Он глубоко вдохнул и отстранился от нее. Алана могла бы и не видеть красные пятна у него на скулах и его потемневшие глаза, могла бы и не слышать его прерывистое дыхание – она по-прежнему чувствовала его желание как свое собственное, И она подозревала, что выглядит сейчас примерно так же, как он, – щеки горят, глаза подернуты дымкой, грудь вздымается…

Если бабушка говорила правду, то этот мужчина, что сейчас пристально смотрел на нее сверху вниз, и был тем самым мужчиной, для которого она создана. Да, возможно, Грегор Макфингел Камерон действительно ее вторая половина, вот только она не знала, как ей с этим быть то, что она сделает сейчас, определит все ее будущее, так что ей следует хорошенько над этим подумать. Хотя сейчас ей больше всего на свете хотелось отдаться на волю страсти, она не могла позволить страсти взять верх над разумом. Бабушка и Элизабет отважились сыграть с судьбой в кости, поставив на своих избранников, но она, Алана, не была уверена, что готова последовать их примеру. Вспоминая рассказы обо всех испытаниях, страданиях и сердечных муках, что пережили эти женщины, прежде чем найти свое счастье, Алана чувствовала в себе все меньше решимости.

Грегор смотрел на девушку все так же пристально. Он говорил себе, что не следует обращать внимание на молчаливый отпор той, чьи маленькие ладошки оттолкнули его. И в то же время он прекрасно понимал, что должен взять себя в руки, должен внять доводам рассудка. Алана имела полное право остановить его. Он мог утешаться тем, что разбудил в ней желание, пусть даже ему было немного неловко из-за того, что она владела собой лучше, чем он.

«Слишком рано», – сказал себе Грегор, стараясь побыстрее успокоиться. Да, слишком рано, ведь Алана – девушка из знатной семьи. К тому же она невинна и совершенно неопытна, что ясно следовало из того, как она приняла его поцелуй. И разумеется, она не из тех, кого можно принуждать к соитию. А желание, которое он разбудил в ней, – оно для нее внове, и использовать это против нее было бы с его стороны свинством. Она заслуживала того, чтобы ее соблазняли с чувством и без спешки. Ему предстояло научить ее открываться навстречу страсти, не бояться ее, не стыдиться. Но те женщины, которых Грегор знал раньше, не нуждались ни в чем подобном, поскольку не были ни невинными, ни стыдливыми, поэтому он вовсе не был уверен в том, что владеет нужными навыками. И все же твердо решил, что непременно попытает счастья. Заставив себя улыбнуться, Грегор пробормотал:

– О, я сожалею, малышка.

– Сожалеешь?.. – Для Аланы его слова были как пощечина.

– Да, прости, я потерял над собой контроль. – Он осмелился поцеловать ее в щеку. – Ты очень красивая девочка, и я захотел попробовать на вкус твои губы. Конечно, я нехорошо поступил, поцеловав тебя в тот момент, когда ты еще толком не проснулась. Что ж, прости меня, пожалуйста.

Алана тихонько вздохнула, стараясь не замечать боль, порожденную его словами. Получалось, что он поцеловал ее лишь потому, что был возбужден и потянулся к теплому женскому телу рядом, не осознавая до конца, чье это тело. Значит, те чувства, которые она испытала, уверенность в том, что она чувствует его страсть так же явственно, как и свою собственную, – все это оказалось всего лишь плодом ее распаленного воображения. Наверное, ей следовало испытать облегчение от того, что никакой второй половины рядом с ней не было и решать ничего не нужно, но вместо радости Алана испытала разочарование. Она готова была простить Грегору минутную слабость, учитывая его раскаяние, но вот раскаяния-то она в нем и не заметила.

Не зная, что ответить на слова Грегора, Алана проговорила:

– Мне приснился очень плохой сон. – Она совсем не сожалела о том, что он ее поцеловал, и боялась сказать что-то не то, боялась, что окончательно его оттолкнет.

– Сон был о твоей сестре?

