Соблазнение (№4) - Она не принцесса

– А что, если я не разделяю это предпочтение?

– Мне очень жаль, что в мои инструкции по поискам вам жениха не включены ваши пожелания, мисс Валенти, хотя могу вас уверить, он будет католиком.

Религия жениха не беспокоила ее. Если ее отец и этот дипломат думали, что она выйдет замуж за того, кого они выберут, то они глубоко заблуждались. Она не Элена, и ее не запугаешь.

– Как приятно знать, что есть человек, отвечающий за мое будущее, – тихо сказала она, прижимая руку ко лбу. – Напряжение от того, что надо делать выбор, может оказаться слишком велико для моих бедных слабых женских мозгов. Так кто же удачливый жених?

– Пока еще я не имею в виду никого определенного, но это будет человек с титулом, джентльмен благородного происхождения, безупречной репутации и со связями. Кроме того...

– А как же любовь?

Он и глазом не моргнул.

– Я искренне надеюсь, что со временем вы почувствуете симпатию к любому джентльмену, выбранному для вас.

Это было такое абсурдное предположение, что ей захотелось расхохотаться, но серьезный вид человека, сидевшего напротив нее, убеждал ее, что смех здесь не уместен.

– Я не спрашивала о симпатиях, – сказала она. – Я спросила о любви.

– Для того чтобы возникла любовь, требуется время, а мы лишены этой роскоши. Сейчас середина июня, а ваш отец прибудет в Лондон с государственным визитом в августе. Мне приказано к его приезду окончательно подобрать вам мужа, который бы подходил вам и выразил желание жениться на вас.

Лючия с изумлением посмотрела на него.

– Шесть недель? Я должна познакомиться с человеком и обручиться с ним, и все это в течение следующий шести недель?

– Принимая во внимание ваше положение, сейчас самое главное – это время. Желания вашего отца ясны. Кроме того, у меня есть и другие обязанности, и вы...

– И я должна поспешно выйти замуж, чтобы намеченный визит отца и ваши обязанности не пострадали?

Он ответил на ее слова холодным и твердым взглядом.

– Нет, вас торопят выйти замуж из-за вашего собственного скандального поведения, которое может погубить не только вас, но и вашу сестру.

Это задело ее, в основном потому, что она не могла этого отрицать. Лючия сжала губы и промолчала.

– Сообщения о вашей с принцессой Эленой выходки уже появились в итальянской бульварной прессе, – продолжал он. – Эти сведения неизбежно дойдут и до Англии. Остается лишь надеяться, что другие факты вашего прошлого, включая увлечение французским кузнецом, останутся неизвестными.

Этому человеку было бесполезно объяснять, что она любила Армана. Он бы не понял. Она была убеждена, что он никогда не был влюблен.

– И что вы об этом думаете?

– Слухи имеют неприятную тенденцию разрастаться и преувеличиваться, пока в них не остается и капли правды и единственный способ остановить их – это как можно скорее выйти замуж и сделать хорошую партию. Ваш отец предлагает огромное приданое и ежегодные выплаты вам и вашим детям, что значительно поможет делу. Очень удачно, что лондонский сезон еще не закончился, поэтому многие подходящие джентльмены будут иметь возможность познакомиться с вами.

С каждой его бесстрастно произнесенной фразой Лючия чувствовала, как в ней все сильнее закипает гнев.

– Меня будут выставлять напоказ перед зрителями-джентельменами, а вам предстоит выбрать одного, находящегося в достаточно затруднительном положении и настолько жадного, чтобы за приданое и доходы он помог меня сбыть с рук! Я... – Лючия замолчала, гнев и слезы унижения душили ее.

Она с трудом проглотила ком в горле, пытаясь сохранить самообладание, но это былоуже невозможно.

– Меня нельзя ни продать, ни отдать. Нет, мужчине еще надо хорошо заплатить за меня. Неудивительно, что вам требуется всего лишь шесть недель.

Ни один мускул не дрогнул на лице этого человека.

Лючия подумала, что в нем нет ничего человеческого. Мрамор – может быть, но, уж конечно, не человек.

– Я понимаю ваше негодование, – сказал он. – И но вполне объяснимо. Однако вас нигде не станут выставлять напоказ. Прежде чем дать согласие на брак, любой мужчина пожелает провести с вами какое-то время, чтобы вы узнали друг друга. Не так уж редко молодая женщина, выходя замуж, приносит приданое и доходы. Что же касается ограниченности во времени, мы уже это обсудили. Требования вашего отца совершенно ясны...

