Папа Пий XII в последние годы отменил регулярные аудиенции для епископов и уже больше не возобновлял их. При нем кардинальская коллегия почти не функционировала. Кто же вершил делами? Насколько можно судить, группа из четырех или пяти кардиналов во главе с кардиналом Никола Канали, которой несколько лет тому назад удалось захватить в свои руки все наиболее важные посты в ватиканской администрации.
      В этот период правительство Ватикана достигло невиданной степени централизации. Сложилась олигархия... Папа не заботился о замещении вакантных мест в Ватикане и не созывал консистории для назначения новых кардиналов. Число кардиналов сократилось с 70 до 54. Половина из них были так стары, что во время похорон Пия XII им с трудом удалось пройти пешком от одного конца собора св. Петра до другого".
      В печати Италии и других стран весьма непринужденно обсуждались "папабили"-кандидаты на пост верховного руководителя церкви, их достоинства и недостатки, их шансы на избрание. Реакционные газеты, хотя и не скрывали своего недовольства плачевными результатами "пачеллианской" эры, высказывали надежду на то, что новый папа будет столь же непримиримым к коммунизму, как и его предшественник. Чтобы обеспечить именно такую преемственность, в Рим прибыл сам Джон Фостер Даллес, главный трубадур "холодной войны", один из сыновей которого перешел в католичество и являлся видным руководителем иезуитского ордена. Даллес превозносил политические заслуги Пия XII перед Западом и недвусмысленно намекал съезжавшимся на конклав кардиналам, что правительство США ждет от них избрания такого папы, который продолжал бы политику Пачелли.
      Однако в некоторых клерикальных кругах раздавались более трезвые голоса, выступавшие за избрание "религиозного", а не "политического" папы. Под термином "религиозный" папа подразумевался такой глава католической церкви, который не будет выступать прямолинейно и откровенно в защиту "старого режима" и займется в первую очередь чисто церковными вопросами теологическими, моральными, духовными.
      Итальянский социалист Лючио Либертини писал: "Пий XII стал быстро превращаться в человека, пережившего самого себя, пережившего свои идеи и свою политику. Его физическая смерть предотвратила его превращение в живой призрак и позволила римской церкви открыть новый путь, имея во главе другого политического руководителя".
      Были и такие католические деятели, которые считали, что будущий папа должен будет, в отличие от Пия XII, придерживаться политики нейтралитета в вопросах, которые разделяют Запад и Восток, капиталистический лагерь и социалистический мир. Пусть, говорили представители этого течения, политикой занимаются клерикальные организации и католические партии, церковники же, по крайней мере официально и публично, должны уклоняться от высказываний по политическим вопросам.
      25 октября 1958 г. в довольно накаленной атмосфере собрался в Ватикане конклав для избрания нового папы. В нем должны были участвовать 54 кардинала, но два из них скончались накануне конклава, таким образом, в выборе папы участвовали 52 пурпуроносца. Большинству из них было далеко за 70 лет. Нескольких кардиналов внесли на конклав на носилках. 92-летний чилийский кардинал Каро умер сразу же после конклава. Злые языки утверждали, что Каро скончался на самом конклаве. 79-летний кардинал Микара. 82-летний Фосатти. 86-летний делла Коста. 85-летние Тедескини и Фумасони Бионди походили больше на "живые трупы", чем на имеющих шансы "папабилей". По сравнению с ними 69-летний кардинал Спеллман и даже 76-летний Ронкалли выглядели юношами, полными сил и здоровья.
      О том, какие настроения преобладали к моменту открытия конклава в курии, можно было судить по напутственной речи, которую произнес перед кардиналами во время торжественной мессы в соборе св. Петра секретарь конклава монсиньор Баччи.
      "Новый папа,- наставлял Баччи кардиналов,-должен быть одновременно учителем, пастырем и отцом. Прежде всего он должен рассматривать епископов как своих помощников в руководстве церковью, должен давать им советы, выслушивать их и вселять в них бодрость.
      Его сердце должно быть исполнено любви к тому классу, который не имеет ни пищи, ни жилищ. Он примет близко к сердцу, как это делал Иисус Христос, участь бедных, также тех, кто терпит лишения, а часом и нужду. Всеми доступными ему средствами он будет охранять права трудящихся, столь торжественно подтвержденные его предшественниками во многих энцикликах. Ибо бесконечно опасным было бы не применять на практике, причем во всей ее полноте, социальную доктрину церкви". Т. Бреза. Бронзовые врата.
