Мир Туманов (№3) - Адский мир

Чужие на Волке-IV создали непонятную и удивительную науку и использовали ее, чтобы освободиться от тирании жесткой формы. Не связанные больше неизменными очертаниями, они могли менять форму по собственной воле. Их жизнь стала свободной и волшебной. Они отращивали крылья и летели вместе с ветром. Они приспосабливали соответствующим образом тела и зарывались в землю. Они возносились выше атмосферы и ныряли в жерла вулканов, где купались в расплавленной лаве. Они стали богами творения, хозяевами всего, что видели.

Но эта перемена не была естественной. Ее осуществило и поддерживало Великое Устройство, размещенное в медной башне в центре города. И не сразу, с ужасом, поняли чужие правду: что они сделали сами с собой. Мозг определял формы тела, но чужие забыли, что мозг — это не только рациональные желания и знание. Стали появляться изменения форм, продиктованные демонами подсознания: генной информацией, «эго» и «суперэго», обусловленные темными областями мозга, которые нельзя просветлить и которыми невозможно управлять. Чужие открыли отвратительные удовольствия и омерзительные страсти, их мечты стали мрачными и грязными. И это стало началом ужаса.

Чужие обладали телепатическими способностями низкого уровня, но Устройство в башне все переменило. Их экстрасенсорика стала дикой и мощной, а мозг утратил священную неприкосновенность. Они быстро поняли, что более сильный мозг может подавить слабейший — и насильно изменить тело побежденного. До появления Великого Устройства чужие на Волке-IV были спокойным, склонным к размышлениям народом. Они долго жили и наслаждались актом творения. Но они зашли слишком далеко и потеряли все, что ценили, и в конце концов остались только чудовища, кравшиеся по улицам города.

Город пал. Его улицы заполнил гной кошмарной жизни, формы и образы которой порождало сумасшествие. И здесь они пришли к окончательному ужасу. Чужие не могли умереть. Оторванная конечность вырастала заново. Раны затягивались в считанные секунды. Чудовища рвали и пожирали друг друга, но убить их теперь было невозможно, как бы жесток ни оказался убийца.

Некоторое время город еще жил. Устройство только воздействовало на живую, одушевленную материю. Но постепенно город распался, поскольку никто не обслуживал технику. Только Великое Устройство продолжало решать свои задачи, поскольку его построили как самосохраняющееся. Оно распространило влияние на всю планету, воздействуя в разной степени на все живое. Однако затем случилось нечто непредвиденное.

Великое Устройство и чужие постоянно поддерживали двустороннюю связь, чтобы программы Устройства могли реагировать на изменения в потребностях чужих. И медленно, постепенно, безумие чужих начало сводить с ума Устройство. Его программное обеспечение стало комкаться и рваться, пытаясь удовлетворить потребности и желания чужих. Наконец оно осознало грозящую опасность и приняло единственное оставшееся спасительное решение. Устройство выключилось и погрузило город в спячку, надеясь, что будущее сможет разрешить возникшую дилемму.

Текло время. Записи не показывали, сколько прошло лет или столетий. Чужие не могли умереть, а Устройство было терпеливо. Оно ждало, потребляя для собственной подпитки лишь необходимый минимум энергии.

А потом прибыла Адская группа, и экстрасенсорика де Шанс пробудила Устройство от древней спячки. Но прошло слишком много времени, и Устройство все-таки потеряло рассудок. Может быть, слишком долго действовало на него безумие чужих. Или, может быть, просто нынешний мир слишком отличался от того, для обслуживания которого Устройство было сконструировано, и оно ни в чем не могло теперь найти смысл. Не важно. У Великого Устройства имелись собственные программы.

Оно разбудило Спящих и подняло по тревоге город, и снова начался кошмар.

