Грехи. Книга 2

Неприятности, которые мог породить этот инцидент, были быстро устранены, но граф, узнав о случившемся, побелел от злости. Поведение Юбера стоило ему кучу денег, но что гораздо важнее – скандал в бистро мог нанести непоправимый урон семейной репутации, как в политике, так и в дипломатии. Граф прекрасно осознал, что его сын – бомба с часовым механизмом, готовая взорваться в любое время. Юбер явно нуждался в лечении. Без всяких колебаний граф поместил сына в очень дорогую клинику неподалеку от Довиля, которая специализировалась на лечении алкоголизма и связанных с ним последствий.

Поначалу клиника была для Юбера настоящим адом. Он цеплялся ко всем и вся, постоянно сражался с докторами и медицинскими сестрами, устраивал драки с пациентами. Однажды ему даже удалось сбежать, но его нашли в местном баре – он едва стоял на ногах – и водворили обратно в клинику. И тут он случайно увидел в «Иси Пари» фотографию Элен, радостно улыбавшуюся прямо в объектив, а рядом с ней стоял сморщенный старичок. Юбер пять раз перечитал заголовок, прежде чем до него дошел смысл написанного: «ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНЫЙ ПИАНИСТ ВСТУПАЕТ В БРАК С МАНЕКЕНЩИЦЕЙ».

Теперь молодой де Леже знал, что ему делать. Он перестанет грубить. Просто одурачит докторов, демонстрируя им свое хорошее поведение, и, возможно, тогда они выпустят его отсюда в рекордно короткие сроки. Ему оставалось лишь надеяться, что он еще успеет воспрепятствовать этой омерзительной свадьбе. Впрочем, в любом случае он найдет способ разорвать их узы.

Губы Юбера искривились в усмешке: по крайней мере, теперь он знает, где ее искать.

Элен смотрела на медленно въезжавший под своды вокзала Монпарнас поезд. Окна были открыты, и большинство пассажиров высунулись наружу. Она моментально узнала Жанну и Эдмонда и принялась махать им рукой.

Как только они ступили на платформу, Элен бросилась в их объятия.

– Как я счастлива вас видеть! – воскликнула она охрипшим от волнения голосом.

Какое-то время никто из них не мог произнести ни слова, Эдмонд только нежно гладил сестру по голове.

Элен посмотрела на Жанну: она мало изменилась. Те же мышиного цвета волосы, бледная кожа, ласковый, но решительный взгляд темных глаз, добротная провинциальная одежда. А вот Эдмонд изменился – похудел, вокруг рта залегли глубокие морщины. «Он, видимо, много работал, – подумала Элен, – ведь он был в море целых три месяца». Внезапно ее осенило: наверное, дела у них шли не так хорошо, как писала Жанна. По всей вероятности, они едва сводили концы с концами.

– Как поживает моя маленькая француженка? – с нежностью спросил Эдмонд.

Элен уткнулась ему в грудь.

– А как поживает мой старший брат? – в тон ему отозвалась она.

– Стареем потихоньку. – Он слегка отстранился и изучающе посмотрел на нее. – Чудесно выглядишь!

– Может, потому, что судьба, наконец, улыбнулась мне. – Встав на цыпочки, Элен поцеловала брата в щеку и тотчас повернулась к Жанне. – Дорогая, любимая Жанна, ты ничуть не изменилась! А как малышка Элен?

– Жаль, что мы не смогли взять ее с собой, но о ней там хорошо позаботятся, – ответила невестка, в то время как Эдмонд, подхватив их потрепанный чемодан, двинулся к выходу.

– Мне не терпится с ней познакомиться, – улыбнулась Элен. – Я читала и перечитывала твои письма, они и сейчас меня подбадривают. Да, как там мадам Дюпре? – встревожилась девушка. – Я послала ей приглашение, но она ответила, что болеет и приехать не сможет.

– Не знаю, что с ней, она избегает говорить на эту тему, но выглядит она не лучшим образом, – ответила Жанна.

– Надеюсь, ничего серьезного, – встревоженно заметила подруга.

