Глава 51

Нью-Йорк

Джонатан Матиас поднял над головой обе руки и несколько мгновений стоял так, глядя на море лиц перед собой. Люди всех возрастов и всех национальностей, и все они хотят одного. Они хотят его видеть.

Этот зал в Бронксе был самым большим из тех, где он выступал. Окинув зрителей оценивающим взглядом, он подумал, что в перестроенное складское помещение набилось не менее двух тысяч человек. Они стояли молча и ждали, когда он сделает им знак.

— Выходите, — сказал Матиас, и его громкий голос гулко прокатился по залу.

Помощники медиума в темных костюмах расчистили проход в середине толпы, и по нему двинулась процессия калек. Впереди двигались инвалидные коляски с людьми, которые с надеждой смотрели на сцену, где стоял Матиас. Двое мужчин положили на носилки молодую женщину. Она лежала неподвижно, устремив невидящие глаза в потолок, из уголка ее рта высовывался язык.

Десятки людей ковыляли к медиуму на костылях, многие с трудом передвигались на протезах, некоторым помогали друзья и родственники.

За людьми на костылях Матиас насчитал больше двадцати медленно бредущих фигур Многие держали в руках белые палки — это были слепцы, кое-кого вели люди из зала или стюарды в темных костюмах. Один из слепцов, мужчина лет сорока, споткнулся, его поддержали, и он продолжил свой путь к тому, кого не видел, но кто, был убежден, ему поможет.

Когда прошел последний больной, люди снова заняли свои места, освободив проход. Матиасу толпа напомнила амебу, закрывающую прорези в своем теле. Свет в зале потускнел; один мощный прожектор устремился на Матиаса, окружив его ярким пятном света.

Медиум все еще стоял с поднятыми руками. Он на мгновение закрыл глаза, склонил голову и стал похож на изваяние. Наступила полная тишина, прерываемая лишь редким кашлем и постаныванием.

Не поднимая глаз, Матиас незаметно кивнул.

Справа от сцены, по пандусу для инвалидных колясок, женщина толкала вверх коляску. Стюард пошел помочь ей, но Матиас жестом вернул его назад, наблюдая, как она старается вкатить тяжелую коляску на сцену. Наконец она справилась и, остановившись на мгновение перевести дух, направилась к медиуму, который устремил на нее и на юношу в коляске проницательный взгляд.

Юноше было немногим более двадцати; его румяное лицо и блестящие черные волосы плохо вязались с неподвижным телом. Большие блестящие глаза с мольбой смотрели на Матиаса. В груди его был металлический стержень, соединенный шпильками с разбитым позвоночником. Он был парализован, двигались только живые глаза.

— Как тебя зовут? — спросил Матиас.

— Джеймс Морроу, — ответил юноша.

— Вы его мать? — спросил медиум, быстро взглянув на женщину.

Она энергично закивала головой.

— Пожалуйста, помогите ему, — залепетала она. — Он уже год не может двигаться и...

Матиас вновь взглянул на нее, и взгляд его, казалось, пронзил ее насквозь. Она моментально умолкла и отступила на шаг, увидев, как медиум мягко положил руку на голову юноши и обхватил ее своими длинными пальцами. Медиум посмотрел вверх на мощный прожектор, в лучах которого стоял. Он дышал быстро и тяжело, и первая капля пота выступила на его лбу. Обхватив голову юноши двумя руками, он сжимал ее большими пальцами, то и дело опуская их на виски, а потом на щеки.

Джеймс Морроу закрыл глаза, его наполнило приятное чувство покоя. Он даже слегка улыбнулся, почувствовав, как большие пальцы медиума коснулись его век и задержались на них.

Матиас дрожал, его тело судорожно подергивалось. Он опустил голову, взглянул на Морроу и стиснул зубы. С губ его медленно стекла тонкая струйка слюны и капнула на одеяло, которым было укрыто тело юноши.

Медиум издал грудной звук, словно у него перехватило дыхание. Он чувствовал, что руки его начинает пощипывать, но не тепло, к которому он привык, а обжигающий холод, будто он погрузился в снег.

Джеймс Морроу попытался открыть глаза, но не смог, мешали пальцы Матиаса. Юноша почувствовал, как рука медиума сжала его затылок.

