– Но, Магистр Рал, я не могу допустить, чтобы вы...
– Ешьте. Это сэкономит время. Когда я вернусь, вы уже покончите с ужином и отрапортуете мне, как положено. – Ричард растворился во тьме, и оттуда донесся его голос: – Но боюсь, у меня по-прежнему не будет никаких распоряжений генералу Райбиху.
Теперь тишину нарушал лишь стрекот сверчков. Вдалеке закричала ночная птица. За ближайшими деревьями заржали кони – наверное, обрадовались появлению Ричарда. Под скалистый навес изредка заползал клочок тумана, обдавая щеки Кэлен влагой. Ей очень хотелось повернуться набок и закрыть глаза. Ричард дал ей немного травяного настоя, и лекарство уже начинало оказывать свое убаюкивающее действие. По крайней мере боль оно тоже несколько успокаивало.
– Как вы себя чувствуете, Мать-Исповедница? – спросил капитан Мейфферт. – Все за вас очень беспокоятся.
Исповеднице редко приходилось встречаться с такой теплой и искренней заботой. У Кэлен едва слезы на глаза не навернулись.
– Постепенно выздоравливаю, капитан. Сообщите всем, что я уже скоро окончательно приду в себя. Мы едем в одно тихое местечко, где я смогу наслаждаться свежим воздухом и немного отдохнуть. Уверена, что окончательно поправлюсь еще до осени. И надеюсь, что к тому времени Ричард будет... меньше беспокоиться за меня и сможет обратить свои мысли к насущным военным делам.
Капитан улыбнулся:
– Все будут счастливы узнать, что вы выздоравливаете. Даже сосчитать не могу, сколько людей говорили мне перед отъездом, что хотят узнать о вашем самочувствии.
– Передайте им, что со мной все будет в порядке, и я прошу их не волноваться за меня, а побольше заботиться о себе.
Капитан зачерпнул еще ложку. По его глазам Кэлен видела, что воина тревожит еще что-то. Но высказал он свою тревогу не сразу, а через некоторое время.
– Нас также беспокоит, что вы с Магистром Ралом нуждаетесь в защите.
Кара, и без того сидевшая прямо, умудрилась выпрямиться еще больше, придав своей позе несколько угрожающий характер.
– Магистр Рал и Мать-Исповедница не остались без защиты, капитан. У них есть я. Когда есть Морд-Сит, нет нужды в красивых бронзовых пуговицах.
На сей раз офицер не отступил. В его голосе явственно зазвучали властные нотки.
– Речь не идет о проявлении неуважения или недооценке, госпожа Кара. Как и вы, я поклялся охранять их, это моя обязанность. Эти бронзовые пуговицы и прежде встречались с врагом, защищая Магистра Рала, и мне не верится, что Морд-Сит захочет отстранить меня из одной лишь гордыни.
– Мы едем в дальнее уединенное место, – поспешно вмешалась Кэлен. – Мне кажется, что уединенность и присутствие Кары будут достаточной защитой. Если Ричард думает иначе, он это скажет сам.
Капитан нехотя кивнул.
Отправившись вместе с Кэлен на север, Ричард не стал брать с собой охрану. Кэлен знала, что он сделал это вполне сознательно. Вообще-то Ричард ничего не имел против вооруженной охраны и раньше не возражал, когда их сопровождал вооруженный отряд. Кара тоже настаивала на войсковом сопровождении, однако вряд ли она призналась бы в этом капитану Мейфферту.
Они довольно долго пробыли в Андерите с капитаном и его элитной гвардией. Кэлен знала, что он превосходный командир. На вид ему было лет двадцать пять. Наверное, он служил уже лет десять и был ветераном многих кампаний. В
резких чертах его лица еще только начала проступать зрелость взрослого мужчины.
На протяжении столетий благодаря войнам, миграции и оккупации другие культуры смешивались с д'харианской, разбавляя кровь и выводя новые типажи. Высокий широкоплечий капитан Мейфферт был чистокровным д'харианцем, синеглазым и светловолосым. Как и Кара. Волшебные узы были сильнее всего у чистокровных д'харианцев.
