Глава 1

Нью-Йорк, март 1879 года

— Мне не нужна балаболка.

Лиза Антония Холл искоса взглянула на говорившего, слегка скривила губы и задумалась. Посетители ее заведения, как правило, высказывали свои предпочтения. Не было ничего необычного в том, что кто-то просил брюнетку с осиной талией и широкими бедрами или пышнотелую рыжую девушку со стройными лодыжками. Просьба о молчаливой партнерше была несколько необычной, но все же не очень удивила миссис Холл. Со свойственной ей привычкой она быстро и легко оценивала своих клиентов и всегда доверяла собственным суждениям. Стоящий перед ней мужчина показался ей одним из тех, кто не станет терять время на милые глупости.

Он уже развязал черный галстук, концы которого небрежно свисали на белоснежную сорочку, И теперь большой ладонью потирал затылок, одновременно тонкими пальцами массируя мышцы у основания шеи. Фрак был расстегнут и позволял видеть серо-голубой атласный жилет. Блеснуло серебряное шитье, когда мужчина глубоко вдохнул и медленно выдохнул воздух.

Лизе стало ясно, что он пытается подавить нетерпение. Она одобрительно улыбнулась, поднимая взгляд от плоского живота к лицу незнакомца. Интересное лицо, она бы наверняка его запомнила, если бы видела раньше. Красивые черты искажены нетерпением, рот мрачно сжат в тонкую линию, в уголках залегли крохотные складки. Все это придавало лицу слишком напряженное выражение, не гармонирующее с его красотой. Желваки ходили под челюстью, на мгновения сглаживая впадины под скулами.

Глаза миссис Холл слегка прищурились, когда она внимательно присмотрелась к цвету его лица. Кожа была бронзовой, с золотисто-медным отливом. У нее промелькнула мысль, что в нем, возможно, есть примесь индейской крови, а в этом случае ей придется позвать Сэмюэля и указать ему на дверь. Но до этого не дошло. Миссис Холл пришла к выводу, что бронзовым загаром его наградили солнце и ветер, и испытала от этого облегчение. Она не уверена, что Сэмюэль смог бы его выставить. Лиза Антония Холл ничуть не смутилась, когда посетитель ответил ей столь же пристальным взглядом. В его черных глазах не было улыбки. Дуги бровей лишь слегка поднялись, намекая на некое превосходство, которое могло бы запугать менее отчаянную женщину. Нимало не смущаясь, она перевела взгляд на его волосы. Они были густыми и блестящими, слишком длинными сзади, и там, где ложились на белоснежный воротник, казались пролитыми на чистый лист бумаги чернилами. Она чуть было не протянула руку, чтобы убрать их. Но сдержалась и стала теребить браслеты, выравнивая застежки и одновременно прикидывая, что ей делать.

Взгляд ее упал на черную кожаную сумку у его ног. Интересно, что в ней. Смена одежды? Образцы спиртного? Она поняла, что была бы горько разочарована, если бы он оказался предлагающим виски коммивояжером. Вопросительно взглянув на него, она обрадовалась, когда он просто молча уставился на нее и не стал ничего объяснять.

— У меня есть на примете девушка, которая вам подойдет, — наконец произнесла миссис Холл с обаятельной улыбкой. — Она сейчас наверху. Доверитесь моему выбору или хотите, чтобы я вас сперва познакомила тут, внизу? Если она не соответствует вашему вкусу, подберем кого-нибудь еще.

Он плавным движением поднял свою кожаную сумку.

— Если она не увлекается звуками собственного голоса, то именно такая мне и нужна, — сухо ответил он. И бросил взгляд в сторону широкой, покрытой ковром лестницы. — Куда пройти наверху?

Миссис Холл заколебалась. Браслеты на ее левой руке звякнули, когда она слегка подняла ее.

— Налево, — сказала она. — Затем третья дверь направо. Ее зовут М…

Она осеклась, так как он слегка прижал к ее губам палец. Покачал головой и впервые улыбнулся. Если бы улыбкой засветились и его глаза, то лицо преобразилось бы.

