На первой странице была надпись, сделанная крупным почерком: «А.Уэсткотт». Хезер попыталась вспомнить, где она слышала это имя раньше. Может быть А. – соответствует Аполлине? Мисс Уэдж – старая дева. Уэдж, Уэсткотт. Смутные воспоминания пронеслись в ее голове, но о чем конкретно – уловить ей не удалось.
– Похоже, вас заинтересовали мои книги? – раздался с порога голос мисс Уэдж.
Хезер обожгло чувство вины и стыда. Она так увлеклась, что не расслышала шагов мисс Уэдж.
– О, да. Боюсь, что я позволила себе излишнее любопытство. Чтение – мое самое любимое занятие, и когда я вижу книгу на столе, то первым моим желанием обычно бывает взять ее в руки.
На лице мисс Уэдж было явное неодобрение такого поведения.
– Понятно. Мильтон – мой любимый поэт, а эти довольно редкие тома достались мне в наследство от моей тети, Амелии Уэсткотт. Здесь есть несколько великолепных иллюстраций.
В ее голосе Хезер почувствовала ничем не прикрытое недовольство. С сожалением в голосе девушка произнесла:
– Простите меня за то, что я рылась в ваших вещах.
– Полагаю, что вы все еще пытаетесь отыскать вора? – мисс Уэдж повесила халат на спинку стула. – Что-нибудь удалось обнаружить?
– Нет, ничего интересного. Боюсь, что этому «Коту» удастся выскользнуть из наших рук и здорово посмеяться над нами!
Мисс Уэдж смотрела на нее с подозрением.
– Вы же не подозреваете меня, не так ли?
– Нет… во всяком случае, не больше, чем других. Вы мне, наверное, не верите, да? – закинула удочку Хезер. Ее голос сделался хрипловатым, что соответствовало ее облику, преисполненному чувства вины.
Мисс Уэдж пожала плечами.
– Я ведь ни в чем вас не обвиняю. Надеюсь, что негодяя удастся поймать прежде, чем мы разъедемся отсюда.
– Я тоже надеюсь. – Хезер взяла со стула свой халат и увидела, что пятно практически исчезло, но вместе с ним и синяя краска на халате. Такой халат, конечно, носить было уже невозможно, как, впрочем, и пока на нем оставалось пятно.
– Я очень вам сочувствую. Может, вам удастся выкроить из него короткую кофточку. Верхняя часть халата совершенно не пострадала.
Хезер в ответ лишь кивнула. Она была слишком разочарована, чтобы отвечать.
– Мне бы хотелось заплатить вам за вашу потерю, но, к сожалению, сейчас я очень стеснена в средствах, – печально ответила мисс Уэдж.
– Не стоит об этом переживать. Я знаю, что вы старались как могли, чтобы компенсировать ущерб.
Мисс Уэдж в ответ натянуто улыбнулась.
– Возможно, нам сейчас не помешала бы прогулка: дороги почти освободились от снега. Свежий воздух поможет успокоить наши нервы. – Она приложила ладонь к своему лбу, который стал похож на лист мятой бумаги. – Еще немного, и моя голова не выдержит этого напряжения. Сама мысль о том, что вор еще гуляет на свободе, совершенно не дает мне покоя. Боюсь, что простуда свалит меня окончательно, и мне так и не удастся вернуться в Барнсли.
– Не будьте столь пессимистичны. Конечно, если вы считаете, что вам поможет прогулка, я с удовольствием составлю вам компанию. Это неплохая идея. – Хезер подумала, что глоток свежего воздуха не помешает и ей.
Она вернулась в свою комнату с испорченным халатом, затем спустилась вниз на завтрак. Мистер «Член» неуклюже маячил у основания лестницы и смущенно улыбнулся девушке, когда та проходила мимо. Так как Хезер не проявила желания остановиться, он, по-видимому, сразу же растерял свое дружелюбие и поспешил в комнату с пивным бочонком.
Сержант Бэгберн сидел за столом в кофейной комнате вместе с мисс Даймонд, которая лениво потягивала дымящийся кофе из блюдца, зажатого между ее двумя пальцами-сосисками.
