на меня внимания, сэр.

– Не волнуйся, милая, я никому не передам твои слова. Но дядюшка молодой леди желает знать правду. А ее опекуны и жених едва ли захотят рассказать мне, как обстоят дела, не так ли?

– Да, верно. Они не расскажут об этом даже под страхом смерти, – пробормотала Давида. Затем поинтересовалась: – Но если дядюшка молодой леди так о ней печется, то почему же все эти годы он нос от нее воротил?

– Это не так. Он часто ей писал.

В глазах Давиды промелькнуло недоверие.

– Нет, сэр, девушка не получила от него ни одной весточки. Сначала бедняжка посылала ему письма одно за другим. А когда наконец до нее дошло, что дядюшка не хочет ни отвечать на ее послания, ни приехать в гости, она ударилась в слезы. Потом стала писать ему только в Михайлов день. И теперь она понимает, что у нее нет другой семьи, кроме леди Анабеллы и сэра Эдмунда. Разве это не грустно, сэр? – Давида вздохнула и покачала головой. Когда же она взглянула на Артана, ее чувство жалости к Сесилии вытеснило вожделение. – Вам помочь одеться, сэр?

– Нет, я уже почти оделся. Разве не видишь?

Тяжкий вздох, с которым Давида покинула его комнату, польстил самолюбию Артана, и он не удержался от улыбки. Однако эта улыбка быстро исчезла с его лица. Все, что служанка только что ему рассказала, подтверждало его наихудшие подозрения. И дело было не только в том, что Сесилия не получала ни письма Ангуса, ни его подарки. У Артана в голове не укладывалось, как мог отец девушки оставить ее без средств к существованию. Конечно, не исключено, что отец Сесилии просто не мог предположить, что ее родственники будут так плохо с ней обращаться. И если отец Сесилии был единственным в семье, у кого имелся толстый кошелек, то возможно, что Анабелла с Эдмундом окружили его лестью и старались зарекомендовать себя только с хорошей стороны.

Многое из рассказанного Давидой можно было хоть как-то объяснить, но тот факт, что девушка за все это время ничего не получала от Ангуса, казался непостижимым и не на шутку встревожил молодого человека. Как будто кто-то старался убедить Сесилию в том, что она находится в безвыходном положении, что ей некуда пойти и не к кому обратиться за помощью. Возникал резонный вопрос: для чего это делалось? И вероятные варианты ответа на этот вопрос были один хуже другого. Даже если бы Артан уже не обдумывал предложение Ангуса жениться на Сесилии и стать наследником Гласкрига, он все равно бы задержался в Данбарне для того, чтобы тщательно разобраться во всей этой темной истории. Воспользовавшись предлогом, он, Артан, конечно же, немного сгустил краски, сказав, что Ангус находится при смерти.

Но за вымышленным предлогом скрывалась чистейшая правда: сэр Ангус действительно очень хотел знать, что происходило с его племянницей.

Как ни странно, но его, Артана, приводила в бешенство одна только мысль о том, что с девушкой, которую он совсем недавно увидел впервые в жизни, возможно, плохо обращались и обманывали ее. Однако Артан не привык подолгу разбираться во всех тонкостях своих переживаний. Он либо полностью отдавался своим чувствам, либо запрещал себе даже думать об этом. На сей раз внутренний голос подсказывал ему: у него имелись все основания для возмущения и гнева. Поэтому он решил во что бы то ни стало остаться в Данбарне – пусть даже нежеланным гостем – и выяснить, что здесь происходит. Вспоминая чудесные зеленые глаза племянницы Ангуса, он думал о том, что у него есть еще одна важная причина для того, чтобы задержаться. Не исключено, что он наконец-то повстречал свою судьбу.

Глава 4

Сесилия взглянула на сэра Фергуса, восседавшего за столом напротив нее. На самом деле ему полагалось сидеть рядом с Сесилией, потому что он, сэр Фергус, являлся ее женихом. И он то и дело бросал хмурые взгляды на мужчину справа от своей невесты – тот каким-то образом ухитрился занять его законное место. У Сесилии же возникло ощущение, что ее жених, вероятно, оказался слишком малодушен, чтобы настоять на своем и защитить свои интересы. И ей тут же пришло в голову, что отсутствие подбородка не единственный недостаток сэра Фергуса; вдобавок ко всему ее жених – бесхребетный и безвольный слизняк.

Сесилия искоса поглядывала на сидевшего рядом с ней молодого горца. Тот вдруг взял с большого блюда кусок жареного гуся и положил его на тарелку девушки. Для такого стройного и подтянутого мужчины, как он, сэр Артан занимал слишком много места. Каждый раз, когда он как бы случайно касался Сесилии ногой, девушка отодвигалась от него, пока в конце концов не оказалась на самом краю скамьи. Но мужчина снова и снова прижимался к своей соседке ногой. Внезапно Сесилии пришла в голову сумасбродная мысль: если так пойдет и дальше, то дело закончится тем, что она окажется на коленях у молодого человека. Представив, что действительно сидит на коленях у красивого горца, Сесилия почувствовала какое-то непонятное волнение. Она не могла понять, почему при этой глупой мысли ощутила в груди странное тепло. В конце концов, Сесилия пришла к заключению, что именно такие чувства обуревают невинную девушку, когда она испытывает дьявольское искушение. Поэтому, не желая грешить, она заставила себя сосредоточиться на большом куске гуся, который горец положил в ее тарелку.

– Кушайте, дорогая, – приговаривал Артан. – Вам понадобится много сил.

Тщательно пережевывая кусок мяса, Сесилия гадала, что имел в виду их гость. Действительно, что он хотел сказать? Да, она довольно хрупкая на вид, но не такая уж слабая…

– Почему вы считаете, что мне понадобится много сил? – спросила Сесилия.

– Потому что легко предположить: во время празднеств вы по крайней мере две недели будете заняты с утра до вечера. Потом начнется само свадебное торжество, а потом, разумеется, – первая брачная ночь.

«Первая брачная ночь!» – холодея, подумала Сесилия. Все это время она отгоняла любые мысли о первой брачной ночи с сэром Фергусом. Она просто не желала об этом думать. И зачем только сэр Артан напомнил об ожидающем ее ужасе? Девушка постаралась думать о чем-то более приятном, однако из этого ничего не получилось. Немного помолчав, она спросила:

– Это правда, что мой дядя при смерти?

Артан улыбнулся и пожал плечами:

– Ему уже шестьдесят лет, и он болен.

Сесилия нахмурилась и тут же почувствовала, что ее глаза наполнились слезами. Она целую вечность не видела дядюшку, и за все эти долгие годы он не выказывал особого желания иметь с ней дело. Девушка постоянно убеждала себя в том, что этого и следовало ожидать, ведь она не мужчина и не могла бы стать его наследницей. Но, убеждая себя, она, очевидно, не особенно преуспела в этом, потому что сейчас, думая о том, что дядюшка, возможно, вскоре покинет этот мир и она его больше никогда не увидит, Сесилия чувствовала, что ее сердце наполняется глубокой печалью.

– Разве это не естественно? Человек хочет, чтобы в последние минуты его жизни рядом с ним были любимые люди, – тихо проговорил Артан, внимательно глядя на соседку.

– Любимые люди? – переспросила Сесилия, и в ее голосе Артан услышал затаенную обиду, – Разве он меня любит? Если бы он в самом деле питал ко мне какие-то чувства, то непременно написал бы мне хоть строчку или приехал бы в гости.

– А почему вы так уверены, что он вам не писал?

– Потому что я никогда не получала от него ни единой весточки. Ни единого словечка. И уж конечно, он ни разу в жизни не приезжал в гости и не приглашал меня к себе.

В голосе девушки слышались горестные нотки. Если бы Артан мог предоставить хоть какое-то подтверждение того, что опекуны сделали все, чтобы разлучить ее с Ангусом… тогда уговорить Сесилию расстаться с ними не составило бы труда. Но подобные доказательства не так-то легко добыть. И все же Артан решил, что обязательно займется поиском таких доказательств. Надо же ему чем-то занять себя, пока он гостит в Данбарне.

– Очень странно, – пробормотал молодой горец. – Странно, потому что мне прекрасно известно: Ангус не раз писал вам. Но он мог бы приехать сюда только в одном случае – если бы вам грозила серьезная опасность. Видите ли, он недолюбливает людей с равнины.

– «Недолюбливает» – слишком мягко сказано, – возразила девушка. – Говорят, он терпеть не может равнинных шотландцев.

– Но ваш отец ему нравился, верно?

– Да, наверное, – в задумчивости протянула Сесилия. Она улыбнулась и добавила: – Я помню, что дядя Ангус говорил об отце так, словно папа был таким же горцем, как и он сам. Но дядюшка никогда не менял своего отношения к людям из равнинной части страны. Больший гнев у него могли вызвать только англичане.

– Англичане у всех вызывают гнев и возмущение.

Сесилия чуть не рассмеялась. Молодой горец высказывался слишком уж категорично! Совсем как дядюшка Ангус. «Интересно, – подумала она, – в каком именно родстве он состоит с Ангусом Макрейсом? Ведь дядюшка не послал бы с этим поручением первого встречного…»

– А кем вы приходитесь моему дяде? Вы же ему родственник? – спросила Сесилия и замерла в ожидании ответа.

Молодой человек снова улыбнулся и ответил:

– Если точно, то я ему – троюродный племянник. Моя мать – троюродная сестра сэра Ангуса. Наше с ним родство более дальнее, чем у Ангуса и Малькольма.

– Малькольм? – переспросила Сесилия и пожала плечами. – Я не помню никакого Малькольма.

– Темные волосы, крошечное остренькое личико и маленькие глазки. Похож на хорька, на трусливого маленького хорька.

Даже такое колоритное описание не помогло Сесилии вспомнить этого человека. Она старалась воскресить в памяти все подробности своего последнего визита в Гласкриг. Яркость воспоминаний, оставшихся у нее об этом отдаленном по времени событии, поразила девушку. Она отчетливо вспомнила пир, где присутствовала почти вся родня. Дядюшка затеял его для того, чтобы родственники познакомились с Колином, которого он прочил себе в наследники. Кажется, на этом пиру вместе со всеми за столом сидела какая-то полноватая женщина с сыном. Оба явно были недовольны тем, что наследником дядюшки станет Колин.

– Леди Ситон и ее сын, – напомнил молодой горец.

– Да-да, Малькольм Ситон! Его мать приходится двоюродной сестрой Ангуса, и она всегда рассчитывала, что Ангус назначит своим наследником ее сына. Если мне не изменяет память, он был весьма неприятным молодым человеком.

– Да, память вам не изменяет. И он остался таким до сих пор. Бесчестный интриган – хитрый и слабый.

– О Боже… Наверное, дядя Ангус в отчаянии от того, что этот человек займет его место и станет лэрдом.

– Именно так. Вы попали в самую точку.

Артан предпочел бы сейчас поменять тему беседы, потому что боялся, что станет понятной истинная причина его приезда в Данбарн. Если бы он хоть на одну минуту предположил, что правда заставит Сесилию поехать с ним в Гласкриг, он бы выложил ей все начистоту. Однако внутренний голос подсказывал, что его доводы не убедят девушку. Она не сможет правильно воспринять то, что он ей скажет. И возможно, обидится, решив, что он, Артан, хочет жениться на ней ради денег или из-за земли, которую за нее дают в качестве приданого. Конечно, именно так устроен мир, именно так все и поступают, но, к сожалению, женщины иногда обижаются… Разумеется, он, Артан, очень даже не прочь стать наследником Ангуса. Однако это вовсе не значит, что он хочет жениться из-за Гласкрига. Но как же объяснить это Сесилии?..

Правда, Артан до сих пор не мог бы утверждать, что непременно поступит именно так, как желал Ангус. Сесилия прелестна, и даже один звук ее голоса его волновал. Однако для брака необходимо гораздо больше, чем красота девушки и наличие у нее собственности. И пока еще Артан не был уверен, что хочет жениться на Сесилии. Немного поразмыслив, он понял, как ему следовало поступить. Нужно было сорвать у нее украдкой несколько поцелуев. Артан хорошо знал: иногда случается, что красота женщины завораживает мужчину, но в ее объятиях он чувствует холод.

Осторожно осмотревшись, Артан сообразил, что даже слегка приударить за Сесилией будет адски трудно. И конечно же, следовало поговорить с ней откровенно. Следовало как-то доказать ей, что ее опекуны и жених не заслуживают доверия. Чем дольше Артан смотрел на этих людей, тем больше росла в нем уверенность: если Сесилия уедет отсюда и останется с Ангусом, то так будет лучше для нее. А если она не согласится уехать, если ему не удастся ее уговорить, то он просто увезет ее отсюда силой.

Теперь, когда у него созрел план, Артан успокоился. Чванливые гости, чинно восседавшие за столом, казались ему скучными и раздражали его. Зато еда и вино оказались превосходными. Артан видел, как злилась Анабелла, сидевшая с правой стороны от него. Его родные сестры всегда обвиняли его в том, что он бесчувственный, но в подобных обстоятельствах это было благом. Имей Артан более тонкие чувства, непременно обиделся бы из-за того, что приходится оставаться там, где ему столь недвусмысленно давали понять, что он лишний. Криво усмехнувшись, Артан в очередной раз наполнил свою тарелку. Если эти люди полагали, что он сдастся и вернется в Гласкриг ни с чем, то они очень ошибались.

– Не припоминаю, чтобы хоть раз встречала вас в Гласкриге, – снова заговорила Сесилия, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучали нотки подозрения.

– Конечно, не встречали. Ведь в то время, когда вы приезжали в гости, меня не было в Гласкриге. Мы с братом воспитывались у Ангуса. Но как раз в то время у нас серьезно заболела бабушка, и мы вынуждены были вернуться в Донкойл, в свою семью.

– Ах, извините. Всегда тяжело, когда старики хворают. Даже если ты знаешь, что этого не избежать. Ваша бабушка поправилась?

– Да, она до сих пор жива и здорова. Ей сейчас семьдесят лет, а моему дедушке уже исполнилось восемьдесят. Можно только благодарить судьбу за то, что они до сих пор с нами, и молиться, чтобы они прожили как можно дольше. А когда Господь их призовет – чтобы конец их был легким. Их кончина станет большой потерей для всего клана. Но они оба прожили свою жизнь достойно и вполне счастливо.

Сесилия кивнула:

– Знать это – большое утешение. – Мгновение она колебалась, а затем неуверенно спросила: – А мой дядя? Он прожил достойную жизнь?

– Да, конечно. Он был прекрасным воином и бесстрашно защищал свои владения от захватчиков.

Задавая вопрос, Сесилия хотела услышать совсем не такой ответ. Но тон, каким Артан произнес эти слова, не оставлял никаких сомнений: в его устах это была наивысшая похвала. Сесилия прекрасно понимала: будучи воспитанником дядюшки Ангуса, человек не мог не приобрести некоторые его черты. Все ближе знакомясь с сэром Артаном, все больше узнавая, что он за человек, она, наверное, сможет узнать, что собой представляет ее дядюшка.

Девушка украдкой наблюдала, как сэр Артан ест. Было видно, что на аппетит он не жаловался, но его манеры за столом казались безупречными. Артан весьма нелестно высказывался о льстецах и хитрецах, однако было очевидно, что он не такой уж простак. Сесилия вдруг почувствовала, что ее охватило какое-то смутное беспокойство. Ей вдруг пришло в голову, что более близкое знакомство с этим человеком может таить для нее некую опасность. Но в этот момент Артан поднял на нее глаза и улыбнулся ей. И она мгновенно почувствовала, как сердце у нее словно оттаяло. Она поняла, в чем именно заключалась скрытая опасность, вызывавшая в ее душе безотчетную тревогу. Впервые в своей жизни Сесилия испытала влечение к мужчине.

– Может быть, вы не наелись? Вам положить еще? – спросил Артан.

Девушка опустила глаза в свою тарелку и вдруг с удивлением обнаружила, что тарелка пуста. Оказывается, незаметно для себя самой она все съела, хотя никогда раньше не отличалась особым аппетитом. Что ж, ничего удивительного: чинная трапеза за одним столом со скучными родственниками у кого угодно отобьет аппетит. А от одного пристального взгляда Анабеллы ей кусок в горло не лез. А вот сейчас она неожиданно…

– Нет-нет, благодарю. Я уже наелась. – Сесилия опасливо осмотрелась по сторонам и с облегчением вздохнула – к счастью, Анабелла не заметила ее внезапный приступ обжорства. Очевидно, опекунша была поглощена неустанным наблюдением за непрошеным гостем.

– Может, хотите яблоко? – спросил Артан, когда подали десерт.

– Да, спасибо. Не откажусь, пожалуй.

Сесилия с удивлением увидела, как откуда-то из рукава рубашки сэр Артан вытащил сверкающий нож. Он выбрал самое большое яблоко из корзины с фруктами, которую держал перед ним маленький паж. Быстрыми ловкими движениями Артан порезал яблоко на дольки, удалил зернышки и положил кусочки на тарелку девушки. Проделав то же самое со своим яблоком, молодой человек спрятал нож – оказать такую же услугу леди Анабелле он почему-то не пожелал. «Очевидно, его манеры не такие уж безупречные», – подумала Сесилия. Чтобы скрыть усмешку, девушка отправила в рот кусочек яблока.

– В детстве вам нравилось жить у дяди Ангуса? – спросила она, прожевав. Сесилия старалась убедить себя в том, что ее любопытство вызвано интересом к дядюшке, а не к молодому человеку.

– О да, очень нравилось. Знаете, в моем клане заведено, что мальчики не всегда растут в своих семьях. У моей матери было много детей, и Ангус захотел, чтобы один из ее сыновей воспитывался у него. Но сразу четверо мальчишек загорелись желанием поехать к дядюшке Ангусу: мой брат-близнец Лукас, сыновья моего дяди Эрика – Беннет и Уильям – и я, ваш покорный слуга. – Он улыбнулся. – Ангус был очень рад, что его одиночество скрасят аж четверо лихих парней. Донкойл и поместье моего отца – слишком спокойное место для таких молодцов, как мы, – добавил Артан и лукаво подмигнул девушке.

– Разве какое-то место может быть слишком спокойным?

– Еще как может! Особенно если в твоих жилах кипит кровь, а в голове живут мечты о том, как стать великим, не ведающим страха воином.

Сесилия не смогла удержаться от улыбки. Ирония, с которой сэр Артан говорил о себе, обезоружила ее. Краем глаза Сесилия заметила, что сэр Фергус бросает в ее сторону испепеляющие взгляды, но она предпочла сделать вид, что этого не видит. Приезд в Данбарн такого количества гостей немного смягчил строгие правила этикета, но все же считалось признаком дурного тона разговаривать во время трапезы.

– Да, насколько я помню, Гласкриг предоставляет огромные возможности для храбреца, который хочет проявить себя. Я бы даже сказала, что это довольно опасное место.

– Верно, опасное.

Конечно, Сесилия подозревала, что ей не поздоровится, если она будет совершенно игнорировать своего жениха и Анабеллу, но девушка ничего не могла с собой поделать – ей очень нравилось беседовать с сэром Артаном, он был для нее как глоток свежего воздуха после удушающей атмосферы дома Доналдсонов. К тому же молодой человек с восхищением отзывался о дядюшке Ангусе, что не могло не пробудить к нему симпатии. Да, было совершенно очевидно, что сэр Артан очень любил Гласкриг и считал его своим вторым домом. Когда-то, давным-давно, Сесилия испытывала нечто подобное по отношению к Данбарну и людям, здесь жившим. Однако это чувство исчезло со смертью ее близких. И теперь она уже не считала это место своим домом.

Когда с ужином было покончено, Сесилия решила незаметно улизнуть из-за стола. Ей не хотелось сталкиваться ни с Анабеллой, ни с сэром Фергусом. Девушка считала, что не совершила ничего предосудительного, и не желала, чтобы ей делали выговор, чтобы заставляли чувствовать себя провинившейся. Она испытывала необыкновенную уверенность в себе и наслаждалась этим новым для нее ощущением, которое хотелось сохранить как можно дольше.

Сесилия не очень удивилась, обнаружив, что сэр Артан решил проводить ее. Она даже не пыталась выяснить, как он умудрился оказаться рядом с ней. Вероятно, он снова пустил в ход те же самые уловки, которые использовал, заняв за столом место сэра Фергуса. Хитрые уловки сэра Артана нисколько не расстроили Сесилию. Напротив, она была очень довольна, что молодой горец отправился ее провожать.

Дойдя до двери своей спальни, Сесилия повернулась, чтобы пожелать Артану доброй ночи. Она заметила, что он как-то очень уж пристально смотрит на нее, и, почувствовав неловкость, попыталась вспомнить, в порядке ли у нее платье и прическа.

– Спасибо, что проводили меня, сэр Артан, – сказала девушка. – Конечно, не обязательно было это делать, но все же очень мило с вашей стороны…

Заглянув в прекрасные глаза девушки, Артан заметил ее замешательство и решил: прежде чем он удостоверится в том, что настала пора перейти к следующему шагу, ему необходимо сделать еще кое-что. Он приблизился к Сесилии вплотную, так что их тела теперь почти соприкасались. Молодой человек заметил, что девушка затаила дыхание, а ее зрачки расширились. Это был хороший знак. Он наклонился и пристально посмотрел Сесилии прямо в глаза. Выражение ее лица тотчас изменилось, – следовательно, она поняла, что он, Артан, собирался сейчас сделать. И она не пыталась остановить его или убежать, что придавало ему уверенности.

В тот миг, когда губы сэра Артана коснулись ее губ, Сесилия почувствовала, как по телу ее разливается тепло. Губы сэра Фергуса не были такими теплыми и нежными, как у него. Поцелуи жениха не вызывали у нее ничего, кроме крайнего отвращения и страха. Новые ощущения сначала озадачили и смутили девушку. Затем ее стремительно охватил целый шквал чувств, так что она даже ощутила легкое головокружение.

Артан уже хотел отстраниться от нее, но Сесилия вдруг снова привлекла его к себе. Молодой человек тихо рассмеялся, и это вернуло Сесилию с небес на землю. Артан же внезапно распахнул перед ней дверь спальни и, улыбаясь, легонько подтолкнул ее в комнату.

– Спокойной ночи, Сайл. – Он улыбнулся и закрыл за ней дверь.

Сесилия была словно во сне. Оказавшись в комнате одна, она с удивлением потрогала дрожащими пальцами свои губы, еще влажные от поцелуя. У нее так сильно билось сердце, что казалось, оно вот-вот выскочит из груди. Сесилия осознавала: то, что она сейчас совершила, – страшный грех, за который ее обязательно постигнет кара небесная. Она целовалась с мужчиной, хотя была помолвлена и собиралась скоро выйти замуж за другого. Но в тот момент, когда Артан ее целовал, Сесилия совершенно ничего не боялась. И все же она надеялась, что ей не придется слишком дорого заплатить за это мимолетное наслаждение.

Тихонько насвистывая, молодой человек направился в отведенную для него комнату. Этот поцелуй означал, что он, Артан, ступил на путь, по которому намеревался идти и впредь. То есть начало было положено. Оказалось, что в застенчивой красавице таился огонь, который мгновенно вспыхнул, разбуженный страстным поцелуем. Этот огонь разбудил в душе Артана ответную страсть, что несказанно его радовало. Да, эта женщина будет принадлежать ему!

Увидев сэра Фергуса Огилви, стоявшего возле дверей своей спальни, Артан немного удивился. И тут же вспомнил, что Данбарн таил многочисленные секреты, которые ему предстояло раскрыть. Какое-то чувство подсказывало: сэр Фергус имел к этим тайнам самое прямое отношение. А может, так просто казалось из-за того, что он, Артан, испытывал к этому человеку антипатию? Молодой человек остановился и, скрестив на груди руки, пристально посмотрел на сэра Фергуса. Увидев, что у того от волнения заблестела капелька пота на верхней губе, он испытал чувство удовлетворения. И все же страх не заставил жениха Сесилии удалиться. В следующее мгновение Артан понял, почему соперник не сбежал. В темноте, в нескольких шагах от сэра Фергуса, стояли двое здоровенных молодцов.

– Посторонитесь, пожалуйста, – сказал Артан. – Я иду спать, а вы преградили мне путь.

– Думаю, что утром вам следует покинуть Данбарн, сэр Артан, – заявил сэр Фергус. – Так будет лучше для вас.

– Вот как? Отчего же? Почему для меня так будет лучше?

– Потому что леди Сесилия Доналдсон собирается выйти за меня замуж. И я не потерплю никакого вмешательства с вашей стороны.

Артана насторожил самоуверенный тон соперника. И в тот же миг совсем рядом послышались шаги. Отступать, когда на него нападали, было не в правилах Артана. Он в любую минуту был готов к схватке. Обычно разговор с противником был коротким. Но нападавшие, очевидно, не могли предположить, что Артан даст им молниеносный и решительный отпор. А побледневший сэр Фергус в испуге уставился на своих поверженных молодцов, а затем перевел взгляд на Артана.

– Убирайтесь отсюда, – сказал молодой горец. Когда же головорезы, вскочив на ноги, бросились бежать, Артан подытожил: – Вот так-то.

Войдя в свою спальню, он запер для надежности дверь на задвижку. Если бы он был уверен, что инцидент объяснялся лишь ревностью сэра Фергуса, то мог бы закрыть глаза на это маленькое происшествие. Но Артан чувствовал: дело совсем в другом. Случившееся означало, что попытки оказать на него давление, чтобы заставить покинуть Данбарн, обязательно повторятся.

Готовясь ко сну, Артан мечтательно улыбался. Беззащитная красавица, за которой он ухаживает… Угрозы в его адрес и опасности, которые подстерегают на каждом шагу… Тайны, которые он непременно должен раскрыть… Похоже, пребывание в Данбарне будет на редкость увлекательным!

Глава 5

– Разве вы не поехали вместе со всеми на охоту? – спросила Сесилия, усаживаясь за стол напротив Артана и угощаясь остатками вчерашнего роскошного пиршества.

Она очень удивилась, увидев Артана в зале для трапез. Девушка дожидалась, когда все гости уедут на охоту, чтобы немного побыть одной и насладиться тишиной и покоем. Но, застав в трапезной Артана, Сесилия даже обрадовалась. Она едва не покраснела, поймав себя на том, что начинает гадать: поцелует он ее еще раз или нет?

– Я не люблю охоту, – ответил Артан. – Это бессмысленная и кровавая бойня. Не могу видеть, как страдают животные. А неумелые глупцы не могут даже убить животное так, чтобы оно не мучилось. Лучше всего добывать свежее мясо к столу, отправляя в лес специально обученных людей.

Сесилия захлопала ресницами. Она не ожидала подобного ответа. Артан только что высказал ее собственную точку зрения. До этого Сесилия не представляла, что на свете есть мужчина, который думает так же, как она.

– С ними отправились двое опытных охотников.

– Чтобы добить бедное животное? Чтобы нанести ему завершающий смертельный удар – удар из жалости?

Девушка поморщилась и кивнула в знак согласия. И тут же у нее промелькнула мысль, что этим согласием она оскорбляет своих гостей, своих родственников и своего жениха. Со стыдом осознав это, Сесилия предпочла воздержаться от дальнейшего обсуждения темы. Заглянув в серо-голубые глаза Артана, она поняла: он нисколько не удивился бы, если бы узнал, что люди, отправившиеся сегодня на охоту, еще хуже, чем все остальные.

– Что ж, раз мы оба остались дома, раз не желаем отправляться на охоту, может, согласитесь поехать со мной на конную прогулку? – предложил Артан. – Я впервые в равнинной части Шотландии и вряд ли еще когда-нибудь сюда вернусь. Было бы неплохо, если бы кто-то показал мне самые красивые здешние места.

– Лучше не рисковать и не попадаться на пути охотников.

Сесилия не понимала, что на нее нашло и почему ей вдруг вздумалось возражать Артану. А впрочем, конечно же, понимала… Ведь конная прогулка наедине с сэром Артаном едва ли соответствовала правилам приличия. Во всяком случае, Анабелла никогда не позволяла ни своим дочерям, ни ей, Сесилии, оставаться с мужчиной наедине. А может, попросить молодого конюха Питера сопровождать их во время прогулки? Однако она сомневалась, что Анабелле это придется по вкусу. Не говоря уже о сэре Фергусе.

Душа девушки взбунтовалась. И это новое для нее ощущение казалось удивительным и захватывающим. Разве кто-то интересовался, скучает ли она, Сесилия, или нет? Разве хоть кто-то из гостей был ей другом? Совсем скоро она станет законной женой сэра Фергуса, и едва ли в этом браке ее ожидает жизнь, полная развлечений. Положа руку на сердце можно было признать: если из-за ее безрассудных поступков помолвка расстроится, она ничуть не огорчится. Да, не огорчится. Зато хотя бы один раз в жизни она сделает то, чего действительно хочет. И она в самом деле очень хочет покататься верхом вместе с сэром Артаном. Размышляя обо всем этом, девушка улыбалась. И, обмениваясь улыбками, они с Артаном закончили совместную трапезу.

Артан не скрывал радости, выходя с Сесилией из зала. Когда он заметил, что лицо девушки выражает сомнение, он подумал, что у нее не хватит духу отправиться с ним на прогулку верхом. Но затем он увидел, что ее прекрасные глаза вспыхнули – Сесилия согласилась. Очевидно, леди Анабелле не удалось полностью сломить ее волю, хотя опекунша очень старалась.

Когда же они вместе направились к конюшне, Артан нахмурился. Он внезапно почувствовал, как по спине у него пробежал неприятный холодок. Это хорошо знакомое ему ощущение не предвещало ничего хорошего. Молодой человек знал: где-то рядом притаилась опасность. Пока они шли через опустевший двор замка, Артан не отрывал взгляда от конюшни. Чем ближе они подходили к конюшне, тем больше нарастало чувство опасности. Повернувшись к Сесилии, Артан заставил себя улыбнуться, стремясь успокоить девушку. Если в конюшне их подстерегает опасность, его долг – защитить Сесилию.

– Ждите меня здесь, дорогая, – сказал он вполголоса. – Я сейчас приведу вам вашу лошадь.

– Я могу и сама управиться, сэр.

– Да, разумеется. Весьма похвально, что такая леди, как вы, умеет это делать. Однако моя матушка учила меня быть услужливым и предупредительным с девушками.

Сесилия улыбнулась и кивнула. Ладно, она подождет его на свежем воздухе, нежась на теплом солнышке. Тем более что после смерти главного конюха в конюшне уже нет такой идеальной чистоты, какая была при нем.

Сесилия стояла, наслаждаясь прекрасным деньком, и размышляла о том, откуда в ней взялось это бунтарство. После приезда сэра Артана она сама себя не узнавала. Стала какой-то непредсказуемой. До этого она думала, что смирилась со своей судьбой и полностью свыклась с мыслью о замужестве, которое навязали ей опекуны. Но оказалось, что это совсем не так. Стоило ей взглянуть на сэра Артана Мюррея – и словно кто-то невидимый начинал ей нашептывать на ухо: «Поступай так, как велит тебе сердце, а не так, как тебе приказывают».

Сесилию вывели из задумчивости подозрительные звуки, доносившиеся из конюшни. Она явственно услышала, как на пол упало что-то тяжелое. Девушка с опаской взглянула на погруженный в темноту вход в конюшню. Внутри явно происходило что-то странное. Возможно, с сэром Артаном что-то стряслось. Не на шутку встревожившись, Сесилия поспешила в конюшню.

– Сэр Артан! – позвала она. – Может, вам нужна помощь?!

– Нет, моя дорогая, – ответил Артан. – Ждите меня у входа. Я сейчас вернусь.

Голос Артана звучал довольно бодро, и у Сесилии отлегло от сердца. Хотя ее по-прежнему не оставляла смутная тревога. Девушка решила подождать еще немного. А если через несколько минут сэр Артан не появится, то она отправится ему на выручку. Сесилия стояла, не отрывая взгляда от входа в конюшню, и мысленно призывала на помощь все свое мужество.

Артан посмотрел на троих мужчин, валявшихся без сознания на полу конюшни. С двумя из них он встречался прошедшей ночью, когда на него напали возле дверей его комнаты. Было очевидно, сэр Фергус так просто не откажется от мысли силой вынудить его покинуть Данбарн.

Закончив седлать лошадей, Артан решил сделать все от него зависящее, чтобы убедить Сесилию уехать с ним. И еще он обязательно должен раскрыть тайны, которые скрывают от девушки опекуны. Но если сэр Фергус будет посылать к нему все новых и новых головорезов, то однажды неизбежно возникнет ситуация, когда он, Артан, не сможет справиться с ними в одиночку.

Он вывел лошадей из конюшни. Увидев, что Сесилия едва жива от страха, Артан постарался успокоить ее непринужденной улыбкой. Внимательно оглядев его, девушка нахмурилась и перевела взгляд на конюшню. А затем вопросительно посмотрела на молодого человека. Вне всяких сомнений, ей было интересно, что за странный шум доносился из конюшни несколькими минутами раньше. К счастью, немногочисленные ссадины и синяки, которые Артан получил в короткой схватке, были скрыты под его одеждой.

– Ну что, поехали? – спросил он как ни в чем не бывало.

– Что там был за шум? – поинтересовалась Сесилия.

– Какой шум? – спросил Артан с деланным удивлением и вскочил на Молнию.

– Я слышала звук… как будто упало что-то тяжелое. Словно кто-то с размаху стукнулся о стенку.

– Стукнулся о стенку? Вы хорошо знакомы с подобными звуками? Вы их часто слышали раньше?

Сесилия чувствовала, что Артан пытается отвлечь ее внимание, и ей ужасно захотелось сбить с него спесь и стереть эту широкую улыбку с его красивого лица.

– Не очень часто, но слышала. И имею об этом некоторое представление.

– Скорее всего, это Молния. Ей хотелось поскорее отправиться на прогулку, и она в нетерпении стучала копытом по стенке стойла. – Артан ласково потрепал кобылу по шее, мысленно прося у нее прощения за эту невинную ложь.

Девушка уже собралась подвергнуть сомнению ответ Артана, однако устыдилась своих намерений. Анабелла постоянно твердила ей, что женщина не имеет права сомневаться в правдивости того, что сказал мужчина. Да-да, Анабелла решительно заявила, что чаще всего они лгут. Сесилия неприятно удивилась, сообразив, что она, похоже, слишком хорошо усвоила этот циничный совет опекунши. Но ведь у нее не было никаких причин не доверять словам сэра Артана. Девушка испытывала угрызения совести из-за своих недобрых мыслей и ничем не оправданных подозрений, поэтому решила оставить все как есть и положиться на сэра Артана. Она с воодушевлением принялась показывать молодому человеку окрестности вокруг поместья Доналдсонов – землю, которую когда-то так любил ее отец.

Артан с интересом разглядывал живописную равнину, о которой с такой теплотой рассказывала сейчас Сесилия, и старался понять, понравится ли девушке суровая красота его родной горной Шотландии. «В Данбарне хорошие земли, – думал он, – хотя все кажется слишком уж ровным и ухоженным». Однако было заметно, что хозяйством управляли не очень-то умело. Поглядывая на Сесилию, Артан видел, что даже ей понятно: земля постепенно приходит в упадок и запустение.

Они задержались возле быстрого ручья с прозрачной водой. Артан помнил, как перебирался через него, когда направлялся в Данбарн. Не скрывая грусти, Сесилия рассказывала, что раньше, когда был жив ее младший брат, она очень любила проводить здесь с ним время. Они часами сидели на берегу, под раскидистым дубом.

Артан слез с лошади и помог спешиться девушке. Она тут же повела его под сень деревьев, росших у берега.

– Я так давно здесь не бывала, – вздохнула Сесилия.

– Наверное, потому, что здесь вас одолевают воспоминания о том, чего не вернешь? – спросил Артан, положив руку ей на плечо и заглядывая в глаза.

– Отчасти поэтому. А еще потому, что Анабелла запрещает мне выезжать верхом одной. Меня отпускают на верховые прогулки только вместе со стражником, который повсюду следует за мной по пятам. Ему даются строжайшие инструкции – где мне можно бывать, а где нельзя. Но не могу сказать, что я очень против этого возражала. Я боялась разбередить старые раны.

– Если вам тяжело здесь находиться, мы сейчас же покинем это место.

– Нет, время – лучший лекарь. Переживания после смерти маленького Колина с годами потеряли былую остроту. Со временем скорбь сменилась глубокой печалью, а печаль – легкой грустью. Постепенно светлые воспоминания вытесняют память о горестных моментах жизни. Мне кажется, люди не должны слишком долго носить в сердце скорбь.

Артан пристально посмотрел в глаза девушки. А затем нежно поцеловал ее в губы, желая утешить. Когда же она обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом, им овладели совсем другие чувства.

Сесилия целовала Артана в ответ, и ее страсть застала молодого человека врасплох. С его губ сорвался тихий стон, который еще больше распалил девушку, и она стала более уверенной и дерзкой в своих ласках.

Призвав на помощь всю силу воли, Артан разомкнул объятия. Сесилия издала слабый возглас протеста и попыталась снова привлечь его к себе. Но Артан был непреклонен. Он не мог взять ее прямо здесь, под открытым небом, средь бела дня. Это было бы слишком рискованно – их могли бы увидеть. К тому же Сесилия, не искушенная в делах страсти, могла и не знать, насколько далеко порой заводят столь пылкие поцелуи и объятия.

Артан поцеловал девушку в лоб и ненадолго задумался. Если их обнаружат в объятиях друг друга на берегу ручья, на помолвке Сесилии можно будет поставить крест. А это значит, что ему не придется из кожи вон лезть, изощряясь в ухаживаниях, – он просто схватит ее в охапку и отправится прямиком в Гласкриг. Но затем Артан подумал о Сесилии и о ее чувствах, и это несколько охладило его пыл. Он понял, что подобная ситуация будет слишком унизительна для девушки, и понял, что не сможет так жестоко с ней поступить. К тому же существовала вероятность, что ее все-таки не выгонят из дома и что даже при таком повороте дел жених от нее не откажется. Зато жизнь Сесилии после этого, вне всяких сомнений, превратится в сущий ад. И кроме того, в случае подобного развития событий у него, Артана, не будет возможности выяснить, что творится в Данбарне. «Нет, пока нужно остановиться», – подумал он и отступил от девушки, решив держаться подальше от искушения, которое таили ее жаркие губы.

Заглянув Сесилии в лицо, Артан вдруг понял, что она только сейчас осознала, что между ними произошло. Ее щеки зарделись, она стыдливо опустила глаза. Артан же с самодовольным видом усмехнулся, и этот его трюк подействовал безотказно, не мог не подействовать. Именно на это Артан и рассчитывал. Он увидел, что стыд в глазах девушки сменился негодованием, и понял: сейчас она ему скажет не очень-то лестные слова… В следующее мгновение что-то промелькнуло прямо перед его лицом. Мимо со свистом пролетела стрела и вонзилась в дерево, возле которого они с Сесилией стояли.

– Артан! – в испуге вскрикнула девушка: она подумала, что он ранен.

Артан тут же толкнул Сесилию на землю и закрыл своим телом. И в тот же миг в дерево вонзилась вторая стрела, вонзилась рядом с первой. Минуту спустя послышался топот удаляющихся копыт, однако Артан ничего не увидел. Подождав немного, он осторожно приподнялся на руках, по-прежнему заслоняя Сесилию своим телом.

Не оставалось ни малейших сомнений: его только что пытались убить. Но почему же злоумышленники напали на него в тот момент, когда рядом находилась Сесилия? Ведь она была совсем рядом, и стрелы могли угодить в нее… Для чего ее убивать? Неужели это просто ошибка нападавших? Или, может быть… Артан в очередной раз подумал о том, что должен во что бы то ни стало раскрыть тайны Данбарна.

Он медленно поднялся и помог девушке встать. Затем привлек ее к себе и вдруг задумался… «Почему же ее опекуны так настаивают, чтобы она вышла замуж за сэра Фергуса?» – спрашивал себя Артан. Он сердцем чувствовал, что о любви здесь и речи нет. Но тем не менее сэр Фергус не остановится ни перед чем – только бы жениться на Сесилии. Почему? Артан решил, что даст себе три дня на то, чтобы узнать правду. А затем – независимо от того, согласна девушка или нет, – он увезет ее из этого проклятого дома.

– Это были охотники? – дрожащим голосом спросила Сесилия. Она едва сдержалась, чтобы не расцеловать Артана от радости – он оказался цел и невредим.

– Возможно. – Направляясь вместе с девушкой туда, где стояли их лошади, Артан то и дело оглядывался в надежде увидеть человека, только что в них стрелявшего. – Когда вы выкрикнули мое имя, они, наверное, поняли, что ошиблись…

– Ничего я не выкрикивала! – с горячностью возразила Сесилия, заметно покраснев. Артан рассмеялся в ответ, и от его непринужденного смеха у девушки стало легче на душе. – Не могут же они быть такими скверными охотниками! Вы совсем не похожи на оленя.

– В тот момент мы с вами стояли поддеревом, скрытые его тенью. Может, это и ввело их в заблуждение.

– И они решили, что олень прибыл на водопой верхом на лошади?

– А разве мало на свете идиотов? Может, так и решили.

Сесилия хотела возразить, но передумала. Однако ей не верилось, что охота имеет хоть какое-то отношение к случившемуся. И вряд ли в это верил и сам Артан. Но что же это было в таком случае? Врагов у нее нет. У Артана, без сомнения, могут иметься враги. Однако маловероятно, что они последовали за ним в Данбарн и затаились где-то, выжидая момент, когда он покинет спасительные стены замка. И почему эти люди такие плохие стрелки? Выпустили две стрелы – и оба раза промахнулись.

«Все это слишком странно», – размышляла Сесилия, садясь в седло и натягивая поводья. Бросив взгляд на сэра Артана, девушка поняла, что он думал о том же. Она подозревала, что у него имелись кое-какие объяснения случившегося, но понимала, что до поры до времени он ей ничего не расскажет. Не станет выдвигать голословных обвинений. Будет ждать, когда у него появятся доказательства. Сесилия не знала, как это поняла, – наверное, сердцем почувствовала.

– Может быть, вам лучше поскорее уехать из Данбарна? – предложила она, когда они повернули в сторону поместья.

Артан с удовлетворением отметил, что в голосе девушки слышалась грусть, когда она это сказала.

– Хотите, чтобы я пропустил вашу свадьбу?

При этих словах молодого горца девушка вдруг поняла, что все еще ощущает на губах вкус его поцелуя. И она подумала о том, что ей ужасно не хочется выходить замуж за сэра Фергуса Огилви. Неужели ей все-таки придется остаться наедине с сэром Фергусом? При мысли об этом Сесилии становилось дурно. Впрочем, до приезда сэра Артана ей казалось, что она сможет смириться со своей участью. Но после нынешних жарких объятий и поцелуев она начала в этом сомневаться. То, что вначале воспринималось ею как долг, сделалось в ее воображении сущим адом.

– Расскажите мне подробно, что сегодня произошло.

Артан захлопал глазами, нащупал полотенце и вытер мыльную пену с лица. Он посмотрел на полную женщину среднего возраста – она появилась, словно выросла из-под земли. Женщина стояла возле его ванны и, подбоченившись, мрачно взирала на него. Артан понятия не имел, как ей удалось незаметно войти в его комнату. Он не слышал ни единого звука. Либо эта женщина имеет обыкновение подкрадываться, либо он задумался и не услышал, как она вошла.

– А кто вы такая, чтобы спрашивать меня об этом?

– Все зовут меня Старая Мэг. Я была няней Сесилии и делала много другой работы, пока алчная Анабелла не вышвырнула меня вон из Данбарна.

– Очевидно, вы ушли не слишком далеко, раз сейчас оказались у меня в комнате.

– Я вернулась, как только услышала, что моя милая крошка должна выйти замуж. Я знаю, как незаметно входить и выходить из этого дома – так, чтобы меня не видела ни одна живая душа.

– Почему леди Анабелла вас выгнала?

– Я застала негодяйку, когда она в кровь избивала Сесилию. Очень быстро выяснилось, что эта женщина умеет орудовать палкой. Когда же я угостила этой палкой ее саму, Анабелле это пришлось не по вкусу. – Увидев по глазам Артана, что он одобряет ее действия, Старая Мэг прониклась к нему доверием и спросила: – Это правда, что вас послал старик Ангус Макрейс?

– Да, правда.

– А зачем? Ведь он не хотел знать бедную малышку после смерти ее отца и брата.

– Ах, вы знаете, это очень странная история. Ангус Богом клянется, что часто писал девочке и просил ее переехать к нему в Гласкриг. – Недоумение пожилой женщины длилось всего одно мгновение, а затем ее не лишенные приятности черты исказила гримаса гнева. – Не могли бы вы оказать любезность и отвернуться на минутку, чтобы я мог выбраться из ванны? – спросил Артан. – Как только я оденусь, мы обсудим все поподробнее.

Одевшись, он налил два кубка вина и протянул один из них Старой Мэг. Попивая крепкий напиток, он поделился с Мэгги своими подозрениями, упомянув о недавних нападениях на него и о том, что случилось у ручья. Разумеется, ни о поцелуях, ни о предложении Ангуса Артан не обмолвился ни словом. Эти вещи не имели никакого отношения к несчастьям Сесилии. И вообще эти вещи не для чужих ушей. Все это касалось только их двоих – его и девушки. Недоверие, промелькнувшее в карих глазах проницательной Мэгги, подсказывало ему: она прекрасно понимала, что он кое-что утаил. Но, к огромному облегчению Артана, женщина не стала настаивать на том, чтобы он рассказал ей больше, чем хотел поведать.

– Похоже, здесь им не нужны посланцы Ангуса, – пробормотала Старая Мэг. – Они позаботились о том, чтобы старик Ангус не имел никаких отношений с малышкой. Вы правы, предполагая, что они что-то скрывают. Мне тоже всегда так казалось. И мне не верилось, что отец Сесилии мог оставить ее без средств. Не такой он был человек. Он – из тех, кто оставляет очень подробные распоряжения и старается предусмотреть все на свете. К тому же отец девочки никогда не доверял Анабелле и Эдмунду. – Немного помолчав, Мэгги спросила: – Так что же вы собираетесь делать?

– Раскрыть их тайны.

– Но они хотят выдать Сесилию за того слизняка. И даже непосвященному понятно, что он тоже во всем этом как-то замешан.

Артан поморщился и проворчал:

– Сесилия не выйдет за него замуж.

– Как вы сможете этому помешать? Один вы ничего не сделаете.

– Если потребуется, я свяжу Сесилию, заткну ей рот кляпом, перекину через седло и увезу в Гласкриг.

Несколько мгновений Старая Мэг пристально смотрела на Артана. Потом кивнула:

– Если так будет нужно для ее спасения, я готова предложить вам свою помощь.

Артан улыбнулся и коснулся своим кубком кубка женщины, как бы приветствуя неожиданно появившуюся союзницу.

Глава 6

– У меня такое чувство, что этот ужасный человек никогда отсюда не уедет!

Артан остановился, услышав визгливый голос Анабеллы, доносившийся через приоткрытую дверь комнаты в верхнем этаже замка. Вот уже четыре дня он не отходил от Сесилии ни на шаг и прикладывал максимум усилий, чтобы ухаживать за ней. А также старался выведать как можно больше о ее опекунах. И вот теперь удача наконец-то улыбнулась ему. Он бесшумно подкрался к двери комнаты и прислушался, не желая пропустить ни единого слова из того, что скажет Анабелла. Артан надеялся, что она нечаянно приоткроет завесу тайны, которую – он был в этом уверен – хранили кузены Сесилии. С учащенно бьющимся сердцем Артан замер у двери, затаил дыхание.

– Я пытался заставить этого варвара уехать.

Артан не особенно удивился, услышав голос сэра Фергуса. Он подозревал, что жених Сесилии был в курсе почти всех секретов этого дома.

– Но прошло всего четыре дня, Анабелла. – сказал сэр Эдмунд. – Ты слишком нетерпелива.

– Он задает очень много вопросов. Эдмунд. – заявила женщина.

– Но пока не получил на них никаких ответов, не так ли?

– Пока – нет. Но мне кажется, что он не такой недоумок, каким желает казаться.

– Полно вам… Ведь он – жалкий шотландский горец! – язвительно заметил сэр Фергус.

В этот момент Артану ужасно захотелось схватить сэра Фергуса за ворот и бросить лицом в грязь. Он решил, что непременно сделает это перед отъездом вместе с Сесилией в Гласкриг. И конечно же, он получит огромное удовольствие, когда уведет невесту прямо из-под носа сэра Фергуса.

– Однако, как я вижу, этому жалкому горцу хватает ума выходить сухим из воды и с легкостью избегать всех ловушек, которые вы для него расставляете, – пробормотал сэр Эдмунд. – Скажите лучше, сколько человек вы послали к нему в последний раз, когда с помощью кулаков старались убедить его покинуть Данбарн?

– Шесть человек, – после некоторого молчания процедил сквозь зубы сэр Фергус.

– К тому же ваши идиоты пустили в него стрелу и едва не убили Сесилию, верно?

– Сначала они не видели девушку. А как только ее узнали, прекратили стрелять.

– Вашим людям надо быть повнимательнее. Мертвая девчонка нам не нужна. По крайней мере, нам невыгодна ее смерть, пока она не выйдет за вас замуж.

– Мне и без вас это ясно. Можете не волноваться, все будет в порядке. Девчонка обязательно выйдет за меня. Ее земельные угодья и ее деньги перейдут ко мне, а вы станете безраздельными хозяевами Данбарна и получите еще кое-что.

– Не слишком ли много вы требуете от нас? – пробурчала Анабелла.

– Но я – единственной из нас, у кого руки не запятнаны кровью. И не будь меня, у вас бы не имелось ничего, согласны? Вы – всего-навсего управляющие собственностью Сесилии. А когда ей исполнился двадцать один год, вы даже этого права по закону лишились. Только мой брак с Сесилией и наш договор делает вас законными владельцами хотя бы какой-то доли имущества.

– А ее доля…

– Станет моей после ее смерти. Как и будет указано в брачном контракте. Когда девушка мне наскучит, она тут же распрощается с жизнью. Если бы ее дядюшка узнал всю правду о вас обоих, вы бы остались ни с чем, впрочем, о чём это я? Вы бы отправились на виселицу. Не думаете же вы, что я отдам вам все только за то, что мне достанется такой лакомый кусочек, как Сесилия? Ну да, я позабавлюсь с ней месяц-другой – может, несколько дольше, если мне захочется иметь наследника. Но я далек от того, чтобы терять из-за нее голову. Этот брак мне нужен лишь для того, чтобы набить карманы. Так что радуйтесь… Я изъявил желание разделить куш.

– Ладно, хорошо. Но только если вы не предпримете мер против ужасного варвара, которого прислал Ангус, нам будет нечего делить, кроме виселицы.

Артану ужасно хотелось ворваться в комнату и переломать им все кости. Но тут он вдруг почувствовал, как кто-то схватил его за руку. Обернувшись, он увидел Старую Мэг, стоявшую перед ним с угрюмым выражением лица. «Эта женщина и впрямь умеет подкрадываться незаметно», – подумал молодой человек. Он снова не услышал ни единого звука, когда она подошла к нему. Артан приветствовал ее кивком и продолжил подслушивать беседу людей, которые, как только что выяснилось, являлись его врагами.

– Им займутся, – сказал сэр Фергус. – А вы должны держать его подальше от Сесилии. Он постоянно вертится вокруг нее. Мои люди совершенно уверены, что там, у ручья, эти двое голубков обнимались. Поэтому они ее и не узнали. Думали, он с какой-то служанкой или деревенской девкой.

– Но вы – ее жених. Может, именно вам следует держать ее на коротком поводке? К сожалению, до сих пор вы только дрожали от страха всякий раз, когда к вам приближался этот горец.

– От вас мало помощи, – проворчал сэр Фергус. – Вы слишком деликатничаете с ним.

– Просто я не хочу злить человека, всегда вооруженного до зубов, – оправдывался сэр Эдмунд. – И не улыбайтесь: он не только поборол шестерых ваших помощников, но и не получил при этом ни одного синяка. Именно поэтому я считаю, что не следует раздражать его без нужды.

– Что ж, леди Анабелла… Советую вам лучше сторожить нашу овечку, пока мы не проводим ее в загон и не сострижем с нее всю шерсть.

– Да, непременно, – ответила Анабелла.

– Вот и хорошо, – подытожил сэр Фергус. – А теперь мне надо уйти и поразмыслить над тем, как устроить новое нападение на горца.

– Будем надеяться, что на сей раз вам повезет больше, чем прежде, – с иронией в голосе промолвил сэр Эдмунд.

Старая Мэг схватила Артана за руку и увела его от двери. Они бесшумно прокрались в комнатку по соседству с той, в которой находились сэр Фергус, леди Анабелла и сэр Эдмунд. Старая Мэг прошла в глубину комнаты и потянула за держатель факела. В тот же миг открылась небольшая потайная дверь, и женщина проскользнула в нее. Артан тут же последовал за ней. Когда дверь за ним закрылась, его охватила нервная дрожь. Молодой человек недолюбливал темные и крохотные каморки. От свечи же, которую он сейчас держал в руке, было мало толку.

– Можно подслушивать и отсюда, – привстав на цыпочки, прошептала Старая Мэг на ухо Артану.

Она прошла туда, где в толстой каменной стене имелась небольшая щель. Через нее женщина и собиралась следить за тем, что происходило в соседней комнате. Артан стал рядом с Мэгги и потушил свечу. Он боялся, что Эдмунд и Анабелла могут заметить свет, сочившийся через трещину. Того, что он уже услышал, было вполне достаточно, чтобы оправдать любые его усилия по спасению Сесилии из лап этих негодяев. Но не исключалась возможность, что он мог узнать еще что-нибудь важное.

– Я не доверяю ему, – говорила Анабелла. – Мне кажется, что он либо донесет на нас, либо обманет.

– Вполне возможно, – раздраженно ответил сэр Эдмунд. – Если бы ты не спала с ним, он бы не проник в твою спальню и не нашел бы документы.

– Кто бы говорил!.. Ведь ты не пропускаешь ни одной юбки!

– Но я по крайней мере не храню важные документы там, где их любой может найти.

– Что ж, хорошо. Если от этого тебе станет легче, я признаю, что допустила ошибку. Но то, что у него есть на нас, – это всего лишь предположения. И ты точно так же виноват, как и я. Не открещивайся от всего этого. Может, нам пора оставить бесполезные споры о том, кто прав и кто виноват, и наконец-то решить, что делать с этим варваром? Сам знаешь, он пытается приударить за Сесилией, чтобы уговорить ее поехать в Гласкриг.

– В таком случае ясно дай ей понять, что этого не одобряешь. Ты годами держала девчонку в страхе. И правильно делала – так можно быть уверенным, что она не станет задавать лишних вопросов и будет тебе во всем угождать. Из нее теперь можно веревки вить. Поэтому я не сомневаюсь: тебе удастся настроить глупышку против горца и заставить ее делать то, что мы хотим. Не отходи от нее ни на шаг. Возможно, будет достаточно того, что мы изолируем девчонку от этого человека. Твое воспитание принесло плоды. Дурочка постоянно ищет твоего одобрения, не знает, чем нам угодить. Дай ей понять, что если она продолжит общаться с этим горцем, то потеряет все, что может выиграть, заключив выгодный брак.

– Всегда можно запереть Сесилию в ее комнате.

– Это может вызвать слишком много ненужных вопросов. Вправить ей мозги хорошей взбучкой – тоже неподходящий вариант. И если ты хочешь жить так, как жила последние двенадцать лет, то не спускай с девчонки глаз, чтобы горец не смог поговорить с ней наедине и поколебать ее уверенность в том, что мы – ее благодетели.

– Боюсь, у меня не хватит терпения. До свадьбы осталось целых одиннадцать дней.

– А ты думай о том, что если у тебя ничего не получится, то всех нас ждет петля. И рвения у тебя сразу прибавится.

Все это время Артан боялся сделать лишнее движение, чтобы не обнаружить себя. Наконец сэр Эдмунд и леди Анабелла удалились. Стараясь, чтобы его не увидели вместе со Старой Мэг, Артан отвел ее в свою комнату. Он налил себе и женщине по кубку вина, и они принялись обсуждать только что услышанное.

Некоторое время Старая Мэг сидела молча, словно приходя в себя. То, что она сейчас узнала, было для нее как гром среди ясного неба. Наконец пожилая женщина тихо пробормотала:

– Эти негодяи задумали лишить жизни мою милую крошку.

– Да, совершенно верно. И, как я предполагаю, они же убили ее отца и брата. Хотя по прошествии стольких лет после убийства будет довольно сложно это доказать, – заметил Артан. – Вы слышали, как сэр Фергус заявил, что из этой компании он – единственный, у кого руки не запятнаны кровью?

Старая Мэг кивнула:

– А потом сэр Эдмунд упомянул о том, что они прекрасно жили последние двенадцать лет.

– Сесилия могла погибнуть, когда на нас напали.

– Подозреваю, что они не особенно расстроились бы, если бы она действительно погибла. Когда после гибели отца и брата она возвратилась в Данбарн, они боялись что-либо предпринимать для того, чтобы избавиться от нее.

– Эта отвратительная леди Анабелла играла на чувствительности моей девочки, на ее стремлении находиться рядом с близкими людьми.

– Из-за этого Сесилия избегала задавать лишние вопросы, – например – почему родной дядя ей не писал.

– Внушая девочке, что дядюшка отвернулся от нее, Анабелле было легче подчинить Сесилию и держать ее в повиновении.

– Полагаю, этому также способствовало и то, что вас выгнали из Данбарна.

Старая Мэг вздохнула:

– Мне следовало держать себя в руках. Хорошо еще, что меня не повесили за то, что я подняла руку на леди. Да, бедная крошка осталась одна-одинешенька, когда меня прогнали. – Старая Мэг сокрушенно покачала головой: – Какая же я глупая! Поверила этим негодяям, приняла все их слова за чистую монету. Правда, вначале у меня возникали кое-какие подозрения, но я их тут же отметала. Не прислушивалась к своему сердцу. И все же мне не верилось, что отца и брата Сесилии действительно убили разбойники.

Артан дружелюбно похлопал женщину по спине:

– Не корите себя. Очевидно, люди, которые совершили это убийство, были не из Данбарна. Иначе бы прошел шепоток-другой. – Он пожал плечами: – Отца и брата Сесилии не воскресишь. Тут уж ничего не поделаешь. Надо же, те люди, которые, казалось бы, и должны заботиться о Сесилии – ее родственники, – на самом деле замешаны во всех этих темных делах!

– Так что же теперь делать?

– Мне нужно во что бы то ни стало вытащить отсюда девушку. – Артан нахмурился. – Я не могу больше рассчитывать на то, что когда-нибудь сумею убедить ее тайно уехать со мной в Гласкриг. Ведь ее теперь будут стеречь день и ночь. И думаю, что я не смогу одолеть молодцов Огилви всех, вместе взятых.

– Но похоже, вы уже успели задать им жару!

Артан пропустил мимо ушей похвалу женщины.

– Необходимо как можно быстрее отправить Сесилию в Гласкриг. Там она будет в безопасности. Здесь, в логове зверя, нет никакой возможности защитить девушку. Однако я не знаю, как можно вывезти ее из Данбарна незаметно.

Старая Мэг скрестила на груди руки.

– Самое главное для вас – уговорить Сесилию ехать. Да, теперь нам точно известно: все это время девушку обманывали и обворовывали. И еще мы знаем, что ее жизнь в опасности. Однако Сесилия едва ли поверит вам на слово.