— Не хочу знать, — сказал он. — Я не собираюсь знакомиться с ней настолько близко.

Мадам полагала, что давно уже выработала иммунитет против мужских прикосновений, и все же ощущала на своих губах прикосновение его пальца еще долго после того, как он его убрал. Она смотрела, как он поднимается по лестнице, и чувствовала прилив желания. Сердце сильно билось в груди.

Она почти не обратила внимания на то, в какую сторону он свернул, поднявшись до лестничной площадки.

Он повернул медную ручку и распахнул дверь. В комнате, освещенной только мигающей масляной лампой на столике у кровати, было темно. Его силуэт на фоне света газовых рожков в холле за спиной казался устрашающе огромным. Мгновение он стоял на пороге, пока глаза привыкали к полумраку, и всматривался в комнату. На кровати что-то шевельнулось. Проститутка села и уставилась на него. Она не произнесла ни слова.

И этим уже понравилась ему.

Шагнув в комнату, он бросил сумку на столик прямо у входа и ударом каблука захлопнул за собой дверь. Сняв вечерний фрак, небрежно повесил его на спинку стула и оглядел комнату, едва удостоив мимолетным взглядом широкую кровать и сидящую на ней проститутку.

Деревянный пол покрывали плетеные коврики. Дверь выходила па маленький балкон с каменной балюстрадой. На каминной полке стояло множество фотографий и статуэток, ни одна из которых не стоила того, чтобы посмотреть на нее еще раз. Камин не горел, и в нем лежала зола. Ведерко с углем и растопкой стояло рядом.

Незажженные газовые рожки были закрыты шарами из молочно-белого стекла. Обои, почти такие же темные, как дерево создали мрачную атмосферу. У дальнего конца кровати стояла ширма. Он подошел к ней и отодвинул одну из створок. За ней скрывались гардероб и сидячая ванна, наполненная водой. Он окунул и палей — вода уже остыла и была только чуть теплее комнатной температуры.

— Я помешал тебе принять ванну, — произнес он, поворачиваясь к кровати и глядя на проститутку.

Женщина на него не взглянула, только пожала плечами, и при этом движении широкая бретелька ее сорочки соскользнула с плеча. Она решительно подняла ее на место, но та снова упала. На этот раз она не стала ее поднимать, а слегка наклонила голову, так, что волосы упали вперед и прикрыли ее.

Мужчина слегка улыбнулся, в его глазах застыло циничное выражение.

— Твой жест скромности оценен по достоинству. Впечатляет, но в нем нет никакой необходимости. — Он снова отвернулся и указал на ванну. — Не хочу тебе мешать. У меня есть время. — Не уловив движения у себя за спиной, он прибавил более твердо: — Ну же! Тебе это не повредит, возможно, даже поможет расслабиться.

Кровать скрипнула, когда она на четвереньках поползла по ее громадному пространству. Он отошел в противоположный конец комнаты, сел в кресло с подголовником и вытянул длинные ноги. Откинув назад голову, закрыл глаза и не видел ее брошенного тайком взгляда через плечо, но тем не менее почувствовал его.

— Не собираюсь присоединяться к тебе, — устало произнес он.

Услышал, как она быстро задвигалась, ее босые ноги легко прошелестели по коврику. Заходя за ширму, девушка слегка задела ее. Чуть приоткрыв глаза, мужчина следил за ее движениями сквозь густые черные ресницы. Ее сорочка была переброшена через верх ширмы. Открылась дверца гардероба, и послышался шорох, когда девушка стала рыться в ящиках. Интересно, что она ищет, подумал он, а потом увидел, как она остановилась и подняла вверх волосы, чтобы их заколоть. Секунду спустя вода мягко плеснула о бортик ванны, когда девушка залезла в нее. Он снова закрыл глаза и пожалел, что выпил так много.

— Мне сказали, что ты не будешь болтать слишком много, — сказал он, — но я не ожидал полного молчания. — Никакого ответа не последовало. — Меня его устраивает.

