6

Оперативный центр Эриданской Лёгкой Кавалерии

Космопорт Кэн Фу-сити, Киттери

Рубеж Капеллы

Федеративное Содружество

14 октября 3061 г.

Генерал-лейтенант Эймис качнул головой на завуалированный намек Сортека, что после приближающегося Совета Звездной Лиги Сунь-Цзы Ляо не сможет противостоять вторжению Лёгкой Кавалерии на Милос.

— Боже милостивый, как я ненавижу политику, — фыркнул он. — Все эти закулисные игры, вызывают у меня желание вернуться на передовую в качестве командира копья.

— Ну что ж, генерал, если вы действительно этого хотите, — широко улыбнулся, показав зубы, Сортек, — нет, я думаю, что мы оставим вас там, где вы есть. Так будет легче следить за вами.

Затем его тон быстро изменился:

— Генерал Эймис, вы должны хорошо спланировать эту миссию. Мне жаль, что я не могу дать вам больше времени, но нас связывают сроки. Если мы сейчас не остановим Сунь-Цзы, то скоро не останется ничего от Сент-Ивского Пакта, что можно спасти.

— Мы сделаем нашу работу, сэр — ответил Эймис.

— Отлично. Тогда я вас покидаю. — Сортек собрал свои бумаги, резко отсалютовал собравшимся офицерам Лёгкой Кавалерии, и вышел из комнаты инструктажа.

Несколько минут Эймис тихо сидел в своем кресле, задумчиво покуривая сигару. Его глаза были сосредоточены на чем-то, что не мог увидеть ни один из офицеров Лёгкой Кавалерии. Затем его выражение лица внезапно изменилось, и он заговорил:

— Хорошо, вот как мы сыграем в эту игру. Чарльз, я хочу, чтобы ты подготовил свой полк для участия в этой операции. 151-й почти не понес урона. Из трех полков, сражавшихся на Хантрессе, «Тёмные Лошади» наиболее близки к уровню боеготовности, бывшему до этой кампании. Большая часть офицеров и сержантов ветераны.

— Oui (да — фр.), генерал, — согласился Антонеску, как только Эймис повернулся к остальным командирам полков.

— Эви, тебе придется остаться здесь. — Он поднял руку, предотвращая протесты, которые неминуемо последуют. — Полковник Эйчер, 21-й останется здесь и составит наш стратегический резерв. Вы будете находиться на расстоянии одного прыжка, если мы попадем в беду. Я понимаю, что ты не рада остаться здесь, но поверь, то же самое было с Сэнди, когда я приказал ей остаться на Дьероне.

Пол, извини, что приходится требовать от вас большего, чем вы пока можете. Я знаю, что 19-му Кавалерийскому не хватает опыта настоящих боев, но твой полк второй по готовности и комплектации, вслед за 151-ым. Так что ты и твои ребята отправляются на эту небольшую прогулку.

Кэлвин коротко кивнул:

— Понял, босс.

— Итак, что я от вас хочу. Чарльз, Пол, мне надо, чтобы вы продумали план прибытия и высадки на Милос. Все цифры, полученные от Сортека, увеличьте на пятьдесят процентов. Проклятые офицеры разведки никогда, кажется, не дают полной картины чего-нибудь.

Эви, я хочу, чтобы ты расписала тренировочную программу. Нужно, чтобы твои батальоны начали тренировки, максимально приближенные к боевым. Посмотри, что можно использовать, из того чем располагает департамент гражданских дел Вооруженных Сил ФедСода (ВСФС). Возьми все, что можешь о взаимодействии с гражданскими, а особенно гражданскими силами сопротивления. Поделишься всем, что раскопаешь, с Чарльзом и Полом. Похоже, нам придется иметь дело с партизанами, но у них будет преимущество перед нами.

Итак, встречаемся здесь, завтра в девять утра и прихватите все, что наработаете. Вопросы есть? Отлично, все свободны.

Эймис откинулся назад в кресле и проследил, как его подчиненные покинули комнату. В течение нескольких секунд он сидел с широко открытыми глазами, его бесцельно взгляд блуждал по комнате. Если бы кто-то был бы в инструктажной, он предположил бы, что Эймис просто мечтает в своем кресле. Но за его глазами бурлила мыслительная деятельность. Его острый ум сортировал множество данных, так же быстро, как и бортовой компьютер боевого меха.

