Мюрреи и их окружение (№12) - Горец-любовник

В какой-то степени его признание ей польстило, но Алана решила так быстро не сдаваться. Причины его молчания стали ей понятны и даже лестны, но это не снимало с него вины. К тому же она чувствовала, что у него были и иные, не столь благородные причины молчать. И Алана решила не давить на него, добиваясь полной откровенности. Это только может окончательно развести их.

– Любовь моя, разве ты не понимаешь? Я не хотел терять твоего тепла. – Грегор сокрушенно вздохнул. Алана лишь суровее сдвинула брови. – И когда мы приехали сюда и столкнулись с Мейвис, и ее отец громко объявил, что мы помолвлены, меня словно оглушили ударом по голове. Я не мог придумать достойного выхода из положения – и Мейвис не мог унизить перед всеми членами моей семьи. Она-то не виновата в том, что я раздумал на ней жениться. Согласись, Алана, я дал ей надежду, и, как честный человек, обязан был смягчить удар. Необходимость срочно объясниться с Мейвис, страх потерять тебя – все это разом свалилось на меня, и я потерял почву под ногами. Я только и думал, как поделикатнее дать отставку Мейвис, а в результате заставил тебя страдать. Ты стала считать меня ублюдком, который тебя использовал и бросил.

– Я действительно так подумала, – пробормотала Алана.

– Мне очень жаль. Но я считал, что вначале должен уладить дела с Керрами, объяснить Мейвис, что не женюсь на ней. Меня словно кувалдой ударили по голове, и я ослеп и оглох ко всему, что не имело отношения к этой дурацкой ситуации. Если бы ты дала мне возможность объяснить…

– Может, я и дала бы тебе такую возможность, но только Мейвис вмешалась очень вовремя, и ты предпочел остаться с ней, а не объясняться со мной. Ты сам пренебрег такой возможностью. Не захотел сделать так, чтобы я поняла: ты мужчина, а не похотливый самец. – Алана сделала вид, что не замечает, как у него вытянулась физиономия, и встала. – Ну что ж, ты объяснился, а я тебя выслушала. Теперь мне надо подумать. Подумать и решить, могу ли я доверять человеку, который забыл упомянуть о своих незаконнорожденных детях, кстати, таких славных и красивых. Который почему-то решил, что его любовнице не обязательно знать о том, что на него претендует другая женщина. Доверять мужчине, который ни разу даже намеком не дал мне понять, чего он по большому счету от меня хочет.

Грегор встал и заключил Алану в объятия, не обращая внимания на ее сопротивление. Он поцеловал ее со всей страстью, что не знала утоления почти неделю, со всем отчаянием последней надежды. Зная, что еще немного – и он потеряет над собой контроль и попытается получить от нее все и сразу, Грегор отпустил Алану и пошел к двери. Уже шагнув за порог, он оглянулся и спросил:

– Чего я от тебя хочу? Это очень просто, девочка. Всего. Я хочу всего, что ты можешь мне дать. – Тихо прикрыл за собой дверь и ушел.

Глава 19

– Что с ним случилось? – спросила у Фионы Алана. В южном зале Фиона накладывала мазь на кровоподтек под глазом Джеймса, сводного брата Грегора.

– Грегору не нравится, когда его дразнят из-за женщин, – протянула Фиона, вытирая руки. – Оставь беднягу в покое, Джейми.

Джеймс усмехнулся и встал, чтобы уйти, но задержался возле Аланы и шепнул ей на ухо:

– Пожалейте беднягу, госпожа.

Алана вздохнула, провожая парня взглядом, и посмотрела на Фиону. Судя по выражению ее лица, Алану ждала нотация. Прошло уже две недели с тех пор, как Грегор объяснился и сказал ей все, что хотел. Не больше двух дней понадобилось Алане, чтобы понять: Грегор говорил вполне искренне. Она и сама не понимала, почему не торопится принять его в свои объятия. Алана начала было думать, что просто боится сказать ему «да», боится, потому что сильна память о недавно испытанной боли, когда она думала, что он действительно обручен с другой. И еще она не могла простить его до конца – настолько, чтобы вновь ему доверять.

