Трагедия у Горы Мертвецов: документы и версии

На самом севере Свердловской области, там, где берет начало кристально чистый приток Лозьвы — река Ауспия, есть гора, о которой теперь знают многие — Холат-Сяхыл. Гора Мертвецов, по-мансийски. По преданию, на ней когда-то — очень давно — погибла целая группа вогулов. Как это произошло и почему, не знает, вероятно, уже никто. Однако леденящее душу название старожилы связывают именно с той давней трагедией.

Но сорок лет назад, в феврале 1959 года, гора Холат-Сяхыл вновь подтвердила свое печальное право называться этим жутким именем — неподалеку от нее, на пологом восточном склоне горы Отортен, при загадочных обстоятельствах погибло девять туристов из Уральского политехнического института.

Тайна эта до сих пор волнует многих людей, и до сих пор она не раскрыта.

С начала объявленной в стране демократии и гласности интерес к ней вспыхнул с новой силой: появилась возможность открыто обсуждать запретные прежде темы, выдвигать более смелые предположения. Появились многочисленные газетные публикации — свои версии обосновывали журналисты, нарушили предписанный им обет молчания непосредственные участники поиска пропавших туристов. Вот уже почти десять лет, как перестало считаться секретным все, что связано с расследованием этого чрезвычайного происшествия; рассекречено и само уголовное дело, заведенное тогда по факту загадочной гибели. Возможность познакомиться с ним областная прокуратура предоставила мне без проволочек. Мало того, сам заместитель прокурора Свердловской области Виктор Петрович Туфляков любезно согласился дать необходимые профессиональные пояснения по всем вопросам, которые возникали у меня при чтении материалов расследования.

Однако по мере того, как прояснялись детали, все больше сгущалась тьма вокруг главной пружины событий. И смысл очерка, который я сейчас решаюсь предложить читателю, состоит не в том, чтобы наконец-то пролить свет на истинную причину происшествия, а в том, чтоб передать ощущение адской бездны, на краю которой я очутился, изучив ворох документов и выслушав свидетельства многих очевидцев.

Но — давайте по порядку.

Ничто не предвещало...

В поход они уходили вдесятером: Игорь Дятлов — руководитель группы, Людмила Дубинина, Александр Колеватов, Зинаида Колмогорова, Рустем Слободин, Юрий Кривонищенко, Николай Тибо-Бриньоль, Юрий Дорошенко, Александр Золотарев и Юрий Юдин.

Самой юной из них была Дубинина — двадцати лет. Дятлову было двадцать три. Старше всех был инструктор Коуровской турбазы Золотарев — тридцати семи лет.

Слободин, Кривонищенко, Тибо-Бриньоль к тому времени уже закончили УПИ, работали инженерами. Остальные еще были студентами.

А в целом группа подобралась опытная, «спетая», в походы, в том числе и по Северному Уралу, ходившая не раз.

И как же хорошо все в тот раз начиналось!..

Из дневника Колмогоровой

«23 января. Снова в поход! Сидим в 531 комнате. Вернее, не сидим, все, наоборот, лихорадочно снуют: суют в рюкзаки тушенку, сгущенку.

Ю.Криво: — Где мои пимы? В трамвае на мандолине играть будем? О, черт, соль еще забыли — 3 кг.

Пришел Славка Хамзов.

— Привет! Дайте 15 коп. Позвонить.

Все полезли в карманы, считают деньги. В комнате такой волнующий беспорядок...

Вот мы и в поезде. Перепето много песен. Расходимся по местам в 3 часу ночи. Интересно, что ждет нас в этом походе? Что будет нового? Да, парни сегодня торжественно дали клятву не курить весь поход. Насколько им хватит воли, смогут ли они без папирос?

За окнами мелькает тайга...»

«24 января. В 7.00 прибыли в Серов. На вокзале встретили негостеприимно: в помещение не впустил милиционер. Ю.Криво затянул вдруг песню. В один миг его схватили и увели. Сержант милиции дал разъяснение правил внутреннего распорядка на вокзалах, где запрещается нарушать спокойствие пассажиров. Это, пожалуй, первый вокзал, где запрещается петь...»

Из дневника Юдина: «Прибыли в Серов. В Ивдель отъезжаем в 6.30 вечера, обосновались в школе рядом с вокзалом. Встретили очень тепло. Завхоз (уборщица) нагрела воды, предоставила все, что нужно.

Свободен был целый день. В перерыв между сменами организовали встречу с учениками. Набилось их столько!.. И все такие любопытные.

Отпускать нас ребята не хотели. Пели друг другу песни. На вокзал провожала чуть не вся школа. Когда садились в поезд, ребята даже ревели. Просили, чтоб Зина была у них вожатой.

В вагоне. Диспут-дискуссия о любви, явно спровоцированная Колмогоровой...»

Из дневника Кривонищенко

«26.1.59 г. спали в т. наз. „гостинице“. Кто на койках по 2 человека, а кто — на полу. Поднялись в девять. Договорились, что нас добросят до 41 участка на машине ГАЗ-63, в кузове. Выехали только в 13.10. Прибыли — в 16.30. Намерзлись здорово. Ехали с песнями.

На 41-м встретили приветливо, отвели отдельную комнату в общежитии. Долго разговаривали с рабочими.

Дежурные сварили обед. Рустик играет на мандолине...»

Из дневника Дорошенко

«27.1.59. Погода хорошая, ветер в спину, попутный.

Договорились, что до 2-го Северного рюки (рюкзаки. — А.Г.) довезут на лошади. (От 41-го до него — 24 км.) А сами — ножками.

Услышали ряд запрещенных тюремных песен (58 статья). Купили 4 булки мягкого теплого хлеба. Две шт. тут же съели. Да, неожиданно заболел Юра Юдин...

2-й Северный — это заброшенный поселок из 20—25 домов. Для жилья пригоден лишь один. Печь сильно дымила. Шутками перебрасывались почти до 3 ночи...»

Из дневника Тибо-Бриньоля

«28 января. Погода нам улыбается — 8 градусов. Жаль расставаться с Юдиным, но...

Собирались долго: мазали лыжи, подгоняли крепления. Вышли в 11.45. Идем вверх по Лозьве. Местами наледь. Часто приходится останавливаться.

В 5.30 — привал. Сегодня — первая ночевка в палатке. Ребята возятся с печкой. Ужин. Потом долго отдыхаем у костра. Зина под руководством Рустема пытается играть на мандолине. Снова дискуссия. Конечно, про любовь. Влезаем в палатку. Подвешенная печка пышет жаром...

(Заметим попутно, что подвесную печку изготовил Дятлов. — А.Г.)

29 января. Второй день на лыжах. Идем к ночевке на р. Ауспию по тропе манси».

Из дневника Дятлова

«30 января. Сегодня — третья холодная ночевка на берегу. Печка — великое дело.

После завтрака идем по Ауспии, опять наледи... Встречаем стоянку манси. Погода: днем — 13, вечером — 26. Резкий перепад. Ветер сильный, юго-западный.

Оленья тропа кончилась. Глубина снега до 120 см. Лес редеет. Пошли березки и сосенки карликовые, уродливые. Чувствуется высота. Дело к вечеру. Ищем место для бивуака. Быстро развели костер и поставили палатку...»

Из дневника Колмогоровой

«30 января. Похолодало. Дежурные (С.Колеватов и К.Тибо) долго разводили костер. Вылезать из палатки неохота. Около 9.30 — пассивный подъем...

А погода! Солнце так и играет. Идем, как и вчера, по мансийской тропе. Иногда замечаем на деревьях зарубки, затески — мансийская «письменность». Вообще много всяких непонятных, таинственных знаков. Возникает идея дать название нашему походу — «В стране таинственных знаков».

Тропа выходит на берег. Теряем след. Ломимся по лесу. Но вскоре снова сворачиваем на реку — по ней идти легче.

Около 2 часов — обед: корейка, горсть сухарей, сахар, чеснок, кофе.

Настроение хорошее.

В пять часов — остановка на ночлег. Долго подбирали место. Вернулись метров на 200 назад. Сухостой, высокие ели. Тут же — костер! Коля Тибо переоделся. Начинает спорить с Колеватовым, кому из них зашивать палатку. Но потом берет иголку сам.

У Саши Колеватова сегодня день рождения. Поздравляем, дарим мандарин. Он тут же делит его на 8 долек...»

Из дневника Дятлова

«31 января. Идем по старому лыжному следу манси. Видимо, оставив оленей, дальше он ходил на лыжах. След виден плохо, часто сбиваемся. Проходим за час 1,5 — 2 км.

Постепенно удаляемся от Ауспии. Подъем плавный. Кончились ели, пошел редкий березняк. Вот и граница леса. Наст. Место голое. Нужно выбрать ночлег. Спускаемся на юг — в долину Ауспии. Это, видимо, самое снегопадное место. Усталые, принялись за устройство ночлега. Дров мало. Костер развели на бревнах, рыть яму неохота. Ужинаем в палатке. Тепло...».

Это и все, что ребята сами успели рассказать о своем последнем походе.

Других дневниковых записей в уголовном деле нет. Хотя первого февраля карандаши в руках путешественники держали точно — в тот день был выпущен «боевой листок» (скорее стенгазета, вот только нет никаких признаков того, что она на какой-нибудь “стене” — в палатке ли, на стволе соседнего дерева — вывешивалась) под названием «Вечерний Отортен».

Передовица гласила: «Встретим XXI съезд КПСС увеличением туристорождаемости!»

Явно на “сенсацию” была рассчитана статья под рубрикой «Наука»: «В последнее время в научных кругах идет оживленная дискуссия о существовании снежного человека. По последним данным, снежные человеки обитают на Северном Урале, в районе горы Отортен».

Конечно, это более чем странно, что 1 февраля никто не написал в своих дневниках ни строчки. В постановлении о прекращении уголовного дела сказано на этот счет следующее: «В одном из фотоаппаратов сохранился фотокадр (сделанный последним), на котором изображен момент раскопки снега для установки палатки. (Не ясно только, в лесу, на горе? — А.Г.). Учитывая, что этот кадр был снят с выдержкой 1/25 сек. при диафрагме 5,6, при чувствительности пленки 65 Ед. ГОСТ, а также принимая во внимание плотность кадра, можно считать, что к установлению палатки приступили около 5 часов вечера 1.02.59 г. Аналогичный снимок сделан и другим аппаратом. (Этих фотографий почему-то в деле нет. — А.Г.).

После этого времени ни одной записи и ни одного фотоснимка не было обнаружено».

Ну, фотографировать после пяти, уже почти в сумерках, смысла, наверное, действительно мало. Но написать-то хоть пару слов сам Бог велел! И не только «после этого времени», но и с утра. Примерно до трех часов группа находилась в долине Ауспии, строила лабаз для продуктов.

Вернемся к документу: «Зная о трудных условиях рельефа высоты 1079, куда предполагалось восхождение, Дятлов как руководитель группы допустил грубую ошибку, выразившуюся в том, что группа начала восхождение 1.02.59 г. только в 15.00.

В последующем по лыжне туристов, сохранившейся к моменту поисков, удалось установить, что, продвигаясь к долине четвертого притока Лозьвы, туристы приняли на 500—600 м левее и вместо перевала, образуемого вершинами 1079 и 880, вышли на восточный склон вершины 1079.

Это была вторая ошибка Дятлова.

Использовав остаток светового дня на подъем к вершине 1079 в условиях сильного ветра, что является обычным в данной местности, и низкой температуры порядка 25 градусов, Дятлов оказался в невыгодных условиях ночевки и принял решение разбить палатку на склоне вершины 1079, чтобы утром следующего дня, не теряя высоты, пройти к горе Отортен, до которой по прямой оставалось около 10 км».

«Согласно протоколу маршрутной комиссии, — читаем постановление дальше, — руководитель группы Дятлов 12.02.59 г. должен был телеграфно донести спортклубу УПИ и комитету физкультуры (тов. Уфимцеву) о прибытии в поселок Вижай.

Поскольку контрольный срок прошел, а сведений от группы нет, студенты стали настойчиво требовать принятия мер по розыску».

Откровенно говоря, не сразу.

О гибели ребят становится известно

Как вспоминают свидетели, до 16—17 февраля беспокойство в институте мало кто проявлял. Владимир Михайлович Аскинадзи — один из тогдашних членов спортклуба УПИ, впоследствии мастер спорта СССР по туризму — несколько лет назад, откликаясь на публикацию о дятловцах в «Уральском рабочем» пенсионера А.Губина, в 50-х годах работавшего секретарем Ивдельского горкома партии, писал: «Когда закончились зимние каникулы, мы собрались в спортклубе. Как всегда, всем хотелось поделиться и новыми впечатлениями, и новыми песнями. Помню, кто-то зашел и сказал, что вот сейчас в парткоме института сидит сестра Дятлова и просит немедленно начать поиски. Это было примерно уже 18—20 февраля. Мы, руководители туристских групп, успешно закончивших свои маршруты, знали, что дятловцы запаздывают. И уже тоже начинали высказывать беспокойство, но без паники. Группа Дятлова считалась одной из лучших в клубе. Поверить, что с ней что-то случилось, никто просто не мог...»

Тем не менее у некоторых мысли уже в те дни закрадывались одна страшнее другой. Это были туристы, недавно вернувшиеся с севера области, которые должны были 9—10 февраля встретиться в районе горы Ойко-Чакур с группой Дятлова. Но этого не произошло. Зато вспоминалось другое...