– А что, если вы сами расскажете ей обо всем, что мы с вами недавно услышали?

– В таком случае мы зародим у нее зерна сомнения, но не более того. Нет, этого недостаточно, чтобы бросить все и уехать отсюда вместе с вами. Как бы ни были порочны ее опекуны, Сесилия привыкла считать Данбарн своим домом, а кузенов – своей единственной семьей. И как бы ни были вы распрекрасны – она знакома с вами всего лишь несколько дней. Так с чего же девочке доверять вам больше, чем людям, с которыми она живет уже двенадцать лет? А что касается меня, то я никогда не скрывала от нее своей неприязни к Анабелле и Эдмунду. Поэтому Сесилия не удивится, если я расскажу о них такие страшные вещи. Но она не придаст моим словам особого значения, потому что посчитает меня пристрастной.

Артан понял, что Старая Мэг права. Сесилии действительно будет трудно им поверить – ведь не так-то легко осознать, что тебя дурачили столько лет. На то, чтобы убедить человека, требуется время, которым они, к сожалению, не располагали. Но Артан не мог полагаться на счастливый случай, не мог дожидаться подходящего момента, когда им удастся устроить так, чтобы Сесилия собственными ушами услышала разговор своих опекунов, разоблачающий их тайные козни. Вероятность того, что у девушки хватит духу по собственной воле убежать отсюда, казалась ничтожной. По крайней мере, это не могло произойти так скоро, как требовалось. Увы, у них со Старой Мэг не было убедительных доказательств, которые они смогли бы предъявить девушке и которые разом развеяли бы все сомнения. Скорее всего, Сесилия не поверит, что ей угрожает смертельная опасность.

– Я собираюсь назначить Сесилии свидание вне стен замка, а затем похитить ее, – заявил Артан. – После всего, что мы недавно услышали, медлить нельзя – остается слишком мало времени. Да, нам не удастся убедить девушку в том, что ее опекуны и жених ведут против нее грязную игру. Нет времени и на то, чтобы завоевать ее расположение, сблизиться с ней, а потом уговорить ее бежать отсюда вместе со мной. Мы можем не успеть.

– Да, конечно. Нельзя терять ни минуты. Хотя разве я могла себе раньше представить, что настанет день, когда я буду помогать кому-то в похищении моей милой крошки? Однако делать нечего – девочке надо как можно быстрее отправиться с вами. Да, так будет гораздо лучше. Но вы, кажется, сказали, что собирались завоевать ее расположение? И что вы имели в виду, сказав, что хотите «сблизиться с ней»?

Старая Мэг внимательно смотрела на Артана. И он вдруг в ужасе почувствовал, что его щеки заливаются краской. Несколько мгновений Артан размышлял: как увильнуть? Как уйти от прямого ответа на этот вопрос? Но потом он посмотрел Старой Мэг прямо в глаза и увидел в них то же самое выражение, которое видел в глазах своей матери, когда она заставала его за какой-нибудь шалостью. Под этим строгим и пристальным взглядом невозможно было утаить правду. Артан понял, что придется выложить женщине все как есть. И он рассказал ей о предложении Ангуса.

Выслушав его рассказ, Старая Мэг насупила брови и стала внимательно изучать лицо молодого человека. То, что Сесилию увезут, спасая от одного замужества по принуждению, а потом при помощи красивых слов уговорят на другой брак, не могло ей понравиться. «Может, этому горцу нет никакого дела до чувств девушки?» – спрашивала себя Мэгги. Но затем одержал верх здравый смысл: ведь после осуществления своего коварного замысла, получив все сполна с Сесилии, сэр Фергус собирался расправиться с ней. И даже если сэр Артан задумал жениться на девушке по расчету, то с ним она хотя бы будет в безопасности. Возможно, Сесилия, узнав, почему этот красавец на ней женился, будет оскорблена. Но малышка по крайней мере останется в живых. И еще Старая Мэг подумала: «Заполучив в свою постель вместо сэра Фергуса такого мужчину, как сэр Артан, Сесилия, вполне вероятно, вскоре позабудет все обиды». Мэгги решила: как только соберет все вещи, которые тайком припрятала девушка, так сама и отвезет их в Гласкриг, чтобы увидеть собственными глазами, что малышке там хорошо и с ней обращаются так, как она заслуживает.

– To, что на Сесилии снова хотят жениться из-за ее приданого, мне, конечно, не по душе. Однако лучше уж она выйдет за вас, чем за этого хитрого хорька Фергуса! – наконец изрекла мудрая женщина.

– Я хочу жениться на Сесилии не только для того, чтобы Гласкриг стал моей собственностью. Есть и другая причина.

– Неужто хотите сделать вид, что вы успели потерять голову от моей малышки?

Ядовитый сарказм, прозвучавший в словах Старой Мэг, очень не понравился Артану. Поморщившись, он сказал:

– Мне запала в душу эта девушка. Она возбуждает во мне желание. И поверьте, я из тех, кто держит свое слово. Да, я не обману Сесилию. Хотя, конечно, мне нравится, что у нее такое хорошее приданое.

– Да, понимаю, – кивнула Мэгги. – В таком случае нам следует придумать, когда и как мы сможем выманить отсюда Сесилию.

– Откладывать нельзя, – заявил Артан. – Время слишком дорого. Я предлагаю устроить все нынешней ночью. Пока Анабелла не успела принять меры, чтобы усилить ее охрану. Когда опекуны ужесточат охрану девушки, побег станет еще труднее. Мне нужно как-то улучить момент, чтобы уговорить ее улизнуть из замка и прийти ко мне на свидание.

Артан медленно миновал ворота Данбарна. Завидев его, несколько стражников ехидно хихикнули, но остальные взирали на него с неподдельным уважением, а некоторые – с неприкрытым страхом. Всем, кроме Сесилии, было известно, что молодого горца на каждом шагу подстерегают враги и что на него то и дело нападают из-за угла.

Вот и на этот раз ему пришлось защищаться и даже вытащить свой меч из ножен – теперь двое из напавших на него уже больше никогда не вернутся в Данбарн. Артану же представился удобный предлог оставить лошадь привязанной у ручья и вернуться обратно пешком. Ни у кого не возбудит подозрений то обстоятельство, что во время нападения его кобыла «убежала». Пусть эти глупцы тешат себя мыслью, что наездник он неважный, раз не сумел справиться с лошадью. Ничего, он как-нибудь переживет этот небольшой удар по своему самолюбию. Цель того стоит. Ведь незаметно увезти отсюда Сесилию – задача не из легких.

Конечно, Сесилия не единственная, кому следовало как можно скорее уезжать отсюда. Последнее нападение на Артана было нешуточным. На него набросились восемь вооруженных мужчин. Разумеется, он умел постоять за себя, и не в его правилах было бежать с поля боя, однако имелся предел даже его недюжинным способностям. Ничто не сможет спасти его, если число нападающих на него людей и впредь будет увеличиваться. А если его убьют, то некому будет спасти Сесилию.

Когда Артан направлялся в свою спальню, его внимание привлек шум, доносившийся из комнаты сэра Фергуса. Молодому человеку показалось, что кто-то плакал. Слышались также глухие удары и женские крики. Прокравшись в спальню сэра Фергуса, он стал свидетелем ужасной сцены.

Сэр Фергус навалился на молоденькую служанку, прижимая ее к полу своим грузным телом. На вид девочке было не больше двенадцати-тринадцати лет. Ее платье было разорвано, а лицо – в крови.

Когда взору молодого горца представилась эта чудовищная картина, ему захотелось убить негодяя на месте. И от столь опрометчивого поступка его удержала одна только мысль. «В таком случае мне едва ли удастся выбраться из Данбарна и защитить Сесилию», – сказал себе Артан. Тихо затворив за собой дверь, он схватил сэра Фергуса за ворот и, приподняв с пола, отбросил к стене. Тот в изумлении уставился на Артана, затем глаза его закатились, и он затих, лежа на полу.

– Уходите быстрее, милая. – Артан помог девушке подняться на ноги. – И держитесь подальше от этого мерзавца.

– Да, сэр, конечно… – пролепетала она со слезами в голосе и выскочила из комнаты.

Артан подошел к сэру Фергусу. И увидел кровь на стене. Кроме того, струйка крови стекала по шее мужчины. Молодой человек проверил его пульс и с облегчением обнаружил, что негодяй жив, хотя и потерял сознание. Теперь по крайней мере Артан был уверен: нынешней ночью одним стражем у Сесилии будет меньше, потому что сэру Фергусу понадобится время, чтобы прийти в себя. А когда он наконец очнется, то еще какое-то время будет отлеживаться. «Что ж, очень хорошо…» – говорил себе Артан, выходя из комнаты сэра Фергуса.

Сесилия поймала себя на том, что наслаждается моментом. Ужин в Большом зале без Анабеллы и сэра Фергуса казался намного приятнее. Никто не бросал на нее гневные взгляды и никто не следил за каждым ее движением. По словам сэра Эдмунда, леди Анабелла и сэр Фергус неважно себя чувствовали. И девушке пришлось признать, что без этих двоих ей гораздо лучше, хотя, конечно же, дурно радоваться чужой болезни… Разумеется, с ней рядом оставался сэр Эдмунд, но он, как обычно, не обращал на девушку никакого внимания (в это время сэра Эдмунда занимало совсем другое; он решал очень важный вопрос: которую из хорошеньких служанок затащить сегодня к себе в постель?).

Когда сэр Артан положил ей на тарелку кусок оленины, Сесилия поблагодарила его улыбкой. Ей до сих пор не верилось, что такой красивый мужчина искал ее общества и жаждал ее поцелуев. Девушке казалось лестным привлечь внимание такого человека, как он. Она считала, что ей очень повезло, ведь многие женщины Данбарна – как гости, так и служанки – из кожи вон лезли, желая, чтобы сэр Артан обратил на них внимание. Однако он не проявлял к ним ни малейшего интереса. Сесилия находила такое поведение горца довольно странным, но оно тешило ее самолюбие, порой даже восхищало.

После окончания вечерней трапезы Сесилия позволила сэру Артану проводить ее. Некоторые из родственников сэра Фергуса бросали в ее сторону неодобрительные взгляды, но сэр Эдмунд был слишком занят – пытался очаровать пухленькую леди Хелену, – поэтому и не заметил, чем занята его подопечная. Что-то подсказывало Сесилии: необычная свобода, которая позволялась ей последние несколько дней, должна очень скоро закончиться. И ей казалось, что в ушах у нее все еще звучал зычный голос разгневанной Анабеллы (опекунша отчитала ее в тот день, когда Сесилия показывала сэру Артану окрестности Данбарна, и, по словам Анабеллы, именно девушка была виновата в том, что «какой-то идиот их чуть не убил»).

– А вы знаете, что никто не признается в том, что был возле ручья в тот день, когда в нас выпустили стрелы? – сказала она сэру Артану, остановившись перед своей дверью. Словно какой-то дьявольский голос нашептывал что-то на ухо Сесилии, искушая ее пригласить молодого человека в спальню.

– Да, знаю, – ответил Артан. – Что ж, ничего удивительного… Ведь ни один охотник никогда в жизни не признается, что он – плохой стрелок. И раз уж мы с вами не пострадали, то никто и не придает этому происшествию особого значения.

Девушка молча кивнула. Она вдруг поймала себя на том, что не может отвести взгляд от соблазнительных губ молодого горца. Она жаждала его поцелуя, жаждала как безумная. Ей хотелось крепко обнять Артана – и целовать, целовать, целовать… Когда же он коснулся губами ее лба, Сесилия задрожала от сладостного томления.

– Дорогая, давайте встретимся сегодня. Встретимся в полночь, возле ручья, там, где растут деревья.

– Вы хотите, чтобы я тайком вышла из замка?

– Да, хочу. Давайте увидимся подальше от любопытных глаз. – Артан поцеловал ее в шею и тут же услышал, как у Сесилии участилось дыхание. Она так чутко откликалась на его прикосновения, и ее тело казалось таким податливым, что Артан едва сдержался, чтобы не увлечь ее в спальню и не утолить свою жажду. Пристально взглянув на нее, он добавил: – Ведь мы с вами ни разу не оставались наедине после того дня, как ездили кататься верхом.

– И тогда нас чуть не убили, – прошептала Сесилия.

– На этот раз опасности нет. Приходите, дорогая. Ночь теплая и лунная…

Искушение было слишком велико, и все же Сесилия возразила:

– Но я ведь помолвлена…

В этот момент Артан снова поцеловал девушку, и все ее сомнения тотчас же отпали. Обвивая руками его шею, Сесилия с жаром ответила на поцелуй. Она теряла голову с этим человеком. Его поцелуи имели привкус греха, и было ясно, что он искушал ее совершить еще больший грех. Сесилия подумала о сэре Фергусе, за которого ей предстояло выйти замуж, – но это уже не имело для нее ни малейшего значения.

– Нам с вами нужно обязательно встретиться, – говорил Артан, целуя девушку в шею.

– Да, я согласна, – произнесла она шепотом. – Значит, в полночь. У ручья.

Артан поцеловал ее в губы, открыл перед ней дверь и легонько подтолкнул в комнату.

– Дорогая, если вы сможете принести немного вина и еды, мы устроим пикник под открытым небом. – Не удержавшись, Артан еще раз поцеловал девушку и закрыл за ней дверь.

Какое-то время Сесилия в задумчивости стояла у порога, теряясь в догадках. «Как странно… – думала она. – Зачем он попросил меня принести на свидание еду?» Ведь то, что она хотела вкусить вместе с ним, не имело ни малейшего отношения к пище. Внезапно устыдившись своих мыслей, девушка повернулась к двери. Какое-то мгновение ей хотелось побежать следом за Артаном и сказать ему, что она передумала и не может прийти на свидание к ручью. Но Сесилия быстро справилась с приступом малодушия и взяла себя в руки. Конечно, она знала, что поступает дурно, однако в первый раз в жизни она решила сделать по-своему – так, как ей подсказывало сердце. Да, она обязательно встретится с сэром Артаном у ручья и возьмет от него все, что он готов ей дать. Потому что очень скоро ей придется стать женой сэра Фергуса.

Войдя к себе в спальню, Артан увидел Старую Мэг, сидевшую у стола.

– Ну как? Вам удалось ее уговорить? – с нетерпением в голосе спросила пожилая женщина.

Артан кивнул и тут же задал вопрос:

– Скажите, вы всегда пользуетесь потайным ходом, приходя сюда?

– Разумеется. Я боюсь, что меня может увидеть Анабелла. А что вы так нервничаете? Боитесь, что я застукаю вас с одной из служанок? С Давидой, например?

– Давида очень милая девушка, но она не для меня. И вам прекрасно известно: я прибыл сюда, чтобы решить, хочу ли я видеть Сесилию своей женой. Поверьте, у меня серьезные намерения, поэтому забавы с доступными девушками меня больше не интересуют. А что касается встречи у ручья, то мне удалось уговорить Сесилию встретиться со мной в полночь. Ни Фергус, ни Анабелла не присутствовали сегодня за ужином, а сэр Эдмунд пялился на прелести леди Хелены. Так что Сайл на некоторое время оказалась без должного присмотра. Что приключилось с сэром Фергусом, я знаю. Но любопытно было бы узнать, что произошло с леди Анабеллой.

– Ничего особенного. Просто я подсыпала слабительного ей в вино.

– Вы очень опасная женщина, – рассмеялся Артан. – Скажите, вы сможете собрать кое-что из одежды для Сесилии?

– Все уже готово. – Старая Мэг указала на мешок возле кровати. – И Сесилия знает, какой самый простой и надежный способ незаметно улизнуть из замка. Я ей давным-давно показала подземный ход.

– Очень хорошо. Тогда я возьму с собой ее одежду. А сейчас мне надо немного вздремнуть. Ведь мне придется скакать верхом всю ночь напролет…

Старая Мэг направилась к потайной двери, которой она пользовалась, чтобы незаметно посещать Артана. Дойдя до двери, она обернулась и пристально посмотрела на него:

– Обращайтесь с моей крошкой хорошо, сэр Артан. А не то пожалеете!

– Обещаю. Обещаю, что я буду обращаться с ней хорошо.

Молодой человек покачал головой и тихо рассмеялся. Мэгги пробурчала что-то сквозь зубы и исчезла за дверью. У Артана сейчас не было времени на то, чтобы развеять сомнения Старой Мэг. Впереди его ждало долгое путешествие, и внутренний голос ему подсказывал, что это путешествие будет не из легких.

Глава 7

Пробираясь по узкому темному проходу, который вел за стены Данбарна, Сесилия то и дело вздрагивала, ужасаясь тому, что делала, и одновременно предвкушала сладостные минуты наедине с Артаном. Она была объята страхом – и вместе с тем страстно желала побыстрее его увидеть. Разумеется, она понимала, что поступает дурно, однако внутренний голос опровергал эту ее мысль, внутренний голос постоянно нашептывал ей, что она приняла единственно верное решение. И этот голос вел ее вперед. Ей было безразлично, что многие сочли бы это ночное свидание предательством, – сейчас для нее не было ничего важнее горячих поцелуев Артана.

И Артан, конечно же, ни в чем не виноват – она все решила сама. Единственная вина сэра Артана состояла в том, что он был слишком красив. И еще в том, что от его поцелуев у нее дух захватывало. С его стороны не было ни сладкой лжи, ни лести, ни комплиментов, имевших целью соблазнить ее. Сесилия даже не была уверена, что сэр Артан способен на такое. Да, в этом человеке не было ни капли притворства. И она чувствовала, что ее все сильнее влечет к нему. Влечет, несмотря на то что через десять дней она предстанет перед священником и свяжет себя навеки с другим мужчиной, с тем, к которому не испытывала совершенно никаких чувств и который никогда не сможет ей даже понравиться. Зато теперь жизнь дарит ей несколько сладостных мгновений, и она будет бережно хранить их в своем сердце до конца жизни. Она прекрасно понимала, что поступает безрассудно и что ей рано или поздно придется расплачиваться за это. Но сейчас ничто не могло ее остановить. Сейчас все это не имело значения.

Дойдя до конца туннеля, Сесилия опустила узелок с продуктами на каменный пол и осторожно открыла люк.

Ей на голову сразу же посыпались обломки камней, листья, ветки деревьев и земля. Поморщившись, девушка отступила на шаг и прислушалась, затаив дыхание. Она ужасно боялась, что вот-вот услышит громкий окрик – тогда сразу стало бы ясно, что все пропало, что ее обнаружили. Собравшись с духом, она выглянула из люка и осмотрелась. Увидев, что поблизости никого нет, Сесилия с облегчением вздохнула и тут же почувствовала, что у нее от радости даже голова закружилась.

Подхватив узелок с угощеньем и вином, девушка выбралась из туннеля. Осторожно водрузив крышку люка на место, она тщательно присыпала вход листьями и землей. Запомнив место входа в туннель – чтобы без труда найти люк, когда будет возвращаться обратно в замок, – Сесилия поспешила к ручью. Ей хотелось как можно быстрее удалиться от стен Данбарна; ведь если бы ее сейчас схватили, то непременно заперли бы в темнице Данбарна до самой свадьбы.

Наконец вдали показался ручей, и почти тотчас же Сесилия заметила Артана, ждавшего ее у берега. Он стоял у самого ручья и бросал в воду камешки. Было полнолуние, и лунный свет прекрасно освещал его высокую широкоплечую фигуру. Сесилии вдруг пришло в голову, что если бы этот человек захотел, то мог бы убить ее одним ударом.

Девушка мысленно посмеялась над своими глупыми страхами. За те четыре дня, что она знала Артана, он не сделал ей ничего плохого. У него даже в мыслях нет причинить ей зло. Этот мужчина не дал ей ни малейшего повода думать о нем плохо или заподозрить его в чем-то дурном. Даже в те мгновения, когда Сесилия чувствовала всю силу его страсти, у нее не возникало никаких сомнений в том, что он не способен обидеть ее. И все же ей сейчас было немного не по себе. «А вдруг этот человек опасен?..» – спросила она себя, приближаясь к ручью.

Услышав за спиной какой-то шорох, Артан обернулся, схватившись за меч. Заметив Сесилию, медленно шедшую к нему, он вздохнул с облегчением. Опасности не было. По крайней мере – в данный момент. Когда же девушка поймет, что он задумал, ситуация резко изменится – в этом Артан почти не сомневался.

Он ожидал прихода Сесилии со смешанными чувствами; неожиданно его охватило чувство вины. Ведь девушка, отбросив предрассудки, пришла к нему на любовное свидание, и она даже не подозревала, что он, Артан, собирается похитить ее и увезти в Гласкриг. Увы, у него не было другого выхода. Но со временем она, конечно же, поймет, что ее опекуны и сэр Фергус представляли для нее угрозу, и тогда простит его за этот обман. Да, Сесилия наверняка все поймет и простит, ведь она очень неглупая девушка.

Вспомнив о том, что скрывает от Сесилии не только это, но и свою договоренность с Ангусом, молодой человек невольно поморщился. Этот их со стариком договор смущал его гораздо больше, чем нынешнее похищение. В конце концов, Артан решил, что расскажет Сесилии о сделке с Ангусом по дороге в Гласкриг. Следовало только построить свое объяснение таким образом, чтобы не выглядеть корыстным. Артан отдавал себе отчет в том, что такое соглашение бросает на него тень, и ругал Ангуса за это его злосчастное предложение. Вздохнув, он решил поразмыслить над этим попозже. Подойдя к девушке, Артан взял у нее узелок с провизией.

– Этого хватит, чтобы устроить настоящий пир, – сказал он, откладывая узелок в сторону.

– Да, я заметила, что на отсутствие аппетита вы не жалуетесь, – сказала Сесилия, пытаясь скрыть смущение. Она тут же залилась краской, сообразив, что молодой человек может истолковать ее слова как насмешку.

– Да, очень верное наблюдение, – проговорил Артан с улыбкой. Взяв девушку за плечи, он привлек ее к себе.

Как только Сесилия оказалась в его объятиях, у нее учащенно забилось сердце. Именно этого момента она ждала, о нем мечтала, к нему стремилась с душевным томлением. Все ее страхи и сомнения мгновенно развеялись, и теперь она уже не беспокоилась из-за того, что Артан никогда не заговаривал о любви. Действительно, какая ей разница?.. Ведь все равно им не суждено быть вместе. Она обещана другому и, выйдя замуж, никогда не отступится от данных перед алтарем брачных обетов. Каким бы мужем ни оказался сэр Фергус. Мимолетное счастье – вот все, что она может себе позволить. И она готова дорожить каждым мгновением, проведенным с сэром Артаном. Сесилия обвила руками его шею и прильнула к его губам.

Целуя девушку, Артан мысленно ругал себя за слабость. Ничего подобного не входило в его планы, но когда ее губы коснулись его губ, он решил, что может позволить себе небольшое отступление от своего замысла. Маловероятно, что Сесилии хватятся до наступления рассвета. И если она сейчас вкусит чуть-чуть страсти, то потом, обнаружив коварный обман, возможно, не очень разгневается.

Опуская девушку на мягкую траву на берегу ручья, он говорил себе, что не может взять ее сейчас. Если бы это произошло, то все дальнейшее она восприняла бы как предательство. Когда же Артан лег на нее, его охватило безумное желание, и ему пришлось взять в кулак всю свою волю, чтобы устоять перед искушением.

Но Артану очень хотелось, чтобы девушку охватили те же самые желания, что властвовали над ним. Она была совершенно невинной, однако пришла к нему сейчас – одна, среди ночи. И это означало, что ее влекло к нему. Однако Артану хотелось большего; он мечтал, чтобы Сесилия узнала: никто, кроме него, не сможет заставить ее испытать то, что она испытает вместе с ним.

Целуя девушку в шею, Артан медленно распускал шнуровку корсажа ее платья. Взглянув ей в лицо, он заметил, что ее щеки покрылись стыдливым румянцем, но все же она его не оттолкнула. Распустив шнуровку, он высвободил из корсажа груди девушки, сиявшие в лунном свете. Глядя на них, Артан затаил дыхание. Груди были очень небольшие, но они оказались необыкновенно красивыми, а розовые соски при лунном свете походили на лепестки цветка. Немного помедлив, Артан наклонил голову и осторожно лизнул один из сосков. Сесилия тихонько ахнула и вздрогнула. Запустив пальцы в его волосы, она еще крепче к нему прижалась. И Артан понял, что девушка не станет противиться – что бы он с ней ни делал. Он принялся ласкать ее и целовать и вскоре почувствовал, что ею овладевает такое же неистовство, каким был охвачен он сам.

Сесилия словно горела в огне, и ей казалось, что она действительно вот-вот вспыхнет, охваченная пламенем желания. Ей хотелось разорвать в клочья свое платье, а потом сорвать с Артана его одежду и прижаться к нему как можно крепче. Она не представляла, откуда у нее появились такие дикие, такие безумные мысли, но сейчас, когда она находилась в объятиях Артана, они казались ей совершенно естественными. Эти мысли овладели всем ее существом, они вели ее все дальше и дальше. Каждой клеточкой своего тела Сесилия чувствовала, что никогда больше ей не придется испытать столь сильную страсть. И даже речи не могло быть о том, что нечто подобное она найдет в объятиях отвратительного сэра Фергуса.

Почувствовав, что Сесилия дергает шнурки его рубашки, Артан стал ей помогать. Сбросив плед, который был накинут на его плечи, он сорвал с себя рубашку и отшвырнул ее в сторону. Его дыхание было таким тяжелым, словно он только что пробежал несколько миль. Сесилия же любовалась его обнаженной мускулистой грудью, и Артан видел в ее глазах восхищение и желание. А когда она положила свои маленькие изящные ладони ему на грудь и стала нежно ее поглаживать, он громко застонал.

– Ты такой гладкий и твердый, – прошептала Сесилия, в очередной раз погладив его по груди.

«Кое-где я и впрямь ужасно твердый», – подумал Артан. Впервые в жизни он не волновался из-за отсутствия мужественной поросли на своей груди. Сесилии, похоже, нравилось, что грудь у него гладкая, как у юноши. Очевидно, это ее вполне устраивало.

Внезапно Артан почувствовал, что набухшие соски девушки, увлажненные его страстными поцелуями, крепко прижались к его груди, и он снова застонал. Он сгорал от желания, ему хотелось овладеть ею прямо сейчас, но Артан знал, что обязан устоять перед этим искушением. Страсть переполняла его, однако он прекрасно понимал, что должен оставить ее девственность нетронутой, должен проявить самообладание. Проявить самообладание? О, это было не так-то просто.

Сесилия вдруг ощутила на ногах прохладу и поняла, что Артан приподнял ее юбки. Затем она почувствовала, как его пальцы ласкают ее ноги, и ей стало немного не по себе. В следующее мгновение он стащил с нее панталончики, и Сесилия вздрогнула. Когда же его рука скользнула меж ее ног, из горла девушки вырвался крик:

– О, Артан!..

– Не бойся, Сайл, – пробормотал он, обдавая ее щеку своим горячим дыханием. – Дай мне почувствовать твой жар, почувствовать слезы желания, которые роняет твое прекрасное тело. – Он еще шире раздвинул ее ноги. – Откройся мне, моя Сайл. Позволь отвести тебя на прогулку в рай.

Сесилия прильнула к нему, и Артан поцеловал ее в губы. Когда же он проник в нее пальцем, она вскрикнула от удивления и восторга. Затем и второй его палец оказался там же, и Сесилия, тихонько застонав, принялась двигаться в такт его движениям; она то и дело стонала, словно умоляя Артана, чтобы он не останавливался.

Артан хотел, чтобы Сесилия немного вкусила от страсти, вспыхнувшей между ними; он надеялся, что потом, когда она узнает, зачем он пригласил ее на встречу, это смягчит ее гнев. Однако сейчас он вдруг понял, что их взаимное влечение было более сильным, чем ему прежде казалось. И все же он сумел сдержать себя и не утратил контроля над ситуацией. Артан решил, что должен доставить удовольствие девушке, но не более того. Правда, он не делал такого со времен ранней юности, когда занимался любовными играми с Мэтти, дочерью кузнеца. Кузнец был мужчиной огромного роста и немалой силы, и Артан опасался, что отец Мэтти порвет его в клочья, если он лишит девушку девственности. Но на сей раз Артан делал это для того, чтобы уберечься в дальнейшем от ненависти Сесилии. Он осознавал, что страшится ее ненависти и гнева даже больше, чем когда-то кулаков здоровенного кузнеца.

Наконец Сесилия громко вскрикнула, и по телу ее словно пробежали судороги. Она крепко сжала руки Артана и выкрикнула его имя. Он заглянул ей в лицо и залюбовался ею – никогда еще ему не доводилось видеть столь прекрасное зрелище, как Сесилия в момент наивысшего наслаждения. А его имя, слетевшее с ее губ, казалось ему чудесной музыкой. Он принялся покрывать тело девушки жаркими поцелуями, а затем повалился рядом с ней на траву. Артан надеялся, что ему не придется ждать слишком долго, прежде чем он наконец сможет по-настоящему насладиться близостью с Сесилией. «Если уж я получил такое удовольствие от детских любовных игр с этой девушкой, то настоящее соитие, наверное, убьет меня», – подумал он с улыбкой. Тут он вдруг вспомнил о том, что ему предстояло сейчас сделать, и улыбка его тотчас же померкла.

Сесилия же медленно приходила в себя, с трудом выбираясь из сладостного забытья, в которое была погружена. Ей казалось удивительным, что мужчина, лежавший сейчас с ней рядом, сумел доставить ей такое необыкновенное удовольствие. Тело Сесилии все еще хранило тепло нахлынувших на нее волн блаженства. Она осознавала, что должна ужасно стыдиться того, что произошло – по крайней мере, испытывать смущение, однако она чувствовала себя в эти мгновения по-настоящему счастливой и ничего не могла с собой поделать. По правде говоря, она сейчас могла думать только об одном: когда же они с Артаном снова смогут заняться этим?

Тут Артан протянул к ней руку и приподнял ее. Сесилия заморгала и энергично протерла глаза – ей не хотелось терять ни минуты драгоценного времени, которое она могла украдкой провести с сэром Артаном. О, у них было слишком мало времени! Она несказанно огорчилась, увидев, что он уже надел рубашку. Ей очень нравилась его грудь – нравились твердые мускулы и смуглая кожа. Завязывая шнуровку на корсаже, она чуть покраснела, подумав о том, как долго пролежала на траве с выставленной на обозрение грудью. Шевельнувшись, она с разочарованием обнаружила, что на ней уже были ее панталончики. Неужели она заснула и проспала слишком долго? Неужели их свидание подошло к концу?

Внезапно она сообразила, что Артан так и не овладел ею по-настоящему. Хотя ей не слишком много было известно об интимных отношениях между мужчиной и женщиной, одно она знала точно: это делается вовсе не пальцами, а той частью тела, которая у мужчин между ног. Но почему же Артан не сделал этого? Он ласкал ее и целовал, а самого главного так и не сделал… Почему? Ведь она пришла к нему на свидание среди ночи только потому, что желала подарить ему свою невинность. Да, она желала этого и была готова к любым последствиям своего поступка. Но Артан не взял ее девственность, и от этого ей почему-то сделалось не по себе. Да, как ни странно, но она очень огорчилась.

– Артан, ты еще не закончил, – тихо сказала Сесилия, внимательно посмотрев на него.

– Нет, закончил. – Он помог ей подняться, а затем привлек к себе.

Однако в этом его объятии не было той теплоты, что была раньше, и Сесилия еще больше встревожилась.

– Нет-нет, ты этого не сделал, – возразила девушка; в эти мгновения она нисколько не смущалась из-за того, что говорила с Артаном так откровенно. Более того, у нее возникло чувство, что ее каким-то образом обманули.

Артан же пристально посмотрел на нее и сказал:

– Но вы же помолвлены, дорогая.

– Когда я пришла сюда, я отдавала себе отчет в том, что помолвлена. И вы, когда пригласили меня сюда, тоже об этом знали.

– Я не хотел, чтобы вы страдали из-за того, что встретились со мной.

– Но я ведь сама так решила, правда? Если вы ничего такого не хотели, тогда почему же пригласили меня сюда?

– Ах, милая, я хотел. Очень даже хотел. Так сильно, что чувствовал боль от желания. Но сейчас не самое подходящее для этого время.

– Почему?

– Потому что я собираюсь похитить вас.

Глаза девушки широко раскрылись. Она в изумлении уставилась на Артана, еще не до конца осознавая, что означают его слова. Сесилия была так поражена, что даже не пыталась сопротивляться, когда Артан обмотал ее руки обрывком ткани, а затем связал их какой-то на удивление мягкой веревкой. Когда же девушка наконец-то пришла в себя и готова была запротестовать, он заткнул ей рот кляпом. После этого он усадил ее на землю и связал ее щиколотки.

Подобрав с земли узелок с провизией, что принесла с собой девушка, Артан стал привязывать его к седлу. Сесилия же в недоумении уставилась на веревки, которыми ее связали; ей казалось, что все происходящее – это какой-то странный сон и что она по-прежнему лежит на траве в объятиях Артана. Но уже через несколько мгновений она вынуждена была признать, что действительно связана по рукам и ногам. И тут до нее стало доходить, что все происходившее до этого было обманом. Артан пригласил ее сюда вовсе не потому, что испытывал к ней какие-то чувства. Оказывается, он заманил ее на берег ручья, чтобы связать ее и силой увезти с собой в Гласкриг. Боль от того, что она узнала горькую правду, была слишком велика, и Сесилия едва удерживалась от слез.

О Господи, какой же дурочкой она была! Она оказалась глупенькой девчонкой! И хуже всего то, что она даже не могла обвинить этого человека в том, что он опутал ее паутиной сладкой лжи и изощренной лести, чтобы вскружить ей голову. Ему не понадобилось прибегать к подобным уловкам. Очевидно, он прекрасно понимал, что сможет безо всякого труда подчинить ее своей воле. Именно это – ужаснейший удар по ее самолюбию. Увы, ее ввели в заблуждение страстные поцелуи сэра Артана и непоколебимая вера в его честность.

На какое-то мгновение Сесилия испугалась за свою жизнь, но паника тут же сменилась подавленностью. Ей оставалось утешаться лишь тем, что этот человек действительно воспитывался у ее дяди. Слишком много подробностей он рассказывал о жизни дяди и о Гласкриге. Следовательно, хотя бы в этом ему можно было доверять. И несмотря на все его вероломство, несмотря на его гнусное предательство, Сесилия по-прежнему не могла поверить, что Артан способен обидеть женщину.

Было также ясно, что он не собирался использовать ее в своих корыстных интересах. Но почему же он сделал это?.. Сесилия злилась на себя из-за того, что по наивности безоговорочно поверила этому человеку. Что ж, больше он ее не проведет. Как только ей представится благоприятная возможность, она воспользуется ею и сбежит.

– Успокойтесь, дорогая, – пробормотал Артан, стараясь не смотреть на девушку. Подхватив Сесилию на руки, он усадил ее на лошадь.

Сесилия с возмущением подумала: «Почему он говорит со мной так, словно я – норовистая кобыла? А может, скатиться с лошадиной спины и попытаться…» Но Сесилия тотчас же отказалась от столь безрассудной затеи. Она ничего этим не добилась бы, только ушиблась бы. Да, следует дождаться благоприятной возможности… и как-нибудь сбежать.

Артан уселся в седло за ее спиной.

– Теперь мы можем убрать эти веревки. – Он развязал ноги девушки, чтобы она могла сесть по-мужски. – Я просто хотел быть уверенным, что вы не предпримете какую-нибудь глупость вроде побега.

Сесилия с отчаянием подумала, что бежать сейчас слишком поздно. Бежать от него надо было тогда, когда он в первый раз ее поцеловал. Ей надо было немедленно сообщить родственникам и своему жениху о нанесенном ей оскорблении. Они бы сразу же выдворили его из Данбарна, предварительно объяснив, как полагается вести себя, общаясь с порядочной девушкой, да еще и чужой невестой. Но нет, он был слишком коварен. А она была очарована его красотой… и его поцелуем. Увы, она не смогла распознать его сущность с самого начала, так что в первую очередь ей следует обвинять именно себя.

– Я понимаю, что вы сейчас немного сердитесь на меня из-за столь грубого обращения, – сказал Артан. – Я развяжу вас, как только мы покинем пределы Данбарна. – Он пустил лошадь во весь опор, желая как можно быстрее покинуть равнинную часть Шотландии.

Сесилия же подумала о том, что выражение «немного сердитесь» не очень-то подходит к той буре чувств, которую вызвало в ее душе столь подлое предательство. Ее охватила жажда мести – хотелось высказать ему все, что она о нем думает. Однако ей мешал кляп во рту.

Сидя позади девушки, Артан не видел ее лица, но прекрасно знал, что она о нем сейчас думала. Вставив ей в рот кляп, он заглянул Сесилии в глаза – и едва удержался, чтобы не развязать ее. Только уверенность в том, что жизнь девушки в опасности, помогла ему взять себя в руки. Уж пусть лучше она злится на него. С ее гневом он справится. Понимая, что пленница ждет объяснений, Артан проговорил:

– Я везу вас в Гласкриг. Я больше не мог ждать, потому что у меня уже не было времени. Сейчас нам нужно очень торопиться, чтобы побыстрее отъехать как можно дальше от Данбарна. Но как только мы остановимся на привал, я вам все подробно объясню.

Артан пришпорил лошадь, и Сесилия невольно вздохнула. Она не хотела ехать в Гласкриг. И никаких «подробных объяснений» ей не требовалось. Она хотела сейчас только одного – вернуться в свою спальню в Данбарне и залечить душевные раны. Когда они остановятся и Артан развяжет ее, а также вытащит кляп изо рта, она ясно даст ему это понять.

А потом убьет его.

Глава 8

– Грязная свинья! Подлая тварь! Мерзавец! Как вы посмели так поступить со мной?!

Артан в растерянности смотрел на разъяренную фурию, набросившуюся на него с руганью. Он уже подумывал: а не вернуть ли кляп на место? Прекрасные зеленые глаза Сесилии гневно сверкали, щеки раскраснелись, а грудь вздымалась от волнения. Поток бранных слов слетал с ее губ с такой легкостью, что она едва успевала переводить дыхание. Сесилия была так величественна в своем гневе, что Артан невольно залюбовался ею. Молодой горец получил еще одну возможность убедиться: эта женщина – достойная жена для такого мужчины, как он. Артан с трудом удержался от улыбки – ведь Сесилия, заметив, что он улыбается, еще больше разозлилась бы.

Но девушка, заметив смех в его глазах, в ярости закричала:

– Вы еще смеетесь надо мной?!

– Нет-нет, что вы! – поспешно возразил Артан.

Но Сесилия не поверила.

– Напрасно смеетесь. В этом нет ничего забавного. Вы должны сейчас же доставить меня обратно в Данбарн. И если вы будете себя хорошо вести, то я, возможно, попрошу, чтобы вас не приковали цепью к стене и не бросили на съедение воронам. – Когда Артан широко улыбнулся, Сесилия лягнула его в колено. – Скотина! – вскричала она, прыгая на одной ноге. – Бесчувственный болван! Из-за вас мне больно! – Девушка хотела схватиться за ногу, но тут же поняла, что ее руки по-прежнему связаны.

Артан никогда еще не слышал, чтобы женщина так громко кричала. Своими воплями она могла бы обратить в бегство целую свору бродячих собак. Когда же Сесилия ударила его в грудь связанными руками, он молча отступил на шаг. «Пусть даст выход своему гневу», – подумал Артан. Он чувствовал, что заслужил такое обращение. Девушка пришла к нему на свидание, намереваясь стать его любовницей, а в итоге превратилась в пленницу. Если бы его так же жестоко обманули, он убил бы обидчика на месте.

Когда Сесилия начала успокаиваться, Артан взял ее за плечи и отвел в сторонку, лихорадочно соображая, с чего начать свои объяснения. Девушка же пристально смотрела ему в глаза. Ей казалось, она могла бы убить его. Этот человек обманул ее самым низким, самым подлым образом. А она-то думала, что его внимание и поцелуи были искренними. Была готова все поставить на карту только ради того, чтобы ненадолго оказаться в его объятиях. Какой же она оказалась легкомысленной… Да-да, легкомысленной, слепой и доверчивой дурочкой.

И еще Сесилия понимала, что ведет себя очень глупо. Действительно, какой смысл кричать и колотить Артана ногами и связанными руками? У нее до сих пор болели пальцы на ноге, а он нисколько не пострадал. Да, очень глупо с ее стороны…

Но унизительнее всего было то, что она позволила этому человеку дотронуться до нее. Ей даже сейчас казалось, что она чувствует прикосновения его рук и жар его поцелуев. Она сделалась слабой и слепой от страсти. А он, очевидно, специально все это подстроил. И конечно же, только выжидал подходящего момента, чтобы связать ее, заткнуть ей рот кляпом и усадить на лошадь. Сесилия решила, что приковать к стене в темнице Данбарна – слишком мягкое наказание для такого негодяя, как он.

– Не сердитесь, милая, – пробормотал Артан. – Что бы я ни делал, у меня есть одна очень уважительная причина.

– Очевидно, вы повредились головой! – Сесилия с ненавистью взглянула на молодого человека.

Артан пропустил ее слова мимо ушей.

– Я поступаю так ради вашей же безопасности. Я делаю это, чтобы спасти вас.

– Спасти меня? От чего? От скучных обедов вместе с Анабеллой и сэром Фергусом?

– Анабелле и сэру Фергусу требуется гораздо больше, чем ваше присутствие за обедом. Они уже много лет обманывают вас. Сэр Фергус собирался избавиться от вас и сделать так, чтобы вы не путались у него под ногами и не мешали Анабелле и сэру Эдмунду безбедно жить на ваше более чем солидное наследство.

– Не смешите меня! У меня нет никакого наследства! Я нищая!

– Ошибаетесь, дорогая. Правда, я не знаю, какое именно у вас наследство, но оно весьма внушительное. А Доналдсоны и ваш жених не хотят, чтобы вы когда-нибудь воспользовались вашим состоянием.

– Вы говорите глупости. Вы просто хотите оправдать свой ужасный поступок.

– Нет, я подслушал их разговор. Разговор леди Анабеллы, сэра Эдмунда и вашего жениха. Они с самого начала вам лгали. Данбарн и все доходы, которые он приносит, все, что когда-то принадлежало вашему отцу, должно перейти к вам. Но они сделали так, чтобы все думали, будто единственный наследник – сэр Эдмунд.

– Но он и в самом деле был наследником. Ведь он самый близкий родственник мужского пола.

– Для того чтобы стать наследником, вовсе не обязательно быть мужчиной. Потому что ваш отец не был лэрдом. Да, у него имелись очень богатые земли, однако это не значит, что он являлся лэрдом. И следовательно, он не являлся главой клана. Он мог оставить все свое имущество и сбережения тому, кому пожелает. Неужели вы действительно думали, что он мог оставить свою дочь нищей?

Разумеется, Сесилия никогда не могла так плохо подумать о своем отце. Когда ей сказали, что она всего лишь бедная сиротка, которая должна зависеть от милости родственников, она была очень удивлена и обескуражена. И девушка решила, что все объясняется очень просто: ее отец не выразил свои намерения достаточно четко и ясно, поэтому его неправильно поняли. Или ему не пришло в голову, что может умереть и Колин. «А может, Артан говорит правду? – спрашивала себя Сесилия. – Может, меня действительно обманывали? В таком случае я была не так уж глупа, когда доверилась ему».

Она внимательно посмотрела на стоявшего перед ней мужчину. Ей очень хотелось верить, что Артан не лгал. Хотелось верить, что ее и впрямь все эти годы водили за нос. Во всяком случае, следовало хорошенько поразмыслить над тем, что он сейчас сказал.

– Знаете, я думаю вот что… – пробормотала Сесилия. – Наверное, мой отец не мог предположить, что они с Колином так внезапно умрут. Все знали, что Колин станет его наследником, но никогда не обсуждалось, кто займет место отца, если и Колина не будет в живых. Я была тогда слишком мала и не могла обсуждать это с папой. По моему мнению, существовала какая-то договоренность насчет того, чтобы сэр Эдмунд стал моим опекуном, если отец вдруг умрет. И возможно, он стал бы и опекуном Колина тоже, если бы мой брат остался в живых.

– Значит, ваш отец безгранично доверял сэру Эдмунду и всецело полагался на него?

Сесилию до крайности раздражал этот вопрос, и ей захотелось снова наброситься на Артана, но она тут же вспомнила, как неудачно ударила его ногой, и сдержалась. Что же касается отца… Отец умер, когда Сесилия была еще совсем маленькой, однако она всегда чувствовала, что отец недолюбливал сэра Эдмунда и не доверял ему. Сэр Эдмунд был совершенно безнравственным человеком, и одно это должно было внушать к нему отвращение. Но очень может быть, что отцу просто ничего другого не оставалось, как назначить сэра Эдмунда ее опекуном. У него не было других близких родственников, кроме Доналдсонов. Кого же еще он мог назначить опекуном своих детей? Лучше уж плохой опекун, чем никакого.

– Я была слишком мала, чтобы разбираться в таких вещах, – пробормотала девушка.

«Она лжет», – подумал Артан и тяжело вздохнул.

– Дорогая, вы мне не верите и пытаетесь опровергнуть очевидное, и это лишний раз убеждает меня в том, что я поступил правильно, похитив вас. Я не мог ждать, когда вы наконец мне поверите или когда сами убедитесь в том, что вас обманывали. Поверьте, вам угрожала смертельная опасность.

– Но если я наследница значительного состояния, то почему же моя жизнь находилась в опасности? Зачем убивать курицу, которая несет золотые яйца?

– Чтобы завладеть этими золотыми яйцами. Потому что после смерти курицы все, чем она владела, перешло бы к сэру Фергусу как к законному мужу.

Сесилия побледнела, и Артан молча кивнул. Было очевидно, что девушка всерьез задумалась. Но конечно же, она боялась правды, старалась откреститься от нее – наверное, очень страшно поверить в то, что самые близкие люди так долго тебя обманывали. По ее глазам Артан видел, что теперь у нее не было полной уверенности в том, что сэр Фергус и опекуны невиновны. Что ж, она была неглупой девушкой и, наверное, понимала, что все они – очень дурные люди. А если так, то ей следовало понять, что они и в самом деле могут быть замешаны в тайных кознях против нее.

Решив дать девушке время спокойно все обдумать, Артан принес узелок с едой и вином. Он расстелил на траве одеяло, затем предложил Сесилии присесть. Не обращая внимания на хмурые взгляды, которые она бросала на него, он привязал ее ноги к своим ногам – чтобы ей не пришло в голову воспользоваться моментом для побега. Потом он развязал ей руки, чтобы она смогла поесть. Артан был уверен, что Сесилия больше не станет драться, но боялся, что при первой же возможности она попытается сбежать. Пока она не поверила ему окончательно, он не мог предоставить ей полную свободу.

Во время позднего ужина под открытым небом они совсем не разговаривали. Пусть это молчание было неловким для обоих, Артан решил не нарушать его, чтобы дать Сесилии возможность сосредоточиться. Возможно, она поверит его рассказу о людях, много лет обманывавших ее. Но как быть с тем, что произошло между ними на траве у ручья? Сесилия очень обиделась, и пройдет время, прежде чем она сможет простить его. Но она непременно простит – Артан очень на это надеялся. Даже вспоминая о восхитительных мгновениях, проведенных с ней у ручья, он испытывал желание.

Сесилия была ужасно угнетена страхом, гневом и сомнениями и думала, что ей кусок в горло не полезет но, как выяснилось, она не потеряла аппетит и из-за этого злилась на себя. Девушка тяжело вздохнула; ей пришлось признать: то, что она восприняла как предательство Артана, на самом деле таковым не являлось. Да, он действительно верил в то, что рассказывал об Анабелле, Эдмунде и Фергусе. И следовательно, он действовал из самых лучших побуждений – пытался ее спасти.

Но Сесилии было трудно во все это поверить. Конечно, ее родственники не были кристально честными людьми, но не могли же они столько лет обворовывать ее, не могли желать ее смерти? И при чем тут сэр Фергус? Какое он мог иметь ко всему этому отношение? Он не был близким другом ни Эдмунду, ни Анабелле, поэтому Сесилии не верилось, что они вдруг разоткровенничались с ним. И если они действительно так долго водили ее за нос, то вряд ли по собственной воле передали бы все во владение сэру Фергусу.

– А как получилось, что вы подслушали такие ужасные вещи? – неожиданно спросила Сесилия. – Если бы Анабелла и Эдмунд скрывали что-то, они наверняка были бы очень осторожны.

– Они всегда были осторожны и сохраняли бдительность. Вы же двенадцать лет прожили с ними под одной крышей и ни о чем не догадывались, верно?

– Вы хотите сказать, что за несколько дней, проведенных в Данбарне, успели разнюхать, что здесь творится?

– Я просто оказался в нужное время в нужном месте и подслушал их разговор. Когда я проходил мимо комнаты в верхнем этаже, я услышал стенания Анабеллы. Вы сами знаете, какой у нее пронзительный голос – она мертвого из могилы поднимет. – Заметив, что в глазах девушки промелькнуло любопытство, Артан продолжал: – Она жаловалась – мол, не может избавиться от ощущения, что я никогда не уеду из Данбарна. Поскольку же с момента моего приезда на меня неоднократно нападали, мне захотелось узнать, не идет ли речь о новых попытках заставить меня покинуть Данбарн.

– На вас нападали?

– Да, с момента моего появления в Данбарне на меня нападали несколько раз. И каждый раз количество нападавших на меня головорезов увеличивалось. В последний раз на меня набросились восемь человек.

– Но у вас никогда не было ни царапины, ни даже синяка.

– В последний раз, кажется, все-таки остались небольшие ссадины. Хотя в целом я отделался легким испугом. Спасибо дяде Ангусу – он прекрасно обучил меня драться. И хорошо, что люди, которых посылали разделаться со мной, не были опытными бойцами.

Сесилии показалось, что Артан ведет себя высокомерно, и это ее несколько раздражало. Затем она вспомнила его первое появление в Данбарне и решила, что он, возможно, прав, гордясь своими боевыми навыками. Едва ли кто-то из людей Доналдсонов или сэра Огилви мог бы пройти через все посты охраны и так непринужденно держать за юбки двух здоровенных мужчин. А затем с поразительной легкостью отшвырнуть их в разные стороны.

– Но зачем на вас нападать? Зачем вынуждать вас покинуть Данбарн? Ведь сэр Эдмунд любезно пригласил вас погостить у нас, не так ли?

– Едва ли он сделал это от души. Скорее всего, у него не оставалось другого выхода. Я приехал по поручению вашего самого ближайшего кровного родственника. Было бы неразумно выдворить меня вон и не позволить мне присутствовать на свадьбе. Это вызвало бы подозрения и ненужные вопросы, согласны? А сэр Эдмунд не хочет, чтобы кто-нибудь начал задавать ему вопросы.

– Не могу представить, чтобы сэр Эдмунд стал беспокоиться из-за расспросов моего дяди. После смерти моих отца и брата дядя потерял ко мне интерес. Он вспомнил обо мне сейчас только потому, что близится его конец.

– Вы уверены в этом? – мягко спросил Артан. Прежде чем Сесилия успела спрятать глаза, он заметил, что во взгляде ее промелькнули сомнение и обида. – Дядя писал вам и посылал подарки. Он просил, чтобы вам позволили приехать в Гласкриг и погостить у него. И даже остаться, если вам понравится там. Вы говорите, что тоже писали ему и посылали подарки на Михайлов день. Однако он ничего не получал от вас. – Артан пожал плечами. – Не понимаю, почему так происходило. Но полагаю, что какое-то объяснение имеется…

У Сесилии не поворачивался язык заявить, что ее дядя – лжец. Воспоминания о дядюшке Ангусе до сих пор были очень яркими – отчасти потому, что они были связаны с самой большой трагедией ее жизни, когда погибли ее отец и младший брат. Сесилия ничего не забыла. Даже самые мелкие подробности того далекого времени врезались в память. Ангус Макрейс был своеобразным человеком, и порой его резкость и откровенность граничили с грубостью. Такой человек, как он, не покривит душой, не станет изворачиваться и лгать, отрицая очевидное. Маловероятно, что он лжет, утверждая, что посылал ей весточки. И если он заявляет, что не получал от племянницы ни единого послания, то так оно в действительности и было. Посыльные, к услугам которых прибегала Сесилия, никогда не говорили ей о каких-либо особенных препятствиях на своем пути. Однако она никогда и не требовала от них подробного отчета.

Но неужели ее и в этом обманывали? Сесилия сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться. Даже если Анабелла и Эдмунд обманывали ее во всем, что касалось дяди Ангуса, то это еще не означало, что все остальное, сказанное Артаном, – неоспоримая правда. Возможно, опекуны просто не хотели, чтобы Ангус как-либо вмешивался в ее воспитание.

Сесилия молчала, и Артан вновь заговорил:

– Хотя мне стыдно в этом признаться, последнее нападение оставило отметину. – Он задрал свой килт и показал рану на правом бедре. – Но этот человек больше никогда не сможет напасть на гостей, которые приезжают погостить в Данбарн, – с удовлетворением добавил Артан. – К тому же это нападение было мне на руку. Я оставил лошадь у ручья, чтобы не вызвать подозрений. Хотя мне и не хотелось, чтобы все подумали, будто я потерял лошадь во время боя.

Сесилия с удивлением уставилась на рану у него на бедре. Не было никаких сомнений: такую рану мог оставить только меч. Артану повезло, что ранение оказалось неглубоким. Слава Богу, что даже быстрая скачка не растревожила рану.

И тут девушка вдруг поймала себя на том, что любуется обнаженной ногой Артана. Его смуглую мускулистую ногу покрывали редкие волоски. Сесилия также обратила внимание, что у него очень красивые колени – ей ужасно хотелось прикоснуться к ним.

Когда Артан опустил подол своего килта, девушка захлопала глазами и покраснела. Очевидно, ей будет не так-то легко справиться с влечением к этому привлекательному мужчине. Да, ей требовалось время, чтобы отделаться от нахлынувших чувств.

Сесилия заставила себя сосредоточиться на том, что было связано с дядей Ангусом. Что ж, очень может быть, что опекуны обманывали ее и приложили руку к тому, чтобы они с дядей отдалились друг от друга. В таком случае можно было предположить, что они действительно принимали меры, чтобы избавиться от человека, которого прислал Ангус. Им не хотелось, чтобы Артан задавал слишком много вопросов. Однако все это еще не означало, что они замыслили ее убить. Ведь даже и Артан после всех этих таинственных нападений все-таки остался жив… Именно это Сесилия ему и сказала.

Выслушав ее, он тяжело вздохнул, но сдержал раздражение. Девушка по-прежнему сомневалась в том, что опекуны задумали ее убить, и она имела для сомнений все основания. Ведь Сесилия до сих пор не верила, что является богатой наследницей…

– Я знаю то, что слышал собственными ушами, – заявил Артан. – Сэр Фергус хотел жениться на вас. Он подписал брачный контракт, который позволяет вашим опекунам законным образом предъявить права на Данбарн и на деньги. За такую щедрость он получает вас и небольшое состояние в придачу. Он рассчитывает, что после вашей смерти ваша более чем скромная доля также станет частью его добычи. Я прекрасно слышал, как сэр Фергус заявил, что избавится от вас, как только вы ему наскучите.

– И все же я не могу поверить, что сэр Фергус – хладнокровный убийца!

– Не верите только потому, что он еще не показал свою истинную сущность. Но он изменится, как только вы выйдете за него замуж. А если вам трудно поверить в то, что я рассказал, то поверьте мне на слово: сэр Фергус обращается с женщинами как грубая скотина. Давида говорила, что он ужасно груб в постели. И я сам застукал его, когда он пытался изнасиловать девочку-служанку. Платье на ней было разорвано, и бедняжка вся была в синяках. Я вступился за нее и отшвырнул негодяя к стене, так что он ударился головой. Поэтому на следующий день слуги сказали, что ему «нездоровится».

– Но если он насилует молоденьких служанок, то почему же я ничего об этом не слышала?

– По разумению Анабеллы, подобное насилие – вовсе не преступление, – спокойно ответил Артан. Он решил, что пора на этом закончить разговор. Не будет ничего хорошего, если он все выложит девушке в один присест. Ей требовалось время, чтобы как следует все переварить. – А сейчас я должен немного поспать. Мы продолжим наш разговор попозже, – сказал Артан и лег на спину. – Имейте в виду: веревки не так-то легко развязать. И если вы попытаетесь сделать это, чтобы убежать, то я сразу же узнаю об этом. И не думайте, что сможете воспользоваться моим оружием!

Сесилия осмотрелась, но не нашла под рукой ни одного достаточно увесистого камня. Ах, если бы она нашла камень и ударила бы Артана несколько раз по голове, ей стало бы намного легче. Она грустно вздохнула и расположилась как можно дальше от молодого человека. Сесилия чувствовала, что Артан рассказал ей не все, однако она была рада, что он решил отдохнуть. Ей хотелось как следует поразмыслить над его словами. Хорошо, что большую часть ночи, пока они скакали по равнине, она спала, прижавшись к Артану. Да, теперь ей будет не до сна…

Сесилию очень огорчило то обстоятельство, что она без труда могла представить, как сэр Фергус избивает и насилует женщину. Да-да, ведь она не раз замечала, как вели себя в его присутствии некоторые служанки. Они вели себя так… как будто ужасно боялись его. Но всем известно, что сэр Эдмунд выбирал для работы в замке в основном тех женщин, что охотно дарили свою благосклонность мужчинам. Следовательно, страх служанок объяснялся вовсе не тем, что они боялись всех мужчин. Нет, они боялись именно сэра Фергуса, боялись его грубости и побоев.

Больше всего Сесилию удручало даже не то, что сэр Фергус – редкостный негодяй, а то, что ее опекуны не могли не знать об этом. Не могли не знать, но тем не менее настойчиво навязывали ей его в мужья. А это означало только одно: на самом деле им глубоко безразлично, что они выдают ее замуж за человека, который – в том не было никаких сомнений – будет ей изменять и плохо с ней обращаться. В глубине души Сесилия давно подозревала, что ни леди Анабелла, ни сэр Эдмунд не питают к ней никакой привязанности. Но если Артан говорил правду, то все было еще хуже, чем она предполагала. Опекуны со спокойной душой отдавали ее человеку, который избивал и насиловал женщин и девочек.

«Ох, это уже слишком…» – подумала Сесилия и закрыла глаза. Ведь ее совсем недавно предал мужчина, которого она считала своим возлюбленным. И теперь он утверждал, что ее предали еще и опекуны, которые якобы двенадцать лет обманывали ее. Неужели ее действительно хотели выдать за мерзкое чудовище, за человека, который собирался убить ее, когда она ему надоест? От всего этого голова шла кругом. Наверное, ей следует немного отдохнуть, как-нибудь отвлечься. Сесилия сама не заметила, как погрузилась в сон.

Ее разбудил Артан. И он как ни в чем не бывало продолжил начатый недавно разговор:

– Дорогая, скоро вы разберетесь, где правда, а где ложь. Ведь вы очень сообразительная девушка. Когда у вас будет время, чтобы поразмыслить обо всем, вы увидите то, чего раньше не замечали.

– Я бы предпочла сейчас оказаться в собственной мягкой постели, – пробормотала Сесилия.

– Когда приедете в Гласкриг, у вас будет прекрасная мягкая постель.