– Чезаре никогда не интересовался мной. За всю жизнь я видела отца раз пять. И кто он такой, чтобы приказывать мне выйти замуж? И кто вы такой, чтобы быть его брачным министром? Что дает вам обоим право распоряжаться мной или вмешиваться в мою жизнь?

Сэр Йен смотрел на нее с тем выражением лица, с которым взрослый человек терпеливо переносит всплеск гнева капризного ребенка, и от этого она еще больше злилась.

– В то время как вы будете знакомиться с джентльменами, – сказал он с возмутительным спокойствием, – Я сделаю все возможное, чтобы скрыть все ваши прошлые проступки и не допустить, чтобы ваша репутация оказалась запятнанной здесь, в Британии. Однако я не Геркулес и не испытываю желания чистить авгиевы конюшни. С этого момента ваше поведение должно быть безупречным. Если будучи незаконнорожденной, имея такую мать, и сомнительное прошлое, вы чем-нибудь еще испортите свою репутацию, то возможно, что даже я не смогу спасти ее.

– Какая же это будет трагедия!

Снова слабый намек на раздражение промелькнул и спокойном лице дипломата.

– Мисс Валенти, неужели вы не понимаете серьезности вашего положения? Ваше доброе имя на краю гибели, вы навлечете позор на себя, семью вашего отца, вашу страну. Я даю вам совет – ведите себя хорошо. Ясно?

Матерь Божия, вот еще одна личность будет приказывать ей, следить за ней, поучать ее, ограничивать ее свободу. Почему ей нельзя жить собственной жизнью?

– Как это может быть неясно? – дерзко улыбнулась Лючия. – Вы так дипломатично все это разъяснили.

Ее сарказм остался незамеченным.

– Вот и хорошо. Теперь осталось обсудить вопрос о вашей матери.

Приторная улыбка Лючии мгновенно исчезла, и ее сердце сжалось от дурного предчувствия, она знала, что услышит еще более страшные высказывания о своей жизни и будущем. Словно то, что она уже выслушала, было недостаточно оскорбительным.

– А что о моей матери?

– Вы больше не можете жить вместе с ней. Я договорился с порядочными и добрыми людьми, чтобы вы жили... Лючия резко выпрямилась.

– Что?

– Вы должны сознавать, что не можете оставаться под одной крышей с вашей матерью. Здесь обстановка, неприемлемая для любой молодой женщины, которая готовится выйти в английское высшее общество. Я не сомневаюсь, что ваша мать согласится со мной. В любом случае порвите все связи с ней...

– Я не сделаю ничего подобного.

– Вы должны. Этого неизбежно потребует ваш муж.

– Мужчина, который женится на мне, признает мою мать. Эторешается так просто.

– Вашa преданность матери заслуживает восхищения, – сказал онтоном, далеким от этого чувства, – но ни один джентльмен не сможет мириться с таким положением вещей. Одного только факта, что вы жили у куртизанки достаточно, и каждая минута, которую вы продолжаете проводить вместе с ней, плохо отражается на вашей репутации.

Лючия подумала: а что станет с ее реноме, если oна даст пощечину самому известному послу Великобритании?

Она сложила руки, стиснула зубы и ничего не сказала.

Глядя на нее, Йен тяжело вздохнул.

– Мисс Валенти, – через некоторое время нарушил он молчание, – мне, как джентльмену, неудобно говорит с вами об этом, но, боюсь, я вынужден это сделать. Ваш мать пользуется покровительством лорда Честерфилда, и они не женаты. Он оплачивает этот дом. Ваша мать – дама полусвета, и ее не принимают в приличном обществе. Ни один джентльмен не женится на девушке, которая общается с куртизанкой, даже если это ее мать.

– Я не выйду замуж за человека, который не примет мою мать, – сквозь зубы проговорила она. – Я никогда не полюблю такого мужчину.

Он усмехнулся, и это было последней каплей. Лючия вскочила на ноги.

– Да, любовь! Такая неудобная вещь для отцов и дипломатов, не правда ли? Но она существует. Он будет любить меня так сильно, что примет мою мать, или я не выйду за него.

Он тоже встал.

– Мне даны указания увезти вас из этого дома, как только я смогу найти другое подобающее для вас место, где вы будете жить. Что касается любви, мы уже это обсудили. Брак по любви – это роскошь, которую редко могут себе позволить лица королевской крови. Вы, безусловно, не можете.

