Глава 91

— Вы ведь должны были умереть, — сказал Дэшвуд. — Вы обе.

Донна не сводила с него глаз, нацелив автоматический пистолет ему в голову.

— Что вы надеетесь доказать этим маленьким шоу? — Слова Дэшвуда были отягощены презрением. — Вы думаете, то, что произошло сегодня, может что-то изменить? Вы думаете, что можете остановить нас? Точно так же думал и ваш муж, но он кончил тем, что вступил в наше общество.

— Нет, — сказала Донна, качая головой.

— Почему вы никак не можете поверить, что я говорю правду? — спросил Дэшвуд. — Может, вы его очень плохо знали. Или, может, вы слишком глупы? — В его глазах появился злой блеск. — Он достаточно хорошо знал это место. И другие дома, где мы собираемся. Его интересовали наши знания, и он получил их. Он заплатил дорогую цену, чтобы стать одним из нас. Он отрекся от всего, во что верил, от всех своих моральных и этических убеждений. У него не осталось ничего и никого, кроме нас.

— Неправда, — со слезами в голосе сказала Донна.

— Он знал женщину, которую звали Сьюзан Риган, — произнес Дэшвуд таким тоном, словно сообщал ей что-то, чего она не знала.

На ее лице выразилось изумление, и Дэшвуд заметил это.

— Стало быть, это правда? — продолжал он.

Она кивнула.

— А вы знаете, для чего она была нужна? Для той же цели, что и вот эта женщина. — Он кивнул на труп обнаженной женщины, лежащий у ног Донны. — Она была, как у нас говорят, «носительницей». Рожала детей для многих наших членов. И для вашего мужа тоже. (Донна не могла отвести от него взгляда. ) Вы, кажется, читали о принятом у нас обряде посвящения. Поэтому вы знаете, что для этого требуется совокупление, приношение в жертву младенца, а затем хранение его черепа. Сьюзан Риган родила ребенка для вашего мужа. Этого ребенка он убил.

Донна почувствовала, что все ее тело немеет. У нее было такое чувство, будто ее закутывают в холодное одеяло.

— Он знал, что должен будет принести в жертву ребенка. И решил прибегнуть к помощи Сьюзан Риган. Она знала, что будет с ребенком. И это ее ничуть не беспокоило. Она охотно отдала новорожденного вашему мужу, чтобы тот убил его у нас на глазах, точно так же, как он совокуплялся со Сьюзан Риган у нас на глазах. И у нас на глазах он отрезал голову младенцу. — Дэшвуд пожал плечами. — Мы охотно приняли его в свои ряды, а он предал нас. Украл Гримуар и, как я уже говорил, грозил нам разоблачением. Он знал слишком много о нас.

— Вы лжете, — сказала Донна, стараясь придать как можно больше убедительности своему голосу. Она слегка опустила пистолет.

— Вы следили за нами, вы изучали наши обычаи. Вы знаете, что каждый из Сыновей Полуночи вписывал свое имя в Гримуар. Ваш муж тоже вписал свое имя. Посмотрите.

Он показал на книгу.

Убей его.

— Посмотрите на книгу, — настаивал он.

Убей его и уничтожь книгу.

И все же надо проверить.

Донна подошла к Гримуар и открыла книгу.

Там были сотни имен, некоторые из них уже выцвели от времени.

— Последнее имя, — сказал Дэшвуд.

Она перевернула пару страниц и посмотрела на список.

— О Боже! — шепнула она.

Холодное одеяло еще теснее облегло ее тело.

На похожей на пергамент бумаге она увидела имя своего мужа и узнала его руку.

Донна схватила эту страницу и выдрала ее.

Дэшвуд вскрикнул от боли, его зубы скрипнули, он не отрывал глаз от вырванной страницы.

Донна свернула ее и спрятала в боковой карман джинсов.

Затем она вырвала еще одну страницу.

— Нет! — закричал Дэшвуд. Глубокая рана, словно нанесенная невидимым лезвием, появилась над его левой бровью.

Он набросился на Донну, пытаясь завладеть книгой.

— Оставь ее, сука! — проревел он.

Она отбросила древний фолиант и всадила в него две пули.

К ее удивлению и ужасу, из книги брызнула кровь.

Дэшвуд вскрикнул и прижал руки к груди.

