Рия замерла с открытым ртом и кусочком хлеба в руке. Казалось, она забыла про хлеб. – Они оба активно задействованы в Ост-Индской компании и им есть что терять, если с сингапурской колонией получится промашка. Они придут для того, чтобы выразить свою благодарность полковнику за поддержку, а я буду там для того, чтобы проследить, куда они направятся после приема. Мне бы пришлось присутствовать на приеме в любом случае. То, что наши пути пересеклись, – просто удача. Истлин – мой друг и заслуживает доброго к себе отношения, он – моя поддержка и даже предмет для подражания. Полковник Блэквуд – мой наставник, исповедник, самый яростный защитник и критик – он мне больше отец, чем был собственный. Итак, я сделаю паузу в поисках Джейн, для того чтобы постоять за тех людей, кто стоял за меня. Если тебе кажется, что я подвел тебя, потому что не могу подвести их, тогда ты должна знать, что я подведу тебя снова, и снова, и снова.

На мгновение у Рии перехватило дыхание – она поняла, как глубоко его ранила. Она медленно опустила руку и положила кусочек хлеба на край тарелки.

– Я не заслуживаю прощения за то, что наговорила второпях много такого, в чем ничего не понимаю, поэтому я не стану просить прощения. Но я знаю, что ты не смог бы полюбить меня так, как полюбил, если бы вначале ты не полюбил их. Скорее всего, я тебя подведу, а не наоборот.

Уэст покачал головой;

– Ты к себе несправедлива, если так думаешь. В том, чтобы говорить горячо и страстно, плохого нет, хотя иногда ты могла бы чуть-чуть воздержаться от резкостей.

Рия опустила глаза и не подняла их, пока не услышала хрипловатый смешок Уэста.

– Я не понимаю, – проговорила она, – что тебя так забавляет.

– Только то, что тебе идет такое выражение лица.

– Потому что я часто практикуюсь.

Уэст улыбнулся:

– Я так и думал.

Рия решила, что с нее довольно раскаяния. Она поджала губы, выражая неодобрение, что, как и следовало ожидать, позабавило Уэста еще больше.

– Если ты все еще хочешь, чтобы я пошла на прием завтра, ты должен найти для меня какой-то наряд. Я ничего подходящего с собой не привезла.

– Я видел содержимое твоего гардероба, – промолвил он. – У тебя просто нет ничего подходящего.

– Может, тебе стоит повысить мое содержание?

– Чтобы ты наряжала своих студенток лучше, чем одеваешься сама? Да нет. Если леди Нортхем не подберет тебе за день подходящий наряд, то первый раз за все время провалит свое задание. Я уверен, что передаю тебя в надежные руки, оставляя на ее попечении.

Рия не думала, что графиню обрадует возложенная на нее миссия, но ей оставалось лишь подчиниться Уэсту.

– А после приема? Что потом?

– Доживем до завтра, там увидим. А сейчас я хочу послушать о визите Беквита в школу. – Рия начала рассказывать, но Уэст ее остановил. – Твой рассказ подождет до завтра. Что касается встречи с учредителями, которая привела тебя в Лондон, то мне сообщили о собрании, но о том, что ты там будешь присутствовать, ничего не сказали. Очень похоже, что они собирались столкнуть нас лбами, если не заманить в ловушку, Как ты уже сказала, нас, кажется, вычислили.

Рия отодвинула стул и встала.

– Мне не стоит убеждать тебя оставить меня здесь?

– Нет.

– Но мы решили пожениться.

– Мы с тобой разделим постель после того, как будут произнесены клятвы в церкви.

– Ты твердо решил?

– Твердо.

Рия прошла к камину и быстро поцеловала его в губы.

– Мне нравится, что ты почтительно ко мне относишься и уважаешь брак. – Отстранившись, она пристально посмотрела на него. – Но у тебя сохранилась улыбка повесы, – заметила она, и ей, как ни странно, она нравилась.

