Александр Граков
      БЕЗУМНОЕ ТАКСИ.
      Роман в 2-х частях.
      При основной правдоподобности хронологического последствия, все имена, фамилии, а также места действий героев романа являются просто совпадением.
      С уважением, Автор.
      Часть первая. ЛЕТУНЫ.
      ВМЕСТО СПРАВКИ.
      "Летун" - в бюрократических верхах постсовковой России презрительное название строителя, периодически меняющего очередное рабочее место на более заработное, в другом регионе бывшего Советского Союза. При тогдашней моде на рабочие династии и паническом неприятии кадровой "текучки" эта кличка была равносильна "волчьему билету", с соответствующим к ней отношением в очередном отделе кадров. Однако именно в среде "летунов" зарождалась романтика передвижных механизированных колонн, из этих же кадров впоследствии сложились студенческие ударные отряды с комплексными методами работы на стройке (сдача объекта "под ключ" одной бригадой). И только человек, помотавшийся по многочисленным стройкам возрождающейся России и, как следствие, вписавший своим потом, а порой и кровью, не один десяток строительных квалификаций в свою трудовую книжку, мог впоследствии гордо именоваться "мастером золотые руки".
      "Летунов" проклинали, презирали и поносили по всей обширной площади "стройки века", в которую превратился Советский Союз 60-х и 70-х годов. И, тем не менее... охотно принимали в любой строительной конторе: система приписок и "мертвых душ", усиленно практикующаяся в то время непомерно раздутыми штатами ("на одного раба - десять прорабов"), позволяла "снимать навар" с очередной солидной новостройки без особого напряга и риска угодить на нары - в связи с непрерывно меняющимся составом рабочих.
      К слову пришлось - если "за бугром", как принято сейчас говорить, строитель работает строго по графику за хорошие деньги, то наши ра - ботяги и поныне "пашут" за копейки на износ. Поэтому не секрет: строительный контингент России год от года оставляет желать лучшего - тридцать процентов его составляют люди с тюремным стажем. И степень износа на русской стройке почти всегда определяется количеством "принятого на грудь" спиртного, а не почетными бумажками и поощрительными подачками - как принято освещать в средствах массовой информации.
      Каста отверженных, каста изгоев - каста трудяг...
      P.S. В настоящий сумасшедший период - время развивающейся рыночной экономики, "летуны" переквалифицировались в СЛОУН - строительные летучие отряды ударного назначения. Об одном из них и пойдет речь в данном повествовании.
      ПРОЛОГ .
      Это случилось уже в самом конце дня , по-майски ласкового, наполненного какой-то особо загородной свежестью и ароматами расцветающей флоры. Измочаленные долгой изнурительной зимой, повываливали на лавочки у подъездов вездесущие пенсионеры, с профессиональным любопытством разглядывая вылупившихся из кожаных и драповых коконов молоденьких женщин и девушек, спешивших мимо с озабоченными лицами и незагорелыми ещё ногами, или в колготках всех видов современной рекламы. Впрочем, трудяги-строители, возводившие очередную малоэтажку на окраине Мытищ, вряд ли замечали все эти красоты и подарки отряхивающейся после зимней спячки мадам Природы - им просто-напросто было плевать на все это с высоты пятого этажа - именно к этому уровню подошла кирпичная кладка. Они были ей просто благодарны за погоду - без дождя и сильного ветра. Хорошая погода делает хорошие деньги работа была аккордной, коробку дома нужно было сдать через две недели и подрядчик данного строительного объекта вцепился в них, словно репей в собачий хвост, не давая передышки. А как же - от сроков сдачи зависела его собственная прогрессивка! Если бы можно было, он оставлял бы строителей и на ночь, благо в прожекторах недостатка не наблюдалось. Но... проклятая техника безопасности дополнительного страхового контракта категорически запрещала одним из своих пунктов работы на высоте в ночное время суток. Подрядчик , а по нынешнему маклер, постарался компенсировать темп производства работ дневной сменой. О Господи, какими только посулами не соблазнял он бригаду Толика Понякова! Премия в пять тысяч баксов была лишь слабым довеском к этому словесному поносу, которому, как считал сам бригадир комплексной бригады из восемнадцати человек, грош цена была в базарный день - после сдачи объекта в эксплуатацию все обещания заказчиков забывались, словно короткая летняя гроза. Или очередной депутатский лепет на предвыборной гонке раз в четыре года - кому как больше нравится. Поэтому бабки, как считал сам Толик и большинство членов его бригады, должны делаться в самое горячее время - перед самой концовкой работ, когда шефы становятся мягче разогретого воска, а деньги за хорошую и своевременно сделанную работу из них можно дергать, как перья из окаченной кипятком куриной тушки. "И ето правильно", - как сказал бы один из наших недавних правителей, сотворивший в бывших соединенных штатах России полнейшие Содом и Гоморру. Но была ещё одна, главная причина, по которой бригада вела работу бешеными темпами. Эта малоэтажка была пятой, юбилейной по счету, которую сдавали ребята одному и тому же заказчику. А значит, по условиям внутреннего контракта каждый из них имел право на собственную жилую площадь, причем халявную , не менее пятидесяти восьми квадратных метров по нынешним временам неплохая двухкомнатная квартира. И Толик Поняков поэтому закрывал глаза на несколько откровенно-хамские обращения главного управляющего стройки Кирилла Алексеевича Софонова с некоторыми пунктами все той же техники безопасности. Но святая вера в русское "авось" не однажды выручала подрядчика в таких вот стрессовых ситуациях, позволяя "загрузить" в собственный карман солидный сэкономленный довесок, выраженный баксовым эквивалентом. Понадеялся он на "авось" и сейчас. Забыв, однако, о русской пословице "Сколько веревочке не виться...", которой присущ один существенный недостаток - сбываться в самых непредвиденных ситуациях и в неподходящее для этого время. Это время пришлось на сегодняшний, самый безобидный, казалось бы, день...
      Время, как уже говорилось выше, перевалило далеко за полдень, пора бы через пару часов и пошабашить. Осталось выработать последнюю бадью с раствором, выгруженным ребятами из только что подъехавшего с АБЗ самосвала. К ней уже прицеливалась "пауком" крановщица Любаша из кабины башенного крана, расположенной где-то на двадцатиметровой высоте. Пока двое мужиков-подсобников внизу цепляли стропы "паука" к ручкам бадьи, бригадир Толян и ещё один рабочий - Витек, стоя на сборных лесах, готовились принять её на уровне пятого этажа строящейся многоэтажки, чтобы затем затолкать в пустой оконный проем. Внутри ещё четверо ждали посудину , чтобы разгрузить её от жидкого раствора. Делалось это довольно бесхитростно: пока поддатая снаружи бадья совершала маятниковое движение, двое рабочих с двух сторон сбивали кувалдами задвижку на её торце и раствор выплескивался по ходу в огромный узкий деревянный короб. Назад она уже возвращалась почти пустая. Конечно, по инструкции бадью положено было опустить в монтажный проем, оставленный как раз для этих целей в полу одной из квартир пятого этажа. Но на то и составляются эти инструкции, чтобы их нарушать время от времени так рассуждал бригадир и бригада его поддерживала целиком и полностью. Пока ещё практикантка Любашка попадет этой бадьей в монтажный проем, да потом так же осторожно вытащит её обратно - уходит драгоценное время, а вместе с ним и надежды на допоплату по высшей категории.
      Вот уже бадья, плавно оторвавшись от земли, послушно поплыла вверх и вскоре остановилась в полуметре от них, на уровне груди. Пришло время действовать.
      - Давай, бугор! - Витек Бугаек, отчаянный до бесшабашности малый, навалился на неё всем телом, рискуя сорваться вниз с пятнадцатиметровой высоты. Толян уперся в железный короб с другой стороны, помогая ему раскачивать его.
      - Р-р-ра-аз! - упершись ногами в настил лесов, они вдвоем резко толкнули. Бадья на тросе поплыла от лесов, раскачиваясь наподобие маятника.
      - Два-а-а! - амплитуда огоромного маятника увеличилась на пару метров. В конце последнего, третьего размаха нужно было угадать момент и направить бадью в широкий оконный проем, где с кувалдами наготове стояли уже Серега Швец и Юра Котлов - оба по пояс обнаженные, они молодецки играли бицепсами мощных загорелых тел. И тут вдруг послышался этот предательский треск и помости под ногами Толяна и Витька качнулись, ускользая из-под ног. Серега, выронив кувалду из рук, подбежал к оконному проему, выглянул наружу и по его враз посеревшему лицу Толян понял - случилось что-то нехорошее.
      - Атас, бугор! - заорал Серега, отчаянно размахивая руками. Прыгайте, бля, сюда! Леса...
      Поздно. Сборные трубчатые конструкци начали складываться наподобие карточного домика, все убыстряя и убыстряя темп разрушения. Послышался грохот и треск рвущихся в куски досчатык подмостей, отчаянные крики подсобников внизу. Толян ещё успел заметить сорвавшегося вниз, вперед спиной, Витька и проплывающий мимо оконный проем, в который он опоздал запрыгнуть. Вот она, госпожа смерть, над которой они столько раз насмехались и на которую плевали с большой высоты - заглядывает в лицо бездонными провалами глазниц и веет леденящим дыханием Вселенной! Сейчас оставалось только поцеловаться с костлявой старухой, принимая её, как есть...
      - Толян, бадья! - взвыл вдруг не своим голосом Юрка откуда-то уже сбоку. - Прыгай, бугор!
      Он обернулся - железный короб был метрах в полутора от него, в мертвой точке, готовясь откачнуться назад, унося с собой в пустоту последний шанс на жизнь. А доски деревянного настила уже рвались из-под ног, скручиваемые громадной разрушительной силой.
      - Эх, мама, была не была!
      Бригадир на последнем толчке оторвался от ненадежной опоры, пролетел, вытянув руки, сосущую пустоту, намертво вцепился немеющими ладонями в края бадьи и повис, всем телом прижимаясь к шершавому проржавевшему металлу, словно к материнской груди. И тут же словно оглох на время - прекратился треск и грохот падающих лесов, не слышно было криков рабочих, даже двигатель крана замолк, казалось - такая вокруг воцарилась напряженная тишина. Потом очнулся от временного шока Серега.
      - Опускай, мать твою! - он вызверился на Любашку, которая побелевшими пальцами вцепилась в рукоятки управления, не зная, что ей делать дальше. Майна, сучка, майна, или я твой рот...
      - Ой! - взглянув на его перекошенное яростью лицо, практикантка неловко дернула рычаг сброса и бадья дернулась вниз вместе с приросшим к ней Толяном. Юрка выглянул из-за спины Сереги и вмиг оценил ситуацию.
      - Муфтой притормаживай, Любаша, - спокойным голосом проговорил он, глядя на девушку ласково, с какой-то даже отеческой любовью. - Переключи скорость и помалу стравливай сцеплением.
      Кажется, дошло. Немного успокоившись, Любашка плавно затормозила спуск бадьи, со страхом глядя на тело бригадира - не сорвется ли вниз. Рывок получился действительно внушительный, другого бы наверняка сбросило. Однако Толян уже сросся с этой железкой, как сиамский близнец, и никакая сила не смогла бы оторвать теперь его руки от нее. Так и опустился вместе с ней возле горы металлических труб вперемешку с обломками досок. Это было все, что осталось от сборно-металлической конструкции лесов для производства строительных работ - так, кажется, пишется в инструкции по её применению. Наверху, в кабине крана, Любашка оторвала ладони от рукояток и, облегченно переведя дух, изящным комочком скатилась по вертикальной лесенке вниз, едва успевая перебирать ногами металлические сварные ступеньки. Подсобники также бросились к бригадиру... и остановились, словно вкопанные, с откровенным ужасом глядя на него.
      - Вы чего, а, братва? - с нервным смешком глянул на них Толян. Помогите лучше руки отклеить от этой железяки - закурить не могу. Это шоковое состояние, да?
      - Т-ты поседел, Т-толян, - выговорил, наконец, заикаясь, Вася Шкаф могучий дектина, ворочавший запросто в одиночку железобетонные оконные перемычки. - Весь поседел, нахрен.
      - Как это? - недоумевающе вопросил Толян и понял, как, когда подбежавшая Любашка поднесла к его глазам маленькое карманное зеркальце его темно-русая шевелюра сейчас была словно пеплом посыпана. Всплошняк причем, до самого затылка и бакенбард.
      - Ни фига себе? - тихо произнес он. - А...как же тогда Витек, парни?
      И только сейчас все вспомнили о его напарнике. А вспомнив, бросились ожесточенно разбирать завал из досок и труб, расшвыривая их как попало в разные стороны. И наткнулись на Витька почти сразу же - он лежал под неким подобием шалаша, образованного упавшими лесами - ни одна щепка не задела его тела, ни одна стойка не коснулась лица. Но это было уже потом - Бугаек упал на осколки битого кирпича, остатки гравия и куски мелкого бетона. С виду его тело не претерпело никаких изменений, лишь тонкая струйка крови оставила свой след в уголке рта. Но когда Шкаф попробовал приподнять его, чтобы вытащить из-под завала, оно заколыхалось в его руках наподобие студня. Это была лишь оболочка Витька, обыкновенный мешок из шкуры, набитый желе с перемешанными в нем как попало костями. И Шкаф, всегда до этого стоически переносивший любое самое жестокое похмелье, сейчас не выдержал метнулся за угол подсобки, зажимая рот обеими руками. Любашку же как ветром сдуло с места трагедии ещё пять минут назад - она первой поняла, во что превратился любимец бригады Бугаек - всегда загруженный свежими анекдотами по самое некуда, вечный остряк-самоучка, неунывающий и неувядающий, несмотря на свои сорок два года. И теперь изнутри подсобки доносились безудержные рыдания взахлеб, выдавая её местонахождение.
      Толян, наконец, с усилием оторвал дрожащие ладони от края бадьи и первым делом сунул в рот сигарету, отчаянной затяжкой стараясь загнать подальше в желудок застрявший в горле тугой неподатливый ком, одновременно грязным кулаком загоняя влажную пелену с глаз в самые их уголки. Затем подошел к неподвижному телу напарника и яростно уставился на обнажившийся фасад дома с поэтажной фигурной отделкой - строение было элитным.
      - За что ты Витька угробил? Он ведь за прошедшую зиму в каждый твой кирпичик вложил тепло своих рук и души, замерзая там, на подмостях. Мы ведь почти полюбили тебя, считая уже вроде как своим...
      Дом промолчал, затаенно пялясь на него огромными оконными и балконными проемами.
      - Отвечай, сволочь, за что ты его, за что всех нас? - Толик подхватил лежащий неподалеку "карандаш" - пудовый лом, и вдруг принялся яростно крошить ближайший к нему угол кирпичной кладки.
      Подоспевшие рабочие еле оттащили его от стенки, отобрав лом. После этого бригадир как-то враз увял и, закурив новую сигарету, уселся на край бадьи. бросив на неё предварительно обрезок доски.
      - А ведь вы знаете, мужики, что жизнь полосатая, как правильно пел небезызвестный вам Укупник. Так вот, с сегодняшнего дня, по моим наблюдениям, пошла её черная полоса. И не просто полоса - на обещанные нам в этой коробке квартиры надвигается, сдается мне, огромный п...ец!
      Глава 1.
      Одна из станиц Краснодарского края. За несколько лет до описываемых событий.
      ...Это был выпускной вечер. Самый, казалось, лучший июньский вечер в его прошлой, настоящей, да и, наверное, будущей жизни. Потому что юность не повторяется. Юность, полная радужных надежд, ожиданий новых ярких впечатлений от распахнувшейся как-то вдруг двери в СВОБОДУ и САМОСТОЯТЕЛЬНОСТЬ. И первой любви.
      Вот она, его первая любовь по имени Алина - идет рядом с ним в гурьбе бывших однокашников, впервые позволив ему, Толику Понякову, положить руку на свою талию. В тот вечер все они, как один - сорок шесть человек из двух параллельных классов, пошли на берег местной реки - встречать рассвет. Опьяневшие не столько от выпитого в тот вечер шампанского, сколько от хмельного чувства вседозволенности и открывающихся перед каждым перспектив...
      - Хочу ещё шампанского, - вдруг капризно заявила Алинка, требовательно плеснув в глаза Толику омутно-синим взглядом. И все девчонки вслед за ней как с цепи сорвались.
      - Хотим шампанского!
      А пацаны вдруг встали, как по команде и смущенно засопели носами - это была непредвиденная просьба. Потому как до этого самого вечера в школе за них все решали учителя и родители. Выпускной бал тоже организовали родители, вкупе с преподавателями. И цветы, и музыку, и богато сервированные столы. Даже карманными деньгами своих чад не забыли снабдить любящие предки. А вот что касаемо дополнительной выпивки в три часа пополуночи...
      Сейчас явно нужен был старший. Который нашел бы и подсказал выход из создавшегося щекотливого положения. И взгляды всех пацанов скрестились на нем, Понякове. Потому как он выделялся среди всех и ростом, и комплекцией. И вообще, был первым заводилой во всех школьных драках.
      - Ребята, три часа ночи, - напомнил нерешительно Толик. Ему самому сейчас нужна была хорошая порция допинга. Ибо без неё не выссказать Алине всего того, что переполняло сейчас его душу через край. Первая любовь всегда такая.
      - Все магазины закрыты, - ещё более нерешительно продолжил Толик, обводя взглядом знакомые рожи своих "сокамерников", как они называли себя в школе.
      И тут он вновь наткнулся на взгляд Алины - ждущий, вызывающий, обещающий...
      - Хорошо, я залью вас шампанским, - весело пообещал он. - Но нужны деньги.
      - Без проблем, - хохмач из их класса Вовчик Захаров сдернул с головы бейсболку и. ухватив её за козырек, щедро сыпнул из кармана завалявшиеся там рубли. - Эх, один раз в жизни живем...Подайте на пропитание и пропивание убогому, вступающему в настоящую жизь, - дурашливо запел он, обходя компанию. - Дамы в акции милосердия не усчаствуют.
      Это был период развивающихся рыночных отношений. Иными словами, начало бума мелкой неупорядоченной коммерции. Когда ещё не было "найт-шопов", но уже вовсю плодились многочисленные "комки", словно грибы после дождя появляясь в самых неожиданных местах. Одним из таких коммерческих киосков, торгующих спиртным, заведовал знакомый семьи Поняковых - дядя Сема. Отец Толика частенько брал у него в долг до получки на "черный список" бутылку-другую водки. Иногда дядя Сема приходил к ним в гости. И тогда за дополнительным пойлом в киоск бегал Толик. Поэтому он знал, где лежат ключи от торговой точки - сразу за калиткой, под кирпичиком.
      - А ну, пошли за мной, - весело скомандовал Толик, направляя всю команду вдоль знакомой улицы. - Завернем по пути в одно место. Только тихо.
      Дядю Сему он решил не беспокоить среди ночи - объяснить ситуацию поутру.
      Собранных Вовчиком денег хватило на две корбки шампанского и четыре шоколадки - все это нашлось в киоске дядя Семы. Деньги Толик оставил в ящичке под прилавком, аккуратно навесил замки и вернул ключи на место, под кирпич. Знакомый пес Кизил даже не тявкнул, повиляв всем на прощанье хвостом...
      И был огромный костер на берегу реки. И шутки, и розыгрыши, и анекдоты. А потом они с Алинкой вдруг очутились вдвоем в небольшом бору над речкой.
      Шампанское было полусладким. Но казалось приторно-медовым на губах любимой. И летняя ночь была такой теплой и ласковой...
      Рассвет они проспали. А с восходом солнца вдруг пропало все таинство и волшебство минувшей ночи, а взамен обнажилась и высветилась всю серость и обыденность станичной реальности. И они побежали домой порознь, словно стыдясь тех слов, которые шептали друг другу в блаженном забытьи под звездно-дырчатым покрывалом черным покрывалом.
      Дома его ожидали. Не только отец с матерью и Лялькой - участковый уполномоченный Саня Листопад сидел за кухонным столом, тяжко уперев сжатые кулаки в колени, а по другую сторону стола дядя Сема с округлившимися от бешенства глазами. Однако он пока сдерживался, обратившись к Толику.
      - Слушай, пацан, отдай деньги, баксы, шмотки, и разойдемся с миром. Я не хочу портить дружеские отношения с твоими предками.
      Участковый кивком головы подтвердил полную с ним солидарность.
      - Во-первых, дядь Сема, вы плохо смотрели в своей будке, - Толик сразу смекнул о причине столь раннего визита нежданных гостей. - Деньги за шампанское и шоколад, до рубля, я положил в ящик стола. И потом - о каких баксах и шмотках речь? Ай ноу андестенд, - ему было хорошо и весело.
      - Издеваешься, говнюк! - дядя Сема вдруг сорвался с места и заехал Толику в челюсть кулаком. Ответная реакция Понякова-младшего была молниеносной и впечатляющей - коммерсант отлетел назад и завалился на пол вместе с участковым.
      Судили Толяна в районном нарсуде, сразу по трем совокупным статьям, включая злостное хулиганство и грабеж. Оказывается, киоск дяди Семы действительно был ограблен в ту самую ночь подчистую. Даже доллары, заначенные в одной из стенок на "черный день", нашли и вымели ворюги. Не побрезговав попутно кожаной курткой дяди Семы и его же шикарными кроссовками, попавшими под горячую руку. Кто-то из выпускников, видимо, подсмотрел, откуда Толян брал ключи для приобретения шампанского. А может, обыкновенное стечение обстоятельств.
      Как бы там ни было, три года Анатолий Поздняков "отзвонил" на общем режиме. Три долгих года, за которые его первая любовь Алинка успела выскочить замуж за другого и успешно родить сына.
      Толян сразу же после возвращения из мест не столь отдаленных уехал из станицы от дурной славы, успев на прощанье лишь чмокнуть подрастающую Ляльку - отец с матерью были в очередном запое. Затем лишь изредка посылал домой коротенькие письма-приветы. А потом пришла эта страшная телеграмма...
      ... Середина весны даже на юге России в этом году преподнесла явную подлянку не только в политическом, но и в климатическом баллансе: не успели отцвести абрикосы, освобождая место для черешневой завязи, как на голову станичан свалился невесть сквозь какие горные заслоны прорвавшийся циклон. И вновь подул холодный ветер, зарядил мелкий противный дождь, проклинаемый на все заставки не только теми, кто не успел засадить в землю остаток прошлогоднего урожая картошки, но и местными рыбаками-любителями привередливые караси, наплевав на любую приманку, вновь разбрелись отлеживаться по укромным ямам . Прекратились работы на полях , огородах, а вместе с ними, казалось, замерла сама жизнь в местном хозяйстве, ещё не так давно бурно клокотавшая под щедрым весенним кубанским солнышком. Даже дворняги не гавкали с подвывом на чавкающих резиной обуви прохожих - для этого нужно было вылезать из будки под противную, липнущую к носу сырость. Поэтому, естественно, от вынужденного безделья любое мало-мальски значимое событие здесь, как-то: дни рожденья, поминки, свадьбы, проводы, воспринималось как повод для очередной выпивки. Сегодня, в канун Пасхи, в станице были похороны.
      Толик Поняков стоял на местном кладбище, заросшим по периметру буйно залиствевшими кустами разноцветной сирени, у края могилы, вырытой колхозным мини-экскаватором, и втягивал шею под воротник кожанки, спасаясь от противного сырого ветра. Голова гудела , отказываясь воспринимать окружающую действительность. Большей частью оттого, что он сутки не спал, трясясь в Кавминводском пассажирском по пути к Тихорецку. И прямо с поезда прибыл сюда - перед ним на подставленных табуретах стояли рядом два закрытых гроба с самыми близкими людьми на земле. Отец и мать в один день, один час... какие чувства, интересно, должен испытывать сейчас их отпрыск? Толян прислушивался к себе и с изумлением не обнаруживал пока никаких атрофировались наглухо. Ну абсолютно тебе ноль эмоций!
      Отделившись от кучковавшейся вокруг могилы толпы, к нему приблизился Василь Иваныч - парторг укоренившейся в глубинке компарторганизации и по совместительству заведующий Домом культуры. Он крепко сжал локоть Толика жилистой рукой.
      - Слушай, тебе уже четверть века, мужик ты самостоятельный... ну и все такое-прочее. В общем, я надеюсь, ты достойно продержишься сегодня на этом...м-гм, как бы это выразиться... мероприятии. Поверь, я сразу же дал телеграмму...
      - А я сразу же выехал, - прервал его Толик. - Бросай эту лабуду, Иваныч, я все понимаю и все выдержу. Ты мне только расскажи, как все это вышло.
      - Последнюю бутылку водки в тот вечер не поделили. Скандал, естественно. Сначала он мать - из ружья. А потом себя...из второго ствола, - слова Иванычу давались все труднее. - Поэтому ты должен понимать, почему я распорядился забить гробы ещё там, в морге. Ты, Толик, надеюсь, помнишь, как твои родители потребляли в последнее время?
      Вот теперь все встало на свои места. И голова перестала кругом идти. И чувства появились. Но отнюдь не соответствующие угнетающей кладбищенской обстановке. Еще бы не помнить! Из-за юности, утопленной родителями в сивушном омуте, он сбежал от родных пенат, едва лишь отслужив армию. Поклявшись ногой не ступать на родимый порог, пока окончательно не встанет на ноги, чтобы вытащить из этого же болота Ляльку. Младшей сестричке было в то время тринадцать. Плюс пять лет учебы и последующей работы - время, за которое он строчки не черкнул домой... Постой, постой! - он схватил парторга за плечо, заглядывая в глаза.
      - Иваныч, где Лялька? - Что с ней? Почему её нет на похоронах? вопросы сыпались, наскакивая друг на друга. И по враз потемневшему лицу парторга понял - смерть родителей ещё не конец его мучениям.
      - - Ляльку... тоже? - он даже отступил на шаг от могилы, как бы боясь в её глубине обнаружить ещё один заколоченный гроб. Иваныч отрицательно покачал головой.