Придя к решению, он встал из за своего кресла и поправил свой китель. Он взял электронный блокнот, в котором делал записи, и покинул здание штаба. Подняв воротник, пытаясь укрыться от холодного ветра, который продувал бетонную площадку космопорта города Кэн-Фу, Эймис повернул в сторону большого, приземистого строения, которое располагалось на северной границе военного лагеря Здесь и там носились машины и джипы на воздушной подушке, их водители направлялись по своим делам. Большинство транспортных средств было расписано в стандартный серо-зеленый цвет. Некоторые из них несли эмблему вооруженных сил Федеративного Содружества; кулак на фоне ярких солнечных лучей. Несколько других были отмечены эмблемой одной из дюжин рот наемников, в настоящее время расквартированных на Киттери. А несколько даже несли Звезду Камерона, эмблему Сил Обороны Звёздной Лиги. Возможно, самым необычным зрелищем на базе были несколько омнимехов, стоявшие почти в центре базы, подальше от любопытных взглядов. Для него омнимехи не были чем-то необычным; несколько воинов его части радостно приняли предложение Виктора Штайнера-Дэвиона экипироваться трофеями, полученными на Хантрессе. Но то что делало эти машины и воинов, управляющих ими необычными, так это факт, что они принадлежали клану Нова Котов. Во время войны по уничтожению клана Дымчатых Ягуаров, Нова Коты под влиянием мистических видений их лидеров, присягнули Звёздной Лиге.

Новые Коты послали свою галактику «Тау», которая составила стратегический резерв.

Как генерал усиленной бригады войск СОЗЛ, Эймис мог потребовать для себя личный джип с водителем. Но он всё ещё был, по крайней мере, сам для себя, солдатом. Даже его китель указывал на это. Хотя он уже не появлялся на служебных встречах одетым в боевой наряд, в котором он был одет на учениях накануне, его униформа была лишена всевозможных наград, медалей и украшений, на которые он имел право. За исключением серебряной звезды генерал-лейтенанта, которую он всё ещё носил с чувством некоторой неловкости, и чёрной с золотом эмблемы Эриданской Лёгкой Кавалерии, единственным цветным пятном на его серо-зелёной униформе была узкая серебряная планка, значок пехотинца-эксперта. Немногие эриданцы имели право на этот специфический знак отличия. Эймис заслужил значок еще в начале службы в Лёгкой Кавалерии и носил его с гордостью, не как знак превосходства, но как напоминание, что он начал свою службу не как мехвоин.

Эймису пришлось увернуться от ховерджипа, который выскочил из за угла ангара мехов. Он рявкнул едкое проклятие в адрес водителя, после чего громко рассмеялся. Возможно, после этого он задумается о своем положении.

Он пихнул боковую дверь огромного железобетонного строения. Внутри обширного ангара стояли в два ряда боевые мехи его командной роты. Пока он прогуливался по длинному пролету, он изучал застывших стальных монстров, стоявших по обе стороны от него. У центра ангара стоял его совершенно новый CP-11-A «Циклоп».

Эдвин Эймис не верил в приметы. Он считал себя практичным человеком, не дающим разыграться полету фантазии. Однако, вид безмолвного девяностотонного штурмового меха вызвал дрожь вдоль его спины. Ариана Уинстон пилотировала такой же мех, когда её убили на Хантрессе. Единственное различие между командирским мехом Уинстон и его собственным, заключалось в отсутствии места второго пилота в кокпите, которое Уинстон установила в своем мехе. Это вспомогательное место занималось уоррент-офицером Кипом Дугласом, опытным оператором связи и сенсоров. Дуглас погиб, как он и служил, последовав за своим генералом в смерти.

Может быть, кто-то сочтет это странным, что ни один воин командной роты Лёгкой Кавалерии не управлял захваченными омнимехами Дымчатых Ягуаров. Эймис почти сразу отверг эту идею. Хотя легко приспосабливаемые боевые мехи, произведенные кланами, были во многих отношениях лучше тех, которые производила Внутренняя Сфера, Эймис находил гораздо более подходящим, что командная рота предпочитает «домашние» модели. Это, возможно, было просто символическим жестом, так как большинство уничтоженных на Хантрессе мехов было заменено оборудованием кланов. Но Эймис и его непосредственные подчинённые командной роты использовали шасси Внутренней Сферы как лишнее напоминание об отвратительном прошлом, к которому не хотелось возвращаться.

