ГЛАВА 25

ПЛАНЕТА БЕЛЛЕРОФОН

Благословенный и наипрекраснейший монастырь ордена Детей Ирфан

Бен и Харен медленно шли по шатким подвесным переходам, с обеих сторон поддерживая Кенди. Ара не брала трубку. Бен отметил про себя, что ему бы следовало сильнее волноваться по этому поводу. Пока они шли, Харен постоянно говорила, что было совсем на нее не похоже.

— Принято считать, что Мечта — это образ всех сознаний, существующих во вселенной, — говорила она. — Что благодаря ей, мы чувствуем свою взаимосвязь с остальными. Но теперь мы перестали быть частью Мечты. Нас охватило чувство одиночества, страха и безразличия ко всем и всему вокруг. Нас поддерживают только сила привычки или чрезвычайно мощные эмоции.

— Это не про меня, — резко сказал Бен.

Харен замолчала.

Бен тащил Кенди по переходам. Проще было бы оставить его дома, но Бен чувствовал, что этого делать было нельзя. Кенди, как в полусне, едва передвигал ноги, и Бена пугало то, какие у него были холодные руки. Монастырь переменился до неузнаваемости. В нем теперь не бурлили жизнь и привычная активная деятельность. Люди сидели на балконах и тупо смотрели перед собой. Несколько раз им по пути попадались мертвые тела, висевшие на ветвях деревьях или на ограде, раскачиваясь, как привидения в тумане. Где-то далеко прошипели четыре выстрела, долгую минуту выла сирена. Потом все стихло. Поперек одного из переходов лежал мертвый чед-балаарец. Бену пришлось помочь Кенди преодолеть эту преграду. Бен заметил, что голова у чед-балаарца разбита.

Остальная часть пути была не менее ужасной. Бен не решился воспользоваться гондолой или монорельсовым поездом и по возможности старался избегать контакта и с людьми, и с чед-балаарцами. Если Харен была права, если теперь никому не стало дела до других, то все это может привести к тому, что в людях проснется — или уже проснулась — способность совершать неслыханные преступления…

Харен молча шла рядом, поддерживая Кенди с другой стороны.

Наконец они добрались до дома Ары. Бен помог Кенди спуститься с основной трассы к небольшому переходу, ведущему к дому Ары. Странно. Его сердце билось сильно, но только от физического напряжения. Ему было интересно узнать, как обстоят дела у Ары, но… это был какой-то отстраненный интерес, как будто речь шла не о его собственной матери, а, например, о матери Кенди или Харен. Парадная дверь открылась на голос Бена.

— Подождите здесь, — сказал он, когда они вошли внутрь. Бен прошел дальше в дом, окликая Ару. Ее нигде не было видно. Бен спросил компьютер, знает ли он, где находится Ара.

— Матушка-наставница Арасейль находится в задней части балкона, — ответил компьютер.

Испытывая некоторое облегчение, Бен вышел через заднюю дверь. Но Ары не было и там. В недоумении он попросил компьютер еще раз уточнить ее координаты.

— Матушка-наставница Арасейль находится в задней части балкона, — повторил компьютер.

И тут Бен заметил, как что-то сверкнуло. На полу балкона он увидел золотой медальон и золотой перстень с синим камнем. Они принадлежали Аре.

Внутри у него что-то сдвинулось, что-то пробилось сквозь стену апатии. Сердце глухо стучало, тяжело отдаваясь в ушах, кровь бурлила в голове. Того, о чем он подумал, не могло произойти. Не могло. Не могло.