Прикончив примерно половину риса, капитан оглянулся и посмотрел во тьму, где исчез Ричард. А потом взгляд его ясных голубых глаз устремился на Кэлен и Кару.
– Не хочу никого обидеть или оскорбить и надеюсь, что мои слова не прозвучат неуместно, но могу ли я задать вам обеим... щепетильный вопрос?
– Можете, капитан, – Лазала Кэлен. – Только не обещаю, что мы ответим.
Капитан задумался, но все же продолжил:
– Генерал Райбих и некоторые офицеры... Ну, были кое-какие разговоры насчет Магистра Рала. Конечно, мы ему всецело доверяем, – поспешно добавил капитан. – Правда, доверяем. Просто дело в том...
– Так что же вас тогда беспокоит, капитан? – нахмурилась Кара. – Если вы так ему доверяете. Мейфферт повозил ложкой по миске.
– Я был в Андерите и видел все, что там произошло. Я знаю, как много он сделал... И вы тоже, Мать-Исповедница. Ни один Магистр Рал до него не интересовался мнением народа. Раньше единственное, что имело значение, – это желание Магистра Рала. А потом, после всех трудов, народ отверг его предложение. Отверг его самого. Он отослал нас к основным силам и попросту бросил, чтобы отправиться сюда, в неведомую глушь. В изгнание или куда там еще. – Он помолчал, подыскивая слова. – Мы не очень... все это понимаем. – Капитан снова замолчал, глядя на огонь. Потом поднял глаза и продолжил: – Мы опасаемся, что Магистр Рал потерял волю к борьбе. Что ему все стало безразлично. Или, может быть... он боится сражаться?
Кэлен поняла, что офицер опасается, что его покарают за эти слова, но он должен услышать ответ и готов идти на риск. Наверное, именно поэтому он сам приехал с докладом, вместо того чтобы отправить гонца.
– Часов за шесть до того, как приготовить вот этот славный горшочек риса с бобами, – светски сообщила Кара, – Магистр Рал убил двадцать человек. Сам. В одиночку. Порубил ив куски. Такая жестокость поразила даже меня. Мне он оставил только одного. Нечестно с его стороны, на мой взгляд.
Капитан Мейфферт облегченно вздохнул, отвел взгляд от лица Кары и снова уставился в миску, помешивая варево.
– Эту новость воспримут с большим энтузиазмом. Спасибо, что рассказали, госпожа Кара.
– Он не может отдавать приказы, – произнесла Кэлен, – он уверен в том, что если сейчас он бросит войска против Имперского Ордена, то обречет нас на поражение. Если он ввяжется в войну слишком рано, у нас вообще не будет никаких шансов на победу, – так он говорит. Он считает, что должен дождаться подходящего момента, вот и все. Ничего больше.
Кэлен чувствовала себя несколько неуютно, оправдывая действия Ричарда, ведь сама она вовсе не была с ним согласна. Она знала, что сейчас в первую очередь необходимо выяснить, насколько далеко продвинулся Орден, и остановить грабежи и убийства.
Капитан некоторое время обдумывал услышанное, медленно пережевывая лепешку. Нахмурившись, он взмахнул рукой.
– В военной теории есть точное определение такой стратегии. Если есть выбор, атаковать надо только тогда, когда это выгодно тебе, а не противнику. – Поразмыслив еще немного, он с воодушевлением продолжил: – Куда лучше наступать в подходящий момент, чем ввязываться в битву раньше времени. Так поступают только плохие командиры.
– Совершенно верно. – Кэлен положила правую руку на лоб. – Может быть, вы объясните вашим офицерам именно так: еще не время отдавать приказы, лорд Рал ждет подходящего момента. Возможно, такая формулировка будет более понятна вам и вашим братьям по оружию.
Капитан доел лепешку, продолжая сосредоточенно размышлять.
