ГЛАВА 29

МИР МЕЧТЫ

Седжал даже не представлял, что могут существовать такие ярость и гнев. Дети с криками, с ревом и визгом кружились вокруг него и Катсу. Цепкие ледяные пальцы ухватились за руку Седжала, и он машинально мысленно оттолкнул тень. Издав пронзительный вопль, от которого у Седжала едва не треснул череп, тень отпустила его. Еще одна нацелилась Катсу прямо в голову, но девушка успела отскочить. Седжал вертелся на месте, стараясь смотреть сразу во все стороны. Гневные алые полосы кружились во тьме, как кровавый водоворот.

— Они разбушевались, потому что чувствуют, как папа с мамой вытаскивают их из Мечты! — прокричала ему Катсу. — Мои танцы уже не помогут. Они начнут пожирать людей на Рж…

Последовал еще один резкий бросок. Катсу отскочила в сторону, и в ту же секунду Седжал почувствовал, как к его спине прилипло нечто ледяное и голодное. Он закричал, стараясь достать до него руками. Ощущение было такое, будто на него выплеснули ведро ледяной слизи.

— Убирайся прочь! — прорычал Седжал, пытаясь столкнуть с себя преследователя.

Внезапно его шею пронзила острая боль. Ледяная слизь исчезла. Седжал повернулся, морщась от боли в шее. Но ребенок уже исчез в темноте. Потом за Седжала ухватилась другая рука, и еще одна, и еще… Дети что-то быстро, неразборчиво бормотали, смеялись, цеплялись и повисали на нем, как драчливые пьяные матросы… Голова разрывалась от шума и напряжения, и Седжал зажал уши руками, чтобы ничего не слышать.

— Убирайтесь, убирайтесь отсюда! — закричал он. Тьма вдруг раскололась, как стекло. С криками и воем больше двух дюжин теней бросились врассыпную, а Катсу с Седжалом остались одни посреди пустой равнины. Широко раскрыв глаза, задыхаясь, Катсу смотрела на брата. В наступившей тишине Седжалу было слышно биение ее сердца.

— Что случилось? — спросил он хрипло.

— Смотри! — сказала она вместо ответа, показывая рукой вверх.

Седжал поднял голову — и увидел, что тьма никуда не исчезла. Все небо от горизонта до горизонта почернело. Алчно грохотал гром. Небо начало опускаться к земле, и Седжал едва удержался, чтобы не упасть плашмя.

— Они начали, — сказала Катсу. — Они намерены пожрать все сознания, какие есть в Мечте.

— Но мама… — начал было Седжал.

— Они не успеют, — Катсу не дала ему договорить. — Их сейчас тридцать… нет, двадцать девять, а смотри, как легко они поглотили все небо. Когда они поглотят Ржу, наши родители потеряют ко всему интерес и перестанут укладывать их в криомодули.

Вдруг совсем рядом с неба обрушился гигантский черный столб, как огромный палец, и воткнулся в землю. Земля задрожала и просела под его тяжестью. Бесчисленное множество голосов закричали в отчаянии.

— Они захватили еще одну планету, — сказала Катсу.

Второй столб рухнул рядом с первым, и земля снова содрогнулась. Океанской волной хлынули новые горестные крики. Слезы жалости текли по лицу Седжала.

— Мы должны их остановить! — воскликнул он. — Ведь там люди…

— У нас не хватит сил, — произнесла Катсу с отчаянием. — Я не могу ни к чему их принудить, могу лишь уговорить. Ты можешь на них воздействовать сильнее, но и этого недостаточно.

Зарокотал гром, как будто закашлялся невидимый демон. Обрушился еще один столб. Пугающее ликование ощущалось во всем происходящем.

Седжал схватил Катсу за руку.

— Нам нужна помощь.

— Чья? В Мечте сейчас осталось совсем мало Немых, и нам, вероятно, придется призвать…

— Их всех? — договорил Седжал. Его голос прозвучал странно.

Катсу взглянула ему в лицо.

— У тебя получится?

— Сейчас увидим.

— Должен быть какой-то другой способ.

