Начальник Гавани молча смотрел на аристократа. Пришедшие с ним солдаты также не рвались в бой: арбалетный болт с трех шагов прошибает навылет.
Стало слышно, как возится под развалинами стола толстяк-таможенник.
Какое-то время Эрд и Шинон глядели друг другу в зрачки, наконец Начальник Гавани слегка склонил голову.
Коротышка тут же опустил арбалет, и стражники с облегчением зашевелились.
– Прошу простить мою резкость, благородный господин,– произнес Начальник Гавани.
Эрд кивнул, принимая извинения.
– Могу я взглянуть на бумагу, которую дала тебе эта ничтожная тварь?
Эрд снова кивнул, и Нил протянул Шинону документ.
– Все в порядке,– сказал, прочитав, Начальник Гавани.– Не могу понять, почему этот слизняк так трясся.
– Что это? – заинтересованно спросил светлорожденный.
– Обычный пропуск в город.
Таможенник под столом всхлипнул.
Нил захохотал и выволок толстяка наружу.
– Подорожная? – спросил он и отвесил чиновнику оплеуху, едва не оторвавшую тому голову.
– Господин не возражает? – спросил Эрд у Начальника Гавани.
– Я еще не вошел.
Стражники захихикали.
Нил вывернул карманы толстяка, отобрал две золотые и одну серебряную монеты, а остальные деньги бросил в угол, на тюки с тканями. Туда же гигант швырнул и таможенника.
– Он что-нибудь обещал? – поинтересовался Шинон.
– Открытую подорожную.
– Он даст ее вам,– улыбнулся Начальник Гавани.– Обязательно даст. Когда станет Великим Анганом.
Чиновник жалобно стонал. Щека его распухала на глазах. Нил бросил на пол мелкую серебряную монету.
– Этого довольно? – спросил Эрд.
– Вполне,– кивнул Шинон.– Я пришлю человека, он проводит вас в приличную гостиницу.
– Благодарю,– отозвался Эрд.– Мы еще встретимся.
– Это будет честью для меня,– бывший капитан выпрямился.– Я, Начальник Фарангской Гавани, Носитель Бронзового Дракона Шинон, приветствую тебя на земле Конга!
* * *
– Я пришел, господин!
– Тебе есть, что сказать?
– Да, госп один. Лишенные имен отправлены. Старший – на Юг, младший – как условлено.
– Надежен ли кормчий?
– Как я, господин!
– Плоть Безымянного! Красноглазый будет доволен!
– А ты, господин?
– И я. И ты, Хуран. Это – твое.
– Да живешь ты вечно, господин!
– Спасибо, Хуран. Ступай.
* * *
– Прекрасная страна! – произнес светлорожденный Эрд, положив в рот перламутровую виноградину.– Простолюдин улыбается здесь чаще, чем на севере.
Четверо путешественников расположились на широкой террасе третьего этажа, в тени горшечных деревьев с сине-зеленой глянцевой листвой.
– Север тоже красив,– мягко сказала женщина.
Сейчас вуаль ее была откинута, и переливчатые, как жемчуг, глаза ласково смотрели на Эрда.
– О! – аристократ улыбнулся.– Позволь, благородная Этайа, мне, знающему запах битвы, судить о цене мира!
– Этайа права, светлейший,– вмешался маленький бородач.– Не ты ли едва не обнажил меч сегодня утром?
– Твоя правда, туринг,– согласился Эрд и взял еще одну виноградную гроздь.
– Не дразни меня, светлорожденный! – предупредил бородач.– Мое имя – Биорк, Биорк Эйриксон!
– Разве не турингом звал тебя мой батюшка? – спросил Эрд весело.– Разве это ложь, скажи, Нил?
Великан, сидевший, скрестив ноги, на циновке, повернул голову, посмотрел на аристократа из-под белесых бровей:
– Если ты хочешь задеть отца,– сказал он,– потренируйся сначала на мне.
– Не могу,– Эрд развлекался.– Телохранителей и шутов обижать не полагается!
Нил отвернулся. Конгайская безрукавка на его торсе казалась кукольной.