– Я, безусловно, доверяю Магистру Ралу. И другие тоже, я знаю. Но сдается мне, такое объяснение им придаст еще больше уверенности. Теперь я понимаю, почему он решил покинуть нас: чтобы избежать искушения и не ввязаться в битву до срока.
Кэлен очень хотелось бы быть столь же уверенной. Она вспомнила, как Кара спросила, каким образом люди смогут доказать Ричарду, что достойны его. Она знала, что Ричард вряд ли снова согласится на голосование, но решительно не понимала, каким еще образом люди смогут себя проявить.
– Я не стала бы говорить об этом Ричарду, – заметила Кэлен. – Для него все совсем не просто. Он пытается делать то, что считает правильным, но он избрал трудный путь.
– Я понимаю, Мать-Исповедница. “В мудрости его наше смирение. Вся наша жизнь – служение ему. Вся наша жизнь принадлежит ему”.
Кэлен пристально изучала свежее гладкое лицо капитана, освещенное отблесками костра. И в этом лице она прочла то, что пытался объяснить ей Ричард.
– Ричард не считает, что ваша жизнь принадлежит ему, капитан. Он считает, что ваша жизнь принадлежит вам, и она бесценна. Вот за это он и сражается.
– Многие из нас видят, насколько он отличается от предыдущего Магистра Рала. – Капитан тщательно подбирал слова. Он не боялся Матери-Исповедницы, поскольку вырос и другой стране, не знавшей могущества и власти Исповедниц, но все же Кэлен была женой Магистра Рала. – Не стану утверждать, что мы хорошо его понимаем, но мы знаем: он сражается, чтобы защитить, а не завоевать. Как солдат я Прекрасно вижу разницу, потому что... – Мейфферт отвел глаза, взял веточку и принялся постукивать ею по земле. В его голосе вдруг прозвучала боль. – Потому что, когда убиваешь тех, кто не сделал ничего дурного, что-то очень важное умирает в твоей душе.
Он медленно перемешал головешки. В небо взлетел сноп искр.
Кара не отрывала глаз от эйджила, который перекатывала в руке.
– Вы... у вас тоже было это ощущение? Капитан Мейфферт встретился с ней взглядом.
– Раньше я в этом себе не сознавался. Просто не знал. Теперь благодаря Магистру Ралу я горжусь тем, что я д'харианец. Он дал нам возможность стоять за правое дело... Такого еще не было. Я воспринимал все как само собой разумеющееся, потому что так было всегда, и ничего не менялось.
Глядя в пространство. Кара согласно кивнула. Кэлен попробовала себе представить, что за жизнь может быть при таком правлении и что это правление делает с людьми.
– Я рада, что вы понимаете, капитан, – прошептала Кэлен. – Это одна из причин, почему он так беспокоится за всех вас. Он хочет, чтобы вы прожили жизнь, которой могли бы гордиться. Свою собственную жизнь.
Капитан бросил ветку в огонь.
– И он хотел, чтобы жители Андерита сами позаботились о своем будущем. И то голосование на самом деле было не за него, а за них самих. Наверное, поэтому голосование так много для него значило?
– Да, – коротко ответила Кэлен, боясь, что голос ей изменит, если она произнесет еще что-нибудь.
Капитан снова принялся помешивать ложкой ужин. Еда уже давным-давно остыла, но д'харианец был слишком занят своими мыслями.
– Знаете, – произнес он наконец, – там, в Андерите, мне доводилось слышать, как жители говорили, что раз Даркен Рал его отец, то и Ричард Рал тоже злодей. Они говорили, ежели его отец творил зло, то Ричард Рал может иногда
поступатьхорошо, но никогда не сможет
статьхорошим человеком.
– Я тоже это слышала, – подтвердила Кара. – И не только в Андерите.
– Это не так, – тихо сказал капитан. – Почему люди думают, что если его отец был жестоким, то за преступления отвечает сын? Он что, должен всю жизнь посвятить покаянию? Меня пугает мысль о том, что если мне посчастливится иметь детей, то они, и их дети, и дети их детей будут вечно страдать за то, что я творил, служа Даркену Ралу. – Капитан поглядел на Кэлен с Карой. – Такого рода предрассудки – глупость.