Алана не знала, стоит ли попросить Грегора, чтобы он перестал гладить ее по волосам. Она решила сделать вид, что не видит в этой ласке ничего предосудительного, поскольку ей было приятно, и она не хотела, чтобы он убирал руку.

– Да, Кайра была в опасности. Ей угрожал мужчина. В нем было что-то необычайно злобное, и меня словно холодом пробрало. – Алана нахмурилась. – Там был еще кто-то. Кажется, девушка, которая пыталась помочь Кайре, но тот мужчина отшвырнул ее в сторону. Он положил руки Кайре на горло и стал сжимать его. Я чувствовала ее страх, я даже чувствовала, как ей не хватало воздуха… Да, ужасный сон, – шепотом добавила Алана.

Грегор был удивлен столь отчетливым кошмаром. Причем в этом сне не было ничего потустороннего, никаких демонов и прочих чудовищ, порожденных страхами. Казалось, все это больше походило на видение, чем на сон, на предсказание, а не на фантазию.

И тут вдруг Грегор вспомнил, что рассказывали люди о клане Мюррей. Говорили, что многие в их клане были наделены каким-нибудь даром – от дара исцелять больных до дара предсказывать будущее. К тому же Алана была из двойни, а от двойняшек из своего собственного клана Грегор слышал, что они якобы могут понимать друг друга без слов и чувствуют друг друга на расстоянии.

Но Алана не говорила, что обладает какими-нибудь особыми способностями. И Грегор не был уверен, что ему хотелось бы, чтобы она такими способностями обладала. Ему становилось не по себе от таких вещей, пусть даже он не верил, что подобные таланты дает человеку не Бог, а дьявол, как думали другие. А может, она такая настороженная, потому что боится? Может, думает, что он сочтет ее ведьмой? Как бы то ни было, он не желал, чтобы она что-то от него скрывала. И не хотел, чтобы она скрывала от него свои таинственные способности, если таковые имелись.

Впрочем, Грегор надеялся, что дар предвидения у Аланы не слишком силен и ограничивался лишь предвидением того, что касалось ее сестры. Ему не очень-то хотелось находиться рядом с настоящей провидицей.

– У тебя был необычайно отчетливый сон, девочка. Я бы даже назвал его не сном, а видением.

Девушка внезапно побледнела и отвела глаза, что подтвердило его догадку.

– Нет-нет, это был просто плохой сон.

– Знаешь, девочка, ты совсем не умеешь врать. Я кое-что знаю о клане Мюррей и о тех дарах, которыми многие из вас наделены. Тебе не надо бояться того, что я про это знаю.

– Нет, у меня нет никакого дара. Это у Кайры дар. Например, она может исцелять прикосновением. А я просто очень близка с ней.

– Да уж, действительно очень близка. Значит, пойти следом за братьями тебя заставил сон – очень плохой сон?

Алана вздохнула и на мгновение закрыла глаза. Потом снова посмотрела на Грегора. Было очевидно, что ее уклончивые объяснения его совершенно не устраивали. Она слишком хорошо описала свой сон, и теперь обратного пути не было. Возможно, это Джиллианна рассказывала о наследственных дарах клана Мюррей. Да, скорее всего, иначе Грегор не был бы так уверен в том, что и она, Алана, обладает какими-то способностями. Правда, Грегор, судя по всему, не был подвержен суевериям, но она чувствовала, что ему немного не по себе. Впрочем, ей и самой становилось не по себе, когда она сталкивалась с теми, кто обладал настоящим даром.

Алана кивнула, решив, что будет говорить только правду.

– Да, ты прав. – Она не очень понимала, почему Грегор так приветливо ей улыбается, но все же улыбнулась ему в ответ. – И я совсем не удивилась, когда услышала о том, что она ранена и где-то прячется. Я видела это во сне. А в этот раз тот злой человек опять хотел причинить ей вред. В моем первом сне он был сама надменность и бахвальство.

– А какой он был сейчас?

– Все по-прежнему, но на сей раз я почувствовала в нем… отчаяние. Ярость побежденного, если такое бывает.