– А вам никогда не приходило в голову, что я по собственной воле выхожу за сэра Фергуса?

– Нет, никогда не приходило. Иначе зачем бы вы пришли ко мне на свидание у ручья?

– Не надо сыпать мне соль на рану. Я просто сваляла дурака, понятно?

– Нет, вы не сваляли дурака, – решительно возразил Артан и тут же добавил: – Возможно, вам трудно смириться с тем, о чем я вам рассказал. Однако я видел по вашим глазам, что совсем недавно, перед тем как лечь спать, вы готовы были поверить моему рассказу о сэре Фергусе. Вы должны были уехать из Данбарна хотя бы ради того, чтобы избежать этого брака.

– Я не могу его избежать, пока мои опекуны не расторгнут помолвку. Уехав из Данбарна, я опозорила Доналдсонов. Не исключено, что я даже втянула их в междоусобицу. Вот чего вы добились!

– И поделом им! Они это заслужили.

Сесилия с гневом посмотрела на Артана:

– Что ж, возможно, заслужили, если только ваш рассказ и в самом деле правда. И если то, что вы говорите о сэре Фергусе, также соответствует действительности. Но вы ведь до сих пор не смогли представить мне настоящих доказательств. Ваши обвинения голословны. Я не могу верить вам на слово. У вас нет ничего, что подтверждало бы, что все обстоит именно так, как вы сказали. Действительно, какие у вас доказательства?!

Сесилия была вне себя от гнева. Артан же пододвинулся к ней поближе и, глядя ей прямо в глаза, проговорил:

– Я сказал вам чистейшую правду.

– Это вы так утверждаете.

– Не только я, но и Старая Мэг. Она может подтвердить мои слова.

– Старая Мэг?

– Да, она. – Артан показал на один из мешков, свисавших с седла лошади. – Как вы думаете, кто собрал для вас эти вещи?

Выходит, Старая Мэг знала, что Артан собирается ее похитить, однако не остановила его? Более того, даже помогла ему… Эта мысль ошеломила Сесилию. Нет-нет, нельзя верить Артану. Старая Мэг не могла так с ней поступить. Ее няня ни за что не пошла бы на такое. Не допустила бы, чтобы ее похитили. Тут Сесилия вспомнила, что Старая Мэг терпеть не могла Эдмунда и Анабеллу и презирала сэра Фергуса. Что ж, вполне возможно, что Мэгги действительно помогла сэру Артану. Но помогла вовсе не потому, что поверила его вздорным обвинениям, а потому, что хотела, чтобы она, Сесилия, покинула Данбарн и избежала свадьбы.

– Пусть Старая Мэг и помогла вам собрать для меня самое необходимое из одежды – это вовсе не означает, что она верит в ваши нелепые бредни. Она терпеть не могла сэра Фергуса. Возможно, поэтому и помогла вам. Особенно если она знала, как он обращается с женщинами…

Артан схватил девушку за плечи и с силой встряхнул ее.

– Когда-нибудь вам придется поверить мне! Я рассказал вам правду! Я не обманываю вас, потому что собственными ушами слышал, как Эдмунд, Анабелла и Фергус строили дьявольские козни против вас. Они задумали в дальнейшем избавиться от вас, а потом разделить вашу собственность.

– Это лишено смысла… Предположим, Эдмунд и Анабелла действительно лгали, утверждая, что мне не положено по закону никакого наследства. Предположим, они годами обманывали меня, лишая того, что принадлежит мне по праву. Но зачем в таком случае им брать в долю сэра Фергуса? Если они не захотели даже поделиться со мной, то какой же им резон делиться с ним? Кто он такой? Он им не родственник и не близкий друг.

– Он был любовником леди Анабеллы. Вы считаете, что это ничего не значит?

– Разве у Анабеллы есть любовники?!

Артану было забавно, что Сесилию более всего потрясло именно это, а не тот факт, что жених ее предал.

– О да! Она очень скрытная особа и умеет тайно устраивать свои дела. Не то, что ее муженек, который развлекается почти в открытую. Но любовники у нее есть! Сэр Фергус был одним из них, хотя я лично считаю, что это был не самый удачный выбор с ее стороны. Да, милая моя, ваша опекунша вовсе не такая святоша, какой желает казаться.

– А вы? Вы тоже были ее любовником?

– Нет, меня не интересовала ни одна женщина в Данбарне, кроме вас.

– А что, Давида не считается?

– Я не прикасался к ней. Ее послали ко мне в спальню для того, чтобы я в тот вечер пропустил праздничную трапезу в Главном зале.

Артан говорил уверенно, говорил, глядя девушке прямо в глаза. И от его слов у Сесилии словно камень с души свалился. Она поверила Артану. Теперь она нисколько не сомневалась в том, что между ним и Давидой ничего не было. Внезапно ей пришло в голову, что ее переживания очень уж напоминали приступ ревности, а ей не хотелось, чтобы Артан подумал, будто его отношения с Давидой настолько сильно ее волновали. Стараясь казаться невозмутимой, Сесилия проговорила:

– Ну и что с того? Если сэр Фергус и Анабелла один раз разделили ложе, это не значит, что они собирались делить что-то еще, например деньги. Выходит, Анабелла более осторожна, чем ее муж. Ей лучше удается хранить тайны, чем сэру Эдмунду.

– Правда всегда выходит наружу, как бы ни был осторожен человек, который что-то скрывает, – возразил Артан. – Полагаю, сэр Фергус раскрыл секрет ваших опекунов.

– Раскрыл секрет? Вы думаете, что сэр Фергус сказал им об этом и заставил моих опекунов выполнять все его условия?

– Да, совершенно верно. У сэра Фергуса есть против них какие-то неопровержимые доказательства, и он припер их обоих к стенке.

Сесилия затаила дыхание, ожидая продолжения, но Артан молчал. Не выдержав, она спросила:

– Так о чем же вы говорили? Если хотите, чтобы я вам поверила, выкладывайте все начистоту. Что именно вы слышали? Почему сэр Эдмунд и леди Анабелла делают все, что им приказывает сэр Фергус?

– Потому что он случайно узнал, что они имеют отношение к смерти вашего отца и вашего брата.

Сесилия смертельно побледнела. Артан протянул к ней руку… и в тот же момент услышал звук, который был ему слишком хорошо знаком. В воздухе, прямо возле его шеи, просвистела стрела. О Господи, как мог сэр Фергус так быстро их обнаружить?

Глава 9

В тот же миг Сесилия оказалась в объятиях Артана. Она в изумлении уставилась на воткнувшуюся в дерево стрелу, оперение которой все еще подрагивало. Тут Артан бросился к лошади, затем усадил девушку в седло и, запрыгнув позади нее, пустил Молнию во весь опор.

Ошеломленная произошедшим, Сесилия судорожно вцепилась в гриву лошади. Несмотря на все свои угрозы в адрес молодого горца, она не хотела, чтобы с ним что-нибудь случилось. Однако было ясно, что жизнь его сейчас находилась в опасности. Если бы в тот момент, когда в него летела стрела, он не отклонился чуть в сторону, стрела попала бы ему в шею, а не вонзилась бы в ствол дерева. И она, Сесилия, стояла бы там и смотрела, как он умирает…

Девушка задрожала, представив, как умирал бы ее спутник. Да, она ужасно боялась за Артана. Очевидно, даже его обман и предательство не смогли заглушить в ее сердце чувства к нему. Сесилия по-прежнему не верила тому, в чем он голословно обвинял ее родственников и сэра Фергуса, но понимала, что Артан не желал ей зла. Просто ему велели привезти ее к дяде Ангусу в Гласкриг. И конечно же, Артан не заслуживал из-за этого смерти.

Сесилия решила, что у нее имелись два выхода из положения. Она могла уговорить Артана, чтобы он оставил ее и уходил от погони в одиночку, спасая свою жизнь. Или же могла не покидать его до тех пор, пока они не прибудут в Гласкриг. Впрочем, она была почти уверена, что с первым вариантом у нее ничего бы не получилось. Такой человек, как Артан Мюррей, ни за что не откажется от задуманного. И он не способен бросить женщину и спасаться бегством. Да, он ее не бросит, если и впрямь считает, что ей угрожает опасность. А он, судя по всему, действительно полагал, что ее хотят убить. Следовательно, решено – она отправится в Гласкриг вместе с ним. К тому же ее присутствие рядом с ним, наверное, заставит преследователей проявить большую осторожность. Ведь они не заинтересованы в том, чтобы она погибла сейчас…

Как только они остановятся на привал, она сообщит о своем решении. Погоню это, разумеется, не остановит, но у Артана станет легче на душе. По крайней мере, ему больше не придется опасаться, что она сбежит. И тогда им, наверное, удастся уйти от погони и благополучно добраться до Гласкрига.

Сесилия надеялась, что Артан не очень огорчится, когда она скажет ему, что ее пребывание в стенах Гласкрига будет кратковременным. Как только люди Доналдсонов и Огилви появятся у ворот замка ее дядюшки, она тут же поступит в их распоряжение и вместе с ними вернется в Данбарн.

Когда они остановились на привал, уже стемнело. Артан помог девушке спешиться, и та с трудом удержалась от стона; после долгой и быстрой езды у нее ныло и болело все тело – словно ее били палками. Или как будто она скатилась с высокого каменистого склона. У нее даже не хватало сил поблагодарить Артана за то, что он развязал ее, освободив от проклятых веревок.

Заприметив неподалеку зеленую лужайку с густой травой, Сесилия кое-как доплелась туда и тяжело опустилась на траву. Спина нестерпимо ныла. У нее не было сил даже на то, чтобы сидеть, и она прилегла. Немного помедлив, повернула голову и посмотрела в ту сторону, где находился Артан. Он занимался лошадью. Кобыла была отлично натренирована – быстрая и выносливая. Впрочем, в этот момент Сесилия не могла оценить по достоинству все качества Молнии. На девушку даже не произвел впечатления тот факт, что Артан, хотя и находился в седле почти два дня, не подавал никаких признаков усталости. Сесилия находилась в таком состоянии, что в данный момент, наверное, ничему бы не удивилась.

– Разве мы не будем разводить костер? – спросила она, когда Артан подошел к ней и прилег рядом.

– Нет, не стоит. Мы не знаем, где находятся сейчас наши преследователи, и я не хочу, чтобы дым от костра привел их к нам. По правде говоря, эти люди застали меня врасплох. Я не ожидал, что они так быстро бросятся в погоню.

Сесилия нахмурилась:

– Да, странно… Они не должны были узнать о моем исчезновении так быстро. Интересно, как же они догадались, что я сбежала? Я абсолютно уверена, что никто меня не видел, когда я уходила. Если бы кто-нибудь меня заметил, они мгновенно подняли бы тревогу.

Артан отхлебнул вина и протянул девушке бурдюк. Он не хотел говорить ей о том, какое объяснение пришло ему в голову. Возможно, кто-то тайно пробрался сначала в его комнату, затем в спальню Сесилии и обнаружил, что их обоих нет на месте. Вероятно, сэр Фергус решил отомстить и послал кого-то из своих людей перерезать ему горло. Также вероятно, что сам сэр Фергус пожаловал в спальню своей невесты, чтобы взять у нее то, что он, Артан, не позволил себе взять. Да, очень может быть, что сэр Фергус перешел к решительным действиям…

Однако сейчас все это не имело особого значения. Главное – что кто-то бросился за ними вдогонку. Артан очень беспокоился о безопасности девушки. Конечно, никто не собирался ее сейчас убивать, но Сесилию могли ранить или убить случайно, по ошибке. О меткости стрелков сэра Фергуса можно было судить по предыдущим нападениям – эти люди были никудышными стрелками.

Артан задумался: а нельзя ли спрятать Сесилию на время в каком-нибудь надежном месте, находящемся между Данбарном и Гласкригом? Ведь путь до Гласкрига неблизкий. Нет, не подходит. Ведь если оставить ее хоть на время одну, она, без сомнения, попытается вернуться домой, потому что по-прежнему не верит, что там ей угрожает опасность.

– Нам не повезло, что наше отсутствие так быстро обнаружили и бросились за нами в погоню, – пробормотала Сесилия. – Кажется, в последнее время меня преследуют сплошные неудачи.

Артан с трудом удержался от улыбки. Девушка проговорила это недовольным тоном, с мрачным выражением на лице. Артан ничего не ответил, потому что был уверен: Сесилия тут же заявит, что это он во всем виноват. В каком-то смысле так и было. Ведь он не предполагал, что за ними бросятся по горячим следам.

– Мы заночуем здесь, а перед рассветом снова тронемся в путь.

– А кто именно нас преследует?

– Люди ваших опекунов, а также люди сэра Фергуса.

– Кто их ведет?

– Наверное, сам сэр Фергус.

Сесилия не могла скрыть удивления. Не такой был человек ее жених, чтобы лично вскочить в седло и броситься кого-то догонять. Во всяком случае, он не способен на такое ради нее. Но ведь он, наверное, делал это не ради нее самой, а ради богатства, которое уплывало из его рук. Впрочем, Сесилия не захотела развивать эту мысль.

– Я приняла решение, – заявила она неожиданно. – Я согласна ехать с вами в Гласкриг. И не буду пытаться от вас сбежать. Хотя до сих пор вы не оставляли мне для этого ни малейшей возможности. Но сейчас я поеду в Гласкриг добровольно, и вам не придется больше беспокоиться из-за этого.

Артан повернулся и пристально посмотрел на девушку:

– Но вы решили так не потому, что поверили моим словам?

– Нет, не поэтому. Я решила поехать с вами по доброй воле, потому что считаю: вы не должны погибнуть из-за того, что мой дядя, находясь на смертном одре, попросил вас привезти меня к нему. Ясно как день: люди, которые преследуют нас, собираются вас убить. Как только им представится благоприятная возможность, они непременно убьют вас.

– Так, значит, вами движет желание оградить меня от опасности?

Сесилия вздохнула, уловив иронию в голосе своего спутника.

– Да, пожалуй, именно так. Пока я с вами, наши преследователи будут проявлять осмотрительность. Даже если вы не заблуждаетесь относительно сэра Фергуса, он сейчас не желает моей смерти, верно? То есть вместе со мной вы будете в большей безопасности.

Артану хотелось возразить, хотелось заявить, что он не нуждается ни в чьей защите, тем более в защите хрупкой девушки. Но он предпочел промолчать. Ведь Сесилия сама согласилась ехать с ним в Гласкриг! Артан боялся спугнуть ее неосторожным словом – боялся, что девушка может передумать. А если она поедет в Гласкриг по собственной воле, то это существенно облегчит ему задачу. И путь в Гласкриг уже не будет казаться таким долгим.

Артан принялся устраивать ужин. Заготовленной провизии им хватит на несколько дней. А потом ему придется позаботиться о пропитании. Наверное, можно будет поохотиться. Однако тратить много времени на поиски пищи – в высшей степени неразумно. Пожалуй, лучше попросить немного еды у какого-нибудь фермера. Да, в таком случае им будет легче оторваться от преследователей и благополучно добраться до Гласкрига.

– Вы думаете, нам удастся избежать столкновения с сэром Фергусом и его людьми? – спросила Сесилия, когда они с Артаном лакомились сыром и хлебом.

– Не исключено, что удастся. Я прекрасно знаю эти места. Вряд ли сэр Фергус тоже может этим похвастаться.

Сесилия задумалась, потом кивнула:

– Полагаю, вы правы. Однако теперь я ни в чем не могу быть уверена. Я поняла, что слишком мало знаю о человеке, с которым собираюсь связать судьбу.

– Теперь вы за него не выйдете, и я могу не опасаться за вашу жизнь.

– Если то, что вы мне рассказали о нем, – правда, тогда, разумеется, я не могу выйти замуж за такого человека. Но прежде чем принять решение, я должна разобраться, где правда, а где ложь.

– А вы упрямая… – пробормотал Артан и сделал еще один глоток вина.

– Я не могу верить вам на слово.

– Почему же? Уверяю вас, вы можете на меня положиться!

– Я уже раз доверилась вам, когда согласилась прийти к ручью. – Сесилия жестом остановила его возражения. – Да, я знаю, вы желаете мне добра. Вы искренне убеждены в том, что в самом деле мне помогаете. Я даже возьму на себя смелость предположить, что вы верите в то, что говорите. Однако позволю себе напомнить: я прожила под одной крышей с этими людьми целых двенадцать лет. Разумеется, я признаю, что моя жизнь с ними не была безоблачной, однако ничто за эти долгие годы не наводило меня на мысль о том, что они желают моей смерти.

– А по-моему, от вас ловко скрывали правду.

Сесилия вздохнула:

– Да, возможно, так и было. Я признаю, что мне запрещалось разговаривать со слугами и ходить в гости. А тот пир, во время которого вы появились у нас, был первым, на котором мне разрешили присутствовать.

– И вы никогда не задавали им никаких вопросов? Не спрашивали, почему вас держат взаперти и не позволяют ни с кем общаться? Похоже, вас прятали ото всех, потому что не хотели, чтобы о вас кто-нибудь узнал.

– Я полагала, что опекуны так поступали, поскольку я была маленькой девочкой и не умела себя должным образом вести. Анабелла постоянно укоряла меня, говорила, что у меня плохие манеры. Именно так я объясняла себе их поведение. Но мне и в голову не приходило, что они как-то замешаны в смерти моего отца и младшего брата и собираются лишить меня жизни. Я до сих пор не верю в это.

Артану захотелось вернуться в Данбарн и придушить негодяйку Анабеллу, вдолбившую в голову девушки всю эту ложь. Тяжело вздохнув, он сказал:

– Уверяю вас, я вовсе не фантазер. Я слышал это собственными ушами, когда вся троица обсуждала свои тайные делишки. Старая Мэг тоже слышала каждое слово из их беседы. – Артан поднял глаза на девушку и добавил: – Сесилия, вам нужно еще немного поразмыслить над моими словами. Подумайте хорошенько, дорогая. Если Анабелла и Эдмунд считали вас обузой, то почему же в таком случае они не отправили вас к Ангусу? Почему делали все возможное, чтобы вы с дядей не встретились и никак не общались?

Сесилии не хотелось сейчас забивать голову такими раздумьями, но она все же кивнула:

– Хорошо, обещаю обдумать все это по дороге в Гласкриг. И если все, что вы рассказали, по-прежнему будет казаться мне неправдоподобным, то я погощу у дядюшки совсем недолго, а потом поеду обратно с сэром Фергусом, когда он прибудет за мной в Гласкриг. Не забывайте, что я помолвлена и должна скоро выйти замуж. Не могу же я расстроить свадьбу. Ведь помолвка подразумевает большую ответственность, не правда ли? И я не имею права расторгнуть помолвку без уважительной причины.

– Не думаю, что вас сколько-нибудь волновала эта самая ответственность, когда вы пришли ночью ко мне на свидание. – Сесилия прищурилась, услышав эти слова, и Артан тут же пожалел, что заговорил об этом.

– Полагаю, сэр, что сейчас я расплачиваюсь за свой постыдный поступок, не так ли?

Артан в смущении отвел глаза. Затем собрал все, что осталось от трапезы, и сложил обратно в седельный мешок. «Да уж, – подумал он, – не так-то просто переубедить эту девушку». Но он обязан ее переубедить. Если Сесилия откажется ему поверить, это станет для него настоящим ударом. Впрочем, Артан понимал, что отчасти утратил право на доверие, похитив девушку. Пока Сесилия не поверит в существование подлого сговора между Эдмундом, Анабеллой и Фергусом, она не поймет, что у него, Артана, не было другого выхода.

– Вы можете поклясться честью, что не попытаетесь сбежать, если я не буду связывать вас на ночь?

– Клянусь. И еще раз вам говорю: как бы я ни расценивала ваши действия и как бы ни относилась к вашим словам, будет несправедливо, если вас убьют. По крайней мере, вы делаете то, о чем вас попросил мой дядя. И не исключено, что вы искренне считаете, что сейчас спасаете мне жизнь. Я остаюсь с вами. Я вместе с вами поеду в Гласкриг. И не буду больше противиться этому.

Артан молча кивнул. Он в задумчивости смотрел вслед девушке, пока та не скрылась в темноте. Вероятно, ему не следовало терять время, если он все еще лелеял надежду, что по дороге в Гласкриг ему удастся склонить Сесилию к браку. Да, нужно незамедлительно начать за ней ухаживать. Правда, Артан вовсе не хотел делать страсть, вспыхнувшую между ними, козырной картой в своей игре, но он решил, что пойдет на это. По его мнению, это был самый простой – если не единственный – способ заглушить гнев Сесилии и растопить лед недоверия, который возник между ними. Пока он не завоюет снова ее доверие, он не сможет сообщить ей о предложении Ангуса. А это в конце концов ему придется сделать. Хотя времени, чтобы найти для этого подходящий момент, очень и очень мало.

Артан со вздохом поморщился. Возможно, «подходящий момент» вообще никогда не наступит. Ведь не было никаких сомнений: узнав, что он хочет жениться на ней из корыстных побуждений, девушка подумает, что он ненамного лучше, чем сэр Фергус. Сравнение с этим чудовищем задело Артана за живое. Но чувства Сесилии можно будет понять. К счастью, она действительно верила, что он желает ей только добра.

И все-таки нельзя терять время. Да-да, нужно действовать. Необходимо как можно скорее сделать так, чтобы Сесилия привязалась к нему. Размышляя об этом, Артан расстелил себе постель на густой мягкой траве. Лишь только Сесилия смирится с тем фактом, что она не может выйти замуж за сэра Фергуса, он, Артан, попытается склонить ее к браку. И лучше бы найти веские причины – чтобы она сама захотела выйти за него. По дороге в Гласкриг им нужно сойтись, заключить брак по любви. Когда же они доедут до Гласкрига и решат вопрос с сэром Фергусом, их брачные узы будут освящены церковью. Артан нисколько не сомневался, что такие священные узы Сесилия не посмеет разорвать. Благодаря этому у него появится время, чтобы загладить нанесенную ей обиду.

Когда Артан увидел, что Сесилия, немного прогулявшись, вернулась, он вздохнул с облегчением. Конечно, он поверил ее слову чести, но все же его душу грызли сомнения. Он заметил, что она бросила взгляд на постель. Артан поступил так, как было легче всего, – не стал ждать, когда Сесилия спросит его, почему постель только одна, и пошел прогуляться перед сном.

Девушка смотрела ему в спину, затем перевела взгляд на постель. Сначала она возмутилась, но потом, поразмыслив немного, решила: «Наверное, Артан постелил одну постель потому, что у него не было другого выхода. Возможно, у него только одно одеяло». А ночи были довольно прохладные. И чем дальше в горы, тем холоднее будет становиться. И если не хочется всю ночь дрожать от холода, то придется терпеть. Да, у нее не было выбора.

Забравшись под одеяло, Сесилия ждала, когда вернется Артан. Она первый раз в жизни проводила ночь под открытым небом и, наверное, ни за что бы не решилась ночевать на свежем воздухе одна. Но сейчас она даст Артану понять: ей больше не требуется то, из-за чего она приходила ночью к ручью. При одном только воспоминании об их свидании у ручья Сесилию охватил жар, что явно не соответствовало мыслям, что она старалась себе внушить. Но она пыталась убедить себя в том, что совершенно ничего не чувствует.

Когда Артан, вернувшись, остановился возле постели, Сесилии стало не по себе. Он снял с себя оружие и положил его так, чтобы в случае опасности можно было легко его схватить. Затем лег под одеяло рядом с девушкой. Когда же он обнял ее за талию и привлек к себе, Сесилия замерла в напряжении. Ее спина оказалась прижатой к груди Артана.

– Не бойтесь, дорогая, не стоит так нервничать, – пробормотал он. – У меня и в мыслях не было ничего дурного. Я собираюсь лечь и спокойно проспать до утра, вот и все.

– Не надо, – сказала она, почувствовав, что он уткнулся носом в ее волосы.

– О Боже, а я-то думал, вам понравилось то, что я делал у ручья!

– Нравилось, пока я не поняла, что то была всего лишь уловка – чтобы было легче меня похитить.

– Ах, милая, все было совсем не так. – Артан поцеловал впадинку возле ее уха. – Разве тело человека может лгать? Или вы не чувствовали, как сильно я вас желал?

– Мужчины способны испытывать вожделение к любой женщине.

Артан целовал девушку в затылок, с удовлетворением замечая, как она трепетала от его прикосновений. К тому же она не отодвинулась от него.

– Выходит, теперь вы не верите ни единому моему слову?

Сесилия не могла понять, почему вдруг почувствовала себя виноватой. Разве она проявила к нему излишнюю жестокость? Отнюдь! Поступи с Артаном какая-нибудь женщина точно так же, как поступил он с ней, этой женщине от него досталось бы – Сесилия нисколько в этом не сомневалась. И никак не могла взять в толк, почему Артан считал, что она должна смотреть сквозь пальцы на его предательство. Ведь он вел бы себя точно так же, окажись на ее месте.

– Кое-чему верю. Однако это не означает, что меня можно соблазнить пустыми обещаниями и сладкой лестью.

– Сладкая лесть?.. Вы считаете, что я лгал, когда мы лежали на траве у ручья?

– Просто вы хотели усыпить мою бдительность… Чтобы легче было совершить похищение.

Артан вздохнул и провел ладонью по животу девушки.

– То, что произошло у ручья, дорогая, не было предусмотрено моим планом. Я хотел всего лишь поцеловать вас и надеялся, что вы не заметите, как я связываю вам руки. Но затем… Мы стали целоваться, и у меня тут же вылетело из головы все, что я собирался делать. – Снова вздохнув, Артан продолжал: – Сайл, милая, неужели вы и впрямь думаете, что мужчина, который просто воспользовался бы вашей страстью в своих интересах, остановился бы на полпути и не лишил бы вас девственности?

Сесилия молчала. Было очевидно, что над словами молодого человека следует поразмыслить. В конце концов, она пришла к выводу, что Артан действительно был очень возбужден, когда они лежали у ручья. Тем не менее, он не лишил ее девственности. А ведь видел, что ей этого хотелось. Уже тот факт, что она пришла к нему на ночное свидание, мог о многом ему сказать – и все же он не взял у нее то, что она так откровенно ему предлагала. Но затем Сесилия вдруг подумала, что ей, наверное, было бы легче, если бы Артан просто ударил ее по голове, а потом, бесчувственную, похитил… Да, в этом случае он поступил бы не так жестоко.

– И о чем только думают мужчины? – пробормотала Сесилия.

– Я скажу вам, о чем я думаю, моя милая. О том, что держаться от вас на расстоянии – не в моих силах. И о том, что от вас пахнет спелыми ягодами, созревшими на летнем солнышке. И еще я думаю о том, что никому вас не отдам.

– Никому меня не отдадите? Что это значит?

– Да, никому не отдам! Оставлю вас себе. Сделаю своей. Сделаю вас своей женой!

Ошеломленная словами Артана, Сесилия затаила дыхание. Неужели он хотел, чтобы она стала его женой? Но почему же тогда он ничего не говорил ей об этом там, у ручья? Сесилии хотелось пуститься в пляс от радости, хотелось сказать ему «да». Однако какой-то дьявольский голосок в душе вопрошал: а не затевает ли сейчас Артан новую игру?

– Вы сказали – женой?

– Да, женой.

– Но я помолвлена с сэром Фергусом Огилви!

– Уверяю вас, эта помолвка долго не продлится. – Артан еще крепче обнял девушку и, поцеловав, продолжал: – Дорогая, поверьте, этот человек действительно негодяй. Все, что я вам сказал о нем, – чистейшая правда.

– Вы уж простите меня, сэр Артан, но я не верю, что люди, которые много лет любили меня и заботились обо мне, отдадут меня в жены такому чудовищу, каким вы хотите его представить.

– А вы простите меня, милая, за то, что я вынужден разочаровать вас. Эти люди никогда вас не любили. Они обокрали вас и сделали все возможное, чтобы вы не выходили из повиновения. Более того, они прогнали из Данбарна женщину, искренне вас любившую. Прогнали Старую Мэг.

– Но Старая Мэг избила леди Анабеллу, – возразила Сесилия. – Слава Богу, что ее за это не повесили.

– А вы не удивились, когда они этого все-таки не сделали?

– Это я их уговорила. Умоляла, чтобы ей сохранили жизнь.

– И они сделали вид, что смилостивились. На самом же деле пытались использовать свое мнимое великодушие, чтобы искусно обманывать вас. А вы, поверив им, почувствовали себя в долгу перед ними.

Сесилия в растерянности захлопала глазами. Перед ней наконец-то открывалась жестокая правда. Да, верно, с тех пор она оказалась в еще большей зависимости от опекунов. И всякий раз, когда у нее в душе росло чувство гнева или протеста из-за того, что с ней плохо обращались, она вспоминала, что леди Анабелла и сэр Эдмунд не отправили Старую Мэг на виселицу, хотя вполне могли бы. Ей приходилось подавлять свое возмущение и терпеть издевательства опекунов. Неужели они действительно именно на это и рассчитывали? Неужели ни о каком великодушии с их стороны не было и речи, а был лишь тонкий расчет искусных интриганов? Да, наверное… Ведь Анабелла терпеть не могла Старую Мэг и, вероятно, была бы рада увидеть ее на виселице.

Теперь Сесилия начинала понимать, что ей не следует игнорировать рассказ Артана. И нужно было вспомнить все события и любые – даже самые мелкие – происшествия за последние двенадцать лет. Да, нужно вспомнить все, вплоть до мельчайших деталей.

Но все же девушке было невероятно трудно поверить, что опекуны желали ей смерти. И немыслимо было представить, что они причастны к убийству ее отца и брата. Однако Сесилия понимала: настало время посмотреть правде в глаза и принять эту правду, какой бы чудовищной она ни оказалась. Да-да, следовало хорошенько поразмыслить над рассказом Артана и отнестись к его словам как можно серьезнее.

– Ох, не верится… – пробормотала Сесилия. – Думаете, легко поверить, что я долгие годы жила под одной крышей с людьми, которые совсем меня не любили и желали моей смерти? Хотите, чтобы я вам поверила? Но это ужасно трудно!

Артан вздохнул и поцеловал девушку в макушку.

– Знаю, дорогая. И не хочу давить на вас. Я только хочу, чтобы вы не исключали вероятность того, что я прав. А ваша дальнейшая жизнь зависит от того, поверите вы мне или нет. Спросите себя: не слишком ли высокую цену запросили ваши опекуны, пожелавшие отнять у вас самое драгоценное – вашу жизнь? И за что? За их мнимую преданность?

Сесилия тихонько вздохнула. «А ведь Артан прав», – подумала она. В этот момент он положил руку ей на грудь, но девушка тут же отстранила руку.

– Ничего такого у нас не будет, – заявила она решительно.

– Просто мне кажется, что так гораздо удобнее.

Сесилия презрительно фыркнула, Артан же широко улыбнулся.

Лежа в его объятиях, Сесилия чувствовала себя в безопасности. Ей было с ним тепло и уютно. И она не знала, чего ей хочется больше – ругаться или плакать. Этот человек ловко провел ее и похитил. Поэтому она не должна ему доверять, не должна лежать в его объятиях. Ох, какая же она дурочка! Безнадежно глупа. И остается только надеяться, что Артан не догадается, какие мысли ей сейчас приходят в голову.

Глава 10

Жарко. Очень жарко. Сесилия силилась проснуться, пыталась отогнать от себя сны о мужчине с широкой грудью – тот целовал ее, и от его поцелуев у нее дух захватывало. Окончательно пробудившись, она обнаружила, что прильнула к Артану, и он ее страстно целует. И хуже всего было то, что Сесилия отвечала на его поцелуй – опять! – отвечала так же, как раньше. Ей вдруг пришла в голову мысль притвориться спящей, чтобы продолжать наслаждаться его ласками, не испытывая при этом чувства вины. Однако она тотчас же отказалась от этого постыдного плана и оттолкнула Артана.

«Он сведет меня с ума своими поцелуями», – в отчаянии подумала Сесилия. Артан действительно ласкал и целовал ее при каждом удобном случае. Даже сейчас, когда они старались уйти от погони, он все-таки не унимался. Казалось, он пытался соблазнить ее во что бы то ни стало. Да, все шло к тому, что скоро ее будет охватывать желание от одного лишь его взгляда.

– Ничего такого между нами не будет, – пробормотала Сесилия. Она уже, наверное, раз сто говорила ему об этом.

– Разве мужчина не может немного поухаживать за девушкой, на которой собирается жениться? – Артан, потягиваясь, приподнялся.

Краем глаза он заметил, что Сесилия смотрит на него; причем она смотрела с жадностью, прямо-таки пожирала его глазами, это тешило самолюбие молодого человека. Впрочем, он тоже испытывал страстное желание.

Поднявшись на ноги, Артан медленно потянулся – главным образом для того, чтобы показать себя во всей красе и чтобы Сесилия получше его рассмотрела. Ах, если бы она только знала, как он желал ее! При одной мысли о ее прекрасном стройном теле Артана бросало в жар. Однако ему следовало соблюдать осторожность, чтобы ничем себя не выдать и чтобы девушка не догадалась, в какую игру он с ней играет. Иначе проницательная Сесилия попыталась бы навязать ему свои собственные игры.

Тут она тихонько выругалась и тоже встала. Поморщившись, помассировала онемевшую поясницу. Девушка уже начинала привыкать к тому, что большую часть дня проводит в седле, однако после ночи на жесткой земле она чувствовала себя ужасно. Немного подумав, Сесилия решила пройтись в надежде, что прогулка избавит ее от боли в спине.

Когда она вернулась обратно в лагерь, Артан уже успел подготовить лошадь. Он протянул девушке овсяную лепешку, и Сесилия молча кивнула. Она надеялась, что до Гласкрига осталось не очень далеко, и уже мечтала об обильном и вкусном обеде, о горячей ванне и о мягкой постели. Внезапно сообразив, что неотъемлемой частью ее мечтаний о широкой и мягкой постели является лежащий рядом Артан – причем совершенно без одежды! – она чуть не вскрикнула. Ах, это просто наваждение какое-то! Вездесущий Артан посмел проникнуть даже в ее мечты. И даже в этих мечтах он пытался ее соблазнить.

– Если все пойдет хорошо, дня через четыре мы будем в Гласкриге, – сказал Артан, протягивая девушке бурдюк с вином.

Сесилия снова кивнула. Сделав глоток вина, она вернула Артану бурдюк.

– Помню, раньше дорога в Гласкриг казалась мне гораздо длиннее, – пробормотала она.

– Наверное, вы ехали очень медленно и часто останавливались на привал. А обратно вас везла домой Старая Мэг.

– Я плохо помню путешествие с Мэг, – сказала Сесилия.

– Да, конечно… Ведь именно тогда произошла та ужасная трагедия. И тогда вам много пришлось пережить.

– О, это было ужасно! – Сесилия погрузилась в воспоминания, и ее охватила скорбь. – Да, мы действительно ехали намного медленнее, чем сейчас. К тому же я была тогда маленькой девочкой, а детям такие путешествия кажутся очень утомительными.

Артан едва заметно улыбнулся.

– Вы правы, дорогая. Когда я впервые отправился в Гласкриг, чтобы начать свое обучение у дядюшки, путь из дома показался мне чрезвычайно длинным и скучным. Вы готовы?

– К чему? Сесть на лошадь и трястись на ней весь день напролет?

– Совершенно верно, – ответил Артан с улыбкой. – Может, попозже, когда солнце будет высоко, мы сможем отдохнуть подольше, чем обычно.

– В деревне? – спросила Сесилия. Вдалеке виднелись домики, и ей очень хотелось остановиться в одном из них.

Но Артан проехал мимо этих домиков и направил лошадь по узкой неприметной тропке.

– Неподалеку есть другие места, где намного безопаснее, – пояснил он. – Но если вы согласны выйти за меня замуж, то я готов рискнуть и заехать в какую-нибудь деревню. Да-да, заеду с огромным удовольствием, – добавил он со смехом.

– Это шантаж? – Сесилия тоже рассмеялась; слова спутника почему-то не рассердили ее.

– Угадали, дорогая.

– Почему вы снова завели разговор о браке? Я же не свободна.

– Вы можете стать свободной, – многозначительно проговорил Артан и положил руку на рукоять меча.

– Но вы же не убьете сэра Фергуса только за то, что мы с ним помолвлены?

– А почему бы и нет? По-моему, неплохая мысль. – Обхватив Сесилию за талию, Артан усадил ее в седло, затем уселся позади нее и взял в руки поводья.

Сесилия задумалась. «Неужели Артан не шутит? Неужели действительно готов убить сэра Фергуса?» – спрашивала она себя. Мысль о том, что Артан ревнует ее к сэру Фергусу и жаждет его смерти, будоражила ее и щекотала нервы. Однако Сесилия не верила, что все дело только в ревности. Возможно, он действительно немного ревновал. Однако она подозревала, Артану хотелось убить сэра Фергуса совсем не поэтому. Скорее всего, именно он, ее жених, направлял к Артану головорезов, покушавшихся на его жизнь. К тому же горец был убежден, что сэр Фергус желал ее смерти.

Глядя по сторонам и любуясь красотами природы, Сесилия размышляла о том, что рассказал ей Артан про ее родственников. Она была уверена: молодой человек полагал, что его рассказ – чистейшая правда. И ее доверие к Артану с каждым днем возрастало – причем вовсе не потому, что поцелуи вскружили ей голову. Просто Сесилия словно начинала прозревать, припоминая многие обстоятельства своей жизни с Доналдсонами, а также подробности взаимоотношений с сэром Фергусом. При этом девушка прекрасно понимала: Артан хотел, чтобы она сама разобралась, где правда, а где ложь. И ей становилось все труднее открещиваться от истины, утверждая, что молодой горец заблуждается в своих чудовищных подозрениях. Да, у нее не было серьезных оснований, чтобы защищать своих опекунов и своего жениха и оправдывать их поступки. Более того, почти все, что всплывало в памяти, только подтверждало слова Артана. И хуже всего было то, что она постепенно начинала понимать, как часто себя обманывала, как часто закрывала глаза на очевидное, стараясь многого не замечать и на многое не обращать внимания, стараясь все прощать и забывать.

Сесилия словно смотрела на прошедшие годы со стороны – и с ужасом осознавала, какую жалкую и полную угнетений жизнь она вела последние двенадцать лет. Временами она злилась на Артана из-за этого, хотя в глубине души понимала, что он не заслуживал осуждения. Да, он был абсолютно прав. Ведь, живя с Доналдсонами, она давно забыла, что такое взаимопонимание между близкими, что такое их поддержка, участие и душевное тепло. Увы, она забыла и что такое любовь. Но когда-то Сесилия знала и другую жизнь. К сожалению, она рано потеряла мать, но все же была вполне счастлива, когда жила вместе с отцом и братом – ведь они окружали ее любовью. И Сесилия не могла избавиться от ощущения, что после смерти самых близких людей она лишилась любви. Теперь девушка уже нисколько не сомневалась: с того самого дня, когда Старая Мэг привезла ее домой после ужасной трагедии, случившейся в пути, ей не давали ни с кем общаться, ограждали ее от всех – даже от прислуги. А когда в конце концов прогнали и верную Мэгги, Сесилия оказалась в полной изоляции.

Но всему этому должно быть какое-то объяснение, которое расставило бы все по своим местам и доказало бы, что Артан ошибается. И Сесилия очень беспокоилась, потому что никакого разумного объяснения не находилось. Все чаще и чаще внутренний голос нашептывал: «Неужели все это время ты жила, стремясь во всем угодить убийцам отца и брата?» При мысли о том, что это могло оказаться правдой, она холодела.

Прижавшись к Артану, Сесилия закрыла глаза. Почувствовав, что он поцеловал ее в макушку, она улыбнулась. И она даже не сердилась на Артана из-за того, что он ее похитил. Остались только сомнения в том, что он все еще испытывал к ней желание. Ведь один раз он уже воспользовался ласками и поцелуями, чтобы ее похитить. Всякий раз, когда Сесилия чувствовала, что их снова влечет друг к другу, ей становилось не по себе. При этом она вынуждена была признать, что ее влечение к молодому горцу нисколько не ослабевает.

«Так почему же ты отвергаешь его?» – спрашивала себя девушка. Артан давал ей понять: если ее помолвка с сэром Фергусом будет расторгнута, она не останется без мужа. К тому же муж ей достанется намного лучше, чем тот мужчина, которого навязали ей опекуны. Ее влечение к Артану походило на постоянный неутолимый голод. Так почему же она лишает себя того, чего хочет по-настоящему? Сесилия начала строить догадки и в конце концов решила: возможно, она отталкивает Артана просто потому, что хочет его наказать. Однако то, за что она хотела его наказать, оказывалось на деле не таким уж страшным грехом. А может, она стремится наказать себя? Может, хочет наказать себя за то, что, будучи помолвленной, мечтает о другом мужчине?

Сесилия вздохнула; у нее уже голова шла кругом от бесконечных раздумий и от вопросов, на которые не находилось ответов. К тому же она опасалась, что просто ищет способ убедить себя в том, что ей не следует отказываться от того, чего она так страстно желала.

«Наверное, мне не нужно ломать над этим голову», – подумала Сесилия. Чем дольше она размышляла о своей жизни, тем больше утверждалась в мысли, что ей следовало взять то, чего желала. Артан предлагает ей выйти за него замуж. К сожалению, она пока не могла на это решиться. Зато вполне могла насладиться его ласками. Единственное, что ее останавливало, – это слово, которое она дала сэру Фергусу. Но Сесилия чувствовала: угрызения совести из-за нарушения обещаний, которые она дала на церемонии обручения, не очень-то обременят ее. Да, она знала, что слово, данное жениху, ее не остановит.

Успокоившись при этой мысли, девушка вздохнула и с облегчением прижалась к широкой груди Артана. Долой все проблемы! Ведь она сейчас рядом с Артаном! Нельзя противиться своим чувствам. При первой же возможности она даст понять этому человеку, что больше не собирается его отталкивать. Сесилия еще крепче прижалась к Артану и невольно улыбнулась. Сердце ей подсказывало, что молодого горца не придется долго упрашивать.

Артан заглянул в лицо девушки, мирно спавшей в его объятиях. «Почему она улыбается во сне?» – подумал он с удивлением. Во всяком случае, было ясно: от ее гнева и следов не осталось. Ее сердце оттаяло, и Артан почти не сомневался: Сесилия уже не считала, что он лгал ей. Хотя, конечно же, она еще не вполне смирилась с горькой правдой – ей было очень трудно ее принять. Это противоречие в ее отношении к нему Артан совершенно не понимал. Но кто же поймет этих женщин? Возможно, Сесилия и сама себя не понимала. По крайней мере, один шаг к постижению горькой правды о Доналдсонах и сэре Фергусе был сделан. И Артан очень надеялся, что его спутница прозреет окончательно. И тогда она, конечно же, откажется от данных сэру Фергусу обещаний. Да, должна отказаться. Артану претила сама мысль о том, что Сесилия считала, будто имеет какие-то – хотя бы самые незначительные – обязательства перед этим человеком. И преступления сэра Фергуса были тут совершенно ни при чем. Артан вынужден был признать: ему ужасно не хотелось, чтобы у Сесилии имелись обязательства перед каким-либо другим мужчиной. Он мечтал сделать эту девушку своей – и чем скорее, тем лучше. Он испытывал к Сесилии постоянное, неудержимое влечение и опасался, что не сумеет сдержаться, не выдержит еще одну ночь рядом с ней – было необыкновенно мучительно лежать с ней бок о бок, изнывая от вожделения… Ему казалось, что если так будет продолжаться и впредь, то он может лишиться рассудка.

Артан вздохнул и пришпорил лошадь. Он мог очень долго обходиться без женщины, но рядом с Сесилией с трудом держал себя в руках. Более того, Артан не был уверен, что сможет удовлетворить свою страсть к ней, даже если она сама того захочет. Временами ему казалось, что он никогда не сможет утолить тот чувственный голод, который испытывал к этой женщине. Столь неудержимое влечение к Сесилии даже отчасти пугало его. О, если она только догадается о том, какой властью над ним обладает, он пропал…

Отогнав тревожные мысли, Артан вдруг вспомнил про небольшое озерцо, на берегу которого останавливался по пути в Данбарн. Если все пойдет гладко, они будут проезжать мимо этого озерца, когда солнце будет в зените. Артан решил, что места для привала лучше не придумаешь. А еще это неплохое место для любовных игр. Они могут также искупаться в озере. Обнаженными. От этой мысли у него едва не закружилась голова, и, чтобы отвлечься, Артан стал внимательно осматриваться – словно из-за ближайших деревьев вот-вот могли появиться преследователи.

Сесилия потянулась и помассировала поясницу. Взглянув по сторонам, она невольно улыбнулась – вода в маленьком озерце была удивительно чистая и прозрачная, а по берегам росла трава и цвели цветы. Сняв ботинки и чулки, девушка подошла к самому берегу. Так приятно было в душный и жаркий летний день окунуть ноги в прохладную воду озера. Артан бросил на землю одеяло и разложил на нем уже изрядно сократившиеся съестные припасы.

Подойдя к нему, Сесилия снова улыбнулась.

– Красивое место, – сказала она, присаживаясь.

– Да, очень. – Артан протянул девушке кусок хлеба, затем разрезал пополам оставшийся кусок сыра. – Я заприметил это местечко, когда ехал в Данбарн. Тогда я тоже делал здесь привал. Даже заночевал здесь и ужинал рыбой, которую поймал в озере. Может, мне и сейчас немного порыбачить?

– Мне кажется, нам нельзя долго тут задерживаться.

– Да, верно. Хотя очень хотелось бы посидеть здесь подольше. К сожалению, нам действительно нужно торопиться. Только отдохнем немного и дадим передохнуть лошади – а потом снова в путь.

Сесилия кивнула и принялась за сыр с хлебом.

– Жаль, что в этом озере нельзя поймать жареного цыпленка, – пробормотала она.

Артан широко улыбнулся:

– И свежий яблочный пудинг.

– Но все равно озеро прелестное. Хотя вода в нем ужасно холодная.

– Значит, вы отказываетесь искупаться? – проговорил он с ноткой сожаления в голосе, потому что в этот момент ему представилось, как они с Сесилией плавают в озере обнаженные.

Девушка пожала плечами и со вздохом ответила:

– Я не умею плавать. Папа обещал меня научить, когда мы вернемся в Данбарн после поездки к дяде. Я тогда все время вертелась возле ручья, и он боялся, что я упаду в воду и утону.

– Я вас научу, но не сегодня и не здесь. Научу, когда мы приедем в Гласкриг. Там есть несколько мест, где совсем не глубоко, и учиться плавать там не опасно.

Сесилия посмотрела на Артана, и ее глаза наполнились грустью.

– Возможно, я недолго пробуду в Гласкриге.

– Вы пробудете там долго, очень долго.

– И вы говорите, что это я упрямая, – пробормотала Сесилия. – Нет-нет, скорее всего я уеду вместе с Доналдсонами и сэром Фергусом, когда они подъедут к воротам замка моего дяди.

– Даже если вы не можете поверить в то, что я рассказал вам об их коварных планах, – зачем же вам возвращаться вместе с ними? Ведь у вас не лежит к ним душа. Признайтесь, вы несчастны в Данбарне.

– Это правда, – вздохнула Сесилия. – Все это верно, но, по-моему, вы поймете меня, если я не скажу вам «спасибо» за то, что вы раскрыли мне глаза. И я должна сдержать свои обещания и выполнить свой долг.

– А разве вы не должны также отдать долг брату вашей покойной матери?

– Должна. И я начинаю подозревать, что Доналдсоны намеренно препятствовали нашей с дядей встрече. Моя обязанность – сделать все, чтобы такое больше не повторилось. Я не знаю, что говорит закон о правах опекуна, но, возможно, у моего дядюшки будут неприятности, если я надолго задержусь в Гласкриге. Я волнуюсь, боюсь навлечь беды на его голову. Меня успокаивает только одно: все можно уладить, если я вернусь в Данбарн вместе с Доналдсонами и сэром Фергусом.

– Ангуса не напугать неприятностями. А ради возможности сразиться с несколькими шотландцами с равнины он готов подняться даже со смертного одра.

– Мне не хочется огорчать дядюшку, однако я не смогу доставить ему такое удовольствие. Я не допущу кровопролития. Когда люди направляют друг на друга оружие… в таких конфликтах обычно страдают невинные – те, кто не придерживается чьей-либо стороны и не имеет к раздору никакого отношения.

Артана позабавил суровый и мрачный тон девушки. Заявив, что лишит Ангуса удовольствия подраться с проклятым равнинными шотландцами, Сесилия поступила как строгая воспитательница, лишившая ребенка сладкого ради его же пользы. Конечно, кое в чем девушка была права, однако Артан все же решил, что непременно вступит в бой, если потребуется. А слова Сесилии о том, что она собирается покинуть Гласкриг вскоре после приезда, не особенно его расстраивали. Он почти не сомневался, что со временем девушка окончательно прозреет и не захочет возвращаться в Данбарн. А если Доналдсоны и сэр Фергус появятся в Гласкриге слишком быстро, то ее можно будет спрятать в каком-нибудь укромном и надежном месте. Потом Сесилия выйдет за него замуж – и все проблемы отпадут сами собой, потому что она уже не сможет с ним расстаться.

«Да, не сможет. Даже когда узнает всю правду», – думал Артан, проклиная себя за малодушие. Он часами беседовал с Сесилией, но тем не менее по-прежнему не был уверен, что настало время рассказать о своей сделке с Ангусом. Артан уверял себя, что это сейчас не столь уж важно и что их договор не имеет ровным счетом никакого значения. Многие мужчины женятся по расчету, и это не имеет ни малейшего отношения к чувствам, которые они испытывают – или не испытывают – к своим женам. В данном же случае предложение было сделано Ангусом главным образом ради Сесилии и в ее интересах. Просто старик не мог передать земли Гласкрига беззащитной девушке. Потому что все соседние кланы непременно захотели бы завоевать Гласкриг, захватить его силой оружия. Следовательно, во главе клана должен стоять сильный мужчина. Выходит, этот брак был выгоден и полезен в любом отношении. Да-да, все выглядело очень разумно и логично, и Сесилия ни в коем случае не должна была из-за этого волноваться. Ей следовало понять, что разумный расчет совершенно не умаляет его, Артана, чувств.

Впрочем, Артан понимал, что эти его рассуждения – сугубо мужская точка зрения. Он не мог поручиться, что Сесилия будет придерживаться того же мнения. И еще он опасался, что не сумеет объяснить девушке, что на самом деле к ней испытывал – ведь он не мастер говорить красивые слова. Однако для него было совершенно очевидно: его чувства к Сесилии гораздо важнее, чем любая выгода.

В конце концов, Артан отбросил неприятные мысли. Он решил, что если не соберется с духом или не найдет благоприятный момент для откровенного разговора по дороге, то обязательно расскажет обо всем, когда они приедут в Гласкриг. Самое главное – чтобы Сесилия не узнала правду от кого-то другого.

Понимая, что им нельзя слишком долго задерживаться у озера, Артан встал и подал девушке руку, помогая ей подняться.

– Я собираюсь окунуться в воду и снять с себя дорожную пыль. Не хотите составить мне компанию? Я прекрасно плаваю, поэтому не волнуйтесь. Я не дам вам утонуть, если пойдете ко дну.

– Вы меня успокоили, – пробормотала Сесилия. Нахмурившись, она посмотрела на водную гладь, затем кивнула: – Да, было бы неплохо искупаться. Даже если вода ужасно холодная. Ведь мы снова проведем в седле целый день, верно?

Артан тоже кивнул и начал стягивать с себя сапоги. Его почему-то не оставляло беспокойство, зрело нехорошее предчувствие – словно где-то неподалеку их подстерегала опасность. Артан же никогда не пренебрегал своими предчувствиями, ибо по опыту знал, что ими не следует пренебрегать. Он решил, что они быстренько искупаются, а потом вскочат на Молнию – и снова в путь.

Закончив снимать с себя рубашку, Артан увидел, что Сесилия уже разделась до нижнего белья. Он уже готов был поддаться искушению, однако вовремя остановился. Нет-нет, им ни в коем случае нельзя было задерживаться у озера.

Войдя в озеро, Сесилия вскрикнула от неожиданности – вода и впрямь оказалась ужасно холодной. Девушка с улыбкой взглянула на Артана – тот вздрогнул, когда присоединился к ней. Немного помедлив, Сесилия сделала еще несколько шагов. Когда вода стала доходить ей до колена, девушка остановилась, не желая идти дальше. Нагнувшись, она принялась смывать с себя дорожную пыль. Белье промокло до нитки, но ее это совсем не волновало – на солнце белье высохнет очень быстро.

– Запрокиньте голову. Если хотите, я промою вам волосы, – сказал Артан.

– Да, конечно, – охотно согласилась Сесилия. Артан старался не смотреть на девушку, когда мыл ей голову чистой озерной водой. От воды ее тонкое белье просвечивало, и были видны все женские прелести. После этого Артан вошел в воду поглубже и нырнул. Вода была такой ледяной, что у него зубы застучали.

Сесилия внимательно наблюдала за молодым человеком. Когда он нырнул и на мгновение исчез под водой, ее охватил страх. Но вскоре Артан всплыл на поверхность, и она почувствовала, как у нее отлегло от сердца. Сесилия поняла, что ее спутник нисколько не преувеличивал, заявив, что он отличный пловец. Было очень приятно смотреть, как грациозно движется в воде его сильное и ловкое тело. Но холод выгнал девушку из воды, и она вернулась на берег. Через некоторое время Артан последовал за ней.

– Мне нужно отойти ненадолго, – сказал Сесилия, вытираясь одеялом, которое протянул ей Артан.

– Только не заходите далеко, – сказал он, надевая рубашку.

Сесилия же надела платье прямо на мокрое белье, а потом натянула чулки и обулась. Носить сырую одежду под сухой было не очень-то приятно, но купание стоило этих небольших неудобств. Осмотревшись, девушка поспешила к ближайшим деревьям.

Когда она уже оправляла одежду, до нее донесся какой-то странный звук, заставивший ее насторожиться. Снова осмотревшись, Сесилия поспешила обратно к Артану. Пройдя несколько шагов, девушка поняла, что допустила ужасную ошибку, оставив Артана одного. Он был окружен вооруженными мужчинами, и те, судя по всему, были настроены не слишком дружелюбно. Выходит, сэр Фергус все же их нагнал.

Сесилия попятилась и, спрятавшись за деревьями, стала обдумывать, как помочь Артану. Ей вдруг захотелось просто выбежать на берег озера, чтобы таким образом отвлечь на себя внимание людей, напавших на Артана. Но сумеет ли Артан убежать? Сесилия очень в этом сомневалась, но выбора у нее не было. Когда молодой горец с громким криком бросился на противников, она решила, что сейчас сделает то, что задумала. Девушка сделала шаг вперед – и тут кто-то схватил ее за руку. В следующее мгновение она почувствовала резкую боль в затылке – и провалилась во тьму.

Глава 11

Послышался чей-то слабый стон, в затем Сесилия вдруг поняла, что это стонет она сама. Голова у нее ужасно болела – словно какой-то маленький демон уселся ей на плечо и без устали колотил камнем по затылку. «Неужели я упала с лошади? Надо же было так оконфузиться!» – мысленно воскликнула она.

И тут она все вспомнила, и перед ее мысленным взором возникли картины, которые ей хотелось бы побыстрее забыть. Сесилия вспомнила, что было с Артаном, когда она его видела в последний раз, и ей показалось, что сердце ее вот-вот разорвется от боли. Наверное, его уже не было в живых. Ни один человек не сможет выжить, если на него нападет множество вооруженных противников. А ведь на Артана было направлено, наверное, около дюжины обнаженных клинков. Сесилия понимала, что глупо надеяться, но все же в глубине ее души теплилась надежда.

Девушка приоткрыла глаза и прищурилась от света. И тотчас же голову пронзила резкая боль. Оказалось, что она находилась в палатке, а руки у нее… Да, руки ее были связаны, причем конец веревки привязали к колышку, вбитому в землю в центре палатки. Выходит, эти негодяи держали ее на привязи, чтобы не убежала. Как ни странно, но при мысли об этом ее тревога сменилась гневом, и гнев заслонил даже страх за жизнь Артана.

Сесилия попыталась приподняться и снова ощутила ужасную боль в затылке. А затем она почувствовала боль и в других частях тела, что явно свидетельствовало о том, что ей пришлось проделать немалый путь, прежде чем она оказалась в этой палатке. Одежда же ее была порвана и вся в грязи. И очень хотелось пить…

«Какие же мерзавцы!.. – подумала Сесилия. – Привязали меня к колышку, точно домашнее животное!» Этот факт возмущал ее до глубины души, и ей захотелось убить кого-нибудь из захвативших ее негодяев.

В этот момент в палатку вошел сэр Фергус, и всю силу своей ярости Сесилия направила на него. Ее почему-то не очень удивило то обстоятельство, что этот человек путешествовал с палаткой, не уступавшей по роскоши королевской. Да, это был настоящий королевский шатер. И сэр Фергус выглядел сейчас таким же чистеньким и опрятным, как в Данбарне, когда садился за стол в Главном зале. Даже его реденькие волосенки были аккуратно причесаны. Сэр Фергус налил себе вина в высокую кружку, а Сесилии не предложил и глотка воды. Потом он присел на табуретку и стал молча наблюдать за девушкой.

Не выдержав, она сквозь зубы процедила:

– Почему меня, словно козу, привязали к этому колышку?

Глаза сэра Фергуса округлились, и это свидетельствовало о том, что гнев девушки удивил его. Он пристально посмотрел на нее и с озадаченным видом покачал головой; казалось, он искренне изумился, обнаружив, что его пленница имеет наглость сердиться. И эта реакция сэра Фергуса говорила о многом: было совершенно очевидно, что он считал ее своей законной добычей.

Тут сэр Фергус усмехнулся и проговорил:

– Разве я мог оставить вас непривязанной? Если бы я вас не привязал, вы могли бы убежать обратно к своему любовнику.

– У меня нет любовника! – заявила Сесилия.

Внезапно сэр Фергус подскочил к ней и дал ей пощечину. Удар оказался таким сильным, что Сесилия опрокинулась на спину, и у нее еще больше заболела голова. А в следующее мгновение она наконец-то осознала: все, что Артан рассказывал ей об этом человеке, – все это чистейшая правда.

– Думаете, я не догадался, что вы по доброй воле встречались с горцем у ручья? – Сэр Фергус осушил свою кружку. – Вы ночью ускользнули из дома, чтобы предаться разврату с этим мужчиной. Вы помолвлены со мной, но тем не менее позволили этому варвару прикоснуться к вам.

Снова приподнявшись, Сесилия спросила:

– Как вы узнали, что меня нет дома? И как узнали, куда я пошла?

Сэр Фергус криво усмехнулся:

– О, это было не так уж трудно! Кое-кто следил за горцем. А ваша спальня оказалась пуста.

– Вы входили в мою комнату?

– Я посчитал, что настало время напомнить вам, что мы с вами помолвлены.

Сэр Фергус недвусмысленно дал ей понять, для чего приходил в ее спальню. И Сесилию чуть не передернуло от отвращения. Она всегда старалась отгонять от себя мысли о том, что в качестве ее супруга сэр Фергус должен будет делить с ней ложе и будет иметь законное право претендовать на ее тело. Очевидно, он решил, что не стоит с этим тянуть. И Сесилия подозревала, что это его решение не имело никакого отношения к вожделению. Вероятно, он просто стремился заявить на нее свои права. Возможно, хотел заставить Артана отвернуться от нее. Вспомнив рассказ молодого человека о том, как ее жених пытался изнасиловать девочку-служанку, Сесилия поняла: сэр Фергус явно из тех, кому не требуется согласие женщины. Кроме того, Сесилия нисколько не сомневалась, что ее опекуны палец о палец не ударили бы, чтобы ее защитить.