      - - Она жива, Толик. Даже более того - учится в Краснодаре на менеджера.
      - - Тогда почему она сегодня не здесь? - требовательно, словно следователь на допросе, продолжал добивать парторга Толян. - Почему не пришла попрощаться с родителями? Кто, в конце-концов, организовал все это? - он обвел рукой рукой кладбище, толпу одностаничников, могилу...
      - - Расходы взял на себя колхоз, - тяжко вздохнул Иваныч. - А вот что касается присутствия здесь твоей сестры... Можешь спросить у неё об этом самолично. На "Катюше", у выезда из Краснодара на Ростовскую трассу.
      Толян поглядел ему в глаза , затем молча рванулся к выходу с кладбища. И вновь жилистая рука парторга сгребла его за локоть, удерживая на месте.
      - А ну, остынь! - прикрикнул на него Иваныч. - Родителей кому-то надо помянуть, хотя бы одному из вас! Что ж ты за пять лет о сестре так и не вспомнил, Макаренко недоделанный?
      Довод был настолько резонным, что Толян тут же притих и покорно опустил голову. Парторг ободряюще потрепал его по плечу и вышел к людям в круг - для последнего слова. Говорить он умел, это все знали, поэтому ропот толпы враз утих, едва Иваныч поднял руку, словно когда-то Вождь на броневике.
      - Все мы, друзья, очень хорошо знали людей, которые сейчас лежат под этими крышками. Не с лучшей, признаться, стороны в последние годы их жизни..Да и смерть их нелепа и трагична до слез. Но память наша обязана хранить не только плохое. Родители Толика и Лили всю жизнь посвятили работе в колхозе и на пенсию вышли с чистой совестью и полным трудовым стажем, как и подобает честным коммунистам . А дальше, как говорится, бес попутал...
      Это выражение было настолько чуждо атеистическому мировоззрению бывшего вождя мирового пролетариата, что на обросших физиях некоторых колхозников появились недоброкачественные ухмылки, так неуместные в данный момент. Парторг понял свой промах и тут же перешел к перевоспитанию аполитично настроенной половины колхозников.
      - Они будут преданы земле в единой братской могиле в день, когда на земле родились три великих человека: Владимир Ильич Ульянов-Ленин, Александр Федорович Керенский и ученый-палеонтолог, по совместительству писатель-фантаст Иван Антонович Ефремов...
      - Да ещё такой праздник , как Пасха, умудрились людям перегадить, негромко дополнил кто-то из толпы. И этой фразой сразу объяснил отношение присутствующих на кладбище к происходящему . Люди пришли не на похороны, они собрались в единое целое по случаю окончания великого поста и жаждали теперь не зрелищ, но хлеба, насколько понял Толян. Им, по всей вероятности, глубоко наплевать было - зароют его родителей сегодня или оставят эту затею до понедельника. Главное сейчас - усесться за поминальный общий стол в колхозной столовой и перемыть косточки за рюмкой-другой кому-нибудь из ближних. Раз нельзя придавить разгульного песняка вроде "Скакал казак через долину". И сразу на душе стало муторно, а во рту появился привкус тухлого мяса. Собственно, а чего ещё можно было ожидать от этих трудяг, которые отлично знали всю подноготную семьи Поняковых?
      - Слушай, Иваныч, дай машину, а! - попросил он, когда парторг после речи вновь подошел к нему. - С родителями я, считай, попрощался... Ну, а кто я для этих людей в данный момент? После пяти-то с лишком лет разлуки. Ты без меня все это мероприятие затеял, ты его и доводи до финала. А меня, извини, почему-то не тянет на истерические рыдания и битье головой о стену по поводу... в общем, ты меня понял, Иваныч?
      Парторг молча пожевал губами, глядя на него, затем жестом подозвал к себе водителя административной "Волги".
      - Коля, сегодня ты в распоряжении Анатолия. Заодно вечером отвезешь его на станцию. Я правильно тебя понял? - повернулся затем к Толяну.
      В ответ тот молча стиснул его жилистую руку.
      Ляльку они нашли там, где подсказал Иваныч: некогда грозный "ЗИС" с макетом двенадцати реактивных базук в кузове венчал собой высокий постамент перед самым въездом в Краснодар. А чуть поодаль от него, на обочине, топтались под разноцветными зонтиками несколько девичьих фигур, все с пластиковыми пакетами в руках.
      - Вон твоя сестренка, - Коля указал на одну из них, притирая машину к обочине неподалеку. - Извини, ближе нельзя, парковка здесь запрещена. Лучше подожду здесь. Но могу, конечно, прямо к ним...
      - Не нужно, я сюрпризом, - Толян нервно потянул сигарету из пачки. Эх, цветов бы прикупить где! Столько ведь лет не виделись.
      - Смотри, через дорогу бабулька сидит с корзиной, - подсказал водитель. - Только это... стоит ли... цветы?
      - Не понял! - Толян, почти выпулившись из салона, вновь развернулся к Коле шестипудовой массой. Ростом его Бог не обделил - метр девяносто с копейками, поэтому и фигуру свою он старался подкачивать под евростандарт соответственно.
      - Это я шучу так, - ухмыльнулся в ответ водила, как показалось, вполне дружелюбно. - Ты там только особо не переживай...
      Но Толян уже не слушал его, предоставив дальше шутить единолично. Перебежав дорогу по "зебре", он загреб у бабки последние нарциссы из корзины и метнулся обратно на повторный зеленый глазок светофора. Стайка девушек оживилась, узрев особь мужского пола, дефилирующую в их сторону.
      - Эй, баскетболист! - одна из них, черненькая, приветственно крутнула зонтом, - а почему пешком? Наш отель ещё не достроили.
      - Толи-и-ик! - узнав брата, Лялька отбросила в сторону прикрытие от дождя вместе с пакетом, сорвалась с места и, перехватив его на выходе с перехода, повисла на шее, от избытка чувств болтая в воздухе ногами. - Ой, девочки, Толик приехал!
      А он стоял, расставив в стороны руки с зажатым в одной из них букетом, задыхаясь от волны аромата "Палома Пикассо" - духов, в которые Лялька влюбилась ещё с четвертого класса, и не знал, как ему сейчас следует поступить. Он оставил Ляльку тринадцатилетней худющей пигалицей, а сейчас к нему прижималась вполне созревшая и округлившаяся женщина, причем офигенно красивая. Выручила все та же черненькая: подойдя к ним, она решительно потянула букет из руки Толяна.
      - Если ты и есть тот самый брат, о котором Лялька нам все уши прожужжала, то отпусти, будь добр, этот веник и обними, наконец, свою сестру. И сойди, наконец, с дороги. А то стоишь на перекрестке, словно мент в штатском и засвечиваешь гостям въезд в Маленький Париж.
      Толян, наконец, обнял Ляльку, чмокнул её куда попал - где-то в районе уха, и понес нелегкую, признаться, ношу на обочину, подальше от любопытно приспущенных боковых стекол пролетавших мимо авто. Здесь он и поставил Ляльку на тротуар, вглядываясь в милое личико с малюсенькой родинкой над верхней губкой - почти над самым углом. Отыскивая в этой повзрослевшей женщине черты того взбалмошного существа, которое он когда-то так хорошо знал и образ которого хранился в его памяти все эти долгие пять лет разлуки. Лялька тоже снизу вверх пялилась на него в радостном изумлении. Затем вдруг нахмурилась и... отвернулась, щелкнув крышкой дорогого, с инкрустацией, портсигара, который достала из кармана плаща. Затем мелодично мурлыкнула изящная зажигалка и на Толяна нанесло уже ментоловым дымком от тонкой черной сигареты.
      - Что, я так сильно изменилась, братик? - слова Ляльки доносились глухо, словно сквозь перегородку.
      - Очень, - чистосердечно признался Толян.
      - И в какую же сторону? - почти с вызовом спросила сестра, глубоко затягиваясь сигаретой.
      - Да разве вот так, с наскока, угадаешь. Может, посидим где-нибудь? предложил Толян осторожно.
      - Девочки, нас приглашают в бар на торжественную встречу двух воссоединившихся родственных сердец! - вдруг закричала сбоку черненькая. Ты же не зажмешь это событие? - нахально уперла она в Ляльку свои темно-карие глазищи.
      Та вопросительно глянула на Толяна, он ободряюще усмехнулся, кивнув утвердительно.
      - Принимается, - решительно провозгласила Лялька. - Но вы, подружки, будете отмечать это торжество за соседним столиком. Устраивает?
      - Мы же не дуры, - понимающе обиделась черненькая, протягивая Толяну узкую ладошку. - Нина. А это Лера и Анжелка, - представила она по очереди остальных.
      Толян изумился - ни одной корявой мордашки, полный тебе салон красоты плюс простота и доверительность в общении. В такой компании он даже чуть стушевался, хотя никогда не считал себя снобом.
      - Слушайте, а что вы здесь вообще делаете? - неожиданно для себя ляпнул Толян.
      Девушки переглянулись и вдруг засмеялись так звонко и заразительно, что он волей-поневоле присоединился к ним, не заметив, как вдруг изменилась в лице Лялька.
      - Ну, если мы скажем, что ждем на трассе теплоход... - Нина заметила лицо Ляльки и торопливо закончила, - попутку ловили до общежития, неужели неясно? Так куда двигаем?
      - В "Селену", куда ж еще, - Лялька благодарно и слегка вымучено улыбнулась подруге и торопливо шагнула ближе к асфальту. - Сейчас поймаем тачку...
      - Не требуется, я на транспорте, - Толян взмахнул рукой и Коля чертом подлетел к компании, чуть не въехав в лужу возле них.
      - Вот это мне нравится! - даже в ладоши захлопала блондинка Анжела, ныряя в гостеприимно распахнутую дверь на заднее сиденье новенькой "Волги". - Наша русская телега уже сама по себе хороша тем...
      - Стоп! - решительно перебила её Лялька, хлопаясь рядом, - о преимуществах российского транспорта перед иномарками поговорим чуть позже и в другой обстановке. - Коля, ты знаешь "Селену"?
      - - Коля знает все! - тот заговорщически подмигнул ей, приглашая жестом остальных загружаться. - Не забыла нашу школу, Ляль?
      - Старалась, да ностальгия не дает. Нет, вы вот что мне объясните: почему человек, объедаясь тортом, вдруг с нежностью начинает вспоминать иногда ту черную корочку хлеба, которую когда-то доводилось глодать в далеком прошлом? Это метафора, - небрежно обронила, когда машина уже тронулась.
      - - Это аксиома, Лялька, - лучезарно улыбнулась ей вторая блондинка, Лера. "Из праха в прах, из дерьма в дерьмо" - так, кажется, говорится в Писании.
      Все согласно расхохотались. И в бар "Селена" завалили уже дружной толпой и в приподнятом настроении. Но за столики уселись разные - Коля развлекал Нину, Анжелу и Леру, непринужденно потребляя спарк вместо алкоголя.
      - Ну, рассказывай, - потребовала Лялька, когда они, наконец, остались наедине друг с другом. - Как, что, где и с кем? Мне ведь о тебе почти ничего не известно. Домой ты не писал...
      - Кстати, о доме, - напомнил Толян, пристально глядя на нее. - Ты хоть знаешь, что там творится?
      - И знать не желаю! - решительно и грубо отрезала Лялька. - Полгода уже, как не заявляюсь в станицу. И не горю пока желанием, пусть они там хоть вымрут все, в этом болоте!
      - Уже, - тихо сказал Толян. - Уже вымерли.
      - Что-о? - Лялькины глаза расширились и она, чуть не поперхнувшись, отставила в сторону бокал с недопитым вином. - Ты брось эти дебильные шуточки, Толь!
      - Я не шучу. Позавчера отец застрелил нашу мать из охотничьего ружья. А потом и сам застрелился. Сегодня их хоронят, - удивительно даже для себя будничным тоном сообщил ей Толян.
      Лялька не заплакала. Даже лицо её не изменилось, лишь слегка побледнело. А глаза так и остались испуганно-распахнутыми. Она шевельнула непослушными губами, чтобы сказать...
      - Вот она где, я же так и знал! - раздался от входной двери бара радостный старческий вопль. - Лялечка, куколка моя, я уже два часа ношусь по Краснодару, чтобы отыскать тебя, мое сокровище.
      К их столику, гостеприимно разведя руки в стороны, приближался старик Хоттабыч из сказки Лагина - ни дать ни взять: болтающаяся белая борода, того же цвета шевелюра на голове, кстати, без намека на пролысину, и шикарный прикид - несомненно, от лучшего кутюрье на ближайшие полторы тысячи кэмэ в окружности. В общем, тот ещё дедушка - из когорты неувядающих. И по тому, как враз преобразилось Лялькино лицо, Толик понял, кем ей приходится это ископаемое. За его телом вальяжно перекатывались по мраморной плитке пола двое секьюрити.
      - Кто это, Лялька? - все же спросил Толян. Так спросил, на всякий случай, боясь услышать от сестры то, что сейчас пришло на ум.
      - Это? - Лиля вильнула в сторону взглядом и безразлично пожала плечами. - Можешь познакомиться, кстати - Ниязов, мой очень хороший приятель... ну и спонсор в одном лице.
      - Вот это ископаемое - твой приятель? - шутливо ужаснулся Толик. Тебя что, на архивную пыль потянуло?
      Лялька шутку не приняла. Более того - не поняла. И по тому, как яростно блеснули её глаза, он понял - здесь все не так просто, как кажется на первый взгляд. Вернее, все очень хреново.
      - Ты что, с ним?... - Толян схватил Ляльку за плечи и попытался заглянуть в её красивые глаза, нет, прямо в душу. А, собственно, зачем? Чтобы прочесть там смертный приговор?
      - Убери руки, слышишь, - она сказала это тихо, но с таким нажимом, что Толиковы пальцы помимо воли отпустили её хрупкие плечи. Лялька отпрянула от него почти на метр и обдала его презрительным ледяным взглядом. - Да, я сплю с этим стариком, если тебя это очень уж интересует. Так же, как спала до него с многими незнакомыми мужиками. За деньги, разумеется, не бесплатно. И я теперь каждый вечер благодарю Бога за то, что он послал мне этого чистенького богатого старичка вместо того немытого стада бугаев, через которое я прошла, чтобы добраться до намеченной цели. Что, тебя это коробит, братик? А где ж ты шлялся все эти пять лет после отсидки? Почему раньше не поинтересовался, на какие шиши твоя Лялька поступила в универ и купила себе двухкомнатную квартиру в центре Краснодара? На колхозную зарплату отца с матерью, которой, кстати, предкам хватало ровно на четверо суток?
      - Здравствуй, куколка, - подошедший сзади старичок радушно повернул её к себе и ласково провел рукой по волосам. - Можно узнать, кто этот юноша? взгляд его словно бритвой полоснул по Толиковой физиономии.
      - Привет, Ниязов! - Лялька радушно обнялась с ним, нежно поцеловав в губы и шепнула на ухо, - это тот самый бродяга-родственник, о котором я тебе говорила. Хочешь, я подожду тебя на улице, в твоей машине.
      Крепенький старичок внимательно поглядел в прекрасные Лялькины глаза и, сожалеюще крякнув, кивнул в знак согласия, вложив в её узенькую ладошку ключи с брелком.
      - Вообще-то я против таких вот родственных размолвок, куколка. Но здесь, вижу, случай особый?
      - Не то слово.
      - Лялька, послушай, - Толик схватил её за руку. - Брось эту всю бодягу и поехали сейчас домой, слышишь! У меня есть деньги, много денег, - он вырвал из обоих карманов куртки по пачке банкнот и принялся насильно всовывать их в руку Лиле. - Я смогу теперь обеспечить твое будущее...
      - Поздно, юноша, - Ниязов положил ему свою руку на плечо. - У моей куколки уже есть опекун, - он самодовольно другой дланью пригладил свою бородку. - Да и потом, чтобы обеспечить в настоящее время будущее твоей сестры, а ведь Лиля тебе сестрой приходится, насколько я понял, этих бумажек, которые ты держишь в руках, явно маловато.
      - Как раз на туфли и приличные колготки, - прыснул из-за его спины один из охранников. - А все остальное - неглиже.
      - А ты заткнись, шестерня! - вызверился на него Толян. - Вместе со своим козлоногим сатиром, - мотнул он головой в сторону Ниязова. И тут же понял, что хватил через край. По тому, как побелел от гнева Ниязов, и как вспыхнула Лялька. Но слово, как говорится, не воробей...
      - Ну, вы тут побеседуйте, а я пошла, - сказала Лялька и выпулилась наружу, махнув на прощанье подругам. Коля хотел было выразиться, но Анжела заткнула ему рот своей надушенной ладошкой.
      - Сиди и ни дергайся, бойфренд. Это же Рахматулла-бек, неужели не врубился?
      - Врубился, а как же, - мрачно подтвердил Коля. - Кличка "Мохи", что обозначает звезда. Но я эту звезду представлял себе поярче.
      - А ему подсвечивают. Вон те, за спиной, - Лера насмешливо мотнула челкой в сторону телохранителей. И Толику я бы сейчас категоричесски не советовала...
      Но тот, повидимому, плевал сейчас на советы любой категории - сорвался из-за столика вдогонку за сестрой.
      - Лялька, погоди, я не...
      Знаменитая троица расступилась, вроде бы пропуская его, и тут же один из секьюрити чуть выставил вперед правую ногу в сверкающем ботинке. Толян, зацепившись о нее, полетел на пол, прихватив с собой по инерции один из сервированных столиков.
      - Не ушибся? - Мохи вынул из нагрудного кармана платок и небрежно уронил его на Толика. - Слушай, у тебя комплекция дай Боже. Мне нужны такие люди. Вставай, оботрись, есть разговор.
      - Некогда, старичок, - Толян поднялся с пола, проигнорировав презент и, потерев правую ушибленную о столик скулу своим кулачищем, без замаха тычком послал его в переносицу того, кто выдал ему подножку. Телохранитель взвыл, закрыв ладонями разбитый фейс. Силой противодействия его отнесло на столики, стоявшие за спиной и он пошел крушить эти хрупкие сооружения своей тушей одно за другим, пока не окопался на полу под стойкой бара.
      - Один-один, - удовлетворенно констатировал Толян и тут же сам полетел вслед за нокаутированным противником - второй секьюрити сложил пальцы обеих рук в замок и этой импровизированной кувалдой сбил его с ног, словно кеглю с площадки боулинга.
      - Два-один, - хмуро констатировал короткостриженный битюг, подскакивая к лежащему у столика Толяну с явным намерением поиграть в футбол его печенью. Он с садистским наслаждением замахнулся правой ногой...
      - Да пошел ты... - Толян ухватил за ножку стоявший рядом с его носом массивный стул-кресло и выдвинул его в опасную зону. Удар телохрана пришелся в буковую поперчину кресла. Что-то треснуло - то ли дерево, то ли кость ноги, и мордоворот, взвыв не своим голосом, рухнул на пол, как подкошенный. Ниязов тут же просек ситуацию и не по-старчески шустро метнулся под крылышко первого охранника, который заворочался, очнувшись от шока. В другое время Толян с удовольствием добавил бы и первому, и второму... и Ниязову заодно с ними. Но не сейчас - надо было до конца выяснить отношения с Лялькой.
      - Некогда мне тут с вами, - он метнулся на улицу. Где без труда обнаружил Ляльку в темно-синем "Мерсе", припаркованном почти под крыльцом. Толян подбежал к закрытому авто и принялся яростно скрести пальцами светло-зеленое тонированное стекло автомобиля.
      - А ну, вылазь из этого такси, слышишь ты, лахудра! Я тебе покажу, как травить меня своими кобелями!
      - Послушай, вьюнош, - услышал он за спиной знакомый уже голос, - вся наша жизнь, к твоему сведению, есть безумное такси,мчащееся на полной скорости в сторону Неизведанного. И пока бездушный счетчик цокает, отсчитывая прожитое время, эта машина может в самый неожиданный момент вписаться в такой крутой вираж, о котором и помыслить не может сидящий в салоне клиент. Мы с тобой по недоразумению попали в это самое безумное такси в одно время, в одной точке пересечения, но... Ты нервный и непослушный мальчишка. Поэтому ничейный счет придется пересмотреть.
      Обернувщись на голос, он узрел на выходе из бара "Селена" все того же Рахматуллу, а боковым зрением - мощную лапу на замахе, с нанизанным на пальцы кастетом фирмы "Бигрэйн" - название ясно читалось на корпусе "игрушки", потому что было уже у самого его лица. А дальше - колокольный звон под черепной коробкой и, естественно, черная пелена перед затухающим взором...
      Глава 3. КАК ЭТО ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ.
      Подмосковье, Мытищи, май 2000 года. Тот же день.
      - Скорую бы надо...и милицию, наверное, - выссказал кто-то робкое предложение.
      Толян поднял голову и оглядел собравшихся вокруг него. Семнадцать человек, бригада "Ух", как называли они сами себя. Девять из них, включая самого бригадира, высококлассные специалисты-шабашники, по крупицам собранные со всех необъятных просторов России - из самых её закоулков. Русские строительные Левши, так сказать, способные делать любую работу - от кирпичной кладки до установки современного универсального шведского замка на "амбразуру" - стальную входную дверь. Теперь их осталось восемь... И девять подсобников. Но не тех подсобников, под которыми принято подразумевать обросших барыг с помятыми рожами, способных переносить с места на место лишь ведра с раствором, да подтаскивать кирпичи на подмости. Не исключалось, конечно, и это. Но вдобавок каждый из них имел какую-нибудь особо значимую специальность: сварщик, электрик, дизайнер, сантехник, тракторист, крановщик и стропаль...В общем, бригада Толика Понякова бралась за постройки любой сложности и вполне успешно подводила их "под ключ", то есть до полной сдачи объекта под заселение.
      Пять лет, пять долгих лет Толян собирал свою бригаду из "летунов" по элитным стройкам Закавказья, отсеивая "шелуху" вроде случайно затесавшихся подработать "хапков", которые за всю свою сознательную жизнь научились лишь держать в руках ножовку, топор, да молоток, не зная даже, что с помощью этих нехитрых инструментов можно запросто срубить неплохой домик , причем без единого гвоздя. Молоток можно даже отбросить - обухом топора Толян запросто вгонял гвоздь-сотку в доску или бревно с трех ударов. Этому он научился ещё дома, в станице, у старого плотника Василя, тоже мастера-самоучки. А остальному - во время своих скитаний по многочисленным стройкам России. Понаблюдав, какими усиленными темпами в период перестройки плодятся в России "новые русские", Толян понял - при таких деньгах эти люди ни за что не согласятся на будущее ютиться в тех убогих "хрущобах", которые совковое правительство громко именовало когда-то квартирами. Значит, придется или переделывать подобное жилье под евростандарт, или, наоборот, под старину. А заодно возводить новые постройки - уже по индивидуальным заказам новоиспеченных Крезов. Тогда и зародилась у него мысль - отобрать комплексную бригаду профессионалов, чтобы делать верные деньги по элитным заказам при отличном качестве выполняемых работ - имиджем он дорожил не меньше, чем зарплатой, ибо собирался посвятить стройке всю оставшуюся жизнь - решительно и бесповоротно. Но вначале нужно было приобрести эту самую популярность. И Толян ушел из дома, став тем самым "взыскующим града" страстным, безоглядным искателем справедливости, коими были для России Лев Толстой, Вересаев, Белинский и Чернышевский. Он ушел "в люди", поступив заочно в строительный техникум.
      Тонкостей строительного мастерства Толян нахватался уже непосредственно на различных стройках. Неунывающая и любопытствующая натура, Близнецы по гороскопу, он неустанно искал новые подходы к методам организации строительства, не стесняясь спрашивать совета у бывалых, побитых и наученных жизнью "летунов". И тут же с полулета перенимал их опыт работы, шлифуя его, доводя до полного совершенства, подгоняя старый опыт под новомодные запросы, изобретая свой дизайн , отделку, методы... Для достижения поставленной цели он не брезговал ничем: зубрил конспекты, свои и чужие, выискивая по ходу спецлитературу, поил с очередной зарплаты на халяву мастеров-профессионалов, выведывая у них потаенные секреты, собирал самые интересные вырезки из газет и журналов в разделе "Маленькие домашние хитрости"...И достиг в конце-концов того, к чему стремился - Анатолия Понякова стали замечать в вышестоящих кругах, как мастера своего дела.. Потому что он мог вдолбить некоторым некомпетентным товарищам, что означает, к примеру, врубка бревна в полулапу, угловую лапу, сковороднем, или внутренней стены в скобу. А также чем отличается кельма от штукатурной лопатки или ковша , стамеска от долота , а стеклорез от алмаза.
      На втором этапе в ход пошла уже спецлитература. И через год Толян мог объяснить простому рабочему отличие заливочной технологии от засыпочной . И то, что ПКТ - это пенопласт карбамидный теплоизоляционный, а биметаллический радиатор "Sira" давно уже потеснил в современном строительстве наши уродливые чугунные "гармошки". Много чего мог поведать новиспеченный техник-строитель и о современных домах на стальном каркасе поднахватался соответствующей литературы. Мало того, что объяснял популярно - эта абракадабра доступна любому лектору, проштудировавшему соответствующие шпаргалки - Поняков мог показать все это на примере, по принципу цитаты "В карете прошлого никуда не уедешь". Ктати, классиков он тоже не забывал почитывать довольно-таки регулярно. Так что, в случае чего мог, не слишком тушуясь, занять на время одно из мест в высшем свете пока, естественно, в каком-нибудь укромном его уголке... Но что касается солидных заказчиков - в большинстве своем выходцев из "лимиты", то в обращении с ними Толян умел поставить себя и свою бригаду, пока ещё очень малочисленную, на один уровень с ними. И, как следствие, появились неплохие заказы. Но мелкие, хоть и престижные, по большей части рваческие: переделать фасад дома, построить кому-нибудь сауну или бассейн, сварганить шашлычную или бильярдную. А так хотелось воздвигнуть что - нибудь этакое, монументально-прекрасное. "Ars longa, vita brevis", как выразился однажды император Нерон, что означало "жизнь коротка, искусство долговечно". Но для того, чтобы строить памятники вечности, нужна была крепкая организованная бригада из пары десятков профессионалов - не меньше. Иначе не стоило затевать эту бодягу вообще.