– Да, бывает. Поражение вызывает в некоторых людях озлобленность.

Грегор понял, что неприятное чувство страха уходит, и теперь он испытывал волнение, как в преддверии какого-то опасного приключения. Заинтригованный, он внимательно слушал Алану, рассказывавшую о своих видениях. Она говорила о видениях так, словно то были сны, но они оба понимали, что речь идет вовсе не о снах. И Грегор то и дело ловил себя на том, что мысленно улыбался, слушая девушку; ему было приятно, что она, не став отрицать свой дар прозрения, полностью ему доверилась. Открыв столь опасную тайну, Алана дала понять, что считает его, Грегора, достойным доверия.

– В этом сне не было и другого мужчины, – добавила она.

– Какого другого?

– Красивого мужчины, который тоже был ранен. Мой самый первый сон был о том, что Кайра ранена, но у меня был и другой сон. В том сне красивый мужчина был ранен, а Кайра лечила его раны. Они ушли вместе, – пробормотала Алана, нахмурившись.

Грегору не понравилось, что она говорит о том другом мужчине как о «красивом».

– А как он выглядел?

– Ну… он был очень красивый. – Заметив, что Грегора не устраивает столь неопределенное описание, Алана добавила: – У него волосы цвета темной меди, голубовато-зеленые глаза и правильные черты лица. Он высокий, худощавый и, судя по всему, очень сильный. – Она пожала плечами. – Да-да, красивый. Странно, но это, кажется, раздражало Кайру.

Во всяком случае, это раздражало его, Грегора. Ему не нравилось, что Алана восхищается каким-то мужчиной, пусть даже тот появлялся в ее снах в обществе Кайры. Внезапно Грегору захотелось рассмеяться над собой. Он ревновал к видению! Но через мгновение он снова нахмурился. Все это было не так уж забавно. Он никогда прежде не знал, что такое ревность, и ему это чувство очень не нравилось. Чем дальше, тем больше все усложнялось, и, что самое неприятное, Алана, похоже, совершенно ничего не осознавала. Это было весьма унизительно для мужчины, который всегда мог заполучить любую женщину, причем почти не прилагая к тому никаких усилий.

– Ты все очень ясно видишь в своих снах, девочка, – сказал Грегор. – Это и еще то, что в твоих снах нет ничего странного и запутанного, говорит о том, что у тебя не сны, а видения. У тебя они часто бывают?

– Нет, только в тех случаях, когда они связаны с Кайрой. Поэтому я не считаю, что у меня истинный дар. Скорее у меня просто чутье близняшки, и происходит это потому, что связь между нами возникла еще в материнском чреве. У Кайры тоже бывают видения обо мне. Мы всегда могли узнать, когда одна из нас подвергалась опасности.

Такой дар ему было куда легче принять, чем истинный дар провидения. Грегор готов был даже признать, что это и не дар вовсе, а просто чутье.

– Да, понимаю. У моего кузена Сигимора есть близнец, и он клянется, что чувствует, когда его брат в беде. И еще у меня есть два брата, у которых, как они говорят, такие же способности.

– Мне надо найти сестру, – проговорила Алана с дрожью в голосе. – Мое видение… Оно очень меня тревожит.

Грегор обнял девушку за плечи.

– Мы непременно найдем ее. Ты не можешь снова отправиться в путь в одиночестве, моя девочка, и ты сама хорошо это понимаешь. Тебе еще повезло, когда Гоуэны поверили, что ты малолетняя. Мне неприятно тебе об этом говорить, но будь на месте Гоуэнов другие разбойники, им, пожалуй, и в голову не пришло бы отказывать себе в удовольствии насладиться тобой, даже если бы они и приняли тебя за маленькую девочку. У Гоуэнов все же осталось что-то человеческое. Но кто знает, какие волки в человечьем обличье могут встретиться тебе на пути? Да и братьев своих ты так скоро не разыщешь, хотя тебе и их тоже надо отыскать. Поэтому я тебе помогу.