Опытные легкие кавалеристы были перетасованы между ротами. Некоторые из них были повышены в звании и возглавили копья и даже роты, чтобы сцементировать подразделения, составленные сплошь из неопытных воинов.

Не только нехватка личного состава вызывала у Эймиса беспокойство. Были и потери боевой техники Лёгкой Кавалерии в ходе кровавого и длительного сражения на Хантрессе. Большинство артиллерийского имущества бригады было захвачено и уничтожено Дымчатыми Ягуарами. Артиллерия была неотъемлемой часть военно-тактической доктрины ведения войны Лёгкой Кавалерии. В значительной мере, потери были возмещены СОЗЛ. Но большинство из предложенного СОЗЛ оборудования были легкими орудиями «Снайпер» и «Тумпер» или даже гусеничными носителями РДД.

Эймис сделал себе пометку в уже переполненную память; поговорить с планирующими офицерами, чтобы они разработали новые оперативные планы, основанные на использовании имеющихся легких и ближнего радиуса действия боевых машин.

Его маршрут через длинный ангар мехов, привел Эймиса к коробообразному «Циклопу». С усталым вздохом он сел на когтистую левую ступню и прислонился к холодному металлу его ноги. Он слегка улыбнулся и тихо фыркнул. Нравится или нет, но он уже не командующий полком, а ответственный за бригаду из четырех полков. Он тихо про себя поклялся, что он сделает все зависящее от него, чтобы каждый легкий кавалерист, который отправится с ним, не погибнет.

Уиии, думм. Взвизг, удар. Звук напряженных силовых приводов и перенапряженных миомеров ясно разносился сквозь влажный, холодный воздух.

Чэнь Шао поднес компактный электронный бинокль к глазам и сфокусировал его на силуэте «Виндикаторa», который казалось, старался изо всех сил пробиться к своей позиции. В поздних вечерних сумерках тёмно-серый мех был почти не виден, но бинокль усиливал световой поток и сумрак не был для него помехой. Датчик температуры, встроенный в бинокль, ярко вспыхнул и стало ясно, что старый сорокапятитонный мех близок к перегреву. Это было частью плана Шао, остановить старый мех до того, как он увидит огни космопорта Тачстоуна.

Шао приблизил подвесной микрофон к своим губам.

— Атакуйте!

Пара ракет на струях огня устремилась из низкорослого кустарника, растущего полукругом, прямо в угловатую грудь меха. Пилот «Виндикаторa»заметил маленьких огненных ос, стремительно приближающихся к его машине, и попытался развернуть торс по направлению атаки. Одновременно он заставил свой неуклюжий долговязый мех рвануться вперёд. Результат его действий был ужасен. Ноги «Виндикатора» заплелись, машину качнуло. Скрежет гироскопа, вышедшего из допустимых пределов, разнесся по всему грязному полю.

Ракеты попали в грудь «Виндикатора» и взорвались с едва слышимым звуком. Ярко-красная краска распылилась на поверхности рук и торса «Виндикатора», пока пилот, наконец, не восстановил равновесие.

Шао покрутил верньер коммуникатора, закрепленного на портупее. Шум радиопомех прозвучал в его ухе, пока прибор переключал каналы.

— Трод, мы только что известили твоих ближайших родственников, — резко сказал он, отмечая имя стажера милиции в своем портативном датаридере, — Я уже говорил вам, и я знаю, что сао-вэйХрибал говорил вам, по меньшей мере, дюжину раз. Смотри на свои сенсоры, особенно, когда действуешь ночью. Для чего они ещё? Вы не можете смотреть вокруг только своими глазами. Вы должны доверять своей электронике.

И мы говорили вам; следить за уровнем перегрева. Вы не можете бежать с максимальной скоростью, на которую способен ваш боевой мех, да еще при этом стреляя из всего оружия. Мы ведь предупреждали вас, сколько тепла вырабатывается при выстреле из ППЧ. И если бы это были ракеты «Инферно», вы бы уже изжарились вместо того, чтобы сидеть и получать разнос.

Поскольку вы не слушаете наши инструкции, вы тем самым позволили противнику уничтожить ценную машину, возможно, тем самым, поставив под угрозу всю кампанию. А при этом еще и погибнете. Ладно, шевели ногами и поставь мех в ангар.

Шао отключил коммуникатор, не дожидаясь ответа кадета.

