Конечно, Катя никого не догнала. Вдобавок в Лейкиной сумке не обнаружилось ключей от ее квартиры, а свои Катя не взяла. Они остались на полочке в прихожей. Катя тогда решила: раз они идут вместе, зачем ей ключи…
      Катя набрала номер Лейкиной квартиры… Трубку никто не брал.
      «Итак,– подытожила Катя,– Лейка пропала. Хочется верить, что ничего дурного с ней не случилось. Что она просто такая отвязная девчонка… А если нет?»
      Катя остановилась и задумалась. Мимо продрейфовала развеселая компания. Вероятно, тоже из клуба.
      – Девушка, давайте с нами! – крикнул Кате парень с пластиковой бутылью пива.
      Катя помотала головой. К счастью, настаивать на знакомстве парень не стал.
      Но что же делать? Димка тоже пропал, Карлссон уехал, обратиться за помощью совершенно не к кому. Вдобавок ночевать придется на улице. Хотя почему на улице? У нее ведь где-то есть ключи от мансарды. Катя пошарила в своей сумочке… Нашла!
      Итак, проблема ночлега решилась. А все остальные можно будет решать завтра.
      Пешком идти не хотелось. Поймать машину? Катя вспомнила, как ее сажал в такси Гоша, и решила, что лучше ловить машину у клуба. Заодно проверить: может, Лейка уже вернулась?
      Однако у вип-входа Катя почему-то остановилась. Она почувствовала, что ей ужасно не хочется заходить внутрь. И более того, очень хочется вообще убраться отсюда подальше. Бороться с собой Катя не стала. Водитель такси потребовал аж двести рублей, но Катя торговаться не стала. Через пять минут она уже стояла у знакомого подъезда.
 
      В мансарде было пусто, пыльно и печально, как в любой покинутой квартире. Но, в общем, ничего не изменилось. Можно подумать, после Катиного отъезда сюда никто ни разу не заглядывал.
      Катя прошла на кухню… И тут ей показалось, что за окном мелькнула тень.
      Катя сначала испугалась, потом рассердилась. На себя, за глупый испуг. Она ведь уже не та наивная девочка, которая приехала в Санкт-Петербург два месяца назад. Она сумеет за себя постоять. Вооружившись тяжелой чугунной сковородой с деревянной ручкой, Катя решительно распахнула окно, выходящее на крышу.
      – Ау! Есть тут кто-нибудь?
      Никто не отозвался.
      Зато Кате почудился еще один посторонний звук. На этот раз – из квартиры.
      Какая-то возня, шебуршание…
      По спине девушки невольно пробежали мурашки. Она быстро повернулась:
      – Кто здесь?
      Ответом был звук быстрых шаркающих шагов. Кто-то прошмыгнул из коридора в гостиную.
      «Раз он прячется, значит, он меня боится»,– рассудила Катя.
      Дверь в гостиную была притворена, хотя Катя точно помнила, что минуту назад она была нараспашку.
      Ухватив покрепче сковородку, Катя щелкнула выключателем. Одна из лампочек вспыхнув, сразу перегорела, но вторая, к счастью, зажглась нормально, и Катя увидела, что на пыльном полу посреди гостиной что-то лежит. В следующий миг Катя похолодела от ужаса: это было человеческое тело.
      Катя медленно подошла к нему, и ей стало еще страшнее: тело принадлежало ребенку.
      Мальчик лет двенадцати лежал на спине, запрокинув голову, неподвижный, как камень. Судя по сероватому оттенку его кожи, он был мертв. Короткие взлохмаченные волосы ребенка тоже были серые, одежда – шорты и футболка с картинкой,– оборванные и перепачканные. Обуви на больших грязных ногах не было вовсе.
      «Беспризорник, что ли?» – подумала Катя, склоняясь над телом. Пропорции мальчика были необычными: крупная голова, огромные ступни, широкий рот. Лицо вообще довольно страшненькое. Катя наклонилась ниже, и на нее повеяло странным, смутно знакомым запахом…
      Вдруг мальчик раскрыл глаза и хулигански улыбнулся, демонстрируя крупные белые зубы.
