Она не знала, что теплый свет, засиявший в ее глазах – отблеск ее мечтаний, – все еще оставался в них. Граф поймал себя на том, что внимательно вглядывается в дерзкое, энергичное лицо, словно завороженный. Трудно было поверить, что эта стройная молодая женщина с сияющими глазами и массой тяжелых темно-рыжих волос, обрамляющих нежное, словно перламутровое лицо, была тем самым жалким созданием, которое он сбил вчера ночью на Эджвуд-лейн. Одно наблюдение, которое он сделал вчера вечером, все же оказалось верным: в мисс Смит не было ничего заурядного. Или в Щепке. Черт, он даже не знает ее настоящего имени!
Однако если она согласится быть гувернанткой Доринды, ей придется стать более разговорчивой. Она должна разрешить ему навести справки о ее происхождении и ответить на некоторые его вопросы. Граф был уверен, что когда девушка узнает, какую работу он ей предлагает, она сама о себе расскажет. И прекрасно, мисс Смит очень подойдет для Доринды: она веселая, добрая и уравновешенная, и явно хорошо воспитана. Несмотря на то что она не владеет всеми тонкостями поведения за столом, например, какой ложечкой пользоваться для помешивания кофе, а какой для фруктов, она вполне прилично справилась за ужином, следуя примеру Шарлотты. Поразительнее всего то, что она умудрилась сохранить естественность и изящество движений. Природное изящество – вот чем она обладает, думал Филип, и именно это качество пробуждало в нем такое любопытство. Что-то подсказывало ему, что жизнь мисс Смит была столь же необычной, как и она сама. Почему-то его к ней тянуло, она вызывала в нем странное желание защищать ее. Природу этого желания он понять не мог. Да и зачем? Его обязательства по отношению к ней скорее всего кончатся, когда заживет ее нога.
Теперь Камилла наблюдала за ним со смешанным выражением страха, любопытства и надежды на лице, которое придавало ей трогательно-беспомощный вид. Он протянул руку и не задумываясь провел большим пальцем по нежной щеке.
– Не волнуйтесь, мисс Смит, я не собираюсь вас укусить, – мягко произнес граф. – Хотя, – прибавил он, – я подумываю, не убрать ли все подсвечники из дома. За последние два дня они дважды использовались в качестве оружия.
– Ах, не напоминайте мне об этом, ваше сиятельство! – Нежное прикосновение графа обжигало кожу Камиллы. Ей ничего не оставалось, как только сидеть смирно и терпеть этот восхитительный ожог. Она пробормотала: – Мне так жаль, что я вас ударила вчера ночью. Надеюсь, шишка уже почти исчезла? – с надеждой спросила она.
– Да, но не воспоминание. Удивительно, что меня не мучили кошмары, когда я лег спать после этого ужасного приключения.
– Ну, вы смеетесь надо мной, – упрекнула его Камилла и вздернула подбородок. – Я полагаю, что легкий удар по голове вряд ли может привести в ужас кого-либо из Одли.
Рассмеявшись, он наклонился и взял ее ладони в свои.
– Вы очень сообразительны, мисс Смит! И очень отважны. Я восхищаюсь обоими этими качествами. – На его лице появилось задумчивое выражение, он испытующе заглянул ей в глаза. – Собственно говоря, вы кажетесь мне достойной восхищения молодой женщиной. Вот почему я хочу сделать вам одно предложение.
Филип увидел, что ее глаза широко раскрылись, и почувствовал, как напряглись ее руки.
– Я не хочу его слышать, сэр, – воскликнула она и, резко вырвав руки, вскочила с дивана.
– Вы меня не так поняли, – быстро произнес Филип, поднимаясь на ноги, и попытался схватить ее, но Камилла увернулась и ринулась к двери. «Все женщины, – в отчаянии подумал Филип, – думают, что мужчины хотят только одного». – Мисс Смит, я не имею намерения соблазнить вас, – произнес Филип, испытывая одновременно раздражение и некое удовольствие. Он легко догнал ее и схватил за руку. Не давая ей вырваться, граф повернул ее лицом к себе и притянул поближе. – Мисс Смит…
– Отпустите меня! Я знаю единственное предложение, которое такой человек, как вы, хотел бы сделать девушке моего положения, и прошу вас, не наносите мне дальнейшего оскорбления, не произносите его вслух!
