Русские благополучно сопроводили их в небольшую совещательную комнатушку, где они устроились для проведения следующего раунда. Драйз Глотон что-то мурлыкал, проверяя текст и подписи на чеке, переданном его Банку от Межгалактической Рудной Компании. Конечно, это был не самый крупный чек, о каких ему доводилось слышать, но его филиалу такие суммы и не снились. Да это был и не просто чек. Он означал возвращение платежеспособности, вновь открывал двери опечатанных отделений Банка, и значит – сулил работу потерявшим ее. По сути, проверять документ было вовсе необязательно. Драйз и так знал, что все правильно, просто испытывал наслаждение, читая еще и еще раз. С видимым удовольствием он соорудил расписку, вывел на ней подпись с завитушками и, собрав закладные, нацарапал по диагонали крупными буквами: «Оплачено полностью». Но скольких месяцев беспокойного ожидания это стоило! Он бережно спрятал чек в карман и только потом, с веселыми ужимками, протянул Мак-Адаму расписку.
      – Дело сделано, – сказал Драйз. – Было очень приятно с вами работать.
      Протянув было Мак-Адаму руку, Драйз вдруг заметил, что лорд Вораз все еще сидит неподвижно, с отсутствующим видом, уставившись в стол. Драйз почуял неладное.
      – Ваше Величество, что случилось?
      Вораз повернулся к нему и, не обращая внимания на Джонни, проговорил:
      – Неужели вы не понимаете, что он сделал?
      – Вы о займах? Лорды просто пытаются взять в долг деньги, чтобы скупить акции обанкротившихся фирм. По-моему, тут все без обмана.
      – Да нет же, – с досадой перебил Вораз, – я говорю о том, что он делает с теми лордами и их правительствами. Нет, вы не понимаете! Позвольте, я объясню. Обеспечивая всеобщую занятость и возможность даже крошечным уличным лавчонкам брать денежные ссуды, он таким образом создает независимый средний класс. Этот класс не будет стоять в позе просителя, зажав в руке засаленную шляпу. В недалеком будущем он станет независимым. А вот государство окажется в зависимости от среднего класса, как от рынка, и никогда не сможет пренебрегать им. И в основном Банк будет иметь дело именно с этим классом.
      – А что в этом страшного? – спросил Драйз. – Правительства станут нашими должниками и как миленькие будут плясать под дудку Банка.
      – Именно, – подхватил Вораз. – А Банк будет твердить им: думайте о среднем классе. Все интересы Банка будут нацелены в ту сторону. А лорды с их правительствами утратят все свое могущество и исчезнут как класс.
      – А-а, – протянул Драйз, припоминая школьную программу. – Что-то вроде «социального банка»…
      Джонни устало откинулся на спинку стула. Ему нестерпимо хотелось, чтобы они поскорее угомонились.
      – Это называется «социальная демократия», – сказал он. – И она будет действовать, пока существует возможность расширить границы ее влияния. У нас есть такая возможность.
      Теперь Вораз смотрел на Мак-Адама и барона.
      – Вы понимаете, что он только что сделал? Всего за несколько минут, не выходя из зала заседаний, он освободил больше, чем все революции вместе взятые?!
      – Я понимаю, что он дал нам возможность держать этих лордов на крючке, – сказал Мак-Адам. – Может, мы покончим с этой резолюцией и свернем собрание?
      Вораз извлек из кармана доверенность.
      – Это напомнит вам о второй резолюции.
      Очнулся барон:
      – Это вы насчет лорда Лунгера?
      – Да, – сказал Вораз. – Итак, когда он умер? Двести…
      – Послушайте, – перебил его барон, – по-моему, ни в одной вселенной никогда не было более ненавидимой расы, чем психлосы. А ваш лорд Лунгер двести тысяч лет назад спас их вместе с Банком. Вряд ли сегодня это можно назвать благодеянием.
      – Еще бы, – хмыкнул Вораз.
      – Определение денег звучит следующим образом: «некое понятие, подкрепленное доверием», – сказал барон. – Так вот, от этого определения пользы мало вашим деньгам. Не больше, чем от изображения лорда Лунгера на банкнотах.
      Джонни неожиданно запаниковал. Его пугало смутное предчувствие, основанное на воспоминаниях о том, что сталось с деньгами Земли. Он уже открыл рот, но не успел сказать и слова, как могучая десница сэра Роберта остановила его.