– Что ж, в таком случае мне повезло, что меня в это время не было в спальне. Имейте в виду, что я решила расторгнуть нашу с вами помолвку.

– Вы решили? – Он рассмеялся. – Обручены мы или нет – это не вашего ума дело, дерзкая безмозглая потаскушка. Никто вас не спрашивает, что вы решили. Ваши опекуны отдали вас мне, вот и все!

– Очень любопытно… Знаете, сколько ни ломала над этим голову, никак не могла понять, что они в вас нашли. Почему они захотели, чтобы именно вы стали моим мужем? Ведь они могли выбрать любого другого – более выгодного жениха.

– Да, верно. Но только от меня зависит, попадут они на виселицу или нет.

Надменный взгляд сэра Фергуса заставил Сесилию похолодеть. Только теперь она поняла, что и другие рассказы Артана были правдой. Выходит, сэр Эдмунд и леди Анабелла действительно виновны в убийстве ее отца и брата Колина. И если бы не Старая Мэг и несколько верных людей, то и она, Сесилия, разделила бы их участь. У девушки было такое чувство, словно она предала отца и брата, живя вместе с их убийцами и изо всех сил стараясь им угодить.

– Вижу, вы прекрасно понимаете, что я имею в виду, – пробормотал сэр Фергус. – В качестве вознаграждения за молчание я получаю вас и небольшую часть состояния, которое вам оставил ваш отец. Знаете ли, он был очень состоятельным человеком, и Анабелла с Эдмундом очень долго жили на ваши денежки. Пора им немного раскошелиться и поделиться со мной.

– Разве мой отец назначал их моими опекунами на случай своей смерти?

– Нет, он определил вам в опекуны другого кузена, но с этим бедным простаком… произошел несчастный случай.

– Должно быть, речь идет о довольно внушительном состоянии, раз вы охотно оставляете моим опекунам Данбарн.

– Выходит, ваш варвар не так уж прост, как кажется на первый взгляд. Похоже, ему удалось раскрыть много тайн. – Сэр Фергус пожал плечами. – Хотя теперь это не важно. Свои тайны он унес с собой в могилу. Что же касается Данбарна – то пусть эти двое еще немного понаслаждаются жизнью. До поры до времени я не могу против них ничего предпринять – это вызвало бы слишком много ненужных вопросов.

Услышав слова сэра Фергуса о том, что Артан унес свои тайны в могилу, Сесилия похолодела, но тут же взяла себя в руки и отбросила страх. Она не поверила сэру Фергусу. Собравшись с духом, она с презрением посмотрела на своего жениха и проговорила:

– Вам никогда не приходило в голову, что они, возможно, уготовили вам такую же участь?

– Приходило, разумеется. Я никогда не позволял себе забывать, что один раз они уже убили – чтобы заполучить Данбарн и состояние. Но это меня не пугало. Я не уступаю этим людям в хитрости и коварстве. И они вынуждены со мной считаться.

– Собираетесь избавиться от Анабеллы в следующий раз – когда прыгнете к ней в постель? – дерзко спросила Сесилия. Девушка была немного удивлена, заметив, что сэр Фергус с отвращением поморщился:

– Нет-нет, она не в моем вкусе. Анабелла помешана на любовных утехах. Только и думает, как бы урвать побольше удовольствия.

– А вы обожаете насилие и истязание женщин? Эта пощечина – часть любовной игры, не так ли?

Сэр Фергус нахмурился и проговорил:

– Горец рассказал вам о той малолетней служанке, верно? Он чуть не убил меня тогда!

Сесилия презрительно фыркнула.

– Если бы он захотел вас убить, вы бы сейчас не стояли передо мной, хвастаясь своими злодеяниями.

– Ах вот как? А кто же, по-вашему, выиграл эту игру?

– Полагаю, вам рано трубить о своей победе! – заявила Сесилия. – Держу пари, что вы не видели труп Артана собственными глазами.

К удивлению Сесилии, при этих ее словах сэр Фергус изменился в лице и попятился к выходу. Потом вдруг прокричал одному из своих слуг:

– Том и его люди еще не вернулись?!

– Нет еще, – ответил слуга. – Ждем их с минуты на минуту. Возможно, они задержались ненадолго.

В голосе слуги звучала неуверенность, и сэр Фергус еще больше побледнел. Налив себе еще одну кружку вина, он осушил ее до дна. Было ясно, что он сильно нервничал. Одно лишь упоминание имени Артана наводило на него страх.

– Так что же? Я оказалась права? Вы не видели собственными глазами труп Артана?

– Поверьте, его действительно нет в живых, – злобно прошипел сэр Фергус и пнул девушку ногой в бок. – Да-да, нет в живых. Об этом позаботились десять здоровенных молодцов, которых я послал. Он просто не мог остаться в живых.

– В последний раз вы подослали к нему восьмерых, но тем не менее он спасся.

Сэр Фергус снова попытался ударить ее ногой, однако Сесилия ловко увернулась и на сей раз промолчала. Ей доставляло неописуемое удовольствие злить сэра Фергуса, но девушка понимала, что это неразумно и довольно рискованно. Сэр Фергус, рассвирепев, мог избить ее до полусмерти или – что еще хуже – изнасиловать. Она молилась, чтобы Артан был жив и чтобы он подоспел вовремя.

Приставив лезвие меча к горлу последнего из напавших, Артан спросил:

– Куда он увез девушку?

– Он разбил лагерь на опушке, в миле отсюда. К северу, если точнее. Вы сразу поймете, где он находится. У него огромная шикарная палатка с флажками наверху.

– С флажками?

Поверженный противник осторожно кивнул, ни на секунду не забывая о том, что у его горла находится острие меча.

– Да, с флажками. Сэр Фергус приказал изготовить их, когда его посвятили в рыцари.

– Что изображено на этих флажках?

– Голубой цветок и стоящий на задних лапах оскалившийся вепрь.

– Зубастый хряк? Его геральдическая эмблема ему очень подходит. Так, значит, вы из людей Доналдсонов, верно?

– Сущая правда. Леди Анабелла послала на подмогу сэру Фергусу тридцать человек.

– Вам известно, что Эдмунд и Анабелла на самом деле вовсе не владельцы Данбарна?

Воин поморщился:

– Владелица – девушка, верно?

– Да, девушка. И очень скоро сэру Эдмунду и леди Анабелле придется заплатить за подлог и убийство отца и брата леди Сесилии. – Воин молчал, и Артан добавил: – А теперь отправляйтесь обратно домой. Прямо сейчас.

Воин поспешно удалился, и Артан, засунув меч в ножны, подозвал Молнию. Все его тело было в синяках и небольших ранах, но все же он был жив и мог отправиться за Сесилией. Некоторые из лежавших на траве противников были просто оглушены и в любой момент могли очнуться, но Артан не хотел тратить на них время – требовалось как можно быстрее вызволить девушку. Вскочив на лошадь, молодой горец поспешил к лагерю Фергуса.

Еще издали заметив флажок на палатке, Артан рассмеялся. Сэра Фергуса подвело тщеславие. Благодаря этому флажку найти палатку не составило труда – геральдическая эмблема, изображенная на белом фоне, отчетливо виднелась даже в наступающих сумерках. Приблизившись к палатке, Артан спешился и стал подбираться поближе. Внезапно он заметил человека, стоявшего у входа в пастушью хижину. Возможно, сэр Фергус держал пленницу именно в хижине – во всяком случае, следовало проверить.

Оглушив стражника рукояткой меча, Артан осторожно оттащил его в сторону. Отворив дверь хижины, он увидел двух юношей; причем молодые люди приветливо улыбнулись ему – они узнали в нем своего, такого же горца, как они.

– Этот человек держит девушку в своей палатке? – спросил Артан по-гэльски.

– Да, верно, – также по-гэльски ответил высокий худощавый горец. – Когда он вносил ее в шатер, мы заметили, что у нее прекрасные рыжие волосы.

– Тогда это точно она. Девушка – моя невеста. А вы оба свободны. Уходите, иначе этот болван без подбородка, разозлившись, расправится с вами.

– Вы собираетесь похитить у него девушку?

– Она должна стать моей женой, поэтому это будет не похищение, а восстановление справедливости.

– Раз уж вы были так добры, что освободили нас, мы поможем вам. Позаботимся, чтобы болван в палатке под флагом не смог слишком скоро броситься за вами в погоню.

– Почему бы вам не выпустить ему кишки? – спросил другой юноша.

– Звучит заманчиво, но для меня важнее вызволить невесту, – ответил Артан.

– Да, конечно, – согласился высокий. Ткнув друга локтем в бок, он добавил: – Неужели не видишь, что человек совсем недавно побывал в бою? К тому же в одиночку ему не справиться со всеми людьми этого борова. – Снова повернувшись к Артану, юноша продолжал: – Смело отправляйтесь за своей невестой. А мы тем временем перережем несколько подпруг на седлах, после чего уйдем в горы.

Артан улыбнулся и пропустил молодых горцев вперед. Сообразительные парни! С подпругами они очень хорошо придумали. Он показал юношам, где оставил свою лошадь, чтобы те случайно не перерезали подпругу на его седле. Молодые люди кивнули и растворились в темноте.

Артан же вновь повернул к палатке сэра Фергуса. Он подкрался к ней с задней стороны и, вырезав ножом небольшое отверстие в ткани, стал всматриваться. Заметив Сесилию, привязанную веревкой к колышку в центре, он чуть не задохнулся от гнева. В следующий момент он увидел, как сэр Фергус пнул девушку ногой, и ему пришлось призвать на помощь всю свою выдержку, чтобы тут же не наброситься на негодяя.

Стараясь успокоиться, Артан сделал глубокий вдох. Он напомнил себе, что должен действовать с предельной осторожностью. Он решил, что сейчас не станет убивать сэра Фергуса, но потом, когда представится благоприятная возможность, непременно его прикончит. «А теперь самое главное – вырвать Сесилию из лап этого чудовища», – думал Артан, еще больше расширяя ножом отверстие в полотне палатки.

Когда сэр Фергус, охваченный яростью, пинал девушку ногой, она терпела, стиснув зубы. Сесилия давно уже перестала дразнить его и насмехаться над ним, но было поздно – ее жених не на шутку разозлился. К тому же до сих пор не было никаких вестей от Тома, и Фергус из-за этого ужасно нервничал. При мысли о том, что Артан мог снова избежать смерти, его охватывало бешенство. Стараясь успокоить сэра Фергуса, Сесилия проговорила:

– Пожалуйста, осторожнее. – Девушка в очередной раз увернулась от удара. – Не забывайте, что вам еще рано меня убивать.

– Ничего с тобой не случится. Просто я немного вправлю тебе мозги, – прошипел сэр Фергус.

– А вдруг я умру? Ведь тогда вам ничего не достанется. Для того чтобы получить мое наследство, вы должны сначала на мне жениться, верно?

Сесилия заметила, что сэр Фергус насторожился.

– Ты знаешь больше, чем тебе положено, – проворчал он.

Девушка вздохнула и, не удержавшись, спросила:

– А что вы имеете в виду? Вы ведь решили после свадьбы от меня избавиться, не правда ли?

В этот момент кто-то из людей Фергуса просунул голову в палатку и доложил:

– Пока не нашли никаких следов Тома и его людей.

– И слышать об этом не хочу! – завопил сэр Фергус. – Не желаю слышать ни слова, пока вы не сможете мне сказать, что Том вернулся, а у него в руках – мертвая голова сэра Артана Мюррея.

– Вы велели ему принести вам голову Артана? – спросила Сесилия с дрожью в голосе.

Сэр Фергус пристально посмотрел на нее и проворчал:

– У них было слишком много ошибок. Мне нужны доказательства.

Сесилия в ужасе содрогнулась и попыталась отогнать леденящую кровь мысль. Если она будет думать об этом слишком долго, то наверняка сойдет с ума. Уж лучше надеяться на то, что Том и его люди никогда не вернутся. Сообщение о том, что их до сих пор нет, ужасно нервировало сэра Фергуса, и, следовательно, у нее еще оставалась надежда.

И если Артан жив, то он обязательно придет за ней. Сесилия с отвращением взглянула на Фергуса. Она не могла представить, как могла когда-то согласиться выйти за него замуж. При одной мысли о том, что сэр Фергус будет прикасаться к ней с вожделением, ей становилось дурно. Пусть уж лучше он бьет ее. Ничего, синяки заживут. Но если он ее изнасилует, то от этого удара ей никогда не удастся оправиться.

Сэр Фергус подошел к столу, чтобы налить себе еще немного вина. У Сесилии давно уже пересохло в горле, ее мучила ужасная жажда. Однако она молчала, потому что не хотела ни о чем просить этого человека – не хотела даже воды просить. Но жажда терзала все сильнее, поэтому, сделав над собой усилие, она тихонько проговорила:

– Сэр Фергус, не могли бы вы дать мне глоток вина? – Ее смиренный тон должен был усыпить бдительность сэра Фергуса. Сесилия подозревала, что, по его мнению, всем женщинам следовало говорить таким голосом.

Он повернулся и внимательно посмотрел на нее. Сесилия же вдруг подумала: «Неужели я когда-то могла считать его глаза красивыми?» Цвет его глаз был довольно приятным, однако в их выражении не было ничего человеческого. Смотреть в эти глаза – все равно что смотреть на красивые кусочки стекла.

На мгновение Сесилии показалось, что сэр Фергус ей откажет. Это бы не особенно удивило ее: он относился к тем людям, которые наслаждались страданиями других. Но сэр Фергус пожал плечами и, немного помедлив, поднес к ее губам свою кружку. Девушка сделала несколько глотков вина, и ее жених сразу же убрал кружку. Но даже эти несколько глотков придали ей сил.

– Благодарю вас, – проговорила Сесилия, и сэр Фергус кивнул в ответ с таким видом, будто оказал ей неслыханное благодеяние.

– А вы изменились, – сказал он, нахмурившись.

– Изменилась? Не понимаю, что вы имеете в виду.

– В Данбарне вы всегда были милой и скромной, были тенью, бесшумно скользящей по комнатам замка. Вы не выказывали никаких признаков вздорного характера, а теперь… Полагаю, вам нужно держать себя в руках.

«Я была тенью?» – подумала Сесилия и поморщилась. Да, наверное, именно такой она и была. Но сейчас ей очень не хотелось вспоминать об этом.

И пожалуй, сэр Фергус был прав. Да, она действительно изменилась. Сесилия замечала некоторые перемены в себе еще до отъезда из Данбарна. И этим она обязана Артану. Именно благодаря ему она могла говорить то, что думала, и поступать так, как ей хотелось. Как ни странно, но, похитив ее, Артан помог ей приобрести уверенность в себе. И чем дальше они отъезжали от Данбарна, тем легче становилось у нее на душе – она словно освободилась из темницы.

– Возможно, это объясняется тем, что я убежала от людей, желавших моей смерти, – проговорила девушка, не удержавшись. – Если бы я оставалась милой и скромной тенью, это не помогло бы мне.

Ответом на ее слова была новая пощечина. Сесилия в гневе стиснула зубы, но она понимала: ей нужно сдерживаться во что бы то ни стало, нужно ради собственной безопасности напустить на себя вид раскаявшейся грешницы.

Поднимая глаза, она вдруг заметила, как что-то промелькнуло у задней стены палатки. Боясь взглядом выдать себя, она посмотрела в ту сторону из-под опущенных ресниц и в конце концов поняла: это было острие ножа, резавшего ткань палатки. Вероятно, кто-то пытался проникнуть сюда украдкой.

Сердце Сесилии наполнилось надеждой. Ей отчаянно хотелось верить, что за ней пришел Артан и что он ее спасет. Но даже если окажется, что это не он, то все равно сэру Фергусу подобный визит не сулил ничего хорошего – ведь никто просто так не станет тайком пробираться в палатку. Да, сэру Фергусу наверняка не поздоровится. Следовательно, этот человек – ее союзник. Только нужно сделать так, чтобы раньше времени его не обнаружили. Иначе сэр Фергус позовет на помощь, и тогда все пропало.

Сесилия посмотрела на сэра Фергуса, уже не скрывая своего презрения, и он прекрасно понял, что она хотела выразить своим взглядом. Девушка знала: кто бы ни был человек с ножом, стоявший за палаткой, он стремится проникнуть внутрь. Значит, ему нужно было помочь. Решив отвлечь внимание сэра Фергуса, Сесилия сказала:

– Только мужчины с крошечным размером мужского достоинства бьют женщин.

– Советую вам проявлять осторожность в своих высказываниях, – злобно прошипел сэр Фергус.

– Чего ради? К чему церемонии? Вы же собираетесь на мне жениться, собираетесь завладеть моим имуществом, а после этого убить меня, не так ли? Зачем же мне осторожничать?

– Для того, чтобы я не превратил в ад остаток ваших дней.

– Мне противно даже дышать с вами одним воздухом, ничтожество!

В следующее мгновение сэр Фергус набросился на девушку и сдавил обеими руками ее горло. Причем он оказался гораздо сильнее, чем она предполагала. Сесилия почувствовала, что задыхается, и уже пожалела о своих дерзких словах. Но тут сильные мужские руки оттащили от нее сэра Фергуса и отшвырнули его в сторону. Негодяй упал на землю и ударился головой обо что-то твердое – видимо, это были камни, лежавшие у края палатки. Сесилия подняла глаза и увидела молодого горца – живого и невредимого. Он пристально посмотрел на поверженного сэра Фергуса, затем с ненавистью в голосе проговорил:

– С удовольствием бы убил его сейчас. – Заметив, что сэр Фергус ползет к выходу из палатки, Артан добавил: – Но всему свое время.

Перерезав веревки и освободив девушку, Артан отшвырнул свой кинжал, и тот вонзился в землю таким образом, что пригвоздил к полу килт сэра Фергуса.

– Мерзавец, – процедил Артан сквозь зубы и принялся собирать в одеяло еду, находившуюся в палатке.

– Сесилия – моя невеста, – заявил сэр Фергус, высвобождая свой килт.

– Нет, теперь я вам больше не невеста, – возразила девушка. – Я жена сэра Артана Мюррея, понятно?

Артан с удивлением взглянул на нее, затем с широкой улыбкой сказал:

– Да, это правда. Она моя жена, а я – ее муж.

Заявление молодых людей оказалось для сэра Фергуса полной неожиданностью. Глаза его округлились; какое-то мгновение ему казалось, что он ослышался. Ведь по старинному шотландскому обычаю парень и девушка, объявившие себя мужем и женой в присутствии свидетеля, действительно считались супругами.

– Нет, это неправда! Вы не смеете! – заявил сэр Фергус.

– А может, все-таки убить его, милая? – спросил Артан, увлекая девушку к задней стороне палатки.

– У нас нет времени. К тому же я подозреваю, что ты немного утомился, оказывая сопротивление десятерым головорезам, дорогой.

– На помощь! На помощь! – закричал сэр Фергус.

Двое мужчин ворвались в палатку и в изумлении уставились на Артана. Тот помог Сесилии пролезть через прорезь в полотне и насмешливо улыбнулся стражникам. И почти тотчас же в палатке появился еще один воин. Девушка в отчаянии стала тянуть Артана за рукав рубашки.

– Быстрее, – взмолилась она. – Пожалуйста, быстрее.

Тут сэр Фергус вскочил на ноги и заорал:

– Прикончите же его, болваны!

Молодой горец издал устрашающий крик и направил свой меч на стражников. Те в испуге попятилась назад, падая друг на друга. Воспользовавшись всеобщим замешательством, Артан выскочил из палатки и, схватив Сесилию за руку, побежал с ней туда, где находилась Молния. Усадив девушку на лошадь, он протянул ей узел со съестными припасами, затем сел позади и пустил Молнию во весь опор, уносясь из охваченного паникой лагеря.

Только спустя два часа Артан немного придержал кобылу и прислушался – он опасался погони. Сесилия то и дело вздрагивала, и Артан, чтобы успокоить девушку, обнял ее за талию, привлек к себе и поцеловал в макушку.

– Он ведь ничего с тобой не сделал; дорогая? – проговорил он ласковым голосом. Разумеется, Артан имел в виду не побои.

– Нет, только дал мне несколько пощечин и пинков, – ответила Сесилия, пытаясь дотянуться до бурдюка с вином, который висел у седла. – А еще не давал мне пить, пока я сама не попросила его об этом. – Утолив жажду, девушка вздохнула с облегчением и водворила бурдюк на место.

– Ты понимаешь, что сделала, когда назвала себя моей женой перед свидетелем? – с надеждой в голосе спросил Артан.

– Да, мне известен этот обычай. Мне о нем рассказывала Старая Мэг. – Сесилия бросила на Артана осторожный взгляд через плечо. – Но ничего страшного. Можно сделать вид, что мы не произносили эти слова. Я уверена, что сэр Фергус никому ничего не расскажет.

– Ну уж нет, дорогая! Тебе не удастся так просто от меня избавиться. Лучше мы поскорее поедем в ближайшую деревню и найдем одного-двух свидетелей, которые с удовольствием подтвердят наши заявления.

– Как ты думаешь, там можно будет найти место, где я смогу принять горячую ванну?

– Да, конечно. А еще там можно найти место, где стоит большая красивая кровать.

Сесилия решила сделать вид, что не слышала этих дерзких слов.

Глава 12

Прошло несколько часов, прежде чем Артан и Сесилия добрались до ближайшей деревни. Была уже глубокая ночь. Небольшой постоялый двор, к которому они подъезжали, показался девушке настоящим дворцом. Она знала, что найдет здесь крышу над головой, но больше всего ей хотелось принять горячую ванну. Да, ей ужасно хотелось смыть с себя вместе с дорожной пылью все воспоминания о сэре Фергусе. Взглянув на Артана, девушка вдруг подумала, что не откажется и от шикарной чистой постели в свою первую брачную ночь.

Остановив лошадь, Артан спрыгнул на землю и помог Сесилии спешиться.

– С вами и в самом деле все в порядке? – спросил он, когда они уже входили в дом.

Сесилия легонько пожала его руку и ответила:

– Да, конечно. Мне не хватает только горячей ванны.

Пока Артан разговаривал с хозяином постоялого двора, девушка молча стояла рядом. Она уже собиралась возразить, когда услышала, какую сумму хозяин запросил за горячую ванну, но тут ее внимание отвлекла очередная просьба Артана. Хозяин же внимательно посмотрел на молодого горца, потом на его спутницу, после чего расплылся в улыбке и, закивав, поспешно удалился.

– Но зачем нам еще один свидетель для нашей помолвки? – спросила Сесилия.

– Ты совершенно справедливо заметила, что сэр Фергус никогда не согласится подтвердить, что слышал наше заявление. Поэтому и нужен свидетель.

– Вы думаете, сэр Фергус отправится в Гласкриг?

– Да, разумеется. Ведь на карту поставлено немалое состояние. А жадность даже такому слизняку, как он, придает смелости.

Сесилия призадумалась, но у нее не было времени серьезно поговорить с Артаном, потому что вскоре вернулся хозяин постоялого двора, с ним – еще двое мужчин. Причем хозяин принес с собой перо, чернила и бумагу. Артан сделал все необходимые записи, они с Сесилией еще раз заявили, что стали мужем и женой. А затем оба свидетеля поставили свои подписи на документе. После этого Артан аккуратно сложил бумагу и спрятал ее в один из тюков. Поблагодарив свидетелей, он дал им несколько монет на эль, а хозяин постоялого двора проводил молодоженов в спальню. Увидев горячую ванну, девушка с облегчением вздохнула и с улыбкой погрузилась в воду. Вода показалась ей такой восхитительной, что она на время забыла обо всем на свете.

Артан же стоял в коридоре, у двери комнаты, где молодоженов ждала постель. И он ужасно волновался – как неопытный юнец. Артан давно не был с женщиной, однако он знал, что причина его волнения вовсе не в этом. Смущало то, что он никогда не спал с девственницей, и то, что им с Сесилией предстояло провести их первую брачную ночь. Эта ночь ознаменует начало их семейной жизни, и он осознавал значительность момента.

По-прежнему испытывая неловкость, Артан наконец вошел в комнату и увидел, что Сесилия сидит возле камина и расчесывает влажные волосы. Закрыв за собой дверь, он стал молча ею любоваться, ибо она была восхитительна! Ее длинные густые волосы мягкими волнами ниспадали к поясу, а ночная рубашка и халат выглядели очень скромно. И все же Сесилия, уже готовая отправиться вместе с ним в постель, возбуждала жгучее желание.

Внезапно в дверь постучали – им принесли ужин. Еду оставили на столике у окна, и, расплатившись с сыном хозяина, Артан запер за ним дверь. Затем повернулся к Сесилии и жестом пригласил ее к столу.

– О, я голодна как волк! – воскликнула девушка. Усевшись за стол, она улыбнулась Артану.

– Я заказал не просто ужин – мы устроим настоящий пир.

Сесилия оглядела стол и кивнула:

– Да, действительно настоящий пир. – Наполнив свою тарелку, она сказала: – Мне надо перед тобой извиниться, Артан. Зря я тебе не верила.

– Значит, сэр Фергус во всем признался? – спросил Артан, приступая к трапезе.

Сесилия рассказала о том, что узнала от сэра Фергуса.

– И я сказала, что Анабелла с Эдмундом наверняка уготовили ему такую же судьбу, какую он выбрал для них.

– Вне всяких сомнений. – Артан наполнил вином ее бокал. – И как он к этому отнесся? Не испугался?

– Ничуть. Но неужели Анабелла и Эдмунд на такое способны? Неужели способны из алчности убить троих? Причем все трое – их родственники, а один из них – невинный ребенок! Именно это меня ошеломило. И еще тот факт, что целых двенадцать лет я прожила с убийцами самых дорогих мне людей. Более того, я постоянно думала о том, как бы угодить этим злодеям, и хотела, чтобы они полюбили меня.

– Ах, дорогая, ты ведь была тогда всего-навсего ребенком. Не стоит себя упрекать.

Сесилия кивнула и пригубила из своего бокала.

– Разумеется, я могу это понять, однако меня не покидает ощущение, что я совершила предательство по отношению к отцу и маленькому братику.

– Что ты, какое предательство? Просто тебе требуется время, чтобы смириться с правдой и свыкнуться с тем, что твои опекуны – редкостные злодеи.

Сесилия пристально посмотрела на собеседника, а затем с улыбкой спросила:

– Откуда ты знаешь, что меня тревожит?

– Знаю, потому что твои чувства вполне естественны. Не так-то просто смириться с предательством тех, кого считал близкими людьми. И еще труднее привыкнуть к мысли, что самых дорогих тебе людей подло убили.

– Но после смерти отца и брата прошло целых двенадцать лет, – пробормотала девушка.

– Да, верно. Однако ты совсем недавно узнала, кто именно их убил.

Сесилия со вздохом кивнула. Хотя Артана нельзя было назвать утонченной натурой, он обладал удивительной способностью понимать других людей, понимать их чувства и мысли. Этот человек был способен на сочувствие и на сопереживание, однако Сесилия знала, что он с негодованием бы возразил, скажи ему кто-нибудь об этом. Более того, иногда ей даже казалось, что Артану нравилось, когда все окружающие считали его туповатым и воинственным варваром. И ей было приятно узнать о нем что-то такое, чего другие не знали. Сесилия внимательно смотрела на его руки, когда он очищал от кожуры яблоко, а затем удалял из него сердцевину и резал на дольки. И она не могла избавиться от мысли о том, что эти сильные ловкие руки на самом деле необыкновенно ласковые и нежные.

– Ума не приложу, как теперь поступить с Анабеллой и Эдмундом, – сказала она, отправляя в рот дольку яблока.

– Заставь их заплатить за все преступления, – пробормотал Артан. Он уже подумывал о том, что, возможно, пришло время затащить Сесилию в постель. Увы, он не знал, как быстро должны разворачиваться события, когда имеешь дело с девственницей.

– Да, конечно, они должны за все заплатить. Однако мне непонятно, как именно. Сэр Фергус знает правду, но вряд ли стоит рассчитывать на его помощь в этом деле.

Артан взглянул на синяк у нее на щеке и проворчал:

– Совершенно верно. Потому что ему недолго осталось жить.

Сесилия поморщилась.

– Сэр Фергус не имеет отношения к убийству моих близких, но я думаю, он запятнал себя многими другими преступлениями. Возможно, некоторые из них он только замышляет.

Не в силах больше ждать, Артан встал, взял Сесилию за руку и помог ей подняться.

– Не желаю говорить об этой мерзкой скотине. И о твоих алчных опекунах, чьи руки обагрены кровью твоих близких. Не желаю говорить и о Данбарне.

Сесилия попыталась улыбнуться.

– А о чем в таком случае ты хотел бы поговорить?

– О том, какая ты сладкая на вкус, – сказал Артан, снимая с нее халат. Подхватив девушку на руки, он понес ее к кровати. – И о том, какая нежная у тебя кожа. Жар твоего тела, дорогая, перетекает в мое. Поверь, я умру, если сейчас же не сделаю тебя моей. Сейчас же…

Когда Артан уложил ее на кровать и лег рядом, Сесилия обняла его и радостно улыбнулась. Он улыбнулся ей в ответ и тут же понял, что все его опасения были напрасны. В Сесилии полыхало пламя страсти, и именно ему, Артану, удалось разжечь эту страсть. Поцеловав свою жену, он начал снимать с нее ночную сорочку.

Сесилия же вдруг почувствовала, что смущение притупляет ее желание. Она понимала, что это их первая брачная ночь и что ей не следует стесняться, когда муж ее раздевает. Да и глупо было стесняться после их свидания у ручья. Она мысленно уговаривала себя не волноваться, когда Артан снял с нее ночную рубашку и отшвырнул в сторону, но все же замерла в напряжении. А Артан, склонившись над ней, стал любоваться ее обнаженным телом. И тут Сесилия поняла, почему ей не по себе. Одно дело – быть просто нагой, совсем другое – когда на твою наготу смотрят. Она медленно подняла руки, собираясь закрыться ими.

– Нет, милая, не закрывайся, – сказал Артан, сбрасывая с себя плед, под которым ничего больше не было. – Не прячь эту несравненную красоту от глаз своего мужа.

«Если сейчас в этой спальне и есть кто-то красивый, так это он, Артан», – подумала Сесилия. От вида его мускулистого тела – совершенно обнаженного и ничем не прикрытого – у нее дух захватило. Он был само совершенство, и все в нем было гармонично – ни одного недостатка, ни единого изъяна. Единственное, что несколько смущало, – это довольно значительное выпячивание у него впереди. Впрочем, Сесилии это даже нравилось, но очень уж устрашающей казалась эта часть его тела. Да, она была… необычайно большой! Когда у ручья Артан прижимался этим к ее бедру, Сесилия не могла представить, что его мужская плоть имеет столь внушительные размеры.

Заметив, куда направлен взгляд Сесилии, Артан понял, что совершил ошибку, во всей красе выставив себя напоказ перед девственницей. Он подумал, что непростительно долго ее не целовал. Не следовало допускать, чтобы ее желание пошло на убыль.

Ему пришлось взять себя в руки, чтобы не смотреть на девушку слишком откровенно. Артан стал медленно и осторожно ласкать ее восхитительные груди с нежно-розовыми сосками. Кроме того, у Сесилии были тонкая талия, длинные стройные ноги и очаровательнейшие ягодицы. А ее женские секреты были скрыты под изящным рыжим мыском.

Когда Сесилия снова начала закрывать ладонями свое великолепное тело, Артан пылко поцеловал ее в губы. И этот поцелуй вмиг унес девичье смущение. Сесилия тотчас попала под неотразимые чары Артана и, обняв его за шею, ответила на поцелуй со всей возможной страстью. Тут Артан снова начал ласкать ее, и каждое прикосновение его рук казалось все более возбуждающим. Когда же его губы, скользнув по шее Сесилии, оказались на ее груди, она забыла обо всем на свете и теперь думала только об одном: только бы ощущения, которые он в ней пробуждал, никогда не прекращались.

В какой-то момент Сесилия принялась поглаживать мужа по спине. В ответ на ее ласки Артан застонал, и его поцелуи стали еще более жгучими. Сесилия даже не вздрогнула, когда его рука скользнула меж ее ног. Теперь Артан ласкал ее так же, как во время их свидания у ручья, и Сесилия, охотно открывавшаяся его прикосновениям, тихонько застонала, когда желание переполнило ее.

Внезапно губы Артана коснулись низа ее живота, и Сесилия вскрикнула от неожиданности, ее охватило замешательство. В следующее мгновение глаза девушки широко раскрылись, и она снова вскрикнула, только на сей раз это был крик наслаждения. Запустив пальцы в волосы Артана, она прижала к себе его голову, словно умоляя не останавливаться – ей хотелось, чтобы это неописуемое блаженство длилось вечно. Обезумев от желания, Сесилия выкрикивала имя мужа, но тот, казалось, этого не слышал. Наконец, подхваченная волнами высшего наслаждения, она громко закричала.

В следующий миг Сесилия снова вскрикнула – Артан внезапно вошел в нее, и тела их слились воедино. Через мгновение, почувствовав, что Артан вдруг замер, Сесилия схватила его за бедра; она словно побуждала его двигаться – во всяком случае, ей не хотелось, чтобы он лежал на ней без движений.

– О, Артан, пожалуйста… – прошептала она.

Но Артан медлил; он решил, что сделал Сесилии больно. Стараясь успокоить ее, он нежно поцеловал Сесилию в губы и спросил:

– Тебе очень больно, моя милая Сайл?

– Ах нет, что ты!.. Я просто хотела спросить: это делается вот так? Ты должен просто лежать – и все?

Артан тихонько рассмеялся и снова поцеловал ее.

– Нет, милая, я должен делать вот так. – И он начал двигаться.

Сесилия выгнула спину, стараясь уловить ритм его движений.

– Да-да, продолжай. Я тоже так хочу.

Именно этого хотел и Артан, и его сердце переполнилось благодарностью, когда Сесилия стала раз за разом устремляться ему навстречу. Ее тело находилось в полной гармонии с его телом; когда же оба достигли наивысшего наслаждения, комнату наполнили их громкие крики, и Артан подумал о том, что пережил сейчас самые прекрасные мгновения в своей жизни.

А потом, лежа рядом с Сесилией, он говорил себе, что его можно поздравить – только что провел первую брачную ночь с девственницей, но обошлось без слез и криков, если не считать, конечно, криков наслаждения. Артан не был так смел со своими женщинами и сейчас действовал по наитию; ему хотелось расцеловать каждый дюйм ее прекрасного тела, хотелось доставить Сесилии такое наслаждение, какое он никогда не доставлял другим. Пригодился даже опыт его ранней юности, когда он занимался любовными играми с дочкой кузнеца. И этот опыт очень ему помог – возбуждение новобрачной достигло такого предела, что она даже не поморщилась, когда Артан лишил ее девственности.

Внезапно Артан понял, что уже снова ласкает жену – ему не терпелось вновь слиться с ней воедино. «Нет-нет, надо повременить», – одернул себя Артан и широко улыбнулся, когда Сесилия прижалась щекой к его груди. Все, что произошло сегодня между ними, было замечательно. Артан был в восторге от того, как молодая жена сходила с ума в его объятиях и как тихонько стонала. И решил, что и впредь будет доставлять ей такое же наслаждение, потому что она этого заслуживала.

– Артан… – прошептала Сесилия, поглаживая его грудь.

– Слушаю тебя, милая женушка! – ответил он с улыбкой.

– Ничего, что я так шумела?

Боясь смехом обидеть Сесилию, он сдержался.

– Можешь шуметь сколько хочешь. Я не против.

– Это совсем не походило на то, чему учила меня леди Анабелла.

Артан нахмурился; ему очень не понравилось, что Анабелла давала Сесилии такого рода советы.

– Но я рад, что у нас с тобой все происходило не так, как хотелось бы твоей родственнице.

– И мне тоже все очень понравилось. Хочу, чтобы у тебя не возникало желания спать с другими женщинами.

Артан взял Сесилию за подбородок и, глядя ей в глаза, проговорил:

– Запомни: я – твой муж. И я буду сохранять тебе верность. Не забывай, мы теперь связаны взаимными клятвами. И как только нам представится возможность, мы повторим наши обеты перед священником.

То, что сказал Артан, несказанно обрадовало Сесилию, но ей на память снова пришли слова Анабеллы.

– Но леди Анабелла говорила, что мужчины не способны хранить верность.

– Похоже, она сама оказалась на это не способна. – Артан поцеловал молодую жену. – Мне нужна только ты. А мужчины, которые говорят, что им мало одной жены, лукавят. Либо жена им противна, либо они ищут отговорку, чтобы оправдать свое пренебрежение обетами, данными перед Богом.

– Так, значит, сэр Эдмунд…

– Похотливая скотина, вот и все. Что о нем говорить, если он убил своих родственников ради денег? По-моему, с ним давно все ясно. Этот человек – редкостный негодяй.

– Да, ты прав. Наверное, мне понадобится время, чтобы как следует все осмыслить. Чтобы мысленно все разложить по полочкам и посмотреть на жизнь другими глазами. Просто все, что я недавно узнала… Это настолько ужасно, что не укладывается у меня в голове.

– Тебе нужно отвлечься. И возможно, я могу тебе в этом помочь, – пробормотал Артан. Он осторожно перевернул Сесилию на спину и нежно обнял ее.

– Да? И каким же образом? – спросила она, обнимая его за шею.

– Зависит от твоего самочувствия.

– Ах, несколько синяков от пощечин сэра Фергуса – не в счет.

Он прикоснулся пальцем к синяку у нее на щеке.

– Я говорил совсем не об этом.

– А-а… – Сесилия покраснела и ненадолго задумалась, пытаясь оценить, как себя чувствует. И с удивлением обнаружила, что чувствует себя прекрасно. – Со мной все нормально. Да-да, все замечательно.

– Ах, милая, если бы ты знала, как я рад это слышать!

– Я и сама рада, – пробормотала Сесилия, и рука ее скользнула к паху мужа.

Артан с тихим стоном закрыл глаза.

– Я очень боялся сделать тебе больно, – проговорил он хриплым голосом.

– Думаешь, я не боялась? – сказал Сесилия с улыбкой. – А как ты называешь… вот это?

– О, это мое достояние. – Он подмигнул ей, когда она хихикнула. – Достояние, которое теперь принадлежит тебе.

А потом они снова слились воедино, только теперь уже Артан не боялся причинить боль молодой жене, теперь он мог до конца отдаться своим ощущениям. И он почти сразу же обнаружил, что и Сесилия стала более раскованной. В какой-то момент Артан резко отстранился и, перевернувшись на спину, усадил Сесилию верхом на себя. Он улыбнулся, заметив смущение у нее на лице, затем показал, что от нее требуется. Увидев восторг в глазах жены, он тихонько рассмеялся. Сесилия же быстро поняла, как лучше всего оседлать своего мужчину, и вскоре оба достигли вершин блаженства. А когда Сесилия рухнула со стоном ему на грудь, он крепко обнял ее.

Они долго лежали в объятиях друг друга. Наконец Сесилия спросила:

– И все? Наша первая брачная ночь закончилась?

Он поцеловал ее в макушку.

– К сожалению, это так, женушка. У нас обоих был очень трудный день. Как только встанет солнце, мы тронемся в путь.

С губ Сесилии сорвался тяжкий вздох, но Артан не услышал от нее ни слова жалобы.

– Да, конечно. День и в самом деле выдался долгий и трудный. Ты сражался с целой армией, меня похитил сэр Фергус, а потом мы несколько часов спасались от погони.

– Насчет армии – это, конечно же, преувеличение, – с улыбкой заметил Артан. – Но мне и впрямь пришлось несладко. К счастью, у Доналдсонов и Огилви оказалось слишком мало хороших воинов.

– В Данбарне в них нет особой нужды.

– Что ж, это сыграло мне на руку. Хотя должен сказать, ты очень рисковала, когда осыпала ругательствами сэра Фергуса. Да-да, ужасно рисковала.

– Ну и что? Просто я не сдержалась, вышла из себя. И еще я боялась, что ты погиб. Когда же я выплескивала на этого негодяя свой гнев, то забывала о страхе за тебя. А потом он дал мне пощечину и пнул ногой, и я решила держать себя в руках. Но затем заметила твой нож, которым ты разрезал полотно палатки.

– Правда?

– Да, что-то сверкнуло на мгновение, а потом исчезло. Но я пригляделась повнимательнее и снова заметила, как блеснуло лезвие ножа. – Сесилия вздохнула и погладила руку Артана. Когда она все это вспомнила, ее вновь охватил страх за его жизнь. – У меня появилась надежда, что ты пришел, чтобы меня выручить. Так и получилось. И сэру Фергусу снова не удалось тебя убить. Да, ты снова победил. Правда, мне сначала не верилось, что это ты, но я точно знала: если кто-то пытается тайком проникнуть в палатку, то это не предвещает сэру Фергусу ничего хорошего.

– Выходит, ты не сомневалась, что пришел твой друг?

– По крайней мере, не сомневалась в том, что этот человек хочет мне помочь. Чтобы сэр Фергус не заметил нож, я отвлекла его внимание.

– Он же мог тебя убить!

– Мне так хотелось верить, что ты пришел за мной! Но если бы это оказался не ты, а какой-нибудь вор… Думаю, даже вор не стал бы просто так стоять и смотреть, как на его глазах убивают женщину. По правде говоря, я думала, что сэр Фергус опять даст мне пощечину или пнет ногой. Я не могла предположить, что ему придет в голову меня душить.

– Не могла предположить? Ведь ты издевалась над ним, пренебрежительно отзываясь о размерах его мужского достоинства. Ты довела его до белого каления.

– Я решила, что такое оскорбление подходит больше всего. Но сначала я очень долго соображала, как обругать сэра Фергуса, чтобы ему было обиднее всего.

– Ты всегда предварительно обдумываешь ругательства?

– Да, наверное. А что же мне остается делать? Я ведь не очень сильная и не умею драться. Не умею пользоваться оружием. Поэтому у меня наготове должен быть богатый выбор выразительных и метких словечек, чтобы поразить противника. Чтобы я могла чувствовать себя… свирепой и дерзкой. Кроме того, обычно я мысленно повторяю ругательства, когда злюсь, но должна скрывать свой гнев. В Данбарне так часто бывало.

Артан, не сдержавшись, рассмеялся.

– Должен тебе заметить, что это довольно странная игра, моя милая. Но в ней нет ничего плохого. И вынужден также признать, что ты определенно достигла в ней успехов. Стоит только вспомнить, какими выражениями ты угощала меня, когда я вынул тебе кляп изо рта.

Сесилия улыбнулась и закрыла глаза. Пусть Артана позабавила ее довольно своеобразная игра. Однако он не поднял ее на смех, и это говорило о многом.

А потом она подумала об обещании Артана хранить ей верность. Сесилии ужасно хотелось ему поверить, и презрение Артана к мужчинам, нарушавшим свои брачные обеты, добавляло ей веры. Хотя это противоречило всему, что Сесилия наблюдала в Данбарне, она очень надеялась, что слова ее мужа – правда и он не похож на сэра Эдмунда и подобных ему мужчин. Она точно знала: если Артан не будет хранить ей верность, это станет для нее концом света.

Обнимая жену, Артан почувствовал, как она напряглась, и еще крепче прижал ее к себе. Артан понимал, что Сесилия – весьма своеобразная женщина, с присущими только ей чертами характера, и он подозревал, что у нее слишком много незалеченных душевных ран. В Данбарне она много лет вела жизнь затворницы. Ее намеренно изолировали от всех остальных людей. А когда Сесилия была еще маленькой девочкой, на ее глазах погибли отец и младший брат. Затем, после пережитого потрясения, убитая горем девочка приехала домой, и с тех пор она не знала ничего, кроме постоянной лжи и ледяного равнодушия. Артан поражался, как запуганная девочка могла превратиться в такую ласковую и милую женщину, а не в колючую и замкнутую злючку, обиженную на весь белый свет.

И вот теперь эта женщина принадлежит ему… Как только он сможет это устроить, они непременно совершат церковный обряд венчания. Артан хотел, чтобы их связь стала как можно крепче, хотя не понимал, почему это настолько важно для него. Но это действительно было очень важно. Сесилия Доналдсон стала его суженой, его нареченной женой. И сегодняшняя ночь послужила тому подтверждением.

Артан положил жене руку на грудь. Сесилия что-то пробормотала во сне и уткнулась лицом ему в плечо. Артан закрыл глаза и с улыбкой подумал: «Вот как мне хотелось бы проводить каждую ночь».

Глава 13

Жарко. Ей было очень, очень жарко. Проснувшись, Сесилия поняла, что Артан страстно целует ее. Она обняла его за шею и ответила на поцелуй, а ощутив жар его тела, затрепетала от желания. Хотя прошло уже три дня, как она стала его женой, Сесилия не переставала изумляться тому, как уверенно она себя чувствовала рядом с ним. Но как же ему удавалось возбуждать в ней такое неистовое желание?

Она попросила Артана лечь на спину и, удивляясь собственной дерзости, уселась на него верхом. Близился рассвет, и Сесилия твердо решила, что до восхода солнца воплотит в реальность некоторые из своих жарких снов. Причем во всех этих снах главным действующим лицом был Артан – обнаженный и находившийся в полной ее власти. Она собиралась доставить ему сейчас невероятное удовольствие и очень надеялась, что Артан не будет шокирован ее действиями. Только бы он ее не остановил.

Артан тихо стонал, когда Сесилия целовала ямку на его шее. И, глядя ей в лицо, с удивлением думал: «Что же она собирается делать?» Да, жена очень его заинтриговала. Похоже, женушка быстро вошла во вкус и стала на редкость страстной любовницей. Артан охотно принимал ее игры, позволяя ей делать с ним все, что она захочет. Когда же до него дошло, куда именно ведут ее поцелуи, глаза его расширились, и он замер в предвкушении…

Ощутив, как пряди ее волос коснулись его паха, Артан вздрогнул и снова застонал – ему вдруг захотелось, чтобы Сесилия побыстрее сделала то, что собиралась сделать. «А может, она вовсе не собирается это делать?» – внезапно промелькнула мысль. Действительно, Сесилия была слишком неискушенной, чтобы понять, что это может понравиться мужчине. И поэтому Артан молчал, затаив дыхание, молчал в ожидании дальнейших действий жены. За всю жизнь ему только дважды доставляли такое удовольствие: один раз это делала дочка кузнеца, а другой – потому что он заплатил за это. И он не посмел бы просить молодую жену, чтобы она доставила ему подобное удовольствие.

Почувствовав тепло ее губ на своей плоти, Артан в восторге затрепетал, он был словно в бреду. Перебирая пальцами густые локоны Сесилии, он крепко прижимал ее к себе. Ему захотелось громко выкрикнуть ее имя, но он не мог вымолвить ни слова. Он хотел наслаждаться этими чудесными ощущениями как можно дольше.

Прошло еще несколько мгновений, и Артан понял, что больше не может сохранять над собой контроль. Схватив Сесилию под мышки, он посадил ее на себя верхом. Лихорадочный румянец у нее на щеках, горящие глаза, жар ее тела – все это свидетельствовало о ее любви к нему, и Артан уже не мог медлить, он должен был погрузиться в нее как можно быстрее.

После этого прошло еще много времени, прежде чем Артан нашел в себе силы пошевелиться. Приподняв голову, он посмотрел на женщину, лежавшую на его груди, и с удовлетворением улыбнулся. Все, что делала Сесилия, наполняло Артана гордостью и тешило его самолюбие. Он с улыбкой сказал себе: «Если она будет продолжать в том же духе, ты вскоре можешь превратиться в очень тщеславного человека». До встречи с Сесилией он никогда не чувствовал себя таким желанным, каким чувствовал с ней. Какой же болван этот сэр Фергус! Главное сокровище Данбарна вовсе не сундуки с золотом и не плодородные земли, а малышка Сесилия. Артан поцеловал жену в макушку и уложил рядом. Заметив, как она краснеет и стыдливо прячет взгляд, он широко улыбнулся.

– Тебе не стоит дарить такое безмерное наслаждение мужчине по утрам, милая женушка, – сказал Артан, вставая и потягиваясь. – Особенно когда ему нужны силы для того, чтобы продолжать долгий путь.

Сесилия округлила глаза, затем улыбнулась. Потом стала торопливо одеваться, и душу ее переполняло ликование. Слова Артана нисколько не походили на нежные заверения в вечной любви, но после этих слов все страхи покинули ее. Она уже не боялась того, что неприятно удивила мужа и что он теперь испытывает к ней отвращение. У нее словно камень с души свалился. И еще Сесилия сделала для себя неожиданное открытие: когда она чувствовала, как Артан трепещет под ее руками и губами, она все сильнее возбуждалась.

Одевшись, Сесилия ненадолго оставила их лагерь под открытым небом, чтобы немного пройтись и поразмышлять. Она чувствовала, что где-то в глубине души… Да, да, ей чего-то не хватало, и она понимала, чего именно. Хотелось слышать от Артана признания в любви и ласковые слова. Что же касается ее самой, то она уже знала, что любит Артана. Более того, она давно об этом догадывалась. Однако Сесилия подозревала, что такие мужчины, как Артан, с неохотой признаются даже самим себе, что испытывают к кому-то нежные чувства. Но он желал ее и был готов всегда ее защищать. И он общался с ней как с равной. С ним она чувствовала себя в полной безопасности, и он поклялся хранить ей верность. Разве этого не достаточно? Зачем ей клятвы в вечной любви? Разве не глупо испытывать из-за этого беспокойство? Ведь многие женщины даже мечтать не смеют о таком муже, как Артан! Другая бы на ее месте каждый день на коленях благодарила Господа зато, что послал ей такого замечательного супруга. Нельзя быть такой неблагодарной и ненасытной, нельзя требовать от жизни все больше и больше.

После короткой прогулки Сесилия вернулась в лагерь, и Артан протянул ей ломоть хлеба с куском сыра. Она увидела, что Молния уже оседлана и готова к дороге. И еще она с удовлетворением отметила, что Артан прекрасно подготовлен к походной жизни – наверное, сказывалось обучение дяди Ангуса, у которого он воспитывался.

Он обнял Сесилию за плечи и ласково ей улыбнулся.

– Что тебя так забавляет? – спросила она, взяв у него из рук бурдюк с вином и сделав глоток.

– Не забавляет, а радует. Сегодня на закате мы наконец-то будем в Гласкриге.

– И нигде не видно никаких следов сэра Фергуса и его людей?

– Никаких. Но я сомневаюсь, что он вернулся домой. Хотя очень может быть, что ряды его сторонников изрядно поредели. – Артан нахмурился. – Если только он не объединится с теми из наших мест, кто давно мечтает увидеть Ангуса поверженным.

– Значит, у дяди Ангуса есть враги?

– Да, есть. Но ты не волнуйся. Им еще ни разу не удавалось одержать над ним верх. – Артан чмокнул жену в лоб, привязал бурдюк с вином к седлу, а затем усадил Сесилию на лошадь. – С кем бы сэр Фергус ни заключил союз, едва ли такой союз продержится долго. Наши недоброжелатели довольно быстро поймут, что к чему. Они смекнут, что новоявленный рыцарь – трус и глупец. И поверь мне на слово, очень скоро обнаружится, что его союзники сбежали и оставили сэра Фергуса на милость судьбы. Не говоря уже о том, что не только Ангус – все в наших краях недолюбливают жителей шотландской равнины, – добавил Артан, сев за спиной жены и взяв поводья.

Сесилии стало обидно, и она пробормотала:

– Но почему вы все так не любите шотландцев с равнины?

– Все объясняется просто, милая женушка. Слишком уж они похожи на англичан.

Сесилия сочла такое суждение нелепым и несправедливым, но предпочла сейчас не оспаривать его. Все свое внимание она сосредоточила на окружавшем их пейзаже – он поразил ее своей суровой красотой. И Сесилия открыла для себя, что эта красота ее прямо-таки завораживает. Правда, она понимала, что людям, жившим на такой земле, приходилось ежедневно бороться за существование. Возможно, именно это и являлось причиной, по которой горцы презирали жителей равнины. Ведь те жили в более благоприятных условиях, на более плодородной земле, и климат на шотландской равнине был более мягким, чем в горах.

Прижимаясь к груди Артана, Сесилия думала о своем дядюшке. Она не виделась с ним целых двенадцать лет. Не виделась из-за того, что опекуны делали все возможное, чтобы разлучить ее с Ангусом Макрейсом. И Сесилия очень сожалела о том, что совсем не знала своего ближайшего родственника. Он был для нее абсолютно незнакомым человеком. Ей вдруг пришло в голову, что следует расспросить Артана, чтобы побольше разузнать об Ангусе. Сесилия решила, что непременно сделает это после того, как немного вздремнет. «Замужество – довольно утомительная вещь», – с улыбкой подумала она, закрывая глаза.

Заметив, что жена улыбается во сне, Артан тоже улыбнулся. Он надеялся, что она видит сон о нем и об их безудержной страсти. Он давно уже сделал для себя вывод: ему очень повезло с женой. Она без единой жалобы разделяла с ним все тяготы долгого и утомительного путешествия и безропотно переносила долгое молчание – не донимала бесполезными разговорами. Похоже, что Сесилия давным-давно простила его за то, что он обманом увез ее из Данбарна. Она простила его еще до того, как узнала: все, что он поведал ей о злодеяниях сэра Фергуса и Доналдсонов, – чистая правда. «И еще моя жена – очень чувственная женщина», – подумал Артан, расплываясь в улыбке. Никогда и ни с кем не предавался он такой необузданной страсти, какую разделял с ней.

Однако он прекрасно знал: над их счастьем нависла зловещая тень. Ведь он до сих пор так и не рассказал ей о договоре, который они с Ангусом заключили. Артан понимал, что это – большая ошибка с его стороны, но не знал, как ее исправить. К концу дня они будут в Гласкриге, и Артан решил, что лучше отложить неприятный разговор. Если Сесилия увидит собственными глазами все то, что достанется им обоим, ей, возможно, будет легче его понять. И еще Артан надеялся, что придумает способ, как предварительно подготовить жену к серьезному разговору. Да, ее следовало подготовить, чтобы правда не стала для нее ужасным потрясением. Но для этого требовалась изрядная доля хитрости, которой – Артан это понимал – он был начисто лишен. Но ему больше ничего не приходило в голову, поэтому он решил остановиться именно на этом своем решении. Как только Сесилия проснется, он начнет подготавливать почву для своего чистосердечного признания.

Когда вдали показался Гласкриг, Сесилия пробормотала:

– Я запомнила его другим. На самом деле он гораздо больше, чем я думала.

– В детстве нам все представляется совсем другим, – заметил Артан с улыбкой.

Сесилия в задумчивости кивнула:

– Да, возможно. Но неужели все это достанется Малькольму? – Она невольно нахмурилась.

– Дело в том, что этот человек – ближайший родственник Ангуса, – уклончиво ответил Артан. – Ближайший из родственников-мужчин, – добавил он, немного помолчав.

– Я очень смутно помню Малькольма. Но мне трудно представить его в роли лэрда Гласкрига.

Артан тоже не мог такое представить. И он очень надеялся, что Сесилия не забудет свои слова о Малькольме, когда узнает правду. Что ж, прекрасно, что ему удалось навести жену на мысль о том, что нельзя допустить, чтобы Малькольм стал здесь лэрдом. Но сумеет ли Сесилия понять их с Ангусом, когда он честно расскажет ей о сделке? «Как бы то ни было, плохая отговорка все же лучше, чем никакая», – решил Артан.

Вскоре они въехали в ворота Гласкрига, и вокруг них тотчас же собралась огромная толпа. Артан понимал, что должен как можно скорее отвести Сесилию в спальню. Она будет отдыхать после долгого пути, а он тем временем поспешит к Ангусу и попросит, чтобы тот некоторое время держал рот на замке и не упоминал при ней о сделке. Артан надеялся, что старик еще никому не рассказал об их договоре. Например, Малькольму, подумал он, увидев приближавшегося к ним молодого человека.

Когда Артан, спрыгнув с лошади, помог спешиться Сесилии, Малькольм уже стоял прямо перед ними. Артан тут же заметил, что Малькольм пожирает глазами его жену, и ему захотелось как следует проучить кузена, захотелось сбить с него спесь и стереть с его лица похотливую ухмылку. Сжав кулаки, он шагнул к Малькольму, но тотчас же почувствовал, как Сесилия схватила его за руку.

Артан вздохнул и скрепя сердце остановился. Если бы встреча с кузеном переросла в драку, Сесилия бы очень расстроилась. Она впервые за последние двенадцать лет приехала в Гласкриг, который не видела с детства, и ужасно нервничала. Так что не следовало сразу же устраивать шумный скандал.

– Малькольм, познакомься, это Сесилия Доналдсон. – Артан решил, что не станет объявлять об их с Сесилией браке, пока не переговорит с Ангусом. Старик огорчился бы, если бы узнал такую новость не из первых уст. – Она приезжала сюда двенадцать лет назад. Приезжала со своим отцом и маленьким братиком. Сесилия – племянница Ангуса.

– Да-да, помню-помню! Люди с равнины! – усмехнулся Малькольм.

Бросив взгляд на жену, Артан чуть не рассмеялся. У нее сейчас было такое лицо, словно ей хотелось ударить Малькольма. Конечно же, Сесилия расценила слова Малькольма как оскорбление. Она гордилась своим отцом и краем, где выросла, несмотря на все несчастья, которые отравляли ее жизнь. Однако Сесилия прекрасно знала: у горцев замечание Малькольма считалось оскорблением.

– Сейчас все это не имеет значения, – сказал Артан. – Мне кажется, Сайл хочется побыстрее смыть с себя дорожную пыль и немного отдохнуть перед обедом в Большом зале.

– Сайл хотелось бы знать, почему ты представил меня под фамилией Доналдсон, – прошептала она ему на ухо.

– Ангусу не понравится, если мы объявим о нашем венчании прямо здесь, во дворе замка, – прошептал в ответ Артан.

– Да, разумеется, – кивнула Сесилия. – Думаю, он первый должен узнать об этом.

Тут Артан распорядился, чтобы один из слуг занялся его лошадью. А двум другим велел отнести в спальню седельные вьюки и мешок с вещами Сесилии. Он чуть не выругался, заметив, что слуги, уходя, многозначительно переглядывались и улыбались. Конечно же, они подумали, что Сесилия – всего лишь какая-то женщина, любовница, которую он привез к себе в Гласкриг. Ему хотелось побыстрее увести жену со двора, но их на каждом шагу останавливали Макрейсы, пытавшиеся завести с ним беседу и донимавшие бесконечными расспросами. Когда же они наконец вошли в замок, Сесилия сказала:

– Мне показалось, что эти люди хотят поговорить с тобой подольше. – Она с удивлением посмотрела на мужа. – Почему же ты не потолкуешь с ними? А вдруг что-то важное? Нам ведь с тобой спешить некуда, верно? Не волнуйся, я могу подождать, пока ты поговоришь с ними.

– Нет, милая, если бы у них и в самом деле были важные дела, я бы от них так просто не отделался. Ты же заметила, что никто не увязался за мной в замок?

– Да, верно. Думаю, ты прав.

– Вот и хорошо, дорогая. А теперь пойдем скорее в мою спальню. Я скажу, чтобы тебе нагрели воду.