Мышцы рук и плеч Матиаса напряглись, и он сильнее надавил пальцами на закрытые глаза Морроу. Он понял, что юноша пытается откинуть голову назад, и, продолжая надавливать на его глаза, услышал слабый, как издалека, стон.

Медиум посмотрел на юношу и слегка улыбнулся; в ослепительном свете прожектора было видно, как исказилось его лицо.

Если бы Морроу и понимал, что происходит, он ничего не мог изменить. Он испытывал усиливающуюся боль, когда Матиас все сильнее, как тисками, сжимал его голову, словно хотел проломить череп. Он беспомощно сидел в коляске, не в силах вырвать голову из беспощадно сжимающихся мощных рук.

Боль стала невыносимой.

Ощутив небольшое сопротивление, Матиас удовлетворенно хмыкнул; между тем глаза Морроу под давлением пальцев медиума стали уходить в череп. Из угла левого глаза брызнула кровь и потекла по щеке. Матиас заметил, что глаз смещается в сторону, а его палец входит в глазницу. Ногтем он сковырнул веко правого глаза Морроу, царапнул по роговой оболочке и наконец проткнул глаз. Медиум чувствовал, что другой его палец рвет мышцы и связки, когда он начал трясти свою парализованную жертву.

Пальцами, погруженными в глаза Морроу, Матиас начал толкать юношу, и коляска сдвинулась с места.

Потрясенные зрители, не понимая, что происходит, безмолвствовали. Они увидели кровь и бегущую вперед мать Морроу, но продолжали смотреть, охваченные немым ужасом.

Только отчаянный вопль агонизирующего Морроу заставил их очнуться.

Кто-то закричал, и эхом ему ответил весь зал. Это был крик ужаса и отвращения.

Но громче всех кричала мать Джеймса Морроу, пытаясь оттащить медиума от своего сына, застывшего в инвалидной коляске. Кровь ручьем текла по лицу юноши, заливая его рубашку и одеяло.

Вдруг Матиас вытащил свои пальцы, быстро повернулся и ударил приблизившуюся женщину окровавленной рукой. Удар разбил ей нос, и она упала.

Тело Джеймса Морроу свалилось на бок, а потом ударилось о пол сцены. К Матиасу с разбитым окровавленным лицом, невнятно бормоча, подползла миссис Морроу.

Метнув взгляд в зал, Матиас понял, что люди бегут со сцены. Бегут от него. Он опустил глаза и увидел застывшую фигуру миссис Морроу, накрывшую собой мертвого сына. Он сделал шаг к ним и пошатнулся, дернув головой, — перед ним были заполненные кровью дыры, образовавшиеся на месте глаз Джеймса Морроу.

Медиум увидел, что его руки в крови. К ногтю большого пальца прилип кусочек красной мышцы. Кровью были перемазаны манжеты его рубашки.

Он вздрогнул, увидев то, что совершил.

Прожектор вновь нащупал его своими лучами; от них исходило тепло, но Матиас чувствовал, что дрожит.

Глава 52

Лондон

Келли сняла джинсы и съежилась от холода. Забравшись в большую кровать Блейка, она услышала на площадке его шаги.

Блейк вошел в комнату, закрыл за собой дверь и начал расстегивать рубашку.

— Завтра я поеду в институт, — сказал он. — Попытаюсь вызвать Вернона на разговор, напомню ему о жене, лишь бы он заговорил.

Он подошел к комоду возле кровати и стал на колени. Нижний ящик комода был заперт, но писатель открыл его ключом. Он сунул руку в ящик и вытащил какой-то предмет, пробуя его на вес.

Это был пистолет, «Магнум-357». Так называемая курносая модель. Блейк вытащил барабан и, вставив в каждое гнездо патрон, положил пистолет на место. Келли испуганно смотрела на пистолет.

— Если Вернон заговорит, — сказал Блейк, ложась с ней рядом, — то ты, может быть, убедишься в своей правоте. Если нет, ты выдвинешь другую версию.

— Это сузит поле поиска, — заметила Келли. Она прижалась к нему, поцеловала его грудь, потом губы. — Прошу тебя, будь осторожен, — шепнула она.

Блейк кивнул, последний раз взглянул на «магнум» и выключил свет.

Больше она ничего не видела.

Келли энергично замотала головой. Ее охватил страх.

Она ослепла.

Она хотела закричать, но не смогла издать ни звука.

