ГЛАВА 6

ПЛАНЕТА РЖА

Город Иджхан, патрульный участок № 4972

Дверь с треском захлопнулась. Ара огляделась по сторонам — она находилась в крошечной комнатке, где по обе стороны стола стояли два стула, привинченных к полу, и где наверняка установлено бесчисленное множество приборов наблюдения. Плакат гласил: «В ЕДИНСТВЕ НАКАЗЫВАЮТ ТОЛЬКО ВИНОВНЫХ». На одном из стульев, обхватив голову руками, сидел Кенди. Ара села напротив.

— С тобой все в порядке? — спросила она.

— Вытащи меня отсюда, — проговорил Кенди хриплым шепотом.

Ара кивнула.

— Я уже договорилась, что мы заплатим штраф. Подожди чуть-чуть, это не займет много времени. — Она потянулась через стол и взяла Кенди за руку. Его кожа приобрела пепельно-серый оттенок. Глаза налились кровью, на предплечье виднелся еще не заживший порез, и Ара чувствовала, что рука у него мелко дрожит. Он с трудом улыбнулся и сжал ее пальцы, потом снова опустил взгляд. Сердце Ары заклокотало от ярости, когда она увидела, в каком состоянии находится ее ученик.

Последние две недели Ара жила в постоянной тревоге. Когда Кенди не вышел на связь, Ара, прождав в напряжении двенадцать часов, объявила розыск. Триш и Питр прочесывали Мечту, пытаясь обнаружить следы его пребывания на Рже, но активные поиски, направленные на установление истинного нахождения его физического тела и реального сознания, присущего существующему миру, могли с большой долей вероятности привлечь к себе внимание Немых из Единства. Такая перспектива, естественно, вовсе не привлекала переодетых братьев-монахов, которые планировали похищение одного из жителей Единства, и необходимость скрываться сковывала их активные поиски. В конце концов, хакерские таланты Бена помогли добиться успеха. В общем и целом на поиски Кенди ушло десять дней, и еще шесть потребовалось для переговоров с властями, в результате которых им было разрешено уплатить штраф. Ара не могла не признать того, что огромную помощь оказал Чин Фен со своими связями, наработанными в течение многих лет, и уже несколько раз она соглашалась позавтракать с ним, умело выпутываясь из лабиринтов собственных вымыслов. И вот Кенди сидит перед ней, избитый и пораненный, и она держит его холодную руку в своей.

Так, не говоря ни слова, они просидели долгое время, учитель и ученик. Наконец дверь со скрежетом раздвинулась.

— Пошли, — громко сказал охранник.

Кенди поднялся и зашаркал к выходу, не поднимая головы. Ара, стиснув зубы и стараясь не смотреть на охранника, последовала за ним.

Нельзя их сейчас злить, — говорила она себе. — Ты добилась чего хотела, остальное неважно.

Они проходили холодными тюремными коридорами. Окон тут не было, только под потолком тускло светили маленькие лампочки, затянутые сеткой. Ара решительно смотрела прямо перед собой. Она не могла себе позволить оглядываться по сторонам и видеть камеры, набитые людьми, задумываться о том, какой тяжелый здесь стоит запах — запах антисанитарии, запах множества тел, мужских, женских и детских, втиснутых в тесные камеры. Для этих людей она ничего не может сделать. Значит, нет смысла на них смотреть. Но она не могла не слышать их жалобных душераздирающих криков, которые прорывались сквозь прутья решетки.

Они прошли через дверь, отделявшую тюремную часть от конторы, которая представляла собой обширное помещение, в строгом порядке заставленное серыми металлическими столами. Слышались незатихающий гул голосов, щелканье клавиатур компьютеров и металлические звуки электронной речи, пахло дезодорантом и дезинфицирующими средствами.

За одним из таких столов Ара перелистывала документы и мрачно слушала, когда ей объясняли, что Кенди, осужденному преступнику, будет предписано выполнить на благо Единства определенный объем работы, указанной в специальном списке, и это будет частью его приговора. В случае уплаты двухсот кешей имя Кенди таинственным образом исчезнет из этого списка.