Посмотрев на датаридер, он изучил результаты тестов, которые он и его офицеры проводили в течении последних трех дней. Из пятнадцати новичков, которые показали способности к пилотированию боевых мехов, только у троих были хорошие навыки в пилотировании, полученные во время управления агромехами и погрузчиками на одной из ферм или заводов по переработке продуктов, окружающих столицу Милоса. Остальные же были ни на что не годными неумехами. Наслушавшиеся романтической чепухи, которую дэвионовская развлекательно-пропагандистическая индустрия вдолбила в уязвимое сознание молодежи сообщества Синь Шен, при этом эта чепуха поддерживалась изобилием компьютерных и голо игр-симуляторов сражений мехов, которые завозились из Федеративного Содружества.

Шао фыркнул с отвращением — глупо представлять, что поиграв в игру можно стать воином. Учитывая все усилия Дэвионов воздействовать на людей Синь Шена, он был приятно удивлен уровнем взаимодействия и огромным рвением, который оказали жители Милоса при обучении. И везде, где появлялись его войска, они везде принимались местным населением как освободители. Что впринципе и объясняло большое количество рекрутов, когда он заявил о формировании гарнизонного полка Милоса. И у него было достаточно желающих для того, чтобы сформировать пять полных батальонов.

Что самое удивительное, многие из рекрутов показывали принесенное с собой слегка устаревшее оружие, и одетые в собственную, несколько обветшалую, униформу. Он предположил, а агент Маскировки Клаус Базара подтвердил, что многие из этих рекрутов были детьми или внуками воинов предыдущего гарнизонного полка Милоса, который был уничтожен в течение вторжения 3028 года. Большинство тех лояльных ляоистских сил просто ушло в подполье, ожидая времени, когда они смогут выйти и вернуть свою свободу. Сейчас их сыновья и внуки с гордостью носили их униформу и оружие, реорганизовав гарнизонную милицию Милоса.

Некоторые из стажеров показали настоящий талант. Шао отметил их файлы, планируя переслать их имена в тренировочный центр ВСКК. Но прежде, чем рекомендовать рекрутов для службы в регулярных капелланских силах, Шао прикажет Базаре тщательно проверить каждого из них.

На мгновение он задался вопросом, не слишком ли он подозрителен, но сразу же отбросил эту мысль. Он был Коммандос Смерти, и знал слишком много о цене обмана и неверных решений, чтобы довериться кому или чему-нибудь.

7

Прыжковый корабль Эриданской Лёгкой Кавалерии «Геттисберг»

Надирная прыжковая точка системы Киттери

Марка Капеллы

Федеративное Содружество

20 января 3062 г.

— Генерал, мы готовы к стыковке.

Голос пилота челнока отвлек внимание Эда Эймиса от компьютера, в который он настолько погрузился, что ответил не сразу. После этих месяцев проволочек, они, наконец, начнут свою миссию, подумал он.

Эймис посмотрел сквозь толстое усиленное стекло обзорного экрана транспортного челнока КR-61. Очертания огромного «Геттисберга» появились перед крошечным, с дельтовидными крыльями челноком, он был собственным кораблем Эриданcкой Лёгкой Кавалерии. «Г-берг», как его часто называли, был прыжковый корабль типа «Монолит». «Монолиты» были самыми большими транспортными кораблями из всех прыжковых кораблей. Три четверти километра длиной и массой более четырехсот тысяч тонн, он был способен доставить девять дропшипов и шесть маленьких транспортов на огромное расстояние через преисподнюю гиперпространства.

Такие корабли были просто необходимы для межзвездных путешествий. Прыжковые корабли с их огромными двигателями Керни-Футиды, могли буквально разрывать дыру в пространстве космоса и переносить себя и своих пассажиров сквозь разлом бытия в ничто гиперпространства, на расстояние целых тридцать световых лет. Одним из недостатков такого вида путешествий было то, что двигатели Керни-Футиды прыжкового корабля были настолько огромными, что межзвездному кораблю было непрактично приземляться на поверхность планеты. Для посадки на планету прыжковый корабль должен нести с собой малые внутрисистемные транспортные средства — такие как КR-61.

