Устройство забавлялось ею. Одна рука у экстрасенса начала разлагаться и гнить. Кости другой сделались мягкими и гибкими. Но чувствительность в пальцах пока не исчезла. Де Шанс надеялась, что ее хватит, чтобы включить таймеры. Она посмотрела на часы, вросшие в то, что прежде было запястьем. Ей стало трудно сосредоточиться. Она еще рассчитывала продержаться и дать группе обещанное время, но постепенно теряла надежду сохранить силы на такой срок.

Теперь, в непосредственной близости от Устройства, изменения в де Шанс происходили все быстрее и быстрее. И сейчас экстрасенс уже не знала, какие перемены вызваны Устройством, а какие — ее собственным подсознанием. Фактура кожи стала, по меньшей мере, десяти разных видов. Кости утратили постоянную форму. Де Шанс чувствовала, как у нее внутри появляются непонятные органы. Она уже не знала, зачем тут сидит. Стало трудно думать. Мысли туманились и расплывались, к ним примешивались чужие краски. Де Шанс попыталась произнести вслух свое имя, но сумела лишь издать несколько звуков, причем не все они были человеческими. Больше ждать было нельзя. Если она просидит еще, то потом не вспомнит, что намеревалась сделать. Блеснула мимолетная надежда: группа должна уже уйти достаточно далеко. Де Шанс потянулась к таймеру на первой мине. И не смогла его включить. Пальцы правой руки стали для такой работы слишком толстыми и неуклюжими. Де Шанс не могла привести ими мину в действие. Экстрасенс посмотрела на левую руку. Та являла собой бесформенную мясистую лапу. Значит, взрывчатка теперь мертва. Бессильна и бесполезна. Существо, некогда бывшее Меган де Шанс, подняло обезображенную голову и мучительно завыло. Ничего человеческого в голосе не осталось.

Хантер выскочил из медной башни и побежал к узкой аллее. На ходу капитан поднял пистолет, и испепеляющий энергетический луч разметал тварь, громоздившуюся у него на пути. Луч прошил еще три чужие формы и увяз в четвертой. Ощутив запах крови, чужие завыли и зарычали и через несколько секунд уже рвали друг друга на части: жажда убивать пересилила в них воздействие башни.

Хантер и Кристел пробивались к аллее, расчищая дорогу мечами и щитами. Бежавшие следом Корби и Линдхольм разрядили пистолеты в тех тварей, которые отвлеклись от пожирания соседей. Новая кровь довела чужих до остервенения. Клыки и когти рвали слабую плоть, а Адская группа прокладывала себе в этом хаосе путь в узкую аллею. Она продвигалась медленно, но остановить людей твари, забывшие, что такое смерть, не могли.

Что-то длинное и угловатое, хлопая крыльями из костей и хрящей, набросилось на капитана, вынудив его резко затормозить. Он встретил создание щитом, когти, не причинив вреда, отскочили от энергетического поля. Чужой пытался схватить щит крыльями, и острые края немедленно их отрезали. Чужой остановился, как бы в сомнении. Хантер перерубил его тощую шею. Обезглавленное создание напало на соседнюю тварь, хлопая обрубками крыльев. А вытянутая голова катилась по улице и щелкала зубами, пока на нее не обрушился еще один чужой.

Рядом с капитаном двумя руками орудовала мечом Кристел, разбрасывая чужих в энергичном, неимоверно стремительном и яростном нападении. С головы до пят ее заливала кровь — почти исключительно чужая. В кровавую маску превратилось и лицо, на котором ослепительно блестели зубы, снова ощерившиеся в ухмылке. Здесь было ее место, здесь она жила: в центре боя. Несмотря на все свое искусство, Кристел получила несколько ранений, но едва ли чувствовала их. Сейчас разведчица возвысилась над болью. Остались лишь меч, щит и неистощимый запас потенциальных жертв.

Корби и Линдхольм рубились спина к спине, убивая все, что оказывалось в пределах досягаемости. Бывший гладиатор молча наносил разящие удары, причиняя врагу максимальный урон при минимальной затрате сил. Так бились на аренах: силы экономили на тот момент, когда они понадобятся целиком, без остатка. А Корби приплясывал, играл мечом, изрыгал угрозы и проклятия. Бранился он в основном по поводу отсутствия гранат. С ближней стены на Корби упало какое-то создание с излишне многочисленными ногами. Морской пехотинец отбросил его щитом, а когда оно стало корчиться на земле, шевеля всеми ногами в воздухе, насадил на меч, словно на вертел.