Видья тяжело дышала. Она обливалась потом, намокли даже волосы, одежда прилипала к телу, а руки и ноги у нее дрожали от напряжения. Еще оставалось двадцать восемь детей.

Прасад повернул ручки, и крышка криомодуля захлопнулась над очередным извивающимся в конвульсиях существом. Смотровое стекло затуманилось. Не говоря ни слова, Видья и Прасад перешли к следующей кровати.

— Может быть, успокоительные? — предложила Видья, снимая со следующего подопечного провода и трубочки жизнеобеспечения.

— Я не знаю, где они хранятся, — ответил Прасад, — а если бы и знал, я все равно не знаю необходимой дозы. Так их можно и убить ненароком.

Видья быстро отстегнула последний проводок.

— Возможно, муж мой, это стало бы наилучшим выходом.

— Нет. — В голосе Прасада слышалась ирония. Он выкатил из-под кровати криомодуль и уже расстегивал ремни, удерживавшие ребенка на кровати. — Это мои сыновья и дочери. Они не виноваты в том, что они такие, и в том, что они делают.

Они уложили очередного ребенка в криомодуль. Сопротивляясь, он ударил Видью по лицу. Ее пронзила резкая боль, из глаз посыпались искры. Но Видья заставила себя продолжать работу, пока крышка модуля не захлопнулась, и смотровое стекло не запотело от конденсата. Еще одна кровать, и еще одна. Видья двигалась и действовала как в тумане, потеряв счет времени. Осталось двадцать шесть. Двадцать пять. Двадцать. От усталости руки у нее дрожали так сильно, что она едва справлялась с проводками. Тело, все в царапинах и синяках, ныло от многочисленных ударов пяток и рук, которые обрушивали на нее сопротивляющиеся дети. Осталось девятнадцать. Восемнадцать. Они уже перешли в последнюю комнату. Осталось шестнадцать. Пятнадцать.

— Стоять на месте!

Этот окрик вывел Видью из транса. Она оглянулась на дверь, и ее сердце пронзила острая боль. Прасад выпрямился и сделал шаг вперед, заслонив Видью от четырех вооруженных охранников, которые стояли у входа в застекленные спальни. Дверь в основное помещение лаборатории за их спинами была широко открыта. Видья подумала было, что Прасад излишне романтичен, но тут он сделал резкий знак за спиной, показывая на энергетический кнут, висевший у нее на поясе. Спрятавшись за широкими плечами Прасада, Видья ловко отстегнула разрядник и спрятала его у себя под рубашкой.

— Кто вы такие? — спросил Прасад, хотя черно-красная форма говорила сама за себя. Тревога, поднятая доктором Сей, сделала свое дело. — Что вам нужно?

— Вы арестованы, — рявкнул старший охранник.

— За что? — не менее резко спросил Прасад. Вместо ответа охранник выстрелил, Прасад упал на пол.

Седжал закрыл глаза. Он держал в руке холодную руку Катсу. Вокруг них в лавине боли и страданий обрушивались с неба столбы тьмы. Погибла уже добрая треть Мечты. Время от времени кусочек темноты исчезал, это старались Прасад и Видья, но сила нападавших от этого не уменьшалась. В Мечте Немых могла сдержать лишь их собственная воля и своя концепция окружающего пространства. Бьющиеся в конвульсиях дети, выросшие вне человеческого общества, не знали о том, что все должно иметь разумные пределы. Седжала охватило гнетущее чувство, что он сражается против бесконечного множества противников и что один ребенок наделен такой же силой, что и целая сотня.

— Иди, Седжал, — сказала Катсу.

Седжал расширил границы сознания. Вокруг него простиралась ткань Мечты. Там, где на землю обрушились черные столбы, зияли страшные дыры. Тонкими ниточками ощущались обычные люди, яркими вспышками горели тут и там сознания Немых. В Мечте их было сейчас совсем немного.

Обрушилась еще одна колонна.