Кара молча смотрела в огонь.
– Я служил Даркену Ралу, – сказал капитан. – И я знаю разницу между этими двумя людьми. – В его голосе звенела приглушенная ярость. – Люди не правы, возлагая вину за преступления Даркена Рала на его сына.
– Именно, – кивнула Кара. – Эти двое, может, в чем-то и похожи, но каждый, кто хотя бы раз заглянул в глаза и тому, и другому, никогда бы не посчитал, что сын такой же, как отец.
Глава 6
Остатки риса с бобами капитан Мейфферт доел в молчании. Кара предложила ему свой бурдюк. Капитан улыбнулся и благодарно кивнул. Тогда Кара положила капитану Мейфферту вторую порцию и отрезала еще кусок лепешки. Д'харианец был ошеломлен не меньше, чем когда его обслужил Магистр Рал. Кара сочла эту реакцию забавной. Обозвав его “бронзовыми пуговицами”, она велела съесть все до крошки. И капитан послушно принялся за еду под звуки потрескивающего огня и падающих с еловых веток капель.
Ричард вернулся, притащив седельные сумки и спальный мешок капитана. Бросив их подле Мейфферта, он стряхнул с себя воду, сел рядом с Кэлен и протянул ей полный бурдюк годы. Кэлен сделала малюсенький глоток.
Ричард зевнул.
– Ну, капитан Мейфферт, вы говорили, генерал желает, чтобы вы сделали мне полный доклад? – Так точно.
И капитан приступил к длинному и подробному изложению о том, где стоят войска на юге, о дислокации на равнинах, какие перевалы они охраняют в горах, как планируют воспользоваться преимуществами местности на случаи, если Имперский Орден внезапно покинет Андерит и двинется на север, в Срединные Земли. Он доложил о состоянии здоровья солдат и офицеров, о снабжении и обеспечении. Все отлично. Вторая половина д'харианских войск генерала Райбиха оставалась в Эйдиндриле, охраняя город, и Кэлен обрадовалась, узнав, что там все хорошо.
Капитан Мейфферт передал все сообщения, полученные из Срединных Земель, включая Кельтон и Галею, два крупнейших государства, входящих отныне в состав Д'Харианской империи. Союзные страны обеспечивали снабжение войск и отправляли своих людей вести разведку на территориях, которые они знали лучше, чем д'харианцы.
Сводный брат Кэлен, Гарольд, привез сообщение, что состояние Кайриллы, ее сводной сестры, потихоньку улучшается. После того, что довелось пережить Кайрилле в плену, она несколько повредилась умом и не могла больше быть королевой. В редкую минуту просветления, тревожась за свой народ, она умолила Кэлен стать королевой вместо нее. Кэлен нехотя согласилась, сказав, что берет на себя эту обязанность только, пока Кайрилла не поправится. Мало кто полагал, что когда-нибудь к Кайрилле вернется разум, но, судя по всему, она все-таки еще может выздороветь.
Чтобы успокоить соседнее с Галеей государство, Кельтон, Ричард провозгласил Кэлен королевой Кельтона. Когда Кэлен впервые узнала о том, что сотворил Ричард, она сочла это полным безумием, однако его решение устроило и Кельтон, и Галею, и не только принесло мир, но и сделало обе страны союзниками в борьбе против Имперского Ордена.
Кара была приятно удивлена, узнав, что во Дворец Исповедниц Эйдиндрила прибыли Морд-Сит, на случай, если они вдруг понадобятся Магистру Ралу. Берлина наверняка довольна, что в Эйдиндриле есть теперь ее подруги.
Кэлен тосковала по Эйдиндрилу. Наверное, место, где ты вырос, навсегда остается в твоем сердце. Подумав об этом, она снова опечалилась за Ричарда.
– Должно быть, это Рикка, – улыбнулась Кара, услышав про Морд-Сит. – Погодите, когда она встретится с новым Магистром Ралом!
Мысли Кэлен обратились к людям, которых они оставили Имперскому Ордену. Точнее – людям, которые
предпочлиИмперский Орден.
