Потом он вспомнил, что пришел сюда не обвинять, а искать прощения. — Прости, это все в прошлом. Я понимаю твои чувства, и мне стыдно за мои действия — особенно за ту битву, где погибла твоя первая жена. Я не узнал ее, поскольку на ней были доспехи… Драммонд, мы причинили друг другу много горестей — вольно и невольно. Ни моя смерть, ни твоя ничего не исправят, а только преумножат зло. Давай оставим вражду в прежнем мире и начнем жить заново, попросив друг у друга прощения за черные дела.

— Рыцарь Валехор — трус, — выплюнул Драммонд. — Он боится умирать.

— Ты знаешь, что это не так, — терпеливо сказал Солдат. — Я сражался во многих битвах, на множестве поединков и сотни раз доказывал свою отвагу.

— Старик страшится больше, чем молодой.

— Возможно. Но это не наш случай. Нет-нет, я просто устал от вражды. Я не хочу обагрять руки твоей кровью, они и так уже достаточно красны. Я не знаю, кто из нас победит. Ты так же хорош в бою, как и я; может случиться по-всякому. Но даже если нам придется драться на разных сторонах, это произойдет не из-за личной вражды. Допустим, мы выбрали разные пути — вот серьезная причина для боя… а не из-за ненависти, которую мы принесли из прошлого.

Драммонд скрестил руки на груди и мрачно улыбнулся.

— Ты хочешь сказать: даже если мы простим друг друга, я все равно смогу тебя убить в грядущей битве?

— Если желаешь. Но здесь… — Солдат протянул раскрытую ладонь. — Скажи, что ты раскаиваешься в совершенных старых злодеяниях. Я раскаиваюсь. И мне стыдно за них.

Драммонд посмотрел на его руку и ухмыльнулся.

— Как же так? Я должен коснуться гнусной руки, которая убила моих родичей? Я теперь король, а мой сын — наследный принц. Мы убили прежних монархов и захватили власть. Мы правим той землей, в которой ты однажды побывал. Помнишь, Валехор, как ты топтал и презирал Драммондов, словно мы были не высокородным кланом, а жалкими лудильщиками?

— Мародерами и разбойниками с большой дороги — вот кем вы были! — вспыхнул Солдат, вновь позволив страсти возобладать над рассудком. Затем он заставил себя успокоиться. — Ты… ты провоцируешь меня на резкости, Драммонд. Из-за тебя с моих губ срываются слова, которые я хотел бы проглотить и никогда не произносить снова. Вот возьми мою руку. Начнем все заново.

После долгого колебания Драммонд протянул руку и сжал пальцы и ладонь своего врага. Он держал их в мощной хватке, глядя в синие глаза Солдата. Затем внезапно взмахнул свободной рукой.

Солдат недоуменно посмотрел на нее и попытался вырваться, но Драммонд держал крепко.

Хотя Солдат оставил Кутраму за спиной, ножны по-прежнему были при нем. Теперь они запели на чистой, высокой ноте, ошеломив обоих мужчин. Солдат инстинктивно обернулся, полагая, что кто-то подходит сзади, дабы ударить его в спину. Но никого не было. Он поглядел на ножны: они не могут лгать. Кто-то намеревался убить его.

Послышался свист, и стрела ударила Солдата в грудь под левой ключицей. Чуть ниже — и она пронзила бы сердце. Сквозь туман боли Солдат увидел лучника, стоявшего в отдалении. До того он прятался за пригорком.

Драммонд ухмыльнулся и вынул спрятанный кинжал, намереваясь закончить дело.

— Я предупреждал, что следует ожидать коварства, — торжествующе воскликнул он. — Тебе конец, Валехор!