– Доброе утро, дорогая, – она сделала паузу между глотками. – Вы выглядите совершенно измученной. Что-то так волнует вас? – Зу Даймонд похлопала по скамье возле себя, приглашая Хезер сесть. – Присядьте и облегчите мне свою душу. Я ужасно устала от общества этого мужлана-офицера. Ходит за мной повсюду и шпионит.
Сержант посмотрел на нее с подозрением.
– Я не делаю ничего такого, что не относится к моей работе, – обиженно-официально произнес он, коснувшись своего красного, распухшего носа.
– Вы напрасно тратите на меня свое время. Лучше бы отправлялись в Йорк по своему личному делу теперь, когда дороги уже освободились от снега.
У сержанта внезапно переменилось выражение лица, и Хезер догадалась, что в его душе шла борьба между долгом офицера полиции и необходимостью побыстрее добраться до Йорка.
Хезер присела рядом с Зу Даймонд и налила себе чая из керамического чайника.
– Я сейчас вернусь, не уходите, – предупредила ее Зу и поторопилась на кухню за ветчиной и беконом.
Хезер сразу заметила сумочку Зу, которую та оставила на скамейке, и, не колеблясь, быстро схватила ее и положила себе на колени, прикрытые крышкой обеденного стола. Там она изучила содержимое сумочки: грязная расческа, какие-то смятые счета, баночка румян, носовой платок тоже не первой свежести. И никаких рубинов, точнее, вообще никаких драгоценностей или подделок под них, некогда украшавших несуществующую шею мисс Даймонд.
– Что-нибудь нашли? – услышала она сзади скрипучий голос Бэгберна. – Я уже успел поинтересоваться ее сумочкой чуть раньше. – Он наклонился поближе к ее уху. В возникшей после этого паузе сержант успел проглотить добрую порцию яичницы. – Я не буду очень удивлен, если узнаю, что и вы, и мисс Даймонд, обе промышляете воровством.
Хезер не сочла нужным реагировать на его издевку. Она вернула сумочку на место и принялась за чай. На глаза навертывались слезы. Неужели они все думают, что вина лежит на ней?
Вихрь мучивших ее мыслей мешал сосредоточиться. Чем с большей энергией бралась она за поиски настоящего вора, тем больше препятствий возникало на ее пути. Во всем чувствовалась рука этого злополучного «Кота». Может быть, именно в этом подозревали ее другие гости? В том, что именно она пытается отвести подозрения от себя на кого-нибудь другого с помощью подбрасывания награбленного в чужие карманы? Лишь одно ей было совершенно ясно – надеяться на чью-либо помощь в этой таверне ей не приходится. Может быть, лишь одна леди Флёр верила в ее невиновность, но где она сейчас?
А леди Флёр в эту минуту завтракала с сэром Питером в одном из персональных будуаров. Она уже собиралась сообщить этому молодому человеку все новости относительно изменения собственных планов. Как Питер воспримет ее слова? Ее охватило волнение. Разговор с Питером на такие темы наверняка будет нелегким. У него ужасный характер, и юная леди боялась, как бы с Питером не случился нервный срыв. Она никак не могла решиться: сказать ему об этом или подождать. Самым простым выходом в этой ситуации было бы предоставить решение этой не очень приятной задачи мистеру Блэкхерсту. Но он был с ней так суров вчера вечером, призывал ее подчиниться воле родителей. Наверное, ей придется позаботиться о себе самой. О, господи…
– Питер, вы сегодня какой-то ужасно тихий, – начала она. Уже от этих слов из ее дрожащей руки едва не выпала чайная чашка. Для бодрости девушка сделала еще глоток какао. После того, как она увидела его хмурое лицо, вся ее отвага куда-то исчезла. Полные романтизма блестящие темные глаза Питера вдруг стали желто-фиолетовыми и тусклыми.
– В вашем обществе мне что-то сегодня не очень весело, – ответил он ей, подражая ее голосу. – Все, о чем вы можете думать, – это только о какой-нибудь романтической чепухе. Если бы вы не надоели мне со своей мечтой отправиться в Шотландию, сейчас бы нам было совсем неплохо в Лондоне.