– Получали ли вы какие-нибудь сообщения из Андерита?
– Да, от многих разведчиков, что мы туда засылали. Боюсь, несколько людей мы там все же потеряли. А те, кто вернулся, сообщили, что от отравления водой погибло меньше, врагов, чем мы рассчитывали. Как только Имперский Орден обнаружил, что солдаты умирают или заболевают, власти начали пробовать все на местных жителях. Многие андерцы умерли или заболели, но широкого распространения это не получило. Используя людей как подопытных кроликов. Орден сумел определить отравленную пищу и уничтожить ее. Армия наложила лапу на все запасы. Им требуется много еды. Говорят, что армия Имперского Ордена намного больше, чем можно предположить.
Кэлен знала об этом из многочисленных докладов. Орден превосходил противостоящие ему д'харианские и срединноземные войска в десять, а то и в двадцать раз. В некоторых докладах назывались еще большие цифры. В отдельных сообщениях приводилось отношение сто к одному, но Кэлен сочла это паническими слухами. Она не знала, как долго Имперский Орден будет доить Андерит, прежде чем двинется дальше. Не знала, поступают ли ему припасы из Древнего мира. Наверняка поступают.
– Сколько разведчиков мы потеряли? – спросил Ричард. Капитан Мейфферт посмотрел на него. Это был первый вопрос, который задал Ричард за все время.
– Некоторые могут еще вернуться, но, похоже, мы потеряли человек пятьдесят – шестьдесят. Ричард вздохнул:
– И генерал Райбих считает, что полученные сведения того стоили?
Капитан Мейфферт растерялся.
– Мы не знали, что обнаружим, лорд Рал. Именно поэтому мы их и послали. Хотите, чтобы я передал генералу ваше пожелание не отправлять туда больше людей?
Ричард вырезал из деревяшки лицо, время от времени стряхивая стружку в огонь. Он снова вздохнул.
– Нет. Генерал должен действовать так, как сам сочтет нужным. Я же объяснил ему, что не могу отдавать приказы.
Капитан молча швырнул в костер горсть хвои, вспыхнувшей ярким пламенем. Ричард тем временем продолжал вырезать лицо, весьма напоминавшее лицо капитана.
Кэлен уже не раз видела, как Ричард вырезает из дерева фигурки животных или людей. Как-то раз она сказала, что этот талант напрямую связан с волшебным даром. Ричард лишь рассмеялся, а потом объяснил, что увлекается резьбой по дереву с детства. Кэлен же напомнила, что это искусство часто используется для заклинаний и что самого Ричарда как-то захватили в плен именно при помощи нарисованного заклинания.
Но Ричард упорно не хотел с ней соглашаться. В бытность свою лесным проводником он частенько коротал время, сидя у костра и вырезая фигурки. Не желая таскать лишний груз, он обычно швырял готовые вещицы в огонь. Он говорил, что ему нравится сам процесс, а фигурку всегда можно вырезать новую. Кэлен очень нравились его фигурки, и она огорчалась всякий раз, когда Ричард их уничтожал.
– Что вы намерены делать, лорд Рал? Если, конечно, я могу спросить? – тихо проговорил капитан.
Ричард аккуратно срезал щепочку, очерчивая контур уха. Он поднял глаза и уставился во тьму.
– Мы едем в одно местечко высоко в горах, куда никто не ходит, там мы будем одни и в безопасности. Мать-Исповедница сможет восстановить там силы. А пока мы будем жить в горах, возможно, мне удастся уговорить Кару начать носить платья.
– Что?! – взвилась Кара. Увидев, что Ричард улыбается, она сообразила, что это шутка, но остыла не сразу.
– На вашем месте я не стал бы сообщать об этом генералу, капитан, – добавил Ричард. Кара плюхнулась на землю.
– Да уж, пусть лучше не сообщает, если дорожит своими ребрами, – буркнула она.
Кэлен с трудом сдержала смех.
