Он ободряюще кивнул и вышел.

С трудом, оторвав глаза от экрана, она подошла к постели, опустилась на колени и припала щекой к руке Найджела. Какая холодная и безжизненная! Только слабые сигналы монитора говорили ей, что он все еще жив. Она вдруг вспомнила, что сказала ей малышка Элен по поводу молитвы.

Нет, она не может молиться – не может с того самого зимнего дня, когда маму увезли нацисты; не может после того, как на ее глазах жгли маленькую Мари, а потом она вместе с Катрин навсегда исчезла; не может после того, как Жанна так страшно ушла из жизни. Она не может молиться Богу, который лишил ее всех самых дорогих людей. Как же просить его помочь ей? Это будет… двуличием. Лицемерием. Безрассудной, обреченной на провал попыткой, к которой прибегают, когда уже исчерпаны все меры.

Она посмотрела на бледного и неподвижного Найджела. Он спас ее ценой своей жизни. Она обязана за него молиться, обязана прочитать тысячу молитв.

Элен глубоко вздохнула и, наконец, решившись, поцеловала его руку.

– Я буду молиться за тебя, дорогой. Я буду молиться за нас обоих!

Она снова посмотрела на монитор. Он что, совсем умолк?! Что-то слабо пискнуло, и она почувствовала облегчение.

Сможет ли она вспомнить молитвы, которые не читала с самого детства? Главное, извлечь их из дальнего уголка своей памяти.

Элен закрыла глаза, и вновь перед ней встал весь этот кошмар. Найджел, отбросив ее в сторону, получает пулю в живот.

«Благослови его Бог», – подумала она, и тотчас давно забытые молитвы всплыли из глубин ее памяти. Губы ее сами пришли в движение, и она зашептала:

– Отче наш, иже еси на небесех!

Сердце ее радостно забилось. Зажмурив глаза, она склонила голову.

– Да святится имя Твое…

Ей показалось, что она вновь услышала сигнал монитора. Затем началось какое-то движение, хлопанье дверьми, послышались осторожные шаги и возбужденные голоса.

– …да приидет Царствие Твое…

Сестра, которая вошла в комнату, выбежала в коридор, и через мгновение вместе с ней в палату ворвался доктор Вейнер. Послышались обрывки разговора.

– Мониторы регистрируют учащение пульса, – прошептала сестра.

– Возможно, – пробубнил доктор Вейнер. – Все возможно…

Сестра повернулась и только сейчас заметила Элен.

– Как она здесь оказалась? – шепотом спросила она. – Здесь же не положено…

– Тише, – успокоил ее Вейнер, надежды которого возрастали с каждой секундой. – В сложившихся обстоятельствах, думаю, это не повредит.

– Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли…

Глаза Элен были все еще закрыты. Она даже не слышала, о чем шептались доктор и сестра. Не слышала она и усиление сигналов на мониторе. Она чувствовала только, как у нее щемит в груди. Внезапно она поняла, что сотворила с ней молитва: она унесла с собой боль, копившуюся годами. Все демоны, терзавшие ее на жизненном пути, сгинули во мраке.

Она подняла голову и открыла глаза. Рядом с ней стоял доктор, радостно улыбаясь, словно был свидетелем свершившегося чуда. Сестра недоуменно смотрела на ускоряющую свой бег кривую на мониторе. Медленно, очень медленно Найджел повернул голову, открыл свои с золотистой искрой глаза и улыбнулся.

– Элен… – прошептал он. Она же задыхалась от рыданий.

– …И остави нам долги наши… – все-таки прошептала она, – якоже и мы оставляем должникам нашим…

Примечания