Через несколько минут полсотни исследовательских зондов отправились к поверхности планеты дарейтов.

А еще через небольшое время Олыпес, глядя на экраны, уже ругался всеми нехорошими словами, какие он только слышал во всех известных ему мирах.

– Ну-ну, – утешающим тоном сказал Корин. – Ну что ты, в самом-то деле… Ну, может, еще утрясется как-нибудь.

– Утрясется? – прорычал Ольшес. – Утрясется? Когда? Через пару тысяч лет? Ну, чтоб им…

И он разразился новой серией ругательств.

Рамир Корин и Левинский, глядя вместе с инспектором на экраны, думали о том, что Даниил Петрович абсолютно прав в своем безграничном возмущении. Потому что из-за неведомых двуногих прямоходящих, сующих нос куда не надо, планета дарейтов была изгажена вконец.

В рубку явились Ирвин и новый член команды биолог Раджив Хедден. Ирвин, хотя и сочувствовал инспектору, которому нужно было работать в этой жуткой помойке, все же помалкивал, а вот Хедден молчать не стал. Едва взглянув на экраны, он тут же принялся высказываться настолько энергично, что даже Ольшес разинул рот, – а потом спросил:

– Слушай, где ты этакое выучил? Продай секрет!

Хедден в ответ произнес фразу настолько сочную, что Даниил Петрович некоторое время не мог опомниться и лишь пару секунд спустя сказал:

– Понял. Я в том созвездии не бывал но наслышан.

– Рад за тебя, – огрызнулся Хедден, очевидно исчерпав основной запас наиболее ярких выражений.

– Ну, что делать будем? – поинтересовался Ольшес, почесав затылок.

– А вот это и будем, – уже почти спокойно сказал Хедден. – Чесать репу и ковырять в носу. Больше тут делать нечего.

– Не скажи, не скажи… – пробормотал инспектор, вглядываясь в один из экранов. – Кейт, увеличь-ка вот это, лапушка.

Левинский дал максимальное увеличение. Он, как и все остальные, далеко не сразу понял, что сумел углядеть инспектор в чудовищных зарослях странных растений. Но потом он увидел…

На самом деле это оказалось поверхностью бывшего океана, над которой переплелись гигантские жгуты сине-зеленых водорослей. А в их гуще, на границе воды и атмосферы, висел трехметровый октаэдр, представлявший собой сгусток безумной черноты…

– Вот он, зараза, – сказал Даниил Петрович. – Надо же, как быстро нашелся. Уж не знаю, то ли это к счастью, то ли наоборот…

– И что ты собираешься с ним делать? – полюбопытствовал Раджив Хедден.

– Еще не знаю, – честно ответил Ольшес. – Но пока он там висит, здесь точно ничего не изменится. Несмотря на то, что он давно уже не активен. Лучей-то не видно, а?

– Ха! А потом – изменится? – язвительно произнес Раджив. – Или ты предполагаешь все это просто выгрести и выбросить, а планету засеять ромашками?

– Подумаем, подумаем, – негромко сказал Даниил Петрович.

Члены команды с интересом посмотрели на него. У инспектора явно родилась какая-то идея. Но какая – никто не мог себе даже вообразить.

И никто не представлял, как можно вернуть планете прежний облик. Все они не раз просматривали запись передачи дарейтов, все знали, как выглядела их планета до того, как на нее свалились неведомо откуда розовокожие гуманоиды. И все видели, во что она превратилась теперь…

Теперь…

На месте бывшего океана и морей, в которых жили дарейты, колыхалось нечто, напоминающее тропические джунгли, но стократ увеличенное, утолщенное, распухшее… и все это были водоросли, вылезшие из воды на воздух. Зонды показали, что лишь на самых больших глубинах осталась свободная вода. Все остальное было забито водорослями. Но несмотря на то, что зеленые, синие и коричневые монстры заполнили, казалось, каждый кубический сантиметр пространства, в их гуще кипела жизнь. Там мельтешили микроскопические рыбы, морские ежи и звезды, там ползали крошечные моллюски, там, пристроившись прямо на стволах водорослей, шевелились полупрозрачные актинии размером с ноготь, неторопливо проплывали разноцветные медузы ростом с горошину…

Хедден только постанывал, глядя на все это.

Ольшес наконец скосил на него глаза и сказал:

– Ну, для тебя тут в любом случае работенки достаточно, а? Лови всех подряд, развлекайся! А заодно проверь, не подойдет ли новая среда да-рейтам – по основным параметрам, конечно.

