- Да, пожалуй, - тут же пошла она на попятный.
      - Я сделаю сообщение завтра, а рядом со мной будет стоять Эдвин Уинтроп, если будет себя достаточно хорошо чувствовать, - сказал Бертран. Отлично, Далтон. Просто здорово. За это дело ты заслуживаешь награды.
      - О, это я тоже запланировал, Министр, - соизволил наконец улыбнуться Далтон.
      - Не сомневаюсь, Далтон, - ухмыльнулся Бертран. - Не сомневаюсь.
      Он заразительно рассмеялся, не оставив равнодушной даже свою жену.
      Утирая слезы Несан вместе с Морли торопливо шли по коридорам поместья. Они шла максимально быстро, но не бежали, помятую слова Кэмпбелла, что нужно вести себя как можно естественней. Завидев охранников, они свернули в сторону, чтобы их не успели разглядеть. На расстоянии Несан казался обычным гонцом, а Морли - работником поместья.
      Но если их заметит охрана и попытается остановить, им придется прорываться. К счастью, звуки пира заглушали их шаги.
      У Несана возникла кое-какая мыслишка, которая могла помочь им удрать. Не тратя времени на объяснения он схватил Морли за рукав и потащил за собой. Несан направился к лестнице и они понеслись вниз через две ступеньки.
      НА нижнем этаже Несан быстро отыскал нужную комнату. Там никого не было. Прихватив лампу они скользнули внутрь и закрыли за собой дверь.
      - Несан, ты что, спятил, заперев нас здесь? Мы уже могли быть на полпути к Ферфилду!
      Несан облизнул губы.
      - Скажи-ка, Морли, кого они ищут?
      - Нас!
      - Да нет, я имею в виду, исходя из их образа мысли, кого они ищут? Гонца и поваренка, верно?
      Морли, не отводя глаз от двери, почесал в затылке.
      - Ну, наверное.
      - Ну, так это - складское помещение поместья, где хранятся униформа. Пока белошвейки шили мне форму, мне тут выдали уже готовую, чтобы я её носил, покуда не сделали мою.
      - Ну, раз ты её получил, то чего мы тут...
      - Раздевайся.
      - Зачем это?
      - Морли, - раздраженно рявкнул Несан, - они ищут гонца и поваренка! Если ты наденешь форму гонца, то мы превратимся в двух гонцов!
      - О! - Брови Морли подпрыгнули вверх. - Отличная мысль!
      Морли торопливо сбросил обноски поваренка. Несан в это время шарил по полкам в поисках униформы цветов помощника министра. Он швырнул Морли темные штаны.
      - Эти подойдут?
      Морли натянул их и застегнул.
      - Сойдет.
      Несан извлек белую рубашку с кружевным воротом.
      - А вот это?
      Он наблюдал, как Морли пытается застегнуть её. Рубашка оказалась явно узка и едва не трещала на массивных плечах Морли.
      - Сверни её обратно, - хмыкнул Несан, ища другую.
      - Чего ради стараться? - Отшвырнул рубашку Морли.
      - Подними и аккуратно сложи. Хочешь, чтобы нас поймали? Никто не должен знать, что мы тут побывали. Если они не узнают, что отсюда взяли одежду, то нам же лучше.
      - А! - Морли поднял рубашку и принялся её складывать своими огромными ручищами.
      Несан протянул ему другую, оказавшуюся чуть-чуть великоватой. Несан быстренько отыскал дублет с длинным рукавом, украшенный вышитыми переплетенными колосьями. Дублет был оторочен черно-коричневым кантом, положенным гонцам Далтона Кэмпбелла.
      Морли надел дублет, севший, как влитой.
      - Как я выгляжу?
      Несан поднял лампу повыше и присвистнул. Приятель был намного боле статным, чем Несан и в форме гонца выглядел чуть ли не аристократом. Несан и не подозревал, что Морли такой красавчик.
      - Морли, ты выглядишь куда лучше Роули.
      - Да ну? - Ухмыльнулся Морли. И тут же посерьезнел. - Давай-ка сваливать отсюда.