Не теряя времени, Седжал принялся просеивать поле Мечты. Это давалось ему легко, и он ощущал, что это правильно. Обнаружив Немого, Седжал касался его и притягивал к себе. Вскоре вокруг Седжала собрались Немые десятков разных рас, сотен видов; их связывала с Седжалом мерцающая ткань Мечты. Их тела теснились, натыкались, накладывались друг на друга, как призраки, их беспорядочные мысли спутывались, роились у него в голове, кипели вопросами, страхом, ужасом.

— Кто ты такой?

— Что ты со мной делаешь?

— Да как ты смеешь?

— Помогите!

— Оставь меня в покое!

— Что со мной происходит?

Эти голоса вздымались над Седжалом волной, угрожая затопить его. Но Катсу сжимала его руку, и Седжал впитывал ее спокойствие.

«Ты должен сохранять ясное сознание», — думал он.

Он нашел еще нескольких Немых, потом еще и еще. Внезапно к другим присоединилось сознание Падрика Суфура, потом — Чина Фена и доктора Сей. И вдруг Седжал ощутил еще одно сознание, более молодое, — Седжал не знал его, но в то же время оно казалось смутно знакомым, хотя и непонятно почему. Это было сознание с планеты Климкиннар. Потом еще два таких же, оба — с планеты под названием Дрим. Все трое были рабами. Их голоса вплелись в общий хор, срываясь на высокий судорожный крик.

— Нет!

— Отпусти меня!

— Какого черта?

— Седжал, я же тебя нанял!

— Я тебе приказываю…

На землю обрушился следующий столб. Резким движением Седжал встряхнул окружающее пространство Мечты. Голоса замолчали, и он продолжил поиски. Он почувствовал присутствие Кенди и Бена и, не задумываясь, добавил и их к общей куче.

— Седжал, что… — закричал было Кенди, но Седжал не обратил на него внимания.

Немые один за другим падали в море сознаний вокруг него. Он просто распух от них. Вокруг него сверкали вспышки света. Ему казалось, что он пьет наэлектризованную воду и скоро просто лопнет от нее. На свободе осталось всего лишь несколько сознаний, небольшая пригоршня. Седжал потянулся к ним.

— Седжал, осторожно! — воскликнула Катсу.

Его глаза широко раскрылись. Прямо на него летел столб темноты. Не задумываясь о том, что делает, Седжал мысленно привлек к себе всех тех, кто его окружал, стремительно втянул их в себя. Слившись воедино, они вскинули вверх руки, внезапно ставшие как бы руками бога. Столб опустился им на плечи. Он был холоден, как зима, и тяжел, как лед. Но Седжал теперь был наделен силой почти что всех Немых, оставшихся во вселенной, и он удержал эту тяжесть. На своих мощных, как у атланта, плечах он удержал черный столб и не дал ему упасть на землю. Дети злобно вопили и бушевали, но Седжал не обращал на них внимания. Потом, протянув вперед свою исполинскую руку, он подхватил с земли уже упавший столб. Почти без напряжения он поднял столб и добавил его к своей ноше. Миллиарды сознаний прояснились, и тысячи Немых стряхнули с себя апатию и оцепенение. Седжал привлек их к себе на службу и потянулся к следующему упавшему столбу.

Его сестры и братья сопротивлялись, давя на него сверху огромной массой. Но Седжал одолевал их силу. Какой-то долей разума он не мог не изумляться тому, что делает, наслаждаясь собственной мощью. Он поднял еще один упавший столб, освободив часть Мечты, потом еще и еще. К нему присоединялись все новые спасенные Немые. Каждое очередное сознание помогало Седжалу, его груз становился все легче и легче. Дети дико завывали вокруг, вцеплялись ему в спину, царапали лицо и рвали волосы. Но они уже не могли причинить ему вреда. Подняв последний столб, Седжал стоял, держа на плечах весь груз черного неба. Катсу казалась маленькой фигуркой далеко внизу.

И вдруг Седжал заметил, что дети перестали пропадать из Мечты. Сейчас их оставалось пятнадцать, но столько же их было и некоторое время назад. С Прасадом и его матерью что-то случилось? Легкое чувство неуверенности проскользнуло в его уме, и колени на долю секунду ослабели, но Седжал тут же снова крепко уперся ногами в землю.

— Катсу, — прогремел он.

