– Эта злая женщина украла меня из мести, – шепнула Камилла. – И ее бедный ребенок погиб вместе с моей матерью на корабле. Все это так печально!
Она подумала о герцоге, терпеливо ожидающем в своем кабинете ее возвращения. Долго ли он ее разыскивал? С тех самых пор, как он узнал правду, он горел желанием ее найти. Теперь он снова ждет, на этот раз, чтобы она к нему пришла.
Сердце Камиллы наполнилось состраданием к нему. Она его не знает – пока. Но хочет узнать. Они так долго были разлучены. Так много всего им надо сказать друг другу. Герцог был не только утонченный аристократ, но и добрый человек. Она была уверена, что сможет уважать его. Может быть, она никогда не полюбит его так, как любила Эндрю Брента, но кто знает? Там, где есть уважение и дружба, может возникнуть и любовь.
– Я пойду к герцогу, – внезапно сказала Камилла. – Мне хочется задать ему столько вопросов – о матери и о многом другом.
– Подожди. – Филип поймал ее руку, и она повернулась к нему, положив ладони на его широкую грудь. – Есть одна вещь, о которой ты должна подумать, возможно, не сейчас, а когда ты привыкнешь к мысли, что ты дочь герцога, леди Камилла де Мон де Лион.
Он произнес это так серьезно, что Камилла невольно рассмеялась.
– И что? – спросила она и погладила его по щеке.
– Камилла, не знаю, как и сказать.
Она замерла, удивленная холодным, суровым блеском в его глазах, его жестким тоном.
– Ты имеешь полное право разорвать нашу помолвку, Камилла, – быстро сказал Филип. – Нет, послушай меня. – В его голосе прозвучала твердая решимость, когда Камилла попыталась перебить его. – Герцог хочет представить тебя великосветскому обществу Парижа. Ты должна серьезно подумать об этом. Твоя жизнь меняется. Это очень неожиданно. Теперь у тебя много возможностей.
Камилла прищурилась.
– Мне они не нужны.
– Послушай, Камилла, не принимай необдуманных решений. Тебе нет нужды выходить замуж за английского графа. Ты настоящая француженка, дочь герцога, и в один прекрасный день унаследуешь все это. Многие мужчины будут бороться за твою руку – ты сможешь выбирать из самых высокопоставленных аристократов. Многие из этих мужчин смогут предложить тебе столько же, сколько и я, а может, и больше, и ты не должна отворачиваться от того, что принадлежит тебе по праву…
– А ты, – тихо спросила Камилла, стараясь держать себя в руках. – Что будешь делать ты, Филип, пока я буду флиртовать в высшем обществе Франции, подыскивая самую великолепную партию?
– Я буду тебя ждать. – Его тон был холодным. Он хочет проявить благородство, поняла Камилла, и ей захотелось его поддразнить. – И если ты решишь после знакомства с высшим светом, что все еще хочешь выйти за меня замуж, я буду в твоем распоряжении.
– Понимаю, ты будешь меня ждать. А если я выберу другого?
Его глаза потемнели.
– Я… я…
Она лукаво улыбнулась ему, наблюдая на его лице признаки внезапно вспыхнувшей ревности.
– Если я решу, что мне хочется целовать другого мужчину и спать с ним, – прошептала она, и ее ладони призывно заскользили по его мускулистой груди, – рожать ему детей и играть с ним в постели…
– Я его убью! – яростно воскликнул Филип и изо всех сил прижал к себе Камиллу.
– Так как я не хочу, чтобы тебя повесили за убийство, то лучше всего нам осуществить наши планы и пожениться как можно скорее, – с милой улыбкой предложила она, но Филип не дал ей договорить, накрыв ее губы своим ртом.
Поцелуй был жадным, неистовым, властным. Пальцы Филипа запутались в ее волосах, его горячий язык проник глубоко в ее с готовностью приоткрытый рот. Он долго не отпускал ее.
– Ты права, – наконец произнес он. – Твоя судьба решена. Ты станешь графиней Уэсткотт еще до конца месяца, я достану специальное разрешение – нравится тебе это или нет.
Камилла отвела с его лба темные кудри и обхватила его лицо ладонями. С любовью глядя в его сверкающие глаза, она поняла, что ее мечты действительно осуществятся.
– Думаю, что мне это очень понравится, ваше сиятельство. И держу пари, вам тоже.