Солдат увернулся и ударил противника в пах. В следующий миг он вырвался из хватки Драммонда. Выдернув из плеча стрелу, Солдат использовал ее как кинжал, пытаясь воткнуть наконечник Драммонду в глаз, но тот быстро отдернул голову. Стрела пронзила сустав между плечом и рукой, скользнув по мышце и разорвав сухожилие. Драммонд вскрикнул от боли и взмахнул кинжалом. Вторая стрела пролетела мимо бедра Солдата. Раненый Солдат продолжал сражаться с противником. Несколько секунд силы были равны. Враги боролись, пытаясь поразить друг друга в сердце.

Наконец Драммонд упал на спину, и кинжал вылетел из его пальцев.

Ослабевший от потери крови Солдат споткнулся. Лучник натянул тетиву. Теперь его мишенью была широкая спина Солдата. Однако прежде, чем он успел отпустить стрелу, с неба упал ястреб и вцепился когтями ему в лицо. Лучник закричал, уронил свое оружие и вскинул руки к лицу, защищая глаза. Тщетно. Ястреб ослепил лучника и теперь рвал ему лицо клювом и когтями. Лучник кинулся прочь, оступился, рухнул с обрыва и затих у подножия утеса — раненый или мертвый.

Луз, подумал Солдат. Должно быть, маг опять принял форму птицы. Молодой человек, очевидно, последовал за ним. А всего вернее, Голгат или Лайана велели ему это сделать. И слава богам, иначе Солдат неизбежно встретил бы свою смерть…

Солдат добрел до того места, где ждала его лошадь. Усевшись верхом, он направился в сторону Зэмерканда. Ястреб остался, досаждая Драммонду. Его рана была не так глубока, как у Солдата, кровь не била из нее фонтаном. Ястреб время от времени налетал на синеглазого воина, пока не убедился, что Солдат в безопасности и никто не станет его преследовать. Тогда он оставил Драммонда и улетел восвояси.

Солдат без помех добрался до Зэмерканда. Едва он въехал за городскую стену, как тут же свалился с лошади. Его отнесли к придворным лекарям, которые немедленно остановили кровотечение из разорванной артерии. Следом явились другие доктора и аптекари.

Очнувшись, Солдат обнаружил: он лежит в удобной постели, а любимая жена склонилась над ним. Ее лицо посерело от беспокойства и тревоги. Солдат поднял руку и погладил Лайану по волосам. Она улыбнулась.

— Я поправлюсь, — сказал Солдат. — Я успею поправиться к тому времени, когда придет срок встретиться с Драммондом на поле боя.

— Он не стал слушать?

— Нет. В нем слишком много ненависти. А где Луз?

— Вернулся целый и невредимый. — Лайана улыбнулась. — Он наконец-то выучил заклинание ястреба так же хорошо, как и воробья.

— Вот и славно. Думаю, мне нужно отдохнуть…

Несколько последующих дней Солдат собирался с силами, выполняя все предписания врачей, питаясь так, как они советовали, и исправно принимая лекарства. В другое время он отослал бы их прочь, предпочитая лечиться собственными способами. Но сейчас все было иначе. Оставалось слишком мало времени для приготовлений к битве. Армия не может выступить без него. Красным Шатрам нужен предводитель. Судьба мира зависела от этой победы. Если Гумбольд выиграет битву, у них не будет возможности взять реванш.

Когда Солдат почувствовал себя лучше, он сосредоточился на картах, планах и донесениях от информаторов и шпионов. С помощью Голгата полководец следил за перемещением армии Гумбольда. Казалось, враг направляется на южную оконечность Древнего леса, к окаменелым прудам Яна.

С леденящей кровь уверенностью Солдат понял — битва произойдет на том же самом холме, где он очнулся, оказавшись в этом мире. Он потерял память о прошлом, его доспехи помялись, меч исчез, а килт и сандалии были обагрены кровью. Тогда он понял, что был на какой-то войне. Но встретившись с Лайаной, которая охотилась в тех местах со своим любимым ястребом, узнал: за последние сто лет там не было никакого сражения. То, что грядущая битва должна произойти на том же холме, казалось чем-то большим, нежели простое совпадение.

