Папство, Век двадцатый

Как о том несколько раз упоминала миссия в своих донесениях, на основании сообщений, делаемых ей время от времени союзными католическими деятелями, "русская опасность", в виде завладения нами Константинополем и проливами и расширения нашего за счет католической Австрии, составляет одну из очередных забот некоторых ватиканских кругов и, в частности, кардинала Гаспарри. Поэтому мне представляется более чем вероятным, что, принимая г-на Хэльсэ и страдая иногда неуместной болтливостью и, как показывает настоящий случай, значительной бестактностью, он заговорил с ним о смущающем его призраке и выставил "угрозу России" как один из доводов в пользу сближения с Францией". М. М. Шейнман. Ватикан и католицизм в конце XIX - начале XX в.
      Стремясь примирить Антанту с центральными державами за счет интересов России, Бенедикт XV пугал и тех и других призраком социальной революции, могущей поглотить всех сильных мира сего. По свидетельству М. Эрцбергера, посетившего папу в 1915 г., Бенедикт XV сказал ему: "Если война затянется надолго, то будет социальная революция, какой еще свет не видел". М. М. Шейнман. Ватикан и католицизм в конце XIX - начале XX в.
      Внешнеполитические устремления Бенедикта XV хорошо были известны уже упоминавшемуся Боку, который в декабре 1916 г. сообщал в Петроград, что "мир, оканчивающий войну вничью для остальных и в ущерб России, представляется Ватикану, и во всяком случае очень сильной в нем партии, как мир, выгодный для католической церкви".
      Февральская революция в России была встречена в Ватикане со смешанными чувствами. С одной стороны, там рассчитывали, что с падением царизма ослабнет связь православия с правительством и это позволит расширить на территории России влияние католической церкви. С другой-опасались, что революция примет со временем более радикальный характер, увлечет за собой другие народы и нанесет церкви такой же, если не больший, урон, как некогда французская революция.
      Надежды Ватикана получить вследствие Февральской революции большую свободу действий в России в известной мере оправдались. В начале марта 1917 г. Временное правительство выпустило на свободу графа Шептицкого, который, не теряя времени, принялся создавать иерархию греко-католической церкви на территории России. Деятельность Шептицкого вызвала недовольство правящих кругов России. Под давлением властей в августе 1917 г. он выехал в Швейцарию, оставив вместо себя своего бывшего секретаря Л. И. Федорова, возведенного им в сан епископа и экзарха греко-католической церкви в России.
      События в России побудили Бенедикта XV создать 1 мая 1917 г. особую конгрегацию по делам восточных церквей (congregatio pro Ecclesia orientale), которая должна была добиваться подчинения католицизму всех христианских церквей на Ближнем Востоке, на Балканах, в Африке, а также русской православной церкви. Соответствующие кадры для этой работы должен был готовить учрежденный Бенедиктом XV папский институт восточных исследований, в число учащихся которого разрешили принимать также и православных.
      О значении, которое придавал Ватикан новой конгрегации, можно судить по тому, что для ее руководства была создана коллегия из 20 кардиналов во главе с самим папой. Кардинал-секретарь восточной конгрегации, как ее стали для краткости именовать, должен был трижды в месяц лично докладывать папе о ее текущих делах.
      Между тем повсеместный рост антивоенных настроений и угроза революционных взрывов в других странах Европы вынудили Ватикан активизировать свою миротворческую деятельность. 1 августа Бенедикт XV обратился к воюющим державам с призывом начать переговоры о заключении мира. В качестве основы для мирного урегулирования папа предлагал отход Германии на Западе к своим прежним границам и возвращение ей колоний. Инициатива Ватикана была инспирирована Германией через папского нунция в Мюнхене Эудженио Пачелли. Так как в папских предложениях не упоминались захваты Германией и Австро-Венгрией территорий России, то было очевидно, что папа добивался такого мира, при котором центральные державы сохранили бы завоевания на Востоке. Именно так оценили папскую ноту в своих сообщениях в Петроград русский посол в Италии Н. К. Гирс и русский представитель при папском престоле Н. И. Бок.
      Правительства Антанты холодно встретили ноту Ватикана. Однако это не обескуражило Бенедикта XV. Он продолжал выискивать дипломатические пути, могущие предотвратить тогда уже очевидное для многих поражение центральных держав в мировой войне.