Де Шанс упала на колени в судорожной тряске. Корби вытянул руку, хотел успокоить ее, но остановился, колеблясь: экстрасенса вырвало. Линдхольм смотрел в ту сторону, откуда они пришли. Что-то подтягивалось все ближе к ним. Он включил силовой щит и вытащил пистолет из кобуры. Левая стена внезапно раскололась сверху донизу, сквозь нее вломилось нечто огромное и бронированное. Один из отлетевших кусков камня разбил походный фонарь де Шанс, и помещение погрузилось во мрак.

Глава 6. ОХОТА

Вечер перетекал в ночь. Хантер вел доктора Уильямса и разведчицу по улицам затаившегося города. Солнце медленно скрывалось за циклопическими башнями, зелень неба делалась темней и страшней. Чужие здания бросали непонятной формы тени, случайно освещенные окна ярко и зловеще блестели в наползающем мраке. Было страшно холодно, и продолжало холодать; Хантер дрожал, несмотря на обогревательные элементы, вшитые в форму. Он незаметно поглядывал на Кристел и Уильямса, но их, видимо, холод ничуть не беспокоил. Хантер помрачнел. Разведчики обучены переносить резкие перепады температуры, но доктор — гражданское лицо. Вероятно, действует какое-то из его усовершенствований. Хантер разделял широко распространенное предубеждение против имплантантов, которыми торгуют на черном рынке, но теперь приходилось признать, что иногда они могут оказаться очень кстати. Капитан подышал на замерзшие руки, потер их и постарался думать о теплом.

Отряд шел уже почти час, но медная башня как будто и не приблизилась. Она возвышалась впереди, долговязая и отталкивающая, намного превосходя в высоту окружающие строения. Блестящие металлические шпили выглядели окостеневшими и неровными. Громадной башня казалась уже тогда, когда отряд только начал продвигаться к ней, но лишь сейчас Хантер начал сознавать, насколько высокая и массивная это конструкция. Не в первый раз он задумался над тем, что же, черт побери, делать, когда они наконец доберутся до нее. Если доберутся.

Капитан опустил руку на рукоять дисраптера. Не сказать, чтобы он был особенно счастлив, получив пистолет разведчицы, когда потерял свой. Но приходилось признать, что ощущать под рукой оружие все-таки приятно. А если известное им про разведчиков правда хотя бы наполовину, ей к тому же, может, и вовсе не нужен пистолет. Уильямс, конечно, по-прежнему располагал и пистолетом и мечом. Логически рассуждая, ему следовало бы отдать Хантеру свой меч, поскольку капитан мог его использовать, а у доктора отсутствовал опыт работы с клинком. Но Хантер решил здесь не нажимать. Уильямс и так нервничал сверх меры. Без оружия, придающего ему смелость, доктор мог просто развалиться, невзирая на все свои бесценные усовершенствования.

— Капитан, — вдруг сказал Уильямс, — я подумал…

— Да, доктор? — вежливо ответил Хантер.

— От нашего оружия не было никакого прока против того чужого. На будущее, если нам встретится что-то подобное, почему бы не выставить переносной силовой экран?

Капитану захотелось глубоко вздохнуть, но он воздержался:

— Доктор, вам следовало заметить, что на установку экрана требуется определенное время. Не знаю, как вы, а я с трудом могу представить себе чужого, терпеливо ожидающего, пока мы выставим экран. И если даже мы успеем, прежде чем чужой до нас доберется, то что делать потом? Просто сидеть и ждать, когда он потеряет интерес и уберется прочь? Нет, доктор, едва ли ваш план применим на практике. Лучше поберечь энергетические кристаллы экрана для действительно чрезвычайной ситуации.

Он прервал свое поучение, поняв, что доктор не слушает. Уильямс нахмурился, прикусил нижнюю губу и замер на месте. Хантер и Кристел тоже остановились. Уильямс медленно осмотрел все вокруг, слегка наклонив голову, словно прислушиваясь к чему-то, что слышно ему одному. Прислушался и капитан, однако все казалось тихим и спокойным. Он посмотрел на разведчицу, та пожала плечами.

— Что-то приближается, — спокойно сказал Уильямс. — Я слышу. Я все равно не знаю, что это, но теперь их много.