Он крепко держал ее, мысленно проклиная самого себя за неудачный подбор слов. Он совсем не хотел обидеть или унизить ее. То, что она сочла подобную перспективу оскорбительной для себя, говорило в ее пользу. Ему надо быстро исправить это недоразумение, или оба они будут еще больше смущены, чем сейчас. Филип прижал ее к стене и крепко держал, обхватив одной рукой за талию. Глядя сверху вниз на ее разъяренное лицо, чувствуя горящий взгляд этих гневных зеленых глаз, он неожиданно улыбнулся.
– Мисс Смит, – заговорил граф, тщательно выговаривая слова, словно обращался к несмышленому ребенку. – Я не собираюсь вас соблазнять. В мои планы это не входит. Так что мои намерения по отношению к вам абсолютно благопристойны.
Гнев Камиллы улетучился, когда до нее дошел смысл его слов. Она всмотрелась в его лицо и увидела в нем искренность. Трудно сохранить ясную голову, когда граф вот так держит тебя, когда он так близко, что можно чувствовать сильное биение его сердца у своей груди, сильные руки, магнетический жар его тела. Он казался раздосадованным, но твердо решил не отпускать ее до тех пор, пока не выскажет все, что хотел сказать. Чувствуя, что голова ее идет кругом, Камилла еще раз попыталась вырваться, и он сжал ее еще крепче. Ей оставалось только одно – сдаться, и теперь девушка стояла смирно, глядя на него снизу вверх с беспомощным отчаянием.
– Ради Бога, не устраивайте мелодраму, – сказал ей граф, словно она была не старше Доринды. – Я не хочу вас обидеть и уж наверняка не нанесу урон вашей чести.
– Тогда отпустите меня, – сказала Камилла, пытаясь говорить со спокойной настойчивостью, а вместо этого с ужасом услышала, как предательски дрожит ее голос.
– Не отпущу, пока вы меня не выслушаете.
Камилла внезапно заметила, что его челюсти упрямо сжаты. Он ее не отпустит, пока сам этого не пожелает. Его тесные объятия действовали опьяняюще, вызывая не испытанные доселе ощущения.
– Ну же? – Она старалась говорить как можно спокойнее. – Выкладывайте, что там у вас?
Она изо всех сил старалась сосредоточиться на том, что он ей скажет.
– Я хочу знать о вас больше, мисс Смит. Не ради собственных похотливых намерений, – поспешно прибавил он, видя выражение ее глаз. – Я просто хочу расспросить вас, прежде чем предложить вам занять место гувернантки Доринды.
Гувернантки Доринды? Изумленная Камилла потеряла дар речи.
Внезапно дверь в библиотеку распахнулась и влетел Джеред со словами:
– Леди Бриттани и лорд Марчфилд желают знать…
Джеред осекся и остановился в изумлении. За его спиной стояли ослепительно красивая белокурая девушка и высокий мужчина. Оба смотрели на графа Уэсткотта с нескрываемым удивлением. Нетрудно было понять их состояние. Мощные руки графа обнимали стройную талию привлекательной молодой женщины. Пылкий любовник, застигнутый в момент попытки тайком сорвать поцелуй. Что тут еще можно предположить?
– Вижу, мы появились в неподходящее время, – злорадно протянул высокий мужчина, и его рыжеватые брови насмешливо взлетели вверх.
Белокурая девушка стала белой как полотно.
– Простите нас за вторжение, – едва смогла проговорить она. Ее удивительные фиалковые глаза обратились на Филипа, и в их горящей глубине на мгновение появилась сильная боль, но тут же ее изумительно красивое лицо приняло высокомерное выражение, и она одарила его ледяной улыбкой. И все время ее маленькие руки в перчатках крепко сжимали раскрашенный веер.