      Как ни был делла Кьеза поглощен европейскими событиями, все же он нашел время и для того, чтобы заняться делами далекой Мексики, где в 1917 г. была принята конституция, лишавшая церковь права приобретать недвижимое имущество или вкладывать в него капиталы. Все имущество церкви переходило в собственность государства. Конституция запрещала религиозное обучение, деятельность священников-иностранцев и клерикальных организаций, совершение религиозных служб вне церковных помещений, обязывала церковников регистрироваться у гражданских властей, представляла штатам (провинциям) возможность ограничивать число служителей культа на их территориях.
      Бенедикт XV не мог обойти молчанием столь "кощунственный" для церкви акт и разразился посланием в адрес мексиканского епископата, в котором осудил конституцию и одобрил развязанную против нее местным духовенством кампанию саботажа и неповиновения.
      Ватикан и Советская Россия.
      Победа Великого Октября и последовавшие за нею гражданская война в России и интервенция, возникновение в результате пролетарской революции в России ряда самостоятельных государств - Польши, Прибалтийских республик, Финляндии - все эти события вызвали необычайное оживление в Ватикане. Бенедикт XV пытался извлечь из них максимальную выгоду для католической церкви. Он был убежден, что советская власть будет задушена объединенными усилиями внутренней контрреволюции и мирового империализма. Назначенный еще Керенским посланник при папском престоле А. Н. Лысаковский перешел на службу к Колчаку и Деникину. В октябре 1919 г. он писал, что папский престол сочувственно относится к "борьбе с большевизмом, которого он более всего боится". М. М. Шейнман. От Пия IX до Иоанна XXIII.
      С первых же дней победы Октябрьской революции Ватикан принял активное участие в создании мифа, изображающего Советское государство в роли гонителя религии и преследователя священников. В марте 1919 г. в ответ на призыв православных епископов, служивших Колчаку, Бенедикт XV поручил статс-секретарю кардиналу Гаспарри обратиться к народному комиссару иностранных дел Советской республики Чичерину с протестом против якобы имевших место преследований церковников. Чичерин ответил, что в Советской России никто не преследуется за веру, что здесь "не происходит никаких явлений, подобных тем, которые составляли правило в тех странах, где господствовала римско-католическая церковь, по отношению к иноверцам". Нарком выразил удивление, что папа не протестует против зверств белогвардейцев и иностранных интервентов на оккупированной ими территории Советской республики.
      Еще в апреле 1918 г. Бенедикт XV послал своим представителем в России, Польше и Прибалтике прелата Акилле Ратти. Папский легат дальше Варшавы не проехал. Некоторое время спустя папа назначил Ратти первым ватиканским нунцием при польском буржуазном правительстве. Ратти призывал Пилсудского к крестовому походу против Советского государства.
      Ватикан приветствовал расширение границ буржуазной Польши за счет молодой Советской республики и в то же время относился резко отрицательно к присоединению к ней исконно польских земель, находившихся под властью Германии. Эта прогерманская настроенность Ватикана проявилась со всей очевидностью в 1919-1921 гг., когда во время плебисцита в Верхней Силезии папский нунций в Польше Ратти, назначенный Лигой наций наблюдателем, проявил откровенную тенденциозность в пользу Германии. Поведение Ратти вызвало протесты в Польше, что вынудило Бенедикта XV отозвать его из Варшавы. Стремясь подчеркнуть свое одобрение деятельности этого прелата в Польше, папа после возвращения Ратти в Италию назначил его архиепископом Миланским и возвел в кардинальское звание, что открывало путь к папской тиаре.
      В 1919 г. Бенедикт XV принял миссию Петлюры во главе с графом Тышкевичем, после чего Ватикан направил своего представителя монаха Геноки на Украину. Падение Петлюры помешало Геноки добраться до места своего назначения. Не посчастливилось и другому папскому агенту-епископу Мориондо, назначенному Бенедиктом XV апостолическим викарием и визитатором для Кавказа и Крыма. Разгром белых армий закрыл ему доступ в Россию.
      Активную политику проводил Бенедикт XV в Прибалтике. Он установил дипломатические отношения с Литвой, Латвией, Эстонией, направил своего представителя в Финляндию. Агенты Ватикана в этих странах поддерживали ультрареакционные элементы, поощряли антисоветскую деятельность.