      Начало бригадной биографии получилось банальным до обыденности: в ожидании поезда до Невинномысска Толян забрел на стройку при Краснодарском желдорвокзале - с претензией на расширение. Хотелось покурить в тенечке, а заодно похлебать водички. Курево у него было свое, а вот по вопросу воды он обратился к мужикам, забивавшим "козла" в тени огромного раскидистого ясеня.
      - Мужики, напиться не подскажете где?
      Один из "козлятников" - лет сорока, в ярко-красной майке и шортах , задержал на замахе руку с зажатым в ней дуплем и оборотил к Толяну живое лицо с насмешливыми карими глазами.
      - Ну, ты даешь, братан! Кругом же забегаловок, как в туалете дерьма, и все с крепленым, были бы деньги. А у нас, извини, не подают - сами еле на бутылку наскребли. Да и ту уже прикончили.
      - Да не о том я. Мне бы простой водички.
      - А-а-а, ну так бы сразу и сказал. А то, как в том анекдоте про золотую рыбку, - мужик с грохотом обрушил на импровизированный стол костяшку домино и заорал, - вот она, рыба!
      - Так как насчет воды? - повторился Толян.
      - Да че ты прицепился со своей водой! - вызверился на него мужик. Тут полъящика пива на кону стоит, а он... Пиво надо в такую жару пить, пиво, а не воду, понял?
      - Понял, - покорно ответил Толян. - Дайте чистое ведро.
      - Нафига? - изумленно повернулся к нему ещё один строитель. - Из ведра только лошади пьют. Вон кран в углу площадки.
      - Дай ведро, я сумку с вещами в залог оставлю, - упрямо повторил Толян и, получив требуемое, пошел со строительного двора к завокзальному "Гастроному". А так как человек он был по натуре компанейский, то через полчаса нарисовался на том же дворе с ведром, полным разливного пива.
      - Ничего, что я прямо в стойло? - намекнул работяге на его давешний ответ насчет посуды. - Здесь примерно на шестерых меринов с прицепом.
      Естественно, к пиву наскребли ещё на пару "банок". А затем под все это изобилие, в процессе его потребления, пошли вопросы типа: кто, когда, за что и сколько...
      - Пашем здесь, блин, за копейки, - жаловался Толяну Витя Бугаек. - Да и те уже третий месяц не выплачивают.
      - - Не говори, на пойло еле-еле наскребаем, - подтвердили Серега Швец и Юра Котлов. - Вот же ж гадское государство в наследство досталось - и не захочешь, так заставит по новой на нарах чалиться. Мы здесь уже и "комок" фирменный приглядели, - доверительно признался Швец, захмелев. - Там кожи и всякого барахла навалено, как в коровнике дерьма. Уже и барыга-скупщик нашелся...Подломим на троих и мотанем отсюда на все четыре стороны - мы люди вольные.
      - А как же семья? - поинтересовался Толян. - Ну, жена, дети.
      - А нету её, семьи, - охотно отозвался Серега. - Мы с Юркой так вообще поклялись не вешать хомут на шею, а Витек его полгода назад сбросил - не по Сеньке шапка оказалась. Эти вот двое женатиков, - кивнул он ещё на двоих рабочих, - шабашку себе где-то нашли, собираются туда уходить. Скучно, бля...
      - А вдруг на подломе-то и засыплетесь? - весело спросил Толян.
      - Тебе-то что до этого, парниша? - тут же насторожился Бугаек. - Ты что, из ментуры? Ну-ка базлай, чего надо?
      - Скажу, но вы сперва расскажите, чего умеете делать по строительству.
      - Это ещё зачем?
      - Я сейчас еду в Карачаево-Черкесию, - доложился Толян. - Дружок один приглашал на строительство дач для новых русских. Они, оказывается, уже и до Темердинского заповедника добрались. Люди вы неженатые, значит, не обременены лишними
      - заботами. Так что ежли кто засиделся на одном месте... Знаете, неправа, по-моему, поговорка "На одном месте и камень мхом обрастает". То есть, он, конечно, обрастает, но опять-таки : мхом, заметьте, а не интеллектом.
      - А ты нам, значит, интеллект предлагаешь? - переспросил Юра. - В чистом виде.
      - В самом что ни на есть, - скромно подтвердил Толян. - Чистейший горный воздух, простор для развития мозговых извилин, плюс коэффициент за отлично выполненную работу. Но её, парни, ещё надо выполнить на отлично. Поэтому туда требуются только профессионалы.
      - А ты професионал, значит? - ехидно ввернул Серега.
      - Толян оглянулся на свежую кладку какого-то подсобного здания, возводимого по соседству с ясенем - стены его выросли уже до уровня перекрытия.
      - Рядов сорок кладки, а угол по отношению к вертикали уведен на два с половиной сантиметра вглубь, - сказал уверенно, чуть прищурив левый глаз. Или шесть градусов отклонения, если хотите.
      - Четыре с половиной, если точнее, - Витек глянул на него с долей уважения. - Тридцать восемь рядов , два и три десятых сантиметра затянуто, сам проверял правилом. Не хило, между нами девочками... В общем, два дня сможешь ещё подождать? Нам обходной лист пробежать потребуется. Перекантуешься у нас в общаге. Я, между прочим, имею пятерку квалификаций среднего уровня, и с тремя могу справиться на отлично. Вот эти двое моих корешей примерно на уровень выше меня. А угол этот - знак протеста на сволочное обращение с рабочим классом.
      Серега с Юрой утвердительно кивнули вслед за его словами.
      - Заметано, - Толян с каждым цокнулся поллитровой банкой , наполненной пивом. - Один вопрос-тест напоследок: за романтикой едете, али за бабками, как выразился не так давно один из моих одностаничников.
      - Единственная в жизни роскошь - это роскошь человеческого общения, ответил Юра. - Так выразился один из моих виртуальных приятелей - Антуан де Сент-Экзюпери. Тоже сравнительно недавно - году этак в 1940-м.
      - - А можно ещё короче - в текучке жизни так иногда не хватает разнообразия, - вставил Витя Бугаек. - Это я сказал, только что.
      - Ну что ж, пьем за рождение бригады, - просто подитожил тогда Толян.
      Он поднял голову, очнувшись от воспоминаний.
      - Не нужно "Скорой". И ментов не нужно. Через минут десять здесь будут представители фирмы "Линия плюс". То есть - заказчики. Вот с ними и поговорим.
      Глава 4. П О С Л Е Д Н И Й ПАТРОН В О Б О Й М У.
      Краснодарский край, 22 апреля 1995 года, тот же день, ближе к вечеру.
      Толян очухался от теплой водички, проливавшейся ему прямиком за пазуху и растекающейся под рубахой по всему телу. Он попытался открыть глаза и тут же вновь сомкнул веки - не видно ни фига, зато повсюду воняет пылью и мышиной мочой. Правое ухо больно кололо соломиной, такие же чувствовались под руками, на горле... да повсюду.
      Солома...какого черта, собственно? Сначала похороны в станице, затем окраина Краснодара, кафе-бар, Лялька...теперь какая-то скирда. И дождь этот - теплый, но почему-то солоноватый на вкус. Откуда-то из закоулков памяти вылезли слова известной народной песенки: "Дождь идет, а мы скирдуем..."В носу засвербело от всепроникающих миазмов. Толян оглушительно чихнул, голова тут же взорвалась нестерпимой болью, он принялся отчаянно разгребать осточертевшую уже солому в поисках исцеляющего глотка свежего воздуха. И почти тотчас же вывалился откуда-то, перекатился по мягкому...прямо под обтянутые джинсами ноги в кроссовках типа "Найк".
      - Тво-вою м-мать! - раздался над ним отчаянный вопль, ноги в джинсах совершили гигантский скачок в сторону и теперь Толян смог, наконец, рассмотреть того, кому они принадлежали. Парень внушительной комплекции на порядок, наверное, выше его собственной, трясущимися руками пытался лихорадочно задернуть молнию на ширинке , от которой в обе стороны на ляжки парня строго пропорционально раползалось по материалу джинсов темное пятно.
      Поняков открыл было рот, чтобы для приличия хотя бы поздороваться, но тут же вновь чихнул, и огляделся. Это была действительно огромная скирда соломы - неподалеку от трассы, по которой туда - обратно проносились автомобили с явным превышением скорости, на краю вспаханного поля. Однако нужно было с чего-то начинать разговор, ради все того же приличия. А с чего начинать? Голова напрочь отказывалась соображать.
      - Ты это...обмочился, по-моему, - не нашел ничего умнее Толян, глазами указывая здоровяку на испорченные штаны. Тот опустил глаза долу и вновь вспомнил чью-то мать оборотом, позаимствованным из все того же запасника русского народного фольклора. Затем покомкал рукой джинсы под ягодицами и, убедившись, что с этой стороны все в порядке, вновь во все глаза уставился на Толика.
      - С тобой не только обмочишься...Выскочил из машины на минутку пос...садику погулять, забежал за скирду, и только сделал половину дела, как вываливается откуда ни возьмись хрен с разбитой башкой... слушай, ты вообще живой, а?
      - Частично, - вопрос был явно запоздалый и тупой, как два львовских автобуса. Толян его просто проигнорировал. - Так это ты меня здесь из своей шланги поливал, А я-то думал... - он вновь сожалеюще посмотрел на голубые джинсы парня. - Извини, что не дал справить нужду до конца. Да ты не стесняйся, продолжай, чего уж там, - радушно предложил Толян,, - широким жестом обводя скирду, словно приглашая жданого гостя за стол.
      - Поздно веники вязать, - парень глянул на джинсы, затем перевел взгляд на Толяна. И вдруг они оба расхохотались: парень заразительно и раскатисто, а Толян весело, но сдержанно - морщась временами от разрывающей голову боли. - Ты учти - в дерьме мы оба. Василий Шафов, - он протянул Толику мощную лопатообразную длань с желтыми ороговевшими подушечками мозолей на ладони.
      - В анализах, так будет вернее, - Поняков вновь расхохотался , - меня Толяном зовут. А фамилия... да зачем она тебе пока? Но твоя явно неполная. Тебе больше подошла бы Шкафов, - он с уважением оглядел гераклоподобную фигуру Василия.
      - А она и была такая, - простодушно признался тот. - Это я уже потом, когда погоняло надоело, выбросил из неё буковку при переоформлении паспорта. Но погоняло таким и осталось - Вася Шкаф. Ты уж извини, Толян, за дождик, который я тут сотворил...что, бомжуешь потихоньку?
      - А я разве похож на бомжа? - задал в свою очередь вопрос Толик.
      - Не-а, покачал отрицательно головой с короткой стрижкой Шкаф. - Если честно - с таким прикидом ты тянешь минимум на маклера.
      - Сам ты маклер, - обиделся на непонятное слово Толик. - Бригадир я, комплексной бригады . Ударной бригады причем.
      - А в скирду, значит, залез отдохнуть после трудов праведных, - сделал понимающий фейс. Вася. - Пешком шел или как? Я к тому, что до ближайшей станицы отсюда...
      - - Привезли меня, Вася, - тихо признался Толян, обшаривая карманы штанов и рубашки - куртка улетучилась в неизвестном направлении вместе со всеми заработанными рублями. Но что удивительно - на запястье остались неплохие часы "Сейко" - подарок от коллектива бригады к прошлогоднему дню строителя. - Причем не по своей воле привезли, - он нащупал на правой стороне головы вздутие с запекшейся кровью и скрипнул зубами - то ли от ярости, то ли от боли. - Вот невезуха, блин, у меня сегодня! Столько дерьма на голову, и все в один день: родители похоронены, сестра оказалась шлюхой, причем явно мафиозной, затем натуральный гоп-стоп с нанесением телесных повреждений...
      - Ну, и я, конечно, тоже внес свою скромную лепту в этот черный прайс-лист, - перебил его Шкаф. - Слушай, Толян, если сейчас какой-нибудь барыга, собирающий по обочинам пустые бутылки, догадается заглянуть в салон моей "шестерки", его ожидает приятный сюрприз: все деньги в бардачке, а ключ в замке зажигания. Вот тогда мы с тобой действительно сроднимся душами. Тебе этого очень хочется?
      - Хорошо, доисповедуюсь в дороге, - понял его Толян, и оба в меру сил потрусили к автомобилю бежевого цвета, стоявшему на обочине в сотне метров от скирды.
      - Слушай, у тебя в машине нет случайно чего-нибудь от головной боли? попросил Толян, когда они тронулись с места. - Прям не башка, а танковый полигон какой-то.
      Вася усмехнулся и глазами указал на перчаточный ящик, по простому бардачок. Внутри находились несколько смятых денежных купюр, разная необходимая в дороге мелочь типа свечей зажигания, бегунка от стартера и пассатижей, нераспечатанная бутылка водки и кусок любительской колбасы грамм на триста в полиэтиленовом пакетике.
      - Нету таблеток, - порывшись, сообщил Толян.
      - А это что тебе, чукча в чуме? - искренне изумился Вася, ткнув пальцем правой руки в бутылку с водкой. - От всех болезней таблетка. Разводишь содержимое в двух каплях воды...
      - Понял, не лох, - тяжко вздохнул Поняков. Своротив головку, прямо из горла высадил, не церемонясь, половину и, хыкнув, запустил зубы в колбасу. - Закурить теперь не найдется? - спросил, прожевав закусь и завинчивая пробку на место.
      - Как в том анекдоте про цыгана? - весело покосился на него Вася. Легко удерживая баранку левой рукой, правой он ловко выщелкнул из пачки сигарету, - "люди добрые, дайте чего-нибудь пожрать, а то так курить охота, шо и переночувать нидэ". Это я шучу так, - пояснил тут же.
      - Слушай, ты куда вообще едешь, шутник? - встревожился Толян, давно узрев уже знакомое направление. - Не в сторону Выселок, случаем?
      - - А что, не тянет туда? Ну и не поедем. Но рассказать все ты мне обязан, - ухмыльнулся вновь Шкаф. - Хотя бы из чувства благодарности за свое лечение, - он заметил уже прояснившееся чело пассажира. - Да и дорога сократится. Нам ещё далеко пилить - мой городок расположен между Павловской и Ростовом-папой.
      - Ну, если тебе так интересно... - легко согласился Толян. Надо же было выплеснуть куда-то лагуну дерьма, скопившегося за сегодняшний день на душе. Иначе зальешься им скоро по самое некуда. И он выложил Васе все., как на духу: о своей почти укомплектованной бригаде, оставшейся там, в подоблачной Темерде, о том, как парни искренне сочувствовали его горю, отпуская в станицу. А под конец выложил все перипетии сегодняшнего дня. Как раз к концу его рассказа показались разнокалиберные "скворечни" дач на окраине Васиного городка, а вскоре они подъехали и к его небольшому дому, расположенному неподалеку от дачного поселка.
      - Заходи, - Шкаф придержал лохматого кавказца, рвущегося к Толяну с цепи явно не с дружелюбными намерениями. - Ключ от двери под половиком на веранде.
      Через полчаса Толян блаженствовал, принимая ванну с фито-ламинарной солью и гелем-пеной - Вася щедро намешал в воду и того, и другого, чтобы перебить отвратный запах скирды. Еще через полчаса на кухонном столе шипела со сковороды приличная глазунья из десятка яиц, с салом, рядом красовалась традиционный кубанский бутылек самогона,. Ну и, естественно, разносолы из подвала. А Толян, в махровом халате хозяина, от ничегонеделанья заканчивал обход четырех комнат, из которых состоял дом, и поражался обилию деревянных резаных поделок, расставленных по комнатам в самых неожиданных местах. По стенам были развешаны гравюры в черно-белом исполнении и чеканка - матовая, черненая и просто лакированная. Бесчисленные шкатулочки, шкатулки и сундучки, оформленные тонкой затейливой резьбой, стояли даже на подоконниках. А прочие безделушки типа рубленых масок, плетеных хлебниц и блюд, мундштуков и авторучек, стояли у стен и валялись как попало и где попало, оригинально вписываясь в колорит отделанной под старину внутренности дома: стены обшиты светлым декором, полы из пробкового паркета, а потолки...
      - "Грелих", - уверенно ткнул вверх пальцем Толян. - Экструдированный пенополистирол в багровых тонах. Однако...Где доставал плитку и все остальное?
      - Ну, при нынешнем-то рыночном обеспечении, плюс непосредственная близость международных портов... - уклонился от прямого ответа Вася, пластая хлебный батон каким-то кинжалом разбойничьих рамеров. - А остальные девяносто процентов стройматериалов тесть с тещей - отделывали гнездышко своей дочурки, то бишь моей жены.
      - Учти, ты сам затронул данную тему, - предупредил его Толян, хлопаясь на предложенный хозяином инкрустированный табурет.
      - Да ладно, чего там, - махнул рукой Вася, разливая прозрачное, как слеза пойло в прозаические тонкостенные стаканы. - После твоей-то исповеди. Не цокаемся, - предупредил, опрокидывая свой.
      - Это почему же? - изумился Толян, пережидая, пока Шкаф зажует выпитое. - Я знаю лишь один случай, когда пьют, не цокаясь.
      - Вот он как раз и присутствует на данный момент, - подтвердил Вая его догадку. - Сегодня моей Зинуле ровно год исполняется. Выходила из подъезда от родителей, ну и...грузовик с пьяным водилой попался. Так вот, её в двадцать лет, вместе с недоношенным ребеночком...Мальчик был, между прочим. Это мне уже после вскрытия сообщили. Да ты пей, не отравишься, не боись сам через угольный фильтр перегонял.
      Толян ошеломленно последовал его совету, с минуту отходил то ли от крепчайшего самогона, то ли от признания Васи,а затем вновь уставился на него.
      - А где же эти...тесть с тещей? Что ж сам отмечаешь?
      - Почему сам, с тобой, - Вася разлил по новой. - А эти чистоплюи меня ненавидят всей душой и прочими органами. Все ждут, когда я куда-нибудь сгину из этого дома, чтобы продать его. Так выселить им ещё остатки совести не позволяют. Родное их чадо, вишь ли, затащил я обратно из князей да в грязь. Тесть сидит на должности зампрокурора города, а теща в деканате института какой-то шишкой обретается. Они со своей Зинули пылинки сдували на ходу, подготавливая ей тепленькое местечко в краевой адвокатуре и мужа ну, как минимум, юриста-менеджера.. А она возьми да и влюбись в простого работягу, в меня, то есть. Да без жилплощади вдобавок, впрочем, как и без видов на будущую сытую и обеспеченную жизнь. Одну машину вот только имею, да и ту в лотерею выиграл. Дом её предки этот купили, материала всякого, а отделывал я сам, конечно.
      - И это сам? - Толян крутил в руках курительную трубку с тонкой резьбой по чубуку.
      - Что, нравится? - ухмыльнулся Вася, опрокидывая в рот второй стакан. - Дарю на память о моей Зинаиде. Я резьбой по дереву с малолетства занимаюсь, дед научил. И всем остальным специальностям тоже он. А дальше я уж сам стал новейшую литературу почитывать...
      - - Так ты строитель вдобавок? Да ещё и отделочник, - Толян сам не заметил, как оприходовал второй стакан вслед за Васей. - А знаешь, что?
      - Знаю, - охладил его Шкаф. - Ты говорил, что тебе в бригаду до полного комплекта не хватает одного человечка. Так вот, я согласен им стать. С одним условием.
      - Выкладывай, - Толян насторожился.
      - Объясни, будь добр, почему именно восемнадцать человек? А не двадцать пять, допустим, или тринадцать?
      - Ну, во-первых тринадцать несчастливое число, - рассмеялся облегченно Толян. - А если серьезно...восемнадцать человек я, в случае запарки с объектами, легко могу разделить на три звена - по звеньевому и пятерке работяг. И разогнать их на время по разным стройкам, даже по шабашкам. Еще : восемнадцать - это оптимальное количество людей в бригаде, для которых на большом строительстве легче всего закрывать наряды.
      - А... - начал было снова Шкаф.
      - - Стоп, дальше пошла специфика цифр, а это уже неинтересно, остановил его Толян, с ужасом чувствуя, что язык все больше отказывается подчиняться ему. - Лучше скажи - ты меня уважаешь? Знаю, уважаешь, иначе не подобрал бы в скирде, как когда-то добрый самаритянин Иисуса. Тогда ответь мне: что такое ас-с - солин и аква... авка... во, аквастоп?
      - Хрен поймаешь! - заржал полупьяно Вася. - Я сам их для плитки применял. Это гидрофобизаторы. Назначение - водоотталкивающая пропитка поверхностей. Вот, блин, неужели я это выговорил? Р-разных, понял?
      - - Понял, - согласился с ним Толян. - Считай, приемный экзамен выдержал на пя... и-эк!...пятерку.
      - Так за это и вмажем? - спросил Вася, хватаясь вновь за бутыль.
      - И за это тоже, - Толян был с ним солидарен.
      - А с утра поедем в Темерду, - почти запел Шкаф. - Господи, как давно я не путешествовал! И больше не видеть эти крысиные рожи. Слушай, а ведь у нас денег даже на дорогу нет, - вдруг спохватился он, задерживая руку с посудиной над стаканом.
      - - Точно, нету, - вновь согласился с ним Толян - ему сейчас было глубоко на...чхать, чего там у кого не хватало. Но из любого безвыходного положения, по теории оптимизма, существуют как минимум два выхода.
      - Есть, найдем! - вдруг хлопнул себя по лбу Вася. - Пусть дом оформлен на этих крохоборов, но машина-то моя....
      Выпили за найденный выход. Потом ещё - на дорожку. А затем в дверь дома позвонили и в кухне появились два новых лица - шикарная брюнетка лет сорока и лысеющий толстяк десятком годов постарше - оба разодетые, как для свеского раута...
      - Знакомься, Толян, - объявил громогласно Шкаф, с усилием отрывая подбородок от подпиравшей его ладони, - мои названные мама и папа, черт бы их драл вместе с этой конурой. Явились, гады, проверить, не повесился ли ещё от неразделенной тоски их любимый зятек. А вот хрен вам, папа, на вашу прокурорскую морду! Не дождетесь!
      Разбудил Толяна прерывистый металлический перестук и ритмичное потряхивание. Он с усилием разлепил веки и увидел перед своим носом гладкую полированную поверхность и краешек зеркала на ней, попавший в ограниченный сектор обзора.
      - Неужели в шкафу сплю? - обожгла воспаленный мозг сумасшедшая мысль. - Из скирды в шкаф...это уже не смешно.
      - Он повернулся на спину - в глаза плеснуло неярким светом от плафона, вделанного где-то под потолком. Та-ак, теперь прямо перед самым носом откидной столик, а по другую его сторону - недоумевающая физия Шкафа с одуревшими глазами на ней.
      - Это ты, Толян?
      - Нет, твой тесть, - буркнул тот, присаживаясь на своем ложе и оглядываясь вокруг. - Поздравляю, кореш, мы, по всей вероятности, в купе СВ какого-то поезда. Но вот куда катимся - кто бы мне объяснил.
      - Только не я, - мрачно буркнул Вася, тоже садясь на своей полке. Сам в таком же дерьмовом положении. А ты уверен, что это поезд?
      - Если б это был самолет, нам стюардесса велела бы ремни пристегнуть, - съязвил Толян, указывая ему на окно с занавеской.
      - Это похоже, по-твоему, на иллюминатор? У тебя все в порядке с головой?
      - С головой - почти, а вот с желудком не очень, - признался Вася, судорожно дергая кадыком вверх-вниз. - Если туалет в вагоне закрыт... - не договорив, он икнул и сквозанул в дверь купе, предупредительно откаченную Толиком. Тот посмотрел ему вослед, сочувствующе качнув головой, и принялся охлопывать карманы чьей-то куртки, заботливо повешенной( явно не им самим) на крючок в его изголовье. Подарок Васи - трубка нашлась сразу, а пачка "Кэмэла" лежала на столике рядом с зажигалкой.
      - Что ж, каждый имеет то, чего заслуживает. Эст модус инрэбус, как сказал Гораций, что означает - жри самогон в меру! - глубокомысленно изрек он. Это, кстати, касается и вас, уважаемый Анатолий Викторович Поняков! он высунул язык своему опухшему отражению в зеркале напротив и решительно набив трубку престижным табаком, прикурил, узрев на столике пепельницу тонированного французского стекла.
      - Не плевательница же это, в конце-концов, а раз для чего-то поставлена...
      Вася вернулся в купе, волоча за собой молоденькую проводницу в темно-синей униформе. Великолепная брюнетка со смазливым личиком, отягощенным излишком макияжа, слегка упиралась для проформы, кося на него ошалелыми карими глазами, в которых светилось неприкрытое любопытство пополам с иронией.
      - Вот, это Ольга! - поставил Шкаф проводницу перед Толиком. - Она согласилась рассказать, как мы попали в её вагон. Давай, задавай вопросы?
      - Ты как, нормально это...проблевался? - тут же воспользовался его предложением Толян, пыхнув голубым дымком из трубки.
      - Да не мне, дурак, ей задавай вопросы! - взвыл Шкаф, почувствовав, что проводница сейчас сдернет из купе с чувством глубоко уязвленного достоинства - никаким стоп-краном не тормознешь. - Спрашивай по делу, дубина, конкретно, понял?
      - Ага, понял, - Толян вновь повернулся к Ольге. - Простите, вы не подскажете, который сейчас час? Это конкретно, - предупредил он вновь раскрывшего рот Васю. - Конкретней некуда.