      - Сапоги, - напомнил Несан. - Тебе нужно обуться, иначе вид получается самый дурацкий. На-ка, надень носки, иначе мозоли натрешь.
      Морли натянул носки и принялся перебирать сапоги, пока не нашел подходящие по размеру. Несан велел ему собрать старые шмотки и забрать с собой, чтобы не оставлять свидетельств их присутствия тут, на тот случай если вдруг пропажа и обнаружиться, что весьма сомнительно, поскольку одежды тут много и сложена она отнюдь не аккуратно.
      Заслышав в коридоре звук шагов, Несан задул лампу. Они с Морли замерли, стоя в темноте. От ужаса они даже перестали дышать. Шаги приблизились. Несану хотелось убежать, но если они побегут, то им придется выскакивать в дверь, а за дверью-то как раз и находились люди.
      Люди. Несан сообразил, что шагают двое. Стража. Стража, совершающая обычный обход.
      Несана затрясся, снова представив свою казнь на глазах жаждущей крови толпы. По спине его ручьем тек пот.
      Дверь распахнулась.
      Несан видел вставшего в дверях стражника, освещенного со спины льющимся из коридора тусклым светом. Видел он и меч на его бедре.
      Несан с Морли стояли в глубине комнаты между полками. Длинный прямоугольник льющегося в открытую дверь из коридора света остановился буквально у носков сапог Несана. Он затаил дыхание, опасаясь двинуть хоть пальцем.
      Может вошедший из светлого коридора стражник и не увидит их в темноте.
      Стражник закрыл дверь и двинулся дальше по коридору со своим напарником, по ходу открывая двери комнат. Вскоре их шаги стихли вдали.
      - Несан, - выдохнул Морли, - мне срочно надо облегчиться! Не могли бы мы убраться отсюда, а?
      Несан потребовалось усилие, чтобы заговорить.
      - Конечно.
      Он двинулся в направлении двери. Как приятно оказаться в пустом светлом коридоре. Они заспешили к ближайшему выходу, каковым был черный ход неподалеку от помещения пивовара. По дороге они выкинули обноски Морли в помойное ведро.
      Они слышали старого пивовара, распевавшего пьяные песенки. Морли вознамерился было остановиться и прихватить с собой какой-нибудь выпивки. Несан, облизнувшись, некоторое время поиграл с этой мыслью. Идея в общем-то неплоха. Он бы тоже не отказался выпить прямо сейчас.
      - Нет, - наконец шепотом сказал он. - Я не хочу оказаться на плахе из-за выпивки. У нас полно денег. Купим выпить позже. Я не хочу задерживаться здесь ни на одну лишнюю секунду.
      Морли нехотя кивнул. Они поспешили к черному ходу и на улицу. Несан шел впереди. Они слетели вниз по ступенькам - тем самым, где впервые повстречали Клодину Уинтроп и "побеседовали" с ней. Если бы она только прислушалась к предупреждению и сделал так, как велел ей Несан!
      - Мы будем забирать наши вещи? - Поинтересовался Морли.
      Несан остановился и глянул на стоящего под освещенным окном приятеля.
      - А ты считаешь, что они стоят того, чтобы ради них умереть?
      - Ну, вообще-то нет, - поскреб ухо Морли. - Просто там осталась красивая настольная игра, которую мне па подарил. Больше ничего такого у меня нет, кроме одежды, да и то сплошные лохмотья. Одежда, что сейчас на мне куда лучше. Даже той, в которой я хожу на покаяния.
      Всеобщее покаяние. Несан вдруг с острой радостью осознал, что им больше никогда не придется ходить на эти покаяния.
      - Ну, у меня тоже ничего ценного нет. Пара медяков в сундучке. Но это ничто по сравнению с тем, сколько у нас сейчас. Считаю, нам надо двигать в Ферфилд и купить там лошадей.
      - А ты умеешь ездить верхом? - Скорчил рожу Морли.
      Несан огляделся, чтобы убедиться, нет ли поблизости стражников и дружески подтолкнул Морли вперед.
      - Нет, но подозреваю, что мы довольно быстро научимся.
      - Надо думать, - кивнул Морли. - Но давай все же купим лошадок попокладистей.