Голгат усиленно готовил армию гутрумцев к грядущей войне. Втайне от Солдата Лайана записалась в добровольцы. Она сказала Голгату: если союзники проиграют битву, она будет вдовой на руинах своего королевства. Так какой смысл оставаться в живых? Голгату пришлось согласиться. Он принимал всех и каждого, кто мог держать оружие. Последние несколько недель прошли в беспрестанных тренировках. Воинам было еще далеко до готовности, но время стремительно убегало. В любой момент тролли могли передумать и отказаться пропустить союзников через свои туннели. Тогда они потеряют единственное преимущество.

КЗООЗк отвел Солдата к ближайшему от Зэмерканда входу в свое королевство — в том самом лесу, где прятался ИксонноксИ, когда был всего лишь неумелым мальчишкой. КЗООЗк показал Солдату пустой дуб и велел ему лезть внутрь ствола.

— Туда? — сказал Солдат. — Да я ни в жизнь этого не сделаю.

— О, ты попробуй. Просто попробуй.

Солдат попытался, но удалось ему это только потому, что кора подгнила, и оболочка старого дуба раздалась в стороны. Солдат оказался в узком наклонном туннеле, уходящем в глубь земли. Он пошел по проходу, сопровождаемый КЗООЗк, который влез следом за ним. Из потолка торчали волосатые древесные корни, поскольку тролли старались строить свои туннели, не нанося вреда растениям в лесу. Белесые клубни заполонили потолки коридора и всех комнат, которые попадались им на пути. Повсюду мерцала плесень, несомненно, выращенная нарочно из-за полезного свойства светиться в темноте.

Сперва Солдат почуял затхлый запах почвы. За ним последовал еще менее приятный «аромат» пота и грязной одежды. Чем дальше они шли, тем больше троллей встречалось на пути, и большинство этих существ были совсем не рады видеть человека. Некоторые просто смотрели на него с отвращением, но находились и такие, которые ворчали, как звери, или плевали в него. Хотя Солдат спустился в этот мир, сопровождаемый здешним королем, авторитет монархии в подземном лабиринте, похоже, был не слишком-то велик. Казалось, здесь, внизу, король — не более уважаемая фигура, чем какой-нибудь деревенский староста, и далеко не все соглашались с его планами.

— Чего тебе надо? — прорычал один толстый тролль, преграждая Солдату путь. — Давай возвращайся обратно на поверхность, откуда ты пришел.

— Тише-тише, Ф5555ф, — сказал КЗООЗк. — Не надо грубить. Человек пришел по моему приглашению. И скоро их здесь будет гораздо больше. Зато, как ты знаешь, взамен мы получим воздушные шахты.

— Я думаю, у нас достаточно воздушных шахт.

— Какие бы глупости ты там ни думал, Ф5555ф, меня это мало волнует. Просто убери свою жирную задницу с нашего пути.

— Попробуй сам убери!

— Может, кликнуть моих тхугов? — Король повернулся к Солдату. — Не обращай внимания. Чего еще ожидать от тролля, в имени которого нет ни одного нуля?

Ф5555ф нахмурился и отступил в сторону, но ухитрился попутно наступить Солдату на ногу. Тот поморщился, все еще слабый после ранения, ухватил Ф5555ф за ухо и сказал:

— Сделаешь так еще раз, и я тебе эту ногу оторву.

Толстый тролль взвыл и исчез в темной комнате.

— Кто такие тхуги? — спросил Солдат у КЗООЗк, когда проход был свободен. — Служители закона?

— Нет, — чистосердечно ответил король. — Это тролли, которые ходят и бьют других троллей, запугивая их просто ради забавы. Я использую их для поддержания порядка. У вас наверху нет тхугов? Вообще мои подданные не склонны к жестокости, но тхугов хлебом не корми — дай поиздеваться над слабыми и беззащитными. Я использую их жестокость, чтобы укрепить свою власть.