На следующее утро Рию лишили роскоши поваляться в постели подольше. Графиня Нортхем приехала на Оксфорд-стрит еще до того, как Рия толком проснулась, и велела ей поскорее приводить себя в порядок, сказав, что через два часа они должны приехать на Ферт-стрит, до того как у модисток наступит час пик. К вечеру Рия уже должна иметь готовый наряд.

– Уэст не поскупился, так что, я думаю, нам удастся уговорить хотя бы одну модистку поторопиться с платьем.

Рии ничего не оставалось, как согласиться на роль ведомой. Такое случалось так редко, что Рия даже получила своего рода удовольствие – никакой ответственности, все решают за тебя. Леди Нортхем водила се из одного модного магазина в другой, и, хотя они примерно одного возраста, Элизабет куда больше Рии разбиралась в тканях, нарядах и прочих модных штучках. Более того, она чутьем угадывала не только то, что подойдет Рии, но и то, что понравится ей.

Мадам Понселе не поддалась на лесть леди Нортхем, но предложенная сумма настолько ее устроила, что она согласилась сделать наряд к вечеру. Всех белошвеек в ателье пришлось привлечь к работе. Пока Элизабет обсуждала детали покроя и отделки с мадам Понселе, Рия стояла на табуретке в одной тонкой хлопчатобумажной сорочке и молча терпела снятие мерок, примерки с неизменными булавками, время от времени впивающимися в тело, и прочими неизбежными неприятностями, усугублявшимися тем, что в ее же присутствии весьма придирчиво обсуждались все недостатки ее фигуры.

Остановились на платье из бомбазина цвета мяты с атласными лентами под грудью, рукавами фонариком, отделанными той же лентой, и на накидке, которая подчеркивала красоту ее плеч. На голове у нее будет шляпа со страусовыми перьями, на руках – атласные перчатки, на ногах – лайковые туфельки, и за несколько лишних монет мадам Понселе обещала сама договориться со шляпником, перчаточником и обувщиком. Все будет готово к семи.

– Не могу представить, что они все успеют, – усомнилась Рия, садясь в экипаж. – Они модистки, а не волшебницы.

– Можете мне не поверить, но за те деньги, что выложил Уэст, сегодня они отложат все самые срочные заказы и будут заниматься только вашим нарядом и все равно останутся в прибыли.

Рия не стала спорить – Элизабет виднее.

– Мадам Понселе – одна из тех модисток, с которой вы говорили о Джейн Петти? – спросила Рия и заметила, что Элизабет удивлена ее осведомленностью. – Уэст сказал мне, что вы для него наводили справки на Ферт-стрит. Спасибо вам за помощь. Увидев, как вы общались с мадам, я поняла, почему Уэст обратился именно к вам. Не думаю, что кто-то справился бы лучше.

– Тогда вы недооцениваете его улыбку. – Глаза Элизабет насмешливо и игриво блеснули. – Не волнуйтесь. У моего мужа улыбка не хуже, хоть и ямочек нет. Я не смогла бы с ним жить, если бы он ко всему прочему покорял всех очаровательными ямочками, как у Уэста.

– Понимаю, – тихо пробормотала Рия. – Они делают его слишком…

– Совершенным?

– Ну, почти. Одна глубже другой.

Элизабет засмеялась от удовольствия:

– Я надеюсь, вы ему о них говорили.

– Да.

– Хорошо. Ему понравилось, я уверена. – Элизабет расправила отороченный мехом полог на коленях. – Первым меня попросил поговорить с модистками полковник. Я бы сделала это и для Уэста, но ему бы не пришло в голову попросить меня.

– Хотя потом он попросил.

– Да. Ему нелегко просить. Я думаю, он не надеялся получить согласие. Но для меня сделать для него такую малость не составило труда – он для меня делал гораздо больше. Вернее, для моего мужа.

– Они близки как братья, верно? Компас-клуб, я хочу сказать.