      Не спуская глаз с Джонни, Драйз сказал Воразу:
      – Ваше Величество, вы не находите, что этот молодой человек – наполовину селаши? Так похож!
      Голос Драйза был абсолютно серьезен.
      Джонни мог только бросать на них свирепые взгляды. Рука сэра Роберта все еще лежала на его плече.
      – Обратите внимание на его глаза, – между тем продолжал Драйз. – Они… серые, а оттенок… как море. Вы только взгляните: серые!
      – Да-да, – я понимаю, что вы хотите сказать, – поддержал лорд Вораз. – Он определенно похож на селаши.
      – У меня есть несколько пиктографий с его изображением, – говорил Драйз. – В разных ракурсах. Мы попросим Ренефина, художника, составить с их помощью идеализированный портрет. Шлем выписать в цвете. А пуговицы сделать сверкающими с помощью специальных чернил. Мы сделаем портрет пространственным, в трех измерениях. Вот только что написать на свитке? «Джонни Гудбой Тайлер. Покоритель психлосов»?
      – Нет, нет, – замахал руками Вораз.
      – «Тот, кто принес свободу»? – вставил свое барон.
      – Не то, – отверг Вораз. – Слово «свобода» вряд ли понравится лордам. Нужно придумать краткую, точную фразу, знаете ли, нам ведь придется печатать новые деньги и отправлять на «пенсию» все устаревшие ценные бумаги. И в уголке придется добавить: «Гарантируется Банком Земли и Межгалактической Рудной Компанией». Или что-то в этом духе… В центре можно поместить картинку покрупнее, но вот подпись… – Он замялся.
      Вдруг Мак-Адама осенило:
      – Мы должны отразить его великое деяние. Фоном надо пустить картинку ниспровержения психлосов, а написать можно так: «Джонни Гудбой Тайлер», а ниже: «Тот, кто осчастливил все расы».
      – Точно! – воскликнул Вораз. – Это то, что надо. Ведь его победа над психлосами – не самое главное. Его слава прогремит по всем звездам и системам.
      Лорд Вораз порывисто схватил ручку, сделал подпись для банкноты в принятом варианте и размашисто расписался на резолюции. Итак, дело было сделано. Маленькие серые человечки встали, лучезарно улыбаясь. Сэр Роберт, наконец, отпустил Джонни, и все обменялись рукопожатиями.
      – Мне кажется, – сказал Вораз, обращаясь к Мак-Адаму и барону, – мы доказали, что можем и дальше великолепно сотрудничать.
      Все засмеялись. Собрав свои бумажки, маленькие серые удалились.
      – Хо-хо! – ликовал Мак-Адам. – Мы свободны, как птицы! – Он посмотрел на Джонни. – Ты славно потрудился, малыш!

      Мак-Адам с бароном фон Ротом собирались уходить, складывая документы и нет-нет заглядывая в них вновь.
      – Как же вам удалось заставить снаучских директоров слушать вас? – спросил Джонни. Барон громогласно хохотнул:
      – Все началось с того, что мы открыли счет, но не простой, а… золотой. С тех пор как психлосы захапали золото, оно стало в Кредидесе большой редкостью и оценивается в полмиллиона за унцию. Так вот мы открыли счет золотом. Твоим золотом, Джонни. Около тонны. Не так давно мы перелили его в слитки. Чуть не надорвались, пока тащили до Банка. Они в жизни не видели столько.
      Джонни рассмеялся:
      – Значит, даже запасы Терла пригодились…
      – Нет, это вы открыли и разработали жилу, – сказал Мак-Адам. – Золото принадлежит тебе и экипажам. Если захочешь, мы вернем его домой. Но сейчас оно находится за непробиваемым стеклом на стенде, установленном в фойе Галактического Банка в Снауче. Это историческое золото. Музейный экспонат.
      – Да, – вспомнил Джонни, – а как Кер согласился подписать те бумаги?