Солдат моргнул, раздумывая, одобряет ли он короля троллей. Методы правления в подземном лабиринте представлялись ему сомнительными. Однако это было не его дело, и он пошел дальше, игнорируя шипение тролльских женщин и проклятия мужчин. А также мелкие предметы, которые швыряли в него и те, и другие.

КЗООЗк провел Солдата по всему подземному миру. Подданные обзывали его глупцом и глумились над ним, когда король пытался объяснить, что здесь делает Солдат. Они подвергали сомнению каждое слово, которое слетало с губ правителя. Они перегораживали проходы наклоненными швабрами и метлами, мешая королю и Солдату перемещаться по туннелям. Казалось, король совсем не пользуется уважением у своих подданных.

Наконец КЗООЗк привел гостя в анфиладу широких комнат и показал на земляной потолок.

— Вот это место, — сказал он. — Под холмом над Древним лесом возле окаменелых прудов Яна. Твоя армия может вылезти отсюда и оказаться за спиной у врага.

— По-моему, это место в твоем королевстве очень почитаемо, — сказал Солдат, глянув вверх. — Куколки, свешивающиеся с корней деревьев, — разве они не имеют ритуального значения? Твои подданные не считают это место священным?

— Не беспокойся, — сказал КЗООЗк. — Я сумею убедить их плюнуть на святость. Куколки висят здесь тысячу лет или около того. И еще провисят. Воздушные шахты слишком важны, чтобы позволить всяким там священным местам нарушать наши планы. Ты почувствовал, как здесь жарко и душно? Нам нужно больше воздуха. Один хороший сквозняк стоит дюжины храмов Тега.

— Может, сначала нужно испросить позволения?

Позволения? — фыркнул КЗООЗк. — Я король.

— Похоже, титул короля имеет у вас не так уж много веса.

— Все будет в порядке.

— Хотелось бы услышать это от кого-нибудь еще.

КЗООЗк пожал плечами и что-то крикнул в глубину туннеля. Появились тролли, облаченные в желтые одежды.

— Жрецы, — объяснил король. — Послушайте, — сказал он троллям, — мы собираемся слегка повредить потолок. Ничего? Ради благого дела — дабы получить новые воздушные шахты.

Жрецы принялись вопить и причитать высокими голосами.

КЗООЗк нетерпеливо махнул рукой, призывая к тишине. Когда жрецы замолчали, он сказал:

— Я отдам вам Хрустальные сады и Малахитовые пещеры. Можете построить там свои храмы.

Больше никто не вопил, хотя один из тролльих жрецов все-таки заметил: мол, ничто не может заменить в глазах Тега древние деревья. Древние деревья — сила земли, равной которой для богов нет, живое доказательство величия и могущества природы. Малахитовые пещеры и Хрустальные сады, сказал жрец, будут всего лишь бледным подобием Древесных храмов.

— Ладно, убедили. Забирайте еще и Гранатовые залы.

Жрецы посмотрели друг на друга, кивнули и удалились обратно в темноту, из которой пришли.

Солдат был поражен алчностью троллей, но КЗООЗк посоветовал ему не удивляться. Тролли всегда были неимоверно жадны. Они продадут своего первенца за яблоко, сказал король Солдату. Тролли не уважают ничего — ни традиции, ни священные места, ни королей, ни друг друга. Они ко всему относятся с презрением, и их до смешного легко подкупить. Если кинуть мелкую серебряную монетку в толпу острозубых троллей, то каждый из них уйдет, унося с собой ее маленький кусочек.

— Не беспокойся, я приведу твою армию в нужное место. Мы поставим здесь лестницы, и вы сможете выбраться по ним в верхний мир.

Солдат вернулся в Зэмерканд. Первым делом он навестил Велион, которая была его заместителем. Вместе они собрали войска на учебном плацу подле городских стен.

— Готовьтесь, Красные Шатры, — крикнул Солдат, обращаясь к воинам. — Я призываю Шатер Волка, Шатер Орла, Слона, Льва, Тигра, Ястреба. Я призываю всех моих карфаганских воинов, ибо мы готовимся начать самую важную битву. Если мы проиграем, мир погрузится во тьму и хаос. Если мы победим, узурпатор трона Короля магов уйдет в небытие, и новый Король будет управлять магией на земле.