Выйдя из здания вокзала, Элен подняла руку, сигналя такси.

– Может, обойдемся автобусом или метро? – спохватился Эдмонд. – Такси – слишком дорогое удовольствие.

– Пусть деньги тебя не беспокоят, – рассмеялась Элен. – Я скоро стану очень богатой женщиной. – Она подозвала такси. – Залезайте.

Жанна с Эдмондом обменялись многозначительными взглядами и неуклюже залезли в машину.

– Куда? – небрежно спросил водитель.

– «Георг Пятый», – ответила Элен.

– Да, мадемуазель, – с уважением отозвался шофер. Машина плавно влилась в общий поток. Эдмонд всматривался в ветровое стекло.

– Все вокруг так изменилось, – задумчиво проговорил он, поворачиваясь к Элен. – Везде так много народу и такое интенсивное движение!

– То же самое испытала и я, когда приехала. – Эдмонд отвернулся.

– Расскажи мне о своем женихе, – взяв Элен за руку и горячо пожав ее, попросила Жанна. – Он красивый?

– Нет, но он очень милый. Я писала вам, что он пианист.

– Неужели пианисты богаты? – удивилась Жанна.

– Он ездит с концертами по всему миру. Он играл для генерала де Голля и королевы Елизаветы.

– Ну и ну! – удивилась Жанна.

– Да, он очень знаменит, – ответила Элен, отворачиваясь к окну. Ей надо предупредить их, что Станислав далеко не молод, иначе встреча с ним обернется для них шоком. Впрочем, с этим можно повременить до гостиницы.

– Гостиница, должно быть, очень дорогая. – Жанна, чуть ли не раскрыв рот от удивления, рассматривала апартаменты. – Видела, какой здесь вестибюль? А как смотрел на нас портье? Может, нам лучше переехать в другую, более подходящую? Мы выглядим совсем не так элегантно, как ты.

– Глупости, – твердо возразила Элен. – Немного роскоши никогда и никому не вредило. Поверьте, вы к ней быстро привыкнете. В общем, располагайтесь, а завтра пойдем по магазинам.

Сунув руки в карманы, Эдмонд расхаживал по просторному номеру. Он задумчиво посмотрел на толстый ковер под ногами, затем быстро затушил в пепельнице сигарету, подошел к Элен и, положив ей руки на плечи, произнес:

– Не надо так уж хлопотать из-за нас и тратить столько денег, маленькая француженка. Мы не привыкли к такой жизни.

Элен, выдержав его взгляд, спокойно ответила:

– Эдмонд, позволь мне делать то, что я хочу…

– Мадам Дюпре говорила нам, что ты живешь в доме. Может, лучше нам остановиться там? – перебил ее Эдмонд.

– Нет. – быстро возразила Элен. – Я там уже не живу.

– Тогда где же ты живешь? – полюбопытствовала Жанна.

– У меня была квартира, но сейчас я съехала. Последние несколько дней я живу здесь, в гостинице, а после свадьбы перееду к Станиславу. У него свой дом.

– Ладно, – добродушно улыбнулся Эдмонд. – Мы родственники послушные и не будем ставить тебя в неловкое положение.

Элен с благодарностью посмотрела на брата.

– Мне… мне надо вам еще кое-что сказать. – Элен зашагала по комнате, нервно ломая руки. – Понимаете, я люблю Станислава. Возможно, не совсем так, как любите друг друга вы. На такую любовь я только могу надеяться…

Жанна явно была смущена.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила она. – Может, тебе лучше…

– Пожалуйста, дай мне закончить. – Элен остановилась у окна и стала смотреть на поток машин на авеню Георга V. – Дело в том, что мы со Станиславом уважаем, друг друга, мы друг другу подходим. Не требуйте от меня никаких объяснений. Я просто чувствую это.

– Почему бы тебе просто не познакомить нас? – удивился Эдмонд. – У нас бы сложилось о нем собственное впечатление.

Элен повернулась и посмотрела ему в лицо.

– Знаете, вам может показаться, что у нас с ним нет ничего общего. Но я хочу сказать вам, что это не так.

