Вот и последний поворот. При виде открывшегося его взору зрелища Рид охнул. Весь дом был объят пламенем. На передней лужайке стояли какие-то люди, но он не мог различить их лица.

Подъехав ближе, он увидел Кэтлин, которую удерживали двое слуг. Она кричала и вырывалась, явно намереваясь кинуться в объятый пламенем дом. Лицо ее было искажено мукой. С облегчением Рид увидел Катлина и Андреу рядом с Деллой. И только тут он заметил отсутствие Изабел и Эрин. Мгновенно встревожившись, он быстро спешился и направился к Кэтлин.

Кэтлин словно обезумела. Безуспешно пытаясь вырваться из удерживающих ее рук слуг, она истерически рыдала, громко крича:

— Мой ребенок! Мой ребенок! О Господи! Мой ребенок!

Удивительно еще, что в таком состоянии она смогла его узнать.

— Рид! — закричала она. — Пожалуйста!

В этот момент трое мужчин вынесли из горящего дома Доминика, и Рид услышал, как один из них сказал:

— Он жив! Его просто слегка ударило балкой и он потерял сознание, только и всего.

Бросившись к мужчине, Рид крикнул:

— Где Изабел и ребенок?

— Наверху, в детской.

Набрав в грудь побольше воздуха, Рид, не раздумывая, ринулся в объятый пламенем дом. В его голове в этот момент была лишь одна мысль — во что бы то ни стало спасти ребенка и Изабел.

Кэтлин рыдала и молилась, продолжая вырываться из рук слуг, и каждое мгновение казалось ей вечностью. Еле держась на ногах, она едва не упала в обморок, когда с грохотом вдруг рухнула часть крыши. С губ ее сорвался горестный стон, когда она поняла, что только чудом мог кто-нибудь выжить в этом огненном аду.

Прошло несколько томительных минут. Все уже потеряли всякую надежду, когда из клубов дыма появился Рид с Изабел на руках. Полный отчаяния взгляд Кэтлин напрасно искал Эрин. Рид осторожно опустил Изабел на траву, и тут только Кэтлин увидела у нее на груди маленький сверток.

Рид, одежда которого все еще дымилась, опустился на колени подле Изабел, полной грудью вдыхая воздух. Лицо его было черным от копоти. Изабел вдруг подавилась и сразу же зашлась в кашле. И только когда к ним с криком подбежала Кэтлин, Рид вдруг осознал, что ребенок так ни разу и не пошевелился. Его мгновенно обдало холодом, и он вырвал Эрин из рук Изабел. С широко раскрытыми от изумления глазами Кэтлин закричала:

— Отдай мне моего ребенка, Рид! Отдай мне моего ребенка!

Позади нее кто-то сказал:

— Эта крошка мертва.

— Нет! — крикнула Кэтлин. — Нет! Я не дам ей умереть! — Она попыталась выхватить Эрин у Рида, но чьи-то сильные руки удержали ее.

Действуя по какому-то наитию, Рид приложил свой рот к крошечным губкам Эрин и стал вдыхать ей в рот и легкие воздух. Грудь Эрин на мгновение приподнялась и тут же опять опала. Снова и снова пытался Рид вдохнуть в крохотное тельце жизнь, в то время как все остальные стояли рядом, в изумлении глядя на это зрелище.

— Рид! Что ты делаешь? — кричала Кэтлин, не в состоянии что-либо понять в этот момент из-за охватившего ее ужаса.

— О Господи! — причитала Делла. — Бедняга совсем потерял голову! Он хочет вновь вдохнуть жизнь в эту бедную мертвую крошку!

Внезапно, словно Господь наконец услышал их молитвы, Эрин закашлялась. Рид тут же прижал ее к груди, все еще боясь поверить произошедшему на его глазах чуду. По лицу его текли слезы, но он этого не замечал.

С криком безмерной радости Кэтлин упала рядом с ним на колени и протянула руки к дочери в отчаянном стремлении прижать ее как можно скорее к своей груди.

Рид протянул ей ребенка и, опустившись на колени рядом с ней, обнял за плечи. Слезы их смешались, когда они склонили головы над Эрин, которая теперь кричала во все горло. Эти крики были для них настоящей музыкой.

Запинаясь, Рид произнес:

— Я ехал, чтобы сказать тебе, Кэт, что я люблю тебя и Эрин тоже. Прошу тебя, прости меня и возврати мне свою любовь.

При этих словах сердце Кэтлин наполнилось любовью и она повернула к нему грязное, залитое слезами лицо.

— О Рид! Я никогда не переставала любить тебя!

Он привлек ее к себе, и она изумленно прошептала:

— Ты спас жизнь Эрин — я никогда этого не забуду, даже если ты не примешь ее как свою дочь.

— О Кэт! Теперь она воистину моя дочь! — ответил также шепотом Рид. — Если даже в ней нет ни капли моей крови, в ней живет сейчас мой дух. Я и так решил любить ее, потому что она твоя дочь, но сейчас я люблю ее вдвойне, потому что отныне она также и часть меня!

— Поистине сегодня день чудес! — воскликнула Кэтлин и опустила усталую голову на плечо мужа.

Она была права. Никто не погиб в ужасном пожаре. У Доминика была на голове огромная шишка, а Изабел, надышавшись дыма, все еще сильно кашляла, но вскоре они, несомненно, поправятся. Конюшни находились в стороне от дома, и лошади не пострадали. Вскоре Катлин и Андреа уже лежали в своих кроватках в Чимере, а Эрин, под присмотром Деллы, в своей уютной колыбельке.

Все члены семьи Тейлоров были живы, здоровы и преисполнены благодарности за дар жизни в этот день.

Кэтлин лежала в огромной кровати в их спальне в Чимере и с любовью смотрела на мужа.

— Если ты не слишком устала, — прошептал он, легко касаясь ее губ, — я хотел бы заняться с тобой любовью.

— Я надеялась, что ты предложишь мне это, — губы ее изогнулись в обворожительной улыбке.

— Бесстыдница! — проворчал он.

В следующее мгновение вся игривость была забыта, когда, испытывая в первый раз за столь долгое время одну лишь чистую, ничем не замутненную любовь, они прильнули друг к другу. Он нежно поцеловал ее, и ее губы раскрылись ему навстречу. Вскоре нежные ласки и слова любви разожгли в них пламя желания и оно вспыхнуло, охватив их обоих. Тела их слились, и восторг, который они испытали в этот момент, соединил навеки их сердца и души; отныне они были связаны узами, которые не могли разорвать ни человек, ни смерть!

После Кэтлин крепко прижалась к нему, положив голову ему на грудь над самым сердцем.

— Я люблю тебя, киска, — прошептал Рид, зарывшись лицом в ее волосы, — больше, чем могу выразить.

— Я тоже люблю тебя, — тихо ответила Кэтлин. — Всегда и навеки, всем сердцем.

В этот день возродилась их почти что угасшая и обратившаяся в пепел любовь, пламя страсти вспыхнуло с новой силой, еще более яркое и мощное, чем прежде. Этот огонь будет гореть вечно, согревая их на протяжении всей их жизни.

Примечания