— Командир, — крикнул капитан, вздымая меч, — когда мы выступаем?

— Завтра.

Солдат вернулся в город. Он провел ночь со своей возлюбленной женой, а перед рассветом явился Голгат.

— КЗООЗк будет встречать мою армию на краю леса. Мы уходим прямо сейчас.

— Отлично, — сказал Солдат, одеваясь. Он надел лишь пластинчатый нагрудник, килт и сандалии. Его руки и ноги были обнажены. Он не стал брать шлем. Солдат дрался лучше, когда ничто не стесняло его движений. — Красные Шатры готовятся выступать. By и его псоглавцы ждут их вместе с Гидо и воинами из Бхантана. Мы сделали плоты и спрятали их в камышах на берегу Голубой реки. Как ты знаешь, Голубая река разделяется на три потока — Красную, Зеленую и Белую реки — как раз перед окаменелыми прудами Яна. Мы тоже разделимся на три части, сплавимся по рекам и вступим в бой незадолго до полудня. А вы подниметесь из-под земли ровно в полдень. Понятно?

— Абсолютно.

Они положили руки друг другу на плечи и по-мужски обнялись.

— Прощай, — сказал Голгат. — Да пребудут с нами семь богов… Хотя я сомневаюсь, что им есть дело до нашей битвы.

— О, этого не предскажешь. Боги — такие непостоянные существа. Возможно, сейчас они как раз делают ставки. Спэгг на рыночной площади занимается тем же самым, язви его в душу. Я слышал, шансы два к одному, что мы проиграем.

Мужчины рассмеялись.

— И последнее, — сказал Солдат, надевая перевязь с мечом. — Ты ведь знаешь, мы можем убить твоего брата Каффа.

Голгат вздохнул.

— Любой человек хотел бы гордиться своей семьей, но мой брат не обладает ни честью, ни достоинством. Он — паршивая овца в нашем роду. Однако если ему суждено умереть, я молюсь: пусть не моя рука нанесет решающий удар. Братоубийство — страшное преступление.

— Вряд ли это можно назвать убийством. Мы на войне, Голгат.

Солдат поискал взглядом жену, но ее нигде не было видно. Лишь Маскет стоял в одном из дверных проемов.

— До свидания, сынок. Вернусь как можно скорее.

— Да, отец. Мне управлять городом, пока вас с мамой не будет?

— Ка-ак? Твоя мать… — Солдат все понял и нахмурился. Он обернулся к Голгату и обнаружил: его друг тоже ушел. — Она будет на поле боя, эта маленькая хитрюга, — тихо сказал он и посмотрел на Маскета. — Пока нас не будет, тебе придется справляться самому. Правь Зэмеркандом мудро, малыш.

— Да, отец.

Солдат вышел и присоединился к войскам. Он повел свою армию к реке, где были спрятаны плоты. Они поплыли по течению — к морю. В середине утра впереди замаячила дельта, и армия разделилась. Один плот перевернулся в бурном потоке; остальные благополучно доплыли до места назначения, и Красные Шатры выбрались на берег.

Гумбольд, Кафф и Драммонд ждали на холме над Древним лесом. При виде Красных Шатров предводители отрядов пришли в возбуждение. Вместо того чтобы ждать, когда Красные Шатры начнут подниматься по склону, солдаты в огромных количествах побежали вниз, стремясь поскорее обрушиться на врага. Генералы пытались остановить их, но ничего не выходило. Плохая координация — один из главных недостатков больших армий. Так получилось и с войском Гумбольда. Однако он, Кафф и Драммонд сохраняли спокойствие и уверенность, поскольку их воинство превосходило врага в сто раз.

Завязалась битва.