– Но ты ведь направлялся домой, – возразила Алана, хотя с удовольствием приняла бы помощь.

– У меня в Скаргласе нет срочных дел. Я могу и позже там появиться.

Хорошо иметь рядом сильного мужчину, когда бродишь по горам без крыши над головой. Как бы ни было неприятно в этом признаваться, Алана испугалась, осознав, что потеряла след братьев. А когда появились Гоуэны, она с новой силой ощутила свою беспомощность.

Она была сообразительной и проворной, но горькая правда состояла в том, что этого порой было недостаточно для выживания.

Но ей предстоит столкнуться с несколькими серьезными проблемами, если она решит остаться с Грегором на более долгое время, чем необходимо для того, чтобы уйти от преследования Гоуэнов. Рядом с ним у нее не будет возможности излечиться от сильного влечения к этому мужчине. Когда он рядом и днем и ночью, сложно принимать разумные решения. Ей трудно было держать в узде свое влечение к нему даже и тогда, когда они находились в тюрьме, хотя тогда на ее стороне были темнота и его уверенность в том, что она маленькая девочка. Усугубляло положение и то, что теперь она поняла: ее чувство к нему окрепло. Да, окрепло, потому что она до сих пор чувствовала вкус его поцелуев и испытывала головокружение, когда он прикасался к ней, И чем дольше она об этом думала, тем больше все запутывалось.

Алана беспокойно повела плечом. Если Грегор был той второй половиной, что предназначена ей судьбой, то она почти не властна над своим сердцем. Где бы ни находился ее сердечный друг – рядом, только руку протяни, или в нескольких неделях пути, – сердце ее все равно будет к нему тянуться.

Алана не очень-то верила рассказам родственниц о том, как находят люди свои половины, о том, с какой силой разжигаются страсти, когда две половины стремятся соединиться, но она втайне всегда мечтала о том, чтобы найти свою любовь. Она просто не ожидала, что ее избранник окажется таким красавцем, как Грегор. Лучше бы ей встретить кого-то более заурядного, кого-то более подходящего для нее – невзрачного серого воробушка.

Алана мысленно осадила себя за глупые мечтания. О чем она думает?! Сейчас самое главное – найти сестру. И если во время поисков она случайно встретила того, кому суждено разбить ее сердце, – что ж, разбитое сердце будет не самой высокой ценой за жизнь сестры. Последний ее сон крепко засел в памяти, как и не желавший уходить ужас. Алана знала, что спокойно вздохнет только тогда, когда увидит Кайру живой и здоровой. И только после того, как она встретится с сестрой, можно будет заняться устройством собственной судьбы.

– Хорошо, что ты мне поможешь, – сказала она наконец. – Во сне я видела мужчину, который пытался Кайру задушить, но ощущения, что она погибла, у меня как не было, так и нет. И все же мне обязательно надо увидеть ее собственными глазами, чтобы страхи рассеялись. Сейчас вся ее жизнь для меня словно мглой окутана, и я должна убедиться, что ей удалось спастись от того злодея из сна. А если она до сих пор в опасности, то надо помочь ей.

– Мы обязательно найдем ее, – сказал Грегор, – Ты получишь ответы на все свои вопросы, и этот сон перестанет тебя терзать. – Он снова осмелился сорвать с ее губ поцелуй. – А теперь отдыхай. Завтра или послезавтра мы сможем отправиться в путь.

– Разве мы не можем точно назначить время?

– Я хочу убедиться, что ты накопила достаточно сил для похода. И еще я хочу, чтобы наш первый день под открытым небом был без дождя.

– Что ж, разумно. – Алана повернулась на бок, спиной к Грегору.

– Я рад, что ты со мной согласна, – протянул он.

– Всегда надо действовать по плану.

– Ты так считала и тогда, когда пошла следом за братьями?

– Да, и тогда. – Алана почесала кота за ухом – тот примостился с ней рядом. – Я же тебе рассказывала… Я должна была идти за ними след в след, пока мы не отошли подальше от дома. А потом я присоединилась бы к ним, и мы все трое стали бы искать сестру.