      - - Два пятнадцать, - девушка посмотрела на свои часы. - Ночи, - тут же уточнила. - Самое время, когда нормальным людям положено спать, а не носиться по коридору, как страус, стаскивая по пути с постели отдыхающую смену.
      - Да ладно тебе, - тут же насупился Вася. - Я же не нарочно приперло, понимаешь. И потом - надо же знать, куда мы все-таки едем?
      - Поезд "Москва-Ставрополь", у вас обоих билеты до Невинномысска, пожала плечами Ольга. - Все?
      - Нет, не все, - загорелся Вася. - А кто из нас двоих покупал эти билеты?
      - Никто.
      - Как это - никто?
      - А вот так! - неожиданно рассердилась проводница. - Вы хоть помните, как посадку совершали?
      - Не-а, - откровенно признался Шкаф.Толик вслед за ним отрицательно мотнул головой. - Потому тебя и спрашиваем.
      - На той станции целый спектакль устроили. Ой,не могу! - вдруг расхохоталась Света. - Вас обоих под ручки загружали в это самое купе двенадцать ментов.
      - Что-о-о? - в один голос изумленно вопросили нвоявленные кореша.
      - А то! - с торжеством добивала их Ольга. - А командовал ими генерал он подкатил прямо к перрону на "Мерсе" с расфуфыренной такой дамочкой...
      - Все ясно, - перебил её Вася. - Это ж мои тесть с тещей нас выпроваживали из города, Толик. Сдыхались-таки от окаянного зятя, в рот им... - он осекся, увидев насторожившуюся физиономию Ольги. - Ну, и чего дальше-то?
      - А ничего. Этот твой тесть-генерал отдал мне два билета, а тебе сунул в чемодан какие-то бумаги и пакет. И приказал мне, чтобы я вас разбудила только в Невинномысске. Именно приказал, заявив, что это дело взято под надзор линейной прокуратурой. Вы что, уголовнички какие-то особые? - она с лукавством глядела на мощную спину Шкафа. Но тот её не слушал: достав из-под диван-кровати внушительный кожаный чемодан, он усердно потрошил его, пытаясь обнаружить те самые бумаги, о которых только что говорила Оля. Наконец, издав победное рычание, он рухнул на постель с ними в руке, вчитываясь в казенный печатный текст.
      - Толян, знаешь, что это такое? Соглашение о передаче моему тестю дома, машины и дачного участка вдобавок в полное личное пользование, без каких-либо претензий в дальнейшем с моей стороны. Заверенное, гадство, нотариусом, и подписанное мною собственноручно. Да когда ж этот мироед успел оформить все эти бумажки, а? - он со злостью швырнул их на постель, словно ядовитую змею. Светлана стояла рядом и молча хлопала глазами, не понимая, что она-то здесь потеряла.
      - Ты запамятовал, видимо, кем работает твой тесть, - осторожно напомнил ему Толян, опасаясь, что у приятеля может крыша поехать от этого документа. У него бы лично поехала. - С его связями тебя можно с Байконура на станцию "Мир" зафутболить, а то и куда подальше.
      - Господи-и! - Вася вцепился обеими пятернями себе в волосы, - обули, гады, как последнего лоха кинули. По миру пустили! Хоть бы доллар, скотина, для смеху заплатил за все это состояние! Ты-то хоть помнишь, что мы там творили вечером? - он с яростью уставился на Толика.
      - Я что, не вместе с тобой хлебал из того бутылька? Да-а, брат, водка кого хочешь инвалидом сделает, - согласился с ним Толян, машинально надрывая большой оранжевый конверт, который лежал до этого рядом с документами. - Хоть на ноги, хоть на голову... - он мельком заглянул в коверт и чуть заметно вздрогнул. - А в эти документы не желаешь заглянуть, Василий?
      - Не желаю! - огрызнулся тот. Подавись ты ими заодно с остальными. Можешь их себе на память забрать, на обороте можно будет наряды подбивать бумага для черновиков как раз.
      - Еще бы, - вновь не стал спорить Толян. - И сувенирчики ничего себе. С водяными знаками, зеленого цвета, шестью степенями защиты и...
      - Где? - Шкаф рванул из его рук конверт, запустил в него свою "граблю" и выволок на свет Божий пачку долларов, перехваченную посередине резинкой. - Мать моя, да это же презент от любимого тестя! Не задаром я, видать, подписывал всю эту галиматью, - не обращая внимания на стоявшую рядом в шоке Ольгу, он принялся лихорадочно пересчитывать баксы. - Ровно три тысячи. Детишкам на молочишко,а?
      - Не гневи Судьбу, Василий, - предостерег его Толик. - Минуту назад ты просил у неё в три тысячи раз меньше. Радуйся синице в руке.
      - Да у меня в гараже ещё одна "шестерка" по запчастям лежит... - начал было вновь заводиться Вася и махнул рукой. - Тьфу ты, сам тестя скопидомом обзываю, и тут же опускаюсь до его уровня. Нет, что с людьми деньга делает, а? Оленька, у тебя коньячок имеется? - вдруг поворотил он к проводнице прояснившийся лик.
      - Не положено, - отрезала та таким тоном, что сразу стало ясно имеется, и не одна посудина.
      - А если в нагрузку шоколадку? Для одной прекрасной особы в форме? продолжал упорно давить Вася.
      - В такое-то время коньяк? - ещё раз трепыхнулась особа в форме.
      - Три шоколадки, - поставил точку в споре Шкаф. - Самые большие.
      Оборона рухнула по всем бастионам - Света протянула к нему раскрытую ладонь.
      - Позолоти ручку, красивый. Сто баксов, или по нынешнему курсу один к четырем...
      - Последний патрон в обойму, - чуть слышно пробормотал Толян, ухмыляясь чему-то своему, по всей видимости, очень приятному, тонизирующему безо всякого коньяка.
      - Не понял, - повернулся к нему Вася Шкаф.
      - А чего здесь непонятного? Теперь у меня есть полноценная комплексная бригада. В которой никогда не почувствуешь себя одиноким...
      - Семья, одним словом, - насмешливо подмигнул Вася.
      - А что? Неплохое слово: теплое и всеобъемлющее. Как Родина.
      - Ну, тогда я пошел? - почему-то чуть виновато спросил Шкаф.
      Толик даже не стал спрашивать - куда. Понял это по взгляду Светланы, которым она одарила приятеля. Да пусть их! Каждый ищет свое маленькое счастье, даже вот сейчас, здесь, на короткие мгновения. Это как синичка в руке. Или сердечко на доверчиво раскрытой ладони...
      - Только смотри там, не переквалифицируй его за остаток ночи в проводника какого-нибудь, - Толян шутливо погрозил им пальцем и, бухнувшись на постель, вновь повернулся лицом к полированной перегородке. Ему сейчас было не до зависти
      - белой там или черной... Просто офигенно хотелось спать.
      Глава 5. ЧЕМ КОРОЧЕ, ТЕМ ЯСНЕЕ.
      Москва, Северо-Западный район, май 2000 года. Офис строительно-отделочной фирмы "Линия плюс", 10 часов утра, закрытое совещание.
      - Мне надоело ждать, господа, пока вы заставите, наконец, свои ожиревшие задницы двигаться быстрее - что означает в ногу с нарастающим прогрессом, - директор фирмы, сухощавый подтянутый джентльмен лет шестидесяти с лишним, навис над длинным овальным столом с расставленными на нем бутылочками пепси вкупе с высокими стаканами тонкого стекла. За этим столом собралось все руководство, от мелких клерков, исполняющих обязанности штатных учетчиков и бухгалтеров, до солидных привлеченных маклеров, осуществляющих посреднические услуги по сделкам с недвижимостью и договорам на поставку современных стройматериалов и комплектующих от самых ведущих строительно-торговых фирм мира. Всего двадцать человек, включая самого шефа и красивую статную блондинку, сидевшую по его правую руку. Все двадцать - совладельцы акций стремительно развивающейся компании.
      - Итак, если позволите, я закончу свою вступительную часть речи и перейду к более насущным проблемам, - директор фирмы присел в деловое кожаное кресло и выдал мимолетную улыбку очаровательной блондинке. - С которыми вас ознакомит мой непосредственный помощник в делах управления компанией Лилия Викторовна. Стабильность, доходы и порядок - вот основные критерии, определяющие степень выживаемости начинающего предприятия в современном мире бизнеса. Поэтому прошу вас быть предельно внимательными к докладу объявленного мной референта. Последующие обсуждения свободны.
      И все взоры присутствующих тут же с восхищением устремились к этой молодой привлекательной управляющей. Если разрешено, даже приказано уделять веимание такой красоте - почему бы и не попялиться на халяву. Несомненно, на конкурсе "Мисс такая-то..." любой категории значимости Лилия Викторовна заняла бы одно из ведущих мест, если не сказать больше. И выражение некоторой надменности нисколько не портило её внешности, придавая ей даже некоторый шарм сверхинтеллигентности. Эта дама появилась вдруг, из ниоткуда, выпарилась из воздуха, но её блестящей мгновенной карьере на поприще бизнеса мог бы позавидовать не один из собравшихся за этим столом. Исключая, пожалуй, лишь босса. Ибо он-то, по непроверенным закулисным сплетням, и был причиной появления на небосклоне тогда ещё безымянной строительной фирмы яркой звездочки. Которая за столь сравнительно недолгое время существования компании затмила своим сиянием все остальные. И поговаривали, что в ближайшем будущем она вполне может перейти на орбиту главного светила. Как бы там ни было, к словам этой дамы стоило прислушаться хотя бы из уважения к её красоте, не говоря уже о других достоиствах.
      - Я начну с главного, - не сделав даже попытки приподняться, начала Лилия Викторовна прямо с места. - В этом году мы должны увеличить консолидированный бюджет нашей компании до одного миллиарда рублей. Кому непонятна эта цифра, могу перевести её в свободно конвертируемую валюту, Лилия Викторовна обвела взглядом присутствующих, ожидая реакции присутствующих на это сообщение. И она не замедлила последовать: гомон встревоженных голосов мгновенно перерос в какофонию звуков - все пытались что-то доказать друг другу, отчаянно размахивая руками. Прежний бюджет фирмы не превышал в прошлом году ста семидесяти миллионов баксов и поднять эту цифру почти вдвое означало в первую очередь строжайшую экономию буквально во всем. И скрупулезнейший учет, в буквальном смысле реестровый, от которого наши чиновники отвыкли за годы перестройки и последующей ломки устаревших традиций. Среди которых, кстати, присутствовало очень много полезных, вроде вышеназванной.
      Сейчас этих акционеров кидали прямо здесь, в офисе фирмы. Восемьдесят лет социальная экономика прежнего строя учила воровать то, что тебе якобы не доплачено государством. Воровство стало негласно узаконенным дополнительным приработком в среде мелких чиновников, благодаря различным припискам и пикантно-вольным обращениям со счетами и арифмометром. Во вновь организованной компании этому во многом способствовала значительная разбросанность строящихся объектов - буквально по всей территории России. И теперь над всем этим нависла угроза полного контроля со стороны верхушки администрации...
      Вот такие примерно выводы сделал почти каждый сидящий за столом, исходя из сообщения правой руки шефа. И теперь все наперебой старались перекричать друг друга, доказывая неизвестно кому, что невозможно сделать из ничего полтораста миллионов баксов. Иные даже угрожали... неизвестно кому. Лилия Викторовна спокойно пережидала бардак, вертя в руках "Паркер", лишь иронично усмехалась краешками губ, отлично зная, что в конечном итоге вся эта кутерьма - пальба из пушки по воробьям. Так и случилось. Вскоре все затихли, вопросительно уставившись на начальство - ожидали ответной реакции. И она не замедлила последовать - Ниязов привстал из своего кресла и грозной массой навис над полировкой стола.
      - Ну что, прочистили глотки? А теперь слушайте о предпринятых мной дополнительных мерах. Я вам, коллеги, ещё не сообщал об организации у нас на предприятии системы проверки соответствия? Наверное, упустил из виду. Так вот, довожу до вашего сведения, что в эту систему кадры я отбирал самолично, в течение пяти лет. Служба немногочисленна - всего двенадцать человек - по числу апостостолов. Все они обладают исключительными познаниями в различных отраслях современного бизнеса. Поэтому любые проявления коррупции, приписок, хищений и хамского обращения с коллегами по работе и субподрядчиками будут тут же пресекаться на корню - за воротами компании скопилось очень много желающих заполучить тепленькое местечко под нашим крылышком. Я доходчиво объяснил?
      И вновь в офисе поднялся возмущенный ропот, постепенно переросший в вопли присутствующих.
      - Нам не доверяют! Это, по сути, обновление прежде существующей системы наушничества и стукачества! Прямое нарушение конституционных законов о правх человека...
      - А ну, молчать! - гаркнул шеф. - Я не спрашиваю, кто вам дал право все эти годы безнаказанно обирать фирму, приписывая невыполненную работу на сотни тысяч, миллионы рублей! Да ваши строители, если верить нарядам, в зимний период перелопатили снега столько, сколько его не выпадало в этих местах за последнее десятилетие. А земляные работы? Вокруг Москвы за первый год войны не было вырыто столько оборонительных рвов, сколько у вас закрыто траншей под ленточные фундаменты. И это только явные факты. А сколько скрытых? Привести примеры? Уверяю вас, их у меня предостаточно. И если уж я буду вынужден огласить эти факты, то придется все-таки удалить пару-тройку особо зарвавшихся из вас - для профилактики, так сказать. Может быть, кто-нибудь из собравшихся думает, что я блефую, оперируя голыми фактами? Тогда сообщаю дополнительно - комиссия по соответствию не будет начинать свою работу. Она её уже начала. Давно. Иначе я бы не распинался здесь, перед вами, с такой уверенностью. Эти люди находятся среди вас. Не обязательно в этом офисе, они всегда будут присутствовать там, где этого требуют интересы фирмы "Линия плюс". И защищать будут эти интересы не за страх, а за совесть. Плюс дополнительная гарантированная допоплата из моего специального фонда. Ну, а теперь, когда я вам все рассказал, может быть, кто-то все же хочет, чтобы я огласил конкретные выкладки по случаям нарушения служебного соответствия? Или все же перенесем это мероприятие ещё на месяц?
      - - Этот месяц шеф предоставляет для исправления допущенных правонарушений, - пояснила опять же с места Лилиана Викторовна. - После этого вступает в силу закон о соответствии занимаемой дорлжности. Вы сами, уважаемые коллеги, будете определять степень виновности того или иного чиновника на основании приведенных на следующем совещании фактов. Выбор определения меры пресечения руководство компании в лице шефа и меня оставляет за собой. Это решение окончательное и обсуждению не подлежит, самодовольно усмехнулась Лилиана Алексеевна. А теперь будем голосовать. Кто за создание комиссии по соответствиям, попрошу поднять руки, как в старые добрые времена.
      Почти все тут же дружно задрали их горе, словно сдаваясь под напором превосходящих сил неприятеля. Однако трое продолжали сидеть как ни в чем не бывало. Трое начальников участков. Самых отдаленных - на Юге России и в Архангельской области.
      - Вы, никак, ждете продолжения голосования? - участливо поинтересовался у них шеф Фирмы. - Как в старые добрые времена? Вынужден огорчить вас, бывшие коллеги - воздержавшихся на этом совещании не будет. Кто не с нами, тот против нас - это ещё Ленин сказал. И нам этот лозунг подходит, - он мигнул охране и три дюжих молодца аккуратно взяли бывших компаньонов подмышки, вопросительно глядя на шефа.
      - За ворота их, - небрежно бросил тот, раскуривая ароматную сигару. Станут сопротивляться - отделайте так, чтобы навечно запомнили, кто в этой фирме хозяева.
      Так, теперь перейдем к технике безопасности на производстве, - пыхнул шеф голубым дымком, после того, как телохраны выволокли из офиса три безвольно обмякших мешка, так непохожих на бывших самодовольных начальничков. Ни о каком сейчас сопротивлении с их стороны не шло и речи подействовало предупреждени. - В частности, я хотел бы ознакомиться с предложениями по улучшению качества сборных трубчатых лесов, или замену их более современными гидравлическими...
      Входная дверь офиса хряснула о стену, наподдатая снаружи мощным пинком.
      - Шеф! - ворвался в комнату один из только что вышедших секьюрити с побледневшим лицом. - Там звонок из Мытищ. Ну, с этой экспериментальной малоэтажки...
      - Н-ну! - рявкнул тот, выпуская из пальцев сигару на ковровое покрытие. - Рожай скорее, чудовище! И чем короче, тем яснее!
      - Сборные леса сложились, - на едином вдохе выпалил охранник. - Есть жертвы в бригаде Понякова.
      Лилиана Викторовна вскочила на ноги - впервые за все время совещания.
      Глава 6.
      К СОЖАЛЕНЬЮ, ДЕНЬ РОЖДЕНЬЯ, ТОЛЬКО РАЗ В ГОДУ.
      Ставропольский край, 2000 года, апрель.
      В Невинномысске состав останавливался на двенадцать минут и Светлана вместе с Васей Шкафом вышла на перрон - проводить свою мимолетную любовь. Толян, дабы не мешать проявлению их нежных чувств, отчалил за ближайший киоск покурить, волоча за собой два огромных кожаных чемодана. Что в них напихал Вася вчера вечером перед отъездом - оставалось загадкой для них обоих, и с этим предстояло ещё разобраться по приезду на место назначения. Отсюда нужно было сначала добраться до Черкесска, а уж затем автобусом - на Темерду и дальше, до конечной точки затерянного в горах мирка - Добая. Толян остановился у открытого прилавка с выставленными на нем образцами самовязанных свитеров из овечьей шерсти любого фасона, но всего трех расцветок: черной, серой и чисто-белой, и бездумно уставился на один из них, сосредоточенно дымя подаренной Василием трубкой. Неожиданно сбоку его осторожно тронули за рукав куртки, которую, кстати, тоже презентовал Шкаф, но Толик об этом не помнил. Он оглянулся - довольно пожилой аксакал во все глаза уставился на трубку.
      - Вай, слушай, какой вещь, а! Давай меняться на любых пять свитеров? Вот смотри: в одну нитку, полторы, две нитки...Никакой мороз не страшен, никакой ветер, спать можно ночью в горах без одеяла.Ну, хочешь, восемь свитеров? Бакшиш делать, бизнес делать.
      - Не могу, отец, - улыбнувшись от подобного словосочетания, Толян отрицательно помотал головой, невольно охнув при этом - последствия вчерашнего возлияния в Васином доме достали его даже здесь, за несколько сотен километров от родного порога. - Подарок приятеля, ну, кунака по-вашенски.
      - Понял, извини, дарагой, - разочарование старика было предельно искренним, потому что подарок друга, по кавказским обычаям, отнять у его владельца могла только смерть. - Тогда подожди минутку, я сейчас.
      Обойдя закрытый прилавок, он нырнул в его нутро, позвенел там чем-то и торжественно выставил на стойку обыкновенный дюраллюминиевый чайник и две большие глиняные кружки. В одну из них потекла темно-красная жидкость с густым терпким ароматом, от которого рот Толяна тут же непроизвольно заполнился слюной.
      - Вкусный запах? - подмигнул ему старик, наполняя из чайника вторую кружку.
      - Не то слово! - поднял вверх большой палец Толик.
      - Ну, тогда пей, - аксакал подвинул к нему одну из них. - Меня Асланом зовут. А это ежевичное вино. С ма-а-аленьким таким добавлением чистого спирта. Для лучшего букета, только для лучшего букета. За знакомство пей. Тебя как зовут?
      - Толиком, - он не стал кочевряжиться и глотнул из кружки, поставив оба чемодана. А сделав один глоток, уже не смог оторваться от поллитровой посудины, пока не опорожнил её. Вино было действительно восхитительным на вкус и приятно слегка пощипывало язык. Старик одновременно с ним приложился ко второй кружке, постанывая от удовольствия в перерывах.
      - Цимус, нектар...
      - Улет, если выразиться поточнее и современнее! - допив до конца, Толик прищелкнул от удовольствия языком - голова тут же перестала барахлить, словно двигатель автомобиля, в котором наконец-таки поменяли давно отработанное масло на свежее. - Сколько с меня, отец? - он полез в карман куртки за деньгами, тут же спохватившись - и куртка не его, и денежек в ней - кот начихал. Вся надежда теперь была только на Василия и его баксы. Толик оглянулся вокруг, выглядывая нового приятеля и... похолодел от дурного предчувствия - оба чемодана, которые он только что поставил у своих ног, бесследно уплыли в неизвестном направлении.
      - Вот это блин, - он растерянно посмотрел на старика, который с довольным видом утирал рот носовым платком не первой свежести. - Вот это действительно улет! Послушай, отец, ты не видел...
      - Видел, а как же, - вновь подмигнул ему тот. - Не беспокойся, дорогой, твои сумки уже в надежных руках.
      - В каких это руках? - начал постепенно закипать Толян, предчувствуя, что его только что обули самым натуральным образом вокзальные аферисты. Пока ты мне тут глаза заливал своим нектаром...
      - Стоп, стоп, больше ни слова, иначе нарвешься на кровную обиду, раздался позади него хрипловатый басок Васи Шкафа - его довольная морда выглядывала из-за угла киоска. - Ну, как тебе шутка, а? - заржал он, выволакивая оба чемодана на свет Божий. - Помнишь, ты говорил, что пьянство делает людей слабоумными? Вот тебе живой пример - никогда на вокзале не выпускай из рук своих вещей. Потому что они в любой момент могут стать чужими.
      - Шутник долбаный! - беззлобно замахнулся на него Толян и повернулся к старику. - Но откуда же ты мог знать, что Вася мой друг?
      - А я видел вас, когда вы вместе с проводницей из вагона выходили, Аслан вновь подмигнул Толику, и тот начал уже подозревать, что это у него врожденное. - Сумки сначала были у твоего друга. Ну и потом, когда он их потащил у тебя прямо из-под ног, пока ты...
      - Ладно, понял, - тормознул его Толик. - Вася, с дедушкой нужно рассчитаться за вино.
      - Ни за что со мной не нужно рассчитываться, - тут же насупился Аслан. - Вино я предложил от чистого сердца. Во-первых, мне не с кем просто было опрокинуть по стаканчику.
      - Ничего себе стаканчик, - у Толика уже вокзал уплывал из-под ног. А аксакалу хоть бы хны. Вот что значит многолетняя практика в потреблении.
      - А во-вторых, я видел, как тебе плохо, - продолжил Аслан как ни в чем не бывало. - Почему не полечить больного человека...Послушайте, сынки, это не вас, случайно, встречает вон та дикая дивизия?
      Толян с Васей обернулись в ту сторону, куда он показывал - у дальнего конца перрона шумная толпа примерно в десяток человек слонялась туда-сюда, явно кого-то выискивая.
      - Мать моя! - ахнул Толик, вглядевшись пристальнее. - Да это же моя бригада, почти в полном составе прибыла сюда из Темерды. Вася, даю рупь за сто - у них там что-то случилось. Но откуда вы, Аслан, догадались, что они ищут именно нас? - он в растерянности уставился на старика.
      - Просто, как два апельсина, - ухмыльнулся старик, по новой наклоняя носик чайника над кружкой. - Выпьешь, расскажу.
      Шкафа не нужно было долго упрашивать. Через полминуты он удовлетворенно хекнул и вновь вопросительно уставился на Аслана, плотоядно облизываясь.
      - Эти люди явно опоздали к прибытию поезда, - начал Аслан, наливая Васе ещё полкружки, - иначе они выловили бы вас прямо в вагоне - очень напористая команда. Разминулись вы с разницей примерно минуты в три - ты целовался с проводницей вот за этим киоском, а Толику я наливал вино. Так эти шустряки каждого пприбывшего пассажира чуть ли не ощупали, придирчиво разглядывая. Ясно, что искали прибывших именно этим поездом, причем по взаимной договоренности. А так как только вы двое не попали в их поле зрения, я сделал умозаключение - возможно, они ищут вас. Ну и сообщил об этом.
      - Послушай, Аслан, - Толик почти лег на стойку, - ты где работал до пенсии, если не секрет, конечно?
      - Это раньше было все засекречено, - мотнул тот рукой в воздухе. Прокурором я работал, в Карачаевске.
      - Ну вот, я так и знал. И ты, Брутто, промолвил Нетто, завернулся в тару и упал, - пробормотал Вася слова известной шутки. - Один х-хор-роший старикан попался на всю Крачаево-Черкессию, и тот прокурор, пусть даже бывший, - Шкаф с открытым сожалением поглядел ан Аслана. - Упаси мя, Боже, от аспирантуры, прокуратуры, и ментуры, - он перекрестил кружку и махом опрокинул в глотку её содержимое.
      - Э-э-э, ты не очень-то увлекайся этим напитком, парень, - предупредил его Аслан.
      - Не волнуйсь, я заплачу, - Шкаф полез в карман за баксами.
      - Дело не в деньгах. Вино очень вкусное и на первый взгляд кажется слабым. Но это, поверь, обманчивое впечатление. Оно имеет три своих стадии воздействия на новичка. После первой кружки появляется легкость в мыслях и поступках. после второй - относительная легкость мыслей, но ятжесть в ногах. А после трпетьей отказывают и то, и другое.
      - Да ладно тебе, д-дед, - Вася, не слушая лекции на тему воздействия алкоголя на организм, требовательно подставил кружку под носик чайника. Лей, счас мы у тебя весь запас выкупим. Ох, чую я, предстоит встреча на высшем уровне!
      - Виктор Иванович! - сложив ладони рупором, заорал Толян от избытка чувств на весь перрон. Он уже точно узнал в толпе встречающих самого старшего среди своих рабочих - Виктора Ивановича Шумейко, отличного плотника, столяра, штукатура и маляра. А когда все остальные дружно повернулись на его крик, он стал различать их по лицам.
      Серега Котов, по прозвищу Кот - великолепный каменщик с дюжиной попутных квалификаций. Особенно отлично получалась у него рустовка и лепнина на потолках элитных домов и квартир - незаменимая шабашная специальность.