– Близки, как должны быть близки братья. Увы, часто братья гораздо менее близки друг другу, чем члены Компас-клуба. Север, Юг, Восток, Запад. Друзья на всю жизнь. И другого им не дано. «Норт, Ист, Саут и Уэст. Дружбу время не разъест. Вовек врагом не покорен Солдат и Мастер, Моряк и Шпион». Саутертон написал их девиз, когда они еще учились в школе. Вы ведь его знаете. Уэст вам говорил?

Рия покачала головой.

– Солдат и Мастер, Моряк и… – она посмотрела на Элизабет, чуть скривив рот. – Шпион. – Она потерла виски. – Он всегда отрицал последнее.

– Не понимайте все буквально, – быстро проговорила Элизабет. – Саут первый вам скажет, что девиз не стоит принимать так уж всерьез. Все дело в рифме, только и всего.

Рия понимала, что объяснения Элизабет сильно хромают, но предпочла ничего не уточнять, хотя девиз членов Компас-клуба так все время и вертелся у нее в голове.

Уэст ждал их в своем городском доме. Элизабет тепло поздоровалась с ним и ввела его в курс утренних событий. Она приняла предложение Уэста перекусить, но настояла на том, что будет завтракать одна в библиотеке.

– Вы ведь не рассчитываете, что я буду играть роль дуэньи, не так ли? – спросила она, переводя взгляд с Уэста на Рию и обратно. – Я думаю, нет.

Как только Элизабет удалилась, Уэст обратился к Рии:

– Кажется, мы внушаем доверие. От нас ждут безупречного поведения.

– В самом деле? Мне так не показалось.

Уэст усмехнулся и проводил Рию в гостиную, закрыв за ними дверь. Крепко поцеловав ее, он заставил себя прервать поцелуй до того, как процесс стал бы необратимым. Он и так почти упустил момент: таким щедрым и многообещающим казался у Рии рот.

– Втяни свою нижнюю губу. Закуси ее, если можешь, иначе я позову горничных и потребую, чтобы они ее запудрили.

Рия засмеял ась:

– Как пожелаешь.

Она с трудом оторвала себя от двери и прошла следом за ним в комнату. Он не стал садиться на кушетку, обтянутую дамасским шелком, а выбрал одно из кресел-качалок, пригласив ее сесть во второе. Рия не стала иронизировать по поводу его выбора. В его поведении ничто не располагало к игривости.

Уэст подождал, пока сядет Рия, и только потом сел напротив.

– Расскажи мне о визите Беквита в школу, – попросил он без всяких предисловий.

Рия рассказала ему все, что смогла вспомнить. Он слушал внимательно, время от времени перебивая ее для того, чтобы уточнить какую-то деталь или нюанс в тоне Беквита и манере его поведения. Когда она закончила, он откинулся на спинку кресла и затих в задумчивости.

Принесли чай. Рия отпустила горничную и налила чаю им обоим.

– Есть еще одна вещь, – вспомнила она. – Я написала мисс Парр о желании Беквита посетить пьесу с ее участием. Ты думаешь, она получила мое письмо?

– Я знаю, что она его не получала.

– Откуда такая уверенность?

Уэст стал загибать пальцы:

– Театр «Друри-Лейн» все еще стоит. Мистер Беквит все еще жив. Мисс Парр играет при полном аншлаге. Ты должна мне поверить, если я скажу, что все происходит благодаря Сауту.

– Возможно, мисс Парр ему не сказала. – Уэсту такое явно не приходило в голову. – Если бы она могла быть так же уверена, как и ты, что Саутертон будет действовать так неосторожно, у нее возникло бы побуждение защитить его от себя самого.

– Уверяю тебя, в действиях Саутертона нет ничего неосторожного. Он осуществлял определенный план. У Саута всегда есть план. – Он пристально посмотрел на Рию. – Я думаю, мисс Парр уже поняла, что хранить тайны от Саута себе дороже. Есть вероятность, что они поженятся.

– В самом деле?

– Есть желающие биться об заклад. Лично я поставил двадцать шиллингов. – Он засмеялся, увидев реакцию Рии. – Кстати, у нас без пари и ставок никак нельзя. Однако если только мать Нортхема не участвует, ставки никогда не поднимаются выше нескольких соверенов.