Эпилог
В этот день утро выдалось ясным и погожим. Весь Уэсткотт-Парк гудел от пьянящего возбуждения: ведь предстоящий бал был одновременно и свадебным балом. Граф Уэсткотт и его невеста собирались отпраздновать это событие с таким размахом, что все предыдущие празднества в Уэсткотт-Парке должны были померкнуть по сравнению с ним.
Восхитительные запахи доносились из кухни, где готовился ужин для банкета, достойный самого принца-регента. Слуги и служанки носились по дому и парку, вытирали пыль, подметали, подстригали, полировали, подготавливали все к приезду гостей. Дом блестел, как алмаз. В длинном овальном бальном зале с мраморной лестницей музыканты настраивали свои инструменты и уже сыграли первые пробные такты вальса. Вазы с роскошными орхидеями были установлены на мраморных подставках с золотыми прожилками. Из серебряного фонтана било шампанское. Хрустальные канделябры со сказочным количеством горящих свечей освещали великолепие убранства. Все было готово к торжественному вечеру.
Джеред, Джеймс и Шарлотта, одетые в свои лучшие наряды, ожидали в бальном зале у подножия лестницы появления жениха и невесты. Герцог де Мон де Лион присоединился к ним, окинул одобрительным взором полное цветов волшебное царство и с непринужденной грацией поцеловал руку Шарлотте.
Время шло, и в любой момент могли появиться первые гости, а виновников торжества все еще не было видно.
Джеймс и Джеред переглядывались за спиной герцога; Шарлотта нервно теребила перчатки.
– Не могу представить себе, что могло их задержать, – произнесла она и тут же вспыхнула.
Герцог сухо заметил:
– Неужели, дорогая? Ну, они ведь только сегодня утром поженились… – И после крохотной паузы добавил: – Мне кажется, им надо развернуть столько свадебных подарков…
Джеред нервно сказал:
– Как вы думаете, они не забыли о бале? Будет чертовски неловко, если в их отсутствие появятся первые гости…
– Дарджесс, – Джеймс остановил дворецкого, который шел мимо с необычайно важным видом, – будь так добр, постучи в дверь моего брата и узнай, что его так задержало. Он опаздывает на собственный бал.
– Я, сэр? – Чопорный Дарджесс в ужасе уставился на него. – Стучать в дверь спальни его сиятельства? Но ведь это было бы в высшей степени неприлично… крайне неловко… абсолютно неприемлемо…
– Черт возьми, не важно. Я сам пойду за ним! – с раздражением воскликнул Джеймс и побежал вверх по лестнице.
В зеленой бархатной гостиной, которая соединяла комнаты хозяев поместья, Филип и Камилла слились в волшебном, чувственном объятии.
– Любимый, ты помнешь мне платье, – наконец пробормотала Камилла, пытаясь освободиться из его рук.
– Тогда сними его, – предложил Филип, и его рука поползла к изящным перламутровым пуговкам на ее спине.
– Я его уже снимала – дважды, – напомнила ему Камилла, и тут же ахнула от удовольствия, когда он впился в ее губы жадным поцелуем, от которого огонь пробежал вниз по всему ее телу.
– Еще раз, – настаивал Филип, опуская голову к округлым выпуклостям ее груди, так дразняще открытой глубоким декольте платья. – Камилла, я никак не могу насытиться тобой. И это не моя вина, ведь ты так красива, что сводишь меня с ума.
Раздался стук в дверь, и от неожиданности они вздрогнули.
– Какого черта?..
Филип широко распахнул дверь. На пороге стоял Джеймс.
– Дурной тон опаздывать, да еще на собственный свадебный бал! – Заметив всклокоченные волосы, развязанный галстук и горящий взгляд Филипа, Джеймс усмехнулся.
– Но ведь еще не прошло и получаса! – рассердился Филип, и Джеймс расхохотался.
– Давно прошло. Мы все ждем внизу появления первых гостей – твой тесть ведет себя очень терпеливо, – заметил Джеймс, – но трудно будет объяснить вашим гостям, почему хозяин и хозяйка еще не появились.
– О Господи, какой скандал! – Поспешно расправляя свое платье, появилась Камилла, одарив Джеймса лучезарной улыбкой. – Ты чудесно выглядишь, Джеймс. Мы спустимся через минуту, даю тебе слово. Я должна еще надеть свои драгоценности. – Камилла отправилась с кружащейся от счастья головой в просторную, персикового цвета спальню, куда сегодня после свадьбы Мери и Кейт перенесли все ее вещи.