Катсу далеко внизу упала на землю, зажав руками уши. Поморщившись, Седжал перешел на шепот.

— Катсу, — пробормотал он. — Возвращайся, надо узнать, что там происходит…

Внезапный удар сотряс все его тело, и он выпустил из рук мир Мечты. Острая боль пронзила его с головы до ног. Его глаза широко раскрылись, и Седжал обнаружил, что над ним стоит охранник из Единства.

Бен резко проснулся. Он лежал на кровати в каюте Кенди, на борту «Пост-Скрипта». На самом деле он лежал на Кенди. Наверное, упал, когда Седжал так резко выдернул его в Мечту. Кенди вздрогнул, и Бен сел на кровати. Раздался резкий стук. Что происходит? Только что они вместе с Кенди были в Мечте, а теперь он очутился… где? Похоже на какую-то наркотическую галлюцинацию.

Резкий стук повторился. Это стучали в дверь.

— Войдите, — крикнул Бен, и дверь открылась.

— Что случилось? — В комнату шагнула Харен. — Вы не отвечаете на звонок.

— Точно не знаю, — ответил Бен, взглянув на Кенди, который все еще был без сознания. Бен приложил руку к его шее. Пульс нитевидный, кожа влажная и холодная. Харен бросила на него быстрый взгляд. Ее глаза над чадрой сверкнули.

— Он в шоке, — она бросилась к двери. — Подними ему ноги повыше, на подушку, и накрой его одеялом. Я принесу аптечку.

Ничего не понимая, Бен сделал, что было сказано. Это все из-за того сражения? Тогда почему все так подействовало на Кенди, а на него самого — нет? Бен уже готов был впасть в панику, но тут как раз вернулась Харен. Она приложила ко лбу Кенди датчик и всмотрелась в дисплей аптечки. Видя ее уверенные, решительные движения, Бен немного успокоился.

— Что с ним? — спросил он.

— Он все еще в шоке. — Харен вставила ампулу в шприц и прижала иглу к руке Кенди. — Это ему поможет.

Прошло еще несколько тревожных минут, прежде чем глаза у Кенди открылись.

— Что здесь происходит? — спросил он заплетающимся языком.

— А что ты помнишь? — ответил вопросом Бен.

Кенди помотал головой.

— Все как в тумане. Не могу сосредоточиться.

— А сражение ты помнишь?

— Какое сражение? — спросила Харен.

— Помню, немного, — неразборчиво пробормотал Кенди. — Я… как будто… не совсем в своем теле. Помоги мне сесть.

Они его поддержали, и Кенди сел, опираясь всей тяжестью о Бена.

— Так что за сражение? — спросила Харен. — Что с вами произошло?

Бен все ей рассказал. Кенди молчал, стараясь дышать глубже. В голове у него значительно прояснилось, он выпрямился, сидя на кровати, хотя все еще не убирал руку с плеча Бена. Не осознавая, что делает, Бен притянул Кенди ближе к себе, будто опасаясь, что тот может снова исчезнуть. Было так приятно чувствовать его близость…

— Так почему вы покинули Мечту? — спросила Харен, когда Бен закончил свой рассказ. — Закончилось действие наркотика?

Бен покачал головой.

— Мне и не нужен был наркотик. Пока там был Седжал, никому из нас он был не нужен.

Харен отложила шприц и сняла датчик со лба Кенди.

— А что это за дети, о которых ты говорил?

— Не знаю, — признался Бен. — Седжал исчез. Думаю, именно поэтому мы все и рассыпались.

— Ужасно больно было, — вставил свое слово Кенди. — Мне, по крайней мере.

— Теперь ты чувствуешь Мечту? — спросила Харен.

Кенди закрыл глаза.

— Вроде чувствую. То ли да, то ли нет… Хотя мне сейчас трудно сосредоточиться.

— Главный вопрос в другом, — сказал Бен. — Что случилось с Седжалом?