– Ошибаетесь. Я позволю себе выйти замуж по любви. А также буду ждать, сколько потребуется, пока не найду свою любовь. А тем временем я могу жить в неплохих условиях. Моя мать, эта безнравственная куртизанка, как вы пренебрежительно выразились, достаточно хорошо зарабатывает своей профессией, чтобы вполне меня обеспечить. Я не вступлю в брак не по любви ради отца или вас. И к черту мою репутацию!

– Вы не можете рассчитывать, что вам удастся нарушить волю вашего отца. Вы должны выйти замуж.

– Я очень хочу это сделать. Напишите отцу, сэр Йен, и скажите ему, что я выйду замуж, когда встречу человека, которого полюблю и который полюбит меня. Это я способна сделать и без вашей помощи!

С этими словами она повернулась и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.

Йен Мур – дипломат? Если этот отвратительный человек был дипломатом, то всему миру грозилакатастрофа.

Пройдя половину лестницы, Лючия остановилась иподождала. С этого места она могла наблюдать за гостиной, отражавшейся в висевшем на стене зеркале, и вскоре увидела, как Йен Мур направился к выходу. Убедившись, что этот страшный человек наконец ушел, она поднялась на третий этаж.

Она столкнулась с матерью в коридоре. Франческа вышла из своей комнаты, уже полностью затянутая в неприлично облегающее платье.

– Не трудись спускаться вниз, мама, – сказала Лючия, проходя мимо матери. – Он ушел.

– Не дождавшись разговора со мной? – Франческа развернулась и пошла следом за ней. – Что ты ему сказала?

– То, что сказала бы всякая разумная женщина, – ответила Лючия, взглянув на мать через плечо, и вошла в свою комнату. – «Я ценю ваше предложение найти мне мужа, но могу найти его и без вашей помощи, большое вам спасибо. А теперь убирайтесь».

– О, Лючия! – простонала Франческа, затворяя за ними дверь. – Я же говорила тебе, чтобы ты была с ним любезна.

– Не ругай меня, мама. В этом есть и твоя вина. Тебе следовало предупредить меня, что он явится сюда и с какой целью.

– Я хотела, чтобы сначала ты увидела его сама и выяснила, как намерен поступить с тобой твой отец.

– Выдать замуж и как можно скорее. Вот и все.

– И твой отец имеет в виду определенного человек.

– Нет. Этот сэр Йен будет делать выбор. Это должен быть, конечно, джентльмен, богатый и знатный, с безупречной репутацией и связями. Католик, безусловно. – Bсе еще кипя от возмущения, Лючия начала расхаживать перед кроватью. – Слышала бы ты его, мама! Он говорил так, как будто найти мужа – это все равно что выбрать лошадь: «Гм... прекрасные зубы, сильная и здоровая, отличная порода... Да, годится. Зовите священника!»

Франческа рассмеялась.

– О, моя дорогая! Я уверена, он не подразумевал ни чего подобного.

– Еще как подразумевал! Чезаре приезжает в августе и к этому времени я должна быть помолвлена с каким-нибудь соответствующим требованиям джентльменом которого сумеет отыскать сэр Йен. Имею я право выбора? Мои желания принимаются во внимание? Нет! Человеку заплатят за то, что он возьмет меня замуж. Я никогда не переживала такого унижения.

Она перестала ходить по комнате и села на край кровати.

– Невыносимый человек. Такой холодный, надменный, до мозга костей английский, – Она повернулась посмотрела на мать, которая села рядом с ней. – Он получил приказание от Чезаре увезти меня из этого дома, чтобы я могла пожить у каких-нибудь почтенных людей.

– Очень вполне объяснимое решение. И мудрое.

– Неужели и ты тоже? Я не уеду, мама.

– Ты не можешь оставаться здесь вечно. – Франческа улыбнулась и поправила выбившийся локон Лючии. – Моя дорогая девочка, с тех пор как месяц назад ты переступила порог этого дома, я все думала, что мне с тобой делать.Когда Чезаре женился и порвал отношения со мной, я заставила его дать клятвенное обещание позаботится о тебе, потому что я не смогла, бы этого сделать. Тогда ты не могла жить со мной, и нехорошо, что ты живешь здесь сейчас.