Посетитель расстегнул жилет и достал карманные часы. Увидев, что уже без нескольких минут полночь, он издал тихий стон. Не в его привычках было пить до обеда или во время обеда, или выпивать больше рюмки после обеда. Он мог только гадать, как скверно будет чувствовать себя утром, и все же понимал, что и сейчас достаточно пьян.

Из-за ширмы снова послышался плеск воды. Тут он заметил в ногах кровати полотенце. Вздохнув, выбрался из кресла и подобрал его. Обогнув ширму, он помахал им перед проституткой:

— Держи.

Скучающий тон придавал этому слову оттенок фальши. Глаза его без интереса, почти равнодушно скользнули по ней. Вода увлажнила вьющиеся концы ее волос, и тонкие прядки прилипли к шее и к вискам. На обнаженных плечах блестели капельки воды, а тонкое, с хрупкими чертами лицо блестело от испарины. Его тело заслоняло свет масляной лампы, и поэтому он шагнул в сторону, заметив, как она немного глубже погрузилась в ванну. Над темной зеркальной поверхностью воды поднимались только ключицы.

— Нечего вести себя со мной, словно застенчивая девственница, — сказал он. — Это дело профессиональное, а не личное. — Помолчал, пристально глядя на нее. — Ведь так?

Она мигнула, в свою очередь, пристально посмотрела на него и медленно кивнула.

Он бросил полотенце, которое ей удалось поймать одной рукой прежде, чем оно коснулось воды.

— Рыжие, — произнес он.

— А? — просипела она. Поморщившись, девушка слегка прикоснулась кончиками пальцев к горлу. — Простите? — На этот раз она ощутила звуковые колебания голоса подушечками пальцев.

— У тебя рыжие волосы. Тут не слишком светло. Я не разглядел хорошенько. — Ему несвойственно было действовать импульсивно, но именно так он поступил сейчас. Присел на корточки рядом с ванной. На мгновение ему показалось, что она может отпрянуть, потом удивился, как эта мысль вообще пришла ему в голову. И все же спросил: — Можно?

Она взглянула на его поднятую руку, кончики пальцев которой повисли в нескольких дюймах от ее уха, и кивнула.

Его пальцы прикоснулись к ее щеке и на короткий миг задержались там. Он приподнял одну прядку. Она была мягкой и шелковистой, слегка влажной. Мужчина нахмурился, заметив синяки на ее горле. И легонько дотронулся до одного из них:

— С тобой сегодня вечером грубо обошлись?

Она кивнула.

— Тогда хорошо, что я здесь. Посмотрим, что можно сделать. — Ее кожа горела. — Тебе жарко? — спросил он. — Быстро вылезай из ванны. — Встал и отвернулся.

Позади послышались резкие звуки движений, заплескалась вода, зашелестело полотенце, которым она поспешно вытиралась. Посетитель снял жилет и положил его рядом с фраком. Когда она снова попала в поле его зрения, на ней уже была белая ночная сорочка. Он посмотрел вниз, на ее босые ноги и стройные щиколотки.

— Ложись-ка лучше обратно в постель. Даже сквозь коврик пол холодный. Хочешь, я разожгу камин?

Заползая на кровать, она покачала головой. Когда девушка натянула на плечи толстое шерстяное одеяло, он тихо рассмеялся. Его смех таил в себе неясную опасность.

— Все равно, — сказал он, — я этим займусь.

Он уже решил, что ему не хочется слишком быстро заглядывать под одеяло. Он намеревался сполна получить удовольствие, а это означало насладиться телом проститутки и глазами и руками. Собственное решение слегка его удивило. Тридцать минут назад его устраивало только бросить быстрый взгляд. А теперь он даже не мог признаться, что ему хочется снова услышать ее хрипловатый голос. Он был похож на глоток хорошего виски, его следовало смаковать.

На то, чтобы разжечь камин, ему понадобилось несколько минут. Поднявшись, он отряхнул ладони о брюки. Полосы серого пепла на черном вечернем костюме заставили его подойти к фаянсовой миске у кровати и вымыть руки.

— Не следует оставлять отпечатки пальцев, правда?

Ее улыбка была робкой.

— Думаю, тебе не помешает выпить.