– Сейчас я ничем не могу вам помочь. – Ричард снова заговорил серьезно. – Надеюсь, вы все с этим согласитесь.
– Конечно, лорд Рал. Мы знаем, что, когда придет срок, вы поведете нас в битву.
– Надеюсь, этот день настанет, капитан. Очень надеюсь. Не потому, что мне так уж хочется сражаться, – просто я надеюсь, что будет ради чего вступать в бой. – Ричард уставился в огонь. Вся его фигура выражала отчаяние. – Сейчас – не за что.
– Да, лорд Рал, – нарушил неловкое молчание капитан Мейфферт. – Мы будем действовать по собственному разумению, пока Мать-Исповедница не выздоровеет и вы не сможете присоединиться к нам.
Ричард не стал спорить. Кэлен тоже хотела бы думать, что все произойдет так, как говорит капитан, но Ричард никогда не утверждал, что вернется к войску так скоро. Вообще-то он ясно дал понять, что, возможно, не вернется никогда.
Ричард положил деревяшку на колено, рассматривая, что получилось. Проведя пальцем по линии только что вырезанного носа, он спросил:
– Вернувшиеся разведчики рассказали... как живется народу Андерита... под Имперским Орденом?
Кален знала, что, задавая этот вопрос, он лишь изводит себя. И пожалела, что он его задал. Вряд ли ему понравится ответ.
Капитан Мейфферт откашлялся:
– Ну... да, они доложили об условиях жизни.
– И?
Молодой офицер принялся хладнокровно излагать факты.
– Джегань устроил свою штаб-квартиру в столице, Ферфилде. Поместье Министра культуры забрал себе. Его армия настолько огромна, что заполонила не только город, но и все окрестные холмы и поля. Андеритская армия практически не оказала сопротивления. Их переловили и всех перебили. Правительство Андерита перестало существовать в первые же часы. Там теперь нет ни власти, ни законов. Всю первую неделю Орден праздновал победу. Большинство жителей Ферфилда выгнали из домов и лишили всего. Многие бежали. Дороги были запружены теми, кто пытался удрать из города. В результате беженцы стали игрушками для тех солдат Ордена, что не поместились в городе и остались на холмах. Лишь единицы – главным образом старые и больные – смогли уйти. – Тут выдержка изменила капитану. Он вед'ь тоже немало времени провел в Андерите. – Боюсь, что в общем и целом все для них обернулось очень плохо, лорд Рал. Было огромное число жертв, среди мужчин во всяком случае. Десятки тысяч. А скорее всего куда больше.
– Они получили то, что просили. – Голос Кары был ледяным, как зимняя стужа. – Они сами выбрали свою судьбу.
Кэлен была с ней полностью согласна, но не стала произносить этого вслух. И она знала, что Ричард согласен тоже. Однако радости по этому поводу никто не испытывал.
– А в провинции? – спросил Ричард. – Что-нибудь известно о том, что происходит за пределами столицы? Там дела обстоят не лучше?
– Не лучше, лорд Рал. Имперский Орден методично “умиротворят” страну, как они это называют. Солдат сопровождают волшебники. Кстати, самый жуткие истории рассказывают о некоей госпоже Смерти.
– О ком? – уточнила Кара.
– Они называют ее госпожа Смерть.
– Ее... Должно быть, одна из сестер, – заметил Ричард.
– И которая из них, по-вашему? – спросила Кара. Ричард, вырезая на деревянном лице рот, пожал плечами:
– Джегань держит у себя в плену и сестер Света, и сестер Тьмы. Он ведь сноходец. Он заставляет выполнять свою волю и тех, и других. Это может быть любая из них. Эта женщина – всего лишь его орудие.
– Не знаю, – сказал капитан Мейфферт. – У нас полно сообщений о сестрах и о том, насколько они опасны. Но их обычно используют, как вы и сказали, для нужд армии, главным образом в качестве оружия. Джегань не позволят сестрам думать самостоятельно или чем-то управлять. А та, о которой идет речь, ведет себя совсем иначе. Она действует как эмиссар Джеганя, и, по слухам, сама принимает решения и действует, как ей заблагорассудится. Разведчики утверждают, что ее боятся даже больше, чем самого Джеганя. Жители одного городка, прознав, что к ним направляется госпожа Смерть, собрались все на главной площади. Сначала дали яд детям, потом выпили отраву сами. К прибытию этой женщины все жители города были мертвы. Около пяти тысяч человек.