Не тратя времени на объяснения, он пробежал мимо Харен и Кенди и бросился вниз по лестнице, извивавшейся вокруг ствола дерева и спускавшейся к земле. Лестница глухо стучала и вздрагивала у него под ногами. Доски были скользкими от влаги, но Бен, благодаря частым тренировкам, без труда одолевал ступени. Он промчался мимо соседних домов, расположенных ниже на том же дереве. Он не замечал, что там происходит, а просто со всех ног бежал вниз. Под деревом не было ни тротуара, ни дорожки, потому что лестница предназначалась в основном на случай пожара или другой чрезвычайной ситуации. Внизу, среди подушек зеленого мха, поднимались листья папоротника почти по колено высотой. Ствол огромного дерева вздымался высоко вверх. Отбежав от него на несколько метров, Бен пошел по кругу, стараясь определить место, куда выходил балкон Ары. Его брюки и туфли быстро намокли. Прошло несколько минут, но он ничего не нашел. Может быть, он ошибся. Может быть, он…

Вдруг его нога наткнулась на что-то. Бен вздрогнул. И увидел сломанные листья папоротника, темные, начавшие увядать… Ара ничком лежала на этих листьях. Со сдавленным криком Бен бросился на колени рядом с телом матери, пытаясь нащупать биение сердца, хотя бы слабый пульс. Дряблая кожа Ары уже начала холодеть и приобрела мертвенно-бледный оттенок. Пульса не было. Судорожными движениями Бен перевернул мать на спину.

Вместо лица у нее было кровавое месиво, в котором застряли комочки земли и обрывки листьев папоротника. Он коснулся груди и почувствовал, как под его рукой неестественно сдвинулись сломанные ребра.

— Нет, — прошептал он, — мама, прошу тебя, не надо.

Ответа не было. Бенджамин Раймар обхватил руками мертвое тело своей матери и безутешно зарыдал, сидя в сырых зарослях папоротника.

Он не мог сказать, сколько времени провел там. Вдруг кто-то коснулся его плеча. Бен поднял глаза. Над ним стояла Харен.

— Мне очень жаль, — сказала она.

— Если бы я пришел чуть пораньше, — заговорил Бен, и горячие слезы катились у него по щекам. — Я мог бы ее остановить. Я мог бы…

— Пока не произошла катастрофа, у тебя не было никакой причины торопиться сюда, — перебила его Харен. — Никто не мог ничего ни предвидеть, ни предотвратить.

От ее слов Бену не стало легче.

— Нельзя оставлять ее здесь, — сказал он. — Кто-нибудь… Динозавры…

— В одном из домов на этом дереве я заметила гравитационные сани, — сказала Харен. — Подожди меня, я сейчас.

Бен вновь уставился на тело Ары. Капли воды стекали с листьев папоротника и с тихим звуком шлепались вниз. Бен убрал с ее разбитого лица черные волосы, отер кровь рукавом. Сколько раз он слышал, что люди не могли поверить в реальность смерти кого-то близкого и любимого, а вот он сейчас чувствует боль этой невыносимой, безобразной реальности.

Харен принесла сани, совсем небольшие, размером с обычные носилки. Они положили на сани маленькое тело, и Бен повел сани вверх. Сани держались параллельно поверхности земли, как-то странно приподнявшись над лестницей. Бен проверял, чтобы Ара не соскользнула вниз. Они поднялись к дому Ары и задвинули сани на балкон. Бен их закрепил, а Харен тем временем пошла в дом за какой-нибудь простыней, чтобы закрыть лицо Ары. И тут же отчаянно закричала. Бен стремглав бросился на крик.

Харен была в гостиной. Войдя в комнату, Бен замер в безумном оцепенении. В середине комнаты стояла Харен, обхватив руками Кенди, вцепившись в его пояс. Бездвижные ноги Кенди висели в полуметре от пола. На его шею была накинута веревка, второй конец которой был закреплен на высокой потолочной балке. Рядом валялся перевернутый столик.

— Помоги же мне! — воскликнула Харен. — Быстрее, я не могу его удержать!

Бен все еще пребывал в оцепенении. Но через секунду его ступор рассеялся, сменившись не менее разрушительным отчаянием. Все бессмысленно. Бен бесконечно одинок, и неважно, жив Кенди или умер. Если Кенди решил умереть, не надо ему мешать.

— Бен! — произнесла Харен, задыхаясь. Кенди уже выскальзывал у нее из рук.

На Бена опять нахлынули воспоминания о матери. О том, какие мягкие были у нее руки. Об ее изуродованном теле. О ее смехе. И о его собственной боли. Сердце у него сжалось от горя, от тех слез, которые ему еще предстояло пролить. Он потерял мать. Он не может потерять еще и Кенди.

