Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Исповедница

ModernLib.Net / Гудкайнд Терри / Исповедница - Чтение (Ознакомительный отрывок) (Весь текст)
Автор: Гудкайнд Терри
Жанр:

 

 


Терри Гудкайнд
 
ИСПОВЕДНИЦА

Одиннадцатое правило волшебника

 
 


 
Глава 1

 
      Второй раз за этот день женщина нанесла удар кинжалом Ричарду.
      Полностью придя в себя после шока от боли, он тут же схватил её за костистое запястье, препятствуя ей разорвать ему бедро. Перепачканное платье, полностью застегнутое до самого горла, облегало ее костлявую фигуру. В тусклом свете отдаленных походных костров Ричард видел, что квадратный клок ткани поверх ее головы завязанный под ее костлявой челюстью был из оторванного куска старой мешковины.
      Несмотря на ее хрупкое строение, впавшие щеки и сутулость, в ней явно угадывался выраженный хищник. Другая женщина, которая ткнула в него ножом ранее этой же ночью, была покрупней и более сильной. И точно также её глаза горели ненавистью.
      И тонкий клинок, которым орудовала эта женщина, тоже был меньшего размера. Однако болезненная рана могла иметь гораздо худшие последствия. Судя по тому, как она держала в руке нож, она явно намеревалась рассечь мышцы бедра поперек волокон. Армия Имперского Ордена не потрудится побеспокоиться о покалеченных рабах; они его просто бы убили. Вероятно это и было её наипервейшей целью.
      Со скрежетом в зубах и вспыхнувшим гневом, зажав как в тиски запястье борющейся женщины, Ричард вывернул ей руку, пытаясь разжать её кулак побелевшими от напряжения костяшек пальцев и извлечь лезвие из ноги. Капли крови капали с кончика ножа.
      Он легко скрутил ее и взял ситуацию под свой контроль. Она не была матерым убийцей, какой показалась ему поначалу. И всё же её желание, намерение, её жажда, были столь же порочными как у любого из вторгшейся орды, за которой она следовала. Задыхаясь и охая от боли, с каждым выдохом она выпускала пар, растворявшийся в холодном ночном воздухе. Ричард знал, что если дать ей послабление, то это только даст ей очередную возможность довершить задуманное. Освободить её и получить вот такой сюрприз - он не настолько глуп, чтобы предоставить ей второй шанс. Продолжая жестко удерживать её запястье, он вывернул нож из её захвата.
      Он не ослабевал захват её руки до тех пор, пока не завладел её оружием. Скорее всего, он сломал ей руку, но она не заслужила меньшего, да и было не к месту и не ко времени переживать по этому поводу. Он просто хотел, чтобы она убралась подальше от него. Как только он её разоружил, он толкнул её в спину.
      Спотыкаясь, она наконец остановилась и плюнула в него. - Ты никогда не будешь биться с командой великого и восхитительного Императора Джеганя. Ты подонок, также как и все вы! Все вы здесь из Нового Мира - язычные дикари!
      Ричард впился в неё взглядом, наблюдая за тем, чтобы она не вытянула другой нож и не возобновила нападение. Он посмотрел по сторонам в поисках сообщников. Хотя неподалёку были солдаты прямо за ограждением обоза снабжения, все они были озабочены своими собственными делами. Кажется, вместе с женщиной никого не было.
      Когда она попыталась плюнуть на него снова, Ричард сделал выпад в её сторону. Дернувшись назад, она захлебнулась от испуга. Утратив храбрость для поножовщины с человеком, который бодрствует и в состоянии защититься, она бросила напоследок на него выразительный ненавистный взгляд, после чего развернулась и растворилась в ночи. Ричард прекрасно понимал, что длина тяжелой цепи, что пристегнута к ошейнику вокруг его шеи не была достаточной, чтобы дать возможность добраться до неё, но она об этом не знала, потому рывок в её сторону был достаточно убедительной угрозой, чтобы отпугнуть её.
      Даже посреди ночи обширная армейская лагерная стоянка, в которой она затерялась, была непрерывно чем-то занята. Со стороны выглядело, будто огромный взбаламученный зверь поглотил её.
      В то время как многие из солдат спали, другие, казалось, всегда были заняты делами: ремонтировали снаряжение, занимались оружием, готовили еду, ели, или пьянствовали вокруг костров и бурно обсуждали как времена прошедшие, так и будущие, в которых им представится возможность убивать, насиловать и грабить. Казалось всю ночь напролет эта солдатня мерилась силой друг против друга, когда мускулами, когда ножами. Время от времени собирались небольшие толпы, чтобы поглазеть на эти споры и сделать ставки на победителя. Патрулирующие охранники в поисках каких-нибудь признаков серьезной неприятности, блуждающие солдаты в поисках развлечений и бродяги, следующими за лагерем и вымаливающие милостыню бродили по лагерной стоянке в течение всей ночи. Иногда солдаты набредали оценить Ричарда и его собратьев по плену.
      В промежутках между фургонами Ричард мог видеть некоторых из бродяг, питающих надежду добыть пищу или даже мелкие монеты, переходя от группы к группе, предлагавшие сыграть на флейте и спеть для солдат. Другие предлагали побрить солдат, постирать и починить их одежды, или нанести татуировку. Множество темных фигур после кратких переговоров, исчезали в палатках с мужчинами. Другие блуждали по лагерю, высматривая, что можно украсть. И несколько из этих приспешников ночи были одержимы убийством.
      В центре всего этого, на тюремном острове, окаймленным кольцом фургонов снабжения, закованный в цепи лежал Ричард вместе с другими пленниками, доставленными для игры Джа-Ла д`Йин. Большинство его команды составляли солдаты из регулярных войск Имперского Ордена, но они спали не здесь, а в своих собственных палатках.
      Редко какой город, который был под правлением Ордена не имел команды Джа-Ла. Как и дети, эти солдаты играли в неё почти с того момента, как научились ходить. Все они ожидали, что после того, как война окончится, они все посвятятся Джа-Ла. Для многих солдат Ордена, Джа-Ла д`Йин - Игра Жизни - как раз и была непосредственным вопросом жизни и смерти, почти приравненный самой идеи Ордена.
      Даже для костлявой старухи, что следует за своим императором по войне и живет за счет объедков его завоевания, убийство является вполне подходящим средством для того, чтобы помочь её привилегированной команде победить.
      Наличие команды-победителя Джа-Ла было источником огромной гордости для армейского подразделения, равно как и для любого города. Командующий Карг, офицер ответственный за команду Ричарда, был также полон решимости победить. Команда-победитель могла принести намного больше материальных выгод непосредственно вовлеченным, чем простая слава. Те, кто управлял главными командами, стали влиятельными людьми. Одержавшие победу игроки Джа'Ла стали героями, вознагражденные богатством любого вида, включая легионы женщин, которым не терпится уединиться с ними.
      Ночью Ричард был прикован к фургонам снабженных клеткой, в которых перевозили его и других пленников, но в играх, что устраивались по пути, он был ключевым участником команды, которому доверили воплощение амбиций Командующего Карга торжествовать на турнирах в главной лагерной стоянке Императора Джеганя. Жизнь Ричарда зависела от того, как хорошо он делал свою работу. До настоящего времени он был вознагражден тем, что Командующий Карг вверился ему.
      С самого начала у Ричарда был выбор либо присоединиться к усилиям Командующего Карга, либо сгинуть самым ужасным образом.
      У Ричарда, тем не менее, имелись другие причины стать "добровольцем". Эти причины были гораздо более важны для него, чем что-либо ещё.
      Он огляделся вокруг и заметил, что Джонрок, прикованный к тому же самому транспортному фургону, лежал на спине и крепко спал. Мужчина - торговец мукой - был сложен как дуб. В отличие от ключевых игроков других команд, Ричард настаивал на бесконечных тренировках всякий раз, когда они не были в движении. Не каждый из его команды любил это, но они следовали его указаниям. Даже в их клетке, во время их поездки к главным силам Имперского Ордена, Ричард и Джонрок анализировали возможности как им добиться большего успеха, изобретали и фиксировали систему правил игры, и бесконечно делали зарядку и другие упражнения для наращивания силы.
      Видно изнеможение превозмогло шум и суету лагеря и Джонрок спал мирно как ребенок, не сознавая, что их репутация побудила бродяг ночи, которые намеривались разрушить судьбу команды до того как они дойдут до турниров.
      Несмотря на то, что Ричард был утомлён не меньше других, ему удавалось только вздремнуть время от времени. Ему было трудно заснуть. Что-то было неправильно, кое-что не вязалось во всех бесчисленных неприятностях, кружащих вокруг него. Причём это никак не связано с житейскими опасностями пленника. Что-то другое, кое-что внутри него, кое-что затаённое очень глубоко в нём. Чем-то это напоминало те времена, когда он был болен лихорадкой, и все же это было чем-то совсем другим. И как бы тщательно он не пытался проанализировать, природа этого чувства оставалась за пределами понимания. Он был настолько озадачен непостижимостью этого ощущения внутри, что его ни на мгновение не оставляло назойливое чувство беспокойного предчувствия.
      Кроме того, он был слишком озабочен мыслями о Кэлен, чтобы быть в состоянии уснуть. Будучи непосредственной пленницей самого Императора Джеганя, она была совсем неподалеку.
      Иногда, когда он оставался наедине с Никки поздними ночами перед костром, Никки смотрела на языки пламени и откровенничала с ним по поводу того, какие жестокости учинял над ней Джегань. Эти истории раздирали душу Ричарда.
      У него нет возможности разглядеть резиденцию императора, но когда они до этого пересекали растянувшийся лагерь в тот день, он заметил внушительные командные палатки. Ощущения от взгляда в зеленые глаза Кэлен после всего пережитого, даже в течение мимолетного мгновения, переполнило его радостью и облегчением. Он все-таки нашел её в конце концов, и она - была жива! Теперь ему нужно найти способ вызволить её.
      Окончательно убедившись, что женщина, нанесшая ему удар ножом, не прячется в тени для очередной попытки, Ричард наконец отнял руку от бедра, чтобы осмотреть рану. Оказалось, что всё не так плохо, как могло бы быть. Если бы он спал также крепко как Джонрок, то скорее всего сейчас все выглядело намного хуже.
      Он полагал, что разрозненные переживания, которые не давали ему покоя, фактически оказали ему хорошую услугу.
      Та острая боль, что причиняла рана на ноге, все же была незначительной. То, что он сильно зажал рану ладонью, смогло остановить кровотечение. Рана, что была получена ранее этой ночью тоже была болезненной, но, также к оказалась не такой страшной, как могла бы быть. Остриё ножа женщина наткнулась на лопатку и тем помешала попытке убить его.
      Дважды за эту ночь смерть наведывалась к нему, но ушла не с чем. Ричард помнил старое высказывание, что беда породится третьим дитём. Он надеялся не встретить третье дитя.
      Стоило ему лечь на бок и попробовать еще раз немного вздремнуть, как вдруг он заметил скользнувшую тень среди фургонов. Тем не менее, походка идущего выглядела скорее уверенной нежели крадущейся. Ричард сел когда Командующий Карг остановился перед ним.
      В тусклом свете Ричард мог явно разглядеть чешуйчатую татуировку покрывавшую правую сторону лица. Поскольку коммандер был без кожаных наплечников и нагрудников, которые он обычно носил и даже был без рубашки, Ричард заметил, что татуировка с наколкой чешуи продолжалась по плечу и даже покрывала часть его груди. Татуировка ярко придавала ему вид рептилии. Между собой Ричард и Джонрок именовали коммандера "Змея-морда". Имя, которое больше всех других возможных соответствовало ему.
      - Рубен, как ты думаешь, чем ты сейчас занят?
      Как Рубена Рыбника знали Ричарда Джонрок и все остальные из его команды. Так представил свое имя Ричард когда его захватили в плен. Если существовало хоть одно место, которое убило бы только за настоящее имя, то именно в самом эпицентре этого места и находился Ричард сейчас.
      - Пытаюсь немного поспать.
      - У тебя нет никаких прав, чтобы вынуждать женщину лечь с тобой, - Командующий Карг обличительно указал пальцем, - Она прибежала ко мне и рассказала все про то, что ты пытался с ней сотворить.
      Ричард повёл бровью: - Вообще-то, сотворила она.
      - Ранее я тебя предупреждал, что если вы побьете команду императора - только после того как вы побьете их, только тогда вы получите возможность выбрать женщин. Но до этого времени у вас нет никакой подобной роскоши. Я не допущу какое-нибудь не повиновение моим подобным приказам, тем более с вашей стороны.
      - Понятия не имею, что она наговорила вам, коммандер, но она пробралась сюда с намерением убить меня. Она хотела удостовериться, что команда императора не проиграет нам.
      Командующий присел на корточки, облокотившись локтями о колени, и уставился на ключевого игрока своей команды Джа-Ла. Вид у него был такой, словно он был готов убить Ричарда своими руками.
      - Ничтожная ложь, Рубен.
      Нож, который совсем недавно он отнял у женщины, был зажат с внутренней стороны ладони Ричарда. С такого расстояния он, скорее всего, распотрошил бы командующего прежде, чем тот понял бы, что произошло.
      Но это пришлось бы не ко времени и не к месту. И никак не помогло бы Ричарду вернуть Кэлен.
      Не отрывая своего пристального взгляда от глаз командующего, Ричард перекувырнул нож через пальцы и поймал его точно между первым и большим пальцами. Обладание ножом в руке, любым ножом, даже таким маленьким, придавало уверенности в себе. Он протянул рукоять ножа командующему.
      - По этой причине моя нога кровоточила. Она ткнула в меня этим. Как, по-вашему, где-нибудь ещё я смог бы раздобыть нож?
      Многозначительность и - опасность - ножа в руках Ричарда не осталось без внимания коммандера. Он оглядел рану на бедре Ричарда, после чего забрал нож.
      - Если вы хотите, чтобы мы выиграли этот турнир, - сказал Ричард с предусмотрительной осторожностью, - то у меня должна быть возможность немного отдохнуть. И было бы намного легче получить такую возможность, если бы были приставлены охранники. Достаточно одной костлявой старухи, которая вероятно делает ставки на команду императора, и если она меня убьёт в то время как я буду спать, то ваша команда потеряет ключевого игрока и останется без всяких шансов на победу.
      - Слишком печёшься о себе, Рубен?
      - Это вы переживаете за меня, Коммандер, в противном случае вы давно убили бы меня ещё в Тамаранге после того, как я перебил дюжины ваших солдат.
      С его чешуйчатой татуировкой, в слабом отражении света походных костров, командующий смахивал на змею, рассматривающую пищу.
      - Оказывается, быть ключевым игроком опасно не только на поле Джа-Ла, - наконец он поднялся от Ричарда. - Я приставлю охрану. Только имей в виду, много людей не считает, что вы так уж хороши после того, как вы потерпели неудачу в одной из наших игр.
      Они проиграли ту игру, потому что Ричард пытался защитить одного из его игроков, пленника по имени Йорк, сразу после того, как команда противника сломала ему ногу в яростной атаке. Он был стоящим и хорошим игроком, именно поэтому стал объектом нападения. Правила дозволяли подобные вещи в способах ведения игры Джа-Ла в Ордене.
      С ужасно переломанной ногой, Йорк внезапно стал бесполезным как в качестве игрока, так и раба. После того, как его вынесли с поля, Командующий Карг просто перерезал горло мужчины. За то, чтобы вместо того чтобы продолжать игру и вести броц к воротам противника, Ричард стал защищать побежденного игрока - судья оштрафовал их команду, наложив запрет Ричарду продолжать игру. В результате они проиграли.
      - Как я слышал, говорят что команда императора тоже проиграла игру, - произнёс Ричард.
      - Его Превосходительство казнило ту команду. Его новая команда была отобрана из самых лучших игроков со всего Древнего мира.
      Ричард пожал плечами, - Мы тоже по тем или иным причинам теряли игроков и их заменяли. Непредсказуемое количество игроков может быть выведено из строя и не сможет продолжить игру. Недавно один из наших игроков сломал ногу. Вы обошлись с ним не лучше того, как император поступил с его проигравшими.
      - Как мне представляется, такие детали как то, кто входит в состав его команды, не имеют такого уж определяющего значения. Каждая из наших команд проиграли по игре. А это делает нас равными. И только это обстоятельство действительно имеет значение. Мы вступим в это сражение с равными итогами. Они - не лучше чем мы.
      Командующий выгнул бровь. - Ты думаешь, что вы им ровня?
      Ричард не отринулся от гневно брошенного взора коммандера, - Я собираюсь выиграть шанс для нас играть против команды императора, Коммандер, а там посмотрим, что произойдет.
      Хитрая улыбка скривила чешую, - Питаешь надежду избрать женщину, Рубен?
      Ричард кивнул, не отвечая на его улыбку, - Именно этого и хочу.
      Командующий Карг не имел ни малейшего представления о том, какую женщину он выбрал. Он добивался Кэлен. Он нуждался в ней больше чем в самой жизни. Он намеревался невзирая ни на что, увести свою жену как можно дальше от этого кошмара пребывания в плену Джеганя и его Сестёр Тьмы.
      Уставившись на Ричарда, Командующий Карг, наконец, уступил и вздохнул, - Я дам понять охранникам, что их жизни зависят от того, сможет ли кто-нибудь подобраться к игрокам моей команды, в то время когда они спят.
      После того, как коммандер исчез в ночи, Ричард откинулся назад, наконец позволяя расслабиться своим ноющим мышцам. Он заметил, как охранники неподалёку спешно выстраивали плотное кольцо по периметру вокруг пленных участников команды. Угроза того, чего можно лишиться благодаря таким ничтожествам как коварные лагерные бродяги, побудила Командующего Карга к действию. Хотя бы благодаря нападению, Ричард получил покой, в котором он так нуждался. Совсем нелегко уснуть, зная, что любой кто пожелает, может прокрасться и перерезать тебе горло.
      Теперь, по крайней мере, он был во временной безопасности, и ради этого стоило пожертвовать ножом. Тем более что у него остался другой, тот, что он захватил у первой нападавшей. Его он просунул в ботинок.
      Ричарду пришлось свернуться клубком прямо на голой земле, чтобы хоть как-то сохранять тепло и попытался заснуть. Земля давно утратила полученное тепло прошедшего дня. Без скатки или одеяла, он подобрал в кучу ослабленные звенья цепи, чтобы сделать некое подобие подушки. Очередной восход солнца был недалеко. Тепло на Равнину Азрит в ближайшее время не собиралось приходить.
      С рассветом наступит первый день зимы.
      Вокруг монотонно разносился гул лагеря. Он так устал. Он погрузился в размышления о Кэлен, о том первом случае, когда он встретил её, о том, как это окрылило его сердце и том, что наконец вновь увидел её живой, о том, какое это счастье снова увидеть её красивые зеленые глаза. Все эти мысли мягко перенесли его во власть спокойного сна.
 

Глава 2

 
      Раздался мягкий, потусторонний звук, словно распахнулась дверь из мира мёртвых, который и пробудил Ричарда от его глубокого сна.
      Пред ним предстала фигура, облачённая в мантию с накинутым капюшоном. Что-то в её манере держать себя, да и просто от самого её присутствия волосы на его руках стали дыбом.
      На этот раз перед ним оказалась не какая-то робкая, хилая женщина. Что-то в её поведении подсказывало ему, что она явно не из числа тех, что нападают с ножом в руках.
      Он встретился кое с чем намного худшим.
      Без всякого сомнения, опасения Ричарда сбылись - это и был третий предвестник беды.
      Он выпрямился и быстро отскочил немного назад, запасаясь некоторым драгоценным расстоянием. Каким-то образом, охранники Командующего Карга не смогли остановить незваного гостя. Он посмотрел в их сторону и увидел, что они продолжают патрулировать, небрежно расхаживая. Они расположились настолько близко один от другого, что Ричард не заметил какой-нибудь бреши по их периметру, чтобы была возможность незаметно проскользнуть мимо них, и все же последний посетитель как-то это проделал.
      Покрытая капюшоном фигура скользнула поближе.
       "Очищение началось" (*прим. перев.: Очищение=Искупление=Отпущение)
      Пораженный, Ричард моргнул. Жуткий голос эхом отозвался в его разуме, более того, он не был уверен, что эти слова он воспринял посредством слуха. Казалось, будто слова появились в самой голове.
      Предельно осторожно он просунул два пальца в ботинок и нащупал деревянную ручку ножа. Схватив за неё, он медленно начал вытягивать нож.
       "Очищение началось", - фигура произнесла вновь.
      Этот голос ничем не походил на реальный голос. Он был ни мужским, ни женским. Слова, казалось, озвучивались не голосом - скорее походили на тысячу объединенных шепотов. Словно они доносились из потустороннего мира. Ричард не мог вообразить, как что-нибудь мертвое может говорить, но именно так воспринималось это известие, - будто оно исходило от чего-то неживого.
      Он боялся даже вообразить, что предстало перед ним.
      - Кто - Вы? - спросил он, выдержав паузу для оценки происходящего.
      Быстрый взгляд по сторонам не встретил никого в поле видимости; насколько он мог судить, гость пришёл один. Охранники смотрели в другую сторону. Они высматривали любого, кто смог бы проникнуть к спящим пленникам извне; они не видели причин ожидать возможную причину беспокойства в пределах круга фургонов.
      Неожиданно Фигура оказалась на расстоянии вытянутой руки. Ричард не имел ни малейшего представления, каким образом оно оказалась так близко от него. Он не видел как оно переместилось. Он бы просто не позволил бы такому произойти, если б заметил, что оно двинулось в его сторону. И тем не менее, оно было прямо перед ним.
      Цепь, прикованная к его ошейнику, не дала бы ему достаточной свободы для манёвра, если ему придётся бороться. Пальцами свободной руки он аккуратно подобрал звенья цепи. Если ему предстоит борьба, он затянет цепь в петлю и воспользуется ей как арканом. Другой рукой он тайком выуживал нож.
       "Отсчёт твоего времени начинается с сегодняшнего дня, Ричард Рал"
      Пальцы Ричарда, что были на ноже, замерли. Оно произнесло его настоящее имя. Никто в лагере не знал его реального имени. Сердце в груди Ричарда заколотилось.
      Поскольку Фигура была чёрной и накрытой капюшоном, лица внутри не было видно. Ричард мог созерцать лишь темноту, как саму смерть собственной персоной, уставившуюся прямо на него.
      Вдруг, словно молнией, его озарило, что скорее всего это - она и есть.
      Он напомнил себе, что нельзя позволять воображениям овладевать собой. Он воззвал к своей храбрости.
      - О чем это вы толкуете?
      Рука под тёмным плащом указала на него. Он не видел саму руку, только ниспадающую складку ткани.
       "Отсчёт твоего времени начинается с сегодняшнего дня, Ричард Рал, с первым днём зимы. В твоём распоряжении ровно один год, чтобы завершить очищение"
      Тревожный образ чего-то слишком знакомого пришёл на ум: шкатулки Одена.
      Словно читая его мысли, тысяча шепотов мертвецов произнесло:
       "Ты - новый игрок, Ричард Рал. В связи с этим, сроки игры вновь переустановлены. Новый отсчёт пойдет с этого дня, первого дня зимы"
      Чуть меньше трёх лет назад, Ричард жил свой мирной жизнью в Вестландии. Вся цепочка событий началась, когда его реальный отец Даркен Рал, наконец, коснулся своими руками шкатулок Одена и был первым, кто ввел их в игру. Это случилось в первый день зимы четыре года назад.
      Ключом, что мог поведать о трех шкатулках Одена, а главное - какую именно из них нужно открыть, была Книга Сочтённых Теней.Ричард выучил наизусть эту книгу, будучи в юношей. Но поскольку он потерял свою связь с Даром, он не помнил слова книги; чтобы быть в состоянии прочесть, а более того - запомнить - магическую книгу требовалось обладание Магией. Однако, хотя он и не помнил слов книги, всё же он продолжал помнить свои собственные действия по некоторым основополагающим элементам, на которых, собственно, и была построена книга.
      Одним из самых важных элементов использования Книги Сочтённых Теней, была проверка, правильно ли Ричард излагал то, что хранил в своей памяти, подтверждение правильности того ключевого звена, который укажет на то, какую шкатулку Одена открыть. В самой книге оговаривались и средства проверки.
      И это средство проверки предполагало участие Исповедницы.
      Кэлен была последней живой Исповедницей.
      Только после того, как Ричард приложил неимоверные усилия над собой, ему удалось воспользоваться своим голосом:
      - То, о чём Вы говорите - невозможно. Мною ничего не вводилось в игру.
       "Ты назван игроком"
      - Назван? Назван кем?
       "Только то, что ты назван новым игроком, имеет значение. Ты предупреждён, что в твоём распоряжении ровно год с сегодняшнего дня - и ни днём больше - для того, чтобы завершить очищение. Используй правильно своё время, Ричард Рал. Твоя жизнь будет тому ценой, если ты потерпишь неудачу. Вообще любая жизнь будет тому ценой, если ты потерпишь неудачу"
      - Но это невозможно! - закричал Ричард и рванулся вперёд, обеими руками обхватывая горло фигуры.
      Плащ обвалился.
      Внутри была пустота.
      Он услышал слабый, мягкий звук, словно закрылась дверь, ведущая в мир мертвых.
      Всё что он мог увидеть, так это небольшое облако пара от его задыхающегося дыхания, поднимавшегося в чёрную зимнюю ночь.
      После того, как казалось прошла целая вечность, Ричард наконец, откинулся назад, и, пытаясь укрыть свое дрожащее тело, он накинул плащ, но он так и не смог заставить себя закрыть глаза.
      Вдалеке на западе, на горизонте сверкали молнии. Со стороны востока быстро приближался рассвет первого дня зимы.
      Между молнией и рассветом, в самом центре врага, исчисляющегося миллионами, лежал Ричард Рал, лидер Империи Д'Хары, прикованный к фургону, поглощенный мыслями о его пленной жене, и о той самой настигшей его третьей беде.
 