Наконец они добрались и до главного стола. Потоками посетителей управляли четыре секретаря. На длинных рядах скамеек сидела разного рода публика, эмоциональное состояние которой отображало все возможные этапы и степени, от сильнейшего возбуждения до полной апатии. У Ары уже сводило челюсти от подавляемого желания резко высказать все свои мысли. На одной из скамеек они заметили знакомую фигуру, и исцарапанное лицо Кенди озарилось улыбкой.

— Бен! — воскликнул он, но Ара предупреждающе дотронулась до его руки.

— Подожди, — сказала она вполголоса. — Все кончится только тогда, когда мы выберемся из этого здания.

Кенди взял себя в руки, но от Ары не ускользнуло, какой взгляд он бросил на Бена — так утопающий смотрит на спасательную лодку посреди бескрайнего океана. Ару это не могло не задеть. Бен, конечно, разыскал Кенди по своим сетевым каналам, но именно Ара вызволила его из заключения, а Кенди, казалось бы, ее просто игнорировал.

С другой стороны, я ведь не испытываю к Бену таких чувств, какие испытывает Кенди, — подумала она сухо. — Интересно, он сам-то догадывается, насколько эти чувства очевидны?

Когда они втроем покидали патрульный участок, Бен чуть улыбнулся Кенди и потрепал его по плечу.

Солнце скрывалось за дымкой облаков, но воздух был, как всегда, влажным. На улице было много народу. Двое рабов мыли стекла, стоя на куче бетонных обломков. Другие рабы копали землю, открывшуюся под снятым бетонным покрытием. Инструментов, как заметила Ара, у них не имелось, а одежда была грязной и рваной. За рабами следил надсмотрщик в красной форме, в руке он держал энергетический кнут.

Небольшая группа быстро двигалась по улице. Когда они повернули за угол, Ара с помощью небольшого сканера проверила всех.

— Жучков нет, — заключила она. — Можно говорить.

— Слава всему живому! — с облегчением воскликнул Кенди, не обращая внимания на косые взгляды прохожих.

— Ты голоден? — спросил его Бен.

— Просто умираю.

Ара внимательно посмотрела на него, потом, бросив взгляд на шумную улицу, потянула его в пустой боковой проход.

— Что-то у тебя слишком довольный вид, а еще минуту назад на тебе лица не было.

— Это игра, — ответил Кенди. — В основном. Так, чтобы все вокруг… меньше обращали на меня внимание, я изображал сумасшествие. Маниакально-депрессивный психоз. А там народ к лунатикам относится с большими опасениями. Когда ты появилась, я как раз вошел в депрессивную фазу.

— А теперь у тебя началась маниакальная стадия? — осведомился Бен.

Ара покачала головой. Тревога ее не покидала. Несмотря на объяснения Кенди, ей все же не по душе была такая веселость. Слишком уж резкий переход, даже для такого человека, как Кенди. Он — дитя открытых пространств — способен, не зная усталости, проводить многие часы в дальних странствиях по миру Мечты. А две недели в заточении у властей Единства стали для него, пожалуй, сущим кошмаром.

— Давайте пойдем куда-нибудь поесть, — предложила Ара, — и ты расскажешь нам обо всем, что случилось.

— Я его нашел, — сказал Кенди.

— Кого? — не поняла Ара.

— Парнишку. Которого мы ищем. Я его нашел.

— Как? — У Ары перехватило дыхание. — Где он? Что он…

— Матушка, — послышался твердый голос Бена. — Ты только что сказала, что Кенди необходимо подкрепиться. Я всецело тебя поддерживаю.

Первым желанием Ары было не обращать внимания на слова Бена и продолжить расспросы, но, посмотрев на Кенди, она отказалась от этой идеи.

— Ты прав, — сказала Ара. — Я немного увлеклась. Сначала еда, разговоры потом.

— Возвращаемся на корабль? — спросил Бен.

Ара кивнула.

— Безопаснее всего поговорить там.