      – Поймал! – радостно объявил он.
      Катя встретилась с ним взглядом – и ахнула: глаза были желтые, как у кошки. В следующее мгновение две грязные руки с недетской силой вцепились в Катину шею. Девушка даже не успела понять, что произошло, как что-то подняло ее в воздух и швырнуло на спину. Маленькое чудовище навалилось на нее, сжимая руки на ее шее. Катя отреагировала совершенно рефлекторно. Ее правая рука всё еще сжимала сковородку, и этой сковородкой она изо всех сил заехала агрессору по физиономии.
      Агрессор взвизгнул и сразу отпустил Катю.
      Катя осторожно ощупала горло.
      Странный ребенок сидел на полу, прижимая ладони к лицу.
      – Мальчик, ты что, псих? – хрипло спросила Катя.– Ты чего на людей кидаешься?
      Мальчик отнял ладони от лица. Из носа его сочилась кровь, а на Катю он смотрел с глубокой обидой.
      «Я ведь его убить могла…» – подумала Катя.
      И тут мальчик разревелся.
      – Вот и пореви теперь,– не без злорадства сказала Катя.– Сам виноват.
      Мальчик, не обращая на нее внимания, заливался слезами. И ругался. Причем не по-русски.
      Наконец Кате это надоело.
      – Хватит реветь! – сердито потребовала она.– Всё, кровь уже не течет. Ну-ка пошли умываться!
      – Ты кто? – спросила его Катя, когда маленький бандит был умыт и приведен в относительный порядок.– И что ты тут делаешь?
      – Нет, сначала скажи: ты кто? – перебил мальчик.
      Говорил он по-русски правильно, но с сильным акцентом.
      – Я – Катя.
      – А я – Нильс.
      – Ну, вот и познакомились. А теперь изволь объяснить, как ты сюда попал, Нильс?
      – Мы в гости к дяде приехали. Меня мама сюда привела.
      Ну и ну. Выходит, мансарду уже кому-то сдали. А с чего это Катя решила, что квартира по-прежнему пустует? Вот так ситуация. Получается, Катя вломилась в чужой дом, избила ребенка…
      Катя внимательно посмотрела на странного мальчика, и у нее вдруг возникло ощущение, что не всё так просто…
      – А как зовут твоего дядю? – спросила она.
      – Его зовут Карлссон! – гордо сказал Нильс.
      Племянник Карлссона!
      Катя испытала мгновенное облегчение. Зная Карлссона, можно с уверенностью сказать: этот не стал бы снимать квартиру в агентстве. Хотя у его родичей могут быть другие привычки.
      Племянник Карлссона… Это многое объясняет. И странную внешность, и невероятную для ребенка силу…
      – Ты что, тоже тролль?
      – Ну да. А откуда…
      – Что значит «тоже тролль»? – прогремело у Кати за спиной.
      Она испуганно обернулась и увидела в дверях огромную бабищу. Настоящую великаншу.
      – Что значит «тоже тролль»? – низким рокочущим голосом осведомилась бабища.– Много ли троллей ты видела в своей жизни, девица?
      – Добрый день,– растерянно проговорила Катя.
      – Скорее, добрая ночь,– уточнила троллиха.
      – Мама, я ее поймал, а она меня ударила! – наябедничал тролленок.– Ой!
      Троллиха с удивительной быстротой оказалась возле сыночка и отвесила ему сочную оплеуху.
      – Кто тебе разрешил охотиться? – прорычала она.
      – Я кушать захотел,– пискнул тролленок.– А тут она…
      – Мешок! – рявкнула троллиха.– Бегом!
      Нильс выскочил в соседнюю комнату и тут же вернулся с сумкой раза в три большей, чем он сам.
      Вжикнула застежка-молния.
      – Полезай,– велела троллиха Кате.
      – Зачем? Я не хочу никуда…
      В следующую секунду Катя была схвачена и, несмотря на протестующие крики и трепыхание, посажена в сумку.