Доктор медленно совершил полный оборот на месте, и с лица у него отхлынула кровь.

— Они повсюду вокруг. Капитан, я слышу, как что-то движется на нас со всех сторон. Самое разное что-то.

— Поточнее, — попросила Кристел. — Что именно вы слышите?

— Самые разные создания, — ответил Уильямс. Голос у него начал повышаться. — Они приближаются. Нужно уходить, пока еще есть возможность. Они идут за нами!

— Успокойтесь, — сказал Хантер. — Разведчица, вы что-нибудь слышите?

— Ничего, капитан. Но у него усиленный слух…

— Ага, — согласился Хантер.

Кристел обнажила меч:

— Капитан, думаю, нам нужно найти какое-то укрытие. Здесь мы ничем не защищены.

— Полагаю, вы правы, разведчица.

Хантер вытащил из кобуры дисраптер и быстро огляделся. Вокруг повсюду теснились здания, накрытые тенями наступающей ночи, но нигде не было видно дверей. Один из домов справа, видимо, частично разворотило взрывом. Кусок фасада отсутствовал, на его месте, как сломанные ребра, торчали клочья металлической арматуры, а на гребне небольшого булыжного завала виднелась неровная щель. Капитан устремился туда, остальные двое последовали за ним.

Взобраться наверх по битому камню и искореженному металлу оказалось несложно. Хантер остановился, достал и включил походный фонарь. Бледный золотистый луч высветил большое пустое помещение. Стены покрывал серебряный металлический узор, который складывался в тревожные рисунки, едва ли не выходящие за пределы всякого смысла. Капитан посмотрел на оставшуюся внизу улицу. По-прежнему он ничего не видел и не слышал, несмотря на расширение зоны видимости за счет высоты завала. Хантер начал уже размышлять, не преувеличены ли опасения доктора и не шарахается ли он от собственной тени. Тогда и донесся первый шелестящий звук, откуда-то очень издалека. Хантер обернулся и посмотрел в ту сторону, откуда долетел звук. Вдали в темноте что-то двигалось. Капитан спрятался за большой кучей камней. Кристел уже нашла себе укрытие.

Уильямс вытащил пистолет, но остался на месте, не думая прятаться и уставясь в сумерки усовершенствованным взглядом.

— Боже милостивый, — еле слышно произнес он.

— Что там? — спросила Кристел. — Что вы видите?

— Кто-то распахнул врата ада, — ответил Уильямс. — И выпустил в город всех проклятых.

Капитан бросил быстрый взгляд на Кристел, которая точно так же посмотрела на него. Хантер изо всех сил вглядывался в темноту. В холодном воздухе от дыхания поднимался пар. Сейчас, когда они не двигались, капитан мерз еще больше. Потом он увидел первый отблеск того, что надвигалось, и по коже прошел мороз иного рода. Высокая волна скачущей, бегущей и ползущей жизни, вздымаясь, накатывала по улице прямо на укрывшуюся Адскую группу: бесконечный поток кошмаров и уродств. Некоторые шли на двух ногах, другие бежали на четырех, иные подпрыгивали и зависали в воздухе. Здесь были создания с клыками и когтями, которые кусали и рвали соседних тварей. Были выглядевшие так, будто каким-то ужасным образом их вывернули наизнанку. А у некоторых форма вообще не имела никакого смысла.

Гигантские насекомые ползли по стенам зданий, как жуки по крышке гроба. Извращенные обличья хлопали крыльями в воздухе. Чужие визжали, рычали, трещали; отдельные звуки напоминали человеческий плач или смех. Они накатывались из темноты без конца, направляемые каким-то невообразимым богом, неумолимо приближаясь. Хантер смотрел на кошмары города и чувствовал страстное желание бежать и спрятаться, переждать, пока они пройдут. Сам вид их был невыносим. Неопределенные формы и безумные сочетания угрожали рассудку…

Но Хантер не мог просто убежать и спрятаться. Он капитан и должен подавать пример. Даже если настолько испуган, что едва способен думать, а знакомый страх вгрызается в нервы, угрожая в любой момент порвать их. Дышал Хантер неглубоко и часто, чувствуя выступающий на лице пот. Капитан посмотрел на руку, сжимающую дисраптер, и увидел, как она трясется.