Час спустя Кенди, только что из душа, одетый во все чистое, сидел на кровати. Рядом с ним сидела Харен и методично исследовала его раны сначала руками, а потом с помощью специального медицинского сканера. Ара сидела на единственном стуле, имевшемся в комнате, и не отрывала взгляда от Кенди. Тот морщился от боли от манипуляций Харен, но молчал.

— Это просто варварство, — наконец простонал он.

— Племена австралийских аборигенов, — заметила Харен, — известны своей сверхчеловеческой нечувствительностью к боли. Я решила, что именно поэтому ты и отказался от анестезии. Или ты не такой стойкий?

— Это было, пока нас белые не развратили, — ответил Кенди. Его голос все еще казался Аре уж чересчур веселым.

Харен не обратила на это замечание никакого внимания.

— Твое сотрясение прошло, порез и синяки зажили. Ребра все целы. Единственное, что я могу для тебя сделать, — это облегчить боль, но ты отказываешься от такой помощи.

— Так что там с мальчишкой? — спросила Ара.

Переживания по поводу Кенди придется пока отложить.

Кенди рассказал обо всем, что случилось в том темном переулке.

— И вот меня схватили, — закончил он. — Мальчишка, видимо, успел обшарить мои карманы и вытащил наркотики. А иначе мне бы не поздоровилось по-настоящему.

— Как будто раньше с тобой такого не случалось, — вполголоса заметила Харен.

— Мне нужна ясность, — сказала Ара. — Итак, он проник в твое сознание.

Кенди кивнул.

— У меня было специфическое ощущение легкого сдвига, так всегда бывает, когда постороннее сознание покидает тебя. Но я-то ведь его добровольно не впускал. Это было именно постороннее присутствие, во всяком случае, так мне тогда показалось. Удивительно вот что: он одновременно сумел управиться и с патрульными. Иначе ему было бы не убежать. То есть в одно и то же время он проник в сознание троих людей, двое из которых не были Немыми.

Ара закусила губу. С каждой секундой сложившаяся ситуация все больше и больше ее пугала. Во всей истории Мечты нет сведений о человеке, обладающем такими способностями. Сколько человек одновременно этот мальчишка способен контролировать? Шестерых? Десяток? Целую армию?

«Если, по твоему мнению, этот ребенок способен стать угрозой для Конфедерации…»

— Почему он не проник в сознание тех бандитов, которые на него напали? — спросила Харен. Ее темные глаза над плотной вуалью были полузакрыты, и от этого казалось, будто ей хочется спать.

— Думаю, он как раз собирался это сделать, когда я вмешался, — ответил Кенди.

Раздался стук в дверь, и на пороге появился Бен, держа в руках поднос. Кенди так дернулся в его сторону, что Ара буквально закатила глаза к потолку. Она, разумеется, была в курсе того, что они с Беном разорвали свои отношения. Знала она и то, что инициатором разрыва был Бен. Но подробности Бен сообщить отказался. Ара мысленно вздохнула. В этом Бен походил на свою мать — такой же неразговорчивый, и все во вред себе.

Бен передал поднос Кенди. Воздух наполнился пряным ароматом бобов и горячих медовых лепешек.

— Джек беседует с покупателем, — заметил Бен, — поэтому еду приготовил я.

Он огляделся вокруг в поисках стула и, не найдя ни одного, устроился на полу.

— Ты сам готовил? — переспросил Кенди, явно польщенный. — У-ух!

— Кто-то ведь должен, — пожал плечами Бен. — Надеюсь, все получилось.

Кенди откусил кусочек и улыбнулся.

— Просто превосходно, — сказал он. — Хотя после тех помоев, которыми меня потчевали в последнее время, любая еда покажется превосходной. То есть я хотел сказать, что с этим не сравнится…

— Кенди, замолчи и ешь, — рассмеялся Бен.

— Что происходит в Мечте? Есть что-нибудь необычное? — поинтересовался Кенди.

— Да, — ответила Ара. — По всей галактике Немые напуганы. Гретхен удалось, не раскрывая себя, побеседовать с двумя Немыми из Единства. Они тоже почувствовали присутствие этого мальчишки и считают, что его способности намного превосходят обычные способности Немых.

— Проклятье, — не сдержался Кенди.