Жанна с Эдмондом обменялись непонимающими взглядами. Наконец Жанна не выдержала и, подойдя к Элен, обняла ее за плечи.

– В чем дело? – ласково спросила она. – Что тебя так беспокоит?

– Ваша реакция, – ответила Элен. – Дело в том, что Станислав не молод.

Жанна рассмеялась и попробовала прийти подруге на помощь.

– Уж не собираешься ли ты выходить замуж за своего дедушку? – пошутила она.

Элен побледнела и сбросила руку Жанны со своего плеча.

– Именно так, – с мукой в голосе произнесла она. – Дело в том, что Станиславу семьдесят два года.

Элен прочитала телеграмму и медленно опустилась на край кровати. «Этого не может быть, – мелькнуло в голове. – Здесь какая-то ошибка». Она снова перечитала лаконичный текст. Ошибки не было:

С СОЖАЛЕНИЕМ ИНФОРМИРУЕМ МАДЛЕН ДЮПРЕ СЕГОДНЯ УТРОМ УМЕРЛА ОТ РАКА В БОЛЬНИЦЕ НАНТА.

В дверь постучали. – Да? – сказала Элен, не поднимая головы.

В комнату вплыла Жанна.

– Ты еще даже не оделась! – проворчалаона. —Мы же через полчаса должны быть в церкви! Илиты опять нервничаешь? Мыс Эдмондом считаем, что Станислав – прекрасный человек.

Элен, утирая слезы, молча протянулаподруге телеграмму. Пробежав строчки глазами, та побледнела.

– Какой ужас! Кто бы мог подумать, что у мадам Дюпре рак!

– Она умерла в самый день моейсвадьбы, – всхлипнула Элен изадумчиво посмотрела на Жанну.– Она была… моей спасительницей. Думаю, мне следует отложить венчание.

Жанна опустилась на кровать рядомс Элен.

– Нет, – твердо сказала она. – Вряд ли ей пришлось бы это подуше, иначе бы она дала нам знать, что ей плохо. Какое мужество! Она не хотела тебя волновать.

Элен вздохнула и достала носовой платок.

– Может, ты и права, но все равно… – Жанна похлопала ее по спине.

– Вытри слезы и иди одеваться. Я должна вовремя доставить тебя в церковь.

Глава 5

Белая вилла Станислава в Кап-Ферра была расположена на самой вершине скалы и как нельзя лучше подходила для медового месяца.Построенная в стиле палладианства, она была двухэтажной и состояла из пятнадцати комнат и гаража на шесть машин. Все крыши были покрыты терракотовой черепицей, а окна имели изящную арочную форму. Укрытая от чужих глаз среди средиземноморских вечнозеленых кипарисов и разлапистых сосен, вилла выглядела как волшебный замок, затерявшийся в джунглях. Внутри же все выглядело совсем иначе. Задуманное как сад, имение было сплошным розарием, а, кроме того, всюду стояли кадки с олеандрами. Была там даже оранжерея для орхидей, где поддерживался специальный климат.

Вдобавок ко всему всего в ста метрах от дома располагались павильон и бассейн. Как и вилла, павильон был построен в стиле палладианства. Снаружи, в выдолбленных в стенах нишах, сидели терракотовые борзые. Интерьер представлял собой огромную жилую комнату, декорированную лепниной и обставленную плетеной мебелью.

Продуманный дизайн бассейна с фонтанами на каждом углу, являл собой оптический обман: окруженный с трех сторон высоким мраморным парапетом, со стороны моря он был открыт и потому казался его частью.

Привлекала внимание гигантская мраморная статуя Аполлона между бассейном и павильоном. Со своего пьедестала он смотрел на далекие скалы по другую сторону залива.

В доме было пять человек прислуги: чета Годе – домоправительница и садовник, две горничные и повар.

Встретила их мадам Годе, суровая пожилая бретонка, одетая в строгое серое платье с белой отделкой. По всей видимости, все здесь держалось на ней. Она сразу же предложила им осмотреть дом.