– Как вы смеете! Это была ваша идея! – завизжала леди Флёр, совершенно забыв страх. – Вы забрали меня той ночью. Взобрались по лестнице до самого моего окна и вынесли меня на руках вниз.
Питер засмеялся деревянным смехом.
– Вас это так тронуло, моя маленькая гусыня? От избытка чувств вы, наверное, не узнали бы моего лакея, даже если бы у него вместо носа был слоновый хобот.
– Это был лакей? – у Флёр задрожал голос.
И Питер в подробностях рассказал ей, как он приказал лакею в тот вечер стать сэром Питером.
– Но сейчас это уже не имеет никакого значения. Мы вместе отправляемся в Гретна Грин, как и планировалось, и очень скоро вы станете моей маленькой и глупой женой.
От таких жестоких слов леди Флёр закрыла лицо руками и стала всхлипывать:
– Как вы могли поступить так непорядочно? Я думала, что я так дорога для вас – как вы об этом мне не раз говорили…
Сэр Питер разразился неприятным смехом.
– Вы же верите всему, кто бы и что бы вам ни сказал, не так ли? И вот сейчас, я призываю бога в свидетели, я бы очень хотел, чтобы вы вообще никогда не попадались мне на глаза.
Леди Флёр некоторое время терла глаза своими кулачками; затем она громко высморкалась.
– Итак, мои планы изменились. Я собираюсь вернуться в Лондон с мистером Блэкхерстом. Он обещал все объяснить моему отцу. Фактически он сейчас уже начал выполнять этот план.
Глаза сэра Питера от злости сузились:
– Ему все равно не удастся защитить вас от позора, если я приму решение публично во всем признаться.
Леди Флёр выпрямилась.
– Тогда не обижайтесь, если вас в Лондоне будут называть негодяем. Я обязательно расскажу вашим друзьям, как вы меня обманули, парировала она. – И тогда ни одна леди в своем уме не выйдет за вас замуж.
– Довольно! Мы собираемся пожениться через какой-нибудь день или два, а вас так волнует моя репутация в будущем.
Леди Флёр собрала в комок остатки самообладания и выпалила:
– Я не поеду с вами в Гретна Грин, и это мое окончательное решение. Особенно после того, как вы посмели в моем присутствии ухаживать за проституткой.
Леди Флёр в конце концов догадалась о профессии мисс Даймонд без лишних вопросов на эту тему. Хотя ей было противно вспоминать об этом, девушка все же захотела доказать Питеру, что кое в чем она уже разбирается.
У сэра Питера отвалилась челюсть, а его щеки приобрели землистый оттенок. Под ним затрещал стул, и он зловеще склонился над леди Флёр.
– Мисс Даймонд тут ни при чем. Не надо вообще упоминать ее в нашем разговоре.
– Пусть будет по-вашему. Но я убедилась в том, как я ошиблась в вас. Выйти за вас замуж было бы моей ужасной ошибкой.
Сэр Питер решил поменять тактику.
– Позвольте доказать вам, как я вас люблю, – начал он хорошо поставленным голосом актера.
– Я не хочу от вас никаких доказательств. Ужасно уже то, что я вынуждена беседовать с вами. Не знаю, как я смогу показаться в приличном обществе после всего этого! – Последние слова леди Флёр чуть было не перешли в крик, когда Питер схватил ее за плечи.
Он с силой поставил ее на ноги, прижал к своей плоской груди и властно приблизил свои влажные губы к ее губам. Девушка отчаянно сопротивлялась, и он был вынужден отпустить ее. Его глаза страстно блестели. Тяжело дыша, сэр Питер произнес:
– Я очень скоро докажу вам, как сильно…
– Не посмеете! – леди Флёр взвизгнула и начала бить его в грудь своими маленькими кулачками. – Мне очень нравится Тео – он настоящий джентльмен, и, возможно, я когда-нибудь выйду за него замуж! – в совершенном отчаянии она вырывалась из его рук.
Внезапная перемена в Питере испугала ее. Он толкнул ее. Леди Флёр ударилась рукой о край стола и оказалась сидящей на стуле. Сэр Питер краснел все больше и больше; на его лбу выступили капельки пота.