      – Кер? – переспросил барон. – Он ведь твой друг, Джонни. Мы сказали ему, что это тебе поможет. В ту ночь Стормалон видел снимки Психло, которые ты сделал, и сказал Керу, что это – мертвая планета. Ты бы видел его реакцию! У него словно гора с плеч свалилась. Он ведь всегда чувствовал себя рядом с психлосами загнанным зверем. Поэтому, являясь последним официальным главой планеты, – он даже успел получить документы о своем назначении, они тоже подшиты к делу, – Кер несказанно обрадовался избавлению. Мы пообещали ему стандартный контракт на работу, за исключением пункта о возвращении домой. Кроме того, мы позволили ему оставить несколько сотен тысяч кредиток, награбленных его предшественником, и гарантировали дыхательный газ на всю жизнь. Последнее, я надеюсь, мы сможем обеспечить?
      Джонни думал о луне Фобия. Да, пожалуй, они смогли бы перекачать ее в бутылки. Наблюдая за сборами Мак-Адама и барона, Джонни сказал:
      – Вы оба потрудились на славу!
      Они переглянулись.
      – У нас был хороший пример для подражания…
      – Но как вы умудрились сформулировать этот контракт о продаже Межгалактической так, чтобы Терл подписал?
      Мак-Адам довольно рассмеялся.
      – Когда Браун Стаффор пытался использовать его для получения своей новой валюты, он обнаружил, что контракт не имеет юридической силы. Терл даже пытался подделать свою подпись! – Он продемонстрировал копию. – Вот тогда мы с бароном и призадумались. Со времени бомбардировки прошло уже почти одиннадцать месяцев, а контратаки так и не случилось. По словам Кера, в случае гибели Психло у других горнодобывающих планет почти не оставалось шансов получить достаточное количество дыхательного газа. Они бы все погибли.
      – Поэтому, – продолжил барон, – мы рискнули, как подобает истинным банкирам, и составили крепкий универсальный договор.
      – И еще, – добавил Мак-Адам, – мы сделали ставку на твою победу над психлосами. И не ошиблись!
      – Вы никогда не проиграете, поставив свои фишки на Джонни! – воскликнул барон и хлопнул по кипе документов. – Ну вот, кажется, ничего не забыли, – пробормотал он, по-хозяйски оглядываясь вокруг.
      – Нет, забыли! – воскликнул сэр Роберт таким тоном, что все застыли в изумлении. – Мне кажется, что вы поступаете непорядочно по отношению к этому бедному парню. Вы просто бессовестно используете его.
      – Я вас не понимаю! – взвился Мак-Адам.
      – Вы помещаете его портрет на земной валюте, вы пользуетесь его идеями, его энергией для достижения своих целей. Вы получаете в собственность шестнадцать галактик. А теперь собираетесь печатать изображение этого молодого человека и на галактических кредитках. А он, лично он, беден, как церковная мышь. Он даже не может забрать своего пилота! Я знаю, вы собираетесь ссудить его деньгами на строительство завода. Но ведь это просто способ закабалить его, сделать вашим должником. Стыдно, господа!
      Да, большего эффекта сэр Роберт не смог бы добиться, стукни он даже Мак-Адама и барона по голове. Едва Джонни понял, к чему старина клонит, тотчас попытался остановить неуемного шотландца. Джонни никогда не задумывался о деньгах: он всегда мог выйти на охоту и добыть себе пропитание. Однако прервать расходившегося сэра Роберта не так-то просто.
      Барон посмотрел на Мак-Адама, тот – на барона. Удивление их было очевидным. Сэр Роберт не отрывал от них колючих глаз. Ситуация возникла крайне неловкая. Наконец сэр Роберт заговорил спокойно:
      – По крайней мере, вы могли бы хоть немного заплатить ему за использование его изображения.
      Лицо Мак-Адама просветлело. Он бросил на стол документы, которые держал под мышкой, и принялся рыться в них. Он нашел то, что искал, и плюхнулся на стул, зажав в руке бумагу.
      – Ах, Джонни, Джонни, простите нас, пожалуйста! Просто вы никогда не вспоминали, и мы решили, что вам это не интересно сейчас. – Он выудил из стопки информационное сообщение об Уставе Банка. – Банк земли был учрежден первоначально действовавшим Советом Трех Глав. Об этом свидетельствует сей листок. – Он раскрыл следующий документ. – Однако этот Устав есть единственный законный документ. Мы с бароном всегда недоумевали, почему они отличаются друг от друга. Не припомните ли вы, кто порой исполнял обязанности секретаря первоначального Совета?
      Информационный листок Устава ссылался только на Мак-Адама и барона фон Рота.