Глава 3

 
      Практически в полном мраке, Кэлен лежала на полу, неспособная заснуть. Она могла слышать ровное дыхание Джеганя, который спал на ложе выше. На декоративном резном деревянном сундуке напротив дальней стены горела единственная масляная лампа, и поскольку её фитиль лишь слегка был опущен, давала блеклое свечение сквозь мрак внутренних покоев императора.
      Горящее масло слегка заглушало вонь лагеря: запах сажи костров, зловонного пота, протухшего мусора, уборных, лошадей и других животных, и навоза - всё это смешалось в одну вездесущую вонь. Почти тем же способом, каким зловонное дыхание смерти ассоциируются, с неизбежно ярким и незабываемым отпечатком в памяти всех тех кишащих личинок и гниющих трупов, что довелось ей повидать по дороге - воспоминания о которых всегда наводят ужас, таким же способом такую мерзкую вещь как сам Имперский Орден - невозможно вообразить без лагеря с его исключительной всепропитанной вонью, точно также отложившейся в памяти. С самого начала, как она попала в лагерь, она всегда с большой неприязнью и усилием над собой делала глубокие вдохи. Запах, который остаётся на всем, чего коснуться солдаты Имперского Ордена, для неё навсегда останется связанным с болью, страданием, и смертью.
      Кэлен была весьма обеспокоена тем, что люди, поддерживающие, воюющие, верящие в истинность убеждений Имперского Ордена, не принадлежат к числу тех, кто ценит мир живых.
      Сквозь марлевую ткань, которой были покрыты отдушины на куполе палатки, Кэлен наблюдала неистовые вспышки молний на западе, и, озаряя небо над головой, предвещали приближающийся шторм. В палатке императора, с её драпировками, коврами и обитыми стенками, было относительно тихо, и принимая во внимание однообразный шум растянувшегося лагеря, просачивающегося снаружи, было практически не слышно грома, правда, временами рокот грома доносился из-под земли.
      Предстоящий дождь собирался ухудшить то ненастье, которое и без того установилось холодной погодой.
      Несмотря на то, что Кэлен вымоталась, ей всё же не удавалось прекратить раздумья о том человеке, который ей встретился вначале этого дня, о мужчине, который смотрел на неё из той проезжающей вдоль лагеря клетки, о мужчине с серыми глазами, о человеке, который видел её - смотрел прямо на неё - и окликнул её по имени. Это факт просто взбудоражил её.
      Было на грани сверхъественного, если кто-нибудь был в состоянии видеть её. Кэлен была невидимкой практически для всех. На самом деле, определение Невидимка не совсем подходило ей - её можно видеть. Но стоило кому-нибудь посмотреть на неё - и спустя мгновение, тут же забывал то, что видел её. Потому выходило так, что хотя она вполне созерцаема, тем не менее, оказывалось что она невидима.
      Кэлен по себе могла прекрасно судить, что означает ледяное прикосновение забвения. То же самое заклинание, которое вынуждало людей забывать её сразу после того, как они отводили взгляд от неё, оно же и стерло всю её память о прошлом. Всё, что она знала о своей жизни до встречи с Сёстрами Тьмы, теперь было полностью утрачено из её памяти.
      Среди миллионных войск, растянувшихся на протяжении обширной, бесплодной равнины, захватившие её в плен смогли вычленить лишь горстку солдат, которые могли видеть её - сорок три, если быть точным. Эти сорок три солдата, равно как и ошейник вокруг шеи, наряду с Сёстрами и самим Джеганем, были барьером между ней и свободой.
      Кэлен поставила перед собой задачу познать каждого из этих сорока трех мужчин, оценить их силу, найти их слабые стороны. Она изучала их незаметно, примечая и запоминая малейшие подробности. Каждый обладал присущим ему характером в походке, способе наблюдать за происходящим вокруг, приметить или наоборот не заметить, способе выполнять задания. Она узнала всё что могла, об их индивидуальных особенностях.
      Сёстры полагали, что именно благодаря аномалии в заклинании, которое они применили, горстка человек могла видеть и знать Кэлен. Вполне вероятно, что среди его многочисленной армии Ордена водились те, кто мог видеть и помнить её, но таковых Джеганю больше не удавалась пока обнаружить. Потому, эти сорок три солдата были единственными, кто был способен быть в её страже.
      Несомненно, Джегань мог видеть её, так же как и те Сестры, которые с самого начала запустили заклинание. К неописуемому ужасу Сестёр, они были захвачены Джеганем, и в итоге, наряду с Кэлен и к своему несчастью, оказались в расположении лагеря Имперского Ордена. В отличие от Сестёр, Джеганя и ещё тех некоторых, что могли по-настоящему видеть её - знали о ней ещё из позабытого прошлого - прошлого, которого не знала даже Кэлен.
      Но тот человек, заключённый в клетку, был другим. Он знал её. Поскольку она не помнила, что когда-нибудь видела его до этого, то это могло означать только одно - он был из тех, кто знал её с прошлых времён.
      Джегань обещал ей, что, когда к ней, наконец, вернётся её прошлое и она узнает, кем она была, когда она вспомнит всё, вот тогда для неё и начнется реальный кошмар. Он наслаждался пылким и детальным пояснением того, что он намеревается совершить над ней, как он сделает её жизнь одним бесконечным страданием. Поскольку она не помнила своего прошлого, его обещания расправы не имели для неё такого большего значения как для него самого. Однако, то, что он угрожал проделать над ней, как по смыслу, так и по содержанию было весьма ужасающе.
      Всякий раз, когда Джегань излагал план очередной мести, Кэлен отвечала на него бессмысленным взглядом. Таким способом она скрывала свои эмоции от него. Она не собиралась предоставлять ему удовольствие наблюдать её эмоции, её страхи. Пренебрегая тем, чем это обернётся для неё в будущем, Кэлен гордилась своими поступками, что смогли вызвать подобное презрение у этого мерзкого типа. Независимо от того, что она совершила в прошлом, всё это лишь прибавляло ей уверенности в том, что её убеждения были прямо противоположны устремлениям Ордена.
      Кэлен страшно опасалась вспомнить своё прошлое из-за ужасных клятв Джеганя, но после того, как Кэлен увидела полные чувственностью и переполненные эмоциями глаза того пленника, больше всего на свете ей хотелось узнать всё о её прошлом. Его выраженная счастьем реакция от того, что он смотрел на неё, остро контрастировала со всеми теми взглядами окружающих, что презирали и оскорбляли её. Она обязана узнать кем она была, кем была та женщина, на которую так выразительно смотрел тот мужчина. Она очень сожалела, что ей представился лишь краткий миг, чтобы иметь возможность смотреть в глаза того человека. Не отвернись она от него, продолжая проявлять интерес к тому пленнику, то Джегань несомненно убил бы его. Она не собиралась по такой неосторожности доставлять неприятности тому, кто знал её, тому, кто совершенно осмысленно устремил на неё свой взор. В очередной раз Кэлен попыталась приостановить гонку мыслей в своей голове - ей нужно отдохнуть. Наблюдая за вспышками молний на небольшой части мрачного неба, Кэлен зевнула. Скоро наступит рассвет, а ей ещё нужно поспать.
      Тем временем, вместе с рассветом наступит первый день зимы. Она не понимала почему, но у неё было назойливое тревожное предчувствие, связанное с наступлением этого первого дня зимы. Ей даже не удавалось предположить о причине. Казалось, что внутренние ощущения тревоги как-то связаны с первым днём зимы. Словно на подсознательном уровне за гранью её воспоминаний скрывалась та опасность, до которой она не могла добраться.
      Её головы коснулся грохот какого-то падения. Источник шума располагался в другой комнате, комнаты, которая была соседней со спальней Джеганя. Кэлен приподнялась на локте, - она не осмелилась встать со своего места, что находилось на полу поблизости ложа императора. Она хорошо знала последствия неповиновения его распоряжениям. Если ей и придется перенести боль, которую он причинит ей посредством ошейника, то это должно быть что-то намного более стоящее, чем простой проступок сойти с ковра.
      В темноте Кэлен расслышала, как Джегань сел на ложе выше неё.
      Неожиданно по другую сторону обитой стены спальни, разразились крики и безнадёжные стоны. Смахивало на то, что они принадлежали Сестре Улиции. Начиная с того момента, как Кэлен была захвачена Джеганем, ей достаточно часто представлялись случаи слышать рыдания и крики Сестры Улиции. Да и саму Кэлен часто вынуждали проливать слёзы, и всё из-за этих Сестёр Тьмы, но всё же, особенно доставалось Сестре Улиции.
      Джегань отшвырнул покрывало, - Что там происходит?
      Кэлен знала, что за подобный проступок, потревоживший Императора Джеганя, у Сестры Улиции появится повод весьма посущественней, чтобы стонать.
      Джегань ступил на пол в пространство между ковриком Кэлен и своим ложем. В тусклом освещении горящего фонаря, что стоял на крышке сундука, он пристально посмотрел вниз, чтобы убедиться в том, что она не вооружена и по-прежнему беззащитна. Удовлетворившись увиденным, с безмолвной и скрытой угрозой он стянул свои штаны со стоящего неподалеку стула. Перепрыгивая с одной ноги на другую, он натянул их и направился в сторону входа. Он не побеспокоился о том, чтобы натянуть что-нибудь ещё.
      Остановившись перед толстой занавесью, что огораживала проход в спальню, он повернулся и пальцем поманил Кэлен. Он хотел, чтобы она оставалась в поле зрения. Как только Кэлен поднялась на ноги, Джегань отодвинул в сторону тяжёлый покров у входа. Кэлен поглядела в ту сторону и увидела ту последнюю пленницу, что была доставлена в качестве подношения императору; женщина съежилась на постели и натянула зажатое в кулаках одеяло под самый подбородок. Почти как и все, эта женщина не видела Кэлен и то обстоятельство, что Джегань вёл разговор с призраком в той же самой комнате, ещё больше смутило и перепугало её этим предыдущим вечером. Хотя это была лишь маленькая толика тех событий, что навели на неё страхов той ночью.
      Кэлен почувствовала приступ боли, прожёгший нервы её рук и плеч - используя ошейник Джегань напоминал ей не тянуть с выполнением того, что ей было указано сделать. Не позволяя ему заметить, насколько ей больно, она поспешила за ним.
      Представший перед ней вид соседней комнаты привёл в замешательство. Сестра Улиция кувыркалась по полу, колотя при этом руками и при этом бессвязно чередуя лепет то стоном, то криком. Сестра Эрминия, сгорбившаяся у её ног, что метались из стороны в сторону сопровождая корчившееся тело на полу Сестры Улиции, боялась не столько прикоснуться к женщине, сколько опасалась источника этого кошмара. Было похоже, что она собиралась обхватить руками Сестру Улицию и утихомирить её, дабы как-то прекратить учинённый гвалт, который сможет привлечь внимание императора. Она до сих пор не поняла, что было уже слишком поздно пытаться этого избежать. Обычно, если кто-нибудь из них бился в подобной агонии, то эта агония вызывалась самим Джеганем в то время когда он овладевал их разумом, но в данный момент он, также как и все, стоя, наблюдал за странным зрелищем, очевидно неуверенный в том, что смогло вызвать подобное поведение.
      Сестра Эрминия, уже склонившаяся над женщиной, барахтающейся на полу, неожиданно заметила Императора Джеганя - склонилась ещё глубже. - Ваше Превосходительство, я не знаю что с ней такое происходит. Я сожалею, что она нарушила ваш сон. Я попытаюсь её успокоить.
      Джегань, будучи сноходцем, не испытывал никакой потребности говорить с теми, чьи умы были подвластны ему. Своим разумом он легко мог оказаться среди самых потаённых уголков сознания таких людей.
      Продолжая метаться, Сестра Улиция одним диким размахом руки свалила стул. Охранники, те немногие, что были специально отобраны из-за своих способностей видеть и помнить Кэлен, столпились вокруг женщины, катавшейся по полу. Перед ними была поставлена задача следить за тем, чтобы Кэлен не могла проникнуть за пределы палатки без сопровождения Джеганя. Сёстры - были вне их компетенции. Другие охранники, личное элитное подразделение Джеганя, огромные животные полностью покрытые татуировками и усеянные металлическими гвоздиками проткнутыми через плоть, стояли подобно статуям около входа в палатку. Работа элитной охраны заключалась проследить за тем, чтобы никто не проник в палатку без приглашения. Они выказали лишь некоторую долю любопытства от этой развернувшейся сценой среди них.
      В тени тёмных углов обширной палатки располагались бдительные рабы, всегда безмолвно готовые исполнять желания императора. Но они тоже не проявят более чем незаметную реакцию независимо от того, что может случиться прямо перед ними. Они здесь для того, чтобы служить прихоти императора и только для этого. Любому из них не поздоровиться, если кто-нибудь из них каким-нибудь образом привлечёт к себе внимание.
      Сёстры, да и вообще все обладающие Даром, являлись персональным оружием Джеганя, его собственностью, и в подтверждение тому на нижней губе каждого было нанизано кольцо. Охрана не несла за любого из них какую-либо ответственность, за исключением случаев, когда на то давались определённые указания. Независимо от того, что вздумается Джеганю - перерезать горло Сестре Улиции, или изнасиловать её, или вести мирную беседу с ней за чашкой чая - его элитная стража и глазом не поведёт. Если император потребует чай, то рабы покорно принесут его. Если будет учинено кровавое смертоубийство прямо на их глазах, они покорно дождутся окончания резни, после чего не проронив ни слова наведут порядок и замоют следы.
      Когда Сестра Улиция разразилась криком в очередной раз, Кэлен поняла, что полученное первое впечатление, что эти крики вызваны болью, оказалось ошибочным. Причина была намного глубже, она была… одержима!
      Пристальный ужасный взгляд Джеганя прошелся по дюжине охранников. - Она произносила что-нибудь внятное?
      - Нет, Ваше Превосходительство, - ответил один из состава специальных охранников. Остальная часть солдат из того же особого числа, что могли видеть Кэлен, в подтверждение закивали головами. Элитная охрана императора никак не присоединилась к реакции меньшей по численности особого состава.
      - Что с ней произошло? - рыкнул Джегань на Сестру, которая выглядела готовой раболепно пасть ниц прямо в ноги императора.
      От гнева, таящегося в его голосе, Сестра Эрминия вздрогнула. - У меня нет никаких соображений. Ваше Превосходительство, клянусь вам! - она указала на дальнюю сторону комнаты, - Я спала, ожидая момента, когда снова смогу быть полезной. Сестра Улиция тоже спала. Я проснулась, когда услышала её голос. Мне показалось, что она обратилась ко мне.
      - Что она сказала? - спросил Джегань.
      - Я ничего не смогла разобрать, Ваше Превосходительство.
      До Кэлен дошло, что Джегань не знает того, что могла сказать Сестра Улиция. Он всегда был в курсе того, о чём шептались Сёстры, о чём они думали, что планировали. Он был сноходцем. Он блуждал в пространстве их мыслей. Он всегда и во всё был посвящён.
      И всё же, в это он не был посвящён.
      А может, предположила Кэлен, он не хотел озвучивать того что уже знал. Задавать вопросы, на которые он уже знал ответы - был его излюбленный способ проверять людей. Он разражался гневом всякий раз, когда он уличал кого-нибудь во лжи. Не давеча чем предыдущим днём, разразившись гневом, он задушил одного недавно захваченного в плен раба, который не сознался в том, что съел маленький кусочек с подноса с едой, который нёс к обеденному столу императора. Джегань, обладающий такими же огромными мускулами как и любой из состава его элитной охраны, раздавил горло изнеможенного пленника одним мощным сжатием руки. Остальная часть рабов, смиренно ждала, пока император не довершил ужасное убийство, после чего вынесли тело.
      Джегань наклонился и одним мясистым кулаком за волосы подтащил Сестру к своим ногам. - Что всё это значит, Улиция?
      Глаза женщины вращались, губы поддергивались, а язык бесконтрольно извивался в её открытом рту.
      Джегань схватил её за плечи и яростно тряханул. Голова сестры Улиции болтнулась взад-вперед. Кэлен подумалось, что было бы неплохо, если он переломит ей шею. Если бы её желание сбылось, то на одну Сестру стало бы меньше, кто досаждал Кэлен.
      - Ваше Превосходительство, - доверительным тоном попыталась осторожно вмешаться советом Сестра Эрминия, - Она очень нам нужна, - когда император впился в неё взглядом, она добавила, - Она - игрок.
      Обдумывая сказанное Сестрой Эрминией, Джегань не выразил радости, но в тоже время и не оспорил её слов.
      - Первый день… - простонала Сестра Улиция.
      Джегань притянул её поближе, - Первый день чего?
      - Зимы… зимы… зимы, - продолжила бормотание Сестра Улиция.
      Джегань огляделся вокруг, хмуро разглядывая каждого, словно требуя от них объяснений. Один из солдат поднял руку, указывая на вход огромной палатки. - Он наступил с утренней зарёй, Ваше Превосходительство.
      Джегань устремил на него проницательный взгляд, - Чего?
      - Ваше Превосходительство, это - утренняя заря первого дня зимы.
      Джегань выпустил Сестру Улицию. Она грузно шлепнулась на ковёр, устилавший пол.
      Он уставился в сторону прохода наружу. - Да, действительно так.
      Снаружи, сквозь тонкую щель тяжелого покрова подвешенного над входом, Кэлен заметила первые проблески рассвета на небе. Ей также удалось увидеть большую часть вездесущей элитной охраны, что всегда окружала Джеганя. Никто из них не мог видеть Кэлен; они полностью не осознавали её присутствие. Однако особая стража в палатке, что всегда была под рукой, прекрасно могла видеть её. Большая их часть находилась снаружи, растворённой среди элитной охраны Джеганя. В их обязанности вменялось подстраховать, чтобы Кэлен никогда не смогла выйти одна за пределы палатки.
      На полу, Сестра Улиция бормотала словно в трансе, - Один год, один год, один год.
      - Один год чего? - заорал Джегань. Часть из тех, что были поблизости Джеганя, отдёрнулись назад.
      Сестра Улиция села. Она начала раскачиваться взад и вперёд. - Отсчёт начался. Отсчёт года начался. Отсчёт начался. Один год. Отсчёт должен начаться…
      Джегань повернулся к другой Сестре, - О чем это она там бормочет?
      Сестра Эрминия взмахнула руками, - Я не совсем уверена, Ваше Превосходительство.
      Его пристальный взор потемнел, - Ты врёшь, Эрминия.
      Сестра Эрминия, немного сменяя свой иссушенный оттенок лица, облизнула губы. - С чем я могу это связать, Ваше Превосходительство, - то единственное, что мне приходить на ум, - так это то, что это связано со шкатулками. В конце концов, она ведь игрок.
      Рот Джеганя исказился нетерпением, - Мы и без того знаем, что в нашем распоряжении год, с того свершившегося момента, когда Улиция пустила их в игру, - он резко метнул руку в направлении высокого плато, - Сразу после того, как Кэлен принесла их из того дворца.
      - Новый игрок! - выкрикнула Сестра Улиция закрыв глаза, словно поправляя его, - Новый игрок! Отсчёт года начинается!
      Джегань выглядел искренне удивленным её словами.
      Кэлен задалась вопросом, как могло случиться, что сноходец может быть удивлен подобной вещью. Скорее всего, по каким-то причинам, он оказался неспособным в настоящий момент тем или иным способом воспользоваться своей способностью к Сестре Улиции. Если, конечно, он не притворятся. Не всегда Джегань точно выказывал, что ему известно, а что нет. Кэлен никогда не замечала, что он в состоянии прочесть её мысли, но она всегда предостерегала себя, что это может оказаться всего лишь видимостью, чтобы не переубеждать её в обратном. А что, если он всё время читал каждую её мысль?
      И всё же, она не верила что такое возможно. Она не могла ткнуть пальцем во что-то определённое, что заставляет её придти к выводу, что он не в состоянии воспользоваться способностями сноходца по отношению к ней, - скорее это складывалось из общей картины, основанной на совокупной оценке множества маленьких несущественных деталей.
      - Как оказалось возможным, чтобы появился новый игрок? - спросил Джегань тоном, который заставил Сестру Эрминию задрожать как мелкой песчинке.
      Ей пришлось дважды сглотнуть, прежде чем она собралась духом ответить. - Ваше Превосходительство, мы не располагаем… всеми тремя шкатулками. У нас только две. В конце концов, существует третья шкатулка, та, что была у Тови.
      - Ты подразумеваешь ту украденную шкатулку, с которой вы, глупые сучки, отослали Тови прочь одну, вместо того чтобы оставить её вместе со всеми вами остальными? - Это походило скорее на грозное обвинение, чем на вопрос.
      Сестра Эрминия, находясь на грани паники, протянула палец в сторону Кэлен, - Это её ошибка! Если бы она сделала так, как мы ей приказали, и принесла бы все три шкатулки одновременно, то мы бы остались все вместе, располагая всеми тремя шкатулками. Но ей не удалось принести их одним разом. Это всё из-за неё!
      Сестра Улиция распорядилась, чтобы Кэлен запрятала все три шкатулки в свой рюкзак и принесла их. Все три - не помещались, потому она решила принести только одну, после чего намереваясь вернуться за другими. Сестра Улиция не была обрадована подобным обстоятельством, если не сказать хуже. Она избила Кэлен в кровь почти до смерти за то, что они действительно никак не поместились бы в рюкзак все три одновременно, ведь рюкзак не был достаточно большим.
      Кэлен не пыталась говорить в свою защиту. Она отказалась унижаться в попытке объяснить людям, которые не внимали разуму.
      Джегань оглянулся назад через своё плечо на Кэлен. Она встретила его пристальный взгляд ничего не значащим выражением лица. Он повернулся обратно к Сестре Эрминии.
      - Ну и что? Сестра Улиция ввела шкатулки в игру. А значит она - игрок.
      - Другой игрок! - крикнула Сестра Улиция, с места на полу между ними, - Теперь два игрока! Отсчёт года пошёл! Это невозможно! - Сестра Улиция неожиданно рванулась, - Не-воз-мож-но!
      Ничего поблизости от неё не оказалось, потому она схватилась лишь за воздух.
      Она тяжело плюхнулась на пол, учащенно делая вздохи. Она спрятала лицо в дрожащих руках, ошеломленная тем местом где сейчас пребывала.
      Джегань отвернулся, погрузившись в мысли, которые обдумывал, - Может ли так оказаться, что оба, обладающие шкатулками могут оказаться в игре в одно и то же самое время? - спросил он себя.
      Глаза Сестры Эрминии стремительно забегали вокруг. Она выглядела неуверенной для попытки дать ответ. В итоге она сохранила молчание.
      Сестра Улиция протерла глаза, - Он исчез.
      Джегань нахмурился на неё, - Кто исчез?
      - Я не могла видеть его лица, - Она подала неопределенный жест, - Он был во мне только что, передавая мне сообщение, но теперь он исчез. Я не знаю, кем это было, Ваше Превосходительство.
      Женщина выглядела потрясенной до самых костей.
      - Что ты видела? - спросил Джегань.
      Словно столкнутая неожиданным стремительным ударом, она взметнулась на ноги. Её глаза расширились от боли. Кровь сочилась из одного уха.
      - Что ты видела? - повторился Джегань.
      Кэлен видела, какую боль в прошлом он причинял Сёстрам. Был ли он в состоянии или нет оказаться в голове у Сестры Улиции прежде, теперь было ясно, что теперь он без труда мог проделать это.
      - Это был кто-то, - произнесла Сестра Улиция, задыхаясь, - Кто-то, кто только что был здесь, в палатке, Ваше Превосходительство. Он сообщил мне, что появился новый игрок, и по этой причине отсчёт года начнётся заново.
      Джегань нахмурив, напряженно сдвинул брови, - Новый игрок за властью Одена?
      Сестра Улиция кивнула, будто боясь признать это, - Да, Ваше Превосходительство. Ещё кто-то также ввел шкатулки Одена в игру. Мы предупреждены, что отсчёт года должен начаться вновь. У нас в распоряжении один год с сегодняшнего дня, первого дня зимы.
      Глубоко погрузившись в собственные размышления, Джегань направился к выходу. Двое из элитной гвардии раскрыли двойную занавесь так, что император прошел через проход не задерживаясь. Кэлен знала, что если она не окажется поблизости под рукой, то это послужит очередным поводом перенести боль от ошейника, потому она последовала за ним до того, как получит подобное напоминание. Позади неё, Сестры Улиция и Эрминия поспешили не отстать.
      Рослые солдаты из элитной гвардии, что находились снаружи палатки, без всякого предупреждения обступили императора со всех сторон, освобождая дорогу императору. Другие - солдаты особой охраны Кэлен - двинулись следом, плотно примкнув позади них.
      Оставаясь поблизости позади Джеганя в холодном рассвете, Кэлен потерла руками, пробуя выработать немного тепла. На западе возвышалась стена чёрных туч. Даже сквозь вонь лагеря, она могла почувствовать пропитавшийся запах дождя во влажном воздухе. Тонкие облака, бегущие на восток, отдавали кроваво-красный оттенком в утренних лучах первого дня зимы.
      Джегань стоял, тихо разглядывая огромное плато вдали. На вершине этого высокого плато возвышался Народный Дворец. Наряду с тем, что несомненно это был дворец, его просторы трудно было представить. Он также приходился и городом, действительно большим городом, который являлся средоточием мощи всей Д'Хары. Этот город стоял, словно последний оплот сопротивления вожделению Имперского Ордена управлять миром и насильному принуждению человечества к своим верованиям. Армия Ордена простиралась подобно ядовитому мерзкому морю вдоль Равнины Азрит вокруг плато, изолируя её от любой надежды на спасительное освобождение.
      Первые проблески света только-только коснулись удаленного дворца, заставляя мраморные стены, колоны и башни светиться золотом в лучах восходящего солнца. Это было бесподобно великолепное зрелище. Такой, ещё не запятнанной их развратными руками, красотой открывшегося вида дворца, все эти люди Ордена только вдохновлялись ревностью и ненавистью. Они жаждали разрушить это место, стереть подобное величие из существования с целью подстраховаться, что человек никогда вновь не сможет устремится к подобному достоинству.
      Кэлен довелось побывать в том дворце - дворце Лорда Рала - когда эти четыре Сестры привели её туда, чтобы заставить её выкрасть шкатулки из Сада Жизни. Великолепие того места повергало в трепет. Кэлен очень не хотелось выносить те шкатулки из сада Лорда Рала. Они не принадлежали Сестрам, хуже того, Сёстры были под властью зловещих намерений.
      На том алтаре, где стояли шкатулки, Кэлен на том же самом месте оставила свою самую драгоценную вещь. Это была маленькая фигурка женщины: её голова была гордо поднятой, прижав к бокам стиснутые кулаки, с гордо выпрямленной спиной, словно бросающей вызов невидимой силе, старающейся её подчинить. Кэлен даже представить не могла, где она заполучила такую великолепную вещь.
      У нее разбивалось сердце от того, что ей придётся оставить ту вырезанную статуэтку, но по-другому две оставшиеся шкатулки не поместились бы в рюкзак. Не заполучи она их, Сестра Улиция просто убила бы её. Несмотря на то, что она любила ту маленькую статуэтку, свою жизнь она ценила больше. Она надеялась, что Лорд Рал, когда найдет оставленную статуэтку, так или иначе поймет, что она сожалела, что забрала у него шкатулки.
      А после захвата Сестёр, теперь Джегань владел зловещими чёрными шкатулками. Правда, только двумя из них. Сестра Тови двинулась вперед, унося с собой первую из этих трёх шкатулок. Теперь она была мертва, и шкатулка, что была у неё, потерялась. Кэлен убила Сестру Цецилию, сократив первоначальный состав захватчиков до оставшихся в живых Сестёр Улиции и Эрминии. Конечно, Джегань держал других Сестёр под своим контролем.
      - Кто мог ввести в игру шкатулку? - спросил Джегань глядя прочь в сторону дворца, возвышающегося над платом. Не совсем было понятно, то ли он требовал ответа у Сестёр, то ли он просто рассуждал вслух.
      Сестры Улиция и Эрминия потупили взгляды. Элитные гвардейцы стояли как каменные стражи. Охранники из особого состава медленно разгуливали взад и вперед, ближайший из которых обращал своё внимание на Кэлен, бросая на неё высокомерный, самодовольный взгляд всякий раз, когда по ходу он разворачивался в обратном направлении. Кэлен уже изучила этого мужчину, узнала о его привычках. Среди её стражников он меньше остальных был наделён разумом, отсутствие которого у него дополнялось высокомерием.
      - Ну-у, - нарушила наконец тревожную тишину Сестра Улиция, - для этого нужен тот, кто обладает обеими сторонами Дара - и магией Приращения и магией Ущерба.
      - Кроме тех Сестёр Тьмы, кем располагаете вы здесь, Ваше Превосходительство, - добавила Сестра Эрминия, - я никого не знаю, кто бы смог справиться с подобной задачей.
      Джегань метнул взгляд через плечо. Тот солдат был не единственный, кто по-дурацки питал иллюзии высокомерного превосходства. Джегань был намного умнее, чем Сестра Эрминия; ей не доставало сообразительности, чтобы понимать это. Тем не менее, ей хватало сообразительности, чтобы распознавать взгляд глаз Джеганя, взгляд, который говорил, что он знает о том, что она лжёт. Она испугалась, на мгновение пораженная безмолвным резким взглядом императора.
      Сестра Улиция, безусловно, гораздо сообразительней Сестры Эрминии, быстро оценила опасность сложившейся ситуации и проговорила:
      - Только пара человек могут проделать это, Ваше Превосходительство.
      - Должно быть это Ричард Рал, - быстро включилась в разговор Сестра Эрминия, которой не терпелось попытаться искупиться.
      - Ричард Рал, - повторил Джегань ровным тоном лютой ненависти. Он ничуть не казался удивленным предположением Сестры.
      Сестра Улиция прочистила горло, - Или Сестра Никки. Она - единственная оставшаяся Сестра, что не подвластна вам и обладает магией Ущерба.
      На мгновение пристальный взгляд Джеганя задержался на ней, потом он вновь вернулся к созерцанию Народного Дворца, который теперь светился в солнечных лучах, словно пылающий маяк над темной равниной.
      - Сестра Никки абсолютно в курсе всего, что вы, тупые сучки, сделали, - наконец известил их он.
      Сестра Эрминия удивленно заморгала. Выше её сил было удержаться от вопроса: - Как такое возможно, Ваше Превосходительство?
      Джегань завел свои мускулистые руки за спину. Огромные мышцы его спины и шеи скорее можно было отнести к бычьим, чем к человеческим. Кудрявые чёрные волосы по всему телу только дополняли подобное утверждение. Обритая голова заставляла его выглядеть и вовсе более грозным.
      - Никки была с Тови, когда та умирала, - произнёс Джегань, - после того, как её проткнули и украли у неё шкатулку. Это произошло спустя очень много времени с той поры, как я в последний раз видел Никки. Я был весьма удивлён увидеть её в голубом. (*прим.перев.: Возможно речь идет о том, что он увидел её в голубом, а не в черном платье) Я был там, в голове у Тови, наблюдая всё это. Однако Тови не знала, что я был в её мыслях по тем же самым причинам что и вы обе.
      - Никки тоже не знала, что я был там.
      - Никки выведала у Тови сведения касательно вашего плана, Улиция, используя в качестве инструмента мучительную рану Тови. Никки весьма убедительно говорила Тови о своём желании якобы избежать моего контроля, и этой самой ложью завоевала доверительное расположение Тови. Тови преподнесла ей на блюдечке всё-всё, о том, как вы воспламенили Огненную цепь, о шкатулках, которые вы украли с помощью Кэлен, каким образом шкатулки связаны с заклинанием Огненной цепи, всё-всё об этом.
      Сестра Улиция выглядела ещё более нездоровой после услышанного, - Тогда весьма смахивает на то, что это сделала Никки. Скорее она, чем все остальные.
      - Или Никки вместе с Ричардом Ралом, - предположила Сестра Эрминия.
      Ничего не ответив, Джегань продолжал смотреть в направлении дворца.
      Сестра Улиция на капельку поддалась вперёд, - Дозволится ли спросить, Ваше Превосходительство, по каким причинам вам не удаётся… ну, э-э-э, почему Никки не здесь, с вами?
      Полностью помутневшие глаза Джеганя устремились на женщину. Плывущие облака отражались в чернильных глазах, словно отражение его собственной бури грозных эмоций.
      - Она была со мной. Она ушла. В отличие от вашей неуклюжей и неискренней попытки попробовать оградить ваши умы от меня, присягнув в верности Лорду Ралу, присяга, принесенная Никки, возымела эффект. По причинам, недоступным моему пониманию, она присягнула искренно, и потому это сработало. Она отреклась от всего, чему всецело посвятила свою жизнь, отреклась от своего морального долга!
      Он развёл плечи, расправляя мантию невозмутимой власти вокруг себя, - Узы распространились на Никки. Отныне для меня нет входа в её мысли.
      Сестра Эрминия стояла, словно замороженная не просто из-за страха, что питала к Джеганю - было ясно, что она недоумевает от только что услышанного.
      Сестра Улиция кивнула себе, уносимая прочь воспоминаниями, - Оглядываясь на прошлое, я полагаю, что это не является неожиданностью. У меня всегда было подозрение, что она любила Ричарда. Никогда, ни одним словом она не обмолвилась об этом нам, Сёстрам Тьмы, но возвращаясь к событиям во Дворце Пророков, она отреклась от важного дела - вещь, которую я бы никогда не смогла вообразить, что она сможет отречься - она вытеснила меня, назвавшись одной из его шестерых учителей.
      - Она добилась этого той ценой, что навела на меня подозрения как на учителя, преследующего подозрительные мотивы. Парой других направляла жадность. Они просто хотели вытянуть Дар из этого человека, дыбы самим завладеть им. Но не Никки. Она преследовала подобную цель. Я наблюдала за ней.
      - Добрые духи, она никогда не выдавала себя в этом чувстве, думаю, она даже не знала об этом в то время - но по её глазам это можно было прочесть. Она любила его. Я никогда действительно не могла осмыслить, глядя на прошлое, как настолько выказывая свою ненависть ко всему, что было в том человеке, она могла любить Ричарда Рала. Уже тогда, она испытывала чувство любви к нему.
      Джегань побагровел. Поглощенная воспоминаниями, Сестра Улиция не заметила его не озвученного гнева. Сестра Эрминия незаметно предупреждающе коснулась руки женщины. Сестра Улиция опомнилась и побледнела, заметив выражение лица императора, тут же попытавшись сменить предмет разговора.
      - Как я говорила, она никогда не делилась этими чувствами, потому, вполне возможно, всё это мне привиделось. Правда, теперь, когда я думаю об этом, я уверена в этом отношении. Она пылала ненавистью к тому человеку. Она желала его смерти. Она ненавидела всё, что он олицетворял собой. Она ненавидела его. Ясно как день. Она ненавидела его.
      Сестра Улиция зажала язык за зубами, явно вынуждая себя прекратить лепет.
      - Я дал ей все, - прогремел голос Джеганя, словно разлившийся по бутылкам гром, - Я возвысил её как королеву. Как Джегань Справедливый, я наделил её властью быть разящим кулаком Братства Ордена. Те, кто выступал против праведных путей Ордена, познали её как Госпожу Смерть. Ей представилась такая возможность исполнять столь добродетельное воззвание к долгу только по причине моего великодушия. Я поступил глупо, предоставив ей такую большую самостоятельность. Она предала меня. Променяла меня на него.
      Никогда бы Кэлен не подумала, что когда-нибудь ей доведётся увидеть Джеганя во власти жгучей ревности, но именно это она наблюдала сейчас. Он был человеком, который получал всё, чего хотел. Для него было не привычным делом получать отказы в чем-нибудь. Очевидно, он не мог заполучить эту женщину, эту Никки. Очевидно, Ричард Рал завладел её сердцем.
      Кэлен проглотила свои собственные смущенные чувства к Ричарду Ралу - человеку, которого никогда не встречала - и уставилась на своих стражников, разгуливающих взад и вперед.
      - Но я верну её, - Джегань зажал кулаки. Чёткие контуры мышц проступили на его руках от напряжения. На висках вздулись вены. - Рано или поздно я сокрушу безнравственное сопротивление, возносимое Ричардом Ралом, а потом я возьмусь за Никки. Она заплатит за ее греховное отторжение.
      Что-то общее было между Кэлен и этой Никки. Если когда-нибудь руки Джеганя дотянутся до Никки, Кэлен прекрасно понимала то худшее, что ожидает её тогда.
      - И шкатулки Одена, Ваше Превосходительство? - спросила Сестра Улиция.
      Рука резко опустилась. Он ответил ей зловещей улыбкой, - Дорогая, не имеет особого значения, что один из них, так или иначе, сумел ввести в игру шкатулки Одена. Ничего хорошего они от этого не получат, - большим пальцем через плечо он указал на Кэлен, - Она у меня. У меня есть то, что нам необходимо для того, чтобы мощь Одена использовать для утверждения Братства Ордена.
      - Наше дело правое. Создатель на нашей стороне. Когда мы высвободим власть Одена, мы сотрем с лица земли богохульство магии. Мы заставим всех людей преклониться перед учением Ордена. Все люди подчинятся духовной справедливости и все станут одной веры.
      - Настанет новый рассвет человечества, рассвет эры человека без волшебства, заражающей людские души. Все люди возрадуются, что станут частицей великолепия, которую утвердит Орден. В том новом мире, люди - все люди - будут равны. Тогда все люди смогут посвятить себя служению их собратьям, как на то воля Создателя.
      - Конечно, Ваше Превосходительство, - сказала Сестра Эрминия, которой не терпелось найти способ проторить дорожку, дабы восстановить его благосклонность.
      - Ваше Превосходительство, - отважилась Сестра Улиция, - как я объясняла раньше, помимо всех тех многих необходимых элементов, на что вы так правильно указали, у нас в распоряжении должны оказаться все три шкатулки, чтобы мы могли достигнуть цели получить власть Одена на благое дело Братства Ордена. Нам по-прежнему необходима третья шкатулка.
      Ужасная ухмылка вновь вернулась, - Как я вам говорил, я был в мыслях у Тови. У меня есть некоторые соображения по поводу того, кто вовлечён в эту кражу.
      Сестры Улиция и Эрминия выглядели не только удивленными, но и заинтригованными.
      - В самом деле, Ваше Превосходительство? - просияла Сестра Эрминия.
      Он кивнул, - Мой духовный советник Брат Нарев имел друга, к которому, время от времени, он обращался. Я подозреваю, что она замешана в этом деле.
      Сестра Улиция выглядела скептически настроенной, - Вы думаете, что в этом может быть замешан друг Братства Ордена?
      - Нет, я не сказал "друга Братства". Я сказал "друг Брата Нарева". Женщину, с которой в прошлом Брат Нарев, также как и я от его имени, заключали разного рода сделки. Думается, что возможно и вы наслышаны о ней, - Джегань выгнул бровь на женщину, - Она известна под именем Сикс.
      Сестра Эрминия задохнулась и остолбенела.
      Глаза сестры Улиции распахнулись, а челюсть отвисла: - Сикс… Ваше Превосходительство, конечно вы не имеете ввиду Сикс, ведьму?
      Джегань смаковал их реакцией, - А-а-а, так вы её знаете.
      - Было такое однажды, когда пересеклись наши дорожки. У нас состоялся, в некотором роде, разговор. Та встреча не сопровождалась милой беседой, как я описываю её сейчас. Ваше Превосходительство, с той женщиной никто не сможет заключить сделку.
      - Ну, вот видишь, Улиция, ещё одна очередная область, где мы с тобой расхожи. Ты не обладаешь той ценностью, которую смогла бы предложить ей, исключая свою бесхребетную оболочку, которой можно вскормить тех пристрастившихся ко вкусу человеческой плоти существ, что держит она в своём логове. А вот я, в свою очередь, располагаю довольно хорошими сведениями, в чем эта женщина нуждается и чего хочет. Я располагаю возможностью пожаловать ей кое-какие виды снисходительности, в которых она нуждается. В отличие от тебя, Улиция, я могу заключать с ней сделки.
      - Но если Ричард Рал или Никки ввели в игру шкатулку, то это может означать только одно - шкатулка теперь у них, - заключила Сестра Улиция, - Выходит, даже если Сикс действительно однажды обладала шкатулкой после Тови, то теперь она не располагает таковой.
      - Так ты полагаешь, что такая женщина откажется от жгучих желаний? От всего, к чему вожделенно стремилась? - Джегань качнул головой, - Нет, это никак не припишешь Сикс, планы которой были… прерваны. Сикс из тех женщин, что не отрекаются. Она не станет церемониться с теми, кто окажется у неё на пути.
      - Я прав, Улиция?
      Сестра Улиция сглотнула, перед тем как кивнуть.
      - Я полагаю, что женщина с её скрытыми талантами и безграничной решительностью не остановится до тех пор, пока не устранит несправедливость, после чего она должна будет примкнуть к Ордену. Как видите, я считаю, что всё под контролем. Один из тех двух злоумышленников, Никки или Ричард Рал поместивших ту шкатулку в игру, никакой роли в итоге не сыграют. Орден восторжествует.
      Сестра Улиция, стараясь усмирить трясущиеся пальцы с того момента как было произнесено вслух упоминание имени Сикс, сцепив пальцы и усердно удерживая их вместе, склонила голову, - Конечно, Ваше Превосходительство. Я вижу, что у вас действительно всё под контролем.
      Джегань, видя её сокрушённое поведение, щелкнул пальцами, привлекая внимание одного из полураздетых рабов, что стоял позади около входа в царственную палатку.
      - Я хочу есть. Турниры Джа'Ла начнутся сегодня. Я хочу плотно поесть, перед тем как наступит время игры.
      Человек глубоко склонился от пояса, - Слушаюсь, Ваше Превосходительство. Я тотчас займусь этим.
      После того как он умчался чтобы распорядиться, Джегань пристально начал разглядывать раскинувшееся море солдат. - Теперь, наших храбрых борцов нужно развлечь от трудной работы. Одна из тамошних команд, в конечном счёте, завоюет шанс играть против моей собственной команды. Будем надеяться, что команда, в конечном счёте, завоевавшая право играть с моей командой, окажется достаточно хорошей, чтобы, по крайней мере, заставить моих людей попотеть, громя их.
      - Конечно, Ваше Превосходительство, - обе Сестры произнесли в унисон.
      Джегань, выглядя раздраженным от их раболепия, жестом поманил к себе одного из числа особых охранников. - Она собирается убить тебя первым.
      Солдат замер с паникой в глазах. - Ваше Превосходительство?
      Джегань откинул голову, указывая на Кэлен, стоящей лишь в полушаге позади и правее него. - Она собирается убить тебя первым, и ты заслуживаешь этого.
      Мужчина почтительно склонил голову. - Я не понимаю, Ваше Превосходительство.
      - Конечно ты не понимаешь, тупица. Она сосчитала твои шаги. Ты делаешь одно и тоже количество шагов каждый раз, прежде чем развернуться и вышагивать в обратном направлении. Каждый раз, когда ты разворачиваешься, ты пялишься на неё, после чего идешь дальше. Она подсчитала твои шаги. Ей нет необходимости смотреть в твою сторону чтобы заметить момент, когда ты развернёшься - она точно знает, когда ты сделаешь разворот. Более того, она знает, что непосредственно перед тем, как ты повернёшься - ты посмотришь на неё, потому она отворачивает взгляд в другую сторону. Она с легкостью уложит тебя.
      - Дойдя до нас справа, поворачивая, ты делаешь всегда один и тот же оборот в одну и ту же сторону направо от тебя. И каждый раз во время твоего разворота, нож на твоём поясе, что справа на бедре, находится в непосредственной близости от неё.
      Солдат поглядел вниз на нож на своём поясе. Он предупредительно прикрыл его рукой. - Но Ваше Превосходительство, я бы не позволил ей схватить мой нож. Клянусь. Я остановил бы ее.
      - Остановил бы её? - Джегань издал фыркающий смешок. - Она знает, что она всего лишь в двух шагах от места, где ты делаешь поворот, в двух шагах, чтобы вырвать нож из твоих ножен, - Джегань щелкнул пальцами, - Вот так быстро твой нож окажется в её руке. Вероятно, ты даже не успеешь понять, что ты мёртв.
      - Но я…
      - Глядя на неё, ты пытаешься удостовериться что с ней, - замечаешь что она смотрит в другую сторону - и разворачиваешься в обратную сторону. К тому моменту как ты сделаешь третий шаг, твой нож окажется у неё. А спустя мгновение весь нож на длину лезвия будет в твоей чувствительной правой почке. Ты будешь мертвецом прежде, чем поймешь, что сразило тебя.
      Несмотря на холод, лоб солдата украсился бисером капель проступившего пота.
      Джегань оглянулся на Кэлен. Она демонстрировала пустое выражение лишенное всяких эмоций.
      Джегань ошибался. Этот солдат был бы вторым в списке мертвецов. Он был тупицей, как правильно подметил Джегань. Глупых мужиков легче убить. Тяжелее пришлось бы с сообразительными и внимательными. Кэлен знала каждого из её специальной охраны. Она поставила перед собой задачу изучить всё, что можно изучить о каждом из них. Например, вот тот другой, вышагивавший перед палаткой был один из самых сообразительных среди особой охраны.
      В любом месте где бы не оказалась, она всегда анализировала ситуацию и представляла, как она сможет реализовать попытку сбежать. Даже если это приходилось не ко времени или не к месту, она всё равно продолжала продумывать план.
      Она не убила бы тупицу сперва, но воспользовалась бы его ножом, как и озвучил Джегань. После захвата ножа, она повернулась бы к сообразительному, поскольку он был более осторожен и обладал более быстрой реакцией. Задача специальных охранников состояла в том, чтобы воспрепятствовать её побегу - но им было запрещено прикладывать такие усилия, которые могли бы убить её. Когда сообразительный оказался бы подле неё чтобы скрутить, у неё в руках уже был бы нож и, продолжая движение руки вытаскивающий нож, в развороте перерезала бы его глотку. Потом бы сделала шаг влево от его падающей мертвой туши, и, крутанувшись, погрузила бы нож в почку глупого напарника, так, как и предполагал Джегань.
      - Вы полностью раскусили меня, - сказала равнодушным голосом Кэлен императору. - Именно так всё бы и произошло.
      Его левый глаз едва заметно передернулся. Он не понимал, говорит ли она правду или нет.
 