«В то раннее утро, — писал в одной из екатеринбургских газет журналист В.Вохмин в 1993 году, — Георгий Атманаки и Владимир Шавкунов встали в шесть утра, чтобы приготовить завтрак. Разожгли костер. Небо было пасмурное, как нередко бывает в феврале. Вскоре на востоке, на высоте примерно 30 градусов над горизонтом, разлилось молочно-белое пятно. Довольно внушительное по размерам — 5—6 лунных диаметров. Состояло пятно из нескольких концентрических окружностей.

— Смотри, как луну зарисовало, — заметил Георгий.

— Во-первых, луны нет, а во-вторых, она должна быть в другой стороне, — отозвался товарищ, подумав пару секунд.

В тот же момент в самом центре пятна вспыхнула яркая звездочка. Пройдет еще несколько мгновений, и она станет увеличиваться, стремительно двигаясь на запад. А затем предстанет громадным огненным диском молочного цвета, размером в 2—2,5 лунных диаметра, опоясанным все теми же бледными кольцами.

Парни стояли, как под гипнозом, и опомнились лишь тогда, когда диск начал блекнуть. В сию же секунду бросились будить товарищей...»

Пропажа группы Дятлова и этот странный объект в небе — все это теперь в головах Атманаки и Шавкунова невольно связывалось.

Как известно из дела, 18 февраля городской комитет по физической культуре и спорту запросил Вижай. На следующий день пришел ответ: «Группа Дятлова не возвращалась».

20 числа решили направить в Ивдель председателя спортклуба УПИ Гордо.

21-го он вылетел в Ивдель спецрейсом и начал облет района, где пролегал маршрут пропавших лыжников.

22 февраля в профкоме УПИ организовали штаб по организации поисков. В Ивдель направили группу туристов-поисковиков под руководством работника профкома института Слобцова, которая уже на следующий день была заброшена вертолетом на восточной склон горы Отортен.

24-го к поискам дятловцев подключили местных охотников-манси.

25-го в район горы Ойко-Чакур была заброшена группа туристов под руководством Гребенника. На склон Отортена — группа Аксельрода. Еще одна — под руководством Карелина — подготовлена для заброски в район Сампаль-Чахль.

26 февраля команда Слобцова на склоне высоты 1079 обнаружила палатку группы Дятлова, но без единой души.

В тот же день к этому месту были переброшены все бригады поисковиков, которые разбили базовый лагерь чуть ниже границы леса.

«Всего в лагере, — свидетельствует документ, — было сосредоточено: группа Слобцова — 5 чел., Карелина — 5, Аксельрода — 5, капитана Чернышева — 5, манси — 4, группа оперработников ст. лейтенанта Моисеева со служебными собаками — 2 чел., радист — Е.Неволин.

Позднее прибыла группа спортсменов из Москвы и Свердловска в составе: К.Бардин, Баскин, Е.Шулешко, Королев, группа курсантов школы сержантов Ивдельлага во главе со ст. лейтенантом Потаповым — 10 чел. и группа саперов с миноискателями под руководством подполковника Шестопалова — 7 чел.

Возглавил объединенную группу начальник поискового отряда, мастер спорта Евгений Поликарпович Масленников, заместителем стал капитан А.А.Чернышев».

Многие из этих людей сразу после окончания поисковых работ дали подробные отчеты следственным органам. Отчеты хранятся в уголовном деле, и с ними мы еще познакомимся. Но делиться своими впечатлениями со всеми, кому это было важно и интересно, поисковики не имели права: с них была взята подписка о неразглашении увиденного в течение 25 лет. (Кстати, зачем бы это понадобилось, если б ребята погибли от природной стихии или иной житейски понятной причины? И еще не лишенное смысла обстоятельство: расписок о неразглашении в следственном деле нет. Можно предположить, что такова была установка: никаких следов тайны на бумаге не оставлять. Чтоб потом никому не пришло в голову, ухватившись за кончик нити, раскручивать клубок тайны.) По истечении установленного срока некоторые из них написали воспоминания, передав рукописи кто в печать, а кто просто на память в спортклуб УПИ.

27 февраля — по одним документам дела, 26-го — по другим в 1500 метрах от палатки, у границы леса, под кедром, обнаружены остатки костра, а возле него раздетые до нижнего белья трупы Дорошенко и Кривонищенко.

Первая радиограмма о трагедии в горах поступила в УПИ 28 февраля, то есть через месяц после гибели туристов.

Как раз в этот день в Свердловске начались международные соревнования на первенство мира по скоростному бегу на коньках среди женщин. То есть закрытый город был как никогда наводнен иностранцами. А в это время по институту, а затем и по всему областному центру поползли слухи, появились первые, чисто предположительные версии. Одни говорили, что это убийство — дело рук зеков Ивдельлага, другие подозревали манси, которые якобы расправились с русскими из религиозных побуждений — за осквернение священных мест, — а трупы спрятали.

Кстати, последняя версия отрабатывалась настойчиво и достаточно долго. Минимум дважды начальник Ивдельского ГОМ УВД майор милиции Бизяев получал приказы под грифом «секретно» с требованием ее проверки. Но результат был один: манси ни при чем. От священных мест манси горы Отортен и Холат-Сяхыл находятся далеко.

Уже известный нам Владимир Аскинадзи вспоминал: «Откуда ни возьмись, вдруг появилась версия, что студенты, мол, могли уйти за границу! Додуматься до такого мы, конечно, сами не могли никак (еще бы: самый ближний путь оттуда до заграницы — вероятно, через полюс в Америку; добавьте еще горы с их бездорожьем, да непролазный снег, да тридцатиградусный мороз! — А.Г.). Тем не менее перед отъездом на поиски в качестве руководителя группы мне в парткоме института на полном серьезе заявили, чтоб я там внимательно посмотрел, нет ли каких улик, подтверждающих планы ухода за границу группы Дятлова”.

Придумать более нелепую версию исчезновения группы туристов было, конечно, невозможно, однако несусветная чушь обретает некоторый смысл, если предположить, что, запустив такую “утку”, кто-то неведомый, но всесильный пытался готовить общественное мнение к тому, что трупы не будут найдены.

А может, и на самом деле где-то отрабатывался и такой вариант — не манси, так за границу? И чтоб никто вопросы не задавал.

Что обнаружено на месте происшествия?

Прежде всего — палатка.

Эта палатка, судя по всему, бывала прежде с дятловцами не в одном походе и выглядела уже не стандартным снаряжением, а хорошо обжитым походным домом, преобразованным их руками сообразно своему туристическому опыту. Была она двускатная, сшитая из двух четырехместных палаток. Со стороны входа к ней был пришит полог из простыни — вероятно, удобный навес летом от дождя и солнца, а зимой — от слишком обильного снегопада. В палатке, как вы уже знаете, было предусмотрено даже отопление.

Из протоколов следствия: «Палатка группы Дятлова была поставлена на склоне отрога, идущего в этом месте под углом 18—20 градусов. Вход в нее обращен к перевалу. Под палаткой расчищена площадка, на которой уложены лыжи”.

Уложено, видимо, восемь пар, потому что девятая, как сказано дальше в том же документе, лежала связанная перед входом в палатку.

И вот вам первая загадка: почему палатка поставлена на лыжи? Опытные туристы, не раз ходившие горными маршрутами, говорят, что иногда при глубоком снеге так делают. Но восьми пар лыж не хватит на всю площадь дятловской палатки, а разложить их с интервалами, решеткой — рисковано: легко сломать.

“Палатка вся почти засыпана снегом: от нее торчал один конек со стороны входа. Вход был открыт, из него высовывались простыни, служившие пологом.

При раскопках обнаружилось, что скат палатки, обращенный к склону, разорван, в дыре торчала меховая куртка. Скат же, обращенный к спуску, был разорван в клочья”.

Что бы значила эта меховая куртка в дыре? Кто с ее помощью спасался от ветра и мороза?

“Вещи в палатке располагались следующим образом: у входа лежали печка (сразу напрашивается: почему она не была подвешена? И почему ее не затопили, устраиваясь на ночлег? А ее точно не топили, иначе, сброшенная на пол в суматохе, она наделала бы пожару. — А.Г.), ведра (в одном была фляжка со спиртом), пила, топор. Чуть дальше лежали фотоаппараты.

В дальнем конце найдены: сумка с картами и документами, фотоаппарат Дятлова, банка с деньгами, дневник Колмогоровой (о том, когда в нем сделана последняя запись, не говорится. — А.Г.). Тут же лежали штормовки Дятлова и Колеватова. В углу стоял мешок с сухарями и мешок с крупой.

Справа (от входа) у стенки лежали остальные продукты. Рядом с ними — пара ботинок. Другие шесть пар ботинок лежали у стенки напротив.

Примерно в середине палатки найдены валенки, 3,5 пары. Возле сухарей — полено, взятое с места прошлой ночевки”.

Любопытно было бы узнать, каким образом установлено, что — с прошлой. Тем более, что про предпоследнюю ночевку в деле почему-то ничего нет, будто профессиональных следователей этот сюжет никак не должен был заинтересовать.

“Рюкзаки расстелены на самом низу палатки. На них положены ватники (телогрейки), а сверху — одеяла. (По другим показаниям, одеяла были скомканы и смерзлись. — А.Г.) Тут же — несколько кусочков шкурки от корейки. Сверху одеял лежали теплые вещи, причем, большая их часть...»

Обратите внимание: все там лежало в относительном порядке, перевернуто в переполохе не было. Стояли мешки с сухарями и с крупой, и никто в суматохе не зацепил их ногой, не рассыпал ни зернышка. Так, может, и никакого переполоха не было? Тогда как объяснить разорванные стенки палатки? Впрочем, нет, не разорванные даже, а разрезанные изнутри, как установлено экспертизой.

Экспертиза палатки была проведена Свердловской научно-исследовательской криминалистической лабораторией спустя примерно полтора месяца после того, как ее нашли, — начата 3 апреля, закончена — 16. Вот выдержки из документа, подписанного старшим экспертом, старшим научным сотрудником Чуркиной:

«В результате установлено, что на ее поверхности обнаружены повреждения, возникшие в результате воздействия каким-то острым оружием (ножом), а также разрывы.

Повреждение № 1 в виде ломаной прямой, общей длиной в 32 см. Сверху — небольшой прокол ткани размером 2,2 см. Углы отверстия надорваны.

Повреждения № 2, № 3 имеют неровную дугообразную форму. Примерная длина — 89 см и 42 см. С обеих сторон повреждения № 3 лоскуты ткани отсутствуют. (То есть образуют дыру. — А.Г.).

Исследованиями установлено, что с внутренней стороны палатки, рядом с краями разрезов, имеются поверхностные повреждения ткани в виде незначительных проколов, надрывов и тонких царапин. Все — прямолинейной формы.

Характер и форма всех указанных повреждений свидетельствуют, что образовались они от соприкосновения ткани с внутренней стороны палатки с лезвием клинка какого-то оружия (ножа)”.

Кто же и зачем “соприкасался с тканью лезвием клинка”, если переполоха не было?..

Так или иначе, изрезанная палатка была пуста...

Зато вниз по склону протянулись от нее (от входа или от прорезанной дыры с стенке? Об этом в документе не говорится) следы — 8—9 пар. Они довольно хорошо сохранились на протяжении примерно 500 метров. Дорожки следов располагались близко одна к другой, сходились и вновь расходились. Некоторые из них оставлены почти босой ногой, другие — валенком. У леса все следы исчезли — были занесены снегом.

А вот сохранилась ли лыжня, ведущая к палатке, в документах следствия опять-таки не говорится.

В направлении, указанном следами, только гораздо дальше от палатки, обнаружились тела пятерых погибших. Тело Колмогоровой — на расстоянии 850 метров, Слободина — за километр (нашли Рустема последним из пятерых, 5 марта), Дятлова — примерно за 1180 метров и Дорошенко с Кривонищенко — за 1,5 километра, у костровища под кедром. Все они лежали на одной прямой, вдоль направления господствующего ветра и в пределах ложбины.

Колмогорову обнаружила розыскная собака. Зина лежала под десятисантиметровым слоем снега на правом боку. Одета она была — по сравнению с другими — достаточно тепло, но без обуви. Положение тела, рук, ног говорило как будто за то, что в последние минуты жизни она боролась на склоне с ветром.

Дятлов лежал на спине (он был виден из-под снега), головой в сторону палатки, как бы обхватив рукой ствол небольшой березы. Одежда — лыжные брюки, кальсоны, свитер, ковбойка, меховая безрукавка. На правой ноге — носок шерстяной, на левой — хлопчатобумажный. Часы на руке показывали 5 часов 31 минуту.

Чуть припорошенных снегом Дорошенко и Кривонищенко нашли рядом друг с другом. Дорошенко лежал на животе. Под ним — разломанный на части сук дерева (будто Юрий упал на него с большой силой — но почему и откуда?). Кривонищенко лежал на спине. И тот и другой — почти раздетые. На обоих лишь ковбойки и кальсоны, на ногах — тонкие носки. Впрочем, так зафиксировано в протоколе. Если же верить фотографиям погибших, сделанным на месте, то один из них лежал совершенно босой. Кальсоны порваны чуть не по всей длине ноги. Однако видно, что голая нога не повреждена — не ободрана в кровь. А ведь пробеги он полтора километра по колючему снегу — ее бы как наждаком всю изодрало; изодрало бы в клочья и тонкие носки. Как же он пробежал эти полтора километра? Конечно, экспертиза легко могла установить, бежал человек или нет, но почему-то перед ней этот вопрос не возник...