Видья судорожно прокручивала в уме разные варианты, отбрасывая их один за другим. Она стояла в детской со связанным над головой руками. Внизу, у ее ног, лежал Прасад. До Видьи доносилось его дыхание, значит, он был жив, просто потерял сознание. В комнате находились четыре охранника. Пистолеты были направлены прямо на нее. Охранники не стали обыскивать Видью. Ей казалось, что они чего-то ждут. Под рубашкой в ее тело впивался энергетический кнут. Возможно, ей и удалось бы резко выхватить свое орудие и сбить с ног одного охранника, но оставшиеся трое тоже медлить не будут.

Слышалось мерное гудение приборов жизнеобеспечения, а поверх этого гула до Видьи из лаборатории доносились резкие окрики, грубые приказы и какой-то шум и треск. Она прекрасно осознавала, что, если ей не удастся найти правильный выход, во всем мире прервется разумное существование. Объяснять это охранникам не имело смысла. Они просто решат, что она свихнулась.

В дверях появился еще один охранник.

— Мы нашли еще двоих, — объявил он. — Мальчишку и девчонку. Они были в Мечте, но мы им двинули пару раз, и оба очнулись.

У Видьи подкосились ноги. Охранник втолкнул Седжала и Катсу в огороженную стеклом детскую. Катсу, кажется, еще не до конца пришла в себя, Седжал же вообще был почти без сознания. Оба они, не удержавшись, упали на колени. Видья рванулась к ним, но двое направили на нее свое оружие, и она остановилась.

— Вы в порядке? — спросила она детей.

Катсу подняла голову.

— Мы — да, но дети скоро опять начнут пожирать…

— Никаких разговоров, — приказал один из охранников и выстрелил в потолок.

Катсу зажала рот рукой. Седжал неподвижно лежал на полу рядом с Прасадом. В это время в комнату вошел еще один охранник, тощий и жилистый, с острым лицом и жидкими светлыми волосами. Планки на рукаве обозначали его ранг.

— Я — лейтенант Арсула, — сказал он. — Сколько человек на станции?

Сначала Видья решила хранить молчание. Но, заметив краешком глаза, что Седжал пошевелился, передумала. Лучше отвлечь лейтенанта Арсулу разговорами, чтобы дать Седжалу время прийти в себя.

— Девятнадцать, — ответила она. Какая-то смутная мысль не давала ей покоя. Что-то шло не так, что-то было неправильно, но что именно — она не могла определить. — Из них двенадцать рабов.

Арсула бросил что-то вполголоса тому, кто стоял в холле. Ощущение странности происходящего не покидало Видью. В чем же дело? Что не так, помимо самого очевидного? У нее начали стучать зубы, и она приложила огромное усилие, стараясь покрепче сжать челюсти, чтобы остановить дрожь. В ее мозгу пронеслись картины тюремного заключения, и она чуть не фыркнула в полный голос. Если не предпринять необходимых мер в самое ближайшее время, тюрьма станет наименьшим из всех возможных…

И тут ее осенило. Дети. Вот в чем странность. Дети, лежавшие в кроватях, перестали дергаться и извиваться. В комнате больше не слышалось шороха простыней, шороха человеческих тел, трущихся о постели. Видья с опаской бросила взгляд на пятнадцать все еще занятых кроватей, и по ее спине пробежал холодок ужаса. На каждом сморщенном личике блуждала счастливая улыбка.

Кенди крутил в пальцах шприц.

— Я должен вернуться туда.

— Об этом не может быть и речи, — сказала Харен тоном, который сильно напоминал Ару. — Сейчас там, наверное, еще более опасно, чем раньше. И ты все еще очень слаб.

— Я чувствую себя превосходно, — протестовал Кенди. — И надо выяснить, что там происходит.

Бен крепко сжал Кенди, так что тот охнул. Он и позабыл, каким сильным может быть Бен, хотя и прекрасно было вновь это вспомнить. Бен так давно его не обнимал…

— Без меня ты никуда не пойдешь, — заявил Бен твердо.

— Мы ведь даже не знаем твоей дозы наркотика, — возразил Кенди. — И у тебя совсем нет подготовки.

— Но в тот раз у меня все получилось, — настаивал Бен.

— Ты работал со мной, — не отступал Кенди. — И потом, сейчас в Мечте опасно, а опыта у тебя нет.