      – Сиди тихо, пища,– прорычала троллиха.– Будешь пищать – пришибу.
      Катя сочла за лучшее умолкнуть. А то ведь и вправду пришибет.
      В сумке было неудобно, душно и воняло. Катю куда-то несли. Сначала – прямо, потом наверх. Слышно было, как пыхтит троллиха.
      «Я тут задохнусь…» – подумала Катя.
      Но, к счастью, ее «путешествие» длилось недолго.
      Снова вжикнула молния, и Катю неуважительно, как котенка, вытряхнули на пол.
      Было темно, но Катя узнала место. По запаху. Квартира Карлссона.
      – Не смейте так со мной обращаться! – заявила Катя.– Я пожалуюсь Карлссону.
      – Помалкивай, пища! Эй, муженек! Я поймала девицу, которая говорит, что видела брата!
      – Это я ее поймал! – пискнул Нильс.
      Звук оплеухи перекрыл глуховатый рык из «гостиной».
      – Тащи ее сюда. Поглядим, что за добыча и с чем ее едят.

      На дороге выстроилась вереница автомобилей, но хозяин «Шаманамы» в хвост пристраиваться не стал.
      – Паспорта давайте,– скомандовал он.– У меня там пацаны знакомые. Оформят всё быстренько.
      Шурин и Баран тут же протянули ему документы.
      – А у меня такого нет,– флегматично сообщил Карлссон.
      – Шутишь? – осведомился Коля.
      Оказалось: Карлссон не шутил.
      – Ну-ка отойдем,– сказал хозяин «Шаманамы».
      – Ну и что теперь? – мрачно проинтересовался он.– Что теперь с тобой делать?
      – Ничего,– спокойно ответил Карлссон.– Езжайте дальше.
      – А ты?
      – А я к вам попозже присоединюсь.
      – Не понял…
      – Что тут непонятного? – удивился Карлссон.– Езжайте без меня. Только потом остановитесь и подождите. А то мне ваших железных зверей не догнать.
      – А граница? Как ты без документов через границу пройдешь? Тем более – днем.
      – Пройду,– сказал Карлссон.– Не беспокойся.
      – Ладно,– согласился Коля.– Твой риск. Мы ждем тебя на заправке, там еще кафе, магазин, всё такое. Ждем тебя три часа, в кафе. Потом уезжаем. Годится?
      – Годится,– кивнул Карлссон.– Ты иди к друзьям, Коля, а за меня не беспокойся.
      – А где Карлссон? – спросил Шурин, когда Коля вернулся к мотоциклам.– Он что, обратно?
      – Типа того,– сказал хозяин «Шаманамы».
      Насчет того, что Карлссон решил среди бела дня нелегально перейти границу, он пока распространяться не стал. Сообщил, когда они уже были на финской территории. Мол, договорились встретиться в «Шайбе». С поправкой в три часа.
 
      Русскую границу байкеры преодолели без проблем. Затарились во фришопе пивом по максимуму, то есть по шестнадцать литров на брата, так что к финской границе прибыли в полной боеготовности. Там тоже проблем не возникло, только у Барана попросили показать бабки. Мол, положено на каждый день пребывания иметь не менее сорока двух евро. То есть на три недели – почти штука. Баран вывалил смятую пачку евро, поинтересовался:
      – Считать будем?
      – Не надо,– ответил финн по-русски.– Счастливого пути.
      Остановились на заправке. Зашли в кафе. Набрали жратвы, расположились у окошка живописной группой. Финны косились с интересом. Русских в кафе было больше, чем финнов. С каждым новым автобусом вливалась следующая партия. Байкерами русские не интересовались. Сразу кидались к шмоткам. Как будто в Питере всего этого барахла нет. Коле с корешами соотечественники тоже были пофиг. Правда, Баран изрядно напугал каких-то тетушек, ввалившись в туалет с уже расстегнутой ширинкой. Туалет, надо отметить, был мужской, лишь временно оккупированный страждущими туристками, выставившими «на страже» деловитого мужичка. Мужичка Баран походя отодвинул, а тот не рискнул возражать. Обошлось, впрочем, без эксцессов. Баран сделал дело и удалился, подарив тетушкам незабываемое эротическое переживание.