На груди были две раны, оттуда била кровь.

Донна еще несколько раз выстрелила в книгу.

В воздух взлетели куски бумаги, подгоняемые струйками темной крови.

Дэшвуд упал на колени; раны появились на его ноге и в животе.

Из его рта также лилась алая жидкость. Он повернулся к Донне.

— Теперь ты знаешь правду, — кривясь, процедил он сквозь окровавленные сжатые губы. — Осмотри подвал своего дома. — Его глаза горели гневным огнем. — Он был одним из нас, — проревел он.

Он стоял перед ней на коленях, и Донна выстрелила ему в лицо.

Он протянул к ней руки, и она увидела, что кожа на кончиках его пальцев пожелтела и стала отдираться лохмотьями. Один из ногтей выпал, из-под него хлынули кровь и гной. Большие лоскуты кожи стали отваливаться с его щек, обнажая переплетения мышц. Один его глаз вывалился. Из обеих ноздрей полилась темная жидкость, наполняя комнату запахом гниения и тлена; от этого тошнотворного запаха у обеих женщин кружилась голова, путались мысли.

Дэшвуд прижал обе руки к лицу, и, когда отнял их, они уже распадались. Его плоть превращалась в жидкое месиво, кости мелко крошились.

В углу комнаты Гримуар превращалась в кучу расплывающейся жижи, в какую-то зыбкую массу, похожую на содержимое огромного, только что лопнувшего волдыря.

Дэшвуд упал ничком; и его тело сплюснулось в нечто неузнаваемое; грудь ушла внутрь, легкие превратились в мешочки, изливавшие черную жидкость в грудную полость. Ноги в брюках сильно съежились, брюки пропитались кровью.

Оторвавшись от этого жуткого зрелища, Донна наконец двинулась прочь. Джули последовала за ней.

Они вышли из той же двери, через которую попали внутрь, переступили через тело Фаррелла и вдруг осознали, что дыхание, которое они слышали с тех пор, как вошли в дом, прекратилось.

Из стен сочилась кровь.

Все время, пока они спускались по лестнице и шли по коридору, по штукатурке и по камню текли потоки темной жидкости.

Наконец они вышли в холл, в следующую комнату и вылезли из того же окна, через которое проникли в дом.

Дул прохладный ночной ветер, но даже и он не мог перебить запах разложения, все еще осаждавший их ноздри.

Джули уже бежала по дорожке вдоль дома. Донна оглянулась на дом и пустилась бежать вслед за сестрой.

Со всех сторон доносился приближающийся вой сирен.

Через несколько минут первый полицейский автомобиль уже прибудет на место.

Глава 92

Идя к машине, они наблюдали, как полицейские окружают дом на Кондуит-стрит. Выпрыгивая из своих машин, одни бежали к парадной двери, другие скапливались на дорожке.

Донна наблюдала за происходящим безучастными, лишенными всякого выражения глазами. В душе у нее было пусто. Из нее как будто высосали все ее чувства, вплоть до последней капли Она была в полном изнеможении, не могла даже двигаться, не то что разумно рассуждать.

И все же в ее ушах отдавались слова Дэшвуда:

— Он был одним из нас.

Она быстро опустила голову и закрыла глаза.

— Полицейские будут искать...

Голос Джули, казалось, звучал за многие миллионы миль. Донна подняла голову и поглядела на сестру.

— Полицейские будут искать тех, кто убил этих людей, — продолжала младшая сестра.

— Но они не будут искать нас, — сказала Донна.

Джули пристально на нее посмотрела.

— Ну, теперь-то ты наконец удовлетворена? — спросила она. Донна ничего не сказала.

— Они все мертвы. Как ты и хотела. Что ты при этом испытываешь?

— Мы должны вернуться в коттедж, — спокойно произнесла Донна. — Дэшвуд сказал, что я узнаю правду в подвале. А подвал есть только в коттедже. Поэтому мы вернемся туда.

— Не мы, Донна. Только ты. Я полностью вымоталась. И уезжаю. Ты можешь остановить меня, только если убьешь. — В глазах Джули мерцали слезы.

Донна устало взглянула на свою младшую сестру.

— Я должна бы тебя ненавидеть, — мягко сказала она. — За все, что ты сделала. За то, что ты отняла у меня Криса.