– Не сердись,– проговорил Эрд примирительно.– Вот я, во власти твоего меча!
– Я не сержусь, светлорожденный,– ответил великан.– Но мне не нравится здесь. В империи мало знают о юге. Кое-кто считает, что Конг – все еще наша отколовшаяся провинция. Клянусь сердцем Быкоглавого, здесь неблагополучно. Я чую опасность. И отец мой чует. Не забывай: он – вагар.
– Я более склонен полагаться на чутье Ахмеса,– Эрд кивнул на свернувшегося клубком песика-следопыта.
Тут светлорожденный покривил душой: врожденным чутьем вагара мог пренебречь только глупец.
– Сегодня мне представится возможность узнать побольше,– сказал Эрд.– У Наместника этого города.
– Я пойду с тобой,– заявил Нил.
– Нет,– возразил светлорожденный.– Ты не аристократ, а я не хочу, чтобы этот конгай подумал: я боюсь.
– Это чужая земля,– напомнил великан.– А я отвечаю за твою жизнь. Ты не должен идти один!
– А не будешь ли ты возражать, светлорожденный Эрд, если с тобой пойду я? – неожиданно предложила женщина.
– Почту за честь, светлорожденная Этайа,– не задумываясь, ответил Эрд.
– Ты удовлетворен, Нил Биоркит? – спросила женщина.
– Да.
Теплый воздух, густой, сладкий, обволакивал, как вода. Кроны горшечных деревьев смыкались над головами, укрывая людей от палящих лучей солнца. Иногда порыв ветра приносил дыхание реки, и тогда запах тины примешивался к приторному аромату цветов. Летающие ящерки металлическими стрелками мелькали в листве. В белесом от зноя небе плыл, держа курс на запад, бронзовый дракон.
«Откуда здесь, на севере Конга, дракон с восточных гор?» – подумал Нил.
Рычание, донесшееся снизу, отвлекло его от этой мысли. Гостиница «Добрый приют» знавала лучшие времена, но до сих пор держала верховых пардов
для заморских гостей.
Рычание разодравшихся пардов не ускользнуло от слуха Эрда.
– Нил,– заявил он,– я желаю совершить верховую прогулку!
– Слишком жарко,– лениво отозвался великан.
– Вздор! Я три недели не был в седле!
– Хорошо,– согласился белокожий гигант.
– Биорк?
– Нет. Я не любитель верховых прогулок.
– Ты, светлорожденная?
– Пожалуй, да.
– Этайа! – произнес укоризненно маленький бородач.
– Биорк! Довольно тебе беспокойства и без меня!
Женщина встала и пристегнула вуаль.
Северяне покинули террасу. Трое спустились вниз, а четвертый отправился поболтать с хозяином гостиницы.
Оседланные парды перебирали сухими ногами, порыкивая на удерживающих их слуг. Это были беговые животные, с короткими туловищами и маленькими круглыми головами. Эрд взялся левой рукой за луку высокого седла. Пард мотнул головой и глухо зарычал. Светлорожденный швырнул ему в пасть кусочек вяленого мяса и ловко прыгнул в седло. Огромная кошка присела на задние ноги. Толстый полосатый хвост с такой силой стегнул слугу по ногам, что тот едва не упал. Эрд треснул парда кулаком по загривку и пристегнул к поясу седельный ремень.
Нил принял у слуги второго парда, подвел его к женщине и помог ей сесть в седло. Этот зверь не огрызнулся, а напротив, прошелся жестким языком по руке гиганта.
Вскочив на третьего, самого массивного, Нил бросил одному из слуг монету.
– На всех! – крикнул великан и, сжав коленями горячие мохнатые бока, послал зверя вперед, вслед за уже проехавшим ворота Эрдом.
Длинными прыжками парды мчались по широкой улице.
Всадники пересекли аристократическую часть Фаранга, миновали предместье и прилегающие к городу фруктовые сады и выехали на тракт.
Справа, сколько хватало глаз, тянулись возделанные поля, разделяемые полосками краснолиственных деревьев, в основном – могучих конгских платанов, и узкими каналами, заполненными мутной, почти неподвижной водой. Кое-где на полях виднелись коричневые спины работников. Но сейчас их было немного. Жарко.