Филип тотчас отпустил Камиллу, проклиная себя. До чего же они неудачно выбрали время! И хотя вид его по-прежнему оставался невозмутимым, мысли в голове кипели, как в котле. Его мозг лихорадочно искал выход из этого неприятного положения. Он должен был спасать не только репутацию мисс Смит, но и свою собственную.
В то первое мгновение, когда Бриттани увидела его с мисс Смит, ее лицо омрачилось. Значит, он все же был прав: ее чувства к нему гораздо сильнее, чем она желает показать. И тут у графа зародилась идея – дикая, смелая, тактически блестящая идея, которая завоюет для него Бриттани и спасет репутацию бедной мисс Смит.
Объяснить то, что только что произошло между ним и этой девушкой, было невозможно. Представить Камиллу в качестве новой гувернантки Доринды – значит окончательно ее погубить. Девушка выступит в роли служанки, продающей себя, чтобы получить место, а он – одним из тех, кто принуждает горничных и гувернанток спать с хозяином дома, чтобы сохранить место. Но был великолепный способ спасти репутацию мисс Смит и одновременно завоевать Бриттани. Если, конечно, вызвать ревность Бриттани и означает завоевать ее.
– Ваше чудесное появление, Бриттани, невозможно назвать вторжением, – произнес он с непринужденной улыбкой. – Я очень рад вас видеть. И вы, Марчфилд, как всегда, желанный гость. – В его темно-серых глазах появился блеск, когда он встретился взглядом с соперником, который мгновенно насторожился.
– Разрешите представить вам мисс Смит. Она… – Он всего на секунду заколебался, потом продолжал без запинки: – Это кузина Шарлотты, приехавшая погостить из Хэмпшира. И, – продолжал он радостным голосом, краем глаза видя, что мисс Смит, опустившись в кресло, смотрит на него не мигая широко открытыми глазами, – она только что сделала меня счастливейшим мужчиной во всей Англии. Она оказала мне честь, согласившись стать моей женой.
Глава 9
Больше всех была поражена заявлением Филипа сама Камилла. Широко раскрытыми глазами она смотрела на него, не в состоянии вымолвить ни слова.
В библиотеке стояла гробовая тишина. У леди Бриттани открылся рот самым неэлегантным образом, а лорд Марчфилд уставился на учтивого графа со смесью подозрительности и недоверия, которые отнюдь не польстили Камилле, когда она перехватила его взгляд. Только Джеред проявил исключительное самообладание: широко улыбнулся и бросился вперед с протянутыми руками.
– Прими мои поздравления, Филип. Пока что ты ничем не заслужил своего счастья.
Потом поцеловал руку Камилле с грацией, удивительной для такого молодого человека, и подмигнул ей.
Камилле весь этот эпизод представлялся совершенно абсурдным. Сначала граф просил ее стать гувернанткой Доринды, а секунду спустя публично заявил, что она станет его женой, – и заявил это в присутствии леди Бриттани, женщины, на которой собирался жениться.
Нет, она решительно отказывалась понять, что происходит. Либо граф тронулся умом, либо ведет какую-то чудовищную игру, которую она не в состоянии разгадать. Правда, безумцем его трудно было назвать. Доказательством тому служило хитрое, настороженное выражение лица человека, который держит все под контролем. Его глаза блестели иронией. Он явно развлекался. Да, граф что-то задумал, но что?
«Мне не следовало бы, – подумала Камилла, чувствуя, как щиколотка снова начала пульсировать от боли, – принимать участие в этом фарсе». Но девушка понимала, что никогда не сделает ничего, что могло бы расстроить графа или причинить ему боль.
Филип подошел к Камилле и коснулся ее руки. Он стоял спиной к леди Бриттани и Марчфилду, и на его лице появилось выражение озабоченности. Кажется, искренней.
– Вы плохо себя чувствуете? – спросил он тихо и, не дождавшись ответа, обратился к гостям: – Мисс Смит недавно получила травму во время дорожного происшествия… прошу вас, входите и позвольте мне представить вас должным образом. – Пока Джеред пропускал Бриттани и Марчфилда, за которыми следовали Джеймс, Шарлотта и Кирби, граф вновь обратился к Камилле: – Мисс Смит, быстрее, ваше имя.