В основном, путешествие между прыжковым кораблем и поверхностью планеты осуществляет дропшип. Дропшипы по размеру различаются от массивного 52000-тонного гражданского грузовоза типа «Мамонт», до 1400-тонного атакующего корабля типа «Эвенджер», применяемого большинством Государств-Наследников в своих аэрокосмических силах. Они были основным средством перемещения людей и оборудования между поверхностью земли и прыжковыми кораблями, терпеливо висящими в надирной или зенитной прыжковой точке, накапливая энергию для прыжка. Жаль, но, поскольку большинство коммерческих транспортов прибывают или отправляются только из точек космоса над «южным» или «северным» полюсом звезды системы, то путешествие от поверхности планеты до прыжкового корабля занимает около десяти дней, а иногда и больше.

Эймис закрыл жидкокристаллический экран своего портативного компьютера и посмотрел на пилота челнока. Он знал, уоррент-офицер Джер был одним из лучших офицеров в транспортном подразделении Эриданской Лёгкой Кавалерии и Эймис восхищался такими профессионалами своего дела. Если Джер и почувствовал внимание своего командира к своей работе, то никак этого не показал. Он направил челнок прямо в открытый отсек для малых аппаратов, находящийся на правом борту «Геттисберга», в кормовой части пятой палубы.

Вытянув шею, Эймис посмотрел через обзорный экран челнока, мельком заметив слабую вспышку света, которая была намного больше и ярче чем просто свет от звезд окружающих челнок. По месту, где была вспышка, Эймис предположил, что это должен быть «Форрест», прыжковый корабль типа «Стар Лорд». «Цирцея», корабль типа «Инвейдер», третий в флотилии, которая доставит Эриданскую Лёгкую Кавалерию на Милос, находился в нескольких тысячах километрах от стыковочного отсека «Геттисберга». На трёх прыгунах было достаточно места, чтобы разместить восемнадцать дропшипов, которых было более чем достаточно для транспортировки двух неполных полков, взятых им на Милос.

В тот момент, когда КР-61 входил в ангар «Геттисберга», Эймис почувствовал тревогу. Он и до этого летал на челноках, но в этот раз он впервые был в кабине пилота небольшого космического корабля во время стыковки. В течение краткого мгновения казалось, что правое крыло челнока заденет обшивку прыжкового корабля, но уоррент-офицер Джер небольшим прикосновением ручки управления направил небольшой, с дельтовидными крыльями корабль в стыковочный док. Челнок опустился в стыковочную люльку лишь с небольшим толчком, что было и неудивительно, если учесть что корабль и его носитель находились в состоянии невесомости. Искусственная гравитация, не считая вызванной центробежной силой, или ускорением, всё ещё была из разряда научной фантастики.

Ещё до того, как удерживающие захваты сомкнулись на фюзеляже КR-61, Эймис расстегнул сковывающий ремень безопасности и оттолкнулся от своего кресла в направлении к главному шлюзу космического корабля, находящийся в корме. Только небольшие мощные магниты, встроенные в подошву его ботинок, позволяли ему нормально идти в условиях невесомости. Такую обувь носили все офицеры и экипаж космического транспортного подразделения Лёгкой Кавалерии, а также большинство полевых офицеров бригады. Эймис был не до конца уверен, как ботинки знают, когда цепляться, а когда отпускать. Он только знал, что они работают.

Как только он направился вдоль узкого прохода небольшого космического корабля, он почувствовал подошвами своих ботинок слабую вибрацию от сильного удара, прокатившейся по обшивке КR-61. Несколькими мгновениями позже из корабельного интеркома раздался голос уоррент-офицера Джера.

— Всему экипажу корабля и пассажирам. Стыковочный отсек сейчас герметически закрыт и давление выровнено. Вы можете спуститься с корабля. — Звук закрывающихся створок ангара позади челнока и мощных высокоскоростных насосов, создающих нормальное атмосферное давление, заполнил похожий на пещеру отсек. Пилот продолжил: — И спасибо, что вы воспользовались космолиниями Лёгкой Кавалерии.

Эймис фыркнул и нажал кнопку контроля люка. С пронзительным звуком люк соскользнул, открыв его взору небольшой комитет по встрече, направляющийся к кораблю через палубу ангара.

Во главе процессии шел невысокий, коренастый мужчина с густой жёлтой гривой волос и короткой бородкой такого же цвета. На плечах его униформы цвета хаки и серого можно было различить знаки отличия контр-адмирала Звёздной Лиги — одиночная серебряная звёздочка. Никто в Лёгкой Кавалерии не называл адмирала Дэвида Наталя по званию, принятому в военно-космических силах Звёздной Лиги. Для всех эриданцев он был просто капитаном.