– Как ты себя чувствуешь сегодня? – спросила Фиона.

– Спасибо, хорошо, – ответила Алана и села в кресло у камина. – Сегодня, встав с постели, я совсем не ощутила боли.

И это было правдой, но не всей, подумала Алана. Она не умела лгать, и необходимость недоговаривать действовала на нее угнетающе. Все ее синяки, ссадины и ушибы зажили, однако голова еще кружилась, и сегодня она едва успела добраться до ночного горшка, как ее вывернуло наизнанку. Под пристальным взглядом Фионы Алане было не по себе. Умом она понимала, что Фиона не может догадаться о том, что с ней сейчас творится, и все же ей почему-то казалось, что правда написана у нее на лбу.

– Хорошо, тогда, может быть, тебе стоит прекратить затянувшуюся игру с Грегором и принять решение. Тебе не кажется, что ты и так достаточно долго держишь его в подвешенном состоянии?

– Я не играю с ним ни в какие игры, – возразила Алана.

– Разве? Ты его выслушала и осталась жить в Скаргласе. При том, что уже по меньшей мере неделю чувствуешь себя вполне здоровой для путешествия. Когда ты приняла решение остаться, я решила, что ты его простила.

Алана поморщилась.

– Я тоже так думала. Но теперь мне так не кажется.

– Я думаю, он хочет на тебе жениться.

– Я тоже так думаю, хотя предложения он мне так и не сделал. Вопрос времени? Не знаю. Ведь кое-чего он мне так и не сказал.

– Это вопрос доверия, – тихо сказала Фиона. – Ты ему больше не доверяешь.

– Думаю, так оно и есть. Я чувствую, как меня тянет к нему, а потом вдруг говорю себе: «Стоп» – и отстраняюсь. Да, мне все еще больно, Фиона. Я помню ту боль, когда отец Мейвис сказал, что Грегор помолвлен с его дочерью. Я боюсь, что Грегор снова может сделать мне больно, а я слишком труслива, чтобы рисковать.

Фиона кивнула:

– Я могу это понять, думаю, что и Грегор тоже понимает. Но, Алана, как ему доказать свою преданность тебе? Это ведь просто так не сделаешь. Он должен был рассказать тебе, почему поступал так, как поступал, – и он раскрылся перед тобой. Нам его поведение кажется глупым и странным, но, согласись, сокрытие правды – еще не ложь. Он может поклясться, что больше никогда тебе не соврет, но ты должна ему поверить, иначе во всем этом просто нет смысла. Все в итоге сводится к тому, что ты должна его простить и вновь начать ему доверять. Да, это риск, и я хорошо знаю, что такое сомнения и страх, но я думаю, что любовь – это всегда риск, а ведь ты все еще его любишь, верно?

Алана улыбнулась уголками губ.

– Да, я люблю его, и меня это пугает. Видишь? Я просто трусиха.

– Нет. Ведь ты все еще здесь, верно? Если бы ты струсила, то давно бы сбежала. Часть тебя хочет дать ему еще один шанс, и я думаю, ты должна к ней прислушаться. Только не заставляй его давать тебе обещаний, которых он не в силах исполнить.

– Каких, например?

– Например, не иметь от тебя никаких секретов. Он очень скоро нарушит эту клятву, и тогда ты снова будешь думать, что ему нельзя доверять. Или он будет стремиться держать данное тебе слово и станет рассказывать тебе о вещах, которые тебе на самом деле слышать совсем не хочется.

Алана смотрела на Фиону не мигая пару секунд, осмысливая сказанное старшей подругой, а потом вдруг рассмеялась.

– О, это и в самом деле было бы ужасно. – Но улыбка вскоре сошла с ее лица, и Алана добавила со вздохом: – Ну что ж, лучше мне все решить побыстрее, хотя бы ради того, чтобы положить конец всем этим дракам. Макфингелы – люди совершенно неуправляемые.