– Камилла, – шепотом ответила она.
– Прекрасно. В дальнейшем следуйте моим подсказкам. Все будет в порядке. Я не допущу, чтобы вы пострадали. – Он похлопал ее по плечу и с ослепительной улыбкой повернулся к остальным. Теперь в библиотеке собрались, кажется, все, и граф познакомил Камиллу с самой красивой женщиной, которую она когда-либо встречала. Несмотря на протесты Филипа, Камилла заставила себя подняться, чтобы ее глаза оказались на уровне глаз, сияющих на неописуемо прекрасном лице леди Бриттани Девилл. В платье из бледно-голубого шелка, выгодно драпировавшего ее пышные формы, Бриттани являла собой идеал женской красоты. Камилла отметила классически совершенные, точеные черты лица и большие выразительные глаза необычного фиалкового цвета. Изящный породистый носик леди Бриттани был слегка вздернут, а ее грациозная шея могла вызвать зависть у лебедя. Она стояла перед Камиллой, словно сказочная принцесса с нежным цветом лица и роскошными золотистыми волосами, уложенными по самой последней моде. Даже алебастровая бледность, покрывшая лицо Бриттани после заявления Филипа, только усилила ее очарование и заставила казаться хрупкой и царственной.
– Леди Бриттани Девилл, разрешите представить вам мисс Камиллу Смит. – Тон графа стал чуть-чуть жестче, когда его взгляд переместился на высокого мужчину с каштановыми волосами, стоявшего рядом с Бриттани. – А это лорд Марчфилд, мой старый знакомый.
– Счастлива с вами познакомиться, – пробормотала Бриттани сквозь стиснутые зубы.
Лорд Марчфилд, напротив, не выказывал ни малейшего смущения и без стеснения разглядывал Камиллу острым как бритва взглядом. Приблизившись к ней, он медленным жестом поднес ее руку к губам.
– Ваш покорный слуга, мисс… э-э… Смит, – протянул Марчфилд. Холодная улыбка мелькнула на его красивом насмешливом лице. – Разрешите поздравить вас с предстоящим браком. Хотя, должен сказать, я поражен тем, что Уэсткотт так долго скрывал вас от нас. Или это, возможно, молниеносный роман, возникший всего несколько драгоценных часов назад?
В его тоне безошибочно улавливались издевательские нотки, несмотря на тщательно сохраняемое невозмутимое выражение лица. Камилла почувствовала, как от его прикосновения по ее телу пробежала холодная дрожь, а пронзительный взгляд его острых голубых глаз вызвал у нее желание отступить на шаг назад. Но она ему не поддалась и продолжала держаться с неизменным достоинством, которое не раз помогало ей в самых трудных обстоятельствах жизни. Стоявший рядом Филип заговорил спокойным тоном, но она почувствовала в его голосе нескрываемую неприязнь к лорду Марчфилду.
– Мы с мисс Смит знакомы уже давно. Но лишь недавно почувствовали взаимное влечение, а все остальное, – сказал он, привлекая к себе Камиллу и нежно улыбаясь, – могут понять только те, кто разбирается в страстях человеческого сердца. Правда, Камилла?
На мгновение растерявшись от нежности и гордости, с которыми он произнес ее имя, девушка почувствовала, как у нее кружится голова от вспыхнувшей надежды. Но рассудок, а также напряжение, которое она ощущала в его руке, легонько обнимавшей ее за плечи, напомнили ей о том, что все это лишь смехотворный фарс, розыгрыш.
– Д-да, ваше… Филип. Все произошло слишком внезапно, чтобы можно было объяснить. – Камилле удалось улыбнуться ему, хотя колени ее дрожали. Она заметила выражение лиц Джеймса, Шарлотты и лорда Кирби, которые прислушивались к их беседе и силились подавить истеричный смех. Они пребывали в том же состоянии, что и она сама, – состоянии шока.
Только Филип и Джеред явно развлекались.