– Но…

– Послушай меня, Лючия. Я так много потеряла, когда ты росла, а я могла навещать тебя в школе во Франции только лишь несколько раз в год. Мне жаль, что я не могла видеть тебя чаще.

– Но это была не твоя вина, – горячо возразила Лючия. – Когда я была ребенком, я не могла жить с тобой. Я это понимаю. Всегда понимала. Но сейчас...

– Ничего не изменилось. Я так радовалась, что ты со мной, что становилась эгоисткой, но посол прав. То, что ты живешь здесь, губит твою репутацию молодой леди.

– Меня это не беспокоит.

– Зато тревожит меня. Ты уже взрослая, а доброе имя женщины – это все. Знаю по собственному опыту. Моя безрассудность не имела границ, родители отказались от меня, и я была вынуждена покинуть родную деревню. Я поехала в Неаполь и стала там женщиной легкого поведения, потому что была опозорена и ни один мужчина не женился бы на мне. – Помолчав, она продолжила: – Мне горестно видеть, что ты становишься на эту дорогу.

В голосе матери слышалось осуждение, и это причиняло Лючии боль. Она прикусила губу и отвернулась.

– Я прекрасно понимаю тебя, Лючия, – говорила Франческа. – Тебя раздражают правила, особенно те, что установлены твоим отцом. Но произошедшее в Болгери будет преследовать тебя вечно, разве что сэр Йен сумеет помешать этому. Если он сможет поселить тебя у каких-то респектабельных людей и обеспечит полезными связями, твое прошлое уже не будет иметь значения.

Лючия с тревогой посмотрела матери в глаза.

– Так ты заставляешь меня уехать?

– Я не принуждаю тебя, – с грустной улыбкой ответила она Лючии. – Что сделала бы, будь я хорошей матерью, но я плохая мать, потому что не строга, легкомысленна и, уж конечно, не лучший пример в отношении морали.

– Ты самая удивительная мать на свете. – Она увидела, как Франческа покачала головой, и не дала ей возразить. – Это правда. А знаешь почему? Ты единственна человек, который любит и принимает меня такой, какая я есть.

– Конечно, я люблю тебя. Поэтому и советую тебе уехать добровольно. Я не заставляю тебя, но Чезаре может сделать это в любое время, если захочет. Я буду бороться за тебя, но я проиграю.

– Они хотят насильно выдать меня замуж, а я не имею права и слова сказать. Не хочу, чтобы мне выбирали мужа.

– Есть способы помешать этому. Женщина всегда имеет выбор. Сделай свой выбор и заставь сэра Йена и своего отца думать, что это их решение.

– Но я хочу мужа, который любил бы меня, мама. Как найти мужчину, который полюбит меня, всего за шесть месяцев?

Франческа чуть заметно улыбнулась и погладила ее по голове.

– Любой мужчина, который не влюбится в тебя с первого взгляда, моя прекрасная девочка, или слепой, или полный идиот.

Лючия невольно улыбнулась.

– Ты небеспристрастна, мама.

– Возможно, но я знаю мужчин. Они будут шеренгой стоять у твоихдверей.

– Сэр Йен говорит, что любой английский джентльмен, не зависимо от того, любит он меня или нет, потребует, чтобы я прекратила всякие отношения с тобой. Я преданная дочь! Что бы ни произошло, я не отрекусь от тебя.

– Лючия, но я думаю, ты должна отступиться от меня. По крайней мере на время. А после того, как ты выйдешь замуж, мы посмотрим.

– А что, если люди, у которых я должна жить, мне не понравятся? – спросила она, хватаясь за соломинку. – Если они будут скверно ко мне относиться?

– Они не могут быть хуже тех монахинь.

Лючия собиралась спорить и дальше, но Франческа, приложив палец к ее губам, остановила поток возражений.

– Я прошу тебя как можно лучше воспользоваться такой возможностью,– сказала она. – Посещай балы, вечера, встречайся с молодыми мужчинами, приобретай друзей, наслаждайся последними днями сезона с достойнымиуважения людьми и получай удовольствие. Кто знает, что может случиться?

Лючия вздохнула.

– Меня бесит, что я не могу распоряжаться собственной жизнью.

– Откуда ты это взяла? Любовь моя, ты обладаешь страшным оружием. У тебя есть красота, ум и доброе любящее сердце. Когда женщина владеет всем этим, мужчины перед ней бессильны. Первое, что ты должна сделать, – привлечь сэра Йена на свою сторону. В тебе, Лючия, море очарования, бездна притягательности. Воспользуйся этим, чтобы убедить сэра Йена позволить тебе сделать собственный выбор.

