- Вода, - ответила Нифру. - В желтых степях армия Императора умрет от жажды, а места, где расположены колодцы кансу, знают только сами кансу. Городской пес не поймает степного шакала. Они приходят и уходят, как жаркий ветер пустыни, сжигающий все живое. И в пустыню уведут степняки упорного преследователя, чтобы он утонул в зыбучих песках Джехи. Но далеко в пустыню даже кансу не заходят. Хотя там, говорят, драгоценные камни и золото разбросаны прямо на песке.
      - Из-за воды? - предположил Фаргал.
      - Да. И еще из-за демонов. Демоны Джехи, слышал?
      - Так ругаются, - сказал юноша. - Они что, вправду существуют?
      - Да, мальчик мой. - Нифру взяла руку Фаргала и провела кончиками пальцев по его ладони. Глаза ее смотрели в пространство, а зрачки пульсировали, то расширяясь, то сужаясь до размера булавочной головки. Демоны Джехи существуют. Ашшур, а может, не Ашшур, а древние боги сотворили их, чтобы охранять границу страны мертвых. Чтобы ни одна душа не могла вернуться в мир живых. Душами людей и черным песком пустыни кормятся они, а потому облик их невыразимо ужасен. Они малы и огромны одновременно и выдыхают магическое пламя, причиняющее нестерпимую боль.
      - Они ненавидят людей? - спросил Фаргал, с силой сжимая руку Нифру.
      - Они любят людей, очень любят. Но любовь демона - это жажда. А наслаждение его - твоя мука.
      - А люди? - спросил юноша.
      Нифру не ответила. Фаргал, решившись, взял ее ладонь и прижал к губам. Он хотел сказать, что любит ее, но слова, которые юноша готовил много ночей, куда-то потерялись. И все равно ему было хорошо сейчас. И Нифру не отнимала у него свою руку.
      Где-то в саду затрещала цикада.
      - Мне пятьдесят шесть лет, Фаргал, - тихо сказала Нифру. - Вчетверо больше, чем тебе, мой мальчик.
      Но он только улыбнулся и покачал головой. Ему было все равно, сколько ей лет.
      - Ты самая красивая.
      Фетсианка откинула голову назад, коснулась свободной рукой шеи.
      - Пройдет еще несколько лет, и моя кожа уже не будет гладкой, сказала она. - Мы, женщины Фетиса, очень быстро теряем красоту... когда наступает срок.
      - У тебя самая великолепная шея в Эгерине!
      Нифру улыбнулась. Слова Фаргала польстили ей. У нее на родине красота шеи ценилась более, чем красота ног или груди.
      - Мы тоже любим тебя, - проговорила женщина. - Я и Тарто. Я легла бы с тобой, если бы думала, что ты хочешь только этого. Но ведь это не так?
      - Нет. - Фаргал нехотя отпустил ее руку. Ему показалось, что душа его - ночной мотылек, вьющийся вокруг огня.
      - Ты вырастешь и будешь любить многих, многих женщин, - ласково проговорила Нифру.
      - Нет.
      - Да. Мы оба знаем: у тебя особенная судьба. Но очень скоро ты станешь мужчиной и получишь все, что положено мужчине. А я только старая колдунья из Фетиса! - Нифру засмеялась, но смех ее не был веселым.
      - Нифру, - прошептал Фаргал. - Нифру...
      - Мы были вместе, когда начинали путь, - нараспев произнесла фетсианка. - Мы шли сквозь сон на свет, потому что иначе было нельзя. И звук шагов проглатывал белый вязкий туман, А мы все шли и шли, потому что иначе было нельзя. А мы все шли и шли, забывая о тех, кто отстал. Да, мы оставляли их - иначе было нельзя. И был туман вокруг все так же влажен и густ. И тысячи шли впереди нас. Не их ли прах на песке? А мы все шли и шли, растворяясь в молочной мгле. Шли прямо в бездну... на свет, мы шли на свет. И эхо наших шагов обманывало... не нас, А тех, кто следом... Жаль. Но иначе было нельзя, - это написал придворный поэт Императора Тауш-Де три века назад. - Нифру сложила карту и отодвинулась от юноши. Ладони у нее повлажнели, и она вытерла их о край туники. - На старофетском, конечно, звучит намного красивей... Не обижайся на меня, Фаргал!
      - Я не обижаюсь, - отрывисто бросил юноша, поднялся и вышел из беседки.
      А Нифру осталась. И слезы блестели на ее ресницах. Но Фаргал этого уже не видел.