Грегор решил не говорить ей в очередной раз, что он думает о таком «плане».

– Почему ты считаешь, что была бы им полезна?

– Потому что у меня с Кайрой связь. Я была уверена, что смогу ее найти.

– Ах, твои сны?

– Да, сны. И еще кое-что. Как будто кто-то дергает за нити мое сердце. Мы с Кайрой всегда знали, кто из нас где находится. И это не исчезло до конца и после того, как она вышла замуж и перебралась в Арджлин. По правде говоря, я не удивилась, когда до нас дошли слухи, что с ней случилась беда. Я чувствовала ее боль, чувствовала, что ей не по себе. Вначале я подумала, что это просто скорбь, но вскоре поняла, что это совсем другое. И я очень сожалею, что не начала действовать еще тогда, когда впервые почувствовала неладное. – Алана закрыла глаза, ее все сильнее клонило в сон. – Хотя не думаю, что кто-нибудь из членов семьи серьезно отнесся к моим опасениям. И они наотрез отказались принимать мою помощь.

– Странно. Особенно для вашего клана, в котором столько людей наделены дарами.

– Вот и я так думала. Это судьба со мной играет. Потому что родственники должны были прислушаться ко мне, но они отказались меня слушать. А потом я потеряла след братьев, хотя я хороший следопыт. И у меня всегда был острый слух и обостренное чувство опасности, но Гоуэны все-таки смогли подобраться ко мне почти вплотную на стоянке. К тому же они без труда меня поймали, несмотря на то, что я быстро бегаю, проворна и могу надежно укрыться за каждым кустом. Неприятности поджидали меня на каждом шагу, как будто их специально создавали.

У Грегора не было оснований заподозрить Алану в бахвальстве. Он уже убедился в том, что она и в самом деле хорошо бегает и очень вынослива. Будь он суеверным, то мог бы увидеть во всем этом перст судьбы. Казалось, Алана была пешкой на шахматной доске судьбы, а кто-то невидимый руководил ее передвижениями, выводя на предназначенный ей путь. Да, ее действительно преследовали неудачи. Хотя, конечно же, никакого колдовства в этом не было, просто не повезло, вот и все.

– Кайра может оказаться где угодно, – сменил тему Грегор. – Она бежала из Арджлина в страхе, бежала, не разбирая дороги. Как ты узнаешь, где ее искать?

– Помнишь, я говорила про связь? – Алана сладко зевнула. Сон уже туманил ее сознание. – К тому же она была ранена. В этом я уверена. Далеко ли она смогла уйти? Думаю, она постаралась выбраться за границы Арджлина, но идти дальше смысла не было. Если мы будем держать курс на Скарглас, я смогу ее учуять. Правда, я еще не знаю, как именно пойму, что она рядом. Просто я знаю, что почувствую это, вот и все.

Грегор тоже не понимал, как Алана узнает, где именно искать сестру, но он не хотел подвергать сомнению ее слова. Она собиралась идти как раз в том направлении, в котором нужно было идти ему, – в сторону Скаргласа. Хотя у него еще не было полной уверенности в том, что Алана именно та, что под него скроена, как сказал бы Сигимор, он с каждым днем все больше укреплялся в этой мысли. Грегор хотел привести девушку в Скарглас, и ему казалось, что к тому времени, как они доберутся до его дома, он не захочет ее отпускать.

Взглянув на Алану, Грегор невольно улыбнулся; она уже уснула, а ему было не до сна. Кот свернулся клубком у нее на груди, и она обняла его своей изящной рукой. Покачав головой, Грегор улегся рядом с девушкой и болезненно поморщился, когда она прижалась к нему ягодицами, – он все еще ощущал напряжение в области паха. «Пожалуй, утром тронемся в путь, – подумал он. – Так недолго сойти с ума – дни и ночи напролет наедине с Аланой в одном домике. Да-да, пора идти…»