Слободин лежал примерно в такой же позе, что и Колмогорова. Одет был сравнительно тепло — черный хлопчатобумажный свитер, под ним — ковбойка, застегнутая на все пуговицы. (В накладном кармане, застегнутом на английскую булавку, паспорт, деньги — 310 рублей, авторучка.) Под ковбойкой — нательная, теплая с начесом трикотажная рубашка, на теле — майка. Брюки лыжные, на ремне. В карманах — коробка спичек, перочинный нож, расческа в футляре, карандаш, хлопчатобумажный носок. Под брюками — синие сатиновые штаны, на теле — кальсоны и трусы. На правой ноге, обутой в черный валенок, носки: хлопчатобумажный, затем вигоневый, еще один хлопчатобумажный, за ним снова вигоневый. На левой ноге валенка нет, одни носки, надетые в том же порядке. (Второй его валенок, как говорится в деле, был найден в палатке). Часы «Звезда» на руке показывали 8 часов 45 минут.

(Кстати, у Дятлова на руке часы, у Слободина часы, будут и другие часы в протоколах этого дела — и всякий раз следователи прилежно фиксируют время, когда они остановились, хотя очевидно ведь, что это время ровным счетом ни о чем не говорит. А многие действительно важные детали, как мы уже убедились, криминалистов почему-то не заинтересовали.)

Нашли пятерых — и дело застопорилось: никак не удавалось обнаружить еще четверых. Высказывались даже предложения — приостановить поиск до весны. Но тут уже поднажали сверху: искать!

Партия берет дело под свой контроль

Слухи бродили по городу, народ кипел, задавал вопросы, летели письма и телеграммы в Москву.

Делать вид, что ничего не случилось, стало уже невозможно; властям, по обычаю того времени, оставалось взять ситуацию под свой неусыпный контроль. Для того 5 марта была создана поисковая чрезвычайная комиссия Свердловского обкома КПСС во главе с заместителем председателя облисполкома Павловым и заведующим отделом обкома КПСС Филиппом Ермашом — будущим руководителем советской кинематографии. Ермаш держал в курсе событий первого секретаря обкома Кириленко, а тот — аж самого Хрущева. Как же можно было сворачивать поиски?

Между тем поисковиков к этому времени заметно поубавилось. Очередные группы добровольцев парткому УПИ приходилось набирать уже с трудом: шли занятия, приближалась сессия — жизнь продолжалась.

Нелегким испытанием, надо полагать, стали для партийной комиссии похороны первой партии погибших: город был наэлектризован слухами, траурная церемония могла собрать многие тысячи людей; хоть и приучен был к покорности народ, не забывший за шесть лет «вождя и учителя», но если соберется такая толпа — поди-ка предугадай, как она поведет себя. Власти приняли предупредительные меры: толпу как бы заранее расщепили, определив места захоронения на разных кладбищах: четверых на Михайловском, а одного (Юрия Кривонищенко) — на Ивановском, которое к этому времени считалось уже закрытым. И еще одна профилактическая мера: поменьше информации. Рассказывают, что накануне погребения секретарь парткома УПИ сорвал в вестибюле со стены объявление о похоронах: дескать, что это еще за самодеятельность?

В день похорон траурная процессия двинулась от общежития физтеха по проспекту Ленина на площадь перед УПИ. До площади, однако, не дошли: на перекрестке с улицей Кузбасской (два года спустя ее переименовали в честь Гагарина) путь перегородила невесть откуда взявшаяся милиция: поворачивайте, мол, налево. Налево — значит, прямиком к Михайловскому кладбищу. И никаких вам митингов...

Позже от родственников Л.Дубининой и Р.Слободина я узнал, что обком вообще был против похорон в Свердловске. Настаивал, чтоб их похоронили в Ивделе, близ места гибели. Особенно давил на родителей — членов КПСС, призывал быть сознательными. Но те мужественно стояли на своем и на уговоры не поддались.

Совершенно неприличным казалось в те дни и молчание газет, радио. Хотя попытки написать об этом журналисты предпринимали не раз. Собственный корреспондент «Уральского рабочего» Геннадий Григорьев материал передал сразу же, как только узнал о трагедии. Но его публиковать не стали. Как выяснилось позже, сам первый секретарь ЦК КПСС Хрущев предложил секретарю обкома Кириленко не спешить с публикациями. Мол, вот найдут всех остальных, тогда и посмотрим.

Когда их нашли, Геннадий Константинович, обновив и расширив материал, снова предложил его газете. Но редактор опять положил рукопись под сукно: напечатать ее своею властью он не мог, а обком разрешения не давал.

Чтобы печатать, объясняли потом обкомовские чиновники, надо было поставить об этом в известность Хрущева, звонить же ему по этому вопросу, напоминать о трагедии Кириленко не захотел.

Григорьеву тогда отказ в публикации мотивировали так: «Времени, старик, прошло уже много, стоит ли все это ворошить заново, расстраивать лишний раз родителей и родственников погибших?..»

Концы с концами не сходятся

Последние четыре трупа — Дубининой, Золотарева, Тибо-Бриньоля и Колеватова — обнаружили только 4 мая. Они лежали под самым берегом речки, под толстым слоем снега, не очень далеко от костра, возле которого ранее были найдены тела Дорошенко и Кривонищенко.

В документах следственного дела, содержащих описание этой страшной находки, немало противоречий и загадок.

Наиболее полные данные сообщены в постановлении о прекращении дела, подписанном прокурором-криминалистом из Свердловска младшим советником юстиции Львом Никитичем Ивановым. Тут приводятся цифры: тела найдены под четырехметровым слоем снега в 75 метрах от костровища под кедром. И вот как они внешне выглядели: «Погибшие Тибо-Бриньоль и Золотарев обнаружены хорошо одетыми. Хуже одета Дубинина — ее куртка из искусственного меха и шапочка оказались на Золотареве, разутая нога Дубининой была завернута в шерстяные брюки Кривонищенко».

Про то, что на этих четверых было кое-что из одежды Дорошенко и Кривонищенко — брюки, свитеры, — упоминается и в других документах. Еще упоминается, что другие предметы одежды, принадлежавшей двум найденным ранее туристам, тоже лежали здесь. Чужая одежда имела ровные разрезы — видимо, снималась с трупов. Когда, кем, с какой целью? Можно, конечно, предположить, что этой одеждой кто-то пытался спасти замерзающих здесь, но еще живых ребят. Но трое из четверых были так помяты, что, по мнению судмедэксперта вряд ли могли оставаться живыми дольше, чем Дорошенко и Кривонищенко, с которых одежда срезалась. И плохо верится в то, что Колеватов (единственный из четверых, кто не имел серьезных телесных повреждений) успел и костер разжечь, и курсировать от костра к снежной норе (туда-сюда метров сто — сто пятьдесят по глубокому снегу), чтоб потом все-таки замерзнуть рядом с этими тремя. Да и его следы бы, вероятно, остались — но не было этих следов!

«Около трупов обнаружили нож Кривонищенко, которым у костра срезались молодые пихты», — сообщается далее в постановлении. И снова вопрос: а как установлено, что пихты срезались именно этим ножом? Вопрос для сути дела, может, и несущественный, но когда следователь и раз (помните полено “с прошлой стоянки?”), и другой раз выдает предположения за установленные факты, поневоле закрадывается мысль о подгонке результатов следствия под заранее заданную схему.

Вот одежда с мертвых тел, точно, могла срезаться тем ножом, раз одежда здесь и нож тоже здесь. А может, и палатка кромсалась этим же ножом? Для экспертов не составляло труда подтвердить или опровергнуть эти предположения, но почему-то (почему же?) никто перед ними не поставил этот вопрос.

«На руке Тибо обнаружено двое часов, — сообщается далее в постановлении, написанном следователем Ивановым. — Одни показывали 8 часов 14 минут, вторые — 8 часов 39 минут».

Опять эти часы и минуты!

Но зато дальше — нечто гораздо более значительное:

«Судебно-медицинским вскрытием трупов установлено: смерть Колеватова наступила от действия низкой температуры (замерз). Телесных повреждений у него нет.

Смерть Дубининой, Тибо-Бриньоля и Золотарева — в результате множественных телесных повреждений.

У Дубининой — симметричный перелом ребер: справа 2, 3, 4, 5, слева — 2, 3, 4, 5, 6, 7. Кроме того, обширное кровоизлияние в сердце.

У Тибо-Бриньоля — обширное кровоизлияние в правую височную мышцу, соответственно ему — вдавленный перелом костей черепа размером 9х7 см.

Золотарев имеет перелом ребер справа 2, 3, 4, 5 и 6 по окологрудной и среднеключичной линии, что и повлекло смерть».

Вот новая загадка: четыре трупа рядом, но трое будто пропущены через какую-то страшную молотилку, а у четвертого — никаких травм. Замерз — и все. А может, это все-таки Колеватов, который по какой-то счастливой случайности не попал в ту молотилку, срезал потом одежду с погибших Кривонищенко и Дорошенко, чтоб спасти от замерзания сильно покалеченных, но еще живых тогда друзей? Вероятно, криминалистам, изучавшим место происшествия по свежим следам, было бы не столь сложно проверить такое предположение, но почему-то и этот вопрос их не заинтересовал. Теперь же, сорок лет спустя, мы можем лишь рассуждать, опираясь на составленные ими протоколы, а ключевых деталей в протоколах как раз и не находится. Да вот хотя бы: а как был одет сам Колеватов, когда его нашли?

Но все же на один вопрос, который задавался и тогда, и позже многими, документ отвечает, хотя, согласитесь, несколько уклончиво:

«Произведенным расследованием присутствие других людей, кроме группы туристов, 1 и 2 февраля 1959 года в районе высоты 1079 не установлено».

Ну хорошо, а может, таковые появлялись тут несколько раньше? Или позже? Ибо были тут находки, заставляющие предположить, что кто-то на этом месте все-таки побывал (о них чуть позже). Но документ не проясняет этого вопроса и потому завершается умиротворяющим заключением:

«Учитывая отсутствие на трупах наружных телесных повреждений и признаков борьбы, наличие всех ценностей группы, а также принимая во внимание заключение судебно-медицинской экспертизы о причинах смерти туристов, следует считать, что причиной их гибели явилась стихийная сила, преодолеть которую люди были не в состоянии».

Параллельно с свердловчанином Ивановым вел в те дни свое расследование трагедии и прокурор города Ивделя — младший советник юстиции Темпалов. В его протоколе место обнаружения трупов обозначено несколько иными цифрами: «В 50 метрах от кедра (у Иванова было — 75. — А.Г.), в ручье обнаружены 4 трупа — трех мужчин и женщины. Они выкопаны из-под снега глубиной 2 — 2,5 метра (у Иванова толщина снежного слоя — 4 метра. — А.Г.).

Трупы находятся в воде. Мужчины лежат головами по течению ручья, женщина — против течения.

Труп женщины опознан — это Дубинина. На ней следующая одежда: на голове — подшлемник, на теле — желтая майка, ковбойка, два свитера, рейтузы, лыжные брюки. На ногах: на левой — 2 шерстяных носка, на правой — половина замотанного свитера цвета беж.

На всех трупах — следы разложения. Два из них лежат, как бы обнявшись, без шапок, в штормовках.

Вверх по ручью, в шести метрах по следам, обнаружен настил на глубине 2,5 метра. Настил на снегу состоит из 14 пихтовых и 1 березовой вершины. На нем — вещи».

Непонятно, что это за настил, кто, когда и зачем его сооружал. Да еще прикиньте, скольких трудов стоило срезать ножом (а чем еще? Про пилу не говорится) пятнадцать — ну, не веток же. Это у кого же из погибающих нашлось столько времени и сил? Явно легче было добраться до палатки, а там теплые одеяла, печка, пища.

И про вещи непонятно. Полного списка вещей, обнаруженных на месте трагедии, почему-то в деле нет. Есть лишь протокол осмотра вещей, найденных в конце февраля — начале марта. Но нет к нему дополнения, датированного началом мая. А жаль: возможно, оно помогло бы кое-что прояснить в протоколе Темпалова: «Половина свитера цвета беж обнаружена в 15 метрах от ручья, под деревом. Половина лыжных брюк — на месте срезания вершин для настила. В 15 метрах от настила в сторону леса найдены эбонитовые ножны для ножа, такие же под снегом были найдены на месте обнаружения палатки. Тут же рядом найдена и столовая ложка из белого металла...»

Особенно загадочны эти самые эбонитовые ножны, тем более что никаких других упоминаний о них я в деле не нашел. Не значатся они ни в списке опознанных, ни в списке неопознанных Юдиным вещей.

Как ни странно, он вообще не опознал очень многого: очки ( -4 на -4,5 диоптрий в зеленом футляре; люди с такой близорукостью не часто встречаются среди туристов, если такой среди дятловцев был — установить хозяина очков не представляло труда), топоры — два больших и один маленький, пилу двуручную в чехле, лыжи — 1 пару, ледоруб — 1 шт. Чехлы на ботинки — 9 пар (все изорваны), рукавиц — 20 штук. Из посуды: 7 ложек, 5 кружек, три алюминиевых чашки.