– Посмотрим… – он явно угрожал ей. – Мне следовало уже давно приступить к этому. Но ничего, эта проблема решаема, и довольно быстро.
Сэр Питер навалился на нее всем телом и стал лихорадочно развязывать ее корсет.
– Нет никакого смысла ждать так долго, ваше посвящение в ритуал любви произойдет сегодня. После этого вы станете моей навеки. – Он ощупывал ее мягкое и горячее тело. – Мне нужно было с этого начать.
Они оба не заметили, как отворилась дверь.
– С чего это вы собирались начать, Питер? ледяным голосом спросил Тео. – Собираетесь замучить леди Флёр до смерти?
Взгляд сэра Питера оторвался от декольте леди Флёр. Она истерически всхлипывала.
– Помогите мне, Тео. Пожалуйста!
Это прозвучало сигналом для Тео. Он бросился сзади на сэра Питера и оттащил его от леди Флёр; Тео буквально поднял его в воздух, затем несколько раз ударил по лицу.
– Вы мне ответите за все. Но это после того, как мы вернемся в Лондон. Я дал обещание Блэкхерсту, и драться в присутствии женщин – это признак дурного тона, – хрипло пообещал Тео. Юноша был бледен и очень серьезен.
– А что мешает нам сейчас? – возразил сэр Питер. Он дышал прерывисто, с присвистом, поскольку Тео все еще не отпускал ворот его рубашки. – Блэкхерста сейчас в таверне нет, и вернется он не раньше обеда. Я давно жду момента расквитаться с вами.
– Через час в сарае, – едва слышно, сквозь зубы сказал Тео, так что леди Флёр не услыхала его слов. – На пистолетах.
У сэра Питера расширились зрачки:
– Это означает, что вы вооружены? Тео зло усмехнулся.
– Ха! Что, удивлены? Со мной мой Мактонс. Разве вы уже забыли, что Фалько и я отправились ловить вора? И нам удалось поймать не вора, но по крайней мере подлого разбойника – это уж точно. – Он толкнул Питера на стену. – Мне доставит огромное удовольствие пробить дырку в твоем подлом сердце.
Дверь с треском распахнулась.
– Что здесь происходит? – пролаял сержант Бэгберн. За его спиной стояла Хезер. Сержант силой разнял драчунов. Хезер, вскрикнув, обняла леди Флёр.
– С вами что-нибудь случилось? – прошептала она. – Вы не пострадали?
– Я… я сообщила Питеру, ч…что мы не поедем с ним в Шотландию.
– И он от этих слов впал в бешенство, – закончила Хезер. – Ну что ж. Он всегда плохо переносит собственные поражения, А вы правильно поступили, что высказали ему все.
– Теперь они убьют друг друга… – захныкала леди Флёр. – Что делать, как нам остановить их?
Хезер сочувствующе и ободряюще погладила ее по голове.
– Сейчас они рассержены, но это пройдет. Тео дал слово больше с ним не драться. Он будет его держать. Я не думаю, что он пойдет на это. Успокойтесь, ради бога. – И она стала что-то тихонько напевать, утешая Флёр.
Леди Флёр все еще била дрожь, и Хезер, после того, как убедилась, что сержанту удалось развести драчунов, в конце концов отвела ее наверх.
ГЛАВА 17
Леди Флер вскоре погрузилась в глубокий сон, и Хезер вернулась вниз, чтобы помочь Розе вымыть оставшуюся от завтрака посуду. Еще через полчаса в моечную к ним вошла мисс Уэдж в черной мантилье. На ее голове красовалась шляпка из фиолетового люстрина.
– Вы готовы к прогулке? – спросила старая дева. В ее взгляде Хезер прочла неодобрение по поводу того, что несколько локонов имели неосторожность выпасть из ее прически.
Хезер уже успела забыть об этой прогулке.
– Да, конечно, очень жаль не воспользоваться такой чудесной погодой. Я закончу с посудой, когда вернусь. Но сначала я должна сходить за плащом. Это займет не более минуты.