– Это верно. – Фиона закатила глаза. – Ты еще их папашу не видела.

– Полагаю, мне вскоре предстоит с ним познакомиться. – Алана встала, но у нее тут же закружилась голова, и она снова села.

– А, я так и думала, – сказала Фиона и принесла Алане кружку холодного сидра. – Пей, но только медленно. Ты просто слишком резко встала. Теперь тебе надо быть с этим осторожнее. – Фиона смотрела на Алану, скрестив руки на груди. – И поэтому тебе вдруг стало трудно принять решение относительно Грегора.

– Из-за того, что у меня вдруг голова закружилась?

– Ну не надо. Ты же не считаешь меня дурочкой?

– Нет, но я надеялась, что ты из вежливости будешь делать вид, что ничего не видишь.

Фиона презрительно хмыкнула и села.

– Не понимаю я такой вежливости. Итак, ты носишь его ребенка.

Алана кивнула и нахмурилась.

– Может, мне просто нездоровится, – цепляясь за последнюю надежду, сказала она.

– Я могла бы тебя осмотреть и подлечить.

Алана медленно покачала головой:

– Да, я беременна. Только я подумала, что лучше бы я действительно заболела.

Фиона засмеялась и похлопала Алану по коленке.

– Я думаю, месяцев через семь-восемь в этом семействе будет солидное прибавление. – Она кивнула, встретив удивленный взгляд Аланы. – Да. Я надеюсь, ты не думаешь, что я все время просто так ем, как рота солдат. И еще я думаю, что ты уже догадываешься: Кайра тоже носит ребенка.

– Грегор мне этого не сказал.

– Он не знает. Лайам спрашивал Эвана, как может вести себя беременная женщина, по каким признакам это определяют и все такое. Поскольку все те признаки, о которых рассказал ему Эван, у Кайры налицо, Эван сделал свой вывод. Однако Лайаму он об этом говорить не стал. Поскольку из Арджлина никаких вестей о том, что они ждут пополнения, не поступало, он решил, что Кайра ему об этом не сообщала.

– Тогда понятно, откуда у меня такие странные предчувствия. – Радость Аланы за сестру померкла при воспоминании о том, что она находится в том же положении. – Ну что ж, она, по крайней мере, замужем и ей ничего не приходится решать только потому, что должен появиться ребенок.

– Перестань себя жалеть. Ты думаешь, у нас с Эваном все было гладко с первых дней? Или что все было идеально у твоих двоюродных братьев? Полагаю, ты наслушалась историй о превратностях судьбы, что стояли на пути их счастья. Нет, редко когда любящие не терзаются сомнениями и не совершают ошибок. Ты любишь этого дурака?

– Да.

– Тогда все остальное не важно. Он тебя хочет, ты любишь его, и скоро у вас появится ребенок.

– Этого мало для создания счастливой семьи. И к тому же мне не хочется просто так к нему прийти и сказать, что он скоро станет отцом. Он, конечно, заявит, что мы немедленно должны пожениться, но в своих чувствах ко мне будет все так же не уверен.

– Ты хочешь сказать, что он еще не признался тебе в любви?

– Это так.

– Уж поверь мне, у мужчин такие слова в горле застревают, и не важно, как сильно он любит свою избранницу. Грегор произнесет заветные слова, если будет знать, что окончательно завоевал твое сердце.

– Сдается мне, и с женщинами дела обстоят не лучше. – Алана улыбнулась. – В конце концов, я ведь тоже не сказала ему о своей любви. – Обе женщины засмеялись. – Я покажу ему, что смягчилась, обещаю тебе. И я заставлю замолчать ту трусиху, что живет во мне. Трусость и недоверие – вот наши главные враги. Ты права, я сказала, что дам ему шанс, и не сдержала слова. – Алана нежно погладила свой еще плоский живот. – Вот эта новая жизнь – достаточный повод для того, чтобы отбросить глупые сомнения. В конце концов, если он окажется плохим мужем, я всегда могу сказать, что это ты виновата.