Хантер проглотил ком в горле и вступил в бой со страхом. Не важно, что ты испуган и не можешь действовать. Нужно действовать. Больше некому. Капитан глубоко, до содрогания, вдохнул и почувствовал: напряжение стало чуть меньше. Если знаешь, что хуже уже не может быть, наступает некоторая уверенность. По крайней мере, кончилось ожидание и не надо больше беспокоиться о каких-то сюрпризах. Он поднял дисраптер и навел его в накатывающую массу чужих. Рука еще была неверной, но об этом знал только сам Хантер. Другой рукой капитан сгреб Уильямса и потянул его назад, за какое-то укрытие. Уильямс выдернул руку и уставился на Хантера. Хантер в ответ уставился на него. Иногда ему казалось, что доктор ищет смерти.

Чужие быстро приближались к булыжному завалу, и только теперь капитан понял истинную причину, по которой их вид внушал ужас. Ни у одного не было постоянной формы. Обличья появлялись и исчезали, как мимолетные фантазии или воспоминания, оставаясь неизменными не более секунды. Плоть перетекала вокруг костей подобно растопленному воску, одна форма непрестанно превращалась в другую. Из пузырящейся плоти возникали глаза, а по бокам от них вместо ресниц вырастали руки. На мгновение капитан вспомнил статуи на равнине, монументальные изображения, сложенные из кусков и частей разных видов — и не похожие ни на один вид. Теперь это можно было считать предупреждением.

— Будьте готовы, — приказал Хантер. Его приятно удивил собственный спокойный и ровный голос. — Доктор Уильямс, прежде чем стрелять из дисраптера, ждите, пока они не приблизятся настолько, чтобы вы могли выбрать конкретную цель. Разведчица, у вас больше всего боевого опыта. Вы будете держать центр, мы с доктором прикрываем вас с флангов.

— Есть, капитан.

Кристел посмотрела на кошмарный калейдоскоп и неприятно улыбнулась. Хантера передернуло. В ее улыбке чувствовалось что-то до ужаса неукротимое, какая-то страсть. Она как будто смотрела на приближающегося любовника.

— Мы не можем здесь оставаться! — внезапно заявил Уильямс. — Смотрите на них! Они будут здесь через несколько минут, и мы их никак не остановим. Нужно уходить отсюда, пока еще можно!

Он начал карабкаться по камням в своем секторе укрытия, пробираясь к отверстию в стене. Хантер схватил его за руку и дернул назад:

— Уильямс, не будьте идиотом! Куда вы сможете уйти в одиночку? Стойте и прикрывайте разведчицу с фланга. Или, клянусь, я сам вас изрублю.

Уильямс что-то злобно проворчал, но не сдвинулся с того места, где его задержал капитан.

— Мы не можем здесь оставаться! Мы еще можем спрятаться в здании и закрыть пролом силовым экраном.

— Мы уже говорили об этом, доктор. Экран продержится ровно столько, насколько хватит заряда энергетического кристалла, а потом просто развалится. А к этому времени чужие нас наверняка окружат. Мы отступим в здание только тогда, когда будем вынуждены отступить, но не раньше. Теперь включайте силовой щит и приготовьтесь. Гости вот-вот прибудут.

Уильямс с отвращением вернулся и хлопнул по бедру левым запястьем. На руке у него засветился с едва слышным бормотанием силовой щит. Хантер посмотрел на Кристел. У нее щит тоже светился. Она по-прежнему ухмылялась в лицо приближающимся чужим. Капитан вытащил из сапога кортик, еще раз взвесил в руке пистолет и в свою очередь включил силовой щит. Чужие были уже совсем близко. Он сделал шаг вперед, чтобы прикрывать разведчицу слева, не удаляясь в то же время от выбранной им в качестве прикрытия груды камней. Говоря по правде, особого проку от нее ждать не стоило, но приходилось отводить камням эту роль. Разведчица открыто стояла на виду у чужих и выглядела сильной и уверенной, словно в укрытии нуждались только простые смертные, но не она.