      Потопав по дороге, они в последний раз оглянулись на поместье.
      - Я рад, что мы оттуда убрались, - заявил Морли. - Особенно после того, что сегодня произошло. И рад, что мне больше не придется вкалывать на кухне.
      - О чем это ты? - Нахмурился Несан.
      - А ты что, не слышал?
      - Чего не слышал? Я весь день был в Ферфилде, доставлял послания.
      Морли схватил Несана за руку и вынудил остановиться. Оба тяжело дышали.
      - О пожаре! Ты ничего не слышал о пожаре?
      - Пожар? - Обалдел Несан. - Да что ты несешь?!
      - Да на кухне. Сегодня днем. Очаги с печками вдруг словно взбесились!
      - Взбесились? Как это?
      Морли широко взмахнул руками и издал нечто вроде рева, пытаясь изобразить вырывающийся огонь.
      - Огонь вдруг чудовищно полыхнул! Хлеб сгорел вчистую. Огонь был таким жарким, что котел оплавился.
      - Быть не может! - Изумился Несан. - Кто-нибудь пострадал?
      Морли расплылся в хищной улыбке.
      - Джилли здорово обгорела. - Он пихнул локтем Несан в бок. - Она как раз делала подливку, когда огонь взбесился. И ей обожгло её уродливую лиловую рожу. Волосы сгорели и все такое. - Морли удовлетворенно засмеялся как человек, годами ждавший вознаграждения. - Сказали, что она скорее всего не выживет. И пока жива, будет жутко страдать от боли.
      Несана обуревали сложные чувства. Ему вовсе не испытывал сочувствия к Джилли, но все же...
      - Морли, тебе не следует радоваться, что пострадала андерка. Это лишний раз демонстрирует нашу гнусную хакенскую сущность.
      Морли скривился и двинулся дальше. Почти всю дорогу они бежали, ныряя в поле всякий раз, как появлялась карета. Они прятались в пшенице или сорго, в зависимости от того, с какой стороны дороги было удобней скрываться в данный момент. Там они залегали и, затаив дыхание, ждали, пока карета проедет.
      Несан обнаружил, что воспринимает их побег в какой-то степени как освобождение, а не паническое бегство. Чем дальше они уходили от поместья, тем меньше он боялся, что их поймают. Во всяком случае, ночью.
      - Думаю, что днем нам лучше прятаться, - сказал он Морли. - Во всяком случае, сначала. В пути днем прятаться в каком-нибудь надежном месте, откуда будет видно, приближается кто-то или нет. А ночью будем ехать, и нас никто не увидит. А если и увидят, но не смогут разглядеть как следует.
      - А если кто-нибудь наткнется на нас днем, пока мы будем спать?
      - Установим дежурство. Как солдаты. Один будет караулить, пока другой спит.
      Морли, похоже, счел логику Несана просто потрясающей.
      - Я бы в жизни до этого не додумался!
      В окрестностях Ферфилда они перешли на шаг. Затеряться на его улицах они умели не менее качественно, чем прятались в полях при приближении кареты.
      - Мы можем купить лошадей и убраться отсюда ещё нынче ночью, - сказал Несан.
      Морли минутку подумал.
      - А как мы выберемся из Андерита? Мастер Кэмпбелл сказал, что есть страны, где никого не волнует, что мы хакенцы. Но как мы минуем армейские отряды на границе у Домини Диртх?
      Несан дернул Морли за рукав дублета.
      - Мы ведь гонцы, не забыл?
      - И что?
      - А то, что мы скажем, что едем по делам.
      - Гонцов бывают дела за пределами Андерита?
      Несан ненадолго задумался.
      - Ну, а кто станет утверждать обратное? Если мы скажем, что едем со срочным поручением, они не станут задерживать нас до выяснения, так оно или нет, потому что на это потребуется слишком много времени.
      - Они могут потребовать показать послание.
      - Но ведь не можем показывать им секретные послания, верно? Мы просто скажем, что едем с тайной миссией в другую страну, которую не можем назвать, с важным посланием, которое не имеем права им показывать.
      - Думаю, это сработает, - ухмыльнулся Морли. - Пожалуй, нам удастся уехать отсюда.