      Валера Шнек - владеет всеми специальностями по части тракторов, начиная с простого колесного, и заканчивая грозным "Катерпиллером". Мало того - сам же и без пролблем ремонтирует всю доверенную технику.
      Эдик Хопров, по кличке Хопер - о-о-о, это мастак по части заключения контрактов, договоров, и прочих тонкостей по части выбивания денег из заказчика - в моральном, конечно, отношении. Где появлялся он, там сразу возникал блат. Его кредо, старое, как мир: "Ты мне, я тебе", срабатывало в девяносто девяти случаях из ста без осечки. Причем на первую половину девиза - "ты мне", приходилось явно большее количество процентов конечного результата сделки. Это объяснялось довольно просто - при своей стопроцентной обаятельности плюс внешности Аполлона Эдик в таких случаях предпочитал действовать через женскую половину договаривающейся стороны. То есть, обойти намечающийся контракт по кривой, через единоверную супружницу будущего досмовладельца, либо через его любовницу - таковые находились почти всегда. Способ, занимающий большее время в полемике о конечной цифре в сумме договора, но окупающий себя впоследствии стократно.
      Вообще, в бригаде Толика все имели прозвища. Во-первых, потому, что уже имели их до слияния с общим коллективом. Во-вторых, на стройке, как и в забое шахты, например, не принято называть человека по имени-отчеству, а тем более по фамилии. Потому что чревато. Представьте, например - при монтаже очередной плиты перекрытия многоэтажки у башенного крана вдруг обрывается подстропный крюк - мало ли, бывает и такое. И вот эта самая плита перекрытия - полуторатонная железобетонная "плашка" размерами шесть с половиной метров на метр пятнадцать, несется вниз, все убыстряя скорость падения согласно той же силе земного притяжения, на голову стоящего внизу стропаля, которому в этот самый момент почему-то вдруг срочно потребовалось прикурить сигарету, не дожидаясь перекура. Конечно, на его дурной башке положенная по инструкции фибролитовая каска и все такое-прочее, но, сами понимаете...Здесь не время и не место для тонкостей аристократического воспитания, для соблюдения правил этикета. Короче, если вы заорете ему сверху: - Уважаемый Владимир Николаевич Коробов, отойдите, пожалуйста, в сторонку, на безопасное расстояние, если не желаете, чтобы вас вместе с сигареткой вбило в грунт по самую каску", - вы, естественно, опоздаете плита успеет за время этого монолога сделать из вашего напарника газетный лист формата А1, с просматривающимися на его поверхности волокнами табака от так и неприкуренной сигареты. А что будет, если вы ему с высоты десятого этажа взвоете не своим голосом по-простецки примерно следующее: Коробочка, атас нах...!! Естественно, последний адрес можно опустить, но с фольклором звук почему-то опережает земное притяжение намного быстрее доказано практикой. Стропаль вмиг задерет голову, чтобы послать вас в ответ ещё дальше. Каска, конечно, свалится с головы - от увиденного у любого волосы встанут на дыбы, если таковые имеются. Но зато он вовремя успеет сигануть в сторону, побив при этом все мировые олимпийские достижения в данной области. В результате потери: разбитая на куски плита, лишение месячной премии и растертая на фибровые составляющие каска. Зато без человеческих жертв. Вот для этого и нужны на объектах повышенного риска эти самые клички. Коротко, но емко. И, главное, понятно. Володя Коробов, Санька Васин и Кирилл Соколок их также имели: Коробочка, Васяся и Осколок соответственно. И были, кроме всего прочего, отменными стропалями - ни одной разбитой плиты, ни единой человеческой жертвы.
      Костя Виюлин, а попросту Вий, Андрей Пустырев - Дупель пусто, олег Мамонов - Мама, Женя Белов - Калория и двое украинцев: Тарас Неделько просто Тарзан и Боря Борщец с прозаической кличкой Борщ - все эти парни составляли единое целое с ним, Толиком Поняковым - Толяном, были одним строительным коллективом. Да что там, за время совместной работы они сроднились в одну большую семью со своим внутренним негласным уставом всеобъемлющим, всеведущим, всепрощающим - по мере справедливости. Их настороженные физиономии сейчас, по прошествии всего нескольких дней, показались Толику до того своими, что он, не раздумывая, бросился навстречу этой своей судьбе. Ближе которой и роднее на данный промежуток времени у него просто не имелось в наличии.
      Его тут же затормошили, затискали, облапили, похлопывая по крутой спине, передавая из объятий в объятья, пока, наконец, не схлынула первая волна эйфории от встречи. Затем пришло время прозы жизни.
      - Вы чего это, собственно, приперлись за две сотни кэмэ киселя хлебать? - сурово насупив брови, Толян по чоереди обвел всю компанию встречающих, мысленно пересчитав их по головам - десять человек. - И откуда узнали о прибытии поезда?
      - Здрась-сьте! - юродиво поклонился ему Васяся. - Сам же сорвал нас по срочному звонку, а теперь права качает.
      - Я-а?! - изумленно откачнулся от него бригадир. Он послюнил палец и приложил его ко лбу Васяси. - Нет, вроде не шипит. Давно у психолога на приеме был?
      - Ты что, бугор, хочешь сказать, что не звонил нам вчера по сотовому? - Валера Шнек недоверчиво мерял его глазами.
      - Откуда? Из скирды, что ли? - Толян вовремя прикусил язык. - Я, парни, вчера вообще обретался где-то между Тихорецком и Ростовом, сам точно не помню в какой местности. Как же я мог звонить вам, если у меня, к тому же, никогда в жизни не имелось сотового телефона?
      - Во! Вспомнил, блин! - подошедший сзади Шкаф хлопнул его по плечу. Я думал, т-ты присн-снился мне с наушником на башке. Теперь смутно, но припоминаю - ты его у тестя моего отнял, обозвав его жлобом.
      - Кого отнял? - не понял Толик, оборачиваясь. - Ребята, кстати, познакомьтесь - это Вася Шкаф - дизайнер, отделочник, декоратор.
      - Оч приятно, - Вася попытался присесть на книксен, но чуть было завалился в корзину с пирожками проходящей мимо старушки.
      - Пьянь несчастная! - огрызнулась та, еле увернувшись вместе с пирожками.
      - Н-да? - смерил Шкаф её задумчивым взглядом. - Таким я тоже подаю. Д-держи, на лечение от алкоголизма, - он вывернул из какого-то кармана десятку и протянул её старушке. Та злобно плюнула на неё и тут же растворилась в толпе отъезжающих. Шкаф недоуменно поглядел ей вослед, затем шаркнул десяткой о штанину и вновь сунул её в карман.
      - Так что ты там спрашивал, Толян? Не кого, а ч-что, понял? Сотовый ты у моего тестя забрал и замкнулся с ним в туалете. А что ты там орал в трубку - извини, не помню, потому как данное прояснение у меня было очень временным.
      - Господи! - ухватился Толян за голову. - Зато я не помню ничегошеньки, ну абсолютно ноль. И вы таком состоянии я ещё ухитрился дозвониться к вам в Темерду? Мистика какая-то. А все ты со своим самогоном! - напустился он на Васю. - Где только взялся на мою голову?
      - Там же, где и ты на мою, - огрызнулся в ответ Шкаф, явно намекая на скирду. - А он хоть по делу говорил? - обернулся затем к Васясе.
      - Деловее некуда, - бодро доложился тот. - Подробно объяснил нам, где его встречать, затем номер поезда, даже вагона. Не забыл указать и время, да мы опоздали.
      - Это означает одно, - глубокомысленно заметил Вася. - А именно - к тому времени у нас уже были на руках билеты в СВ. И наче откуда бы ты, бугор, надиктовал им все эти данные? И все это за одну минуту?
      - Почему за минуту? - Васяся недоуменно уставился на него. - Мы с Толиком минут пятьдесят самое меньшее болтали. Он сказал, что за телефон уплачено вперед
      Вася Шкаф весело расхохотался.
      - Молодец, Толян, ты истинный ковбой! Наказал моего любимого тестюшку как минимум на полштуки в рублевом эквиваленте. Нет, я счас сделаю пи-пи в штаны от смеха. Он ведь разговоры даже своей любимой жены считает посекундно, записывая сумму в специальную записную книжечку. А ты ему как минимум на инфаркт наговорил.
      - Ну и хрен с ним. Он с тебя, по-моему, больше поимел, - расхохотался вдруг Толик, вспомнив сцену в купе поезда. - Зато ты кое-что нашел по пути сюда, - весело подмигнул он Шкафу - совсем как старик Аслан. Вася понял, хотел было огрызнуться в ответ, но затем почему-то вдруг раздумал и смущенно отвалил к бригаде - знакомиться поближе. Неужели все-таки чем-то достала этого увальня молоденькая белобрысая проводница?
      Сзади послышалось старческое покашливание. Обернувшись, Толик увидел все того же Аслана, переминавшегося с ноги на ногу.
      - Чего тебе, старче? Ах да, деньги за вино, - он повернулся к ребятам. - Парни, я тут поиздержался в поездке...
      - Да не о том я, - старик досадливо поморщился. - Вижу, вы почти все ребята молодые. И дружные. Наверно, путешествуете,а?
      Все переглянулись и рассмеялись.
      - Не без этого, дедушка, - подошел к нему Хопер. - В пределах допустимого, конечно, в свободное, так сказать, от работы время. А что?
      - У нас, на Ставрополье, природа красивая, туристических баз много. А я живу в предгорье. Барашков мал-мал имею, индюков, кур сотню...
      - Постой, ты к чему это клонишь, Аслан? - насторожился Толик.
      - Строиться я затеял, - признался старик. - На старости лет хочется пожить по-человечески. Дети разъехались по всей россии, им теперь не до нас со старухой - она у меня русская. А домик вот-вот развалится. Ну, мы и решили с Надей построиться. Продали несколько овечек, купили стройматериал, и Надя поехала в Ростов к старшему сыну договориться насчет помощи.
      - Не поможет он вам, дед, - влез в разговор Вий. - Раз не помог в приобретении материалов, не ждите от него никаких денег.
      - А нам деньги и не нужны, - посуровел Аслан. - Строители нам нужны, хорошая бригада строителей, чтобы построили домик быстро, но качественно. У старшего сына связи, он найдет надежных парней, которые не обманут. А мы им заплатим. Больше от него ничего и не требуется.
      - А от нас-то чего тебе требуется? - спросил его Толян.
      - Вы все-равно путешествуете по Кавказу, - более оживленно заговорил Аслан. - А питаетесь, небось, всухомятку. У меня дома есть хороший мангал, есть бараны для шашлыка, великолепный айран и вкусное вино, и сладкая индюшатина...
      - И что, это все ты предлагаешь нам задаром? - задал более конкретный вопрос Хопер - он давно уже нутром почуял - старику от них требуется помощь. И не какая-нибудь, а физическая. Так оно и оказалось.
      - У меня под двором лежит двадцать тысяч полуторного итальянского кирпича, - признался Аслан, чуть потупясь и теребя седую бородку. Доставщик попался нехорощий человек - взял деньги за ручную выгрузку, а свалили все в кучу, из самосвалов прямо на землю. Кирпич нужно рассортировать, занести на участок, и сложить стопками возле уже готового фундамента. Вас вон сколько человек, все молодые и здоровые, неужели откажете в помощи немощному старику? Там всего на два дня работы. А я вам устрою потом хорощший праздник хоть на неделю. Будете есть, пить и бродить по нашим местам в окрестностях - природа замечательная, туристов хоть отбавляй. А дальше в горы - альпийские базы, базы отдыха и пансионаты. А в них женщины - отборные персики...
      - Сладко стелешь, дедушка, - прервал его Хопер. - Рады бы помочь, да недосуг нам - работа не ждет. Мы работать сюда приехали, а не отдыхать. И работа срочная. Хотя... - он вдруг прищурил один глаз, уставивишись на бригадира.
      - Ты что-то хотел сообщить мне? - догадался Толик.
      - Не только я, а вся бригада. Ты хоть догадываешься, почему мы сегодня приехали встречать тебя почти в полном составе? Бросив работу.
      - Я как знал, что произойдет что-то такое...Я же говорил тебе, Вася, почуяв неладное, завел Толян.
      - Да подожди ты, - остановил его Виктор Иванович. Только у него в бригаде не было клички. И вовсе не из-за возраста - на стройке такие мелочи обходят стороной. Виктора Ивановича уважали. За его мастерство, за умение ладить с людьми, находить в их душах ту самую святую струнку, тронув которую, можно извлечь очень нежную и трогательную мелодию, которая спрятана в каждом из нас. И звучит она в минуты того самого душевного порыва, который делает из простых смертных героев, толкая их порой на самые отчаянные и безрассудные поступки во имя Родины, своих детей, любимых. Или просто для того, чтобы другим стало жить хоть чуточку лучше, чем уготовили для них судьба и правительство. Виктор Иванович был чем-то вроде отца для этих парней, сплотившихся вокруг объединившей их идеи - дать людям свет в дома, расширить подслеповатые окошки в их жилищах до рамеров окна в Европу, показать, что и капитализм, это загнивающее на корню общество - по словам одного из бывших правителей СССР, все же имеет кое-какие преимущества в отношении улучшения жилищных условий перед общей коммуналкой того "светлого общества", куда нас гнали, словно баранов, все эти эти годы застоя и нищеты." Пусть в дерьме, зато своем, не купленном!" - Подожди ты, торопыга, - повторил Виктор Иванович, подходя вплотную к Толику и беря его за плечи. - Ты вспомни, бригадир, какой сегодня день, и тогда поймешь, почему мы приехали сюда почти всей бригадой.
      И Толик вспомнил, заглянув в его глаза. А вспомнив, чуть не заголосил взахлеб от умиления в отношении товарищей по работе и жизни. И одновременно злости на себя. Нужно было искать какой-то компромисс - дать волю чувствам. И он потихоньку запел.
      - Я играю, на гармошке, у прохожих на виду,
      К сожаленью, день рожденья, только раз в году.
      - Точно, бригада приехала поздравить тебя с этим праздником, - Виктор Иванович крепко стиснул ладонь Толика. - Так что считай свой звонок по мобильнику лишь необходимым дополнением ко всему вышесказанному.
      Глава 7. Н Е Г О Н И Л О Ш А Д Е Й !
      Подмосковье, май 2000г.
      Никакой "Скорой" не было. К строящемуся зданию подкатил темно-зеленый "УАЗ", из которого выскочили трое дюжих парней в камуфляжной форме. Они молча разбросали завал над Витьком, затем перекатили его тело на брезентовые носилки и принялись деловито примерять эти носилки к задней дверце автомобиля. Все так же молча, будто и не было стоящих неподалеку настороженных работяг, ожесточенно дымящих разнокалиберным табаком. Это, в конце-концов, бесило, наводя на разные нехорошие домыслы. Первым вперед шагнул Виктор Иванович, ухватив одного из амбалов за рукав "афганки".
      - Может, объяснишь, приятель, куда вы собрались вместе с нашим товарищем?
      "Приятель" повернулся к нему всем торсом - вросшая в плечи голова без намека на затылочную часть не проворачивалась на позвонках шарнирно. Взгляд безмятежный и пустой, без намека на какую-либо мысль, мазнул по физиономии Шумейко, затем переместился ниже. Словно амебу под микроскопом разглядывал.
      - Это не товарищ, дядя, а тело. Тело приказано забрать. Без лишнего шухеру.
      Слова цедятся с ленцой, словно фарш из ручной мясорубки. С видимым усилием и равнодушно.
      - Кем это приказано? - не отставал Виктор Иванович. - Нужно же разобраться, в конце-концов...
      - Отойди, не засвечивай, - амбал все так же лениво отодвинул его с дороги, словно пальто на вешалке - Виктор Иванович заспотыкался, пятясь, пока не опрокинулся на спину. - А ну, взяли, братва, этот холодец! скомандовал бугай приятелям-близнецам. - Через полчаса нужно быть на месте.
      - Эй ты, хрен с бугра! - не выдержал Толян, досасывая сигарету. Вообще-то судьба научила его не вмешиваться в распоряжения вышестоящих органов, какими бы странными они порой не казались. Меньше знаешь - дольше дышишь, причем полной грудью и беспрепятственно. Может быть, он и сегодня не влез бы в это дело с погребением Витька. Потому что наверняка знал, как умеют прятать нежелательные концы в воду олигархи. Через час стемнеет, и тело Бороды, по благожелательной подсказке какого-нибудь телефонного анонима найдут ППС-ники на обочине кольцевой дороги, а то и междугородней трассы. Неумышленный наезд на скорости, преступник скрылся с места ДТП. И дело, едва начавшись, тут же прикрывается пачкой зеленых с профилем носатого президента на каждой бумажке. Родственников у Бороды никаких, неженат, не обременен детьми. Плакать над ним, кроме вот этой Любашки-крановщицы, некому. А обряд захоронения возьмет на себя все тот же неизвестный спонсор, облегчив тем самым работу муниципальным структурам. И все шито-крыто, и продолжит вертеться колесо рабочих будней чуть поредевшей строительной бригады.
      Может быть, так бы все произошло и сегодня. Не вмешайся в распорядок этой текучки Виктор Иванович Шумейко, самый уважаемый член бригады. Которого ни за что, ни про что обидел вот этот увалень в защитной форме. И Толян сорвался, почти тут же обозлившись почему-то на себя в первую очередь. И на все это гнилое наступление прогресса под эгидой потасканного доллара вместо государственного герба и гимна. И на этого амбала, возомнившего себя пупом земли, а всех остальных себе подобных простыми одноклеточными. Хотя на деле-то было все как раз наоборот.
      - Тебя что, не учили вежливому обращению со старшими? - Поняков зло втоптал в строительный мусор окурок сигареты носком грубого кирзового "говнодава".
      Теперь на нем скрестились уже три равнодушных взгляда. В которых по мере осмотра постепенно оживал явный интерес к данному экземпляру. Пока что как к хорошей боксерской груше или мешку с опилками - для отработки профессионального удара. Носилки с телом Бороды тут же вернулись обратно на грешную землю, и все трое прибывших на "УАЗ"-е развернулись лицами к бригадиру.
      - Не понял! - первый смотрел на него уже с некоторой долей изумления кто-то среди этих инфузорий попытался оспаривать его право на исполнение приказа шефа.
      - Извинись перед Виктором Ивановичем, урод, - Толик сплюнул себе под ноги. - И можете катиться отсюда хоть до Северного полюса.
      - Подойди ближе, я плохо слышу, - попросил все так же равнодушно амбал.
      Толян подошел. Он готов был к любой подлянке со стороны этого комода, и держал кулаки наготове. Но того, что произошло, все же не учел: стоявший сбоку мордоворот вдруг выбросил вперед и вверх правую ногу - словно выстрелил, довольно резво для такой комплекции крутнувшись на месте, и в голове у несчастного бригадира словно фейерверк взорвался...
      Поняков отключился. Поэтому уже не видел, как вылетевший из-за компрессора Вася Шкаф перепоясал нанесшего удар тяжелым ломом так, что тот сложился назад наподобие перочиного ножичка. Зато оставшиеся двое секъюрити пронаблюдали, как из многочисленных монтажных дыр недостроенного дома стали выползать вооруженные разными строительными материалами рабочие бригады Понякова. В основном это были обрезки труб разного диаметра. Металлических труб. Увидев их в мускулистых руках Швеца и Котелка , первый мордоворот понял, что игры в завоевателей Вселенной заканчиваются явно не в их пользу. Необходимы были дополнительные аргументы. Они нашлись полуторакилограммовый израильский "Дезерт Игл" со встроенным глушителем, который он ловко выхватил откуда-то из недр "УАЗ"-а. Второй охранник вынул из кармана правую руку с нанизанным на пальцы шипастым кастетом.
      - Собственно, бульдозеру на свалке один хрен, сколько трупов загребать - один или с некоторым плюсом, - процедил первый, передергивая затвор пистолета.
      - Я ещё в этот плюс занесу и тебя, - пообещал ему Серега Швец, многозначительно перекидывая с руки на руку отрезок трубы. - Не успеешь и двоих из наших уложить.
      Эти его слова расслышал Толян, очнувшись после жесткого нокаута. Мигом оценив создавшуюся ситуацию, заставил себя вскочить на ноги.
      - Стоп, приехали! - скомандовал он, становясь в круг. - Я думаю, не в ваших и наших интересах собачиться. Ну-ка, пораскинь своей прямой извилиной, - попросил он амбала с пистолетом. Тот думал мучительно долго. Однако пришел к верному результату - опустил оружие.и мигнул своему напарнику. Тот спрятал в карман руку с кастетом.
      - Шеф, конечно, будет очень недоволен пальбой на элитной стройке, выдал, наконец, первый. - Однако...
      - Однако, признайся, не мы затеяли всю эту бодягу, - подсказал ему Толян, приводя в чувство постанывающего противника, который помалу оживал после Васиного лома. - Мы просто спросили...
      - Шеф приказал обтяпать все это дело без лишнего шума, - объяснил охранник, засовывая пистолет обратно в тайник автомобиля . - Остальное вам объяснит на месте Николай Афанасьевич - главный прораб фирмы "Линия плюс",
      - ...а ты нам объяснил, - закончил свою мысль Толик, облегченно вздыхая - неизвестно, сколько бы ещё трупов породил этот заканчивающийся майский день. - Значит, стороны могут разойтись без развития предыдущего конфликта. Посему забирайте тело Бороды и катитесь со стройки.
      - Слава Богу, дошло, - тоже облегченно вздохнул амбал, поворачиваясь к напарнику.
      - Одну минуточку, - притормозил его Толян. - Ты кое-что забыл, приятель, - он повел взглядом в сторону Виктора Ивановича. Охранник понял и вновь полез на рожон.
      - Да пошли вы... - и вновь рванулся к "УАЗ"-у за оружием. Ситуация явно выходила из-под контроля. Над стройкой нависла напряженная тишина.
      И в этой непредсказуемой тишине откуда-то сверху раздался равномерный гул и бадья, стоявшая до этого неподалеку от собравшихся, плавно оторвалась от земли.
      Все невольно задрали головы вверх, наблюдая за непонятным маневром. А огромный металлический короб поднялся в воздух метров на десять, чуть проплыл в сторону и, качнувшись, завис точно над темно-зеленой коробкой автомобиля.
      - Молодец, Любашка! - не удержавшись от восхищения, заорал Васяся, первым догадавшись, что только что проделала маленькая крановщица. И отвалил на безопасное расстояние. Остальные, врубившись, тоже отпрянули от охранников, словно от проказы.
      - Не понял, - вновь повторил амбал, поневоле опустив пистолет.
      - А между тем все очень просто, - объяснил ему Толян, в свою очередь еле сдерживая чувства. - Если сейчас в кабине башенного крана дернуть за такой небольшой рычаг сброса, вот эта железка в тонну с небольшим весом пришлепнет тебя и твоих приятелей вместе с драндулетом. Ну, а нашему Витьку хуже, чем есть, уже не будет.
      Кажется, дошло. Пошептавшись с напарником, амбал вновь спрятал пистолет и обратился к Виктору Ивановичу.
      - Ладно, не гони пургу, мужик, я сгоряча. А кто принесет извинения Коляну? - указал он на стонущего возле машины третьего из компании. Наверняка сдвиг позвоночника, как минимум.
      - Ты извинился за причину, - объяснил ему невозмутимо Виктор Иванович. - А это уже следствие.
      - Хрен с вами. Но шарик-то кругленький, - уже более спокойно процедил амбал, отворачиваясь. - Так что встретимся еще, не волнуйтесь.
      Вдвоем с напарником они загрузили носилки с телом Витька вглубь салона автомобиля, потом затолкали туда же своего контуженного приятеля и "УАЗ" рванул с территории стройки, чуть не столкнувшись в проеме ограждения с новеньким темно-синим "Фольксвагеном".
      Из салона прибывшей легковушки в приоткрытую дверцу показались сперва начищенные до зеркального блеска полуботинки, а затем уже, пыхтя, выполз наружу упитанный индивидум в костюме-тройке, темно-голубом с белыми искрами. Его значительная плешь на маковке в последних лучах заходящего солнца отливала багрянцем, создавая странный контраст с глубоким цветом ткани. Это был человек, которого все знали.А также боялись и боготворили одновременно. Как ангел из Библии был посредником между Богом и всем живородящим на Земле, как сотрудник МИДа служил регулятором отношений между государствами - Николай Афанасьевич Бессменный выполнял ту же почетную миссию, возложенную на него руководством компании "Линия плюс". Ни один из рабочих бригады Понякова, включая сюда же бригадира, за эти несколько лет работы на фирму в глаза не видели никого из её правящей верхушки. Зато Николай Афанасьевич намозолил уже глаза, появляясь порой, казалось, в нескольких местах одновременно. "Един в трех лицах" - это известное всем выссказывание как нельзя более подходило данному человеку (не в обиду Создателю за подобную тавтологию). Он был наместником его на земле миловал и карал, и снова миловал. Мог в одночасье лишить бригаду премии тысяч в пять баксов за маленькое отступление от его распоряжений. А уже через неделю ходатайствовать перед руководством фирмы о награждении все той же бригады суммой, в два раза превышающей урезанную - за вовремя проявленную инициативу, способствующую более качественному решению той или иной проблемы со строительством. Мог выставить квалифицированного работника с работы за невпопад сказанное слово и тут же выслушать в адрес фирмы справедливые упреки, даже не поморщившись. В общем, это был человек дела, так необходимый сейчас любой уважающей себя компании. И слово "плюс" в названии фирмы можно было с полным основанием отнести как к развивающемуся прогрессу в строительной отрасли, так и к самому Николаю Афанасьевичу - без его участия фирма называлась бы, наверное, просто "Линия". Главного прораба не любил никто, да он и не напрашивался, легко отбиваясь строками знаменитого Ронсара:
      - Кто жив, напрасно ждет похвал толпы надменной...