Глава 4

 
      - Что будет, если снять печать с этих дверей? - спросила Кара.
      Зедд через плечо вглянул на женщину.
      - Разве ты забыла, что я - Волшебник первого ранга?
      Кара отвела взгляд.- Прости. Знаешь ли ты последствия снятия печати с этих дверей, Волшебник первого ранга, Зоррандер?
      Зедд выпрямился.- Это не то, что я имел в виду.
      - Ты не ответил на мой вопрос,- произнесла Кара, сверля его взглядом.
      Если Морд-Сит и были в чём-то последовательны, так это в том, что их не устраивали уклончивые ответы на вопросы. В этом случае они становились чернее тучи. Обычно Зедд не злоупотреблял их угрюмостью, но теперь ему было не до того, чтоб ему докучали. Тем более, сейчас, когда он собирался сделать нечто важное. Зедд нахмурился.
      - Как Ричард тебя терпит?
      Кара ещё пристальнее взглянула в глаза Зедду,- у него нет выбора. А теперь ответь на мой вопрос Волшебник: что случится, если распечатать эти двери?
      Зедд подпёр кулаками бока,- Не думаешь ли ты, что из нас двоих я знаю о магии побольше тебя?
      - Раньше я так и думала, но теперь начинаю сомневаться.
      - О, так ты думаешь, что знаешь о магии больше, чем я?
      - Я знаю, что магия - сплошь, одни неприятности. И мне кажется, я знаю об этом лучше, чем ты! Лучше бы нам не снимать печать с дверей. Никки защитила их магическим щитом неспроста. Думаю, это большая ошибка - пытаться совладать со щитом, созданным Никки, даже не зная, для чего он здесь, ты не находишь?
      - Я кое-что знаю об этих печатях и щитах.
      Кара выгнула бровь:
      - Зедд, Никки могла использовать для создания щита Магию Ущерба.
      Зедд посмотрел на двери, затем обратно на Кару. Она была так близко, что, казалось, в любой момент готова схватить его за ворот и оттащить от выделанных медью дверей, если это будет необходимо.
      - Думаю ты права, - он поднял палец,- но с другой стороны, я чувствую, что за ней происходит что-то важное, что-то зловещее.
      Кара вздохнула и, в конце концов, отвела взгляд. Выпрямившись и убедившись в том, что по обеим сторонам коридора никого нет, она провела рукой по своим длинным светлым волосам, собранным в тугую косу.
      - Не знаю, Зедд. Если бы я так закрылась в комнате, то уж наверняка имея на то веские основания, и мне бы очень не понравилось, если бы ты отпер двери. Никки не позволила мне остаться с ней и попросила оставить её наедине так, как раньше никогда не делала. Я не хотела оставлять её одну, но она настояла,- произнесла она, забросив косу назад:
      - Она выглядела спокойно и угрожающе, будучи в том же духе, что и не так давно.
      - Да, она бывает такой. Но небезосновательно. О духи, Кара, все мы бываем не в духе, и у всех нас бывали на то причины. - вздохнул Зедд.
      - Никки сказала, что ей нужно побыть одной. Я ей ответила, что мне всё равно, и я останусь с ней.
      - Не знаю, как у неё это получается, но иногда, когда она просит сделать что-то, я с удивлением замечаю, что делаю, как она велит. Точно также как и Магистр Рал. Собственно, я не часто обращаю внимание на его приказы и знаю лучше его как его защищать, но иногда он так говорит о чём-то, что ты просто обнаруживаешь, что делаешь так, как он попросил. Никогда не знала, как ему это удаётся. То же и с Никки. У них обоих есть эта странная черта заставить тебя делать то, что ты делать совсем не собирался, при этом, даже не повысив голоса.
      - Никки сказала это связано с магией, сказала это так, что мне сразу стало ясно, что она хочет остаться сама. После этого я только ответила, что буду ждать её здесь, за дверьми, на случай, если ей что-нибудь понадобится.
      Зедд повернулся к Каре, одарив её взглядом из-под густых бровей. - Я думаю всё то, что здесь происходит как-то связано с Ричардом.
      - Что ты имеешь в виду? - Кара посмотрела на Зедда, её мышцы напряглись под алой кожей костюма, что не ускользнуло от его внимания.
      - Как ты сказала, она вела себя очень странно. Она спросила доверил ли бы я жизни всех Ричарду.
      Кара посмотрела на него всего мгновенье:
      - У меня она спросила то же.
      - Это меня и волновало, заставляя задуматься над тем, что это может означать, - Зедд указал пальцем на двери,- тем более, Никки там со шкатулкой Одена. Я ощущаю это.
      - Да, верно. Я как раз видела её перед тем, как она закрыла за собой двери, - согласилась Кара.
      Зедд смахнул седую прядь с лица:
      - Потому-то я и думаю, что всё происходящее имеет отношение к Ричарду. Кара, я полагаю, что нам на самом деле вряд ли удастся преодолеть эту печать, но также я считаю, что мы должны это сделать и это очень важно.
      Кара кивнула в знак согласия с ним.
      - Согласна. - Кара недовольно скривила губы, признавая его правоту, - если Никки оторвёт тебе голову, думаю, ты можешь на меня рассчитывать, я всегда смогу вернуть её на место.
      Зедд улыбнулся, закатывая рукава своего балахона. Глубоко вдохнув, он вернулся к разблокированию печати, которую Никки сотворила с помощью магии вокруг двери.
      Огромная дверь с медными вставками, была покрыта выгравированными символами, усиливающими защитное поле этого крыла Замка. Эта комната уже была защищена от нежелательного вторжения, а Зедд вырос в Замке Волшебника и знал, как действуют в нём различные магические щиты. Кроме того, Зедд знал много хитростей, связанных с ними. Особенность этого щита заключалась в том, что его защитное поле было двусторонним.
      Он аккуратно дотронулся тремя пальцами левой руки в месте действия щита. Острая боль пронзила его руку до локтя - не очень хороший знак, - подумал Зедд. Никки добавила нечто несвойственное этому щиту, изменив его первоначальные свойства.
      Зедд подумал, что Кара знает о магии больше, чем он предполагал.
      Оказалось, что этот щит уникально отвечает на применение к нему силы. На минуту Зедд задумался. Ему необходимо достичь желаемого без применения силы, которая только вызовет сопротивление щита. Он осторожно ввёл тонкую, невесомую и невидимую магическую нить в переплетение магии щита. Правой рукой Зедд пропустил неуловимый, легкий магический импульс сквозь неё так, что магия щита начала ослабевать.
      Он хорошо знал, что неразумно просто пытаться уничтожить печать, так как защитное поле щита было устроено так, что применение к нему силы вызывало ещё большее его сопротивление. Никки скорее всего усилила это свойство щита. Если слишком интенсивно воздействовать на щит, он как узел верёвки станет ещё более тугим и плотным.
      Если дело пойдёт по этому сценарию, ему никогда не преодолеть это препятствие.
      Кроме того, Кара оказалась права на счёт того, что Никки добавила магию Ущерба в щит, и было совершенно неизвестно, какие свойства этой тёмной силы она вплела в стандартное защитное поле щита, дабы оградить печать от бреши. Зедд не имел ни малейшего желания дотрагиваться до замочной скважины, только для того, чтобы случайно обнаружить свои пальцы погруженными в расплавленный свинец замка. Намного менее рискованно развязать магический узел, чем пытаться уничтожить его.
      Такие сложности только убеждали Зедда в том, что он должен найти способ попасть в комнату за дверьми, делая его ещё более решительным. Решительность была характерной чертой Зедда ещё с самого детства, с тех пор, как он преодолевал щиты, созданные его отцом специально, чтобы через них не пробрался любопытный сын.
      Зедд облизнул губы, продолжая продевать магическую нить сквозь клубок магии волшебного щита. Он не ожидал, что быстро продвинется так далеко. Зедд удлинил свой невидимый «зонд» внутри щита так, что теперь мог контролировать его изнутри.
      Но вдруг, несмотря на все предосторожности, совершенно непонятным Зедду образом, клубок магии щита уплотнился, резко оборвав его магическую нить. Это застало его врасплох.
      Зедд подозрительно глянул на двери, с медной отделкой, удивляясь такой реакции щита. А ведь он ещё даже не пробовал расколоть печать щита, а лишь исследовал его внутреннее устройство, пытаясь пропустить магическую нить в замочную скважину.
      Он уже проделывал это бесчисленное множество раз. Это всегда срабатывало. Это должно было сработать. Это был самый невообразимый щит, с которым ему доводилось когда-либо сталкиваться.
      Он всё ещё стоял, держа руку над дверной ручкой, обдумывая свой следующий шаг, когда двери вдруг распахнулись.
      Зедд слегка повернул голову и поднял глаза. Прямо над ним возвышалась Никки, положив одну руку на дверную ручку и уперев другую в бок.
      - Ты никогда не задумывался над тем, что можно просто постучаться? - спросила она.
      Зедд выпрямился, в надежде, что его лицо не залила краска, при этом подозревая, что уже покраснел:
      - М-м, вообще-то, я думал об этом, но потом отбросил эту мысль. Я подумал, ты допоздна работала над книгой и должно быть, в данный момент спишь. Просто не хотел тебя беспокоить.
      Её светлые волосы беспорядочно ниспадали на плечи поверх чёрного платья, выгодно подчёркивающего её безукоризненную фигуру. Невзирая на то, что она выглядела так, будто не сомкнула глаз ни на минуту этой ночью, взгляд её голубых глаз был таким же проникновенным, как и у всех колдуний, что когда-либо знал Зедд. Её притягательная красота, холодная надменность в сочетании с проницательным умом, никак не выдавали того, что Никки владеет силой, способной стереть в порошок любого, что одновременно обезоруживало и пугало.
      - Если б я спала,- произнесла Никки тихим, бархатистым голосом, присущим только ей, - то, как ты собирался взломать защитное поле щита, созданного магией при помощи книги, которой уже более 3 тысяч лет, к тому же с Магией Ущерба, при этом не разбудив меня?
      Волнение Зедда нарастало. Такие щиты создавались не просто так, не для того, чтоб вздремнуть немножко.
      Зедд развёл руками:
      - Я только хотел удостовериться, что с тобой всё в порядке.
      Она взглянула на него так, что Зедд поёжился.
      - Я провела много лет во Дворце Пророков, обучая маленьких волшебников обращению с их даром. Я могу создать щиты, пройти сквозь которые практически невозможно. Кроме того, я получила бесценный опыт в этом деле, будучи Сестрой Тьмы.
      - Серьёзно? Мне будет очень интересно узнать о таких щитах с уловками, конечно, только с профессиональной точки зрения. Это… моё давнее увлечение.
      Рука Никки всё ещё покоилась на дверной ручке.
      - Зедд, что тебе нужно?
      Зедд прокашлялся:
      - Что ж, если честно, Никки. Я беспокоился о том, что происходит здесь что-то со шкатулкой Одена.
      Легкая улыбка скользнула по губам Никки:
      - Ах, вот оно что! А я уже подумала, ты хотел застать меня в неглиже.
      Она шагнула назад в библиотеку, приглашая их войти.
      Это была большая комната с двухярусными арочными окнами, расположенными по всей длине дальней стены. Тяжелые темно-зелёные драпировки, окаймленные золотистой бахромой наряду с двухярусными, полированными колонами красного дерева, возвышались в пролётах между всеми окнами, выполненными из прямоугольных кусочков стекла внушительной толщины в форме мозаики. Даже свет утреннего солнца, льющийся сквозь окна, не мог разогнать полумрак, царивший внутри.
      Несколько окон из этих стекол, которые являлись частью защитного поля этого крыла Замка Волшебника, были разбиты в ходе неожиданной схватки, когда Ричард был здесь. Никки тогда выбила их молнией, уничтожившей Зверя из Подземного мира, атаковавшего Ричарда. На вопрос как она умудрилась это сделать, она только застенчиво говорила, что лишь создала пустоту, которую заполнила молния. Зедд понял принцип действия заклинания, созданного Никки, но никак ума не мог приложить как такое возможно.
      Зедд был искренне благодарен Никки за то, что она спасла Ричарду жизнь, но был совсем не рад тому, что такое драгоценное и незаменимое стекло было разбито, оставив брешь в защитном поле Замка Волшебника. Никки обещала ему помочь восстановить его. А Зедд не имел ни малейшего представления как это можно сделать. Он думал, что в нынешние времена никто не знает как подчинить себе силы, которые призвала Никки, разбив это стекло, не говоря уже о мощи магии, необходимой для того, чтобы сделать это. Как можно было представить себе, что есть кто-либо способный воссоздать стекла в разбитых окнах? И всё же Никки могла это сделать.
      Он представлял себе это как будто сама королева спустилась в королевские кухни дабы продемонстрировать как испечь изумительного вкуса хлеб по давно забытому рецепту.
      Он знавал несколько очень сильных колдуний, но никогда не встречал равной Никки. То, что Никки иногда проделывала с кажущейся легкостью, ставило Зедда в тупик и отнимало дар речи.
      Никки, конечно же, не была обычной волшебницей. Как бывшая Сестра Тьмы, она владела Магией Ущерба. К своему магическому дару Никки добавила силы других волшебников, когда была Сестрой Тьмы, создав нечто уникальное и грандиозное - то, над чем Зедд старался не задумываться.
      Она до определённой степени пугала Зедда. Если бы Ричард не показал бы ей важность её собственной жизни, она бы до сих пор была предана учениям Ордена. Зедд не знал до какой степени он может ей доверять, ведь почти вся её жизнь была загадкой для него, он ничего не знал о том, что она раньше делала и о чём никогда не говорила, учитывая то, частью чего она была раньше…Несмотря на это, Ричард доверял ей свою жизнь. Никки не раз доказывала то, что она заслуживает такого доверия.
      Не считая себя и Кары, Зедд не знал кого-либо так сильно преданного Ричарду как Никки. Она бы без раздумий и лишних вопрос спустилась в объятия Подземного мира лишь бы спасти его. Ричард вернул эту прекрасную женщину к свету из сущего зла также как и Кару и остальных Морд-Сит. Кто, если не Ричард мог бы сотворить такое? Кто кроме Ричарда мог бы даже подумать об этом? Зедду так его не хватало.
      Никки шагнула назад в библиотеку и тогда Зедд увидел что было на столе. Он видел то, что было перед ним, но не мог воспринять этого.
      Кара, стоявшая за ним, присвистнула. Зедд разделял её чувства.
      На массивном столе, без дорогой декоративной оболочки, стояла чёрная шкатулка Одена, которая, казалось, поглощает утренний свет и не имеет ничего общего с миром живых. Вглядываться в неё было тем же, что смотреть прямо в Подземный мир - царство мёртвых. Но их взволновало не это, а заклинания, которые были начертаны вокруг шкатулки. Они были начертаны кровью. На столе были и другие заклинания и чары, также написанные кровью.
      Зедд сразу же узнал некоторые элементы диаграммы. Он не знал кого-либо способного начертать такие заклинания. Они были непостоянными, а потому считались очень опасными. Любое из этих заклинаний могло убить сотворившего их, если бы было выведено неправильно. Без преувеличения он мог сказать, что все эти заклинания, написанные на крови, были одними из самых опасных из существующих. Несмотря на весь свой опыт, знания, навыки и умения Зедд не решился бы правильно вывести такие заклинания.
      Зедд видел такие заклинания лишь однажды. Их нарисовал Даркен Рал - отец Ричарда, когда вызывал магию, чтобы открыть шкатулки Одена. Открытие одной из них стоило ему жизни.
      Пересечения зелёных и янтарных линий вокруг шкатулки образовывали в воздухе ещё больше чар. Они чем-то напоминали светящиеся зелёные линий опознавательной (в др.переводах - контрольной) сети, которую они сделали для заклинания Огненной цепи в этой же комнате. Но эта трехмерная структура была совершенно иной. А её линии светились будто живые. Зедд полагал это неспроста. Ведь Магия Одена - магия самой жизни.
      Другие линии, соединяющиеся с пересечениями зелёных и янтарных были такими же чёрными как и шкатулка. Созерцать их - то же, что смотреть в душу самой смерти. Магия Приращения, переплётенная с Магией Ущерба, образовывали такую магическую паутины, которую Зедд не ожидал увидеть никогда в своей жизни.
      Паутина из Света и Тьмы повисла в воздухе.
      В её центре как гигантский чёрный паук расположилась шкатулка Одена.
      Рядом, распахнутая, лежала Книга Жизни.
      - Никки,- с трудом выговорил Зедд, - что, во имя Создателя, ты натворила?
      Подойдя к столу, Никки обернулась и пристально посмотрела на него, заставив его содрогнуться.
      - Я не сделала ничего во имя Создателя. Я сделала это во имя Ричарда Рала.
      Зедд перевёл взгляд с ужасающей шкатулки под светящимися линиями на Никки. Он с трудом дышал.
      - Никки, что ты наделала?
      - Единственное, что было в моих силах. Единственное, что было необходимо сделать. То, что могла сделать только я.
      Слияние обоих сторон магии, поддерживающих шкатулку внутри светящейся сети, было непередаваемым. И кошмарным.
      Зедд осторожно подбирал слова:
      - Ты думаешь, что можешь ввести шкатулку в игру?
      То, как медленно она покачала головой, наполнила Зедда ужасом. Взгляд её голубых глаз приковал Зедда на месте.
      - Я уже ввела её в игру.
      Зедд почувствовал как пол уходит у него из-под ног, и он падает в бездонную бездну. На мгновенье ему показалось, что он спит. Вся комната закружилась перед его взором. Ноги отказывались служить.
      Кара подхватила его под руку, не давая упасть.
      - Ты что с ума сошла? - спросил он яростно, когда силы вернулись к нему.
      - Зедд…- Никки шагнула к нему. - я должна была это сделать.
      Зедд даже не моргнул:
      - Должна была? Ты была должна?!
      - Да, я была должна так поступить. Это единственный путь.
      - Единственный путь к чему? Единственный путь покончить с миром, покончить со всем живым?
      - Нет. Это наш единственный шанс выжить. Ты же знаешь что происходит. Ты знаешь, что собирается сделать Имперский Орден, и он уже близок к этому. Мир стоит на краю пропасти. В лучшем случае человечество на тысячелетия погрузится во Тьму. В худшем, никогда больше не вернётся к свету.
      Ты же знаешь, что мы приближаемся к развилке пророчества, за которой нет пути назад, и всё погружается во Тьму. Натан говорил тебе о тех ветвях пророчества, которые ведут в никуда, за которыми больше ничего нет. Сейчас мы стоим на краю бездны.
      - А ты задумывалась когда-нибудь над тем, что своим поступком ты подталкиваешь всё человечество, всё живое к исчезновению?
      - Сестра Улиция уже ввела шкатулки в игру. Думаешь она и другие Сёстры задумываются о жизни? Они хотят выпустить Владетеля из Подземного мира! Если у них это получится, мир живых обречён. Ты ведь знаешь, что представляют собой шкатулки, знаешь силу, заключенную в них и ты знаешь, что нас ждет, если Сестра Тьмы будет единственной, кто будет повелевать Магией Одена.
      Но это не важно, - у нас нет выбора - произнесла Никки, не опуская глаз, - я должна была это сделать.
      - И ты знаешь как призвать Магию Одена? Как обращаться со шкатулкам? Как открыть нужную шкатулку?
      - Нет, пока нет, - согласилась Никки.
      - У тебя даже нет остальных двух шкатулок!
      - У нас есть год, чтобы заполучить их. - произнесла она решительно.- У нас есть год с первого дня зимы. Год от сегодняшнего дня.
      Зедд яростно взмахнул руками в отчаянии. - Даже если мы сможем найти их, неужели ты думаешь у тебя получится подчинить себе магию Одена? Ты полагаешь, что сможешь управлять ею?
      - Не я. - тихо произнесла Никки.
      Зедд мотнул головой, не уверенный в том, что слух его не подводит. То, что он заподозрил, бросило его в холодный пот:
      - Что значит не ты? Ты только что сказала, что ввела шкатулки Одена в игру.
      Никки подошла ближе и мягко положила руку на его предплечье.
      - Когда я запустила шкатулку в игру, мне нужно было назвать имя игрока. Я назвала игроком Ричарда. Я ввела шкатулки Одена в игру от его имени.
      Зедд был ошарашен.
      • Ты назвала Ричарда?
      • Это наш единственный шанс, - кивнула Кара.
      Зедд провёл пальцами по непослушным волнистым седым волосам, взявшись за голову из боязни того, что она расколется напополам.
      - Наш единственный шанс? О, женщина! Ты что совсем спятила?
      - Зедд, успокойся. Я знаю что кажется странным, но это не моя прихоть. Я всё тщательно обдумала. Поверь, обдумала и взвесила. Если мы хотим жить, если те, кто любит жизнь хотят жить, если у нас есть шанс жить так, как мы хотим, если у нас есть шанс на светлое будущее, то это наш единственная возможность!
      Зедд тяжело рухнул в стоявшее вблизи стола кресло. Пока ярость не угаснет, он должен хорошенько всё взвесить перед тем, как совершать необдуманные поступки. Он пытался увязать всё, что знал о шкатулках, магии Одена с тем, что произошло, пытался вспомнить все безрассудные поступки, которые он когда-либо совершал. Он пытался взглянуть на всё это глазами Никки. Но не мог.
      - Никки, Ричард не знает как управлять своим даром!
      - Придётся научиться.
      - Но он не знает ни грамма о шкатулках Одена!!!
      - Значит мы расскажем ему об этом.
      - Мы слишком мало знаем о них. Мы не знаем какой из вариантов Книги Сочтённых Теней верный. А ведь только правильный вариант - ключ к шкатулкам и заключённой в них магии!
      - Мы должны найти верный вариант Книги!
      - О всемогущие духи, Никки, мы даже не знаем, где сейчас Ричард!
      - Зато мы знаем, что ведьма пыталась захватить его в Сильфиде, но у неё это не получилось. Мы знаем, что Сикс лишила Ричарда дара с помощью наскальных рисунков, начертанных в одной из пещер Тамаранга. Рейчел рассказала нам о том, что Ричард вне власти Сикс, потому что его захватили войска Имперского Ордена. Это всё что мы знаем, а ведь может случиться, что он ускользнул от них и уже направляется сюда, к нам. Если это не так, мы должны разыскать его.
      Зедд, казалось, не мог заставить её увидеть и понять всю абсурдность этой ситуации, - то о чем ты говоришь, невозможно!
      Никки с грустью улыбнулась, - я знаю и отдаю дань уважения Волшебнику, который помог Ричарду стать тем, кто он есть, а ещё научил его думать не о задаче, а о решении. Этот урок запомнился Ричарду навсегда и всегда хорошо служил ему.
      Зедд не нашёлся что ответить. Он поднялся на ноги, - Никки, ты не имела право так поступать! Ты не имела права решать за него как ему жить! Ты не имела права называть Ричарда игроком!
      Улыбку на её лице сменили железные ноты в голосе - Я знаю Ричарда. Я знаю как он борется за жизнь. Я знаю как он её ценит. Я знаю, что он готов пойти на всё лишь бы защитить ценность жизнь. Я уверена, если бы он знал то, что известно мне, он бы хотел, чтоб я поступила именно так.
      - Никки, ты не-.
      - Зедд,- выпалила Никки приказным тоном, обрезая его, - я спросила доверяешь ли ты Ричарду своей жизнью, жизнью всего живого. Ты сказал, что да. В этих словах был смысл. Ты тогда не колебался, определяя степень доверия Ричарду. Доверие своей жизнью кому-либо не подразумевает двусмысленности.
      - Ричард единственный, кто может повести нас за собой в финальной битве. Джеган и Имперский Орден - лишь её часть, но на самом деле главное сражение - это схватка за магию Одена! Сёстры Тьмы так определили её. Так или иначе, они осознают это. Единственный путь для Ричарда победить в этой битве - запустить шкатулки Одена в игру. Таким образом он наполняет смыслом слова пророчества: фуер-грисс-остдраука - Несущий смерть.
      - Но это более, чем пророчество. Пророчество лишь описывает то, что нам уже известно о том, что Ричард - единственный, способный возглавить нас в борьбе за наши ценности, за наши жизненные ценности.
      - Ричард сам высказал лозунг, выступая перед Д'харианскими войсками. Как Магистр Рал, лидер Империи Д'хара он сказал им, что теперь война ведётся только по принципу «всё или ничего»!
      И по-другому быть не может. Ричард безгранично честен и не будет ждать от кого-то другого поступков, которых бы сам не совершил. Он сердце всего того во что мы верим. Он нас не предаст.
      - Теперь мы с ним заодно. Теперь действительно нам остаётся всё или ничего, - Зедд взметнул руки вверх,- но название Ричарда игроком - не единственный способ для него возглавить нашу борьбу и не единственный способ для достижения в ней успеха, зато вполне реальный шанс провалить её. То, что ты сделала может свести всех нас в могилы.
      Голубые глаза Никки горели осуждением, решительностью, яростью и недвусмысленно говорили Зедду, что она сотрёт его в пух и прах, если это будет необходимо, если он станет на её пути. Он первый раз увидел стоящую на своём Госпожу Смерть, стоящую перед ним и разгневанную до бешенства.
      - Твоя любовь к внуку ослепляет тебя. Он больше, чем просто твой внук.
      - Моя любовь не…,
      Никки вытянула руку, указывая на Восток, по направлению к Д'харе,- А помнишь ли ты Сестёр Тьмы, запустивших Заклинание Огненной цепи? Оно незаметно действует на нашу память. Это нечто большее, чем просто утрата воспоминаний о Кэлен. Оно постепенно разлагает нашу память о том кто мы, что мы из себя представляем, кем мы можем быть. Это касается не только нашей памяти о Кэлен. Вихрь последствий Заклинания с каждым днём усиливается. Каждый день множится вред, наносимый им. Мы даже не знаем в полной мере о чём именно мы уже забыли, в то время как с каждым днём всё больше и больше утрачиваем память. Наша память, способность мыслить до определённой степени разъедены этим чёртовым заклинанием.
      - Более того, мы имеем дело с зараженным заклинанием Огненной цепи. Ричард сам показал нам это. Присутствием шимов в нашем мире ещё больше усугубило последствия заклинания для нас. Заражённая Огненная цепь прожигает насквозь весь мир живых. Кроме разрушения самой природы того кто мы и что мы, оно уничтожает саму магию. Если бы не Ричард, мы бы даже не подозревали об этом!
      Мир стоит на грани не только благодаря Джеганю и Имперскому Ордену, он просто и незаметно разрушается невидимой работой зараженного заклинания Огненной цепи.
      Никки коснулась пальцем виска, - неужели заражение так подействовало на Вас, что Вы не можете видеть реальную суть вещей? Неужели оно полностью разложило вашу способность мыслить?
      - Единственное противоядие от каскадных последствий Огненной цепи - шкатулки Одена. Это и есть причина, по которой они были созданы - для того, чтобы уравновесить и спасти от действия заклинания Огненной цепи, если оно когда-либо будет запущено.
      - Сёстры Тьмы запустили Огненную цепь. Для того, чтобы оградить его, чтобы сделать его последствия необратимыми, они сами и запустили шкатулки в игру и назвали себя игроками. Они думают, что теперь некому им противостоять и никто уже их не остановит. Возможно они и правы. Я прочитала о том, как действует магия Одена в Книге Жизни. Один раз будучи запущенной, игра не может быть остановлена. Мы не можем обратить заклинание Огненной цепи. Мы не можем препятствовать игре магии Одена. Мир живых выйдет из-под контроля - вот к чему они стремятся.
      Ради чего сражается Ричард? Ради чего сражаемся все мы? Или мы должны просто сдаться, сказать, что все это слишком тяжело, что это слишком рискованно пытаться предотвратить наше уничтожение? Неужели мы должны отказаться от нашего единственного шанса? Неужели нам придётся оставить всё, что дорого для нас? Неужели мы позволим Джеганю уничтожить всех тех, кому дорога свобода? Неужели мы позволим Братству Ордена поработить весь мир? Неужели мы позволим заклинанию Огненной цепи ещё больше разрушить нашу память о всём прекрасном, что есть у нас в жизни? Позволим зараженному заклинанию стереть магию и всех, кто с ней рождён с лица Земли? Мы просто должны сесть и сдаться? Неужели мы позволим миру кануть в лету в руках тех, кто так этого добивается?
      Сестра Улиция открыла доступ к Магии Одена. Она ввела шкатулки в игру. Как на это должен ответить Ричард? Он должен быть вооружен, чтобы сразиться в этом бою за Магию. Только что я дала ему то, что ему так необходимо.
      Теперь шансы в этой борьбе уравнены. Обе стороны в этой битве теперь полностью в неё вовлечены и исход её будет судьбоносным для нас всех!
      Мы должны довериться Ричарду в этой битве.
      - Несколько лет назад тебе пришлось столкнуться с подобным решением. Ты знал возможные его варианты, ответственность, риски и губительные последствия бездействия. Ты нарёк Ричарда Искателем Истины.
      Зедд качнул головой в знак согласия, с трудом подчиняя себе голос, - Да так оно и было.
      - И он оправдал твои ожидание, и сделал даже больше, чем ты от него ждал, разве не так?
      Зедда лихорадило, - Да, мальчик оправдал мои надежды, даже более чем.
      - То же происходит и сейчас, Зедд. Больше Сёстры Тьмы не единственные, имеющие доступ к Магии Одена. - Никки подняла руку, сжав её в кулак, - Я дала Ричарду шанс, я дала шанс всем нам. С этой стороны я только что ввела Ричарда в игру, предоставив ему то, что необходимо для победы в этой борьбе.
      Сквозь наполнившиеся слезами глаза Зедд смотрел в глаза Никки. Кроме гнева и решимости в её глазах было что-то ещё. Зедд заметил тень боли, мелькнувшей в её взгляде.
      - И…
      Она отпрянула, - Что и?
      - Несмотря на всю логичность твоих доводов, ты чего-то нам не договариваешь.
      Никки отвернулась, проводя пальцами вдоль столешницы, возле начертанных кровью заклинаний, сотворяя которые она рисковала собственной жизнью.
      Стоя спиной, Никки неопределённо смахнула рукой несуществующую пылинку, выдав этим движением всю бурю эмоций, бушующих у неё внутри.
      - Ты прав, - прошептала она с трудом в силах произнести хоть слово, - я дала Ричарду ещё что-то.
      Зедд замер на секунду, наблюдая за тем, как Никки повернулась к нему спиной.
      - И что же это?
      Она повернулась обратно. По её щеке медленно катилась слеза.
      - Я только что дала ему единственный шанс вернуть себе любимую. Только шкатулки Одена могут обернуть действие заклинания Огенной цепи, которое отняло у него Кэлен.
      Если он может вернуть её себе, то только с помощью шкатулок.
      Я дала ему единственный шанс вернуть себе человека, которого он любит больше всего на свете.
      Зедд осел обратно в кресло и прикрыл лицо руками.
 