Идея очаровать сэра Йена была для Лючии почти невыносима. Она тяжело вздохнула.

– А другого способа нет?

– Боюсь, что нет.

Лючия прижалась лбом к плечу матери, уступая неизбежному.

– Ладно, мама. Я уеду, если ты этого хочешь. – Она подняла голову и нахмурилась, все еще желая отстоять свои убеждения. – Но я не задержусь у людей, которые будут жестоки ко мне или станут презирать меня.

– Я уверена, сэр Йен с этим согласится.

– И я не выйду за человека только ради респектабельности, или для облегчения совести Чезаре, или исполнения долга сэром Йеном.

– Конечно, нет.

– Я выйду замуж, только если буду влюблена и он тоже полюбит меня.

– Я понимаю.

– Он должен любить меня так сильно, – добавила она, – что признает и будет уважать мою мать.

– Надеюсь.

– Надежда – не уверенность, мама. Именно так и будет, просто надо заставить Йена Мура смотреть на это с моей точки зрения.

Франческа встала.

– Мед, а не уксус, дорогая. Не забывай.

– Мама, я утоплю в меде этого человека. Если повезет, он утонет.

Глава 3

– Выйти замуж по любви? – Йен, расхаживавший перед камином в библиотеке своего брата, с сомнением покачал головой. – Попав в такую грязную историю и имея в своем распоряжении всего лишь шесть недель на то, чтобы найти мужа, она еще хочет брака по любви. Ну не абсурд ли это, я тебя спрашиваю?

– Совершеннейший абсурд. – Дилан Мур откинулся в кресле и сделал глоток бренди из бокала, который держал руке. – И крайне глупо со стороны молодой женщины рассчитывать на это.

Легкая ирония в голосе брата не ускользнула от Йена, и он непереставая ходить по комнате, бросил на Дилана сердитый взгляд.

– Действительно, глупо. Она – дочь принца, а не какого-то лавочника. И ее репутация под серьезной угрозой. Неужели она этого не понимает?

– Не сомневаюсь, что ты объяснил ей.

– Это было бесполезно. – Йен повернулся и снова стал мерить шагами ковер. – Неужели она на самом деле думает, что принц Чезаре поставит ее романтические фантазии выше политических интересов?

– Большинство молодых леди и в грош не ставят внешнюю политику. Печально, но это так.

– Принимая во внимание ее поведение в прошлом, полагаю, мне не следовало ожидать, что она отнесется к этому делу с пониманием и здравым смыслом, но лишь вредит себе, не думая о своем положении и месте в этом мире. Она незаконнорожденная и поэтому не принцесса, но все равно у нее есть обязательства перед династией Болгери. Принц Чезаре твердо решил выдать ее замуж. У нее нет никакой надежды, что она может не выполнить желаний отца.

Дилан рассмеялся.

– Сказано человеком, у которого нет дочерей. Если моя Изабель что-нибудь захочет, желания отца не часто принимаются во внимание.

Йен не мог разделить благодушное настроение брата.

– Знаешь, это будет непросто. Британские пэры католической веры – редкий товар.

– Как и достойные женщины-католички, на которых они женятся, – возразил Дилан, небрежно отмахнувшись от трудностей.

– Куда бы эта девица ни пошла, скандал следует за ней по пятам, – продолжал Йен. – И если ее религия, запятнанная репутация и ее вызывающее поведение – недостаточный повод для беспокойства, то существует еще и ее мать.

При этих словах он почувствовал необходимость выпить и подошел к шкафчику с напитками.

– Болгери – выгодное родство, – сказал он, налив себе вина. – И у нее огромное приданое. Это поможет мне найти достойного пэра-католика, имеющего собственное хорошее состояние, жениться на мисс Валенти, невзирая на ее компрометирующее прошлое. Но вопрос о матери все усложняет. Ей нужно порвать всякие отношения с этой женщиной, а она наотрез отказывается это сделать. Пo существу, она требует, чтобы ее будущий муж стал считать Франческу членом своей семьи. Принять к себе в семью эту распутную даму полусвета? Боже, что за мысль!

– Эти чертовски неудобно, когда собирается вся семья, – согласился Дилан. – Ты у нас лучше всех знаешь правила этикета. Может ли лорд пригласить свою тещу с такой репутацией на крестины детей? Или нет?