Эрд, скакавший впереди, резко осадил парда. Путь ему преградила высокая, в два человеческих роста, деревянная решетка.
Рядом, сбросив на траву остроконечные шлемы, играли в кости три солдата.
Увидев всадников, один из солдат нехотя поднялся, не застегивая, нахлобучил на голову шлем и протянул руку:
– Подорожная!
Тяжело дышащий пард светлорожденного ляскнул зубами, но солдат был начеку и успел отдернуть руку раньше, чем клыки отхватили ему пальцы.
Нил соскочил наземь и протянул конгаю пропуск, полученный в порту.
Солдат глянул вскользь.
– Только в пределах Фаранга,– сказал он и рыгнул.– Поворачивай назад, чужеземец.
Лицо Эрда, не привыкшего к подобному обращению, потемнело от гнева. Он сжал коленями бока парда, и тот прыгнул вперед. Солдаты кинулись врассыпную, но не для того, чтобы спастись бегством. Подхватив лежащие на траве снаряженные арбалеты, они обратили их на всадников.
– Светлейший! – крикнул Нил по-хольдски, встав между Эрдом и стражниками.– Ради истинной цели!
Эрд подавил гнев. Но арбалеты стражников все еще были направлены на него.
– Ты оскорбил солдат Великого Ангана! – сурово сказал старший.– Ты ответишь!
– Серебряного «дракона» будет довольно? – примирительно предложил Нил.
– Каждому!
– Ты жаден,– с презрением уронил Эрд.– Не получишь ничего!
Он повернул парда и рысью поехал в сторону Фаранга. Нил и Этайа последовали за светлорожденным. Солдаты стрелять не посмели. Один бросил вслед грубое ругательство, но Эрд, разумеется, не обратил на это внимания. Собака лает…
Когда они вернулись в гостиницу, было уже три часа пополудни. Скоро начнет спадать жара.
Эрд ушел к себе и до вечера упражнялся с мечом, а Нил отправился поболтать с управляющим. Но ничего существенного, кроме разве что рыночных цен, он не узнал.
II
«В одном из селений на северном берегу Межземного моря жил старый охотник на акул. Женщина его умерла. Сыновья плавали на белопарусных кораблях Империи. Никто не навещал старика. Даже смерть. Впрочем, каждое мгновение жизни прекрасно. Денег у старика было довольно, чтоб быть сытым. Маленькая лодочка с крепким парусом исправно скользила по синим волнам Межземного моря. И был он по-своему счастлив. Но однажды подул упрямый южный ветер и пригнал к берегу двухмачтовую шекку. Три дюжины воинов с желтыми обветренными лицами сошли с нее на землю. Кривые мечи держали пришельцы в жестких ладонях. Взяли они воду, пищу, женщин, вино – все, что пожелали, взяли они, и никто не смел им противиться. Сказать по правде, не были желтолицые чрезмерно жестокими – убили только троих.
Прошло три недели.
Каждый вечер мужчины селения сходились на тайное сборище, но договориться между собой не могли. Одни предлагали рискнуть и послать за помощью в ближайший город, другие – ждать: должны же пришельцы когда-нибудь уйти. Никто не предлагал самим изгнать их. Год за годом, три сотни лет лучшие, отважнейшие уходили из селения. Кто-то обрел власть и славу, кто-то – холодные сны Нижнего мира. Назад не пришел никто. Мужество уходило из селения.
– Мужество покинуло нас! – так сказал старик охотник.– Пришли другие оплодотворять наших женщин!
– Что предлагаешь ты, старик? – спросили одни.
– Ты сам скоро умрешь, конечно, ты не боишься! – сказали другие.
– Боюсь, как не бояться! Разве я воин, чтоб искать смерть? – отвечал старик.– Но помните, было сказано:
Если придет к тебе враг – собери сыновей своих и извергни его!
Если нет с тобой сыновей – возьми острый меч свой и извергни его!
Если нет у тебя меча – собери всю силу свою и извергни его!