Глава 5

 
      Никки стояла с непреклонной и прямой спиной, когда Зедд, стёк на стул перед ней и заплакал, закрывшись руками.
      Она напрягла колени, опасаясь, что и сама вот-вот рухнет на пол прям под собой. Она твердо решила не позволить ни единой слезинке бесконтрольно сбежать по щеке.
      Ей почти это удалось.
      Когда она призвала силу Одена, пуская в игру шкатулку от имени Ричарда, та сила что-то сделала с ней. Это действие, в какой-то степени, противодействовало повреждению заклинания Огненной цепи, заразившей её.
      Когда Никки назвала игроком Ричарда и завершала связи с силой, которую она призвала, Никки внезапно узнала кто такая Кэлен.
      Нет, это не было восстановлением её утраченной памяти о Кэлен - та память была стёрта - это скорее походило на пересвязь с пониманием реального существования Кэлен как раньше, так и в настоящий момент.
      Казалось, целую вечность Никки была уверена в том, что Ричард заблуждается в своей вере о существовании женщины, которую никто не помнит. Позднее, когда Ричард нашел книгу Огненной цепи и показал им, что в действительности произошло, Никки наконец поверила ему, но она основывалась только своём доверии Ричарду и поверив тем раскрытым им фактам. Это было мысленное убеждение, основанное лишь на косвенном доказательстве.
      То убеждение никак не основывалось на собственных воспоминаниях или опыте. У неё не было своих воспоминаний о Кэлен - в её распоряжении была только память Ричарда, его высказывания и подтянутые свидетельства. Она верила Ричарду, а потому поверила в существование этой женщины - Кэлен - пользуясь вовсе не своими доводами или фактами.
      Но теперь Никки знала - по-настоящему знала - что Кэлен реальна.
      Всё же Никки не вернулась какая-нибудь память о той женщине, но она интуитивно знала, что Кэлен есть, что она существует. Больше не было необходимости верить в этот факт со слов Ричарда. Теперь это было самоощущением, точно также как она прочувствовала бы это непосредственно сама. Выглядело так, будто помнишь того, кого встречал в прошлом, но не запомнил его лица. Хотя и не помнишь лица того человека, но в его существовании не сомневаешься.
      Никки знала, что теперь, благодаря контакту с властью Одена, благодаря тому, что эта власть над ней совершила, Кэлен для неё более не будет невидимой. Никки сможет видеть её наряду с остальными. Заклинание Огненной цепи всё ещё продолжала довлеть над Никкой, но Оден, по крайней мере, частично противодействуя заклинанию, остановил дальнейшее уничтожение памяти, позволяя ей знать правду. Память о Кэлен не представляла такой жизненной необходимости как само знание, что Кэлен - не выдумка.
      Но теперь, Никки поняла, действительно поняла, что любовь Ричарда была не к фантому. Никки радовалась за сердце Ричарда, но эта радость принесла боль - её собственное сердце было разбито.
      Кара очень близко подступила к ней и совершила то, чего Никки никогда бы не смогла предположить, что подобное может совершить Морд-Сит: она мягко обняла Никии за талию и притянула к себе.
      Только что она сделала то, чего никто и никогда из Морд-Сит не делал, пока не появился Ричард. Ричард изменил всё. Кара, Никки - благодаря Ричарду, его страсти к жизни, они смогли вернутся с самого края безумия. Каждая из них прониклась необыкновенным пониманием Ричарда, той особенной связью, способом видеть, - и Никки сомневалась, что кто-нибудь ещё, исключая Зедда конечно, мог действительно прочувствовать это.
      Более того, никто кроме Кары не мог всецело понять, что сейчас произошло и от чего сердце Никки разбито.
      - Ты всё сделала правильно, Никки, - шепнула Кара.
      Зедд выпрямился. - Да, так и есть. Пожалуйста, прости меня, моя умница, я был несправедливо строг к тебе. Теперь я вижу, что ты всё сделала обдуманно. И то, что ты сделала, придя к таким выводам - правильно. И должен признаться, что в данных обстоятельствах, ты совершила единственный правильный поступок - только это и имело смысл совершить.
      - Прошу прощения за то, что соскочил на те глупые предположения. Мне представился повод узнать множество тех чрезвычайных опасностей, сопровождающих использование власти Одена - вполне возможно, только я один больше кого бы то ни было среди оставшихся в живых знаю об этом. Я даже видел магию Одена в действии, когда её призвал Даркен Рал. Отчасти из-за этого у меня сложилось иное представление, чем то, которое представила ты.
      - Несмотря на то, что я не полностью всенепременно согласен с тобой в том, что ты совершила под влиянием огромной осмысленности и храбрости, не говоря уже об отчаянии. Также как и тебе, мне приходилось сталкиваться с отчаянными поступками перед лицом невероятных странных вещей, и в состоянии оценить, насколько временами они необходимы.
      - Надеюсь, ты окажешься правой в том, что сделано тобой. И пусть даже я окажусь неправым, но я скажу, что ты поступила правильно.
      - Ну да ладно, это теперь не имеет значения. Что сделано, то сделано. Ты ввела в игру шкатулки Одена и назвала игроком - Ричарда. Отбросим мои предположения, все мы думаем о наших задачах. Теперь, поскольку это уже сделано, нам нужно приложить максимум усилий и проследить, чтобы это сработало. Мы должны сделать всё возможное, чтобы помочь Ричарду. Если он потерпит неудачу, то все мы потерпим неудачу. Вся жизнь будет обречена.
      Это не смогло помочь Никки, но она почувствовала некоторое облегчение. - Спасибо, Зедд. С твоей помощью, мы заставим это сработать.
      Он печально качнул головой. - Моя помощь? Да я скорее помеха. Я всего лишь хотел, чтобы ты сначала посоветовалась со мной.
      - Так и было, - ответила Никки. - Я спросила тебя, доверишься ли ты Ричарду своей жизнью, жизнью каждого. Чем ещё это могло быть, как не обращением за советом?
      На печальном лице Зедда проступила улыбка. - Предполагаю, ты права. Вполне возможно, что комбинация заклинания Огненной цепи с загрязнением шимов уже разрушила мою способность думать.
      - Даже на мгновение не поверю в это, Зедд. Только одно приходит на ум - это всё из-за того, что ты любишь Ричарда и переживаешь за него. Я не обратилась к тебе за советом, не так уж важно для меня было получить его. Ты сказал мне то, что я должна была знать.
      - Если ты запутаешься снова, - сказала ему Кара, - я сама вместо тебя разберусь.
      Зедд нахмурился на неё. - Как обнадёживающе.
      - Хорошо, Никки положила начало долгой истории, - сказала Кара, - но всё это вовсе не так уж сложно. Любой в состоянии увидеть это, даже ты, Зедд.
      Зедд нахмурился. - Что этим ты хочешь сказать?
      Кара пожала одним плечом. - Мы - сталь против стали. Лорд Рал - магия против магии.
      Для Кары, всё это было не сложнее того, чем так. Никки задалась вопросом, действительно ли Морд-Сит осознавала это поскребя по поверхности, или она поняла всю идею лучше кого бы то ни было. Возможно, она была права, и все это действительно не сложнее чем это изречение.
      Зедд мягко положил руку на плечо Никки. Это напомнило ей о нежном прикосновении Ричарда.
      - Хотелось бы, но несмотря на то, что говорит Кара, это может обернуться смертью для всех нас. Но чтобы был шанс заставить это сработать, тем не менее, у нас очень много работы, которую нужно проделать. Нам нужно помочь Ричарду. Ты и я знаем много о магии. Ричард почти ничего не знает.
      Никки сама себе улыбнулась. - Он знает больше, чем ты считаешь, что он знает. Именно Ричард распознал заражение в заклинании Огненной цепи. Ни один из нас не понял всего того значения языка символов, но Ричард изучил его самостоятельно. Он сам по себе научился понимать древние рисунки, начертания и символы.
      - Я никогда и ничему не учила его тому, что могло быть связано с его Даром, но он часто удивлял меня тем, как быстро он схватывал то, что было за пределами обычного понимания магии. Он научил меня таким вещам, которые я даже никогда не воображала.
      Зедд кивнул. - И меня он тоже сводит с ума.
      Рикка, другая Морд-Сит, что жила в Замке Волшебника, просунула голову в дверь. - Зедд, я тут подумала, что ты должен узнать кое о чем, - она указала пальцем ввысь. - Я была несколькими этажами выше и там, будто выбитое окно или что-то в этом роде. Доносится странный шум ветра.
      Зедд сдвинул брови. - Какой шум?
      Рикка уперла руки в бока и уставилась в пол, обдумывая ответ. - Ну не знаю, - она снова подняла взгляд, - Трудно описать. Отдалённо напоминает ветер, который продувается через узкий проход.
      - Завывающий гул? - спросил Зедд.
      Рикка покачала головой. - Нет. Больше похоже на то, как гудит ветер, когда продувает барханы.
      Никки поглядела на окна. - Сейчас только рассвет. Я набросила сеть. Ветра тоже ещё не было.
      Рикка пожала плечами. - Тогда я не знаю, что ещё это могло быть.
      - Башня иногда издаёт странные шумы, когда дышит.
      Рикка поморщила носик. - Дышит?
      - Ну да, - ответил волшебник. - Когда температура меняется, вот как сейчас, когда ночи становятся более холодными, воздух, устремляясь вниз в тысячу комнат, пытается просочиться отовсюду. Проходя через сужение проходов, он иногда завывает в залах Замка, даже когда снаружи нет никакого ветра.
      - Ну тогда ладно, не буду здесь больше задерживаться по этому поводу, ветер, значит ветер. Башня, должно быть, дышит, - Рикка направилась к выходу.
      - Рикка, - позвал Зедд и дождался пока она остановится. - А что ты делала в том месте?
      - Чейз ищет Рэйчел, - Рикка ответила через плечо. - Я всего лишь помогала. А вы не видели её, да?
      Зедд покачал головой. - Этим утром нет. Последний раз я видел её вечером, когда она ложилась в постель.
      - Ладно, я передам Чейзу, - Рикка с минуту разглядывала комнату, потом опёрлась рукой о дверной проем. - А что эта за вещь, что посреди стола? Этим вы все трое взволнованы?
      - Это - проблема, - ответила Кара.
      Рикка понятливо кивнула. - Магия.
      - В самую точку, - подметила Кара.
      Рикка слегка хлопнула ладонью по двери. - Ну, мне лучше пойти и найти Рэйчел до того как её первым найдёт Чейз и отчитает за то, что она занялась исследованием этого места в одиночку.
      - Этот ребенок - прирождённый крысёнок Замка, - вздохнул Зедд, - Иногда мне кажется, что она познаёт замок тем же способом, что и я когда-то.
      - Я знаю, - присоединилась Рикка, - Когда я патрулирую, я наталкиваюсь на неё в тех местах, в которых никогда не поверила бы, что она там может быть. Как-то однажды, я была убеждена, что она потерялась. А она утверждала, что нет. Я решила устроить ей проверку и заставила её найти дорогу обратно. Она довела меня до своей комнаты, не сделав ни одного неверного поворота, потом ухмыльнулась и сказала: "Ну что, убедилась?"
      Улыбаясь, Зедд поскрёб висок. - Я как-то тоже услышал от неё такое в похожей ситуации. Дети схватывают на лету подобные вещи. Чейз приветствует её интерес к подобным стремлениям, - если она будет знать где она - тогда она не сможет легко заблудиться. Полагаю, что именно поэтому я ни разу тут не заблудился начиная с того момента как вырос здесь.
      Рикка повернулась в сторону прихожей, но опять развернулась, когда Зедд окликнул её имя.
      - Гул ветра? - Он махнул пальцем к потолку, - Ты сказала, что это было там?
      Рикка кивнула.
      - Ты имеешь в виду пеструю прихожую, которая проходит мимо ряда библиотек? То место, где по залу снаружи комнат расположены участки для заседаний?
      - Именно это место. Я проверяла библиотеки в поисках Рэйчел. Она любит просматривать книги. Но как вы сказали, должно быть это было дыхание Башни.
      - Всё бы ничего, но это одно из тех мест, где не может раздаваться никакого звука, который бы можно услышать в те моменты, когда Башня дышит. Тупики того зала отклоняют движение воздуха куда-то в другое место, не давая поступающему воздуху перемещаться сквозь то место достаточно быстро, чтобы издавался хоть какой-нибудь звук.
      - Возможно, этот звук доносился из другого отдалённого места, а я решила, что источник был в том зале.
      Зедд упёрся одним кулаком в своё костистое бедро и погрузился в раздумья. - И ты говоришь, что это походило на стонущий звук?
      - Ну, теперь, когда я раздумываю над этим, он мне больше напоминает рокотание.
      Зедд загнул бровь. - Рокот? - он прошёлся по толстому ковру и просунул голову за дверь и прислушался.
      - Ну, не как рык животного, - поправилась Рикка, - Скорее как раскатывающийся гул. Как я уже говорила - напоминает звук ветра, продувающего барханы. Ну знаете, как гул от какого-то биения крыльев.
      - Я ничего не слышу, - пробормотал Зедд. Рикка состроила гримасу. - Конечно ты не сможешь услышать это отсюда. Никки присоединилась к ним и стала дверей. - Тогда, почему я ощущаю в груди какую-то вибрацию? Зедд с минуту стоял, уставившись на Никки. - Может это что-то связанное с магией шкатулки?
      Никки пожала плечами. - Предполагаю, что может быть и так. Никогда раньше не сталкивалась с некоторыми из тех составных деталей. Большей частью они для меня были новыми. Нет никакого объяснения, какими эффектами они могут сопровождаться.
      - Ты помнишь, когда Фридрих случайно попался в ту ловушку? - спросил он, поворачиваясь к Рикке. Она кивнула. - Этот звук как-нибудь похож на тот?
      Рикка отрицательно покачала головой. - Нет, если только ты не установил контурную воду.
      - Ловушки построены на магии, - Зедд задумчиво потер подбородок. - Ты не сможешь установить контурную воду.
      Кара пропустила косу сквозь кулак. - Хватит разговоров, - Она протиснулась между ними и подтолкнула их за дверь. - Вот что я вам скажу, - нам надо пойти и посмотреть. - Зедд и Рикка последовали за ней. Никки не присоединилась. Она жестом указала на шкатулку Одена, установленную на столе посреди пылающей световой сети. - Лучше мне оставаться поблизости.
      Помимо того, чтобы присматривать за шкатулкой, ей нужно было продолжить изучение Книги Жизни, наряду с другими книгами. Все ещё оставались некоторые части Оденической теории, которые она была в не состоянии полностью понять. Её сбивали с толку множество вопросов, оставшихся без ответов. Если ей со временем придется оказать какую-нибудь помощь Ричарду, ей нужно получить ответы на те вопросы.
      Больше всего её была обеспокоена самой центральной проблемой Оденической теории, имеющей отношение к связям между Оденом и объектом воздействия Огненной цепи - Кэлен. Никки требовалось лучше понять природу необходимых условий для связей, базирующихся на первичных основах. Она должна была полностью понять, как те первичные основы были установлены. Она была обеспокоена принуждением к предрешенным правилам - их потребностью вычищать пространство, чтобы пересоздавать память. Ей также нужно было лучше изучить точные условия, которые были необходимы для применения подобного насилия.
      Но всё же самым приоритетным вопросом из всего прочего, оставалась причина из-за которой требовалось вычищение пространства. Она должна была понять точную природу требования полной зачистки пространства, накладываемое Оденом и, что ещё более важно, почему Оденические правила нуждались в этом.
      - Все щиты я задействовал, - сказал ей Зедд. - Входы в Башню запечатаны. Если бы кто-нибудь вошел без дозволения, тревога расставленных ловушек раздалась бы повсеместно. Нам бы всем пришлось заткнуть уши до самого того момента, пока бы мы не выяснили причину.
      - Есть люди с Даром, которые знакомы с подобными вещами, - напомнила ему Никки.
      Зедду не потребовалось много времени, чтобы обдумать её слова. - Очко на твой счёт. Учитывая всё, что происходит вокруг, и то, что мы ещё до сих пор всего не знаем, мы не можем предусмотреть всё. Это неплохая идея, чтобы ты держала шкатулку под наблюдением.
      Никки кивнула, и проводила его до двери. - Дайте мне знать, когда всё прояснится.
      Высокий зал снаружи, хотя в ширину был не больше дюжины футов, простирался ввысь почти на невидимую высоту. Проход был образован длинной, узкой трещину глубоко внутри горы доходя до самой глубокой части Башни. По левой стороне возвышалась естественная скальная стена, которая справа была вытесана из гранита самой горы. Даже тысячи лет спустя, метки, оставленные инструментом, которым тесали стену, всё ещё были видны.
      Стена со стороны комнат была составлена из плотно подогнанных, огромных каменных блоков. Они складывали стену, противоположную высеченной из гранита, и обе возвышались футов на шестьдесят, а может быть и выше. По-видимому, бесконечная трещина горы составляла часть границы поля сдерживания. Все комнаты в пределах зоны сдерживания были выстроены по самой крайней линии края Башни, которая, в свою очередь, была выстроена внутри самой скалы.
      Никки на несколько шагов последовала вслед за другими в бесконечном, по внешнему виду, залу, глядя им вслед, пока они не дошли до первого перекрёстка.
      - Сейчас не то время, чтобы быть небрежным или снисходительным, - крикнула она им вслед. - Чересчур много опасностей.
      Поклонившись, Зедд принял её предупреждение. - Мы вернемся после того, как я посмотрю что там.
      Кара метнула на Никки взгляд назад через плечо. - Не волнуйся, я буду там, и я не в том настроении, чтобы быть снисходительной. По сути, я буду пребывать в хорошем настрое, пока не увижу Лорда Рала, живого и в безопасности.
      - У тебя хороший настрой? - сопроводил Зедд вопросом их спешное движение.
      Кара сердито посмотрела на него. - Обычно, я веселая и милая. Хочешь намекнуть, что это не так?
      Зедд капитулирующе поднял руки. - Нет, конечно нет. Веселая - самое подходящее определение.
      - Ну тогда ладно.
      - По сути, в своей книге я поставлю "веселый" первым словом в сочетании с "кровожадный".
      - Задумываясь об этом, мне кажется, мне нравится "кровожадный" еще больше.
      Никки не могла разделить с ними атмосферу подшучивания. Заставить людей засмеяться - не её конёк. Она часто дивилась тому, как Зедд и другие могли ослабить напряженность подобным обменом фраз.
      Никки слишком хорошо знала природу людей, которые пытались убить их. Когда-то и она была в числе тех людей Ордена. Она была равно как беспощадной, так и смертельной.
      Ей никогда не доводилось видеть Императора Джеганя веселым или беззаботным. С большой натяжкой ему можно было приписать обладание остроумием. Очень долгое время она провела рядом с ним, и он никогда не был никем иным, чем единообразно смертоносным. Его дело было смертельно важно для него, и он фанатично посвятился ему. Зная тот тип людей, что приходили к ним - люди подобные ей, какой она сама была когда-то - и осознавая их бессердечную натуру, Никки не чувствовала, что сможет быть как-то менее серьезна чем они.
      Она видела как Зедд, Кара, и Рикка быстро пересекли первый зал справа и направились к лестнице.
      В тот момент как они начали подниматься, Никки внезапно поняла, что это был за звук, и из-за чего она ощущала вибрацию.
      Это был некий вид тревоги.
      Она поняла, почему Рикка не распознала его.
      Она, было, открыла рот, чтобы позвать других, как вдруг мир, будто со скрипом, остановился.
      Чёрное облако стекало вниз по лестнице. Это походило на миллионно-пестрящую иллюзию змей в воздухе, которые перекатывались, извивались, перекручивались, утончались, утолщались и продолжали с рёвом спускаться вниз по лестнице. Перекатывающийся, вибрирующий грохот был оглушителен.
      Тысячи летучих мышей, разливавшиеся по углам, большую часть оставшегося воздушного пространства заполнявшие змеи и живая масса, состоящая из невыразимого числа мелких существ. Многотысячная, сросшаяся в один общий хаос - наблюдать наступление всей этой массы просто пригвождало к месту. Гул, отражённый от стен, заполнял пространство трещины скалы буйством гвалта. Летучие мыши панически метались - они стремительно носились в их сдавленном пространстве скручиваясь в углу, словно пытались вырваться от чего-то преследовавшего их.
      Зедд, Кара и Рикка, словно заморозились в том месте, где они начали подъем по лестнице.
      А потом, летучие мыши устремились в бегство, ведомые неким ужасом, что надвигался на них сзади из Башни. Скрываясь в глубоком мраке, летучие мыши оставили мягкий, порхающий звук, который приглушенным эхом тревожно повторился в зале.
      Именно он и был тем отдаленным звуком, что услышала Рикка, но не распознала.
      Уставившись в то место на лестнице, откуда появились летучие мыши, Никки почувствовала, словно она заморожена и неподвижна в выжидании безмолвного момента, выжидающей явления, выжидающей чего-то невообразимого. С нарастающим чувством паники, она наконец осознала, что она действительно не в состоянии двигаться.
      А потом, появилось тёмное нечто, несущееся вниз по лестнице подобно погибельному ветру. И всё же, в то же самое время, необъяснимо как, казалось, что оно оставалось неподвижным. Состоящее из вихрящихся черных призраков и бурлящих теней, оно создавало чернильный вихрь мрака. Вызывающая головокружение форма, переплетённая потоками мрака, подразумевала движение, которого оно не делало.
      Никки моргнула, и этот эффект исчез.
      Она тут же возобновила попытку двинуться, но почувствовала, словно её подвесили в теплом воске. Ей удавалось лишь неглубоко вдыхать и двигаться вперёд самым невообразимо медленным способом. Каждый дюйм требовал внушительных усилий и, казалось, занимал целую вечность. Мир стал невозможно густым, который принудил всёму остановиться.
      В проходе, прямо позади других у основания лестницы, нечто появилось вновь, повисшая в воздухе над каменным полом. Очертания походили на женщину в чёрном платье, плывущей под водой.
      Даже посреди нарастающего ужаса, Никки нашла этот экзотический вид необычно очаровательным. После того, как злоумышленник миновал других, они по-прежнему, словно нарисованные на картине, замерли на пол-шаге к первой ступеньке лестницы.
      Жёсткие темные волосы женщины вяло обрамляли контур её бледного лица. Свободный покров чёрного платья вихрился словно воронка в воде. Посреди всех этих завихрений черного платья и волос, сама женщина казалась неподвижной.
      Внешне это было похоже ни на что иное, будто она плывет под темной водой.
      Потом она снова исчезла.
      Нет, не под воду, догадалась Никки.
      В сульфиду.
      Никки тоже чувствовала себя будто в ней. Это было тем странным, потусторонним, подвешенным ощущением дрейфа. С одной стороны все было невозможно медленным и в то же самое время молниеносно быстро.
      Фигура внезапно появилась снова, на сей раз ближе.
      Никки попробовала позвать, но она не смогла. Она попыталась поднять руки и накинуть сеть, но она находилась в очень медленном дрейфе. Ей представилось, что, у неё уйдёт целый день, чтобы поднять руки.
      Сверкающие искорки света вспыхнули и замерцали в пространстве между Никки и остальными. Никки поняла - волшебник применил магию. Направленное действие его магии прервалось чересчур далеко от непрошенного гостя. Даже при том, что недолгий поток силы потух, не принеся никакого эффекта, Никки была изумлена тем, что Зедду вообще удалось зажечь его. Её подобная попытка вообще не дала никакого результата.
      Темная колыхавшаяся ткань, словно под водой, продрейфовала через прихожую. Извивающиеся призраки и тени вились вокруг и продолжали двигаться также медленно. Фигура и не шла, и не бежала. Она скользила, проплывала, текла, и при этом практически не двигаясь внутри завихрений ткани платья.
      Потом всё исчезло.
      Спустя мгновение, она появилась вновь, теперь уже на много ближе. Словно как у приведения, кожа обтягивала её тощее лицо, выглядевшее так, будто солнечный свет никогда не прикасался к ней. Беспорядочный клубок невесомых чёрных волос развивался с фрагментами струящегося черного платья.
      Никки никогда не встречала подобное, что могло так сильно дезориентировать. Она чувствовала, будто тонет. Паника нахлынула на неё, когда она почувствовала, что не в состоянии вдохнуть глубже, когда попыталась набрать необходимое количество воздуха. Её горящие легкие были неспособны работать как-нибудь быстрее чем всё остальное у неё.
      Стоило Никки сосредоточить свой пристальный взгляд, как фигура женщины исчезла. Ей пришла мысль, что её глаза тоже двигаются слишком медленно. Прихожая вновь опустела. Казалось, что она не могла удержать движение в фокусе.
      Никки подумалось, что возможно она столкнулась и погрузилась в какую-то галлюцинацию, созданную её заклинаниями, властью Одена. Она размышляла, могло ли это быть неким следствием заклинаний. А может, сам Оден пришёл расчитаться за её вмешательство такими запретными силами.
      Скорее всего так - что-то породилось после всего этого опасного вовлечения магии.
      Женщина появилась вновь, словно проплывая в мрачной глубине, она неожиданно появилась и вынырнула из темной бездны.
      На сей раз Никки ясно могла видеть суровые, костлявые черты лица.
      Бледные лазурные глаза уставились на Никки так, словно ничего иного в этом мире не существовало. Этот испытующий взгляд проник в самую глубину души Никки с леденящим страхом. Глаза женщины были настолько бледными, что казалось, будто она слепа, но Никки знала, что эта женщина могла прекрасно видеть не только на свету, но и в самой чёрной пещере или под горой, куда никогда не проникал дневной свет и никогда не касался её.
      Женщина улыбнулась столь злобной усмешкой, какую Никки никогда не видела. Это была улыбка кого-то, кто ничего не страшился, но любил вызывать это в других; женщина, которая знала, что держала всё в своей власти. Это улыбка прошибла у Никки тихую дрожь.
      Вновь женщина исчезла.
      На расстоянии очередная попытка волшебства Зедда вспыхнула и сжато разбрызгалась, после чего погасло.
      Никки изо всех сил пыталась двигаться, но мир был слишком тягучим, таким, который ей являлся в страшных снах, снах, в которых она пыталась двинуться, но просто была не способна пошевелиться несмотря на все прилагаемые усилия. Такими были сны, в которых она пыталась сбежать от Джеганя. Он был всегда близко, нагонял её, схватывал её. Он был подобен самой смерти, полный решимости применить самую невообразимую жестокость, когда настигнет её. Ей всегда отчаянно хотелось сбежать в тех снах, но, несмотря на неимоверные усилия, её ноги отказывались хоть не много ускорить темп.
      Те сны всегда повергали её в состояние страшной паники. То были сны, в которых смерть была настолько реальной, что она могла ощутить привкус ужаса.
      Однажды она погрузилась в подобный сон в лагере. Ричард был там. Он разбудил её, расспрашивая что стряслось. Она захлёбывалась слезами, пересказывая ему тот кошмар. Он, словно чашу, обхватил ладонями её лицо и нашёптывал ей, что это всего лишь сон, и с ней всё в порядке. Она бы отдала всё что угодно, чтобы оказаться в объятиях его рук и чтобы он сказал, что она в безопасности - но он не сделал этого. И все же, его ладони на её лице, обе ладони касавшиеся её и его нежные слова, его сочувствие, принесли то утешение, которое утихомирил её ужас.
      Но теперь это был не сон.
      Никки попробовала набрать воздуха и позвать Зедда, но всё тщетно. Она пробовала вызвать свой Хань, свой Дар, но была не в состоянии обратиться к ним. Словно её Дар был невообразимо юрким, в то время как она была невообразимо неповоротлива. Эту пару не зацепить.
      Женщина, с бледным цветом плоти как у недавнего мертвеца, с волосами и платьем такими же чёрными как мир мёртвых, внезапно оказалась рядом, прямо перед Никки.
      Рука женщины выплыла, проступив сквозь водоворот чёрной ткани. Высохшая плоть, сильно обтягивающая её суставы, подчеркивала скелет под ней. Её костистые пальцы прикоснулись к нижней стороне подбородка Никки. Это было надменное прикосновение, акт высокомерного триумфа.
      После этого прикосновения, Никки почувствовала, что вибрация у неё в груди может разнести её в клочья.
      Женщина засмеялась замогильным, медленным, булькающим водой смехом, который отозвался болезненным эхом в каменных залах Башни.
      Никки не сомневалась в намерениях этой женщины, поняла, с какой целью она явилась сюда. Никки отчаянно попробовала воспламенить свою силу и попытаться захватить женщину, сделать стремительный выпад, сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить её, но всё было напрасно. Её сила была невообразимо недосягаема, потрескивая настолько далеко, что потребуется недостижимая вечность, чтобы добраться до неё.
      Когда костлявый палец проскользнул по длине дуги подбородка Никки, женщина ушла снова, мягко погружаясь назад в тёмные глубины.
      В очередной раз, когда она вновь появилась, она была позади обитых медью дверей и открыто направлялась в комнату со шкатулкой. Женщина продрейфовала через дверь, никогда не касаясь земли; её платье слегка омывалось вокруг неё.
      Снова она исчезла из фокуса Никки.
      Когда она появилась в очередной раз, она находилась между комнатой и Никки.
      Под её руками была шкатулка Одена…
      Как только тот ужасный смех эхом проник в сознание Никки, мир погрузился во мрак.
 