      - Готов спорить, что да.
      Морил рывком остановил Несана.
      - Несан, а куда мы поедем? У тебя есть какие-нибудь соображения?
      И тут настал черед ухмыльнуться Несану.
      Глава 43
      Беата, щурясь от яркого солнца, поставила сумку на землю и отбросила со лба взлохмаченные ветром волосы. Поскольку читать она не умела, то не знала, о чем гласит табличка над воротами, но там имелась ещё и цифра двадцать три. Поскольку в цифрах девушка разбиралась, то поняла, что нашла нужное ей место.
      Она смотрела на написанное после цифр слово, стараясь запомнить его визуально, чтобы когда-нибудь узнать, когда снова увидит, но совершенно не понимала, что там написано. Для неё это были лишь совершенно непонятные значки, вырезанные на деревянной дощечке. Как курица лапой пишет. А кто же способен разобрать куриные "надписи"? Девушка никак не могла понять, как это люди запоминают эти кажущиеся совершенно непонятные значки, из которых состоят слова, но люди каким-то образом это делали.
      Она снова подняла сумку, где лежали все её пожитки. Сумку было довольно неудобно тащить, она все время била по бедру, но она была не такой уж и тяжелой, к тому же Беата, когда одна рука уставала, перекладывала сумку в другую.
      Не так уж и много у неё вещей: кое-что из одежды, пара башмаков ручной работы, принадлежавшие ещё её матери и которые Беата обувала лишь в особых случаях, роговой гребень, мыло. Кое-какие подарки от друзей, немного воды, подаренные ей кружева и швейные принадлежности.
      Ингер дал ей кучу снеди. Колбаса разных видов, сделанную из различных сортов мяса. Некоторые батоны были толщиной с руку, другие - тонкие и длинные, третьи - кружком. Они - то и представляли основную тяжесть в её багаже. Хотя по дорогое девушка и отдала несколько батонов голодным и один круг фермеру с женой, позволившим ей два дня ехать в их фургоне, все равно казалось, что колбасы у неё столько, что хватит на как минимум на год.
      Дал ей Ингер и письмо, написанное на тонком пергаменте, свернутом в двойной свиток. Читать Беата не умела, но Ингер прочел его ей, так что она знала, что в нем написано.
      Каждый раз, когда она останавливалась передохнуть, Беата доставала письмо, аккуратно разворачивала и делала вид, что читает. Она пыталась вспомнить в точности, что читал Ингер, чтобы попытаться определить, как выглядят эти слова в написанном виде. И не смогла. Для неё написанное выглядело абракадаброй.
      Однажды Несан написал в пыли какие-то значки и сказал, что это слово "Истина". Несан. Беата покачала головой.
      Ингер не хотел, чтобы она уходила. Сказал, что она ему нужна. Беата возразила, что полно желающих занять её место и он сможет нанять любого. Нанять мужчину, который гораздо сильней её. Она, Беата, ему вовсе не нужна.
      Ингер сказал, что она отлично справляется со своей работой. Что он любит её почти как родную дочь. Рассказал, как её отец с матерью впервые пришли к нему на работу, когда Беата была ещё совсем малышкой. Глаза Ингера были красными, когда он просил девушку остаться.
      Слушая его, Беата чуть не плакала. Она сказала Ингеру, что любит его, как любимого дядюшку, и что именно поэтому-то она и должна уйти. Если она останется, то будут неприятности и он пострадает из-за нее. Ингер возразил, что вполне с этим справится. Беата сказала, что если останется, то её могут даже убить и она боится. На это мясник ничего не смог возразить.
      Ингер всегда заставлял её много работать, но он был честным. Всегда заботился, чтобы девушка была сыта. Никогда не бил. Иногда он давал подзатыльники парням, если они ему возражали, но никогда пальцем не трогал девушек. Впрочем, надо сказать, что девушки с ним никогда и не спорили.
      Пару раз он рассердился на нее, но ни разу не ударил. Если она каким-то образом умудрялась его рассердить, он просто заставлял её до глубокой ночи ощипывать и потрошить кур. Да и это наказание она получала не очень-то часто. Беата всегда старалась работать как можно лучше и не доставлять неприятностей.