Улыбка исчезла, а губы удивленно приоткрылись.

— Исключительно в медицинских целях, — ободряюще произнес он. И тотчас же потому, как расслабились ее плечи, понял, что она принимает предложение. Еще раз окинув беглым взглядом комнату, мужчина убедился, что не пропустил погребец со спиртным во время первого осмотра. И пожал плечами:

— Хорошо, что я пришел подготовленным.

Он взял свою сумку, открыл ее и извлек заполненную на четверть бутылку шотландского виски, угнездившуюся между пачками перевязанных банкнот. Обернулся и показал бутылку девушке:

— Стаканы есть?

Она отрицательно покачала головой.

— Тогда тебе придется пить прямо из бутылки. — Он закрыл сумку, оставил ее на столе и, присев на край кровати, подал девушке бутылку. Увидев ее колебания, сказал: — Ты сразу почувствуешь себя лучше, обещаю.

Он мог бы добавить, что сам уже испытал чудесное действие виски.

Девушка открыла бутылку и медленно поднесла к губам. Она не торопилась глотать. Тогда он подставил кончики пальцев под донышко и наклонил бутылку. Она сделала большой глоток, помедлила и, заметив в его глазах насмешливый вызов, глотнула еще раз.

— Так-то лучше, — сказал он и улыбнулся, увидев, как она сморщилась. — Очевидно, ты не можешь оценить хорошее шотландское виски.

Спиртное немного уменьшило боль в горле, и она продолжила хриплым шепотом;

— Я много не пью.

— Я тоже не пью много. — Мужчина предложил ей сделать еще глоток, и она согласилась почти без уговоров. Он наблюдал за ней, ожидая дальнейшей реакции, и, не увидев ее, поднял брови: — Похоже, виски быстро пошло тебе на пользу. — Мужчина взял бутылку и поставил на столик у кровати, затем снова дотронулся до ее лица кончиками пальцев. Большой палец скользнул по щеке, обводя скулу. — Но так и должно быть. Ты уже не так горишь. — Девушка все еще была горячей, почти неестественно горячей, но красные пятна на лице исчезли. Лицо девушки было овальным, глаза широко расставлены и слишком велики для личика эльфа. Ее нельзя было назвать красавицей, но это было нечто большее, чем он ожидал найти в любом из нью-йоркских борделей, даже в таком дорогом, как заведение миссис Холл. Он чуть было не произнес это вслух, но опомнился. Это был бы худший комплимент, и ей бы он не понравился.

Его левая рука скользнула по ее лицу. Костяшки пальцев прикоснулись к губам. Губы у нее были полными. От легкого прикосновения они раскрылись. Шотландское виски увлажнило их.

Его потемневшие глаза были прикованы к ее рту.

— Покажи язык, — низким голосом произнес он. Девушка открыла рот и высунула язык на добрых полтора дюйма:

— А-а-а.

Это настолько удивило посетителя, что он расхохотался. И отодвинул руку от ее лица.

— Я не совсем это имел в виду, но язычок у тебя очень красивый. Очень розовый. И зубы тоже чудесные. И гланды ты сохранила. — Он легонько толкнул ее снизу в подбородок. — Можешь закрыть. Я видел достаточно. Определенно следует сделать еще глоток. — Он сделал большой глоток из бутылки и уголком глаза заметил, что она ждет, чтобы он отдал ей бутылку. Так он и сделал.

— Для человека, который не пьет много, ты вполне вошла во вкус.

В ответ она улыбнулась ему лукавой, несколько сонной улыбкой.

— Мне нравится хорошее шотландское, — сказала она. — В качестве лекарства, конечно.

— Конечно, — сухо согласился он. И устроился по удобнее, закинув ноги на матрац и облокотившись на спинку кровати из орехового дерева. Взял одну из разбросанных подушек и подложил себе под затылок. — Так гораздо лучше, — удовлетворенно произнес он и искоса взглянул на нее. Девушка переместилась от середины к дальнему краю кровати. — Тебе нет необходимости отодвигаться. Я не собираюсь на тебя нападать, но едва ли смогу до тебя дотянуться, если ты останешься там. — Он видел, что она колеблется, обдумывая его слова. Наконец признала разумность его доводов и пододвинулась. Он взбил пуховую подушку и подсунул ей под спину. Когда она повернулась на бок к нему лицом, ее колени стукнулись о его колени. Бретелька ночной сорочки снова сползла с ее левого плеча.