Элен без труда запомнила планировку. Коридоры на этажах соединяла центральная винтовая лестница, разделявшая в то же самое время дом на две половины. Лестница располагалась под куполом величественной, украшенной фресками ротонды.

Комната общего назначения находилась на первом этаже. Одного взгляда Элен было достаточно, чтобы понять, что в одной из них Станислав занимается музыкой. Здесь были два огромных черных рояля «Бехштейн», множество полок для коллекции музыкальных записей и записывающее оборудование. Высокие арочные застекленные двери с двух сторон выходили в сад. Как бы жарко ни было на улице, здесь всегда царила прохлада. С моря веяло свежестью, у дверей, словно часовые, стояли пальмы в кадках.

В соседней комнате с мраморным полом и хрустальной люстрой находилась своего рода столовая. Обеденный стол был рассчитан на тридцать человек. «Вполне подходит для банкетов», – отметила про себя Элен. Но есть они будут или в похожей на оранжерею комнате для завтраков, или на открытой террасе – в зависимости от погоды.

Спальни находились на втором этаже. Элен сразу обратила внимание, что багаж уже отнесли наверх и разместили в разных комнатах. Интересно, чья это инициатива – Станислава или мадам Годе? А может быть, у богатых принято спать в разных спальнях?

Чемоданы Элен стояли в огромной спальне розового цвета: шелк на стенах, ковер под ногами, покрывало на кровати и крышка туалетного столика – все было розовым. В том числе и обивка двух низких кушеток и кресел.

Из окон с розовыми шторами открывался «розовый» вид: прямо перед ними розовела огромная клумба с розами. Такие же розы стояли в вазе на прикроватном столике.

Мадам Годе распахнула белые двери. Оказалось, три из них закрывают стенные шкафы, а четвертая ведет в очаровательную ванную комнату розового мрамора.

Элен ошеломленно опустилась на розовую софу.

– Нравится? – спросил, волнуясь, Станислав. Элен молча кивнула и жестом попросила мадам Годе удалиться. Когда дверь за ней закрылась, молодая жена подошла к супругу.

– Почему отдельные спальни? – спросила она ласково.

– Я хотел тебе угодить, – ответил он, избегая ее взгляда.

Элен взяла Станислава за подбородок и взглянула ему в глаза.

– У нас должна быть одна спальня. Я хочу спать с тобой.

– Я старый человек, – смешавшись, прошептал он. – Мне… мне больше не нужно… – он развел руками и закончил: – …заниматься этим.

– Как ты думаешь, почему я вышла за тебя замуж? – спросила Элен. – Я хочу быть твоей женой во всех отношениях.

– Но я стар.

– Какое это имеет значение? Ты мой муж. – На глазах Станислава появились слезы.

– Моя дорогая Элен, – прошептал он, – ты такая хорошая. Я тебя недостоин.

Он легонько пожал ей руку и, ощутив ее нежную кожу, с печалью почувствовал их разницу в возрасте.

Элен мягко отстранилась, подняла с пола чемоданы и двинулась к нему в спальню. Горничная уже разбирала его вещи.

– Спасибо, – кивнула ей Элен. – Вы свободны. Я все сделаю сама.

Горничная удалилась.

– Станислав, как ты смотришь на то, чтобы отослать слуг в отпуск? – вдруг спросила Элен. – Будет лучше, если мы останемся вдвоем. Совсем одни. Тогда у нас будет настоящий медовый месяц.

Станислав задумался: распаковывать чемоданы – это одно, а содержать виллу в пятнадцать комнат без посторонней помощи – совсем другое.

– Дом очень большой, – нерешительно протянул он. – И сад требует ухода. Думаешь, справишься?

– Ничего страшного, если даже прорастут сорняки и люстры покроются пылью. Прошу тебя.

Станислав сокрушенно покачал головой. Удастся ли ему когда-нибудь понять эту женщину? Любая другая на ее месте не взваливала бы на себя такую ношу.

Он заключил ее в объятия и заглянул в глаза. «Как ей хочется мне угодить», – подумал он. Что ж, почему бы не доставить ей такое удовольствие?

– Можешь отпустить их. – Он улыбнулся.