      Единственное, что Беата считала самым важным в жизни, это выполнять приказы и не доставлять неприятностей. Девушка знала, что, будучи хакенкой, от рождение обладает мерзкой хакенской сущностью, как и все хакенцы, и всю жизнь хотела быть лучше своей мерзкой натуры.
      Иногда Ингер, подмигнув, говорил, что она проделала отличную работу. И ради эти подмигиваний Беата была готова на все.
      НА прощание Ингер крепко обнял её и долго не выпускал, а затем усадил и принялся писать для неё письмо. Когда он его зачитывал, Беате показалось, что у него слезы на глазах. И единственное, что она могла сделать, это не разреветься сама.
      Родители Беаты всегда внушали ей не плакать при свидетелях, иначе её сочтут дурочкой и слабачкой. Беата если и плакала, то лишь по ночам, когда её никто не мог услышать. Она всегда могла дотерпеть до ночи, чтобы потом наедине с собой тихо выплакаться в темноте.
      Ингер - хороший человек и она будет сильно по нему скучать, хоть он и заставлял её работать до седьмого пота. Работы Беата не боялась.
      Утерев ладошкой нос, Беата отошла в сторонку, чтобы пропустить проезжавший в ворота фургон. Место казалось огромным, но в то же время изолированным, затерянным посреди обдуваемой всеми ветрами пустоты островком, расположенном на вершине невысокой горы. Вороты в высоком заборе казались единственной дорогой внутрь, разве что попытаться взобраться на высокие земляные валы.
      Как только фургон проехал, Беата прошла за ним в ворота во двор. Там повсюду сновали люди. За воротами оказался целый город. Девушка с изумлением обнаружила множество домов с улицами и переулками.
      Охранник, закончив разговор с возницей, жестом велел тому проезжать, и повернулся к Беате. Он окинул девушку быстрым взглядом, ничем не выдавая свои мысли.
      - Добрый день.
      Он говорил в точности так же, как разговаривал с возницей - вежливо, но деловым тоном. За спиной Беаты выстроились ещё фургоны, и охраннику было явно не до нее. Девушка вежливо ответила на приветствие.
      Темные волосы андерца взмокли от пота. Должно быть, ему было страшно жарко в тяжелом мундире.
      - Вон туда, - указал он. - Второе строение справа. Удачи. - И подмигнул.
      Благодарно кивнув, Беата торопливо протиснулась между лошадьми, чтобы не обходить их кругом. И чудом не вляпалась босой ногой в свежий конский помет. Повсюду снова толпы народа. По улицам в обоих направлениях двигались лошади и фургоны. Пахло потом, лошадьми, кожей, пылью, навозом и свежими всходами.
      Раньше Беата не бывала нигде, кроме Ферфилда. Сейчас ей было страшно, но то же время она испытывала восторг.
      Второе строение справа девушка нашла довольно легко. В здании за столом сидела андерка и что-то писала на потрепанном листке бумаги. НА столе перед ней лежал куча бумаг, некоторые потрепанные, а некоторые совсем свежие. Женщина подняла голову и Беата сделала книксен.
      - Добрый день, дорогая. - Женщина, как и охранник в воротах, оглядела девушку с ног до головы. - Издалека?
      - Из Ферфилда, мэм.
      Женщина положила перо.
      - Ферфилда! Не ближний свет. Понятно, почему ты в пыли по уши.
      - Шесть дней пути, мэм, - кивнула Беата.
      Женщина нахмурилась. Она казалась человеком, который хмурится довольно часто.
      - Ну и зачем ты пришла сюда, раз ты из Ферфилда? Есть посты и ближе.
      Об этом Беата и сама знала. Но она не хотела на ближние посты. Ей хотелось убраться подальше от Ферфилда. Подальше от неприятностей. Это Ингер сказал ей ехать сюда, на двадцать третий.
      - Я работал на человека по имени Ингер, мэм. Он мясник. Когда я рассказала ему, чего хочу, он сказал, что бывал тут и знает, что тут хорошие люди. Это по его совету я приехала сюда, мэм.