— Они еще не поняли, что мальчишка находится на Рже, — продолжала Ара, — но ведут поиски.

— Как же мы сумеем опередить Единство? — спросила Харен.

— Я опять пойду в район красных фонарей, — сказал Кенди с набитым ртом. — Только я один знаю его в лицо.

«Это плохо, это плохо», — подумала Ара, а вслух сказала:

— Тебя будет выслеживать патруль.

— Ну и что? — возразил Кенди этим своим дурацким веселым голосом. — Я уплатил штраф. Из списков на принудительные работы я вычеркнут. Они ничего не могут мне сделать.

— Да, если не считать, что тебя будут преследовать, провоцировать, а потом состряпают какое-нибудь дельце, и тебя снова арестуют, как это было в первый раз.

— Но другого выхода нет, — вздохнул Кенди. — Я вообще могу отправиться на поиски сегодня вечером. Я отлично себя чувствую.

Что ты несешь, — подумала Ара. — Черта с два ты себя отлично чувствуешь.

— Создай его портрет на компьютере, — предложила Харен. — Это ведь нетрудно. Бен вживит картинку нам и задаст компьютеру режим поиска через сканирование. Так мы все сможем принимать участие в поисках.

— Отличная мысль, — сказала Ара, бросив на Харен благодарный взгляд.

— Но… — начал было Кенди.

— Займись картинкой немедленно, — Ара поднялась и направилась к двери. — Мы приступим к поискам сегодня же. Тот, кому посчастливится найти мальчишку, должен будет последовать за ним и выяснить, где он живет. Если удастся подобраться достаточно близко, посадите жучок. Нам будет легче уговорить его поехать с нами, если мы будем знать кое-что о нем и о его жизни. А ты, Кенди, закончишь с картинкой и останешься здесь набираться сил. Это приказ.

— Но…

— Мне показалось, что первейшая задача — это заполучить мальчишку в свои руки — перебила его Харен. — Почему бы нам просто не схватить его на улице?

— Этот мальчик, Харен, способен проникать в сознание любого человека помимо его воли, — не повышая голоса, заметила Ара. — К чему, как ты думаешь, может привести попытка похищения?

— Его надо оглушить, — возразила Харен. — А когда мы доставим его на корабль…

— Он сможет без труда контролировать весь экипаж, — закончила за нее Ара. — Вот будет здорово, правда? Необходимо, чтобы он пришел к нам по доброй воле. Все, пора идти. Кенди, сначала портрет, потом — отдыхать.

Она вышла из комнаты, почти силой уведя за собой Харен.

Кенди смотрел, как за ними закрылась дверь. Не последовало резкого щелчка, как это было в… в других помещениях. Бен пересел в кресло, а Кенди настороженно наблюдал за каждым его движением. Через секунду он понял, что эта настороженность вызвана опасениями, как бы Бен не отнял его еду.

— Трудно было? — спросил Бен.

Кенди поднял на него взгляд.

— Что трудно?

— В тюрьме.

— Примерно так, как я себе это и представлял.

— Что там с тобой делали? — упорствовал Бен.

— Да ничего страшного, — ответил Кенди. — Не думай об этом.

— Кенди, не кажется ли тебе, что стоит рассказать об…

— Ты вдруг сделался большим сторонником разговоров? — огрызнулся Кенди. Бен покраснел, и Кенди мгновенно раскаялся в своих словах. — Извини, Бен. Я не сержусь на тебя. Спасибо, что нашел меня.

— Не мог же я бросить тебя в тюрьме, — Бен провел рукой по своей густой рыжей шевелюре. — Ты думаешь, что этот мальчик тебе родня, да?

Пораженный, Кенди пожал плечами, проглотив очередную порцию бобов.

— Может быть.

— Не лги мне, — назидательным тоном произнес Бен. — Ты бываешь так воодушевлен лишь тогда, когда тебе кажется, что ты напал на след своей семьи. Кенди, прошу тебя, не предавайся мечтам. Ты ведь отдаешь себе отчет, насколько малы шансы.

— Я всегда предаюсь мечтам, — ответил Кенди, и его голос прозвучал более угрюмо, чем ему бы хотелось. — Иногда это единственное, что помогает мне держаться.