– И это будет справедливо, – протянула Фиона, и они обе засмеялись.

Грегор заметил Алану, направлявшуюся к раскидистой рябине в дальнем конце сада, и торопливо пошел ей навстречу. Он начинал испытывать легкое разочарование. Когда один из братьев принялся дразнить его, Грегор был рад случаю выплеснуть на него накопившееся раздражение. Оказалось, что ухаживать за женщиной – это тяжкий труд. Грегор усмехнулся – надо же, чтобы такая чепуха пришла в голову.

Но он действительно не понимал, почему Алана не желала идти ему навстречу, ведь он так старательно ухаживал за ней. Временами ему казалось, что она готова его простить, но она вдруг становилась вежливо-холодной, и все возвращалось на круги своя. Ему казалось, что она приняла его объяснения, что он сумел убедить ее в том, что его планы на их совместное будущее вполне достойны и искренни.

Когда она при виде его обернулась и одарила его улыбкой, в нем с новой силой зажглась надежда. Эта улыбка была очень похожа на те прежние ее улыбки, что согревали его до появления Мейвис.

– Кажется, исчезли последние твои синяки, – сказал он, протянув руку к ее волосам, чтобы убрать за ухо выбившуюся прядь.

– Да, мое падение с обрыва становится полузабытым воспоминанием во всех смыслах, – сказала Алана.

Она пристально смотрела на улыбавшегося ей Грегора. Он смотрел на нее как всегда – с теплотой и любовью. Не стоило так упорствовать в своем недоверии. Он ведь все ей объяснил, без утайки и искренне. Ей действительно пришлось бы не по душе, если бы он грубо обошелся с Мейвис. Его отношение к Мейвис говорило в его пользу, в пользу его порядочности, и ей стоило об этом подумать раньше. Ей ведь тоже не хотелось сначала рассказывать ему о планах своего отца найти для нее мужа, так что с ее стороны было несколько несправедливо осуждать отца Мейвис.

– От Мейвис и Брайана наконец пришла весточка, – сказал Грегор.

Алана услышала неуверенность в его голосе и мысленно назвала себя жестокосердной дурой. Она так его запугала, что он боится произносить имя Мейвис вслух.

– У них все хорошо?

– Да. Они поженились, и ее отец разыскал их лишь два дня спустя. Брайан сообщает, что его тесть нормально воспринял это известие, но продолжает ворчать насчет неблагодарных детей и все такое. – Грегор мысленно облегченно вздохнул, когда Алана засмеялась, поскольку он боялся, что при одном упоминании имени Мейвис она развернется и уйдет.

– Я рада, – заключила Алана. – Было ясно, что они нравятся друг другу.

– Ясно всем, кроме меня.

– Да, но ты уехал спустя всего несколько часов после возвращения домой и поэтому не мог наблюдать за ними, как мы все. Фиона тоже раньше ничего не замечала, но ей кажется, что Эван все понял еще до твоего приезда.

И Эван ничего не сказал Фионе, вдруг подумала Алана, но ее это не особенно расстроило. До Аланы вдруг стала доходить истина – обида застила ей глаза, и она не видела очевидного. Да, Грегор солгал ей и тем глубоко ее обидел, но он осознал, что поступал дурно. Пора перестать бередить старые раны и начать жить, сказала она себе.

Грегор бережно обнял Алану за плечи и повел к каменной скамье, укрытой от посторонних глаз вьющимися розами. Надежда его еще больше окрепла, когда Алана не вздрогнула от его прикосновения и не отстранилась. Он уже был уверен: в ней произошла перемена. Грегор сильно сомневался, что это его ухаживания так ее изменили. Но, чем бы ни была вызвана эта счастливая перемена – какой-нибудь пришедшей ей в голову мыслью, разговором с кем-то или просто настроением, – Грегор решил не упустить ее.