— Я не отняла его у тебя, — возразила Джули.

— Да, он продолжал жить со мной, но, как я уже тебе говорила, ты вошла в его жизнь. А его жизнь должна была принадлежать только мне и ему. Поэтому я ненавижу тебя. — Ее щеки оросили теплые слезы. Горькая усмешка сморщила лицо.

— Обещаю тебе, ты никогда больше не увидишь меня, Донна, — сказала Джули, вытирая глаза. Она открыла дверь машины.

— Ты думаешь, я отпущу тебя? Так просто?

— А что еще тебе остается? Поверь, по крайней мере, что я сожалею о случившемся. Я в самом деле сожалею о том, что сделала.

Джули оглянулась на сестру и стала выходить из машины.

— Я не могу отпустить тебя, Джули, — говорила Донна почти извиняющимся тоном.

— Ты не можешь меня остановить, — возразила младшая сестра и вылезла из машины.

Донна сунула руку под мышку, вытащила «беретту» и прицелилась в живот Джули.

Затем она покачала головой, вся в слезах.

Глаза Джули потемнели от страха.

— Ты права, — хриплым голосом сказала Донна, — все кончено.

Донна нагнула голову, открыла рот, сунула в него дуло пистолета и нажала на спусковой крючок.

Глава 93

Джули хотела было вскрикнуть, но была так поражена, что ни звука не вырвалось из ее рта.

Отчаянным движением она попыталась вырвать «беретту» из рук Донны, но опоздала. Раздался металлический щелчок. Только тогда Джули удалось отобрать у сестры пистолет, и она, тяжело дыша, осталась стоять рядом с ней.

Донна посмотрела на младшую сестру, затем перегнулась и закрыла дверь со своей стороны.

Джули беспомощно смотрела на пистолет, который держала в руке.

— Донна, я...

Конец фразы потонул в шуме двигателя «фиесты».

Донна отъехала от тротуара, где стояла Джули.

Нажимая на педаль газа, она в последний раз посмотрела в зеркало заднего вида.

Джули все еще стояла на углу с разряженным пистолетом в руке.

Донна уехала.

Смутные тени машин, проносящихся по темным дорогам, сливались в сознании Донны в одно неразборчивое целое.

Она не посмотрела на часы, когда выезжала из Лондона, и не знала, сколько времени ей понадобится, чтобы доехать до коттеджа. Занятая своими мыслями, она вела машину совершенно машинально. Два-три раза ей приходилось резко тормозить, чтобы не врезаться во впереди идущую машину. Она хотела выпить чашку кофе на станции обслуживания, но потом передумала. Если остановится, она уже не сможет продолжать путь. Казалось, ее подгоняет только инстинкт. И она ничего не чувствовала, кроме изнурительной усталости — такой же, какую она чувствовала в первые дни после смерти мужа. Ей казалось, будто она стала пустой телесной оболочкой, лишенной каких бы то ни было чувств, не способной к логическому рассуждению.

Она остановилась на какой-то заправочной станции, чтобы налить бензин. Вокруг нее свистел холодный ветер. Она дрожала, но не столько от внешнего, сколько от внутреннего холода.

Итак, она достигла своей цели. Парсонс и Дэшвуд мертвы. Мертв и Фаррелл.

Почему же она не ощущает никакого триумфа?

Может, потому, что ей тоже следовало умереть.

А теперь она чувствовала лишь безысходное отчаяние. И одиночество. Ее жизнь состоит из смертей и утрат.

У нее не осталось никого.

Она подумала, как легко было бы врезаться в придорожное дерево. Но вместо этого крепче обхватила руль и поехала дальше сквозь ночную тьму.

Глава 94

Казалось, прошли долгие годы, а не дни, с тех пор как она в последний раз побывала в коттедже.

Нападение, которое могло стоить жизни ей и Джули, как бы окуталось туманом времени. Очевидно, наш ум устроен так, что старается отодвинуть прочь и забыть все неприятное. Донна старалась не вспоминать обо всем, что произошло в коттедже, но как только она увидела их сельский дом, воспоминания нахлынули на нее против ее воли.

Она сидела в «фиесте», глядя на коттедж. Даже в темноте можно было видеть изрешеченный пулями фасад. Ставни, которыми она закрывала окна, были еще на месте, хотя и болтались. А одна ставня била по раме при каждом дуновении ветра.