Конечно, он не дошел с группой до леса, а потому мог и не видеть некоторых вещей. Но ведь лыжи, топоры, пила, ледоруб — не иголки. И едва ли они появились в отряде лишь после 28 января, когда простились с заболевшим товарищем. Тем более что простились уже в заброшенном поселке, после которого маршрут повернул в места и вовсе нежилые.

Между тем Юдину не откажешь в наблюдательности: он знал даже, кому какое мыло принадлежит...

Странной кажутся и еще две детали, отмеченные в этом протоколе: найденные вещи в рюкзаках были сложены хаотично. А Дятлов был одет, по слова Юдина, в его свитер, который он, уезжая, дал Колеватову.

С этой путаницей в одежде вообще много вопросов. В деле говорится: «Момент катастрофы застал группу во время переодевания. А потому выход из палатки был крайне поспешным. Туристы ясно понимали, что выход из палатки в таком виде — гибель. Но вышли. Следовательно, причиной, вынудившей их покинуть ее, мог быть только страх перед немедленной смертью».

Трудно постигнуть логику криминалиста: чтоб избежать немедленной гибели, туристы ринулись навстречу... верной гибели?! Скорее всего, он хотел сказать другое — что какой-то внезапный и неведомый ужас сковал их рассудок и принудил бежать, не думая о последствиях. Такая версия объяснила бы и не затопленную печку, и перепутанную одежду. Зато возникли бы новые вопросы: почему вещи в палатке сложены в относительном порядке? Почему не осталось там что-то из сброшенной туристами мокрой от пота одежды? Протокол осмотра палатки не проясняет ситуацию. На чем же тогда основано утверждение следователя о переодевании? Или снова решение задачи подгоняется под готовый ответ?

Загадки множатся

Судебно-медицинское обследование первых пяти трупов было проведено 8 марта. Четверых, найденных позже, — 9 мая в помещении морга центральной больницы управления п/я Н-240 под руководством судмедэксперта областного бюро судмедэкспертизы Бориса Возрожденного.

Читать акты судебно-медицинского исследования — занятие, конечно, не для слабонервных, но в нашем случае без того не обойтись. Они все же дают более полную картину, нежели сжатое, краткое постановление о прекращении дела, в котором прокурор-криминалист Л.Иванов на мелкие царапины и ссадины на трупах даже не обращает внимания. А зря. Ведь одно дело, когда они получены в момент гибели, и другое — когда на них образовались коросты, ибо это означает, что они начинали заживать, а это, как вы понимаете, возможно только при жизни.

Про Рустема Слободина в протоколе следователя Иванова сказано лишь то, что, в отличие от его товарищей, которые имели многочисленные мелкие травмы, у него обнаружены крупная, длиной около 6 сантиметров и шириной до миллиметра, трещина черепа и посмертные расхождения височно-теменных швов — слева и справа. А в акте судебно-медицинского исследования трупа представлена несравненно более сложная картина: «В средней части лба мелкие ссадины буро-красного цвета пергаментной плотности, слегка вдавленные. Над ними — две царапины линейной формы под сухой бурой коркой длиной до 1,5 см, расположенные параллельно надбровным дугам на расстоянии 0,3 см друг от друга... В области верхнего века справа ссадина буро-красного цвета размером 1х0,5 см. В области ссадин и царапин на лице отмечается кровоизлияние в подлежащие мягкие ткани. Роговица мутная, радужка серовато-коричневого цвета, зрачки расширены... На спинке носа и в области верхушки носа мягкие ткани буро-красного цвета. На кончике носа участок мягких тканей под сухой буро-вишневой коркой размером 1,5х1 см. Рот открыт. Из отверстия носа следы выделения запекшейся крови».

Вот тут бы еще из протокола обследования места трагедии извлечь контрольную информацию: была ли где-то кровь на снегу или на одежде? Но нет о том ни слова. Ни в одном документе.

Читаем акт далее: «Правая половина лица несколько отечна, на ней множество мелких ссадин неправильной формы пергаментной плотности под сухой коркой, переходящих частично на подбородок. На левой половине лица мелкие ссадины такого же характера, среди них одна ссадина размером 1,2х0,4 см под сухой бурой коркой в области скулового бугра... На шее слева мелкие ссадины темно-красного цвета... В области пястно-фалангеальных суставов кистей осаднения выступающих частей мягких тканей размером 8х1,5 см, покрытых сухой пергаментной плотности коркой. По локтевому краю левой кисти участок осаднения буро-вишневого цвета пергаментной плотности размером 6х2 см...»

И вот какое заключение: «Повреждения получены при жизни, а также в агональном состоянии и посмертно».

Как видите, судмедэксперт Возрожденный все обнаруженные им патологии описывает с похвальной скрупулезностью. И тем не менее он, оказывается, допускает все же при этом очень существенную оплошность. Как объяснили мне специалисты областной прокуратуры, не положено сваливать в одну кучу прижизненные и посмертные травмы, следует писать конкретно: эти получены при жизни, а вот эти — после смерти. Ибо нередко за этим различием скрываются очень серьезные обстоятельства. Вот как в этом случае: описывается целый букет прижизненных травм, которые не были смертельными (умер Слободин все-таки от переохлаждения — в том у эксперта сомнений нет). Тогда откуда у человека серьезные посмертные травмы?

Та же небрежность (если только здесь уместно такое определение) обнаруживается и в других документах судебно-медицинской экспертизы по этому делу.

В акте исследования трупа Людмилы Дубининой говорится, что на поверхности ее левого бедра разлитой кровоподтек сине-лилового цвета размером 10х5 см с кровоизлиянием в толщу кожных покровов, язык в полости рта отсутствует... «Смерть Л.Дубининой, — делает заключение судмедэксперт, — наступила в результате обширного кровоизлияния в сердце, множественного двустороннего перелома ребер, обильного внутреннего кровотечения в грудную полость. Указанные повреждения могли возникнуть в результате воздействия большой силы, повлекшей за собой тяжкую закрытую смертельную травму грудной клетки. Причем, повреждения пожизненного происхождения и являются результатом воздействия большой силы с последующим падением, броском.»

“Пожизненное” по нормам языка должно бы означать либо «на всю оставшуюся жизнь» (в данном контексте совершенная бессмыслица), либо «после жизни» (и тогда что за «падение”, что за бросок» могли постигнуть мертвое тело?). Однако из контекста можно предположить, что скорее всего для следователя «пожизненное» — то же, что «прижизненное». Ну, тогда особых вопросов нет. И все же: если неведомая сила грохнула девушку об землю, когда она была еще жива, то как могло получиться, что на теле ни царапин, ни ссадин, а только один большой синяк на бедре?

То же и у Александра Золотарева: «Перелом ребер — результат воздействия большой силы на грудную клетку в момент падения, сдавливания или отбрасывания.» Но царапин и ссадин нет.

Совершенная загадка и по поводу отсутствия языка у Дубининой: нет и нет, как будто это в порядке вещей.

У Николая Тибо-Бриньоля, помимо вдавленного оскольчатого перелома, длина одной из трещин черепа — 17 сантиметров. В своем постановлении следователь Иванов об этом не пишет, хотя после анатомирования трупа дополнительно опросил Б.Возрожденного по поводу этой серьезной травмы. Беседа эта запротоколирована.

Вопрос: «От действия какой силы Тибо-Бриньоль мог получить такую рану?»

Ответ: «В результате броска, падения, но, полагаю, не с высоты своего роста, то есть поскользнулся, упал и ударился головой. Обширный и очень глубокий перелом свода и основания черепа получен ударом, равным по силе при отбрасывании автомобилем, двигавшимся на большой скорости».

Вопрос: «Можно ли предположить, что Тибо ударили камнем, который был в руке человека?»

Ответ: «В этом случае были бы повреждены мягкие ткани, а этого не обнаружено».

В документах о причинах смерти Кривонищенко и Дорошенко отмечается, что ссадины, царапины и кожные раны они получили при падении на снег, лед, камни. А следователь Иванов потом добавит: и при лазании за сучками для костра на кедр. Но в экспертизе подтверждения тому нет. Зачем понадобилось криминалисту это лазание на деревья?

Итак, падали все, но характер травм получали разный. Но что за сила так бросала туристов? Ураганный ветер крутил? Но ведь палатка наверху не сорвана, деревья — сосны, кедры — стоят целы.

Стоит добавить еще несколько важных обстоятельств — у всех погибших судмедэкспертиза отмечает своеобразный, красновато-багряный цвет кожи. Причем как лица, так и ног, туловища. Что-то предпринималось, чтоб объяснить его причину? У всех — расширенные зрачки (а что из этого следует?), отсутствие алкоголя в организме. Пищу принимали тоже все одновременно — часов за 6 — 8 до смерти.

После вскрытия трупов у всех были взяты части внутренних органов для химического и гистологического анализа. Результаты этих исследований неизвестны. В последующих своих документах криминалист Иванов о них даже не вспоминает.

Есть еще одна загадочная страница, появившаяся в деле не сразу, а в середине мая: физико-техническая экспертиза одежды на содержание радиоактивных веществ последних четверых погибших. Результаты ее то изымались как не относящиеся к делу, то возвращались вновь. В конечном итоге в постановление о прекращении дела так и не попали.

«В результате дозиметрических замеров твердых субстратов одежды, — говорит экспертиза, — максимальная загруженность установлена на свитере — 9900 расп./мин. со 150 кв. см. На других „субстратах“ значительно меньше. Опытная промывка одежды показала, что загрязнение снимается, процент отмывки колеблется от 30 до 60 процентов.

При определении вида излучения установлено, что активность имеет место за счет бета-частиц. Альфа-частицы и гамма-частицы не обнаружены.

Отсутствие соответствующих приборов и условий в лаборатории не позволило провести радиохимический анализ для определения химической структуры излучателя и энергии его излучения».

Откуда взялась на одежде четверых радиоактивная пыль? Много это или мало — 9900 распадов в минуту?

Вот ответ, который дали на соответствующий запрос специалисты одной из лабораторий Института экологии растений и животных УрО РАН: «К сожалению, данных экспертизы о загрязненности одежды погибших туристов, имеющихся в деле, недостаточно. Они вызывают новые вопросы: каким прибором установлен уровень загрязненности? Каков был радиационный естественный фон на месте происшествия? Каким образом установили отсутствие гамма— и альфа-излучателей?

Если исходить из максимального уровня загрязненности 9900 расп./мин. на 150 кв. см поверхности, то расчеты показывают, что уровень «фонирования» свитера лишь на немного превышает естественный фон в Екатеринбурге — 10 — 18 мкР/час.

Можно предположить, что подобное увеличение загрязненности радионуклидами — результат атмосферных выпадений от испытаний ядерного оружия на северных полигонах. Примечательно, что именно на свитере обнаружены максимальные уровни загрязнения. Возможно, это обусловлено достаточно высокими сорбционными свойствами материала, который мог сорбировать на себе радиоактивные вещества из талой воды».

Заметим, расстояние от Ивделя до Новой Земли по прямой — примерно полторы тысячи километров, совсем пустяк для радиоактивного облака.

Вот почему, наверное, следователь Иванов то прятал страницы экспертизы, то вновь их подшивал к делу. Скорее всего он просто не знал, что с ними делать. Хотя может быть какое-то отношение эти бета-излучения к гибели группы все же имели...

Противоречивая, не поддающаяся объяснению с позиций повседневного опыта и здравого смысла картина гибели туристов, запечатленная в протоколах и актах следственного дела (что-то просочилось и в обиход), побуждала к измышлению самых фантастических версий происшедшего. Тем более что недостатка в “строительных материалах” для подобных версий не ощущалось: как раз тогда, когда общественное мнение было взбудоражено гибелью студентов, в уральских небесах стали наблюдаться загадочные явления.

Происки инопланетян — или?..

31 марта 1959 года одно из воинских подразделений, охраняющих лагерь заключенных на севере Свердловской области, было поднято по тревоге.

«31.3.59 г. в 4 часа утра, — телеграфировали после отбоя отцы-командиры вышестоящему командованию, — в юго-восточном направлении дневальный Мещеряков заметил большое огненное кольцо, которое в течение 20 минут двигалось на нас, скрывшись затем за сопкой. Перед тем как исчезнуть, из центра кольца появилась звезда, которая вскоре увеличилась до размера Луны, а потом стала падать вниз, отделяясь от кольца.

Странное явление наблюдал весь личный состав, поднятый по тревоге. Просим объяснить, что это такое и его безопасность, так как в наших условиях это производит тревожное впечатление. Авенбург, Потапов, Согрин».

Это был далеко не первый сигнал тревоги по необъяснимому поводу. Полутора месяцами раньше (о гибели дятловцев еще не было известно) поступил необычный рапорт на имя начальника Ивдельского отделения милиции: «17.2.59 г. в 6 часов 50 мин. местного времени на небе появилась странная, светящаяся, движущаяся звезда с хвостом. Хвост напоминал плотные перистые облака. Потом звезда освободилась от хвоста, стала еще ярче и полетела, как бы раздуваясь, образовывая большой шар, окутанный дымкой. Двигалась звезда с юга на восток.