Хантер наконец пробился в узкую аллею. Группа не отставала от капитана. Давление чужих уменьшилось: высокие здания по обеим сторонам ограничивали безумной орде доступ к людям. Сверху обрушилось что-то плоское и кожистое. Корби приветствовал его выстрелом, но лишь прожег дыру в перепончатом крыле. Кристел выпалила чужому в голову, тот мягко осел на землю. Морские пехотинцы его немного потоптали, а затем пинками выбросили тело невменяемым от жажды крови чужим. Раздирая хлопающее крыльями создание, те окончательно блокировали вход в аллею. Хантер посмотрел на дальний конец проулка, и у него упало сердце. Выход тоже закрывало скопище чужих форм, а некоторые из них уже устремились по аллее навстречу группе. Капитан остановился, команда уткнулась в него. Корби глянул вперед, чтобы выяснить причину задержки, и коротко выругался.

— Похоже, нас обложили со всех сторон? — уточнил Линдхольм.

— Похоже, — согласился Хантер. — Ну и всего-то надо расчистить путь. До площади — всего полмили, и когда мы туда прорвемся, катер уже будет ждать.

Группа сомкнула силовые щиты в оборонительном порядке и уверенно двинулась на поджидающих чужаков.

То, что осталось от Меган де Шанс, медленно сползало по пандусу. Быстро передвигаться это существо уже не могло. За ним тянулся влажный след. Оно хотело предупредить группу, сказать, что взрывчатка не сработает, но такая задача стала теперь уже непосильной. Влияние Устройства росло, тел создания начало распадаться. Единственное, по ощущениям де Шанс, что еще действовало нормально, — вживленные элементы. Когда существо это осознало, где-то в глубине у него сверкнула искра, и оно постаралось не упустить озарение. Вживленные компьютеры, компьютерная сеть, катер… Лицо создания исказило страшное подобие улыбки. Одна надежда еще все-таки оставалась, последнее оружие, которое можно использовать против медной башни.

Остатки де Шанс включили вживленный компьютер и вышли на бортовую сеть корабля. Через пару секунд умирающая экстрасенс взяла на себя дистанционное управление и выдала катеру новое полетное задание. После чего беззвучно рассмеялась и медленно отползла к ближней стене. Чтобы вытащить из кобуры и навести пистолет, потребовалось время. Еще больше его ушло, пока удалось нажать огрызками пальцев на спусковой крючок. Но наконец искрящийся луч прошил стену башни, и создание смогло выглянуть во мрак. Где-то в ночи все ярче разгоралась звезда: катер приближался к медной башне.

Чужие отовсюду напирали на отбивающуюся группу, сразу с обоих концов аллеи. Хантер и Кристел рубились бок о бок, поражая тварей, которым не должно быть места в дневном мире. Морские пехотинцы отбивались со скучной многоопытностью. Оба достаточно повоевали, чтобы понимать: сегодняшний бой они проиграют. Чужих можно ранить, иссечь, временно отбросить, но раны у этих тварей затягивались в считанные мгновения, и твари не умирали. Они по-прежнему нападали друг на друга и рвали друг друга на части, но все равно в их поведении чувствовалось единое желание: добраться до группы.

Хантер увидел, как выстрел из дисраптера пробил стену башни, и сначала подумал, что взрыв произошел слишком рано. Подняв взгляд второй раз, капитан осознал чисто поверхностный характер разрушения стены. «Что там творит экстрасенс?» — подумал он, но тут опять навалились чужие, и какое-то время Хантер не мог ни о чем размышлять, только рубился. Мышцы начали сдавать, усталость словно налила их свинцом, и даже силовой щит не укрывал от каждого нападения. Потом над лязгом и грохотом боя стал нарастать какой-то низкий непрерывный звук, и Хантер рискнул с надеждой посмотреть в ночное небо. С востока на город снижался катер, двигатели ревели, навигационные огни ярко освещали корпус. От неопределенной надежды у капитана чаще забилось сердце, и он стал рубиться с новым ожесточением.

В последний раз Меган де Шанс увидела, что катер опускается на город, и попыталась засмеяться. Прощальный жест неподчинения машине, которая ее уничтожала, и этот жест оказался неплох. Создание заплакало, слезы кислотой разъедали лицо. Катер гремел над городом, держа направление на медную башню. Де Шанс отдала через вживленный компьютер последнюю команду и беззвучно рассмеялась, потеряв всякую форму. Двигатели катера ревели на полной тяге, корабль вошел в пике, чтобы встретиться с башней на максимальной скорости. Когда двигатели взорвались, снося башню и раскалывая безумный механизм, превративший город в ад наяву, Великое Устройство закричало глотками всех неумирающих чужих. Эхо взрыва бесконечно раскатывалось в ночи, а когда все-таки затихло, город сделался молчаливым и бездвижным, — если не считать пламени, тут и там поднимавшегося на развалинах медной башни.