— Его гораздо больше интересовали развлечения, не так ли? Я же считаю, что дела — хорошая гимнастика для ума. У меня, как у хозяина Лохлейда, много разных проектов. Часть работы выполняет управляющий, но я предпочитаю быть в курсе всего.

Судя по звукам, Андриа в это время листала бумаги.

— Бо, почему здесь так часто фигурирует имя лорда Роуэна?

— Оставь в покое мои бумаги, Андриа! Ты слишком любопытна, — раздраженно проговорил Бо.

— Извини. — Андриа засмеялась. Раф сжал кулаки. — А ты матереешь, Бо, позволю себе заметить, — добавила она спокойно. — Только ты совсем один в этом огромном доме.

Раф услышал шелест ее шелка, когда она сделала несколько шагов по библиотеке.

— Все эти годы я ожидала прочитать в газетах брачное объявление, — продолжала она.

Бо в два шага оказался рядом с ней.

— Ты дразнишь меня, дорогая? Мы с тобой уже говорили на эту тему. Ты прекрасно знаешь о моих чувствах. Я всегда безумно любил тебя, кажется, с самого детства.

— В этом есть что-то странное, Бо, — задумчиво произнесла Андриа. — Большинство джентльменов подыскали бы себе кого-то еще, если бы первая любовь не оставила им никакой надежды. Я всегда ясно давала тебе понять, что не испытываю к тебе никаких чувств.

— Но я не такой, как другие джентльмены. Должна же ты это понять!

Было слышно, как Андриа отступила к двери и ее каблуки чиркнули по деревянному полу. Раф готов был набить морду нахалу, но Ник удержал его, ухватив за локоть.

— Бо, почему ты привел меня именно сюда? Наверняка не для того, чтобы показать мне хозяйственные счета?

В комнате возникла какая-то возня. Андриа издала сдавленный вскрик, словно ей не хватало воздуха. Раф было ринулся ее спасать, но Ник еще крепче схватил его за руку, заставив оставаться на месте.

До их ушей донеслись звуки борьбы. Затем прозвучал сердитый голос Андрии.

— Бо, убери руки! — приказала она. — Прекрати эти глупости! Сколько раз тебе повторять, что меня не интересуют твои любовные излияния. Мы с тобой двоюродные брат и сестра. Нас связывают только родственные отношения, и ничего больше. Отстань от меня!

На мгновение воцарилась зловещая тишина.

— Я никогда от тебя не отстану, — проговорил Бо хриплым от волнения голосом. — Твое место здесь, в Лохлейде, моя дорогая. И в детской должны играть наши дети. Не сомневайся, я смогу доставить тебе удовольствие на супружеском ложе.

— Ты опять забыл, что я замужем, — процедила Андриа. — Но не зависимо ни от чего, я никогда сюда не вернусь. Ну а теперь скажи наконец, зачем ты привел меня в эту комнату? Не для того же, чтобы досаждать мне своими несуразными притязаниями?

Бо застонал от бессилия.

— Ты всегда была своевольной и несговорчивой, Андриа. Но мне нравится твой норов. В самом деле, вы с твоим отцом очень похожи. Он всегда брал то, что хотел, и это достойно восхищения.

Твердые шаги Бо раздавались все ближе. Когда он остановился около письменного стола, Раф затаил дыхание.

— Я случайно наткнулся на несколько старых писем твоего отца. Не знаю, как они здесь оказались, но, похоже, адресат отослал их ему обратно.

— Что за письма и где ты их нашел? — взволнованно поинтересовалась Андриа.

— Они лежали вон за той стопкой книг.

Пока Андриа просматривала письма, в комнате стояла тишина.

— Это любовные послания, Бо. Они адресованы какой-то неизвестной женщине. Отец называет ее Бижу [2].

— Имеется в виду что-то утонченное и чрезвычайно ценное? У тебя есть какие-нибудь предположения, кому он мог так льстить? Определенно не твоей матери.

Бо говорил нравоучительным тоном, точно школьный наставник. Он знает эту женщину, понял Раф.

— Отец не был преданным супругом в строгом смысле слова, — грустно призналась Андриа. — Ни для кого не секрет, что мои родители женились не по любви. Их брак был заключен по соглашению. Зачем ты дал мне эти письма? Что ты хотел от меня услышать?

— Просто хотел напомнить о твоем отце. Ничего больше.