— Бен!

Бен сдвинулся с места. Он бросился к Кенди и обхватил его руками, не давая петле затянуться на шее. Поставив столик на место, Харен взобралась на него. Она достала нож и быстрым движением перерезала веревку. Бен аккуратно опустил Кенди и уже второй раз за сегодняшний день стал щупать пульс. Сердце билось, хотя Кенди не дышал. Тренировки сделали свое дело. Откинув голову Кенди назад, Бен ущипнул его за ноздри и принялся дышать ему в рот. Харен тем временем звонила по телефону. Ее голос доносился до Бена как будто издалека. Весь его мир сузился до дыхания Кенди.

«Давай же, давай, — думал он. — Кенди, не делай этого, не надо, Кенди. Давай!»

— Медицинский центр не отвечает, — раздался за его спиной голос Харен, но Бен едва услышал ее. Двенадцать вдохов, опять проверить пульс. Сильный. Еще один вдох, еще и еще.

«Давай, Кенди. Дыши же, дыши! Я потерял маму, я не могу потерять и тебя тоже!»

Кенди резко закашлялся. Он неуверенно втянул в себя воздух, потом открыл глаза.

— Бен, это ты? — произнес он хрипло.

И только теперь Бен заметил, что снова плачет.

— Кенди, боже мой, что ты делаешь?

— Как больно, — пробормотал Кенди. — Жить больно, Бен. Почему ты не дал мне умереть?

«Потому что я люблю тебя, идиот», — подумал Бен, не в состоянии, однако, произнести это вслух. Вместо этого он сказал:

— Тебя надо отвезти в больницу.

— Говорю же тебе, — от голоса Харен Бен чуть не подпрыгнул, он совсем забыл, что она рядом, — говорю же, медицинский центр не отвечает. Они, наверное, перегружены работой, или у них мало персонала. А может, то и другое вместе.

— Его нельзя оставлять одного. — Бен сел на корточки. — Что, если он опять попытается?

— Его надо отсюда увезти, — сказала Харен. — Его надо доставить в такое место, где он мог бы снова общаться с Мечтой.

— «Пост-Скрипт» все еще в порту, так ведь? — уточнил Бен. — Если мы удалимся от Беллерофона на достаточное расстояние, может быть, он придет в себя?

— Тогда незачем терять время. — Харен помогла Бену поставить Кенди на ноги.

— Маму нельзя просто так здесь оставлять, — сказал Бен.

Харен хотела было возразить, но увидела выражение лица Бена.

— Мы возьмем ее с собой, а на корабле поместим в криокамеру, — предложила она.

До космического порта пешком было не дойти. Вместе с Кенди и с гравитационными санями им удалось добраться до станции монорельса, где, как по заказу, на путях стоял длинный поезд, похожий на мертвую змею. Бен с опаской заглянул в вагон. Там было около полдюжины людей и один чед-балаарец. Все живые, но на появление Бена никто из них не отреагировал.

— Мы поведем этот поезд в космический порт, — объявил Бен. — Если не хотите ехать с нами, выходите.

Никто не пошевелился. Бен втащил Кенди в отсек управления, стараясь не смотреть, как Харен вкатывает в вагон гравитационные сани с их грузом, накрытым белой тканью. Интересно, куда же подевался машинист…

Управлять поездом оказалось совсем несложно, но поездка все равно была сплошным кошмаром. На Бена то и дело накатывали приступы черной тоски, и тогда ему хотелось все бросить и бежать. Однажды где-то неподалеку прозвучали выстрелы, треснуло окно в вагоне. Это происшествие, однако, добавило Бену адреналина, хотя вспышка длилась недолго.

Кое-как они все же добрались до космического порта. Бен тащил Кенди, а Харен направляла движение саней. Они со всей возможной скоростью пробирались через порт, не обращая внимания на попадавшихся тут и там апатичных чед-балаарцев и людей.