— Я просто не хочу видеть, как тяжело будет твое разочарование, понимаешь?

— Не надо давить на меня, хорошо, Бен?

— Отлично. — Бен поднялся со стула. — Занимайся портретом. — Он достал из кармана шприц. — Вот что я тебе принес, это из контрабандных товаров. Я подумал, тебе может понадобиться. Но сначала портрет.

Он положил шприц на кровать рядом с Кенди и вышел из комнаты.

И зачем только он так набросился на Бена… Глупо, глупо, глупо.

Может, я могу загладить свою вину? — размышлял Кенди. — Послать ему цветы? И шоколад, свеженький, прямо из трюма.

Он живо представил себе, как Бен сидит в окружении множества красных роз, а у его ног сложены в стопку атласные коробки с конфетами. Это так его развеселило, что он засмеялся и не мог остановиться. Приступы хохота эхом отдавались в его спартанской комнате. С огромным трудом, сдерживая распиравшее его хихиканье, Кенди сумел наконец взять себя в руки. Он вытер катившиеся из глаз слезы. Кенди чувствовал какую-то странную усталость. Ребра болели.

Займись-ка лучше портретом, — посоветовал он себе.

Кенди поднялся. Начинала болеть голова, и мысль о том, что совсем рядом лежит шприц, заправленный анальгетиками, казалась чрезвычайно соблазнительной. Анальгетики, однако, помешают действию тех наркотиков, которые ему понадобятся чуть позже для экспедиции в мир Мечты. Кенди осторожно сел к компьютеру, активировал художественную программу и погрузился в работу. Спустя полчаса с экрана на Кенди смотрели удивительно голубые глаза, на которые со лба спадали черные волнистые локоны.

Кенди закончил. Внезапно он всей кожей ощутил, как давят на него эти керамические стены. Корабль заключил Кенди в свои цепкие объятья, как в кокон. А к его душе взывали дикие австралийские просторы. Кенди загрузил портрет в бортовой компьютер и послал Аре уведомление о выполненной работе. Не дожидаясь ответа, он отключил свой терминал и взял в руки оставленный Беном шприц.

Медленно, превозмогая боль, Кенди разделся, взял свое копье, приладил его, как и положено, под коленом и поднес шприц к руке. Пш-шш-ш. В глазах у него закружился калейдоскоп красок, и вскоре Кенди почувствовал освежающую прохладу своей пещеры. Он уже ступил было на винтовую лестницу, которая должна была вывести его на поверхность, но вдруг что-то привлекло его внимание. Вход в другую пещеру. Поколебавшись секунду, Кенди выхватил из пустого пространства вокруг себя зажженный факел и вошел.

Пещера оказалась огромной, здесь мог бы поместиться внушительных размеров корабль. Пустое пространство вокруг поглощало легкий звук его шагов. В центре пещеры Кенди заметил сваленный в кучу хворост и поднес к нему факел. Дерево мгновенно вспыхнуло. Где-то высоко над головой в пещере было отверстие, через которое выходил дым.

Пламя осветило гладкие сухие стены. Это не была одна из тех живых пещер, где со стен и потолка капает вода. Вода могла бы погубить картины.

А рисунки покрывали здесь все стены. Потускневшие краски плавно растекались по камню и складывались в картины событий, следовавших друг за другом в хронологическом порядке. В самом низу первой стены была изображена рожающая женщина. Чуть подальше — ползущий малыш, сильно похожий на Кенди. На других изображениях этот малыш подрастал, становился мальчиком и юношей. На заднем плане можно было рассмотреть встревоженные лица взрослых. Они тревожились потому, что все тоньше и тоньше становилась их связь с вековыми обычаями предков. Собрав все свои сбережения, они покупали себе место на космическом корабле-колонизаторе и отправлялись на планету Пелагоса, чтобы там восстановить полузабытый образ жизни. Кенди и его семья погрузились в криосон.