      Прошел час. Потом второй. Карлссона не было.
      – Гнилое это дело,– заметил Шурин.– Надо было тебе, Колян, его отговорить.
      Хозяин «Шаманамы» проворчал что-то неразборчивое. Ну да, если по уму – надо было отговорить. Только попробуй его отговори, бугая упертого. Даже и пробовать бесполезно. Такому если что в голову втемяшится…
      – Может, еще по пиву? – предложил Баран.
      – Хватит с тебя,– отрезал Коля.– Тут тебе не там. Отмазаться от ихней полиции – никаких бабок не хватит. Всё, братва! – сказал он решительно.– Ждем еще полчаса – и по седлам.
      – А Карлссон? – спросил Шурин.
      – А что Карлссон? Он – взрослый дядя. Сам за себя отвечает! – буркнул Коля.
      – Это точно,– поддакнул Баран.– Карлссон – мужик конкретный. Сказал – ответил. Вон он идет.
 
      – Припозднился немного,– деловито сообщил Карлссон.– Были кое-какие дела по дороге. Кое-что случилось. А вы тут, я вижу, кушаете?
      – Кушаем,– сказал Коля.– Что там у тебя случилось?
      – Не у меня. И пиво у вас тоже есть?
      – Есть,– подтвердил Коля.– Тут все есть. Так что стряслось? Ты, часом, пограничника не пристукнул?
      – Нет. Знакомого по дороге встретил. Так я бы поел?
      – Шурин, принеси ему пожрать,– велел хозяин «Шаманамы».– И пива литра три. Хватит тебе три литра?
      – Лучше бы пять,– скромно сказал Карлссон.
      – Шурин, давай сразу новую упаковку. А что за знакомый? У нас какие-то проблемы?
      – Не у нас, у него…
 
      Первым делом Карлссон нашел тропу. То есть он мог бы перейти границу в любом месте, но лучше не привлекать лишнего внимания. Где есть кордон, есть и обходной путь. Так было всегда. Во все времена. И здесь – тоже. Этот путь Карлссон нашел быстро. И уже через полчаса оказался по ту сторону границы. Ничего сложного для того, кто в лесу чует присутствие человека за двести шагов. Однако этих людей Карлссон учуял на значительно большем расстоянии. И не потому, что они были какими-то особенными. Просто мертвый человек пахнет намного сильнее живого, даже если умер сравнительно недавно.
      Взглянуть на тела Карлссон решил просто из любопытства. Тролли по своей природе довольно любознательны.
      Тот, кто прятал тела, прятал их от людей. Троллю отыскать мертвецов было нетрудно. Так же, как и опознать в одном из убитых покупателя «порше». Найдя же тела, Карлссон опустился на землю и надолго задумался. Не о том, почему приятель Коли Голого Федот оказался здесь, убитый, немножко объеденный и спрятанный под стволом упавшей сосны. Карлссон размышлял о тех, кто убил глупого человечка. Их было трое, и Карлссон знал всех троих. Еще он знал, что эти трое пришли за ним. Карлссону предстояло решить, что для него важнее: отыскать сида Ротгара или дать этим троим найти себя. Во втором случае ему следовало вернуться. В первом – двигаться дальше.
      Тролли действуют очень быстро, а вот думают медленно. У Карлссона было совсем немного времени, чтобы принять решение. И выбрав первый вариант, он не был до конца уверен, что выбрал правильно. Но он выбрал – и обратного пути уже не было.

* * *

      Внешность папаши-тролля почему-то вызвала в памяти Кати образ степной «каменной бабы» – обветренного плосколицего истукана с глазами-щелками и толстой шишкой пористого носа. Хотя, если подходить объективно, глава троллиного семейства скорее напоминал дремлющего после сытной трапезы борца сумо.