Лишь через несколько секунд она поняла, что во рту ее кляп. Веревка, обмотанная вокруг лица, больно терла ей щеки. Повязка на глазах так сильно сжимала веки, что она не могла их поднять.

Она почувствовала, что рядом кто-то двигается, чья-то рука погладила ей живот, поднялась к груди и затем опустилась к лобку.

Келли попыталась шевельнуться, но ощутила острую боль в запястьях и щиколотках — там, где они были привязаны к кровати веревкой. Она поняла, что ноги ее раздвинуты, и чуть не зарыдала. Она лежала распластанная и обнаженная. Ноги были раздвинуты так широко, что напряглись мышцы бедер. Поясница ныла, и боль усилилась, когда она попыталась освободиться. Туго обмотанная вокруг ее запястий и щиколоток веревка врезалась в кожу так сильно, что от попытки двинуться по левой щиколотке стекла капля крови.

Вновь Келли почувствовала, что кто-то двигается рядом, потом что-то тяжелое скользнуло возле ее промежности. Чьи-то пальцы крались вверх по внутренней поверхности ее бедер к открытому влагалищу.

В темноте с завязанными глазами, скрученными руками и ногами она была совершенно беспомощна.

Что-то твердое уперлось в ее лобок и она напряглась. Предмет был холодным, он вошел глубже, и она вновь попыталась закричать.

Келли услышала сдавленный смех, который сменился гортанными звуками удовольствия.

Потом возник быстрый шлепающий звук, который раздавался в такт с похрюкиванием.

Она поняла, что кто-то мастурбирует.

Холодный предмет еще глубже проник в нее, -и ей стало больно.

Через мгновение на ее живот полилась теплая жидкость. Тот, кого она не видела, захрюкал громче, выдавливая последнюю каплю спермы.

Вдруг повязку сорвали с ее глаз, вспыхнул яркий свет, и она увидела лицо того, кто находился с ней в комнате.

Одной рукой он сжимал свой член, в другой держал пистолет, ствол которого толкал в ее влагалище, улыбаясь зловещей улыбкой.

Услышав щелчок, она поняла, что он взвел курок. Все завертелось у нее перед глазами, и ее поглотил мрак.

С улыбкой, превратившей его лицо в чудовищную гримасу, на нее взирал Дэвид Блейк.

Келли проснулась в поту. Издав от ужаса стон, она села в кровати и посмотрела вокруг, пытаясь убедиться, что кошмар ей только приснился.

В комнате было тихо.

Блейк крепко спал рядом, грудь его мерно поднималась и опускалась.

Она мучительно медленно вздохнула и пробежала рукой по влажным от пота волосам.

Внезапно ощутив слабую боль в руках и ногах, она откинула простыню, взглянула на свое тело и едва не вскрикнула.

Запястья и щиколотки отекли и распухли, на коже были красные рубцы.

Глава 53

Звон будильника взорвал тишину и разбудил Блейка. Он протянул руку, заглушил настырное жужжание и протер глаза. Два-три раза он глубоко вздохнул, посмотрел на потолок и выбрался из постели.

Келли, спавшая рядом, даже не пошевелилась.

Стараясь не разбудить ее, он собрал одежду и тихо вышел из комнаты. Перед дверью он остановился и взглянул на Келли, довольный, что она не проснулась.

Он принял душ, оделся, снова зашел в спальню за «магнумом», потом спустился вниз, положил пистолет в «дипломат» и закрыл его.

Блейк позавтракал легко, поднялся и, захватив «дипломат», направился к своему «ягуару»

Дорога в Оксфорд займет у него пару часов.

Из окна спальни Келли наблюдала, как Блейк забрался в машину и завел мотор.

Она пряталась за шторой на случай, если он вдруг оглянется, но роскошный автомобиль взревел, и писатель вывел его на дорогу.

Келли слышала звон будильника, но притворялась спящей, пока Блейк не вышел из спальни. Она слышала, как он спускался вниз, как вышел из дома. Только тогда она встала и голая подошла к окну, чтобы увидеть его отъезд. Теперь она вернулась и села на край кровати.

Она осмотрела щиколотки, затем запястья.

На них ничего не было.

Она подумала, что надо было разбудить Блейка сразу после кошмара, но испугалась и решила промолчать. Даже теперь, при свете дня, она не смогла поговорить с ним об этом. Поэтому и притворилась спящей.