Тысяча значков, с большими усилиями процарапанные в камне, обозначали промежуток в тысячу лет. Кенди также казалось, что за этими значками — тысяча жизней реальных людей. Следующая картинка изображала межпространственные корабли, изобретенные за то время, когда семья Кенди и другие колонисты спали. Эти корабли обогнали корабль-колонизатор, скорость которого была меньше скорости света, и приземлились на Пелагосе, чтобы основать свои собственные колонии. На Земле в то время кипели свои страсти, новые правители захватывали власть, потом уходили в забвение, и люди давным-давно перестали думать о нескольких колонизаторских кораблях, все еще неспешно дрейфующих в космических пространствах.

Вот еще одна картинка. К кораблю-колонизатору подобралось межпространственное судно. Работорговцы захватили корабль. Вереница закованных в цепи реальных людей медленно бредет в отсек аукциона.

Еще одна. Хозяйка Кенди взяла у него кровь на анализ и выяснила, что он Немой. Кенди и слова-то этого раньше не знал. Тогда эта дама решила для большей выгоды перепродать Кенди.

Следующая картинка. Невысокая полноватая женщина трогает Кенди за плечо. Он попадает в монастырь на Беллерофоне, попадает в мир Мечты, изучает навигацию и штурманскую науку.

Знакомится с Беном.

Кенди встряхнулся. Он не затем явился сюда, чтобы ворошить прошлое. На полу стояла миска с водой, рядом лежали разные корешки, листья и травы. Кенди пожевал эти корешки и, взяв плоский камень, смешал получившуюся пасту с водой. У него получилась палитра из нескольких красок. Обмакивая пальцы в прохладную краску, Кенди стал рисовать на стене. Он подробно изобразил свое прибытие на Ржу, поход по рынку, встречу с мальчишкой.

И патрульных Единства.

Кенди колебался, изображая сцену своего ареста. У него дрожали руки. Камень холодил пальцы. Внезапно нахлынуло беспокойство, каменные стены как будто давили. Он почувствовал, что должен немедленно выбраться наружу. Немедленно. Стряхнув с пальцев остатки краски, он выскочил в главную пещеру, а затем оттуда — во внешний мир.

Перед ним расстилалась обширная австралийская пустыня, свободная, бескрайняя и непокорная. Всей кожей Кенди чувствовал обжигающий воздух. Сокол приветственно закричал, и Кенди помахал ему рукой. В шорохе ветра слышался гул множества голосов, гораздо больше, чем обычно. Но Кенди не стал обращать на них внимания. Сокол ударился оземь и превратился в кенгуру. Издав боевой клич, Кенди пустился бежать, упруго отталкиваясь ногами от песчаной поверхности. Кенгуру без труда прыгала рядом, не отставая ни на шаг. Кенди долго бежал, палимый лучами горячего солнца.

Вдруг подошвами ног он ощутил легкую вибрацию. Кенди резко остановился. Земля дрожала. Кенгуру вновь обернулась соколом, который с тревожным криком взмыл в небеса. Мелкие камушки под ногами у Кенди начали какой-то странный танец, а ему показалось, что дрожит все его тело, даже кости. Не успел он подумать, что же предпринять, как поверхность земли прямо перед ним треснула и раскололась. Раздался ужасающий грохот. В образовавшуюся щель посыпались камни и песок, в полном смысле проваливаясь сквозь землю. Кенди отступил. Его сердце тяжело колотилось, в крови звенел адреналин. Он знал, что надо немедленно уходить, но для этого необходимо было сосредоточиться, а как это сделать, если земля под ногами распадается на куски и исчезает в небытие? Кенди резко развернулся и побежал в другую сторону. Земля продолжала крошиться у него под ногами, уходила из-под ног, и Кенди еще прибавил скорости.

Он, не переставая, ощущал присутствие других сознаний.

Земля крошилась и распадалась под ногами, а в голове у Кенди звучали тысячи неслышных голосов. И ему казалось, что каждая горсть земли, каждый камушек и песчинка — это разум, населяющий мир Мечты, который засасывает бездонная пропасть. У Кенди не было времени об этом подумать. Надо бежать.