Глава 6

 
      Рейчел понятия не имела, чья это лошадь, ее это особенно и не беспокоило. Но сейчас лошадь пришлась бы ей кстати.
      Рейчел бежала всю ночь, и силы ее были на исходе. Она не останавливалась ни на минуту, для того, чтобы задуматься, зачем ей необходимо именно бежать. Она не придавала этому особого значения. Было важно лишь одно: она должна продолжать двигаться вперед. Необходимо поторопиться, и постараться не сбавлять темп.
      Рейчел знала, что нужно передвигаться быстрее. И лошадь - хороший вариант осуществить задуманное.
      Рейчел была уверена, что двигается в правильном направлении, но никак не могла объяснить свою уверенность, она просто это чувствовала, поэтому особенно не задумывалась. И уверенность оставалась единственным волнующим вопросом, который она никак не могла выкинуть из головы, он затаился где-то в глубине ее сознания, и она не могла объяснить почему, на этот вопрос не было ответа.
      Прячась в сухом колючем кустарнике, Рейчел старалась не двигаться, чтобы ее никто не заметил, пока она раздумывает над тем, что нужно делать дальше. Было очень холодно, и ей требовалось не мало усилий так вот стоять и мерзнуть. Рейчел старалась сдержаться и не дрожать от холода, чтобы не выдать себя. Ей очень хотелось растереть замершие озябшие руки, но она знала, что любое движение может ей дорого обойтись. Однако, не смотря на мороз, она должна что-то предпринять, чтобы заполучить лошадь.
      Кем бы ни был владелец этой лошади, казалось, его поблизости точно нет. Иначе, Рейчел бы его приметила. Возможно, он спит где-нибудь на лужайке в высокой густой траве, а Рейчел просто не хватает роста, чтобы иметь возможность рассмотреть его. А может, он просто отошел разведать местность и освоиться?
      Или… Может быть, он ждет, высматривает ее, со стрелой, натянутой на тетиву лука, выискивая возможность выстрелить, как только она себя обнаружит. Какими бы пугающими ни были мысли Рейчел, этот закравшийся страх не мог побороть того огромного чувства необходимости продолжать двигаться вперед и не останавливаться ни перед чем.
      Рейчел сквозь высокую густую крону деревьев посмотрела на заходящее солнце, чтобы увериться, что выбрала нужное направление, и одновременно высматривала безопасный путь, чтобы добраться до лошади незамеченной. Она обнаружила широкую тропинку, рядом с дорогой, и сочла ее весьма подходящей, чтобы выбраться по ней к намеченной цели. Рядом с тропинкой протекал неглубокий, с устланным галькой дном ручей, который пересекал открытую лужайку, соединяясь с дорогой, и далее протекал по ее направлению, так что и дорога и ручей уходили на юго-запад далеко в чащу леса.
      Заходящее солнце выглядело просто огромным, налившись багряно-красным цветом, казалось, оно застыло, навалившись над горизонтом. Царапины на руках Рейчел, проступившие после того, как она пробиралась через густую поросль кустарника, были ровно такого же цвета: цвета запекшейся крови.
      Рейчел и не успела опомниться, как вдруг ноги сами понесли ее вперед, как-будто они знали и чувствовали, что нужно делать, вне зависимости от того, готова Рейчел или нет. Ноги сделали несколько быстрых рывков, миновав кустарник, и Рейчел стрелой вылетела на отрытую лужайку прямо перед лошадью.
      Вдруг Рейчел краем глаза уловила чье-то движение неподалеку, из высокой травы неожиданно возникла фигура человека. Как она и предполагала, он видимо спал там, в траве. Он был одет как солдат Имперского Ордена: в кожаном защитном жилете, опоясанный ремнем, на котором крепились ножи. Похоже, он был один. Рейчел решила, что вероятнее всего это имперский разведчик. Чейз рассказывал ей, что Имперский Орден часто посылает своих солдат в разведку.
      Но Рейчел не желала выяснять, кто этот человек на самом деле. Ей была нужна только лошадь. В голове мелькнула мысль, что ей следовало бы опасаться этого человека, но она осознавала, что это не так - она его не боится. Единственное что Рейчел на самом деле тревожило, это упустить возможность добраться до лошади, оседлать ее и скакать вперед как можно быстрее.
      Солдат моментально вскочил на ноги, отшвырнув одеяло, которым он накрывался. Он приготовился к стремительной атаке и начал наступление. Имперец быстро приближался, но Рейчел не теряла времени задаром, ее ноги передвигались в беге с такой быстротой, что солдату было просто не под силу настигнуть ее, ему оставалось только безудержно кричать, в тщетных попытках остановить воровку. За это лето Рейчел сильно вытянулась в росте, и длинные ноги дали ей возможность стать отличным спринтером. Поэтому Имперец не успел даже ничего сообразить, прежде чем Рейчел добралась таки до гнедой кобылы.
      Солдат что-то метнул в сторону Рейчел. Она заметила, как это что-то стремительно пронеслось рядом с ее левым плечом. Это был нож. Она прекрасно знала, что с такого расстояния, на котором она находилась от солдата, было бы глупо с его стороны пытаться попасть в цель, это был бросок на удачу, «брось да молись» - именно так сказал бы Чейз. Именно он научил Рейчел фокусироваться на цели. Чейз научил ее многому, Рейчел знала практически все о ножах, например, то, что попасть по движущейся мишени, метнув нож, практически невозможно.
      И она была права. Нож пролетел мимо с большой погрешностью и плавно вонзился в гниющую древесину валявшегося на лужайке бревна, как раз на пути между Рейчел и лошадью. Пробегая мимо трухлявого бревна, она одним движением руки выдернула нож и заткнула его за пояс, немного сбавив темп.
      Теперь нож был у нее. Чейз говорил, что очень важно - заполучить оружие противника и использовать его против него же самого, и это имело особую значимость в случаях, если вражеский трофей превосходил твой клинок по всем характеристикам. Чейз учил ее, что в критических ситуациях Рейчел придется защищаться любыми предметами, какие только попадутся под руку.
      Пытаясь отдышаться, Рейчел пронырнула под носом кобылы, она дернула на себя свободные концы поводьев, но, как оказалось, за них кобыла была привязана к сучку того самого трухлявого бревна. Онемевшие от мороза пальцы не слушались, у Рейчел никак не выходило развязать тугой узел. С неимоверным усердием она пыталась поддеть ногтями витки узла, но пальцы то и дело соскальзывали с гладкой кожи. Отчаяние охватило ее, хотелось кричать от обрушившегося на нее разочарования, но вместо этого Рейчел, собрав всю волю в кулак, продолжала пытаться развязать ненавистный узел. Ей казалось, что пройдет вечность, прежде, чем она сможет высвободить поводья. Последний рывок и попытка, наконец, увенчалась успехом. Как только Рейчел освободила поводья, она сразу же перехватила их вместе одной рукой.
      Как только Рейчел взялась за поводья, она тут же заметила неподалеку лежащее седло. Рейчел мельком глянула на Имперца, снова услышав его пронзительный вопль, который призывал воровку назвать свое имя. Солдат быстро приближался. Она не располагала временем, даже чтобы подумать над тем, чтобы седлать лошадь. Однако были и седельные мешки, вероятно, набитые припасами до отказа, а их обычно просто клали поперек седла.
      Рейчел просунула руку под плотно прилегающий кусок кожи, который соединял обе части седельного мешка, и перекинула его через шею недоумевающей кобылы.
      Осмотревшись вокруг, Рейчел схватилась за гриву кобылы и, стараясь держаться покрепче, оттолкнулась и взобралась на неоседланную лошадь. Седельные мешки были достаточно тяжелыми, и чуть было не свалились, но Рейчел ловко их подхватила и переложила перед собой. Пришлось смириться с тем, что она поедет без седла, но, слава добрым духам, поводья были на месте. В голове Рейчел мелькнула мысль, что ей приятно ощущать своим телом идущее от животного согревающее тепло.
      Рейчел перекинула тяжелую поклажу через холку лошади так, чтобы ту разместить ровно перед своими ногами. Должно быть, там внутри пища и вода, думала Рейчел. Они бы пригодились ей в путешествии, которое, как она только что предположила, обещает быть продолжительным.
      Лошадь фыркнула, выражая недовольство, и начала мотать головой. Рейчел знала: у нее не было времени, чтобы приласкать и успокоить животное, как наказывал Чейз. Она пятками ударила лошадь по бокам, сильно потянув поводья на себя. Лошадь начала метаться из стороны в сторону, проверяя своего нового наездника. Рейчел оглянулась, солдат был все еще там. Крепко сжимая гриву одной рукой, а поводья другой, Рейчел подалась вперед и снова ударила лошадь по бокам, но чуть подальше, чем в прошлый раз, и лошадь молнией понеслась вперед.
      Имперец неистовствовал, осыпая ее проклятиями, он попытался выхватить поводья. Но Рейчел быстро сообразила и резко дернула поводья в сторону, наконец, лошадь вняла ее приказу и повернула. Солдат погнался за ними, но упал, ударившись лицом о землю, а потом, оправившись от удара, все равно продолжал что-то ворчать, вслед.
      Рейчел не ощущала себя выигравшей схватку, но зато она чувствовала вновь охватившую ее с новой силой необходимость спешить. Нужно обязательно скакать на юго-запад, теперь у нее есть лошадь.
      Рейчел повернула кобылу к ручью, чтобы скакать дальше по водной травянистой местности. Лес окружал их со всех сторон, они скакали по скошенной траве около мелководья. Сейчас Имперец остался далеко позади. Лошадь скакала вперед вдоль ручья, и брызги летели во все стороны. Галька на дне похоже ей не мешала.
      Чейз рассказывал Рейчел, что вода - отличный способ скрыть следы.
      Каждый стремительный шаг был еще одним шагом оказаться ближе к цели, и это было единственно важно.
 