Вдевая в уши сверкающие сапфировые серьги и застегивая изящное колье из сапфиров и бриллиантов, свадебный подарок Филипа, она слышала, как Джеймс сказал:
– Что означает эта карточка от Марчфилда? Надеюсь, он не собирается устраивать в нашем доме скандала?
– Напротив, – ответил Филип, – он подарил мне к свадьбе пару гнедых, которых я ему проиграл на пари. Очень мило с его стороны, правда? Мне он никогда не нравился, но единственное, в чем я могу его обвинить, – это в дружбе с сукиным сыном Дюбуа. Да и было это много лет назад. Так что, возможно, мы с Марчфилдом еще заключим перемирие. – Он пожал плечами. – А может, и нет.
– В конце концов вы оба получили то, что хотели. По-моему, они с Бриттани прекрасно подходят друг другу. Ты прав, пора забыть прошлое, – тихо согласился Джеймс.
– Особенно если видишь перед собой сверкающее будущее, – услышала Камилла ответ Филипа. – А я вижу это будущее всякий раз, когда смотрю в глаза моей жены.
Камилла улыбнулась своему отражению в зеркале, согретая этими словами. Как ей повезло! Она нашла любовь, дом и семью. Еще совсем недавно она была совершенно одинока, а теперь у нее есть Филип и все Одли, готовые поддержать ее в трудную минуту. Они любят ее.
Камилла посмотрела на свое отражение в зеркале. От жалкой особы по прозвищу Щепка не осталось и следа. Перед ней стояла графиня Уэсткотт.
Густые темно-рыжие локоны были подняты наверх и скреплены под роскошной сапфировой тиарой. В бархатном платье с глубоким вырезом и длинным кружевным шлейфом, атласных туфельках и драгоценностях она выглядела по-королевски прекрасной, кожа ее была молочно-белой и сияющей, глаза горели в предвкушении предстоящего вечера. Отец ждал ее внизу, отец, которого она только начинала узнавать. И вскоре она встретится с Марчфилдом, Бриттани, леди Астерли, мисс Дру, мисс Фитцрой и Фредди… и со всеми другими людьми из высшего общества, с которыми познакомилась за это время.
Когда-то эта перспектива ее пугала – теперь она думала о ней с удовольствием. Она умеет ценить доброту там, где она есть, знает цену лести, подсмеивается над эксцентричностью и чопорностью аристократов.
Теперь она – одна из них, и все же она продолжает оставаться Щепкой, девушкой, которая знает, как тяжело трудиться ради куска хлеба, как печально быть одинокой, затерянной в холодном, равнодушном мире.
«Пусть роскошь и богатство, которыми я теперь буду наслаждаться, не сделают мое сердце черствым!» – молча взмолилась она и отвернулась от зеркала, когда Филип в сопровождении Джеймса вошел в ее комнату.
– Что это? – спросил ее муж.
Она вслед за ним посмотрела на кровать под балдахином, покрытую пышным персикового цвета покрывалом, и увидела краешек желтого муслинового платья, торчащий из-под шелковой оборки над полом. В ту же секунду глаза Камиллы наполнились слезами.
– Доринда! И Хестер? Вылезайте-ка из-под кровати! Если вы притащили сюда этого котенка… вы уже давно прячетесь в моей комнате?
Девочки вылезли на свет, хихикая, и без малейших угрызений совести смотрели на нее.
– Мы спрятались здесь за несколько секунд до того, как Джеймс постучал в дверь. Не волнуйтесь, – заверила ее Доринда. – Мы не очень много поцелуев слышали.
Хестер прижимала к себе Щекотку и выглядела такой веселой, какой Камилла никогда прежде ее не видела. Девочка призналась:
– Мы думали, вы все уже ушли вниз, на бал, и хотели примерить некоторые из твоих шляпок и туфелек.
– Вот как? – Джеймс подхватил Хестер на руки и слегка потрепал по щеке. – А ты не знаешь, что надо спрашивать разрешения, когда входишь в чужую спальню?
– Мне очень жаль, – начала она, явно боясь расстроить своего нового отца, но он немедленно поцеловал девочку.