— Мне не нужны подобные воспоминания. — Она швырнула письма на стол. — Есть вещи, которые я охотно забыла бы.

— Я рад слышать, что у тебя нет никаких иллюзий относительно твоего отца. Его злосчастные affaires de coeur [3] были здесь притчей во языцех.

— Возможно, и так. Но теперь это в прошлом. Отца уже нет, и я уверена, что своей ужасной смертью он оплатил хотя бы часть грехов.

Раф напряг память. Когда умер лорд Лохлейд? Сколько лет ему было? Нет, он не мог вспомнить. Надо спросить у Треверса, решил он.

— Бо, я хочу вернуться в зал, — сказала Андриа. — Я уверена, твои друзья недоумевают, куда ты пропал. Это невежливо…

— Я сам устанавливаю здесь правила, — надменно процедил Бо.

Больше они не сказали ни слова и покинули комнату. Когда в коридоре вновь стало тихо, Раф с Ником вышли из библиотеки.

— Я бы не придавал большого значения ухаживаниям Саксона. — Ник посмотрел на Рафа. — У него с ней ничего не выйдет, это совершенно очевидно.

— Я с тобой согласен, она вела себя достойно. — Раф, все еще взбудораженный происшедшим, подошел к столу и, взяв тонкую пачку писем, сунул ее в карман. — Здесь могут оказаться ценные сведения. Если Бо хватится, он решит, что письма забрала Андриа.

— Мы всегда успеем их вернуть. Пойдем. — Ник осторожно выглянул на террасу.

— Не могу дождаться утра, — пробурчал Раф, когда они выезжали из Лохлейда. — Я должен повидаться с отцом. Я не уйду из Роуэн-Холла, пока не поговорю с ним. На этот раз он от меня не отвертится. — Он вонзил шпоры в бока своего жеребца. — Ник, сегодня ты будешь спать на роскошной пуховой перине.

Когда они прибыли в Роуэн-Холл и подъехали к конюшням, Рафа охватила тоска. Ему безумно захотелось провести ночь с Андрией, и ощутить ее теплые ласковые объятия. Огромный дом выглядел сумрачным и недружелюбным. И Раф знал, что внутри не найдет ни одной приветливой улыбки и в глубине старинного особняка увидит лишь немощного старого человека, затаившего на него обиду.

— Сейчас я его разбужу, — буркнул Раф.

— Ты имеешь в виду своего предка? — спросил Ник, поднимаясь вместе с другом по ступенькам крыльца. — Разве это разумно?

— Разумно или нет, но я это сделаю.

Раф знал, что дверь на кухню обычно открыта. Так было и теперь. К нему постепенно возвращались отрывочные воспоминания, в основном о счастливых днях, безоблачной погоде и бесконечных детских играх — но только не об отце.

Они с Ником прошли в дом. Высокие часы в углу холла отбивали в тишине свои тяжелые «тик-так». Перешагивая через несколько ступенек, Раф поднялся по винтовой лестнице.

— Вот здесь можешь располагаться, — сказал он, показывая Нику свободную спальню. — Увидимся утром за завтраком. Если Треверс будет задавать вопросы, скажешь, что ты со мной. Он сделает все, что нужно.

— Спасибо, дружище. — Ник закрыл за ним дверь. Раф направился в отцовские покои, и сердце его сжималось от тревоги. Он вздохнул и вошел в спальню отца.

В комнате стоял неприятный запах. Это был запах лекарств, запах старости и болезни. Возле догорающего камина дремал мужчина, выполняющий роль сиделки. Его голова покачивалась во сне и клонилась вперед. Раф бесцеремонно потряс его за плечо.

Морли вздрогнул и, щуря глаза, подозрительно посмотрел на Рафа.

— Я сын лорда Роуэна, Рафаэль. Побудьте, пожалуйста, внизу, пока я вас не позову. Мне нужно срочно поговорить с отцом.

Морли неохотно встал.

— От волнения с ним может случиться новый приступ, — предупредил он.

— Я здесь не для того, чтобы его волновать, — солгал Раф. — А теперь оставьте нас одних. И впредь постарайтесь не спать, когда присматриваете за больным.

Морли сердито взглянул на Рафа.

— Я всегда добросовестно выполняю свои обязанности, — возмущенно проговорил он и вышел из комнаты.