У Солдата не было кавалерии. Конные части противника состояли в основном из ханнаков — диких, безумных варваров, которые носили кожу убитых людей на плечах вместо плащей и надевали бородатые нижние челюсти людей на свои лысые головы, словно парики. Ханнаки кинулись в атаку, но они действовали неслаженно. Каждый из них был сам по себе — так обычно и воюют варварские орды. Ханнаки плохо слышат, поэтому они не обратили ни малейшего внимания на команды генералов, на звуки барабанов и горнов. Они просто неслись вперед, предвкушая кровопролитие, готовясь рубить и резать в свое удовольствие.

Дисциплинированные полки копейщиков Солдата стояли стройными рядами. Их длинные пики заставили орду разделиться на множество маленьких групп. Вступившие в бой мечники стаскивали всадников с лошадей и рубили их, а те, кому удавалось избежать смерти от мечей, погибали от рук копейщиков. Вскоре от ханнаков почти ничего не осталось. Немногие выжившие были ошеломлены и деморализованы столь быстрой гибелью своих сородичей.

Вражеская кавалерия была повержена. Шатры Солдата двигались, окружая фланги пехотинцев с целью рассеять их…

Солдат обнаружил, что сражается с человеком, которого он встречал в Неведомых Землях, — с принцем Фабулетом.

— Зачем ты встал на сторону тирана? — выдохнул Солдат в ухо юноше. — Неужели не ясно: он выкинет вас на помойку, едва лишь достигнет своей цели?

— Это все мой отец, — горько сказал принц. — Я обязан подчиняться его приказам.

Потом битва разделила их и разнесла на разные стороны поля.

К полудню армия Гумбольда начала побеждать. Красным Шатрам приходилось несладко. Громко трубили рога, пели трубы. Били барабаны и лязгали цимбалы. Флаги противника гордо развевались, в то время как штандарты Красных Шатров обвисли. Враги испытывали огромный душевный подъем — как и любой, кто верит в собственный триумф. Успех придал им сил. Они оттеснили карфаганцев на прежние позиции. И пусть никто не отступил — ибо армия Красных Шатров никогда не бежит, — они были в отчаянии.

Гумбольд и Кафф стояли на вершине холма. Их лица светились торжеством.

Драммонд проложил себе путь к Солдату. Синеглазый житель пограничья убил нескольких карфаганцев и пару псоглавцев, чтобы добраться до ненавистного врага. Он встал перед Солдатом, сжимая в руках окровавленный меч.

— Готовься к смерти, Валехор.

— Меньше слов, — отвечал Солдат. — Дерись.

Начался поединок. Оба противника еще не до конца оправились от недавних ран, и это стесняло их движения. Однако оба сражались как дикие звери. Солдат размахивал Кутрамой, Синтра пела боевую песнь. Эти высокие чистые звуки нервировали Драммонда, но он по-прежнему рубил и колол древним клеймором, который пришел в этот мир вместе с ним.

Солнце поднялось в зенит.

И настал час торжества. Казалось, земля распахнулась разом в сотне мест — будто разверзлись могилы. Новая свежая армия вступила в битву, поднявшись из глубин. Голгат и гутрумцы выбрались из-под земли и напали на ошеломленного врага. План By сработал. В ходе битвы наступил перелом. Солдаты Гумбольда не могли понять, что за странное воинство вылезает из земли. Они приняли их за демонов, явившихся из самого ада. Воины Голгата издавали боевые кличи, рубили, резали и кололи. Вражеские Солдаты растерялись и впали в панику.

По полю боя циркулировали самые разные слухи: явились демоны из преисподней, дьяволы, закаленные в горниле земли. Они — дети вулкана, неуязвимые и неудержимые.

На флангах армии Гумбольда поверили этим слухам и кинулись бежать, оставляя центр на произвол судьбы.

Запах крови и пота наполнил воздух горячего полдня. Солдаты, стоящие в центре войска Гумбольда, увидели, что фланги бегут, и запаниковали. Они, словно обезумев, пытались прорубить дорогу через ряды своей собственной армии — так же, как и через ряды врага. Очень скоро сложно стало понять, кто с кем дерется и кто сражается на стороне Гумбольда.