– Ты уже наметил дату этого великого события, Филип? – храбро спросил Джеред, когда все уселись в большой светлой библиотеке, вдоль стен которой до самого потолка поднимались стеллажи с книгами. Большой письменный стол, удобные кресла, бронзовые подсвечники и роскошные обюссонские ковры на полу делали эту комнату уютной и удобной для работы.
– Еще нет. – Филип сел рядом с Камиллой на кожаный диван и вытянул длинные ноги. Вид у него был самый непринужденный. Однако за внешней безмятежностью, которую граф демонстрировал своим гостям, скрывалась лихорадочная работа мысли. Он ступил на опасную тропу. Теперь каждое произнесенное слово следовало взвешивать и рассчитывать, если он хочет провернуть эту аферу. Оставалось лишь надеяться, что сидящая рядом с ним девушка не погубит все дело случайным замечанием. Пока что мисс Смит справлялась с ситуацией с необычайным самообладанием. Но Филип понимал, что ее надо поскорее удалить от Марчфилда и Бриттани, чтобы подготовить к предстоящим трудностям.
Бросив взгляд на Камиллу, он увидел ее болезненно бледное лицо, на котором ярче обычного блестели зеленые глаза. Могла ли она предвидеть столь неожиданный поворот событий, спускаясь сегодня вечером к ужину? Собственно говоря, лукаво подумал Филип, и Камилла, и Бриттани – обе были белы как мел. Джеймс и Шарлотта тоже побледнели, отметил он, внимательно обводя взглядом комнату. Один лишь Кирби включился в игру с ходу, и хотя не понимал ее, но она явно импонировала его чувству юмора. Встретившись взглядом с Филипом, он лукаво подмигнул ему, уголки его рта приподнялись, а глаза зажглись озорным огнем, почти так же, как в детстве, когда мальчики затевали какую-нибудь озорную выходку. Ответная улыбка Филипа выражала молчаливую благодарность за помощь в разыгрывающемся фарсе. Кирби тотчас же повернулся к Бриттани, сделал комплимент ее вечернему туалету, заверил, что счастлив видеть ее в загородном поместье, и спросил, надолго ли она оставила столицу. Черт бы его побрал, внезапно подумал Филип, и его добрые чувства к старому другу внезапно сменились острым приступом ревности. Можно не сомневаться, что Алистер не упустит случая и воспользуется сложившейся ситуацией, чтобы самому попытаться завоевать сердце Бриттани.
Только ничего у него не выйдет.
Бриттани с Марчфилдом прибыли в Мэрроуинг-Холл на большое семейное торжество и специально заехали в Уэсткотт-Парк, чтобы передать его обитателям приглашение на праздничный ужин с карточной игрой и танцами, который должен был состояться в Мэрроуинг-Холле в четверг вечером.
– Мы с Камиллой с удовольствием приедем. – Филип невозмутимо принял приглашение леди Мэрроуинг и повернулся к брату: – А ты, Джеймс?
– О да. – К Джеймсу наконец вернулся дар речи. – Мы будем очень рады. – Он толкнул локтем Шарлотту, которая все еще не могла прийти в себя после объявления Филипа о женитьбе. – Правда, нам очень приятно будет повеселиться на таком празднике, Шарлотта? Хотя, конечно, я знаю, ты будешь очень занята, помогая своей кузине в подготовке к свадьбе. Но ведь ты, разумеется, не захочешь пропустить ужин в Мэрроуинг-Холле?
– О да. То есть, я хочу сказать, нет. Это так заманчиво.
Лицо Шарлотты залилось нежно-розовым румянцем. Она казалась такой смущенной, что Джеймс, сжалившись над ней, прибавил:
– Шарлотта так рада этому браку; видите ли, она всегда втайне надеялась на него.
– Правда? – Цепкие глаза лорда Марчфилда снова посмотрели на Камиллу, отмечая ее скромное платье, просто уложенные волосы и отсутствие украшений, а также ее странную молчаливость. – Как вам удалось, Уэсткотт, утаить от нас этот очаровательный цветок? Еще вчера вечером, на маскараде у Хэмптонов, вы ни словом не обмолвились, что ваше сердце уже занято пленительной мисс Смит.