      Советское правительство, не желая обострять отношений с католической церковью, после победы над силами внутренней контрреволюции разрешило Ватикану направить представителя для посещения католических епархий, расположенных на территории Советской республики. Бенедикт XV поручил эту миссию иезуиту д'Эрбиньи. Последний, не ограничиваясь церковными делами, стал собирать сведения разведывательного характера, за что был выслан из страны.
      Несмотря на эти неудачи, Бенедикт XV продолжал изыскивать новые лазейки для проникновения в Советскую Россию. В 1922 г. в связи с голодом, жертвами которого стало население обширных районов страны, истощенных долгими годами гражданской войны, Ватикан предложил направить миссию помощи голодающим. Советские власти решили принять миссию, оговорив в специальном соглашении, что ее сотрудники "обязуются воздерживаться от всяких политических действий, прямых или косвенных, как внутри России, так и за границей, противных существующему правительству". Однако, как впоследствии было установлено, Ватикан и на этот раз не удержался от того, чтобы не использовать членов миссии для вмешательства во внутренние дела Советской страны.
      Послевоенные маневры
      Делла Кьеза с окончанием войны лихорадочно стремился наладить отношения с державами-победительницами и получить хоть какие-то выгоды как в международном плане, так и внутри Италии. Папа пытался через президента США Вильсона получить доступ на Версальскую конференцию. В 1919 г. Вильсон посетил папу в Ватикане, но к участию в Версальской конференции папский престол не был допущен из-за оппозиции Италии. Поддержкой Франции папа пытался заручиться путем признания отделения церкви от государства в этой стране. В ноябре 1920 г. дипломатические отношения Ватикана с Францией были восстановлены, а в следующем году произошел обмен дипломатическими представителями.
      В Италии Бенедикт XV официально отменил 10 ноября 1919 г. "поп expedit" и дал согласие на участие католиков в активной политической жизни. Он разрешил создание в Италии католической демохристианского типа Народной партии во главе со священником Луиджи Стурцо. Народная партия должна была воспрепятствовать расширению влияния социалистов и коммунистов. Бенедикт XV признал право глав иностранных государств наносить официальные визиты королю Италии, против чего Ватикан решительно возражал со времен ликвидации светской власти пап. Папа также разрешил контакты между "черным" дипломатическим корпусом (аккредитованным при Ватикане) и "белым" (аккредитованным при Квиринале). Квиринал - официальная резиденция итальянского короля.
      Эти шаги открывали путь к примирению Ватикана с итальянским государством.
      В 1919 г. Бенедикт XV, действуя через американского прелата Уолша, вступил в секретные переговоры с итальянским правительством Орландо на предмет ликвидации "римского вопроса". Между сторонами было достигнуто принципиальное соглашение о предоставлении папству небольшой территории и "самостоятельности". Но этому соглашению не суждено было тогда осуществиться из-за отставки кабинета Орландо и последовавшей правительственной "чехарды" в Италии.
      Не достигли своей цели и дипломатические маневры Бенедикта XV, направленные на то, чтобы добиться участия Ватикана в послевоенном урегулировании в Европе. Ярлык "папы-боша", который Бенедикт XV "заработал" за свои прогерманские симпатии в годы войны, явился одним из серьезных препятствий к допущению Ватикана к участию в Версальской конференции. Потерпев и здесь поражение, Бенедикт XV "не признал" Версальский договор и порожденную им Лигу наций, что, впрочем, нисколько не обеспокоило руководителей ведущих капиталистических держав. Они были уверены, что, несмотря на любые разногласия с папой римским, всегда можно рассчитывать на его поддержку в борьбе против социализма и коммунизма. А это для них было главным.
      Свойственное Бенедикту XV стремление к лавированию проявилось и в его внутрицерковной политике. С одной стороны, он одобрил в 1917 г. канонический кодекс-верховный закон для духовенства и верующих, созданный по инициативе Пия X. Канонический кодекс был написан в духе "Силлабуса", осуждал веротерпимость и свободу совести, угрожал загробными муками за малейшее нарушение папских директив и церковных постановлений. С другой стороны, Бенедикт XV прекратил гонения на модернистов, разрешил в определенных пределах богословские дискуссии, остерегался пускать в ход отлучения и осуждения, к тому же атмосфера мировой войны и послевоенные условия не способствовали травле "еретиков". Папа счел благоразумным ликвидировать конгрегацию индекса, передав ее функции конгрегации священной канцелярии (инквизиции).