«Она разведчица, — подумал Хантер, — может, ей действительно не нужно укрытия».

Капитан посмотрел на приближавшихся чужих, и у него на секунду замерло сердце. Они заполнили всю ширину улицы, а конца атакующей колонны не было видно. Казалось, здесь собралось неисчислимое множество уродов всех видов и размеров.

«Это нечестно, — с горечью подумал Хантер. — Нас послали не для этого. Мы только Адская группа. Чтобы здесь прорваться, нужна рота ударных войск. Мы же не бойцы. Не настоящие бойцы. Мы просто признанные непригодными к строевой службе и ходячие раненые, отбросы и расходный материал. — Он глубоко вздохнул и прекратил думать об этом. — Черт с ним. Может, нам повезет».

Чужие приблизились вплотную, передние находились всего в нескольких ярдах. Среди них были создания, похожие на гигантских ракообразных, с громадными клешнями и выпученными глазами на концах стеблей. Многочленистые ноги громко стучали по мостовой. Пока Хантер смотрел, один из них вдруг начал увеличиваться в размерах, панцирь стал пузыриться и плавиться, а на спине выросла пара перепончатых крыльев. Тварь поднялась в воздух и, неправдоподобно широко раскинув крылья, спланировала на Адскую группу. Хантер тщательно прицелился и выстрелил. Пронизывающий энергетический луч попал точно в середину грудины, создание лопнуло, рассыпав, как шрапнель, ошметки. Туша упала в орду чужих, и ее немедленно разодрали. Отдельные части извивались и скручивались даже тогда, когда их пожирали. Те чужие, которые не смогли добраться до сбитой твари, когтями и клыками рвали друг друга. И ни один из них не умер. Они теперь были выше смерти. Великое Устройство позаботилось об этом.

По улице с громким дробным стуком надвигались гигантские сороконожки — длиной в несколько сот футов. Маленькие, похожие на луковицы головы состояли лишь из зубастого рта. В их телах копошились личинки. Уильямс выстрелом разорвал одну пополам. Обе части превратились, в отдельные создания и продолжали движение, ведомые той же неотвратимой предопределенностью, которая направляла остальную орду.

Хантер на миг задумался, что же это за предопределенность. Только голодом ее не объяснить. Возможно, причина заключалась просто в нормальности Адской группы, в неизменной форме людей — она притягивала чужих, как бабочек манит яркое пламя. Ненависть? Сожаление? Хантер покачал головой. Это все человеческие чувства.

Чужие накатились, и Адская группа встретила их блеском клинков. Сталь вошла в текучую плоть, во все стороны брызнула разноцветная кровь, но чужие продолжали напирать. Их можно было ранить, но нельзя убить, а боль их не страшила. Только привычка набрасываться на раненых из своих рядов сдерживала еще чудовищ, не давая захлестнуть группу.

Хантер отмахивался кортиком с беспощадной точностью, делая все возможное, чтобы защититься самому и защитить разведчицу. Помогали и острые как бритва края силового щита. С другой стороны от Кристел Уильямс орудовал мечом, словно тот был не тяжелее пушинки, и ни разу не ударил мимо цели.

«Еще усовершенствование, — решил Хантер. — Он, должно быть, набит имплантантами с головы до пят». Оставалось надеяться, что они полностью заряжены.

А разведчица Кристел была в своей стихии. Она держала палаш двумя руками, и тяжелый клинок резал движущуюся плоть, словно туман или дым. Разведчица гортанно пела что-то в такт наносимым ударам на грубом языке, определить который Хантер не смог. Выражение неподдельного счастья на ее лице ужасало. Он отвернулся и сосредоточил весь страх и всю ярость на чужих. Кортик был слабоват для такого дела, но уже запаха брызнувшей крови оказывалось достаточно, чтобы окружающие твари неистово набросились на кого-то среди своих.