Встав на цыпочки, она нежно поцеловала его в щеку и, словно восторженный ребенок, которому дали игрушку, понеслась распускать слуг.

Через час слуги уже рассаживались по такси. Горничные весело щебетали, и только мадам Годе бросала неодобрительные взгляды в сторону дома. Одному Богу известно, в каком он будет состоянии, когда она вернется.

Когда машины исчезли за поворотом, Элен посмотрела на Станислава и с облегчением вздохнула:

– Вот сейчас я чувствую себя дома!

– Я тоже, – ответил он смеясь. – По правде говоря, здесь всегда было много суеты, и я никогда не мог полностью сосредоточиться на своей музыке.

В ее глазах появился загадочный блеск.

– Сегодня я не позволю тебе играть, – сказала она. – Через несколько часов совсем стемнеет, я пока приготовлю нам легкий ужин. Выпьем шампанского, а потом…

Взяв Станислава за руку, Элен повела его через сад к бассейну. Температура упала, и поднялся ветер. Воздух был напоен запахом роз, олеандров и сосен. В нишах павильона в глубокой тени затаились терракотовые борзые.

Они стояли на краю бассейна и любовались закатом. Вода была отключена, и фонтаны молчали; небо над их головами отливало красным и оранжевым, далеко внизу бороздил просторы моря одинокий парусник.

Элен выпустила руку Станислава и развязала пояс. Купальный халат упал к ее ногам; она была совершенно голой. Распрямив плечи, она подставила тело ветру и теперь наслаждалась его лаской.

Станислав во все глаза смотрел на свою жену. Элен ощутила, как участилось его дыхание, когда она сняла с него халат. Шампанское сделало свое дело.

В лучах заходящего солнца его тело отнюдь не казалось старым, напротив, в нем чувствовалась жизненная сила, и даже седые волосы внизу живота казались золотистыми.

Элен дотронулась до него, и в глазах Станислава появился испуг.

– Я… я не знаю, смогу ли, – прошептал он. Чисто интуитивно она поняла: он боялся. Боялся, что его отвергнут, боялся быть униженным. Но больше всего боялся, что уже перестал быть мужчиной.

– Тсс… – прошептала Элен, приставив палец к его губам. – Ни слова, мой дорогой. Молчи.

Она нежно пробежала пальцами по его спине, и он вдруг весь встрепенулся. Даже не глядя на него, она чувствовала, что в нем пробуждается страсть. Она знала, что момент настал.

Глава 6

Неделя шла за неделей, супруги понемногу привыкали друг к другу. Их вежливое отношение, граничащее с неловкостью, переросло наконец в тесную дружбу, и теперь они наслаждались обществом друг друга.

Элен быстро приспособилась к привычкам Станислава. Он поздно вставал по утрам; она стала делать то же самое, но всегда просыпалась первой и спешила вниз, чтобы приготовить завтрак. Затем, выбежав в сад, срезала самую красивую розу, ставила ее в маленькую вазочку и вместе с завтраком подавала ему на подносе в постель.

Поднявшись, Станислав принимал душ, одевался и спускался вниз. До полудня он играл гаммы и этюды. Элен в это время делала покупки во Вью-Виляж или Болье, осматривала музей Иль-де-Франс или просто гуляла по набережной Мориса Рувье. Впрочем, иногда она работала в саду.

В полдень супруги садились за ленч из салата и фруктов. Они ели на террасе, наблюдая, как внизу, в заливе, лодки надувают паруса. Станислав потом спал в павильоне, а Элен принимала солнечные ванны или купалась в бассейне. Временами ее неудержимо тянуло море, и тогда она спускалась по высеченной в скале лестнице на пустынный пляж. Ей нравилось плавать в холодном и бурном море.