Девушка попыталась поднять ее, и мужчина заметил, что движения ее стали медленными и неуклюжими. Спиртное быстро подействовало. Он не учел того, что, возможно, она уже пила раньше, как и он. Глядя на нее сейчас, он счел это вполне вероятным. И пробормотал еле слышно:

— Мы прекрасная пара.

Она нахмурилась, бросила на него странный взгляд, но ничего не сказала.

Мужчина откинул назад голову, открыв сильную шею, закрыл глаза и вздохнул:

— Даже не припомню, когда у меня еще выдавался такой длинный день.

Она взглянула на позолоченные часы на каминной полке:

— Уже наступил следующий.

— Очевидно. И начинается он точно так же. — В постели с проституткой. Он скривил губы, по-новому обдумывая такой поворот событий. По крайней мере эта проститутка не была его родственницей. И на том спасибо.

— Господи, как я устал.

— Отдохните, — мягко произнесла она.

Он покачал головой, но глаза его остались закрытыми.

— Милое предложение, — сказал мужчина, — но я ведь не за тем сюда пришел. Мне следует заняться тобой. Ты явно ждала этого визита.

— Я не против, — с усилием ответила девушка. — Миссис Холл удобно меня устроила.

Он услышал, что она невнятно, немного нараспев выговаривает слова. Сомнительно, чтобы ей было так уж тут удобно. Комната выглядела спартанской по сравнению с другими помещениями, которые он видел.

— Не больно-то роскошно, — заметил посетитель.

Девушка помолчала, затем сказала тихо, но убежденно:

— Однако здесь лучше, чем на улице.

Он открыл глаза и посмотрел на нее:

— Думаю, ты права.

Она долго выдерживала его взгляд, прежде чем отвернуться.

— Ты опять пылаешь, — произнес он и легонько положил руку на ее обнаженное плечо. Провел большим пальцем по пульсирующей жилке на горле. — У тебя сильное сердцебиение.

Девушка простодушно кивнула.

— Почему бы тебе немного не опустить одеяло, чтобы я мог взглянуть.

Она заколебалась.

Краем ладони он столкнул одеяло чуть-чуть пониже.

— Как мне тебя осмотреть, если ты не даешь даже взглянуть на себя?

Она задумалась.

— Полагаю, ты на что-то рассчитываешь, — прибавил он.

— На многое не рассчитываю.

Это было сказано так прозаично, что мужчина громко расхохотался.

— О, с тобой действительно плохо обошлись! Это говорит не в пользу таких мужчин, как я. — Без дальнейших споров он отбросил одеяло. Его пальцы скользнули по вырезу ночной сорочки и замерли, слегка прикасаясь к верхней пуговке. Его черные брови вопросительно приподнялись.

Девушка положила ладонь на его руку и покачала головой:

— Я сама.

Ее хриплый прерывающийся голос заинтриговал его, продолжая звучать в ушах, пока он следил за ее пальцами, теребящими верхнюю пуговку.

— Ты не из болтливых.

Она на него не смотрела. Полностью сосредоточилась на пуговице.

— Да, — тихо произнесла она. — Не из болтливых.

— Еще одну, — сказал мужчина.

Она взглянула на него из-под густых ресниц. Он указал на ее руку:

— Еще одну пуговку, пожалуйста.

Из-за виски и опия пальцы ее двигались неуклюже, однако ей удалось протолкнуть пуговку в петлю. Когда она уронила руки, горловина сорочки распахнулась, обнажив выпуклость ее грудей.

Кожа ее была очень гладкой и нежной. Он прикоснулся к ней кончиками пальцев.

— Твой румянец, начинается прямо отсюда, — за метил он.