Донна вышла из машины и приблизилась к коттеджу, ища в кармане ключи. Найдя ключ от передней двери, она повернула его не сразу, ибо образы их прошлого здесь пребывания проносились через ее ум, как кадры видеопленки при быстрой перемотке. Она видела, как Фаррелл и его люди пытаются вломиться в дом. Она видела кровь. Она видела Джули.

Джули.

Донна тесно сомкнула глаза, глубоко вздохнула. Образы слегка потускнели. Она вошла.

Холл был усыпан битым стеклом. Оно хрустело под ногами, когда она направлялась в гостиную, даже не останавливаясь, чтобы включить свет. Она двигалась во тьме быстро и уверенно по направлению к кухне.

В одном из ящиков кухонного буфета лежал электрический фонарь. Она нашла его, включила и прорезала его мощным лучом темноту.

Затем она высветила крышку погреба.

«Обыщите ваш дом. Погреб».

Донна сунула палец в кольцо и подняла крышку. Осветила подвал, не обращая внимания на идущий оттуда затхлый запах.

Засунув фонарь за пояс джинсов, она стала медленно спускаться по лестнице, как всегда опасаясь, что подгнившие ступени могут рухнуть под ней. Уже в самом низу о ее лицо задела паутина. Она отмела ее. Пол в погребе был частично земляной, она ощущала сильный запах влажной земли.

Вытащив фонарь из-за пояса, Донна посветила кругом.

Погреб был менее пятнадцати квадратных ярдов, но он был набит ящиками из-под чая и сундуками, некоторые из них были влажны и покрыты мучнистой росой. Ящики были соединены между собой паутиной. Она вздрогнула, оглядывая погреб. Впервые в своей жизни она осматривала подземную комнату и ощущала что-то вроде клаустрофобии. Тем не менее она подошла к первому ряду ящиков и стала их осматривать, не вполне уверенная, что она ищет, и в то же время опасаясь нежеланной находки.

Сундуки были набиты главным образом старыми газетами, оберткой для ценных предметов. Неожиданно она услышала шум вверху.

Она инстинктивно выключила фонарь и замерла в вязкой темноте, чувствуя, как колотится ее сердце.

Шум, казалось, исходил из гостиной.

Она вновь услышала его.

И поняла его источник.

Шумела, ударяясь о раму, ставня.

Донна вновь зажгла фонарь и продолжила поиски, проверяя ящики, чувствуя, как ее ступни погружаются в земляной пол. Грязь приставала к подошвам ее кроссовок. Что-то бормоча, она попыталась счистить грязь о край деревянного ящика.

Ящик перевернулся, и Донна увидела под ним кусок металла, кусок ржавого железа величиной с квадратный фут, лишь часть которого была видна снаружи. Она осветила его фонарем, опустилась на колени и стала разгребать комья земли. В нос ей бил отвратительный влажный запах, но она продолжала свою работу, пока не расчистила железный лист.

Он прикрывал небольшую дыру.

Донна положила фонарь около дыры, засунула пальцы под железный лист и отбросила его.

Затем схватила фонарь и направила его луч в глубь дыры.

Там лежало что-то небольшое, размером с два мужских кулака, завернутое в пластиковую пленку.

Когда она опустила руку в дыру, ее сердце забилось быстрее.

Не суй туда руку. Уходи. Уходи навсегда.

Она заколебалась.

Вылезай и никогда больше сюда не возвращайся.

Но нет, она должна знать наверняка. Она вынула предмет и развернула пластиковую пленку, как ребенок, распаковывающий свой рождественский подарок.

Череп, несомненно, принадлежал младенцу.

Он даже не был окончательно сформирован. Отверстия между костями даже еще не были затянуты мембраной.

Это был совсем крохотный ребенок.

Когда же его убили?

Она уронила череп и закрыла глаза; за веками у нее стали собираться слезы. Когда она открыла глаза, оказалось, что череп провалился в дыру и смотрел на нее оттуда своими пустыми глазницами.

«Он был одним из нас».

Она села на сырую землю, все еще сжимая в руке фонарь, и по ее щекам покатились слезы.

Ощутив что-то шуршащее на спине, она поняла, что это спрятанные страницы Гримуар.

Включая страницу с именем ее мужа.