Когда они проходили через комнату с пивным бочонком, мистер «Член» уже блаженно улыбался, выглядывая из-за стакана с бренди. Это, очевидно, и составляло его завтрак. Он сделал неуклюжую попытку подойти и заговорить с Хезер, спрятавшись за ее спиной в тот момент, когда она приветствовала мистера Пратта. Хозяин с мрачным выражением выглядывал из-за прилавка. Он неторопливо протирал стойку тряпкой.
Одетый в плотный зимний плащ, за дверь вышел сержант Бэгберн. Он попрощался с гостями, но ему никто не ответил.
Пратт, обращаясь к дамам, произнес:
– Доброе утро, леди. Возможно, вас заинтересует то, что сегодня днем ожидается первый после всех этих снегопадов дилижанс на Лондон. Может быть, уже пора паковать вещи.
– Но ведь мы собираемся на север, мистер Пратт, – ответила Хезер.
– В самом деле? Северный дилижанс будет только завтра. Вы, должно быть, ужасно устали от вынужденной остановки в этой дыре.
– В этом вы можете быть абсолютно уверены! – воскликнула мисс Уэдж и, двигаясь чинно, словно под парусом, выплыла из комнаты. Лишь стук ее палки не совсем гармонировал с ее видом. – Ужасно надоели все эти фамильярности, как будто мы какие-нибудь фермерские жены! – пожаловалась она Хезер, удостоверившись, что ее слова не достигнут ушей мистера Пратта.
Хезер продолжала молчать, не желая вступать в спор. Она догадалась, что мисс Уэдж находилась в том дурацком состоянии духа, когда спорить с ней было практически бесполезно. Мистер «Член» сначала попробовал догнать Хезер на крыльце, но остался там, не продолжая своих попыток, а она отправилась дальше.
Солнце светило всем с кристально чистого утреннего неба. Горизонт был голубого цвета, а деревья окутаны дымкой. Небольшой ручей недалеко от таверны вышел из берегов; вода и оседающий от тепла снег питали его. На деревьях радостно пели птицы, ощущая приближение весны.
– Сегодня ночью будут заморозки, из-за гололеда дилижанс, идущий на север, наверняка опоздает, – проворчала мисс Уэдж. Она с ловкостью обходила лужи из растаявшего снега.
– Днем раньше, днем позже – какая разница? – прокомментировала Хезер. Девушке очень хотелось провести еще один вечер вместе с Фалько перед тем, как ей придется отправиться выполнять обязанности гувернантки – или, если судьба отвернется от нее окончательно, – отправиться в тюрьму Ньюгейт.
Груз неразгаданной загадки с рубинами с каждой минутой все сильнее давил на ее хрупкие плечи. Образы мисс Даймонд, сэра Питера, мистера «Члена», Тео, мисс Уэдж, Розы и Фалько вихрем проносились у нее в голове, но ее интуиция молчала, и кто из них был этим злосчастным «Котом» – догадаться она не могла.
С трудом вернувшись к реальности настоящего, Хезер воскликнула:
– Какое чудесное утро!
– В самом деле, погода просто прекрасная, – согласилась мисс Уэдж. Ее с трудом сгибавшаяся нога, казалось, почти не мешала ходьбе на улице.
– Вы много гуляете пешком, не так ли? – предположила Хезер. – Это неплохая тренировка.
– Да, упражнения просто необходимы для моей больной ноги. Я стараюсь совершать длительные прогулки в Барксли. При этом часто приходится носить корзины с провизией для бедных.
– Понимаю, – Хезер внимательно посмотрела на мисс Уэдж. – А вы не боитесь, что мы здесь одни, причем довольно далеко от таверны? Мисс Уэдж пожала плечами.
– Ну что ж, я считаю, что по силе мы примерно равны, к тому же со мной моя трость. И потом не вижу оснований, по которым вы бы могли напасть на меня. Воры-взломщики не нападают на людей, их интересуют только чужие дома. – И она сдержанно улыбнулась. – И, наконец, не приглашать же мне мисс Даймонд в качестве компаньонки для прогулок. В нашей компании вы – единственная леди, если не считать леди Флер. Ее болтовня уже наскучила мне до слез.