– Все это очень просто объясняется, Марчфилд. – Произнося эти слова, Филип ободряюще сжал руку Камиллы. – Из уважения к Камилле я хранил молчание. Понимаете, она не была готова принять столь серьезное решение, а торопить ее мне не хотелось. Но сегодня вечером она оказала мне честь, согласившись стать моей женой, хотя публичное объявление о помолвке будет сделано только в конце сезона.
– Значит, между вами это еще не решено окончательно? – быстро спросила леди Бриттани, пристально глядя в его лицо.
– С моей стороны решение принято окончательно. – Серые глаза Филипа холодно взглянули на нее. – Мое сердце уже давно в плену. А теперь… теперь у меня есть нечто гораздо большее, чем просто надежда, и это меня вдохновляет. После одного сезона, на протяжении которого я буду изо всех сил стараться завоевать ее любовь, – произнес он, с нежной улыбкой глядя на сидящую рядом с ним девушку, – я всем сердцем надеюсь, что эта прекрасная леди отбросит все свои сомнения и официально объявит о нашей помолвке.
У Джеймса вырвался удивленный возглас. Камилла почувствовала, как ее щекам стало горячо. Зачем вся эта ложь?! Чего он добивается?
И вдруг она заметила надежду, вспыхнувшую в глазах Бриттани, ее неуверенный взгляд, брошенный на Филипа, и в ту же секунду поняла причину этого обмана. Ей стало плохо. Довольно! Она не желает принимать участия в этом глупом фарсе. Камилла с трудом поднялась на ноги.
– Любимая, что случилось? – Филип мгновенно оказался рядом, поддерживая ее.
– Моя щиколотка немного разболелась. Я… я слишком долго пробыла на ногах сегодня вечером… Прошу прощения, но я вынуждена покинуть вас и пойти к себе и отдохнуть…
– Мне не следовало позволять тебе так переутомляться. – Филип взглянул на Бриттани и Марчфилда, давая им понять, что прием окончен. – Прошу прощения, Камилле нужно отдохнуть. Шарлотта, может быть, вы пойдете с нами наверх и поможете Камилле устроиться поудобнее?
– Ну конечно, с удовольствием. – Шарлотта, казалось, тоже была рада оставить собравшееся в библиотеке общество.
У самых дверей Филип внезапно остановил Камиллу.
– Нет, любимая, ты уже и так слишком долго сегодня утруждала свою бедную ножку.
Он с нежной решимостью отобрал у нее трость, отдал ее Шарлотте, а затем, не дав Камилле возразить, быстро подхватил ее на руки.
– Опять! – невольно вырвалось у Камиллы, и Филип рассмеялся.
– Да, опять. Но, – прибавил он с лукавой улыбкой, рассчитанной на то, как догадалась Камилла, чтобы помучить Бриттани, – это всего лишь репетиция перед нашей первой брачной ночью, когда я наконец смогу перенести тебя на руках через порог нашей спальни.
С этими словами Филип вышел из комнаты, нежно прижимая ее к себе. Оцепеневшая фигура Бриттани, глядевшей им вслед с вымученной улыбкой, не ускользнула от его внимания.
Наверху, в голубой комнате, Филип опустил Камиллу на кровать.
– Шарлотта, будьте добры, оставьте нас на минуту.
– Ваше сиятельство… я… я не знаю, следует ли мне… все это так неприлично… – Голос Шарлотты дрожал, глаза наполнились слезами. – Каковы ваши намерения? Вы заставляете меня участвовать в чем-то ужасном… моя мама предупреждала меня, что если я выйду замуж за одного из членов вашей семьи…
– Избавьте меня от ваших истерик.
– Но, милорд, вся эта ситуация скандальна, это… неслыханно… эта ложь… О, что вы делаете?
– Отправляйтесь хныкать к Джеймсу, возможно, он это терпит, а я не намерен. – Филип схватил Шарлотту за руку и довольно бесцеремонно выставил из комнаты, захлопнув за ней дверь. Камилла со страхом отметила выражение жестокости на его лице.