      Тусклый свет керосиновой лампы, тяжелый запах… Так пахло от клетки льва в зоопарке.
      – Говори, пища. Ты видела Карлссона?
      – Я не пища! – возмутилась Катя.
      Мелкий тролленыш за ее спиной противно захихикал.
      Тролль вздохнул. Такой звук возникает, когда спускают воздух из тормозной системы поезда.
      – Карлссон,– пророкотал он.– Где он?
      – Я думаю, он уже в Швеции. Мы проводили его три дня назад. И еще я думаю: ему не понравится то, что вы здесь вытворяете.
      – Слышишь, жена? – рыкнул тролль.– Твой братец отправился в Швецию. Вполне могли бы дождаться его там. Говорил я тебе: с ним всё в порядке. Вечно тебе на месте не сидится. Как думаешь, жена, прихлопнул он здешнего сида или нет?
      – Откуда мне знать? – проворчала троллиха.
      – Если вы имеете в виду Ротгара, то – нет! – вмешалась Катя.– Именно за ним он в Швецию и отправился!
      Глаза-щелки приоткрылись пошире.
      – Та-ак…– протянул тролль.– Значит, сам Туат'ха'Данаанн Ротгар объявился. Ну-ка, девица, давай выкладывай всё по порядку.
      – Да, да, расскажи нам о братце, девица,– почти ласково проговорила троллиха.– Расскажи нам, как вы с ним познакомились?
      Катя, осмотревшись, выбрала стул, что почище и попрочнее на вид, и осторожно села на него.
      – Я тут летом жила по соседству,– сказала она.– Снимала мансарду. Ту, где мы с вами… хм… встретились. Он ко мне в гости часто заходил. Чаю попить, поболтать. С переводами мне помогал…
      – И как же он звал тебя, девица? – вкрадчиво поинтересовалась троллиха.
      – Малышкой…– честно ответила Катя.– Но вообще-то меня Катей зовут,– уточнила она и умолкла, смущенная пристальным взглядом троллихи.
      Нехороший это был взгляд. Примерно так хозяйка на рынке смотрит на кусок свинины.
      «Они не посмеют,– подумала Катя.– Карлссон им никогда…»
      – Действительно мелковата,– сказала троллиха.– На молоденького сида похожа. Увидел бы Хищник – мигом бы слопал.
      – И ничего не слопал! – сердито заявила Катя.– Он меня, между прочим, от сидов защитил! И от бандитов!
      – Ты видела Хищника? – восхищенно пискнул Нильс.
      Тролль с троллихой переглянулись
      – Видела,– подтвердила Катя.– И не один раз.
      Взрослые тролли смотрели на нее с одинаковым недоверием.
      – О! Хищник! – с завистью проговорил тролленок.– Повезло тебе! А вот я не видел. Только слышал всякие истории. А моя любимая – как два хищника сида делили… Знаешь ее?
      – Помолчи, Нильс,– рыкнул папаша-тролль.– Значит, ты видела Хищника, и он тебя не съел. Очень странно.
      – Ничего странного,– заявила троллиха.– Эта девица – манка. Манка на сида. Я это чую.
      – Может, и манка,– пророкотал тролль.– А может, и нет… Скажи, девица, мой шурин приходил к тебе сам? Вы совокуплялись?
      – Ничего подобного! – возмутилась Катя.– Мы – друзья! Просто друзья, понятно!
      Тролль издал смешок. Будто в пустой бочке грюкнуло.
      – Ну надо же! – воскликнула троллиха.– Просто друзья! Мой братец и маленькая человеческая самочка!
      – Не смейте меня оскорблять! – возмутилась Катя.– То, что вы больше и сильнее, еще не значит…
      – Значит, девица! – перебила ее троллиха.– Еще как значит!
      – А Карлссон говорил: размер – это не главное! – заявила Катя.
      – И кому же он это сказал? – поинтересовался тролль.
      – Одному такому… бородатому. С топором. Его звали…– Катя напряглась и вспомнила: – Его звали Двалин!