Они продолжали препираться, но в конце концов Бен уступил. Кенди, правда, пообещал, что при первых же признаках опасности покинет Мечту. Он согласился также, что лучше будет ему лечь на кровать, а не стоять, как обычно, в углу, зажав копье под коленом.

— Да и копье-то ты не захватил, — проворчал он, взъерошив Бену волосы, чтобы показать, что шутит. Бен слабо улыбнулся, и сердце Кенди запело. Они снова вместе. Он откинулся на кровати, Харен тем временем отмеряла ему положенную дозу. Будет не так-то легко войти в Мечту, не принимая привычной позы, ритуальной позы реальных людей, но он справится. Кенди глубоко дышал. Прошла минута, и он увидел привычную разноцветную круговерть. Кенди потянулся к Мечте и открыл глаза.

Все было не так. Вместо того чтобы оказаться в своей пещере, он обнаружил, что парит высоко над землей. Мир бессмысленно вертелся перед глазами, пока наконец Кенди не понял, что он — сокол, парящий высоко в небе. Хотя в эту минуту он неудержимо падал, летел навстречу собственной смерти. Судорожно замахав крыльями, Кенди сумел удержаться в воздухе. Его пустыня, расстилавшаяся внизу, казалась нечеткой, размытой, будто в тумане. Не земля, а только ее призрак. Над головой поднималось грозное черное небо, откуда доносился дикий хохот.

Почему он стал соколом? Такого раньше не бывало. Хотя Кенди знавал Немых, которые принимали в Мечте самые разные обличья, самому ему это никогда не удавалось. Сокол — лишь одна из его ипостасей, но вовсе не главная. В чем же дело?

Из черноты неба вырвалось длинное щупальце и устремилось к земле. Потом еще и еще. Одно пролетело, едва не задев правое крыло Кенди, и он в панике отпрянул. Там, где щупальца касались земли, оставались расползающиеся островки тьмы. Оттуда вырывались стоны боли. Внезапно Кенди ощутил огромную усталость. Он не мог больше выносить этого, не мог слышать бесконечных криков и стонов боли, наполнивших Мечту. Он хотел очутиться в прошлом, когда путешествия в Мечту приносили ему лишь покой и ясность мысли.

Раздосадованный на самого себя, Кенди громко защелкал клювом. Сейчас следует подумать о том, как найти выход из сложившейся ситуации. Тьма, захватившая Мечту, опять принялась пожирать сознания. Седжал, наверное, оказал ей хороший отпор, но теперь-то ему пришлось покинуть Мечту. Кенди сосредоточился и сумел нащупать поблизости нескольких Немых, хотя они тоже были похожи на призраки, как и его пустыня.

Кенди все летел, мучимый страхом и одиночеством, когда из темного неба вырвалось очередное щупальце и пригвоздило его к земле.

— Мы обнаружили девятнадцать человек, — сказал Видье Арсула, стоя в дверях. — Среди них женщина с темными волосами, она без сознания. Ты знаешь почему?

Видья покачала головой.

— Это доктор Сей, я не знаю, что с ней произошло.

— Это вы объявили тревогу? — опять спросил Арсула.

— Какую тревогу? — переспросила Видья, прикинувшись дурочкой.

Облаченный в тесный мундир, Арсула, тем не менее, стоял, небрежно откинувшись назад. Его лицо сохраняло спокойное, почти расслабленное выражение. Видья не могла не восхититься его самообладанием.

— К нам поступило записанное на пленку сообщение о чрезвычайной ситуации, в котором указывались ваши координаты, — пояснил он. — Нам пришлось направить сюда линкор, чтобы провести расследование. Даже в правительстве, даже на самом верху никто и слыхом не слыхивал про эту базу, и мы еще провозились порядочно, пока нашли замаскированный шлюз. Кто здесь главный?

Седжал уже открыл глаза. У него был такой вид, будто он пытается заговорить. Видья мысленно стала его умолять не делать этого.

— Главный здесь — доктор Сей, — ответила она. — Та женщина, что лежит без сознания.

— Для чего это устройство? — продолжал расспрашивать Арсула. — Что это за… дети? Почему там связанные? Отвечай же, черт побери!