Техник-метеоролог Токарева».

По необъяснимому совпадению в тот же день — 17 февраля 1959 года — сенсационную по тем временам заметку под заголовком «Необычное небесное явление» опубликовала газета «Тагильский рабочий»: «Вчера в шесть часов 55 минут местного времени на востоке — юго-востоке на высоте 20 градусов от горизонта появился светящийся шар размером с диаметр Луны. Около семи часов внутри его произошла вспышка и стала видна очень яркая сердцевина шара. Сам он стал более интенсивно светиться, около него появилось светящееся облако. Облако распространялось на всю восточную часть небосвода. Вскоре после этого произошла вторая вспышка, она имела вид серпа Луны. Постепенно облако увеличивалось, в центре оставалась светящаяся точка.

А.Киссель, заместитель начальника связи Высокогорского рудника».

Кстати, это единственная заметка об НЛО в уральском небе, которая просочилась в областную прессу в 1959 году. Зато вскоре после похорон первых пятерых дятловцев, точнее 29 марта, в «Уральском рабочем» появилась небольшая заметка «Огненные шары» о загадочном явлении, якобы имевшем место в совершенно другой части планеты: «Жители Новой Зеландии были свидетелями необычного явления: два больших огненных шара пронеслись над южной частью северного острова Новой Зеландии. Один из них упал в море на расстоянии 80—140 километров к востоку от Веллингтона. Падение шара вызвало мощную ударную волну, которая потрясла здания в прибрежных районах, выбиты стекла во многих домах, расположенных в нескольких километрах от побережья. Свечение шара было настолько сильным, что его хорошо наблюдали даже при ярком солнечном свете. Полагают, что огненные шары представляют собой крупные метеориты».

Еще со времен царя Салтана известно, что “за морем” происходит немало чудес, поэтому газетные сенсации подобного рода не особо будоражат общественное мнение. Однако небесные катаклизмы такого масштаба, если они на самом деле случились, не могли же быть проигнорированы научной общественностью. Между тем новозеландские шары не стали новым подобием Тунгусского метеорита — явившись однажды в заметке газеты, издающейся едва ли не в противоположной от места происшествия точке земного шара, они исчезли без следа. Кстати, в той публикации нет ссылки на какое-либо информационное агентство или другой источник информации. И невольно закрадывается подозрение: а не была ли то “утка”, сфабрикованная КГБ затем, чтобы навести общественный интерес на ложный след, отвлечь его от неких обстоятельств, которые полагалось скрыть?

Ибо неизвестно, как там в Новой Зеландии, а вот на Урале какие-то огненные шары и на самом деле наблюдались. Их видели — между прочим, как раз в районе Горы Мертвецов — и студенты УПИ, искавшие своих пропавших друзей. Один из них, В.Мещиряков, как и дятловцы, вел тогда дневник, прилежно записывая в нем каждый свой шаг. Впоследствии этот дневник загадочно исчез из общежитской комнаты. Но иные впечатления не обязательно фиксировать на бумаге: живая память хранит их не менее прочно. Поэтому много лет спустя хозяин исчезнувшего дневника хорошо помнил, что видел “такую же бяку» — те самые огненные шары — в небе возле Отортена.

«Никакого страха я не ощутил. Засек время и стал внимательно разглядывать объект по мере его приближения, так как траектория полета была с приближением. Когда он прошел хребет, его стало видно совсем хорошо. Это было кольцо дымчатого цвета, какое-то газовое. Этот газ, не меняя границ, как бы колебался, мерцал. Звезды на фоне предмета вначале терялись, а затем стали просматриваться. Казалось, кольцо или прозрачное, или полое внутри. Спокойный голосом я сказал в темноту палатки: „Если кто хочет посмотреть на эту „бяку“, выходите“.

Мне казалось, что все уже спят, однако группа тут же выскочила на «улицу».

Яркая звездочка в центре кольца, двигавшаяся вместе с ним, вдруг медленно стала спускаться вниз, не меняя яркости и размера. Когда кольцо подошло к склону горы, звездочка была уже у его нижней кромки.

Вскоре объект исчез за ближайшим склоном, а мы все еще стояли, чего-то ожидая.

Прошло примерно минута-две, и тут нам показалось, что за горами, куда скрылось кольцо, сверкнул луч электросварки, так что выделились контуры хребта.

Никаких звуков мы не дождались.

Весь полет кольца занял 22 минуты. По общему мнению, расстояние от нас до объекта в самой ближней точке было не более 3—5 километров.

О сне уже не было и речи! Отклонись трасса движения кольца на несколько градусов, доказывали мы друг другу, и оно бы уже могло накрыть и нас, и бывший лагерь группы Дятлова на склоне!

Мы были уверены, что это как раз и есть разгадка гибели наших товарищей.

Утром отправили радиограмму, описав странный объект. Ответ пришел не сразу, а только на следующий день с намеками, что, дескать, понимаем, устали, психика стала подводить.

Мы дали вторую, по-военному сухую, лаконичную. Вскоре, несмотря на ветер в горах, прилетел вертолет, быстренько погрузил нас всех, и уже через час мы сидели на аэродроме в Ивделе, приходя в себя после почти вертикального спуска с высоты 400 метров, в результате которого у некоторых пошла кровь из ушей.

Там один из руководителей поисковой экспедиции подошел к нам и откровенно посоветовал молчать обо всем. Я принял этот совет как приказ и впервые за столько лет излагаю на бумаге эту историю только сейчас...»

Итак, неужели отгадка найдена? Эти летающие объекты и есть убийцы людей в горах?

В 1990 году свердловский журналист С.Богомолов, занимавшийся расследованием гибели студентов, получил именно такой ответ от самого Льва Никитича Иванова. Того самого следователя, который вел (а скорее запутывал) это сложное и секретное дело.

Вот стенограмма этой беседы.

“ — У меня свое объяснение случившегося, — сказал Иванов. — Можете даже в газете вынести в заголовок — «Прокурор-криминалист считает, что туристов убил НЛО!..» Я, кстати, и тогда предполагал это. Не берусь однозначно утверждать, оружие эти шары или нет, но то, что к гибели ребят они имеют прямое отношение — уверен.

— Но каким образом вы это себе представляете? Ведь никаких следов взрыва у Отортена и окрест нет.

— А его и не было в привычном для нас понимании — как взрыва снаряда, бомбы. Это было другое, ну как будто воздушный шар лопнул.

Полагаю, все произошло так. Ребята поужинали и легли спать. Один из них вышел по естественной надобности (были следы) и увидел нечто, что заставило всех тут же покинуть палатку и бежать вниз. Думаю, это был светящийся шар. И он-таки настиг их, или это случайно вышло, у опушки леса. Взрыв! Трое или четверо получают тяжелейшие травмы и умирают. По мнению судмедэксперта Возрожденного, это было что-то вроде ударной волны или удара, как при автокатастрофе. Ну а дальше началась борьба за выживание. Знаете, столько лет прошло, дел всяких повидал за свою прокурорскую жизнь, но эту историю мне не забыть... Фамилий всех не помню, к сожалению. Двое, которых нашли под кедром... Они пытались разжечь костер, лазили на кедр за сучками и на коре его остались клочки их кожи и мускулов... Очень помог их товарищ, отставший из-за болезни. Юдин, кажется. Он знал, кто в чем был одет, и помог установить, кто в чем оказался. Вся одежда оказалась перепутана. Они мертвых раздевали, чтобы спасти живых.

Я виноват, сильно виноват перед родственниками ребят — к телам их не допустил. Единственное, для отца Люды Дубининой сделал исключение — приоткрыл крышку гроба, чтобы показать, что дочь его одета как полагается. Он потерял сознание.

Одно меня оправдывает — не свою волю выполнял. Первым секретарем тогда был Кириленко, но он в дело напрямую не вмешивался, «курировал» меня Ештокин, второй секретарь. Несколько раз в ходе следствия вызывал в обком. Давал указания. Дичь, конечно, по нынешним меркам. Версию о светящихся шарах я не отработал. Так и «замяли» дело...»

Когда Лев Никитич давал это интервью, он работал уже не в Свердловске, а прокурором Кустанайской области. Интервью оказалось одним из последних в жизни криминалиста. Вскоре его не стало...

Что характерно, примерно такую же причину гибели туристов называет и другой следователь — Владимир Иванович Каратаев. В 1959 году он работал в Ивдельской прокуратуре и тоже начинал вести расследование, но потом был отстранен. Его воспоминания частично уже появлялись в печати. Думаю, что для полноты картины стоит привести их целиком.

«На месте катастрофы я оказался одним из первых. Довольно быстро выявил около десятка свидетелей, которые рассказали, что в день убийства студентов пролетал какой-то шар. Свидетели — манси Анямов, Санбиндалов, Куриков — не только описали его, но и нарисовали (рисунки эти из дела потом изъяли). Все эти материалы вскоре затребовала Москва, в частности заместитель прокурора республики Ураков. Я передал их прокурору Ивделя Темпалову, тот отвез в Свердловск.

Затем меня приглашает к себе первый секретарь горкома партии Проданов и прозрачно намекает: есть, мол, предложение — дело прекратить. Ясно, не его личное, не иначе как указание «сверху». Я сообщаю Темпалову, тот звонит в Свердловск и слышит те же советы: нечего вам там больше возиться, пора прекращать дело. По моей просьбе Проданов звонил тогда и Кириленко. И услышал то же самое: дело прекратить. Буквально через день-другой я узнал, что его взял в свои руки Иванов, который быстренько его и свернул...

Конечно, не его в этом вина. На него тоже давили. Ведь все совершалось в режиме страшной секретности. Приезжали какие-то генералы, полковники, строго предупреждали нас, чтоб зря язык не распускали. Журналистов вообще на пушечный выстрел не подпускали. Правда, одному очень шустрому из них я все-таки помог — Юрию Яровому из «На смену!» Затолкал его в вертолет в качестве понятого. Рисковал, конечно. Да и ему было бы несдобровать, если б узнали, кто он такой...

Поначалу в смерти туристов однозначно обвиняли манси. Многие из них прошли тогда через камеру предварительного заключения. Были даже предложения применить по отношению к ним пытки, как в 1937-м. Но, к счастью, до этого не дошло...

Когда анатомировали первую группу дятловцев, в морг пустили лишь очень ограниченный круг лиц: все охранялось КГБ. Я был в качестве санитара.

Напомню, причиной смерти первых пяти человек было названо переохлаждение. Такую предварительную информацию имела и судмедэкспертиза. Но когда один из экспертов — его фамилия Ганс — вскрыл кожу на голове одного из трупов, то невольно вскрикнул нечеловеческим голосом: череп был грубо сплюснут! Другие тоже были изуродованы. Звоню в Лозьву руководству государственной чрезвычайной комиссии, докладываю об обстоятельствах вскрытия. Меня посылают подальше. Ты что, говорят? Какие могут быть травмы, они же замерзли? Не верите, говорю, приезжайте. Но они, кажется, так и не приехали...

Хорошо помню: в морге стояли две большие бочки со спиртом. После вскрытия мы все в них буквально чуть не купались — таким образом обеззараживались, правда, не зная от чего...

Тайна гибели дятловцев не давала мне покоя многие годы. Волнует и до сих пор. Когда началась гласность, я даже попытался найти Юрия Ярового, чтоб написать наконец всю правду, но узнал, что он погиб в 1980 году в автомобильной катастрофе вместе с женой...

Были у меня в Ивделе знакомые вертолетчики — Гладырев, Стрельник и Гагарин. Отчаянные ребята. Машину могли посадить даже во дворе у местных жителей. Где-то вскоре после гибели ребят получаю сообщение: охотник Епанчиков нашел в тайге какую-то странную «железяку». Садимся в вертолет, летим к нему. Действительно, любопытная была железяка. Но следствие она не заинтересовала.

Кстати, вскоре этот прекрасный экипаж вертолетчиков разбился в горах, все погибли. Было такое ощущение, что именно смерть дятловцев потянула за собой целую цепочку других смертей. Прямо-таки настоящий российский вариант «Спрута»!

Мой вывод относительно гибели группы Дятлова один: их убило взрывом какой-то свалившейся с неба ракеты (можно сказать, шара, НЛО). Потому что по характеру травм, всех их довольно высоко приподнимало и швыряло, ударяло оземь...»

Наверное, на этом признании криминалиста, изучавшего трагедию прежде того, как она стала предметом непонятных интриг “компетентных органов”, можно было бы и поставить точку — завершить наше расследование. Пусть даже и осталось бы до времени тайной эти огненные шары. В конце концов не так уж и важна физическая природа этого явно рукотворного феномена: достаточно знать, что инопланетяне тут ни при чем (иначе отчего бы государство так ревностно заметало все следы?), что ребята оказались случайными жертвами какого-то крупномасштабного эксперимента, рассекречивать который даже после всего случившегося руководство страны сочло нецелесообразным, возможно, рассудив, что погибших все равно ведь не воскресишь. Словом, нормальная трагическая коллизия времен идеологического единомыслия и холодной войны.

Так-то оно так, да не получается красивой трагически-скорбной концовки! Какие-то пусть мелкие, но многочисленные факты досадно не вписываются в стройный сюжет с огненными шарами. И, следовательно, ставить здесь точку никак нельзя.