Хезер нечего было добавить. Очевидно, у мисс Уэдж еще не полностью рассеялись подозрения по отношению к ней, но она старалась относиться к ним критически.
Сзади послышалось чье-то тяжелое дыхание. Хезер вздрогнула – нападение!
Она повернулась, ее сердце было готово выскочить от страха из груди, но, увидев Муттона, девушка облегченно вздохнула. Пес прихрамывал, бинты, которыми были перевязаны его лапы, он уже успел потерять.
– Бродяга! Где ты пропадал?
Хезер нагнулась, чтобы осмотреть его раны. Ссадина над глазом уже почти зажила, но рана на лапе выглядела неважно и, очевидно, сильно болела.
– Ты глупый пес! Зачем занес столько грязи в рану? – девушка пригрозила псу пальцем. – Надо срочно ее промыть. – Она взглянула на дорогу. – Но нести тебя назад до таверны слишком далеко. Тебе придется добираться самому.
Муттон игриво ткнулся мордой ей в ногу и неуклюже заковылял по дороге, но в противоположную сторону.
– Иди сюда! – позвала его Хезер, но он отказался выполнить ее приказ, некоторое время покрутился на почтительном расстоянии от нее, затем метнулся в сторону.
С того самого дня, когда мисс Уэдж попыталась отобрать у него баранью ногу, Муттон не очень доверял этой леди и старался избегать ее общества.
Хезер осторожно, чтобы не испугать пса, подбиралась к нему.
– Мы должны вернуться в таверну, – предложила она своей спутнице.
– Чтобы этот глупый пес испортил нам прогулку? – возразила мисс Уэдж. Муттон случайно ткнулся мордой в ее ноги. Старая дева громко вскрикнула.
– Пошел прочь! – замахнулась она своей тростью. – Запачкал грязью мою мантилью, негодяй!
Муттон ловко увернулся от ее палки.
– Не делайте этого, – упрашивала ее Хезер, пытаясь защитить своего любимца. – Пожалуйста, успокойтесь. Не надо угрожать ему палкой.
Муттон присел и злобно зарычал, а затем метнулся мимо Хезер в сторону мисс Уэдж. Ее палка основательно прошлась по спине пса, что вызвало у него приступ ярости. Со злобным рычанием он атаковал мисс Уэдж, целясь своими клыками в ее бедро, но его обидчице удалось увернуться.
Хезер, онемев, наблюдала за этой сценой. Мисс Уэдж спасалась бегством по дороге, а пес хватал ее за пятки.
У дороги стоял громадный суковатый дуб, и мисс Уэдж решила спрятаться за ним, но Муттон не поддался на обман. Его клыки впились в худосочную лодыжку мисс Уэдж, она неуклюже подпрыгнула, пытаясь спастись на близлежащей ветке. В конце концов ей удалось нанести ему коварный удар в голову и стряхнуть с себя пса. Муттон взвыл и отпрянул назад.
– О, Боже мой, не надо! Зачем вы это сделали, мисс Уэдж? – Хезер со стоном метнулась в их сторону. – У вас началось сильное кровотечение в лодыжке, а у Муттона вновь открылась его рана на голове. Я побегу за помощью. Оставайтесь здесь.
– Эту мерзкую дворняжку нужно как можно быстрее зажарить на вертеле! – взревела мисс Уэдж, ее лицо от ярости пошло пятнами.
– Какое богохульство! – В глазах Хезер загорелись злые огоньки. – Я хочу сказать, что вы сами виноваты в том, что произошло.
Что-то серое и волокнистое упало ей на плечо и затем скатилось к ногам.
* * *
В душе Фалько возникло чувство огромного облегчения после того, как он покинул душную и перенаселенную таверну и мог с наслаждением вдыхать свежий, прохладный воздух.
Солнце ласкало его плечи и спину, поскольку он держал путь на север в Клифтон Холл. Его застоявшийся жеребец также с удовольствием совершал эту прогулку, нетерпеливо покусывая удила. Фалько периодически осаживал своего любимца, опасаясь неожиданностей на еще не до конца оттаявшей дороге.