Седжал едва заметно повернул голову, чтобы охранники, а также их пистолеты оказались в его поле зрения. Видья, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание, высоко вскинула руки.

— Я почти ничего не знаю. Я — простая рабыня, я делаю, что прикажут.

— Чушь, — взревел Арсула. — Кто-то же должен был их всех связать, кто-то должен был поднять тревогу. И этот кто-то — очевидно, ты. Можешь сколько угодно рассказывать мне свои небылицы…

Лейтенант осекся на середине слова. Он замер на месте, как стоял. Замерли и остальные пятеро охранников. Седжал смотрел на них остекленевшим взглядом. Видья бросилась к ним и быстро выхватила пистолеты из ослабевших рук. Она с треском захлопнула дверь в детскую и повернула ключ в замке. Катсу, пошатываясь, поднялась на ноги. Заставив себя забыть о материнских тревогах, Видья повернулась к Седжалу.

— Седжал, — сказала она, — ты можешь сделать так, чтобы они помогли нам поместить оставшихся детей в модули?

Из лаборатории доносились крики, в дверь ударили чем-то тяжелым. Седжал лишь молча кивнул. Вдруг все пятеро охранников и лейтенант Арсула замерли, напряглись и быстро пошли туда, где в кроватях лежали дети. Видья повернулась к Прасаду. Его дыхание и пульс были ровными.

— Седжал, надо торопиться, — сказала Катсу. — Они вновь захватили несколько планет, вскоре они доберутся и до Ржи.

— Постараюсь, — ответил Седжал.

— Постараюсь, — в один голос отозвались все охранники, и от этого у Видьи по спине пошли мурашки.

Снова раздался сильный стук в дверь.

— Не представляю, как с этим справиться, — произнес Седжал.

— …с этим справиться, — повторили охранники.

И они, и Седжал не отрываясь смотрели на нее. Видья думала, что у охранников тоже должен быть пустой взгляд… Но — нет, хотя они все равно выглядели как-то странно. У всех было одно и то же выражение лица, слегка напоминавшее выражение лица Седжала.

— Мама, поспеши, — сказал Седжал. — Давай.

— …давай.

Видья подошла к первой кровати. Ребенок лежал без движения. Только по дыханию да по омерзительно счастливой улыбке можно было понять, что он жив. Она отключила первый провод.

Тяжелые, ритмичные удары в дверь продолжались. Закончив со всеми проводками, Видья выкатила из-под кровати криомодуль. Двое охранников уложили ребенка внутрь. Крышка захлопнулась, раздался свистящий звук — модуль заработал. Дверь местами уже начала поддаваться под мощными ударами.

Осталось четырнадцать. Охранники работали парами, переходя от одной кровати к другой. Седжал стоял поодаль, не спуская с них глаз. Дверь содрогнулась под очередным ударом, и Видья заметила полосу света, пробившуюся снаружи. Катсу, все еще чуть оглушенная, потянулась за одним из пистолетов, которые Видья, отобрав у охранников, положила на стол. Видья рванулась к двери, на ходу вытаскивая разрядник. Осталось восемь детей.

Задав кнуту максимальную мощность, Видья поднесла его к двери. Когда последовал очередной удар, она нажала на спусковой крючок. Сверкнула электрическая вспышка, и с другой стороны двери послышались стоны боли. Видья удовлетворенно кивнула. Дверь — не самый лучший проводник, но мощности кнута оказалось достаточно, чтобы сработать и через такое препятствие.

Загипнотизированные охранники продолжали свою работу. Осталось пятеро детей. Стук в дверь раздался с новой силой, и Видья решила, что они, наверное, нашли какой-нибудь таран, не проводящий электричество. Разрядник, во всяком случае, пока не пригодится. Она повесила его на пояс и, следуя примеру Катсу, взяла пистолет. Зашевелился Прасад. Он сел. Остались два ребенка. Дверь с треском распахнулась. В проеме застрял стол с каменной столешницей — таран. Видья, скорчившись под прикрытием кровати, выстрелила в дверь. Катсу сделала то же самое, и охранники, колотившие в дверь, открыли ответный огонь.