Усадив Алану на скамью, он сел рядом и положил ей руку на плечо. Все тело его изнывало от желания, он мучился оттого, что вынужденно вел себя с ней так, словно они никогда не были любовниками. Вначале он думал, что может вернуть ее, играя на той страсти, которую она, несомненно, к нему питала, но потом решил, что это было бы нечестно. И вот теперь расплачивался за свою сдержанность бессонными ночами. Ворочаясь в постели, он мечтал о том времени, когда рядом с ним снова будет она.

Но после двух недель примерного поведения он посчитал, что вправе сорвать у нее хоть один поцелуй. Он украдкой взглянул на нее и получил ответ на свой вопрос во взгляде из-под полуопущенных ресниц. Грегор осторожно опустил голову, пока их губы не соприкоснулись. Он был настороже, пытаясь угадать, как она отреагирует. А вдруг Алана все же не хочет с ним целоваться? Но она чуть приподняла голову и в молчаливом согласии подставила ему свои губы. Грегор застонал и поспешил принять приглашение, пока она не передумала.

Сладкое тепло ее рта, этот вкус, которым он слишком долго не мог наслаждаться, в мгновение ока разбудили в нем желание. Грегор обхватил ее руками и углубил поцелуй, даже не пытаясь спрятать терзавший его голод. Целых три недели он вынужден был спать в одиночестве и постоянно держать в узде желание, неизменно заявлявшее о себе, когда Алана была рядом. Грегор не знал, выдержат ли поводья на сей раз, когда она трепетала в его объятиях, теплая и податливая.

В тот самый миг, как губы Грегора прикоснулись к ее губам, Алану вдруг пронзила мысль, что на нее, видно, нашло умопомрачение, когда она решила, что способна отказаться от этого мужчины. Едва он прикоснулся к ее губам, желание взыграло в ней с неожиданной силой. Она обвила руками его шею и прижалась к нему всем телом. Все сладостные воспоминания о его ласках, о том наслаждении, что он давал ей, нахлынули вновь.

«Я люблю его», – повторяла про себя Алана, когда он опрокинул ее на спину. Она допустила ошибку и дала волю чувствам. Но разве за этот грех надо было вырывать из груди свое сердце, опасаясь возможной боли? А ведь именно так она поступала, отдаляя от себя Грегора. И теперь, когда она прижимала его к себе впервые за несколько недель, она не могла понять, что за безумие нашло на нее, когда она вздумала забыть о том, что было между ними.

Она чувствовала, что доверяет ему. Она доверяла ему настолько, чтобы вверить ему себя и своих детей, тех, которых родит от него. Она верила, что он будет добр к ней и к детям, что сможет обеспечить их всем необходимым. Да, он не совершенство. Но, как сказала Фиона, разве есть на свете идеальные люди, будь то мужчины или женщины? И еще, только сейчас она вспомнила о втором обещании, данном Фионе, – не перейти грань разумного и не превратиться в капризную гордячку. Не подпуская к себе Грегора уже после того, как он все объяснил и извинился за все содеянное, она, несомненно, проявляла упрямство. И еще кое-что она только сейчас осознала полной мерой – Грегор был не из тех мужчин, что повторяют свои ошибки.

– О, девочка моя, мое сладкое сокровище, я так соскучился, – шептал он, уткнувшись губами ей в шею, при этом трясущимися руками расшнуровывая корсет.

– Я тоже по тебе соскучилась, – прерывистым шепотом призналась Алана.

– Значит, ты меня простила?

– Да, – выдохнула Алана, чувствуя, как тает на глазах желание сопротивляться. – Я просто боялась.

– Что я буду плохо с тобой обращаться?

– Что я не смогу тебе доверять.

Он просунул руку за край лифа и погладил ее грудь, дрожа от возбуждения. Она тоже дрожала и выгибалась ему навстречу, еще больше разжигая его страсть. «Она ко мне вернулась», – повторял про себя Грегор, уже утратив способность мыслить ясно. Он чувствовал, что пустота в груди постепенно заполняется теплом и радостью.

