Уолл-стрит выказывал большую благосклонность к Рору, нежели к табачной индустрии. В течение нескольких недель после окончания суда акции “Пинекса” никак не могли подняться выше отметки “50”, акции остальных трех компаний упали не менее чем на двадцать процентов. Противники курения предсказывали банкротство и дальнейшую неизбежную гибель табачной индустрии.

Спустя полтора месяца после отъезда из Билокси Фитч обедал в маленькой индийской закусочной неподалеку от Дюпон-серкл. Не сняв пальто, так как на улице шел снег и в помещений было холодно, он сидел, склонившись над тарелкой острого супа с приправами.

Она материализовалась из ниоткуда, просто возникла в воздухе, словно ангел, так же, как когда-то, более двух месяцев назад, в Новом Орлеане в ресторане на крыше отеля “Сент-Реджис”.

— Привет, Фитч, — сказала она, и он уронил ложку.

Обведя диким взглядом темный ресторанный зал, он не увидел никого, кроме склонившихся над дымящимися тарелками индийцев. В радиусе сорока футов не слышалось ни одного английского слова.

— Что вы здесь делаете? — спросил он, почти не разжимая губ. Ее лицо утопало в меховом воротнике. Он вспомнил, какой хорошенькой она ему показалась тогда. Сейчас волосы у нее были подстрижены еще короче.

— Просто забежала поздороваться.

— Ну поздоровались.

— Деньги сейчас, в этот самый момент, когда мы с вами разговариваем, возвращаются к вам. Я перевела их обратно в “Хэнва-банк” на ваш счет, это на Нидерландских Антилах, помните? Все десять миллионов, Фитч.

Он не нашелся, что ответить, — лишь смотрел на симпатичное лицо единственного в мире человека, которому удалось обвести его вокруг пальца. А она молчала, заставляя его теряться в догадках.

— Как мило с вашей стороны, — наконец сказал он.

— Знаете, я хотела было пожертвовать их на одну из антитабачных кампаний, но потом мы передумали.

— Мы? Как поживает Николас?

— Уверена, что вы скучаете по нему.

— Страшно скучаю.

— У него все отлично.

— Значит, вы вместе?

— Разумеется.

— А я думал, может, вы взяли деньги и сбежали ото всех, в том числе и от него.

— Да будет вам, Фитч.

— Мне не нужны ваши деньги.

— Отлично, пожертвуйте их Американской ассоциации борьбы с легочными заболеваниями.

— Она не входит в сферу моей благотворительности. А почему вы возвращаете деньги?

— Они мне не принадлежат.

— Значит, вам не чужды этические и моральные принципы, может, вы и в Бога верите?

— Оставьте ваши назидания, Фитч. В ваших устах они звучат весьма фальшиво. Я и не собиралась присваивать эти деньги. Я взяла их лишь в долг.

— Если для этого вы все равно лгали и мошенничали, почему было просто не украсть их?

— Я не воровка. Я лгала и мошенничала, потому что ваши клиенты понимают только такой язык. Скажите, Фитч, вы нашли Габриэль?

— Нашел.

— А ее родителей?

— Мы знаем, что с ними случилось.

— Теперь вы все поняли, Фитч?

— Да, теперь все стало яснее.

— Они оба были прекрасными людьми. Умными, энергичными и очень жизнелюбивыми. Привычку к курению они приобрели еще в колледже, и до самой их смерти я видела, как тяжело они пытались избавиться от нее. Они ненавидели себя за то, что курят, но ничего не могли с собой поделать. Они умерли ужасной смертью, Фитч. Я видела, как они страдают, иссыхают на глазах, как им становится все труднее дышать, пока жизнь вовсе не покинула их. Я была их единственным ребенком, Фитч. Ваши ищейки и это выяснили?

— Да.

— Моя мать умерла дома, на кушетке в гостиной, потому что не смогла дойти до спальни. Нас оставалось только двое — мама и я. — Она помолчала и огляделась вокруг.

Фитч заметил, что взгляд ее был удивительно ясен. Но как бы печально ни было то, что она рассказала, Фитч не мог заставить себя сочувствовать ей.

— Когда вы задумали свою месть? — спросил он, сумев наконец проглотить ложку супа.

— Когда училась в аспирантуре. Я изучала финансы, подумывала о юридическом образовании и какое-то время встречалась со студентом-юристом, который поведал мне немало историй о судебных процессах над табачными компаниями. Вот тогда-то у меня и родилась идея.

— Чертовски хорошая идея.

— Спасибо, Фитч. Услышать это от вас — большой комплимент.

Она потуже натянула перчатки, вероятно, собиралась уходить.

— Я только хотела поприветствовать вас, Фитч, и убедиться, что вы знаете, почему все это случилось.

— Больше вы нас не будете преследовать?

— Не надейтесь. Мы будем внимательно следить за процессом апелляции, и если ваши адвокаты зайдут слишком далеко, вспомните, что у нас есть копии всех финансовых документов по нашей сделке. Будьте осторожны, Фитч. Мы по-своему гордимся этим вердиктом и всегда будем начеку, — сказала она. И, задержавшись у его стола еще на секунду, добавила: — И имейте в виду, Фитч, в следующий раз, когда ваши ребята окажутся замешанными в подобном процессе, мы будем тут как тут.