      Глава одиннадцатая
      Через восемь дней на небольшом двухмачтовике с громким именем "Покоритель вод" труппа отплыла в Фагор, город-порт, расположенный в устье реки Верталн. А пять месяцев спустя фургоны цирковых были уже далеко на западе, у подножия Ашшурова хребта. Это было последнее путешествие Фаргала с труппой Тарто. Но ни он сам, ни кто-либо из цирковых об этом не знал.
      Была середина месяца Долгих Ночей. В эту пору в верховьях Вертална дует холодный западный ветер и по утрам искристый иней серебрит траву. Узкая дорога большей частью вырублена прямо в скале, и порывы ветра треплют верх фургона с такой яростью, что кажется, вот-вот сорвут его, а людей сбросят в пропасть. Но это только кажется. Фургоны цирковых, сработанные из крепкого дерева, с бортами, обшитыми железом, ветру не по зубам.
      Дорога местами настолько узка, что не разъехаться двум повозкам. Предусмотрительные возчики высылают вперед человека, чтобы проверить, свободен ли путь. Зато это самая безопасная дорога в Эгерине. По меньшей мере дважды в день попадаются навстречу воинские разъезды, охраняющие "серебряный" путь, а заодно высматривающие беглых рабов - ведь никакая охрана не может надежно запереть императорские серебряные рудники. Медленно умирать от изнурительной работы в копях или быстро - от холода и голода в безлюдных горах... Что лучше?
      В эту ночь цирковые встали лагерем у гранитного клифа: стена, поднимавшаяся на сотню с лишним локтей, защищала от пронизывающего ветра. Горный воздух был против обыкновения влажен: сказывалась близость водопада Шем-Хок, Плача Горы, расположенного в полутора милях от места стоянки. А еще тремя милями выше по горной дороге располагался город Бушк, насчитывавший почти десять тысяч жителей: серебряных дел мастеров, оружейников, возчиков, солдат. В Бушке обрабатывалось добытое в серебряных копях, и потому простой ремесленник в Бушке был богаче, чем хозяин мастерских в столице. Кроме того, люди здесь жили в среднем на целых двадцать лет дольше, чем внизу. И приписывали это близости Шем-Хока. Но злые языки утверждали, что бушки просто крадут жизнь у тех, кто умирает на руднике.
      Приближение ночи застало цирковых совсем недалеко от города, но только безумец рискнет путешествовать по горам в темноте.
      Наверное, еще ни один бродячий цирк не забирался так далеко на запад. Но Тарто не боялся дальних уголков. Богатый город Бушк окупит путешествие сторицей. Тарто умел зарабатывать деньги. Не зря же у него целое состояние - в доверенных руках. Тысяча триста восемьдесят эгеринских золотых! И это не считая того, что пошло на постройку корабля. Да, сейчас на верфи в Буэгри достраивался его собственный корабль. Старшина цирковых доживал седьмой десяток и намеревался остаток жизни провести, плавая вдоль берегов Ашшуровой земли. Довольно его фургоны поколесили по эгеринским дорогам! Тарто с удовольствием посмотрит на земли, где побывал в молодости. Да и Нифру приятно будет увидеть родину.
      Последние годы Тарто, хотя никому и не говорил о своих планах, жил надеждой на будущее путешествие. Но именно из-за него труппа добиралась до Фагора водой, а не сушей, как обычно.
      Два фургона придвинули вплотную к скале, а верх третьего сняли и установили на перекладине и растяжках так, чтобы прикрыть костер, на случай ночного дождя или снега.
      Налус с Большим освежевали подстреленного козла (поплатился, бедняга, за любопытство), и вскоре вокруг распространился аппетитный запах жареного мяса. От холода у всех разыгрался аппетит, и приправленная пряностями козлятина казалась божественной пищей.
      Фаргал пристроился у колеса. Неясные желания, томившие его в последнее время, не испортили юноше аппетита, он только стал еще более молчалив, чем прежде.
      Ему очень хотелось понять, что с ним происходит. Трижды за последнюю неделю Фаргал вставал на самый край обрыва и с огромным трудом подавлял желание прыгнуть вниз, в ущелье, где пенился стремительный, только что народившийся Верталн. Юноша был почти уверен, что стоит ему оттолкнуться от земли - и за спиной раскроются чудесные крылья, а ветер подхватит его и вознесет вверх, к синим вершинам Небесной Страны. И чудилась ему в пенном потоке, в мареве радужных брызг женская фигура, белая и крылатая, похожая на статую богини Таймат на портике столичного храма.
      Фаргал не прыгнул в ревущий поток, но некое неясное желание все сильнее давило изнутри. Фаргал не понимал, что с ним творится. Но единственный человек, с которым юноша мог бы поделиться своими чувствами, была Нифру. Однако с того разговора в саду Фаргал избегал ее.