«Как приятно снова чувствовать его руки!» – подумала Алана, но тут рассудок вернулся к ней, и она вспомнила, где они находятся. Для воссоединения влюбленных едва ли подходила скамейка в саду средь бела дня. Тихо застонав от разочарования, она слегка оттолкнула Грегора от себя. По тому, что она прочла в его взгляде, Алана могла с уверенностью сказать о чувствах любимого. Она впитывала в себя его желание, возбуждающий запах его кожи, понимая, что такое возможно лишь в том случае, если мужчина испытывает к женщине если не любовь, то сильную страсть.

– Мы в саду, – сказала Алана, и хриплые нотки собственного голоса не удивили ее – так она была возбуждена.

– Да, – согласился он и, еще не вполне придя в себя, огляделся вокруг.

– И сейчас разгар дня.

– Да.

– И я слышу голоса твоих братьев, они тренируются на площадке в нескольких ярдах отсюда.

– Бастарды.

Алана тихонько засмеялась, и Грегор невольно ухмыльнулся. Он покачал головой и зашнуровал ее корсет с таким глубоким вздохом сожаления, что она расхохоталась. Как это приятно – снова услышать собственный смех, почувствовать радость от жизни! Она позволила сомнениям, страху и жалости к себе завладеть своим существом слишком надолго.

Когда он помог ей сесть и затем прижал к себе, она подумала, не сказать ли ему о ребенке. Но передумала. Еще не все было сказано и решено между ними, и она не хотела, чтобы он совершил поступок, к которому не был пока готов: Нет, не станет она выдавать ему свою тайну раньше времени, подумала Алана и усмехнулась своим мыслям.

Грегор нежно гладил ее по щеке, радуясь тому, что глаза ее зажглись прежним светом. Не важно, какие думы терзали ее, сейчас всем их горестям пришел конец. Можно сказать, что он просто топтался на месте, пока она боролась со своими сомнениями. А вот теперь можно начать ухаживать за ней по-настоящему.

Внезапно он почувствовал себя почти застенчивым юношей. Не так уж трудно было произносить комплименты и дарить ей всякие пустячки ради того, чтобы загладить вину. Но теперь этого недостаточно. Теперь надо сказать о своих чувствах, говорить о будущем и о тысячах других вещей, о которых он никогда прежде с женщинами не говорил. И нужные слова застряли во внезапно пересохшем горле.

Когда это он превратился в жалкого труса? Он ведь любит эту женщину. Он хотел засыпать с ней рядом каждую ночь и так же просыпаться. Он хотел от нее детей. Хотел знать, что она рядом, готовая подарить ему свою улыбку и поцелуй. Отчего о таких вещах ему трудно говорить вслух? Отчего горло сжал спазм, не пропуская ни звука? Возможно, подумал Грегор, стоит попрактиковаться в произнесении нужных слов в одиночестве, отрепетировать их перед тем, как произнести перед Аланой. Не слишком умная мысль, но все лучше, чем сидеть перед ней молча, пень пнем.

– Нам надо поговорить, детка, – сказал Грегор.

– Да, надо. – Алана нахмурилась. Грегор казался взволнованным и сильно побледнел. – Не хочешь ли сказать мне, что у тебя есть еще одна тайна, о которой ты мне не поведал? – нервничая, спросила Алана.

– Нет, – твердо заявил Грегор. – Господи, Алана, ты знаешь обо мне больше, чем я сам о себе знаю. Но почему-то, когда ты рядом, у меня слова в горле застревают.

Алана прикусила губу, чтобы не улыбнуться.

– Мне нравится угадывать, о чем ты думаешь, и слушать о том, что ты делаешь.

– Я могу то же сказать о тебе, детка.

Он немного расслабился, и миссия сделать признание не казалась ему такой уж невыполнимой. Возможно, если он будет говорить медленно, выпуская из глотки слово за словом, постепенно, то слова и не застрянут у него там.

Грегор и не представлял себе, насколько трудно обнажить душу и сердце даже перед женщиной, которая – он точно знал это – никогда не причинит боль его сердцу. Его он готов был без колебания вложить в ее маленькие нежные ладони. Грегор помнил, как давал советы Эвану относительно Фионы, и теперь называл себя за это лицемером. Совет проще дать, чем ему следовать.