– Никому не говори, но в детстве я совершал куда более страшные преступления, – серьезно прошептал он ей на ухо.
– Расскажи ей, как вы насыпали соли в сахарницу, – подсказала ему Доринда, но Филип прервал ее, нахмурив брови:
– Мы сегодня говорим не о прошлом. Мы говорим о том, что происходит здесь и сейчас. Думаю, это нарушение, за которое полагается наказание, – сурово прибавил Филип, бросив многозначительный взгляд на брата, но Доринда, сперва с опаской смотревшая на него, поймала искру смеха в его глазах и улыбнулась, показывая ямочки.
– Ты не посмеешь меня наказать – Камилла на тебя рассердится! – предупредила она его.
– Ого! – Камилла беспомощно рассмеялась, стараясь держаться подальше от котенка. – Нет, я не рассержусь, Филип. Делай с ними обеими что пожелаешь, только убери подальше этого котенка, а не то я появлюсь на балу такой заплаканной, будто прорыдала много часов подряд!
– Ага! Вы слышали, что она сказала?! Нам разрешили наказать эту парочку, как мы сочтем нужным. Джеймс, что с ними сделать?
Девочки взвизгнули, когда Джеймс подхватил каждую из них под мышку, причем Хестер продолжала крепко сжимать в руках котенка.
– Унеси их! – приказал Филип, не в состоянии сдержать улыбку, и открыл перед братом дверь.
– Куда ты нас несешь? Что ты делаешь? – Девочки визжали от восторга, пока Джеймс нес их по коридору, а Камилла бросила на мужа озадаченный взгляд.
– Над бальным залом есть закрытая галерея, откуда они смогут наблюдать за гостями, – сообщил ей Филип, подходя сзади и обнимая за талию. – Маргарита всегда ею пользовалась. Шарлотта распорядилась, чтобы там была мисс Бригэм с подносом пирожных и лимонада для них. Они устроят собственный пир и неплохо проведут время – еда, музыка и возможность шпионить за находящимися внизу, оставаясь незамеченными.
– Может, проберемся тайком к ним наверх? – предложила Камилла, прижимаясь головой к его груди. – И я люблю шпионить за своими ближними не меньше всех остальных.
– В самом деле? А что еще ты любишь? – тихо спросил Филип, и его рука скользнула к ее груди.
– Вот это, – выдохнула она и закрыла глаза.
Она была такой мягкой и чувственной в его объятиях. Ему хотелось снять с нее бархатное платье и прямо тут же заняться с ней любовью. В зеркало Филип видел, как в ее глазах зажглась страсть от его ласковых прикосновений, чувствовал, как прижавшееся к нему тело становится горячим.
– А что еще? – пробормотал он, касаясь языком мочки ее уха.
– И это тоже, – прошептала она. – Ох, Филип, и еще многое другое…
Они оба одновременно услышали громкий хруст гравия за окном. Это подъехала карета.
– О нет!
Ее глаза мгновенно раскрылись, и она в тревоге замерла. Филип разочарованно опустил руки.
– Проклятие!
Однако в следующий момент, когда Камилла схватила его за руку и потащила бегом к двери, он уже улыбался.
В ярко освещенном бальном зале герцог, Шарлотта, Джеймс и Джеред растерянно переглянулись.
– Я думал, они уже идут, – пробормотал Джеймс.
– Что мы скажем… – начала смущенно Шарлотта, но вдруг замолчала, услышав топот и смех. Граф и графиня в роскошных вечерних туалетах, задыхающиеся, как малые дети, изо всех сил бежали вниз по украшенной гирляндами лестнице Уэсткотт-Парка, чтобы занять место хозяев, встречающих своих гостей. Они влетели в бальный зал, всего на десять секунд опередив первую группу гостей – лорда Марчфилда, леди Бриттани и чету Мэрроуинг.
– Давно пора, – сквозь смех прошептал Джеред. – У вас двоих впереди еще вся жизнь, чтобы заниматься… чем бы то ни было.
– Вот именно, – ответил Филип, сжимая руку Камиллы в перчатке. – У нас впереди сегодняшняя ночь, завтрашний день и целая вечность.
Целая вечность. Как чудесно звучит! Камилла подняла взгляд на Филипа. Бальный зал наполнила вдохновенная музыка, а любовь, увиденная ею в глазах мужа, наполнила ее сердце.