— Седжал! — заорала Видья. — На помощь!

Но Седжалу попал в плечо яркий луч огня. Он вскрикнул и рухнул на пол. Раздался дружный вскрик всех загипнотизированных охранников, и все они, копируя Седжала, тоже попадали на пол. Двое детей все еще улыбались, лежа в кроватях.

Кенди барахтался и извивался, не в силах подняться с земли. Его окружала мутная мгла, густая и непроглядная. Его лапы сводило от холода. Он чувствовал, как тепло вытекает из тела, как вода из треснувшего стакана. Сколько голосов прорезают тьму? Он не знал. Он дважды делал попытки выбраться из Мечты, но боль не давала как следует сосредоточиться.

— Зачем вы это делаете? — спросил он, задыхаясь. Обрывки мыслей волной хлынули в его сознание… злоба, голод, хотим достать, захватить, гнев, злоба, одинокий…

Кенди попытался подняться, но силы, казалось, совсем покинули его.

— Вы страдаете от одиночества?

…Одиночество, голод, злоба, одиночество…

— Идите к нам, идите к остальным, — позвал Кенди. Такое предложение, казалось, вызвало во тьме замешательство. Кенди воспрянул духом. — Мы ведь все одиноки.

— МАМА.

И это слово внезапно повергло Кенди в пучину безнадежного отчаяния. При этом какая-то часть его сознания была занята размышлениями о том, что сказал бы в этом случае психолог. Кенди дрожал от бешеного, невыносимого холода.

— Я тоже скучаю по своей матери, — опять начал Кенди. Его голос звучал слабо и неуверенно. — И по Аре. И Бен тоже скучает. Я… мы… знаем, что это такое.

Тьма парила над ним, как будто размышляя об услышанном. Ледяная тяжесть, кажется, слегка отступила, отчасти освобождая Мечту. Блеснул луч надежды. Может быть…

— МЫ ГОЛОДНЫ.

Ни сочувствия, ни сострадания не было в этом голосе. Кенди, придавленный к земле ледяной тяжестью, обратил свои мысли к предкам и вздохнул в последний раз.

— Мы сдаемся! — закричала Видья, отшвырнув от себя пистолет. Он со звоном покатился по каменной плитке. Катсу последовала ее примеру. Украдкой бросив взгляд на Седжала, Видья заметила, что он лишь слегка оглушен и уже приходит в себя.

Ожидаемый эффект не заставил себя долго ждать. Стол вытащили из дверного проема, и в комнату ввалилась добрая дюжина охранников. Лаборатория заполнилась разгоряченными телами; охранники потели, от них пахло страхом и напряжением. На Видью и Катсу сразу же надели наручники, с пояса Видьи сорвали разрядник. Полимерные кандалы больно вдавились Видье в запястья, но она не издала ни звука. Прасада, который едва пришел в себя, оттолкнули в угол. На него тоже надели наручники. Видья бесстрастно наблюдала за тем, как трое охранников приближаются к Седжалу. У него на плече виднелся небольшой ожог. Седжал пристально всмотрелся в охранников удивительными синими глазами… и все в комнате замерли на местах.

— Быстрее! — вскрикнула Видья. — Последние двое!

Четверо охранников последовали к кроватям. Остальные освободили Катсу, Видью и Прасада от наручников. Видья с облегчением потерла запястья. Еще один уложен в модуль. Охранники уже сняли с последнего ребенка все провода и стали укладывать его в модуль, когда Видью внезапно захлестнула волна всепоглощающего отчаяния и черного безразличия ко всему на свете. Ноги сделались ватными, и она сползла на пол. И то же самое случилось со всеми — с Седжалом, Прасадом и Катсу. Но Видья едва замечала, что происходит с окружающими. Что бы она ни делала, все это не имело значения. Она — одна-одинешенька во всей вселенной. Прасад ее покинул, он украл ее дочь и оставил ее одну воспитывать сына, а сын вырос и стал проституткой… Работа ради своего квартала, в которую она вкладывала всю душу, не принесла никаких результатов, а ее соседи наверняка посмеивались над ней и издевались за спиной.