Если и силы нет у тебя – собери тогда мужество свое – извергни его!
Если и этого у тебя нет, не враг к тебе пришел – наставник!
Покорись!
Встал старик и пошел к желтолицым, шутил с ними, пил их вино. И полюбили они его. Миновало еще пять недель, подул хороший северный ветер. Собрали пришельцы свою добычу, лучшее, что было в селении: женщин, деньги, вино. И старика. Погрузили на корабль и уплыли. Селение же осталось. И стояло еще две сотни лет. И две сотни лет уходили из него отважнейшие. А потом вновь подул влажный южный ветер…»
Из «Вечерних историй Дансая»
Часть дворца Наместника, предназначенная для торжественных приемов, существенно отличалась от крыла, где располагалась канцелярия и обитал весь штат чиновников, заправлявших жизнью Фаранга. Обширный ухоженный парк, маленькие беседки под тенистыми деревьями, чистые водоемы, фонтаны, питаемые от городского акведука, мраморные статуи и удобные скамьи, на которых можно вздремнуть или выпить вина, поданного почтительным слугой.
На взгляд светлорожденного Эрда, и парк, и дворец свидетельствовали о вульгарном вкусе хозяина. Архитектурные изыски не могли скрыть отсутствия гармонии.
Светлорожденные Эрд и Этайа не менее получаса прогуливались по мраморным дорожкам между фигурно остриженными кустами. До тех пор, пока не начало темнеть. Тогда слуги зажгли светильники, двери над широкой лестницей распахнулись, и гости, около полусотни представителей высших сословий Фаранга, были допущены внутрь.
Наместник, подвижный старик в традиционной форме чиновника (единственное украшение – золотая цепь, на которой висел медальон с серебряным Спящим драконом на крышке), ответил на приветствия гостей общим поклоном и сразу же направился к северянам.
Наместник был совершенно лыс (редкость для конгая), обладал сильным проникновенным голосом и рыбьими белесыми глазами. Посетовав, что аристократия Северной Империи в последнее время редко посещает Конг, Наместник осведомился о цели визита.
– Мы путешествуем,– коротко ответил Эрд.
– Вот как? Разве Империя все еще интересуется Благословенным Конгом?
На языке Империи конгай изъяснялся ничуть не хуже, чем на родном.
– Даже если и так,– сказал светлорожденный с достоинством,– Наследник Асенаров не может быть шпионом. Это оскорбление чести!
– О нет! – запротестовал Наместник.– Разве я посмел бы намекнуть на что-то подобное высшему аристократу Империи? Но Великий Анган…
Тут он многозначительно замолчал.
Эрду первый человек Фаранга показался ничтожеством. Вот Начальник Гавани выглядел настоящим воином! А этот – просто слизняк. Но ведь и на родине светлорожденного, как ни прискорбно, к власти приходит все больше и больше торгашей и болтунов. Пусть слизняк даст им открытую подорожную – и Эрду больше не придется иметь с ним дела.
– Светлейший познакомит меня со своей спутницей?
– Что? – переспросил задумавшийся Эрд.
– Светлейший представит меня своей даме?
– Да, безусловно.
Пока они беседовали, Этайа отошла в сторону, и вокруг нее сразу же образовался кружок из молодых конгаев. Трое офицеров Береговой Стражи, пара чиновников, молодой сотник из Фарангского гарнизона, старший жрец Быкоглавого…
Вуаль и закрытое платье Этайи так же контрастировали с почти обнаженными телами конгаек, как белый костюм Эрда – с шортами и рубашками конгских чиновников.
Эрд и Наместник приблизились, и группа, окружавшая северянку, тут же рассеялась.
– Благородная Этайа,– представил свою спутницу Эрд.
– Алан, Наместник Великого Ангана в Фаранге! – отрекомендовался конгай.
Ростом он был на ладонь ниже Этайи.
– Могу я предложить светлейшей глоток вина из розового фарангского винограда? – осведомился Наместник.– Или благородная Этайа предпочитает другой сорт?
– Я бы выпила немного лимонного сока,– ответила женщина.