Раджив зашипел, как рассерженный кот, и повернулся к Корину.

– Все образцы, какие только соберут зонды, – сразу ко мне в лабораторию, – сказал он и, громко топая, вышел из рубки. Будь здесь дверь, которой можно было бы хлопнуть, – уж он бы ею хлопнул, подумал Ольшес.

– Давай-ка сушу, – сказал он Л свинскому. Тот лишь протянул руку к пульту, чтобы вызватьзонды, висящие над материком, как Ольшес вдруг крикнул:– Стой! Левинский замер.

– А это еще что такое? – потрясенным шепотом произнес инспектор, тыча пальцем в один из экранов.

– Ой… – пискнул Кейт и, максимально увеличив это изображение,, одновременно дал команду зонду опуститься немного ниже.

Командир и Ирвин шагнули поближе, напряженно вглядываясь…

Х

Зонд, повисший над верхушками торчащих из воды гигантских водорослей, направил один из своих объективов прямиком на маленькое темно-зеленое существо, притаившееся между узкими острыми листьями. Существо всеми своими двенадцатью щупальцами обхватило черешок листа и таращило на зонд выпуклые черные глаза, разинув белый клювик.

– Дарейт?.. – неуверенно произнес Ирвин.

– Ну и ну… – пробормотал Рамир. Левинский оглянулся на инспектора. Тот впился взглядом в крохотного осьминога, словно пытаясь прямо отсюда, с орбиты, через экран, на который шло изображение с зонда, передать малютке какую-то мысль.

Но осьминог, само собой, не мог услышать Оль-шеса.

Впрочем, тот и сам прекрасно это знал.

– Ладно, – сказал наконец Даниил Петрович. – Давайте мне шлюп. Я пошел погулять. Что там у нас с атмосферой и прочим?

– Нормально, – ответил Корин. – Можешь отправляться в чем мать родила, вреда не будет.

– А можно я все-таки оденусь? – не удержался Ольшес.

– Как хочешь, – пожал плечами Корин. – Тебе гулять, ты и решай.

– Ну, спасибо, родной… – пробормотал Ольшес, выходя из рубки.

Через пять минут шлюп был готов к спуску. Хеддену очень хотелось отправиться на поверхность вместе с инспектором, но тот и слышать ничего не хотел. Если биологу тоже приспичило погулять, сказал он, так кто ему мешает взять второй шлюп и отправиться по собственному маршруту? А он, инспектор, любит бродить по новым планетам в одиночестве. Чтобы никто не мешал думать о полезном и прекрасном. И все. А некоторым инженерам и техникам он бы порекомендовал не откладывая заняться тем черненьким октаэдром. Ему, инспектору, очень хочется знать,что это за фиговина такая. И чего от нее можно ожидать в будущем.

Натянув гидрокостюм и повесив на шею маску, Ольшес открыл люк и по стволу ближайшей синей водоросли соскользнул к поверхности воды. Объектив зонда указывал в нужную точку, но осьминог уже куда-то сбежал. Зная, что Левинский не спускал глаз со странного существа, Ольшес спросил:

– Кейт, куда он направился?

– Он ниже спустился, – ответил Кейт. – Под листком прячется, его сейчас не видно.

Ольшес приложил руку к стволу водоросли.

– Где?

– На три листа вниз, слева, – уверенно сказал

Левинский.

Даниил Петрович заглянул под листья. Действительно, осьминог сидел там, у основания листа, изо всех сил цепляясь щупальцами за прожилки.

Ольшес осторожно взял его и потянул. Щупальца малыша были, как и положено, снабжены присосками, и инспектору пришлось потянуть чуть сильнее. Он посадил осьминога на ладонь. Тот испуганно съежился и вцепился клювом в мизинец Ольшеса, чувствительно прищемив кожу. Даниил Петрович покачал головой и сказал вслух:

– Интересно… а ведь ты совсем взрослый. Что ж ты такой маленький, а?

Ему показалось, что осьминог прислушивается к его словам. А может быть, ему просто очень хотелось этого…

Инспектор натянул маску и, посадив осьминога на ствол водоросли, прямо перед объективом, опустился в воду, уйдя из поля обзора разведывательного зонда. Да, с сожалением подумал при этом Даниил Петрович, в таком море не поплаваешь. Тут приходилось с трудом пробираться, протискиваться, проползать в сплошных зарослях, при этом еще и отгоняя вьющихся перед глазами, словно мошки, микроскопических рыб и кальмаров.