      ...Но, чтобы обрести признанье в наше время,
      Потребно честь и стыд отбросить, словно бремя.
      Бесстыдство - вот кумир, кому подчинены
      Все сверху донизу: сословься и чины.
      Николай Афанасьевич всегда появлялся там, где нужно было уладить назревающий конфликт. Сегодня этим местом было строительство элитной шестиэтажки.
      Увидев его, вся бригада разразилась нелестными эпитетами в адрес руководства, подсоленными крепчайшими выражениями, благо Любашка ещё находилась на высоте. Парни знали - если кричать всем вместе - ничего никому не будет. Ибо без приказа снять бригаду с объекта в период его сдачи под внутреннюю отделку значило автоматически повесить себе петлю на шею. А уж стульчик администрация не преминет вышибить из-под ног зарвавшегося прораба, возомнившего себя и впрямь наместником Всевышнего. Шеф фирмы однажды предупредил Бессменного.
      - Запомни, Николай Афанасьевич, хоть ты профессионал, каких поискать, и фамилия у тебя подходящая под стать твоему умению, но вылетишь из фирмы при малейшем намеке на превышение своих полномочий. Так что никогда и ни при каких обстоятельствах не переступай черту, понял?
      Николай Афанасьевич понял. И принял. Поэтому-то сейчас он спокойно закурил трубку, с которой никогда не расставался - даже в постели, и принялся насвистывать веселенький мотивчик очередного дурацкого поп-шлягера, взлетевшего в мгновение ока на недосягаемую высоту, чтобы тут же рухнуть с неё через самое большее полмесяца с заметным ускорением. Вскоре возмущенные вопли пошли на убыль, а к тому времени, когда Любашка скатилась на землю из кабины крана, почти утихли - все выдохлись, а повторяться было бессмысленно.
      - Ну как, наорались? - участливо осведомился главный прораб, выколачивая трубку о каблук дорогого полуботинка. - Или кто ещё записался на выступления? Только по одному, пожалуйста, а то мне трудно уследить за нитью обсуждения назревшей проблемы.
      Ага, каке же, нашел дураков! Все знали - выступивший сейчас первым тут же автоматически переходит в разряд "стрелочников" и место за воротами фирмы ему обеспечено на все сто процентов, даже с излишком. Так же, как и для последующих ораторов - всех ждет увольнение без выплаты выходного пособия - "за подстрекательство рабочих к бунту", как записано в одном из пунктов заключенного бригадой контракта.Со сменными комплексгными бригадами на любой престижной стройке существует определенная напряженка. Но уж сменные профессионалы в небольшом количестве наверняка отыщутся.
      - Что, нет желающих? - изумился Бессменный. - Ну, тогда все заткнулись и в темпе начинают разбирать этот хаос, - ткнул он пальцем в бесформенное нагромождение, бывшее некогда строительными лесами. - До темноты, я думаю, управитесь. А мне нужно пошептаться с вашим бригадиром. Анатолий, пошли, прораб развернулся и зашагал в сторону подсобного вагончика, в котором не так давно рыдала Любашка, нимало не заботясь о том, будет ли выполнено его распоряжение. Будет, конечно. Вентилировать легкие ором советуют, даже рекомендуют врачи - педиатры, но это касемо лишь младенцев. А парней, столпившихся за его спиной, к таковым можно отнести лишь с большой натяжкой. Должны же понять, в конце-концов, что будущее благополучие зависит сейчас напрямую от их дальнейшего поведения.
      Поняли. И, переглянувшись с бригадиром, принялись за дело. "Фольксваген", презрительно чихнув движком, вынесся со стройки вместе со своей лакировкой куда-то за пределы видимости. Почти тотчас же взревел бульдозер, за штурвалом которого устроился Валера Шнек, и огромная лопата пошла сметать со стройплощадки обломки досок вперемешку с покореженными трубами прочь - за её пределы, на расположенный рядом пустырь. Остальным лишь досталось подтаскивать строительный мусор под нож бульдозера из недосягаемых закоулков. Главный прораб остановился, подумал, и обернулся к Толику.
      - Ты пониамешь, надеюсь, намерения своих парней?
      - А как же, - бодро доложил тот. - Готовят поминальный костер дерьмовым подмостям. Сейчас выгорнут весь этот хлам подальше за ограждение, польют соляром и...
      - А металл? - брови Николая Афанасьевича взметнулись вверх.
      - А металл отвезем в пункт приема, - заверил его Поняков. - Не волнуйтесь, отчитаюсь до копеечки за каждый килограмм по сдаточной квитанции.
      - Н-да? - посветлел лицом Бессменный. - Слушай, а они у тебя, оказывается, с головой. За час, скорее всего, управятся.
      - Я думаю, вдвое быстрее, - ответил Толян, прикинув что-то в уме. Потому что сейчас...
      Он не договорил - из-за угла дома выползал колесный "Беларусь" с передним отвалом, в кабине которого восседала Любашка. Тракторок тут же шустро забегал по стройке, подчищая за бульдозером-соткой вынужденные огрехи.
      - До чего слаженно работают! - невольно вырвалось у главного прораба, скуповатого обычно на похвалу. - Слушай, Анатолий, как у вас это получается? Почему в других бригадах нет такого, а?
      - Ну, для этого нужно не один пуд соли слопать за компанию, отшутился тот, вслед за Бессменым перешагивая порог подсобного вагончика. Ты лучше скажи мне, Николай Афанасьевич, куда увезли Бороду эти мордовороты?
      - Сперва расскажи, как все случилось, - потребовал прораб, вновь набивая трубку табаком из кожаного кисета. Пальцы его при этом слегка подрагивали. И Толян понял - переживает Бессменный случившееся здесь, ещё как переживает! И жалеет по-человечески погибшего Витю Бороду, и скорбит вместе с бригадой о его безвременной кончине. Но не показывает эмоций на людях. Ибо не положено всесильному копить в своем сердце все человеческие слабости - оно просто не выдержит перегруза. А запасного даже всесильный не имеет. И завел Николай Афанасьевич его в эту будку лишь для того, чтобы помолчать немного в память о погибшем, затягиваясь привычной горечью.
      - Ты знаешь, как, - просто ответил Толян. - Мы с тобой, Афанасьич, не раз обсуждали эту проблему.
      Да, прораб знал, что рано или поздно давно уже списанные, с разболтанными перемычками леса в один прекрасный день не выдержат и сложатся. Поэтому ещё три месяца назад заказал где-то передвижные гидравлические, с уплотненными сальниками. А пока их не было...
      - Помнишь, я предлагал твоей бригаде на выбор: либо дожидаемся новых подмостей, перебиваясь этот период случайными шабашками, либо...
      - Помню, - признался Толян, отчаянно теребя угол спецовки. - Бригада выбрала второй вариант. И первым за него проголосовал Витек Борода. Он вообще всегда был пионером в подобных начинаниях.
      - Да, такие всегда уходят из жизни молодыми, - подтвердил Бессменный, скрываясь в облаках табачного дыма. - А теперь ответь - ты очень хотел бы узнать о дальнейшей судьбе тела?
      - Не очень, - откровенно признался Толян. - Но я очень хотел бы положить к его небезымянной могиле букетик весенних цветов. Это желание всей бригады. Больше у Бороды никого из родственников нет.
      - Я покажу вам его могилу на одном из местных кладбищ. Ты мне веришь?
      Толик знал - прораб не очень любит обещать. Но если уж пообещал выполнит безоговорочно.
      - Я тебе верю, - сказал он просто. - Но я не верю этим трем пустоголовым, которые приехали за Витьком.
      - Они выполняли распоряжение. Ты хочешь эмоций от роботов?
      - Я просто хочу работать, - устало ответил Толик. - И зарабатывать положенные мне деньги. Причем не опасаясь за жизни людей, доверивших мне не только свои моозолистые руки, но ещё и души. Ты, Афанасьич, только что удивлялся слаженности их работы и правильной оценке сложившейся ситуации. Как думаешь, где такое ещё может быть?
      - В семье, - ответил, подумав, прораб. - В семье, любящей и понимающей.
      - Ну вот, ты сам ответил на свой вопрос, - Толик встал из-за стола, загасив сигарету в консервной банке с окурками. - Однако слышишь, трактора затихли? Пошли к парням, я уверен - твое распоряжение выполнено.
      Так оно и оказалось: Вся площадь вокруг малоэтажке уже была очищена от строительного мусора, а на пустыре, треща поджаренным бетоном, пылал гигантский костер. Однако в общежитие, расположенное на противоположной окраине города, так никто и не уехал.
      - Послушайте, - Бессменный обвел взглядом их лица, подсвеченные в подступающей темноте багровыми отблесками пламени, - я не буду обещать вам сегодня никаких премий и доплат, потому что это кощунственно и нереально, так как надо мной есть кое-кто покруче. Но я твердо могу обещать вам две вещи: Виктор будет похоронен по всем полагающимся для этого обрядам. И ещё - я добьюсь того, чтобы все условия контракта, заключенного с вашей бригадой, были выполнены до последней точки в его конце. Это вас устраивает?
      - Более чем, - Виктор Иванович Шумейко подошел к нему и пожал протянутую руку. - Это минимум. на который мы очень рассчитывали, но в который до этого вечера слабо верили. Теперь хоть спать спокойно буду, пошутил он. - Ну что, пошли в автобус?
      - Подождите, это ещё не все, - Бессменный вновь вгляделся в лица рабочих. - Остался последний вопрос, самый насущный на завтрашний день. Кто-нибудь мне подскажет, какой?
      - А мы его уже обсудили, Афанасьич, - вперед вышел Серега Кот. - Не удивляйся, живем ведь одними мыслями сейчас. Ты хотел спросить, как мы завершим кладку последнего этажа?
      Бессменному осталось лишь изумленно развести руками.
      - Так вот, хочу сообщить решение бригады. Кладка будет закончена в срок. А выполним мы её изнутри. Не беспокойся, не впервой. Чуть медленнее, конечно, но на качество отделки фасада, уверяю, это не повлияет.
      - Ну вот, теперь можно и по машинам, - легко выдохнул Николай Афанасьевич, шагнув к подъехавшему "Фольксвагену".
      - Постой, - придержал его Толян, когда вся бригада дружно потопала к автобусу. - Ты ничего не оставил за пазухой, Афанасьич? Только за этим вот и приезжал сегодня?
      - Не только, Анатолий, - признался тот, убирая ногу с подножки. Завтра, боюсь, у вас будет непростой день. И если мои подозрения подтвердятся... в случае чего я надеюсь только на тебя и Виктора Ивановича, остальные могут просто не сообразить, что к чему.Что ж, будем уповать на лучшее, - он, кряхтя, полез в машину.
      - Постой, ты куда? - Толян вцепился в дверную ручку. - Что может произойти завтра?
      Боковое стекло плавно опустилось и из него показалась рука прораба с мобильником.
      - Не гони лошадей, Поняков. Утро вечера мудренее. Но если уж случится то, что случится - нажми просто две кнопочки на этой игрушке: сначала "NO", а затем "YES". Она меня сама отыщет...
      Глава 8. Э Т И С Т Р А Н Н Ы Е Г О Р Ы.
      Конец апреля 1995 года, где-то в Ставрополье.
      - Вай, Толик, у тебя день рождения? - Аслан тут же ухватился за это событие, как за спасительную соломинку. Очень уж не хотелось упускать этих крепких, сохранивших прошлогодний загар парней. - Ты где его собираешься отмечать, а?
      - Да на перроне вроде неудобно, - Толян оглянулся на бригаду, ища поддержки. - Почти круглая дата как-никак, ровно двадцать три. А что вы, кстати, мне в подарок привезли? - с напускной суровостью обратился он к Виктору Ивановичу, который негласно признавался за старшего в отсутствие бригадира. Тот сразу скис, виновато позыркивая на Толяна исподлобья.
      - Извини, вторая новость похуже первой. Забыли, понимаешь, сообщить от радости.
      - Что, такая гадость, что с ней нельзя подождать хотя бы до завтра? продолжал допытываться Поняков. - Так же можно весь день рождения на нет свести.
      - А зачем тогда спрашивал? - подкатился сбоку Коробочка. - Завтра бы с похмелья и вспомнили - как раз гадость к гадости.
      - Цыц, стропалюга несчастный! - вызверился на него Толян. - Сперва растреплют душу на обтирочную ветошь, а потом...Эх, давай, плюй в душу, Иваныч! Ибо чувствую - эта заноза мне не даст сегодня и рюмки пропустить колом в горле встанет. Чего там у вас стряслось в этом заповеднике?
      - Вовка, объясни ты, - Виктор Иванович тут же умыл руки.
      - Понимаешь, тот хмырь, что заказал нам дачу - ну, эту самую избушку на курьих ножках, теперь отказывается подписывать акт приемки в эксплуатацию, - с виноватым видом сообщил Коробочка, будто сам был этим заказчиком-хмырем.
      - Постой, как это не подписывает? - схватил его за плечи Толян. - Ведь мы же все там вылизали перед моим отъездом, каждую детальку бронзовую аситолом надраили. Вам оставалось только сдать готовую продукцию и получить причитающиеся нам по договору тридцать процентов. Где этот Хопер хренов, я ему счас душу вытрясать буду!
      - Вот он я, шеф! - Эдик вынырнул из-за спин друзей, словно из-за древнеримской "черепахи". - На меня можешь не отвязываться - супруга этого олигарха чуть не оторвала своему благоверному эти самые...ну, которые между ног парой висят, - зыркнул он в сторону трущегося возле них Аслана. - Так что подпишет он в конце-концов эти бумаги, никуда не денется - с дачей-то все в полном ажуре. Но с одним условием.
      - Ф-фух, с этого бы и начинали, - перевел дух Толик. - Если там какую мелочь переделать или новое сотворить - это мы могем, безвыходных ситуаций не бывает. А то стоишь тут с похоронным видом... - напустился он на Шумейко.
      - Я посмотрю сейчас, с каким видом ты будешь стоять, - злорадно сообщил ему старейшина бригады. - Этому олигарху по условиям договора мы обязаны сдать базу отдыха в виде двухэтажной дачи с прилегающим к нему благоустроенным участком размером сто квадратных метров.
      - Ну, а мы, по-твоему , что сдаем? Банно-прачечный комбинат? - вновь психанул Толик. - Да такой дачи, может, у Президента нет.
      - Не спорю, - согласился с ним Шумейко. - Но где благоустроенный участок? Дача-то на голой скале стоит, на самом краю пропасти.
      - Так мы же эту пропасть канатами отгородили, каждый в руку толщиной! - совсем одурел Толик. - Да ещё якорей нацепляли по углам самых что ни на есть натуральных - сколько яхт наказали наши поставщики. Чего ещё ему надобно?
      - Чтобы вокруг дачи цвели настоящие цветы, - с торжествующим видом добил его Виктор Иванович. - Лютики-цветочки, одуванчики...ну и прочая мура.
      - Он в своем уме? - вопросил с горечью Толян. - Где это видано, чтобы на голой скале росли одуванчики? Ну, эдельвейсы там ещё куда ни шло. И то им в расщелину землю ветер задувает. Газманов ведь предупреждает в своей песне, что в пустыне цветы не цветут.
      - Так то в пустыне, - вновь вывернулся Коробочка.
      - А не один хрен? - гаркнул на него Толян, почти исходя пеной. - Песок та же скала, только распыленная. Повторяю ещё раз для тупых - на голом камне цветы не растут. Особенно лютики.
      - Да знаем мы об этом, чего ты орешь? - обиделся Хопер. - Еще в четвертом классе по биологии проходили. Ты пойди докажи это сам тому хмырю рогатому. Долдонит, как дятел - хочу цветы!
      - Как рогатому? - опешил Толян. - Ты уже и к его старухе успел подкатиться?
      - Этой старухе, между прочим, в июне только двадцать исполнится, злорадно сообщил Хопер. - Я ж тебе и говорю - с этой стороны все на мази. Дело осталось за цветочками.
      - Я уже прикинул предварительно, - перебил его Виктор Иванович. - На месте чернозема мало, да и брать его никто не разрешит - заповедник все же, притом мирового значения. Значит, придется возить грунт из долины, почти за полста километров. Понадобится два средних экскаватора, можно драглаи, и пяток "ЗИЛ-130". Это по минимуму. Затем пару колесных тракторят с передними отвалами - распланировать грунт на месте...
      - Притормози, - Толик положил ему руку на плечо. - То, что ты сейчас наговорил, под силу разве что строительному комбинату. И все-равно это нереально, цветов не будет - их ещё надо посадить и вырастить.
      - Тогда, значит, безвыходное положение? - растерянно глянул на него Шумейко.
      - Сколько вас учить, что безвыходных положений не бывает! - вновь освирепел Толик. И тут же затих, переваривая в голове какую-то мысль. Потом лукаво подмигнул Виктору Ивановичу.
      - Одуванчики, говоришь? Будут этому рогоносцу одуванчики. Вместе с лютиками впридачу.
      - Но техника... - вновь начал было Шумейко.
      - Для осуществления моего плана понадобятся два "ЗИЛ"-а: бортовой и самосвал.
      - И все? - поразился Шумейко.
      - Нет, не все. Еще горбатиться будем. Как черти, на износ. Потому что проволочки это дело не потерпит, иначе все коту под хвост. Дед мой рассказывал - выполняли они однажды подобное, для большой шишки из крайкома партии. Значит, должно получиться и у нас, - Толян повеселел и решительно стукнул кулаком по прилавку - товар Аслана запрыгал на тонких досках. А чайник с вином угрожающе наклонился и скользнул вниз, к асфальту перрона.
      - Хоп! - Васина мощная длань подхватила его почти на излете. - Что ж ты таким добром разбрасываешься, Толян. Я думаю, это ещё пригодится? - он весело оскалился деду Аслану, который стоял в ожидании окончания диалога. Слушай, аксакал, у тебя ещё много такого добра?
      - На всех хватит, даже с остатком, - Аслан засуетился, понимая, что сейчас может решиться то, что он задумал с самого начала. - И мангал есть, и барашка есть, и...
      - Это мы уже слышали, - притормозил его Хопер, поняв, куда клонит Василий. - Толик, есть прекрасное место, где можно отметить это событие. Насколько я понял, нас приглашают в гости.
      - Правильно понял, сынок! - тут же воссиял Аслан.
      - Ну, если приглашают, - согласился Толян.
      - Постой, а как же с дачей? - попытался охладить их пыл Виктор Иванович. - Там Соколок остался, Мама, Калория, Тарзан...Да они изведутся ведь - две недели сроку всего-то.
      - То, что я задумал, мы сделаем дня за четыре, от силы, - успокоил его Толик. - А ребятам позвоним от дедушки. Аслан, у тебя телефон имеется?
      - А как же, - тот с готовностью выхватил из кармана сотовый телефон.
      Толян обалдел.
      - Это что у вас тут, так принято - кому ни попадя шляться по перрону с трубой?
      - Почему это кому ни попадя, - обиделся старик. - Просто кабель к нам в аул не протянули. А вот рерто... реторан...
      - Ретранслятор, - посказал сбоку Виктор Иванович.
      - Вот, правильно, он самый и есть! - обрадовался Аслан. - Да ещё какой - на самую макушку ближайшей горы установили. Неподалеку от САО специализированной астрофизической обсерватории - мировая известность... Так мы едем или будем стоять? Только нужно сперва хлеба мешок купить. И потом, вот... - он погрустневшим взглядом охватил толпу рабочих, обступивших его прилавок.
      - Без проблем, - успокоил его Шкаф. - Сколько, говоришь, километров до твоего аула?
      - Больше ста. В районе Архыза.
      Вася не стал уточнять, на сколько больше, а просто подошел к автобусу, стоявшему за зданием вокзала. Удобно раположившись на месте водителя, парень лет двадцати пяти читал "Комсомолку". Шкаф пригляделся - вроде бы русский.
      - Привет, землячок. Ждешь кого?
      - Жду, но не тебя, - водила, мельком глянув на Васю, вновь уткнулся в газету. Тот не стал обижаться. Просто вынул из кармана пятьдесят долларов и опустил их в приоткрытое окошко, прямо на разворот.
      - Дело есть.
      - Так бы и говорил, - сразу оживился парень. Газета вмиг сложилась как бы сама собой, а зеленая полсотня испарилась в неизвестном направлении. Куда ехать?
      - Архыз.
      - М-мда, - враз погрустнел водитель. - Наших там сейчас не очень жалуют. Еще бы - из автономной области да сразу в республику переквалифицироваться - это тебе не халам-балам.
      Видно было - не очень хочется ему ехать в эту Тьму-Таракань. Но и баксы жалко назад отдавать - пригрелись, видимо, в кармане.
      - Сколько с тобой людей?
      - Всего полтора десятка, - прикинул в уме Шкаф.
      - Мало даешь, - решительно вынес приговор парень. - Мне в прошлую поездку там стекло боковое высадили. Из пневматического ружья. А могли из натурального шандарахнуть, очень даже запросто. Риск, по-твоему, или не риск?
      - Риск, - не стал спорить Шкаф. И вторая полсотня упала в окошко водителя. - А как же те, кого ты ожидаешь?
      - Их поезд на четыре часа опаздывает.
      Жил старик на самой окраине аула, на ровной, как стол, скалистой площадке. От неё уходил круто вниз склон, поросший смешанным лесом. А в самом низу расщелины весело журчала по камешкам и валунам небольшая горная речка.
      - Большой Зеленчук, - пояснил старик. - Это она только недавно успокоилась. А ранней весной, после таяния снегов, деревья с корнями корчевала. Ну, вот и мои хоромы, - он подвел бригаду к маленькой скособоченной хижине в тени большой раскидистой чинары, с оградой из сосновых слег вместо забора. За хижиной - досчатый сарай, примерно вдвое больше самого жилища, а по периметру ограды были свалены пакеты красного полуторного кирпича в полиэтиленовой упаковке, штабеля разнокалиберной доски и прочие стройматериалы типа мешков с цементом, огромной кучи песка, гравия... Все это лежало где попало и как попало, наводя на невольную мысль о постройке временного редута, или нашествии татаро-монгольской Орды. И никакого намека на домашнюю живность.
      - Заходите в дом, - радушно пригласил Аслан.
      - Куда? - изумился Толик, а все остальные расхохотались. Действительно, в этой сакле можно было разместить от силы человек восемь, и то вповалку на полу.
      - Такой хате мобильник подходит, как ишаку подаесной мотор, - прыснул Хопер в кулак. - Вот уж точно - в нищете, да не в обиде.
      - Нет уж, мы как-нибудь на улице, - Виктор Иванович уселся на лавку за длинный досчатый стол под все той же чинарой у стеня хижины. Остальные последовали его примеру. - А в сарае у тебя что?
      - Сейчас сено, две овцы и пять собак-помощников, - ответил старик, - а раньше кур держал, индюков. Собаки, кстати, не кусаются.
      А кого сеном кормишь? - указал Виктор Иванович на пустой двор.
      - Ягнят, которых на зиму забираю домой с пастбища.
      - Так остальные овцы у тебя на пастбише, - догадался Вася. - И много?
      - Не считал, - признался Аслан. - Ими наемные пастухи заведуют. Но тысячи полторы, пожалуй, наберется. А может, две.
      - Сколько-сколько? - Хопер, не удержавшись на ногах, шлепнулся на лавку рядом с Шумейко.
      - В нищете, говоришь, дедушка живет? - скосил на него тот насмешливые глаза.
      - Ага, - согласился тот, хлопая глазами. - Наш мясокомбинат столько голов в год не перерабатывает. - Пожалуй, индюками и прочей живностью тоже не стоит интересоваться. Еще на инфаркт нарвешься, от зависти. Теперь я понимаю, откуда у него мобильник. И откуда взялся насос высокого давления, поднимающий воду из речки на такую высоту. А ещё японская дизельная электростанция-автономка. Знаешь, я ничуть не удивлюсь, если где-нибудь под скалой мы на "Мерс" наткнемся. Но почему такая хибара?
      - А зачем им дворец со старухой? - пожал плечами Шумейко. - Это сейчас мода пошла на них. И все-равно, здесь что-то нечисто.
      Тем временем Аслан с помощью Васи уже разделывал посреди двора обеих овец из сарая. Собаки - лохматые кавказцы, крутились рядом, умильно заглядывая им в глаза - выпрашивали подачку.
      - Не многовато ли, аксакал? - подошел к ним Толик.
      - Давай, помогай приятелю резать и замачивать мясо, - скомандовал тот вместо ответа. - А мы с вон тем красавцем и ещё кем-нибудь, - он указал на Хопра, - пойдем вниз, в долину - поймаем пару индюшек.
      Захватив с собой ещё пару добровольцев и мешки, Аслан довольно шустро засеменил вниз по склону. Остальные еле поспевали за ним. Вскоре они вернулись, по двое волоча каждый мешок. Хопер выглядел плачевно.
      - Нет, я таки помру, наверное, от зависти, - жаловался он Шумейко. - У этого старика индюки величиной со страуса. Они там в долине под чинарами пасутся, прошлогодние шишки выковыривают. Я пытался сосчитать... - он безнадежно махнул рукой и пошел собирать дрова для мангала.
      Кроме мангала, в хозяйстве Аслана нашелся огромный трехведерный казан и, когда все, уже вечером, расселись за длинным столом под чинарой, на нем, кроме кувшинов с вином и плова, паровал ароматный плов. Вино разливали в такие же глиняные кружки.
      - Ну, за именинника? - старик поднялся над столом, легко удерживая в руке поллитровую посудину.
      - Послушай, Аслан, - в знак уважения Толик тоже встал. - Не знаю, как у вас, а по нашим обычаям первый тост подымают за хозяйку дома. Почему твоей жены до сих пор нет дома?
      И Аслан вмиг преобразился: осунулся и скис. Даже постарел, кажется, лет на десять. Пожевав немного сухими губами, он молча сел на место и так просидел с минуту.