За его спиной шли еще четверо. Трое были одеты в униформу офицеров СОЗЛ. Четвёртый был одет в сержантскую униформу с золотыми звёздами мастера-сержанта на погонах. Только один человек носил это звание, и это был не кто иной, как полковой старшина Стивен Янг. Эмблема скачущего серебряного скакуна на чёрном фоне, пришитая на левом плече его кителя, означала его принадлежность к командной роте Эймиса.

— Гутен таг, герр генерал, — произнес нараспев высокий, мускулистый мужчина, чьи волосы были светлее, чем у капитана Наталя, — Добро пожаловать на борт.

— Добрый день, Отто, — ответил Эймис на приветствие подчиненного. Затем, остановившись, он вскинул свою правую руку к виску, ладонью наружу, в официальном салюте, принятом в Эриданской Лёгкой Кавалерии. — Капитан, я официально прошу разрешения взойти на борт корабля.

— Заходите, генерал, — ответил Наталь, отдавая ответный салют, — Разрешение дано.

— Спасибо, — улыбнулся Эймис, — Рад снова оказаться на борту, Дэйв.

— Я тоже рад вас видеть, сэр. Мы будем готовы прыгнуть через пятнадцать минут. Мы только что свернули парус.

— Отлично, — он обратился, повернувшись, к самому молодому из встречающих офицеров: — Капитан Николс…

— Майор Николс, — поправил его Наталь.

— Вы правы, капитан. Майор Николс. — исправился Эймис, делая ударение на звании. Это было традицией; повышать в звании всех полевых капитанов, пусть и формально, на время, пока они находились на корабле. На любом корабле мог быть только один капитан, и на этом им был Дэвид Наталь. — Каково состояние бригады?

— Сэр, — ответил Николс, — У нас в наличии: 151-й полк Лёгкой Кавалерии и 19-й Кавалерийский, благополучно размещенные на борту «Геттисберга», «Форреста» и «Цирцеи». Все подразделения размещены и их имущество погружено. Бригада готова прыгнуть.

— Отлично, майор, — сказал Эймис, — Капитан Наталь, мы прыгнем, как только вы будете готовы.

— Так точно, сэр, — ответил Наталь, кивнув головой, — Итак, генерал, если вы проследуете за мной, я покажу вам капитанский мостик.

— Черт побери, Дэйв, хватит обращаться со мной, как будто я кровожадный Звёздный Лорд, — проворчал Эймис, — Я был на борту «Г-берга» почти столько же, сколько и ты. И я знаю дорогу к капитанскому мостику. И хватит этих формальностей, а? Только потому, что кто-то нацепил мне золотые звёзды на погоны, я не стал хуже чем был раньше. Я по-прежнему тот самый парень, которого ты обчистил в покер ночью, накануне отправления на Хантресс.

— Так точно, сэр, — ответил Наталь. Он возглавил процессию, направившуюся через ангар малых космических кораблей к центральному ядру прыжкового корабля и лифтовым шахтам.

Следуя за капитаном «Геттисберга», Эймис почувствовал, как будто он теряет частичку души. Он отлично понимал, что он не может быть тем же самым человеком, который когда-то командовал 21-й ударным полком. Сейчас он был командиром бригады, командным генералом, «боссом» Эриданской Лёгкой Кавалерии. Близкие, почти семейные отношения между командирами и их подчиненными было традицией в ЭЛК.

Но Эймис знал, что как командир бригады, он должен держаться на определенной дистанции от подчиненных ему людей. Он не мог связывать себя с ними тесными связями, особенно когда он отлично понимал, что однажды он прикажет идти в битву, в которой многие из них погибнут или будут искалечены. Отстраненность была необходима генералу, если он хотел возглавить боевую часть и не потерять рассудок.

Лифт остановился, и двери лифта с шипением разъехались, открыв команду капитанского мостика звездного корабля, готовящую корабль к прыжку. Слабый гул голосов разносился в маленьком, клауфостробически замкнутом пространстве. Эймису было даровано право посетить некоторые из больших военных кораблей нового флота Звездной Лиги, и все, даже меньшие по размеру корветы и патрульные корабли, могли похвастаться более просторной контрольной палубой, чем у прыжкового корабля типа «Монолит».

— Внимание! Командующий генерал на палубе! Капитан на палубе! — выкрикнул помощник главного корабельного старшины, находящийся на своем посту у лифтовой шахты.