Осложняющие обстоятельства

С целым рядом фактов, неудобных для версии с шарами, мы уже познакомились — напомню о некоторых, не возвращаясь к их обсуждению.

Эбонитовые ножны и много других вещей, не опознанных Юдиным. И, кстати, где ножи от тех ножен? Что-то молчат о них протоколы следствия.

Относительный порядок в палатке, из которой туристы выбегали, согласно версии следователя, закрывшего дело, в страшной спешке и панике. Выбегать-то выбегали, но еще кто-то успел разрезать — изнутри! — так и не найденным ножом прочные парусиновые стенки палатки. Основательно раскромсал; даже если нож очень острый — в считанные секунды это вряд ли сделаешь. И для того ли раскромсал, чтоб выскочить наружу через дыру? Вероятно, по следам это нетрудно было определить.

Лыжи, как-то очень нерасчетливо разложенные под днищем палатки. А что за лыжи находились перед входом в палатку? Их ли не опознал Юдин или какие-то другие? Была это девятая или, может, десятая (тогда откуда она взялась) пара?

Впрочем, дело даже не в деталях: как раз версия с шарами заставляет взглянуть на всю ситуацию под другим углом зрения. Насколько правдоподобно, что “огненные шары” (будем и дальше так называть эти “неопознанные объекты”) могли стать причиной ужаса и гибельной паники видавших виды туристов?

Реакцию подразделения, поднятого по тревоге, обсуждать не будем: военные обязаны были контролировать ситуацию, “бдить”.

Вспомните лучше, как восприняли “эту бяку” В.Мещиряков и его товарищи по группе спасателей: в течение 22 минут они спокойно наблюдали приближение и исчезновение странного небесного объекта, вовсе не порываясь куда-то бежать. И даже лесные люди манси, которых опрашивал следователь Каратаев, увидев шары впервые и, как им казалось, совсем близко — буквально за сотни метров от себя, в панику не впадали и сломя голову, теряя рассудок от них не бегали.

Так есть ли у нас хоть малейшие основания считать, что дятловцы — люди с хорошим техническим образованием, трезвомыслящие, тренированные и не раз испытанные в трудных походах — могли повести себя подобно туземцам, падавшим ниц при громе ружейных выстрелов, или американским индейцам, которых охватывал священный трепет при виде привезенных испанцами лошадей?

Конечно, можно рассудить так: другим свидетелям повезло — таинственные таежные НЛО облетели их стороной, а дятловцы по несчастью оказались в эпицентре их поражающего действия.

Что ж, вполне можно вообразить себе и такой сюжет. Надвинулся ранний февральский вечер; после трудного многочасового перехода ребята установили палатку и вошли внутрь, чтобы переодеться и приготовиться к ужину и ночлегу. И в тот момент где-то за недалеким перевалом возникло мощное зарево, сопровождаемое, быть может, непонятным нарастающим ревом. Стенка палатки, обращенная в ту сторону, ярко осветилась. Тут уж неважно — испугался, не испугался: в любом случае, согласитесь, в палатке не усидишь. Выскочили кто в чем был, на бегу натягивая кто валенок, кто телогрейку. А там — прямо на них с горы движется стена огня. Тут уж не до рассуждений — бросились под гору изо всех сил, обгоняя друг друга...

Вот только непонятно, почему одни из них были буквально раздавлены некой страшной силой, а другие не получили серьезных травм и остались живыми, — с тем, однако, чтобы все же погибнуть позже еще более мучительной смертью, тратя последние силы на то, чтоб как-то помочь безнадежно искалеченным, но все еще подающим признаки жизни товарищам, и борясь с темнотой, холодом и неизвестностью.

А самое непонятное обнаружилось внизу — там, где были найдены трупы. Прежде всего следы костра возле кедра, под которым обнаружены тела Кривонищенко и Дорошенко. Вот что там увидел один из свидетелей — цитирую протокол: «Метрах в двух-трех от трупов, за кедром, сохранились следы костра, довольно большого, судя по тому, что сохранились головешки диаметром до 80 мм, которые перегорели пополам. Под кедром была обнаружена ковбойка, носовой платок, несколько носков, манжет от куртки или свитера и еще много мелких вещей, восемь рублей денег, купюрами в 3—5 рублей. Метров на двадцать вокруг кедра сохранились следы того, как кто-то из присутствовавших срезал молодой ельник ножом. Таких срезов сохранилось порядка двадцати, но самих стволов, за исключением одного, не было обнаружено. Предположить, что их использовали для топки, нельзя. Во-первых, они плохо горят, а во-вторых, вокруг было относительно много сухого материала...»

Отец Юрия Кривонищенко на месте трагедии не побывал, однако проводил свое расследование, дотошно выспрашивая детали у друзей сына, участвовавших в поисках группы. Так что и его сообщение в прокуратуру можно рассматривать как достаточно достоверный источник информации. И вот что привлекло особое внимание Алексея Константиновича: «Ребята утверждают, что костер возле кедра погас не от недостатка топлива (вблизи костра. — А.Г.), а от того, что в него перестали подбрасывать сучья. Это, очевидно, могло быть потому, что люди, бывшие у костра, не видели, что надо делать, или были ослепленные. По словам студентов, в нескольких метрах от костра находилось сухое дерево, а под ним — валежник, который не был использован. При наличии костра не использовать готовое топливо — это, мне кажется, более чем странно...»

Еще более странным в таком случае выглядит, добавлю от себя, утверждение следователя Иванова, что ребята лазили на кедр, чтоб срезать ножом для костра сучки. Хотя должен же он был как-то объяснить показание еще одного свидетеля: “...Сторона кедра, обращенная к палатке, была очищена от ветвей на высоту 4—5 метров. Эти сырые ветки не были использованы и частично валялись на земле, частично висели на сучках кедра”. Следователь, как видите, был небрежен: насчет того, что ветки срезались для костра, — очередной его домысел. Да они, похоже, и не срезались — вот свидетельство еще одного поисковика (из следственного дела): “Нижние ветки кедра (сухие) на высоте 2 метров были обломаны, на высоте 4,5—5 метров — тоже”. Но это уточнение не упрощает, а существенно усложняет поиск истины, ибо трудно объяснить, кто, зачем и каким образом обламывал ветви кедра на высоте пяти метров от земли. К тому же некоторые из них обнаружены под телом Дорошенко, который как раз под кедром “лежал лицом вниз, руки — под головой. Под трупом его было три или четыре сучка кедра одной толщины”. Другой свидетель даже утверждает (и я уже об этом упоминал), что сучки эти были разломаны так, будто Юрий на них с силой упал. То есть разводил костер, залез высоко на кедр (хотя рядом был сухой валежник) и упал плашмя, обламывая сучья? Мистика какая-то...

Итак, след большого костра, порядка двадцати срезанных ножом и неизвестно куда подевавшихся молодых елок, две березки, которые тоже кто-то пытался срезать, да не срезал до конца (о них упоминает еще один участник поиска): “Объем проделанной около кедра работы говорит о том, что двоим ее выполнить было бы не под силу...»

Что ж, можно предположить, что еще там были не получившие травм Дятлов и Колеватов. (Когда составлялись цитируемые протоколы, тела Колеватова и троих его товарищей не были обнаружены.) Что ж потом их увело от спасительного костра? Стремление помочь другим? Но попробуйте-ка внятно объяснить, как оказались в стороне от костра, да еще, по-видимому, в глубокой снежной норе (кто, когда и чем ее вырыл?) Дубинина, Золотарев, Тибо-Бриньоль? Как отмечает судмедэксперт Борис Возрожденный, травмы каждого из них были столь сокрушительны, что смерть должна была наступить минут через 10—15. Если б неведомая сила ударила по ним во время бегства от палатки, то уже возле кедра это должны были быть мертвецы. Но на Дубининой — срезанная с Кривонищенко одежда. Значит, он замерз раньше и его одежду ей принес Колеватов? Да как он узнал, где она? (Если только не сам их троих туда перетаскивал, но — зачем?) И почему не смог потом возвратиться к костру, а так тут и остался?..

А на Золотареве, наоборот, — одежда Дубининой. А он когда ее надел? Еще по ошибке в палатке?

На свет костра могла прийти, приползти (насколько сил бы хватило) Зина Колмогорова — одета она была довольно тепло, только не обута. Конечно, костер не был зажжен сразу, за то время можно было и обморозиться. Может, она звала на помощь и Дятлов двигался ей навстречу, да не дошел?

С большими натяжками приходится строить все эти предположения, и чем больше натяжек, тем меньше уверенности в том, что именно так все и происходило. А еще одно немаловажное обстоятельство заключается в том, что по характеру травм, по наличию одежды, по объему сделанной работы, по месту нахождения (у костра, на голом склоне горы или в снежной норе) туристы должны были погибнуть не одновременно, а с интервалом, может быть, до нескольких часов. Между тем по заключению судмедэксперта последний прием пищи у всех был за 6—8 часов до смерти, и это значит, что все они — и те, кто был смертельно травмирован, и кто просто замерз — умерли примерно в одно время...

А тут еще непонятный настил близ места нахождения последней четверки; а тут еще вещи, найденные там, где по идее они не должны были находиться (например, комнатные тапки в 10—15 метрах от палатки); а тут еще довольно много неизвестно кому принадлежащих вещей (о вещах, не опознанных Юдиным, уже говорилось, а вот еще характерный пример: «Лично я видел, — сообщал следователю участник поиска Борис Ефимович Слобцов, — как под кедром был обнаружен матерчатый пояс темного цвета с ремешками на концах. Кому принадлежит этот предмет и для чего он предназначен, не знаю»)...

Все это в совокупности невольно вызывает подозрение, что сколь бы ни правдоподобной казалась версия с огненными шарами или какими-то там еще “НЛО” военного предназначения, а только вряд ли эта драма обошлась без участия неведомых нам действующих лиц, которые по ходу действия предпочли не высовываться из-за кулис.

А кто там еще мог быть?

Версии на этот счет выдвигались самые разнообразные.

Поскольку первый вариант этого очерка был опубликован — к сорокалетию трагедии — в газете “Уральский рабочий”, то именно на адрес газеты стали приходить и письма-отклики, письма-версии. Там же, в редакции, состоялись и многие мои встречи с людьми, у которых есть что сказать о тех давних событиях.

И сколько же прелюбопытных суждений довелось мне прочитать и выслушать!

Стоит ради курьеза процитировать письмо одного екатеринбургского пенсионера: “Что тут гадать? По-моему, все ясно как белый день. Студентов напугал медведь-шатун. Набросился с ревом на палатку, стал рвать, те выскочили в чем были, убежали, а потом и замерзли...» Нужно ли обсуждать?

Но вот письмо поинтересней. Прислал его екатеринбуржец В.Коршунов. О себе он сообщил, что в 1959 году служил в Ивдельлаге и о гибели студентов еще в то время был наслышан немало. Отсюда и его версия.

«Летом 59-го некоторые люди из конвоя любили цитировать стишок про верблюда:

Говорили, что написал его Игорь Дятлов. Как конвой мог узнать эти строки? От кого?

В те времена в Ивдельлаге существовала секретная воинская часть — «эскадрон смерти». По-современному, спецназ. Подчинялся он напрямую Москве. Его задача — подавлять бунты в лагерях, отлавливать или ликвидировать беглых заключенных.

В конце января 1959 года, убив двух охранников, забрав их одежду и оружие, бежали четыре матерых рецидивиста во главе с вором в законе по кличке Иван. На их поимку бросили «эскадрон смерти», не предупредив об ушедшей в горы группе туристов. Студенты в тот роковой вечер, выучив предварительно на Вижае несколько блатных песен, пели их в палатке. Так произошла ошибка. Спецназ, перепутав туристов с зеками, совершает тягчайшее преступление — врывается в палатку и наносит смертельные удары прикладами четверым.

Что дальше? Докладывают по рации о случившемся командованию. По идее надо возбуждать уголовное дело, судить спецназ, наказывать целое секретное ведомство. Невозможно, это уже раскрытие государственной тайны. Поступает приказ — «замести следы».

Следствие тогда в связи с этим быстро свернули. При этом была напущена такая таинственность с «летающими шарами», ракетами, что даже всерьез заволновалось ЦРУ и послало вскоре самолет-разведчик Пауэрса, который был сбит над Свердловском 1 мая 1960 года как раз по пути в Ивдель...»

Вот так единым махом расставлены все точки над i, даже цель Пауэрса объяснена. Версия В.Коршунова тем более заманчива, что туманные слухи о какой-то связи между гибелью студентов и опасностями туристических походов в зону “зон” муссировались в Свердловске все эти сорок лет. А тут — чуть ли не очевидец.

Но — не подтверждается!

В разговоре со мной один из участников поиска группы Дятлова, ныне известный знаток Севера Владислав Георгиевич Карелин версию со “спецназом” отмел категорически. Дело в том, объяснил он, что в бригаде поисковиков было целое подразделение солдат во главе с офицерами. Они говорили, что никаких сообщений о побегах из лагерей тогда не поступало. Зимой заключенные вообще убегают редко. Интересовался этой информацией и следователь Л.Иванов, ведший дело. Если б был побег, да еще с убийством охранников, об этом знал бы весь Ивдельлаг.

Добавлю от себя: сообщение о том, что якобы Дятлов писал стихи, тоже не подтверждается. О таком его увлечении никто не слышал. Даже родственники. В том числе и брат, который учился с ним одновременно в УПИ.