      Как следовало из этого выступления, даже в курии многие склонялись к тому, что новый папа должен будет придерживаться иного по сравнению с Пием XII курса.
      Конклав заседал три дня. Как впоследствии стало известно, это был один из самых трудных конклавов. Состоялось 11 туров голосований. Итальянцы, составляющие в нем впервые за много столетий меньшинство- 17 кардиналов из 52, вынуждены были прислушиваться к голосу своих коллег из других стран. Сторонники и ближайшие сотрудники покойного Пия XII выдвинули кандидатом на папский престол кардинала Сири, архиепископа Генуи, связанного с промышленниками севера Италии. Но его плохо знали за пределами Италии, к тому же он был слишком молод для кандидата на папский престол. Что касается итальянских кардиналов более либерального толка, то здесь выбор был весьма ограничен. Таковыми считались кардинал Леркаро из Болоньи и куриальный кардинал Валери; Леркаро был вспыльчив и заносчив, коллеги не любили его. Валери же был слишком стар, к тому же во время войны он был нунцием в Виши, и это тоже не укрепляло его позиции на конклаве. Кардиналам не оставалось ничего другого, как избрать папу "компромиссного типа": не слишком молодого, но и не дряхлого, не слишком энергичного, но и не пассивного, не слишком реакционного, но и не очень прогрессивного, который навел бы элементарный порядок в курии, поднял авторитет Ватикана и церкви в целом в глазах мирового общественного мнения и почил в бозе, освободив место для более энергичного преемника.
      Участники конклава решили, что таким требованиям более других отвечает 76-летний кардинал Анджело Джузеппе Ронкалли, который и получил в конце концов заветные две трети голосов и стал новым папой.
      Упоминавшийся уже ранее Лючио Либертини так комментировал избрание Анджело Ронкалли: "Выбор кардиналов пал на очень старого человека, который был далек от политической борьбы внутри курии и находился во времена Пия XII на отшибе. Кардиналы, по-видимому, не считали возможным быстро осуществить коренные перемены в политике церкви, и поэтому их выбор пал на Ронкалли. Возраст последнего и его прошлое давали основание смотреть на него как на папу переходного периода, способного положить начало оттепели, оставаясь в то же время в стороне от великих проблем, которые ставит перед католицизмом наша эпоха".
      Скажем сразу, кардиналы несколько ошиблись в своих прогнозах относительно нового папы.
      Трудная карьера крестьянского сына.
      Анджело Джузеппе Ронкалли родился 25 ноября 1881 г. в убогом горном селении Сотто иль Монте, близ Бергамо, на севере Италии, в многодетной семье крестьянина-издольщика, влачившей полуголодное существование. Его предки поселились на этих землях пять веков тому назад и в течение столетий гнули спину на графа Мориани, которому принадлежали обрабатываемые ими земли. В семье было 12 детей. Анджело был одним из старших. В 11-летнем возрасте он решил посвятить себя духовной карьере. Побудительной причиной, судя по всему, явилось бедственное положение его семьи.
      Ронкалли с трудом пробивал себе дорогу в высшие сферы католической церкви. Окончив семинарию, он стал в 1904 г. священником, а затем секретарем епископа Бергамо-Радини-Тедески, который находился в оппозиции к Пию Х и считался в курии опасным либералом, чуть ли не еретиком. Такая репутация патрона в церковных верхах не могла не сказаться отрицательно и на карьере его секретаря. Годы первой мировой войны Анджело Ронкалли провел на фронте. Он был сперва санитаром, а затем капелланом в военном госпитале.
      В 1921 г. Бенедикт XV, старый друг Радини-Тедески, призывает Ронкалли в Рим и поручает ему создание папской миссионерской организации, с последующим назначением ее президентом. Пост не очень влиятельный, но достаточно почетный.
      В 1925 г. Пий XI назначает Ронкалли апостолическим визитатором (дипломатическим представителем) в Софию. Это назначение приносит последнему звание титулярного епископа. Так начинается дипломатическая служба Ронкалли на Балканах, где он пробыл в общей сложности 19 лет. В годы второй мировой войны Ронкалли, уже будучи титулярным архиепископом, занимал пост апостолического делегата в Турции. Он не скрывал своих симпатий к союзникам. Об этом знали в Ватикане. И хотя такая позиция апостолического делегата не вызывала восторга у Пия XII, он тем не менее не отозвал Ронкалли, считая, что последний еще может оказаться полезным для церкви.