Внезапно толчки прекратились. Кенди замедлил бег и с опаской обернулся, чтобы посмотреть назад. Вокруг лежала неподвижная пустынная равнина. Над его головой в небе кружил сокол. У Кенди от изумления перехватило дыхание. Примерно в пятидесяти шагах за его спиной образовалась широкая пропасть, такая огромная, что ее противоположную сторону едва можно было рассмотреть.

Встав на четвереньки, Кенди осторожно подполз к краю пропасти и заглянул в нее. Превозмогая накатившую тошноту, он прижался к земле, стараясь опереться животом о твердую поверхность. Далеко внизу расстилалась кромешная тьма. Кенди не мог оторвать от нее глаз. У этой пропасти не было дна. Вместо него бурлила и вздымалась кипящая тьма. Плохо различимые щупальца, как голодные звери, карабкались по каменным стенам наверх и снова падали в черную бездну. Пахнуло гнилью и каменной сыростью. Вдруг раздался длинный, пронзительный и страшный вопль сотен голосов. Кенди показалось, будто ледяные иглы вонзились в его душу. Закрыв руками уши, он заставил себя отползти от края пропасти. Стон затих, запах исчез, но провал остался на месте.

Кенди лежал на спине, тяжело дыша. Солнце пекло, и в его горячих лучах страх постепенно рассеивался. Эту пропасть ему никогда не перейти, даже если он сумеет придумать мост достаточной длины. Не перебраться через эту ревущую черную тьму, кипящую внизу.

— Во имя всего живого, — прошептал он, глядя в небо, — что это такое?

Кенди приподнялся и сел, надеясь, что находится на достаточном отдалении от края пропасти. Ничего хорошего. В мире Мечты расстояния и перемещение определяются исключительно восприятием Немых. А это означает, что он не сможет общаться с человеком, если тот, по его разумению, находится на противоположной стороне провала. Кенди наморщил лоб. Никакого провала нет. Впереди расстилается лишь бескрайняя каменистая пустыня.

Но все оставалось по-прежнему.

Вокруг слышалось бормотание множества голосов, и Кенди понял, что другие Немые чувствуют то же, что и он. Он подумал: может быть, стоит их спросить, что же происходит, но не мог заставить себя это сделать. Вместо этого он сосредоточился, напрягая все чувственные центры, и принялся искать мальчишку.

Ничего. Кенди нервно барабанил пальцами по ноге. Провал все так же на своем месте, значит, тот, кто его придумал, все еще находится в мире Мечты. Если это все — проделки мальчишки, племянника Кенди, то он должен быть здесь, в Мечте, и Кенди должен распознать его мыслительный процесс. Но у него ничего не получалось.

Подобрав пригоршню земли, Кенди в задумчивости стал пропускать ее сквозь пальцы. Они должны найти мальчика, а Кенди должен выяснить, родственник он ему или нет. Одна только мысль о том, что его семья все еще где-то там, где с ними обращаются как с собственностью и не дают занять подобающее им положение свободных граждан, повергала Кенди в гнетущее беспокойство и ужас. С течением времени эти чувства полностью овладели его душой, подтачивая и пробивая его сознание, как водный поток пробивает камень, прокладывая себе дорогу. Кенди потянулся за следующей пригоршней земли, но внезапно его рука наткнулась на что-то твердое и круглое.

Это был железный прут.

— Тату! Тату! Делайте татуировки!

— Взгляните на мои платья! Эй, мадам, у меня есть кое-что именно для вас!

В корзинке пищали цыплята; громыхая кастрюлями, булочница доставала свой душистый товар. Солнце скрывала легкая дымка, влажный воздух ласкал кожу. В центре площади стояла статуя премьера Юганови, лидера Единства. Ара отошла чуть в сторону, где было не так много народу. Не обращая внимания на зазывал-торговцев, она внимательно вглядывалась в лица вокруг себя. Где-то там, в самой гуще этой сутолоки, Триш, Питр, Гретхен и Харен разыскивали мальчишку, вооружившись портретом, изготовленным Кенди. Хорошо бы порасспросить людей, но если до парня дойдут слухи, что его кто-то разыскивает, он забьется в какую-нибудь нору и тогда его уж точно будет не найти.