Рядом с кроватью горела свеча. Раф взглянул на бледное лицо с заострившимися чертами. По ввалившимся щекам и поросшему седой щетиной подбородку пробегали темные тени.

Раф взял отца за руку:

— Сэр, проснитесь.

Лорд Роуэн открыл глаза и невидящим взглядом посмотрел на сына:

— Кто это? Что здесь происходит?

Раф помог ему сесть в постели, поморщившись от жалости, когда дотронулся до парализованной руки отца. И во взгляде его тоже не было прежней живости.

— Это я, Раф.

Пристальный взгляд лорда Роуэна сразу посуровел.

— Насколько я знаю, у тебя здесь нет никаких дел.

Раф понял, что отец проснулся и узнал его.

— Это мне решать, сэр, — буркнул он и, поправив подушки за спиной у больного, присел на постель.

— Что ты хочешь? — строгим голосом спросил лорд Роуэн. — Да еще посреди ночи! Если денег, так твоя мать оставила тебе немалое наследство. Ведь в ее глазах ты был божеством.

— Мои финансовые дела в порядке. Но я выяснил, что ваши собственные должны вызывать у вас беспокойство.

— О чем ты говоришь?

— Отец, я надеюсь, вы в состоянии разговаривать о делах? Я хотел бы поговорить о вашем долге Лохлейду.

Наступила гнетущая тишина. Лорд Роуэн, кусая губу, нервно теребил пальцами кружевную оборку простыни.

— Откуда ты узнал? — спросил он, сорвав свой ночной колпак и трясущейся рукой проводя по волосам.

— Отец, я узнал не только это, но и многое другое, что меня немало удивило.

— В этой глуши скука смертная, — пробормотал лорд Роуэн. — Мужчина вынужден искать себе развлечения.

— Это я могу понять, — кивнул Раф. — Но речь идет о большом долге. Как вы оказались в такой глубокой пропасти?

— Бес попутал. Я был как одержимый… помешался на победе. — Лорд Роуэн бросил на Рафа умоляющий взгляд. — Знаешь, Раф, я никогда не был азартным игроком… если ты помнишь. Но тут на меня что-то нашло. Да еще Бо подначил. Я ночь за ночью играл с ним и его дружками. Осень выдалась длинная и холодная. Я искал способ как-то взбодриться.

— Я хочу знать, насколько велик ваш долг Лохлейду. Только не утаивайте. Я знаю, ваши дела обстоят из рук вон плохо.

— Уже слишком поздно что-то исправлять, — промямлил лорд Роуэн. — Бо взял меня за горло. Скоро я останусь владельцем всех моих угодий только на бумаге, если не заплачу двадцать тысяч фунтов. Я заложил поместье в счет погашения долга.

Раф вскочил с постели:

— Двадцать тысяч?! — Он принялся нервно мерить шагами комнату. — Отец, я всегда считал вас разумным человеком. Неужели вы не понимаете, что лорд Лохлейд вам не друг? Он специально все это подстроил, чтобы вас разорить.

— В том-то и соль, — вздохнул лорд Роуэн, — он знал, что по мелочи играть было бы неинтересно. Это было состязание умов, а не какая-то скучная игра для развлечения.

— Как вы могли вот так запросто заложить свое имение? — Возмущенный до глубины души, Раф смотрел вниз на отца, сжимая кулаки.

— К тому времени я остался совсем один. Во всяком случае, я так считал, покуда ты не объявился. Поэтому меня не очень-то заботило, кому достанется Роуэн-Холл. Я долго не протяну.

— Весьма слабое оправдание. Я еще не слышал ничего более безответственного. Вы что, совсем выжили из ума? И Саксон вместе с вами?

— Его алчность не знает предела, — бубнил лорд Роуэн. — Этот человек как бездонная пропасть. Он готов захапать все, и все равно ему будет мало.

— Но вам не следовало потакать его алчности! — прорычал Раф, пытаясь укротить свою ярость.

— Довольно! — отрезал лорд Роуэн. — Какое ты имеешь право меня судить? Посмотри лучше на себя. Твои поступки не выдерживают никакой критики.

Раф был вынужден проглотить упрек. Он долго молчал, пока не смог наконец успокоиться.

— Раф, я не вижу выхода, — пожаловался лорд Роуэн. — Двадцать тысяч для меня непосильная сумма.

— Мне придется ее выплатить, чтобы сохранить поместье.