… А Солдат и Драммонд продолжали свой поединок. Вокруг них образовалось пустое пространство. На поле боя царили смерть и хаос, но никто не осмеливался приблизиться к двум яростным противникам.

Вдруг начало происходить странное явление.

Миг пара сражалась в этом мире, а в следующий момент она оказывалась в мире старом. Солдат видел вокруг себя пейзаж приграничных земель. То он был одет в легкий нагрудник и сандалии, то в полные доспехи. Оба противника устали. Однако странный феномен вдохнул в них силы. Они возобновили атаки; каждый искал щели в защите противника, каждый стремился нанести смертельный удар.

Валехор видел вокруг себя людей в сверкающих доспехах, сидящих на боевых лошадях. Их оружием были мечи и булавы. Они сражались в северных вечнозеленых лесах, на покрытых изморозью травянистых склонах. Битва была отчаянной, и преимущество оказывалось то на одной, то на другой стороне. Удар меча Валехора попал Драммонду по плечу, но доспехи выдержали. Драммонд нацелил кончик меча в глаз противника, однако шлем Валехора защитил его.

Затем, столь же внезапно, мир изменился. Они стояли на серовато-коричневой, иссушенной солнцем земле. Их окружали полуобнаженные воины, а над головой горело яркое солнце. Оружием здесь были короткие мечи, а защитой — шишковатые деревянные щиты. Задыхаясь в удушливой пыли, Солдат пытался пробить защиту Драммонда. Сандалия, мокрая от пота, соскользнула с правой ноги Солдата. Он скинул вторую и продолжал драться босиком. Страшный удар Драммондова меча едва не разрубил его щит напополам.

Противники перемещались туда и обратно, из одного мира в другой. Они чувствовали, что вершат судьбу вселенной. Казалось, победитель первой битвы выиграет и вторую. Они с Драммондом сражались в них как в одной, и все правды и неправды должны были разрешиться здесь в этот день. Двойной конфликт, из которого выйдет только один победитель.

Отряд ведьм был рассеян по пыльному склону холма в одном из миров, в то время как стаю боевых волков спустили с привязи в лесу второго… Солдат и Драммонд не обращали внимания на все эти события. Для каждого из них существовал только один враг: противник, стоящий перед ним.

Но вот, наконец, Драммонд поскользнулся на льду старого мира и напоролся на клинок Солдата в мире новом.

Кутрама восторжествовал.

Драммонд отшатнулся. Меч торчал у него из груди.

— Так не должно быть, — выдохнул он, не желая верить в свою смерть. — Правда на моей стороне.

— Это был несчастный случай, — ответил Валехор, ставший Солдатом. — Ты упал на меч.

Ненависть во взгляде Драммонда померкла. Глаза его остекленели в преддверии смерти. Он упал ничком к ногам Солдата. Рухнул, загрохотав доспехами в старом мире и подняв облако пыли — в новом. Бывший разбойник и мародер, бывший король ушел в ту же землю, куда прежде лег весь клан. Его ненавистный враг Валехор однажды присоединится к нему, но это будет еще не скоро… Победа осталась за Солдатом.

На поле битвы сражение тоже подходило к концу.

Гидо погиб от меча Каффа.

By и его псоглавцы выбили с поля остатки ханнаков.

Гумбольд пал под ударом топора Голгата. Его голова покатилась вниз с холма, мимо оторопевших ведьм.

Лайана откинула забрало шлема. Капитан Кафф увидел красивое лицо королевы и приблизился к ней.

Она ударила его один раз — в горло.

— Я любил тебя, — сказал Кафф, падая на колени. Кровь била фонтаном, обагряя землю. — А ты когда-то любила меня…

— Нет, — ответила она. — Это был просто каприз.

Отступление вражеской армии превратилось в стремительное бегство. Победившие союзники только и видели, как сверкают пятки врага.