Через полтора часа Станислав вновь садился за рояль. Тут уж Элен старалась держаться поближе к дому, чтобы наслаждаться музыкой, доносившейся из распахнутых дверей. Ее любимым произведением стала «Мазурка» Шопена си-минор. Иногда она на цыпочках входила в гостиную и тихонько стояла у стены, наблюдая за его работой. Через несколько часов они перекусывали – Станислав не любил обильных обедов, – и он переходил к аранжировке «Клитемнестры». Эту «утерянную» оперу недавно удалось найти, и старинная музыка нота за нотой перекладывалась для исполнения на современных музыкальных инструментах. Вечером они поднимались наверх или выходили в сад и занимались любовью. Элен вдохновляла мужа на разного рода эксперименты и старалась делать это так, чтобы идея как бы исходила от него. Он все отлично понимал, но никогда не показывал виду: не хотелось лишать ее удовольствия угождать ему.

Сад стал ее любимым местом для любви. Все вокруг способствовало романтическому состоянию: ласкающий тело ветерок, запах земли, шелковистая мягкость травы. А величественные закаты, звезды над головой, шум прибоя!.. Но как-то раз ей пришлось отказаться от столь приятного времяпрепровождения: у нее внезапно возникло ощущение, что за ними кто-то следит.

Чуть раньше она испытала то же самое чувство в бассейне, немного позже – во время приема солнечных ванн. Оглядев все вокруг, она нахмурилась: кусты в дальнем конце сада пришли в движение. Элен не торопясь, накинула халат и решила поискать возмутителя спокойствия. Ей удалось обнаружить следы вокруг кустов и примятую в нескольких местах траву.

Присмотревшись внимательнее, она увидела заросшую травой тропинку, ведущую по самому краю обрыва на соседнюю виллу. Голубые ставни виллы были плотно закрыты.

Элен обошла участок, пытаясь докричаться до хозяев, но безуспешно. Пришлось вернуться домой ни с чем.

На следующей неделе Элен поняла, кто за ней шпионил. Пока Станислав практиковался в этюдах, она отправилась во Вью-Виляж за покупками. Стояла прекрасная погода: солнечный день, на небе ни облачка, освежающий ветерок.

Покончив с делами, она зашла в парикмахерскую. Ей хотелось порадовать Станислава новой прической. Она подробно объяснила мастеру свой замысел, он толково все исполнил, и, довольная собой, Элен решила зайти во фруктовую лавку. Здесь у нее снова возникло ощущение, что за ней кто-то следит.

Она резко обернулась, но увидела только мелькнувшую в дверях тень. Возвращаясь на виллу, она не спешила. И вот, наконец, у нее за спиной послышались шаги.

– Что ты здесь делаешь?! – обернувшись, гневно воскликнула она при виде Юбера.

– Я решил быть рядом со своей любовью, – ответил тот. Он был жалок и скорее походил сейчас на побитого щенка, чем на героя-любовника.

Элен в ужасе отпрянула: на нее пахнуло перегаром.

– Отстань от меня! – холодно проговорила она.

– И это после всего того, что я перенес, чтобы быть рядом с тобой?

– Юбер, я люблю Станислава, и я его жена. – Элен изо всех сил старалась держать себя в руках. – У меня нет желания встречаться с другими, особенно с такими, как ты!

Она сделала шаг вперед, но Юбер схватил ее за руку.

– Не так быстро, дорогая, – зашипел он. – Мне было нелегко поселиться поблизости от тебя. Я требую награды.

– Так, значит, это ты шпионил за мной! И как я раньше не догадалась!

Элен вдруг затошнило. Неужели она никогда не отделается от него, и он так и будет всю жизнь ее преследовать?

– Юбер, оставь меня раз и навсегда. Моему мужу не понравятся твои домогания.

– Муж! Старая ворона! – рассмеялся Юбер. – Он тебе в дедушки годится!

Элен со всего размаха залепила ему пощечину.

– Что, задел за живое? – усмехнулся наглец.

Элен тотчас зашагала прочь. Через минуту он догнал ее и схватил за руку. Элен резко вырвалась и пригрозила:

– Отстань от меня, и немедленно! В противном случае мне придется заявить в полицию.

– Зови полицию, сука! – взорвался Юбер. – Посмотрим, что они сделают!

Элен чуть ли не бегом ринулась к дому. Только пройдя с четверть километра, она решилась оглянуться. Дорога была пуста, и она с облегчением вздохнула.