– Такие привычки у вас с Хэмбрик-Холла, верно?

Уэст кивнул:

– В то время в карманах у нас всегда было пусто, И, честно говоря, я до последнего времени не мог сравниться в доходах с прочими членами Компас-клуба, если они включались в игру по крупному.

– Но они следили за тем, чтобы размер ставок не выходил за границы того, что ты мог себе позволить.

– Да, всегда. – Уэст улыбнулся. – Ты волнуешься по поводу сегодняшнего вечера, Рия? Я уверен, тебе они все понравятся: мои друзья – люди приличные и честные.

– Я не сомневаюсь. Ты выбрал их своими друзьями.

– Возможно, – согласился Уэст. – Но возможно, что и они меня выбрали.

Он закончил пить чай, откинулся на спинку кресла и положил руки на колени.

– Ты им очень понравишься.

Она покраснела немного, потому что он заметил ее волнение. Честно говоря, Рия меньше волновал ась перед первым выходом в свет.

– «Норт, Ист, Саут и Уэст. Дружбу время не разъест. Вовек врагом не покорен Солдат и Мастер, Моряк и Шпион», – продекламировала Рия. – Ваш компас – круг весьма внушительный. Наверное, нелегко входить в него.

– Ты уже стала его частью, только до сих пор не понимала.

Рия задумалась.

– И относительно нас тоже сделаны ставки?

– Почти наверняка. Я не знаю подробностей, но мне кажется, Элизабет пустила слух о нас, и Флинч стал ее главным информатором.

– Твой слуга? Ну, такое же…

– Недопустимо? Позорно? Коварно? – Уэст засмеялся. – Она всего лишь поменялась со мной ролями. Когда-то на них с Нортом тоже ставили пари, и все закончилось совсем неплохо. Они любят друг друга. – Он видел, как Рия покраснела, хотя глаз не отвела. – Тебе Элизабет пересказала наш клубный девиз?

– Да.

– Не стоит делать далеко идущие выводы. Когда Саут сочинил его, ему едва исполнилось десять.

– Возможно, но леди Нортхем говорит, что Норт стал солдатом, Саут моряком, Истлин действительно мастер на все руки, а ты… Ну, совершенно ясно, что ты не просто клерк в министерстве иностранных дел.

Уэст пожал плечами:

– Что касается Саута и мисс Парр, им необходимо было сообщить об интересе Беквита к ее представлению.

Рия никак не прореагировала на возвращение Уэста к прежней теме разговора, возможно, лишь потому, что он не привык обсуждать дела, которые ему поручал полковник, но, может, и потому, что он не считал свой вклад таким уж ценным. Рия решила, что не стоит пускаться в комментарии сейчас, но со временем она даст ему понять, что не всегда и не во всем будет с ним соглашаться.

– Ты скажешь им сегодня вечером?

– Нет, сегодня днем. Очень возможно, что Херндон и сэр Алекс видели картины Беквита и имеют подобные произведения у себя. Саут и мисс Парр должны знать то, что узнала ты, до того как они прибудут на прием.

– Значит, ты думаешь, что они в любом случае придут?

– Я уверен. – Он пристально смотрел на нее своими зелеными глазами. – Нортхем и Элизабет выйдут следом за сэром Алексом и последуют за ним в своей карете. Саут и мисс Парр согласились ехать за Херндоном. Ист и София выполнят свою часть задания, которое состоит в том, чтобы получать удовольствие от вечера и не дать Херндону и сэру Алексу уйти слишком рано.

– Почему время ухода так важно?

– Потому что я не хочу, чтобы меня поймали с поличным в доме одного из них.

– Понятно. – Рия сжала губы и вопросительно посмотрела на Уэста: – А в чем состоит моя роль? Что я должна делать? Кажется, все закрутилось из-за меня, а я осталась не у дел.

– Я не мог предвидеть твоего приезда. Мы все спланировали уже неделю назад. Мне кажется, ты будешь чувствовать себя вполне комфортно на приеме с Нортом и Элизабет, хотя, если пожелаешь, можешь составить компанию Истлину и Софии.