      В конце 1944 г. Ронкалли назначается нунцием в Париж, недавно освобожденный от гитлеровской оккупации.
      Пост нунция в Париже считается одним из важнейших на дипломатической службе Ватикана. Как правило, нунций в Париже получает кардинальское звание.
      Но пост папского нунция в Париже в тогдашних условиях кроме почестей и карьеры сулил немало хлопот и проблем. Пия XII во Франции считали клевретом Гитлера и Муссолини, и общественное мнение складывалось отнюдь не в пользу Ватикана. В задачу Ронкалли входило изменить враждебное отношение к Ватикану на более дружеское. В известной мере это ему удалось. Он установил весьма тесные отношения с де Голлем, с лидером социалистической партии Ги Молле. Благодушный, любящий острое словцо толстяк, похожий на сельского кюре, был желанным гостем в модных салонах Парижа, где вершилась "большая политика". Нунций Ронкалли проявлял определенное литературное дарование, он был автором 6 книг-исследований по церковной истории. В течение многих десятилетий он вел "Дневник души", в котором комментировал текущие события. Все это, вместе взятое, обеспечивало ему симпатию парижского "высшего света". Ронкалли был к тому же полиглотом. Он неплохо говорил по-французски, владел английским, знал болгарский, турецкий, греческий, латынь, древнееврейский.
      Все же на пути парижского нунция были не только розы, но и тернии. Политическая атмосфера во Франции того времени была весьма напряженной, полной глубоких противоречий, что сказывалось и на умонастроениях французского духовенства. В конце 40-х годов во Франции возникло движение священников-рабочих, многие из них открыто осуждали антикоммунизм, призывали к борьбе с капиталистической эксплуатацией.
      Ронкалли относился с симпатией к этому движению, но в Ватикане оно вызвало большую тревогу. Пий XII требовал призвать к порядку не в меру ретивых церковных радикалов. Ронкалли советовал действовать осторожно, убеждением, а не принуждением. Но папа был непреклонен: или подчинение священников-рабочих воле Ватикана, или отлучение. Священники-рабочие отказались стать на колени перед папой. Пий XII запретил их движение, а непокорных отлучил от церкви.
      У Ронкалли не было другого выхода, как осуществлять директивы Ватикана. Дисциплинированный нунций удостаивается награды:
      29 ноября 1953 г. Пий XII возводит его в кардинальское достоинство. По существующей традиции посвящение Ронкалли в кардиналы осуществил президент Франции социалист Венсан Ориоль. Факт сам по себе уникальный в истории церкви. В известном смысле социалист Ориоль открыл путь Ронкалли к папскому престолу. Кто бы во времена Пия IX мог подумать, что подобное станет когда-нибудь возможным?
      Вскоре Пачелли назначил нового кардинала патриархом Венеции. За этой епархией прочно утвердилась слава ультраконсервативного гнезда. Возможно, что Пий XII направил Ронкалли в Венецию умышленно, рассчитывая на то, что его либерализм там поубавится. Но новый патриарх с самого начала показал, что не намерен подлаживаться под вкусы местных клерикалов-интегристов. В первой же своей проповеди в Венеции Ронкалли сказал: "Провидение вывело меня из родного селения и послало бродить по дорогам Запада и Востока, сталкивая с людьми самых различных верований и идеологий, знакомя с острыми и угрожающими социальными проблемами, одновременно позволяя мне сохранить спокойствие и объективность в изучении и оценке этих явлений. Твердо придерживаясь принципов католической веры и морали, я всегда был более озабочен тем, что объединяет, чем тем, что разделяет и порождает противоречия".