Когда она вернулась на виллу, Станислав все еще сидел за роялем. Услышав, по всей вероятности, ее шаги, он немедленно переключился на мазурку Шопена. Несмотря на плохое настроение, Элен не смогла удержаться от улыбки.

Она тихонько подошла к Станиславу и поцеловала его в затылок. Его руки еще раз быстро пробежали по клавишам и завершили исполнение. Он повернулся к жене.

– Какая чудесная прическа! – улыбнулся Станислав. – Очень тебе идет.

– Может быть, но в моде сейчас другое, – ответила Элен, довольная комплиментом мужа. – Даже мастер пытался отговорить.

– Умница! У тебя чудесный вкус! Что еще ты делала?

– Ходила по магазинам. В общем, все как обычно.

Она побоялась волновать его рассказом о Юбере. Сейчас, когда Ковальский готовился к турне с концертами по всему миру, она была просто обязана следить за его спокойствием.

– Что-нибудь случилось? – нахмурился он, внимательно всмотревшись ей в глаза.

Элен попыталась расслабиться, ей даже удалось рассмеяться.

– Нет, конечно, – поспешила она успокоить мужа. – Просто я думаю, что буду носить во время твоего турне. Я ведь собираюсь поехать с тобой.

Станислав благодарно прижался губами к ее руке.

– Это будет самое счастливое турне в моей жизни, – прошептал он. – Каждый вечер я буду играть только для тебя одной.

Элен крепко обняла мужа.

– Я тоже забуду обо всем на свете. Для меня ты тоже будешь единственным человеком в зале.

Глава 7

– Элен! – Станислав махал ей рукой. – У нас гость! – Элен стянула толстые садовые перчатки, сняла большую соломенную шляпу и вскочила на ноги. Оглянувшись на крик, она присмотрелась. Есть только один человек на свете, который постоянно носит спортивные пиджаки.

– Жак! – радостно воскликнула Элен и бросилась к нему на грудь.

Заключив Элен в свои объятия, Жак оторвал ее от земли и закружил в воздухе. Затем в смущении остановился. Оба весело смеялись.

– Дай мне поглядеть на тебя. Боже милостивый! – воскликнул Жак, оглядываясь на Станислава. – Замужество явно пошло ей на пользу. Я никогда раньше не видел Элен такой цветущей. Должно быть, вы знаете какой-то секрет?

Станислав был явно польщен.

– Ну? – потребовала Элен. – Рассказывай, как ты здесь оказался? Неужто решил составить нам компанию?

– Не совсем так, – ответил фотограф. – Просто мне вдруг ужасно захотелось тебя увидеть. – Он усмехнулся. – Я схватил такси, примчался на Лионский вокзал, вскочил в «Голубой экспресс» – и вот я здесь, на солнечном Лазурном берегу! – Лицо Жака вдруг омрачилось. – К сожалению, только до завтра.

– Расположишься в одной из гостевых комнат, – заявила Элен. – У нас, их полным-полно. – Она махнула рукой в сторону дома. – Ты только посмотри на этот дом! Здесь разместится целая армия.

– Нет, спасибо, – отозвался Жак. – Я уже снял комнату на Вуаль-д'Ор.

– Ну, если ты так решил… И все же что тебя сюда привело?

– По правде говоря, я заскочил, чтобы сделать тебе подарок.

– Но… ведь свадьба давно прошла.

Жак таинственно улыбнулся и погрозил ей пальцем.

– Это совсем не то. Идем на террасу.

Элен растерянно заморгала, и вдруг глаза ее вспыхнули.

– Это, случайно, не…

– Именно! – воскликнул Жак. – Сигнальные экземпляры «Вог» и «Л'Офисьель». Я же знал, что тебе не терпится взглянуть. Они там, в шезлонге.

– Так чего же мы ждем! – нетерпеливо проговорила Элен и потащила мужчин к дому. Она быстро взбежала по ступенькам террасы и тотчас ахнула: с обложки «Пари Вог» на нее взирали ее собственные глаза. Она присмотрелась повнимательнее. – Просто фантастика! – выдохнула она, наконец.