Хантер отступил на шаг, избегая стремительных челюстей очередного чужого, и едва не упал — у него под ногой поехал булыжник. С усилием сохранив равновесие, он отбросил чужого щитом. Зубы того врезались в энергетическое поле и сломались. Капитан пытался использовать для прикрытия крупные глыбы камня, но ноги его стали уже не очень тверды, подвижность ограничена. Волна чужих безостановочно разбивалась о подножие завала, не ослабляя напора, какой бы урон они ни несли от оружия группы или от голодных соседей. И ни один не умер, независимо от тяжести ранений. В считанные мгновения они поднимались невредимыми, получив смертельные раны. Полусъеденные тела обретали новую форму вокруг раздробленных костей и снова устремлялись в бой. Хантер чувствовал нарастающее отчаяние, сознавая: победить невозможно, как бы замечательно он ни сражался. Рано или поздно волна неумирающих чужих его потопит, и, если повезет, смерть будет быстрой. Мелькнула мысль, не восстанет ли и он из мертвых, чтобы снова и снова убивать и быть убитым, но рассудок капитана в ужасе ее отбросил.

Снова камень подался под ногами, потом внезапно раскололся пополам; по всему завалу образовались длинные неровные трещины. Из-под шевелящихся камней и металла послышался звук чего-то огромного, пробивающегося к поверхности. Из щелей высунулись полупрозрачные щупальца, слепо шарящие в поисках жертвы. Уильямс вскрикнул от неожиданности и от испуга и принялся отчаянно рубить их. Кристел не обратила на щупальца никакого внимания. С лица у нее не сходила дикая улыбка, и она отбивала чужую орду с непоколебимой решимостью. На мгновение Хантер дрогнул, не зная, что дальше делать, и даже не будучи уверен, что может сделать хоть что-то. Тускло блестящие щупальца выползали и уползали, и стало очевидно: через несколько секунд они схватят кого-то из группы. Капитан отступил на шаг, опять сгорбившись под щитом; сердце бешено билось о грудную клетку. Он сунул ствол в одну из трещин и нажал на спусковой крючок. Сверкающий энергетический луч вонзился в тело того, кто ворочался под завалом. Булыжник под ногами вздыбился, словно по морю прошел водяной вал; подземный обитатель заревел в агонии.

Пока из-под булыжника нарастал ужасный звук, казалось, все замерло. Потом щупальца уползли в щель и исчезли. Рев постепенно утих, и орда снова навалилась на отряд. Кристел опять встретила их жадной улыбкой и блеском меча. Острое стальное лезвие срезало тянущиеся лапы и щупальца, распарывало кости и хрящи, как бумагу. Огромное насекомое с луковицеобразными глазами и острыми, словно бритва, голодно щелкающими челюстями рискнуло приблизиться к ней в пределы досягаемости. Не прекращая наносить удары, разведчица вынула изо рта сигарку и ткнула горящим концом в выпученный глаз создания. Глаз лопнул, и громадное насекомое отпрянуло, судорожно тряся головой, как будто надеялось стряхнуть боль. Соседние твари обрушились на него, и создание исчезло под шевелящейся массой лап и зубов.

Хантер снова встал рядом с Кристел, однако понимал, что долго не выдержит. Дыхание у капитана стало частым и неровным, холодный воздух обжигал легкие. Он обливался потом, несмотря на холод, спина и руки болели от непрерывных упражнений с кортиком и щитом. Кристел казалась столь же свежа, как обычно, но Хантер знал, что и у разведчицы возможности небезграничны. Движения Уильямса тоже замедлились. Вскоре им придется отступить, или их задавят. А отступать значило предоставить чужим тот шанс, который им и требовался.

«Обречены, если что-то предпримем; обречены, если ничего не предпримем, — мрачно подумал капитан. — И я никогда не слышал лучшего определения для Адских групп». Что еще забавней, теперь в орде появились создания, которых не могло остановить оружие отряда. Заклубились туманы, крепко сжимавшие землю, с расплывчатыми ртами, которые грызли булыжники. Образовались твари из пенящейся жидкости: они распадались, когда у них нарушалось поверхностное натяжение, затем вновь восстанавливали или меняли форму. Меч или пистолет против них бессильны.