      – Гном! – воскликнула троллиха.– Мне так нравятся гномы!
      – Только посмей…– угрожающе прогудел тролль.
      Троллиха фыркнула, но от реплики воздержалась.
      Ее муж опять погрузился в раздумье.
      – Как странно,– проворчал он.– Может, эта малышка и не врет. Хотя дружба с человечком – это уже чересчур. Слабость. Однако мой шурин – Охотник, а у Охотника не должно быть слабостей.
      – А то, что ему могло быть просто одиноко, вы не подумали? – Катя немного обиделась за Карлссона. Кто они такие вообще, эти его родственники? Их что, звал сюда кто-нибудь?
      – Братец слишком долго прожил среди людей,– сказала троллиха.– Вот и очеловечился. Расскажи, девица, как он? Мы ведь его почти сто лет не видели! Хотя устроился он, я вижу, неплохо. Такую берлогу себе отхватил! Прямо королевские палаты!
      – Да уж,– буркнула Катя.– Королевские. Когда он меня сюда первый раз привел, тут еще и мыши были.
      – Мыши? – пискнул Нильс.– Где мыши? Я мышей люблю!
      – Больше их нет,– сдерживая смех, ответила Катя.– Я принесла кота, и он их переловил.
      – Кота? – Тролленок подумал, облизнулся и спросил: – А где кот?
      – Убежал.
      – Ну вот,– опечалился Нильс.– Ни мышей, ни кота…
      – Хватит слюни пускать,– сделала замечание сыну троллиха.– Подожди, закончим разговор и будем ужинать. Девица, продолжай.
      Еще с полчаса Катя добросовестно пересказывала троллям разнообразные детали жизни Карлссона в Петербурге. Троллиха ежеминутно ее перебивала, выспрашивая все новые подробности. Тролль сидел с прикрытыми глазами, похоже, он вообще уснул.
      – Ну, вроде все,– устало закончила рассказ Катя.– Даже и не знаю, что еще сказать. Вы спрашивайте.
      Тролли снова переглянулись.
      – Ну что, доволен? – спросила мужа троллиха. Тот в ответ зевнул, приоткрыл глаза.
      – Ничего конкретного, как я и думал,– проворчал он.– Одна пустая болтовня. Ладно, поживем пока тут, что-нибудь еще всплывет. Еще кто-нибудь сюда заберется…
      – Никто не знает о Карлссоне больше меня,– слегка обиженно возразила Катя.– Честно говоря, я уже устала, как вы выражаетесь, болтать. Ладно, мне пора домой.
      На широких непривлекательных лицах троллей появились одинаковые улыбки.
      – Домой,– добродушно повторил тролль.– Слышишь, жена? Ну просто курам на смех! Ты представь – человек забрался в логово троллей, а потом говорит – я пошел домой! Кому из родичей рассказать, не поверят!
      – Это вы в каком смысле? – насторожилась Катя.
      – В том самом, пища, в том самом,– усмехнулся тролль.– Хоть ты и мелковата, но червячка заморить – сгодишься.
      – Ты можешь и потерпеть,– сказала мужу троллиха.– Сначала пусть маленький покушает.
      – Мама, папа, подождите ее есть! – заныл Нильс.– Я еще не очень голодный. Пусть она сперва расскажет про тролля-хищника!
      – Вы что, серьезно? – недоверчиво спросила Катя.
      – Как мы ее приготовим? – не обращая внимания на Катю, спросил тролль у жены.– Мясца действительно маловато.
      – Может, потушить с овощами? – предложила троллиха.– По рецепту твоей бабушки? Там внизу я видела овощную лавку.
      – Я не люблю овощи! – закричал Нильс.– И вообще пусть она сначала расскажет про Хищника.
      – Про Хищника я тебе потом сама расскажу,– пообещала троллиха.– А овощи есть надо. Они полезные.
      «Они шутят»,– решила Катя.