Глава 7

 
      Когда Имперский солдат, проходя мимо, начал выбрасывать сваренные вкрутую яйца в сторону фургонов, Ричард постарался приложить максимум усилий, чтобы выловить их как можно больше, прежде чем те упадут. Потом он начал правой рукой сгребать с земли яйца, которые так и не удалось поймать, складывая их в символическое лукошко, созданное из согнутой левой руки. Собрав всё, он медленно поплелся к фургону, чтобы спрятаться от пронизывающего холодного дождя. Хотя фургон и был жалким намеком на убежище, и от холода он не спасал, но находиться под крышей было все же лучше, чем продолжать стоять и мокнуть от дождя.
      Джонрок, собрав свою трофейную коллекцию из вареных яиц, тоже поспешил обратно к задней части фургона, волоча цепь перед собой.
      - Снова яйца, - разочарованно промычал Джонрок - Они только и знают, что кормят нас этими яйцами!
      - Могло быть и хуже, - прокомментировал Ричард.
      - Да уж конечно, - удивился Джонрок, абсолютно недовольный своей новой диетой.
      Ричард усердно протирал вареные яйца о штанины, пытаясь очистить скорлупу от налипшей грязи.
      - Ну, например, они могли бы скормить нам Йорка.
      Джонрок бросил неодобрительный взгляд в сторону Ричарда.
      - Йорка?
      - Тот игрок в твоей команде, который сломал себе ногу, - сказал Ричард, начав чистить от скорлупы одно из яиц, - Его прикончил Змея-морда.
      - Да… Йорк… - Джонрок, немного поразмыслив, сказал - Ты действительно думаешь, что эти Имперцы едят людей?
      Ричард пристально посмотрел на него. - Когда у них закончится пища, я думаю, они не погрешат отведать и мертвечины. Если они будут достаточно голодны, а мертвецов у них всегда в избытке, то это будет реальной возможностью собрать отличный урожай.
      - Ты думаешь, пища у них закончится?
      Ричард знал, что вскоре у Имперского Ордена появится такая проблема, но не хотел говорить почему. Дело в том, что он приказал войскам Д'Харианских солдат не просто уничтожить идущий с Древнего Мира караван с провизией, но и исключить возможность в поставках пищи полчищам движущихся на север завоевателей, как таковую.
      - Я просто хочу сказать, что это было бы намного хуже, чем есть вареные яйца.
      Джонрок, смирившись, теперь смотрел на добытые вареные яйца совсем по-иному.
      Принявшись умиротворенно очищать яйца от скорлупы, Джонрок сменил тему,
      - Как ты думаешь, они заставят нас играть в Джа'Ла во время дождя?
      Ричард, не прожевывая, проглотил яйцо прежде, чем ответить, - Возможно. Но я скорее буду двигаться, и играть, чем сидеть здесь весь день и прозябать от холода, ничего не делая.
      - Возможно, ты и прав, - согласился Джонрок.
      - Кроме того, - говорил Ричард, - чем скорее мы начнем выигрывать у команд, приходящих на соревнования, тем скорее мы обеспечим себе продвижение вверх по турнирной таблице, и тем быстрее мы сможем сразиться с командой Императора.
      Джонрок расплылся в ухмылке, предвкушая, сей исход.
      Ричард был голоден, но он знал, что нужно заставить себя хоть немного поесть.
      Пока они, не говоря ни слова, методично чистили яйца и ели, Ричард наблюдал за тем, что происходит вокруг.
      Даже во время дождя лагерь Имперского Ордена продолжал жить своими заботами. Гул молотов из кузниц, ор спорящих солдат, пронзительные возгласы, устрашающий смех, выкрики распоряжений - эхом разносились по лагерю сквозь шумящий дождь.
      Огромный лагерь Имперцев, растянулся далеко за горизонт через равнины Азрита. Находясь тут внизу, было даже трудно представить, его реальные размеры. Ричард осматривался. Большое количество фургонов и повозок располагалось на окраинах лагеря, а ближе к центру были разбиты большие палатки и шатры. Вереница вновь прибывших повозок, запряженных мулами, тянулась далеко с горизонта, волочась сквозь живую шевелящуюся массу военных. Вдоль палаток с пищей выстроилась живая очередь из мокнущих под дождем солдат, в надежде получить свой жалкий паек.
      Неподалеку на высоком плато возвышался Народный Дворец. Даже в самый мрачный пасмурный день, его величественные стены с высокими башнями и черепичной крышей, горделиво выделялись на фоне промозглой и засаленной армии, которая пришла лишь с одной целью - сеять разрушение. Дождь лил, не переставая, небо было затянуто облаками, а над равниной, где расположился лагерь Имперцев, поднималось облако сгустившегося влажного воздуха. Дворец, возвышающийся над всем этим, казался окутанным дымкой загадочным и недосягаемым видением. Время от времени густые облака и туман полностью поглощали собой плато, и оно исчезало под серым сумрачным покровом, как будто уже вдоволь насмотревшись на кишащее внизу полчище, пришедшее осквернить его.
      На высоком плато атаковать дворец было трудно любому врагу и с любой стороны. Дорога к стенам дворца вела наверх через пропасть, и, вообще, была достаточно узкой, для организации любой серьезной атаки из вне. Кроме этого, Ричард был уверен, что мост через пропасть, открывающий еще одну дорогу к дворцу уже давно был поднят. И даже если бы он был опущен, массивные высокие стены, кольцом окружающие дворец, были труднопреодолимы и в узком длинном проходе, размыкающем защитное кольцо стен, было невозможно собрать достаточно сил, чтобы удачно штурмовать.
      В мирное время Народный Дворец всегда был центром обширной торговли и ремесленничества, сюда стекались жители со всей Д'Хары. Он обеспечивал продовольствием всех, кто жил в округе. Постоянный поток торговцев и покупателей не иссякал никогда. Большинство народа добиралось в городской дворец, поднимаясь по самому плато с внутренней стороны. Многочисленные лестницы и аллеи позволяли проходить большому потоку посетителей и торговцев. Были предусмотрены также и просторные въезды для повозок с лошадьми и всадников. На протяжении всего подъема к дворцу также было достаточно лавок и палаток торговцев, ведь большинство народа проходило мимо них по пути к дворцу. Многие из посетителей доходили только до этих торговых точек и никогда не поднимались выше в город к самому центру.
      На вершине плато, как соты в пчелином гнезде, находились множество комнат, на любой вкус и кошелек. Какие-то из помещений предназначались для широкого круга посетителей, а какие-то и нет. Здесь также располагались казармы солдат Внутренней гвардии из дворцовой стражи, поэтому встретить их было далеко не редкостью.
      Единственная проблема, с точки зрения Имперского Ордена, состояла в том, что огромные ворота, через которые можно было подобраться к дворцу с внутренней стороны, были заперты. Они предназначались специально для защиты дворца и предотвращения любых нападений.
      А внутри за этими воротами хранилось достаточно продовольствия, для того, чтобы выстоять самую продолжительную осаду.
      На равнинах Азрита, оказалось, трудно выгадать стратегически выгодное расположение для начала наступления.
      Если на высокогорье в самом сердце плато за стенами дворца насчитывалось немало глубоких колодцев, которые могли обеспечить население достаточным количеством пресной воды, то на территории самих равнин водных источников, кроме как случайного дождя, не было вообще. Разжечь костер тоже не представлялось возможным, ввиду отсутствия пригодной для того древесины. В довершении всей картины суровые погодные условия равнин тоже оставляли желать лучшего.
      В распоряжении Имперского Ордена было много обладающих даром волшебников и колдуний, но их магия не могла пробить брешь в защите дворца. И тому была одна лишь причина - само по себе здание находилось под особой защитой древнего заклятия, которое преумножало силы его правителя - Лорда Рала, одновременно сводя на нет магию противника. Это казалось невероятным, но заклятие распространялось не только на территорию дворца, но и на все плато, и никто, кроме потомков рода Ралов, не мог здесь использовать магию.
      Для Ричарда наличие заклятия такого рода являлось неоспоримым преимуществом, ведь в нем текла кровь Ралов, но учитывая сложившиеся обстоятельства, это не имело значения, ведь он был лишен своего волшебного дара. Поэтому он, прикованный к фургону, находился сейчас в самом сердце миллионной вражеской орды, и ничего не мог с этим поделать. Но Ричард был почти уверен, что знает, как такое могло произойти.
      Кроме плато и возвышающегося на его вершине дворца, было еще кое-что на равнинах Азрита, выдающееся много выше - это возводящаяся по приказу императора Джеганя насыпь.
      Джегань, лишенный возможности напрямую атаковать сердце Д'Харианской империи - последнее из препятствий, что стояло на пути к его тотальному превосходству в Новом мире, пытался осуществить задуманный план, суть которого состояла в том, чтобы построить громадную насыпь к вершине плато, по которому можно было провести достаточно солдат, чтобы разрушить стены дворца.
      Джегань был намерен не только захватить Народный дворец, но и стереть его с лица земли.
      По началу Ричард был уверен, что эта идея абсолютно неосуществима, но когда увидел, чем заняты солдаты Джеганя, то сразу же осознал, что ошибался.
      Заполонивший равнины Азрита миллионный лагерь Имперского Ордена, полностью был занят строительством насыпи к высокогорью, на котором возвышался Народный Дворец.
      Император Джегань был абсолютно уверен в том, что его первостепенная обязанность - захватить неприступные стены, чтобы обеспечить Имперскому Ордену тотальное господство, и тогда не будет необходимости громить армии, захватывать иные города и территории в Новом мире. Нужно лишь покорить город, который находится сейчас перед ним на вершине плато.
      Имперское войско - грубая физическая сила, слепо преданная убеждениям Братства Ордена, не могла позволить народу продолжать жить по законам Нового Мира, вне контроля Братства, так как это противоречило всему учению духовных проповедников Ордена. Братство считало саму возможность индивидуального выбора аморальной и разрушительной для общества в целом. Наличие в Новом Мире процветающих, независимых жителей также нарушало основную доктрину Ордена и поэтому являлось первостепенной задачей, которую нужно решить.
      Братство считало население Нового Мира эгоистичной язвой общества, которую нужно или обратить к праведной жизни в принятии доктрины Ордена, или уничтожить.
      Как и следовало ожидать, насильно внушить веру в праведные идеи Братства, и принять законы Ордена было, без сомнения, труднодостижимо, даже имея в распоряжении миллионную армию и времени в избытке.
      Джегань, однако, смог найти обоим применение, заняв своих солдат важным делом, в надежде скрыть истинные причины их бездействия, и теперь каждый час дня и ночи воинов был предан посменной работе над строительством насыпи.
      Хотя Ричард и не видел находящихся в карьерах работающих солдат, он знал, что сейчас они роют землю и выдалбливают скалистый грунт. Когда скапливалось большое количество выкопанного грунта, другие солдаты-работники везли его в сторону будущей насыпи. Имея миллионы рабочей силы, трудящейся дни напролет, Орден с каждой минутой приближался к исполнению возложенного на него приказа.
      Ричард уже давно не был на территории лагеря, но просыпаясь, он каждое утро представлял, как однажды, перед его взором предстает непреклонно возвышающаяся к вершине плато насыпь.
      - Как ты умрешь? - спросил Джонрок.
      Ричарду было не по себе от вида строящейся насыпи, перед его глазами стояло темное и жестокое будущее, которое принесет с собой Орден.
      Но вопрос Джонрока был почти как луч света в темном царстве. Ричард поплелся назад в дальнюю часть фургона, прожевывая яйцо.
      - Ты думаешь, я буду выбирать? - наконец спросил он. - Я спросил по существу? - Ричард убрал опиравшуюся руку с колена, продолжая жестикулировать с половиной яйца в ней. - Мы можем выбирать, как нам жить, Джонрок. Но я не думаю, что также обстоят дела со смертью.
      Джонрок был удивлен ответу, - Ты думаешь, что у нас есть выбор? Рубен, у нас нет выбора.
      - Нет, есть, будь уверен, - сказал Ричард, не поясняя, и проглотил оставшуюся половину яйца.
      Джонрок поднял цепь, к которой был прикреплен ошейник. - Как я могу сделать какой-либо выбор? - он жестом указал на лагерь, - Они - наши хозяева.
      - Хозяева? Они предпочли не думать о себе как личности, и жить под диктаторством проповедников Ордена. Так что, они тоже не являются хозяевами своей жизни, как и мы.
      Джонрок изумленно помотал головой, - Иногда, Рубен, ты говоришь нелепые вещи. Я - раб. Я тот, кто не может ничего решать, но Имперцы, отнюдь, таковыми не являются.
      - Есть узы, намного сильнее того ошейника, которым тебя приковали, Джонрок. Моя жизнь - это все, что у меня есть. Она в моем распоряжении, я могу отдать ее, во имя спасения того, кого ценю, или того, кто мне сильно дорог.
      - Те люди, - продолжал Ричард, - они жертвуют своей жизнью, ради того, чтобы обречь других на страдания - они уже мертвые внутри, и нет в них ничего стоящего того, что бы можно было вернуть. Ты думаешь, это и есть жизнь? Но я - нет. Они носят цепи, в которые сами себя заковали, о том и не подозревая.
      - Я прикидывал, когда они придут забрать меня, - сказал Джонрок, - Ведь Имперский Орден выиграл тогда. А я до сих пор здесь - хоть и на цепи, но живой. И любая попытка бежать будет стоить мне жизни.
      Ричард разжевывал оставшиеся куски яйца, - Мы все когда-нибудь умрем, Джонрок, - все. И ты хочешь сказать, что таков наш жизненный путь? В конце концов, у нас есть всего лишь одна жизнь, другой прожить, нам не дано, и только это является особенно важным.
      Джонрок пережевывал пищу, размышляя. В итоге, казалось он, так и не понял сути сказанного, когда с ухмылкой произнес, - Хорошо, если у меня будет возможность самому выбирать свою смерть, то я бы хотел, чтобы это произошло под ликование толпы болельщиков, которая будет приветствовать игрока, достойно отыгравшего матч.
      Он скользнул взглядом в сторону Ричарда, - А ты, Рубен? Каков был бы твой выбор?
      Мысли Ричарда были заняты совсем другим - он размышлял над более важными вещами.
      - Я надеюсь, что мне представится возможность подумать над этим вопросом, но только не сегодня.
      Джонрок тяжело вздохнул. Вареные яйца выглядели просто крошечными в его мясистых ладонях.
      - Может и не сегодня, но, я думаю, что это, то самое место, где заканчиваются все игры… Оно станет нашим последним пунктом пребывания в этом мире, здесь, в итоге, наша жизнь и закончится.
      Ричард ничего не ответил, поэтому Джонрок продолжал, и его слова гулом раздавались сквозь шум проливного дождя, - Я абсолютно серьезно, - он нахмурился, - Рубен, ты вообще слышишь, о чем я толкую? Или ты до сих пор мечтаешь о той девушке, которую, как тебе показалось, ты видел вчера, когда мы прибыли в лагерь?
      Ричард осознал, что он постоянно думает именно о ней, и улыбка не сходила с его лица. Не смотря ни на что, сейчас он по-настоящему улыбался. Даже, несмотря на то, что Джонрок был абсолютно прав, говоря, что они, возможно, погибнут в этом лагере, - Ричард все равно продолжал улыбаться. И он совсем не желал говорить о Кэлен с этим человеком.
      - Я много чего видел по дороге к этому лагерю.
      - Уже совсем скоро, после матчей, - сказал Джонрок, - и если все пойдет как надо, у нас будет достаточно женщин. Змея-морда это пообещал. Но пока приезжают только солдаты, все больше и больше военных. И все равно, я считаю, что вчера тебе привиделся призрак или фантом.
      Ричард пристально смотрел в никуда, кивая, - Я должен тебе сказать, что ты уже не первый, кто думает, что она лишь фантом.
      Джонрок оттащил длинную цепь в сторону, чтобы она не мешала ему подойти к Ричарду поближе.
      - Рубен, тебе бы лучше быть на чеку, или нас убьют прежде, чем появится шанс сыграть с командой Императора.
      Ричард посмотрел на собеседника с удовлетворением, - А я-то думал, что ты уже готов умереть.
      - Нет, я не хочу умирать. По крайней мере, не сегодня.
      - Ты на правильном пути, Джонрок, ты сделал выбор. Даже будучи прикован, ты сделал свой первый шаг к свободе: ты выбрал жизнь.
      Джонрок потряс своим толстым указательным пальцем в сторону Ричарда, - Посмотри сюда, Рубен. Если моя жизнь может оборваться на поле, во время игры в Джа-Ла, то я не хочу чтобы это случилось из-за того, что твои мысли витали где-то в облаках, в мечтах о женщинах.
      - Я мечтаю только об одной, Джонрок.
      Крупный мужчина нагнулся, стряхивая с пальцев налипшую скорлупу от яиц.
      - Я помню. Ты говорил, что видел ту единственную, которую хотел бы взять в жены.
      Ричард не стал его поправлять,
      - Единственное, чего я хочу, Джонрок, так это сыграть достойно, и, таким образом, получить реальный шанс на матч с командой Императора.
      Джонрок снова расплылся в ухмылке, - Ты на самом деле, думаешь это реально - победить команду Императора Джеганя, Рубен? Ты уверен, что мы сможем пережить подобного рода матч с этими людьми?
      Ричард расколол об ногу скорлупу очередного яйца,
      - Ты же сам говорил: «я тот, кто хочет умереть под ликование толпы болельщиков, которая будет приветствовать игрока, достойно отыгравшего матч».
      Джонрок одарил Ричарда недоверительным взглядом, - Может быть, случится так, как говоришь ты, и я выберу свободную жизнь, так?
      Ричард лишь улыбнулся, перед тем, как проглотить пол яйца.
      Через некоторое время, после того, как Ричард и Джонрок доели все до последней крошки, появился коммандер Карг, он шлепал по грязи, направляясь в их сторону.
      - Выходите наружу! Живо! Все до единого!
      Ричард и Джонрок медленно поплелись из фургона наружу под моросящий дождь. Остальные пленники тоже начали вылезать из вагонов, становясь в ожидании приказов от коммандера. Солдаты, принимающие участие в игре, также собрались поблизости.
      - Мы ожидаем гостей, - объявил коммандер Карг.
      - Гостей…? Какого рода? - спросил один из солдат.
      - Император совершает объезд всех команд, прибывших на соревнования. Я вернусь обратно вместе с Императором Джеганем. И я очень надеюсь, что все вы оправдаете мои надежды и проявите себя с лучшей стороны, доказав, что я отобрал достойную команду. Любой из вас, кто меня опозорит, или не окажет должного уважения нашему Императору, будет признан бесполезным для команды. Я думаю, каждый понимает, что это значит.
      Не говоря больше ни слова, коммандер поспешно удалился.
      Ричард, потрясенный услышанным, стоял, пошатываясь на ногах, а его сердце бешено колотилось. Он сомневался, что Кэлен все еще находится у Джеганя, как он видел вчера.
      Как бы сильно Ричард не хотел увидеть ее снова, он презирал себя за одну только мысль о том, что она где-то рядом с этим ужасным чудовищем. Он также не мог представить, что Келен находится здесь в окружении всех этих людей.
      Еще за долго до начала зимы, когда Никки увела Ричарда с собой в Древний Мир, Кэлен взяла командование на себя, управляя Д'Харианским войском. Она осталась единственной, на чьи плечи была возложена ответственность, сдержать войско Джеганя, и не дать ему одержать верх. Ричард же, наоборот, принял решение пустить все на самотек. Кэлен считала своим долгом уничтожить Орден. Даже учитывая то, что его потери постоянно восполнялись вновь прибывшими солдатами из Древнего Мира, которые становились на смену убитым.
      Кэлен не только препятствовала продвижению захватчиков, но и вызывала у них неугасающую ненависть за все многочисленные и болезненные потери, которые она им нанесла.
      Если бы не ее усилия, Д'Харианская армия давно бы пала под чудовищным натиском Имперских захватчиков, и была бы жестоко уничтожена. Кэлен всегда опережала врага на шаг вперед, и была вне досягаемости войска Джеганя.
      Изо всех сил стараясь сдержаться, Ричард прислонился к фургону и сложил руки на груди, в ожидании. Еще издалека, он рассмотрел как по левую руку от него, продвигаясь через лагерь, приближается процессия. Она направлялась вниз мимо выстроившихся по линейке команд, и останавливалась с некоторыми интервалами, чтобы рассмотреть игроков поближе.
      Судя по облачению солдат, и по тому, как они двигались, образуя замкнутое кольцо, Ричард сделал вывод, что эта группа являлась личным эскортом Джеганя. Он заметил стражу Императора еще вчера, когда его везли через лагерь прямо мимо шатра Джеганя. Именно тогда он мельком видел Кэлен.
      Личная охрана Императора выглядела внушительно, от одного только вида их доспехов - кожаных нагрудников и превосходного оружия, - по телу бежали мурашки. Эти крупные хорошо сложенные мужчины, с литыми гладкими мускулами, выглядели действительно устрашающе.
      Личная охрана Императора сеяла страх даже в жестоких сердцах солдат регулярной армии Ордена. Те просто отстранялись подальше, прекрасно зная повадки стражи Императора. Ричард и представить себе не мог, что солдаты подобного рода будут сдерживать свой пыл, при виде потенциальной опасности, которая может нависнуть над Императором.
      Джонрок сделал шаг вперед, чтобы встать в шеренгу с другими членами команды, которые уже выстроились в ожидании Императора, приехавшего на них поглядеть.
      Когда Ричард увидел бритую голову Джеганя в самом центре кольца исполинской стражи, его как молнией ударило: Джегань может узнать его.
      Джегань был сноходцем, он мог прокрадываться в сознание разных людей, поэтому мог видеть Лорда Рала их глазами. Ричарду было трудно осознать, насколько он был неосторожен, что даже не подумал о том, что Джегань будет наблюдать за ходом игры своей команды Императора. А Ричард больше всего хотел оказаться именно в ее составе, чтобы подобраться поближе к Кэлен, поэтому совершенно не принял во внимание перспективу своего решения, и то, что оно за собой повлечет.
      Ричард заметил кого-то, напоминающего Сестру.
      Она была похожа на сестру Улицию. Но сейчас она выглядела намного старше, с момента их последней встречи. Сестра следовала немного поодаль, замыкая всю процессию из личной охраны Джеганя, но Ричард все же мог рассмотреть ее осунувшееся морщинистое лицо.
      Когда он видел Улицию в последний раз, она выглядела довольно привлекательно, хотя ему всегда было сложно сопоставить внешность и индивидуальные качества любого человека, его внутренний мир,
      а сестра Улиция была дурной мрачной женщиной.
      Внешняя привлекательность человека не имела для Ричарда абсолютно никакого значения, но внутренняя злоба и жестокая душа оставляли свой отпечаток, и в сознании складывалась определенная картинка. Прежде всего, в Улиции он видел испорченную личность с безнравственным характером, и это сводило на нет всю ее внешнюю привлекательность, оголяя лишь дурную порочную натуру.
      Поэтому Ричард считал Кэлен просто идеалом красоты. Она была не только потрясающе привлекательной женщиной, но и исключительной натурой. Ее сообразительность и проницательность сочетались с неумолимой жаждой жизни. И это было действительно так, ее очарование и красота отражались на всем, к чему она прикасалась.
      Сестра Улиция, наоборот, когда-то в прошлом, обладавшая физической красотой, всегда ассоциировалась у Лорда Рала лишь с разлагающейся, гниющей изнутри личностью.
      Ричард, вдруг осознал и еще одно: не только Джегань и Сестра Улиция могут узнать его, - в лагере, наверняка есть и другие Сестры, которые вовсе не понаслышке знали его.
      Он сразу почувствовал себя загнанным в ловушку. Любая из тех Сестер могла появиться в любой момент. А спрятаться ему было негде.
      Когда Джегань подойдет достаточно близко, ему не составит труда узнать Лорда Рала, за которого он бы отдал все, лишь бы тот оказался в его руках. И насколько же будет велика радость Джеганя, когда тот осознает, что его заклятый враг - Ричард Рал - находится здесь в его лагере - об этом ему стоило только мечтать.
      Перед глазами Ричарда сразу вспыхнуло предсказание, о котором ведьма Шота поведала ему. И оно должно было исполниться. В том видении, как и сейчас, шел дождь, но там дождь лил намного сильнее. И Кэлен тоже была там. Ей страшно, и она готова расплакаться, наблюдая, как Ричарду заводят руки за спину, связывая запястья, и заставляют пасть ниц в грязь. Опускаясь на колени, он слышит пронзительные крики Келен, которая зовет его. Солдат брутального вида встает позади Ричарда и приставляет нож к горлу пленника, и, пообещав, что подобающе позаботится о Келен, не прилагая особых усилий, глубоко вонзает нож в плоть и кровавый фонтан хлещет из перерезанной артерии.
      Ричард, вдруг осознал, что водит по горлу рукой, пытаясь прикрыть воображаемую зияющую кровоточащую рану. Охваченный паникой, он начал часто и тяжело дышать.
      Ричард остро чувствовал, как подступала тошнота. Неужели наступил именно тот момент, когда предсказание Шоты сбудется? Хотела ли она предупредить его об этом? И именно этот дождливый день - станет днем его смерти?
      Но Ричард был не готов, принять таковой свою судьбу. А что именно нужно сделать, чтобы все предотвратить, он не знал. Так или иначе, все происходило слишком быстро.
      - Рубен! - прокричал коммандер Карг - Быстро сюда!
      Ричард боролся с переполнявшим его гневом. Он глубоко вздохнул, пытаясь придти в себя, и, успокоившись, начал идти. Он знал, что любое промедление может навлечь опасность.
      Процессия остановилась неподалеку, напротив очередной команды, выстроенной по линейке. Но из-за шумящего дождя, Ричард мог расслышать только невнятные звуки их диалога.
      В его голове крутилась сейчас лишь одна мысль: что бы такое предпринять, чтобы Джегань его не заметил. Ричард знал, что за спинами других ему не спрятаться - ведь он - ведущий игрок. И Джегань, непременно, захочет увидеть лидера.
      И вдруг, Ричард снова уловил ее присутствие, ее беглый взгляд на себе.
      Свита Императора вместе с Кэлен теперь направлялась в сторону Ричарда и его команды. А дальше все происходило для него как во сне.
      Ричард знал, что он обязан встать в шеренгу с игроками, и уже двинулся было вперед, чтобы перешагнуть препятствие - цепь, к которой был прикован Джонрок. И тут его осенило… Он, как будто второпях, поддел цепь ногой, и, нарочно споткнувшись, свалился на землю прямо лицом в грязь.
      Коммандер Карг был просто вне себя от ярости, - Рубен - ты неуклюжий идиот! Мигом встать!
      Ричард успел вскарабкаться на ноги, прежде, чем стража разомкнула защитное кольцо вокруг Джеганя.
      Он встал в уже выстроившуюся шеренгу, вторым по росту после Джонрока, и пальцем начал протирать глаза от налипшей грязи.
      Он на секунду зажмурился, чтобы сосредоточиться, а когда открыл глаза, снова увидел ее. Кэлен шла прямо за Джеганем. Капюшон плаща не только прикрывал ее голову от дождя, но и отчасти скрывал овал лица. Ричард мог узнать Кэлен, из тысячи, даже по одному только движению тела. Ее походка была особенной и до боли знакомой. И никто не мог так двигаться, как только Кэлен.
      Их взгляды пересеклись. Он затаил дыхание, почувствовав, что сердце вот-вот остановится.
      Ричард вспомнил, как встретил ее впервые. Кэлен казалась ему очень знатной особой в том роскошно-белом платье. Он вспомнил, как она тогда смотрела прямо на него, не говоря ни слова - это был пристальный взгляд, одновременно предполагающий тревогу и опасность. Этот взгляд незамедлительно и безусловно открывал ее проницательный ум. И до того самого момента, Ричард никогда еще не встречал человека, настолько отважного и решительного, как Кэлен.
      Сейчас казалось, что он полюбил ее с того самого первого взгляда, когда утонул в ее прекрасных зеленых глазах. Он был уверен, что заглянув в них, он узрел ее душу.
      Сейчас Ричард чувствовал тот же самый взгляд, как и тогда, но теперь разбавленный искоркой сомнения и обреченности.
      По тому, насколько пристально Ричард за ней наблюдал, и как его глаза следили за каждым ее движением, Кэлен должна была догадаться, что он может видеть ее. Но Ричард знал, что находясь под заклятием магии Огненной цепи, она не только не могла вспомнить его, но даже и самою себя.
      Сейчас уже было очевидно, что никто, кроме Ричарда и Сестер, наложивших заклятие, не мог вспомнить ее. Хотя был еще и Джегань, он тоже был исключением, - магия сотворенного заклятия также его не коснулась, возможно, из-за ментальной связи Императора с Сестрами в момент наложения чар. Для всех остальных Кэлен оставалась невидимой.
      И все же она должна была ощутить его пристальный взгляд на себе. По крайней мере, Ричард мог сделать такой вывод, когда увидел, как переменилось выражение на ее лице.
      Кэлен ужасно устала от одиночества и пустоты, на которые обрекало заклятие, и поэтому то, что этот человек мог ее узнать, было важным для девушки и вызывало у нее противоречивое чувство радости.
      Прежде, чем Джегань начал двигаться в сторону команды Ричарда, для более тщательного осмотра игроков, появился какой-то мужчина, он бежал в сторону участников процессии и, жестикулируя, издалека пытался что-то объяснить.
      Это оказался солдат, у него было минимум оружия - всего лишь пара ножей - и Ричард предположил, что это гонец.
      Стража окружила мужчину, когда тот приблизился к внутреннему кольцу, охраняющему Императора. Джегань одобряюще кивнул, разрешая ему подойти, видимо человек был хорошо известен в определенных кругах.
      Гонец глубоко дышал, пытаясь перевести дух, и, казалось, очень торопился.
      Он приблизился к Императору, и, нагнувшись поближе, начал что-то взволнованно объяснять, но говорил негромко. Во время своего рапорта, гонец жестом провел рукой через весь лагерь и далее указал на то место, где сейчас возводилась насыпь.
      Кэлен перевела взгляд с Ричарда, на гонца, говорившего с Джеганем.
      Теперь Ричард изучал группу других охранников, которые плотно обступили Кэлен. И они не были из личной стражи Джеганя, так как пытались держаться поодаль от внушительной охраны Императора. Эти люди скорее были похожи на солдат из регулярной армии Ордена. Они не носили доспехов - кожаных нагрудников и превосходного оружия. Их облачение, выглядело как суповой набор из давно вышедшей из строя амуниции. Не смотря на то, что мужчины были достаточно рослыми, и выглядели молодыми и сильными духом, их трудно было сопоставить с мощью личной охраны Императора. Они больше походили на обычных разбойников-головорезов.
      И Ричард резюмировал, что их миссия - охранять Кэлен.
      Стража Джеганя совершенно не предполагала присутствия рядом Матери-Исповедницы, но эти солдаты вели себя иначе. Они периодически посматривали на нее, и следили за каждым ее движением.
      Личная охрана Джеганя даже не смотрела в ее сторону, но эти - кружили над ней как ястребы.
      По непонятным Ричарду причинам, вояки-оборванцы все же могли видеть Мать-Исповедницу: Джеганю, каким-то образом удалось найти такую охрану, которая была бы неподвержена действию заклятия.
      Если предположения Ричарда были верными, и эти солдаты были способны видеть зачарованную, то возникал другой вопрос - как такое могло произойти?
      Взвесив все произошедшее, Ричард, пришел к выводу, что существует рациональное объяснение. Само заклятие Огненной цепи, включая мир магии как таковой, было осквернено шимами. Их вторжение исказило действие всех проявлений магического существа. Ведь единственной миссией шимов было уничтожить магию.
      Их появление в Мире живых не осталось без последствий для всего живого и растущего, и наглядным примером тому, стало изменение магии заклятия Огненной цепи.
      Ричард понял, что повреждения присутствуют в самой структуре магического, еще, когда Зедд и Никки пытались сплести волшебную сеть, чтобы разложить чары по частям и узнать его суть.
      Будучи искаженным шимами, заклятие Огненной цепи, видимо, не работало правильно. И только этим можно было объяснить то, что некоторые люди все же могли узнать зачарованного.
      Ричард вспомнил, как чума стремительно распространялась по территории Срединных земель. Но далеко не все тогда были подвержены заражению. Многие из тех, кто ухаживал за больными, либо контактировал с ними, оставались вне досягаемости черной смерти.
      Возможно, подобное сейчас происходило и с наложенным на Кэлен заклятием - оно не действовало по задумке. И причиной всему были шимы.
      Ричард подводил итоги: список исключений в заклинании расширился, теперь к Лорду Ралу, Сестрам, и Джеганю добавилась приставленная к Кэлен стража.
      Когда солдаты из особой охраны Кэлен уставились на тараторящего гонца, объясняющего Джеганю что-то очень важное, девушка также изобразила легкую заинтересованность в обеспечении безопасности Императору. И получалось даже очень натурально. Ричард знал, что за этим что-то кроется.
      Кэлен повернулась и сильнее натянула капюшон плаща на себя, чтобы не намокнуть, и, опуская руки, будто бы невзначай задела одного из стороживших солдат. Ричард приметил, что ножны, прикрепленные к поясу Имперца, остались пустыми.
      Рука Кэлен незаметно растворилась под складками плаща, но Ричард успел уловить легкое мерцание стали клинка. Ему хотелось выказать свое поощрение этой сообразительной женщине, он еле сдерживался от смеха, но ни один мускул на его лице не дрогнул.
      Кэлен уловила взгляд Ричарда, и поняла, что он наблюдал за ней. Она одарила его продолжительным взглядом, взвешивая то, что ее могут выдать. Кэлен прикрыла лицо капюшоном, чтобы особая стража, не заметила ее косые взгляды на Ричарда. Когда Келен поняла, что он не собирается ничего предпринимать, она отвернулась, и вместе со стражей продолжила наблюдать за возбужденной беседой гонца с Джеганем.
      Джегань неожиданно начал ходить по кругу, а когда вернулся на прежнее место, гонец уже далеко убежал прочь.
      Кэлен, оглянувшись, успела еще раз взглянуть на Ричарда, прежде, чем стража приблизилась достаточно близко и вновь замкнула защитное кольцо вокруг Императора и его пленницы.
      Когда капюшон плаща немного спал, приоткрыв лицо Келен, Ричард увидел темный кровоподтек на ее щеке.
      Гнев сразу же вспыхнул, переполняя яростью сознание. Каждой фиброй своей души он желал сделать так, чтобы Кэлен была подальше от Джеганя, он готов был сделать все, лишь бы ее не было в этом лагере. Но Ричард знал, что он не в силах что-либо предпринять, пока его сдерживает цепь. И сейчас не время и не место для решительных действий.
      Также Ричард знал, что если пустить все на самотек, то Джегань никогда не насытится своей жестокостью, и будет только продолжать унижать Кэлен. А если это чудовище нанесет ей необратимое увечье, Ричард никогда себе этого не простит.
      Но как бы отчаянно он не желал все прекратить, он оставался связанным по рукам и ногам.
      Ричард стоял молча, не шелохнувшись, выдерживая испытание своего стремящегося выплеснуться наружу гнева, и эта овладевающая ярость напомнила ему о Мече Истины, которым он пожертвовал ради того, чтобы найти возлюбленную.
      Император, Мать-Исповедница и вся стража постепенно удалялись, возвращаясь обратно в свое расположение, сквозь живую шевелящуюся массу военных, оставляя за собой Туманную завесу, которая как шлейф тянулась за ними.
      Ричарда начало трясти от невозможности, каким-то образом повлиять на ситуацию. Даже ледяной дождь не мог унять пыл его ярости.
      Но пока ничего нельзя было предпринимать, по крайней мере, пока.
      В тоже время сердце кровью обливалось при мысли о том, какая опасность нависла над Кэлен, и что ей приходится выносить, находясь в лапах самого ужасного человеческого отродья.
      Ричард еле держался на ногах, не справляясь с непомерным грузом страха и отчаяния. С огромным трудом он сдерживался, чтобы не упасть на колени и не разрыдаться.
      Если бы только он мог добраться до Джеганя. Если бы…
      Прямо перед лицом Ричарда нарисовался Коммандер Карг, он встал вплотную к нему и сказал,
      - Тебе повезло, счастливчик. Очевидно, у Императора возникли неотложные дела, поважнее чем осмотр моей команды с ненормальным центровым идиотом.
      - Мне нужно немного краски, - сказал Ричард.
      Коммандер Карг вытаращился в удивлении - Что ты сказал?
      - Краска, немного краски.
      - Ты хочешь, что бы я достал для тебя краску?
      - Да! Я же сказал, она мне необходима.
      - Но… Для чего?
      Ричард жестом указал на лицо коммандера, сдерживая себя от желания набросить цепь вокруг его шеи, и выдавить жизнь без остатка,
      - Вот вам, коммандер, зачем то же нужны эти татуировки на лице?
      Коммандер Карг на секунду замешкался, размышляя, не было ли в вопросе раба поддевки.
      - Татуировки нужны для того, чтобы выглядеть устрашающе на поле битвы, - наконец ответил он, - Это вселяет уверенность и придает мужества. Когда враг встречается лицом к лицу с моими солдатами, то приходит в ужас от их устрашающего вида, придаваясь паническому страху, обеспечивая нам победу.
      - Потому-то мне и нужна краска, - сказал Ричард, - Я хочу, чтобы наши игроки разукрасили свои лица, и ввели в замешательство противника. Такое подспорье обеспечит нам преимущество, и твоя команда одержит победу.
      Коммандер оценивающе посмотрел в глаза Ричарду, убеждаясь в серьезности его намерений.
      - У меня есть идея по интереснее, - продекламировал коммандер, - я приведу мастеров татуировок, и они разрисуют всю мою команду.
      Карг показал на татуировку, имитирующую чешую на его лице, - Я попрошу мастеров сделать всем вам подобные татуировки, и это станет отличительным знаком моей команды. Все будут вас узнавать, по этим татуировкам как игроков принадлежащих коммандеру Каргу.
      Коммандер с ухмылкой посмотрел на Ричарда, довольный своим решением.
      - Всем вам также сделают пирсинг. У каждого лицо будет покрыто татуировками и проколото металлическими бляшками. Все игроки моей команды будут подобны жестоким безжалостным чудовищам.
      Ричард дал коммандеру договорить, и отрицательно помотав головой, сказал, - Нет! Так не пойдет. Ваш план недостаточно хорош.
      Коммандер поставил руки в боки - Почему ты считаешь, что моя идея плоха?
      - Ну, во-первых, - начал Ричард, - вы не сможете рассмотреть подобные татуировки с достаточно большого расстояния. Я уверен, что такой патетический раскрас будет уместен в сражении, когда солдат стоит прямо лицом к лицу против своего врага. Но в Джа-Ла это не приемлемо. Татуировки просто нельзя будет заметить.
      - Но на поле Джа-Ла часто возникают подобные стычки как на поле битвы, - возразил коммандер Карг.
      - Может оно и так, - согласился Ричард, - Дело в том, что я хочу, чтобы мы выступали не только против соперника, находящейся на поле игры, но и против всех остальных команд, наблюдающих за ходом игры, и вообще всех зрителей. Я хочу, чтобы каждый мог видеть наши лица разукрашенными, и запомнил их. И цель у меня одна - заставить их бояться встречи с нами.
      Коммандер Карг скрестил руки на груди, - Я хочу, чтобы у вас были татуировки, они станут отличительным знаком моей команды. Все будут знать вас, как игроков принадлежащих коммандеру Каргу.
      - Я если мы проиграем? Если провалимся с треском?
      Коммандер, поразмыслив, сказал, - Тогда вы будете исключены, и мне от вас толку уже не будет. Я полагаю, вы прекрасно знаете, что происходит с бесполезными пленниками.
      - Если это случится, - ответил Ричард, - каждый будет помнить, что команда, с татуировками, подобными вашей, была признана худшей. Если мы проиграем, эти татуировки станут вашим позором, и каждый раз над вашим лицом будут жестоко смеяться.
      - Если случится так, что по какой-то причине мы проиграем, то краску можно будет тут же смыть водой, прежде чем нас судят или того хуже казнят.
      Коммандер Карг, начал улавливать неоспоримую суть сказанного Ричардом, и удовлетворенно широко зевнул.
      - Ты меня убедил, я попробую достать краску.
      - Если можно, то красную.
      - Красную, но почему?
      - Красный выделяется на любом фоне, этот цвет наиболее запоминаем. Он также символизирует кровь. Я хочу, чтобы они думали, что мы раскрашены ничем иным, как кровью наших противников. И для всех команд ночь, накануне игры с нами, станет самой кошмарной ночью ожиданий горькой участи. И, наконец, когда настанет время для игры, противник будет настолько измотан своими собственными страхами, что мы легко его победим.
      Коммандер Карг расплылся в довольной улыбке. - Знаешь, Рубен, ты родился в нужное время и в нужном месте, точно как я. Я надеюсь, что мы станем хорошими товарищами.
      Ричард сильно сомневался в том, что этот человек может достаточно ясно представлять себе даже саму суть дружбы, и принимать ее как жизненную ценность.
      - Мне нужно будет достаточно краски, чтобы раскрасить всю команду, - продекламировал Ричард.
      Коммандер Карг положительно кивнул, и, удаляясь, произнес, - Ты получишь столько, сколько нужно. Я достану.
      ???? Глава 8 Кэлен поспешила держаться поближе к Джеганю, как только он двинулся через лагерь, чтобы не получить оглушительный удар боли посредством ошейника. Конечно, как он и демонстрировал множество раз, он не нуждался в каком-нибудь оправдании. И всё же она знала, что именно сейчас ей не следует даже внешним видом намекнуть на то, что он мог счесть бы за повод, поскольку он торопился из-за странных новостей, которые принес человек. Однако эти новости ее не так уж сильно волновали. Ее мысли были сосредоточены на человеке, которого она наконец увидела вновь - пленнике, который был доставлен днем раньше. Проходя через лагерную стоянку и думая о том человеке, она наблюдала не только за своими охранниками, но также и за рядовыми солдатами в лагере, наблюдая за реакцией, которая могла бы выдать их способность видеть ее, прислушиваясь к любому непристойному замечанию, которое бы выдало их. Повсюду кругом пораженные мужчины глазели на тяжело вооруженную группу, прокладывающую дорогу сквозь их повседневную жизнь, но она не видела ни одного человеческого взгляда, направленного непосредственно на нее, или проявления каких-либо других признаков внимания к ней. Несмотря на то, что эти мужчины были в армии, возглавляемой непосредственно императором, они, вероятно, никогда не видели прежде Джеганя так близко. Армия, собранная в одном месте, составляла население, которое было больше, чем любой город. Если эти мужчины когда-либо прежде и видели императора, это было, похоже, только на большом расстоянии. Теперь, когда он прошел рядом, они таращились на него с нескрываемым страхом. Кэлен отметила в их реакции и отношении Джеганя к ним, противоречие учению Ордена об абсолютном равенстве всех людей. Со своей стороны, Джегань никогда не показывал никакую склонность к тому, чтобы разделить участь своих людей, повседневное существование в грязи и отбросах. Они жили в лагере, который фактически был развернут беззаконно, вовлеченный в преступления любого рода с их буйными товарищами, в то время как у Джеганя всегда была защита от теоретически во всем равных ему. Кэлен подумала, что, если между ними на самом деле и было что-то общее, так это то, что они, как и их император, жили жизнью почти постоянного, беспричинного насилия и полного безразличия к человеческой жизни. Кэлен, невидимая для солдат вокруг, осторожно ступала по лужам и экскрементам. Она сильно сжимала в кулаке под своим плащом нож, пока еще неуверенная точно что она с ним сделает. Ей неожиданно представилась возможность взять нож и она действовала. В таком грубом окружении ей было очень приятно ощущать, что у нее есть оружие. Лагерная стоянка была пугающим местом, несмотря на то, что Кэлен была невидимой почти для всех солдат. Даже при том, что она знала, что у нее не было никакой надежды использовать нож, чтобы избежать от Джеганя, всех ее специальных охранников, и Сестер, было все равно приятно ощущать, что имеешь оружие. Оно давало ей немного контроля над ситуацией, в какой-то степени, способ хоть чуть-чуть защитить себя. Однако, более того, оружие символизировало, насколько сильно она оценила свою жизнь. Наличие его было заявлением себе, что она не собирается сдаваться. Если ей представится шанс, она использует нож, чтобы попытаться убить Джеганя. Она знала, что, если бы она на самом деле совершила бы этот поступок, это также означало бы для нее верную смерть. Также она знала и то, что Орден не поколеблется из-за потери человека. Они были словно муравьи. Невозможно было бы уничтожить всю колонию, наступив на одного. Но все таки, она знала, что рано или поздно она будет убита - и вероятно даже, Джегань собственноручно ввергнет ее в гораздо большие страдания. Она уже видела, как он убил несколько человек без всякой причины, поэтому положив ему конец, она, по крайней мере, удовлетворит свое чувство правосудия. Память Кэлен о ее прошлой жизни исчезла. Все, что она усвоила с тех пор, как Сестры лишили ее этой памяти, было то, что мир сошел с ума. Может быть, она и не была в состоянии поставить мир на место, но если бы она смогла убить Джеганя, она смогла бы увидеть правосудие, совершенное в одной небольшой его части. Однако, это не было бы легко. Джегань был не только физически мощен и умел в бою, он был очень умным человеком. Иногда Кэлен думала, что он действительно мог читать ее мысли. С другой стороны, так как Джегань был воином, и часто он мог предугадать ее следующий шаг, Кэлен думала, что в прошлом, которого она не помнила, она, должно быть, тоже была воином. Потревоженные настойчивыми шепотами своих друзей, мужчины в лагере повсюду вышли из палаток, стирая сон со своих глаз, и стояли под дождем, уставясь на стремительную процессию, двигающуюся среди них. Другие мужчины отрывались от работы по уходу за животными, чтобы посмотреть. Наездники сдерживали своих лошадей, чтобы подождать, пока не пройдет император. Фургоны грохотали останавливаясь. Независимо от того, где она находилась, в лагере стояла вонь, но среди людей это было на порядок хуже. Запах уборных смешивался с жирной сажей. Кэлен не думала, что второпях вырытые уборные предназначались для длительного пользования. Быстрый взгляд на небольшие потоки воды, направляющиеся через лагерь, говорил о том, что уборные уже переполнены. Запах подтверждал это предположение. Она не могла вообразить, насколько хуже собиралось стать в ближайшие месяцы осады. Даже со зловонием и отталкивающими видами некоторых из вещей, происходящих в лагере, Кэлен отметила все это только смутно, краем сознания. Ее мысли были о других вещах. Или скорее на одной вещи: тот человек с серыми глазами. Она не знала, в какой команде он будет играть. Когда она видела его лицо днем ранее, он был в клетке на транспортном фургоне. Она знала только, поймав клочки бесед Джеганя с офицерами, что в клетках содержали некоторых мужчин, которые были в команде, прибывшей, чтобы играть на турнирах. Джегань жаждал совершить осмотр команд прежде, чем начнутся игры. Пока они переходили от команды к команде, она искала того человека. Поначалу, она даже не представляла как сможет выполнить задуманное. Она оставалась близко к Джеганю, когда он осматривал игроков так, чтобы она также могла видеть их. Он знал многое о некоторых из команд. Он комментировал его охранникам, что он ожидал увидеть прежде, чем доходил до очередной новой команды. Когда он достигал новой группы, он попросил представить пред ним ключевого игрока и флангового нападающего. Несколько раз он хотел взглянуть на мужчин линии блокировки. Это напомнило Кэлен домохозяек на рынке, осматривающих куски мяса. Кэлен изучала все лица, которые она видела, вглядываясь в каждого человека. Она не измеряла их рост, вес и мускулы, как делал Джегань. Она смотрела на их лица, пробуя найти человека, которого она видела в клетке за день до этого. Она начала падать духом, думая, что его, должно быть, нет среди команд. Она начала предполагать, что возможно его послали в качестве раба на строительство ската наряду со многими другими пленниками. И вот, когда она, наконец, заметила этого человека, он сделал очень странную вещь: плюхнулся лицом прямо в грязь. Они все еще были на некотором расстоянии от него, и никто, кроме Кэлен по-настоящему еще не смотрел в его сторону. Все остальные думали, что человек был просто неуклюж, когда он споткнулся о цепь, лежащую на земле. Когда они приблизились к команде, некоторые из охранников смеялись, перешептываясь между собой о том, как быстро этот человек предстанет с переломанной шеей на поле Джа'Ла. Однако, Кэлен не сочла это забавным. Лишь она одна следила за этим человеком, и она знала, что он споткнулся не случайно. Она знала, что это было преднамеренно. Падение выглядело достаточно правдоподобным. Никто больше не сообразил, что оно было задуманным. Но Кэлен знала, что это так. Она знала, что иногда бывает срочно нужно что-то предпринять, неважно, насколько это рискованно, если другого выбора просто нет. Но она не могла себе представить, зачем он это сделал. Что могло быть целью такого поступка? Какой опасности он, возможно, пытался избежать? При некоторых обстоятельствах люди делали такие вещи, чтобы посмешить - и некоторые из охранников смеялись - но это не было целью того, что сделал этот человек. По мнению Кэлен это было не только преднамеренным, но и сделано поспешно, как будто он думал об этом только за секунду до этого, и времени придумать что-то получше не было. Это был акт отчаяния. Но почему? Зачем падать лицом в грязь? Чего это помогало достичь? (Mar) И тут её внезапно осенило. Именно с той же целью она накидывала капюшон своего плаща - скрыть то, что она делает, куда смотрит, на кого смотрит. Он, должно быть, хотел скрыть своё лицо. И на то была только одна причина - он боялся, что его кто-нибудь узнает. Вполне возможно, он опасался быть узнанным самим Джеганем. Хотя и не исключено, что и Сестрой Улицией. В любом случае, он сделал это, чтобы предостеречься от того, чтобы его узнали. Она предположила, что это действительно имеет некий смысл. В конце концов, этот человек был пленником. Только враги Ордена могли быть пленниками. Она задалась вопросом, был ли он высокопоставленным офицером или кем-то в этом роде. Более того, он знал Кэлен. Даже в тот самый первый момент днём раньше, когда он был в той клетке и они встретились глазами, она поняла, что он узнал её. Когда она вместе с Джеганем приблизилась к его команде, она и тот человек пересеклись взглядами. В том взгляде она прочла, что они оба знают в каком тяжелом положении находится каждый из них, и потому, словно заключив негласный договор, ничем не выдали друг друга. На сердце у Кэлен полегчало, когда она осознала что среди всей этой мародерствующей массы есть тот, кто ей не враг. По крайней мере, она не считала, что он не может быть врагом. Она напомнила себе, что нельзя выдавать желаемое за действительное. С её памятью, что была утеряна, у неё не было никакого реального способа узнать, враг он или нет. Она предположила, что он мог оказаться тем, кто охотится на неё. Ей стало интересно, может ли оказаться так, что он, как и Джегань, движим неким поводом, чтобы хотеть видеть её мучения. Тот факт, что он был пленником Джеганя, не мог автоматически означать, что он был на её стороне. Взять тех же Сестёр - они едва ли были почитателями Джеганя. Но если он пытался скрыть своё лицо и предостеречься от того, чтобы его узнали, то что же тогда может произойти в один прекрасный момент когда начнётся игра Джа'Ла? Ему удастся оставаться грязным в течение дня, ну пусть двух, но как только дожди прекратятся, грунт подсохнет. Ей было интересно, что он предпримет тогда. Она не смогла удержать наплыв острой боли беспокойства за него. Под конец обхода команд, в тот момент когда они направились посмотреть что за сообщение посыльный должен был показать Джеганю, она заметила ещё одну особенность в глазах того человека: гнев. Когда она напоследок повернулась чтобы бросить на него быстрый взгляд, капюшон её плаща откинулся и он увидел чёрный синяк, которым Джегань наградил её. Кэлен подумалось, что на вид он представлялся таким, что смог бы голыми руками разорвать цепь, которой был скован. Ей, по крайней мере, было легче от того, что он был достаточно умён, чтобы не выкинуть подобной глупости. Командующий Карг убил бы его в ту же секунду. Из беседы между Джеганем и коммандером, которая завязалась с самого начала обхода команд, выяснилось, что эти двое были старыми знакомыми. Они упоминали сражения, в которых они были вместе. В той краткой беседе она смогла оценить коммандера. Как и сам Джегань, коммандер был из числа тех людей, кого нельзя было недооценивать. Такому человеку не хотелось бы сконфузиться перед своим императором, а потому он убил бы своего ключевого без всяких колебаний, позволяя своему гневу выйти за рамки. (Fea) Ей стало понятно: увидев его гнев по поводу того, как с ней обращался Джегань, она посчитала, что этот человек не мог быть ее врагом. Но он был так же опасен. То, как он стоял, как держался, как двигался, многое сказали Кэлен о том, кем он был. Она отчетливо видела недюжинный ум в его остром взгляде. По тому, насколько просчитаны были все его движения, она поняла, что его не стоит недооценивать. Узнать, верна ли ее догадка, она могла не раньше, чем начнутся игры, но человек типа командующего Карга мог взять атакующего из пленных только по очень веской причине. Довольно скоро она узнает - когда увидит его в игре, но для нее он казался воплощением свернутой в спираль ярости и явно знал, как развернуться. «Сюда, Ваше Превосходительство», - произнес посланец, указывая куда-то сквозь серую стену дождя. Они последовали за гонцом, отделившись от темного моря лагеря и выйдя на открытую площадку равнины Азрит. Кэлен была так занята раздумьями о человеке с серыми глазами, что не сразу заметила, что они подходят к месту строительства. Насыпь росла. Кроме того, над ними возвышалось плато. С такого расстояния оно было действительно впечатляющим. Отсюда дворец на его вершине был почти не виден. Когда пошел дождь, она надеялась, что, может быть, из-за дождя насыпь начнет обрушаться, но сейчас, когда они стояли к ней вплотную, она увидела, что конструкция не только была укреплена камнем, но и тщательно утрамбовывалась. Группы людей с большим весом утаптывали грязь и камень, как только их насыпали. В работе была своя система. В то время как солдаты в лагере - как те, что охраняли Кэлен - едва ли представляли собой нечто большее, чем тупых скотов, бездумно следующих за бессмысленной целью, были в числе Имперского Ордена и наделенные умом. Строительство шло под неусыпным контролем; скотам доводилось лишь носить грязь. Притом, что основная масса солдат не отличалась умом и сообразительностью, Джеганя окружали знающие люди. Его личные стражи, при всей их величине и мощи, едва ли могли быть названы идиотами. Надзирающие за строительством насыпи были достаточно умны. За проект отвечали люди, знающие свое дело и достаточно уверенно, чтобы возражать Джеганю, когда тот предлагал что-то, что не сработало бы. Джегань изначально хотел сделать основание насыпи уже, чтобы они могли быстрее возвести нужную высоту. При всем уважении, они не боялись сказать ему, что это будет ошибкой, и объяснить, почему. Он внимательно выслушал и, удостоверившись, что они правы, позволил им действовать в соответствии с их планами, хотя эти планы и противоречили его первоначальному желанию. Однако, когда Джегань был убежден в своей правоте, он шел к своей цели с устремленностью быка. Бесчисленные ряды людей, по двенадцать-пятнадцать человек, растянулись от колоссальной насыпи. Одни из них передавали корзины с землей и камнями, другие - пустые обратно. Некоторые катили тележки с камнем. Мулы тянули связки вагонеток с более крупными камнями. Проект казался невероятным, но с таким количеством работающих людей насыпь росла буквально на глазах. Гонец постоянно указывал дорогу во всеобщей неразберихе, Кэлен старалась не отставать от стремительно шагающего императора. Человеческая масса расступалась, пропуская царственную процессию, и снова смыкалась за ней. Когда они оставили позади толпы рабочих, Кэлен наконец увидела ямы, в которых поразительное множество людей копало строительный материал для насыпи. Казалось, земля испещрена бессчетным количеством ям, каждая с одним пологим краем, по которому одни люди вывозили накопанное, а другие подвозили пустые корзины, тележки и вагонетки на загрузку. Ямы простирались насколько в серой дождливой мгле видел глаз. Джегань и его свита шли по широким дорогам, сетью проложенным между ямами по всей равнине. Эти дороги были достаточно широки, чтобы по ним могли разъехаться две встречные вагонетки. «Тут, внизу, Ваше Превосходительство. Вот это место». Джегань остановился, оглядывая длинный покатый спуск в яму. Казалось, это было единственное место раскопок, где не кишели люди. Он оглядел ближайшие ямы. «Очистить вон ту тоже, сказал он, указывая на ближайшую яму в направлении плато. - И не начинать новых раскопок в этом направлении». Некоторые из собравшихся надзирателей поспешили выполнять указания. «Пойдем, - сказал Джегань. - Хочу посмотреть, действительно ли это что-то стоящее или нет». «Уверен, вы как я и описывал, сочтете это интересным, Ваше Превосходительство». Джегань не обратил внимания на чопорного посланца и начал спускаться по склону на дно ямы. Кэлен держалась поблизости. Обернувшись, она заметила в десятке шагов позади сестру Улицию. Без капюшона на плаще, с прилипшими к голове мокрыми волосами, сестра явно не испытывала удовольствия от дождя. Кэлен отвернулась, осторожно спускаясь по сколькому грязному склону. Дно ямы было неровным месивом, в котором копая и разгружая копошились тысячи людей. Кое-где - очевидно, там почва была мягче и копать было легче - на дне ямы были углубления. В других местах, более каменистых, копать было сложнее, и оставались выступы почти вдвое выше Кэлен, которые еще предстояло сравнять. Следуя за проводником через этот беспорядок, Джегань спустился в одно из углублений. Кэлен последовала за ними вниз в провал, тесно окруженная охраной. Она хотела быть как можно ближе к Джеганю на случай, если он отвлечется на то, что скрывалось в яме. Если ей представится возможность, она попытается убить его. Они остановились и проводник опустился на корточки. «Вот, Ваше Превосходительство». Он похлопал рукой по чему-то выступающему из земли. Кэлен нахмурилась, вместе со всеми выглядывая на откопанный гладкий фрагмент. Посланник не ошибался, он и впрямь выглядел искусственным. Она увидела что-то, напоминающее швы. Похоже было на закопанное в землю строение. «? асчистить», - приказал Джегань бригадирам, спустившимся в яму с ним вместе. Как и следовало ожидать, по приказу, как только было открыто это здание, работу остановили и рабочих отвели до тех пор, пока Джегань не осмотрит находку лично. Форма выступающего предмета была слегка округлой, как будто они нашли верхушку массивной сферы. По мере того, как рабочие с лопатами и метлами, следуя четким указаниям Джеганя, раскапывали завал, становилось очевидно, что гонец не ошибался: это выглядело куполом сводчатого потолка. Когда конструкция была расчищена, Кэлен увидела, что она была возведена из крупных камней, высеченных и подогнанных под форму свода арки. Находка очень напоминала Кэлен засыпанное здание, хотя у него и не было крыши, а только выступающая внешняя часть свода. Кэлен не могла и предположить, как такая вещь могла оказаться здесь, на равнине Азрит, под землей. Невозможно было сказать, сколько сотен или даже тысяч лет покоилось здесь погребенное внутри. Когда было снято достаточно земли и мусора, Джегань наклонился и пробежал рукой по влажному камню. Его пальцы провели по немногочисленным швам. Они были настолько плотными, что даже лезвие тонкого ножа не прошло бы между плитами. «Принесите сюда инструмент - ломы, еще что-нибудь, - произнес он. - Откройте это. Я желаю знать, что скрыто внутри». «Сию минуту, Ваше Превосходительство», - поклонился один из руководителей стройки. «Вместо рабочих привлеките своих помощников, - Джегань выпрямился, обведя рукой площадку. - Выставить оцепление всего этого участка. Поблизости не должно быть никого из рядовых солдат. Я выставлю несколько человек из своей стражи для постоянного наблюдения за участком. Это место должно быть так же неприкосновенно, как мои личные шатры». (Mar) Кэлен знала, что если какому-нибудь солдату доведётся войти в гробницу - или какую бы то ни было древнюю сокровищницу, которую им доведётся найти - он непременно приступит к разграблению. Добытые грабежом кольца, что он носил, ясно показывали, что Джегань был знаком с подобной практикой. Кэлен подняла взгляд, когда заметила как некоторые стражники Джеганя устремились по скату в углубление. Они растолкали со своего пути строительных мастеров и других охранников чтобы подойти поближе к императору. - Мы захватили её, - сообщил один из затаивших дыхание мужчин. Джегань медленно улыбнулся, злобно усмехнувшись. - Где она? Солдат подал знак, - Прямо вон там, Ваше Превосходительство. Джегань бросил короткий взгляд на Кэлен. Она толком не поняла, что он хотел сказать своим взглядом, но от него пробежал холодок по спине. - Спустите её сюда вниз, прямо сейчас, - Джегань отдал распоряжение солдату. Он вместе с другим стражником поспешил обратно по скату, чтобы привести того кого-то, кого они захватили. Кэлен и представления не имела о ком они толковали и почему это принесло такое удовлетворение Джеганю. Пока они ждали, строительные надсмотрщики продолжали работу над изъятием очередных блоков гробницы. После быстрого приказа, был вытянут камень примерно в пятьдесят футов длиной.? асчищая себе дорогу, они придерживались прямой линии, высвобождая арочный проход по всей длине. Другие люди расширяли раскопки вблизи гладкой каменной кладки. Чем больше они откапывали, тем больше открывалось очертаний - и масштаба - для обзора. Сооружение было далеко не маленьким. Если и вправду камень был потолком чего-то внизу, то та комната или усыпальница, должна будет предстать футов в двадцать в поперечнике. Но поскольку ни конца ни края по-прежнему не было видно, то трудно представить какая реальная длина сооружения. Из того, что было перед её глазами, помещение выглядело что-то вроде прихожей перед усыпальницей. Кэлен оглянулась, когда послышались приглушенные звуки криков и потасовки. Огромные охранники вели какую-то отбивавшуюся худенькую фигурку вниз по грязному склону. Глаза Кэлен расширились. Её ноги подкосились. С каждой стороны солдаты выкручивали тонкие руки девочки, которая была вдвое меньше ростом любого из них. Это была Джиллиан, девочка, которую привели из древних руин города Каска, девочка, которой Кэлен помогла сбежать. Кэлен убила двух охранников Джеганя и Сестру Цецилию, чтобы у Джиллиан появилась возможность сбежать. Когда охранники толкали вперёд беспомощную девочку, её глаза медно-красного цвета наконец обратились на Кэлен. Те глаза были полны горьких слез от всего того что было утрачено, от неудачной попытки вырваться из лап этих солдат Ордена. Охранники довели её поближе и представили перед императором. - Так-так, - произнес Джегань и сопроводил свою речь плоским, хриплым хихиканьем, - вы только посмотрите кто к нам пожаловал. - Я сожалею, - прошептала девочка Кэлен. Джегань оглядел Кэлен. - Я отправил кое-каких людей, чтобы они нашли и привели сюда твоего маленького друга. Ты затеяла для неё весьма драматический побег. - Джегань ладонями обхватил лицо Джиллиан, толстыми пальцами сжимая её щеки. - К сожалению, всё это было напрасно. Кэлен не могла полностью согласится с его выводом. Ей, по крайней мере, удалось убить двоих из числа его элитных охранников, а заодно и Сестру Цецилию. Она, по крайней мере, приложила все усилия, чтобы добыть свободу для Джиллиан. Она старалась изо всех сил. Её усилия дорого ей обошлись, но она непременно совершит в очередной раз такой же поступок. Джегань схватил тонкую руку девочки в свою огромную лапу и подтащил её вперёд. И вновь он осклабился на Кэлен. - Ты знаешь кто это теперь у нас тут? Кэлен не ответила. Она не собиралась присоединяться к его играм. - А мы здесь имеем, - начал он отвечать на свой же собственный вопрос, - кое-кого, кто поможет нам заставить тебя вести себя хорошо. Она уставилась на него ничего не выражающим взглядом и продолжала сохранять молчание. Джегань неожиданно ткнул пальцем в талию одного из специальных стражников Кэлен, что стоял рядом справа от неё. - Где твой нож? Человек посмотрел вниз на свой пояс так, словно он боялся, что змея собирается погрузить в него свои клыки. Он отвёл взгляд от пустых ножен. - Ваше Превосходительство… Я, я, должно быть, потерял его. От ледяного взгляда Джеганя лицо солдата стало бледным. - Ты потерял его, это уж точно. Джегань развернулся и наотмашь ударил Джиллиан настолько сильно, что она отлетела от земли. Упав в грязь, она вскрикнула от потрясения и боли. Вокруг её лица появилось огромное красное пятно. Джегань вернулся к Кэлен и протянул руку. - Отдай мне нож. Его абсолютно чёрные глаза настолько лучились жаждой смерти, что Кэлен поймала себя на мысли что от испуга сделала шаг назад. Джегань покачал пальцами. - Когда я задам очередной вопрос, я выбью ей зубы. В одно мгновенье Кэлен перебрала все свои мысли. Должно быть, она переживала сейчас то, что скорее всего чувствовал тот человек с серыми глазами, когда он преднамеренно плюхнулся лицом в грязь. У неё тоже не было выбора. Кэлен вложила нож в перевёрнутую ладонь Джеганя. Он триумфально усмехнулся. - Ах, спасибо, дорогая. Без всяких пауз во время своего разворота, он движением кулака мощно ударил ножом прямо в лицо того человека, который раньше обладал этим ножом. По влажному воздуху пронёсся громкий звук треснувшей кости. Мертвым, человек повалился в грязь.? астекавшаяся кровь выглядела отвратительно в сером свете. Человек даже не успел вскрикнуть до того как умереть. - Возвращаю тебе твой потерявшийся нож, - обратился Джегань к лежащему на полу трупу. Его внимание сосредоточилось на ошеломленных лицах специальных стражников Кэлен. - Хотел бы предложить вам получше следить за своим оружием, в отличие от него. Если она завладеет оружием любого из вас, даже если она вас не прикончит, это сделаю я. Этого примера достаточно, чтобы вы поняли о чём речь? Все как один они ответили, - Слушаемся, Ваше Превосходительство. Джегань склонился и рывком поставил на ноги рыдающую Джиллиан. Он с легкостью удерживал её так, что та касалась земли лишь кончиками пальцев своих ног. - Знаешь ли ты, сколько костей можно насчитать в человеческом теле? Кэлен с трудом сдерживала слезы. - Нет. Он повёл плечами. - Я тоже. Но у меня есть возможность узнать об этом. Мы можем начать одну за одной переламывать ей кости, пока не пересчитаем все. - Пожалуйста… - обратилась Кэлен, изо всех сдерживаясь от того, чтобы не разрыдаться. Джегань пихнул девочку к Кэлен так, словно кинул ей куклу в натуральную величину. - Теперь ты отвечаешь за её жизнь. Всякий раз, когда ты дашь мне какой-нибудь повод рассердиться, то я буду ломать одну из её косточек. Не знаю точное количество костей в её хилом маленьком теле, но уверен, что их там весьма достаточно, - он выгнул бровь, - А вот в чем я точно уверен, так это в том, что меня очень легко рассердить. - Но если тебе удастся вызвать нечто более чем простое недовольство, я замучаю её на твоих глазах. У меня предостаточно людей, которые относятся к мастерам, обладающие утончённым искусством пытки, - шторм серых облаков пронёсся в его чёрных глазах, - Им очень хорошо удаётся на протяжении долгого времени поддерживать жизнь в людях, пока те переносят невообразимую муку, но если вдруг случится так, что она умрёт во время пытки - тогда мне придётся переключиться на тебя. Кэлен сильно прижала к своей груди кровоточащую голову бедной девочки. Джиллиан приглушённо рыдала в Кэлен переполненная сожалением, что позволила себе быть пойманной. Кэлен нежно успокаивала её. - Ты меня поняла? - вопросил Джегань мертвенно размеренным голосом. Кэлен сглотнула. - Да. Он загрёб охапку волос Джиллиан в свой огромный кулак и начал оттягивать её назад. Джиллиан взвизгнула от возобновившегося насилия. - Я поняла, Ваше Превосходительство! - закричала Кэлен. Джегань осклабился и отпустил волосы девочки. - Так-то лучше. Кэлен больше чем чтобы то ни было желала, чтобы этот кошмар прекратился, но она прекрасно понимала, что всё только начиналось.
 