Ольшес постоянно держал настройку, но пока что ему не удалось уловить даже слабого намека на чью-либо мысль.

Но при этом он постоянно ощущал нечто… он никак не мог понять, что это такое. Словно всю планету пронизывало некое недоброе темное поле, держащее все живое под своим гнетущим воздействием…

И вдруг Ольшес понял.

Это было поле Черного Кристалла, и оно блокировало местную мысль.

Если даже она и существовала где-то, она не могла свободно распространяться в этом поле. А это значило, что нет никакой надежды отыскать хоть оставшихся здесь дарейтов, хоть любое другое мыслящее существо, буде оно найдется на планете, с помощью психической связи. Искать придется глазами и с помощью самой мощной аппаратуры. Ольшес решил, что ему это не нравится. И еще сильнее невзлюбил тех паршивцев, из-за которых все случилось.

И еще он подумал, что после многих столетий воздействия Кристалла на планету никакой мысли здесь, скорее всего, просто не осталось.

Он добрался до самого дна. Здесь было неглубоко, всего около двенадцати метров. Но и на дне он ничего нового и интересного не увидел. Все те же мощные стволы, все тот же хоровод измельчав-ших морских обитателей… Даниил Петрович долго пробирался между водорослями, надеясь отыскать хоть один садик дарейтов. Но разумеется, ничего он не нашел.Наконец инспектор снова выбрался на поверхность и, поднявшись в шлюп, отправился на орбиту.

За время его отсутствия команда успела кое-что сделать. Например, они выбрали место для посадки корабля – разумеется, на побережье, в непосредственной близости к заросшему, как болото, морю. Правда, выбор площадки никаких затруднений не вызвал – по той простой причине, что на суше практически не осталось жизни. Материки планеты превратились в пустыни. И лишь высоко в горах и возле полюсов зонды обнаружили остатки биосферы. Там кое-где росли микроскопические леса, по которым грустно бродили микроскопические звери. А уж большинство птиц и рассмотреть было невозможно невооруженным глазом. По своим размерам они напоминали летающие микробы.

К утру разведчики окончательно устроили лагерь, и Даниил Петрович потребовал, чтобы все наличные технические и живые силы были брошены на поиск осьминогов и основных мест их обитания и размножения. Только наблюдение и съемка, предупредил инспектор. Руками не трогать!

А сам он отправился к Черному Кристаллу.

Октаэдр висел, похоже, на том же самом месте, где его когда-то, сотни лет назад, оставили дарейты. Да, он больше не испускал видимых мрачных лучей, но он по-прежнему создавал вокруг планеты некое поле… и Даниилу Петровичу было крайне необходимо понять его природу. Конечно, тем же самым сейчас занимался и корабельный компьютер, уже получивший немало данных о Кристалле, но почему-то инспектору казалось, что компьютер ничего в этом деле не поймет.

А если и поймет, то не до конца.

Не железкино это дело.

Потому что в Кристалле Ольшесу чудилось нечто… живое. Именно живое, как ни странно это могло показаться.

Инспектор не сумел бы объяснить, откуда возникло это ощущение. Но оно все нарастало и нарастало по мере приближения к Кристаллу.

Соорудив среди водорослей удобный насест, Даниил Петрович устроился на нем и свесил ноги, почти коснувшись воды.

Кристалл висел в воздухе. Вокруг него и над ним переплелись синие и коричневые листья, и он очутился как бы в беседке из причудливых морских растений. А прямо под Кристаллом темнело нечто вроде омута, в котором Ольшес, как ни всматривался, не увидел ни единой плавающей или ползающей твари. И даже водоросли не проникали в это колодцеобразное пространство. Даниил Петрович решил, что это непонятно. Немного подумав, он слез со своего насеста и подобрался к омуту. Еще раз всмотревшись в темную воду, Ольшес натянул маску и нырнул. Но едва он опустился вглубь на несколько метров, как почувствовал сопротивление. Вода выталкивала его. И как ни старался Даниил Петрович – через несколько секунд он вылетел на поверхность, как пробка из бутылки с квасом.

Рассерженно фыркнув, инспектор вернулся на прежнее место.

Ольшес просидел возле Кристалла несколько часов, вслушиваясь, всматриваясь, думая о чем-то…

А потом отправился в лагерь.