      - Нет моей Нади здесь, сынки. И не будет больше. Наврал я вам, что мы с ней живем.
      - Умерла? - тихо спросил Хопер, отставив свою кружку.
      - Нет, хвала Аллаху. - Но после образования нашей республики в ауле однажды собрался совет старейшин. Обиды на русских копились долго, ещё с того времени, когда Сталин в одну неделю выселил наш народ с этих гор в Сальские степи. И потом...я хорошо говорю по-русски? - спросил он у Толика.
      - Лучше некоторых русских, - чистосердечно признался тот.
      - Вот в этом-то все дело. Горные татары, черкесы, абазины и сваны хотят говорить на своем родном наречии, поддерживать свою религию, традиции, чтить веками создаваемые уставы. А вы, русские, хотите все здесь переделать по-своему. Разве это справедливо? - с горечью обернулся старик к Виктору Ивановичу. Тот виновато опустил глаза.
      - Я не компетентен решать такие вопросы за свое правительство.
      - А кто компетентен? Те, кто научил наших детей колоться наркотиком и выходить на трассу в тринадцать лет? Кто принес в наши аулы телевидение, а вместе с ним разврат и разбой? Нам не нужны ваши обычаи и нравы, мы хотим жить по своим. Так решили все аксакалы. Русским Россия, карачаевцам и черкесам - их горы. Так было и так будет. Моя Надя русская. Поэтому ей пришлось уехать отсюда к сестре в Россию. Я сам проводил её на вокзал. Надеюсь, вы меня поймете, - старик вновь поднял кружку с вином, - ну что, все-таки за тебя, Анатолий?
      - Но как же... мы ведь тоже русские, Аслан, - тот внимательно посмотрел на него.
      - Вы гости. А гость любой нации - для хозяина святой человек, - просто сказал старик, простирая над столом руку с крепко зажатой посудиной.
      - Значит, за дружбу? - Толик первым сдвинул свою.
      - Без границ, - просто добавил Виктор Иванович.
      - И за любовь без расовых дискриминаций, - более витиевато, но в точку выразился Хопер. Остальные молча поддержали этот растянутый тост...
      - А хотите, я вам покажу план будущего дома? - спросил вдруг Аслан, протягивая Толику несколько листков бумаги, пробитых степлером. - Это черновик. Смотри, мне бы вот здесь, наверху, мансарду, с верандочкой на восток. Чтоб первым возносил хвалу аллаху.
      - Извини, аксакал, мы обсуждаем нюансы только на трезвую голову, Толян сложил листки вчетверо и засунул их в нагрудный карман рубахи. Утром вместе и посмотрим.
      - Между первой и второй перерывчик небольшой, - зажевав шашлыком терпковатый вкус вина, Вася Шкаф потянулся к кувшину по новой.
      - Стоп, - придержал его руку Толян. - Сперва нужно позвонить ребятам.
      Отозвался Женя Белов по прозвищу Калория.
      - Ты жив, Толян? - задал от избытка чувств идиотский вопрос. - Мы тебя все поздравляем. И присоединяемся. Только сними сперва груз с наших душ.
      Толик понял, о чем он. И вкратце обрисовал будущее положение с дачей. Поняв, что премиальные им все-таки светят, Женька совсем офонарел.
      - Слушай, Толян, тогда мы отвязываемся на сегодня,а?
      - Ясный хрен, - разрешил тот. - И куда, если не секрет?
      - Ну не на местную дискотеку же. Здесь неподалеку база с альпинистами имеется. Вернее, с альпинистками - мужиков раз-два и обчелся. У них тоже дискотека. Так мы туда.
      - С богом, - напутствовал Калорию Толик. - Только глядите там в оба призрак бродит по Европе, призрак спидолизма.
      На том и закончили разговор. Слышимость была отличная.
      - А теперь - танцуют все! - объявил Толян, поднимая вновь наполненную кружку. Что он имел в виду, поняли...
      Очнулся Поняков от неприятного чувства - солома лезла в нос, уши, за воротник рубахи. Но больше всего в нос. Что за черт - опять солома! Ему что, так и суждено всю жизнь в скирдятниках проходить?
      Толян оглушительно чихнул и, подняв голову, огляделся. Огромное помещение, наполовину забитое сеном. А вокруг, как после сражения под Ватерлоо - трупы, трупы...Он мотнул головой, отгоняя дурацкое сравнение почти по всему сеновалу храпели его друзья-товарищи из бригады. Собаки свернулись калачиками в самом дальнем углу сарая.
      Судя по лучам, пробивающимся сквозь дыры в шифере, солнце успело подняться раньше бригадира. Он продрал заспанные очи кулаками, зевнул и помотал головой из стороны в сторону ещё раз. Ничего, не ломит. Только гудит внутри, словно рой пчел расстревожил. И во рту ощущение не из приятных - словно мыши нагадили за ночь. А бригада продолжала дрыхнуть как ни в чем не бывало. Притомились, бедняги, шашлык с пловом перемалывая! Ничего, он знал, как их поднять. Толик приставил ладони рупором ко рту и заорал во всю мощь легких, продирая глотку.
      - Раствор давай!
      Этот магический клич подействовал эффектом разорвавшейся мины. Собаки, жалобно взвыв, рванули к выходу, будто наскипидаренные. А люди, как очумелые, посхватывались на ноги, тычась в разные стороны, словно слепые кутята. Толик, понаблюдав за ними, вновь покатился на подстилку из сена от хохота. Проснувшись окончательно, Хопер с неодобрением посмотрел на него.
      - Знаешь, что сказал как-то по этому поводу Дюма-отец? "Никогда не следует быть исключением. Если живешь среди сумасшедших, надо и самому научиться быть безумным". Иными словами - а не пойти бы ли вам, уважаемый бугор...
      - А вот этого не надо, - перестав ржать, запротестовал Толян. Обижаясь сам, не обижай других - это уже чисто мое выражение.
      Хопер, ничего не ответив, с надутым видом продефилировал мимо него к выходу, а через минуту снаружи раздался его истошный вопль.
      - Да что ж вы делаете, извращенцы?!
      Тут уж все кубарем покатились с сеновала, поспешая ему на помощь. Взорам открылась потрясная картина - лохматые зверюги с упоением подметали со стола остатки вчерашнего пиршества. Обглоданные до блеска шампуры сиротливо валялись под столом, избавленные от присутствия на них подкопченных кусков мяса, а овчарки в пять пастей наворачивали остатки плова из казана, став на его край передними лапами. Спасать уже было нечего. Даже остатки индюка исчезли из большой кастрюли, крышка которой валялась рядом с ней. Завидев высыпавших из сарая людей, собаки и не подумали убегать - лишь ещё с большим остервенением заработали челюстями.
      - Во дают! - восхищенно облизнулся Серега Швец. - Пропадать, так с музыкой. Видать, не впервой.
      Вася Шкаф, выскочив из деревянного туалета на задах, первым делом метнулся к кувшинам. Проверив все четыре, даже присвистнул от разочарования.
      - Пусто, как у меня в брюхе на данный момент. Слушай, бугор, а где же хозяин?
      - В халупе этой, наверное, где ж ему ещё быть, - пожал плечами Толян.
      Он подошел к расхлябанной двери и, крякнув от неожиданности, снял с её полотна квадратик бумаги, пришпиленный к доске кухонным ножом.
      - Эй, орлы с куриными перьями, а летите-ка сюда, - позвал остальных. Здесь послание от нашего дедушки. Итак, оглашаю.
      "Ребята, не трожьте собак - пусть как следует вымоют посуду. Я уехал по личному делу, вернусь через два дня. Будьте как дома, продукты в холодильнике, холодильник в сакле. Вино в подвале."
      - Вот это ни фига себе заявочка! Теперь я понимаю, в каком смысле Аслан вчера назвал этих лохматых оглоедов помощниками, - Толик растерянно поскреб в затылке. - Но куда же старик смылся? Да ещё на целых два дня. А нам-то что делать?
      - Как что? - Шкаф подошел и ткнул пальцем в бумажку. - Здесь написано - вино в подвале. А я знаю дорогу - вчера с дедом спускался. Значит, будем завтракать.
      - А потом?
      - А потом - фьюить! - Вася изобразил ладонями крылышки. - Полетим домой, то есть, я хотел сказать - на стройку.
      - Это общее мнение? - Толик повернулся к бригаде. Все промолчали, даже Виктор Иванович.
      - Ну что ж, давайте завтракать, коли так, - пожал он плечами и решительно толкнул входную дверь. Все гурьбой ломанулись за ним - интересно же посмотреть, как живут твои соседи с гор. Угрюмые подслеповатые окошки. Подкопченные стены и провисшие потолочные балки, давящие на голову. Полы из пары слоев рубероида, постеленного прямо на голый камень. Обстановка...
      - Мать твою Марусей звали! - выразил Юра Котелок общее мнение.
      Телевизор "Панасоник" последней модели на шведской стеклянной тумбочке, трехкамерный "Стинол" двухметровой высоты, кожаное кресло "Тюльпан", видеомагнитофон, СВЧ, даже компьютер "Пентиум-3". Все, кроме "Стинола", в упаковке, пахнущее особым ароматом новизны - составляло такой разительный контраст с закопченными стенами и провисшими балками, что волосы шевелились на голове и мурашки бегали по коже. Мистика, средневековье пополам с модерном - это было потрясающе!
      - Братцы, я знаю, что это! - восторженно зашептал сзади Серега Кот. Это начинка для нового дома.
      - Да что ты говоришь? - с насмешливым фейсом повернулся к нему Хопер. - Ну, если ты такой умник, может быть, объяснишь остальным профанам - для кого все это? Особенно "Пентиум". Никак дедушке в Интернет захотелось, а?
      - Нестыковочка, - Кот смущенно заскреб макушку. - Вчера вечером Аслан мне сам признался, что боится новой техники, даже к калькулятору относится с опаской.
      Толян распахнул по очереди все дверцы холодильника - он был забит бараниной и индюшатиной до отказа.
      - А ну, набирайте мяса и пошли отсюда на свежий воздух.
      Свежий шашлык готовили молча. Тостов под вино из подвала не было. И только когда все насытились и дружно задымили сигаретами, Толик нарушил молчание.
      - Ну, что скажете, гости дорогие? Попили, поели, пора и честь знать, да? А все это добро после нашего отъезда пусть растаскивают местные бомжи и алкашня подзаборная. Вы думаете, здесь таких не имеется? Ошибаетесь, уверяю вас - они теперь существуют по всему СНГ - слава Богу, наплодили власть имущие! Чего молчите, работнички-профи? Кому скажем спасибо за теплый прием и кров над головой, пусть даже на сеновале?
      Виктор Иванович первым взглянул ему прямо в глаза, не отводя взгляда.
      - Я знаю, ты предлагаешь остаться здесь до возвращения старика. А что будем делать? Не перетаскивать же кирпичи с места на место, как он предлагал там, на перроне.
      - Я скажу, что мы будем делать. Прямо со следующего часа, - Толик запустил руку в карман рубашки и вынул оттуда вчетверо сложенные листы. Мы будем строить дом.
      Глава 9. С Л И Ш К О М Г О Л Ы Е Ф А К Т Ы .
      Москва, Северо-Западный район, наше время.
      Как только окончилось закрытое совещание акционеров компании "Линия плюс", Лилиана Викторовна сразу утратила всю свою чопорность. Закрыв двери офиса за последним сотрудником фирмы, она с очаровательной улыбкой бесцеремонно влезла на колени шефа и непринужденно чмокнула его в гладко выбритую щеку.
      - А теперь ты ответишь на несколько моих вопросов. Официальное время Романа Юрьевича Боровикова закончилось, наступил черед приема по личным вопросам просто Ромы. Возражения имеются?
      - Ни в коем случае, киса, - Роман Юрьевич ответал ей взаимным поцелуем, одной рукой охватив тонкую талию своего заместителя, а другой ласково провел по её изящной спине между лопатками. Лиля тут же выгнулась, томно прикрыв пушистыми ресницами огромные глаза - только что не замурлыкала. Ее грудь, обтянутая золотистым крепом с глубоким декольте, произвела на пожилого шефа магическое действие: его дыхание участилось, в глазах блеснул алчный огонек, а губы потянулись к ложбинке меж двух соблазнительно-упругих полушарий.
      - Ап! - Лиля выскользнула из его объятий, словно змея и, мягко спрыгнув на пол, погрозила пальцем. - Но-но, старичок! Ишь, расшалился.
      - Но почему, киса? - Роман Юрьевич козлом скакнул к двери офиса и щелкнул задвижкой. Затем пошел на нее, расставив руки. - Я тебя вытащил из дерьма четыре с лишним года назад. Купил трехкомнатную квартиру здесь, в Москве...
      - На окраине Москвы, - с улыбкой уточнила Лиля, скрестив руки на груди.
      - Но это все же Москва! А не твои бывшие вонючие Нью-Васюки. Все эти годы я тебя нежил и баюкал на своей груди, страстно любя и надеясь на такую же ответную любовь.
      - Ха, ну ты даешь! - снова перебила его Лиля. - О какой страстной взаимной любви может идти речь между двадцатитрехлетней соплячкой и её шестидесятилетним дедушкой? Ты меня убил!
      Роман Юрьевич встал, как вкопанный, опустив руки и с горечью поглядел на нее.
      - Скажи, мало я тебе денег перелопатил за эти годы? И в связи с этим могу ли надеяться хоть на какое-то ответное чувство?
      - Ну естественно, котик, - Лиля, мило улыбнувшись, послала ему воздушный поцелуй из-за стола заседаний, перебежав на другую его сторону. На искреннее чувство благодарности можешь надеяться всегда. А что я делала скажи, все эти годы, как не подкрепляла это чувство своим отношением к тебе, милый старичок? Мало ты меня тискал, облизывал и использовал вместо простыни в своей одинокой постели? Ты же за эти годы на мне отрепетировал все разделы Камасутры. Тебе этого мало?
      - Лиля, мне не хватает чистой любви, - жалобно посмотрел на неё Роман Юрьевич.
      Та расхохоталась так заразительно, что он тут же пожалел о сказанном.
      - Да где ты встречал эту самую любовь? На каком из перекрестков Тверской? Даже Франция, законодательница моды и парфюма, предпочла отделаться анекдотом в этом спорном диспуте. Дочь спрашивает у матери.
      - Маман, что такое секс?
      - Это любовь за деньги, дочка.
      - А что же такое тогда любовь?
      - А-а-а, это русские придумали, чтобы денег не платить.
      - Понял? Ты просто эгоист, Рома, самовлюбленная меркантильная личность. Хотя пытаешься натянуть на эти дешевые качества красивую любовную оболочку. А любовь бывает только в сказках. Хотя, если, например, сделать жизнь девушки вроде меня, сказочной, то есть оформить её соответственно максимальным запросам, вот тогда можно поговорить и о возвышенных чувствах.
      - Скажи, чего тебе не хватает? - взорвался Роман Юрьевич. Квартира...
      - Снова о квартире, - досадливо поморщилась Лиля, усаживаясь в директорское кресло и забрасывая нога на ногу так, что и без того укороченный подол платья пополз к талии. - Да ты и купил-то её только для того, чтобы прозаически трахаться в ней со мной в свободное от биржи и родственников время. Кстати, я с тобой за неё рассчиталась полностью.
      - Как это? - не понял Роман Юрьевич. - Да я от тебя и копейки...
      - Ты считаешь - только в копейках счастье? - перебила его Лиля, в свою очередь распаляясь. - А чувствовать себя полноценным жеребцом в шестьдесят лет - это разве не мечта любого мужика? А теперь вспомни - кто тебе дал это счастье?
      Что правда, то правда. Четыре года назад у Романа Юрьевича отказал детородный инструмент. Напрочь - никакому домкрату не справиться. То ли простатит, то ли что-то там с тестостероном не склеилось, а скорее всего возрастное. Иные мужи преклонных лет плюют по этому поводу на всякие процессы совокупления - хватит, мол, намиловались в свое время, и уходят от этой проблемы в сторону, посвятив остаток свободного времени охоте или рыбалке. Но Роман Юрьевич слишком ценил этот самый остаток, чтобы вот так, за здорово живешь, растратить его на бесцельное разглядывание неподвижного поплавка посреди какой-нибудь большой лужи. Он хотел от жизни полноценной отдачи. Это раз. И второе - ему до ужаса не хотелось терять Лилю единственную, как он думал, бесценную вещь, однажды походя прикупленную на обочине междугородней трассы.
      И он тогда признался ей.
      - Не знаю, что бы сделал для того, кто поможет мне справиться с моей проблемой.
      Лиля давно уже поняла, какие мысли одолевают в последнее время её единственного на то время спонсора. Прищурив свои фары-глазищи, она насмешливо уставилась на престарелого Казанову.
      - Что, например? Твоих щедрот хватило бы, допустим, на трехкомнатную столичную квартиру?
      - А ты можешь сотворить это чудо? - в свою очередь недоверчиво уставился на неё Роман Юрьевич.
      Лиля только фыркнула в ответ и, выпросив у него денег, укатила на три дня в Пятигорск. Там обретался какой-то её дядюшка по матери - бывший геолог, полтора десятка лет прошлявшийся по лабиринтам Тянь-Шаньских отрогов. Оттуда в нагрузку к пенсии он притащил с собой кучу знаний по Тибетской медицине и два походных рюкзака всяких шаманских хитростей типа мумие, маточного молочка диких горных пчел и порошка корня жень-шень, настоянного пополам с пантами марала.
      Лечение длилось три месяца. По истечении которых Роман Юрьевич обрел половое бессмертие, а Лиля - квартиру на окраине Москвы, в одной из многоэтажек-близняшек... И теперь она добивала его этой квартирой.
      - Ты хоть замечаешь, в какую обстановку приходишь проводить досуг с любимой, как только что изволил выразиться, женщиной? Я тебе скажу - в свинарник, лошадиное стойло, Авгиевы конюшни, вот куда!
      - Ты сгущаешь краски, киса, - отбивался, как мог, Роман Юрьевич. Приходящая уборщица, котрую я нанял для этой квартиры, доложила мне, что ты её содержишь в абсолютной чистоте - пылинки нигде не видать.
      - Да будет тебе известно, - язвительно отпарировала Лиля, - что всякая уважающая себя пыль заводится в престижных жилищах с элитной отделкой и такой же обстановкой. А в моей квартире пылинкам и зацепиться-то не за что. Поэтому в ней и чисто. Короче, Рома, или бери меня замуж и окружай соответствующим обхождением, или делай в квартире евроремонт по полной программе.
      - Родишь мне сына - сделаю все, что хочешь, - заявил Роман Юрьевич, что-то прикинув в мозгах.
      А вот это уж дудки! Даже если бы Лиля очень захотела - совместного детеныша от этого престарелого полового гиганта ей не завести. Потому что тот же дядюшка с Тянь - Шаня по окончании лечения шепнул на ушко, что её протеже работать в постели будет, но вот детей иметь - никогда. Все-таки чего-то там не в порядке было со стероидами.
      - Возможно, после усердного двухгодичного лечения... - продолжал нашептывать дядя.
      А нафига ей нужна была эта лотерея, спрашивается? Чай, не для себя старалась. Да и потом, прикинула в мыслях Лиля, вряд ли седой кочан Ромы в столь преклонном возрасте посетят мысли о карапузиках. Ан поди ж ты...
      - Мне нужен наследник, понимаешь? - Роман Юрьевич так разошелся, выкладывая свою заветную мечту, что его уже не гипнотизировал даже матерчатый шнурок - признак присутствия полувиртуального ажурного белья на обнажившемся аппетитном бедре заместителя. - Как подумаю. что когда-то все мое состояние, нажитое потом и кровью, достанется случайному человеку, пусть даже из родственников - крыша ехать начинает.
      Ага, вот ты и выложился до конца, мерзкий старикашка! Лилю даже передернуло от накатившей волны бешенства.
      - Потом и кровью, говоришь, нажито добро? Возможно, не спорю, но только не твоей, Рахматулла Ниязов! Можешь кому другому вешать лапшу на уши про честно нажитые бизнесом деньги. Вспомни свою банду в Краснодарском крае - по угону иномарок и рэкету на пляжах и трассах Причерноморья. Это и был твой начальный капитал. Ты даже моего брата не пожалел - прикарманил деньги, которые он вез, чтобы обеспечить мое счастливое будущее. Да, я его ненавидела и продолжаю ненавидеть всей душой - как невольную причину смерти наших родителей. Но обошелся ты с ним, прямо скажем, как самая распоследняя сволочь и мародер.
      - Киса, но ведь ты сама тогда попросила... - пытался остановить её Роман Юрьевич.
      - Молчи, старый извращенец! Я попросила тебе сделать ему больно, но в моральном отношении, а не в физическом! - сквозь подступившие слезы выкрикнула Лиля, запрыгав в кресле так, что платье уехало совсем черт знает куда. Но она сейчас этого не замечала так же, как до этого не замечал её любовник и спонсор. - Если уж тебе так нужны были его деньги - мог бы просто забрать их.
      - Ну, конечно, это так просто, - чуть не поклонился ей Рахматулла. Подойти и вежливо попросить отдать то, что он, по твоим словам, копил пять лет. Ты прекрасно видела, как твой братик послал в нокаут одного из моих секьюрити. Так что треть экспроприированной суммы ушла на пересадку хрящей для ремонта переносицы этому самому телохрану плюс подтяжка лица. Еще треть - на контурную пластику мягких тканей твоего лица и последствующую лазерную шлифовку кожи - ты ведь всегда мечтала выглядеть лучше всех. И выглядишь сейчас на все сто - мама родная не узнает. Я тогда влюбился в тебя во второй раз, киса, решительно и бесповоротно, - пытался подлизаться к ней Рахматулла.. - Я ведь и увез тебя в Москву, чтобы оградить от всяких нежелательных слухов. Ты понимаешь, надеюсь, о чем я.
      Если и хотел он добиться этими словами благотворного результата, то достиг прямо противоположного. Упоминание о бывшей профессии "плечевой" на Краснодарской трассе окончательно взбеленило притихшую было после комплимента Лилю.
      - Лжешь, Мохи! Ты уехал после того, как тебе на хвост упали Краснодарские менты. Сбежал, изменив фамилию, документы, сбрив усы и бороду, прихватив деньги, драгоценности и меня - в качестве бесплатного интимного приложения. Еще немного, и тебя накрыли бы вместе с твоей бывшей компашкой из тринадцати мордоворотов. Несчастливое число для банды, а, Мохи?
      - Я был четырнадцатым, - напомнил он, внимательно глядя на нее.
      - Потому-то тебе и повезло во сто крат больше, чем всем остальным. Интересно, сколько денег нужно, чтобы все тринадцать вдруг в один вечер пали неожиданной смертью "при попытке к побегу", не подскажешь, дорогой? невинно поинтересовалась Лиля. - И куда подевался вдруг "общак", на проценты из которого так рассчитывали вдовы твоих бывших соучастников? А ведь у многих из них, да почти у всех, остались сыновья... На что рассчитывал ты, Рахматулла?
      - На временную амнезию в твоей хорошенькой головке, - с расстановкой ответил Роман Юрьевич таким тоном, что у Лили вдруг сыпнуло морозом по коже и сразу мучительно захотелось в туалет. - Я, видишь ли, не Гай Юлий Цезарь, и летописцы мне ни к чему. Но если когда-нибудь и обращусь к мемуарам, то найду себе для этого более подходящего человека, чем какой-нибудь следователь Московской прокуратуры. Ты, надеюсь, понимаешь, о чем я? - он поглядел ей в глаза тяжелым взглядом, от которого Лиля вжалась в кожаное нутро кресла, стараясь затеряться в укромном его уголке. Господи, если бы можно было сейчас превратиться в ма-аленькую мышку! Конечно, она понимала, о чем речь - насмотрелась в свое время достаточно голых и обезглавленных трупов по многочисленным ерикам и заросшим едва проходимым камышом лиманам Кубани. Одно время у Мохи была привычка показывать ей полароидные фото несчастных жертв - своеобразное доказательство исполнения приговора. До сих пор они снились Лиле иногда в кошмарных снах. и сейчас она была не рада, что затеяла этот разговор.
      - Да брось ты, киска! - голос Рахматуллы неожиданно подобрел и в нем прозвучали ласковые, почти отеческие нотки. Он подошел к креслу и погладил Лилю по её пушистым волосам. - Не бойся, не стану я тебя убивать - не для этого связал с тобой свою жизнь. Ну посуди сама: ты главный после меня держатель акций компании "Линия плюс". Да и фирма названа, как ты знаешь, лишь в честь нас двоих, из первых букв твоего имени и моей настоящей фамилии. И сына ты мне родишь - я буду очень стараться на этом поприще. Кстати, будущий ребенок и есть тот самый плюс - дополнение к названию фирмы. Любая уважающая себя страна не может обойтись без символов власти: Флага, гимна и герба. Герб - это мое состояние. Флагом будешь ты, Лиля. А гимном - продолжение моего рода в лице наследника, которого ты мне подаришь. Как тебе эта идея насчет моих личных символов? - захохотал Рахматулла, довольный столь удачно найденным сравнением.