Ему была крайне необходима эта прогулка, чтобы разобраться в своих мыслях и чувствах. Постоянным предметом первых теперь стала Хезер. Ее золотисто-карие глаза умоляли Блэкхерста верить ей, ощущения от прикосновения к ее волосам все еще жили в кончиках его пальцев. Вся его судьба была заключена в обворожительной улыбке этой женщины. Он поклялся, что после смерти Дафны больше не обратит внимания ни на одну женщину, но не сдержал своего слова. Более того, он в конце концов влюбился. Так сильно, что уже не рассчитывал на ослабление своих чувств, и произошло все это до смешного быстро. Но, тем не менее, очень серьезно.
Его сердце начинало биться быстрее всякий раз, как только он начинал думать о Хезер, ему было очень хорошо с ней. Молодой джентльмен получал огромное удовольствие от бесед с ней. Если не считать свою мать и тетку, он никогда не встречался с женщиной, которая нравилась бы ему как друг. Ему хотелось видеть лучезарную улыбку Хезер каждое утро вплоть до своей самой последней минуты.
Фалько молился Богу, чтобы она не оказалась этим злосчастным «Котом». Неужели любовь смогла так затуманить его зрение?
Он почувствовал сильное внутреннее волнение. Эту перемену в настроении хозяина почуял и его конь и попытался перейти в галоп. От такого неожиданного рывка Фалько с трудом удержался в седле.
Впереди был ровный участок дороги, и Блэкхерст позволил своему коню несколько минут более резвого бега. С другой стороны, тогда он быстрее сможет вернуться к Хезер. Прохладный ветер бил ему в лицо, верховая езда и поток мыслей разгорячили его.
Фалько добрался до места назначения минут через пятнадцать. Расположенная на небольшом холме усадьба Клифтон Холл представляла собой длинное строение из красного кирпича с муслиновыми занавесками на окнах. Во все стороны тянулись бесчисленные, еще покрытые снегом поля, лужайки, разделенные небольшими рощицами.
Выскочил кучер, он помог Фалько выбраться из седла прямо у парадного входа. Блэкхерст дважды потянул шнур колокольчика; эхо от его звонка еще долго отражалось от высоких потолков.
Немолодого вида дворецкий отворил двери и что-то пробормотал вместо приветствия.
– Мне бы хотелось сразу же переговорить с леди Клифтон, как только она сможет меня принять, – без всяких объяснений произнес Фалько. – По очень важному для нее личному делу.
Дворецкий подозрительно посмотрел на него, но все же безмолвно впустил гостя внутрь.
Фалько передал ему свою визитную карточку, и лакей отвел его в небольшую комнату для гостей.
Ему пришлось ждать минут пятнадцать; рассматривая убранство комнаты, он обнаружил пристрастие хозяев к золотым и бежевым тонам. На полу лежал настоящий персидский ковер, камин был отделан белым мрамором, а пространство над ним занимали многочисленные фарфоровые фигурки, что выдавало руку незаурядного коллекционера.
В холле раздались негромкие звуки шагов. Дверь отворилась, и появилась миниатюрная женщина, производившая впечатление небольшого кучевого розового облачка. На ней было множество шалей из полупрозрачной ткани, а ее волосы спадали с плеч серебристыми локонами. Ее кожа была светлая, почти алебастровая по цвету, однако глаза были такими же голубыми и округлыми, как у леди Флер. У нее оказалась обворожительная, очень дружелюбная улыбка.
– Блэкхерст! Я не видела вас уже лет сто! Вы все такой же старый шалун, не так ли? – Она протянула ему свою маленькую руку. Фалько, склонившись, поцеловал кончики ее пальцев.
– Вы нисколько не изменились, Эльвира. Так же ослепительно красивы, как и всегда.
Женщина мелодично рассмеялась.
– Проказник! – ответила она и слегка шлепнула его по руке. Затем, утонув среди своих многочисленных шалей на диване в стиле Людовика XV, Эльвира повернула к нему свои светлые глаза. – Что привело вас сюда? Вы здесь нечастый гость.
Фалько присел, закинув ногу за ногу, и взглянул ей в лицо.