      При Бенедикте XV церковные ультра хотя и не сдали своих позиций, но все же ушли в тень. Делла Кьеза приказал распустить "Содалициум Пианум"-тайную полицию курии, созданную его предшественником. Однако, как и всякую полицию, ее оказалось легче создать, чем уничтожить. Немцы обнаружили в Бельгии и опубликовали документы, которые неопровержимо доказывали, что обер-полицмейстер церкви монсиньор Бенини и его соглядатаи продолжали шпионить за своими "братьями во Христе" и после формального роспуска церковной шпионской организации.
      Весьма активно проявил себя Бенедикт XV на миссионерском поприще. После первой мировой войны конгрегация пропаганды веры, ведающая работой миссионеров, стала усиленно расширять свою деятельность в Азии, на Ближнем Востоке, в Африке. В 1918 г. Ватикан установил прямые дипломатические отношения с Китаем. 30 ноября 1919 г. папа опубликовал энциклику "Maximum illud" ("Многие из тех"), в которой призывал миссионеров блюсти в первую очередь интересы церкви, а не своих правительств, воспитывать кадры духовенства местного происхождения, относиться с большим уважением к национальным культурам и обычаям. Такая ориентация призвана была укрепить авторитет католических миссионеров среди местного населения и тем самым сделать их деятельность еще более полезной для колонизаторов.
      Человек, у которого не было друзей
      Бенедикт XV ни по своей внешности, ни по своей деятельности не был яркой личностью. Современники считали его посредственностью. Вместе с тем он был, несомненно, опытным политиком, сумел в сложных условиях первой мировой войны и послевоенного времени если не приумножить авторитет и влияние католической церкви, то, во всяком случае, сохранить их на прежнем уровне. Сочувствуя центральным державам, Бенедикт XV сохранил формальный нейтралитет, что после войны, когда полностью выявился ее преступный, империалистический характер, принесло ему определенные дивиденды, породило легенду о нем как об "апостоле мира".
      В личном плане Бенедикту XV были свойственны некоторые причуды. Он был настоящим фанатиком пунктуальности: его рабочий день был расписан по минутам, причем он строго придерживался этого расписания.
      Делла Кьеза любил дарить приближенным часы, что должно было, как он надеялся, научить и их пунктуальности. Любимым его времяпрепровождением было кидать золотые монеты своим слугам и наблюдать, как в возникшей свалке наиболее ловкие завладевали ими. Менее ловких он подвергал суровой критике, обзывая раззявами, тупицами, шалопаями. После такого разноса папа и им выдавал по золотой монете.
      Справедливости ради следует сказать, что Бенедикт XV не отличался скопидомством и довольно легко, часто бездумно, тратил деньги из казны св. Петра. Ватиканские старожилы утверждают, что когда он умер, то в церковной казне не осталось наличными ни одной лиры. Для покрытия расходов, связанных с его погребением и созывом конклава, камерленго кардинал Гаспарри якобы был вынужден сделать заем у римских банкиров. Дабы избежать впредь подобного конфуза, преемник Бенедикта XV установил неприкасаемый "похоронный" фонд, специально предназначенный для покрытия расходов на погребение папы. У Бенедикта XV не было личных друзей. Самыми близкими ему людьми были его сестра, графиня Персико, которая вела его домашнее хозяйство и весьма фамильярно называла его при посторонних Джакомино (Яшенькой), и его старший брат, адмирал в отставке Джованни Антонио делла Кьеза, полупарализованный старик, которого чуть ли не ежедневно привозили в Ватикан для общения с папой. Свободное время Бенедикт XV, как и его предшественник Сарто, любил проводить в обществе священника Джузеппе Санремо, балагура и весельчака, своего рода шута при папском дворе.
      Делла Кьеза был трудолюбив: он сам писал свои выступления и энциклики. Его рабочий день заканчивался в 11 часов вечера, а в 5 утра он уже был на ногах.
      Бенедикт XV отличался отменным здоровьем, он хвастался тем, что никогда в своей жизни не принимал лекарств. Он был как бы живым подтверждением ватиканской поговорки, согласно которой папы всегда чувствуют себя прекрасно и вообще не болеют, не считая болезни, от которой умирают. 27 ноября папа во время утренней мессы в одном из храмов Ватикана простудился. Месяц он лечился домашними средствами, но простуда перешла в острый бронхит, а бронхит - в воспаление легких.