Сон был ярким. Чересчур ярким. Отвратительные подробности кошмара врезались в ее память и теперь не давали ей покоя.

Келли оделась, спустилась вниз и на кухонном столе нашла записку: «До встречи, соня».

Под ней стояла размашистая подпись Блейка.

Она улыбнулась, свернула записку и сунула ее в карман джинсов. Поставив чайник на плиту, она положила в тостер два кусочка хлеба и, опершись на сушилку, стала ждать.

Стоит ли ей рассказывать Блейку о своем сне, когда он вернется? Она провела рукой по волосам и решила, что не стоит. В конце концов это был только сон.

Она посмотрела на руки и вспомнила следы от веревок, которые видела ночью. Келли вздохнула. Она не была уверена, видела ли их на самом деле.

Тосты поджарились. Она намазала их маслом и стала задумчиво жевать.

Перед домом послышались шаги, она прошла через гостиную и увидела удаляющегося почтальона. Келли вошла в прихожую и подняла почту. Выпрямившись, она посмотрела на дверь, ведущую в подземную рабочую комнату Блейка.

В замке был ключ.

Келли положила почту на стол и подошла к двери в подвал. Повернув ручку, она обнаружила, что дверь открыта. Толкнула ее и, протянув руку, нажала на выключатель. Подвал осветился холодным люминесцентным светом.

Пол в подвале был покрыт коврами. Она сбежала вниз по холодным бетонным ступенькам и с удовольствием ступила босыми ногами на ковер. В центре огромного подвала стоял деревянный стол, а на нем пишущая машинка. Рядом была мусорная корзина, переполненная скомканными клочками бумаги. В подвале был и телефон. Стены, покрашенные белой краской, отражали свет; повернувшись, Келли уловила запах освежителя воздуха. Вдоль двух стен тянулись деревянные книжные полки, — огромные, темные, они скрипели под тяжестью сотен томов, но не таких, что были в гостиной Блейка, а гораздо более ценных. Большая часть книг была в кожаных переплетах; подойдя ближе, Келли увидела, что они очень старые.

Она подняла руку и взяла одну из книг.

Название, тисненное золотом, так потрескалось, что прочитать его было невозможно; она открыла книгу и увидела на титульном листе: «Внутри разума». Книга эта была издана в 1921 году. Положив ее на место, она нашла другую, еще более старую: «Психиатрия и неизведанное», датированную 1906 годом.

«Неудивительно, что Блейк прячет эти книги, — думала Келли, пробегая взглядом по названиям. — Это же целое состояние». Она подняла указательный палец и, проходя вдоль полок, тихо произносила каждое название.

Она остановилась возле полки, на которой стояли одни толстые папки с наклейками на корешках. Посмотрев на надписи на наклейках, она узнала почерк Блейка.

«Сны», — прочитала она на первой папке, взяла ее и стала быстро перелистывать.

На некоторых страницах текст был напечатан, на других написан от руки. Кое-где попадались фотографии. На одной странице она увидела фотографию дома Блейка и рядом грубый рисунок того же здания. Рисунок, сделанный тупым карандашом, простой, почти детский, но сходство было несомненным. Келли положила папку и взяла другую.

«Гипноз», — прочитала она.

Внутри Келли нашла фотографию Матиаса. Перевернув страницу — фотографию самого Блейка, только почему-то спящего. «Должно быть, он снимал с помощью автоматического таймера», — решила она, хотя эта странная фотография ее озадачила. Под ней была только дата. А может, Блейк попросил кого-то снять его во сне? Только зачем ему нужна была такая фотография?

Она взяла следующую папку с надписью «Астральная проекция» и стала ее просматривать.

Опять фотографии.

Матиаса. Самого Блейка.

Тони Ландерс.

Она перевернула страницу.

Там была газетная вырезка с фотографией Роджера Карра.

Келли с усилием сглотнула, уселась на край стола и начала читать напечатанный на машинке текст.

— "Шестое декабря", — прочитала она тихо, будто находилась в библиотеке.