Уильямс содрогнулся. До пролома в стене оставалось всего несколько футов, но с тем же успехом могло быть и несколько миль. Если он повернется и побежит, кто-то из уродов наверняка схватит его. Но оставаться на месте тоже нельзя. Только скорость и сила, обеспеченные его усовершенствованиями, удерживали пока чужих на расстоянии, но ресурс энергетических кристаллов имеет пределы. Нет, если он хочет добежать до пролома, нужно как-то провести чужих, предложить им что-то, что отвлечет их внимание от него самого — на несколько секунд, чтобы добежать до пролома, укрыться от опасности. Но что может отвлечь внимание чужих? Возможно, только одно: то, чего они так страстно ждут Человеческая смерть.

Эта мысль овладела Уильямсом, и он побледнел. Хантер и Кристел нужны, чтобы защищать его. И всегда остается шанс, что его разоблачат. Но если в этом месиве искореженных тел выстрел окажется направленным не в ту цель, кто сможет его обвинить? Невозможно будет ничего доказать. И уж, конечно, пусть лучше погибнет один, чем все трое. Он бросил взгляд на Кристел и Хантера. Опыт и навыки разведчицы делают ее незаменимой в группе. С другой стороны, капитан Хантер не представляет собой ничего особенного — просто командирский голос. Это не потеря. Уильямс чуть усмехнулся. Все концы сходились. Один выстрел в спину, и Хантер упадет. Чужаки начнут драку за его тело, а они с разведчицей получат необходимые секунды, чтобы убежать. Отлично. Уильямс не подпускал чужих, работая мечом и щитом, ожидая удобного момента, а затем навел дисраптер в спину Хантера. Он так и не увидел ширококрылого создания, скользнувшего на него сверху с вытянутыми когтями.

А Хантер узнал об этом, услышав вопль Уильямса. Он оглянулся, ошеломленный, и увидел, что крылатая тварь пытается поднять Уильямса в воздух. У этого чужого было длинное кожистое тело и огромные перепончатые крылья. Доктор еще извивался и боролся, хотя когти глубоко вошли ему в тело. Чужой наконец с трудом взлетел вместе со своей жертвой. Кровь Уильямса брызнула на толпу уродов, которые словно взбесились от ее вкуса и запаха. Они бросились к доктору, неправдоподобно вытягивая лапы и шеи. Кристел схватила Хантера за руку, торопя к пролому, пока орда отвлеклась. Капитан секунду колебался, но одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: он ничего не может сделать для спасения Уильямса. Крылатая тварь опустилась под тяжестью доктора слишком низко, орда потянула ее вниз и отняла Уильямса. Он еще боролся и вопил, когда его рвали на части.

Кристел уже бежала к пролому в стене. Капитан устремился вслед за ней, потом снова остановился: он увидел на земле какой-то металлический отблеск. Это был меч Уильямса. Хантер сунул кортик в сапог, схватил меч и побежал за разведчицей. Они достигли пролома и влезли в него прежде, чем большинство чужих хотя бы осознали исчезновение людей. Сразу за проломом они остановились и быстро огляделись.

Хантер и Кристел оказались в огромной пустой комнате, которую освещал лишь едва уловимый свет, проникавший сквозь рваный пролом. Они сразу ушли из луча света и прислонились спинами к стене по разные стороны проема. Хантер наконец чуть отдышался. Орда снаружи, видимо, все еще не закончила драку после смерти Уильямса, но капитан знал, что это ненадолго. Он взвесил в руке меч доктора. Тот оказался отлично сбалансирован. Приятно было снова почувствовать меч в руке. Хантер не до конца сознавал, как много потерял, пока не пришлось работать одним кортиком. Дисраптер и силовой щит — великолепное оружие, но в конечном счете получается как-то так, что дело решает холодная сталь — и человек, который ее использует. Капитан посмотрел на Кристел. Она была вся в поту, но все же выглядела спокойней и свежей Хантера.