      Андерка улыбнулась краешком губ.
      - Не помню никакого мясника Ингера, но должно быть он точно тут был, потому что совершенно прав насчет здешних людей.
      Беата поставила сумку и достала письмо.
      - Как я сказала, это он посоветовал мне ехать сюда, мэм.
      Ингер посоветовал ей убраться подальше от Ферфилда, а двадцать третий форпост и был таким местом. Опасаясь подойти ближе к столу, Девушка наклонилась и на вытянутой руке протянула женщине письмо.
      - Он дал мне рекомендательное письмо.
      Женщина развернула свиток и приступила к чтению. Следя, как бегают по строчкам её глаза, Беата пыталась вспомнить слова Ингера. И с сожалением поняла, что не может вспомнить точно. Довольно скоро она будет помнить лишь общий смысл письма.
      Женщина отложила письмо.
      - Что ж, похоже, мастер Ингер очень высокого о тебе мнения, молодая леди. Почему ты захотела бросить работу, с которой так хорошо справлялась?
      Беата не ожидала, что кто-то станет её расспрашивать о причинах. Быстро пораскинув мозгами, она решила быть честной, но не до конца.
      - Это всегда было моей мечтой, мэм. И считаю, что каждый человек должен однажды попытаться воплотить свои мечты. Нет смысла жить, если так никогда и не соберешься воплотить мечту.
      - А почему это твоя мечта?
      - Потому что я хочу быть хорошей. И потому что Ми...Министр сделал так, что женщин тут уважают. Чтобы они стали равноправными с мужчинами.
      - Министр - великий человек.
      Беата подавила гордость. От гордости никакой пользы, лишь неприятности.
      - Да, мэм. Воистину великий. Министра все уважают. Он провел закон, позволяющий хакенкам служить в армии так же, как андерцам. В законе также сказано, что к этим хакенкам, которые служат нашей стране, все должны относиться уважительно. Хакенки перед Министром в большом долгу. Министр Шанбор - герой всех хакенских женщин.
      Женщина невозмутимо смотрела на нее.
      - И у тебя проблема с мужчиной. Я права? Какой-то мужчина не давал тебе прохода и в конце концов тебе это обрыдло и ты наконец набралась смелости уехать.
      Беата откашлялась.
      - Да, мэм. Это правда. Но то, что я говорила о моей мечте, тоже правда. Просто этот мужчина подтолкнул меня побыстрей решение побыстрей, вот и все. Это по-прежнему моя мечта, если вы согласитесь меня принять.
      - Очень хорошо, - улыбнулась женщина. - Так как тебя зовут?
      - Беата, мэм.
      - Очень хорошо, Беата. Мы здесь пытаемся следовать примеру Министра и творить добро.
      - За этим я и пришла, мэм. Чтобы творить добро.
      - Я лейтенант Ярроу. Обращайся ко мне "лейтенант".
      - Да, мэ...лейтенант. Так...я могу вступить в армию?
      - Возьми-ка вон тот мешок - ткнула ручкой лейтенант Ярроу.
      Беата подняла мешок. Казалось, он был набит дровами. Девушка повесила мешок на руку и прижала ладонью к бедру.
      - Да, лейтенант? Что вы хотите, чтобы я с ним сделала?
      - Положи на плечо.
      Беата послушно взгромоздила мешок на плечо, придерживая обеими руками, чтобы поленья не давили на кость, и стала ждать дальнейших указаний.
      - Хорошо, кивнула лейтенант Ярроу. - Можешь опустить.
      Беата поставила мешок на место.
      - Годишься, - произнесла андерка. - Поздравляю. Твоя мечта стала явью. Отныне ты в армии Андерита. Хакенцы никогда не смогут полностью избавиться от своей гнусной сущности, но здесь тебя будут ценить и ты сможешь творить добро.
      Беата вдруг испытала прилив гордости и ничего не могла с этим поделать.
      - Благодарю вас, лейтенант!
      - Там, в конце переулка, - указала куда-то за плечо девушке лейтенант, - прямо возле бастиона, найдешь навозную кучу. Забери отсюда свою сумку и выкини её туда со всем содержимым.