      Сидя у костра рядом с цирковыми, слушая привычные разговоры, чуть более громкие из-за рева близкого водопада, Фаргал чувствовал себя неуютно и беспокойно. И вдобавок ощущал себя совершенно никому не нужным. Никто не глядел в его сторону, никто не спрашивал, почему он молчит. Даже Нифру как будто перестала его замечать.
      Фаргал не выдержал и поднялся. Он обошел фургон и положил ладони на уходящую в темноту скалу. Пальцы сами забрались в щели, прорезавшие камень. Фаргал подтянулся (не осознавая, что делает), отыскал ногами опору, еще раз подтянулся, и еще... и земля осталась далеко внизу.
      Клиф был старый, изрезанный водой и обглоданный ветром. В трещинах скопилась земля, питавшая пучки жесткой травы. В таких каменных щелях любят прятаться змеи и скорпионы. Но Фаргал как-то не думал об этом. Он вообще ни о чем не думал, просто карабкался вверх, и запах жареной козлятины постепенно вытеснялся запахом сырого камня. Сердце наконец успокоилось. Когда Фаргал смотрел вверх, то видел, что одна половина неба черна, а вторая - усыпана звездами, и звездная россыпь намного гуще, чем на равнине.
      Юноша упустил момент, когда мир переменился. Он вдруг осознал, что стена клифа раскачивается, словно палуба корабля, и уже не отвесна, а находится под ним. Машинально Фаргал попытался встать на ноги, но не смог, потому что скала раскачивалась все сильнее и сильнее. Юноша вцепился в холодный гранит, который бился под ним, как живой. Фаргал чувствовал: происходит нечто неправильное, некое гибельное нарушение законов Ашшура... Но ему не было страшно. Даже когда каменная стена начала медленно переворачиваться, заслоняя звездное небо.
      Ухватившись за пучки травы, юноша на некоторое время завис между бездной и опрокинувшейся твердью, потом, не думая, разжал руки и полетел вниз.
      Миг восхитительного полета, удар, хруст ломающихся костей... и ничего. Тьма стала гуще, и Фаргал покинул мир живых.
      Это был берег моря. Только все цвета почему-то оказались вывернутыми наизнанку. Вода - желтая, с краснотой, как обожженный кирпич; песок - такой яркой голубизны, словно светится. А вот руки стали серыми и полупрозрачными. Они лежали на песке, и голубизна его просвечивала сквозь ладони.
      Фаргал потрогал левую руку, и пальцы, правой руки проникли внутрь запястья. Резкая боль заставила отдернуть руку. Опираясь на песок, который ощущался совсем не как песок, Фаргал встал на колени. Он был голый, серый и какой-то... пустой. Юноша поглядел на свой живот и подумал, что душа его выглядит не очень привлекательно. Хотя здесь, в стране мертвых, может быть, все такие?
      Юноша поднялся на ноги. По крайней мере, это полупрозрачное тело слушается его. Желтое море, голубой песок, какая-то невероятных размеров стена на горизонте... И совершенно никого вокруг. Босые ноги Фаргала стояли на песке, и песок просвечивал сквозь них, как сквозь тело медузы.
      Фаргал сделал несколько шагов. Ощущение такое, словно идешь по туго натянутой ткани. Следов на песке не оставалось.
      Желтые волны наползали на берег и медленно втягивались обратно. Полоски зеленой пены. почему-то напоминали волосы. Фаргал посмотрел вверх. Неба не было.
      Тоска накатила внезапно и сокрушила его. Словно что-то прорвалось, и чувства хлынули наружу, как вода из лопнувшего меха. Фаргал со стоном рухнул на песок. Великий Ашшур! Он никогда не увидит неба!
      Через некоторое время он успокоился. Просто лежал, прижавшись щекой к песку, не ощущая ни тепла, ни холода и не удивляясь, что его дыхание не тревожит ни одну песчинку. Ведь и воздуха, наполняющего легкие, Фаргал тоже не чувствовал. Он мог бы, и вовсе не дышать - ничто не изменилось бы...
      - Скрр-хрр, скрр-хрр...
      Звук? Шаги? Фаргал оторвал голову от песка и увидел серые узловатые колонны.
      - Скрр-хрр...
      Звук. с которым одна из колонн выползла из песка, вознеслась вверх и передвинулась на десяток человеческих шагов.
      - Скрр-хрр...
      Колонна погрузилась в песок, и следующая за ней пришла в движение. Их было много, не меньше дюжины.