Там ему первым делом сообщили, что за время его прогулки к землянам заходил гость. Тот самый Куке. То есть не тот самый, а…

– Понял, понял, – перебил Ольшес Левинско-го, восторженно излагавшего новость. – Ну и как он? Тоже похудел, как все?

– Наоборот! – радостно воскликнул Кейт. – Представь себе, он заметно подрос и, похоже, поумнел, в отличие от других. Большой такой стал, с гепарда ростом. Но почему-то очень пугливый.

– Пугливый? – переспросил Даниил Петрович.

– Ага, – энергично кивнул Левинский. – Подкрался, ко всем издали принюхался – и исчез. Прячется где-то. Я уж тут ходил, ходил, звал его, звал – нет, не откликается.

– Может, он нас принял за тех, кто его друзей изничтожил?

– Ну… – усомнился Кейт. – Сколько времени прошло! Не может он помнить!

– А если у него тоже генетическая память? – напомнил Ольшес.

– Вообще-то, конечно, не исключено, – подумав, согласился Левинский. – Ну, значит, будет рад, когда дарейты вернутся.

– Надеюсь, что будет. – проворчал инспектор.

Раджив погрузился в работу настолько, что Ольшесу понадобилось немало усилий, чтобы оторвать биолога от аппаратуры. В конце концов тот недоумевающе уставился на инспектора и спросил:

– Тебе чего?

– А того, – ответил Даниил Петрович. – Какие у тебя новости?

– Новости?.. – рассеянно повторил Хедден. – Новости-новостишечкй… А, новости! Это в смысле для тебя, что ли?

– Для меня, дорогой. Ты, похоже, забыл, зачем мы сюда притащились, а?

– Нет, почему же, – очнулся наконец Хедден. – Забудешь тут, как же. В общем… тебе коротко или подробно?

– Для начала как можно короче.

– Если коротко – дарейты могли бы здесь жить, если было бы где. Но, сам понимаешь, я могу отвечать только за свою часть. Состав воды, атмосферы… Насчет полей, излучений и прочего топай к Рамиру.

– Замечательно! – обрадовался Ольшес. – Значит, в общем среда подходит?.

– Подходит. Все живое, как ты и сам мог заметить, мутировало, но это было давно. Сейчас состояние стабильное. Вообще-то даже слишком стабильное.

– В каком смысле?

– В прямом. Такое впечатление, что жизнь законсервирована в той форме, какую мы наблюдаем на данный момент.

– Никаких новых мутаций?

– Пока не обнаружил. Дай мне еще денек-дру-гой, может, и найду что. А ты, кстати, что предполагаешь делать? Выкосить океан или выкопать новый?

– Поживем – увидим, – беспечно бросил Ольшес и пошел искать Корина.

Корин тоже занимался делом. Он сидел в физической лаборатории и тоже был сосредоточен и увлечен, но, в отличие от биолога, сам набросился на инспектора, едва тот вошел к нему.

– Слушай, Дан, – рассерженно заговорил он, – ничего не могу найти! Чую – должно быть что-то, а найти не могу!

– Ты о чем?

– Да об этом Кристалле, чтоб ему пусто было! О чем же еще? – еще сильнее рассердился Ра-мир. – Смотри! – Он ткнул пальцем в монитор. – Видишь? Абсолютно ничего! Простой кварц, если говорить точно. Простой кварц! Нотолько почему-то совершенно черный и висящий в воздухе.

Ольшес внимательно просмотрел все данные, заложенные в компьютер, прочитал выводы… н-да.

Как говорится, тут ловить было нечего. Кварц – он и есть кварц, что с него возьмешь?

– А если нам его того… рвануть? – осторожно предположил Корин.

– Я тебе рвану… – пробормотал инспектор, не отрываясь от экрана. – Я тебе так рвану, что родную маму забудешь…

– Ну, ты уж сразу… Я ведь только гипотетически.

– Даже гипотетически об этом не думай. Вообще, не воображай никаких вселенских катастроф, пока здесь находишься, – очень серьезно предостерег Рамира Даниил Петрович. – Обуздай свою творческую мысль, направь ее на созидание, понял?

– Не понял, – ответил Корин. – Но вынужден принять к сведению. А что ты в нем такого нашел?

– Пока ничего, – ответил инспектор, всматриваясь в какие-то цифры. – Пока абсолютно ничего, как и ты, но есть у меня кое-какие подозрения. Не спрашивай какие, все равно не отвечу.