      Эта позиция явно не совпадала с жестким курсом Пия XII. И она была высказана неспроста. Патриарх Венеции Ронкалли стал допускать в своей деятельности "вольнодумные" по тем временам жесты: он приветствовал съезд Итальянской социалистической партии, состоявшийся в Венеции, принял на аудиенции делегатов съезда левого Союза женщин, позволял себе другие поступки, явно отходившие от курса "холодной войны", проводимого Пием XII. И все же Ронкалли нельзя было назвать ни либералом, ни тем более "мятежным" пастырем. В целом он был "законопослушным" церковнослужителем, выполняющим, хотя, возможно, и без энтузиазма, директивы Ватикана. Недаром он избрал своим девизом: "Повиновение и мир". Его "Дневник души" (точнее, опубликованные страницы дневника) служат как бы иллюстрацией этого девиза. Он всегда был готов повиноваться указаниям курии, подавлял в себе любое чувство протеста или возмущения, и если у него проявлялось недовольство, то только в пределах допустимого с точки зрения церковной дисциплины.
      Следует ли удивляться, что на конклаве в конечном счете за него проголосовали как пачеллианцы, так и либералы?
      Конклав и на этот раз не обошелся без курьезов. Идя в ногу со временем, для сигнализации о результатах голосований кардиналы сжигали не бумагу и солому, а белые и черные шарики из специальных химических составов. Но ведал этой важной церемонией подслеповатый кардинал Оттавиани, который все время их путал. В результате вместо черного дыма из трубы Сикстинской капеллы валил сизый, что сбивало с толку ожидавших вести об избрании нового папы.
      Подлинной сенсацией конклава был выбор новым папой имени: он назвался Иоанном XXIII.
      Новоизбранный понтифик обратился к имени весьма популярному среди пап в средние века, с той только оговоркой, что большинство средневековых Иоаннов прослыли неудачниками или злодеями. В XV в. папский престол занимал (правда, короткое время) Иоанн XXIII, в миру Балтазар Косса, неаполитанский пират и разбойник, низложенный в 1415 г. Констанцским собором. Несколько лет спустя он был отравлен. С тех пор никто из пап не принимал имени Иоанн.
      Почему же Ронкалли избрал именно это имя? Официальная версия гласит, что это произошло якобы во исполнение обета, данного папой святому Иоанну, в церкви которого его крестили, а также в память своего отца и деда, которых звали Иоаннами. Имеется и другое объяснение. Присваивая себе имя Иоанн на XXIII, Ронкалли как бы заявлял всем, что он не верит в предрассудки и так же решительно, как вычеркивает из числа своих предшественников Балтазара Коссу, порывает с курсом пап-ретроградов последнего столетия.
      Надежды и опасения
      Как обычно, на коронацию папы съехались бывшие короли и вдовствующие императрицы, пребывающие в эмиграции принцы, герцоги и прочие титулованные особы. Газетная хроника отмечала присутствие на коронации Ронкалли отпрысков Габсбургов, Бурбонов, Бонапартов, Гогенцоллернов и пр. и пр. В числе почетных гостей находился и Джон Фостер Даллес.
      Все гости и журналисты внимательно наблюдали за каждым жестом нового папы, ловили каждое его слово, пытаясь по ним определить будущий политический курс "священного" престола. Сенсаций было хоть отбавляй, но все они носили скорее бытовой, чем политический характер. Из уст в уста передавали реплику папы, брошенную в то время, когда его несли на тронном кресле, облаченного в пышные папские одежды, с массивной золотой тиарой на голове: "В этом одеянии я больше похож на восточного сатрапа, чем на пастыря". Отмечали указание, данное новым папой редактору ватиканского официоза "Оссерваторе Романо", не применять по отношению к его особе таких витиеватых выражений, как "глубокочтимые уста", "вдохновенные слова", "высочайшие поучения", "преподобнейшие шаги", а писать просто и скромно: папа сказал, сделал, пошел и так далее. Обсуждали отмену Иоанном XXIII традиционного коленопреклонения и целования "перстня рыбака", что до этого являлось обязательной церемонией на официальных приемах церковников и паломников.
      Вообще новый папа по своим привычкам и по отношению к окружающим сильно отличался от своего предшественника. Он рано ложился и с зарей вставал. Курил. Любил обедать в компании: за столом у него всегда присутствовали его ближайшие сотрудники, нунции, кардиналы. Он ходил по Ватикану без свиты, посещая во время этих прогулок различные мастерские, где запросто беседовал с рабочими, а иногда и пригубливал с ними стаканчик вина. Новый понтифик часто покидал пределы Ватикана. Посещал всякого рода богоугодные заведения, нанес даже визит в римскую тюрьму "Реджина Коэли", где рассказал арестантам следующую историю:
      - Мой дядя, такой же крестьянин, как и мой отец, однажды подстрелил в угодьях помещика утку. Его арестовали карабинеры и бросили за решетку. Это очень напугало нас, его родственников. Так что в тюрьму иногда можно попасть ни за что ни про что.