Грегор вдруг почувствовал щекой нежные пальчики Аланы, ее прикосновение отвлекло его от грустных мыслей, и он сконфуженно ей улыбнулся. Она выглядела озадаченной, и неудивительно. Он ходил за ней по пятам две недели, и вот теперь, когда она поверила ему, он стал мямлить и заикаться, словно безбородый мальчишка со своей первой девочкой. Случись такое с любым из его братьев, он бы над ним покатывался со смеху. Слава Богу, никого из них сейчас рядом не было.

Решив, что Грегор не собирается говорить ей ничего приятного в данный момент, Алана подняла глаза к небу.

– Пора идти в дом есть.

– Обедня, – недовольно пробурчал Грегор. Ему бы еще один поцелуй, и он не стал себе в нем отказывать, быстро чмокнув Алану в губы.

– Что?

– Мой отец называл эту трапезу обедней.

– Но церковь…

– Да ему все равно, что там церковь как называет. За обедней он не молится, он – ест. – Грегор усмехнулся, касаясь губами ее шеи. Алана рассмеялась. – Ты права. Пора идти обедать, и если мы не явимся вовремя, Фиона все съест и нам ничего не останется. – Он засмеялся, когда Алана с улыбкой ущипнула его за руку.

Грегор выпрямился и положил ей руки на плечи.

– Я действительно очень по тебе скучал, любовь моя, – сказал он тихо.

– Я все это время была здесь, в Скаргласе.

– Ты знаешь, что я имею в виду. Да, ты была здесь, но только сегодня я почувствовал, что ты ко мне действительно вернулась.

Алане стало немного стыдно за то, что так жестоко с ним обходилась, но она тут же себя одернула. Это верно, она злилась на него дольше, чем это было необходимо, но он сам виноват. Как бы там ни было, ей было его немного жаль. Она наклонилась и чмокнула его в губы. Но он успел перехватить инициативу и вжался в ее губы. Их взаимная страсть слишком долго не находила удовлетворения. Нежными чмоканьями ее не утолить.

И тут она вдруг чуть не упала со скамьи. Грегор исчез из ее объятий. Алана заморгала от недоумения, увидев, что он завис в нескольких дюймах от земли. Подняв глаза, она поняла, кто придал ему такое странное положение. Сзади за камзол его держала крепкая мужская рука. Артан и Лукас наконец ее выследили.

Глава 20

Грегор был так ошеломлен случившимся, что не сразу сообразил, что происходит. Он быстро взглянул на Алану, дабы убедиться, что с ней все в порядке, и увидел, что она сурово смотрит на того, кто схватил его сзади за камзол. Но что-то в ее поведении подсказало Грегору, что никакая реальная опасность ему не грозит, как и самой Алане. Грегор посмотрел через плечо на двух мужчин позади себя и увидел их разъяренные лица. Эти мужчины были крупными, внешне привлекательными и совершенно неразличимыми.

– О, Алана, вижу, твои братцы прибыли, – догадался он.

– Опустите его сию же минуту, – приказала она братьям и добавила: – балбесы этакие, – когда Лукас, пожав плечами, поставил Грегора на землю. – Это было лишнее, – добавила она и бросилась к Грегору.

Грегор улыбнулся в ответ на ее стремление стряхнуть грязь с его одежды.

– Может, тебе следует представить нас, любовь моя?

– Знакомься, мои братья. Тот, что справа, – Артан, а тот, что слева, – Лукас. Это за ними я шла, когда Гоуэны меня схватили.

– Мне не терпится узнать имя того, кто нахально лапает тебя прямо тут, в саду, – сказал Артан.

– Знакомьтесь, Грегор Макфингел Камерон.

– Никак не может выбрать, какое имя взять?

– Вы встречались с моими кузенами и моими братьями тоже, – сказал Грегор, – так что не притворяйтесь, что не понимаете.

Артан пожал плечами и окинул Грегора недружелюбным взглядом:

– Может, ты нам расскажешь, чем это ты тут занимался с нашей сестрой?