«Астральное тело — самостоятельное существо. Теперь я уверен в этом. Из виденного и прочитанного мною, а главное, из результатов, которые я получил, экспериментируя над собой, я сделал вывод, что можно добиться появления астрального тела в материальной форме Путем длительных и настойчивых упражнений я, наконец, научился усилием воли отделять мое астральное тело от физического. Раскрыв возможности не изученной ранее области мозга, я уверен, что смогу воздействовать на других людей».

Келли перевела дыхание и продолжала читать.

«Пытаясь доказать, что материальная астральная проекция возможна, я провел следующий опыт. Находясь в состоянии транса, которое вызвал сам, я нанес телесное повреждение своему астральному телу и обнаружил, что это повреждение появилось и на моем физическом теле».

Внизу были две фотографии. На одной изображен Блейк, смотрящий в камеру, на другой — точно такой же, заметен небольшой шрам на левом плече. Под фотографиями дата и время Под первой: «4 декабря, 7. 30 пополудни», под другой «5 декабря, 8. 01 утра».

«Это доказывает две важные вещи. Во-первых, что можно одновременно обладать двумя центрами сознания, и во-вторых, телесные повреждения, полученные астральным телом, появляются на физическом теле. Это доказательство неопровержимо. Материальная астральная проекция возможна, а также возможны манипуляции подсознанием других людей».

Келли закрыла папку, встала и положила ее на место. Несколько секунд она неподвижно стояла в тишине подвала, потом поспешно поднялась по лестнице, чувствуя, как ее охватывает ледяной холод.

Она закрыла дверь подвала дрожащей рукой.

Глава 54

Почти в четверть четвертого «ягуар» подъехал к дому.

Келли, сидевшая в гостиной, подошла к окну и увидела, что Блейк закрывает машину и поднимает с земли «дипломат». Он подошел к дому, и через секунду она услышала звук открывающегося замка. Она отошла от окна и снова села на софу, глядя на дверь.

Увидев ее, Блейк улыбнулся.

Она наблюдала, как он поставил «дипломат» на кофейный столик, открыл его, достал «магнум» и положил рядом.

— Вернон ничего не предпринял? — спросила она, глядя на пистолет.

Писатель покачал головой.

— Если он и обладает какой-то силой, то умеет ее контролировать, — сказал он, наливая себе изрядную дозу «хейга». Он предложил выпить Келли, и она попросила налить ей «кампари».

— Он вообще что-нибудь сказал? — спросила Келли.

— Ничего такого, что помогло бы его уличить, если ты это имеешь в виду, — ответил Блейк. — Я упомянул его жену. Ты была права. Он очень болезненно воспринял это Он захотел узнать, откуда мне известно и что именно известно. Когда я вспомнил Джона Фрезера, он пригрозил, что выбросит меня из дома или вызовет полицию. — Писатель сделал большой глоток.

— Ты обвинил его в убийстве Фрезера?

— Я мало что сказал. Лишь то, что слышал от тебя. Он не был расположен говорить на эту тему. — Молчание прервал Блейк: — Я не знаю, что мы будем делать дальше.

Келли вздохнула и посмотрела на Блейка:

— Дэвид, ты много знаешь об астральной проекции?

— Почему ты спрашиваешь? — тихо спросил он.

— Мне просто интересно. — Она хотела еще что-то добавить, но не нашла слов.

Блейк сел на софу рядом с ней, обнял ее одной рукой и привлек к себе. Улыбнулся ей ободряюще, и она прильнула к нему, почувствовав вновь ледяной холод.

Он крепко прижал ее к себе, она положила голову ему на плечо; тогда улыбка сошла с его лица. Он взглянул на «магнум».

Глава 55

Оксфорд

Мелодия «Боже, храни королеву» постепенно затихла и сменилась резким шипением, которое пробудило доктора Стивена Вернона от тревожного сна. Он пошевелился, едва не разбив кружку с какао, стоящую рядом. Он выключил телевизор и молча постоял в гостиной. Он был дома один. Жубер в институте. Он всю ночь будет просматривать нетронутые еще кипы бумаги.

Вернон посмотрел на кружку с холодным какао и поморщился, увидев на его поверхности пленку. Он поставил кружку на стол и направился к двери, выключив свет.

Уже спустившись вниз, она услышал шум.

Вернон замер, пытаясь определить, откуда он. Он вновь услышал его, и сердце забилось быстрее.

Глухой стук сменился тихим шепотом.

Вернон повернулся, поняв, что звуки доносятся из его кабинета, сзади и слева от него. Плотно прикрытая белая дверь заглушала шум.