– Все, что у меня есть,– к твоим услугам! – проворковал Наместник.
Свет масляной люстры-шара отражался от его коричневой лысины. Ноздри подрагивали, словно он принюхивался.
Эрд посмотрел в окно на подсвеченный сад и увидел двух стражников, шагающих по мраморной дорожке.
Слуга принес два узких серебряных бокала с вином и хрустальную чашу с золотистым соком – для Этайи.
– Да не сочтет меня неучтивым благородная гостья,– произнес Наместник, заметив, что Эрд отвернулся,– но долг повелевает мне взглянуть на твое лицо.
Женщина молча расстегнула брошь, удерживающую вуаль. Наместник впился взглядом в лицо светлорожденной… и даже всхлипнул от восхищения.
Изящным движением затянутой в шелк руки Этайа вернула вуаль на место.
– Почтенный Наместник понимает, что я совершила это жест лишь в знак расположения к обычаям Конга? – спросила она.
– О да, безусловно! И прошу тебя, не открывай более своего лица. У нас в Конге любовь владычествует надо всем! – Голос Наместника стал приторно-сладким.– Я потрясен и очарован!
– Благородная Этайа вольна в своих действиях! – жестко произнес Эрд.
Наместник кивнул, соглашаясь. Но взгляд его, обращенный на гостью, был полон вожделения.
– Слыхал я, что светлейший желал бы получить открытую подорожную Конга? – проговорил Наместник, с усилием переводя взгляд на Эрда.
– Да, это так,– ответил светлорожденный.
– Мы могли бы побеседовать об этом и о многом другом,– Наместник сглотнул слюну,– если светлейший придет ко мне попозже, когда мои слуги,– кивок в сторону гостей,– оставят меня. В этот сезон ночь не располагает ко сну, не так ли?
Эрд нахмурился. Ему не нравилось, как лысый конгай глядит на его спутницу. Но поскольку приглашение касалось только самого светлорожденного…
– Я приду,– лаконично сказал Эрд.
– Тогда, светлейший, я жду тебя во второй час полуночной стражи. Но… Ты не обратил внимания, что ни у кого здесь нет оружия?
– Мой меч – знак моего рода и положения,– холодно произнес Эрд.– Так же, как и это!
Он коснулся герба на своей груди: серебряной чаши на фиолетовом фоне.
– Ничья рука, кроме потомка рода Асенаров, не должна прикасаться к моему мечу. Если ты опасаешься…
– Я ничего не опасаюсь,– перебил Наместник.– Мой собственный маг, Срезающий Плоды, оберегает меня от злых умыслов и предательства. Но,– Наместник поднял желтый палец,– у нас в Конге кровь у людей вскипает от южного солнца, и потому дерзость порой опережает повиновение. Ты не конгай, поэтому твой меч останется при тебе. Но наше солнце одинаково горячо для всех. Помни об этом, светлорожденный Эрд! Жду тебя во второй час пополуночи.
* * *
Эрд пришел, и пришел один. Нил с пардами остался по ту сторону ворот. Впрочем, с Эрдом его меч. Меч Наследника Асенаров, чей клинок выточен мастерами-вагарами из бивня хармшарка. Меч, с которым не сравнится ни один клинок из металла.
Начальник ночной стражи, жилистый угрюмый конгай со значком сотника на рукаве, проводил Эрда к левому крылу дворца и передал двум слугам. Первая половина ночи уже миновала. Светильники в парке погасли. Лишь звезды да серебряная луна озаряли кроны деревьев и искусно подстриженные кусты.
Неслышно ступая босыми ногами, один – впереди, второй – сзади, безмолвные слуги провели Эрда анфиладами темных залов в небольшую комнату с желтыми панелями. Там ждал светлорожденного Наместник Алан.
Старик склонился над превосходно выполненным рельефом Черного материка и сделал вид, что не сразу заметил вошедшего Эрда. Зато два огромных боевых пса повернули к светлорожденному черные брыластые морды и предупреждающе оскалились.
Сквозь окно в комнату текли густые запахи цветов и тихие шорохи ночи.
Наместник поднял голову.