      Беата ошалело молчала. В сумке мамины башмаки. Они дорогие. Мать с отцом годами копили деньги на их покупку. И подарки от друзей. Беата с трудом сдерживала слезы.
      - Еду, что дал мне с собой Ингер тоже выбросить, лейтенант?
      - Еду тоже.
      Беата знала, что раз андерка приказывает это сделать, значит так нужно и она должна подчиниться.
      - Да, лейтенант. Могу я идти, чтобы выполнить ваш приказ?
      Женщина некоторое время изучающе смотрела на девушку.
      - Это ради твоего же блага, Беата, - несколько мягче сказал она. - Все эти вещи - из твоей прежней жизни. Тебе не пойдет на пользу, если что-то будет напоминать тебе о ней. И чем быстрее ты её забудешь, включая еду, тем лучше.
      - Да, лейтенант, я понимаю. - Беата вынудила себя говорить решительно. - А письмо, мэм? Могу я сохранить письмо, что прислал со мной Ингер?
      Лейтенант Ярроу посмотрела на лежащий перед ней свиток. Потом свернула его и протянула девушке.
      - Поскольку это рекомендательное письмо, а не сувенир от прежней жизни, можешь его оставить. Ты его заслужила годами безупречной службы у этого человека.
      Беата тронула булавку, скреплявшую ворот её платья. Ту самую, со спиральной головкой, что ей вернул Несан. Отец подарил её дочери, когда Беата была подростком, пред тем, как умер от лихорадки. Она потеряла её, когда Министр, и та скотина, Стейн, сорвали её и бросил в коридоре, чтобы они смогли расстегнуть ей платье и посмотреть на нее.
      - А булавка, лейтенант? Ее мне тоже выбросить?
      Поскольку Беата смотрела, как отец делает эту простенькую булавку, он объяснил дочке, что эта булавка показывает, что все в мире взаимосвязано, даже если тебе этого не видно с того места, где ты стоишь, но если ты пойдешь вперед, то в конечном итоге доберешься до цели. Отец велел ей никогда не отказываться от мечты, и если она все сделает как следует, то мечты осуществятся, пусть даже после смерти, где сами добрые духи исполнят твои мечты. Беата знала, что это лишь детская сказка, но она ей нравилась.
      Лейтенант, прищурившись, посмотрела на булавку.
      - Да. Отныне народ Андерита обеспечит тебя всем необходимым.
      - Да, лейтенант. Я с нетерпением жду возможности хорошо послужить ему, чтобы отплатить за те возможности, который только он может предоставить.
      Жесткие черты женщины смягчила улыбка.
      - Ты сообразительней многих, что сюда приходят, Беата. И мужчин, и женщин. Ты быстро схватываешь и принимаешь то, что от тебя требуют. Это отличное качество.
      Лейтенант встала из-за стола.
      - Думаю, что после должной подготовки из тебя выйдет неплохой командир. Может, сержант. Подготовка сложней, чем рядового состава, но если справишься, то через пару недель будешь командовать отделением.
      - Командовать отделением? Через пару недель?
      - В армии это нетрудно, - пожала плечами лейтенант. - Уверена, что это намного проще, чем научиться ремеслу мясника.
      - Мы будем учиться сражаться?
      - Да, Но, хотя это и важно на базисном уровне, умение сражаться по большей части лишь тривиальная и устаревшая функция армии. Когда-то армия была убежищем для экстремистов. Фанатизм вояк душит общество, которое они должны защищать. - Она снова улыбнулась. - Теперь основным требованием является наличие мозгов, и женщины куда как соответствуют ему. С наличием Домини Диртх в мускулах нет нужды. Это оружие само по себе сила, к тому же непобедимая.
      Женщины обладают врожденным состраданием, требуемым для офицеров. Тому пример то, как, как я объяснила тебе, почему тебе необходимо избавиться от старых вещей. Мужчины не утруждают себя объяснениями, когда требуют от подчиненных выполнения какого-то приказа. Командование людьми требует деликатности в обращении с подчиненными. Женщины привнесли с собой целостность в ту структуру, что прежде была лишь диким братством разрушителей.