Рии не нравился ни тот ни другой вариант, и она, недовольно поведя плечами, проговорила:

– Я бы предпочла поехать с тобой.

Уэст нисколько не удивился.

– Исключено.

– Разумеется. Ты просто не намерен дать мне шанс. Ты думаешь, я не смогу?

– Нет, вовсе нет. Я думаю, я не смогу. Не смогу, если ты будешь со мной.

Разочарование Рии не стало меньше, но она поняла его.

– Хорошо. Тогда я поеду с лордом и леди Нортхем. – Она решила, что из двух зол выбирает меньшее. По крайней мере, у нее будет иллюзия, что она что-то делает. – Тебе придется преодолеть свое нежелание видеть меня твоей помощницей. Мы оба придем на встречу с советом учредителей. Если они приготовили нам ловушку, то я должна подготовиться к испытанию также, как и ты.

Уэст ответил не сразу. Как ни скажи, все будет звучать плохо. И в то же время его слова обсуждению не подлежали.

– Я не могу допустить, чтобы ты поехала на собрание совета, Рия. Я надеюсь, ты сможешь…

– Прости, я не понимаю…

Он знал, что она все прекрасно слышала, она просто не хотела верить услышанному.

– Ты не должна там присутствовать.

– Какой абсурд!

– Не сомневаюсь, что ты так думаешь, но ты еще не поняла, насколько широко и глубоко раскинула свои сети организация епископов, не знаешь меры их жестокости. Побег мисс Петти не просто плод усилий нескольких человек. Каждый из членов совета организации ответствен за ее исчезновение. Сэр Алекс мог бы действовать в одиночку, уговорив мисс Петти убежать из школы, но он не мог действовать, не имея на то санкции остальных. У них нет секретов друг от друга. У них есть секреты от всех остальных.

– Мне до сих пор трудно видеть в них хитроумных обманщиков, – тихо заявила Рия, – потому что я поздно поняла, кто они такие. Я убеждена, что ты прав на их счет во всех отношениях.

– Ты противоречишь себе, Рия. Ты веришь в мою правоту, и в то же время тебе трудно увидеть в них хитроумных негодяев. На сегодняшнем приеме будет очень мало людей, которые знают, что «Орден епископов» существует вне стен Хэмбрик-Холла, и все же они не могли бы праздновать образование британской колонии в Сингапуре, если бы Истлин не вызвал на поединок пятерых из епископов и не победил каждого из пяти.

Брови Рии поползли вверх, рот приоткрылся от удивления.

– Картины с мисс Парр сделаны художником, который тоже учился в Хэмбрике и тоже состоял в «Ордене епископов».

– Ты ничего такого не говорил мне, когда мы обсуждали картины.

– Мисс Парр в свое время соблазнил тот же самый человек, и Саут потребовал от меня молчания. Тогда я не мог нарушить слово.

Рия чувствовала себя задетой.

– Ты боялся, что я кому-нибудь расскажу?

– Дело не в том, что я доверяю или не доверяю тебе, – пояснил он. – Просто я не мог ничего сказать. Если тебя не удовлетворяет мой ответ, то прощения я просить не буду. – Он даже не улыбнулся, чтобы как-то смягчить резкость сказанного, а лишь терпеливо ждал, чтобы она поняла – при сходных обстоятельствах он будет вести себя точно так же.

Рия опустила глаза. Переход от позиции обвинения к позиции примирения, пусть с оговорками, дался ей нелегко.

– Наверное, я не могу сетовать на тебя за скрытность, когда сама завишу от твоего умения хранить секреты, – с грустной усмешкой самоиронии констатировала она. – Учредители в ответе и за то, что произошло с мисс Парр?