Жак согласно кивнул. Элен начала листать журнал. На странице пятьдесят четвертой снова она: свесившись с головокружительной высоты Эйфелевой башни, Элен парила над Парижем, ее светлое платье развевалось, словно парус на ветру. Положив «Вог», она взяла «Л'Офисьель».

И здесь тоже она – правда, на сей раз на красочной вкладке. Фотографии были те самые, с «убийством». Да, это она, Элен Жано, стоит с надменным видом над распростертым на полу телом, смотрит прямо в камеру, в руке еще дымится пистолет. Она вспомнила, как смеялась над Жаком, считая, что его идея нелепа и смешна.

Боже, как же приятно, оказывается, увидеть свои фотографии!

Оторвавшись, наконец, от журнала, она посмотрела на мужчин.

– Я… я просто не могу поверить! До чего же хороши! Станислав, ты видел?

– Жак, как только приехал, сразу же похвастался, – ответил муж с ласковой улыбкой.

– Такое событие надо отметить! – провозгласила Элен, направляясь к дому.

– Подожди, – остановил ее Жак. – У меня тут кое-что еще.

Элен с интересом посмотрела на него.

Он вынул из кармана длинный конверт и протянул Элен. Одного взгляда на содержимое было достаточно: контракт с ней как с моделью одного из самых престижных агентств в Париже. Она без сил опустилась в шезлонг.

– Ну? – спросил Жак. – Что скажешь? – Элен молча положила контракт на колени.

– Что-нибудь не так? – встревоженно спросил фотограф.

– Нет, Жак. Я очень тебе благодарна. Правда.

– Ну, так в чем дело? – Элен подняла на него глаза.

– Просто я больше не хочу быть моделью, – спокойно ответила она.

– Ты что, свихнулась? – Вид у Жака был такой, словно он только что обнаружил динамит в своем кармане. Открыв от удивления рот, он посмотрел на Станислава. – Тогда я… вообще ничего не понимаю! – произнес он с отчаянием.

– Жак, пожалуйста, не сердись и не обижайся. – Элен коснулась его руки. – Все, чего я сейчас хочу, – быть хорошей женой Станиславу, а потом… – Она махнула рукой. – Не бери в голову. Об этом пока рано говорить.

– Но деньги! И условия! – Жак помахал контрактом у нее перед носом. – Ты только посмотри, что они тебе предлагают! – Он торопливо перелистал страницы. – Цифры просто астрономические! Ты будешь самой высокооплачиваемой моделью Франции! А на следующий год они даже планируют послать тебя в Нью-Йорк!

– Жак, я очень ценю все, что ты для меня сделал. К сожалению, все уже давно решено. Я знаю, чем хочу заниматься.

– О Боже! Ох уж эти мне женщины! – гневно сверкнул глазами Жак.

Спустя час Элен проводила его до такси.

– Он вернется к обеду? – поинтересовался чуть позже Станислав.

– Нет, он сегодня же возвращается в Париж.

– Обиделся, – заметил муж. – Думал, ты придешь в неописуемый восторг…

– Так оно и было, – хмыкнула Элен.

– Присядь, дорогая, – попросил Станислав. – Видимо, нам пора поговорить.

Элен, удивленно подняв брови, утонула в подушках тахты. Станислав опустился рядом, взял ее за руку. В глазах его читалась печаль.

– Ты ничем не должна жертвовать ради меня, – проговорил он ласково. – В том числе и работой модели.

– Но я и не жертвую! – горячо возразила Элен.

– Успокойся. Посиди тихо и послушай старого человека. – Он откашлялся и заговорил снова, тщательно подбирая слова: – Ты молода, Элен. Слишком молода, чтобы сидеть и скучать дома. Особенно когда живешь с таким старым мужем, как я, который часами аранжирует старинные музыкальные манускрипты или бесконечно долго музицирует. – Элен попыталась возразить, но он жестом остановил ее. – У тебя тоже должна быть своя жизнь. Какое-то увлечение. Карьера. Что-нибудь стоящее.