Йен был не в том состоянии духа, чтобы оценить острую шутку брата.

– Черт побери, Дин, неужели ты хотя бы раз не можешь побыть серьезным? – Он вернулся к камину и, расхаживаяперед ним, рассуждал вслух: – Как только она будет замужем, она окажется в руках мужа и вопрос о матери будет решать он. Но пока ее отношения с Франческой– моя проблема. У меня нет никакого желания насильно разлучать дочь с матерью, но, кажется, и должен это сделать.

– Не самый дипломатичный поступок.

– Нет, но при ее бунтарской натуре у меня может и не быть другого выхода. Каждая минута, проведенная с матерью, все больше вредит ей и делает мою задачу несколько труднее. Если я хочу исполнить свой долг, то сначала должен позаботиться о том, чтобы ее приняли в обществе, а это значит, что она не может оставаться в доме Франчески.

– Так что же ты собираешься с ней делать?

– В этом-то и вся суть. Быть дуэньей молодой женщины – огромная ответственность. Имея в виду прошлые проступки девушки, будет очень трудно уговорить какую-нибудь матрону взять на себя заботу о ней. Если девушка попадет в беду, будут осуждать и ее дуэнью.

– Ты найдешь кого-нибудь, я в этом уверен.

– Возможно, но у меня не так много времени. A девица не расположена мне содействовать.

– Ты обвиняешь ее?

– Я хочу, чтобы она посмотрела фактам в глаза и проявила благоразумие. Вместо этого она дерзка, требовательна и непокорна. Меня поражает, как молодая девушка такого происхождения может так себя вести.

– Неужели тебя это удивляет, если учесть, как деспотично и высокомерно ты вел себя сам?

– Я не был ни деспотичным, ни высокомерным.

Заметив, как Дилан с сомнением поднял бровь, Йен продолжал:

– Как я тебе говорил, времени у меня мало, и совершенно откровенно и честно описал ее положение, но в ответ я получил лишь непочтительность и возмущение, в ее двадцать два года она могла бы быть серьезней. Но куда там! Девица невероятно наплевательски относится к своей добродетели, положению в обществе, долгу и собственному будущему. – Он зашагал по ковру в обратном направлении. – Почему? – тихо спросил он сам себя. – Почему эти итальянцы вечно создают проблемы?

– Дело не в том, что она итальянка, – заметил Дилан, которого, казалось, забавлял этот разговор. – А в том, что эта женщина задела тебя за живое.

От этих слов Йен застыл на месте около камина, и перед его глазами мелькнула визитная карточка, выглядывавшая из ложбинки на груди мисс Валенти. Он снова отпил из бокала.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Из того, что ты рассказал, я понял, что ты обсуждал ситуацию на своем языке. Международные отношения и политические последствия, долг, честь. Да какое ей до этого дело? С ее точки зрения, вот человек, которого она никогда раньше не видела, от имени ее отца распоряжается ее жизнью и будущим, разговаривает с ней так, будто она представляет неприятную проблему, от которой надо как можно скорее избавиться. Ничего удивительного, что она возмутилась. Так поступила бы любая женщина на ее месте.

Это была чистая правда, и Йен знал это. Он посмотрел на младшего брата и постарался сохранить чувство собственногодостоинства.

– Кажется, я допустил небольшой дипломатический просчет.

– Это самое меньшее, что можно сказать. О чем только ты думал?

Йен не думал, по крайней мере в голове у него не было ничего, кроме того, как избавиться от этой хорошенькой маленькой проблемы.

– Будь уверен, я не повторю своей ошибки. Когда я снова встречусьс этой молодой женщиной, я использую первое правило дипломатии.

– Какое же?

– Получить то, чего я хочу, но убедить ее в том, что именно она добивается того, чего желает.

– Здравая мысль. Только не забывай, что ты не заключаешь торговый договор с Португалией. – Дилан глотнул бренди. – Если хочешь моего совета...

– Не хочу.

– Никогда не забывай, что она женщина.

Воспоминания о пышных формах и красных, как вишня, губах Лючии Валенти все еще не выходили у Йена из головы. Забыть, что она женщина? Он опустошилбокал.Маловероятно, черт побери.

Лючия нисколько не удивилась, когда на следующее утро она получила записку от сэра Йена, в которой он уведомлял, что сегодня днем навестит ее, что он сожалеет, если этим причинит ей неудобства, но питает глубокую надежду, что у нее найдется время принять его.