      Женщины, защищающие Андерит, пользуются тем уважением, которого достойны. Мы помогаем армии вносить посильную лепту развитие нашей культуры, тогда как прежде армия, наоборот, угрожала ей.
      Беата посмотрела на меч, висящий на бедре лейтенанта Ярроу.
      - Я тоже буду носить меч и все такое?
      - И меч, и все остальное, Беата. Мечи созданы для того, чтобы ранить противника, и тебя научат с ним обращаться. Ты станешь ценным бойцом Двадцать Третьего Полка. Мы гордимся тем, что служим под предводительством Бертрана Шанбора, Министра Культуры.
      Двадцать Третий Полк. Именно в него, по мнению Ингера, ей надо было поступить на службу - в Двадцать Третий Полк. Именно это гласила надпись над воротами.
      Двадцать Третий Полк был тем воинским подразделением, которое обслуживало Домини Диртх. Ингер говорил, что солдаты, обслуживающие Домини Диртх, имеют наилучшую службу и их уважают больше всех. Он назвал их элитой.
      Беата подумала об Ингере, но эти воспоминания уже казались такими далекими.
      Когда она уже было собралась уходить, Ингер ласково взял её за руку, вынуждая обернуться. Он сказал, что, по его мнению, какой-то мужчина в поместье обидел её и спросил, верно ли его предположение. Беата лишь кивнула. Тогда он спросил, кто этот человек.
      И Беата рассказала ему всю правду.
      Откашлявшись, Ингер сказал, что вот теперь-то, наконец, понял, почему ей так необходимо уехать. Ингер, наверное, был единственным андерцем, поверившим ей. И который её любил.
      Ингер желал ей добра.
      - Еще раз, - приказал капитан.
      Беата, будучи первой по ранжиру, подняла меч и ринулась вперед. Она вонзила клинок в болтающийся на веревке соломенный муляж человеческой фигуры. НА сей раз ей удалось вогнать его прямо в бедро.
      - Отлично, Беата! - Воскликнул капитан Тольберт. Он всегда хвалил новобранцев, если был доволен их достижениями. Беате как хакенке такое отношение казалось странным.
      Она чуть не шлепнулась, пытаясь на бегу выдернуть меч из соломенного бедра муляжа. Наконец ей это удалось, пусть и не очень изящно. Некоторым это иногда не удавалось.
      Беате повезло, что у неё имелся многолетний опыт в обращении с клинками. Пусть те клинки были меньше, но она все же разбиралась, как с ними обращаться и как вгонять туда, куда нацелился.
      Несмотря на то, что она была хакенкой и теоретически не имела права пользоваться ножами, потому что это оружие, Беата работала у мясника, поэтому на сие нарушение смотрели сквозь пальцы, поскольку мясники были андерцами и держали своих работников в ежовых рукавицах. Мясники разрешали только хакенским девушкам и женщинам разделывать ножами туши, ну и, естественно, андерцам обоих полов. Работающие же у них хакенские юноши и мужчины использовались, главным образом, в качестве грузчиков и прочих видах деятельности, не требующих обращения с ножом.
      Остальные три девушки, Карина, Эммелин и Аннетта тоже были хакенками и прежде никогда не держали в руке ничего острее тупого ножа для хлеба. Четверо юношей - андерцев, Тернер, Норрис, Карл и Брайс были выходцами из небогатых семей и тоже никогда прежде не держали в руке меча, но мальчишками фехтовали палками вместо мечей.
      Беата знала, что андерцы во всем лучше хакенцев, но ей было трудновато удержаться, чтобы не пнуть четверых парней. Но ограничивалась лишь ехидными усмешками. Ничего лучшего, они, по её мнению, не заслуживали, поскольку большую часть времени они занимались тем, что хвастались друг перед другом.
      Андерские девушки - новобранцы, Эстелла Руффин и Мария Фовел тоже не имели опыта в обращении с мечом. Но им, как и другим, нравилось вращать своим новеньким мечом. И они тоже справлялись с этим куда лучше, чем четверо юношей. Вообще-то даже хакенки Карина, Эммелин и Аннетта были куда лучшими солдатами, чем ребята.