Ричард прекратил работу. Кэлен знала, что слухи иногда бывают столь чудовищными, что тревога перерастает в жуткую панику, и тогда люди предпочитают умереть, чем встретиться лицом к лицу с объектом своего страха. Страх – могучее оружие войны.
Ричард вернулся к работе. Держа нож возле самого острия, он аккуратно вырезал глаза.
– И никто не знает ее имени? Этой госпожи Смерти?
– Мне очень жаль, лорд Рал, нет. Они сообщают, что все называют ее просто госпожа Смерть.
– Похоже на уродливую ведьму, – заметила Кара.
– Совсем наоборот. Она голубоглазая, с длинными светлыми волосами. Говорят, она чуть ли не самая красивая женщина на свете. По словам разведчиков, она выглядит, как добрый дух во плоти.
Кэлен отметила брошенный капитаном взгляд на Кару – голубоглазую, с длинными светлыми волосами, очень красивую. И смертельно опасную.
Ричард нахмурился.
– Блондинка... голубоглазая... Таких было несколько... Жаль, что они не узнали ее имени.
– Извините, но ее имени у нас нет, лорд Рал, только описание... Ах да! Еще она постоянно одета в черное.
– Добрые духи! – прошептал Ричард, поднимаясь на ноги и сжимая в кулаке деревянную фигурку.
– Судя по тому, что мне рассказывали, лорд Рал, хоть она и выглядит, как добрый дух во плоти, сами добрые духи ее бы испугались.
– И не зря, – произнес Ричард, глядя в пространство, будто разглядел сквозь тьму нечто, доступное лишь ему.
– Значит, вы ее знаете, лорд Рал?
Кэлен вслушивалась в треск огня, ожидая, когда Ричард ответит. Казалось, он пытается совладать с голосом, глядя в вырезанные глаза деревянной фигурки.
– Знаю, – ответил он наконец. – Даже слишком хорошо. Она была одной из моих наставниц во Дворце Пророков. – Ричард швырнул фигурку в огонь. – Молитесь, чтобы вам никогда не довелось заглянуть Никки в глаза, капитан.
Глава 7
Посмотри мне в глаза, дитя, – произнесла Никки своим нежным, мягким голосом, взяв девочку за подбородок.
Она приподняла худенькое личико ребенка. Широко раскрытые темные глаза моргнули в тупом изумлении. В этих глазах нечего было искать: девочка оказалась простушкой.
Никки выпрямилась, глубоко разочарованная. Как всегда. Иногда она ловила себя на том, что заглядывает людям в глаза, как вот сейчас, а после сама не может понять зачем. Если она и искала что-то, то не знала, что ищет.
Она продолжила неторопливый обход выстроенных шеренгами жителей городка, которых собрали всех до единого на пыльной рыночной площади. Наверняка в базарные дни сюда приезжали жители соседних ферм, кое-кто даже оставался на ночь. Сегодняшний день не был рыночным, но все равно прекрасно отвечал ее целям.
Лишь у некоторых из многочисленных домишек имелся второй этаж, обычно представлявший надстройку над лавкой – там в одной-двух комнатах ютилась семья владельца. Никки видела пекарню, кузню, лавку травника, магазинчики кожевенника, горшечника, сапожную мастерскую. Как всегда. Все городки похожи друг на друга. Многие местные жители работают на окрестных полях, пасут скотину, выращивают овощи на огородах. Поскольку соломы, навоза и глины здесь было в достатке, строили в основном мазанки. Лишь немногие домишки со вторыми этажами имели балочные конструкции и кирпичную кладку.