Очень дипломатичное послание, однако среди всех этих вежливых фраз он как бы вскользь упомянул о том, что пишет отцу отчет о ее положении.

Лючия похлопывала запиской по ладони, соображая что ей делать дальше. Она будет содействовать плану отца, но на своих условиях, и это означало, что надо найти человека, который бы полюбил ее. У нее оставался только один выход – последовать совету матери, жить у респектабельных людей, посещать званые вечера, встречаться с молодыми мужчинами и получать удовольствие. А со временем, может быть, любовь сама найдет ее. Только с одним она не собиралась соглашаться – перестать видеться с матерью. Она хотела навещать ее когда захочется. Это значило, что надо найти такую дуэнью, которую она сможет обвести вокруг пальца. А сэр Йен должен смотреть на ситуацию с ее точки зрения.

Может, он и деспотичен, и высокомерен, и холоден, но все равно был мужчиной.

«Слаще меда!» – напомнила она себе днем, когда доложили о его приходе и он вошел гостиную.

– Ваше превосходительство, – приветствовала она его более глубоким, чем накануне, реверансом.

Она села и жестомпредложила ему расположиться напротив нее.

– Мисс Валенти, – сказал он, заняв указанное емуместо.– Боюсь, вчера мы положили плохое начало, и мне очень бы хотелось исправить положение.

– Как и мне.

«Немножко польстить ему, – подумала она, – принять вид заблудшей, но раскаявшейся девушки, добавить к этому легкое почтение, чтобы он почувствовал свою важность, и она полностью будет владеть ситуацией».

Она улыбнулась ему.

– Сэр Йен, у меня такое же чувство. Не понимаю, что это нашло на меня вчера.Нe сомневаюсь, мы с вами сумеем достичь компромисса.

– И я в этом уверен. – Помолчав, он продолжил: – Может, начнем с обсуждения, где вы будете жить до окончания сезона? Вы об этом не думали?

«Превосходно». – решила она.

– О да.После некоторых размышлений я поняла, что вы во многом правы. Я согласна, что дом моей матери не лучшее для меня место. – Она развела руками, как прося понять ее. – Я люблю маму, и у нас многие годы не было возможности видеться. Мне очень не хочется с ней расставаться.

Йен наклонился вперед, готовый согласиться.

– Конечно. Ваша любовь к матери и нежелание расставаться с ней вполне понятны. У вас нежное сердце.

Лючия прижала руку к этому нежному сердцу, ясно сознаваятеатральность такого жеста. Но, добиваясь своего женщина вынуждена пользоваться любым оружием, был бырезультат. Когда сэр Йен чуть опустил ресницы, у нее появилась надежда, что он по достоинству оценит пару самыхлучших частей ее амуниции.

– Мне больно оставить маму и переехать к незнакомым людям, – продолжала она, – но я понимаю, что должна этосделать. Значит, первое, что надо решить, – это у кого я могла бы жить. Я уверена, вы вращаетесь в самых высших кругах общества. Каково же ваше мнение?

Он посмотрел ей в лицо.

– Есть несколько отличных, вариантов. Поскольку ваше настроение изменилось, возможно, мне стоит ознакомить вас с ними, и вы выберете наиболее для вас привлекательный.

– Как это любезно с вашей стороны! – Она с благодарностью взглянула на него. – Может быть, вы начнете с того, что считаете за лучшее сами?

– Это ваше предпочтение имеет значение, мисс Валенти.

У нее промелькнула мысль, что если они и дальше будут говорить любезности друг другу, то их обоих быстро стошнит.

– Вы слишком добры, сэр Йен, но посоветуйте мне, пожалуйста.

– Графиня Сноуден – один из вариантов, который может вас заинтересовать. Ее репутация безупречна, и любую молодую леди, представленную ею обществу, 6yдут принимать везде.

– А какая она?

– Очень приятная дама и при этом весьма доброжелательна. Она говорит очень медленно и немного глуховата, но ведь ей почти семьдесят. Она много не выезжает, но если вы умеете играть в пикет, она будет обожать вас. Ее дом находится в нескольких милях от Лондона, но когда я выберу подходящих молодых людей для знакомства с вами, они без особого труда смогут посещать леди Сноуден и вас. Хотя она живет далековато от развлечений, у нее прекрасная коляска, и она с радостью будет вывозить вас раз или два в неделю покататься. Я бы с большим удовольствием передал вас в ее руки.