      Карлссон тоже так шутил – с абсолютно серьезным видом. И юмор у него был такой же гастрономический. Правда, Катя не помнила, чтобы Карлссон отпускал подобные шутки в ее адрес.
      – Плоские шутки,– резко сказала Катя, вставая с места.– Всё. До свидания.
      Флегматичный тролль-папаша с неожиданным проворством поднялся из-за стола. Он оказался огромен: метра два, не меньше.
      – Еда – не повод для шуток,– сурово сказал он и длиннющей, как у орангутана, лапой схватил Катю за плечо.
      У Кати потемнело в глазах от боли, она закричала. В тот же миг раздался ужасающий рык, Катю оторвало от пола, закружило волчком, пол и потолок поменялись местами. Катя отчаянно завизжала…

      В три часа пополуночи на крыше дома на Невском, внутри которого находилось жилище Карлссона, появился тролль-Хищник. Он двигался чуть медленнее, чем обычно, потому что бежал на трех лапах. Четвертая была занята: Хищник нес ужин – задушенную бродячую кошку. Он поймал ее неподалеку и решил, что удобнее будет съесть ее в логове Охотника, а не в своем собственном.
      Достигнув края крыши, тролль собрался спрыгнуть на балкончик…
      И тут его ноздрей коснулся знакомый запах.
      Хищник негромко зарычал, серая шерсть на спине вздыбилась. Пахло чужаками! На несколько секунд Хищник замер, принюхиваясь, потом положил кошку, перемахнул бесшумно на соседнюю крышу, соскользнул вниз и повис напротив тускло светящегося окна.
      Да, он не ошибся – внутри чужаки! Нагло вторглись на чужую охотничью территорию, заняли логово Охотника. Чужаков было трое. Самец, самка и детеныш. Они ели. Судя по запаху – свежее мясо. Хищник невольно сглотнул. Он не боялся, что его услышат или учуют. Когда тролли едят, они полностью поглощены этим занятием. Напасть на них прямо сейчас? Но он один, а их – трое. Вот если бы рядом был Охотник, тогда другое дело. Может, лучше подождать, пока он вернется? Может, чужаки поедят и уберутся восвояси? Хищник колебался. Он не был уверен, что справится. Самец выглядел очень внушительно.
      Хищник не рискнул. Подтянулся, взобрался на крышу, подобрал кошку и исчез в темноте.
      Но далеко не ушел. Остался поблизости. Теперь он будет следить за чужаками. А если они не уйдут, Хищник дождется момента, когда самец останется один, и нападет на него. Если чужаки попытаются унести что-нибудь из логова Охотника, он тоже нападет.
      Но если чужаки захотят дать ему немного мяса, тогда Хищник не станет с ними драться. По крайней мере до тех пор, пока не вернется Охотник…
 
      Весь следующий день Хищник проспал на чердаке соседнего дома, а когда стемнело, вернулся к логову Охотника и устроился на соседней крыше, откуда очень удобно было наблюдать за подступами к логову.
      Чужаки были там. Хищник слышал, как они переговариваются. Потом самка с детенышем выбрались наружу и ушли по крыше. Хищника они не учуяли, и он в который раз отметил: до Охотника чужакам далеко. Охотник бы его непременно обнаружил.
      Когда меньшие убрались, Хищник подобрался поближе – на крышу дома, в котором располагалось логово. Спустившись по стене, Хищник зацепился задними лапами и, свесившись вниз, заглянул в щель между прикрывающими окно досками. Если большой тролль спит…
      Большой тролль не спал. Большой тролль зажег лампу и рылся в сундуке Охотника. Хищник очень рассердился. Так рассердился, что едва удержался от того, чтобы немедленно напасть. Охотник никому не позволял рыться в своих вещах. Даже ему, Хищнику. А сейчас здоровенный чужак вертел в руках Охотников меч. Собственно, этот меч и удержал Хищника от немедленного нападения. Вообще-то тролли редко пользуются железом в бою. Но чужак был какой-то неправильный. Во-первых, он зажег свет. Зачем свет пещерному троллю, которому и без света прекрасно всё видно? Во-вторых, чужак был начисто лишен чутья: и обычного, и особого. Хищник смотрел на него в упор, причем был сердит. Любой нормальный пещерный тролль давно бы уже забеспокоился, а этому – хоть бы что. Как ни в чем не бывало вертит в руках железяку, которая, между прочим, когда-то давно проделала в Хищнике здоровенную дыру. Хорошо, Охотник тогда оказался поблизости: не дал разрубить Хищника на части. Да, в те времена на земле еще встречались человечки, способные управиться и с сидом, и даже с троллем. Не то что нынешние задохлики.