Уэст покачал головой. Лучше бы он дал другой ответ:

– Тот, кто соблазнил мисс Парр, действовал в одиночку. Но такой факт не должен внушать тебе ложных надежд, – поспешил добавить он. – Обстоятельства дела мисс Парр совершенно отличны от тех, что сопутствовали исчезновению мисс Петти. Я не знаю, как Беквиту удалось заполучить картины у художника. Вполне возможно, что существует еще и посредник. Неясно, есть ли подобные картины у других учредителей. Ради мисс Парр я должен все сегодня выяснить. Однако даже если мне случится наткнуться на похожие работы в домах Коттона и Херндона, то подобное доказывает лишь, что у них сходные эротические пристрастия, а, я думаю, нам о них уже и так известно.

Рия налила себе вторую чашку чаю, обдумывая его слова.

– Итак, ты считаешь важным, что мисс Парр рисовал один из членов «Ордена епископов»?

– Важным в том смысле, что члены общества знают друг друга, если даже они не принадлежат к одному социальному кругу. Вполне логично предположить, что художник, будучи членом «Ордена епископов», знал, к кому надо обратиться, чтобы продать свои работы.

– Итак, епископы доверяют лишь своим собратьям-епископам.

– Я не уверен, что они вообще кому-то доверяют, но свои тайны они поверяют только своим людям. Может, ты найдешь такое различие весьма тонким, но я считаю, что оно важно.

– А с Компас-клубом все по-другому? – спросила Рия.

– Между нами существует доверие.

Она медленно посмотрела на него. В ее взгляде появилось беспокойство.

– Против епископов вас только четверо.

– Я знаю. Но мы часто говорим, что они недостойны и такого количества.

– Что лишний раз доказывает недостаток у вас здравого смысла.

Уэст усмехнулся:

– Еще мягко сказано. Некоторые люди полагают, что у нашей четверки вообще нет мозгов.

Рия вздохнула:

– Значит, ты не видишь в таких оценках ничего обидного?

– Саут обижается. Он-то, в самом деле, наделен блестящим умом, – весело заметил Уэст. – Остальные трое слишком тупоумны, чтобы воспринимать подобные оценки столь чувствительно.

Осталось только рассмеяться, разрядив тем самым обстановку и успокоив ее тревоги. Она могла лишь довериться ему и его друзьям. Солдат, Моряк, Мастер и Шпион. Она смотрела на него пристально и снова очень серьезно.

– Могу я узнать, что ты будешь делать на совете попечителей?

– Конечно. – Он взял свою чашку и протянул Рии, чтобы налила ему еще. – Пока ни один из членов совета не знает о твоем прибытии в Лондон, и узнают только после того, как сэр Алекс и лорд Херндон увидят тебя на приеме у полковника. Я не знаю, почему они не уведомили меня о твоем приглашении, но предполагаю, что они так поступили, чтобы сделать мне сюрприз. Мне страшно любопытно, с чего они взяли, что такое возможно, и почему посчитали, что у нас не будет возможности встретиться и пообщаться до совета.

– Но все могло бы случиться в соответствии с их планами. Ни одно твое письмо до меня не дошло, а до тебя дошли лишь два моих.

– Но ты пока еще остаешься под моей опекой. Они могли бы заподозрить, что ты захочешь встретиться со мной по приезде в Лондон.

– Возможно, но также возможно, что, по их мнению, мне незачем приезжать в Лондон заранее.

– Ты сказала, когда поедешь в Лондон, Беквиту?

Рия покачала головой:

– Не ему. Я сказала учителям.

– Всем?

– Да. Мы регулярно собираемся, чтобы обсудить успехи наших студенток и то, что должны сделать для повышения качества обучения. Поднимаем и хозяйственные вопросы. Я сообщила, что меня пригласили на совет учредителей.

– Как они реагировали?

– Практически никак. Такое уже случалось. Я уже присутствовала на заседаниях совета. Я сказала преподавателям, что, поскольку мы все заняты, я планирую уехать как можно позже, только чтобы успеть к самому совету.

– И когда ты решила, что уедешь пораньше? – спросил он. – Кто-то пытался отговорить тебя?