– Отличная мысль. Кажется, я насквозь пропиталась пылью. Хочу смыть с себя всю дорожную пыль, перед тем как мы проведаем дядю Ангуса. Ведь он… на смертном одре?

– К счастью, он не на смертном одре, – с выражением раскаяния на лице прошептал Артан. Он кивнул на рослого и крепкого мужчину, спускавшегося по лестнице им навстречу.

– Уже нет?.. – не поняла Сесилия. – Боже, неужели кто-то из родственников во дворе замка сообщил тебе скорбную весть о его кончине?

– Нет, милая, он не скончался, – ответил Артан в некотором смущении; он старался не смотреть на жену.

Ангус же остановился на последних ступенях лестницы, пристально посмотрел на Сесилию, и глаза его наполнились слезами. Спустившись еще на одну ступеньку, он погладил племянницу по волосам и, глядя на нее с нескрываемой любовью, чуть хрипловатым голосом проговорил:

– Малышка, да ты ведь вылитая мать. Мне даже кажется, что ты – моя крошка Мойра, воскресшая моя сестренка!

– Спасибо, дядюшка. – Сесилия видела в глазах Ангуса неподдельное чувство. Когда она поняла, что дядя по-настоящему рад встрече с ней, от ее неуверенности не осталось и следа. – Ваши слова, дядя, – самая лучшая для меня похвала. Поверьте, я счастлива, что снова встретилась с вами.

Ангус вдруг крепко обнял племянницу, и та с удивлением подумала: «Какие же у него сильные руки… Неужели он действительно был при смерти?» Сесилия бросила вопросительный взгляд на мужа, стоявшего рядом, и заметила, что Артан смотрит на Ангуса с интересом и в то же время – с некоторым раздражением. Тут она наконец-то поняла: сэр Ангус вовсе не собирался умирать. Очевидно, ее дядюшка – большой хитрец. Он совершенно не походил на старика, Находящегося одной ногой в могиле.

– Ангус, можно поговорить с тобой с глазу на глаз? – спросил Артан; он по-прежнему старался не смотреть на жену.

– Попозже, мой мальчик. Еще будет время поговорить.

– Нет, это срочно. Мне действительно нужно с тобой потолковать. Разговор очень серьезный, и его нельзя откладывать.

– Кажется, я догадался, что ты хочешь мне сообщить. Наверное, вы с Сесилией собираетесь пожениться. – Ангус похлопал молодого человека по спине и подмигнул племяннице.

Собравшись с духом, Артан заявил:

– Мы уже поженились. Несколько дней назад мы совершили традиционный обряд, то есть без священника. А теперь мы можем с тобой поговорить наедине минутку-другую?

Ангус расплылся в улыбке:

– Нет никакой нужды таиться. В традиционном венчании нет ничего постыдного. Но я позабочусь о том, чтобы все было честь по чести, и чтобы священник совершил церковный обряд. Все-таки вступает в законный брак не кто-нибудь, а мой наследник!

Сесилия нахмурилась:

– Но, дядюшка… Твой наследник – Малькольм. А я замужем за Артаном.

– Разумеется, за Артаном. За кем же еще? Я все понимаю, малышка. И раз вы поженились, то теперь мой наследник Артан. Мы с ним так договорились. Перед тем как он поехал за тобой в Данбарн. Теперь Малькольм не будет моим наследником. – Довольный положением вещей, Ангус потирал руки. – Ох, дети мои, теперь-то мне можно умереть спокойно. Теперь я знаю, что мое место займет достойный человек – добрый и сильный. Уж при нем-то Гласкриг непременно будет расцветать! Когда Артан станет здесь лэрдом, никто не посмеет сунуть сюда нос! И очень хорошо, что в ваших детях будет больше крови Макрейсов, чем в потомстве Малькольма. – Ангус вдруг нахмурился. – Что с тобой, милая? Да на тебе просто лица нет!

– Разве? – пробормотала Сесилия. Слова Ангуса ошеломили ее, и ей казалось, что ее сердце вот-вот разорвется. Сделав над собой усилие, Сесилия повернулась и пристально посмотрела на своего мужа, на своего возлюбленного – на предателя Артана.

Увидев боль в глазах жены, тот спешно проговорил:

– Успокойся, Сайл, я тебе сейчас все объясню.

– Объяснишь? Что ты можешь мне объяснить? Вы договорились с дядюшкой, что ты женишься на мне для того, чтобы он назначил тебя своим наследником, не так ли?

Артан понял, что надо побыстрее успокоить Сесилию. То есть должен был изречь что-то мудрое, что-то очень значительное, но при этом ни в коем случае не лгать. Но в голову ничего не приходило, и он выдавил из себя лишь хриплое «да».

Сесилия даже представить не могла, что кто-то может обидеть ее так сильно, как обидел сейчас Артан. И вместе с тем она не очень удивилась, обнаружив, что ее муж оказался совсем не таким, каким казался. Слишком уж хорошо у них с Артаном все складывалось… Да, слишком уж хорошо, а в жизни так не бывает. После долгого и мучительного молчания она с горечью в голосе спросила:

– И когда же ты собирался сообщить об этом мне?

– Когда мы покинули Данбарн, я только и думал об этом – пытался выбрать подходящий момент и найти нужные слова. Но у меня язык не поворачивался сказать…

– Что ж, ясно. Наверное, не так-то легко заявить девушке напрямик: «Выходи за меня, пожалуйста, замуж, потому что мне ужасно хочется стать настоящим лэрдом!»

– Все совсем не так…

– Не так? Все это время ты лгал мне!

– Я не лгал.

– Разве?

– Просто… не сказал тебе всей правды… – Увидев, что глаза Сесилии сверкнули гневом, Артан понял: его слова звучали совершенно неубедительно. Впрочем, он и сам это понимал.

Тут Сесилия шагнула к нему и тихо проговорила:

– Иногда, сэр Артан, это одно и то же. Не говорить всей правды – все равно что лгать. – Сказав это, она отвернулась от мужа и начала подниматься по ступенькам; и ей казалось, что она взбирается на крутую гору. – С вашего разрешения я пойду в мою комнату, чтобы принять ванну и отдохнуть, – добавила Сесилия, оглянувшись (ударение на слове «моя» резануло Артана по сердцу).

– Я присоединюсь к тебе позже.

– Нет. Если ты все еще желаешь стать лэрдом.

– Не волнуйся. Мне кажется, твоя молодая женушка стращает тебя, – проговорил Ангус, натянуто улыбаясь.

– Да, конечно, – кивнул Артан. Тяжело вздохнув, он сказал: – Нам с тобой нужно подняться в комнату в верхнем этаже и потолковать с глазу на глаз. Мне надо многое тебе рассказать.

– Разве ты сейчас не догонишь свою жену и не успокоишь ее?

– Ей требуется время, чтобы остыть.

Лишь спустя несколько часов Артан решился пойти в свою спальню, которую Сесилия во всеуслышание объявила «своей комнатой». К счастью, она не заперлась от него, и он, осторожно приоткрыв дверь, окликнул жену. В тот же миг в него полетел кувшин с водой, от которого он, пригнувшись, едва успел увернуться. Кувшин ударился о дверь и разбился вдребезги, а вода пролилась на голову Артана. Молодой человек поспешно ретировался; теперь у него уже не было сомнений в том, что ему придется провести эту ночь одному. Впрочем, ничего страшного. Возможно, ночь, проведенная в одиночестве, пойдет жене на пользу.

Сесилия невидящим взглядом уставилась на дверь – туда, где только что стоял ее лживый, подлый, недостойный супруг. Несколько часов она провела наедине со своими грустными мыслями и выплакала все слезы. А теперь ее переполняла злость – на Артана и на саму себя. Как могла она оказаться такой глупой?! Как могла подумать, что нужна Артану?! И как ей могло прийти в голову, что он женится на ней ради нее самой, а не ради корысти?! Ведь все это время он мечтал только об одном – стать лэрдом Гласкрига. Она больше не желает его видеть. И уж тем более – говорить с ним! Уж ей-то прекрасно известно, какой он мастер уговаривать. Как же быстро ему всегда удавалось склонить ее на свою сторону! Но теперь она стала умнее и больше не поддастся на его уговоры. Только надо не видеть его какое-то время, чтобы залечить душевные раны. Нужно собраться с силами, чтобы его слова и поцелуи не имели над ней прежней власти. Да, ей понадобится время, чтобы сковать свое разбитое сердце толстым слоем льда.

Глава 14

– Напрасно ты не рассказал ей всю правду о нашем договоре.

– Да, знаю! – Артан метнул гневный взгляд на Ангуса, восседавшего во главе стола в кресле лэрда. Сэр Ангус не очень-то походил на человека, который несколько недель назад заявлял, что находится одной ногой в могиле.

– Никак не могу взять в толк, почему Сесилия так расстроилась, – пробормотал Беннет, намазывая медом ломоть хлеба. – Другая бы на ее месте обрадовалась, что может принести мужу такое богатое приданое.

– Я тоже так думаю, – сказал Артан. – Но Сесилия, к сожалению, думает иначе, и у меня давно уже появилось предчувствие, что она воспримет все это чрезвычайно болезненно. Поэтому мне следовало откровенно рассказать ей об этой сделке с Ангусом. Да, следовало рассказать сразу после того, как мы покинули Данбарн.

«Вот уже два дня она не пускает меня в спальню», – со вздохом подумал Артан. В первый вечер, когда он попытался войти в спальню и поговорить с ней, она запустила в него кувшином с водой, и он решил, что лучше отступить. Вчера вечером он снова попытался наладить отношения, но жена швырнула в него камень, и ему, к стыду своему, опять пришлось спасаться бегством, так как у него имелись подозрения, что Сесилия заранее подготовилась к встрече с вероломным мужем и запаслась целой грудой камней. Артан по-прежнему надеялся, что жена успокоится, но никак не мог решиться зайти к ней.

– Может, ты сам поговоришь с ней? – сказал он, повернувшись к Ангусу, в очередной раз наполнявшему свою тарелку (аппетиту «умирающего» можно было только позавидовать). – Замолвил бы за меня словечко, прежде чем отправляться на свое так называемое смертное ложе. – Артан и его кузен Беннет едва удержались от смеха, увидев, какое виноватое выражение появилось на лице сэра Ангуса.

– Ты так долго отсутствовал, что мне хватило времени, чтобы исцелиться и набраться сил, – пробормотал Ангус, опуская глаза.

– Да, разумеется. Так как же? Ведь ты очень хотел, чтобы мы с твоей племянницей поженились, верно? И раз уж все неприятности из-за этой дурацкой сделки, то почему бы тебе не поговорить с Сесилией?

– Клянусь Богом, я пытался это сделать, но всякий раз, когда я завожу с ней разговор о тебе, она грозится меня кастрировать.

Когда Беннет и Ангус дружно расхохотались, Артану ужасно захотелось подняться и столкнуть их лбами. Разумеется, больше всего его беспокоил не гнев жены, а ее смертельная обида. Он не мог не вспоминать о том, какое лицо было у Сесилии, когда Ангус неосторожно упомянул о сделке. Артан прекрасно понимал: Сесилия считала, что он предал ее. Да, она думала, что ее снова предали. А она ведь так ему доверяла! Артан решил, что как можно быстрее поговорит с женой, пока она не привыкла к мысли о его предательстве.

– Да ты, Артан, не переживай, – сказал Беннет. – Просто уложи ее в постель и успокой ласковыми словами, вот и все.

– Уложить в постель? После того, как она угостит меня камнем по голове или разобьет о мою голову кувшин? – Артан сокрушенно покачал головой. – Нет, прежде всего, я должен ей все объяснить. А под градом летящих в мою голову камней это сделать невозможно. К тому же у Сесилии есть все основания негодовать. Я знаю, что заслужил ее гнев. Я думал об этом, когда лежал ночью один в своей холодной постели…

– Нужно было подбросить больше торфа в огонь, – посоветовал Ангус.

Пропустив это замечание мимо ушей, Артан продолжал:

– И я размышлял о том, какие чувства испытывал бы на ее месте. Думаю, что для любого человека это был бы удар по самолюбию. Не знаю, как женщины такое терпят.

Ангус фыркнул и проворчал:

– Хочешь сказать, что женщины никогда не выходят замуж ради богатства и ради земли? Да, верно, некоторые из них и в самом деле мечтают выйти замуж по любви. Но большинство заключают брак из-за денег и титула, а также для того, чтобы получить власть и влияние. И никто их насильно не заставляет выходить замуж. Моих жен, например, никто не принуждал. – Ангус нахмурился. – Не все так просто, как кажется на первый взгляд. Конечно, было бы хорошо, если бы все могли жениться и выходить замуж за того, за кого велит сердце. Но что плохого в том, что люди женятся, чтобы объединять земли и кланы, а также заключать союзы против врагов и набивать себе кошелек? Сдается мне, девушка прекрасно сознает, что именно так устроен мир. Мне кажется, причина ее плохого настроения в том, что она думала, будто ее выбрали по любви, а не из-за выгоды. Тебе просто нужно напомнить ей эту истину, какой бы горькой она ей ни казалась.

– Мне давно нужно было поговорить с ней об этом. К сожалению, я ничего не говорил ей о нашем договоре, и она решила, что для меня нет никакой выгоды от этого брака, решила, что мне надо лишь… В общем, она думала о другом. Я должен извиниться перед ней. Но как это сделать, если она даже не желает впускать меня в комнату?

– Ты можешь поговорить с ней через дверь.

– Да, мне тоже приходило это в голову. Но очень уж не хочется, чтобы все вокруг слышали наш разговор. – Артан поморщился. – Мне ведь придется извиняться перед собственной женой, понимаете?

Ангус с Беннетом энергично закивали, потом Ангус сказал:

– Да, конечно, но что же делать, если по-другому никак не получается? Уж лучше говорить через дверь, чем не говорить совсем.

– Не может же она вечно на меня злиться! – воскликнул Артан.

Ангус пожал плечами.

– Видишь ли, она ужасно упрямая, – проговорил он скорее с гордостью, чем с упреком.

Допив свое вино, Артан поднялся из-за стола. Он решил, что все-таки пойдет к жене – иначе ему пришлось бы провести в одиночестве еще одну ночь. Казалось, уже весь клан был в курсе разногласий между ним и его молодой женой, но Артан не мог сердится на Сесилию из-за этого. Он прекрасно понимал, что сам во всем виноват. Дойдя до двери зала, Артан оглянулся.

– А сэр Фергус так и не объявился? – спросил он.

– Нет. Но я постоянно начеку и не теряю бдительности, – ответил Ангус.

– Очень хорошо. Но лучше бы ты не спускал глаз с Сесилии и проследил за тем, какое количество камней ей удалось собрать во время вчерашней прогулки.

Поднимаясь по крутым узким ступенькам, Артан думал о том, что сказать жене. Он не говорил Ангусу о том, что Сесилия – так ему казалось – по-настоящему его полюбила. Именно поэтому она так огорчилась, когда узнала об их с Ангусом сделке. Мысль о том, что Сесилия, возможно, любит его, вызывала ликование в душе Артана. Но это означало также и то, что рана, которую он ей нанес, была необычайно болезненной, так что едва ли удастся залечить ее быстро и без усилий – одними только ласковыми словами и нежными объятиями и поцелуями. Артан открыл для себя, что искусством любовных утех он владел гораздо лучше, чем предполагал. А вот нежные слова и убедительные речи не очень-то у него получались. Но ради жены придется овладеть и этой премудростью. Надо последовать примеру Сесилии – та без устали упражнялась в ругательствах, желая стать непревзойденной мастерицей по части словесных оскорблений.

«Похоже, именно этим она сейчас и занимается», – подумал Артан, остановившись перед дверью спальни, откуда доносились громкие выкрики.

– Ты грязное подлое ничтожество! – кричала Сесилия. – Жалкий слизняк! Нарыв на заднице дьявола!

За этими словами, являвшимися верхом красноречия, последовал глухой удар, сопровождаемый душераздирающим завыванием. Артан осторожно приоткрыл дверь и заглянул в комнату. Затем переступил порог, поспешно затворил за собой дверь – и глазам его представилась странная картина: его симпатичная, миленькая женушка, сидя на спине Малькольма, лежавшего на полу, ударяла его головой об пол. Артан на несколько мгновений замер, ошеломленный этим зрелищем. Потом заметил, что платье Сесилии разорвано на плече, и сразу же понял, что произошло, и почему молодая женщина избивала Малькольма с такой яростью. Нос Малькольма был разбит в кровь, и он беспомощно взмахивал руками, тщетно пытаясь скинуть со спины маленькую разъяренную женщину. Возможно, такое унижение являлось вполне достаточным наказанием для мерзавца, но Артан все же решил, что Малькольму лучше убираться из Гласкрига как можно быстрее, о чем он и собирался ему незамедлительно сообщить. Он нисколько не сомневался: узнав о том, что произошло в этой комнате, Ангус тотчас же выгонит Малькольма из своего поместья.

– Когда мой муж узнает, что вы пытались со мной сделать, он выпотрошит вас и скормит ваши внутренности свиньям! – закричала Сесилия.

– Сначала, мне кажется, надо позволить ему немного отдышаться, милая Сайл. – Артан стащил жену со спины Малькольма и рывком поставил того на ноги.

Когда Малькольм увидел Артана, его лицо стало белым, как снег в горах. Артан испугался, что он вот-вот грохнется в обморок.

– Она все не так поняла… – пробормотал Малькольм, оправдываясь. – Я вовсе не собирался… Я не…

– Уходи.

Закрыв за Малькольмом дверь, Артан повернулся к жене. И тут до Сесилии наконец-то дошло, что перед ней стоит ее лживый, вероломный муж. Однако он застал ее врасплох. От пережитого потрясения она была не в состоянии схватить то, что попадется под руку, и запустить в голову муженька. Сидя на полу, она молча смотрела на Артана. Он подошел к ней и, подхватив на руки, уселся в большое кресло у камина. Сесилия смотрела на него гневным взглядом, а потом вдруг тихонько вздохнула и поудобнее устроилась у него на коленях.

– Ты не пострадала, моя милая женушка? – участливо спросил Артан, поглаживая ее по спине.

– Нет, он только порвал на мне платье, вот и все. – Сесилия поморщилась и с отвращением в голосе добавила: – А еще он пытался меня поцеловать.

– Но ему это не удалось, верно? Ты ведь, наверное, его оттолкнула?

– Я ударила его коленом по его…

– Да, понимаю. Можешь не продолжать. Теперь понятно, почему у бедняги была такая странная походка, когда он ретировался. – Артан начал поглаживать жену по волосам, расплетая ее толстую косу. – Когда я сообразил, чего он от тебя хотел, мне захотелось ударить его с размаху о стену. Но затем я решил: гораздо унизительнее, когда тебя бьет головой об пол хрупкая женщина. Унизительнее даже для такого, как Малькольм. Да, это было для него наилучшим наказанием. Но если тебе угодно, то я могу догнать его и сломать ему несколько ребер.

– Это было бы очень мило с твоей стороны, но, пожалуй, не стоит. Думаю, случившееся послужило Малькольму хорошим уроком и он больше ко мне не сунется.

Артан покачал головой и, нахмурившись, пробормотал:

– Признаюсь, я не ожидал от него такого.

– Видишь ли, Малькольм сейчас очень нервничает и злится. Ведь он теперь не наследник Ангуса.

– А какое ты к этому имеешь отношение?

– Но ведь я – жена наследника. И я могу подарить своему мужу его собственных наследников. Малькольм рассчитывал, что ты будешь страдать, если я забеременею от него. Тебе пришлось бы признать ребенка своим, потому что мы женаты. Таким способом он хотел расквитаться с тобой.

– Да он спятил! – воскликнул Артан.

– Если мне не изменяет память, я сказала ему то же самое. Похоже, его план был не очень-то хорошо продуман. И я посоветовала ему заглянуть в свинарник, если он так печется о собственном потомстве. Там сегодня разродилась свиноматка, которая принесла целый выводок розовых поросят. Он мог бы выбрать себе любого, если б пожелал. – Артан рассмеялся, а Сесилия, нахмурившись, добавила: – И тогда он вышел из себя и порвал на мне платье.

– То, что ты сказала Малькольму, – одна из твоих заготовок, и ты приберегала ее для такого случая, как этот?

– Нет, просто внезапно пришло в голову. Все вышло само собой. Меня вдруг осенило. Видимо, придумывая все новые и новые ругательства, я научилась сочинять их на ходу.

Сесилия знала, что ей уже пора слезать с коленей Артана, но она не могла найти в себе сил, чтобы высвободиться из его объятий. Не могла даже в тот момент, когда почувствовала, что муж начинает расстегивать ее платье.

– Что ты делаешь? – спросила она и снова нахмурилась. Но внутренний голос нашептывал: «Успокойся, ничего страшного, ведь ты в любой момент можешь встать и уйти от него».

– Я просто хочу убедиться, что у тебя не осталось ссадин, которые следовало бы обработать лечебной мазью, – ответил Артан, стараясь сохранять невозмутимый вид.

Возмущенная столь наглой ложью, Сесилия сделала страшные глаза и заявила:

– По-моему, у Малькольма осталось гораздо больше ссадин и синяков.

Артан потянул за корсаж ее платья, и плечо Сесилии оголилось. Поцеловав ее плечо, Артан ласково произнес:

– Я соскучился по тебе, дорогая. – Он поцеловал жену в лоб.

Она вздрогнула и тихо прошептала:

– Перестань, пожалуйста. – Однако ее слова не имели ничего общего с приказом.

– Ах, Сайл, моя дорогая Сайл, ведь на самом деле тебе хочется сказать мне совсем другое.

– Нет, вовсе нет. Ты ошибаешься. Ничего другого ты от меня не услышишь. Потому что ты лгал мне, – добавила Сесилия прерывающимся шепотом. Лед, в который она все это время пыталась заковать свое сердце, был слишком тонок и не мог защитить ее от боли.

– Успокойся, милая. – Артан целовал мокрые от слез щеки Сесилии. – Ну да, я виноват, я лгал. Хотя мне легче было бы считать, что я просто не говорил тебе всей правды. Но ты права, это тоже одна из разновидностей лжи.

– Ты женился на мне для того, чтобы стать наследником Ангуса! Ты хотел стать лэрдом Гласкрига!

– Ты ведь не поверишь мне, если я буду утверждать, что не хотел стать здесь лэрдом. – Артан распустил корсаж жены до самой талии. – Дорогая, назови хоть одного человека, который отказался бы стать лэрдом. Скажи, кто добровольно отрекся бы от того, чтобы стать полноправным владельцем такого поместья, как Гласкриг? Но все же я женился на тебе не из-за этого. – Артан просунул ладонь под белье Сесилии и принялся ласкать ее груди. – Ну вот, теперь думать мне стало гораздо легче, – сказал он с улыбкой, и Сесилия рассмеялась в ответ.

Когда Артан положил ладонь ей на грудь, Сесилия на мгновение замерла. Когда же он стал ласкать ее своими длинными пальцами, она даже не пыталась сопротивляться. Сесилия сказала себе, что просто выполняет свой долг, потому что муж сейчас откровенно обсуждает с ней их взаимоотношения. Но в глубине души она понимала, что соскучилась по его нежным прикосновениям.

Вспомнив о том, как обидел ее Артан своей ложью, Сесилия снова заплакала. Но даже обливаясь слезами обиды, она хотела искать утешения в его объятиях – и больше нигде. И от этого противоречия ей хотелось плакать еще сильнее. А он так нежно ласкал ее грудь, одновременно покрывая ее лицо поцелуями… Артан вкладывал в свои ласки и поцелуи столько любви, что и от этого тоже хотелось плакать. В последнее время она могла расплакаться по любому поводу. Но настоящая причина слез была ей известна. На самом деле она плакала из-за того, что утратила свою красивую мечту. Утратила глупую мечту о том, что этот сильный и смелый мужчина пожелал ее так сильно, что женился на ней. И она верила в искренность его слов, верила, что нужна ему сама по себе.

– Послушай, Сесилия, я собираюсь сейчас рассказать тебе всю эту историю с договором, – сказал Артан, утирая ее слезы. – Только не плачь, дорогая.

Она всхлипнула последний раз и молча кивнула. Когда Артан завершил свой рассказ описанием своего отъезда из Гласкрига, Сесилия нахмурилась. Все, о чем только что поведал ей муж, звучало очень правдоподобно. Она знала дядю Ангуса всего несколько дней, но все же понимала: предложить Артану такую сделку – вполне в духе ее дядюшки. Из бесед, которые они с ним вели с момента ее приезда в Гласкриг, она узнала, как страстно дядя Ангус мечтал о наследнике. И он ужасно не хотел, чтобы этим наследником стал Малькольм. Сердце ей подсказывало, что рассказ Артана – правда от начала и до конца. Но вместе с тем ей было страшно снова ему поверить. Сесилии казалось, что она не вынесет страданий, если Артан еще раз ее предаст.

Он взял ее лицо в ладони.

– Малышка, я был не прав, держа нашу сделку с Ангусом в тайне от тебя. Теперь я это понимаю. Я опасался, что все получится именно так, как случилось.

– Так почему же тогда не рассказал мне обо всем?

– Потому что не был уверен, что ты согласишься выйти за меня замуж, если узнаешь правду. Я боялся, ты не поверишь, что у меня не было намерения жениться на тебе только для того, чтобы Ангус сделал меня наследником. Я ему так и заявил, и я готов поклясться, что это правда. Большинство людей заключают браки ради какой-то выгоды, будь этой выгодой всего-навсего корова или коза. У меня же совсем ничего нет, потому что я – второй по счету сын. Мы с Лукасом близнецы, но я появился на свет последним. Но никто в моем роду не женится только по расчету. Всегда существует что-то большее. Хотя бы потому, что мы верим в брачные обеты, которые супруги дают друг другу. И раз мы верим в нерушимость брака и знаем, что будем связаны с супругой душой и телом, то должно существовать что-то большее, чем выгода. Именно поэтому в разговоре с Ангусом я старался ясно дать понять: прежде чем жениться, мне нужно встретиться с тобой и познакомиться поближе. Если бы ты мне не понравилась, я бы просто постарался уговорить тебя поехать в Гласкриг, чтобы повидаться с Ангусом.

Сесилия вздохнула и прильнула к мужу. Она находила его слова вполне разумными, однако ее по-прежнему терзали сомнения. Почти вся ее жизнь прошла среди лжи, тайн и недомолвок, и она боялась оказаться такой же доверчивой, какой была раньше. Она понимала, что это не очень справедливо по отношению к Артану, но ее израненная душа жаждала вовсе не справедливости. Ей хотелось уберечься от новой боли.

– Зря ты опасался… Если бы ты рассказал мне обо всем вовремя, я поверила бы в искренность твоих намерений.

– Что случилось, то случилось. Я поступил так, как поступил – утаил от тебя правду. И мне очень жаль, прости меня. Однако я хочу, чтобы ты поняла: я женился на тебе не только из-за того, что хотел стать лэрдом Гласкрига. Ты должна знать, что нас с тобой связывает нечто гораздо большее, чем земля и наследство Ангуса.

Сесилия кивнула:

– Да, разумеется. А как иначе? Ведь нам так много пришлось вместе пережить.

– Значит, теперь я буду допущен в твою постель?

– Постель – это то, что нас с тобой связывает?

– А ты считаешь иначе? – Артан поцеловал жену в губы.

– Ты думаешь, что одной только страсти достаточно? Думаешь, что лишь это нас связывает?

– По-моему, это не так уж мало для начала. К тому же мне действительно не нравится спать одному в холодной постели.

– А тебе не приходило в голову, что можно просто добавить в камин побольше торфа? – Артан рассмеялся, и Сесилия, нахмурившись, спросила: – Чем я так тебя рассмешила?

– Мне смешно, потому что я сегодня пожаловался Ангусу, что сплю в холодной постели, а он посоветовал мне то же самое, что и ты.

Сесилия поморщилась:

– Не уверена, что я в восторге от того, что говорю то же самое, что и дядя Ангус.

Продолжая смеяться, Артан отнес жену к кровати и поставил на ноги. Затем поспешно раздел ее. Когда же он сорвал с нее остатки одежды, Сесилия легла в постель. Артан быстро разделся и лег рядом с ней. Он привлек Сесилию к себе и несколько мгновений наслаждался восхитительным ощущением ее близости. Удовлетворенно вздохнув, проговорил:

– Вот здесь твое место, малышка. Так должно быть, и так будет всегда!

Артан произнес эти слова с такой убежденностью, что Сесилия поняла: он действительно хочет каждую ночь проводить в ее объятиях.

Обвивая руками шею мужа, Сесилия поцеловала его. Хотя они не спали вместе всего две ночи, она обнаружила, что уже изголодалась по нему. Артан же, судя по всему, изголодался точно так же, как она. Склонившись над ней, он внимательно посмотрел ей в глаза. Они словно знакомились заново, и это еще больше подогревало ее чувства.

В этот вечер они любили друг друга так бурно и неистово, словно провели в разлуке не две ночи, а два месяца. Наконец, когда их крики слились воедино, Артан, совершенно обессилев, повалился на Сесилию и пробормотал:

– Ну что, ты по-прежнему считаешь, что я думал только о Гласкриге, когда женился на тебе? – Положив голову на грудь жены, он воскликнул: – О, как я соскучился по тебе!

Сесилия, улыбаясь, ответила:

– Я до сих пор удивляюсь, что такое могло случиться. Ведь мы с тобой были знакомы всего четыре дня – и я среди ночи украдкой выбираюсь из замка и иду на свидание к ручью.

– Да, это было замечательно. Но наверное, нам сейчас не стоит об этом говорить.

– Почему?

– Видишь ли, у меня еще свежи воспоминания, как ты совсем недавно швыряла в меня всем, что попадалось тебе под руку. Мне не очень хочется вспоминать о других случаях, когда ты на меня сердилась.

Сесилия улыбнулась и чмокнула мужа в щеку.

– Я не доверяла тебе. Поэтому неудивительно, что я вышла из себя, когда ты связал меня и увез. Когда же сэр Фергус полностью подтвердил все твои рассказы, я поняла, что ты был прав, и твои слова – истинная правда. Но я с самого начала знала: ты искренне убежден в том, что мне угрожает опасность. Как я могла винить тебя, если ты считал, что своими действиями спасаешь мне жизнь?

– К сожалению, оказалось, что я недостаточно хорошо охранял тебя. Негодяй Фергус похитил тебя прямо у меня из-под носа.

Сесилия пожала плечами:

– Но ведь после этого ты снова меня спас, верно? Только вот от тебя самого я не силах спастись, потому что между нами с самого начала появилась какая-то невидимая связь.

– Да, это правда. Ты понравилась мне с первого взгляда.

Сесилия тяжело вздохнула.

– Фергус наверняка явится за мной.

– Скорее всего – да. Так просто он от тебя не отступится. Он не может допустить, чтобы богатство уплыло у него прямо из-под носа.

– Выходит, я принесу неприятности моему дядюшке.

– Ничего, он привык бороться с трудностями.

– Но раньше эти трудности возникали не из-за меня.

– Ты в этом не виновата. – Артан приподнялся на локтях и поцеловал жену. – Причина неприятностей – алчность и корыстолюбие сэра Фергуса. Разве ты виновата в том, что была помолвлена с этим мерзавцем? Виноваты твои опекуны, которые использовали тебя для своих корыстных целей.

– Оказывается, ты знаешь, как сделать так, чтобы у женщины стало легче на душе, – заметила Сесилия.

Артан пожал плечами:

– Прости меня, пожалуйста.

– Не стоит извиняться. Это правда.

– У меня такое чувство, что меня ты тоже включила в число своих притеснителей.

Сесилия вдруг почувствовала угрызения совести. Залившись краской, она воскликнула:

– Что ты, Артан! Я никогда не считала тебя одним из них. Просто я вдруг обнаружила, что большую часть жизни провела среди лжецов, и поэтому стала относиться ко всему более осторожно. Я начала все подвергать сомнению.

– Так и должно быть. – Сесилия удивленно посмотрела на него, и Артан с улыбкой продолжал: – Я не обижаюсь на это, малышка. Я сам виноват в том, что ты не можешь доверять мне безоговорочно. Зато я твердо решил, что снова завоюю твое доверие.

Сесилия теперь ничего не принимала на веру и понимала, что ей будет нелегко от этого избавиться, но все-таки ей очень хотелось доверять Артану. Ведь она прекрасно понимала: почти никто не женится только по любви. Деньги, земли и поиски новых союзников всегда играли большую роль при заключении браков. Муж вполне резонно напомнил ей об этом. Сесилия не сомневалась в искренности Артана; он и в самом деле не стал бы жениться на ней ради одной только выгоды. Ей это подсказывало ее сердце, и она доверилась своему сердцу. Пусть даже у нее остался неприятный осадок от всей этой истории со сделкой, – но было совершенно очевидно: они с Артаном муж и жена, поэтому должны спать вместе в одной постели. И она не должна встречать мужа у двери в его собственную спальню, обрушивая на его голову потоки ругательств и град камней. Напрасно она так горячилась. Ведь многие мужья на его месте поколотили бы свою жену за это.

Сесилия чувствовала, что снова начинает доверять Артану, и это совсем ее не тревожило. Тревожило другое. Когда Артан целовал ее, она совершенно теряла голову, из-за одного лишь поцелуя забывала обо всем на свете. Возможно, ей следовало проявлять осторожность… А впрочем, нет – она должна довериться ему полностью. Потому что Артан не мог больше скрывать от нее свое влечение к ней. И пусть они стали любовниками совсем недавно, она уже знала, что имеет над ним такую же большую власть, как он – над ней.

Глава 15

Ранним утром в дверь спальни кто-то громко постучал.

– Да открывайте же, черт возьми! – вопил Беннет. – Скорее поднимай свой зад из постели! Они здесь!

Артан почти сразу же понял, о чем речь, и, стремительно вскочив с постели, начал одеваться. Обернувшись, он увидел, что Сесилия, смертельно побледневшая, тоже поспешно одевается. Ему хотелось успокоить жену, однако в голову ничего не приходило.

– Он привел с собой кого-нибудь из горцев? – спросил Артан, направляясь к двери.

– С ним Макайворы. – ответил Беннет, когда Артан открыл ему.

Сесилия подошла к мужу. Пристегнув меч, он порывисто обнял ее и поцеловал. Появление сэра Фергуса у ворот замка помешало им с женой насладиться друг другом этим утром, поэтому Артану очень хотелось поскорее расправиться с негодяем. Увидев страх в глазах Сесилии, он провел ладонью по ее щеке и снова поцеловал.

– Макайворы – враги Ангуса? – спросила она.

– Да, враги, – ответил Артан. – Но выбор их в качестве союзников едва ли можно назвать удачным. На самом деле ими движет не столько ненависть к Ангусу, сколько жажда наживы. Подозреваю, что они сейчас преследуют свои собственные цели – хотят использовать чужаков, чтобы прибрать к рукам Гласкриг.

– Скоро они поймут, что просчитались, – с невозмутимым видом заметил Беннет.

– Совершенно верно, – кивнул Артан. Повернувшись к жене, спросил: – Ты знаешь, кто такая Кривая Кошка?

Сесилия кивнула:

– Да, Ангус познакомил меня почти со всеми.

– Побыстрее разыщи ее. Она – единственная, кто может подготовить женщину к роли жены воина.

– Хорошо, я ее найду, – ответила Сесилия. И добавила дрожащим голосом, с трудом сдерживаясь, чтобы не броситься мужу на шею: – А ты, пожалуйста, береги себя, Артан!

– Вот увидишь, все закончится еще до захода солнца. – Поцеловав жену на прощание, Артан стремительно вышел из комнаты и вместе с Беннетом направился к стенам замка.

Сесилия неспешно заплела косу и попыталась привести в порядок свои чувства и собраться с мыслями… «Я должна набраться мужества, – говорила она себе. – Да, должна, потому что мой муж – воин». Наверное, потому Ангус и хотел, чтобы после его смерти Артан стал лэрдом Гласкрига. А жена воина должна быть стойкой и сильной духом. Должна поддерживать своего супруга, а не быть обузой, докучая ему горькими слезами и жалобными стенаниями. И поэтому она, Сесилия, не посрамит Артана, не проявит слабость. Не поддастся желанию забраться под одеяло и молиться до тех пор, пока битва не завершится.

Сесилия застала Кривую Кошку на кухне. Старуха выкрикивала отрывистые распоряжения собравшимся там женщинам. Занятая делом, Кривая Кошка не сразу заметила Сесилию. Окинув ее внимательным взглядом, она строгим тоном велела ей сесть за стол в дальнем углу кухни.

– Ты будешь нарезать это на бинты, – приказала она, выложив на стол стопку выстиранного старого белья и остро наточенный нож. – А когда закончишь, измельчи вот эти травы, из которых мы изготовим целебное снадобье.

– Может быть, вы поручите мне что-то еще? – Эта работа показалась Сесилии недостаточно трудной и изнурительной для жены воина.

Кривая Кошка подошла к ней вплотную и ласково потрепала молодую женщину по щеке своей шишковатой, мозолистой рукой.

– Не торопись, милая. Ведь ты появилась здесь совсем недавно.

– Да, верно. – Сесилия смутилась. – Хотя я не понимаю, какое это имеет значение.

– Очень большое. Тебе нужно время, чтобы закалиться и привыкнуть ко всему.

– Ох, я очень сомневаюсь, что смогу когда-нибудь привыкнуть к тому, что мужчинам приходится скрещивать мечи и убивать друг друга.

Старуха рассмеялась.

– Если даже одни глупцы отложат мечи в сторону, другие – такие же глупцы – тотчас подберут эти мечи и направят их против безоружных. Что же касается наших мужчин, то они подняли оружие, потому что хотят защитить Гласкриг и нас с тобой. Разве это не благородная цель?

– Да, конечно, – согласилась Сесилия. Взяв со стола чистую тряпку, она сказала: – Хорошо, я возьмусь за это. Но знайте: я имею навыки врачевания. Это единственное, чему меня учили, и я знаю толк в этом деле.

Посмотрев по сторонам и убедившись, что все заняты своим делом, Кривая Кошка снова повернулась к Сесилии:

– Единственное, чему тебя учили? Что это значит?

– Мои опекуны почему-то не учили меня вести домашнее хозяйство. И к тому же леди Анабелла считала, что целительство – занятие, недостойное благородных дам.

Старуха нахмурилась и проворчала:

– Все ясно. Она хотела унизить тебя.

Сесилия чувствовала, что теперь уже может вспоминать о своей прошлой жизни с улыбкой.

– Поэтому я обучалась врачеванию украдкой – так, чтобы леди Анабелла ничего об этом не знала. И если нужно будет лечить раненых…

– Если потребуется, я пошлю за тобой.

Как только старуха удалилась, Сесилия взялась за работу. Она разрезала ножом чистые тряпки на полоски, которые должны были служить бинтами. Сидя в самом углу кухни, Сесилия не видела ни мужчин, готовившихся к кровавому сражению, ни нешуточной мощи их противников. И это было к лучшему, потому что Сесилия сказала Кривой Кошке правду: она никогда не сможет привыкнуть к тому, что Артану время от времени придется встречаться лицом к лицу с людьми, жаждавшими его смерти. Всякий раз, когда Артану придется отправляться на битву с врагом, она будет впадать в панику, хотя ей хотелось скрыть от посторонних, что она ужасно беспокоится за мужа. Оставалось только положиться на милость Бога и надеяться, что обучение военному искусству у дяди Ангуса не прошло для Артана даром.

Артан стоял на крепостной стене между Ангусом и Беннетом и разглядывал людей, собравшихся под стенами Гласкрига. Он почти сразу заметил, что Макайворы о чем-то оживленно спорят с воинами Огилви; при этом некоторые из них указывали в сторону деревни – очевидно, обсуждали, как поступить с деревушкой. Артан подозревал, что Макайворы хотели сохранить ее и не сжигать, потому что надеялись, что в скором времени приберут деревню к рукам. Что же касается жителей, то Артан не очень за них беспокоился, потому что все они, как и большая часть скота, уже находились за стенами Гласкрига. К тому же им и раньше приходилось отстраивать деревню после пожара. Так что если возникнет необходимость, они сделают это снова.

– Чует мое сердце: старик Макайвор оставил свои земли под плохой охраной, – тихо проговорил Ангус.

– Может, отправить весточку Даффам? – предложил Артан.

Ангус рассмеялся:

– А что, неплохая мысль. Надо их проучить. Когда после неудачной попытки захватить чужие земли Макайвор вернется домой, он обнаружит, что его собственные земли захватил Йен Дафф. Это послужит старику Макайвору хорошим уроком. А болван на белом жеребце и есть сэр Фергус?

Взглянув на человека на рослом белом коне, Артан кивнул:

– Да, он самый. И, насколько я вижу, помощь Макайворов была ему крайне необходима. Похоже, чуть ли не половина его собственного войска дезертировала.

Не сводя глаз с сэра Фергуса, Ангус пробурчал:

– Да у него же совсем нет подбородка. Кому пришло я голову выдать красавицу Сесилию за такого урода?

Артан рассмеялся, вспомнив, что жена говорила о подбородке сэра Фергуса то же самое. Хотя Ангус не занимался воспитанием племянницы, у Сесилии с дядюшкой было много общего. Зная Ангуса, Артан догадывался, что старик заметил в характере племянницы фамильные черты Макрейсов, и, конечно же, это не могло не радовать дядю. Артан тоже был этому рад. Хотя Сесилия воспитывалась в равнинной части Шотландии, у нее была душа истинной горянки, и ей совершенно не были свойственны жестокость, жадность и лживость опекунов. Ее душа осталась чистой и незапятнанной. Изолировав Сесилию от родственников и друзей, опекуны, сами о том не подозревая, оказали ей услугу. Но когда Артан вспоминал о шрамах на спине жены, ему хотелось поскорее увидеть Анабеллу и Эдмунда на виселице.

– Я приехал, чтобы забрать свою невесту! – прокричал сэр Фергус.

– А может, прикончить его побыстрее – и разом покончить со всем этим? – пробормотал Ангус.

– Не искушай меня, – ответил Артан и с гневом взглянул на сэра Фергуса; ему ужасно хотелось покончить с негодяем раз и навсегда. – У вас здесь нет никакой невесты, поэтому советую вам сейчас же возвращаться домой! – закричал он. – А то вам не поздоровится!

– Но Сесилия Доналдсон была обещана мне, а вы похитили ее накануне свадьбы!

– Если быть точным, это произошло за десять дней до свадьбы. Однако давайте не будем отвлекаться на такие пустяки, как выяснение числа дней, остававшихся до свадьбы. Полагаю, сейчас нас с вами должно интересовать только одно: теперь Сесилия – моя супруга. Вы сами слышали, как мы с ней объявили об этом.

– Никогда не слышал ни о чем подобном.

– Я предполагал, что вы будете все отрицать, поэтому в небольшой деревушке мы заключили брак в присутствии трех свидетелей, каждый из которых приложил свою руку к брачному документу. А посему – утрите слезы и отправляйтесь домой.

– Нет, Сесилия Доналдсон была обещана мне. И я собираюсь забрать ее отсюда. Если у вас не хватает ума и чести выдать ее мне – законному жениху, – тогда мы снесем эти ворота и заберем мою невесту силой.

– Убирайтесь прочь! – крикнул Ангус.

– А что, у него и впрямь на геральдической эмблеме изображена свинья? – спросил Беннет, когда разъяренный сэр Фергус отъехал от стен.

– На самом деле там изображен встающий на дыбы вепрь, – ответил Артан. Теперь он уже почти не сомневался в том, что придется вступить в бой с людьми сэра Фергуса и людьми Макайворов.

Внезапно послышалось какое-то хрюканье, и Артан невольно улыбнулся; оказалось, что хрюканье свиней изображали защитники Гласкрига, собравшиеся у стены. Очевидно, все уже знали о том, что изображено на знаменах сэра Фергуса.

Артан оценил удачную шутку по достоинству, но он не представлял, до какой степени она удачна. Взбешенный сэр Фергус решил немедленно начать бой. Он приказал своему войску начать атаку, но, восседая на своем рослом белом жеребце, держался на безопасном расстоянии от стен крепости.

Вскоре стало ясно, что лэрд Макайвор не одобрил столь неожиданного для всех наступления; он дал своим воинам разрешение действовать по собственному усмотрению – либо вступить в бой, либо воздержаться. Немногие из его людей решились броситься на приступ и поддержать плохо подготовленный штурм укрепленных стен крепости. Артан же, защищая стены Гласкрига, размышлял о том, сколько времени пройдет, прежде чем люди сэра Фергуса поймут: бессмысленно отдавать свою жизнь ради труса и болвана, который не дорожит их жизнью.

– Миледи, Кривая Кошка просит вас прийти и показать, как вы умеете лечить людей! – прокричала с порога кухни какая-то девушка.

Сесилия повернулась к двери, но девушка уже исчезла. Отложив в сторону травы, которые она тщательно измельчала для приготовления лечебных снадобий, Сесилия направилась к Большому залу – там решено было лечить раненых, если таковые появятся. Даже сидя в самом дальнем углу кухни, Сесилия услышала, как началось сражение. Страх за жизнь Артана, который она стремилась скрывать от всех, не покидал ее ни на минуту. Как она ни старалась – не могла не думать о том, что ее муж и дядюшка находились на стенах замка под градом стрел.

Сесилия в страхе переступила порог Большого зала. В воздухе витали тяжелые запахи крови и пота. В зале уже собралось множество воинов, которые ждали, когда их раны обработают и перевяжут. Подойдя ближе, Сесилия, к своему огромному облегчению, обнаружила, что раны в основном не опасные – главным образом то были царапины от стрел. Несколько человек получили более серьезные ранения, и только состояние двоих оказалось тяжелым и вызывало опасения за их жизнь.

– Милая, ты и впрямь умеешь лечить людей? – спросила Кривая Кошка.

– Одна старая знахарка утверждала, что у меня способности к целительству. Говорила даже, что я кое в чем превзошла ее, – в смущении ответила молодая женщина.

– А эта знахарка действительно знала толк в целительстве?

– Да, конечно. Люди приходили издалека только ради того, чтобы просто увидеть ее.

– Раз так, тогда иди за мной.

Они подошли к высокому и худощавому молодому человеку, распростертому на одном из столов, поставленных вдоль стены. Сесилия мысленно молилась о том, чтобы оправдать доверие, которое ей оказали. У юноши оказалось три раны от стрел, одна из которых, видимо, находилась недалеко от сердца. Другая же стрела торчала у него из бедра, и Сесилия сразу же узнала в ней стрелу Доналдсонов.

– Я немного опасаюсь вынимать стрелу, – призналась Кривая Кошка. Она говорила очень тихо, чтобы никто не мог услышать ее слова. – Как бы мальчик не умер от сильного кровотечения.

Сесилия внимательно изучала, как расположена стрела, угодившая в бедро юноши. Стрела прошла насквозь, но, к счастью, благополучно миновала то место, рана в котором вызывает смерть от потери крови (потому что из человека вытекает вся кровь, как говорила Долговязая Лорна).

– Я считаю, что если бы стрела попала в то место, откуда кровь вытекает так же быстро, как, например, при ране в горло, то юноша давно бы уже умер, – прошептала Сесилия.

– Да, возможно, ты права, – согласилась Кривая Кошка. Она собралась выдернуть стрелу, но молодая женщина остановила ее. – Я думала, что ты хочешь сказать, что стрелу теперь можно вынуть, – пробормотала старуха.

– Да, правильно. Но предварительно наконечник стрелы нужно отрезать. Иначе при удалении стрелы раненому можно причинить еще больший вред.

Кривая Кошка склонилась над молодым человеком, разглядывая торчащий у него из бедра наконечник стрелы.

– Да, теперь вижу. Это разумно. Действительно, лучше отрезать наконечник. Так как же ты будешь это делать?

Сесилия тщательно вымыла руки и объяснила, что собирается предпринять. Сильная широкоплечая женщина по имени Мэгс крепко держала юношу, чтобы тот оставался неподвижным, Сесилия же тем временем протолкнула стрелу дальше – так, чтобы наконечник полностью вышел наружу, – а затем срезала его. Тщательно очистив от грязи участок тела вокруг стрелы, Сесилия велела Кривой Кошке рывком выдернуть ее. К счастью, кровь из раны текла медленно, а не хлестала потоком, что могло бы привести к гибели раненого. С помощью старухи Сесилия сшила нитками края раны, а потом аккуратно перевязала ее. После этого она осмотрела другие раны юноши, чтобы убедиться, что в них не попала грязь. Доверив уход за раненым молоденькой девушке – судя по всему, возлюбленной юноши, – Сесилия снова вымыла руки и подошла к другому воину.

– Почему ты то и дело моешь руки? – спросила Кривая Кошка.

– Говорят, что успех врачевания во многом зависит от чистоты, хотя никто точно не знает, почему так происходит.

– Этому учила мудрая знахарка?

– Да, она. И еще она говорила: если хочешь стать хорошим целителем, нельзя пренебрегать опытом других лекарей. От других знахарей она слышала, что нужно держать свои руки в чистоте, когда лечишь раненого, – только так можно предотвратить смерть человека. Когда-то в молодости эта знахарка слишком легкомысленно относилась к советам бывалых врачевателей, но каждый раз происходило какое-нибудь событие, которое заставляло ее понять свои ошибки, и ей хватало мудрости сделать для себя нужные выводы. Однажды ее вызвали к роженице, – продолжала Сесилия. – Роды случились как раз после того, как женщина приняла ванну, что она делала регулярно – каждый месяц. – Услышав, что кто-то моется так часто, Кривая Кошка укоризненно покачала головой, но Сесилия не обратила на это внимания. – И несколько дней после ванны она тщательно соблюдала чистоту, боялась лишний раз запачкаться. Вот роженица и удивлялась, что младенцу вздумалось появиться на свет именно в это время – сразу же после того, как она выскоблила весь свой дом, выстирала белье и вымылась сама. Оказалось, что эта женщина как бы приготовилась к приходу в дом нового члена семьи.

– Но ведь очень немногие женщины рожают вскоре после ванны, – пробормотала старуха. – Тем не менее, далеко не все из них умирают от родовой горячки.

– Да, верно. Но что касается той самой женщины, то у нее были очень сложные роды. Плод должен был повернуться в ее чреве. – Кривая Кошка ахнула, Сесилия же кивнула и продолжила: – А Долговязая Лорна сказала, что, возможно, роды были бы еще тяжелее, если бы женщина накануне не помылась. К счастью, все закончилось удачно, и роженица благополучно разрешилась от бремени прекрасным и здоровым мальчиком.

– Благополучно и для роженицы?

– Да, конечно. Не было ни осложнений, ни родовой горячки – все действительно закончилось очень удачно. И Долговязая Лорна после этого решила, что будет тщательно следить за чистотой своих рук и ран больного во время лечения.

– И что из этого вышло?

– Больные стали выздоравливать гораздо чаще, чем прежде, и слава о способностях Долговязой Лорны распространилась далеко за пределы ее деревни.

Взглянув на свои руки, Кривая Кошка проговорила:

– Знаешь, молодые Мюрреи всегда были ужасные чистюли, никогда не позволяли мне дотронуться до их ссадин, пока я не вымою руки. Многие женщины из их клана тоже считаются целительницами. – Старуха кивнула рослому мужчине с окладистой бородой – тот сидел на скамье, прикладывая тряпицу к ране на руке. – Мне нужно ненадолго удалиться, чтобы заняться еще одним раненым. Я сейчас вернусь.

Когда Кривая Кошка возвратилась, Сесилия заметила, что руки у нее были чисто вымыты. Через некоторое время она поняла, что старуха велела всем своим помощницам тоже помыть руки и держать раны воинов в чистоте.

Пока тянулся день, Сесилия видела мужа только мельком. Один раз она заметила, как Артан с дядюшкой Ангусом стояли плечом к плечу на стене замка и что-то бурно обсуждали. Глядя на них, Сесилия думала о том, что уже не сердится на Артана из-за его договора с Ангусом. Ведь Артан оказался достойным наследником дяди Ангуса, и он очень любил Гласкриг. Что же касается их брака, то он способствовал тому, чтобы Артана приняли те люди, которые иначе могли бы роптать, могли бы поддержать притязания Малькольма. Разумеется, Артану следовало сразу же рассказать об их договоре с дядюшкой. Однако то, что он так не поступил, все же не является преступлением. Более того, у Сесилии даже возникало ощущение, что их с Артаном брак способствовал восстановлению справедливости. Теперь все стало на свои места, и человек, который по праву должен был сделаться наследником дядюшки Ангуса, непременно им станет.

«А сэр Фергус пытается все разрушить», – с негодованием подумала Сесилия. Вина за происходящее целиком лежала на Фергусе. Этот человек был слишком жадным и жаждал наложить руку на имущество, на которое не имел никакого права. И конечно же, он не питал к своей бывшей невесте никаких чувств. Сесилия не могла взять в толк, почему он до сих пор не вернулся в Данбарн и не использовал для шантажа то, что ему было известно о преступлениях Анабеллы и Эдмунда. Сэр Фергус вел себя как капризный, избалованный ребенок, который хочет во что бы то ни стало настоять на своем.

Сесилия снова подошла к юноше с тремя ранами от стрел. К счастью, горячка миновала его, и это был очень хороший знак. Несмотря на яростный штурм стен Гласкрига, из защитников крепости погибли всего двое. Обмывая раны воинов, Сесилия мысленно молилась о том, чтобы все побыстрее завершилось и чтобы с сэром Фергусом было покончено.

– А он неплохо подготовился, – заметил Ангус, утирая пот со лба.

– Согласен. Подозреваю, что это заслуга его союзника, лэрда Макайвора. Но если он не сменит тактику, то скоро он лишится главного – своих людей.

– А Макайвор не предоставит ему дополнительное подкрепление, потому что ни за что на свете не захочет отправлять всех своих воинов на верную смерть.

Артан смотрел, как защитники крепости подбирали перелетевшие через стены стрелы, выпущенные войском сэра Фергуса. К счастью, потери оказались невелики, но было очень много раненых. Артан знал: скоро ряды осажденных совсем поредеют, а подкрепления ждать неоткуда. Снова окинув взглядом вражеское войско, он в задумчивости пробормотал:

– Нам необходимо что-то предпринять. Надо что-то сделать со всем этим вооружением, которое они используют против нас.

– Что, например? Попросить их поделиться? – проворчал Ангус, бросив взгляд на палатку сэра Фергуса.

– Да, вроде того.

– Господи, нет! Ради всего святого! Нет, ты не пойдешь туда!

– Мы не можем просто ждать, когда у них кончатся стрелы. Это слишком дорого нам обойдется. Похоже, после первой неудачной атаки сэр Фергус стал более осторожен и теперь больше дорожит жизнью своих воинов. А вот мы несем потери из-за его лучников. Неужели не понимаешь, чем это грозит?

Ангус выругался и взъерошил свои седые волосы.

– Думаешь, тебе удастся уничтожить их запасы стрел?

– Я давно наблюдаю за противниками и уже приметил, где они их держат. – Ангус внимательно посмотрел на Артана, и тот добавил: – Как только сядет солнце, мне понадобится пять смельчаков, которые должны пойти во вражеский лагерь вместе со мной.

– Думаешь, сэр Фергус не заметит пропажу стрел?

– Он и глазом не успеет моргнуть, а я уже вернусь в крепость с его запасами оружия, – уверенно заявил Артан.

– Тогда не теряй время и начинай подготовку.

Незаметно выбираясь из Гласкрига, Артан терзался мыслью о том, верно ли он поступил, поручив Ангусу сообщить Сесилии о его плане вместо того, чтобы сказать ей об этом лично. «Но решение принято, и теперь поздно что-либо менять», – говорил себе Артан. Разумеется, он прекрасно понимал, что пошел на довольно рискованное дело, но ему казалось, что другого выхода нет. Себе в спутники он выбрал самых опытных и надежных людей, воинов, способных в один миг превратиться в невидимую тень и передвигаться без единого шороха. Артан сделал все возможное, чтобы увеличить шансы на успешный исход предприятия.

Оглушив вражеских караульных, они подобрались к запасам стрел, лежавших на повозках, и подожгли их. Артан ликовал, предвкушая успех их дерзкой вылазки, но, наткнувшись во время отхода на пятерых воинов Огилви, понял, что еще рано праздновать победу. Не замечая противников, воины Огилви весело болтали и хохотали, наблюдая, как двое их приятелей катались по земле, пытаясь справиться с двумя яростно сопротивлявшимися молоденькими девушками. Когда к Артану подполз Белокурый Йен, Артан облегченно вздохнул. Сам он не был уверен, что знает этих девушек, но Белокурый Йен, судя по всему, знал их, и это могло означать только одно: эти девушки – из Гласкрига. Артан понимал, что в любом случае бросился бы их спасать, но то, что попавшие в беду девушки – подданные Ангуса, подогревало его решимость.

– Они дочери нашего кузнеца, – прошептал Йен.

– Но как они здесь оказались? Почему они не в крепости?

– Кузнец говорил, что они были в соседской деревне в гостях у дедушки с бабушкой и ничего не знали о происходящем. Девушки собирались вернуться только завтра, но потом передумали. Ах, бедняжки! Представляю, какой будет тяжелый удар для из отца!

– Негодяев надо убрать. Их – пятеро, нас – шестеро. – Оглянувшись, Артан увидел, что его воины крадутся следом, держа мечи наготове. – Надо действовать без лишнего шума.

Все было проделано очень быстро, девушки завизжали от страха и привлекли внимание остальных людей Огилви. Артану и его воинам, возможно, удалось бы уйти от погони, но одна из девчушек внезапно споткнулась и упала. Падая, она снова громко вскрикнула, и люди Огилви тотчас же их заметили.

Осмотревшись, Артан увидел стремительно приближавшихся врагов и понял, что им не уйти от погони, если только кто-то не отвлечет на себя внимание преследователей хотя бы на несколько минут. Артан кивнул своим воинам, и те поняли его без слов – подхватили девушек на руки и побежали к крепости. Артан же, вынув из ножен меч, остался прикрывать их отход; он был готов встретиться с врагами лицом к лицу.

К Артану приближались десятка два воинов, и он с усмешкой подумал: «Наверное, теперь-то сэр Фергус уверен, что сумеет одолеть меня». С устрашающим криком Артан бросился в атаку, размахивая мечом и ввергая в панику противников. Несколько человек остановились, уставившись на него в изумлении, а затем обратились в бегство. Потом еще несколько врагов в страхе отступили. Артан уже упивался своей победой; он решил, что ему удастся уйти. Но тут вдруг он почувствовал, как его ударили по затылку чем-то тяжелым – и в голове молнией пронеслась мысль: «Напрасно я сам не сообщил Сесилии о своем замысле». В следующее мгновение он провалился во тьму.

Глава 16

– Что сделал?.. – переспросила Сесилия, глядя на Ангуса широко раскрытыми глазами. – Тайком выбрался из крепости и проник в стан противника? Прямо в логово врага? – С тревогой глядя на молодую женщину, все дружно закивали. – Просто в голове не укладывается! Если он вернется живым, я ему покажу! Я собственноручно с ним расправлюсь!

Сесилии пришлось говорить очень громко, потому что Ангусу нелегко было ее расслышать из-за душераздирающих стенаний двух молоденьких девушек, ради спасения которых Артан многое поставил на карту. Она уже собиралась прикрикнуть на девчонок, чтобы заставить их замолчать, но в этот момент Кривая Кошка отвесила девицам по оплеухе, после чего наступила долгожданная тишина.