      – Браун Стаффор!
      – Преследуя личные интересны, – продолжал Мак-Адам, – он сделал копию резолюции для публичной огласки. Мы и не думали, что она нас заинтересует, уж простите нас. – Он раскрыл Устав. На титульном листе, над именами «барон фон Рот» и «Мак-Адам» красовалась надпись: «Джонни Гудбой Тайлер»! – неужели вы никогда не обращали внимания, что мы всегда интересуемся вашим мнением, прежде чем заключить крупную сделку? Вы были так заняты более важными делами, что мы просто не смели вас беспокоить. Но, сэр Роберт! Этот человек является собственником одной трети Банка Земли. Так гласит Устав.
      – Джонни теперь владеет и двумя девятыми, что составляет около двух процентов Галактического Банка, – подключился барон. – И одной третью Межгалактической Рудной Компании. – Он повернулся к Мак-Адаму. – Может, мы все-таки занизили его долю?
      Мак-Адам взглянул на сэра Роберта:
      – Неужели вы думали, что мы выбросим этого, как вы изволили выразиться, бедного парня за борт! Помимо перечисленного, он еще и владелец той тонны золота, о которой я рассказывал. Да чтобы сосчитать все его капиталы, вам понадобится компьютер. Они исчисляются квинтиллионами! Джонни – самый богатый «бедный парень», какого когда-либо знали эти шестнадцать галактик, включая самого императора Психло!
      Сэр Роберт неожиданно расхохотался и хлопнул Джонни по плечу:
      – Да ты, оказывается, переодетая церковная мышь! – Он обвел взглядом остальных. – Ну, господа, так и быть – по рукам! Только, добавил он, – может, вы купите для него полдюжины этих дутых лордов?
      – Да он их уже всех купил с потрохами! – воскликнул Мак-Адам.
      Все, кроме Джонни, расхохотались. У него голов шла кругом. Квинтиллионы. Гигантская сумма просто не укладывалась в мозгу. Теперь он, наверное, сможет купить и кожаные постромки для своего Быстроногого? И новую мебель, если Крисси… Воспоминания о Крисси, которые он прежде старался в себе заглушать, кольнули сердце. Мак-Адам и барон снова сложили все бумажки и пошли к выходу, покачивая головами. Из-за двери донесся шум. Сэр Роберт поднял глаза и увидел следующую картину: двое русских, охранявших вход, цепко держали Стормалона, рвавшегося в комнату.
      – Сэр Роберт! – кричал Стормалон. – Идите сюда, пожалуйста! Я получил депешу для вас и уже битый час не могу прорваться!
      Сэр Роберт внял мольбам. Оставшись один в комнате, измотанный до предела Джонни пытался сосредоточиться. А что теперь? Здесь его ничто больше не задерживало. Он мог сесть в самолет и лететь в Шотландию. Джонни подобрал с пола свой шлем и вышел. За дверью он натолкнулся на сэра Роберта. Тот сжимал в кулаке написанное от руки донесение, плача и смеясь одновременно. Сунув бумагу Джонни, он сказал с сильным шотландским акцентом, как всегда, когда сильно волновался:
      – Как славно! Вот подарок так подарок! Джонни, Джонни, понимаешь, эта скала все-таки спасла их!
      Эдинбург! Сегодня на рассвете спасатели прорвались в последний туннель и вывели оттуда изможденных, едва не падающих с ног от усталости и голода людей. Но – живых! Всех две тысячи сто человек… У Джонни снова закружилась голова. Теперь – от того, что с плеч свалилась великая тяжесть. В сообщении не было фамилий, и он рванулся в радиорубку. Навстречу, скрытый мглой, шел человек в шлеме, какие обычно надевали в сверхскоростные полеты. Тор! Тот увидел Джонни и радостно закричал:
      – Смотри, дружище, кого мы тебе привезли!
      Кто-то бросился к Джонни с раскинутыми для объятий руками. Крисси! Бледная, похудевшая настолько, что остались лишь одни огромные глаза, она обнимала его, повторяя сквозь слезы:
      – О, Джонни, Джонни, никогда больше я не расстанусь с тобой! Никогда! Обними меня, Джонни!
      Джонни прижал ее крепко-крепко, и так они стояли долго, не говоря ни слова.

1

2