      Куриальным прелатам такие эскапады нового понтифика не очень нравились, они называли его "наивным", в смысле "простаком", но это его только забавляло.
      Правда, Иоанн XXIII, как и его предшественник, продолжал принимать королей, принцев, глав государств и всяких знаменитостей, но делал это без всякой помпы, без назойливых нравоучений. Официальный церемониал был ему в тягость.
      Доступность, непосредственность, простота в обращении-таков был стиль этого понтифика, стиль, который так не вязался с традициями апостолического дворца.
      Обращало на себя внимание и то обстоятельство, что Иоанн XXIII, в отличие от большинства своих предшественников, не приблизил к себе, не возвел в дворянское звание и не озолотил ни одного из своих многочисленных родственников. Все они, простые крестьяне, продолжали и после его избрания папой заниматься нелегким земледельческим трудом. Если папа и оказывал им помощь, то в очень скромных размерах.
      "Сотто иль Монте,-пишет его американский биограф Роберт Т. Элсон,-никогда не покидало его сердца... Он при первой же возможности посещал родные места, а со временем стал арендовать маленькую скромную виллу, которая служила домом его незамужним сестрам (ныне умершим) и местом его собственного отдыха. Когда он стал папой, он купил эту виллу и поручил заботу о ней монахиням из женского монастыря в Бергамо".
      От избрания Ронкалли на папский престол его родное селение мало что выиграло. Крупнейший в Италии трест по производству цемента "Италчементи" соорудил в Сотто иль Монте детский центр, названный "Иоанн XXIII", да сам папа подарил местной церкви набор электрических колоколов-вот, пожалуй, и все.
      Этот полный, всегда приветливо улыбающийся старец, напоминавший своим обликом умудренного жизненным опытом библейского патриарха, вызывал к себе симпатию и доверие, порождал в сердцах рядовых верующих надежду на то, что он будет действительно творить добро, защищать мир, помогать сирым и страждущим.
      Но подкупающий облик нового главы церкви не вязался на первых порах с его делами. 25 марта 1959 г. конгрегация священной канцелярии (инквизиция) опубликовала декрет, который вновь категорически запрещал католикам контактировать с марксистами, голосовать за коммунистов или лиц, с ними сотрудничающих. Судя по всему, новый папа решил первое время ничего не менять в Ватикане и в курии. Правда, он стал быстро пополнять кардинальскую коллегию, назначив за первые два года своего понтификата 43 новых кардинала, в результате чего их число впервые превысило установленный в 1586 г. максимум в 70 человек. Кардинальские шапки получили два ближайших сотрудника Пия XII-Тардини и Монтини, но на пост статс-секретаря был назначен ультраконсерватор Тардини, а не либерал Монтини. Среди новоиспеченных "пурпуроносцев" можно было встретить церковников самых разных политических ориентаций и даже разного цвета кожи. Впервые кардинальскую шапку получили африканец Ругабмва, епископ из Танганьики, а также японец и филиппинец. Однако все эти назначения не давали еще повода для тревоги в лагере сторонников интегристского курса.
      Первые тревожные для них симптомы в поведении нового папы появились в 1961 г., когда вместо умершего кардинала Тардини папа назначил на пост статс-секретаря своего друга кардинала Амлето Чиконьяни, бывшего апостолического делегата в Вашингтоне. Был уволен с поста руководителя итальянского "Католического действия" Луиджи Джедда, специализировавшийся на организации антикоммунистических "крестовых походов", отстранен от дел иезуит Риккардо Ломбарди, один из приближенных Пия XII, выступавший с антикоммунистическими проповедями по итальянскому радио и прозванный за это "диктором господа бога".
      Он не осудил кубинскую революцию
      Но не в этих передвижениях фигур на церковной доске (хотя они и весьма симптоматичны) проявилось подлинное отношение Иоанна XXIII к острейшим и важнейшим проблемам современности - к борьбе за мир, социальной революции, коммунизму. Чрезвычайно красноречивой в этом отношении была позиция, занятая новым папой по отношению к кубинской революции.