И еще не подтверждается, что будто бы в Ивделе дислоцировалось спецподразделение под официальным или неофициальным названием «эскадрон смерти». Не смог в том помочь и сам автор письма. Более того, он даже затруднился хотя бы фамилии назвать кого-то из тех, с кем сам тогда служил и кто мог бы не документом, так хоть словесно подтвердить его рассказ.

Любопытно, что В.Карелин, столь категорично отрицающий сегодня миф об «эскадроне смерти», был одним из первых, кто сорок лет назад выдвинул версию об участии в кровавой драме “закулисных” персонажей. «Мое мнение, — заявил он тогда для протокола, — так испугать группу Дятлова могла лишь вооруженная группа людей не менее 10 человек...»

Правда, сейчас он признается, что это мнение было не вполне “мое”.

— Должен заметить, что появилась эта строчка в моем протоколе благодаря самому Льву Никитичу Иванову. Он мне ее навязал, задав провокационный вопрос, а затем потребовал внести в протокол. И вот почему. В первые дни следствия Иванов говорил только одно: «Студенты погибли не своей смертью, это убийство». Мы же твердили ему об «огненных шарах». Но он был непреклонен. А потому старался, чтобы эта мысль попала в протоколы. И этого добился.

Примерно дней через десять после начала следствия Иванова отозвали в Свердловск, а затем командировали на несколько дней в Москву. И вот, когда он вернулся, мы его не узнали. Это был совсем другой следователь, который уже ничего не говорил ни про убийство, ни про «шары». А нам часто стал советовать одно: «Поменьше трёкайте языками»...

Из всего этого нельзя вывести однозначного заключения, что кто-то посторонний принял (или не принял) участие в трагедии, но зато отчетливо видно, что к этой версии достаточно болезненно отнеслись власти, инструктировавшие следователя Иванова: как только она начала обретать плоть, так ее сразу поспешили замять.

Но поскольку В.Карелина никто напрямую не понуждал от нее отказаться — это он сам после долгих размышлений счел ее недостаточно убедительной, — то имеет смысл познакомиться поближе с его нынешней точкой зрения.

Не люди, а ракеты?

Владислав Георгиевич Карелин объясняет сегодня гибель дятловцев неудачным запуском космической ракеты.

«Мне представляется дело так, — рассуждает он. — Ко дню открытия в Кремле ХХI съезда КПСС произвели очередной запуск ракеты. Но он оказался неудачным. Вот почему, видимо, как пишет в одной из книг журналист Ярослав Голованов, так нервничал во время работы съезда Сергей Павлович Королев. И не было доклада об очередной победе в космосе. Самое ужасное, что траектория полета этой ракеты и путь туристов пересеклись.

Когда нашли палатку, я очень внимательно осмотрел все вокруг. Первое, что бросилось в глаза, снег был чуть ниже по склону словно оплавлен. Причем довольно отчетливо просматривалась полоса наста, на котором сохранились следы. Но, по нашим подсчетам, почему-то не девяти человек, а восьми. Ни одного, оставленного босой ногой, я не видел. И тянулись следы от палатки не на 500 метров, как говорится у Иванова в деле, а лишь на 250 — 300. А далее терялись. Потом вновь появлялись уже у самого леса, под кедром, где был костер и где нашли трупы Дорошенко и Кривонищенко. Кстати, лыжни, по которой пришли на склон ребята, видно не было.

По всему видно, что трагедия произошла, когда группа находилась в палатке. Возможно, готовилась ко сну. В это время кто-то по надобности — была одна «метка» — вышел на «улицу» (одна за несколько часов пребывания девяти человек — все-таки подозрительно мало. — А.Г.) и заметил мощный приближающийся на небольшой высоте столб огня. Через несколько секунд он стал виден уже и через стенки палатки. Последовала команда бежать, спасаться. Начали выскакивать кто в чем был. Кутаться в телогрейки было некогда. А столб огня уже рядом. Группа, взявшись за руки, понеслась вниз. Но огонь их все-таки накрывает. Кислород над ними почти выжжен, нечем дышать. Кроме того, туристы ослеплены. Возможно, и компоненты ракетного топлива им также попали в дыхательные пути. Они теряются на склоне, падают на камни и получают травмы, как говорят медики, не совместимые с жизнью. Те, что находят друг друга у кедра, пытаются бороться за жизнь, разводят костер, но силы уже на исходе. Вскоре они замерзают...»

На первый взгляд, гипотеза вполне логичная. Между прочим, получается очень похоже на то, что у нас выходило, когда обсуждалась версия с “шарами”.

Значит, и контраргументы можно выдвинуть примерно те же.

Но можно добавить к ним и другие. Ну, прежде всего — специалисты-ракетчики не подтверждают, что атмосферный кислород так мощно выжигается вылетающим из сопел огнем. Да не надо быть и специалистом: ракета ведь рассчитана и на полет в безвоздушном пространстве, там кислорода “со стороны” нет; все, что необходимо для поддержания реакции в соплах, содержится в самом ракетном топливе.

Другой контраргумент: уже неоднократно редакциями газет и частными лицами делались официальные запросы на Байконур. Вот типичный ответ: «В интересующий вас период (с 25 января по 5 февраля 1959 года) с космодрома Байконур запуски баллистических ракет и ракет космического назначения не проводились. Однозначно утверждаем, что падения ракеты или ее фрагментов в указанный вами район невозможно».

Ничего не дали, кстати, и официальные запросы в Министерство обороны. Хотя известный академик-ракетчик Б.Раушенбах, отвечая на запрос газеты «Уральский рабочий», выразил убеждение, что «концы» этой истории надо искать именно в военном ведомстве.

Мнение ученого неожиданно подтвердилось сообщением бывшего начальника партии Свердловской аэрофотолесоустроительной экспедиции «Леспроект» И.В.Силова. Как выяснилось из его письма, Байконур тут скорее всего и на самом деле ни при чем. Военный ракетный полигон площадью в несколько сот тысяч гектаров — в основном заболоченная и недоступная для человека местность — был довольно близко от тех мест, где погибли туристы. Только чуть севернее, на территории Тюменской области, в районе истоков рек Малая и Большая Сосьва.

«К сожалению, официальных документов с печатями на этот счет у меня нет, — оговаривается автор письма. — Аэрофотосъемку той местности мы не делали, но манси из поселка Суеват-Пауль, где я подолгу жил, утверждали, что все „огненные шары“ летели в ту сторону, вдоль восточного Уральского хребта и исчезали как раз в том краю. Но техника есть техника. Не всегда работает, как часы. А тогда наверняка еще только отрабатывалась технология...

Считаю, этот несчастный случай произошел по вине Главного управления ракетных войск стратегического назначения».

Свидетельство бывшего воздушного разведчика тем более заслуживает доверия, что оно косвенно подтверждается и из других источников. Геологи, работавшие в тех краях, рассказывали мне, что не раз слышали об “огненных шарах” от манси. “Шары” якобы были для них зрелищем почти привычным, но летали они не по всему Северному и Приполярному Уралу. Оленеводы севернее Саран-Пауля их не видели. Значит, можно предположить, что они либо изменяли курс, либо их мало кто видел, так как тот район был почти не заселен, либо они действительно заканчивали свой полет где-то здесь.

По информации, собранной о «шарах» в уголовном деле, можно вынести заключение, что их засекали люди в основном вдоль линии Нижний Тагил — Ивдель. А вот наблюдали их или нет жители Пермской и Тюменской областей, данных нет.

Хотя, как мы уже знаем из средств массовой информации, на территории Пермской области испытания стратегического оружия в те годы шли. Там, по-видимому, проводились ядерные подземные взрывы — о них шла речь, например, 18 января нынешнего года в одной из передач радиостанции «Свобода».

Есть странные объекты и совсем уж неподалеку от места гибели студентов. Примерно в 20—25 километрах от Ауспии до сих пор сохранилась в скале пустая и очень глубокая шахта, которую строили военные. По словам очевидцев — бывшего директора Ивдельского гидролизного завода Н.Котегова и ныне уже покойного охотоведа В.Акулова, раньше, километров за десять не доезжая до нее, у дороги висели аншлаги: «Запретная зона». Лес в тех местах — реликтовые горные кедровники — заключенные не рубили.

Не берусь точно сказать, каким образом одно с другим связано (“тайна сия велика есть”), а только “ракетная” версия в свете вышеизложенных фактов представляется очень даже не лишенной оснований. Тем более что ракета — нечто гораздо более реальное и понятное, нежели таинственные “огненные шары”, которые за сорок последующих лет почему-то никак себя больше не проявили. И потому сегодня именно к “ракетной” версии склоняются многие из тех, кого до сих пор не отпускает тайна давней трагедии и кто поделился своими наблюдениями и размышлениями в редакции “Уральского рабочего”. К их числу принадлежат Петр Иванович Бартоломей — ныне доктор наук, профессор УПИ (сейчас уже УГТУ, Уральского государственного технического университета), а в прошлом — тоже участник поиска группы Дятлова; бывший радист группы поисковиков Егор Семенович Неволин; майор в отставке Агофонов, служивший в Ивделе, когда произошла трагедия. К этой же версии склоняются также братья Людмилы Дубининой и Рустема Слободина. Все эти люди по-разному представляют себе поражающие факторы роковой ракеты (никто ведь их не рассекречивал), но сходятся в одном: студенты-туристы стали жертвами ракетных испытаний. И давно уже пора, настаивают они, снять завесу секретности с этого преступления.

Не зная наверняка, что там за ракета была (если она была-таки на самом деле), каковы ее поражающие факторы, можно фантазировать почти безгранично и объяснить почти все загадки, с которыми столкнулись криминалисты на месте трагедии. Можно утверждать, например (поди-ка проверь!), что кого-то подбросило взрывной волной и с силой ударило о камни, о корку льда, о дерево, а кто-то в этот миг оказался в защищенной ложбине, но был ослеплен ярчайшей вспышкой... Вот только не обнаружены там другие следы той взрывной волны, а зрачки у всех погибших были одинаково расширены.

И снова трудно будет объяснить нелогичные действия пострадавших, непонятный настил и неопознанные вещи...

Словом, убедительна “ракетная” версия, но и участие в трагедии посторонних лиц трудно исключить.

Вот почему на протяжении всех сорока лет эти две версии не просто сосуществуют, но и тяготеют друг к другу, образуя порой довольно убедительные симбиозы.

И ракеты, и люди?

Вот какое предположение высказывал в разговоре со следователем Ивановым отец Людмилы Дубининой — в те годы ответственный работник Свердловского совнархоза (цитирую протокол):

«Если производились запуски какого-то снаряда, а тот отклонился и не попал на намеченный полигон, то, по моему мнению, ведомство, выпустившее этот снаряд, должно было выслать на место его падения и разрыва аэроразведку. Для выяснения, что он там мог натворить и, конечно, для оказания помощи возможным пострадавшим. Если этого не было сделано, то это со стороны ведомства является бездушным отношением к людям, будь то туристы или охотники. Если аэроразведка была выслана, то, надо полагать, она и подобрала людей...

Об изложенном здесь я ни с кем не делился, считаю, это не подлежит разглашению...»

Читатель без моей подсказки увидит и оценит печать времени на психологии отца, только что потерявшего горячо любимую двадцатилетнюю дочь (напомню: это именно Александр Николаевич упал в обморок, заглянув под крышку Людмилина гроба).

А сорок лет спустя ту же, в сущности, версию, только уже без околичностей, без оглядок на “можно — нельзя”, озвучили по городскому радио Екатеринбурга журналист Николай Порсев и бывший выпускник УПИ, турист и воспитатель скаутов Кировского района Екатеринбурга Юрий Кунцевич, долгие годы изучавший дело дятловцев.

— Мне эта трагедия видится так, — рассказывал Юрий Константинович. — Никакой палатки на склоне не было. Какой смысл ее там ставить? До леса всего полтора километра. Лагерь туристов был в границе леса. Военные производят испытания нового оружия, предположим, уже изобретенной в то время нейтронной бомбы — убивает все живое, но оставляет в сохранности природные и техногенные объекты. Допустим, дятловцы не пострадали и остались живы (нейтронные лучи поражают по прямой, туристов защищали складки местности). Но действие бомбы они видели. Любопытство берет верх, идут к горушке на разведку, а там — люди. Кто? Те, кому положено строжайше охранять государственные тайны. Подразделение это прилетело на вертолете — посмотреть на результаты испытаний. Группа Дятлова идет прямо к ним. Что делать? Поступает приказ: уничтожить! И спецподразделение выполняет страшную команду. А дальше... Дальше — дело техники. Инсценировка естественной гибели в экстремальных условиях. Что значат человеческие жизни, когда дело касается государственной тайны? Разве события в Новочеркасске в 60-х годах не доказывают это?

Как знать, может быть, так все и было. Хотя вполне реален и другой вариант: все дятловцы как раз пострадали, но остались живы. Но это поражение заметно, его уже не скрыть. Что делать? Отправлять их к врачам, чтоб поставили им диагноз? Это означало полное раскрытие государственной тайны.

Возможно, и погибли дятловцы не первого февраля, а несколько позже: ведь план кто-то разрабатывал, согласовывал...