– Меня на несколько дней задержал снегопад в «Таверне Лесного брата» в Мамфорде… и вашу племянницу тоже.
– Которую из них? – глаза леди Клифтон еще более округлились.
– Леди Флер – вашу крестницу. Леди Клифтон очень удивилась.
– Флер? А как вы, Фалько, – неужели и вас вовлекли в какие-нибудь сомнительные делишки?
Фалько с сожалением улыбнулся и сразу перешел к делу.
– Меня – нет, но, к своему удивлению, я повстречал направляющихся в Гретна Грин леди Флер и сэра Питера.
К счастью, леди Клифтон оказалась дамой, не склонной к обморокам, но и она сильно побледнела.
– Не может быть! Эта маленькая фея и сэр Питер. Нет, это невероятно! – Видя, что Фалько говорит вполне серьезно, она воскликнула: – Боже мой!
– Нас задержал снегопад на четыре дня, и в конце концов леди Флер согласилась вернуться со мной в Лондон. Похоже, она устала от неустойчивого характера сэра Питера и его скучной поэзии.
У миледи дрогнули уголки губ.
– Это на нее похоже. – Она внимательно посмотрела на Фалько. – Мне, по-видимому, следует предложить вам свою помощь. Необходимо спасти репутацию Флер, насколько это возможно. Вы не пытались заплатить этому Питеру, чтобы он убирался?
– Он твердый орешек и не очень любит проигрывать. Но думаю, что с ним удастся уладить дело, – уверенно произнес Фалько. – Он нам больше не будет опасен. – Затем Блэкхерст обрисовал ей план с письмом и с напряжением стал ожидать ее одобрения.
– Понимаю, что этим я ставлю вас в затруднительное положение, – продолжал Фалько, – но для нас нет другого способа убедить лорда Олдуина в «невинных» целях поездки Флер. Вы должны сообщить ему, что она навещала вас.
Леди Клифтон в задумчивости постучала кончиками пальцев по своему носу.
– Что ж, идея неплохая. Я хорошо знаю о вспыльчивом нраве лорда Олдуина. Он наверняка оставит леди Флер без единого шиллинга, если заподозрит, что она хотела бежать. Я сразу же сяду писать письмо Олдуину. Не волнуйтесь, Фалько, я сделаю все как надо.
– Я привезу ее обратно в Лондон, мы доберемся примерно в одно и то же время с вашим письмом. Вы можете написать, что я был у вас в гостях и предложил сопроводить леди Флер в Лондон.
– Нет, этого не стоит делать! Олдуин может почуять неладное. Вам следует привезти ее сюда как можно быстрее, пусть она немного побудет здесь. А потом Олдуин пусть сам приедет и заберет ее.
Фалько на мгновение задумался. Леди Клифтон позвонила в колокольчик. Появился слуга и получил заказ принести бумагу и письменные принадлежности.
– Великолепная идея, Эльвира. Мне следовало бы тоже подумать о таком варианте, – согласился Фалько.
Леди Клифтон грациозно улыбнулась.
– Олдуин еще может показать свой горячий нрав, но это уже не опасно. Она с благодарностью похлопала по руке Фалько. – Я в долгу перед вами за то, что вы сделали для моей крестницы. Флер всегда была ветрена, но очень мила.
Фалько кивнул и криво усмехнулся.
– Да, она уже успела вскружить голову Теодору, вы его знаете.
– Тео Даусону? С вами и ваш племянник? Почему вы не привезли его сюда? Мне бы очень хотелось кое о чем спросить его. – И леди Клифтон хихикнула.
– Тео все свое время проводит в ухаживаниях за леди Флер – если, конечно, он украдкой не целует какую-нибудь горничную, – с сожалением произнес Фалько.
– Вспомните себя в их возрасте, – воскликнула леди Клифтон. – В этом возрасте они поверхностны и глупы, но зато в них столько ярких чувств. – Она выбрала подходящее гусиное перо и начала писать быстрым, чуточку витиеватым почерком. – Кого еще остановил в таверне снегопад? Наверное, кого-нибудь еще из хорошеньких леди, не так ли?