– Спасибо, – поблагодарила Сесилия.

– Не стоит благодарности. У меня от их рева голова трещит.

Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, Сесилия перевела взгляд на стоявших перед ней мужчин.

– Его взяли в плен? – спросила она с дрожью в голосе. У нее язык не поворачивался спросить о другом: она не могла даже представить, что с мужем могло случиться что-то более страшное.

Человек, которого Ангус называл Белокурым Йеном, утвердительно кивнул:

– Да, в плен. Я немного отстал, чтобы посмотреть, что происходит. И вы уж мне поверьте, сэр Артан задал им всем жару – это точно! Он мог бы их всех перебить и вернуться целым и невредимым в крепость. Но вдруг какой-то мерзавец подкрался к нему сзади и ударил его по голове палкой. Потом я услышал крики о том, что горят повозки с запасами стрел. А сэра Артана потащили куда-то…

У Сесилии немного отлегло от сердца.

– Как вы думаете, что они с ним сделают?

– Думаю, предложат обменять вас на него.

Сесилия похолодела при одной мысли о том, что придется вернуться в Данбарн, но все же покорно кивнула:

– Хорошо, я согласна.

– Успокойся, малышка, – сказал Ангус. – Не смотри такими глазами, как будто тебя приговорили к смертной казни через повешение. У нас и в мыслях нет отдавать тебя этому болвану.

– Если они попросят именно это в обмен на жизнь Артана, я согласна заплатить столь высокую цену.

– Нет-нет, моя милая. Видишь ли, сэру Без Подбородка понадобилось жениться на тебе, чтобы завладеть остатками твоего наследства. Вероятно, негодяи, которых ты называешь своими опекунами, еще не все растратили. Но он не захочет оставить в живых твоего мужа – это было бы не в его интересах. Так вот, милая, ты должна вести себя так, будто бы ради Артана согласна на обмен. – Обняв племянницу за плечи, Ангус вывел ее из Большого зала. – Подозреваю, что совсем скоро этот болван подойдет к стенам замка и сам предложит совершить обмен. Ты внимательно выслушаешь негодяя, возможно, станешь оскорблять его, а после этого скажешь, что согласна заключить с ним сделку. Сделка будет заключаться в следующем: они нам выдадут Артана, а взамен ты якобы возвращаешься в Данбарн. – Сесилия кивнула, и сэр Ангус продолжил: – Это все, что от тебя требуется. Просто делай вид, что собираешься выполнить его условия. А я и мои воины возьмем на себя все остальное.

– Значит, вы освободите Артана?

– Совершенно верно. Только я не собираюсь подробно тебе рассказывать, как именно мы это сделаем. Тебе будет известна лишь часть нашего замысла. Остальное предоставь мне. Если все сделаешь так, как я сказал, то обеспечишь нам возможность осуществить наш план по освобождению Артана.

Поднимаясь на стену, окружавшую поместье, Ангус давал племяннице указания. Она должна была любым способом отвлечь внимание сэра Фергуса – чтобы тот смотрел только на нее. А в это время Ангус со своими людьми незаметно подкрадутся к Артану и освободят его. Слушая Ангуса, можно было подумать, что все пройдет очень легко и просто. Однако Сесилия понимала: очень может быть, что все пойдет совсем не так, как они предполагают. Она собрала всю свою волю в кулак и запретила себе думать о худшем. Сесилия надеялась на дядюшку, как на Бога. Она всей душой верила, что военный талант Ангуса и его отважных воинов позволит успешно осуществить этот план и вызволить из плена ее мужа.

– Сесилия Доналдсон, ваш любовник у меня!

Сесилия едва не лишилась чувств, но Ангус держал ее под руку, придавая ей смелости и напоминая, что она не одна. Молодая женщина посмотрела на сэра Фергуса, подъехавшего к стенам крепости. Его жеребец утратил свой холеный вид, и его бока уже не казались безупречно белыми. Изысканная одежда сэра Фергуса тоже испачкалась, и Сесилии вдруг пришло в голову, что это обстоятельство наверняка ужасно его раздражает.

– Сэр Фергус, теперь меня зовут Сесилия Мюррей, а не Доналдсон! – прокричала она в ответ. – Артан Мюррей – мой законный муж, а не любовник. А я – леди Мюррей, супруга будущего лэрда Гласкрига.

– Очень хорошо, – пробормотал Ангус. – Услышав твои слова, старик Макайвор, конечно же, смекнул, что к чему.

– Какая ему разница, кто твой наследник?

– Старик Макайвор – человек очень осторожный. Он ни на минуту не забывает, что еще не одержал над нами верх. Он не станет убивать моего наследника, пока не займет мое место в Большом зале и не начнет попивать мой эль. – Покосившись на племянницу, Ангус проворчал: – Ох, девочка, да ты, похоже, вот-вот в обморок упадешь.

– Прошу тебя, дядя, перестань говорить о людях, которые хотят убить Артана.

– Да, лучше не стоит об этом. Посмотри-ка: лорд Без Подбородка не обращает никакого внимания на старика Макайвора и хочет вам что-то сказать.

– Может, мне лучше плюнуть ему в лицо? – сквозь зубы процедила Сесилия.

– Мы с вами помолвлены! – вопил сэр Фергус. – Вы давали обеты, и мы подписывали договор!

– Я от него отказываюсь и объявляю недействительным, потому что мне стало известно: вы собирались убить меня и забрать все, что мне принадлежит, – заявила Сесилия. – А ведь вы обещали любить меня, лелеять и защищать. Следовательно, вы первый нарушили наш договор. Кроме того, вы спали с леди Анабеллой. Мне не нужен муж, который мне изменяет.

– Замечательно, малышка, – кивнул Ангус. – Всем известно, что старик Макайвор – чрезвычайно набожный человек, и он осуждает супружескую неверность.

Взглянув на бородатого верзилу рядом с сэром Фергусом, трудно было поверить, что именно о нем говорил сейчас Ангус. И еще труднее – держать себя в руках и разыгрывать спектакль с сэром Фергусом. Однако Сесилия ни на минуту не забывала о том, что сказал ей дядя Ангус.

– Вы не можете поступать так, как вам взбредет в голову. Не можете расторгнуть помолвку, – сказал сэр Фергус, покосившись на хмурившегося лэрда Макайвора. – Поэтому слушайте меня внимательно. Я сейчас скажу вам, что вы должны сделать, если хотите, чтобы сэр Артан Мюррей вернулся домой живым. Через два часа вы должны явиться ко мне – в мое распоряжение. И только в этом случае я позволю сэру Артану вернуться в Гласкриг. А если через два часа вы не придете ко мне, то через каждые десять минут, которые мне придется ждать, я буду отсылать вам по кусочку от вашего любовника.

– Какие ужасные слова он говорит… Мне кажется, я сойду с ума, – с дрожью в голосе проговорила Сесилия.

– Мужайся, дорогая. Помни о том, ради чего ты это делаешь. – Ангус по-отечески похлопал ее по спине.

– Где доказательства, что вы сдержите свое слово?! – крикнула Сесилия.

– Слово рыцаря его величества.

Она уже собиралась бросить в лицо сэру Фергусу, что не верит ему, но тут заговорил лэрд Макайвор:

– Даю свое слово. Ты слышишь меня, Ангус Макрейс?!

– Да, слышу и принимаю уговор! – крикнул в ответ Ангус.

Сесилия посмотрела вслед удалявшимся лэрду Макайвору и сэру Фергусу, потом перевела взгляд на дядюшку.

– Мне показалось, что в словах лэрда Макайвора был какой-то скрытый смысл. Что он хотел тебе сказать? Может, хотел сказать что-то про сэра Фергуса?

– Да, ты права, – ответил Ангус, спускаясь вместе с Сесилией со стены крепости. – Он дал мне понять: для него больше не секрет, что слово сэра Фергуса совершенно ничего не стоит. И если сэру Без Подбородка вздумается нарушить свое обещание, то он не доживет до следующего дня. Старик Макайвор об этом позаботится.

– Выходит, лэрд Макайвор не такой уж плохой человек?

– Да, верно. Чаще всего он вполне безобиден. Просто он давно мечтает заполучить земли Гласкрига. А до него о том мечтали его предшественники. Старик не смог устоять перед искушением и решил сделать еще одну попытку завладеть моими землями.

Как только дядя с племянницей спустились со стен крепости, к Сесилии подбежала Кривая Кошка и порывисто обняла ее. Сесилия на минуту-другую дала волю чувствам, потом, сделав глубокий вдох, отстранилась от пожилой женщины. Она по-прежнему боялась за жизнь Артана, однако старалась держать себя в руках. Пристально посмотрев на нее, Кривая Кошка сказала:

– А ты храбрая девочка. – Старуха взяла Сесилию за руку и повела в комнаты. – Сейчас нам нужно как следует тебя подготовить.

– Подготовить? Каким образом?

– Ну, по-моему, следует нарядить тебя как вдову. Это будет словно пощечина сэру Фергусу. И надо позаботиться о том, чтобы твое оружие было надежно спрятано.

– Я не умею пользоваться оружием, – призналась Сесилия.

– Ничего страшного, не беспокойся об этом. Даже хорошо, что ты никогда раньше не имела дела с оружием. Значит, сэр Фергус не ожидает, что ты будешь вооружена, правда? Тебе нужно только подойти к негодяю без подбородка на достаточно близкое расстояние и воткнуть в него маленький ножичек. Или два ножа.

Сесилия перевела взгляд на дядюшку – тот шел рядом и загадочно улыбался.

– Вы что-то задумали, да?

– Совершенно верно, малышка, – ответил Ангус. – Ты только не волнуйся. Тебе необходимо добиться лишь одного – убедить сэра Без Подбородка в том, что он победил. Самое главное – ничем не выдать себя и сделать так, чтобы он не заподозрил подвоха. Нам надо только придумать, как предупредить Макайвора!

– Зачем его предупреждать? Ведь он же союзник сэра Фергуса.

– Ничего подобного. Никакой он ему не союзник. Макайвор – себе на уме и всегда блюдет свои собственные интересы. Как я сказал, он неплохой человек. И ему прекрасно известно, что если Артан пострадает, то это будет чревато для него большими неприятностями. Но и я знаю: если пострадает Макайвор – мне придется за это ответить, пусть даже он выступил против меня и сам во всем виноват. – Ангус пожал плечами. – Впрочем, довольно об этом. Я прекрасно знаю, что Макайвор далеко не дурак. Думаю, он быстро смекнет, к чему дело идет, и незаметно исчезнет или по крайней мере заставит своих людей выйти из игры. А теперь, милая, иди вместе с Кривой Кошкой в спальню и готовься к предстоящему спектаклю.

Морщась от боли, Артан повернулся, стараясь лечь поудобнее. Понадобилось несколько крепких молодцов, чтобы его одолеть. У него было несколько ран, из которых непрерывно сочилась кровь, и силы постепенно оставляли его. Если в ближайшее время раны никто не перевяжет, он потеряет сознание, а потом умрет от потери крови.

Артана связали и привязали к колышку – так же как когда-то Сесилию. И только после этого сэр Фергус осмелился наброситься на него. Негодяй не забил его до смерти только благодаря своевременному вмешательству лэрда Макайвора.

Когда сэр Фергус и лэрд Макайвор вошли в палатку, у пленника хватило сил только на то, чтобы молча посмотреть на сэра Фергуса. Написанное на лице Макайвора отвращение внушало Артану некоторую надежду. Хотя этот человек и пытался прибрать к рукам Гласкриг, он все же сохранил остатки чести. Сэр Фергус слишком уж высокомерно обращался со своим союзником-горцем, что, очевидно, пришлось Макайвору не по душе. Разумеется, это не означало, что горец вызволит Артана, но сэр Фергус больше не посмеет избивать связанного пленника.

– Так вы собираетесь выполнить то, что обещали? – спросил Макайвор, повернувшись к сэру Фергусу.

– Я же дал слово, верно? – ответил тот, нахмурившись.

Макайвор сплюнул Фергусу под ноги:

– Вот чего стоит ваше слово, понятно? А впрочем, оно даже и плевка моего не стоит. Вы много чего утаили от нас во всей этой истории. Беглянка, оказывается, вовсе не такая, какой вы ее описывали. Когда девушка появилась на стенах крепости, я подумал, что вижу ангела. А потом вспомнил, что Мойра Макрейс вышла когда-то замуж за чужака – шотландца с равнины, воспитанного и ученого молодого человека. Значит, эта девушка приходится племянницей Ангусу.

– И еще она помолвлена со мной!

– А старик Ангус подписал разрешение на ее брак? По крайней мере, ему сообщили о том, что его племянницу решили выдать за вас? Едва ли.

– Все это не имеет никакого значения. Ее опекуны отдали мне свою воспитанницу. Они родственники ее отца. Так пожелал отец девушки, и его воля важнее, чем желания какого-то лэрда из горной Шотландии.

– Ангус – ее дядя. Я точно это знаю. А с опекунами с равнины я не знаком. И их обещание отдать девушку вам вовсе не означает, что отец девушки согласился бы, чтобы вы женились на ней. Да и откуда мне знать, невеста она вам или нет? У меня есть только ваше слово. – Макайвор произнес это так, что стало ясно: слово сэра Фергуса для него совершенно ничего не значит.

– Только что она сама все признала. И вы это слышали собственными ушами.

– Я услышал собственными ушами и другое: она сказала, что отреклась от своих обещаний по причинам, которые показались мне весьма разумными.

– Например, по той причине, что стала моей женой, – сквозь зубы проговорил Артан.

Сэр Фергус побагровел и с силой ударил молодого горца ногой. Но Макайвор в тот же миг выхватил меч и приставил его к горлу сэра Фергуса.

– Черт возьми, что выделаете?! – завизжал сэр Фергус. – Мы же с вами союзники!

– К моему величайшему сожалению, это правда. Я дал вам слово и сдержу его. Но я не допущу, чтобы били раненого пленника, к тому же связанного. Имейте в виду, этот человек – родственник сэра Ангуса, и он является его наследником, будущим лэрдом Гласкрига. Но вы – с равнины, и едва ли это что-нибудь значит для вас. К тому же этот человек принадлежит к роду Мюрреев. И если он пострадает, то я навлеку на свою голову гнев всего их клана, а также гнев их союзников.

Сэр Фергус гневно сверкнул глазами и, подойдя к столику, налил себе вина. Сделав глоток, проговорил:

– В таком случае вам больше нет необходимости здесь оставаться, сэр. Поверьте, я и пальцем не трону этого человека. Более того, он скоро исчезнет отсюда. Как только Сесилия будет у нас, мы отправим его обратно в Гласкриг. А я заберу Сесилию в Данбарн и там женюсь на ней.

Лэрд Макайвор нахмурился:

– Как вы можете на ней жениться? Ведь она уже замужем за сэром Артаном.

– Он похитил ее, а их брак недействительный, так как не был освящен церковью. Им можно с легкостью пренебречь.

– И пренебречь также осуществлением брачных отношений? Ведь мы с Сесилией делили супружеское ложе, – с усмешкой проговорил Артан. – Не так-то просто будет этим пренебречь. Вполне вероятно, она уже носит в чреве моего ребенка.

– Вам, молодой человек, я посоветовал бы быть сдержаннее в своих высказываниях, – пробормотал лэрд Макайвор.

– Носит она вашего ребенка или нет – мне совершенно безразлично, – заявил сэр Фергус, побагровев от злости.

Артан тут же вспомнил о замысле сэра Фергуса, вспомнил о том, что негодяй собирался убить Сесилию и завладеть ее имуществом. «Но неужели Ангус так просто отдаст свою племянницу этому презренному шотландцу с равнины? – думал молодой горец. – Неужели отдаст ее после того, как узнал обо всех злодеяниях этого человека? Нет, не может такого быть». Артан был уверен, что Ангус так просто не отдаст Сесилию. Но сэр Фергус, похоже, нисколько не сомневается в том, что Сесилия скоро появится во вражеском лагере. И. это могло означать только одно: старина Ангус что-то задумал.

Бросив взгляд на лэрда Макайвора, Артан спросил себя: «А нельзя ли как-то воспользоваться тем обстоятельством, что старый горец не доверяет сэру Фергусу и испытывает к нему неприязнь?» Вероятно, следовало сделать так, чтобы Макайвор почувствовал отвращение к своему союзнику, чтобы начал жалеть о том, что с ним связался. Тогда он оставит сэра Фергуса и уведет свое войско. Судя по всему, Макайвор уже разочаровался в своем новом приятеле, однако считал, что должен сдержать свое слово. К тому же он по-прежнему желал добиться своего и заполучить Гласкриг. А может, попытаться как-то повлиять на Макайвора? Если он все-таки отречется от сэра Фергуса, это поможет Ангусу осуществить свой план, каким бы он ни был.

– Да, разумеется, вам безразлично, – пробормотал Артан. – Ведь я не забыл, в чем состоял ваш замысел. Сесилия должна была прожить с вами всего несколько месяцев, пока не надоест. А потом вы собирались избавиться от нее и завладеть ее наследством – весьма внушительным. Скажите, а сколько месяцев жизни вы отпустили сэру Эдмунду и леди Анабелле? Ведь вы собирались завладеть и Данбарном, не так ли?

– Это бред! – воскликнул сэр Фергус. Затем изобразил улыбку и, глядя на лэрда Макайвора, проговорил: – Он способен выдумать сейчас что угодно – только бы оставить себе обещанную мне женщину и ее наследство.

– Насколько я вижу, вы тоже не прочь завладеть приданым девушки, – процедил сквозь зубы Макайвор. – Иначе для чего же вам предпринимать такие усилия, чтобы вернуть себе женщину, которая вас не любит?

– Конечно, ее приданое играет определенную роль, Но вы же сами видели Сесилию. Кто по собственной воле откажется от такой красотки?

Макайвор молча пожал плечами, затем подошел к столу, у которого стоял сэр Фергус, налил себе вина и внимательно посмотрел на своего союзника. Было заметно, что под его пристальным взглядом сэру Фергусу стало не по себе. В этом взгляде Артан увидел явную неприязнь, и это внушало надежду. Казалось, что сэр Фергус вот-вот потеряет своего союзника. Но Макайвор по-прежнему не уходил, и оставалось только ждать, когда он решится на это.

Артан снова повернулся, стараясь лечь поудобнее. К сожалению, сам он не мог предпринять решительных действий, так как потерял слишком много крови и чувствовал ужасную слабость. Ему хотелось хоть немного отдохнуть, но он не мог себе этого позволить. Нужно было хранить бдительность – ведь в любой момент мог явиться сэр Ангус со своими воинами. Только бы Ангус не отдал Сесилию сэру Фергусу…

– Через час мы увидим, насколько сильно любит вас эта женщина, – проговорил сэр Фергус, подходя к Артану поближе.

– Увидим? Каким же образом?

– Сесилия придет сюда, чтобы я вас освободил. Она добровольно отдаст себя в мои руки, чтобы вас оставили в живых. Если, конечно, она действительно вас любит.

– Мне надоело играть с вами в эту нелепую игру, – ответил Артан. – Речь вовсе не о том, любит она меня или нет.

– Разве? А о чем же, по-вашему, идет речь?

– О том, насколько она доверчива. Возможно, Сесилия не поверит, что вы сдержите свое слово.

Артан понял, что сэру Без Подбородка снова захотелось ударить его ногой. Но почему сэр Фергус впадал в такой гнев в ответ на его выпады? Ведь прекрасно же понимал, что он, Артан, просто дразнит его. Вероятно, сэр Фергус злился из-за того, что не знал, как может отреагировать на такие высказывания его союзник, без помощи которого он пока никак не мог обойтись.

В очередной раз осмотрев свои раны, Артан обнаружил, что кровотечение наконец остановилось. Это немного обнадеживало, однако молодой горец прекрасно понимал, что его жизнь по-прежнему зависит от того, насколько быстро придет помощь. Артан чувствовал, что силы покидают его с каждой минутой. У него кружилась голова, и мысли уже начинали путаться – плохой знак. Да, очень плохой. И еще он чувствовал, как у него холодеют руки и ноги, что тоже не предвещало ничего хорошего.

– Значит, старик Ангус назначил вас своим наследником, верно? – спросил Макайвор.

Перед глазами у Артана все расплывалось, и он уже почти ничего не видел. Очевидно, Макайвор понял, в каком состоянии находился раненый. Не исключено, что старый горец намеренно пытался завязать с ним разговор – чтобы он не потерял сознание от большой потери крови. «Но если он и впрямь желает мне помочь, то пусть лучше положит в более удобное место и нальет кружку вина», – подумал Артан. Не желая раздражать Макайвора, он ответил:

– Да, назначил наследником. Хотя сами знаете: какое-то время Ангус называл своим наследником Малькольма, потому что тот – более близкий родственник, чем я.

– Ха-ха! Представляю! Мысль о том, что придется завещать все свое богатство такому щенку, как Малькольм, была старику Ангусу словно нож в сердце. Хотя нельзя пренебрегать кровными узами. Но теперь, когда вы женились на этой девушке, ваши позиции укрепились.

– Да, укрепились. Ведь она племянница Ангуса.

– Ловкий ход! Самый лучший способ одним махом все устроить – заполучить Гласкриг и избавиться от бесхребетной шавки по кличке Малькольм. Подозреваю, что у вас нет никаких претензий к судьбе, не правда ли?

– Да, вы правы, – подтвердил Артан.

Тут Макайвор взял со стола кувшин с вином, наполнил доверху большую кружку и протянул ее Артану.

– Черт возьми, что вы делаете?! – возмутился сэр Фергус, когда Макайвор стал помогать Артану пить.

– Делаю все возможное, чтобы парень не отдал концы. Раненому нужно пить побольше жидкости.

Сделав несколько глотков вина, Артан с трудом пробормотал слова благодарности. Пожилой горец удовлетворенно кивнул и едва заметно улыбнулся. Внезапно в палатку вошел Макайвор-младший. Посмотрев на Артана, он бросил гневный взгляд в сторону сэра Фергуса, а потом обменялся несколькими фразами с отцом. Оба говорили шепотом, и Артану оставалось только догадываться, о чем шла речь. Минуту спустя молодой человек вышел из палатки, даже не кивнув на прощание сэру Фергусу. Было совершенно очевидно: весь клан Макайворов не слишком жаловал сэра Фергуса и тяготился тем, что они стали его союзниками.

– Значит, Ангус рассказал вам о своей племяннице и попросил жениться на ней? – спросил пожилой горец, усевшись за стол. – Попросил разыскать ее, жениться на ней и стать наследником Ангуса?

– Да, что-то вроде этого, – ответил Артан. – Ангус сказал, что находится при смерти.

– И вот через некоторое время, вернувшись, вы обнаружили, что он жив и здоров.

– Да, он поправился. – Артан попытался улыбнуться в ответ на усмешку Макайвора.

– А разве все, о чем вы так мило беседуете, имеет какое-то значение? – с язвительной усмешкой осведомился сэр Фергус.

– Для меня – имеет, – с невозмутимым видом ответил Макайвор. – Я же не собираюсь убегать на равнину, когда все это закончится. Нет, я останусь здесь, на своей земле, которая граничит с владениями Макрейса. И очень полезно понимать тех, кто живет поблизости от тебя. Особенно – когда твои соседи хорошо вооружены.

– В таком случае могу сообщить: как только Сесилия ко мне вернется, я покину эти места. И тогда ваши мелкие интриги не будут иметь для меня никакого значения.

У Артана же вдруг появилось ощущение, что речи Макайвора – нечто большее, чем пустая болтовня. Казалось, что старый горец собирается принять какое-то важное решение и пытается выведать побольше важных для себя сведений. Артан силился понять, что же это за решение, но у него снова закружилась голова, и он отказался от попыток разгадать замыслы Макайвора. Он просто отвечал на вопросы старика и старался сберечь силы, чтобы не оказаться совершенно беспомощным, когда настанет время решительных действий. Наконец их беседа подошла к концу, но даже и теперь Артан не понял, почему Макайвор проявил такой интерес к семейным делам сэра Ангуса.

В этот момент в палатку вошел один из стражников.

– Сэр Фергус, к вам пожаловала леди Сесилия, – объявил он.

– Очень хорошо. Можешь идти. – Сэр Фергус повернулся, чтобы что-то сказать лэрду Макайвору, но тут вдруг послышалось тихое покашливание стражника, – очевидно, он пытался привлечь к себе внимание. Посмотрев на него с раздражением, сэр Фергус проворчал: – Убирайся, ты свободен.

– Но сэр, по-моему… Видите ли, мне необходимо кое-что сказать вам, сэр. С глазу на глаз.

– Не сейчас.

– Но это срочно, сэр. Ждать никак нельзя. По правде говоря, я думаю…

– Ты должен не думать, а выполнять мои приказы! Вон отсюда! – заорал сэр Фергус.

Но стражник не уходил, и сэр Фергус, потерявший терпение, запустил в него бокалом. Воин наконец ретировался, а Фергус, нервно оправив килт, попытался взять себя в руки. Артан не видел выражения лица Макайвора, потому что тот не поднимал глаз от своей винной кружки. Но было ясно: в лагере что-то происходило, а вот что именно – об этом сэр Фергус оставался в неведении. Артану трудно было собраться с мыслями, и он чувствовал, что последние силы вот-вот покинут его. Молодой человек не отрывал взгляда от входа в палатку. Он с нетерпением ждал появления Сесилии и очень надеялся, что она придет не одна.

Глава 17

– Почему все люди из клана Макайворов находятся за территорией лагеря? – спросила Сесилия у Беннета, сопровождавшего ее к палатке сэра Фергуса.

– Это и для меня загадка, – ответил Беннет с хитроватой улыбкой. – Но какую бы игру они ни затеяли, она ведется в наших интересах.

– Хотелось бы верить… – пробормотала Сесилия. – Конечно, я не знаю, в чем состоит план моего дядюшки, но полагаю, что он все предусмотрел.

У входа в палатку их встретили двое стражников. Забрав у Беннета оружие, они преградили ему путь. Сесилия же в возмущении воскликнула:

– Он ведь теперь без оружия! Почему вы не разрешаете ему войти вместе со мной?

– Велели впустить только вас, – ответил один из стражников. – Таков приказ сэра Фергуса.

– Идите без меня, милая, – сказал Беннет. – Неужели вы думали, что мне разрешат войти вместе с вами? Только не бойтесь ничего.

Сесилия молча кивнула и, собравшись с духом, вошла в палатку. Здесь царил полумрак, но Артана она увидела сразу. При первом же взгляде на него она обнаружила, что он в любой момент может потерять сознание. Руки и ноги у него были связаны, и сэр Фергус привязал его к колышку, как ее когда-то. Артан лежал на боку, и Сесилия тотчас поняла, что он ранен и сильно избит. Повинуясь порыву, она шагнула к нему, но он едва заметно покачал головой, и Сесилия тут же вспомнила о том, что должна играть свою роль.

Она перевела взгляд на сэра Фергуса. Тот смотрел на нее не отрываясь, следил за каждым ее движением. Встретившись с ним взглядом, Сесилия тут же поняла: если бы она бросилась к любимому мужу, чтобы осмотреть его раны, ему бы не поздоровилось, Артан дорого заплатил бы за ее опрометчивость. Сесилия еще раз напомнила себе, что должна делать все, что велел Ангус, чтобы не сорвать его план по освобождению Артана, – ей следовало отвлечь внимание сэра Фергуса.

– Вижу, вы встречаете гостей с прежним радушием, – язвительно заметила она. Макайвор презрительно фыркнул, но Сесилия даже не посмотрела в его сторону.

– Этот человек вовсе не гость, он пленный, – заявил сэр Фергус, нахмурившись.

– Пленный, которого вы обещали освободить, как только я появлюсь здесь. Так чего же вы медлите? Я пришла, так что освобождайте его!

– Мне кажется, неразумно так поступать. По крайней мере, до тех пор, пока мы с вами не покинем пределы владений Макрейса.

Да, все верно! Она знала, что без подвохов не обойдется. Сэр Фергус не собирался держать свое слово. Этого следовало ожидать.

– Вы хотите сказать, что отказываетесь от своих слов?

– Ну что вы… – проговорил сэр Фергус елейным голоском, и Сесилия сразу же поняла, что он лжет. – Я говорил, что освобожу его. Когда-нибудь. Однако я не сказал, когда именно.

Сесилия вопросительно взглянула на лэрда Макайвора. Тот покачал головой с таким видом, словно только что получил ответ на вопрос, который давно не давал ему покоя. И казалось, он укрепился в каком-то своем решении.

– Сэр, это нечестно, – заявил старый горец. – Вы прекрасно помните: когда вы договаривались, речь шла о немедленном освобождении сэра Артана.

– Я не виноват, что у лэрда Ангуса не хватило ума уточнить, когда именно я отпущу сэра Мюррея.

– Но вы договаривались с девушкой, а не с кем-то другим, – возразил лэрд Макайвор.

– Да, верно. Значит, это у нее не хватило ума сделать уточнение, – с вызовом заявил Фергус и бросил гневный взгляд на Сесилию: – А почему вы одеты, как на похоронах? Разве кто-то умер?

– Не кто-то, а что-то. Я одета в траур из-за моих утраченных иллюзий, – ответила Сесилия со вздохом.

– Если бы вы были умнее, то не стали бы испытывать мое терпение, не стали бы выводить меня из себя.

– Сэр Фергус, насколько мне известно, вас может вывести из себя любая мелочь.

Сесилия все больше убеждалась, что неплохо исполняет свою роль. Ей и в самом деле удалось завладеть вниманием сэра Фергуса и отвлечь его от пленника. Для этого она выбрала самый надежный способ – дразнила и злила своего бывшего жениха. «Но когда же здесь появится Ангус и его люди?» – думала Сесилия. Она знала, что если и дальше будет продолжать в том же духе, то сэр Фергус непременно набросится на нее с кулаками. И она не была уверена, что лэрд Макайвор сделает хоть что-нибудь, чтобы защитить ее. Да, конечно, если сэр Фергус и в самом деле начнет избивать ее, это будет означать, что она справилась со своей задачей наилучшим образом, но все-таки ей хотелось обойтись без этого. О, только бы Ангус поторопился!

– Вот увидишь, скоро Макайвор решит, что с него довольно, и не захочет иметь ничего общего с сэром Без Подбородка, – пробормотал Ангус, увидев, что воины соседа-горца расположились за переделами лагеря.

Посмотрев по сторонам, Белокурый Йен кивнул:

– Да, похоже на то. Уверен, они уже заметили нас. Однако они ничего не предпринимают.

– А где же сам Макайвор?

– Он же дал тебе слово, что Артана не убьют. Может быть, он с Фергусом. Наверное, глаз с него не спускает, старается выполнить обещание.

– Очень надеюсь. Скорее всего, именно этим старик и занят сейчас. Думаю, он смекнул, что мы собираемся прийти за Артаном. Поэтому и убрал подальше своих людей, чтобы они нам не мешали.

– Что ж, это неплохо. Тем не менее, с чужаками с равнины нам все равно придется сразиться.

– Однако сейчас в их обороне образовалась брешь. Теперь будет намного легче прорваться в тыл – и забрать Артана и Сесилию.

– Да, наверное. Полагаю, будь ее воля, девушка и близко бы не подошла к этому негодяю сэру Фергусу. Но, чтобы выручить Артана, она готова на все. У нее сильный характер.

– Верно, она держалась очень достойно.

– Лэрд, что вы делаете? – в изумлении спросил Йен, схватив Ангуса за руку, когда тот прямиком направился к пятерым воинам из клана Макайворов.

– Положись на меня, парень. Поверь мне, они и пальцем не пошевелят, чтобы меня остановить. Вот увидишь. Старика Макайвора я знаю уже много лет. Недаром же мы так долго враждуем! Я успел изучить его натуру. Он сейчас не станет ничего предпринимать против нас. И он отлично понимает, что мы должны прийти за племянником. Старик думает о том, как бы остаться в стороне, но при этом представить дело так, будто он не нарушал своего слова. Нутром чую, это он приказал своим людям выйти за пределы лагеря и не вмешиваться, когда увидят нас. Ведь если сэр Без Подбородка все-таки одержит над нами верх, возникнут некоторые вопросы, верно? И тогда Макайворы смогут заявить, что, мол, ни в чем не виноваты.

– Хитро, очень хитро. Но ты уверен, что дело обстоит именно так, как тебе кажется?

– Уверен настолько, что готов, не скрываясь ни от кого, в открытую пройти через весь этот проклятый лагерь и не терять время даром.

Когда более осторожный Йен тихо выругался, Ангус с трудом удержался от улыбки. Тем не менее Йен ни на шаг не отставал от Ангуса. Когда они направились прямо к палатке сэра Фергуса, все Макайворы, сидевшие у небольшого костра, дружно опустили головы и стали внимательно рассматривать траву у себя под ногами. Взглянув на Йена, Ангус с усмешкой подмигнул ему. Они дошли уже до середины лагеря – а никто из Макайворов так и не поднял головы и не посмотрел в их сторону.

– Поверить не могу, – пробормотал Йен, покачивая головой.

– Очень хитро, не правда ли? Я тоже не ожидал, что старина Макайвор такой изобретательный. Видимо, раньше я его недооценивал.

– Не переусердствуй в своих похвалах. Не надо забывать, что Гласкриг всегда был для него лакомым куском. Он, наверное, и своих сыновей воспитал в том же духе.

– Скорее всего так и есть. Так уж издавна повелось между нашими кланами. С тех самых пор, когда Макайворы и Макрейсы впервые появились в этих горах и вбили первый колышек туда, где потом выросли их дома.

Когда они подошли к палатке, Ангус заметил Беннета, стоявшего у входа и беседовавшего с двумя стражниками. «Добродушный балагур Беннет может кого угодно расположить к себе – хоть самого дьявола», – в раздражении подумал Ангус. Не переставая что-то рассказывать собеседникам, Беннет завернул за угол палатки, увлекая за собой обоих стражников, и все трое исчезли из поля зрения.

Ангус же вдруг поймал себя на том, что нервничает – ему казалось, что Беннет слишком долго не возвращается. «А может, с ним что-то случилось?» – подумал Ангус. Он уже хотел пойти за угол палатки, но тут Беннет наконец-то появился, а с ним – еще один воин из клана Макрейсов; причем на обоих уже были килты стражников.

И тут Ангус понял, что настал самый ответственный момент. Затаив дыхание, он окинул взглядом лагерь. Люди из клана Макайворов по-прежнему изучали траву у себя под ногами. Но неужели никто из воинов Фергуса не заметил, что стражники, охранявшие вход в палатку, внезапно исчезли? К счастью, никто из людей Огилви не встревожился, и у Ангуса отлегло от сердца. Теперь следовало действовать как можно быстрее, пока никто ничего не заметил. Ангус молча кивнул Йену, и оба подкрались к Беннету. Снова осмотревшись, Ангус шепотом спросил:

– Кто сейчас в палатке?

– Артан, Сесилия, сэр Фергус и лэрд Макайвор, – так же шепотом ответил Беннет.

– Очень интересно… – пробормотал Ангус. – Так вот, как только я свистну…

– Дружно убираемся отсюда, – закончил за него Беннет. – Но не исключено, что Артан не сможет передвигаться самостоятельно.

– Он ранен?

– Да, хотя не знаю, насколько серьезно. Я сумел заглянуть в палатку только одним глазком, а этого недостаточно, чтобы понять, что к чему. И еще я заметил, что у Артана связаны руки и ноги и что он привязан к колышку, который вкопан в землю.

– У меня прямо-таки руки чешутся… – проворчал Ангус. – С удовольствием убил бы мерзавца Фергуса. Что ж, мне пора.

– Удачи, – сказал Йен.

Сесилия с тревогой посмотрела на Артана. Он был смертельно бледен, и это не могло не вызывать беспокойства. Казалось, он вот-вот потеряет сознание.

– Он ранен, а его даже не перевязали. С собакой и то лучше обращаются, – проговорила она с негодованием.

– Ну и что, что ранен? Ничего страшного! Ничего с ним не случится. А если даже случится – на все Господня воля!

Сесилия краем глаза заметила, что Макайвор нахмурился и с угрозой во взгляде посмотрел на своего союзника. Сэр Фергус нисколько не дорожил своим словом и даже не брал на себя труд скрывать свое безразличие к тому, останется ли Артан в живых или нет. А ведь лэрд Макайвор дал обещание, что наследник Ангуса вернется в Гласкриг живым и невредимым! Но сэр Фергус, судя по всему, не собирался торопиться с выдачей пленника, и велика была вероятность того, что в Гласкриг привезут бездыханный труп. Однако горец, в отличие от сэра Фергуса, был человек слова, и Сесилия очень надеялась, что он все-таки вступится за Артана.

– Если бы вы попали в плен к Макрейсам, сэр Фергус, с вами бы обращались намного лучше, и вы сами это прекрасно знаете, – заметила молодая женщина.

– Я же не такой глупец, как они. А этот человек… Он мне очень досаждал, и он виноват передо мной.

– А вы разве ни в чем не виноваты? Хотели жениться на мне из-за моего приданого, хотели спать со мной, пока я вам не наскучу, а затем убить меня, чтобы завладеть моим наследством! Вы прекрасно знали, что мои опекуны подстроили убийство моего отца и моего младшего брата, однако ничего мне об этом не сообщили. Более того, вы ожидали – нет, вы жаждали! – чтобы я тоже погибла. Вы знали о том, что отец оставил мне богатое наследство, но ничего не сказали мне об этом.

– Не забывайте, что вы – всего лишь женщина. И вам не обязательно обо всем знать.

– Мне принадлежало целое состояние – а вы молчали об этом! Потому что хотели как можно больше урвать для себя. И при этом – только по той причине, что я родилась женщиной, – меня не должны были волновать такие мелочи, как наследство, которое мне оставил отец. А наша с вами помолвка?.. Она продлилась совсем недолго, но даже это время вы не хранили мне верность. Более того, вы нарушили обет верности в моем собственном доме!

– Верность? Да где вы видели верных мужчин, глупая девчонка?

– Мой супруг сэр Артан Мюррей обещал хранить мне верность.

– Это всего лишь красивые слова – чтобы вы были более сговорчивой.

– Нет, Артан не льстивый женский угодник. Он говорит то, что думает. И он бы не стал искать близости со служанкой в моем собственном доме. И еще он не стал бы совершать прелюбодеяние с моей родственницей. И конечно же, не стал бы насиловать девочку-служанку.

– Девчонка была совсем не прочь.

– А как же синяки, которые у нее остались после встречи с вами? – Сесилия покачала головой. – Просто поверить не могу, что чуть не вышла за вас замуж. Я думала, что найду в вас хоть какие-то достоинства, какие-то скрытые добродетели… Считала, что вы всего-навсего назойливый, нагоняющий смертную скуку болван. Как же я была глупа! Я понятия не имела, какой вы низкий и подлый.

Тут Сесилия вдруг заметила, что лэрд Макайвор подошел к Артану. Она не знала, что он собирался сделать, но была абсолютно уверена в том, что этот человек не представлял для Артана опасности. И она снова повернулась к сэру Фергусу – отвлекать его внимание, как и следовало по плану дяди Ангуса.

«Но куда же запропастился дядюшка?» – думала Сесилия в тревоге. Время тянулось ужасно медленно, и ей казалось, что она находилась в палатке уже несколько часов. Она делала все возможное, пытаясь уязвить сэра Фергуса, делала все, чтобы он смотрел только на нее, слушал только ее и не замечал ничего вокруг. Так велел ей Ангус. Асам он со своими людьми, наверное, должен был незаметно подкрасться и освободить Артана. Но где же он, Господи? Сесилия все сильнее тревожилась.

Она снова бросила взгляд на Артана. На лице его не было ни кровинки. Но больше всего пугал его взгляд: он смотрел – и словно не видел ничего. И молчал. Тут Сесилия вдруг заметила кровь у того места, где лежал Артан, и похолодела от страха. Ведь он был ранен, а его никто не лечил! Никто даже не перевязал его раны, чтобы остановить кровотечение. По всей видимости, Артан потерял очень много крови, и это могло привести к смерти. Стараясь успокоиться, Сесилия напоминала себе, что ее муж – очень крепкий мужчина, обладающий отменным здоровьем. Нужно было только поскорее отправить его в Гласкриг. Ему требовалось лечение, требовался хороший уход – тогда бы он непременно поправился.

– Если вы дорожите своим словом, сэр Фергус, вы должны либо немедленно освободить Артана, чтобы он мог вернуться в Гласкриг, либо распорядиться, чтобы кто-то занялся лечением его ран.

Сэр Фергус посмотрел на теряющего силы Артана, потом снова перевел взгляд на Сесилию и пожал плечами:

– Он пока дышит, чего нельзя сказать о пятерых моих воинах, с которыми он успел жестоко расправиться до того, как мы его схватили.

– Эти пятеро пытались изнасиловать двух молоденьких девушек.

– Подумаешь!.. То были обычные простолюдинки – такие же похотливые шлюхи, как все остальные девицы в деревне. Любят притворяться, что не охочи, потому что цену себе набивают. Хотят заполучить побольше за свои услуги. Вас в Данбарне старались оградить от грязи и суровой правды жизни – вот вы и не знаете, как устроен мир. А ваш рыцарь… Конечно же, он свалял дурака, попался в плен из-за двух молоденьких шлюшек, которые испугались, что им придется отдаться кому-то задаром.

– Все верно, сэр Фергус. Теперь мне ясно, что вы – самая настоящая грязная свинья, что и подтверждает эмблема на вашем рыцарском знамени.

– Там изображен вепрь, встающий на задние лапы! – в ярости завопил Фергус. Очевидно, язвительная насмешка не на шутку его разозлила.

– Не вижу большой разницы. – Сесилия пожала плечами.

– Согласен с тобой, милая племянница.

Когда Сесилия услышала голос Ангуса, у нее словно гора с плеч свалилась. Он подал ей знак, и она тут же метнулась к нему. Ей хотелось как можно скорее броситься к Артану, но она боялась привлечь внимание Фергуса, поэтому встала таким образом, чтобы находиться поближе к мужу, но одновременно оставаться под защитой дядюшки. А вот когда дядя обезвредит сэра Фергуса – она в один миг окажется возле раненого.

Взглянув на лэрда Макайвора – тот по-прежнему стоял рядом с Артаном, – Сесилия увидела, что он выхватил меч из ножен, и похолодела от ужаса. Бросив взгляд на Ангуса, она поняла, что ее дядя все это видит, но не выказывает никакого волнения. Следовательно, Артану ничто не угрожало.

– Явившись сюда, вы допустили большую ошибку, Макрейс, – сказал сэр Фергус. – Хотя вам удалось проскользнуть мимо моих стражников, вы не сможете уйти отсюда незамеченными. К тому же сэр Артан не сможет передвигаться самостоятельно.

– Да, вижу, вы об этом позаботились, – согласился Ангус. – Вы начали по-настоящему действовать мне на нервы, Огилви.

– Я просто собирался забрать то, что мне принадлежит, – Сесилию Доналдсон.

– Она вам не принадлежит. Думаю, она никогда вам не принадлежала. И не будет принадлежать. Что же касается вас и тех двоих из Данбарна, то вы все достаточно поживились за счет моей бедной крошки. И пора наконец поставить на этом точку.

– О, старичок, неужели вы хотите сказать, что готовы сразиться со мной за нее?

Услышав издевку в словах Фергуса – тот намекнул на преклонный возраст ее дяди, – Сесилия с усмешкой подумала: «Похоже, у сэра Фергуса куриные мозги». И действительно, одного взгляда на Ангуса было достаточно, чтобы понять: этот пожилой человек еще очень крепок, и справиться с ним не так-то просто. Возможно, он был намного сильнее сэра Фергуса. Будь сэр Без Подбородка немного умнее, он бы понял, что ему нужно сейчас трепетать от страха и, пока не поздно, молить о пощаде. А он из кожи вон лез, стремясь показать свое превосходство.

– Тебя только что обозвали стариком, Ангус, – пробормотал лэрд Макайвор.

– Да, знаю. Но я и не такое слышал за свою жизнь.

– Собираешься прикончить его?

– Просто руки чешутся.

– Да, этот человек позорит рыцарское звание. В этом нет ни малейшего сомнения.

Сэр Фергус в изумлении уставился на лэрда Макайвора:

– Значит, вы предатель? Переметнулись на сторону моего врага? Вы против меня? Да-да, в наших краях это называется предательством. Неужели у горцев по-другому? А я думал, что вы человек слова! Вы же сами говорили…

– Я сам за себя, – перебил Макайвор. – А вот вы отказались выполнять взятые на себя обязательства и не сдержали слово. Разве вы не слышали, что я сказал возле стен Гласкрига? Я дал Ангусу слово, что сэр Артан вернется домой живым. И я собираюсь свое слово сдержать. Даже если это означает, что мне придется оставить вас.

Шагнув к выходу из палатки, сэр Фергус обнаружил, что там стоит Йен.

– Нет-нет, парень, это не поможет, – сказал сэр Ангус с усмешкой. – Палатку охраняют двое наших.

Сесилия увидела страх в глазах сэра Фергуса. Он наконец-то осознал, что лишился союзника и оказался в ловушке в собственной палатке. И если бы он не собирался расправиться с ней и с Артаном, Сесилия бы даже посочувствовала ему. Да, она не была одержима жаждой мести, однако понимала, что рано или поздно ей придется столкнуться со смертоубийством, если уж она стала женой воина-горца.

– Так, значит, вы собираетесь убить меня, да? – спросил сэр Фергус.

– Нет, ошибаетесь, – ответил Ангус. – Хотя вы заслужили смерть за то, что держали в плену моего наследника, и за то, что собирались сделать с моей племянницей. Но сейчас я только желаю забрать домой сэра Артана Мюррея и его жену, причем как можно быстрее.

– Она не его жена! Она принадлежит мне!

– Разве у вас не хватает здравого смысла понять, что игра окончена? Вы проиграли. Смиритесь и уходите с миром. Я дарую вам жизнь. И запомните: деньги не стоят того, чтобы ради них убивать.

– Речь не о деньгах, старый болван, речь идет о целом состоянии! А девчонка должна заплатить за то, что выставила меня на посмешище, сбежав с этим горцем во время свадебных торжеств.

– Если ваши кости будут гнить в моей земле, вам не понадобится никакое состояние.

– Я не допущу, чтобы он одержал надо мной верх. Не позволю! Я так тщательно все…

– Отправляйтесь домой, сэр Фергус, – вмешалась в разговор Сесилия. – А если вам так понадобилось состояние, то выцарапайте его из рук моих опекунов. Они собирались поделиться с вами, если вы будете держать рот на замке и никому не расскажете об их злодеяниях. Делайте что хотите – только оставьте меня в покое!

– Нет! Нет! Нет! – вопил сэр Фергус как сумасшедший. – Меня унизили. Я не позволю этому варвару положить меня на обе лопатки!

Выхватив из ножен меч, обезумевший от бешенства сэр Фергус метнулся к Артану. В тот же миг Ангус, Йен и Сесилия бросились к нему все разом, но только помешали друг другу. А сэр Фергус уже занес свой меч над Артаном, у которого, очевидно, не было сил, чтобы уклониться от удара. Сесилия в ужасе замерла. «Неужели его убьют прямо у меня на глазах?» – промелькнуло у нее.

Но тут неожиданно вмешался лэрд Макайвор. Никто не успел и глазом моргнуть, как он все уладил.

Глава 18

Ошеломленная произошедшим, Сесилия увидела, как голова сэра Фергуса покатилась к ее ногам. Не отдавая себе в том отчета, она мысленно отметила, что на лице сэра Фергуса застыло удивление. Впрочем, удивился не только сэр Фергус. Ведь за секунду до этого всем казалось, что Артану не миновать смерти. И вот уже Макайвор стоит с окровавленным мечом в руке, а отрубленная голова сэра Фергуса валяется на залитом кровью земляном полу.

– Она касается моих ног, – с дрожью в голосе прошептала Сесилия, глядя на голову сэра Фергуса.

Ангус осторожно обнял ее за плечи и отвел в сторонку.

– Тихо, девочка. Все закончилось. Сделай глубокий вдох и успокойся.

Полными ужаса глазами Сесилия смотрела, как обезглавленный труп сэра Фергуса оттаскивают в сторону. А потом Ангус начал развязывать веревки на руках и ногах Артана. Когда же лэрд Макайвор с совершенно невозмутимым видом вытер лезвие своего меча о килт сэра Фергуса, Сесилии вдруг пришло в голову, что она, наверное, никогда не сможет понять мужчин. Конечно, сэр Фергус заслуживал смерти, и она нисколько не винила лэрда Макайвора. Но ее ошеломило хладнокровие, с которым Макайвор все это проделал. И ведь ни один из мужчин, казалось, не придавал особого значения тому, что в палатке вместе с ними находился обезглавленный труп.

– Как ты собираешься объяснить смерть сэра Фергуса? – спросил Ангус у лэрда Макайвора.

– Ну, если мне придется что-то объяснять, я скажу, что это сделал ты, – последовал ответ.

– По сути – верно. Я готов был это сделать. А почему ты сказал, что «если придется что-то объяснять»?

– Я не собираюсь дожидаться, когда люди сэра Фергуса обнаружат его труп.

Ангус кивнул:

– Да, конечно. Как только я увидел, что твои воины сидят за территорией лагеря, сразу же смекнул: ты собираешься выйти из игры.

– Я бы давно ушел отсюда, если бы не дал тебе слово, что этот парень останется живым. И я сдержал свое слово. Видишь ли, я догадался, что у Фергуса и в мыслях не было выполнить обещанное. Он был отъявленный мерзавец. Негодяй, каких поискать.

– Согласен. Что-то мне подсказывает, что его люди не станут мстить за смерть своего предводителя. И его родственники – тоже.

– И я того же мнения. Один из его воинов пытался сообщить ему о том, что все мои люди покинули лагерь. Но этот упрямый болван даже не выслушал – швырнул кружкой парню в голову, и тот вынужден был уйти. А если бы сэр Фергус умел прислушиваться к людям, то, возможно, не кончил бы так плохо. Хотя бедняга заставил меня о многом задуматься…

– Задуматься? О чем же?

– Видишь ли, я вдруг подумал: а стоит ли мне мечтать о захвате Гласкрига? Возможно, я зря польстился на эти земли. – Макайвор покачал головой. – Подумать только! С кем я связался ради того, чтобы заполучить твои владения! Увы, у нас в роду все об этом мечтали. А ведь положа руку на сердце я сейчас даже не могу вспомнить, что навело Макайворов на мысль, что мы имеем какие-то права на Гласкриг.

– Не знал, что тебя волнуют такие мелочи, как права на что-либо.

– Ах, но ведь это и есть самое неприятное, правда? Но довольно болтать. Скорее забирайте молодого человека домой. Ему нужно лечение. Этот мерзавец чуть до смерти его не довел. Фергус не только отказался перевязать сэру Артану раны. Он даже пытался его избивать. А ведь парень был совершенно беспомощный и не мог оказать сопротивление. Нужно побыстрее дать ему воды. Твой наследник – доблестный воин, и из него выйдет прекрасный лэрд, не то что из трусливого щенка Малькольма. А сэр Фергус получил то, что заслуживал.

Обхватив Артана за плечи, Йен поднял его на ноги, и раненый застонал от боли. На подмогу тут же подоспели другие люди из клана Макрейсов. Четверо человек подхватили Артана на руки, затем уложили на одеяло, на котором и собирались вынести его из палатки.

Воспользовавшись разрезом в полотне, который Артан когда-то сделал, чтобы освободить Сесилию, мужчины осторожно вынесли раненого через заднюю сторону палатки. Оглянувшись, Сесилия увидела Макайвора, стоявшего у нее за спиной. И вдруг ей пришло в голову, что надо поблагодарить его за спасение Артана.

– Спасибо вам, сэр, – сказала она и, приподнявшись на цыпочках, чмокнула смущенного горца в то место на щеке, которое не заросло бородой. И в тот же момент она услышала, как Ангус свистнул, что служило для всех условным сигналом для возвращения домой.

Тут лэрд Макайвор проговорил:

– Скажите своему дядюшке, что я даю ему пять минут на то, чтобы уйти, а потом сообщу всем о смерти Фергуса.

Сесилия кивнула и выбралась из палатки, присоединившись к мужчинам, которые несли Артана.

– Мне нужно поблагодарить лэрда Макайвора, – сказал вдруг Ангус.

– Позже, – ответила Сесилия. – Ты напишешь ему письмо с благодарностями. Он сказал, что у нас есть пять минут, чтобы уйти.

– Да, хорошо, – согласился Ангус.

Сесилия заметила, как десятки воинов направились в сторону Гласкрига, и поняла: Ангус привел для освобождения Артана значительные силы.

– Для чего здесь так много воинов, дядюшка?

– На случай, если завяжется бой.

– Думаешь, кто-то захочет расквитаться за смерть сэра Фергуса?

– Если об этом зайдет речь, Макайвор заявит, что это я его убил. Однако он непременно расскажет, при каких обстоятельствах погиб сэр Фергус, и все узнают: он хотел убить безоружного человека, хотел убить раненого со связанными руками и ногами. Неужели ты и впрямь считаешь, что кто-то будет его оплакивать?

Сесилия вздохнула:

– Нет, едва ли. Я встречалась с некоторыми из его родственников, и думаю, что они не станут из-за него горевать. Однако уверена, что они сцепятся друг с другом из-за богатства, которое после него осталось.

– Ничего удивительного, – пробормотал Ангус. – Наверное, они такие же, как он.

Сесилия молча кивнула: она была того же мнения. Несколько минут спустя, когда время, которое предоставил им Макайвор, судя по всему, истекло, она в страхе осмотрелась. Ей казалось, что вот-вот раздастся какой-нибудь клич и враги бросятся за ними вдогонку. Но вокруг царила все та же тишина, и Сесилия невольно вздохнула – у нее стало еще тяжелее на душе. Она горевала не о сэре Фергусе Огилви, а о его бесцельно прожитой жизни. Но в том, как он прожил свою жизнь, был виноват только он сам. Ведь до самого последнего момента у него был выбор, но он этим не воспользовался.

Как только они добрались до Гласкрига, Сесилия распорядилась, чтобы Артана уложили на кровать в их спальне. Кривая Кошка помогла ей раздеть мужа и смыть с него грязь и кровь. Старуха чуть не расплакалась, когда увидела, что стало с сэром Артаном – он выглядел совсем слабым и совершенно беззащитным. Три раны, которые Артан получил от ударов мечом, оказались довольно глубокими, но только одна из них была действительно опасной. И еще у него были бесчисленные синяки и ссадины по всему телу. Однако переломов, к счастью, не обнаружилось, все кости были целы.

Кривая Кошка, убирая тряпицы, которыми они с Сесилией вытирали молодого человека, приговаривала:

– Ах, какой красавчик…

– Я тоже так думаю, – кивнула Сесилия. – Но в следующий раз, когда мы будем его мыть, вам лучше отводить глаза. – Кривая Кошка рассмеялась, а Сесилия добавила: – Господи, он такой бледный!

– Да, очень. Он потерял много крови, а его ранами слишком долго никто не занимался!

Сесилия кивнула. Ей не хотелось покидать мужа, но Кривая Кошка настояла, чтобы она помылась, переоделась и поела. Стараясь убедить Сесилию немного отдохнуть, пожилая женщина говорила, что Артан все равно находится без сознания, поэтому теперь можно заняться собственными нуждами. Сесилия в конце концов согласилась, так как прекрасно понимала, что ее ждет долгая бессонная ночь у постели раненого. И кто знает, сколько у нее еще будет таких ночей?

– Ну как он? – с беспокойством в голосе спросил Ангус, как только Сесилия села за стол в Большом зале.

– Мы перевязали ему раны, но он так и не пришел в себя, – ответила она, наполняя свою тарелку. – Конечно, я рада, что он не чувствовал боли, когда мы обрабатывали его раны и делали перевязку. Но с другой стороны, я ужасно беспокоюсь… Один раз мне показалось, что он пошевелился. Надеюсь, что его нынешнее состояние – обычный сон и что во время сна он набирается сил. С ним сейчас сидит Кривая Кошка.

Беннет вполголоса проговорил:

– Артан уже несколько раз был тяжело ранен, и первое время всегда очень много спал. Хотя ему не давали для этого никаких снадобий.

– Замечательно, – отозвалась Сесилия. – Я знаю несколько рецептов снадобий, которые очень хорошо помогают при потере крови. – Она посмотрела на Ангуса и добавила: – Только одна рана по-настоящему серьезная – большая рана от меча. Но мы с Кривой Кошкой тщательно промыли ее, зашили и перевязали, и кровотечение, к счастью, остановилось. И еще у него множество синяков и ссадин, но, слава Богу, ни одна кость не сломана. – Увидев, что Беннет улыбается, Сесилия спросила: – Чему вы радуетесь?

– Вы ведь целительница, правда? – спросил он.

– Да, можно сказать и так. Это единственное, чему я обучалась. Правда, обучалась тайком. Мне удалось убедить Анабеллу, что я терпеть не могу лечить людей. Видите ли, она считала, что врачевание – это занятие только для простолюдинок. – Сесилия вдруг нахмурилась. – А может, Артану не понравится, что я занимаюсь лечением раненых? – пробормотала она. – Хотя Кривая Кошка говорила, что многие женщины из вашего клана лечат людей…

– Да, верно. Не беспокойтесь. И Артан будет в восторге от того, что вы целительница. А улыбаюсь я потому, что мне пришла в голову одна забавная мысль. Надо же было Артану отправиться так далеко, чтобы встретиться с девушкой, у которой так много общего с девчонками, с которыми он вместе рос.

– Кривая Кошка превозносит твое искусство до небес, – заметил Ангус. – А мать юного Робби готова молиться за тебя и день и ночь.

– Это тот самый юноша с тремя ранами от стрел?

– Да, тот самый. Он еще довольно слаб, но очень быстро идет на поправку. И самое главное – нет ни жара, ни заражения. А ведь всем было ясно, что раны у него очень серьезные. И еще одна приятная новость: крошке Нелл, которая не отходила от его постели, удалось убедить отца, что она не может жить без Робби. Как только он окончательно поправится, они обвенчаются. А ведь Нелли – из зажиточной семьи, а у парня совсем ничего нет. Отец дает за нее неплохое приданое – много голов скота, полный сундук всякого добра и еще десять шиллингов в придачу. – Ангус подмигнул племяннице. – У них любовь с самого детства. Ей еще было четыре года от роду, а ему – восемь, но она всюду бегала за мальчишкой.

Сесилия не удержалась от улыбки. Судя по тому, как хитро блестели глаза у дядюшки, он, видимо, внес свой вклад в то, чтобы молодые были счастливы. Она предположила, что и участие Робби в героической защите Гласкрига помогло склонить отца девушки на его сторону. Робби был слишком молод, и отцу девушки он, вероятно, казался совсем зеленым юнцом. Только увидев его в бою, все поняли: мальчик стал настоящим мужчиной.

– Нужно решить, что мы будем делать с сэром Эдмундом и леди Анабеллой, – неожиданно сказал Ангус.

– Я знаю, что с ними делать, дядюшка. Однако я пока сомневаюсь… Ведь Фергус не говорил, как именно он узнал об их злодеяниях. Возможно, Анабелла сделала или сказала что-то такое, что навело его на мысль об этом. Когда же ее приперли к стенке, она вынуждена была во всем признаться. Но теперь, после его смерти, они могут почувствовать себя в безопасности. Однако могут и сбежать. А их дети… Мне никогда не позволяли сблизиться с дочерьми Анабеллы, но я знаю, что девочки ни в чем не виноваты. Хотя, конечно же, они не должны пользоваться тем, что принадлежит мне по праву. Мой отец, если бы был жив, не захотел бы этого. Однако трудность заключается в том, что мне необходимо каким-то образом доказать свои права на собственность.