– Насколько мне известно, я ее целовал.

– Насколько известно мне, я сейчас сверну тебе шею.

Алана быстро встала между Грегором и братьями. Она привыкла к их непринужденной манере общаться, но ее несколько удивило поведение Грегора. Он явно играл с огнем и знал это.

– Этому не бывать.

– Вот что я скажу тебе, сестренка, – протянул Лукас, – что-то я раньше не замечал, чтобы тебе нравилось посиживать в саду с каким-то болваном и позволять ему просовывать свой язык тебе в глотку.

Алана, хоть и покраснела от таких слов, сдаваться не желала.

– Я взрослая женщина, и не ваше дело, кому я позволяю совать язык к себе в глотку. – Алана тихо застонала. – Сама не верю, что сказала такое, – пробормотала она и сердито взглянула на троих мужчин, потерявших дар речи от изумления. – Как вы меня нашли? Это тот человек, которого мы отправили на ваши поиски, привел вас сюда?

– Нет. Он нас не нашел. Это мы его нашли.

– Как это понимать?

– Может, все же лучше нам пройти в дом и поговорить за едой? – предложил Грегор.

– Наконец-то первая хорошая мысль, – сказал Артан и, схватив Алану за руку, пока она не опомнилась, оттащил от Грегора.

Алана лягнула братца в пах и быстро вернулась к Грегору. Взяв его под руку, она гордо направилась рядом с ним к дому. Какое-то время братья хмуро смотрели им вслед, но голод взял свое, и они заняли более примирительную позицию, решив последовать за парочкой. Очень скоро Грегор с Аланой оказались позади близнецов. И тут она увидела двух коней, которых вели на конюшню.

– Грегор, разве это не наши кони? – спросила она, не в силах поверить собственным глазам.

– Наши. Не понимаю, как они тут оказались. – У Грегора возникла мысль, что этих коней привели братья Аланы, но этого просто не могло быть.

Алана взглядом поискала Артана с Лукасом, но те уже успели войти в дом.

– Эти пакостники должны нам кое-что объяснить, – пробормотала она, таща за собой ухмылявшегося Грегора.

Грегора забавляло то, как Алана ведет себя с братьями. Братья у нее были настоящие богатыри, грубоватые и, как подозревал Грегор, порой довольно опасные, и, тем не менее, она их нисколько не боялась. Что-то в их облике и повадке заставляло и Грегора испытывать легкое беспокойство, но Алана была абсолютно уверена в том, что братья ее и пальцем не тронут. И Грегор тоже был в этом уверен. Но он понял наконец, откуда этот холодок по спине, – он опасался, что они могут отнять у него Алану, и сделают это с полным на то основанием.

В главном зале Грегору бросилось в глаза, как хмурит брови его старший брат, наблюдая за тем, как близнецы из клана Мюррей обхаживают Фиону. Грегор только хмыкнул. Он проводил Алану к ее месту за столом и сам сел рядом, пользуясь тем, что ее братья на минуточку отвлеклись. Но, спохватившись, близнецы как по команде угрюмо уставились на него, отчего и Грегор, и Алана не смогли сдержать улыбок.

– Грегор, – сказала Алана, потянув его за рукав, – это не тот ли человек, которого мы отправили найти моих братьев и сообщить им, что я здесь? Он определенно похож на Саймона.

Взглянув в указанном Аланой направлении, Грегор увидел своего младшего сводного брата Саймона, того самого, кого они действительно отправили разыскать близнецов. Саймон сидел в окружении братьев и смеялся.

– Вы, вижу, встретились с Саймоном, – сказал Грегор, обращаясь к близнецам.

– Да, мы нашли его у Гоуэнов, – сказал Артан, накладывая себе дичи с овощами, любимое блюдо Фионы.

– Они схватили Саймона, чтобы взять за него выкуп?

– Да, это входило в их планы.

– Вы должны позволить нам отдать вам те деньги, что вы заплатили за Саймона, – сказал Эван.