За спиной Никки стояли вооруженные до зубов мрачные солдаты. Они устали от долгой скачки и, что гораздо хуже, маялись от скуки. Никки прекрасно знала: еще чуть-чуть – и начнется буйство. Любой городок, даже самый паршивый, где и взять-то особо нечего, все равно развлечение. К тому же солдаты куда больше любили крушить, чем грабить. Насилие – тоже удовольствие. Собранные на площади женщины лишь изредка осмеливались смотреть в наглые глаза солдат.
Шагая мимо испуганных людей, Никки глядела в неотрывно следящие за ней глаза. У большинства – глаза, расширившиеся от ужаса: их, этих людей, пугают не только солдаты, но и она сама – Никки, госпожа Смерть. Да, так они ее зовут. Это прозвище оставляло ее равнодушной. Она просто констатировала факт, беспокоивший ее не больше, чем дырка в чулке.
Кое-кто, она знала, смотрел на золотое кольцо в ее нижней губе. Должно быть, до них уже дошли слухи, что отмеченная таким образом женщина – личная рабыня императора Джеганя, иначе говоря, существо более низшее, чем даже простые крестьяне. Их взгляды на золотое кольцо, их мысли – все это волновало ее еще меньше, чем прозвище “госпожа Смерть”.
Джеганю принадлежит всего лишь ее тело в этом мире. Владетель получит навечно ее душу в мире ином. Ее телесное существование здесь было пыткой. Существование ее души там, в мире духов, будет не лучше. Существование и страдание – всего лишь две стороны медали, иначе и быть не может.
Дымок, поднимавшийся над очагом за ее левым плечом, темной полоской возносился к голубому небу. Над очагом был установлен большой вертел. На нем можно было одновременно зажаривать пару-тройку овец или свиней. Временные щиты, сложенные рядом, скорее всего служили для того, чтобы по мере надобности превращать очаг в коптильню.
В прежние времена такие очаги на улице, частенько расположенные рядом со скотобойней, использовали для варки мыла, поскольку варили мыло, как правило, вне дома. Никки видела чан с пеплом, где делали щелок, и большой металлический котелок, в котором, должно быть, топят жир. Щелок и жир – основные составляющие мыла. Некоторые женщины любили придавать мылу аромат, добавляя травы – розмарин, лаванду.
Когда Никки была маленькой, мать заставляла ее каждую осень, когда заканчивался забой скота, помогать варить мыло. Мать говорила, что помощь другим способствует формированию характера. У Никки до сих пор виднелись точечки от ожогов на тыльной стороне ладоней и предплечьях – там, куда когда-то попали капли горячего жира. Мать всегда заставляла Никки надевать красивое платье – не для того чтобы произвести впечатление на других, у кого не было такой хорошей одежды, а чтобы Никки выделялась из толпы и чувствовала себя неловко. Ее розовое платьице вовсе не вызывало восхищения. Когда она стояла, помешивая длинной ложкой щелок в кипящем котле, дети, пытаясь замарать ей платье, забрызгивали его, обжигая при этом и Никки. Мать Никки говорила, что эти ожоги – кара, посланная Создателем.
Никки шла, изучая собравшихся. Звенящую тишину нарушало лишь фырканье лошадей, покашливание и треск огня в очаге. Солдаты уже разжились парочкой свиней, которые теперь поджаривались на вертеле, но аромат жареного мяса быстро растворялся в воздухе, оставались кислый запах пота и вонь человеческого жилья. Армия в походе или мирный городок – не важно, человеческая грязь везде воняет одинаково.
– Вы все знаете, почему я здесь, – провозгласила Никки. – Почему вы вынудили меня предпринять столь дальнее путешествие? – Она обвела взглядом около двух сотен человек, стоявших в четыре-пять шеренг. Солдаты, пригнавшие их сюда из домов и с полей, многократно превосходили их численностью. Она остановилась напротив мужчины, на которого, как она заметила, посматривали многие горожане.
– Ну?
Ветер трепал жидкие седые волосы, открывая лысеющую макушку. Мужчина молча смотрел в землю.
– Нам нечего отдать, госпожа. У нас бедная община. У нас ничего нет.