      22 января 1922 г. Бенедикт XV скончался. В день смерти ему было немногим больше 67 лет. Его смерть, как и его понтификат, не привлекла особого внимания международной общественности. Впрочем, и в самой курии и церкви никто особенно не горевал по поводу ухода в "лучший мир" этого "великого неизвестного", как окрестили папу некоторые журналисты. Бенедикт XV не оставил после себя ни близких друзей, ни ярых врагов. Такова участь всех посредственностей. "Наместники бога на земле" в этом отношении не являются исключением.
      ПОНТИФИКАТ ПИЯ XI. РЕШЕНИЕ "РИМСКОГО ВОПРОСА".
      Акилле Амброзио Ратти, родился 31 мая 1857 г. в городе Дезио, близ Милана, в семье фабриканта. Важнейшие посты в церкви:
      директор Амброзианской, а также Ватиканской библиотек, нунций в Польше, архиепископ Милана, кардинал. Избран папой 6 февраля 1922 г., принял имя Пия XI. Прозвища: "молодой старик", "библиотекарь", "альпинист", "папа иезуитов". Заключил Латеранский договор с Муссолини и конкордат с Гитлером, поддержал мятеж Франко в Испании. Призывал к "крестовому походу" против СССР. Умер 10 февраля 1989 г. в 82-летнем возрасте.
      Альпинист на папском престоле.
      На конклаве, собравшемся для избрания преемника Бенедикта XV, царила растерянность. Старая предвоенная Европа отошла в прошлое. В России впервые в истории к власти пришли трудящиеся, объявив о наступлении новой эры в истории человечества - эры социализма.
      Европейские страны с трудом выходили из послевоенного кризиса. Буржуазные политики кричали об угрозе коммунизма, который, если его не остановить, захлестнет всю Европу, завоюет весь мир. В католических странах царило беспокойство, беспрерывно возникали конфликтные ситуации с церковью. Повсеместно возникали новые партии, новые политические движения. В Италии к власти рвались фашисты, возглавляемые Бенито Муссолини, который отличался на заре своей политической деятельности ярым антиклерикализмом. Он был автором скабрезной книжки под многообещающим названием "Дочь кардинала".
      Бенедикт XV, пытавшийся лавировать в этом противоречивом и быстро меняющемся мире, добился только того, что оттолкнул от Ватикана многих его бывших друзей. Его смерть открывала возможность исправить допущенные им промахи и ошибки, постараться наверстать упущенное. Но для того, чтобы добиться этого, его преемником должен был стать человек, обладающий определенными качествами-дипломатической ловкостью и изворотливостью, знанием международных проблем, авторитетом в среде церковных иерархов. А такого бесспорного кандидата среди итальянских кардиналов, из которых только и мог быть избран папа, не было. Поэтому выборы обещали быть долгими и трудными.
      Так действительно и произошло. Вначале столкнулись две кандидатуры: любимчик папы Пия Х кардинал Мерри дель Валь, находившийся при Бенедикте XV в опале, и ставленник итальянской королевской камарильи кардинал Маффи. Ни тот, ни другой, по существу, не имели реальных шансов занять папский престол. Победа любого из них еще больше осложнила бы и без того тяжелое положение римской курии.
      После трех безрезультатных туров оба эти претендента сняли свои кандидатуры. На первый план выдвинулись кардиналы Гаспарри и Ла Фонтэн. Первый, статс-секретарь Бенедикта XV и главный редактор канонического кодекса, слыл изворотливым дипломатом, но был резким и язвительным в отношениях с приближенными, за что в курии его не любили. Второй, Ла Фонтэн, патриарх Венеции, занимал пост руководителя конгрегации священной канцелярии (инквизиции) при Пии X, поэтому для многих он был одиозной фигурой. Борьба между этими кандидатами развернулась весьма остро, но ни одному из них не удалось получить необходимых для избрания 2/3 голосов. Гаспарри получил 29 голосов, а Ла Фонтэн -23 из 53. Это оказалось для них "потолком".