– Если бы не мой долг перед Великим Анганом,– сказал он,– я бы отправился с тобой, светлейший. Путешествовать – это прекрасно. Покажи, куда бы ты желал направиться?
Эрд наклонился над рельефом.
– Вверх по вашей реке Фуа
,– сказал он,– затем вот сюда, на запад и через перевал – к границе Урнгура. А там… – светлорожденный помедлил, показывать было нечего: никому в цивилизованных странах не известно, что лежит за Закатными горами.– Попробую достичь Шугра, столицы этой неведомой страны.
– Урнгур? – изумился Наместник.– Смело! Не будь ты столь благороден, я сказал бы – глупо!
Наклонив голову к плечу, конгай испытующе поглядел на северянина:
– Зачем тебе нужен Урнгур, светлейший Эрд?
– Моего желания довольно! – надменно ответил аристократ.– Никто из подданных моего императора не преступал границ Урнгура. Это вызов моей чести. И я это сделаю!
– Сказано неплохо,– пробормотал Наместник, словно бы разговаривая сам с собой.– Но убедит ли Великого Ангана? И убедит ли врагов светлейшего?
– У меня нет врагов в Конге! – возразил Эрд.
– Вот тут ты ошибаешься, благородный господин! – с удовольствием произнес Наместник.– Конечно, у Конга с Северной Империей мир. Но только глупец станет утверждать, что мы – друзья. У тебя множество врагов, светлорожденный. И первый из них – отважный Шинон, Начальник Гавани.
– Шинон? – удивился Эрд.
– Ты оскорбил его. Заставил признать свое превосходство. Если он не велел изрубить тебя на куски, то лишь потому, что я€ приказал пригласить тебя ко мне. Пригласить! Без принуждения! Шинон – сильный враг. Особенно для того, у кого нет покровителей в благословенном Конге. Учти, эскадра твоего дяди далеко! (Эрд приподнял бровь.) А солдаты Шинона повинуются ему беспрекословно. Начальник Гавани – неважный политик, но отличный командир. Кстати, и о твоей, хм… прогулке мне тоже доложено. Учти, светлейший: в Конге ты не могущественный аристократ, а всего лишь чужеземец.
– Угроза?
– Отнюдь. Ты же мой гость. Но милость Великого Ангана стоит дорого. А милость Великого Ангана…– Наместник многозначительно поглядел на северянина.– Милость Великого Ангана в Фаранге – это я.
– Дорого? – Эрд усмехнулся.– Назови цену.
– Назову,– Наместник захихикал.– Непременно назову! Пойдем, светлейший!
Длинный тощий слуга шагал впереди, держа над собой лампу. За слугой шел Наместник. Эрд решил, что Алан далеко не так стар, как кажется на первый взгляд. Морщинистое личико, голый череп, блеклые глаза… Но и – мускулы крепкого мужчины.
Два огромных, холки – по плечо Эрду, боевых пса цокали когтями слева и справа от светлорожденного. Второй слуга замыкал процессию.
Миновав не меньше дюжины залов, они оказались у запертых дверей. Псы ощетинились и зарычали. За дверью кто-то был.
– Молчать! – цыкнул на собак Наместник и достал ключи.
За дверьми оказалась большая комната. Отвратительная вонь ударила в ноздри. Эрд пригляделся и различил в полумраке некое живое существо. Когда люди подошли ближе, существо поднялось.
Мышцы Эрда мгновенно напряглись.
Магхар!
– Рога Тура! – прошептал северянин, потянувшись к мечу.
Огромный уродливый магхар
в пять локтей высотой. Покрытая сизой чешуей кожа, вытянутая голова с кожистым гребнем. Один глаз – карий, другой – белесый. Нос – две дыры, из-под раздвоенной верхней губы – четыре длинных резца. На мощной груди – багровый нарост, толстое брюхо, покрытое темными пятнами, острый, как у животного, пенис, беспалые ступни с кривыми когтями.
– Прочь! – бросил Наместник.
Магхар отскочил в сторону.
Когда они проходили мимо, Эрд вблизи посмотрел на отвратительную морду чудовища. Магхар следил за Наместником. Красный язык свешивался на подбородок.