– Где-то должен храниться документ, где все твои права указаны, малышка. Нам необходимо его разыскать. А когда он будет у нас на руках, мы сможем добиться своего.

– Мне кажется, нужно вспомнить, какие у моего отца были друзья. Наверное, что-то известно и Старой Мэг. Она скоро сюда приедет.

– Мэг? Подруга и компаньонка моей Мойры? Не об этой ли Мэг ты говоришь?

– Ну да, она была моей няней. И няней Колина тоже.

– Насколько я помню, Мэгги – прекрасная женщина. Но почему ее зовут Старой Мэг? Ей сейчас не больше пятидесяти.

Памятуя о том, что Ангусу уже шестьдесят, Сесилия решила не говорить, что многие люди считают пятидесятилетних стариками.

– Ее назвали Старой Мэг, потому что в то время, когда Мэгги поселилась в Данбарне, там уже жили три женщины по имени Мэг, а она оказалась самой старшей из них. С тех пор так и повелось: Старая Мэг, Молодая Мэг, Рыжая Мэг и Хромая Мэг. Вы мне лучше скажите: почему человека с абсолютно лысой головой называют Белокурый Йен?

Беннет рассмеялся так заразительно, что Сесилия не удержалась от улыбки.

– Этот парень был поразительно красив – с яркими голубыми глазами и длинными золотистыми волосами с рыжеватым отливом. И не было ничего удивительного в том, что женщины не давали ему прохода.

– Малышка, хватит пялиться на Беннета, – сказал Ангус с ухмылкой. – Ведь ты замужняя женщина.

Весьма довольный собой, Беннет расплылся в улыбке. Сесилия же не покраснела, как когда-то случалось, а просто округлила глаза; она уже начала привыкать к резким и зачастую грубоватым манерам своего дядюшки.

– Я просто смотрела на него и думала о том, какой он красивый. Видно, Мюрреи – клан писаных красавцев.

– Ах ты, негодница! Ты вогнала беднягу Беннета в краску. – Ангус широко улыбнулся, упиваясь очевидным смущением молодого человека. – Что ж, слушай. Я расскажу тебе о том, как Белокурый Йен получил свое прозвище. Однако запомни: это в первый и последний раз. У нас не принято болтать об этом, потому что Белокурый Йен обижается.

– Неужели этот здоровенный верзила настолько чувствительный?

– Как девица. Так вот, Йен на самом деле вовсе не лысый. Он просто бреет голову. – Ангус утвердительно кивнул, перехватив взгляд племянницы, полный изумления. Немного помолчав, он вновь заговорил: – Когда-то у него были длинные роскошные кудри, которым позавидовала бы любая красавица. И девушки сходили с ума по его локонам, восхищались, что у такого здорового, крепкого парня такие красивые кудри. Однажды Йен ошибся в одной девушке. Думал, что она по-настоящему любит его. А девчонке просто льстило его внимание. Потом он услышал, как она сама в этом призналась, и обиделся до глубины души.

– Боже мой! Какой ужас!

– Вот именно. Он выяснил, что девушка просто играла с ним, а весной она собиралась замуж за бондаря. Бондарь был отличный парень, неплохо зарабатывал, и у него имелся чудесный и очень красивый домик.

Сесилия не могла не посочувствовать Йену, которому не повезло в любви.

– И тогда он обрил голову?

Ангус кивнул:

– Сказал, что будет брить свою голову до тех пор, пока не встретит девушку с добрым и искренним сердцем.

– Такую, которая полюбит его даже таким – с лысой, как коленка, головой?

– Именно так.

– На вид ему нет и тридцати. Наверное, все помнят, какие у него были раньше волосы.

– Я ему об этом говорил. Но Йен ничего и слышать не хочет.

– Надеюсь, когда-нибудь он найдет ту, которую ищет. Представляю радостное изумление девушки, когда ее возлюбленный снова отрастит волосы. Она увидит его локоны – и восхитится.

Закончив трапезу, Сесилия сразу поднялась из-за стола, чтобы отправиться в спальню, где лежал ее муж. Артан находился без сознания, но все же это лучше, чем горячка и нагноение раны. Однако ей тяжело было видеть, как любимый муж лежит безмолвный и неподвижный. Артан даже не застонал ни разу и не шевельнулся, когда она обрабатывала его раны.

Непринужденная беседа с Ангусом и Беннетом немного отвлекла Сесилию от тягостных мыслей, и страх на время отпустил ее. Ей было легче считать, что Артан просто спит и сон исцеляет его. Он не мог умереть. Он обязательно поправится!

Мозолистая рука Ангуса легла ей на плечо, и Сесилия поняла, что дядюшка прочел ее мысли. Она через силу улыбнулась ему. В этот миг ей внезапно вспомнилось о том, что Эдмунд и Анабелла намеренно лишали ее общества этого человека – брата ее покойной матери. Сесилию душил гнев при мысли об этих потерянных для нее годах – ведь ей тогда так не хватало близкого человека, который мог бы поддержать ее в трудную минуту. Охваченная жаждой мщения, Сесилия подумала о том, что Эдмунд и Анабелла обязательно должны заплатить за все ее страдания.

– О чем задумалась, малышка? – спросил Ангус.

– О том, что мне хочется поскорее поехать в Данбарн… и стереть Эдмунда и Анабеллу в порошок.

– Это ты хорошо придумала. Да, действительно. Хотя бы потому, что эта мысль воодушевляет тебя и придает тебе сил.

Сесилия рассмеялась и поцеловала Ангуса в щеку.

– Что ж, мне пора идти к Артану. – Она вздохнула. – Так страшно смотреть, как он лежит и не шевелится. А ведь Артан всегда был такой неутомимый, не знал ни минуты покоя! Но теперь он сам на себя не похож.

– Да, верно, не похож. Но ты не волнуйся, Артан обязательно выздоровеет. Ведь он молодой и крепкий мужчина.

Сесилия молча кивнула и пошла в спальню. Она была благодарна дядюшке за ободряющие слова. Но и она, и Ангус знали: случается так, что даже молодые и крепкие умирают.

При мысли о том, что Артан может умереть, Сесилия похолодела. Остановившись на ступеньках лестницы, она сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться. Она знала, что должна держать себя в руках, чтобы ухаживать за мужем надлежащим образом. Хороший уход – это сейчас для него самое главное. И у нее хватит любви и терпения не отходить от него ни на шаг, пока он не откроет свои чудесные серые глаза и не подарит ей нежнейшую в мире улыбку.

– Ну что? Плохи его дела, да? – прошептал Ангус, когда Сесилия вышла из зала.

– Да, бедняге досталось, – так же тихо ответил Беннет. – Сэр Фергус на нем места живого не оставил.

– Надо быть последним мерзавцем, чтобы избивать раненого, – проворчал Ангус.

– Сэр Фергус, видимо, считал Артана своим главным врагом. Мне кажется, он был из тех, кто не в состоянии признавать свои ошибки. Если у таких людей что-то не получается, они винят кого-то другого, но только не себя.

– Да, я понимаю, что ты хочешь сказать. Сэр Фергус считал Артана виновником всех своих неудач.

– Артан обязательно поправится. Он и раньше получал тяжелые ранения и тогда тоже впадал в забытье – лежал без движения по нескольку дней, но потом поправлялся. А теперь Артан тем более должен встать на ноги – у него есть та, ради которой он должен жить.

– Ты говоришь про Сесилию?

– А про кого же?!

– Думаешь, он любит ее?

– Не сомневаюсь. Он в ней души не чает.

– Что ж, очень хорошо… А то мне не хотелось бы думать, что я подбил их обоих на совместную жизнь без любви.

– Артан и Сесилия – прекрасная пара, – заявил Беннет.

– И они подарят мне таких же прекрасных внуков, – подхватил Ангус с улыбкой.

Кривая Кошка только что ушла. Сесилия же сидела у постели Артана, а тот по-прежнему лежал без движения.

Она с тревогой склонилась над ним, чтобы убедиться, что он дышит. Затем осторожно взяла его руку и сжала в ладонях. Артан не отвечал на ее пожатие, хотя его ладонь была теплой. Сесилия нежно поглаживала руку мужа, не сводя с него глаз. Ее начинало не на шутку беспокоить его долгое забытье, и для объяснения его состояния ей не хватало знаний по врачеванию. Но, судя по всему, Кривая Кошка считала, что ей нет равных в лекарском искусстве. И это означало, что надеяться она могла только на себя. Увы, Сесилия не была уверена, что сумеет справиться с такой трудной для нее задачей. Единственным ее учителем была Долговязая Лорна, а та никогда не рассказывала, что делать, если человек надолго впадает в забытье.

– Артан, милый, – прошептала она и поцеловала его в губы. – Ах, Артан, Артан! Куда ты уходишь от меня? Ты не можешь меня покинуть! – Сесилия провела ладонью по его лбу – никаких признаков горячки. Она знала, что это должно обрадовать ее, но не чувствовала в себе сил радоваться. – А может, мне следует попросить Беннета, чтобы он разыскал какую-нибудь из известных целительниц? – пробормотала Сесилия и немного успокоилась.

Она нашла утешение в мысли о том, что можно обратиться к помощи более опытных людей. Они, наверное, жили не близко, однако могли приехать, если передать им сообщение с просьбой помочь. Утром она обязательно поговорит об этом с Беннетом, и они вместе решат, кого именно звать. Сесилия не рассчитывала на чудесное исцеление, она чувствовала, что должна что-то предпринять.

Тяжело вздохнув, Сесилия легла рядом с мужем и, обняв его, положила голову ему на плечо. Тепло его тела и размеренное биение сердца подействовали на нее умиротворяюще. Но так продолжалось недолго. Вскоре она почувствовала себя ужасно одинокой – ведь рядом с ней находилась лишь оболочка человека, которого она любила больше всего на свете. А его неукротимый дух, за который она и полюбила Артана, пребывал где-то далеко от нее.

«Нет, его душа должна быть здесь!» – мысленно воскликнула Сесилия. Да-да, конечно! Ведь если душа окончательно оставила тело Артана, она непременно почувствовала бы это. Вспомнив о том, что происходило в палатке сэра Фергуса, Сесилия поняла, в какой момент почувствовала, что Артан начинает проваливаться в забытье. В тот миг взор его стал затуманенным… И Артан был безучастен ко всему, что происходило в палатке. Последним звуком, который он издал, был стон – в тот момент, когда его уложили на одеяло.

– О Господи. Что же делать, Артан? Что же делать? – бормотала Сесилия, качая головой. – Хотя меня очень тревожит твое состояние, я понимаю, что так тебе лучше. Если бы ты был сейчас в сознании, ты бы мучился от боли. Тебя бы беспокоили твои раны. А так ты совсем ничего не чувствуешь – и не страдаешь. Значит, все это только к лучшему, правда? Наверное, я должна оставить все как есть, и дать тебе возможность еще какое-то время поспать, – продолжала Сесилия. – Но я буду ухаживать за тобой и всячески о тебе заботиться. Ты молодой и сильный, и ты обязательно справишься с болезнью. – Она поцеловала Артана в губы. – Но знай: я не позволю тебе проспать слишком долго. Я вылечу тебя! Я поставлю тебя на ноги! – Немного помолчав, Сесилия снова обратилась к мужу: – В том-то и опасность, любимый. С каждым днем, проведенным во сне, ты, с одной стороны, выздоравливаешь, а с другой – твое тело все больше слабеет. Так что знай: некоторое время – так и быть! – я позволю тебе отдыхать, но потом пошлю за какой-нибудь искусной целительницей из твоего клана и помогу ей разбудить тебя. Чтобы ты мог питаться как следует и набираться сил.

Сесилия прижалась щекой к груди мужа и вздохнула. Она понимала, что Артан сейчас едва ли ее слышит, но у нее стало легче на душе, когда она рассказала ему о том, что собиралась сделать для его выздоровления. Не найдя в себе сил даже для того, чтобы раздеться и надеть ночную сорочку, она стала погружаться в сон. В полудреме Сесилия грезила о том, что совсем скоро наступит время, когда она снова будет засыпать в объятиях любимого мужа.

Глава 19

– Где она? Где моя любимая крошка?

Увидев женщину, только что вошедшую в замок, Ангус остановился на ступеньках лестницы. Он почти сразу же узнал ее. Это была Мэг, подруга его покойной сестры Мойры и няня Сесилии. Мэгги раздобрела, в волосах у нее блестела седина и появились морщинки на лице. Но это была она – пышка Мэг с миловидным круглым личиком! Ангус просиял, узнав ее, и поспешно спустился по лестнице, чтобы приветствовать гостью.

– Здравствуй, Мэгги! – воскликнул Ангус, искренне радуясь встрече. По глазам женщины он понял, что она его узнала.

– Ангус, как я рада!..

– Да, верно, это я – Ангус. Постаревший, одряхлевший, изрядно побитый, но все тот же самый Ангус.

– Прошел слух, что ты вроде бы был при смерти.

– Слава Богу, все обошлось. Я болел, но Господь не забрал меня.

– Да, вижу. Так где же Сесилия?

«А она все такая же шустрая», – подумал Ангус, с трудом удержавшись от улыбки.

– Сидит со своим мужем.

– Так, значит, он все-таки женился на ней? Значит, сделал так, как обещал? Что ж, очень хорошо. Я сразу поняла, что он замечательный парень и что ему можно верить. Но я все равно переживала за Сесилию, когда они оба уехали.

– Если Артан сказал, что женится, – значит, обязательно женится. И вовсе не для того, чтобы стать моим наследником.

Мэг улыбнулась:

– Знаю. Так где же она? Где они с Артаном?

– Пойдем со мной. – Ангус повел Мэг в Большой зал. – Сначала тебе надо поесть и немного выпить. Прежде чем ты пойдешь к Сесилии, тебе нужно кое-что узнать.

Когда Ангус начал рассказывать о том, что приключилось с его племянницей и Артаном после того, как они уехали из Данбарна, пожилая женщина побледнела: было очевидно, что она питала к Сесилии искреннюю привязанность.

– Не волнуйся, Мэг. Самое страшное уже позади, – заверил Ангус.

– Нет, ты сам знаешь, что это не так. Парень так и не пришел в сознание за все это время. Неизвестно, выживет ли он. У моей девочки – настоящий дар лечить людей и есть опыт врачевания. И она прекрасно знает, как опасно то, что Артан так долго не приходит в себя. Представляю, как Сесилия переживает! Наверное, она в ужасе.

– Для нее будет большим облегчением узнать, что ты приехала, Мэг. Поддержи ее, пожалуйста, и успокой.

– Разумеется, я ее поддержу. Думаю, Господь не допустит, чтобы ей в ее жизни пришлось пережить еще одну потерю. – Мэг вздохнула. – Хотя Сесилия – сильная девочка. Возможно, она даже не подозревает, какая она сильная. Да, все выдержит. Но если сэр Артан умрет, то это будет для нее ужасным ударом. Отдает она себе в этом отчет или нет, но она любит этого парня. Мне даже кажется, это была любовь с первого взгляда.

– За прошедшие дни я убедился, что Сайл по-настоящему любит Артана. У меня отпали последние сомнения на этот счет. Однако ей нужно отдохнуть. Время от времени возле постели Артана ее сменяет Кривая Кошка. Но Сесилии нужно больше отдыхать. Беннет, кузен Артана, уехал к своим родичам, чтобы попросить у них совета насчет лечения Артана. У них в клане есть искусные знахари.

– Он собирается кого-нибудь привезти с собой?

– Не думаю, что в этом есть нужда. Сесилия и сама прекрасная целительница. Но возможно, он привезет какие-нибудь чудодейственные снадобья или дельные советы для лечения Артана. Однако я сомневаюсь, что другие знахари знают больше, чем Сесилия.

Мэг кивнула:

– Сдается мне, что главная хворь – в его душе. А это труднее всего поддается лечению.

Ангус в задумчивости провел ладонью по подбородку.

– Сесилия говорит, что его душа временно покинула тело, чтобы избежать страданий, которым оно подвергается.

– А что ты об этом думаешь?

– Мне кажется, это высказывание не лишено здравого смысла.

– Да, верно, – согласилась Мэг. Сделав над собой усилие, она улыбнулась. – Да-да, очень верное наблюдение. И слова Сесилии еще раз убеждают меня в том, что она – превосходная знахарка.

– Потому что она разбирается в таких вещах?

– Потому что Сесилия их чувствует, вот так-то! Да, чувствует! Она нутром чует, что нужно делать. В этом и заключается ее природный дар. А сейчас ей прямо-таки сердце подсказывает, как себя вести и что нужно предпринимать для спасения Артана.

– Ах! – вздохнул Ангус и растрепал ладонью свою седую шевелюру. – Да, ей сейчас нелегко. Его тело лежит на кровати – а самого Артана там нет. И наверное, хочется встряхнуть его хорошенько, хочется сделать что-нибудь, чтобы он наконец-то очнулся. Когда его принесли домой, на нем живого места не было. Сесилия обработала и зашила ему три раны от ударов мечом. А он за все это время даже бровью не повел.

– И ты, наверное, боишься, что вскоре его душа окончательно улетит на небеса? – спросила Мэг.

– Угадала. Мне кажется, Сесилия боится того же.

– Да, несомненно. О, как ужасно! Артан такой красивый, сильный и молодой… Неужели ему придется умирать так рано?

– Нет, он не умрет. Он не из таких, что быстро сдаются. Он будет бороться.

– Говоришь, его избили? Как вы определили, что именно у него повреждено? В забытье впадают по разным причинам.

– Сесилия говорит то же самое. – Тут Мэг поднялась, и Ангус спросил: – Ты уже решила, чем поможешь моей бедной девочке?

– Нет еще. Я сначала должна немного подумать. Решу, когда дойду до ее комнаты.

Ангус тоже поднялся из-за стола и повел Мэг в спальню Артана и Сесилии.

– От всей души надеюсь, что парень вернется к нам. Хотя его шансы невелики. У одного человека из нашей деревни брат упал с крыши. И после этого с ним было то же самое, что с Артаном. Ему потихоньку вливали бульон, поили водой, и он таким образом пролежал без сознания целых два года, пока однажды ночью не отошел в мир иной.

– Не дай Бог, если с Артаном случится то же самое! – воскликнула Мэг.

На это Ангус ничего не смог ответить – только нахмурился и молча кивнул. У двери в спальню старик немного задержался. Он не хотел показывать Сесилии свою грусть. Каждый раз, подходя к постели Артана, он не мог отделаться от ощущения, что пришел сказать последнее «прости».

– Хотел еще кое-что сказать, но… – Ангус поморщился. – Видишь ли, она с ним разговаривает. Я иногда думаю: не повредилась ли моя девочка умом?

– Значит, разговаривает?..

– Да, разговаривает с ним как ни в чем не бывало. Словно Артан ее понимает и отвечает ей.

– Ах, Ангус, в этом нет ничего страшного, ничего удивительного. Дети, которым не с кем дружить, часто играют в такую игру. В Данбарне Сесилия часто так играла – разговаривала со своими игрушками. А сейчас девочка играет в ту же игру с сэром Артаном. И кто знает, Ангус, может быть, она все-таки достучится до него.

– Будем надеяться. Проследи, чтобы она поела. Кривая Кошка, наверное, принесла ей чего-нибудь…

– Хорошо. Обязательно. Девочка всегда была худенькой. Ей надо лучше питаться. Ну все, довольно, Ангус. Занимайся своими делами, а мне предоставь возможность заняться своим делом. Ах да, чуть не забыла… Во дворе замка стоят две повозки с вещами Сесилии. Мы с моей крошкой собрали кое-что из того, что выбросила Анабелла. Я тебе позже все объясню. А сейчас мне надо посмотреть, как дела у моей девочки.

Как только Ангус удалился, Мэг прошмыгнула в спальню. Увидев свою воспитанницу, она едва не расплакалась. Сесилия лежала на кровати рядом с Артаном, обнимая раненого мужа одной рукой и, очевидно, прислушиваясь к биению его сердца. Мэг внимательно разглядывала молодого человека. Он лежал неподвижно, словно мертвец. Не было ничего удивительного в том, что Сесилии хотелось слышать, что его сердце все-таки бьется. Тут Мэг услышала тихий шепот, доносившийся с кровати, и подошла поближе. Ей было неловко подслушивать то, что Сесилия, возможно, желала бы сохранить в тайне, однако она должна была понять, чем можно помочь ее убитой горем воспитаннице.

– Завтра будет ровно неделя, Артан, – говорила Сесилия. – Надеюсь, сейчас твои раны болят уже не так сильно, как раньше. Возможно, ты чувствуешь сейчас боль, но она скоро пройдет. А переломов у тебя нет, милый. Я тебе это уже не раз говорила. Знаешь, тот негодяй без подбородка, который избивал тебя раненого и крепко связанного по рукам и ногам… Он за это поплатился.

Уловив нотки гнева в голосе Сесилии, Мэг вздохнула с облечением. Она поняла, что ее воспитанница не повредилась рассудком и с ней все в порядке.

– Знаешь, милый, Ангус за тебя очень беспокоится. Ах, он старается не показывать этого – но разве такое можно скрыть? Он подолгу стоит возле твоей постели и пристально смотрит на тебя. Словно надеется разглядеть, что именно является причиной столь длительного сна, от которого ты никак не можешь очнуться. Я понимаю, что чувствует дядюшка Ангус. Бесстрашный непобедимый воин, он бессилен перед лицом тяжкого недуга. Ведь он не может поразить твой недуг своим большим мечом или ударом могучего кулака. И это порождает у него ощущение беспомощности и гнева на самого себя.

Мэг поразилась тому, как тонко Сесилия прочувствовала и как точно выразила то, что творилось в душе Ангуса. Многие мужчины испытывают нечто подобное, когда видят, что ничем не могут помочь больному.

Сесилия поцеловала Артана в грудь. Тихо вздохнув, снова заговорила:

– Вот прошла уже целая неделя с тех пор, как ты впал в беспамятство, милый. Не знаю, сколько еще мне придется спать одной. Как долго я смогу это терпеть? Неужели мне придется оставлять тебя время от времени, чтобы найти себе кого-нибудь, кто заставит меня снова испытать наслаждение?

Сесилия приподнялась на локтях и внимательно посмотрела в лицо мужа. Никакого толку! Все бесполезно! Ничего не помогает. Он даже бровью не повел. Даже веки не дрогнули. Может быть, его удастся расшевелить, если раздеться и танцевать перед ним обнаженной? Нет, подумала она, все бесполезно. Артан ничего не слышит. Он без сознания. И это не заставит его прийти в себя. А может, поласкать его по-другому?..

Сесилия потянулась к одеялу, но тут вдруг услышала какой-то шорох. Обернувшись, она увидела стоявшую рядом Старую Мэг.

– Ах, Мэгги! – воскликнула она, вскочив с кровати и раскрывая гостье объятия. – Я так рада, что ты приехала!

Мэг обняла свою воспитанницу и крепко прижала к груди. Молодая женщина плакала навзрыд, и Мэг дала ей возможность выплакаться, чтобы потом, когда Сесилия успокоится, сесть с ней рядышком и обсудить, что можно сделать для выздоровления сэра Мюррея. Минуту спустя Мэг подвела Сесилию к маленькому столику у камина, усадила ее на стул и села рядом.

– А теперь расскажи мне все по порядку. Расскажи, что ты делала и как его лечила. Да, я вижу, его удобно уложили, он лежит в тепле и чистоте и получает воду и какое-то питание. И еще я знаю, что ты угрожаешь ему, что найдешь себе нового мужчину.

При этих словах Сесилия вспыхнула и виновато потупилась.

– Просто я надеялась, что он каким-то чудом услышит мои слова и проснется хотя бы ради того, чтобы меня остановить, – оправдывалась она.

– Приревнует тебя?

– Да, вроде того. Я надеялась, что мои слова заставят его очнуться. Но ты еще не рассказала, как здесь оказалась.

– Я привезла тебе твои вещи. Те, что ты хранила тайком, и те, что мне удалось сберечь для тебя. Разумеется, я понимаю: скоро весь Данбарн станет твоей собственностью.

– Еще неизвестно. Пока у нас нет документа, который бы подтверждал, что я являюсь наследницей всего имущества и денег. – Сесилия грустно вздохнула и снова потупила взор.

– Эта бумага находится у священника, – проговорила Мэг.

Сесилия уставилась на нее в изумлении:

– У какого священника?

– Он живет в нескольких милях от того места, где на нас напали. Перед отъездом из дома Ангуса твой отец отдал этот документ мне. На всякий случай. Он велел положить его в безопасное место, если с ним в пути произойдет что-нибудь ужасное. Ужасное и произошло, поэтому я поступила так, как мне велел твой отец. Тогда я не умела читать, и мне оставалось только догадываться, что написано в той бумаге, которую я передала на хранение священнику.

– Если нам удастся разыскать этот документ, мы сможем без труда избавиться от Анабеллы и Эдмунда.

Мэг схватилась за голову и воскликнула:

– Я и представить не могла, что эта бумага такая важная!

Сесилия похлопала Мэгги по руке:

– Не переживай, пожалуйста. Откуда ты могла знать?.. Ты ведь не умела читать. К тому же тогда тебе было не до этого. Нам с тобой едва удалось спастись от разбойников, так что нет ничего удивительного в том, что ты забыла про бумагу, которую вручила священнику.

– Что правда, то правда. Каждый раз, когда я вспоминала то, что тогда случилось, перед моими глазами стоял крошка Колин… Это было так страшно… Очень страшно вспоминать об этом.

– Да, я тебя понимаю. Конечно, такое очень тяжело вспоминать.

– Не просто тяжело. Меня вдобавок ко всему мучили угрызения совести. Я просто места себе не находила. Винила себя, что не уберегла Колина. Схватила тебя – и побежала… Бежала не оглядываясь. Ни о чем больше не думала. Нет бы оглянуться, посмотреть – а вдруг можно было спасти и мальчика? Да, наверное, можно было что-то сделать…

– Нет, Мэг, ты ничего не могла тогда сделать. Ведь Колина убили первого. – Когда потрясенная Мэг подняла на Сесилию полные ужаса глаза, та кивнула: – Да, я все видела, милая Мэгги. Колин умер еще до того, как ты бросилась бежать. – Сесилия попыталась успокоиться; воспоминания о смерти младшего брата много лет преследовали ее в ночных кошмарах. – Стрела попала ему прямо в глаз, и мне навсегда врезалась в память эта картина: папа смотрит, как Колин падает… прямо ему под ноги. Потом он набросился с мечом на вооруженных до зубов людей – один против десяти. Но перед тем как броситься на них, он оглянулся и, увидев, что мы с тобой убегаем, улыбнулся сквозь слезы. А затем бесстрашно ринулся в бой.

– Ты так хорошо все помнишь, Сесилия?

– Да, у меня и сейчас стоит перед глазами эта картина. Он видел, как мы убегаем, Мэг. В последние минуты своей жизни он знал, что я останусь в живых.

Мэг вынула из кармашка льняной платочек и утерла слезы.

– Боже мой, я ведь пришла сюда не для того, чтобы плакать.

Сесилия грустно улыбнулась:

– Тебя послал ко мне мой дядюшка, да?

– Ох, нет. Я сама захотела как можно быстрее с тобой увидеться. Как только приехала, сразу же спросила о тебе, а потом Ангус рассказал мне обо всем, что с тобой приключилось. – Мэг бросила взгляд на кровать. – Значит, ты вышла замуж за своего ненаглядного горца, да?

– Ну… пока у нас традиционный брак. Но как только ему станет лучше, мы совершим церковный обряд, и священник обвенчает нас.

Когда Сесилия говорила эти слова, голос ее дрогнул. Было очевидно, что она совсем не уверена в том, что венчание когда-нибудь произойдет. Мэг сжала ее руку и тихо сказала:

– Не волнуйся, сэр Артан обязательно поправится.

– Он уже давно лежит вот так, как сейчас. И не шевелится. Вряд ли Артан нас слышит. Я даже пыталась уколоть его иголкой, но он и бровью не повел. Даже не вздрогнул. Боюсь, что Артан никогда не очнется.

– Самое главное – он жив. К тому же он молодой и сильный, поэтому справится с болезнью. Вот увидишь, он скоро придет в себя.

– Я чувствую, что ему лучше. Синяки и ссадины постепенно пропадают. Но почему же он не приходит в сознание?

– Кто знает, девочка? Нужно надеяться на лучшее и молиться. Все в руках Божьих.

Сесилия на мгновение прикрыла глаза.

– Да, понимаю. Но все это пугает меня.

– Ничего удивительного. Ты ведь любишь его, правда?

– Ах, конечно, правда! Я очень его люблю. – Сесилия опять залилась слезами, а Мэг обнимала ее и гладила по волосам, утешая, как маленькую девочку. – А с тобой, малышка. Мы справимся. Обязательно справимся. Мы найдем способ вернуть тебе твоего красавца мужа.

– Ну, что скажешь? – спросил Ангус, подливая вина в кружку Мэг (они засиделись за столом за полночь).

– По-моему, надежда есть. Но больше сказать ничего не могу. – Мэг пожала плечами. – Моя бедная девочка говорит с ним без устали, а сэр Артан все никак не просыпается.

– Да, говорит без устали. Кривая Кошка каждый день поит ее медом, потому что к вечеру Сесилия хрипит и теряет голос.

– Она рассказывает ему обо всех своих девичьих секретах. Артан много теряет, пропуская столько интересного.

– Я тоже очень хочу, чтобы Артан к нам вернулся. Я считал, что назначаю его своим наследником, потому что в нем есть капля крови Макрейсов. И потому что он – сильный и смелый воин. Но теперь, когда я думаю о том, что Артан может в любой момент покинуть этот мир, я начинаю понимать: дело не только в родстве. Оказывается, он очень дорог мне, понимаешь?

– Наверное, ты видишь в нем сына, которого тебе не дал Господь, но о котором ты всегда мечтал.

– Да, наверное. Я привязался к нему даже больше, чем к его брату-близнецу Лукасу. Хотя Лукас тоже отличный парень. Но его сердце навеки отдано Донкойлу, и это всегда стояло между нами.

– Просто представить не могу, что Артан может умереть.

– Пойду посижу немного с Сесилией возле постели Артана. Слушай, Мэг, а как твой муж?

– Помер. А твоя супруга в добром здравии?

– Обе жены умерли. И первая, и вторая.

– Ты был женат два раза?

– И дважды становился вдовцом. Но ни одна из жен не подарила мне ребенка.

– Ничего, не горюй. Вот поправится сэр Артан, пройдет совсем немного времени – и они с Сесилией осчастливят тебя внуками. И тогда залы этого старого замка наполнятся веселым детским щебетом.

– Да… Детский щебет… Давненько эти стены его не слышали. И веселого беззаботного смеха – тоже. Ты знаешь, что я много раз писал письма – и Сесилии, и тем, которые назвались ее опекунами?

– Я понимала, что здесь что-то не так. Хотя каюсь, не раз называла тебя бессердечным болваном, который отвернулся от собственной племянницы. Однако я не могла поехать и выяснить, что случилось. Меня разлучили с моей девочкой, а потом и вовсе выгнали из замка.

– За что?

– Когда Анабелла хотела побить Сесилию палкой, я выхватила палку из рук негодяйки и избила ее саму.

– Замечательно! Спасибо тебе за это, Мэг.

– Пожалуй, это пошло Анабелле на пользу, но после того случая Сесилия осталась совсем одна. – Мэг тяжело вздохнула. – Не дай Бог, парень умрет. Тогда моя малышка снова останется одна. И даже я, ее старая няня, не смогу избавить бедняжку от этого проклятого одиночества.

Сесилия высушила и расчесала волосы, потом заплела косу. После горячей ванны она чувствовала себя так, словно заново родилась. Ее ждала еще одна ночь у постели мужа, и она не теряла надежды, ей казалось, что теперь-то, возможно, удастся привести Артана в чувство, вернуть его к жизни. Следовало лишь осуществить свой замысел, и тогда…

«Но как же это проделать без его ведома?» – размышляла Сесилия. Она привыкла, что Артан всегда вел ее в нужном направлении, когда они предавались любви, но сейчас… Сейчас ей придется самой все делать.

Сесилия села на край кровати и, взяв кружку, сделала глоток вина. Как обычно, она внимательно смотрела в лицо Артану, пытаясь найти хоть какие-то признаки того, что муж возвращается к жизни. Но он казался таким же безучастным, как прежде. Казался таким красивым – и одновременно таким неживым. Перед ней были точеные черты лица – и ничего больше. Так как же оживить это прекрасное лицо, как воспламенить сердце Артана?

Сесилия попыталась вспомнить, нет ли чего-нибудь такого, о чем она еще не рассказывала безмолвному Артану. И вдруг замерла в напряжении и снова стала всматриваться в лицо Артана. Сесилия молча ждала. Ждала, затаив дыхание. Она то ли сердцем почувствовала, то ли и в самом деле увидела, что его ресницы чуть дрогнули и едва заметно дернулась щека. Поставив кружку на столик у кровати, Сесилия наклонилась над Артаном и стала еще пристальнее вглядываться в лицо мужа – словно взглядом хотела оживить его. Минута проходила за минутой, но Артан не подавал никаких признаков жизни. Однако она была абсолютно уверена в том, что и впрямь что-то видела…

– Дорогой, пожалуйста… – прошептала Сесилия. – Пожалуйста, возвращайся ко мне. Я знаю, только что ты был здесь. Не исчезай!

Прошло еще несколько минут, но по-прежнему ничего не происходило. И тогда Сесилия стала взывать к помощи высших сил.

– Господи, молю тебя! – шептала она. – Господи, пожалуйста, помоги мне! Обещаю, что стану для Артана образцовой женой. Буду слушаться его во всем. Буду всегда ему подчиняться. Только, пожалуйста, верни его мне! Я знаю, он уже начал возвращаться, но потом опять ускользнул. Поверь, я научусь всем тем вещам, которые должна знать идеальная супруга, и стану самой безупречной леди Гласкрига. Я даже научусь ткать гобелены…

Неужели это была просто судорога?

Сесилия коснулась лбом лба мужа – и тут же вздрогнула от неожиданности. «Неужели я приняла желаемое за действительное? Неужели мне померещилось?» Отстранившись от Артана, она выпрямилась и уже собиралась встать и уйти, но тут вдруг совершенно явственно увидела, что нос его едва заметно дернулся – казалось, он вот-вот чихнет. «Ну давай же…» – мысленно приказала мужу Сесилия и снова стала ждать. Ее сердце радостно забилось; теперь она знала наверняка, что ей не приснилось.

– Почему ты так странно пялишься на мой нос?

Голос, произнесший эти слова, был хриплым и очень слабым, но до боли знакомым и родным. В следующее мгновение Сесилия увидела, что Артан внимательно смотрит на нее, и его серо-голубые глаза показались ей настоящим чудом – они снова были наполнены жизнью. Сесилия схватила кружку с вином и, поддерживая мужа, поднесла кружку к его губам.

– Ну вот, уже лучше, – прохрипел он, потирая рукой шею. – Что, Фергус пытался меня задушить?

– Нет, хотел забить тебя до смерти неделю назад. – Когда Артан в изумлении уставился на нее, Сесилия кивнула: – Да, ты целую неделю был без памяти. Что мы только не делали, чтобы ты очнулся. Но ты даже не шевелился. Вплоть до нынешнего момента. Наверное, у тебя зачесался нос.

– Я хорошо помню, как ты вошла в палатку, – пробормотал Артан.

– По нашему плану, я должна была как-то отвлекать сэра Фергуса. Чтобы Ангус со своими людьми мог незаметно подойти к палатке и спасти тебя. Фергус избивал тебя, хотя ты был ранен и крепко связан.

– А что с сэром Фергусом?

– Когда в приступе ярости он чуть не убил тебя, сэр Макайвор отрубил ему голову.

– И она покатилась прямо к твоим ногам и коснулась твоих башмаков. – Артан нахмурился. – А вот что было дальше, я не помню.

– Ничего удивительного! – Сесилия бросилась Артану на грудь и зарыдала от счастья.

В этот момент в комнату вошел Ангус, и по выражению его лица Артан понял, что старик действительно очень привязан к нему. Молодой человек попытался поднять руку, чтобы поприветствовать вошедшего, но у него не хватило на это сил. Ангус подбежал к постели Артана и, взяв его за руку, проговорил:

– А мы уже думали, что потеряли тебя, думали, что ты никогда не очнешься.

– Неужели считали, что я буду годами валяться в постели?

Решив, что пора привести своего ожившего мужа в порядок, Сесилия принялась раздавать приказания направо и налево. И все – даже дядюшка Ангус – с готовностью выполняли ее распоряжения. Вскоре Артан был вымыт в ванне и выбрит, а его постельное белье заменили на свежее. И теперь он лежал в кровати с влажными после мытья волосами, бледный и изможденный, но все-таки радостный, потому что вернулся с того света.

– Ты тоже ложись. – Он чуть приподнял одеяло, и это движение отняло у него все силы.

Сесилия кивнула и, забравшись под одеяло, обняла мужа. Ничего, что он сейчас не в состоянии шевельнуть ни ногой, ни рукой. Пройдет время – и силы вернутся к ее Артану, и скоро она снова будет спать в его жарких объятиях. За это она с радостью выполнит все, что обещала Богу. Как только поймет, что для этого необходимо делать, станет образцовой женой.

– Сайл!..

Она подняла голову и посмотрела на Артана:

– Что, милый?

– Спасибо.

– За что?

– За то, что разговаривала со мной.

– Ты все слышал? – Сесилия попыталась вспомнить, о чем рассказывала мужу, и поняла, что говорила все, что приходило в голову, поведала обо всем, что таилось в ее сердце.

– Я слышал твой голос, хотя и не разбирал слов.

– Ах, я так надеялась, что ты услышишь меня! Таким способом я старалась тебя вернуть к жизни. Я была уверена, что ты не мог далеко уйти, знала, что ты где-то здесь, рядом. И еще я знала, что если буду говорить с тобой, то ты не станешь ускользать в другой мир, а начнешь возвращаться.

– Ну да, так и случилось. Я вернулся. Я вернулся, потому что все время, пока здесь лежал, хотел тебе кое-что сказать.

– Что же ты хотел мне сказать, Артан?

– Помолчи!

Сесилия замерла на мгновение. Она уже подумала: «Обидеться на него или отчитать за такую неблагодарность?» Но затем, увидев искорки в его глазах, догадалась, что муж просто дразнит ее и хочет посмотреть, что она станет делать.

Наклонившись над ним, Сесилия нежно поцеловала его в губы.

– Добро пожаловать домой, Артан!

Глава 20

– Пожениться?

Сесилия чуть не уронила поднос с завтраком, который держала в руках. Пока муж не сказал еще что-нибудь столь же ошеломляющее, она поспешила поставить поднос на столик возле кровати. Хотя уже прошло две недели с тех пор, как Артан пришел в себя, Сесилии до сих пор не верилось, что чудо все-таки свершилось. Каждое утро она боялась, что он не проснется. И всякий раз с замиранием сердца ожидала его пробуждения.

– Но мы же с тобой и так женаты, дорогой.

– Я хочу, чтобы священник совершил церковный обряд, – ответил Артан. Он поднялся с постели и перенес поднос на столик, стоявший у камина.

Так хорошо снова ходить! Пусть даже пока он ходит не очень уверенно. Да, он еще слишком слаб, к сожалению. Артан сам уселся на стул и усадил Сесилию на соседний стул. Затем положил ей на тарелку сыр и хлеб, а потом то же самое – на свою тарелку. Было видно, что ему приятно ухаживать за женой. Очень довольный собой, он смотрел, как она ест. Сесилия и так была хрупкого телосложения, а за то время, что он болел, она еще больше похудела, и Артан считал своим долгом следить за ее питанием.

– Значит, ты хочешь, чтобы нас обвенчал священник? – спросила она, отрезая себе кусочек холодной баранины.

– Да, обязательно. Я собирался еще раньше это сделать. Просто нас с тобой отвлекали разные дела, то есть появление сэра Фергуса и мой продолжительный сон.

«Продолжительный сон». Так он это назвал! Сесилия смотрела на мужа и понимала, что никогда не сможет объяснить, какой ужас она испытывала, когда Артан лежал без сознания. Да, ужас! Слышать, как бьется его сердце, видеть, как вздымается его грудь, – и в то же время не наблюдать никаких других признаков жизни. Это было очень тяжелое испытание.

– Когда же ты предлагаешь обвенчаться?

– Завтра же. С помощью Ангуса и Мэг мне уже удалось все устроить.

Сесилии сделалось немного не по себе из-за того, что по такому важному вопросу с ней не посоветовались. Но она подавила раздражение и молча кивнула в ответ. Быть образцовой женой, оказывается, гораздо труднее, чем она себе представляла. В такие моменты, как этот, когда Артан проявлял свою гордыню и не считался с ней, ей приходилось, стиснув зубы, терпеть и проявлять кротость и смирение, необходимые идеальной супруге. Вот и теперь она вынуждена была снова напомнить себе, что хорошая жена подчиняется воле мужа.

Дожевывая ломоть хлеба с медом, Артан гадал, что же происходит с его женой. Она была… какая-то другая, не такая, как прежде. Он-то надеялся, что уловка с венчанием встряхнет ее, и она станет прежней Сесилией. Его уже начинало тошнить от этих ее приторно-сладких манер и от того, что она всегда и во всем соглашалась с ним и ни в чем ему не перечила. Что же на нее нашло? Почему она так изменилась? С каждым днем Артан все больше убеждался: Сесилия утратила свой душевный жар, исчезла та «изюминка», за которую он ее полюбил.

Опустив голову, Артан уставился в свою тарелку. Похоже, он даже не заметил, как мысленно произнес по отношению к Сесилии слово «полюбил». Неужели он действительно так подумал? Наверное, да. Это слово пришло ему на ум как бы само собой. Как будто не было на свете ничего более привычного и естественного. Наверное, любовь к Сесилии уже давно жила в его сердце. Она подкралась незаметно в тот момент, когда он встретил Сесилию. Он влюбился в нее со всей силой страсти, на какую только способна его пылкая натура. Ему было трудно распознать это чувство, потому что он раньше никогда его не испытывал. Когда же именно это с ним произошло? В какой момент? Вспоминая то, что происходило в недавнем прошлом, Артан понял: он начал думать о Сесилии как о своей будущей жене с того момента, когда впервые ее поцеловал.

Казалось, это открытие должно было обрадовать его. Но почему-то оно огорчало. Он понимал, что это чувство будет отвлекать его, мучить необходимостью узнать, что испытывает к нему Сесилия. Да, разумеется, это очень важно. Но сейчас самое главное – обвенчаться с ней по церковным канонам. А уж потом можно будет выяснить, в какую игру она с ним играет.

Вне всяких сомнений, Сесилия менялась, превращаясь в совершенно незнакомую женщину. И это очень настораживало. Может быть, она всячески ублажала его только из-за ран и болезни? Ведь Сесилия беспокоилась за него, целую неделю не отходила от его постели. Но что-то ему подсказывало: его болезнь тут ни при чем. Однако Артан не знал, как расспросить жену о том, что не давало ему покоя.

Но больше всего беспокоило другое: она вдруг стала чрезмерно стыдлива и игнорировала его в постели. Может, просто отвыкла от него? Лишь только минула неделя с тех пор, как он очнулся, Артан стал искать ласк Сесилии в постели, хотя и понимал, что еще слишком слаб для этого. Когда она его отвергла, он вздохнул с облечением, отдавая себе отчет в том, что мог бы оказаться не на высоте. Но с другой стороны, он чувствовал: в том, как жена отвечала на его ласки, чего-то не хватало. Один раз Артан даже готов был поклясться, что Сесилия стиснула зубы, чтобы не закричать на него. Казалось, влечение, которое было между ними, пошло на убыль. Словно огонь страсти угасал в ней.

Все это не могло не тревожить Артана. Именно поэтому он и стремился заключить церковный брак как можно быстрее. Он хотел, чтобы священник благословил их союз. Возможно, Сесилия перестанет проявлять излишнюю сдержанность, когда их брак будет освящен церковью. И тогда к нему вернется его прежняя Сайл. Готовясь к этому серьезному шагу, он решил набираться сил, чтобы в самый ответственный момент не ударить в грязь лицом перед новобрачной.

– Да, решено. Венчаемся завтра, – повторил Артан и чмокнул жену в щеку. – Наверное, ты захочешь повидаться с Мэг, чтобы все подготовить для торжества, – добавил он, поднимаясь со стула.

Направившись к двери, Артан вышел из спальни. Сесилия со вздохом посмотрела ему вслед. Во время разговора с мужем ей было не так-то просто мило улыбаться, изображая образцовую супругу. Хотя Сесилия знала, что главное для идеальной жены – подчиняться мужу, она не могла предположить, что Артан будет обходиться с ней как с неразумным ребенком. Ей будет очень трудно свыкнуться с таким положением дел и приспособиться к такой жизни. Когда муж начинал отдавать распоряжения, совершенно не интересуясь ее мнением, ей хотелось схватить какой-нибудь тяжелый предмет и запустить Артану в голову.

Успокоившись, Сесилия отправилась на поиски Мэг и нашла ее на кухне. Мэгги уже вовсю обсуждала завтрашний праздник с Кривой Кошкой. Целых двадцать минут Сесилия терпела сущее безобразие: сначала на нее не обращали никакого внимания, потом ею откровенно помыкали. С ней не считались, ее ни о чем не спрашивали, все решалось без нее. Когда же она пыталась вставить слово и предлагала сделать что-то по-своему, ее решения вежливо, но твердо отклоняли. В конце концов, Сесилия махнула на все рукой и решила заняться подбором подходящего для свадьбы наряда.

Кривая Кошка украдкой заглянула в Большой зал, затем снова повернулась к Мэг:

– По-моему, ее терпение на пределе.

– Вот и хорошо, – ответила Мэг. – Она что-то стала подозрительно почтительна и вежлива, чересчур уважительна к старшим. Я не узнаю ее. Едва дождалась, чтобы она не ушла.

– Что на нее нашло? Девчонку словно подменили. А она мне так понравилась вначале. Показалась очень хорошей девушкой.

– О, Сесилия действительно очень хорошая. Она очень милая, и у нее доброе сердце. Хотя мне не нравятся такая чрезмерная услужливость и скромность. Ведь это именно то, что старалась привить ей проклятая Анабелла. Иногда мне казалось, что девочка вот-вот с улыбкой спросит своего палача, не нужна ли ему помощь, чтобы обмотать ее шею веревкой.

Кривая Кошка рассмеялась, потом спросила:

– И что же за уроки вы стремитесь ей преподать?

– Она должна оставаться такой, какая есть. И должна поступать так, как велит сердце, а не по тем правилам, что когда-то навязывала ей леди Анабелла. Эта женщина, видимо, хотела, чтобы все на свете стали такими же жалкими и ничтожными, как она.

– Полагаю, эта женщина навязывала ей свои порочные и глупые мысли по поводу того, чего стоит ожидать от интимной жизни. И конечно же, она выдавала свои слова за непреложную истину и высшую мудрость.

– Да-да, леди Анабелла именно такая.

– А тебе не кажется, что мы все-таки сумеем сделать так, чтобы Сесилия одумалась и не изображала из себя угодливую дурочку, не имеющую собственного мнения? Ведь мы для этого уже кое-что сделали, верно?

– О, если бы все было так легко и просто! Но я не теряю надежды. Возможно, это станет для нее последней каплей, переполнившей чашу ее долготерпения.

– Ах, Мэг, умеешь ты выражаться… как бы это сказать… ну… поэтично.

Старая Мэг и Кривая Кошка переглянулись и весело рассмеялись.

Разглядывая свои платья, Сесилия то и дело хмурилась. Платья были разбросаны по всей комнате; дядюшка проявил большую щедрость, отдав племяннице наряды, оставшиеся после его покойных жен. Правда, почти все они требовали некоторой переделки, а до свадьбы оставалось совсем немного времени. Наконец Сесилия отложила большую часть платьев – ни одной нормальной женщине не пришло бы в голову надеть такие на собственную свадьбу, – и осталось совсем немного нарядов, то есть можно было спокойно выбирать.

В конце концов, она остановила свой выбор на простеньком зеленом платье. Сесилия положила его на кровать, а все остальные сложила обратно в сундук. В этом скромном одеянии было довольно трудно выглядеть несравненной и неотразимой – но разве это имело какое-то значение? Правда, в Данбарне ее ждало богатое приданое. Но даже если бы оно сейчас оказалось в ее распоряжении, Сесилия не смогла бы надеть платье, сшитое для ее венчания с другим мужчиной. Это всегда считалось плохой приметой, и такая оплошность могла бы навлечь несчастья на ее голову. А ей хотелось счастья и удачи в семейной жизни.

Сесилия прошлась по комнате, затем взглянула на маленькую коробочку, которую привез ей Беннет. В коробочке находился свадебный подарок от матери Артана – изящная гранатовая подвеска. Щедрость свекрови восхитила ее. Ей хотелось как можно скорее познакомиться со своими новыми родственниками, хотя она немного робела при мысли об этой встрече. Судя по словам Артана, у него была большая, веселая и дружная семья. Сесилия долго размышляла на эту тему и пришла к выводу, что представления не имеет о том, как нужно себя вести, общаясь с такими людьми. Положа руку на сердце Сесилия готова была признать, что понятия не имеет, как вести себя с любыми людьми – ведь в Данбарне она вела чрезвычайно замкнутый образ жизни.

Вынув подвеску из коробочки, Сесилия сначала долго ею любовалась. Она прекрасно понимала: подвеска очень дорога ей еще и потому, что это подарок. А ей никогда раньше не дарили подарков. К коробочке была приложена записка с поздравлениями от матери Артана и ласковыми материнскими напутствиями молодой жене ее сына. Записка этой женщины наполнила сердце Сесилии теплом и растрогала до слез.

Смахнув с ресниц слезинки, Сесилия убрала письмо. Она решила, что наденет на свадьбу подарок матери Артана, и будет носить его с гордостью.

– Не понимаю, почему я должна распустить волосы, – пробормотала Сесилия. Она сидела на стуле, а Кривая Кошка энергично расчесывала гребнем ее спутанные пряди.

– Ты ведь была девственницей, когда вышла замуж?

– Само собой разумеется.

– Никакой речи о том, что это само собой разумеется, малышка. Все меньше и меньше девушек остаются девственницами до вступления в брак.

– Все равно это не означает, что я должна была нарушить традицию.

– До своего замужества ты была девственницей. Теперь тебя ждет венчание по церковному обряду. Это то же самое, что и раньше, только на сей раз о том, что ты замужем, тебе сообщит священник. – Кривая Кошка внимательно посмотрела на молодую женщину. – Ты смеешься?

– Нет, конечно же, нет. Делай что хочешь с моими волосами. Распустить так распустить.

– Это зеленое платье очень идет к твоим рыжим волосам.

Тут пришла Мэг, и Сесилия распрощалась с мыслью о том, что ее мнение по какому-либо поводу будет учитываться. Но вскоре женщины закончили готовить ее к церемонии, и Сесилия вынуждена была признать, что они на славу постарались – даже прическа ее уже не волновала.

Но ей очень не хватало отца… Сесилии хотелось, чтобы он сейчас увидел свою дочь – такую ослепительную в наряде невесты – и подвел к Артану, чтобы тот повел ее к алтарю.

Сесилия утешала себя тем, что у нее был любящий дядюшка Ангус. Он часто называл ее «доченькой», и она ничего не имела против – ведь Ангус был самым близким ее родственником.

Когда дядюшка вошел в Большой зал и пошел ей навстречу, Сесилия не удержалась от улыбки. Несмотря на преклонный возраст, Ангус был бодрым и сильным мужчиной. Все женщины, находившиеся в этот момент в зале, мгновенно повернули головы и обратили на него свои взоры. Но затем в Большой зал вошел Артан – и в тот же миг приковал к себе внимание всех представительниц прекрасного пола. Сесилия же невольно нахмурилась. Ей вдруг захотелось, чтобы был принят закон, строго-настрого запрещающий глазеть на свадьбе на чужих женихов. И этот же закон должен был гласить: если какая-либо из женщин ослушается, невеста может сама выбрать для провинившейся жестокое наказание, к примеру – высыпать ей на голову коробку с пауками.

Придумав столь строгое наказание, Сесилия успокоилась и улыбнулась Артану. Никогда еще он не выглядел таким неотразимым красавцем. Сесилия вдруг явственно осознала, что нет такой женщины, которая, увидев Артана, могла бы остаться к нему равнодушной. И большинство женщин не смутит и не остановит тот факт, что у этого молодого горца есть веснушчатая женушка. Но Артан обещал, что будет ей верным мужем. Похоже на то, что он вовсе не собирается улыбаться каждой встречной красотке. Зато женщины не сводят с него глаз. Он, конечно же, не может не замечать искушений, которые подстерегают его на каждом шагу. Интересно, как Артан вел себя раньше, до встречи с ней? Поддавался искушениям – или умел их побороть? Если он им поддавался, сможет ли теперь устоять? Сесилии не хотелось думать об этом в день своей свадьбы. Но как об этом не думать, если Артан ни разу не говорил с ней о любви? Сердце ее в страхе сжималось, когда она смотрела на собравшихся в зале женщин – ведь каждая из них могла оказаться ее счастливой соперницей.

– Какая ты красивая, Сайл! Моя Сайл! – воскликнул Артан, глядя на нее с восхищением.

Он взял жену за руку и поцеловал ее ладонь.

Сесилия же с улыбкой прошептала:

– Да и ты сегодня недурен. – От улыбки, которой он ее одарил, у Сесилии перехватило дух. Ей так хотелось, чтобы этот мужчина любил ее, что она даже испугалась, что сделает сейчас какую-нибудь глупость. В какое-то мгновение ей пришла в голову мысль о побеге из Большого зала, из замка, за ворота Гласкрига… Но Сесилия тут же спохватилась и мысленно отчитала себя за такие глупости. Нет, она никогда не унизит своего дядюшку столь безрассудным поведением.

– Пойдем, дорогая. – Артан повел ее к священнику. – Пойдем же, пришло время получить благословение церкви.

Священник оказался очень молодым человеком, и было заметно, что он волнуется. Опускаясь на колени рядом с Артаном, Сесилия посмотрела по сторонам. Казалось, в Большом зале стало еще больше гостей.

Когда церемония закончилась, Артан помог жене подняться на ноги и поцеловал ее. И тотчас же раздались оглушительные приветственные возгласы.

– Желаю вам счастья, молодые, – сказал Ангус, занимая свое место во главе стола.

– Спасибо, дядюшка. В твоем подчинении столько рослых и мужественных воинов, что священнику, который нас венчал, по-моему, было немного не по себе.

– Да, верно. Мне это тоже бросилось в глаза. Он ведь здесь чужак – приехал из шотландской равнины. Так что надо проявлять снисходительность. Полагаю, ему потребуется время, чтобы привыкнуть к нашей жизни и к нашим обычаям.

– А почему вы не пригласили священника из горцев?

– Подозреваю; что такого днем с огнем не сыщешь.

Сесилия уже хотела спросить почему, но тут Артан прошептал ей на ухо:

– Не советую затрагивать эту тему.

Взглянув на дядюшку, Сесилия увидела в его глазах хорошо знакомый ей воинственный блеск.

– Дядюшка, как тебе не стыдно?! Хотя бы в день моей свадьбы воздержался бы от обидных высказываний по поводу шотландцев с равнины!

Сэр Ангус снисходительно улыбнулся и лукаво подмигнул Старой Мэг, когда та рассмеялась.

Непринужденное веселье, царившее на празднестве, разительно отличало его от скучных пиров в Данбарне. Сесилия вела себя за столом безупречно, и Артан должен был гордиться такой женой. Ее изысканные манеры и врожденная обходительность были достойны всяческой похвалы и были бы уместны даже на приеме у короля. Однако Артан не мог избавиться от ощущения, что в ее поведении чувствовалась некоторая холодная сдержанность, которая казалась ему непривычной и совершенно непонятной. Казалось, она играла какую-то роль или ужасно боялась совершить какую-нибудь оплошность, поэтому тщательнейшим образом взвешивала каждое свое слово и выверяла каждое движение. Артану это казалось странным. И ему хотелось разгадать эту загадку даже больше, чем забраться в постель к своей очаровательной жене.

Уже в конце пира Артан, улучив момент, подал знак Мэг и Кривой Кошке, чтобы те отвели Сесилию в спальню. Когда он дошел до дверей их комнаты, его любопытство достигло предела. Он должен был непременно получить ответы на вопросы, не дававшие ему покоя. Получить сегодня или никогда.

Мэг села рядом с Ангусом и учтиво поблагодарила слугу, когда тот налил ей вина.

– Ах, до чего же Сесилия была хорошенькая сегодня!

– Да, хорошенькая. Только в последнее время она какая-то странная. Сама на себя не похожа. – Ангус покачал головой.

– Боюсь, что это вина Анабеллы, – пробормотала Мэг.

– Что ты хочешь сказать?

– Анабелла постоянно забивала девочке голову нравоучениями о том, как должны вести себя молодые леди. И сейчас малышка решила приложить все усилия, чтобы стать безупречной во всех отношениях. После того как Артану стало лучше, она сильно изменилась. Чует мое сердце, с ней что-то неладное. Не исключено, что она даже пообещала Господу – мол, если Артан выживет, то она приложит все усилия, чтобы стать идеальной хозяйкой, хорошей женой и настоящей леди. Это вполне в ее духе.

– И после этого парень и в самом деле открыл глаза?

– Просто девчонке очень повезло. А она дала обещание делать то, что на самом деле терпеть не может. И теперь считает себя обязанной все это выполнять.

– Что ж, не так все страшно, как кажется. Просто эта перемена стала для всех неожиданностью.

– Погоди, Ангус. Это еще не все. Вот увидишь, пройдет совсем немного времени – и здесь всем захочется ее придушить.

– Разве вести себя как настоящая леди – это так предосудительно и неприятно для окружающих?

Мэг улыбнулась:

– Это становится неприятным, когда такая славная девочка, как Сесилия, превращается в совершенно незнакомого нам всем человека. И разумеется, это неприятно еще и потому, что Сесилия, сама того не замечая, начинает подражать Анабелле – а эту даму едва ли можно назвать удачным образцом для подражания.

Ангус кивнул и, сделав глоток из своей кружки, принялся разглядывать гостей.

Когда Артан подошел к двери спальни, он решил, что непременно узнает всю правду, заставит жену говорить с предельной откровенностью. Но, открыв дверь, он увидел Сесилию в ночной сорочке из тонкого льна, с длинными рыжими волосами, распущенными по плечам, – и мгновенно забыл обо всем на свете. Ему хотелось сорвать с нее одежду и хотелось как можно быстрее раздеться самому.

Задержавшись у двери, Артан постарался успокоиться. Его жена во многих отношениях по-прежнему сохраняла невинность. А к таким женщинам нужен особый подход. С ними нельзя торопиться. Нельзя все решать грубым напором. Если испугать Сесилию, она, возможно, выскочит из комнаты. А этого Артан совсем не хотел, потому что выставил бы себя на посмешище перед гостями, оставшимися в замке.

И тут Артан вдруг с удивлением обнаружил… Сам того не замечая, он, оказывается, уже снял по дороге половину одежды. И если Сесилия сейчас его отвергнет, то после этого начнутся разговоры о том, как полуголый сэр Артан гонялся по замку за своей женой.