Вернон нерешительно стоял и ждал, когда звук повторится.

Ничего не услышав, он решил подняться наверх. Там было открыто окно. Вероятно, ветер опрокинул что-то на пол...

Он снова услышал шум, похожий на шепот, и подошел к двери.

Вернон остановился у двери и приложил к ней ухо, пытаясь услышать что-нибудь. Рука его задержалась на дверной ручке, потом опустилась и слегка повернула ее.

Опасаясь, что находящийся в кабинете услышит его, он попытался унять свое учащенное дыхание. Выжидая подходящий момент, он вдруг почувствовал свою беззащитность. Он отпустил ручку двери и оглядел темную прихожую в поисках хоть какого-нибудь оружия.

Из подставки для зонтов торчала толстая деревянная трость; Вернон взял ее и снова приготовился войти в кабинет.

За дверью опять все затихло, не слышно было ни малейшего звука. И тут Вернон подумал: «А вдруг незваный гость знает, что он здесь, и сейчас, в этот момент, ждет его?»

Он с усилием сглотнул и попытался отогнать эту мысль.

Он повернул ручку, толкнул дверь и свободной рукой нажал на выключатель.

Когда комната осветилась, Вернон, взмахнув тростью, словно битой для гольфа, внимательно посмотрел перед собой.

Увидев непрошенного гостя, он от удивления открыл рот.

Склонившись над большим столом и устремив взгляд на открытую папку, стоял Дэвид Блейк.

— Ты! — воскликнул Вернон и опустил палку.

Блейк воспользовался его оплошностью. Он стремглав перескочил через стол и обрушился на Вернона, вырвав у него палку и сбив его с ног. Вернон сумел встать на ноги и бросился к двери, но Блейк был моложе и расторопнее: он настиг Вернона, ухватил его за ноги и дернул. Они сцепились в темноте прихожей, и Вернон почувствовал, что страх придает ему силы. Схватив Блейка за руки, он отбросил его к стене. Тот с грохотом ударился о стену. Но тут же поднялся и вновь кинулся за Верноном, побежавшим на кухню.

Вернон дернул к себе выдвижной ящик, и все из него вывалилось на покрытый плиткой пол: ножи, вилки, черпак посыпались ему под ноги с оглушительным звоном. Он схватил нож для разделки мяса и угрожающе взмахнул им.

Увидев, как сверкнуло лезвие, Блейк остановился; мгновение они смотрели друг другу в глаза. Как гладиаторы, они ждали первого движения противника.

— Что тебе нужно? — спросил Вернон, сжав нож дрожащей рукой.

Блейк не ответил, но слегка продвинулся вперед.

— Я убью тебя, Блейк, клянусь Богом, я убью тебя.

Блейк не испугался. Он сделал шаг вперед и увидел что-то на столе, справа от себя.

Это была сахарница. Он схватил ее и швырнул в лицо Вернона. Песчинки сахара попали тому в глаза, и он взвизгнул от боли. Блейк использовал этот момент. Упав на одно колено, он схватил штопор и бросился на Вернона, который успел взмахнуть ножом прежде, чем Блейк приблизился к нему.

Лезвие разрезало куртку Блейка и рассекло руку чуть выше запястья. Из раны хлынула кровь и пролилась на кафель. Кинувшись на Вернона, Блейк отбросил его к раковине. Обхватив одной рукой его шею и сжав ее, Блейк что было сил ударил его штопором по голове.

Острый конец вонзился в череп Вернона, тот истошно закричал, а Блейк начал вкручивать штопор, вгоняя металлический зубец все глубже в мозг. Страшная боль обожгла Вернона, он уже терял сознание, когда Блейк выдернул штопор вместе с крупным осколком кости. Из отверстия в голове показалось серовато-красное мозговое вещество. Вернон упал лицом на кафель, и Блейк ударил его снова. Штопор вошел во впадину в основании черепа, Блейк надавил, и конец вышел из горла Вернона. Из ран струей ударила кровь, тело судорожно дергалось, и Блейк выдернул из головы Вернона свое оружие.

Он стоял, глядя на безжизненное тело; вокруг него растекалась красная лужа. Затем он с омерзением отбросил штопор, перешагнул через труп и направился к рабочему кабинету Вернона.