Еще несколько залов. И – высокая дверь с причудливыми серебряными узорами. Наместник и Эрд вошли внутрь. Собаки и слуги остались снаружи.
Здесь было светло. В резные, янтарного цвета панели были встроены плафоны из алебастра. В каждом горел погруженный в масло фитиль. В центре комнаты располагался шестиугольный бассейн, а в нем – спящая девушка.
Совершенно нагая, золотистокожая, сначала она показалась Эрду не старше двенадцати лет. Но потом он вспомнил, что на теле конгаек волосы не растут.
– Подойди ближе, светлейший,– предложил Наместник.– Оцени, насколько она прекрасна.
Светлорожденный подошел ближе. Светлые длинные волосы девушки плавали на поверхности воды, как диковинные водоросли. Она действительно была очень красива. Эрд не сразу обратил внимание на ее руки. Узкие длинные ладони и… четыре пальца! Четыре точеных пальчика с перламутровыми ногтями на каждой руке! Фьёль! Пораженный Эрд посмотрел на Наместника, и тот кивнул:
– Да, светлейший, фьёль! И она будет твоей, если пожелаешь. Твоей на целые сутки – с восхода до восхода. И еще открытая подорожная Конга.
– А взамен?
– И взамен – немало. Твоя спутница, светлейший! Не спеши,– воскликнул он, заметив, как гневно сузились глаза Эрда.– Здесь не оскорбления чести, светлейший! Она не жена твоя и не возлюбленная, верно? Да, я прошу ее. На одни сутки. А взамен даю фьёль. Настоящую фьёль, которая спит и видит волшебные сны, даже когда глаза ее открыты. И она будет покорна тебе. Власть моего мага, Срезающего Плоды,– на ней. Фьёль, светлейший! Кто из твоих высокочтимых предков мог сказать, что обладал фьёль? Взамен же – только женщина. Прекрасная, как горный цветок, но всего лишь женщина! Мой личный маг (хотя кто знает, может это я – его личный Наместник?) сделает так, что она ничего не будет помнить, только то, что внушит ей маг. Она вернется к тебе без малейшего ущерба, духовного или телесного. Вернется такой же, как ушла,– чистой и прекрасной. Это будет честный обмен, светлейший! – Выпуклые глаза конгая заблестели от возбуждения.– Уступи моей прихоти, и ты получишь то, что желаешь. Подорожную и маленькую волшебницу-фьёль. И еще приобретешь друга.
Эрд повернулся в бассейну. Дивное создание плавало в своем золотистом ложе. Кончики острых грудей выглядывали из воды. Нежное, с перламутровым отливом лицо спящей принцессы из древней сказки.
Эрд покачал головой.
– Ты щедр,– сказал он.– Но мы, светлорожденные, не торгуем женщинами!
– Напрасно, светлейший! – Наместник не скрывал своего недовольства.– Я хочу эту женщину, и я не привык отказывать себе в подобных желаниях!
– Многим приходится привыкать и к более неприятным вещам,– произнес светлорожденный и зевнул, прикрыв рот ладонью. На конгая Эрд не смотрел, он смотрел на фьёль.
Лицо Наместника потемнело от гнева.
– Ладно, светлейший! Ты сам выбираешь свою судьбу! Ты пришел в мой дворец по моему желанию. Я рад. А теперь попробуй выйти из него – по собственному желанию!
Эрд перевел взгляд с фьёль на ее хозяина и улыбнулся. Они вдвоем в этом зале. И ничто не мешает светлорожденному отсечь лысую голову Наместника Алана. Но это слишком скучно.
– Если ты рассчитываешь на своего магхара – пошли со мной твоих псов,– сказал светлорожденный.– Им понравятся его внутренности!
– Ну что ты,– произнес Наместник.– Это было бы несправедливо!
Он подошел к двери, противоположной той, через которую они вошли, и распахнул ее:
– Прощай, светлейший!
Эрд молча покинул зал.