      1 января 1959 г. революционные силы Кубы во главе с Фиделем Кастро после двухлетних кровавых боев свергли тиранический режим ставленника американских монополий Батисты. Власть на Кубе перешла в руки трудящихся. Победа народных сил вызвала в стране крайнее обострение классовых противоречий. Кубинская крупная буржуазия в союзе с латифундистами при поддержке американских правящих кругов и монополий пыталась воспрепятствовать социальным преобразованиям, в частности осуществлению аграрной реформы. Реакционные силы перешли к политике диверсий, саботажа и заговоров. Католическая иерархия открыто встала на сторону империалистических сил. Епископы осуждали действия правительства Фиделя Кастро и призывали верующих оказывать самое решительное сопротивление проводимым мероприятиям. Церкви, приходы, католические организации превратились в опорные пункты контрреволюционного подполья. За рубежом, в особенности в США, католические церковные иерархи распространяли клеветнические вымыслы о кубинской революции, обвиняя правительство Фиделя Кастро в гонениях на духовенство и верующих.
      После разгрома наемников на Плайя-Хирон в апреле 1961 г. революционное правительство, располагая неопровержимыми доказательствами сотрудничества церковников с наемниками, приняло решение о высылке из страны служителей культа-иностранцев, составлявших большинство католического духовенства на Кубе. Этот справедливый акт вызвал новую волну злобных нападок на кубинскую революцию со стороны реакционеров всех мастей. Кубинские контрреволюционеры, нашедшие приют за рубежом, и их империалистические покровители потребовали от Иоанна XXIII порвать дипломатические отношения с Кубой и даже отлучить Фиделя Кастро от церкви.
      Кубинская революция была первой социалистической революцией в Латинской Америке. Ее пример мог оказаться заразительным для других народов Западного полушария. Поэтому международная реакция прилагала все усилия, чтобы втянуть Ватикан в борьбу против нее. Ведь папы римские всегда выступали с осуждением социальных революций, где бы они ни происходили и какой бы характер они ни носили - буржуазно-демократический, национально-освободительный или социалистический. А как же поступил Ватикан на этот раз? Какую позицию по отношению к кубинской революции занял Иоанн XXIII?
      Он отказался встать на путь осуждения кубинской революции, несмотря на огромное давление, которое оказывали на него международная реакция и консервативные круги в самой церкви. Ни в одном из своих выступлений или высказываний Иоанн XXIII не осудил революционную Кубу, ее руководителей, ее внешнюю или внутреннюю политику. Более того, с приходом к власти Фиделя Кастро и его единомышленников дипломатические отношения между Ватиканом и Кубой не только не прервались, а, наоборот, укрепились. В 1962 г. папа согласился на аккредитацию посла революционной Кубы, который со временем стал дуайеном дипломатического корпуса при Ватикане. В Гаване постоянно пребывал папский нунций Чезаре Дзакки. Иоанн XXIII радушно принимал официальные делегации революционного правительства Кубы и в беседах с ними одобрительно отзывался о деятельности правительства Фиделя Кастро. Судя по всему, на примере своего отношения к кубинской революции папа стремился убедить общественное мнение в том, что церковь не намерена на этот раз поддерживать интересы мировой реакции и империализма.
      Правда, Иоанн XXIII прямо не осуждал, по крайней мере публично, и тех церковников, которые боролись против революционной Кубы и распространяли о ней всевозможные измышления. Он не осуждал также и кубинских контрреволюционеров, выдававших себя за защитников церковных интересов. Но, воздерживаясь от осуждения кубинской революции, он тем самым как бы осуждал ее противников. Именно так воспринимало его позицию мировое общественное мнение.
      В самом Ватикане далеко не все одобряли и разделяли позицию папы по этому вопросу. Кардинал Оттавиани, например, в январе 1960 г. заявил публично: "Никто уже не боится пожимать руку новым антихристам. Более того, происходит соревнование - все стремятся как можно скорее пожать им руку и обменяться с ними улыбками".
      В тревожные дни октябрьского кризиса 1962 г., когда правящие круги США угрожали развязать атомную войну, Иоанн XXIII несколько раз лично звонил президенту Кеннеди, настойчиво призывая его к мирному урегулированию возникшего конфликта. Фидель Кастро так оценил позицию Иоанна XXIII в международных вопросах: "Он понял, что мир находится на перепутье, и знает, что стоит только начаться какой-либо войне, как нашей планете придет конец. Мы одобряем позицию папы, а его нунций на Кубе - человек достойный и умный".