Она ничего не ответила, просто смотрела на его руку. Ее сердце учащенно билось под кончиками его пальцев. Он улыбнулся:

— С твоим сердцем все в порядке. — Его ладонь обхватила снизу ее грудь, и, казалось, ладонь наполнилась не плотью, а бьющимся сердцем. Он расстегнул еще одну пуговку. — Придвинься, — сказал он. Поскольку она находилась в оцепенении, его руки обхватили ее, замкнувшись на спине, и придвинули к себе. Вторая бретелька сорочки упала с плеча. Где бы он до нее ни дотронулся, везде ощущал, как сильно бьется ее сердце.

Дыхание ее было летим и неглубоким. Он наклонился, приблизив рот к ее уху.

— Сделай глубокий вдох, — приказал он. — Вот так. Задержи дыхание. — Его рука потерла ей спину. — Выдыхай медленно. — Ее сердце немного успокоилось, дыхание замедлилось. — Уже лучше. В какой-то момент мне показалось, что ты можешь потерять сознание.

— Мне тоже, — серьезно сказала она. — У меня немного кружится голова.

Он отпустил ее.

— Тебе следует лежать.

— Хорошо.

Пододвинувшись, она подложила под голову подушку. Начала застегивать ночную сорочку, но он остановил ее. Не считая обнаженной верхней части груди, она все еще была скрыта от взора. Кожа ее выглядела соблазнительно. Он наслаждался мыслью о том, как отведет в сторону ткань и возьмет в рот ее сосок.

— Мне не очень-то удается добиться успеха, когда надо проявить терпение, — произнес мужчина, снова прикоснувшись к ее щеке. Ее темно-зеленые глаза пристально вглядывались в его лицо, улыбка была мягкой и ободряющей.

— По-моему, у вас чудесно получается, — сказала она.

Вероятно, это самая безыскусно соблазнительная женщина, которая ему когда-либо попадалась. Он снова удивился тому, что ему это не просто нравилось, он наслаждался.

— Ну, спасибо, — ответил он. — Очень мило с твоей стороны подбодрить меня.

Ее улыбка стала шире, а ресницы сонно опустились.

— Надеюсь, когда-нибудь у меня тоже так хорошо получится.

— Так ты признаешь, что тебе есть чему поучиться?

Ее короткий, выразительный кивок был прерван внезапной зевотой. Она слегка вытянулась, повернулась на бок и сунула руку под подушку.

Мужчина невольно заметил, что от этого движения ее грудь совершенно обнажилась. Сосок торчал вперед твердым розовым бутоном. К его изумлению, он с трудом сглотнул, словно школьник, впервые увидевший непристойную французскую открытку.

— Так ты хочешь кое-чему у меня поучиться?

— Мне бы очень хотелось.

И снова ее серьезная откровенность вызвала у него улыбку.

— Ты меня удивляешь, — признался он. — Не ожидал такого, когда шел сюда вечером.

Она поглубже зарылась в подушку.

— Гм-м-м.

Он пристально посмотрел на нее:

— Ты собираешься уснуть?

Девушка слабо мотнула головой, что было совсем неутешительно. Он уже жалел, что поделился с ней выпивкой. Плавным движением мужчина соскользнул с кровати и стал быстро раздеваться. Его безупречно белая сорочка присоединилась к фраку и жилету на спинке стула. Туфли он пододвинул поближе к камину и бросил носки рядом. Брюки и кальсоны аккуратно повесил на стул. Как он ни спешил, но, вернувшись к кровати, понял, что действовал недостаточно быстро.

Его дама на вечер, очевидно, была столь же неопытна, сколь он страстен. Однако за день он так сильно устал, что сейчас ему было не до философии. В следующий раз, когда он попросит девицу, не слишком много болтающую, он должен вспомнить эту. Видимо, использовать свой ротик как-то иначе она тоже не готова.

Он приподнял одеяло и лег рядом с ней, повернув ее на бок лицом от себя, так что ее гладкая спинка и задик уютно устроились в углублении между его грудью и пахом. Его рука нашла вырез ее сорочки, и он положил ладонь в ложбинку между грудями. Подбородок его оказался возле ее макушки, и влажный аромат волос дразнил обоняние.