— Что случилось с Уильямсом? — хрипло спросил он.

Кристел пожала плечами:

— Не хватило внимания, должно быть. Или удачи. Это бывает.

Хантер устало кивнул:

— Ну, хорошо. Что будем делать дальше?

— Вы капитан.

Хантер бросил на нее недовольный взгляд, но должен был признать правоту разведчицы. Как бы много она ни умела, опыта у Хантера больше — значит, и ответственность на нем. Даже если единственное, чего он действительно хотел, — это сесть, где стоит, спрятаться и надеяться, что чужие забудут про них и уйдут. Капитан устал. Он не мог вспомнить, когда так уставал. Конечно, это от напряжения, непрекращающегося, бесконечного напряжения.

— Хорошо, — сказал он, стараясь, по крайней мере, чтобы голос звучал уверенно. — Мы не можем тут оставаться. Чужие будут здесь с минуты на минуту. Значит, продолжаем движение. Чем больше мы оторвемся от них, тем лучше.

Он твердо направился к противоположной стене, морщась, потому что суставы заявили о себе болью. Перед тем как идти за ним, разведчица достала из вещмешка и включила походный фонарь. Мягкий золотистый свет затерялся в глубине огромного помещения, но Хантеру его хватило, чтобы обнаружить в дальней стене дверной проем. Он побежал, сзади стучала сапогами Кристел. И едва они достигли двери, свет позади них внезапно окончательно померк. Капитан оглянулся и увидел, что через пролом в стене продавливается что-то громадное, бронированное и безголовое. Он поднял пистолет и нажал на спусковой крючок. Пучок лучистой энергии чисто прошел сквозь бронированное тело. Чужой хрипло закричал, но не умер.

Хантер вбежал в открытый дверной проем, Кристел не отставала.

Они попали в длинный зал с высокими потолками, где стояли ряды приземистых чужих машин, тянущиеся в темноту за пределы досягаемости фонаря. Капитан с разведчицей остановились. Кое-где машины светились огоньками, в воздухе стоял низкий неприятный гул, дрожью отдававшийся в ногах.

Кристел оглянулась:

— Капитан, они идут за нами. Я их слышу.

Хантер тоже всмотрелся назад:

— Мы от них не убежим. Надо их как-то задержать, выиграть время.

Он вдруг улыбнулся и достал из подсумка ударную гранату. Капитан выдернул чеку и катнул гранату по полу, так что она остановилась в дверном проеме.

— Все нормально, разведчица. Сматываемся к чертовой матери.

Люди бежали среди чужих машин в ореоле света от походного фонаря. Хантеру казалось, что бегут они уже долго, но зал все еще бесконечно тянулся впереди, а граната все не взрывалась. Потом пол дрогнул под ногами, ревущая воздушная волна швырнула группу вперед. В замкнутом пространстве взрыв прозвучал оглушительно, каменные и металлические осколки засвистели, как шрапнель. Капитан и разведчица прикрыли головы силовыми щитами и скорчились за ними, чтобы представлять собой по возможности меньшую цель. Чуть погодя они посмотрели назад. Обломки обвалившихся стен перекрыли зал. Хантер и Кристел обменялись ухмылками и побежали в темноту.

Они достигли конца зала, но двери там не обнаружили. Разведчица вытащила пистолет и пробила в стене дыру. Осторожно пробравшись через отверстие с рваными краями, люди оказались в длинном бесцветном коридоре. Через неправильные промежутки из потолка торчала осветительная арматура. Кристел защелкнула фонарь на поясе, чтобы освободить руку, потом остановилась и посмотрела назад в дыру. Хантер тоже услышал: чужие прорвались в машинный зал и преследовали их. Капитан и разведчица стремительно побежали по коридору. Хантер не имел понятия, куда бежит, но это было лучше, чем дожидаться, пока их схватят чужие.