      Конклав зашел в тупик. Выход предложил Гаспарри. Он выдвинул кандидатуру 65-летнего Акилле Ратти, архиепископа Милана, полгода назад получившего кардинальскую шапку. И хотя большинство кардиналов его совершенно не знало, он получил требуемые 2/3 голосов. Это был типичный компромиссный вариант.
      Акилле Ратти слыл книжником и спортсменом. Друзья в шутку называли его "альпинистом". Этим видом спорта он действительно страстно увлекался в молодости. В районе Монблана его именем названа одна альпинистская тропа. Он также с удовольствием ездил на велосипеде, был неутомимым путешественником и даже в свое время намеревался принять участие в экспедиции на Северный полюс.
      Ратти почти не занимался пастырской деятельностью. Окончив Грегорианский университет и академию св. Фомы в Риме, он на протяжении 30 лет заведовал Амброзианской библиотекой в Милане, знаменитой своими средневековыми инкунабулами, и преподавал ораторское искусство в одной из семинарий. Инкунабулы - первопечатные книги, восходящие к самому начальному периоду развития книжного дела. Здесь он получил прозвище "молодой старик". Пий Х в 1914 г., незадолго до своей смерти, перевел его в Рим на пост вице-префекта (вице-директора) Ватиканской библиотеки. Пост этот в куриальной иерархии считался второстепенным, хотя и весьма доверительным, учитывая, что Ватиканская библиотека включает и секретный архив, хранящий вековые тайны католической церкви. До понтификата Льва XIII посторонние лица в библиотеку не допускались. Лев XIII открыл доступ в библиотеку наиболее "благонадежным" католическим историкам, но и им показывали далеко не все документы и, во всяком случае, не те, которые компрометировали церковь и папство. Понятно, что для префекта и его заместителя в библиотеке и секретном архиве не было тайн. Поэтому на эти посты подбирались особо проверенные и неболтливые прелаты, которые жили в кельях при библиотеке и почти никогда не покидали Ватикан, а если делали это, то только с особого разрешения самого папы. С другой стороны, библиотека была тем местом, куда стекались все церковные новости, слухи и сплетни. Ее посещали кардиналы и другие видные чиновники курии. Она была своего рода куриальным клубом. Естественно, ее префект и его заместитель были в силу этого хорошо информированы о ватиканских делах. К тому же оба руководителя библиотеки часто общались с папами, выполняя различные поручения по розыску тех или иных документов или материалов и данных. Все это позволяло им быть в курсе того, что творилось в куриальной "кухне".
      Ратти, находясь на новом посту, подружился с прелатом Черетти, занимавшим тогда пост секретаря по экстраординарным церковным делам в статс-секретариате.
      С избранием на папский престол Бенедикта XV, вместе с которым Ратти учился в Грегорианском университете, позиции последнего в Ватикане заметно укрепились. Когда префект библиотеки-немецкий иезуит Франциск Эрле оставил свой пост и вернулся в Германию, Ратти был назначен на его место, что открыло перед ним новые перспективы. Теперь оставалось ждать лишь благоприятного случая, чтобы получить еще более высокую и выгодную должность. Намек на то, что такая возможность имеется, Ратти получил, когда представлял Бенедикту XV своего нового помощника, французского прелата, специалиста по Востоку, Эудженио Тиссерана, служившего во время первой мировой войны офицером генштаба французских войск в Сирии. Представляя Тиссерана папе, Ратти сказал в шутку:
      - Вот мой военный атташе, ваше святейшество. На что Бенедикт XV ответил:
      - Раз уж ты обзавелся военным атташе, придется назначить тебя нунцием.
      В 1919 г., когда встал вопрос о посылке папского представителя в Польшу, Черетти подсказал Бенедикту XV кандидатуру Ратти, которую папа охотно одобрил. Ратти владел французским и немецким языками, бывал в Германии и Австро-Венгрии, войска которых находились тогда на польских землях. Все это говорило в пользу его кандидатуры. Ратти, узнав от Черетти о предстоящем назначении, стал, согласно правилам хорошего тона, принятым в курии, отказываться от новой должности, ссылаясь на свою неподготовленность, незнание местных условий и тому подобные причины. Черетти посоветовал ему изложить свои соображения самому папе. Но на аудиенции с Бенедиктом XV Ратти сделал вид, что растерялся, против назначения не возражал и, таким образом, вскоре оказался в Польше. По совместительству Ратти был назначен апостолическим визитатором в Россию. Он якобы обратился к властям с просьбой разрешить ему въезд в РСФСР, но не получил ответа и вынужден был распроститься с мечтой развернуть деятельность на территории Советской страны. Находясь в Польше, Ратти был возведен в ранг титулярного епископа Лепанто. Он дружил с Пилсудским, который за два дня до конклава, избравшего Ратти папой, наградил его высшим польским орденом Белого орла. Спустя три года после назначения нунцием в Польшу в связи со смертью архиепископа Милана Феррари Ратти был отозван из Польши и назначен на его место. Вскоре он стал кардиналом, а затем и преемником Бенедикта XV. Таким образом "альпинист" успешно завершил восхождение на самую верхнюю ступень иерархической лестницы римско-католической церкви.