— Достаточно, — Наталь прервал главного корабельного старшину, прежде чем он закончил доклад. Эймис знал, что никто из команды мостика не обратит внимания на прибывшего капитана корабля и командира бригады. Громкий доклад и прерывание Наталя было устоявшейся военно-космической традицией.

— Капитан, — доложил лейтенант Джеймс Вилк, старший помощник капитана «Геттисберга», — Солнечный парус свернут и уложен в отсек. Мы ожидаем полную готовность прыжковых двигателей через пять минут. «Форрест» и «Цирцея» докладывают, что их двигатели полностью заряжены и они готовы к прыжку.

— Отлично, лейтенант, — отреагировал Наталь, после чего он начал энергично отдавать серию команд, которые мало что говорили Эймису.

Да, похоже, ему потребуется освоить и еще кое-что — действия на звездном корабле. Прежде он даже и не подозревал, сколь это сложно, когда генерал Уинстон занималась этим.

Оставив Наталя следить за заключительными приготовлениями перед прыжком, Эймис медленно пересек палубу, пристально вглядываясь на плоскую проекцию системы Киттери. Хотя он и мог прочитать надписи на дисплее, но ему было далеко до трехмерных голотанков, которые обычно устанавливают на командном мостике военных кораблей. К сожалению, такие устройства были громоздкими и дорогими. Только одни контрольные компьютеры занимали целый угол главного вычислительного отсека корабля.

Плоский экран показывал больше дюжины прыжковых кораблей и два военных корабля, притаившихся над солнцем Киттери. Прыжковые корабли отображались синими ромбиками, а военные корабли — клиновидной иконкой. Туда и сюда по дисплею перемещались челноки, дропшипы и аэрокосмические истребители, отображаемые как продолговатое U или маленький кинжал, в зависимости от типа космического корабля. Эймис с тоской посмотрел на маленькую клиновидную иконку, обозначающую «Мелиссу» — крейсер типа «Авалон», и всем сердцем пожелал, чтобы этот мощный военный корабль сопровождал их.

В чем дело? спросил сам себя Эймис. Ведь предполагается, что это будет легкое задание. Почему ты хочешь, чтобы военный корабль отправился с тобой на задание?

Возможно, потому, что у тебя старое недоверие к лёгким заданиям, ответил он сам себе. Вся его тревога о предстоящей операции сводилась к одной мысли: Все это выглядит слишком легко.

— Генерал? — позвал Наталь, с все еще официальным тоном в голосе, — Все посты докладывают о готовности к прыжку.

— Хорошо, капитан, — ответил Эймис, — Давайте двигаться.

— Отлично, сэр. — Наталь повернулся лицом к команде капитанского мостика.

— Всем постам, готовность к прыжку. Навигатор, введите курс в компьютер.

— Курс и пункт назначения проложены и загружены, сэр.

— Инженер, подать энергию на К-Ф двигатели, — отдал команду Наталь.

— Двигатели Керни-Футиды полностью заряжены и исправны, капитан.

— Генерал, все системы в порядке и корабль готов к прыжку, — доложил Наталь.

Эймис в ответ кивнул, давая разрешение на прыжок.

— Хорошо, инженер, приготовиться совершить прыжок, — оживленно сказал Наталь. — Включить предупреждающий сигнал.

Громкий клаксон прозвучал трижды, его эхо пробежало по всему кораблю.

— Активировать инициатор поля и совершить прыжок.

— Инициатор активирован, — выкрикнул главный инженер «Геттисберга». — Прыжок через пять, четыре, три, два, один… Прыжок!

Эдвину Эймису неожиданно показалось, что космос перевернулся под прямым углом к нему, как только искусственная сетка из энергетических квантов окутала «Геттисберг». Это было похоже на то, что в реальной материи открылась дыра, и огромный прыжковый корабль проскочил сквозь нее. Он перестал адекватно воспринимать своим разумом и чувствами свет, цвет и звук.

Потом дезорентированность после гиперпространственного прыжка неожиданно исчезла, как будто в лицо спящего человека вылили ведро ледяной воды, пассажиры и команда «Геттисберга» избавились от вызывающих тошноту эффектов гиперпространственного путешествия. Эффекты от неестественного процесса мгновенного переноса на тридцать световых лет варьировались от легкой тошноты до мучительных судорог и ослепляющей головной боли. К счастью, Эймис казался иммунным к этим отвратительным эффектам от прыжка.