Наместник Алан удивился бы, узнав, что не испугал своего гостя, а сделал ему подарок. То, что другому показалось бы ужасным, для светлорожденного было наслаждением! Лишь в минуту подлинной опасности он жил по-настоящему. Эрд любил искусство, женщин, свой род и землю отцов. Но еще больше он любил, когда Смерть шла по его следам.
Стремительно и бесшумно двигался Эрд по темным покоям дворца. Узкие ноздри втягивали воздух, губы изогнулись в свирепой счастливой улыбке. Мрак не смущал его. Как всякий воин, Эрд немало времени провел, тренируясь с завязанными глазами: тело лучше глаза знает, куда направить меч.
Упругая петля упала на шею Эрда. Упала – но не затянулась. Круговым взмахом меча воин отсек аркан. Отсек и замер, прислушиваясь.
Но ни одного звука не доносилось из темноты. Эрд шагнул вперед… и что-то маленькое и быстрое бросилось ему под ноги. Взмах белого клинка, визг! Дальше!
Плита под ногой едва заметно подалась, щелчок… Эрд успел припасть к полу, и стрела арбалета-ловушки пропела впустую. Дальше.
Шаги позади. Эрд не остановился и не обернулся. Шаги – ближе. Двое. Они еще не напали, а воин уже определил по звуку: сети и короткие копья. Опасное оружие. Особенно когда его использует тот, кто видит в темноте, против того – кто не видит. А ведь крадущиеся за светлорожденным наверняка получили зелье, сделавшее их зрячими в ночном мраке.
Даже Эрд мог бы потерять жизнь. Если бы не Белый меч, совершенное, никогда не тупящееся лезвие. Уловив момент, воин присел. Брошенное копье пролетело над ним. Эрд выпрямился. Взмах – и отсеченный наконечник второго копья ударился о стену. Мелькание белого клинка – прием «серебряный конус»,– и ошметки сети полетели в разные стороны. Выпад – укол – стон. Топот бегущих ног. Дальше.
Негромкое рычание. Гнилостный запах. Леопард? Кугурр?
Слева-впереди. Прыгнет?
Эрд набрал в грудь воздуха – и свирепый рев Серого Убийцы, громадного ящера северных лесов, прокатился по дворцовым залам. Затем – пульсирующая в ушах тишина. Прыгнет? Пятясь, чтобы не поворачиваться спиной, Эрд отступил в следующий зал. И увидел окно. Большое окно, затянутое шелковой кисеей. Окно, ведущее в парк. И еще – Серого Убийцу, словно вызванного его криком. Двадцать локтей могучей плоти. Под самый потолок. Огромная круглая голова с разинутой пастью… Не задумываясь, Эрд выбросил руку с мечом, целя вверх, в светлое горло. Удар – и прыжок назад, чтобы уйти от цепких лап.
Меч пронзил пустоту. Иллюзия! Ну конечно! Присутствие крысоподобного магхара так поразило Эрда, что он был готов встретить кого угодно. Хоть воплощенного демона!
Светлорожденный прыгнул сквозь наваждение, разорвал кисею и полетел из окна вниз. Упав на траву, Эрд припал к земле, огляделся. Никого. Перебегая от дерева к дереву, он добрался до ворот.
Здесь Эрд выпрямился, вложил меч в ножны и неторопливым шагов вышел на освещенное пространство.
Три солдата и начальник стражи. С ними он справится.
Однако сотник вежливо коснулся рукой шлема и сделал знак солдату: выпустить.
Эрд ощутил разочарование.
Из дымчатых сумерек (до рассвета осталось немного) вышел Нил, ведя в поводу двух оседланных пардов.
Не сказав друг другу ни слова, они вернулись в гостиницу. Подъемник, движителем которому служила пара волов, поднял их на третий этаж.
Первым делом Эрд сбросил с себя одежду и окунулся в подогретую воду бассейна. Нил принес ему кусок холодной говядины. Лежа в теплой воде, светлорожденный жевал жесткое мясо и думал о фьёль.
Когда вода остыла, Эрд вытерся и лег в постель. Нил к этому времени уже давно спал в своей каморке у двери. Пушистый песик-следопыт свернулся у него в ногах.