      Аккиле Ратти был сыном известного ломбардского текстильного фабриканта, сколотившего себе изрядное состояние темными махинациями. Его отец закупал по дешевке в Ливане сукно и продавал его за итальянское по более высоким ценам. У Акилле имелись отличные связи с влиятельной миланской буржуазией, которая, по существу, правила Италией. Эти связи тянулись и к лидеру фашистского движения Бенито Муссолини, логово которого располагалось в Милане. Ратти был сторонником примирения с Италией, его знали в придворных кругах, он даже был награжден королевским орденом святых Маурицио и Ладзаро. Говорили, что в Милане у него был роман с одной знатной дамой. Но церковное начальство смотрело на такие проступки сквозь пальцы. Ратти был тесно связан с иезуитским орденом. По-видимому, все это, вместе взятое, сыграло свою роль в его избрании на папский престол. Однако больше всего Ратти был обязан своим избранием ватиканскому статс-секретарю кардиналу Гаспарри. Злые языки утверждали, что Ратти обещал Гаспарри в случае своего избрания оставить его на посту статс-секретаря, что, впрочем, он и сделал. Более того, став папой, он назначил кардиналом племянника Гаспарри-Энрико.
      С первых же минут своего избрания новый папа проявил себя ловким политиком. Чтобы задобрить своих противников - последователей Пия X, он назвался Пием XI. Не преминул он сделать и жест в сторону итальянского государства. Впервые после Пия IX он появился на балконе собора св. Петра, который выходит на одноименную площадь, являвшуюся территорией итальянского государства. Отсюда он и благословил верующих. Таким образом, новый папа нарушил данный Пием IX обет затворничества, чем показал, что является сторонником примирения с Италией.
      Пий XI и фашизм.
      Избрание Ратти на папский престол горячо приветствовал лидер фашистов Муссолини. Он писал в своей газете "Пополо д'Италия":
      "Ратти пользуется симпатиями и среди нас, в светском мире. Я убежден, что с Пием XI отношения между Италией и Ватиканом улучшатся". Шесть месяцев спустя, в августе 1922 г., Муссолини пришел к власти. Как реагировал новый папа на это событие? Пий XI и его советники толкали католическую Народную партию на сговор с фашистами.
      Ратти был закоренелым антисоветчиком, ярым врагом коммунизма. Он считал, что только "сильная" власть может успешно бороться с большевизмом. Муссолини, с точки зрения Ратти, олицетворял именно такой идеал государственного деятеля. Папа назовет впоследствии этого фашистского диктатора человеком, призванным божественным провидением править Италией.
      Презрение к демократии, зоологический антикоммунизм, шовинизм, проповедь классового сотрудничества, защита интересов крупного капитала-эта идеология фашизма казалась слепком с традиционного социально-политического учения католической церкви, основы которого были изложены Львом XIII в энциклике "Рерум новарум". Пий XI был уверен, что с приходом к власти фашистов ему удастся добиться примирения с итальянским государством. Исходя из этих соображений, папа приветствовал через ватиканский орган "Оссерваторе Романо" передачу власти Муссолини.
      Пий XI испытывал к Муссолини явную симпатию. В особенности он восторженно отзывался о нем в первые годы фашистской диктатуры, когда Муссолини не только подавлял антифашистское движение, но не скупился и на дружественные жесты в адрес Ватикана. Погромы, зверства, убийства, творимые фашистскими молодчиками, отнюдь не возмущали папу: ведь все эти преступления совершались по отношению к "врагам церкви"- итальянским демократам. Ратти приходил в негодование только тогда, когда затрагивались, по его мнению, интересы церкви и церковников.