      Оцепенев, Фаргал следил за их приближением. Он боялся поднять глаза, боялся увидеть, кого несут эти чудовищные ноги.
      - Скрр-хррр...
      Заостренная, словно обтесанная топором, бурая в белых разводах нога опустилась всего в дюжине шагов от Фаргала, Песок вскипел под ней и осел вокруг голубым валом.
      "Я мертв! - сказал себе Фаргал. - Мертвого убить невозможно!"
      Следующая колонна поползла вверх, и тут юноша совершенно точно осознал, что опустится она прямо на него.
      Панический ужас объял Фаргала.
      Он вскочил и понесся прочь. Все его полубесплотное тело стало одним-единственным желанием: бежать, спасаться!
      Фаргал мчался вдоль края воды, едва касаясь ступнями поверхности. Он летел, как лист, подхваченный ветром...
      Второй был намного меньше. Пожалуй, всего на локоть-полтора выше Фаргала. Маленькая треугольная мордочка, огромные сплошной черноты глаза, хоботок вместо носа.
      Он выглядел смешным, выглядел бы... там, в мире живых. Но здесь...
      Фаргал почувствовал, что грудь вот-вот разорвется от ужаса. Он вскинул свои бесплотные руки, защищаясь, хотя чувствовал уже, что защититься невозможно.
      - Не-ет! - закричал Фаргал. - Не надо-о!
      И тогда демон схватил его.
      Глава двенадцатая
      - Мы пришли. - Тарто откинул полог шатра.
      Следом за ним вошел человек с кожей светло-желтого цвета и длинной бородой, зачесанной за уши. Фетс. Длиннополая, подпоясанная кушаком куртка, просторные шаровары. И шелковый значок школы волшебников Пао на головной повязке. Еще не маг, но уже и не обычный колдун. Сердце Нифру преисполнилось надежды.
      Фетс внимательно оглядел собравшихся в шатре цирковых, заметив Нифру, безошибочно признал соплеменницу и поклонился так, как принято кланяться в Фетисе при встрече со знатной дамой. Нифру склонилась в ответ, держа перед грудью открытые ладони: в знак доверия и чистоты намерений. Почти забытый ею ритуал. Фетс был удовлетворен. И больше не обращал на соплеменницу внимания.
      Он решительно направился в больному. Цирковые расступились, пропуская его к ложу.
      Широко открытые глаза Фаргала смотрели вверх... но не видели ничего. Он лежал так уже почти сутки, и все искусство Нифру было бессильно вернуть юношу к жизни.
      Фаргал не разбился при падении. Ему повезло: он упал на кожаный верх фургона, тентом прикрывавший костер, переломив шест и оборвав растяжки. Кости юноши остались целы... Но душа его ушла.
      Фете склонился над больным, приблизил свое лицо вплотную к лицу юноши. Тарто поднес масляную лампу, но колдун сказал:
      - Не нужно света.
      Сухая рука с тонкими подвижными пальцами нашла кисть Фаргала, пальцы ощупали запястье юноши, деликатно, словно усики муравья.
      - Его душа странствует, - изрек фетс, распрямившись.
      Слова, которые ничего не объяснили никому, кроме Нифру. А ей это и так было известно.
      - Он поправится? - спросила Мили.
      Колдун не ответил.
      - Мою сумку, - сказал он, и Большой не без опаски - все-таки вещь колдуна - передал фетсу кожаную дорожную суму.
      Колдун распустил шнуровку.
      Крохотная курильница, кристалл аметиста, какой используют для ясновидения, лепешка из белого янтаря и крохотный восковый человечек с палочкой-посохом.
      Все эти предметы были хорошо знакомы Нифру. Она сама могла воспользоваться ими, но глубина волшебства зависела от личной силы, а этим фетсианка похвастать не могла. Потому что была женщиной, а магия, которой обучали в школах Фетиса, предназначалась для мужчин.
      - Мы не мешаем? - спросил Тарто.
      - Нисколько.
      Что-то в голосе соплеменника насторожило Нифру. Чуть позже она сообразила: колдун хочет произвести впечатление. Хорошо ли это?
      Фетс извлек из сумки длинную полоску пергамента, кисть и тушечницу. Затем уронил в курильницу черное зернышко, коснулся его пальцем. Вверх поплыл дымок.
      Нифру оказалась права: колдуну нужны свидетели его успеха. Именно поэтому он оставил цирковых в шатре, именно поэтому так легко отозвался на просьбу Тарто. Кто лучше цирковых может разнести его славу? А слава молодому фетсу ой как нужна. Какой Владыка возьмет на службу безвестного колдуна?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.