– До чего же вы, особисты, любите всякие тайны! – обиделся командир экспедиции. – До чего же с вами работать трудно!

– А ты не работай, – предложил Ольшес. – На Разведкорпусе свет клином не сошелся. Поищи себе дело тихое, спокойное. Пойди в бухгалтеры, например.Корин обозлился.

– Иди ты! – рявкнул он. – Уж как-нибудь вытерплю такого типа, как ты.

– Вот и хорошо, – явно не слушая Рамира, пробормотал Даниил Петрович. – Вот и замечательно… А что это у него вот тут в спектре?

– Да ничего особенного, – пожал плечами Корин. – Он же черный все-таки, ты что, забыл?

– Вот уж не забыл… вот уж чего я никак не забыл… Ничего особенного, говоришь? Ладно. Знаешь что, – сказал он, поворачиваясь наконец к Рамиру, – запусти-ка ты еще одну проверочку. Самую что ни на есть подробную. На биологические и психические поля.

– Это же кварц! – изумленно уставился на инспектора Корин. – Какие психические поля, ты что говоришь?

– Проверь, и поскорее, – резко бросил Ольшес, направляясь к выходу.

Корин, озадаченно посмотрев ему вслед, сел к компьютеру.

Он вызвал ближайший к Кристаллу наблюдательный зонд и стал подводить его вплотную к черному октаэдру, включив при этом фиксаторы живых полей. Но с зондом, похоже, что-то случилось – он плохо слушался управления. Корин, немного удивившись, дал корабельному компьютеру команду отозвать и проверить зонд, а сам повел к Кристаллу следующий. Но и второму зонду не удалось приблизиться к сгустку черноты, повисшему над поверхностью погибшего моря. Второй зонд вдруг начало мотать из стороны в сторону, а когда Рамир попробовал подвинуть его резким броском – он вдруг взлетел вверх метров на двести и замер.

Подумав, Корин выключил био и психофиксаторы и снова направил зонд к Кристаллу. Зонд послушно приблизился к октаэдру.

Энергично выругавшись, командир экспедиции пошел искать инспектора.

Ольшес был в своей каюте. Услышав стук, ош лениво произнес:

– Войди, кто там…Корин открыл дверь. Даниил Петрович разва лился в кресле, забросив одну ногу на подлокотник, и смотрел в потолок. Он даже не потрудился перевести взгляд на гостя.

– Ну, что? – спросил он.

– То самое, – ответил Корин. – То самое, представь себе. Только он не дает эти поля зафиксировать. Вообще зонд не подпускает. А как ты догадался?

– А ты попробуй издали, – вместо ответа, пред-гожил Ольшес. – Издали, с большого компьютера.

– Боюсь, – честно признался Корин. – Если он может отшвыривать зонды – не остаться бы нам без корабельного мозга.

– Да, такое может случиться, – согласился Даниил Петрович, по-прежнему всматриваясь в потолок. – Может… Ладно. – Он вдруг вскочил. – Ладно, не рискуй. И убери от него подальше вообще все наблюдатели.

– Хорошо, уберу, – сказал Корин. – Только я не понимаю, что происходит. По всем параметрам это самый простой кристалл. Ну, очень большой, ну, черный, и все равно это – кварц, и только кварц. Как он это делает?

Ольшес пожал плечами:

– Откуда мне знать? Я с такими пока что не встречался. Вот познакомлюсь с ним поближе – может, и скажу.

Корин усмехнулся:

– Да, ты познакомишься, не сомневаюсь. Надеюсь только, что у экспедиции из-за этого знакомства не возникнет каких-нибудь специальных проблем.

– Да какие тут могут быть проблемы? – удивился инспектор.

? Мало ли какие… Мне с вашим братом уже приходилось работать, так что предсказывать не берусь.

– Обижаешь, командир, – расцвел в улыбке Даниил Петрович. – Наш брат – существо осторожное и внимательное.

– Ага, внимательное, – кивнул Рамир. – Вот только на что направлено ваше внимание – это большой вопрос.

– На благо всего живущего, и ни на что более! – торжественно провозгласил Ольшес и тут же попросил: – Скажи всем, чтобы не пытались со мной связаться, пока я сам не нарисуюсь. Я буду ну очень, занят, мне мешать нельзя. Ни в коем случае.