      Своей важнейшей задачей папа считал последовательную борьбу за международный мир. Он решительно повернулся спиной к политике "холодной войны", осуждал гонку вооружений. Выступая в сентябре 1961 г. по радио, Иоанн XXIII призвал великие державы сесть за стол переговоров, постараться найти мирное решение своих разногласий, разрядить международную обстановку, чреватую катастрофой термоядерной войны. Этот призыв папы был положительно встречен международной демократической общественностью. В советской печати также отмечалось, что высказанная папой озабоченность за судьбы всеобщего мира показывает: повсюду за рубежом все отчетливее понимают, что безрассудство и авантюризм в делах мировой политики добром не кончаются. Глава католической церкви, видимо, считается с настроениями многих миллионов католиков во всех частях земного шара, обеспокоенных военными приготовлениями империалистов. Подчеркивалось, что Иоанн XXIII отдает дань здравому смыслу, когда он предостерегает правительства от всеобщей катастрофы и призывает их осознать огромную ответственность, которую они несут перед историей.
      Переворот в Ватикане?
      В Ватикане между тем происходили весьма знаменательные и необычные для католической церкви события.
      25 января 1959 г. истекло ровно 90 дней с момента избрания на папский престол Иоанна XXIII. В этот день, после богослужения в базилике св. Павла, на которое были специально приглашены находившиеся в это время в Риме 17 кардиналов, папа сообщил о своем решении созвать в ближайшее время римский синод и вселенский собор. Римский синод был призван обсудить положение дел в итальянской церкви. Что касается вселенского собора, то папа выразил надежду, что в нем примут участие и все "отделившиеся церкви, чтобы попытаться вновь обрести единство". Папа сказал: "Мы не будем вести исторический судебный процесс. Мы не будем пытаться разобраться в том, кто был прав и кто виноват. Мы скажем лишь: "Воссоединимся, покончим с раздорами"". Другой задачей собора папа объявил осуществление реформы Кодекса канонического права, который является своего рода конституцией, или высшим законодательным актом, католической церкви. Какие цели должна была преследовать такая реформа, папа не уточнил.
      Заявление Иоанна XXIII произвело ошеломляющее впечатление на присутствующих. Они были поражены не столько сообщением о созыве римского синода, хотя он не собирался с XVI в., сколько известием о предстоящем вселенском соборе. Обычно папские выступления вызывали аплодисменты, возгласы одобрения. На этот раз после речи папы воцарилась гробовая тишина. Это несколько смутило Иоанна XXIII, но он быстро овладел собой, попрощался с кардиналами и отбыл в Ватикан. В тот же день кардинал Тардини сообщил, что кардиналы потрясены его сообщением. Им, по-видимому, потребуется некоторое время, чтобы "переварить" его. Тардини советовал воздержаться пока от публикации полного текста речи, ограничившись помещением краткого ее резюме в "Оссерваторе Романо". Действительно, на следующий день ватиканский официоз в нескольких строках сообщил о выступлении папы, а полный текст его речи появился в печати лишь два месяца спустя.
      Но чем же были так потрясены кардиналы? Почему, например, кардинал Спеллман отказался поверить в возможность созыва вселенского собора, заявив журналистам, что папу, вероятно, "превратно поняли"? Почему кардинал Леркаро отреагировал на эту новость словами: "Или папа безответственный человек, или он слишком хорошо знает, чего хочет".
      Замешательство кардиналов объяснялось, скорее, тем, что им ничего не было известно заранее о принятии папой решения созвать вселенский собор. Иоанн XXIII сделал свое заявление, ни с кем из них предварительно не посоветовавшись, используя данное ему каноном право на такой созыв. О возможности созыва собора говорили и Пий XI и Пий XII, но они высказывались на этот счет в столь общей форме, что никто их высказываний всерьез не принимал. Новый же папа заявил в категорической форме, публично и официально-собору быть! Удивление и недовольство кардиналов объяснялось и тем, что, сделав такое заявление, папа как бы нарушил правила игры, которые обязывали его быть "промежуточной" фигурой на папском престоле. Созыв собора придавал его понтификату особую историческую значимость.