Глава 8

 
      Кэлен поспешила держаться поближе к Джеганю, как только он двинулся через лагерь, чтобы не получить оглушительный удар боли посредством ошейника. Конечно, как он и демонстрировал множество раз, он не нуждался в каком-нибудь оправдании. И всё же она знала, что именно сейчас ей не следует даже внешним видом намекнуть на то, что он мог счесть бы за повод, поскольку он торопился из-за странных новостей, которые принес человек.
      Однако эти новости ее не так уж сильно волновали. Ее мысли были сосредоточены на человеке, которого она наконец увидела вновь - пленнике, который был доставлен днем раньше.
      Проходя через лагерную стоянку и думая о том человеке, она наблюдала не только за своими охранниками, но также и за рядовыми солдатами в лагере, наблюдая за реакцией, которая могла бы выдать их способность видеть ее, прислушиваясь к любому непристойному замечанию, которое бы выдало их. Повсюду кругом пораженные мужчины глазели на тяжело вооруженную группу, прокладывающую дорогу сквозь их повседневную жизнь, но она не видела ни одного человеческого взгляда, направленного непосредственно на нее, или проявления каких-либо других признаков внимания к ней.
      Несмотря на то, что эти мужчины были в армии, возглавляемой непосредственно императором, они, вероятно, никогда не видели прежде Джеганя так близко. Армия, собранная в одном месте, составляла население, которое было больше, чем любой город. Если эти мужчины когда-либо прежде и видели императора, это было, похоже, только на большом расстоянии. Теперь, когда он прошел рядом, они таращились на него с нескрываемым страхом.
      Кэлен отметила в их реакции и отношении Джеганя к ним, противоречие учению Ордена об абсолютном равенстве всех людей. Со своей стороны, Джегань никогда не показывал никакую склонность к тому, чтобы разделить участь своих людей, повседневное существование в грязи и отбросах. Они жили в лагере, который фактически был развернут беззаконно, вовлеченный в преступления любого рода с их буйными товарищами, в то время как у Джеганя всегда была защита от теоретически во всем равных ему. Кэлен подумала, что, если между ними на самом деле и было что-то общее, так это то, что они, как и их император, жили жизнью почти постоянного, беспричинного насилия и полного безразличия к человеческой жизни.
      Кэлен, невидимая для солдат вокруг, осторожно ступала по лужам и экскрементам. Она сильно сжимала в кулаке под своим плащом нож, пока еще неуверенная точно что она с ним сделает. Ей неожиданно представилась возможность взять нож и она действовала. В таком грубом окружении ей было очень приятно ощущать, что у нее есть оружие. Лагерная стоянка была пугающим местом, несмотря на то, что Кэлен была невидимой почти для всех солдат. Даже при том, что она знала, что у нее не было никакой надежды использовать нож, чтобы избежать от Джеганя, всех ее специальных охранников, и Сестер, было все равно приятно ощущать, что имеешь оружие. Оно давало ей немного контроля над ситуацией, в какой-то степени, способ хоть чуть-чуть защитить себя. Однако, более того, оружие символизировало, насколько сильно она оценила свою жизнь. Наличие его было заявлением себе, что она не собирается сдаваться. Если ей представится шанс, она использует нож, чтобы попытаться убить Джеганя. Она знала, что, если бы она на самом деле совершила бы этот поступок, это также означало бы для нее верную смерть. Также она знала и то, что Орден не поколеблется из-за потери человека. Они были словно муравьи. Невозможно было бы уничтожить всю колонию, наступив на одного.
      Но все таки, она знала, что рано или поздно она будет убита - и вероятно даже, Джегань собственноручно ввергнет ее в гораздо большие страдания. Она уже видела, как он убил несколько человек без всякой причины, поэтому положив ему конец, она, по крайней мере, удовлетворит свое чувство правосудия. Память Кэлен о ее прошлой жизни исчезла. Все, что она усвоила с тех пор, как Сестры лишили ее этой памяти, было то, что мир сошел с ума. Может быть, она и не была в состоянии поставить мир на место, но если бы она смогла убить Джеганя, она смогла бы увидеть правосудие, совершенное в одной небольшой его части.
      Однако, это не было бы легко. Джегань был не только физически мощен и умел в бою, он был очень умным человеком. Иногда Кэлен думала, что он действительно мог читать ее мысли. С другой стороны, так как Джегань был воином, и часто он мог предугадать ее следующий шаг, Кэлен думала, что в прошлом, которого она не помнила, она, должно быть, тоже была воином.
      Потревоженные настойчивыми шепотами своих друзей, мужчины в лагере повсюду вышли из палаток, стирая сон со своих глаз, и стояли под дождем, уставясь на стремительную процессию, двигающуюся среди них. Другие мужчины отрывались от работы по уходу за животными, чтобы посмотреть. Наездники сдерживали своих лошадей, чтобы подождать, пока не пройдет император. Фургоны грохотали останавливаясь.
      Независимо от того, где она находилась, в лагере стояла вонь, но среди людей это было на порядок хуже. Запах уборных смешивался с жирной сажей. Кэлен не думала, что второпях вырытые уборные предназначались для длительного пользования. Быстрый взгляд на небольшие потоки воды, направляющиеся через лагерь, говорил о том, что уборные уже переполнены. Запах подтверждал это предположение. Она не могла вообразить, насколько хуже собиралось стать в ближайшие месяцы осады.
      Даже со зловонием и отталкивающими видами некоторых из вещей, происходящих в лагере, Кэлен отметила все это только смутно, краем сознания. Ее мысли были о других вещах. Или скорее на одной вещи: тот человек с серыми глазами.
      Она не знала, в какой команде он будет играть. Когда она видела его лицо днем ранее, он был в клетке на транспортном фургоне. Она знала только, поймав клочки бесед Джеганя с офицерами, что в клетках содержали некоторых мужчин, которые были в команде, прибывшей, чтобы играть на турнирах.
      Джегань жаждал совершить осмотр команд прежде, чем начнутся игры. Пока они переходили от команды к команде, она искала того человека. Поначалу, она даже не представляла как сможет выполнить задуманное. Она оставалась близко к Джеганю, когда он осматривал игроков так, чтобы она также могла видеть их.
      Он знал многое о некоторых из команд. Он комментировал его охранникам, что он ожидал увидеть прежде, чем доходил до очередной новой команды. Когда он достигал новой группы, он попросил представить пред ним ключевого игрока и флангового нападающего. Несколько раз он хотел взглянуть на мужчин линии блокировки. Это напомнило Кэлен домохозяек на рынке, осматривающих куски мяса.
      Кэлен изучала все лица, которые она видела, вглядываясь в каждого человека. Она не измеряла их рост, вес и мускулы, как делал Джегань. Она смотрела на их лица, пробуя найти человека, которого она видела в клетке за день до этого. Она начала падать духом, думая, что его, должно быть, нет среди команд. Она начала предполагать, что возможно его послали в качестве раба на строительство ската наряду со многими другими пленниками.
      И вот, когда она, наконец, заметила этого человека, он сделал очень странную вещь: плюхнулся лицом прямо в грязь. Они все еще были на некотором расстоянии от него, и никто, кроме Кэлен по-настоящему еще не смотрел в его сторону. Все остальные думали, что человек был просто неуклюж, когда он споткнулся о цепь, лежащую на земле. Когда они приблизились к команде, некоторые из охранников смеялись, перешептываясь между собой о том, как быстро этот человек предстанет с переломанной шеей на поле Джа'Ла.
      Однако, Кэлен не сочла это забавным. Лишь она одна следила за этим человеком, и она знала, что он споткнулся не случайно. Она знала, что это было преднамеренно.
      Падение выглядело достаточно правдоподобным. Никто больше не сообразил, что оно было задуманным. Но Кэлен знала, что это так. Она знала, что иногда бывает срочно нужно что-то предпринять, неважно, насколько это рискованно, если другого выбора просто нет. Но она не могла себе представить, зачем он это сделал.
      Что могло быть целью такого поступка? Какой опасности он, возможно, пытался избежать? При некоторых обстоятельствах люди делали такие вещи, чтобы посмешить - и некоторые из охранников смеялись - но это не было целью того, что сделал этот человек.
      По мнению Кэлен это было не только преднамеренным, но и сделано поспешно, как будто он думал об этом только за секунду до этого, и времени придумать что-то получше не было. Это был акт отчаяния. Но почему? Зачем падать лицом в грязь? Чего это помогало достичь?
      И тут её внезапно осенило. Именно с той же целью она накидывала капюшон своего плаща - скрыть то, что она делает, куда смотрит, на кого смотрит. Он, должно быть, хотел скрыть своё лицо. И на то была только одна причина - он боялся, что его кто-нибудь узнает. Вполне возможно, он опасался быть узнанным самим Джеганем. Хотя и не исключено, что и Сестрой Улицией. В любом случае, он сделал это, чтобы предостеречься от того, чтобы его узнали.
      Она предположила, что это действительно имеет некий смысл. В конце концов, этот человек был пленником. Только враги Ордена могли быть пленниками. Она задалась вопросом, был ли он высокопоставленным офицером или кем-то в этом роде.
      Более того, он знал Кэлен. Даже в тот самый первый момент днём раньше, когда он был в той клетке и они встретились глазами, она поняла, что он узнал её.
      Когда она вместе с Джеганем приблизилась к его команде, она и тот человек пересеклись взглядами. В том взгляде она прочла, что они оба знают в каком тяжелом положении находится каждый из них, и потому, словно заключив негласный договор, ничем не выдали друг друга.
      На сердце у Кэлен полегчало, когда она осознала что среди всей этой мародерствующей массы есть тот, кто ей не враг.
      По крайней мере, она не считала, что он не может быть врагом. Она напомнила себе, что нельзя выдавать желаемое за действительное. С её памятью, что была утеряна, у неё не было никакого реального способа узнать, враг он или нет. Она предположила, что он мог оказаться тем, кто охотится на неё. Ей стало интересно, может ли оказаться так, что он, как и Джегань, движим неким поводом, чтобы хотеть видеть её мучения. Тот факт, что он был пленником Джеганя, не мог автоматически означать, что он был на её стороне. Взять тех же Сестёр - они едва ли были почитателями Джеганя.
      Но если он пытался скрыть своё лицо и предостеречься от того, чтобы его узнали, то что же тогда может произойти в один прекрасный момент когда начнётся игра Джа'Ла? Ему удастся оставаться грязным в течение дня, ну пусть двух, но как только дожди прекратятся, грунт подсохнет. Ей было интересно, что он предпримет тогда. Она не смогла удержать наплыв острой боли беспокойства за него.
      Под конец обхода команд, в тот момент когда они направились посмотреть что за сообщение посыльный должен был показать Джеганю, она заметила ещё одну особенность в глазах того человека: гнев. Когда она напоследок повернулась чтобы бросить на него быстрый взгляд, капюшон её плаща откинулся и он увидел чёрный синяк, которым Джегань наградил её.
      Кэлен подумалось, что на вид он представлялся таким, что смог бы голыми руками разорвать цепь, которой был скован. Ей, по крайней мере, было легче от того, что он был достаточно умён, чтобы не выкинуть подобной глупости. Командующий Карг убил бы его в ту же секунду.
      Из беседы между Джеганем и коммандером, которая завязалась с самого начала обхода команд, выяснилось, что эти двое были старыми знакомыми. Они упоминали сражения, в которых они были вместе. В той краткой беседе она смогла оценить коммандера. Как и сам Джегань, коммандер был из числа тех людей, кого нельзя было недооценивать. Такому человеку не хотелось бы сконфузиться перед своим императором, а потому он убил бы своего ключевого без всяких колебаний, позволяя своему гневу выйти за рамки.
      Ей стало понятно: увидев его гнев по поводу того, как с ней обращался Джегань, она посчитала, что этот человек не мог быть ее врагом.
      Но он был так же опасен. То, как он стоял, как держался, как двигался, многое сказали Кэлен о том, кем он был. Она отчетливо видела недюжинный ум в его остром взгляде. По тому, насколько просчитаны были все его движения, она поняла, что его не стоит недооценивать. Узнать, верна ли ее догадка, она могла не раньше, чем начнутся игры, но человек типа командующего Карга мог взять атакующего из пленных только по очень веской причине. Довольно скоро она узнает - когда увидит его в игре, но для нее он казался воплощением свернутой в спираль ярости и явно знал, как развернуться.
      «Сюда, Ваше Превосходительство», - произнес посланец, указывая куда-то сквозь серую стену дождя.
      Они последовали за гонцом, отделившись от темного моря лагеря и выйдя на открытую площадку равнины Азрит. Кэлен была так занята раздумьями о человеке с серыми глазами, что не сразу заметила, что они подходят к месту строительства. Насыпь росла. Кроме того, над ними возвышалось плато. С такого расстояния оно было действительно впечатляющим. Отсюда дворец на его вершине был почти не виден.
      Когда пошел дождь, она надеялась, что, может быть, из-за дождя насыпь начнет обрушаться, но сейчас, когда они стояли к ней вплотную, она увидела, что конструкция не только была укреплена камнем, но и тщательно утрамбовывалась.
      Группы людей с большим весом утаптывали грязь и камень, как только их насыпали.
      В работе была своя система. В то время как солдаты в лагере - как те, что охраняли Кэлен - едва ли представляли собой нечто большее, чем тупых скотов, бездумно следующих за бессмысленной целью, были в числе Имперского Ордена и наделенные умом. Строительство шло под неусыпным контролем; скотам доводилось лишь носить грязь.
      Притом, что основная масса солдат не отличалась умом и сообразительностью, Джеганя окружали знающие люди. Его личные стражи, при всей их величине и мощи, едва ли могли быть названы идиотами. Надзирающие за строительством насыпи были достаточно умны.
      За проект отвечали люди, знающие свое дело и достаточно уверенно, чтобы возражать Джеганю, когда тот предлагал что-то, что не сработало бы. Джегань изначально хотел сделать основание насыпи уже, чтобы они могли быстрее возвести нужную высоту. При всем уважении, они не боялись сказать ему, что это будет ошибкой, и объяснить, почему. Он внимательно выслушал и, удостоверившись, что они правы, позволил им действовать в соответствии с их планами, хотя эти планы и противоречили его первоначальному желанию. Однако, когда Джегань был убежден в своей правоте, он шел к своей цели с устремленностью быка.
      Бесчисленные ряды людей, по двенадцать-пятнадцать человек, растянулись от колоссальной насыпи. Одни из них передавали корзины с землей и камнями, другие - пустые обратно. Некоторые катили тележки с камнем. Мулы тянули связки вагонеток с более крупными камнями. Проект казался невероятным, но с таким количеством работающих людей насыпь росла буквально на глазах.
      Гонец постоянно указывал дорогу во всеобщей неразберихе, Кэлен старалась не отставать от стремительно шагающего императора. Человеческая масса расступалась, пропуская царственную процессию, и снова смыкалась за ней.
      Когда они оставили позади толпы рабочих, Кэлен наконец увидела ямы, в которых поразительное множество людей копало строительный материал для насыпи. Казалось, земля испещрена бессчетным количеством ям, каждая с одним пологим краем, по которому одни люди вывозили накопанное, а другие подвозили пустые корзины, тележки и вагонетки на загрузку. Ямы простирались насколько в серой дождливой мгле видел глаз.
      Джегань и его свита шли по широким дорогам, сетью проложенным между ямами по всей равнине. Эти дороги были достаточно широки, чтобы по ним могли разъехаться две встречные вагонетки. «Тут, внизу, Ваше Превосходительство. Вот это место».
      Джегань остановился, оглядывая длинный покатый спуск в яму. Казалось, это было единственное место раскопок, где не кишели люди. Он оглядел ближайшие ямы.
      «Очистить вон ту тоже, сказал он, указывая на ближайшую яму в направлении плато. - И не начинать новых раскопок в этом направлении».
      Некоторые из собравшихся надзирателей поспешили выполнять указания.
      «Пойдем, - сказал Джегань. - Хочу посмотреть, действительно ли это что-то стоящее или нет».
      «Уверен, вы как я и описывал, сочтете это интересным, Ваше Превосходительство». Джегань не обратил внимания на чопорного посланца и начал спускаться по склону на дно ямы. Кэлен держалась поблизости. Обернувшись, она заметила в десятке шагов позади сестру Улицию. Без капюшона на плаще, с прилипшими к голове мокрыми волосами, сестра явно не испытывала удовольствия от дождя. Кэлен отвернулась, осторожно спускаясь по сколькому грязному склону.
      Дно ямы было неровным месивом, в котором копая и разгружая копошились тысячи людей. Кое-где - очевидно, там почва была мягче и копать было легче - на дне ямы были углубления. В других местах, более каменистых, копать было сложнее, и оставались выступы почти вдвое выше Кэлен, которые еще предстояло сравнять.
      Следуя за проводником через этот беспорядок, Джегань спустился в одно из углублений. Кэлен последовала за ними вниз в провал, тесно окруженная охраной. Она хотела быть как можно ближе к Джеганю на случай, если он отвлечется на то, что скрывалось в яме. Если ей представится возможность, она попытается убить его.
      Они остановились и проводник опустился на корточки. «Вот, Ваше Превосходительство».
      Он похлопал рукой по чему-то выступающему из земли. Кэлен нахмурилась, вместе со всеми выглядывая на откопанный гладкий фрагмент.
      Посланник не ошибался, он и впрямь выглядел искусственным. Она увидела что-то, напоминающее швы. Похоже было на закопанное в землю строение.
      «Расчистить», - приказал Джегань бригадирам, спустившимся в яму с ним вместе.
      Как и следовало ожидать, по приказу, как только было открыто это здание, работу остановили и рабочих отвели до тех пор, пока Джегань не осмотрит находку лично. Форма выступающего предмета была слегка округлой, как будто они нашли верхушку массивной сферы.
      По мере того, как рабочие с лопатами и метлами, следуя четким указаниям Джеганя, раскапывали завал, становилось очевидно, что гонец не ошибался: это выглядело куполом сводчатого потолка.
      Когда конструкция была расчищена, Кэлен увидела, что она была возведена из крупных камней, высеченных и подогнанных под форму свода арки. Находка очень напоминала Кэлен засыпанное здание, хотя у него и не было крыши, а только выступающая внешняя часть свода.
      Кэлен не могла и предположить, как такая вещь могла оказаться здесь, на равнине Азрит, под землей. Невозможно было сказать, сколько сотен или даже тысяч лет покоилось здесь погребенное внутри.
      Когда было снято достаточно земли и мусора, Джегань наклонился и пробежал рукой по влажному камню. Его пальцы провели по немногочисленным швам. Они были настолько плотными, что даже лезвие тонкого ножа не прошло бы между плитами.
      «Принесите сюда инструмент - ломы, еще что-нибудь, - произнес он. - Откройте это. Я желаю знать, что скрыто внутри».
      «Сию минуту, Ваше Превосходительство», - поклонился один из руководителей стройки. «Вместо рабочих привлеките своих помощников, - Джегань выпрямился, обведя рукой площадку. - Выставить оцепление всего этого участка. Поблизости не должно быть никого из рядовых солдат. Я выставлю несколько человек из своей стражи для постоянного наблюдения за участком. Это место должно быть так же неприкосновенно, как мои личные шатры».
      Кэлен знала, что если какому-нибудь солдату доведётся войти в гробницу - или какую бы то ни было древнюю сокровищницу, которую им доведётся найти - он непременно приступит к разграблению. Добытые грабежом кольца, что он носил, ясно показывали, что Джегань был знаком с подобной практикой.
      Кэлен подняла взгляд, когда заметила как некоторые стражники Джеганя устремились по скату в углубление. Они растолкали со своего пути строительных мастеров и других охранников чтобы подойти поближе к императору.
      - Мы захватили её, - сообщил один из затаивших дыхание мужчин.
      Джегань медленно улыбнулся, злобно усмехнувшись. - Где она?
      Солдат подал знак, - Прямо вон там, Ваше Превосходительство.
      Джегань бросил короткий взгляд на Кэлен. Она толком не поняла, что он хотел сказать своим взглядом, но от него пробежал холодок по спине.
      - Спустите её сюда вниз, прямо сейчас, - Джегань отдал распоряжение солдату.
      Он вместе с другим стражником поспешил обратно по скату, чтобы привести того кого-то, кого они захватили. Кэлен и представления не имела о ком они толковали и почему это принесло такое удовлетворение Джеганю.
      Пока они ждали, строительные надсмотрщики продолжали работу над изъятием очередных блоков гробницы. После быстрого приказа, был вытянут камень примерно в пятьдесят футов длиной. Расчищая себе дорогу, они придерживались прямой линии, высвобождая арочный проход по всей длине.
      Другие люди расширяли раскопки вблизи гладкой каменной кладки. Чем больше они откапывали, тем больше открывалось очертаний - и масштаба - для обзора. Сооружение было далеко не маленьким. Если и вправду камень был потолком чего-то внизу, то та комната или усыпальница, должна будет предстать футов в двадцать в поперечнике. Но поскольку ни конца ни края по-прежнему не было видно, то трудно представить какая реальная длина сооружения. Из того, что было перед её глазами, помещение выглядело что-то вроде прихожей перед усыпальницей.
      Кэлен оглянулась, когда послышались приглушенные звуки криков и потасовки. Огромные охранники вели какую-то отбивавшуюся худенькую фигурку вниз по грязному склону.
      Глаза Кэлен расширились. Её ноги подкосились.
      С каждой стороны солдаты выкручивали тонкие руки девочки, которая была вдвое меньше ростом любого из них.
      Это была Джиллиан, девочка, которую привели из древних руин города Каска, девочка, которой Кэлен помогла сбежать. Кэлен убила двух охранников Джеганя и Сестру Цецилию, чтобы у Джиллиан появилась возможность сбежать.
      Когда охранники толкали вперёд беспомощную девочку, её глаза медно-красного цвета наконец обратились на Кэлен. Те глаза были полны горьких слез от всего того что было утрачено, от неудачной попытки вырваться из лап этих солдат Ордена.
      Охранники довели её поближе и представили перед императором.
      - Так-так, - произнес Джегань и сопроводил свою речь плоским, хриплым хихиканьем, - вы только посмотрите кто к нам пожаловал.
      - Я сожалею, - прошептала девочка Кэлен.
      Джегань оглядел Кэлен. - Я отправил кое-каких людей, чтобы они нашли и привели сюда твоего маленького друга. Ты затеяла для неё весьма драматический побег. - Джегань ладонями обхватил лицо Джиллиан, толстыми пальцами сжимая её щеки. - К сожалению, всё это было напрасно.
      Кэлен не могла полностью согласится с его выводом. Ей, по крайней мере, удалось убить двоих из числа его элитных охранников, а заодно и Сестру Цецилию. Она, по крайней мере, приложила все усилия, чтобы добыть свободу для Джиллиан. Она старалась изо всех сил. Её усилия дорого ей обошлись, но она непременно совершит в очередной раз такой же поступок.
      Джегань схватил тонкую руку девочки в свою огромную лапу и подтащил её вперёд. И вновь он осклабился на Кэлен. - Ты знаешь кто это теперь у нас тут?
      Кэлен не ответила. Она не собиралась присоединяться к его играм.
      - А мы здесь имеем, - начал он отвечать на свой же собственный вопрос, - кое-кого, кто поможет нам заставить тебя вести себя хорошо.
      Она уставилась на него ничего не выражающим взглядом и продолжала сохранять молчание.
      Джегань неожиданно ткнул пальцем в талию одного из специальных стражников Кэлен, что стоял рядом справа от неё. - Где твой нож?
      Человек посмотрел вниз на свой пояс так, словно он боялся, что змея собирается погрузить в него свои клыки. Он отвёл взгляд от пустых ножен.
      - Ваше Превосходительство… Я, я, должно быть, потерял его.
      От ледяного взгляда Джеганя лицо солдата стало бледным. - Ты потерял его, это уж точно.
      Джегань развернулся и наотмашь ударил Джиллиан настолько сильно, что она отлетела от земли. Упав в грязь, она вскрикнула от потрясения и боли. Вокруг её лица появилось огромное красное пятно.
      Джегань вернулся к Кэлен и протянул руку. - Отдай мне нож.
      Его абсолютно чёрные глаза настолько лучились жаждой смерти, что Кэлен поймала себя на мысли что от испуга сделала шаг назад.
      Джегань покачал пальцами. - Когда я задам очередной вопрос, я выбью ей зубы.
      В одно мгновенье Кэлен перебрала все свои мысли. Должно быть, она переживала сейчас то, что скорее всего чувствовал тот человек с серыми глазами, когда он преднамеренно плюхнулся лицом в грязь. У неё тоже не было выбора.
      Кэлен вложила нож в перевёрнутую ладонь Джеганя.
      Он триумфально усмехнулся. - Ах, спасибо, дорогая.
      Без всяких пауз во время своего разворота, он движением кулака мощно ударил ножом прямо в лицо того человека, который раньше обладал этим ножом. По влажному воздуху пронёсся громкий звук треснувшей кости. Мертвым, человек повалился в грязь. Растекавшаяся кровь выглядела отвратительно в сером свете. Человек даже не успел вскрикнуть до того как умереть.
      - Возвращаю тебе твой потерявшийся нож, - обратился Джегань к лежащему на полу трупу.
      Его внимание сосредоточилось на ошеломленных лицах специальных стражников Кэлен. - Хотел бы предложить вам получше следить за своим оружием, в отличие от него. Если она завладеет оружием любого из вас, даже если она вас не прикончит, это сделаю я. Этого примера достаточно, чтобы вы поняли о чём речь?
      Все как один они ответили, - Слушаемся, Ваше Превосходительство.
      Джегань склонился и рывком поставил на ноги рыдающую Джиллиан. Он с легкостью удерживал её так, что та касалась земли лишь кончиками пальцев своих ног.
      - Знаешь ли ты, сколько костей можно насчитать в человеческом теле?
      Кэлен с трудом сдерживала слезы. - Нет.
      Он повёл плечами. - Я тоже. Но у меня есть возможность узнать об этом. Мы можем начать одну за одной переламывать ей кости, пока не пересчитаем все.
      - Пожалуйста… - обратилась Кэлен, изо всех сдерживаясь от того, чтобы не разрыдаться.
      Джегань пихнул девочку к Кэлен так, словно кинул ей куклу в натуральную величину.
      - Теперь ты отвечаешь за её жизнь. Всякий раз, когда ты дашь мне какой-нибудь повод рассердиться, то я буду ломать одну из её косточек. Не знаю точное количество костей в её хилом маленьком теле, но уверен, что их там весьма достаточно, - он выгнул бровь, - А вот в чем я точно уверен, так это в том, что меня очень легко рассердить.
      - Но если тебе удастся вызвать нечто более чем простое недовольство, я замучаю её на твоих глазах. У меня предостаточно людей, которые относятся к мастерам, обладающие утончённым искусством пытки, - шторм серых облаков пронёсся в его чёрных глазах, - Им очень хорошо удаётся на протяжении долгого времени поддерживать жизнь в людях, пока те переносят невообразимую муку, но если вдруг случится так, что она умрёт во время пытки - тогда мне придётся переключиться на тебя.
      Кэлен сильно прижала к своей груди кровоточащую голову бедной девочки. Джиллиан приглушённо рыдала в Кэлен переполненная сожалением, что позволила себе быть пойманной. Кэлен нежно успокаивала её.
      - Ты меня поняла? - вопросил Джегань мертвенно размеренным голосом.
      Кэлен сглотнула. - Да.
      Он загрёб охапку волос Джиллиан в свой огромный кулак и начал оттягивать её назад. Джиллиан взвизгнула от возобновившегося насилия.
      - Я поняла, Ваше Превосходительство! - закричала Кэлен.
      Джегань осклабился и отпустил волосы девочки. - Так-то лучше.
      Кэлен больше чем чтобы то ни было желала, чтобы этот кошмар прекратился, но она прекрасно понимала, что всё только начиналось.
 