В связи с этим логично предположить, что и трупы дятловцев по склону никто не растаскивал. Скорее всего, их аккуратно разбросали с вертолета, но с небольшой высоты. Не отсюда ли наличие посмертных травм, но отсутствие синяков? Да и какие могут быть синяки или та же кровь у покойника, возможно, уже окоченевшего?

Когда сбрасывали буквально в одну точку последних четверых, они пробили в снегу глубокий колодец, «яму». Самостоятельно вырыть такую голыми руками, да еще в центре сугроба, замерзающие люди вряд ли могли, так как от границы глубокого наметенного сугроба до ямы надо было изрядно ползти. Пробить такой снег нереально даже снегоходу. Люди сделали бы «нору» с краю. Хотя зачем она нужна, когда рядом костер?

Что касается толщины снега, то когда людей сбрасывали, он, скорее всего, был действительно метра два. А через месяц, к началу поисков — уже все три. Вот почему сюда никто из поисковиков и не полез искать. Им даже в голову не могло прийти, что там кто-то может быть. Хотя некоторые отмечали, что без лыж туристы далеко уйти не могли.

Такой вот ужасный исход...

Надо признать, что оба варианта версии с “зачисткой” группы Дятлова каким-то спецподразделением тоже имеют достаточно очевидные изъяны. Если какой-то талантливый (уж в этом-то не откажешь!) постановщик инсценировал картину естественной гибели туристов, то почему на снегу не сохранились следы “рабочих сцены”? Да и не слишком ли много абсурда в расположении “персонажей” и “реквизита”? А если трупы, особо не мудря, разбрасывали с вертолета (один из них, падая, действительно мог обломать сучья кедра, поставив в тупик служаку-следователя), то как объяснить появление на земле довольно многочисленных неопознанных предметов, следы какой-то интенсивной работы в районе костра (срезанные ножом верхушки деревьев, помост) да и сам костер?

С другой стороны, не принимая гипотезу о “закулисных” участниках драмы, многие детали картины, зафиксированной в протоколах следствия, просто не поддаются объяснению. Да и по здравому смыслу: если взять за основу “ракетную” версию (а к ней склоняется сегодня большинство энтузиастов-исследователей), то совершенно естественно предположить (как и сделал в свое время отец Люды Дубининой), что после неудачного запуска ракеты на территорию, где произошла катастрофа, была направлена некая спецгруппа. Что она там увидела и как себя повела — это другой вопрос. Но в том, что прибывшие на место две недели спустя поисковики увидели уже в чем-то измененную картину, вряд ли можно усомниться.

Страшная, неодолимая сила

Напомню еще раз слова, которыми закончил текст постановления о прекращении уголовного дела младший советник юстиции Лев Никитич Иванов. Тогда, сорок лет назад, он высказал мнение, что причной гибели студентов “явилась стихийная сила, преодолеть которую люди были не в состоянии”. Сегодня трудно отделаться от ощущениея, что в этой по виду бюрократической формуле была сознательно зашифрована им глубокая и до сих пор не утратившая актуальности мысль.

Он хотел сказать — ну, не прямо, а хотя бы намекнуть, — что страшной, неодолимой силой, убившей ребят, было государство. Сам он это отлично понимал, только открыто говорить о том не смел, ибо тоже вынужден был той силе подчиняться.

Нет сомнений — это был талантливый криминалист, о том свидетельствует и его последующая успешная служебная карьера. Возможно, что эта карьера и не была бы столь успешной, если б он провалил тогда дело о гибели студентов. А было оно очень непростым: надлежало выстроить правдоподобную версию происшедшего, исключив две главные причины, которые для многих, кто соприкасался с трагедией, были достаточно очевидны, но, увы, составляли государственную тайну. Легко угадывается, что именно такую он получил установку во время неоднократных вызовов “на ковер” — о них выше говорилось.

Конечно, его задача существенно облегчалась тем, что великий учитель советских юристов умер всего лишь за шесть лет до того и общество не умело еще (лучше сказать: не смело) требовать доказательности юридических заключений. Так что Лев Никитич безбоязненно мог себе позволить там, где считал нужным, домысливать, дописывать, подсказывать свидетелям направление мысли, зато факты и показания, “угрожающие” раскрытием истины, он умел не заметить, обойти, а то и вовсе куда-то спрятать (уничтожить?). Сегодня, когда общаешься со свидетелями тех событий, эти уловки следствия как-то особенно настойчиво бросаются в глаза.

...На одной из встреч в редакции “Уральского рабочего” побывал человек, в душе которого трагедия на склоне горы Отортен оставила, надо полагать, особенно глубокий след. Я имею в виду Юрия Юдина — десятого члена дятловской группы, сошедшего, как вы помните, с маршрута из-за болезни. Он прожил долгую и содержательную жизнь; сейчас он работает заместителем главы администрации пермского города Соликамска. А ведь и он бы мог...

Отстав от товарищей, он уехал тогда в Свердловск, а затем на каникулы — в Таборы, где жила его семья. Когда возвратился в институт — все там уже, как говорится, стояли на ушах...

Когда обнаружили трупы, Юрия начали таскать то в прокуратуру, то в серый дом на площади Труда — в обком. Глядя на растерянного и оглушенного горем студента, собеседники успокаивающе клали руки ему на плечи, просили не распространяться и не казнить себя за то, что не оказался рядом с ребятами — ничем бы он им не помог и тоже остался бы на том перевале.

Психологически объяснимо, почему в последующие годы Юрий Ефимович избегал прикасаться ко всему, что напоминало о трагедии, которую так необъяснимо отвела от него лично судьба. Некоторые институтские однокашники не могли понять его “безучастности” в отношении к тайне гибели товарищей, порицали его за это.

Но на приглашение редакции газеты он откликнулся.

— Сейчас я внимательно читаю уголовное дело, — рассказал Юрий Ефимович. — Конкретной версии пока нет, но некоторые факты вызывают тревогу и подозрение, что группа погибла не так просто. Удивляет, что исчезли из дела такие вещдоки, как записные книжки, фотопленки. Хотелось бы взглянуть и на странные эбонитовые ножны. Но где они?

Я и сам добавил бы кое-что к этому перечню: где упомянутые в деле фотографии, сделанные дятловцами по прибытии на место последней их стоянки? Где результаты химического и гистологического анализа фрагментов внутренних органов, запрошенные судебно-медицинской экспертизой? Где полный список вещей, обнаруженных следствием на месте трагедии?

Впрочем, был ли такой список? Сегодня очень уж бросается в глаза, что следователь старательно обходил некоторые факты и детали. Или даже сознательно искажал. А список в каких-то случаях, вероятно, затруднял бы манипуляции с фактами.

Вот что, например, вычитал я в письме от Николая Ивановича Кузьминова из Нижней Салды: «В 1959-м я служил в Ивделе и принимал участие в поисках группы Дятлова. Руководил нами начальник военной кафедры УПИ полковник Ортюхов. Жили мы в палатке, в лесу.

Помню, как нашли последних четверых. Сперва манси Куриковы обнаружили в вытаявшем снегу ветки, которые были как бы кем-то набросаны. Цепочка их тянулась к оврагу. Мы стали расчищать глубокий сугроб и вскоре наткнулись на настил из лапника. На нем лежала кое-какая одежда. На второй день откопали труп мужчины, на нем было трое часов и два фотоаппарата»...

Как мы знаем из дела, у Тибо-Бриньоля на руке было двое часов, причем остановившихся примерно в одно и то же время — около восьми часов. Кстати, как и у Слободина. Что касается фотоаппаратов — тоже загадка. В протоколах говорится, что они найдены в палатке. Вполне возможно, что автору просто изменяет память, — а вдруг да этот важный факт искажен в деле? И цепочка из веток, тянущаяся к оврагу, — не просто выразительная, но и многозначительная деталь, — а почему она в следственном деле не отражена?

Дальше у Кузьминова совсем интересно: «С выводами о том, что дятловцев уничтожили военные, согласиться не могу. Чушь, выдумки журналиста! Считаю, что туристы погибли из-за „огненных шаров“, которые в одну из ночей мы тоже наблюдали, а затем минут через 5—6 ощущали помутнение разума. Даже начали разбредаться, как лунатики, кто куда... Позже нам сообщили, что это испытывается новый вид водородного топлива и ничего угрожающего для жизни в этом нет...» Вот, оказывается, какие версии обсуждались в лагере поисковиков. Были они как-то проверены или же просто свидетелям предписано было молчать, а следствие превратилось в имитацию следствия?

Конечно, не всегда можно принимать на веру подобные свидетельства. Оценивая все, что мне довелось прочитать и услышать после публикации газетного варианта этого очерка, я пришел к выводу, что за сорок лет, прошедших со времени трагедии, эта история обросла невероятным количеством домыслов. И все же сомнения в достоверности материалов уголовного дела — не плод умозрительных фантазий.

Свидетельствует Генриетта Елисеевна Макушкина. Сорок лет назад у нее была другая фамилия — Чуркина, и это она делала экспертизу дятловской палатки. Вот что она рассказывает сегодня: «Определить, изнутри или снаружи была разрезана палатка, большого труда не представляло. Однако наряду с этим мы могли с точностью до одного дня назвать и дату разреза. А также — толщину клинка-ножа. Но от нас эти параметры не потребовали. Задача была поставлена конкретно и только одна: сказать, изнутри разрезы или снаружи. И все. Что мы и сделали...

Присутствовала я и при медэкспертизе трупов, которую проводил Борис Возрожденный. Хорошо помню, когда сняли с них одежду и развесили на веревках, мы сразу обратили внимание, что она имеет какой-то странный светло-фиолетовый оттенок, хотя и была самых разных цветов. Я спросила Бориса: «Тебе не кажется, что одежда чем-то обработана?» Он согласился.

Когда обнаружилось, что у Дубининой нет языка, мы удивились еще больше. «Куда он мог деться?» — спросила я снова. Но Борис лишь пожал плечами. Мне казалось, он был подавлен и даже напуган»...

Эти признания — уж точно не мифотворчество: отсутствие соответствующих данных в следственном деле бросается в глаза и непрофессионалу...

Будет ли у этой истории конец?

Прежде всего, нужен ли он? Уже нет на земле родителей погибших ребят — им, конечно, доставило бы горькое удовлетворение знание истины. Уже друзья, сверстники, институтские однокашники погибших вступили в пенсионный возраст, уступив дорогу новым поколениям. Уже нет на земле и того государства, которое утверждало свои принципы и приоритеты, не считаясь с человеческими судьбами и даже человеческими жизнями. Что и кому дало бы сегодня установление всей правды о той давней трагедии?

Менее всего я рассчитываю на то, что реанимация сорок лет назад закрытого дела поможет найти кого-то из инициаторов или непосредственных исполнителей убийства и передать его в руки правосудия. Даже если б такой — живой — участник грязного дела и нашелся, он едва ли смог бы взять на себя значительную долю той вины, всей тяжестью своей лежащей на жестокой и бездушной государственной машине, малым винтиком которой (подобно следователю Иванову) он служил. Значит, и акт справедливого возмездия никому не принес бы ожидаемого удовлетворения.

Но если бы нынешнее государство решилось прояснить ситуацию, рассекретив какие-то документы, несомненно до сих пор сохраняемые в глубокой тайне где-то в сейфах бывшего КГБ или военных ведомств, — это был бы сильный и всем понятный знак, что теперь оно стало, ну, хочет стать иным... Но нет такого знака!

Есть и важный духовно-нравственный аспект в этом деле. Народное сознание таит в себе уверенность, что тайное непременно становится явным и что правда в конце концов торжествует над ложью. Но это не происходит само собой, а достигается осознанными усилиями людей, приверженных правде. Разгадка тайны гибели девяти студентов-туристов увеличила бы число таких людей, послужила бы укреплению нравственных устоев общества.

Но возможно ли сейчас восстановить истинную картину того, что происходило в ту страшную февральскую ночь на заснеженном склоне уединенной горы в безлюдном таежном углу Северного Урала? Ведь с самого начала все было так запутано (и есть основания полагать, что сознательно), а теперь, кроме ненадежных документов следствия, почти не на что и опереться.

Но оказывается, еще живы люди, способные сообщить немало такого, чего нет в протоколах криминалистов.

И непременно лежат где-то невостребованные пока что документы — кто-то же знает об их существовании.

Завершу свой долгий и печальный рассказ историей почти фарсовой — но вдруг да кроется в ней кончик нити, ведущей к клубку?

Дело в том, что через несколько лет после катастрофы отец Юрия Кривонищенко Алексей Константинович, доведенный до отчаяния крючкотворством местных служителей Фемиды, направил письмо в ЦК КПСС. Так, мол, и так, прошу как коммунист коммунистов сообщить, какова истинная причина гибели моего сына.

И что бы вы думали — пришел ему ответ. Все как положено: на красивом бланке, красивыми фразами. В нескольких приличествующих случаю словах ему выразили соболезнование, а также сообщили, что «виновные за случившееся понесли наказание».

Вот так.

Конечно, это могла быть и стандартная отписка. А может, и на самом деле были инстанции, которые всё не всё, но уж столь громкое дело знали доподлинно и виновников — не предположительных, а действительных — по-свойски, по-партийному призвали к ответу. Не за гибель людей, конечно, а за то, что из-за каких-то девяти трупов чуть ли не стала достоянием газет очередная в страшном секрете хранимая “бяка”...