Вскоре он уснул.

Проснулся он от того, что она прижималась к нему всем телом. Ее ноги переплелись с его ногами. Шпильки больше не скрепляли длинных волос, и темно-рыжий водопад рассыпался по его плечам и груди. Она пробовала на вкус его кожу, прикасаясь ртом как раз над соском. Влажный язычок лизал сладко-солоноватое тело. Он прерывисто вздохнул, когда ее рука скользнула вниз живота. Еще пониже. И обхватила его восставшую плоть.

Он застонал в предвкушении удовольствия, и ее рука замерла. Тогда он положил ладонь на ее пальцы, чтобы подбодрить и заставить продолжать. Очень скоро этого стало недостаточно.

Он перевернул ее на спину, коленом разжал ее бедра. Затем ощутил ее губы, упругие и жадные, на своих. Кончик языка дразнил его. Девушка лихорадочно двигалась, изгибалась, вытягивалась. Он сжимал ее груди, испытывая восхитительное чувство от нежного прикосновения сосков к своей плоти, от ее приникшего к нему тела.

Ее рука скользнула ему за спину и провела по затылку. Пальцы зарылись в густые темные волосы. По его спине прошла волна дрожи, когда ноготок задел внешний край уха. Он поднял голову и смутно разглядел ее улыбку, сонные зеленые, как у кошки, глаза, увидел в них отражение собственного желания.

Она выгнулась дугой, повернув голову, губы их встретились и слились в поцелуе. Потом губы его скользнули по ее щеке, подбородку и, наконец, по изгибу шеи. Руки девушки гладили его спину, блуждая по твердым, выпуклым мышцам трущегося об нее тела.

У него напрягалась кожа в ожидании ее прикосновений. Ему хотелось, чтобы ее руки были одновременно всюду, прикасались ко всему. Он шептал ей об этом на ухо таким хриплым от желания шепотом, что сам не узнавал своего голоса. Ладони ее рук скользнули по плечам, вниз по предплечьям, вокруг ребер и снова вверх к затылку. У основания шеи они замерли, дразня его прикосновениями, от которых чувственная волна прокатилась по всему его телу до пальцев ног. Она сжала его ягодицы, крепко прижав к себе твердую, как камень, мужскую плоть. Ее рот, язык, проникавший все глубже и переплетавшийся с его языком, говорили о желании.

Хотел ли когда-нибудь его кто-то так, как эта женщина?

Тут он вспомнил, что платит ей.

Она — шлюха.

Внезапно, к своему удивлению, ему захотелось, чтобы все было по-другому.

Он отстранился, меняя позу, и улыбнулся, когда она слепо потянулась к нему. Оттолкнув прочь ее руку, встал на колени между ее ног, приподнял руками ягодицы и, когда она снова потянулась к нему, рывком вошел в нее.

Девушка вскрикнула.

Этот звук заставил его пожелать другого. Ему захотелось, чтобы это было его имя, а не просто дикий, животный крик. Он вышел, снова вошел. Она была очень тугой. И горячей. Она окружала его, удерживала. Девушка протянула руки и схватила его за плечи, пробежала пальцами по мускулам. Выгнулась дугой. Он глубоко погрузился в нее. От ее ногтей у него на коже остались вмятины в виде полумесяцев. Кончики его пальцев так впивались в ее тело, что оставались белые пятна.

Он почувствовал, что девушка приняла его ритм, силу его толчков и охвачена тем же вихрем страсти, что и он. Мужчина смотрел, как она мотает головой из стороны в сторону, на ее полуоткрытый рот и обнаженное тело. Груди ее порозовели, кожа стала влажной от пота и блестела.

Девушка прерывисто всхлипнула, втягивая в себя воздух. Дыхание мужчины стало хриплым. Он ощущал напряжение, словно жаркое пламя, разливающееся по телу. Мышцы его напряглись, стремление к наслаждению снова и снова побуждало погружаться в ее плоть.