– Вы были с ней грубы, – упрекнула она его тихим голосом, стараясь говорить спокойно. Очевидно, не в его характере мириться с причитаниями, слезами и прочими проявлениями женской слабости. – Шарлотта привыкла к мягкому обращению и к тому же искренне пыталась проявить заботу.
– Я тоже пытаюсь ее проявить – о вас, мисс Смит. Вы были великолепны там, внизу. Простите, что поставил вас в такое положение, но, – прибавил он с мимолетной улыбкой, – вы вели себя восхитительно.
– Я делала все необходимое, чтобы спасти положение. Но я не понимаю, зачем вы говорили этим людям такие смехотворные вещи.
– Знаю, что не понимаете. И попытаюсь объяснить. Но сперва – ваша нога. Очень больно?
– Нет, – солгала Камилла. – Болит совсем немного.
Он пристально вгляделся в нее.
– Вам не удастся меня одурачить, моя милая.
– Одурачить? – Камилла уставилась на него широко открытыми, полными негодования глазами. – И вы смеете говорить это, вы, который только что наплел столько небылиц всем этим людям в библиотеке? Это вы мастер дурачить людей, милорд!
Граф коротко и невесело рассмеялся.
– Пусть так, я все равно пришлю к вам миссис Уайет с опием, когда мы закончим разговор. Любому болвану ясно, что вам больно. У вас был бурный вечер, и вы провели слишком много времени на ногах. В этом моя вина – и не только в этом. Кажется, я порядком осложнил вашу жизнь, мисс Смит.
– Она и до встречи с вами была достаточно сложной, – пробормотала Камилла, вспомнив об убитом, о записке, спрятанной в ящике бюро, и о тайне талисмана, висевшего у нее на шее.
Граф бросил на нее быстрый, оценивающий взгляд, затем медленно подошел к окну и стал смотреть на сверкающий октябрьский полумесяц, тихо плывущий по звездному морю.
Казалось, он погрузился в глубокую задумчивость, лицо его стало напряженным и сосредоточенным. Камилла подавила в себе желание подойти к нему, взять его лицо в свои ладони и целовать морщинку между бровями, пока она не разгладится. Если она не научится подавлять эти странные вспышки чувств, то, несомненно, выставит сама себя на посмешище и разобьет собственное сердце. Сбросив туфли и устроив ногу поудобнее на шелковом покрывале, Камилла молча ждала, что же он скажет дальше.
Наконец граф отвернулся от окна и сел в одно из кресел у камина, которое казалось слишком хрупким для такого крупного, атлетически сложенного человека. Он заговорил ровным, спокойным голосом, который тотчас же снял тревожное напряжение Камиллы.
– Я буду говорить прямо, потому что считаю вас рассудительной молодой женщиной, которая предпочитает честность и откровенность красивым фразам. Я прав?
– Ваша проницательность в отношении моего характера не уступает вашему искусству придумывать небылицы.
Граф наклонил голову и длинными пальцами начал развязывать узел галстука. Когда он его снял, серая шелковая сорочка распахнулась, открыв взгляду курчавые темные волосы на широкой груди. Казалось, он не осознает, что делает, целиком погруженный в предстоящий разговор, но Камилла, как завороженная, смотрела на него, и ее обдало жаром.
– Я счел необходимым наплести все эти небылицы, как вы их называете, – сказал Филип, – чтобы спасти репутацию и вам, и себе. Нельзя было представить вас этим людям как будущую гувернантку Доринды. – Он нахмурился и запустил пальцы в иссиня-черные волосы. – К несчастью, нас застали в самый неподходящий момент, и хотя мы оба знаем, что между нами не происходило ничего, что было бы похоже на любовь или страсть, никто из вошедших в комнату – особенно это касается Бриттани и Марчфилда – не поверил бы в это ни на секунду.
– Вы пытались спасти мою репутацию? Не понимаю почему. – Камилла нервно теребила складки своего платья. – Я всего лишь служанка, ваше сиятельство, – тихо произнесла она. – Эти люди меня не знают, а я не знаю их. Какая разница, если они приняли бы меня за девушку, которая… что я…
Граф встал, подошел к кровати и склонился над бледным, взволнованным лицом Камиллы.