Открыв дверь, он переступил порог и направился к Сесилии. На лице у нее была написана скорее решимость, нежели нетерпение. Артан подошел к жене и, заставив себя улыбнуться, проговорил:

– Дорогая, ты была сегодня ослепительна в своем подвенечном наряде. – Он провел рукой по кружевной оборке на вырезе ночной сорочки Сесилии. – Но должен признать, что в этом одеянии ты похожа на ангела, сошедшего с небес.

Сесилия почувствовала, что слова Артана не просто комплимент. Слова эти словно шли из самого сердца, и в них слышалась неподдельная страсть. А когда у твоего мужчины глаза горят таким неистовым огнем, с ним трудно оставаться сдержанной супругой, которая не признает ничего, кроме чувства долга. Когда законный супруг сообщает тебе, что настала пора зачать наследника, – это одно дело. Но когда происходит то, что сейчас, – совсем другое. Как тут сохранишь холодную голову? Сесилия чувствовала жар Артана, чувствовала силу его желания, и каждой клеточкой своего тела она отвечала на его молчаливый призыв.

Тут он обнял ее и поцеловал. И даже сквозь рубашку почувствовал, что Сесилия вся горит от желания. Артан мечтал сейчас только об одном: поскорее сорвать одежду – с нее и с себя. И несколько мгновений спустя его мечта осуществилась.

Они и не вспомнили бы, кто из них разделся первым. Но это уже не имело для них никакого значения. Они разделись в считанные секунды и теперь, обнаженные, уже лежали в постели. Сесилия сделала над собой последнее тщетное усилие; она пыталась обуздать свои желания, которые, по ее мнению, не пристало испытывать настоящей леди. Но в этот момент Артан принялся пылко целовать ее грудь – и Сесилия вмиг забыла обо всем на свете. А в следующий миг, словно движимая какой-то непреодолимой силой, она уже оказалась верхом на Артане.

Когда они, вконец обессилевшие, лежали рядом, Артан подумал о том, что лучшего окончания их брачной ночи невозможно даже и представить. Собрав остатки сил, он обнял свою благословленную Господом и церковью жену. А затем заглянул ей в лицо. Щеки Сесилии раскраснелись от страсти, губы распухли от горячих поцелуев. Но глаза смотрели на него с тревогой.

– Что случилось, Сайл?

– Я вела себя как дикое животное, – пролепетала Сесилия, отводя глаза.

– Нет, ты вела себя так, как и следует настоящей жене, – возразил Артан.

Она взглянула на него с удивлением:

– Правда? А мне показалось, что я слишком громко кричала.

– Ну да, очень громко. И от души. У меня до сих пор в ушах звенит.

– И тебе это кажется забавным?

– Да, конечно. То есть нет, не кажется. Но ты напрасно беспокоишься.

– Благовоспитанная молодая леди не должна вести себя так, как я!

– Черт побери, да кому нужна леди в спальне?! В спальне мне нужна жена, а не леди!

Тут Артан снова обнял Сесилию, и они опять слились воедино, но на этот раз она изо всех сил старалась побороть свою страсть. Сесилия знала, что по-прежнему продолжала ахать и стонать, а изображать невозмутимость было не так-то просто. Но она все-таки пыталась сдерживаться. Потому что следовало показать Артану, что она не кто-нибудь, а настоящая леди. Ведь недаром же она обещала Господу стать образцовой супругой и безукоризненной леди. И она не могла отступить.

Артан открыл глаза и посмотрел на женщину, дремавшую в его объятиях. Похоже, в этой хорошенькой головке засели какие-то нелепые и сумасбродные идеи. Не на пустом же месте возникли эти разговоры о «благовоспитанных» леди! К тому же Сесилия заявила, что вела себя в постели как дикое животное. Кажется, он обронил в ответ какую-то глупость, но что именно – никак не мог вспомнить.

Зато Сесилия наверняка это не забыла. Во второй раз она вела себя совсем по-другому. Хотя она по-прежнему оставалась такой же страстной, как всегда, Артан чувствовал: его жена все время пыталась держать себя в узде. Завтра надо будет обдумать это как следует. Надо выяснить, какая глупость сорвалась у него с языка, и что именно Сесилии взбрело в голову. А потом он попросит прощения за свои слова, после чего постарается образумить свою жену.

Глава 21

– Мне хочется придушить твою племянницу, – заявил Артан, подходя к Ангусу.

Ангус – в этот момент он вырезал фигурку из дерева – поднял голову и внимательно посмотрел на Артана.

– С некоторых пор Сесилия не только моя племянница, но и твоя жена. А насчет того, что ты сказал, – могу тебе в этом помочь. Мне самому давно хочется ее придушить.

– Нет, спасибо. Полагаю, я справлюсь сам. – Артан сел на сундук, стоявший у окна. – А откуда у тебя такое рвение? Почему ты предлагаешь мне помощь?

– Давно хочу привести девочку в чувство. Полагаю, она изменилась не в лучшую сторону.

– Так, значит, она тебе тоже действует на нервы?

– Сайл – как заноза у меня под ногтем. Если я в очередной раз услышу от нее любезности типа: «Можно тебе помочь, дядюшка?», «Принести тебе еще вина, дядюшка?», «Тебе правда не холодно, дядюшка?» и тому подобные глупости – уверяю тебя, я встряхну ее как следует! А может, придушу! А ты с ней говорил серьезно?

– Нет, еще не говорил. – Артан начал мерить шагами комнату, не обращая внимания на просьбы Ангуса не топтать дорогой ковер на полу. – Сначала я думал, что эта ее угодливость, излишняя забота и стремление предугадать каждое мое желание объясняются тем, что я поправляюсь после ранений. Но она продолжает оставаться такой же даже после того, как я поправился. Мне это ужасно надоело. Иногда я нарочно испытываю ее терпение – делаю или говорю что-нибудь такое, чтобы вывести ее из себя.

– Только иногда? – Ангус изобразил удивление. Артан пропустил его слова мимо ушей.

– А в ответ от нее – ни слова против, представляешь? Раньше вспыхивала мгновенно – стоило мне погладить ее против шерсти. Умела девчонка ответить. А теперь молчит и даже бровью не поведет. Где ее ругательства, которыми она осыпала меня и которые тщательно обдумывает заранее? Ведет себя так, как будто я имею полное право делать все, что пожелаю. Сказала мне, что постарается, чтобы впредь у меня не было к ней никаких претензий. Из кожи вон лезет, чтобы мне угодить. Где искорки в глазах, где ее «огонек»? Где моя прежняя несносная Сайл? И даже в постели…

– Ах, перестань! Как тебе не стыдно такое обсуждать? И слышать ничего не хочу об этом!

– Не думаешь же ты, что детей, о которых ты так мечтаешь, находят под кустами вереска? Лучше бы посоветовал, как мне вернуть прежнюю жену. Иначе детские игрушки, которые ты вырезаешь из дерева, никогда не пригодятся. Моя восхитительная женушка в постели ведет себя как ледышка. Это может любого мужчину привести в отчаяние. Если бы у меня было больше опыта общения с женщинами, я бы знал, как заново разжечь этот костер, но…

Ангус с удивлением уставился на Артана. Молодой человек сначала нахмурился, потом покраснел, однако промолчал.

– Артан, ты же крепкий красивый парень…

– Какое это имеет значение? Видишь ли, Ангус, я не играю в такие игры ни со служанками из замка, ни с чужими невестами, ни с любыми другими девушками. До Сесилии я спал только с одной замужней женщиной. И случилось это лишь потому, что она сама меня попросила. Потом я устыдился того, что совершил, и покаялся перед священником. Долго замаливал свои грехи… Остаются только вдовы и шлюхи. Если в постели со вдовушкой можно получить хоть какой-то опыт, то шлюха – это просто девушка, которой ты платишь, чтобы получить удовлетворение. По правде говоря, с вдовами обычно бывает точно так же. – Артан пожал плечами. – Так мне говорила моя мать, и это навсегда врезалось мне в память.

Ангус усмехнулся и кивнул:

– Что ж, твоя матушка правильно говорила. Я никогда об этом особенно не задумывался, однако считаю, что строгие нравственные убеждения, привитые парню с детства, в дальнейшем хранят его от неприятностей. Жаль, что мне в свое время не давали таких советов. Мне приходилось познавать эту мудрость на собственном горьком опыте.

– Ладно, мы обсудим твои прошлые любовные похождения как-нибудь в другой раз, – заметил Артан. – А сейчас мне нужно срочно придумать, как вернуть мою прежнюю Сесилию.

– Поговори с ней по душам. Дай понять, что ты любишь ее такой, какая она есть, то есть раньше была.

В этот момент в дверях появилась Старая Мэг. Ангус с Артаном, нахмурившись, посмотрели на женщину, помешавшую их мужскому разговору. Однако Старая Мэг не обращала на это внимания. Ничуть не смущаясь, она подошла к столу и, подбоченившись, заявила:

– Вы оба болваны, вот вы кто! Неужели не видите, что девочка старается быть образцовой женой?

– Она и раньше была хорошей женой, – возразил Артан. – Была веселой, озорной и острой на язык, – добавил он, невольно вздохнув.

– А ты дал ей понять, что любишь ее именно такой?

– Я женился на ней. Делил с ней брачное ложе. И не скрывал своей безумной страсти. Разве все это само по себе не свидетельствует о том, что я люблю ее?

– Послушать тебя, так ты точно так же, как Сесилию, любил и бедных вдовушек, и шлюх. Ведь ты и с ними спал?

Артан гневно взглянул на Мэг.

– Да, но с ними не было такой страсти!

– Парень, да можешь ты хоть секунду подумать о чем-нибудь, кроме постели?

– Ничего не могу с собой поделать, – ответил Артан. – То, что творится с моей женой, сильнее всего отразилось на ее поведении в постели. Ну… по крайней мере, это беспокоит меня сильнее всего.

– Понятно, – кивнула Старая Мэг. Ангус фыркнул:

– А ты-то что об этом можешь знать, а? Ты же была замужем за безвольным болваном Льюисом!

– Не смей плохо говорить о моем покойном супруге, Ангус Макрейс! – с достоинством ответила Старая Мэг. – Возможно, он и не был таким похотливым жеребцом, как ты, зато Льюис подарил мне троих прекрасных сыновей и красавицу дочку. И все они живы и здоровы и теперь растят своих собственных детишек!

– Может быть, вы хотя бы на время перестанете обсуждать свои дела, – вмешался в разговор Артан. – Может, поможете мне сделать так, чтобы моя жена стала прежней? У меня такое чувство, как будто кто-то завладел ее душой и превратил нормальную женщину в бессловесную рабыню.

– Девочка просто старается быть тебе хорошей женой.

– Она хороша для меня такая, какая есть. Вернее – какой она была.

– Очевидно, ты недостаточно ясно дал ей это понять. Когда погибли ее отец и брат, Сесилия пыталась стать по-настоящему родной для своей новой семьи, старалась заслужить хотя бы крохи любви, уважения и признания со стороны этих отвратительных Доналдсонов. Девочка не понимала, что это бесполезно: что бы она ни делала – она никогда от них этого не получит. Ну что тут поделаешь? Она ведь не знала тогда о них всей правды, не так ли? Всегда стремилась угодить Анабелле. Даже согласилась выйти замуж за мерзавца Фергуса. А когда состоялась их помолвка, Анабелла ежедневно ее поучала – рассказывала о том, как должна себя вести образцовая супруга. Однако это вовсе не означает, что сама Анабелла следовала этим правилам. – Старая Мэг горестно усмехнулась. – Я опасаюсь, что моя любимая крошка вбила себе в голову, что ей необходимо стать самой добродетельной женщиной на свете.

– Но это же глупо, – пробурчал Ангус. – Мы ведь ее и так приняли с распростертыми объятиями. Я очень ее люблю. Она же – моя кровь, верно?

– Доналдсонам она тоже приходилась родственницей, – заявил Артан. Он начинал понимать, что пыталась объяснить им Старая Мэг.

– Неужто девочка думает, что мы обидим ее?

– Да не в этом дело, старый болван! – Мэг начала терять терпение. – Хотя после всего, что ей довелось пережить, кто посмеет обвинять ее за излишнюю осмотрительность? У девочки умерла вся семья, а ее родня так никогда и не приняла ее. Напротив, именно из-за них погибли все, кого она любила. Но видишь ли, Сесилии было очень важно ощущать себя полноправным членом семьи. Иначе она чувствовала себя ущербной. Каждая неудачная попытка завоевать любовь родственников только удваивала ее дальнейшие усилия. На этот раз она серьезно настроена одержать победу в борьбе за уважение и любовь родных.

– Тогда мне надо показать ей, что она и без этого уже вошла в нашу семью и стала полноправным ее членом. И нужно убедить ее в том, что все у нас очень ее любят, – сказал Артан. – Я могу вызвать для нее девушек из клана Мюрреев. Пусть они приедут и познакомятся с ней. И тогда она поймет, что в моих глазах озорной характер и острый язычок не недостаток, а достоинство. Но, увы, чтобы довести это до ее сознания, понадобятся дни и недели – не меньше. А жена мне нужна сейчас!

– В таком случае тебе нужно серьезно поговорить с Сесилией. Скажи напрямик, что ты обо всем этом думаешь и как ты к этому относишься. Одна должна это знать. И пожалуйста, не надо делать такое лицо. Все это не страшно. Ты ведь нашел в себе смелость поговорить с нами, не так ли?

– Вы совсем другое дело. Вы не моя Сайл.

– Выложи перед ней все карты. Поговори откровенно. Я ее знаю: она ужасно упрямая. Если что-то вбила себе в голову, то непременно сделает так, как задумала. Будет стоять насмерть, но не свернет с дороги! – Старая Мэг села напротив Ангуса. – Я попыталась вызвать ее на разговор, но ничего не получилось. Она и слушать меня не хочет. Знает, что я люблю ее как дочь. Считает, что я просто ее жалею и балую. – Мэг перевела взгляд на Артана. – Может быть, у тебя что-то получится. Вряд ли она считает, что ты ее балуешь.

– Едва ли Сесилия в этом нуждается. И в жалости она не нуждается. Ведь она очень сильная. По крайней мере, раньше была такой. – Артан вздохнул. – Наверное, ты права, Старая Мэг. Надо как можно быстрее поговорить с ней серьезно, пока она не растеряла последние остатки воли.

Мэг кивнула:

– Именно этого я опасаюсь. Даже с Доналдсонами она никогда не была такой, какой стала теперь. Девчонку словно подменили. Что бы ни случалось раньше – ее было не сломить. Думаю, это потому, что по отношению к Эдмунду и Анабелле она главным образом испытывала чувство долга. А сейчас другая ситуация. Здесь речь идет о влечении сердца. – Когда при этих словах Артан поднял голову и посмотрел на Мэг вопросительно, она улыбнулась. – Чему удивляешься? Разве ты не знал?

– Откуда? Она никогда мне об этом не говорила.

– Не может быть. Наверняка говорила, просто ты не понял. Скорее всего, она дала тебе это знать не словами, а как-то по-другому.

– В постели?

– Хватит, довольно об этом, – пробормотал Ангус, но Артан и Старая Мэг пропустили его слова мимо ушей.

– Ее никто никогда даже не целовал как следует, пока ты не приехал и не вдохнул в нее жизнь, – продолжала Старая Мэг. – Она не имела никакого понятия о том, что существуют такие вещи, как влечение к мужчине и страсть. Поверь мне, если бы она не испытывала к тебе истинных чувств, она бы тотчас же отпрянула от огня страсти. Но ведь от тебя она не убежала, верно? Напротив, смело устремилась к тебе навстречу. Прямо в горнило страсти. Разумеется, это неспроста! Это значит, что у нее есть к тебе чувства, дурачок! И именно поэтому она так отчаянно желает стать тебе идеальной женой. Когда я гляжу сейчас на Сесилию, в моих ушах звучит гнусавый голос Анабеллы, дающей бедняжке наставления.

– Может, мне следует сейчас же вернуться в Данбарн и расквитаться с этой Анабеллой, которая умудряется напакостить мне даже из Данбарна? – спросил Артан.

– На это потребуется время, – заметил Ангус. – А тебе нельзя терять ни минуты. Нужно что-то делать с Сайл.

Артан кивнул. Хотя в этот момент он понятия не имел, что скажет жене. Он не имел привычки обсуждать с кем-либо свои чувства. Но сейчас он был совершенно уверен, что в разговоре с женой ему придется упомянуть о том, что у него на сердце. У Артана появилось сильное искушение не торопиться и выждать – дождаться, когда Сесилии самой надоест изображать из себя идеал и совершенство. Он также мог призвать на помощь своих сестер и поручить девушкам уладить дело без его участия. Но Артан тут же устыдился этих мыслей, устыдился собственной трусости. И он в очередной раз пожалел о том, что никогда не отличался умением найти подход к женщинам, не был мастером говорить ласковые слова, которые так любят все представительницы слабого пола.

– Эй, перестань смотреть на меня так, словно я только что предложила тебе отрезать свою собственную руку, – проворчала Старая Мэг.

– Может быть, то, что мне предстоит, не так болезненно, но все-таки чем-то похоже… – вздохнул Артан. – Однако я сделаю это. Не волнуйся, Мэг. Только я не до конца уверен, что у меня получится. У меня язык плохо подвешен. Я не мастер уговаривать женщин. – Артан пожал плечами и покраснел под пристальным взглядом Старой Мэг.

– Подозреваю, что раньше тебе просто не было нужды их уговаривать. Они сами вешались тебе на шею.

– Вынужден согласиться, хотя это и нескромно.

Старая Мэг пожала плечами:

– Чего стесняться, если это правда. Но главное – в другом. Видишь ли, Сесилия совсем не похожа на тех женщин, с которыми ты прежде имел дело. Советую тебе подумать над тем, какие слова для нее найти, чтобы она поняла, что должна оставаться самой собой.

Артан кивнул и, снова вздохнув, вышел из комнаты. Ему захотелось тотчас же оседлать лошадь и пустить ее во весь опор. Чтобы ветер в ушах свистел. Так ему думалось легче всего. Задача предстояла не из легких. Он прекрасно понимал, что ему будет очень трудно вернуть себе прежнюю Сайл. И конечно же, он знал: чтобы выиграть такую битву, надо обладать навыками, которых у него не было. К сожалению, его сестра жила довольно далеко от Гласкрига. Ее муж, Лайам Камерон, был настоящий дамский угодник и умел ухаживать за женщинами. Ласковые словечки сыпались с его уст как из рога изобилия. Сейчас Артан готов был все отдать за то, чтобы обрести такое же красноречие.

Оседлав Молнию, Артан погнал ее во весь опор и проскакал так несколько миль. Когда кобыла замедлила бег, он осмотрелся и обнаружил, что уже достиг восточных границ Гласкрига. Улыбнувшись, он погладил лошадь по загривку и пробормотал:

– Ты все так же быстра, Молния. – Артан повернул лошадь обратно, в сторону замка и теплых конюшен. – Теперь не торопись. Мне нужно хорошенько пораскинуть мозгами. Если бы женщины были способны понимать меня так же, как ты… – Когда Молния фыркнула и помотала лохматой гривой, Артан рассмеялся.

Внезапно Артан увидел всадника – своего кузена Беннета. Молодой человек тоже заметил родственника и, помахав ему рукой, поспешил навстречу. Сначала Артан был недоволен тем, что его уединение нарушили, но затем решил, что Беннет может оказаться полезен. Златокудрый и голубоглазый Беннет никогда не был обделен женским вниманием. Артан никогда не замечал у своего кузена особого дара говорить дамам комплименты, но, должно быть, Беннет знал какой-то секрет – раз столько женщин улыбались, едва завидев его.

– Что ты делаешь здесь в полном одиночестве, да еще с таким понурым видом? А ведь дома тебя ждет молодая жена! – воскликнул Беннет.

– Из-за своей молодой жены я себе места не нахожу.

– Значит, ты вывел ее из себя?

– Нет, вот уже много дней ее ничем нельзя вывести из себя. Именно это меня и беспокоит.

Беннет изобразил удивление:

– Должно быть, я сегодня плохо соображаю. Во всяком случае, я не понимаю, что тебя беспокоит. Неужели тебе не нравится, что твоя жена пребывает в благодушном настроении?

– У меня ведь характер не очень, сам знаешь. – Беннет с ухмылкой кивнул, и Артан продолжал: – А жена слишком уж долго смотрит сквозь пальцы на все мои выходки. Не говорит мне ни слова и только молча улыбается. Вот мне и кажется: здесь что-то неладно. Она чересчур мила, слишком послушна, не в меру добродетельна. Ни в чем мне не перечит, с готовностью исполняет любой мой каприз и предугадывает мои желания.

– Большинство мужчин и мечтать не могут о такой красавице жене. Которая к тому же верх добродетели.

– Ну, я не имел в виду, что мне хотелось бы, чтобы она раздавала мужчинам улыбки и поцелуи направо и налево.

Беннет ухмыльнулся.

– Ты имел в виду, что у нее – душа засоленной селедки.

Артан почувствовал, что краснеет. Хотя ему ужасно хотелось сбить спесь с кузена, он терпеливо выносил его улыбочки. Он должен был сделать все возможное, чтобы вернулась его прежняя, его любимая Сайл. Но Артан до сих пор не очень-то хорошо себе представлял, как следует себя вести и что сказать Сесилии. И он отчаянно нуждался в помощи, хотя ему и стыдно было в этом признаться.

– Сайл взбрело в голову превратиться в образцовую супругу. В образцовую – в ее понимании. Вернее, в том понимании, которое привила ей проклятая Анабелла.

– Почему Сайл следует наставлениям этой женщины?

– Всем известно: детские привычки трудно искоренить. Старая Мэг утверждает, что все это происходит из-за того, что Сайл хочет стать полноправным членом семьи.

– Она и так член семьи. Нашей семьи.

– Мэг считает, что Сайл ведет себя так, потому что я не дал ей понять раз и навсегда, что люблю ее такой, какая она есть – горячей, как огонь, и острой на язык. Поэтому Сайл из кожи вон лезет, чтобы стать примерной женой.

Беннет кивнул:

– Да, в последнее время она выглядит… несколько утомленной. Так в чем же дело? Скажи ей все, что думаешь. Скажи, что она тебе нравится такой, какая есть.

– Вот как раз такой, как сейчас, она мне совершенно не нравится!

– Я имею в виду – какой она была раньше.

Артан провел ладонью по волосам.

– Не знаю, как лучше это сделать – заставить ее мне поверить и раз и навсегда покончить с этими глупостями. Как я только ни пытался вывести Сесилию из себя, изводя ее бесконечными придирками, – ничего не получилось. В ответ она только извиняется и обещает прикладывать еще больше усилий для того, чтобы стать идеальной супругой.

– Это совсем не похоже на Сесилию.

– Да, не похоже. Ее словно подменили. Кажется, леди Анабелла сбила девушку с толку своими рассуждениями о том, как должна себя вести настоящая леди и образцовая супруга. А чтобы лучше доходило, она подкрепляла свои слова рукоприкладством. И теперь Сайл абсолютно уверена, что она должна следовать всем этим правилам. Но я собираюсь серьезно с ней поговорить, понимаешь?

Беннет снова кивнул:

– Теперь, кажется, понимаю. Ты хочешь сказать ей о своих чувствах. Да, это нелегко.

– Безумно трудно! Знаешь, я ведь не мастер говорить всякие ласковые слова и не умею рассыпаться в комплиментах.

– Согласен, это не твой конек. И за несколько минут этому не научишься, Артан. Тут я тебе не помощник.

Артан нахмурился: он ожидал услышать от своего кузена совсем другие слова. А потом ему вдруг пришла в голову очень простая мысль: если ты умеешь говорить комплименты, то это вовсе не означает, что ты действительно хорошо относишься к женщинам и понимаешь их лучше, чем другие мужчины. Такое умение всего-навсего означает, что тебе легче других затащить женщину в постель или заслужить ее улыбку. Таким образом можно найти себе жену, но нет гарантии, что она будет с тобой счастлива.

– Да, наверное, ты и впрямь мне не помощник, – согласился Артан. – Но даже если бы ты и смог мне помочь, я бы, наверное, отказался от твоей помощи. Было бы неправильно, если бы я повторял чужие слова. Они бы шли не от сердца. А Сайл очень умная женщина, и она бы сразу обо всем догадалась. Лучше скажи мне вот что… Скажи, как бы ты поступил, если бы оказался на моем месте.

Беннет поморщился и в задумчивости провел ладонью по подбородку.

– По правде говоря, я даже не знаю. Наверное, попытался бы описать моей девушке, что я чувствую. Сказал бы ей, что, обзывая меня болваном, когда я этого вполне заслуживаю, она поступает очень разумно и правильно. И сказал бы, что именно такой она мне нравится.

– Сесилия и в самом деле называла меня раньше «ворчливым самодуром». – Артан мечтательно улыбнулся, а Беннет расхохотался. – Ах да, и еще – «бородавкой на заднице дьявола». А я в ответ советовал ей обдумать получше это ругательство, потому что считал его не самым удачным.

– Обдумать ругательство?

– Да, как-то раз Сесилия призналась, что вынуждена заранее обдумывать ругательства, потому что словесное нападение – единственный способ защиты для маленькой хрупкой девушки.

– По-моему, Малькольм выглядел таким жалким после встречи с Сесилией вовсе не из-за ее ругательств и оскорблений.

Артан кивнул, исполненный гордости за то, как его жена разделалась с Малькольмом.

– Вот такая Сайл мне и нужна! А не нынешняя леди с медовыми речами. Когда я похитил Сесилию, а потом вынул кляп у нее изо рта, она была вне себя от бешенства и обрушила на мою голову нескончаемый поток ругательств. Именно в тот момент у меня отпали последние сомнения: я понял, что эта женщина – достойная пара для такого, как я.

– Да, она тебе идеально подходит, – нараспев проговорил Беннет, скрывая улыбку. Когда же Артан с самым серьезным видом кивнул, он не выдержал и рассмеялся. – Так скажи ей об этом, дружище.

– Сказать, что она была восхитительна и мила, когда лягнула меня в ногу, а затем меня же и выругала, потому что из-за этого у нее разболелся палец на ноге? Сказать, что я в восторге, когда она отчитывает меня как мальчишку и когда ее глаза сверкают от гнева? Но такие признания совсем не походят на сладкие речи и льстивые комплименты.

– Да, конечно. Зато это звучало бы вполне искренне. Только так ты можешь заставить Сесилию понять, что она нужна тебе такой, какая есть. Именно на такой девушке ты женился, потому что только о такой жене ты всегда мечтал. О такой жене и матери твоих будущих детей.

Артан в изумлении уставился на Беннета. Потом нахмурился:

– А мне не надо убеждать ее в том, что она бесподобно красива? Не надо рассуждать о том, как у нее блестят волосы, и говорить, что глаза у нее сверкают как звезды?

– Но ведь тебя беспокоят перемены не в ее внешности, а в ее поведении, – резонно заметил Беннет.

И тут у Артана словно пелена с глаз упала. Он понял, что Беннет попал в самую точку. Хотя Сесилия не считала себя красавицей, вопрос о том, насколько она привлекательна, никогда по-настоящему ее не заботил. Только редкие приступы ревности заставляли ее задумываться о своей внешности и о том, насколько она подходит для такого красавца, каковым она считала его, Артана. «Вот глупенькая!» – с нежностью подумал Артан. Когда-нибудь он обязательно даст ей понять, что она для него прекраснее всех женщин на свете. Но сейчас не до этого. Главное сейчас – заставить Сесилию понять, что именно ее сильный характер и чувство собственного достоинства привлекали его больше всего. Даже ее нрав – вспыльчивый и необузданный.

– И разумеется, можно просто сказать ей, что ты ее любишь, – пробормотал Беннет.

– Что?.. С какой стати? – в испуге проговорил Артан. Снисходительно улыбнувшись, Беннет ответил:

– Но ведь это правда, дружище, не так ли? Ты ее действительно любишь. Это было заметно с первого дня, когда вы с Сесилией приехали в Гласкриг. Ты и сам понял, что ее любишь, как только увидел, что она обиделась, узнав о вашей сделке с Ангусом.

– Что ж, возможно, ты прав. Но у каждого человека есть гордость. Ты знаешь, ведь сама Сесилия никогда не говорила, что любит меня. Не понимаю, почему я должен первый признаться в любви.

– Может быть, она и не говорила этого. Но то, что она любит тебя, и так понятно. А иначе зачем ей прикладывать столько усилий, чтобы стать примерной супругой?

Артан молчал, размышляя над словами Беннета. Он не заметил, как они въехали в ворота Гласкрига. При одной мысли о том, что Сайл, возможно, его любит, у Артана сердце замирало в груди. Раньше он старался убедить себя, что ему вполне достаточно уважения и заботы Сесилии, а также того, что она испытывала к нему влечение. Но сейчас Артан понял: думая так, он лгал самому себе. На душе у него всегда было неспокойно. Его ни на миг не покидало странное щемящее чувство неудовлетворенности. Трудно было найти этому определение, но Артан безотчетно чувствовал: ему словно чего-то не хватает для того, чтобы его счастье было полным. А теперь он наконец-то прозрел. Понял наконец, к чему страстно стремился в глубине души. Ему нужна была любовь Сесилии. Потому что Сайл – смысл его жизни, его верная подруга и любимая женщина. Но Артану было мало заверений Беннета. Он хотел услышать слова любви от самой Сесилии. Осознав это, Артан почувствовал, что ему хочется сейчас же ворваться в спальню и потребовать, чтобы жена немедленно сказала ему столь важные для него слова. Однако он поборол в себе этот безумный порыв. Сейчас было бы бессмысленно требовать от Сесилии подобных признаний. Она твердо решила стать идеальной супругой и, конечно же, сказала бы ему именно то, что он желал от нее услышать, а не то, что она думала на самом деле. Только слова, идущие из самого ее сердца, могли полностью устроить Артана и подарить ему настоящее счастье. На меньшее он был не согласен.

Спешившись во дворе замка, Артан мысленно готовился к встрече с женой и к разговору с ней, который обещал быть не из легких. Этот важный разговор нельзя было больше откладывать. Да и никакой нужды в том больше не было – он уже знал, что он скажет Сесилии. Артан отдавал себе отчет в том, что немного робеет, думая о предстоящей встрече с женой, но мысленно старался подбодрить себя. Ведь если потребуется, он в состоянии сразиться с целой армией врагов, не дрогнув перед лицом опасности. Отважный воин, он не должен трусить и сейчас, перед встречей с женой. Расправив плечи, Артан направился к замку.

– Не робей, дружище! Удачи тебе! – крикнул ему вслед Беннет.

Артан оглянулся и что-то пробурчал в ответ. Он знал, что удача ему не помешает. Никогда так много в его жизни не зависело от его способности четко и ясно выразить словами то, что было у него на душе. И никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным.

Глава 22

Сесилия взглянула на рубашку, которую шила для мужа. Идеальная супруга должна быть искусна в шитье и рукоделии. Она должна уметь ткать гобелены, вышивать подушечки для украшения спальни и шить одежду. Хорошая жена шьет мелкими стежками. И стежок у нее ровный и аккуратный. Она ловко орудует иголкой. Но, с досадой глядя на то, что в результате выходило из-под ее рук, Сесилия горько вздыхала и сокрушенно качала головой – ничего хотя бы отдаленно напоминающего идеал у нее не получалось.

Ну вот! Придется все распускать и начинать сызнова. Сесилия снова вздохнула, пытаясь подавить раздражение. Но из-за чего ей злиться? Плохо сшила рубашку? Ничего страшного! Вот уже несколько дней ее охватывали внезапные приступы гнева, но до сих пор ей удавалось сразу же овладеть собой. Однако ей хотелось понять истинную причину своего гнева.

Распуская рубашку, Сесилия размышляла о том, почему дела идут из рук вон плохо. Она все делает так, как положено. Выполняет досконально каждое из десятков правил, которым ее учила леди Анабелла. Так в чем же дело? Почему, выполняя все эти правила, она не чувствует себя счастливой? Да и Артан, похоже, сердится на нее, хотя она все делает для того, чтобы у них была счастливая семья.

«Да-да, что-то не так», – думала Сесилия. Она чувствовала себя совершенно никчемной, ни на что не годной. Стараясь быть примерной женой, она прикладывала усилия к тому, чтобы и в постели оставаться настоящей леди. Это было нелегко, когда Артан страстно целовал и ласкал ее, но она старалась изо всех сил. И она замечала, что ее муж начинал сердиться, поэтому тоже нервничала.

Время от времени она ловила на себе хмурый взгляд дядюшки Ангуса – он также из-за чего-то на нее злился. И Старая Мэг с трудом скрывала свое недовольство. Да и многие из Макрейсов смотрели на нее косо. Но почему, почему?!

Сесилия швырнула рубашку на пол и, бормоча себе под нос все известные ей ругательства, начала яростно топтать ее ногами. Давно надо было так поступить! И как ей раньше это не пришло в голову? Когда она почувствовала, что нахлынувшая на нее волна гнева постепенно пошла на убыль, она поняла, что находится в комнате не одна.

Артан тихо затворил за собой дверь и в изумлении уставился на жену, исполнявшую на какой-то тряпке причудливый танец и бормотавшую ругательства. Но что же с ней происходило? «Может, повредилась умом?» – подумал Артан, однако тут же отбросил эту мысль. Нет-нет, у Сесилии с головой все в порядке. Просто порой на нее находит. Временами ее умную и абсолютно нормальную голову посещают бредовые идеи. И Артан подозревал, что сейчас был именно такой случай.

Тут Сесилия подняла на него глаза, и Артан почувствовал, как его сердце сжалось от жалости. Его милая Сайл казалась такой потерянной, такой несчастной… Повинуясь внезапному порыву, Артан подошел и молча обнял ее. Его любимая женушка в последнее время сама не своя. Ведь совсем недавно ей пришлось столкнуться с жестокой правдой. Люди, которые должны были заботиться о ней, двенадцать лет делали все возможное, чтобы сломить ее дух и подчинить своей воле. И теперь ее жизнь резко переменилась. Она покинула дом, где выросла. Стала женой человека с таким тяжелым характером, как у него. Возобновила родственные отношения со своим дядюшкой, характер которого тоже далеко не ангельский. Неудивительно, что она так переживает.

Однако, слава Богу, проклятым опекунам все-таки не удалось сломить ее волю. Его жена обладает сильным характером. Да, сила духа ее не оставила, просто она дремлет в ее душе. Только бы Сесилия не пыталась задушить свою волю, не загнала ее вовнутрь. И конечно же, во всем виновата Анабелла, по-прежнему державшая душу Сесилии мертвой хваткой. Следовало как-то освободить бедняжку от этого влияния.

Артан терпеливо ждал, когда Сесилия перестанет плакать и расскажет, в чем дело.

Сесилия в очередной раз всхлипнула и вдруг услышала, как строгий внутренний голос шепнул ей, что она ведет себя совсем не так, как подобает вести себя образцовой супруге. Она попыталась отстраниться, но муж не выпускал ее из объятий.

– Ты чего-то хочешь, Артан?

– Да. Хочу, чтобы ты рассказала мне, почему ты танцевала на этой тряпке.

Сесилия посмотрела на остатки того, что могло бы стать рубашкой, и снова всхлипнула.

– Я не танцевала… Я ее топтала… И это не тряпка.

– Тогда что же это?

– Раньше это была рубашка. Я пыталась сшить тебе рубашку. – Артан нахмурился, и она кивнула со скорбным видом. – Но я ее испортила. Скажу тебе честно, Артан, рубашка была испорчена еще до того, как я швырнула ее на пол и принялась топтать и ругаться. Я редкостная неудачница и плохая хозяйка. Жалкая и ничтожная. У меня руки не так устроены. Хоть убей меня – я не способна сделать ни одного ровного стежка! Все примерные жены – настоящие мастерицы. Все они отлично умеют шить. А я совершенно ничего не умею. Видишь здесь хоть одну подушечку?

– Нет, пожалуй. Никаких подушечек я здесь у тебя не вижу.

– Ничего удивительного! В нашей спальне нет ни одной! Потому что я не сшила ни одной подушки! Здесь нет ни одной подушечки, сделанной моими руками! И с рубашкой тоже ничего не вышло. Я опять потерпела неудачу.

– Ну и что, что здесь нет подушечек, милая? Что в этом такого? А что до рубашек, то в замке есть множество швей, которые с радостью сошьют мне рубашку, если потребуется.

По лицу жены Артан понял, что его слова нисколько ее не успокоили. Казалось, она еще больше расстроилась.

– Так, значит, ты не сумела сшить рубашку и подушечки для нашей спальни? Ну и что? Разве это так страшно? – продолжал Артан. Ему ужасно хотелось увидеть прежнюю Сайл, ту самую, которая когда-то швырнула в него кувшин. – Дорогая, хочешь знать, что мне на самом деле нужно?

Она взглянула на него с тревогой:

– Да, конечно. Но ведь идеальная жена…

– Больше всего я хочу увидеть мою прежнюю женушку, – перебил Артан. – Хочу увидеть ту самую женщину, которую полюбил когда-то. А ты в последнее время ведешь себя… как-то очень странно.

– Странно? Я просто стараюсь быть хорошей женой и…

– Черт возьми, тебе не надо стараться! Поверь, ты всегда была мне хорошей женой.

– Артан, зачем ты обманываешь? Разве ты забыл, как я швырнула в тебя кувшином?

Он кивнул и чмокнул ее в нос.

– Да, это у тебя замечательно получилось! Ты очень меткая. И еще ты бросала в меня камнями.

– Вот видишь… – Сесилия взяла мужа за плечи и заглянула ему в глаза. – Артан, когда ты умирал…

– Я не умирал.

– Твоя жизнь висела на волоске, – возразила Сесилия. – Когда я думала, что ты умираешь, я дала обет Господу.

– Надеюсь, не обет безбрачия.

Сесилия начинала терять терпение, но сдержалась, вспомнив, что примерной супруге не пристало выходить из себя.

– Я дала обет, что стану образцовой женой. Именно такой женой, какую ты заслуживаешь.

– Какую я заслуживаю? Что значит «образцовая жена»? Как ты себе ее представляешь?

– Она умеет шить, ткать и вести домашнее хозяйство. Она делает все необходимое, чтобы обеспечить своему супругу спокойную жизнь. И конечно же, заботится о престарелых родственниках, которые живут в доме.

– Хорошо, что Ангус не слышит, что ты называешь его престарелым, – пробормотал Артан.

Сесилия взглянула на него с негодованием.

– Что бы ни случилось, идеальная супруга всегда добра и мила, вежлива и неизменно сохраняет хорошее расположение духа. У нее тихий голос и мягкие манеры. Идеальная супруга… – Она умолкла, потому что Артан закрыл ей рот ладонью.

– Скажи-ка мне, дорогая, откуда ты почерпнула все эти сведения? Кто тебя этому научил? – спросил Артан, убирая руку. – Не та ли женщина, которая виновата в убийстве твоих отца и брата? Не та ли самая женщина, которая так долго превращала твою жизнь в сплошную пытку? Не та ли, что жила на твои денежки и владела землями, которые по закону должны принадлежать тебе? Ведь эта женщина делала все возможное, чтобы ты чувствовала себя бедной родственницей, которую приютили из милости? А на самом деле все обстояло как раз наоборот: это она бедна как церковная мышь, а не ты! Если ты по-прежнему придаешь такое большое значение тому, что внушала тебе эта порочная женщина, тогда, может быть, я ошибся и у тебя действительно голова не в порядке!

Сесилия ахнула и с возмущением взглянула на мужа.

– Не надо меня оскорблять, потому что… – Она внезапно умолкла, так как поняла, что Артан прав. – И все-таки большинство людей придерживаются именно таких правил. Этим правилам матери учат своих дочерей.

– Когда у нас появится дочка, не вздумай учить ее таким глупостям.

– Это вовсе не глупости. – Сесилия сжала кулаки; она чувствовала, что вот-вот снова разрыдается. – Я считаю, что именно так должна вести себя жена.

– А почему бы тебе просто не быть самой собой?

– Потому что я не переживу, если ты оттолкнешь меня, – прошептала Сесилия и тут же прикрыла рот ладонью, словно испугавшись, что сказала лишнее.

Глаза Артана потеплели. Слова жены его растрогали, они означали, что он ей действительно дорог. Кроме того, он наконец-то понял, что опасения Старой Мэг подтвердились. Сесилия и впрямь пыталась завоевать одобрение окружающих – так она привыкла делать в детстве, когда была девочкой, лишенной любви, в которой, как и все дети, отчаянно нуждалась.

Поцеловав жену в лоб, Артан проговорил:

– Сайл, дорогая, я никогда не оттолкну тебя. И знаешь, в каком-то смысле это ты в последнее время пыталась меня оттолкнуть.

– Я бы никогда не посмела…

– Неужели? А почему? Может, ты ко мне неравнодушна?

– Неравнодушна? Не то слово! Я же люблю тебя, дурачок!

В тот момент, когда эти слова сорвались с ее губ, Сесилии захотелось поскорее убежать и спрятаться куда-нибудь, где бы ее никто не нашел. Но когда Артан поцеловал ее со всей страстью, на которую был способен, у нее сразу отлегло от сердца. Все ее сомнения разом улетучились. Мужчина не смог бы так целовать женщину, если бы она сказала ему не то, что он хотел от нее услышать. И, услышав это, он явно обрадовался. Сесилия давно не чувствовала в себе такой уверенности, хотя и понимала: если Артан и принял ее любовь, это вовсе не означало, что он ее любит.

– Скажи еще раз, – горячо прошептал он ей на ухо.

– Я тебя люблю, – пролепетала она и ахнула, когда муж подхватил ее на руки и понес к кровати.

Вскоре они уже лежали в постели обнаженные в объятиях друг друга. Сесилия силилась напустить на себя достойную настоящей леди степенность, которую только недавно обрела, но странным образом не могла ее у себя обнаружить. Ее чувства были так обострены, а их соитие было таким неистовым, что у нее не хватило времени собраться. Всего лишь несколько поцелуев – и она уже готова была потерять голову. Они словно состязались – кто скорее доведет другого до сумасшествия своими ласками и поцелуями.

Все еще трепеща от страсти и тяжело дыша, Сесилия внимательно разглядывала мужчину, лежавшего в ее объятиях. Хотя безумство и страсть в постели ей нравились гораздо больше, чем холодная сдержанность, которую она старалась у себя выработать, трудно было назвать эту необузданную страсть достойной настоящей леди. И от этого Сесилии было немного не по себе. Наверняка скоро окажется, что и в этой сфере семейной жизни, как и во всем остальном, она снова доказала свою несостоятельность.

– Прости, пожалуйста, – прошептала она и тяжело вздохнула. – Я вела себя не очень-то достойно.

– Простить тебя? Дорогая, за что? За то, что я удовлетворен настолько, что еще час не смогу подняться с постели? – Артан хотел ее поцеловать, но отшатнулся, увидев, с какой тревогой Сесилия смотрит на него. – Милая, тебе не понравилось? – Он знал: это не так, но видел, что жену что-то беспокоит, и намеревался выяснить, что именно. Он просто не мог допустить, чтобы Сесилия снова превратилась в ту холодную и скованную женщину, какой она была на супружеском ложе последние несколько дней.

– Я плохо тебя ласкаю? Не доставляю тебе того наслаждения, которое тебе хотелось бы получить? Целую тебя не там, где надо?

– Нет-нет, не в этом дело. Ты тут ни при чем. Напротив, ты просто замечательный, и ты даришь мне такое наслаждение, которое не опишешь словами. Просто мне кажется, что я теряю способность вести себя как леди, когда ты меня целуешь.

– Вести себя как леди? О чем ты? В последние несколько дней я спал не с леди, а с бесчувственным бревном!

– Но, Артан…

Он взял ее лицо в ладони и посмотрел ей прямо в глаза:

– Дорогая, если тебе сказали, что настоящая леди должна лгать в постели, то поверь, это не так. Может быть, тебе сказали это намеренно, желая принести тебе несчастье. Ведь если женщина холодна со своим мужем в постели, она тем самым делает все, чтобы подтолкнуть его в объятия другой женщины – более пылкой и страстной.

Сесилия захлопала ресницами и залилась краской. Только сейчас до нее дошло: гнев, который она чувствовала в Артане в последнее время, был вызван тем, что он думал, будто она охладела к нему.

– Но ведь говорят, что мужчина не уважает женщину, которая… гм… слишком откровенна в постели…

– Если милая женушка оставляет царапины на спине своего любимого мужа или чересчур громко кричит от удовольствия, он не только не перестает ее уважать, но, напротив, дорожит ею еще больше и испытывает к ней неудержимое влечение. По крайней мере, я именно такой. Это так приятно, когда чувствуешь, что тело женщины чутко отзывается на твои поцелуи и ласки, когда чувствуешь, что она желает тебя так же сильно, как ты ее.

– То есть ты хочешь сказать, что мне надо перестать делать над собой усилие и быть ледышкой в постели?

Артан рассмеялся и, подняв голову, внимательно посмотрел на жену. Затем поцеловал ее в лоб и привлек к себе. Крепко прижимая Сесилию к своей груди, он сказал:

– Я не хочу спать с ледышкой. Я боюсь отморозить себе некоторые части тела, пытаясь растопить лед.

– Тогда решено. Больше эта ледышка не вернется к нам в спальню. Я не могу допустить, чтобы у тебя пострадала хоть одна часть тела.

Артан улыбнулся, затем снова стал серьезным.

– Ты должна быть самой собой, Сайл, вот и все. Я хочу, чтобы ты оставалась такой же, какой ты была, когда я на тебе женился, – чтобы сыпала ругательствами, пинала меня, бросалась камнями и кувшинами. И для меня не имеет никакого значения, умеешь ли ты шить подушечки и рубашки. Мне все равно, такие вещи мне абсолютно безразличны. Мне нужно не это. Мне нужна женщина, которая без единой жалобы преодолела вместе со мной путь из Данбарна в Гласкриг. Та, которая кричит, что я болван, если я этого действительно заслужил. И которая швыряет в меня всем, что попадется под руку, когда я свалял дурака и задел ее чувства.

– Зря я так поступала, Артан. Я же могла по-настоящему тебя ранить.

– Но я это заслужил, потому что тоже больно ранил тебя. Обидел мою милую Сайл. – Он прикоснулся губами к ее лбу и тихо добавил: – Я не могу обещать тебе, что этого никогда больше не повторится. Потому что мужчины – неотесанные болваны, которые не думают, прежде чем что-то сказать или сделать. Но я буду стараться не обижать тебя, потому что не могу видеть, как ты страдаешь. Лучше я отдам свою руку на отсечение. Главное – помни всегда, что ты моя жена, моя подруга жизни. Ты моя радость. Ты моя любовь. – Артан почувствовал, как Сесилия напряглась в его объятиях, и стал гадать, где он снова дал маху и что опять сказал не так.

– Твоя радость? Твоя любовь? Так, значит, ты любишь меня, Артан? – спросила Сесилия с дрожью в голосе.

– Конечно, люблю. – Артан вздохнул и, почувствовав, что слезы жены увлажняют ему грудь, еще крепче прижал ее к себе. – Отчего ты плачешь?

– От счастья. Только от счастья, дорогой. Мне не верилось, что ты когда-нибудь полюбишь меня. Несмотря на то, что сама я давно люблю тебя без памяти.

– Я затрудняюсь сказать с точностью, когда именно я понял, что полюбил тебя. Но если учитывать, что с самого начала, как только тебя встретил, я начал вести себя как сумасшедший, то, наверное, я потерял от тебя голову при первой же встрече. А стоило мне поцеловать тебя, и я сразу же понял, что ты – та самая женщина, которая мне нужна, что ты – моя половинка. И больше я не мог думать ни о чем другом – только об этом. – Сесилия рассмеялась, а Артан улыбнулся и, взяв ее за подбородок, заглянул ей в глаза. – Я люблю тебя, милая Сайл! Люблю тебя такой, какая ты есть. Нет нужды стараться стать другой, чтобы заслужить мое одобрение, уважение или любовь. Ты и так всем этим владеешь. Ты владеешь моим сердцем. Навеки. Никогда не забывай об этом.

Сесилия коснулась губами губ мужа и провела ладонью по его щеке. Ей по-прежнему не верилось, что этот мужчина ее любит, любит вопреки всему, любит, несмотря на то что она так несовершенна. Из-за этого сердце Сесилии еще сильнее переполнилось любовью.

– Значит, мне надо быть такой, какая я есть?

– Да, я люблю тебя такой, какая ты есть. Еще в Данбарне я понял, что ты обладаешь большой силой духа. И чем дальше мы с тобой удалялись от Данбарна, тем сильнее в тебе проявлялся твой несгибаемый характер. И тем яснее я понимал, что именно такая женщина мне нужна. Не нужны мне ни изысканные манеры, ни модные подушечки, ни роскошные гобелены. Мне нужна только ты. Ты одна! – Когда потрясенная его словами и растроганная до слез Сесилия обняла мужа и крепко к нему прижалась, Артан улыбнулся блаженной улыбкой. – Я так боялся, что потерял тебя, малышка.

Услышав в голосе Артана затаенную грусть, Сесилия его поцеловала.

– Ты никогда меня не потеряешь. И я уже не хочу становиться другой. Не хочу становиться настоящей леди.

– Вот и замечательно. Потому что своим поведением ты доводила нас до сумасшествия.

– Кого это «нас»?

– Твой дядюшка готов был придушить тебя. Мы с ним решили, что твоя излишняя услужливость и угодливость набила всем оскомину. Мы все не знали, что с тобой делать.

– Я и сама не знала, что с собой делать. Я тоже сходила с ума, – призналась Сесилия. – И я очень злилась на себя.

– Именно поэтому ты и топтала рубашку, когда я вошел?

– Именно поэтому. Но теперь все будет по-другому. Я буду самой собой и буду счастлива. А если я снова попытаюсь сделать что-то, что не похоже на меня…

– Я тебя разорву на куски!

– Спасибо, дорогой! Как это мило с твоей стороны! Но думаю, мне достаточно будет и крепкого словечка.

– Что ж, вполне разумно. Мы обязательно будем счастливы, милая. Не беспокойся об этом. Как же может быть по-другому, если мы любим друг друга?

– Совершенно верно, о, мой горец!

– Не забывай, что ты теперь такая же горянка, как и я.

– Да, конечно. Я тоже горянка. Как это замечательно!

Артан зевнул.

– Похоже, мне нужно немного поспать, прежде чем я опять докажу на деле, как сильно тебя люблю. Ты ужасно утомила меня, милая женушка.

– Ты умеешь подольститься к женщине, дорогой муженек. Но я не хочу, чтобы ты слишком напрягался. У нас с тобой еще вся жизнь впереди. – Сесилия вздохнула и мечтательно улыбнулась.

– Да, у нас есть время. Однако Ангус с нетерпением ждет, когда мы подарим ему внука. Разве ты не заметила, что теперь он вырезает из дерева одни только детские игрушки?

Сесилия захлопала глазами.

– Кажется, скоро его пожелания оправдаются…

– Сайл, неужели?

– Да, у меня будет ребенок.

Артан радостно вскрикнул и обнял жену.

– Моя милая крошка Сайл! Я просто на седьмом небе от счастья!

– Кто бы мог представить все это в тот день, когда ты переступил порог нашего дома в Данбарне?

– Мне кажется, любимая, что как только я впервые заглянул в твои глаза, я почувствовал зов судьбы.

– Ах, Артан, ты с каждым днем становишься все красноречивее. Это совсем неплохо.

– Ты хотела сказать, это совсем неплохо для варвара?

– Да, для красивого, сильного и доброго варвара. Да, моего любимого варвара.

– Твоего навеки.

Сесилия улыбнулась, и Артан поцеловал ее.

Эпилог

Данбарн

Три года спустя

– Что ты делаешь? – спросила Сесилия, когда Артан связал ей руки.

– Похищаю тебя. – Он заткнул ей рот кляпом. Улыбаясь, Артан взвалил жену на спину, вынес ее из спальни и спустился по ступенькам. Он не сомневался, что любящая жена ругает его на чем свет стоит, но из-за кляпа не мог ничего услышать. Он улыбнулся Ангусу, игравшему во дворе с двумя внуками. А двухлетние близнецы смотрели друг на друга с серьезнейшими лицами.

– Что делает мамочка? – спросил Эйден.

– Мамочка пошла погулять, – ответил Артан.

– Очень хорошо, – сказал Эрик.

Мэг, стоявшая за спиной Ангуса, с улыбкой посмотрела на Артана.

– Непохоже, что мамочка пошла погулять добровольно.

– Ничего, когда мы будем на месте, она поймет, что заблуждалась.

– Надеюсь. Иначе тебе не поздоровится. И ей придется объяснять малышам, почему у папочки сломан нос.

Артан рассмеялся и вышел из замка, ненадолго оставив маленьких сынишек на попечении бабушки и дедушки. Женитьба на Мэг подвигла Ангуса на поездку вместе со всеми в Данбарн – наследственное поместье Эрика, одного из сыновей Артана. Мэг давно мечтала навестить своих взрослых детей и их семьи, которые проживали в окрестностях Данбарна. Ей хотелось познакомить их с Ангусом. Артан подозревал, что ей также хотелось удивить их, представив им малышку Меган – девочку, которую она чудесным образом родила, хотя время, отпущенное Мэг природой на деторождение, близилось к концу. Меган воспитывалась как сестричка близнецов Артана и Сесилии, потому что нельзя было сбрасывать со счетов тот факт, что Ангус и Мэг из-за своего преклонного возраста могут не дожить до ее совершеннолетия.

Артану же не о чем было беспокоиться. Двухлетних близнецов уже отлучили от груди, и они с Сайл мечтали о следующем ребенке. А близнецов – двух крепышей – Сесилия родила на удивление легко.

И вот теперь – о счастье! – у Артана есть двое прекрасных рыжеволосых сыновей. Теперь они с Сесилией мечтали о рыжеволосой дочке – веселой, озорной и такой же красивой, как мать.

Артан поставил жену на ноги. Пока он развязывал ей руки, она стояла, с удивлением озираясь. Она пока не понимала, какую игру затеял ее неутомимый на выдумки муженек.

– Вот мы и пришли, милая женушка, – торжественно объявил Артан и вынул кляп изо рта Сесилии.

– Если ты ждешь, что я буду ругать тебя, то знай: запас моих ругательств иссяк по дороге сюда.

– Хочешь сказать, что все ругательства вылетели у тебя из головы?

Сесилия пропустила его слова мимо ушей. Она любовалась деревьями, росшими возле ручья. Возле того самого ручья, с которого когда-то началось их путешествие в Гласкриг. Неделю назад, когда они приехали в Данбарн, Сесилия намекала, что хочет снова побывать в этом месте, с которым у них связано много воспоминаний. А Артан затаился и сделал вид, что не обратил никакого внимания на ее пожелание. Теперь-то Сесилия поняла, что муж делал это намеренно – хотел сделать ей сюрприз.

– У нас с тобой здесь свидание, о, мой прекрасный рыцарь? – спросила она, загадочно улыбаясь.

– Да-да, у нас свидание.

Артан увлек жену под сень деревьев и усадил ее на плед, который заранее расстелил под деревом. Несколько минут спустя они уже любили друг друга под открытым небом. Несмотря на годы, проведенные вместе, и появление двоих детей, страсть между ними не остыла. Артан по-прежнему не мог оторваться от Сесилии, а она все с тем же пылом отвечала на каждый его поцелуй, на каждую ласку, сводя мужа с ума.

А потом, утомленные страстью, они лежали, обнимая друг друга. Когда же Артан улегся на спину, Сесилия ласково улыбнулась ему – такой улыбкой она всегда давала Артану понять, что он самый замечательный любовник на свете.

Поцеловав его, она спросила:

– Милый, тебя что-то беспокоит?

– Видишь ли, я всегда чувствовал угрызения совести из-за того, что случилось той ночью. Ты была права, когда говорила, что у тебя было чувство, будто тебя предали. Я тогда привел тебя сюда для того, чтобы тебя похитить. Однако у меня не хватило сил устоять перед искушением и не урвать себе сначала немного удовольствия. Да, у меня были намерения жениться на тебе, потому что из-за своей гордыни я решил, что ты мне идеально подходишь. И решил, что будет нетрудно жениться на тебе, чтобы заполучить Гласкриг.

Сесилия лукаво улыбнулась; все, что муж только что сказал, она уже давным-давно знала. Но то, что Артан до сих пор из-за этого переживал, было очень трогательно. Сесилия в очередной раз сказала себе: «Как же мне повезло, что меня полюбил такой человек, как Артан».

– Ты прав, дорогой. То было вопиющее проявление высокомерия с твоей стороны. Правда, меня уже давно не тревожит то, что здесь случилось. Если бы ты тогда шепнул мне всего-навсего несколько нежных слов, я бы не рассердилась так на тебя. Но ведь в ту ночь ты спас мне жизнь. Я не сразу это поняла, но это так. Ты назначил мне свидание, намереваясь уберечь меня и увезти из Данбарна, где меня подстерегала опасность. Будь у меня хоть крупица опыта в таких вопросах, я бы смекнула, что мужчина не может, не испытывая никаких чувств, так пылко ласкать женщину, как ты тогда.

Артан улыбнулся и поцеловал жену.

– Я хотел, чтобы между нами больше не оставалось никаких недомолвок.

– Что ж, теперь ты будешь спокоен на сей счет. Но я бы сразу все поняла правильно, если бы не была уверена в том, что недостойна внимания такого мужчины, как ты. Проблема заключалась во мне, а не в тебе. – Сесилия положила руку Артану на грудь и добавила: – У меня остались самые прекрасные воспоминания обо всем, что произошло тогда между нами. Спасибо тебе. Девушка, убежденная в собственной никчемности, приходит в это живописное место на свидание к самому красивому на свете мужчине, и он увозит ее тайком, потому что ей угрожает смертельная опасность.

– Послушать тебя, так выходит, что я – отважный и благородный рыцарь.

– Ужасно отважный и бесконечно благородный.

– Ты понимаешь, почему еще я должен был привезти тебя в Данбарн?

– Да. Ты хотел, чтобы я убедилась, что Доналдсонов здесь и в самом деле больше нет, – ответила Сесилия. – Ты оказался прав. В глубине души я всегда знала, что они заплатят за свои злодеяния. Хотя жаль, что их дочери запятнаны клеймом позора из-за того, что их родителей повесили за двойное убийство и за мошенничество. Но иногда мне казалось, что они могут вернуться и погубить меня. Мне нужно было одержать победу над призраками прошлого.

Артан крепко обнял жену.

– Дорогая, теперь я абсолютно уверен, что никогда больше не увижу «образцовую супругу», которой ты стремилась стать.

Сесилия рассмеялась:

– Не увидишь, милый. – Она поцеловала мужа в губы. – И раз уж речь зашла о воспоминаниях, то есть еще одно место, которое навсегда запечатлелось в моей памяти.

– Ах, наверное, это то место, где мы с тобой впервые легли вместе?

– Да, это тоже оставило неизгладимое впечатление. Но, по правде говоря, я имела в виду совсем другое. Ты тогда сделал то, чего я никогда не забуду и за что всегда буду тебе благодарна.

– И что же это такое?

– Ты дал мне свободу, Артан. Более того, ты дал мне свободу быть самой собой.

– И забрал тебя в свою жизнь.

– Надеюсь, я буду оставаться в ней и впредь.

– Да, малышка, ты всегда будешь в моей жизни.