— Состояние твоей матери не намного превышает величину долга. И я не могу допустить, чтобы из-за меня ты остался нищим.

— Я сделаю это ради поместья, — холодно произнес Раф. — Оно того стоит. Лохлейда интересуют не двадцать тысяч — ему нужен Роуэн-Холл. — Он задумчиво потер подбородок. — Я одного не понимаю: как ему удалось толкнуть тебя на этот шаг? И как ты мог перейти границы дозволенного всего за несколько карточных партий?

— Ни для кого не секрет, что сейчас поместье стоит гораздо дешевле, Раф. Фермы не приносят того дохода, как было прежде, а я слишком стар, чтобы заниматься преобразованиями.

— Все необходимые реформы я возьму на себя, — заявил Раф решительно. — Отныне я сам буду управлять поместьем. Это единственная возможность спасти то, что еще не потеряно.

В глазах лорда Роуэна сквозила печаль. Он отвел взгляд, лишь бы не видеть искаженного от гнева лица сына.

— До чего неприятно быть старым и немощным.

— Отец, вы глупый старый упрямец. Вы, не разобравшись, сурово осудили мои действия и этим поставили меня в трудное положение. Это не самый умный поступок.

— Раф…

— Неужели вы готовы с легкостью отказаться от того, что веками принадлежало нашим предкам? — Раф не мог поверить, что его отец мог так низко пасть. Но собственная недальновидность раздражала его куда больше. Оказывается, он совсем не знал своего отца. Он ничего не помнил об их отношениях в прошлом, но подозревал, что между ними никогда не было настоящей близости.

— Отец, завтра мы займемся бухгалтерией. Что-нибудь придумаем, чтобы наши фермы снова начали процветать.

— Мы? — Лорд Роуэн всматривался в лицо сына, стоявшего рядом с его постелью. — Ты это серьезно, Раф?

— Разумеется.

— Раньше ты не стал бы думать обо мне и бросил меня волкам на съедение.

Раф провел рукой по волосам.

— Я действительно был такой… бездушный?

— Возможно, мы оба были такими. — Лорд Роуэн продолжал нервно теребить простыню. — Боюсь, что я был не слишком хорошим отцом. Но эта болезнь излечила меня от злобы.

Раф пристально посмотрел на отца.

— Я ничего этого не помню, — нахмурился Раф. — Расскажите мне что-нибудь о прошлом.

— Ты должен знать, что мы с твоей матерью долгое время жили… не очень дружно. Я разочаровался в жизни. У меня был жесткий характер. Похоже, это передалось тебе, Раф. У тебя не было братьев и сестер, поэтому на тебя пришелся весь груз моей неудовлетворенности.

В эти минуты Раф радовался, что не помнил этого.

— Мой гнев был направлен не на тебя, а на твою мать, — продолжал лорд Роуэн. — Меня злило, что я не мог ее одолеть. Она была беспощадная женщина.

Раф, как ни старался, не мог ничего вспомнить о матери. Лорд Роуэн словно прочитал его мысли.

— Ее портрет висит в галерее, да будет тебе известно, — сказал он. — Ты унаследовал ее глаза и нос.

— Но что послужило причиной вашего разрыва?

— Причин хватало. Во-первых, мы никогда не любили друг друга. К тому же у нее был любовник, с чем я не мог примириться.

— А вы не заводили любовниц?

Лорд Роуэн отвел глаза.

— Заводил, — признался он. — Иногда. Но ни одна из них не владела моим сердцем. — Он тяжело вздохнул. — Я устал, сынок.

Раф взял худую дрожащую руку, лежащую на одеяле.

— Отец, с прошлым покончено. Я мечтаю снова воссоединить нашу семью.

Лорд Роуэн сжал руку сына:

— Спасибо тебе, что даешь мне шанс проявить себя хорошим отцом.

— Пока я жив, Саксон не будет владеть Роуэн-Холлом. Сколько у нас осталось времени?

— Не более десяти дней, — дрогнувшим голосом проговорил лорд Роуэн. — Жалкие десять дней. У нас ничего…

— Я обо всем позабочусь. Положитесь на меня. — Раф наклонился и неловко обнял отца. — А сейчас вы должны отдохнуть.

Раф легкой походкой вышел из спальни, думая о том, что его отец не такой уж плохой человек и, кто знает, может, они найдут наконец общий язык. У него появилась надежда.

Завтра он встретится с Бо.