– Мисс Вебстер выразила озабоченность тем, что не сможет поддерживать дисциплину на уроках со старшими девочками, но она всегда недовольна, когда я уезжаю. Миссис Абергаст просто приняла мой ранний отъезд к сведению, и все.

– А мисс Тейлор?

Рия довольно долго молчала. Ей всегда нравилась Дженни Тейлор, она даже восхищалась ее работой, и ей нелегко далось разочарование поведением учительницы рисования.

– Реакция мисс Тейлор показалась мне необычной. Она заболела.

– Она симулировала болезнь?

– Тогда я не имела причин так думать, но теперь я думаю – возможно, да.

– Почему?

Рия отхлебнула чаю, затем поставила чашку на блюдце.

– На то, полагаю, есть несколько причин. Вообще-то она никогда не жалуется на самочувствие, даже если все мы видим, что она нездорова. Когда я предложила вызвать врача, она стала возражать. Так случалось всегда, но на сей раз она слишком категорично отказывалась от приезда доктора, и я не стала настаивать. Мне бы пришлось остаться в школе еще на день или два, но миссис Абергаст согласилась взять на себя некоторые обязанности мисс Тейлор. Мне показалось, что мисс Тейлор осталась недовольной, но я ничего не сказала.

С прошлой ночи я не раз возвращалась мыслями к пропавшей почте. Ты не удивишься, если я скажу, что именно мисс Тейлор чаще всего собирала и разносила ее. Кстати, и кандидатуру мистера Литтона в качестве детектива, способного расследовать исчезновение Джейн Петти, предложила она. И, черт побери, я думаю, она гораздо лучше рисует, чем можно подумать, глядя на ее портреты учредителей. Ты сам знаешь – ты ведь видел портрет Джейн.

– Как долго она работает в школе?

– Точно не знаю. Я там уже шесть лет, а она уже до меня работала, по крайней мере, лет пять.

– Почему ее не сделали директрисой, когда появилась вакансия?

– Не думаю, что она хотела.

Уэст обдумывал ответ.

– Возможно, она не стала претендовать на должность директрисы по обоюдному согласию ее и совета. Если в школе происходит что-то серьезное, уволят, скорее всего, директора. Учредители не хотели, чтобы мисс Тейлор уходила, тем более что она для них в школе глаза и уши.

– Шпионка, ты хочешь сказать.

Чашка на блюдце Уэста задрожала, когда он поставил ее на стол.

– Больше чем шпионка, – уточнил он, вставая. Ни слова не говоря, он вышел из комнаты и вернулся спустя пару минут с книгой под мышкой. Он протянул ее Рии, чтобы та увидела золотое тиснение на переплете из темно-зеленой кожи. – Я думаю, Норт не простил бы мне, если бы Элизабет нашла ее в его библиотеке. Я принес книгу с собой и оставил там, где, как я думал, мы с тобой поговорим. Ты ее узнаешь?

– Конечно. Странно, если бы я ее не узнала.

Уэст с удовольствием отметил, что Рия, несмотря на резкость тона, все же не утратила способности краснеть.

– Я узнал кое-что интересное о книге, когда показал ее сэру Джеймсу Уинслоу. Он информирует меня обо всем, что касается печатной продукции, попавшей в поле моего внимания. По его словам, книга издана между 1750 и 1790 годами, бумага и печать отличаются отменным качеством, как и переплет. Он знает два издательства, которые все еще занимаются подобной работой, и он любезно согласился проконсультироваться с ведущими специалистами обоих издательских домов.

Рия сидела на краешке кресла, словно готовая в любую минуту сорваться и бежать.

– И?..

– И недавно он доложил мне, что книга напечатана маленьким прессом, который больше не работает. Когда-то на нем печатались религиозные памфлеты и сборники проповедей. Представь себе, на таком же прессе печатались книги совсем другого содержания. До Французской революции предприятие считалось весьма прибыльным. Владелец перебрался во Францию некоторое время спустя после падения монархии, и там его арестовали и казнили за издание бунтарской литературы. – Уэст положил книгу и пожал плечами: – Не думаю, что ему предоставили возможность показать что-то из его похотливых книжек, а то его могли бы оставить в живых.