– Вы очень хорошо понимаете, что разница есть. Каково бы ни было ваше окружение, мисс Смит, вы не заурядная служанка. Возможно, я и пользуюсь репутацией повесы, – добавил он с горькой насмешкой в голосе, – но я не посмею причинить вреда невинной молодой девушке.
Камилла глубоко вздохнула. Она не знала, что сказать. Никто еще так бережно не обращался с ней. Что за загадочный человек!
– Ценю вашу галантность, сэр, – наконец пробормотала она. – Благодарю вас.
– Не благодарите меня! – Глаза графа потемнели. Он резко повернулся и зашагал по комнате. – Я не заслуживаю этого. Я вас впутал в скандальную историю, но обещаю, что ваше доброе имя не пострадает и вы ни о чем не будете жалеть.
Камилла наблюдала за ним с невольным восхищением, отмечая его атлетическое сложение и гибкость движений.
«Мне следует покинуть Уэсткотт-Парк», – подумала она, боясь выдать чувства, кипящие в ее сердце. Оставаться в этом доме не менее опасно, чем подвергаться преследованиям убийцы за его пределами. Граф Уэсткотт, с которым она только вчера познакомилась, способен был одним своим прикосновением воспламенить ее. Его серые глаза завораживали, негромкий низкий голос будоражил кровь. Граф заставлял ее мечтать о невозможном, заполнял ее мысли, ее сердце, а ведь она его почти не знала. Но она знала главное. Знала, что за холодной маской деспотичного главы дома, за равнодушием обаятельного, но бессердечного распутника, за вежливым безразличием и иронией светского человека скрывается вспыльчивый мальчик с добрым сердцем, печальный, гордый мужчина, способный на нежность и сострадание.
Он повернулся к ней, в свете ламп его глаза казались дымчатыми.
– Хотите услышать, что я вам предложу?
– Ведь не замужество, ваше сиятельство? – Ей удалось выдавить из себя смешок. – Боюсь, мне придется вам отказать.
Он улыбнулся.
– Нет, конечно, не замужество. Но если вы согласитесь на некоторое время – до окончания нашего традиционного бала в Уэсткотт-Парке – сделать вид, что вы кузина бесцветной бедняжки Шарлотты и предмет моей глубокой привязанности, я вам заплачу тысячу фунтов и помогу найти приличную работу.
– Мне не нужны ваши деньги! – Камилла вспыхнула и хотела было подняться с кровати, взволнованная его словами, но граф в два шага оказался возле нее и удержал ее за плечи.
– Разрешите мне все объяснить. Думаю, вы согласитесь, что нам обоим этот небольшой розыгрыш принесет пользу, если, конечно, вы хорошо сыграете свою роль, а я не ошибусь в характере женщины, которую обожаю.
Камилла при этих словах замерла и снова откинулась на подушки. Филип убрал руки и улыбнулся ей.
– Это совсем просто. В течение следующего месяца вы будете жить со мной в Лондоне. Гарантирую, вы чудесно проведете время: балы, приемы, театр. У вас будут самые дорогие платья, накидки, шляпки и украшения – все, что должно быть в гардеробе блестящей молодой женщины. Мне не нужна мисс из обедневшей дворянской семьи – вы должны одеваться по последнему слову моды, это очень важно. А когда наступит день бала в Уэсткотт-Парке, – прибавил он с небрежной улыбкой, – будете на нем почетной гостьей.
– То, что вы предлагаете, это… фальшивка! И ее жертвой будет все общество, все ваши друзья!
– Да. – Он поднял брови. – Ну и что?
– Как вы можете планировать нечто подобное?
– Я уже начал нечто подобное сегодня вечером, объявив о своем намерении жениться на вас, и теперь должен идти до конца, – мрачно произнес граф. – И кроме того, с помощью этой мистификации я скорее добьюсь своей цели. Есть одна вещь, о которой вам следует знать.
– Да? – Камилла почувствовала, что последует дальше, и собралась с силами.