Бен должен обеспечить безопасность Кенди. Он не может позволить ему умереть, как дал умереть своей матери. Эта мысль билась у него в мозгу, звучала, как заклинание, пока Бен тащился к кораблю. За ним следовала Харен, ведущая сани. Он не должен дать Кенди умереть. Он не даст ему умереть.

Наконец они добрались до взлетного поля. Бен подпрыгивал при каждом звуке, опасаясь, что кто-нибудь, у кого не осталось никаких чувств, мог раздобыть энергетический пистолет или винтовку. Он чувствовал себя так, будто из-за каждого угла на него были направлены дула орудий. Любая тень могла на поверку оказаться взбесившимся лунатиком. Когда они добрались наконец до «Пост-Скрипта», пот стекал с Бена ручьями.

Под рукой Бена люк послушно распахнулся, и они аккуратно вдвинули сани внутрь. Харен пошла к двигателям, а Бен толкал Кенди к мостику управления. Он припарковал Кенди в капитанском кресле, а сам начал активизировать системы. Его собственные усталость и апатия почти прошли, теперь Бена полностью поглотило желание сделать так, чтобы Кенди очутился в безопасности, чтобы не произошло… чтобы все было хорошо.

— Пегги-Сью, — сказал Бен, — ты в рабочем состоянии?

— В рабочем состоянии, — ответил компьютер.

Он связался с Харен по интеркому, и они вместе провели все предстартовые проверки. Каждая такая проверка — как один маленький шаг, одна промежуточная задача, ведущая к общей цели. Бен сосредоточился на маленьких проблемах, что помогло ему отвлечься от больших.

Через час проверки были окончены, и Бен попытался связаться с управляющей станцией, чтобы получить разрешение на старт. Кенди развалился в капитанском кресле; он молчал, лишь время от времени принимался тихо плакать. Бен старался, по возможности, приглядывать за ним, чтобы Кенди не натворил глупостей.

Несмотря на многочисленные попытки выйти на связь, управляющая станция не отвечала, чему Бен совершенно не удивился. Он опять вызвал Харен по интеркому и велел ей готовиться к взлету.

«Пост-Скрипт» тяжело поднялся в воздух. Бен не стал беспокоиться об отсутствии шума. Хотя Бен и имел все необходимые лицензии, он был не столь опытным пилотом, как Кенди. А при включенной системе звукопоглощения происходил сильный отток энергии, и управлять кораблем становилось намного труднее. Плохо, конечно, если шум напугал парочку динозавров.

Бен все делал точно и правильно, как будто ему каждый день приходилось стоять у пульта корабля, на борту которого находилось мертвое тело его матери. На экранах синее небо сделалось сначала пурпурным, а потом почернело. Вокруг мигали яркие звезды. Бен внимательно следил за датчиками, но никого не заметил поблизости. Несколько кораблей кружили на орбите, и Бен старался держаться от них подальше. Преодолев гравитационное поле Беллерофона, Бен включил режим дрейфа, а сам стал думать, какой же выбрать курс. Ему самому было совершенно все равно, куда отправиться, но он понимал, что Кенди не стоит приближаться к тем планетам, которые уже поглотила тьма, бушующая в Мечте.

Теперь Бену стало совершенно ясно, почему не давали о себе знать Немые с планет, уже поглоченных тьмой, и почему корабли-разведчики так и не вернулись назад. Людей охватила апатия, глубокая тоска, начались приступы социопатического поведения — разве в таких условиях станешь думать о том, что где-то ждут от тебя сообщений? Бен надеялся только, что Кенди почувствует себя лучше, когда им удастся выбраться на еще не затронутую тьмой территорию. А может, и не почувствует. Бен обладал весьма ограниченными знаниями по теории Мечты, но он, однако, понимал, что Немые создают свой образ Мечты, опираясь на окружающие их ближайшие сознания. Если Немой перемещался из одного «места» в Мечте в другое, это означало просто, что он выбирал для себя новые сознания, с помощью которых и создавалось это новое место. Если отвезти Кенди подальше от пораженных сознаний Беллерофона, поближе к здоровым, еще не затронутым катастрофой, ему должно стать легче.