      Большой тролль положил железяку, сел на пол и задумался. Хищник почувствовал, что проголодался. Наверное, большой чужак отправил своих на охоту. Что ж, когда они вернутся с добычей, Хищник ворвется в логово и потребует свою долю. Вряд ли чужаки станут противиться. Древний закон гласит: тролль должен делиться добычей с другим троллем. А закон есть закон. Даже для таких неправильных троллей, как эти чужаки.
      Хищник взобрался наверх и укрылся с подветренной стороны от входа в логово за одной из труб. Это было хорошее место. Крыша перед трубой была смазана вонючей смолой. В этой вони даже Охотник не сумел бы учуять Хищника. Правда, и Хищник в этом месте ничего не чуял, поскольку запер ноздри, чтобы не ошалеть от мерзкого запаха. Но чтобы уловить приближение врага, Хищнику достаточно зрения и слуха.
 
      Самка с детенышем вернулись. Самка волокла здоровенный мешок, в котором что-то слабо трепыхалось. Хищник сглотнул слюну. В мешке было мясо. Живое мясо. Пища.
      Когда чужаки забрались в логово, Хищник подобрался поближе и раскрыл ноздри. Надо не упустить момент, когда чужаки примутся за еду. Уж что-что, а запах крови Хищник учует всегда.
      Чужаки не торопились. Хищник терпеливо ждал. Знал о глупой привычке старших троллей болтать с пищей. К самой болтовне он не прислушивался. Всё равно не понимал, о чем речь. Так, отдельные слова…
      Болтали довольно долго. Наконец чужаки наигрались и взялись за дело. Добыча пронзительно завизжала. Хищник поморщился. Визг был неприятен для его острого слуха. Да и глупо это – позволять пище визжать. Привлекает внимание людишек. Не то чтобы внимание человечков очень беспокоило Хищника, но если людишки обнаружат логово, Охотнику это не понравится.
      Добыча снова взвизгнула. Хищник неодобрительно фыркнул. Пищу надо есть, а не мучить. Что еще за сидовы повадки…

* * *

      …Пол и потолок поменялись местами. Катя отчаянно завизжала, но упасть ей не дали. Троллиха подхватила ее, встряхнула, захихикала басом.
      Катя завизжала еще отчаянней, изловчилась и пнула троллиху в грудь. Троллиха снова хихикнула.
      – Какая брыкливая пища,– пробормотала она и облизнула губы серым длинным языком.– А на ощупь довольно мягкая. А какое нежное горлышко… Так и трепещет…
      Пальцы троллихи обхватили Катину шею.
      – Помогите! – отчаянно закричала Катя.– Помогите кто-нибудь! Карлссон! Карлссон! На помощь!
      – Не тяни, жена! – сердито рыкнул тролль.– Она всю округу перебудит.
      – Как прикажешь, муженек,– ответила троллиха и сжала пальцы.

* * *

      Услышав, как добыча назвала человеческое имя Охотника, Хищник насторожился. Когда же имя прозвучало второй раз, Хищник узнал голос. И вспомнил, что велел ему, уезжая, Охотник.
      Многие старшие тролли считают троллей-хищников глупыми. Считают, что хищники ни о чем не думают, кроме своего объемистого желудка. Но это не так. Преданность тролля-хищника своему Охотнику сильнее голодных спазмов желудка. Другое дело, что под влиянием голода хищник может забыть о поручении Охотника. Но когда вспомнит…