Глава 9

 
      - Перестань ребячиться и встань смирно, - сказал Ричард.
      Джонрок неистово заморгал. - Не суй мне это в глаза.
      - Да не собираюсь я совать тебе это в глаза.
      Джонрок озабоченно вздохнул. - Почему я первый?
      - Потому что ты - мой правый нападающий.
      Джонрок не сразу нашелся, что ответить. Он высвободил подбородок из хватки Ричарда. - Ты и впрямь думаешь, что это поможет нам выиграть?
      - Поможет, - ответил Ричард, выпрямляясь, - если мы все через это пройдем. Сама по себе краска не принесёт нам победы, но добавит кое-что очень важное, чего просто победа дать нам не сможет - она поможет нам создать репутацию. И эта репутация лишит покоя тех, кто выйдет на нас следующими.
      - Да давай же, Джонрок, - произнес один из остальных, в нетерпении сложив руки на груди.
      Остальная часть команды собралась вокруг, наблюдая и согласно кивая. В действительности никто из них не хотел идти первым. Большинство, хотя и не всех, как минимум убедило объяснение Ричарда той роли, которую надлежит сыграть для них раскраске.
      Джонрок, оглядев собравшихся в ожидании людей, наконец скривился. - Ну ладно, давай.
      Поверх своего правого нападающего Ричард глянул на стражников, стоявших наготове с натянутыми тетивами. Сейчас, когда с пленников сняли цепи, стража внимательно наблюдала за малейшими признаками волнения, ожидая момента препроводить команду на их первый матч. Командующий Карг всегда выставлял усиленную охрану, когда Ричарда и других пленников освобождали от цепей. От внимания Ричарда, однако, не укрылось, что большая часть стрел нацелена именно на него.
      Снова обратившись к Джонроку, он расставил пальцы и схватил того за макушку, удерживая его в неподвижном состоянии.
      Ричарда несколько беспокоило то, что он намеревался нарисовать на лицах команды. Когда его впервые осенила эта идея, он полагал, что стоит, вероятно, просто дать каждому члену команды разрисовать собственное лицо, как каждому взбредёт в голову. Но после недолгого раздумья он счел, что не может спустить это на самотек. Слишком многое было поставлено на карту.
      Кроме того, они все хотели, чтобы это сделал именно Ричард. Он был ключевым. И это была его идея. Он понял, что большинство из них просто стеснялись - они полагали, что их обсмеют, потому предпочитали, чтобы это было сделано его руками, нежели их собственными.
      Ричард погрузил палец в маленькое ведерко с красной краской. Он решил не использовать кисть, которую командующий Карг принес вместе с краской.
      Ричард хотел осязать само действо раскрашивания.
      За то малое время, что у него было, он успел подумать, что именно он будет вырисовывать. Он знал, что это должно быть нечто, что в первую очередь совершит задуманное им.
      Чтобы это сработало так, как он описывал, он должен был нарисовать что-то, что знал хорошо.
      Ему предстояло нарисовать танец со смертью.
      Танец со смертью, в конце концов, был сосредоточен исключительно на жизни, хотя значение танца со смертью не означало только лишь выживания. Предназначением форм была возможность столкнувшись со злом уничтожить его, позволив сохранить жизнь, пусть даже только свою собственную. Это была тонкая грань, но важная: определение ее требовало обнаружения зла ради способности сражаться за жизнь.
      В то время как необходимость распознать зло была очевидна для Ричарда, большинство прочих явно сознательно отказывались ее признавать. Они предпочитали слепоту, жизнь в вымышленном мире. Танец со смертью не допускал этих смертельных иллюзий. Выживание требовало ясного и четкого осознания реальности; таким образом, танец со смертью требовал видения истины. Все это было частями одного целого, и достичь успеха, отбросив части, было невозможно.
      Элементы танца со смертью - его формы - в основе своей имели элементы всевозможных боевых приемов, от размышлений к игре, к сражению со смертью. Изложенные на языке символов, эти элементы составляли концепцию танца. Применение этих концепций требовало видения происходящего в действительности - в части и в целом - чтобы противостоять ему. Исключительной целью танца со смертью было выиграть жизнь. Название игры Джа Ла д'Иин переводилось как «Игра Жизни».
      Все принадлежности боевого мага играли определенную роль в танце со смертью. В этом смысле боевой маг был предан жизни. В числе прочего, символы на амулете, который носил Ричард, были изображением, схемой основной концепции танца. Он познал эти движения, сражаясь Мечом Истины.
      Несмотря на то, что меча с ним больше не было, он вобрал в себя всю сущность танца со смертью, так что знание, которое он обрел, сражаясь мечом, оставалось с ним независимо от того, владел ли он самим мечом. Как нередко говаривал ему в самом начале Зедд, меч - это лишь орудие; значение имеет разум - он направляет орудие.
      С тех пор, как Зедд впервые вручил Ричарду Меч, он научился понимать язык символов. Он знал их значение. Они говорили с ним. Он узнал символы боевого мага и понял, что они означают.
      Ричард начал пальцем наносить эти линии на лицо Джонрока. Это были линии движений танца, формы, использовавшиеся для встречи с врагом. Каждая комбинация составляющих элемент линий имела свое значение. Рази, уклоняйся, выпад, разворот, руби, догоняй, неси скорую смерть - и к следующей цели. Линии, которые он наносил на правую щеку Джонрока, представляли собой наставление - взирай на надвигающееся в общем, не сужая излишне внимание.
      Ричард обнаружил, что рисует не только элементы танца, но и части известных ему заклинаний. Поначалу он даже не понял, что делает это. Рисуя эти элементы, он не сразу смог припомнить, где их раньше встречал. Затем на память ему пришли линии заклинаний, которые Даркен Рал чертил на магическом песке в Саду Жизни, призывая магию, необходимую для открытия шкатулок Одена.
      Только тогда Ричард понял, что явление странного призрачного силуэта предыдущей ночью все еще тяготело над его разумом. Голос сообщил ему, что он был назван игроком. Это был первый день зимы. У него был год, чтобы открыть правильную шкатулку Одена.
      Ричард был утомлен, но он едва ли мог думать о чем-то еще после этой встречи. Ему не удалось выспаться. Беспокоящая боль от ран на ноге и спине отвлекала его от размышлений об этом. Первый день зимы принес обход Джеганя. Со своей новой заботой, как бы Джегань и сестры в лагере его не узнали, Ричард не понимал, каким образом он смог стать игроком шкатулок Одена.
      Он гадал, не ошибка ли это зараженной магии, вызванная шимами. Даже будь у него знания, которых в действительности не было, его Дар отняла та ведьма, Сикс, так что он не представлял, каким образом, пусть даже случайно мог ввести шкатулки в игру. Равно как и не мог предположить, как можно открыть верную шкатулку без своего Дара. Не вокруг ли Сикс закручивался этот сюжет, которого он еще не понимал?
      Когда Даркен Рал вычерчивал эти заклинания перед тем, как открыть одну из шкатулок, Ричард ничего не понял в их построении. Зедд говорил, что начертание этих заклинаний невероятно опасно, что даже одна неверно положенная линия, нарисованная определенным человеком, в определенных обстоятельствах и определенным способом, могла вызвать катастрофу. В тот момент все эти рисунки казались тайными орнаментами, составляющими некий сложный незнакомый язык.
      С тех пор Ричард многое узнал о магических узорах и эмблемах, придя к пониманию значения некоторых элементов - во многом так же, как раньше он учил древний Верхне-д'Харианский язык по отдельным словам. По мере углубления этого понимания он смог улавливать идеи, которые эти слова выражали.
      Примерно тем же путем он пришел к мысли, что заклинания, которые рисовал Даркен Рал, чтобы открыть шкатулки, тоже были частью танца со смертью.
      И это было не лишено смысла. Зедд как-то говорил ему, что сила Одена представляет собой саму силу жизни. Танец со смертью состоял, по сути, в сохранении жизни, а суть Одена сконцентрирована вокруг жизни и ограждении ее от бушующей Огненной цепи.
      Ричард снова окунул палец в красную краску, и поперек лба Джонрока легла изогнутая линия. Еще несколько линий - и возник символ сосредоточения силы. Он использовал понятные ему элементы, но сочетал их своеобразно, видоизменяя. Он не хотел, чтобы сестры, увидев рисунки, распознали их истинное значение. Хотя орнамент был составлен из знакомых элементов, в целом он был оригинален.
      Сгрудившиеся кругом люди склонились, зачарованные не только процессом, но и самим рисунком. Было в нем что-то от поэзии. Не понимая значения линий, они ощущали общность этих линий в выражении единой цели, несущих ключевую идею - именно то, чем они были - угрозу.
      - Знаешь, что мне это все напоминает? - произнес один из наблюдавших.
      - Что? - пробормотал Ричард, дорисовывая эмблему, означавшую мощный удар, пробивающий оборону противника.
      - Чем-то похоже на игру. Не знаю, почему, но эти линии напоминают некоторые атаки в Джа'Ла.
      Удивленный тем, что говоривший - такой же пленник - уловил такую существенную особенность, Ричард вопросительно взглянул на него.
      - Будучи конюхом, - начал тот объяснять, - приходится понимать лошадей, ежели хочешь их подковать. Лошадь ты не спросишь, что ее беспокоит, но, если присмотреться внимательнее, подмечаешь, например, как она двигается. Через какое-то время ты уже понимаешь, что значит этот язык жестов. Обращая внимание на такие детали, можно не опасаться, что лошадь неожиданно укусит или лягнет тебя.
      - Очень хорошо, - проговорил Ричард. - Собственно, это как раз и есть то, что я делаю. Я собираюсь каждому из вас дать своего рода изображение силы.
      - А откуда ты столько знаешь о знаках силы? - подозрительно спросил один из людей, Брюс. Он был солдатом Ордена в составе команды - из тех, что спали в собственных палатках и которых уязвляла необходимость подчиняться указаниям ключевого - непросвещенного язычника, которого заковывали в цепи на ночь, словно животное. - Люди здесь слишком уж много чести оказывают устаревшим поверьям о волшебстве и прочей ерунде, вместо того, чтобы обратиться на истинный путь, к Создателю, к своей ответственности и долгу по отношению к ближнему.
      Ричард пожал плечами. - Я имел в виду, это просто мое представление, моя идея знаков силы. Я и хочу нарисовать на каждом то, что, мне кажется, выглядит силой, вот и все.
      Брюс, казалось, не удовлетворился ответом. Он указал на лицо Джонрока. - А почему ты решил, что эти вот гнутые линии и прочее выглядит как знаки силы?
      - Да не знаю, - произнес Ричард, пытаясь каким-либо образом прекратить поток вопросов, не раскрывая ничего действительно важного, - просто такая форма мне кажется выражающей силу.
      - Это бессмыслица, - сказал Брюс. - Рисунки ничего не значат.
      Несколько солдат из команды наблюдали за Брюсом, ожидая ответа Ричарда, будто оценивая сопротивление их ключевого.
      Ричард улыбнулся. - Ну, если ты считаешь, Брюс, что рисунки ничего не значат, может, у тебя на лбу я нарисую ромашку?
      Все засмеялись - даже солдаты.
      Брюс, вдруг несколько растерявший свою самоуверенность, метая взгляды на своих хихикающих товарищей, прочистил горло.
      - Когда ты так это говоришь, я, кажется, понимаю, что ты имеешь в виду. Пожалуй, я тоже не откажусь от твоих рисунков силы, - он ударил кулаком в грудь. - Хочу, чтобы другие меня боялись!
      Ричард кивнул. - Они и будут, если вы все сделаете так, как я говорю. Запомните, перед первой игрой другие команды наверняка увидят красную краску на наших лицах и сочтут это дурацкой выдумкой. Вы должны быть к этому готовы. Когда вы услышите их смех, пусть этот смех разбудит в вас ярость. Пусть эта ярость наполнит ваши сердца желанием затолкнуть им этот смех обратно в глотки.
      С первого нашего шага на поле команда противника, да и многие зрители, наверняка будут не просто смеяться, но и обзывать нас. Пусть. Нам того и надо. Пусть они нас недооценивают. И когда они будут смеяться над нами или обзывать нас - сохраните ту ярость, что почувствуете. Наполните ей свои сердца.
      Ричард по очереди посмотрел в глаза каждому. - Запомните, мы здесь ради победы на турнире. Мы здесь ради шанса сразиться с императорской командой. Только мы этого достойны. Те, кто будет смеяться над вами - бесполезное отребья игроков Джа'Ла. Мы должны смести их, чтобы добраться до команды императора. Люди в первых играх стоят на нашем пути. Они на нашем пути и они смеются над нами.
      - Ступив на поле, позвольте их насмешкам звенеть в ваших ушах. Напитайтесь ими, но храните молчание. Не дайте им увидеть ни одной вашей эмоции. Придержите эти эмоции до нужного момента.
      - Пусть они считают нас дураками. Пусть лучше тешат себя, считая нас легкой добычей, забыв о тактике. Пусть их оборона ослабнет.
      - В момент начала игры точно, согласованно выплесните свою ярость на тех, кто осыпал вас насмешками. Мы должны ударить их во всю силу. Мы должны их сокрушить. Мы должны сыграть эту игру так, как будто играем с императорской командой.
      - Мы не можем выиграть этот первый матч с перевесом в очко или два, как обычно. Этого недостаточно. Нас не устроит эта жалкая победа. Мы должны быть несгибаемы. Мы должны их подавить. Мы должны втоптать их в землю.
      - Мы должны побить их с перевесом минимум в десять очков.
      Люди пооткрывали рты. Брови удивленно поползли вверх. Такие победы случались только в детских играх. На этом же уровне еще никогда не слышали о команде, игравшей с перевесом больше чем в четыре-пять очков.
      - Каждый член проигравшей команды получает ударов плетью по числу проигранных очков, - сказал Ричард. - Я хочу, чтобы эта кровавая порка не сходила с языков всех остальных команд в лагере.
      С этого момента никто уже не будет смеяться. Вместо этого встреча с нами будет тревожить каждую команду. В тревоге людям свойственно совершать ошибки. Каждый раз, когда они будут допускать такую ошибку, мы с готовностью ударим. Не позволим им беспокоиться попусту. Воплотим в жизнь их худшие опасения. Пусть не зря будет каждая капля холодного пота без сна.
      Вторую команду мы побьем в двенадцать очков.
      И тогда следующая команда будет бояться нас еще больше».
      Ричард указал красным пальцем на солдат в команде. - Вы знаете эффективность такой тактики. Вы сокрушаете каждый город на своем пути, чтобы те, кому только предстоит быть завоеванными, тряслись от страха в ожидании. Ваша слава шла впереди вас, и они боялись одного вашего прибытия. Их страх позволял вам разгромить их еще легче.
      Солдаты заухмылялись. Теперь они воспринимали план Ричарда в понятных им образах.
      - Нам нужно, чтобы все остальные команды боялись команды с раскрашенными красным лицами, - Ричард сжал в кулак свободную руку. - И когда придет их очередь, мы сокрушим и их.
      В неожиданно наступившей тишине люди сжали кулаки по его примеру и ударили в грудь в клятве сделать именно так. Все они хотели победить, у каждого на это была своя причина.
      Но ни одна из этих причин ни в какое сравнение не шла с причиной Ричарда.
      Он надеялся никогда не играть с командой императора - надеялся, что его шанс представится ему гораздо раньше - но должен был быть готовым идти и так далеко, если потребуется. Он знал, что стоящий шанс мог и не представиться до тех пор. Так или иначе, он должен был гарантировать, что они дойдут до финального матча, когда у него было бы куда больше шансов.
      Наконец Ричард вернулся к Джонроку и быстро закончил рисунок на его мускулистых руках несколькими эмблемами, символизировавшими массивную тяжелую атаку.
      - Я следующий, ладно, Рубен? - спросил один.
      - А потом я, - вторил другой.
      - По одному, - ответил Ричард. Пока я работаю, надо продумать нашу стратегию. Я хочу, чтобы каждый точно знал свою роль в игре. Мы все должны четко знать план и следовать ему. Мы должны определить условные знаки. Я хочу, чтобы мы были готовы рвануться на противника в первое же мгновение. Хочу смести их, пока они не успели еще отсмеяться.
      Каждый по очереди усаживался на опрокинутое ведро, давая Ричарду разрисовать лицо. К каждому Ричард подходил, словно рисунок был вопросом жизни и смерти. В общем-то, так оно и было.
      Вся команда прониклась рассуждениями Ричарда. Серьезность воцарилась среди них, пока они молча сидели, наблюдая, как их ключевой изображает - и знал об этом лишь сам Ричард - самые смертоносные идеи, какие ему были известны. Даже не понимая языка этих символов, они осознавали значение того, что вершил Ричард. Они видели, что каждый из них выглядел устрашающе.
      Когда со всеми было покончено, Ричард понял, что это выглядит как практически полное собрание орнаментов, составляющих танец со смертью, перекликающееся с элементами шкатулок Одена.
      Остались лишь символы, которые он хранил для себя - опаснейшие удары танца - те самые, что разили саму душу противника.
      Один из солдат в команде предложил Ричарду отполированный кусок металла, чтобы он мог видеть себя, нанося знаки танца со смертью. Он окунул палец в красную краску, словно в кровь.
      Люди сосредоточенно внимали. Это был их боевой вожак, тот, за кем они следовали в Джа'Ла д'Ин. Таково было его новое лицо, которое им предстояло изучить и узнать.
      Завершающим штрихом Ричард нанес молнии Кон-Дар, символы силы, призванной Кэлен, когда они вдвоем пытались остановить попытку Даркена Рала открыть шкатулки Одена и она считала Ричарда погибшим. Это была сила возмездия.
      Мысли о Кэлен, о ее потерянных воспоминаниях, отобранной у нее личности, о Кэлен в плену у Джеганя и злобных убеждений Ордена, в памяти ее лицо со страшными кровоподтеками - все это поднимало в его крови бурю ярости.
      Кон-Дар означало «Кровавая Ярость».
      ???? Глава 10 Кэлен заботливо обнимала Джиллиан, когда они шли вслед за Джеганем. Свита императора прокладывала себе путь сквозь разросшийся лагерь, вызывая тихое благоговение у одних и приветственные крики у других. Некоторые скандировали имя Джеганя, когда он проходил мимо, громко одобряя то, как он руководит ими в борьбе за уничтожение сопротивления Имперскому Ордену, в то время как еще больше людей славили его как Джеганя Справедливого. То, что столько людей может смотреть на него - или на само Братство Ордена - как на воплощение справедливости, всегда повергало ее в уныние. Джиллиан время от времени поднимала на Кэлен взгляд доверчивых глаз цвета меди, благодаря ее за укрытие. Кэлен было немного стыдно за свою претензию на защиту - ведь она знала, что на самом деле ее возможности обеспечить девочке безопасность весьма ограничены. Хуже того, в конечном итоге Кэлен могла оказаться причиной всего вреда, причиненного Джиллиан. Нет. Она напомнила себе, что она не будет причиной этого вреда, если он будет причинен. Джегань как защитник порочных верований Братства Ордена и провозвестник несправедливой справедливости будет причиной. Извращенная вера Ордена оправдывала, в их глазах, любую несправедливость, служащую их целям. Кэлен не была ответственна - ни в части, ни в целом - за зло, сотворенное другими. Они должны были сами отвечать за свои действия. Она сказала себе, что она не должна позволять себе перекладывать вину с преступника на жертву. Одной из черт людей, насаждавших злые верования было то, что они всегда обвиняли жертву. Это была их игра, и она не позволит себе играть в нее. Но все же то, что Джиллиан вновь была испуганной пленницей этих дикарей, разбивало ей сердце. Эти люди из Старого Мира, готовые вредить невинным людям во имя высшего блага, были предателями самой концепции блага. Они не были способны искренне почувствовать душевную боль, потому что они не ценили добро; они отторгали его. Не стремление к ценностям, но, скорее, некая едкая зависть руководила их действиями. Единственной радостью Кэлен с того момента, как ее захватил Джегань, было то, что она смогла организовать побег для Джиллиан. Теперь даже это было потеряно. Пока они шли через лагерь, рука Джиллиан крепко обхватывала талию Кэлен, а ее пальцы сжимали рубашку Кэлен. Было очевидно, что как ее ни пугали зловещие солдаты вокруг, она была более испугана личной гвардией Джеганя. Люди вроде этих выследили ее. Ей довольно долго удавалось избегать их, но, как бы хорошо она ни знала заброшенные руины древнего города Каска, она все же была ребенком и не могла уйти от поиска, проводившегося столь опытными и целеустремленными людьми. Теперь, когда Джиллиан была пленницей в огромном лагере, Кэлен знала, что вряд ли она сможет помочь девочке снова вырваться из когтей солдат Ордена. Пока они шли через грязь и мусор, скопившиеся в беспорядке палатки, вагоны и груды доспехов и припасов, Кэлен подняла лицо Джиллиан и увидела, что, по крайней мере, порез перестал кровоточить. Одно из тех ворованных колец, что носил Джегань, оставило неровный разрез на щеке Джиллиан. Если бы это был единственный повод беспокоиться! Кэлен погладила девочку по голове в ответ на ее храбрую улыбку. Джегань испытал мимолетное удовольствие от того, что получил назад девочку, которая посмела сбежать от него - а также от того, что получил еще одно средство, чтобы пытать и контролировать Кэлен - но куда больше его интересовало то, что было найдено в раскопе. Кэлен казалось, что он знал больше о том, что там было захоронено, чем он показывал. Например, он не был так удивлен находкой, как она бы ожидала. Похоже, он воспринял ее как должное. Убедившись, что территория огорожена и очищена от регулярных солдат, он отдал офицерам строгий приказ немедленно доложить ему, как только они проломят каменные стены и проникнут внутрь того, что было погребено так глубоко под равниной Азрит. Как только он убедился, что все точно поняли, как вести себя в отношении находки и что все усердно работают в указанном направлении, его внимание сразу вернулось к первым играм турнира - он желал увидеть хотя бы часть из них. Ему хотелось оценить некоторых потенциальных соперников собственной команды. Кэлен и раньше была вынуждена посещать вместе с ним матчи Джа'ла. Она не стремилась идти на них снова - прежде всего потому, что возбуждение и жестокость игр ввергали его в яростное настроение, к которому примешивались дикие плотские желания. Этот человек итак был достаточно устрашающим, способным на немедленное и грубое насилие, но разгоряченный после дня игр Джа'ла он был еще более необузданным и импульсивным. В первый раз после возвращения с игр центром его извращенной страсти была Кэлен. Она боролась со своей паникой и, наконец, приняла, что он собирается сделать с ней то, что собирается сделать, и она не может сделать ничего, чтобы остановить это. Она была парализована ужасом от того, что оказалась под ним и подчинилась неизбежному. Она отвела взгляд от его распутных глаз и отпустила свой разум, отослала его в другое место, сказав себе, что она сбережет свою горячую ярость до нужного времени, до времени, когда эта ярость послужит какой-то цели. Но потом он остановился. - Я хочу, чтобы ты знала, кто ты, когда я сделаю это, - сказал он ей. Я хочу, чтобы ты знала, что я значу для тебя, когда я сделаю это. Я хочу, чтобы ты ненавидела это больше, чем ты ненавидела что-либо во всей своей жизни. - Но ты должна вспомнить, кто ты, ты должна знать все, чтобы это было настоящим насилием… а я хочу, чтобы это было худшее насилие из всех, которые ты можешь перенести, изнасилование, которое даст тебе ребенка, который будет него напоминанием для него, на которого он будет смотреть, как на монстра. Кэлен не знала, кем был «он». - Чтобы все было именно так, - сказал ей Джегань, - ты должна полностью сознавать, кто ты и все, что это будет значить для тебя, все, что это затронет, все, чему это навредит, все, что будет испоганено этим навеки. Мысль о том, насколько худшим насилием это для нее тогда будет, была для него важнее, чем удовлетворения своих сиюминутных желаний. Одно это показывало, насколько сильно этот человек жаждал мести и насколько важную роль она сыграла в возникновении этой жажды. Терпение было качеством, которое делало Джеганя еще более опасным. Да, он был импульсивен, но было бы ошибкой считать, что это сделало его безрассудным. Желая, чтобы она поняла высший смысл его действий, Джегань объяснил, что это было во многом схоже с тем, как он наказывал прогневавших его людей. Если бы он убивал таких людей, говорил он, они были бы мертвы и не могли бы страдать, но когда он заставлял их терпеть мучительную боль, они желали смерти, и он мог отказать в ней. Наблюдая их бесконечную пытку, он мог быть уверен в том, что они по-настоящему жалеют о своих преступлениях, мог быть уверен в том, что они испытывают нестерпимую скорбь обо всем, что было для них потеряно. Это, сказал он ей, было то, что он приготовил для нее: пытка сожалением и абсолютной потерей. Отсутствие у нее памяти сделало ее невосприимчивой к этим вещам, потому он подождет подходящего времени. Обуздав свои чувства во имя достижения больших целей, которое станет возможным, когда она, наконец, все вспомнит, он заполнил свою кровать другими пленными женщинами. Кэлен надеялась, что Джиллиан слишком юна для его вкусов. Но она знала, что он не побрезгует ей, если она сделает что-то, чтобы дать ему повод. Когда они двигались через толпу солдат, наблюдающих уже идущую игру, королевская стража расшвыривала с дороги всех людей, которые, с ее точки зрения, были слишком близки к императору. Несколько человек, которые двигались недостаточно охотно, получили удары локтем, почти проломившие им череп. Один пьяный здоровяк, пребывавший в мрачном расположении духа, не желал, чтобы его отталкивали, пусть даже ради императора, потому он решил не уступать приближавшимся королевским стражникам. Солдат застыл на месте, рыча и выкрикивая дерзкие угрозы, но был тут же выпотрошен быстрым косым движением изогнутого ножа. Этот инцидент не замедлил королевскую свиту ни на мгновение. Кэлен прикрыла глаза Джиллиан, чтобы она не видела внутренностей человека, вывалившихся им под ноги. Так как дождь прекратился, Кэлен сбросила капюшон. Низкие темные облака неслись по небу над равниной Азрита, внося свой вклад в удушающее чувство клетки. Толстые и плотные, эти облака не позволяли надеяться на то, что в первый день зимы у солнечного света будет хоть какой-то шанс. Казалось, что весь мир постепенно опускается в холодный, цепенящий нескончаемый сумрак. Когда они достигли края поля для игры в Джа'Ла, Кэлен поднялась на цыпочки и, глядя через плечи охранников, попыталась увидеть лица игроков - игра уже давно началась. Когда она осознала, что вытягивается, желая увидеть игру, она немедленно вернулась на место. Последним, чего бы ей хотелось, это чтобы Джегань спросил, откуда у нее взялся такой неожиданный интерес к Джа'Ла. В действительности ей была интересна не игра. Она хотела найти человека с серыми глазами, человека, который намеренно споткнулся и упал в грязь, чтобы спрятать свое лицо от Джеганя - или, может быть, от Сестры Улиции. Если дождь не пойдет снова, этому человеку скоро будет сложно оставаться с грязным лицом, что скрывало его личность. И даже если дождь и грязь никуда не исчезнут, Джегань быстро заподозрит неладное, если ключевой команды Коммандера Карга все время будет ходить с грязным лицом. И тогда грязь будет не прятать его, но, скорее, привлекать подозрения Джеганя. Кэлен волновалась из-за того, что случится потом. Многие из людей, наблюдающих за игрой, радостно вопили и выкрикивали поощрения, когда капитан одной из команд прорывался на территорию другой команды. Защитники бросались на него, чтобы помешать ему продвинуться дальше. Болельщики ревели, когда одни игроки валились друг на друга, в то время как другие боролись, защищая свою территорию. Джа'Ла была игрой, в которой люди бегали, уклонялись и бросались друг на друга, или блокировали, или преследовали человека с броцем - тяжелым, покрытым кожей мячом, чуть меньшим, чем человеческая голова - пытаясь захватить его, или атаковали с ним, или забивали им голы. Люди часто падали или их сбивали с ног. Валяясь на земле без рубашек, люди быстро становились скользкими не только от пота, но и от крови. Квадрат поля для игры в Джа'Ла был размечен линиями разметки. В каждом углу были ворота, по паре на каждую команду. Единственным человеком, который мог набирать очки и только в течение ограниченного временем раунда его команды, был ключевой, и даже он должен был делать это из особой части разметки на стороне поля противника. Из этой зоны броска, которая шла через все поле, он мог бросить броц в одну из корзин противника. Забросить мяч было непросто. Это был бросок с немалой дистанции, а ворота были невелики. Игроки противника могли блокировать бросок тяжелого броца, что делало задачу еще тяжелее. Они также могли выталкивать ключевого из зоны броска - или даже бить его по ногам - когда он пытался забросить мяч. Броц также мог служить чем-то наподобие оружия, чтобы сшибать с пути мешающих игроков. Команда капитана могла очистить зону перед воротами от игроков противника, или они могли защищать его от блокирующих, что позволило бы ему найти брешь перед одной из корзин и сделать бросок, или они могли разделиться и попробовать сделать и то, и другое. Каждая стратегия для каждой команды имела свои сильные и слабые стороны. А еще была линия далеко позади обычной зоны броска, откуда капитан также мог попытаться бросить. Если такой бросок попадал в цель, его команда набирала два очка вместо обычного одного, но броски с такой дистанции делались редко, потому что вероятность перехвата была намного выше, в то время как вероятность попадания была пренебрежимо мала. Такие попытки обычно делались только от отчаяния, например, как последняя попытка отстающей команда набрать очки прежде, чем истечет время. Если другая команда сбивала капитана с ног, то тогда и только тогда его полузащитникам было позволено подобрать брок и попытаться забросить его. Если попытка поразить цель оканчивалась неудачей и броц вылетал за границы поля, нападающая команда получала его обратно, но она получала его на своей половине поля. Оттуда они должны были начинать атаку заново. И время, отпущенное им на владение броцем, при этом убывало. В некоторых клетках поля на ключевого атакующей команды было запрещено нападать и отбирать у него мяч. Однако эти клетки легко могли превратиться в опасные острова, где он мог попасть в ловушку и откуда он бы уже не смог продвинуться. Он, однако, мог отдать брок полузащитнику, а вырвавшись на простор получить его обратно. На остальных клетках, а также в зоне броска, защищающаяся команда могла отнять или перехватить брок, мешая атакующей команде забросить его. Однако если защищающаяся команда захватывала брок, она не могла набирать очков, до поворота песочных часов, что означало ее очередь атаковать. Что она могла сделать, так это постараться удерживать его у себя так долго, как это возможно, чтобы лишить противника возможности забросить его в корзину. Атакующая команда должна была получить его обратно, чтобы набрать очки. Схватки за владения броцем могли оканчиваться кровью. Песочные часы отмеряли раунд каждой команды - возможность каждой стороны забросить брок в корзину. Если песочных часов не было, для измерения времени могли использоваться другие средства, например, ведро воды, в котором проделана дырка. Правила игры в некоторых случаях были довольно сложными, но в целом они были очень гибкими. Кэлен часто казалось, что не было никаких правил, кроме основного, что команда может набирать очки только в течение отведенного ей на владение броцем времени. Ограничение времени владения не позволяло одной из команд монополизировать владение броцем и придавало игре динамику. Это была быстрая утомительная игра, действие которой постоянно перемещалось с одного края поля на другой и которая не давала командам ни секунды отдыха. Так как забросить брок в корзину было очень сложно, команды редко набирали в течение игры больше трех-четырех очков. На этом уровне игры решающий разрыв в конечном счете обычно составлял одно-два очка. Предписанное количество оборотов песочных часов для каждой из сторон составляло официальное игровое время, но если по истечении этих оборотов счет был равный, игра продолжалась до тех пор, пока одна из команд не наберет еще одно очки, независимо от того, сколько еще оборотов песочных часов для этого потребуется.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9