Рия всем своим видом демонстрировала неодобрительное отношение к тону Уэста.

– Человеческая жизнь все же заслуживает более почтительного к себе отношения.

– Того человека звали Невилл, Рия. Джордж Эндрю Невилл. – Уэст даже глазом не моргнул, когда Рия вскочила на ноги. Он именно такой реакции и ожидал. – Значит, имя тебе знакомо.

Как она могла не знать его, если оно выгравировано на золотой пластине под еще одним из портретов, мимо которых она проходила каждый день? Рия знала, что Уэст не ждет от нее каких-то слов, но она не могла молчать.

– Его сын – член правления. Его отец – основатель академии. Один из его внуков уже окончил Хэмбрик. Другой учится там сейчас. Я полагаю, ты скажешь мне, что мальчики епископы.

– Да. Полковник проверил по моей просьбе и подтвердил, что они епископы.

Рия смотрела на него в беспомощной растерянности.

– Какова же истинная природа созданной ими организации?

– Закрепить за собой власть, положение и влияние. Обеспечить неприкосновенность богатства. Способность привлекать других к работе в организации. Власть, Рия. Власть во всех ее проявлениях. Истлин противостоял желанию епископов обеспечить для себя власть политическую. Но основатели Академии мисс Уивер имели несколько иные наклонности. – Уэст открыл книгу и показал Рии картинку с молодым человеком, стоявшим спиной к колонне, и с молодой женщиной, стоявшей перед ним на коленях. Он ткнул пальцем в лицо мужчины. – Ты знаешь, кто здесь изображен, Рия?

Она внимательно посмотрела на лицо изображенного в книге человека и покачала головой.

– Я бы и сам не сразу заметил сходство, – сказал он, закрывая книгу. – Дядя Джонатана Беквита, Энтони Беквит. Рисунок в книге сделан за несколько лет до того, как с него нарисовали портрет, висящий у вас в холле, за несколько лет до того, как он стал учредителем. Но задний план картины тот же, что наводит на мысль о наделении определенными привилегиями тех, кому надлежит наследовать место в совете.

Рия поежилась.

– Почему ты уверен в том, что это сэр Энтони?

– Тот, с кем говорил Джеймс Уинслоу, сейчас уже пожилой человек, вспомнил его.

– Быть не может!

– Беквит, очевидно, считался завсегдатаем печатной мастерской Невилла, особенно когда изготавливались гравюры. Он когда-то работал учеником печатника. Согласись, такие иллюстрации не так легко выбросить из головы.

– Я не стану признаваться.

Уэст сдержал улыбку.

– Последняя информация понравится тебе еще меньше. Женщина на другой: иллюстрации…

Рия перебила его:

– Ты что, можешь назвать ее имя?

– Нет, к несчастью, не могу. Но тот же джентльмен вспомнил разговор Невилла и Беквита, когда те просматривали гравюры перед печатью. Они сказали, что Шеридан не знал и половины из изображенного в книге, когда писал «Школу злословия», И что мисс Уивер открыла бы ему глаза на то, что ценится в образовании. – Уэст поднял руку, предупредив вопросы. – Я также спрашиваю себя, почему он запомнил сказанные слова. В конце концов, он был всего лишь учеником. Но возможно, его юным возрастом и объяснялся столь острый интерес, и по той же причине в его присутствии Беквит и Невилл говорили открыто. Он видел представление «Школы злословия» всего несколькими днями раньше, поэтому понял, почему упомянули именно эту пьесу. Он подумал, что мисс Уивер – имя женщины, изображенной на картинке. Он связал иллюстрацию с именем, которое услышал, с пьесой и уже не мог забыть ни того, ни другого. Я думаю, нам следует довериться его памяти, Рия, хотя он и не понял всей важности того, что узнал. – Уэст подошел к ней и взял за руки. – Мы оба знаем, что Невилл и Беквит упоминали академию мисс Уивер.