Теперь им овладело яростное, эгоистичное наслаждение. Достигнув экстаза, он напрягся и замер. Напряжение исчезло, растворилось, как только он выплеснул в нее свой нектар. Не в силах сдержать стон, он рухнул на ее тело.

И почти мгновенно уснул.

Лиза Антония Холл перебирала пальцами нитку жемчуга на шее, словно четки.

— Не думала, что вы так долго будете сюда добираться, — сказала она стоящему перед ней человеку. — Какой смысл платить вам гонорар, если я не могу на вас положиться?

Моррисон Джеймс бросил на ковер свою черную кожаную сумку и снял пальто. Повесил его на спинку стула в личных апартаментах миссис Холл и устало потер затылок. Его густые черные волосы, так щедро посеребренные на висках, местами топорщились, а местами лежали гладко. На одной щеке его широкоскулого лица еще сохранился отпечаток складки подушки, а само лицо было красным после сна. Очки чуть криво сидели на переносице.

— Гонорар вы платите адвокатам, Лиза, — ответил он. — А копам вы платите за защиту. Я даже не припомню, когда вы в последний раз оплачивали мои услуги.

Она перестала играть жемчугом и постучала по его груди указательным пальцем. Ее улыбка была сладкой, как мед.

— Это потому, что вы получаете за них натурой.

Доктор мягко отвел ее руку и расправил на груди рубашку, кое-как заправленную в брюки. Поправил подтяжки, потом сунул руки в карманы и качнулся вперед на мысках.

— И будьте этим довольны. Иначе вы бы платили мне чертову уйму денег.

Поскольку он обычно занимал почти на всю ночь одну из ее самых дорогих девиц, миссис Холл считала, что он и так слишком много с нее берет. Но хорошее медицинское обслуживание найти сложно, поэтому она обычно философски относилась к атому обмену услугами.

— Сегодня вы можете сделать выбор по своему вкусу.

— Спокойный вечер?

— Для большинства девушек. Но не для меня. У меня полно дел.

Ему не хотелось выслушивать эту надоевшую историю. Он зевнул и поправил очки.

— Зачем вы за мной посылали? Неужели снова Бет?

Она нетерпеливо махнула рукой. Браслеты зазвенели.

— Нет, не Бет. В сущности, она не из моих девушек, хотя, если подумать, вы могли бы взглянуть на Джейн, раз уж пришли. Думаю, она заболевает.

— Лиза, — нараспев произнес он ее имя скучающим голосом. Его взгляд упал на графин с виски на комоде. — Можно?

— Угощайтесь.

Моррисон налил себе виски, опрокинул его одним махом и снова налил. Потом облокотился о комод и стал катать в ладонях рюмку.

— Уже далеко за полночь, Лиза. Я только что залез в постель, когда ваш человек явился за мной.

Она нахмурилась:

— Я послала его несколько часов назад.

— Я был в операционной. Он разминулся со мной. — Доктор сделал глоток. — У меня самого был трудный вечер. Так что я могу для вас сделать?

Лиза опустилась в мягкое кресло.

— Я вам рассказывала о Харлане Портере.

— Этом хлыще?

Она кивнула:

— О нем самом.

Моррисон Джеймс невольно заинтересовался. За десять лет его визитов в заведение миссис Холл он не мог припомнить ни одного раза, когда бы ему было скучно. Он вздохнул. Очевидно, сегодня вечером его вызвали не по поводу какого-то экстренного случая. В чем бы она ни нуждалась, но в его гонорар входила и плата за учтивость.

— Расскажите-ка мне всю историю, — сказал он, поддаваясь любопытству.

Она ласково улыбнулась:

— Конечно, расскажу…

Он почувствовал, как в нем снова нарастает желание. Девушка свернулась калачиком, прижавшись к нему. Его рука обвила ее талию, а грудь лежала у него в ладони. Он осторожно проник в нее. Она подалась ему навстречу, принимая в себя. Ее ягодицы прижались к его паху. Мужчина приник ртом к ее шее, зарылся в волосы. Он ощущал вкус ее кожи, свежий аромат ее тела заполнил его ноздри, бедра были теплыми. Она повернула голову и нашла его губы. Рот ее был горячим.