– Скажу, – ответил Корин, поняв, что на данный момент разговор окончен и пора отправляться по своим делам.

Он ушел в комнату дежурного!. Там у пульта сидел Кейт Левинский, и Корин пожаловался молодому разведчику:

– Ох, Кейт… ну за что мне вечно такое достается? Инспектор за инспектором… третья экспедиция подряд! Доведут они меня, эти изверги, доведут до нехорошего.

– А что случилось? – полюбопытствовал Ленинский.

– Да. то, что Кристалл оказался живым и наш.Данила намерен завязать с ним тесное знакомство.

Левинский разинул рот, не зная, что сказать.

…Даже в густой темноте ночи Кристалл выделялся своей чернотой. Сейчас он казался не только непрозрачным – Ольшесу почудилось, что Кристалл втягивает в себя те слабые намеки на свет, что оставались в воздухе.

Даниил Петрович сосредоточился до предела. Он пытался заглянуть внутрь Кристалла, понять, что таится в сердцевине кромешной тьмы. Но, как ни бился инспектор, Кристалл отталкивал его взгляд и мысль.

Потратив понапрасну немало времени, Ольшес сменил тактику. Передохнув, он снова мобилизовал все свои внутренние силы – но теперь он слал в черноту призыв, он кричал, молил, спрашивал… и снова впустую. Кристалл не откликался. Он был мертв, как самый настоящий кусок кварца.

Но теперь уже Ольшес был твердо уверен в том, что в странном октаэдре таится не менее странная жизнь.

И нужно было разбудить ее, заставить ответить. Потому что иначе у дарейтов не осталось бы никакой надежды.

Даниил Петрович продолжал свои попытки до самого утра. И ничего не добился. Но вот небо над морем начало понемногу светлеть, и тут вдруг…

Ольшес замер. Показалось?..

Он собрал остатки энергии и резко бросил их в омут под висящим над водой Кристаллом. И что-то прозрачное вспыхнуло перед его глазами, прозрачное и алое… и оно было чрезвычайно далеко.

Погуляв немного по голому каменистому берегу и хорошенько подумав, Олыиес вернулся в лагерь, бормоча под нос:

– Если повезет… да, если повезет… Найдя Корина в дежурке, он без предисловий приступил к делу:

– Рамир, нужно отправить кого-нибудь… ну, для начала в одну точку. Если повезет… – Инспектор снова углубился в свои мысли. – А если не повезет…

– Куда? – спросил Корин.

– Да. Именно так, – словно проснулся Оль-шес. – На противоположную сторону планеты. Точно по диаметру – напротив Кристалла. Надо посмотреть, что там.

– Там горы и немножко малюсеньких деревьев, – сказал Корин, выведя на экран карту планеты. – А что там. должно быть?

– Если бы я знал! – с тоской в голосе ответил Даниил Петрович. – Если бы я знал… Давай-ка отправь туда Ирвина.

Командир взял микрофон, и через несколько минут в комнату дежурного вошел Александр Ирвин. Едва он успел переступить порог, как Ольшес спросил:

– Хочешь поиграть в Гулливера?

Ирвин молча посмотрел на него, потом перевел вопросительный взгляд на командира. Тот кивнул:

– Да, нужно обследовать горы на противоположной стороне планеты. Возьмешь посадочный модуль…

– Никаких модулей! – неожиданно взорвался инспектор. – Никаких модулей! Отправишься на космическом боте, с полным комплектом оборудования, и чтобы там, на месте, без лишних телодвижений!

– Oro! – высказался наконец Ирвин.

– Вот тебе и «ого», – сразу остыл инспектор. – Посмотришь, что там…

– А что искать-то? – спросил Александр.

– Не знаю, – уныло ответил Ольшес. – Не знаю, дорогой. Ты уж просто поглазей там по сторонам, может, и найдется что интересное. А может быть, там и нет ничего. А сидит оно где-то совсем в другом месте.

– А ты?.. – начал было Корин, но инспектор сразу перебил его:

– А я должен быть около Кристалла.

– Ладно, поиграем в Гулливера, – сказал Ирвин и отправился собираться.

Когда он вышел, Корин задал очередной вопрос:

– А если то, что тебе нужно, и вправду, как ты изволил выразиться, сидит в другом месте, – тогда что?

– Тогда, – жестко сказал Ольшес, – мы здесь застрянем всерьез и надолго. Но пока мы этого не найдем – с места не тронемся.

И тоже ушел.