Она медленно вытащила ее и развернула, водя лучом фонаря по другим именам.

Другие Сыновья Полуночи.

«Они проникли повсюду».

Донна прочитала первое имя.

— О, Крис! — простонала она.

Услышав над собой какой-то скрип, она подняла глаза.

В лицо ей бил луч фонаря, который держал какой-то человек, стоявший у края люка.

Это был Дэвид Маккензи из сыскной полиции.

Глава 95

— Поднимайтесь, миссис Уорд, и не забудьте прихватить с собой вырванные страницы. — Слова Маккензи громко отдавались в маленьком погребе.

Присмотревшись, Донна увидела, что он целится в нее из револьвера.

Не раздумывая, она стала подниматься по лестнице, держа в руке страницы Гримуар. Бежать не было никакого смысла. Куда бы она могла бежать?

Она вылезла из погреба и встала перед ним, заметив, что он отодвинулся, все еще целясь в нее из револьвера.

— Стало быть, вы тоже принадлежите к этой организации, — уверенно заявила она.

— Положите страницы на пол и отойдите, — приказал Маккензи.

Она выполнила его приказание, отбросив пергамент с таким чувством, словно он был заражен какой-то гнусной болезнью.

Не сводя глаз с нее, Маккензи подобрал страницы и сунул их в карман. Он отошел еще дальше от нее.

— Вы знали все с самого начала, — сказала она. — Еще в тот первый вечер, когда вызвали меня опознать Криса. Вы уже тогда принадлежали к организации. Вы ведь один из них, не правда ли?

Полицейский слабо улыбнулся.

— Что вы хотите сказать, миссис Уорд?

— Что вы один из Сыновей Полуночи или как вы там, черт возьми, себя называете.

— Вы видели некоторые имена в списке, — сказал он. — Вы даже не представляете себе, как велик этот список. И кто в нем состоит. Какие высокопоставленные люди. Вы только коснулись самой поверхности. Я всего-навсего малая частица, но есть очень важные люди, которых следует защищать, пока не пробьет условленный час. Ваш муж знал это тоже. Он знал, кто состоит в этой организации, какие высокопоставленные люди.

— Поэтому вы и убили его?

— Я уже говорил вам, что он погиб в аварии. — Полицейский улыбнулся. — Возможно, ему повезло. Было бы гораздо хуже, если бы мы добрались до него.

— А теперь моя очередь?

— Зачем мне вас убивать?

— Я видела список. Я знаю, что происходит.

— Вы видели лишь некоторые имена, но вы и понятия не имеете о том, что происходит в действительности и кто участвует в нашей организации. Я уже говорил, что вы даже себе не представляете, как высоко уходят наши связи.

Никому не следует доверять.

— К кому бы вы отправились со своими разоблачениями? К прессе? К телевидению? — В его голосе звучала прямая насмешка. — Да кто вам поверит?

Он попятился к двери кухни, все еще не опуская револьвера.

— Все, что вы сделали, совершенно никому не нужно, — сказал он. — Вы только зря потеряли время.

Донна смотрела, как он открыл дверь, вышел в ночную тьму. Услышала шаги по земле, затем шум отъезжающей машины.

Она пересекла гостиную и наблюдала в щель между ставнями, как во мгле исчезают задние фонари автомашины.

На столе лежал какой-то пакет.

Донна заметила его. Заметила, что на нем мерцает какой-то красный огонек.

Она заподозрила что-то неладное.

От пакета исходил тошнотворно сладкий запах, похожий на запах марципана.

Ее муж однажды говорил ей, что пластиковые бомбы пахнут марципаном.

Она подумала, что бомба весит около пятидесяти фунтов.

Теперь горело уже два красных огонька, и второй моргал учащенно.

Донна шагнула по направлению к пакету.

Сидя на заднем сиденье своего «ориона», Маккензи нажал на красную кнопку на маленькой контрольной панели.

Раздался оглушительный взрыв.

Даже в семидесяти ярдах от коттеджа машину обсыпало обломками и осколками.

Маккензи даже не взглянул назад; он только спрятал контрольную панель под куртку и кивнул водителю.

Машина рванулась в ночную темноту.

1

Коронер — следователь, производящий дознание в случаях насильственной или скоропостижной смерти.

2

Кордит — бездымный порох.