      - По-моему, совсем неплохо, - Лиля потихоньку отходила от шокового состояния, вызванного убийственным взглядом любовника. Можно было, конечно, вспомнить, как в старые добрые времена флибустьеры запросто меняли на мачте флаг собственной родины на более прозаический - с черепом и костями. Но к чему вновь будить спящую собаку? Пусть его тешится своими честолюбивыми замыслами. Но как же все-таки быстро разбогател Ниязов, едва появившись здесь! Для этого, кроме огромного стартового капитала, нужно было всего ничего: либо иметь очень большие связи с преступной диаспорой, курирующей строительную отрасль Москвы и Подмосковья, либо мохнатую лапу в среде высокопоставленных чиновников, способствующих прогрессу бизнеса в данной отрасли. Что, по сути, одно и то же. У Ниязова было и то, и другое. Плюс интуиция, правильная оценка происходящих и назревающих событий и мертвая хватка бульдога. И, главное, ему нужна была Лиля - пусть даже в качестве инкубатора для его будущего наследника. А что будет потом? А-а, черт, потом будем посмотреть, как говорят в Одессе! Ниязов, в свою очередь, был нужен Лиле как никто другой - как толчковая опора для прыжка в сказочную жизнь. Конечно, с её теперешним положением и мордашкой лучшей кинозвезды Голливуда можно найти и другого спонсора. Но уж очень непредсказуемой и хлипкой выглядела эта неизвестная пока опора - ещё ногу вывихнешь. А Рахматулла был рядом: раскрытый для нее, словно книга, изученный за эти годы до тонкостей, с твердо-гарантированным уставным капиталом компании "Линия плюс" - её компании в том числе. Значит, ставку нужно делать именно на него.
      - Я рожу тебе наследника, Ниязов, - ужасаясь этим своим словам, произнесла Лиля. - Именно мальчика, как ты того желаешь. Но за период моей беременности ты выполнишь два условия: перепланируешь квартиру и женишься на мне. Иначе ведь никогда не поздно сделать аборт, ты об этом знаешь.
      Она шла ва-банк. Ставила сейчас на карту не только свою дальнейшую карьеру, но и жизнь. Ниязов мог ответить, что вместе с неродившимся ребенком автоматически закончится и её земное существование, так как пустой инкубатор ему будет без надобности. Потому что другого наследника он может просто не дождаться - в связи с преклонным возрастом. И лишний свидетель приобретения стартового капитала для возрождения фирмы "Линия плюс" тоже вроде как ни к чему. Он мог все это сказать, даже намеревался сначала Лиля готова была себе в этом поклясться. Но почему-то промолчал. А когда пауза затянулась и стала уже почти невыносимой, она вдруг каким-то шестым чувством осознала, что победила в этой слишком неравной схватке кролика с удавом. По проясневшему вдруг лицу Ниязова и мимолетной торжествующей ухмылке, едва заметно проскользнувшей в уголке рта. Он-то думал, что выиграл, добившись от неё согласия зачать его наследника. И уже торжествовал победу. Что ж, пусть его, значит, каждый останется при своей Виктории.
      - Спасибо, киса, - пробормотал растроганно Ниязов. - Я знал, что в глубине своего сердца ты все-таки оставила для моей любви маленький уголок. Но давай договоримся все же на будущее - Рахматуллы Ниязова больше нет. Пусть это тоже останется только в твоей памяти. А лучше всего выбрось, чтобы зря не занимало места. И с завтрашнего дня я финансирую ремонт твоей квартиры. Выбирай лучшего дизайнера, за деньгами дело не станет.А пока...
      Он с плотоядной улыбкой приблизился к креслу, в котором утопала Лилина фигурка и, подцепив пальцем то, что сейчас у женщин называется трусиками, легонько дернул. Кружево тут же лопнуло, обнажив то, что, собственно, почти не прикрывало до этого. Лиля легонько ойкнула, невольно ухватившись за его руку.
      - Ты что это делаешь, паразит? Это же французское белье!
      - Как что - приступаю к процессу производства того, о чем мы с тобой только что договорились, - Роман Юрьевич тяжело задышал и, содрав с неё остатки белья, принялся за платье, Оно с треском расползлось снизу доверху после очередного рывка. И этот звук рвущейся материи подействовал на Лилю почище любого возбудителя. Тем более, она знала - завтра с утра, да что там с утра - ещё сегодня, Рома выдаст ей сумму, с лихвой десятикратно перекрывающую стоимость этих лохмотьев, минуту назад бывших самым престижным нарядом на сегодняшний день. И она поедет по магазинам. О-о, это ни с чем не сравнимое ощущение свободы выбора того, что тебе нравится, без оглядки на содержимое кошелька! Это пьянящее чувство безнаказанности в трате денег! Экстаз независимости и эйфория власти над чопорной обслугой супермаркетов и бутиков!
      Легко возбудившись от предвкушения, Лиля в свою очередь так рванула на спонсоре двухсотдолларовую сорочку, что от неё только пуговицы полетели в разные стороны. Роман Юрьевич, распаляясь от еле сдерживаемого желания, расправился с бюстгальтером. Лиля наманикюренными коготками превратила в ленточки его белоснежную майку, сама оставшись, в чем мать родила. Нижнюю часть своей одежды Боровиков сбросил сам, торопясь и путаясь поэтому в отдельных деталях. Слегка подкачанный тренажерами, он смотрелся отнюдь неплохо для своего возраста. Но Лиля...Уже овладев её божественно вылепленным телом, Роман Юрьевич самым краешком тонущего в любовном экстазе сознания успел осознать - она явно продешевила только что в своих запросах...
      Потом они курили, сидя прямо на клочьях некогда бывшей одежды, и пили "Шерри" из горлышка, передавая бутылку друг другу. И густой кроваво-красный ликер, проливаясь на разгоряченное тело Лили, оставлял на нем липкие потеки.
      - Очень похоже на кровь, - рассмеялся Боровиков. А Лиля вдруг вспыхнула и, резко обернувшись, уперла свой взгляд в его глазницы.
      - А ну, оближи сейчас же! - приказала, словно заслужила это право стажем супружеской жизни.
      И Роман Юрьевич покорно повиновался, по новой доводя до эйфории и её, и себя. И снова объятия и бурные ласки: до дрожи, стона, до полного проникновения и взаимной самоотдачи.
      - Знаешь, - отстранившись затем, опустошенная и усталая, Лиля вновь схватилась за сигарету, - если бы дело происходило в темной спальне да под соответствующую мелодию - ни одна из находящихся под тобой сказочных принцесс ни за что не угадала бы твой возраст.
      Она знала, что сказать и когда - Боровиков вмиг расцвел и выглядел уже отнюдь не тем выжатым лимоном, каким казался полминуты назад. Он долго молча любовался ею, наслаждаясь и млея от сокровища, которым обладал.
      - Я тебя никому не отдам, - решительно вымолвил наконец. - Люблю, несмотря на твои скептические выссказывания насчет этого чувства. Посмотришь, оно ещё к тебе придет. Дай Бог только, чтобы не было слишком поздно. Ты мне веришь, киса?
      - Верю всякому зверю, но тебе, ежу - погожу, - ответила Лиля со смехом. - Судя по твоему возрасту, мне ещё до этого неиспытанного чувства жить и жить. Поэтому мой кредит доверия к тебе, котик, будет соответствовать твоему кредиту - в финансовом отношении. Так что ты там говорил насчет евроремонта моей конуры? - спросила она как бы мимоходом, пролезая вслед за Романом Юрьевичем в тесноватую для двоих кабинку душа, расположенную сразу за стеной офиса в боковом коридорчике.
      - Интересно, кто из нас двоих большая меркантильная личность? хихикнул он, припомнив Лилины недавние слова. И пустил воду в баклушу. Становись, мойся, и выбрось эти проблемы из головы. Когда выйдешь отсюда, деньги будут лежать на столе совещаний.
      Потом он сменил её в душе, а она вышла, закутанная в махровый халат. И ахнула от восхищения - весь угол стола был завален зеленоватыми бумажками, в основном крупного номинала. Видать, выгреб их Боровиков из какого-то потаенного сейфа, а бросил небрежно на стол для произведения большего эффекта. И добился своего - Лиля взвизгнула и бросилась пересчитывать купюры, как говорится, не отходя от кассы. Потом сбилась и, плюнув на все условности, принялась складировать доллары прямо в большую полиэтиленовую сумку, которую обнаружила в подсобке душевой. А Роман Юрьевич, выйдя оттуда, стоял на пороге и вновь любовался её стройной фигуркой. И улетучивалась постепенно куда-то мимолетная жалость о деньгах, вложенных в неизвестность. А на смену ему приходило чувство глубокого удовлетворения достигнутым. Так, наверное, Батый в свое время любовался на сокровища, сложенные у копыт его кривоногого степного конька нукерами Орды. Сокровищами, добытыми в России потом и кровью - своей и чужой.
      - Там сорок тысяч с хвостиком, - рассмеялся Боровиков, следя, с каим азартом Лиля трамбует деньги в полиэтилен. - Я бы советовал тебе положить их в банк на свое имя и оформить кредитную карточку. А вообще как знаешь. Этого хватит на первое время. Когда закончатся, скажи. Но смотри, в конце я потребую полного отчета о проделанной работе, смеясь, пригрозил он. - И проценты потребую.
      - Какие проценты? - изумление Лили было так велико, что смех Романа Юрьевича тут же перешел в хохот.
      - Ты что, маленькая, не понимаешь, да? Натуроплатой проценты, неужели неясно?
      - Озабоченный, - она перевела дух и шутливо шлепнула его по щеке. Слушай, Рома, у нас бригада Понякова где работает? - засунув последнюю денежку в пакет, она сразу же перешла на деловой тон, как бы давая понять, что время флирта прошло.
      - А что? - насторожился Роман Юрьевич.
      - Ничего. Просто я слыхала, это лучшая бригада фирмы. В смысле дизайна, отделки и всего остального-прочего.
      - Постой, ты куда это клонишь? - всполошился Боровиков, ухватив суть её дальнего прицела. - Не дам. Ни одного человечка. За эту элитную новостройку я в дальнейшем шкурой своей отвечать буду. Через неделю-две сдача объекта под отделку - представляешь, какие там страсти разгорятся? Мы ведь нарочно по проэкту возводим только несущие перегородки, без промежуточных. Потому что у этих новых русских причуды перепланировки возникают почти ежечасно. Сегодня ему нравится вычурный стиль барокко, а завтра подавай уже ампир с лоджией готического исполнения. Нет, я не вынесу будущего бедлама, у меня точно будет припадок! - Боровиков схватился за сердце.
      - Как-нибудь перенесешь, - успокоила его Лиля. - Во-первых обо всех этих причудах будет радеть наш главный прораб Николай Афанасьевич, а претворять их в жизнь опять же не ты - бригада Понякова. Тебе останется только пересчитать прибыль, полученную в результате дополнительных контрактов, а это, извини, на инфаркт пока не тянет. Мне нужен дизайнер именно из команды Понякова, иначе не стоит затевать эту бодягу с перепланировкой квартиры. Я доходчиво объяснила? - она пытливо заглянула в его глаза, между делом просунув свою узкую кисть в разошедшиеся полы халата Боровикова. Наверное, аргументы, которые она приводила рукой, подействовали на него доходчивее слов - дыхание вновь стало учащаться и Роман Юрьевич согласно закивал головой, словно китайский болванчик.
      - Бери, ведьма, - сказал, как комплимент. - Бери кого хочешь и куда хочешь. В конце-концов, ты ведь мой заместитель, правая рука, и относительно вольна в своих распоряжениях. Однако - не во вред производству и бизнесу, понятно? Кстати, у них там и так несчастье в бригаде - один из рабочих сорвался вниз с подмостей и разбился. Так что ты потактичнее, хорошо?
      - Хорошо, старичок, - Лиля звонко чмокнула его в губы, в знак полного взаимопонимания.
      - Слушай, откуда мне так знакома фамилия этого бригадира? - Боровиков наморщил лоб и задвигал губами, что-то стараясь припомнить. - Не ты, случаем, как-то говорила...
      - Моя фамилия Соколова, насколько тебе известно, - перебила его Лиля.
      Господи, сейчас, после всего достигнутого, не хватало только, чтобы этот чучмек вспомнил её девичью фамилию, о которой она ему заикнулась всего лишь раз - ещё на заре туманной юности, как говаривал известный поэт. То есть, где-то в первые месяцы знакомства. Именно в тот период - после неудачного и непродолжительного замужества,в период жесточайшей депрессии, она и вышла на трассу. Не столько подработать, сколько убежать от самой себя. Оттуда началась её эпопея с Ниязовым, ныне Боровиковым.
      - Нет, не вспомню, пожалуй, - с виноватой улыбкой отвернулся Роман Юрьевич. Лиля восторжествовала - как видно, её Тянь-Шаньский родственник лечит только заказные болезни - старческий склероз его не колышет вовсе.
      - Оно тебе надо? - она на радостях вновь приложилась к его ещё не старческим губам. - Лучше позвони своему водителю - пусть отвезет меня в ближайший бутик. Надо же одеться по-человечески, в конце-концов.
      - Как, прямо в халате? - отшатнулся Роман Юрьевич.
      - Как скажешь. Могу и без халата, - согласилась Лиля. - Но не будет ли это компроматом на моего непосредственного шефа? - она лукаво взглянула на Боровикова.
      Глава 10. Н А С Л Е Д Н И К П О Д З А К А З .
      1995-й год, Карачаево-Черкесия.
      - Раствор давай! - Толян поднял щепочку с подмостей и запустил ею в замечтавшегося Васясю. Тот вздрогнул и, подхватив опустевшее ведро, понесся с ним к растворомешалке, возле которой колдовали с лопатами-штыковками ещё двое - Коробочка и Дед. Обнаружив в сарае под сеном эту самую растворомешалку с инвентарным номером и буквами "РА" на корпусе, парни из бригады Понякова даже глазом не повели - уже насмотрелись здесь всего. Один лишь Виктор Иванович смущенно крякнул и зачесал в затылке.
      - Имущество-то армейское, казенное.
      - Слава Богу, не баллистическая ракета, - только и выразился Толян и сразу же велел запустить её в работу. Что бы там ни говорили о доблестном труде, но гораздо приятнее наблюдать, как перемешивается смесь, чем самому лопатить её, проявляя доморощенный энтузиазм. Чем он руководствовался, решив помочь старику в проблеме с постройкой жилья? А хрен его разберет! Может быть, рассудил, что практичнее будет укладывать кирпич не вокруг будущих стен, а сразу на них. Возможно также, пожалел Аслана. А может, и то, и другое, вместе взятое, плюс благодарность за предоставленное гостеприимство. Как бы там ни было, бригадир принял решение, которое бригада проглотила беспрекословно и даже поддержала. А как же, на то она и дисциплина, пусть даже трудовая!
      Скорее всего, к единому мнению бригада пришла уже после того, как разобрались с будущим фундаментом. Он был размечен колышками рядом с подворьем Аслана, все на той же ровной, как стол, площадке. Сначала думали - придется копать траншею и заливать её бетоном. Самые тяжелые и неблагодарные работы на стройке - это земляные. Причем там, где нет подъезда экскаватору. А таких мест, по закону подлости - преобладающее количество. Рубль за метр кубический выкопанного грунта - Поняков иногда рвал и метал от ярости, соглашаясь заплатить двойной тариф тому, кто внес эту расценку в старый КЗОТ, лишь бы заполучить его в свою бригаду хоть на месяц.
      Однако когда в первом же углу будущего дома Вася Шкаф снял верхний слой наносного чернозема на глубину штыка лопаты, под ним оказалась все та же скала - сплошной монолит. Вася, обрадовавшись, прибавил скорости - земля вперемешку с травой полетела в разные стороны, скрежетала лопата о скальный грунт... Подошедший Серега Кот притормозил его, еле отобрав лопату.
      - Кто ж так пластает дерн, бульдозер хренов? Надорвешься ведь через час, да и мозоли-водянки на ладонях схлопочешь, как пить дать. Смотри и учись, как завещал великий Ленин.
      Он всадил лопату в землю, выдернул, всадил рядом и так очертил по периметру небольшой квадрат дерна примерно шестьдесят на шестьдесят сантиметров. Затем скрежетнул лопатой снизу, подцепив этот квадрат, и...
      - Стоп! - остановил его подошедший Толян. - А ну-ка, все подошли сюда.
      Все подошли.
      - Смотрите, наблюдайте, и делайте соответствующие выводы, скомандовал Толик. - Серега, продолжай.
      Кот подорвал снизу квадрат дерна вместе с травой и какими-то мелкими цветочками, затем взял его в руки и отнес под изгородь. Земля, проарматуренная корнями травы, стойко держалась - не просыпалось почти ничего. Затем Кот методично стал нарезать новый квадрат - рядом с первым.
      - Ну, и какие же выводы сделала бригада? - насмешливо обернулся к остальным рабочим Толик.
      Все молчали, озадаченно вытрещившись на него. Затем Хопер, словно очнувшись после спячки, легонько вскрикнул и несильно хлопнул себя по лбу.
      - Вот блин! Дачный участок, о благоустройстве которого печется заказчик...
      И все сразу поняли, что он имел в виду.
      - Ну, конечно, - добил их Толик. - Вот это я и предлагал с самого начала: нарезать квадраты дерна, вместе с цветочками, в долине, и готовыми перевезти их на площадку вокруг выстроенной дачи. Сколько, прикиньте, нам потребуется для этого времени и техники?
      - Высчитал! - через минуту с глубокомысленным видом воскликнул Котелок.
      - Ну, телись, - поторопил его Виктор Иванович.
      - Минимум.Или даже ещё меньше.
      В общем, никакого фундамента не потребовалось, погнали сразу цоколь в два кирпича шириной...
      Тем временем у Коробочки и Деда что-то не ладилось со злополучным растворосмесителем. Они уже залили в него воды из шланга, подведенного от насоса, засыпали песок, просеянный через панцирную сетку от старой двуспальной кровати и загрузили сверху цемент. Машина скрежетнула, затем сделала пяток оборотов емкостью, как бы набирая ход, а потом передумала вертеть барабаном вообще. Вместе с ней остановились и работы на стенах, которые подвели уже под оконные проемы - ровно десять рядов. Игорь поковырялся для приличия отверткой в редукторе - ноль эмоций. Тогда Коробочка схватил обломанный держак от лопаты и, всадив его в нутро барабана, стал щшуровать там, словно черпаком в кастрюле.
      - Эх, не миновать нам, видно, вручную перемешивать! А ещё говорят армейская техника сверхнадежная.
      Серега Шнек со злостью бросил кельму на подмости и, затоптав на досках окурок, спрыгнул на землю.
      - Знаешь, что говорит народ по такому случаю? Если человек дурак, то это надолго. А ещё - хреновому танцору...
      - Ладно, умник, - огрызнулся Игорь, со злостью втыкая отвертку в землю, - иди и разберись сам, если тебе ничего в штанах не жмет.
      - Перекур, орлы, - объвил Толик, видя, что спор переходит в полемику. - Пока Серега разберется с этой хренотенью.
      Все оторвались от работы и, дружно закурив, сгрудились кругом вокруг растворомешалки - давать советы по её ремонту. Что-что, а это в нашей благословенной стране умеет делать даже карапуз в детском саду. Типа того, как в одном из них молодая воспитательница жалуется напарнице по работе:
      - Представляешь, мой вернулся с производственного пикника - на третий день из краника закапало. Что посоветуешь?
      Тут в приоткрытую дверь просовывается голова пятилетнего Вовочки.
      - Марь Андревна, а вы ему прокладки чаще меняйте. Или найдите запасной кран. Все так делают.
      Вот такие же примерно советчики собрались сейчас вокруг Шнека. Тот попытался было отделаться от них.
      - Неясно было сказано - перекур. Пойдите освежитесь в Зеленчуке, что ли - вон как солнышко припекает.
      - Я тебе морж, да? - ответил за всех Вася Шкаф. - В этой речке вода, наверное, с минусовой температурой.
      Валера мгновенно определил причину остановки растворомешалки после прозаического беглого осмотра.
      - Приводной ремень со шнека соскочил. Оп-ля! - подцепив отверткой, поставил его на место и переключил машину на третью скорость. - Врубай, Коробочка, счас все будет о"кей.
      Володя врубил.
      - Стой! - рванулся в круг Толян, вспомнив о палке в барабане. Поздно! Двигатель взял с места, набрав мгновенно те восемьсот пятьдесят оборотов в минуту, на которые переключил его Шнек. Жидкий раствор, подчиняясь центробежной силе, потянулся кверху, а сломанный держак, вращаясь вместе с лопастями барабана, послужил как бы направляющей для этого раствора, щедрой струей поливая все вокруг в радиусе до пяти метров. Несколько секунд общего шока хватило на то, чтобы в жидкой грязи искупались все, с головы до ног. Даже Толяну досталось - через головы остальных. И только потом, очнувшись, Коробочка ткнул пальцем в красную кнопку. В наступившей тишине был слышен лишь шелест песка о кожу - все протирали с глаз раствор. Затем Серега Шнек оглянулся вокруг проясневшим взором и неожиданно прыснул, еле сдерживая смех - до того нелепыми были сейчас фигуры напарников.
      - Я же советовал по-хорошему искупаться в Зеленчуке. А сейчас вы похожи на одну из скульптурных групп Церетели.
      И тотчас же грянул обвалом такой громовой хохот, что собаки, пригревшиеся на солнце, с визгом крутнулись на месте и дружно бросились в сарай - подальше в тень от неизвестной опасности.
      Пришлось-таки всем окреститься в ледниковой купели горной речушки. Даже Шкафу.
      После этого работа закипела в удвоенном темпе - нужно было хоть как-то согреться. Насчет спиртного не заикались. Негласный закон шабашников - во время работы ни капли алкоголя, соблюдался свято и безоговорочно. Ослушник рисковал своим паем из общей суммы при расчете - приговор обжалованию не подлежал.
      По окончании последнего ряда кладки под окна Толик быстро распределил дальнейшие обязанности каждого. Один стал на подгонку оконных блоков. Еще двое на костре кипятили в старом ведре битум, постепенно разводя его соляром - готовили антикоррозийную мастику, отличное средство против грибка. Остальные обтачивали кирпич, снимая фаску с передних боковых граней, клали угловые столбы с пилястрами, расчерчивая кладочный шов специальной расшивкой конструкции Сереги Котова, прикидывая между делом чертеж будущей мансарды к периметру готовых стен, заготавливали стропила на верх, лаги для полов и гнали внутренние перегородки. К вечеру вторых суток основные подготовительные работы были закончены. Назавтра предстоял решительный штурм...
      Аслан появился лишь на закате пятого дня, ведя под уздцы ишака. С тороков его седла по обе стороны свешивались чем-то наполненные мешки, а на хребте примостилось юное создание женского рода, в джинсовом костюме, с очаровательными ямочками на смуглом лице, красивыми, чуть раскосыми глазами и множеством тонюсеньких косичек на голове. Старик остановился, как вкопанный, едва поднявшись по склону - увидел новое строение, на фоне которого потерялась рядом стоящая старая сакля. Сначала он бросил поводья и обеими руками протер глаза - не примерещилось ли это чудо? Новый дом по-прежнему стоял на том же месте, пялясь провалами мансардных окон без стекол на темнеющий восток. А новенький шифер с западной стороны крыши золотился последними лучами солнца, скатывающегося за дальнюю гору. Затем Аслан упал на колени, сложив ладони перед грудью и зашептал что-то, шевеля губами. А ишак продолжал упрямо топать все дальше, пока не подошел к свежесрубленному крыльцу. Там он обнюхал пахнущую смолой древесину, потерся мордой о переднюю стойку и, задрав голову вверх, неожиданно издал до того противный и пронзительный вопль, что находившиеся внутри дома парни посыпались наружу, чтобы разобраться в его происхождении. Тут-то они и увидели картину: старика, возносившего хвалу Аллаху и смуглянку, сидевшую на спине ишака. Который, кстати, и не думал прекращать своих воплей.
      - И-а-а! И-а-ааа! - раносилось по горам,возвращаясь назад троекратным эхом. Вася Шкаф зажал ладонями уши.
      - Хоть кто-нибудь знает, где находится выключатель у этой Иерихонской трубы?
      - Я знаю, - с готовностью выкатился вперед Соколок. Он мигом выдернул из пачки сигарету и ткнул ею в нос животного. Ишак как раз втягивал в себя воздух на полные легкие, чтобы вновь продрать глотку. И на полувздохе его ноздри учуяли запах табака. Он тут же тормознул с дыханием, зашлепал губами и жадно потянулся к заветному лакомству. А получив его, шумно задышал и методично задвигал челюстями, от эйфории пуская из угла рта тягучую желтую слюну.
      - Ну надо же, заткнулся! - Вася с интересом уставился во все глаза, но вовсе не на ишака - он разглядывал наездницу. Она в свою очередь распахнула свои раскосые глазищи на его громадную фигуру. Наконец, выразила восхищение. На вполне сносном русском.
      - Какой большой джигит, настоящий Кинг-Конг! Меня Фатьма зовут. Ну, что ты стоишь, Кинг-Конг? - она нетерпеливо дернула ножкой в стремени, обутой в прозаический кроссовок.
      - А что же мне, упасть, что ли? - обрел, наконец, дар голоса Шкаф. Насмотрится видаков разная соплячня...
      - Господи, вразуми этого бедолагу! - вперед вырвался Хопер. - Ты что, никогда не общался с амазонками, джентльмен хре... - он осекся, поймав заинтересованный взгляд Фатьмы и простер навстречу ей свои объятья - снизу вверх.
      - Меня зовут Эдик, мадам. Всегда к вашим услугам.
      В которые девчонка и свалилась, хихикнув по пути в сторону нерасторопного Васи. Может быть, Хопер чуть дольше продержал её в своих объятьях, прежде чем поставить на грешную землю. А может, это всем показалось, из чувства зависти. Но факт - при вторичнном взгляде на лицо Эдика в раскосых глазах Фатьмы светилось уже нечто большее, чем стандартное внимание.
      Толик стоял рядом, с таким же, как и все, жадным изумлением разглядывая это создание противоположного пола - сказывалась почти неделя вынужденного сосуществования в мужском обществе, когда кто-то тронул его за рукав рубахи. Оглянувшись, он увидел Аслана - по щекам старика пролегли две влажные дорожки, а губы подрагивали от пережитого стресса.
      - Сынок, разве не аллах создал это чудо? - он указал на возвышающееся за их спинами строение.
      Толян расхохотался так, что все невольно обернулись в их сторону, оставив на время разглядывать Фатьму.
      - Аллах, естественно, - согласился, наконец, он,вволю насмеявшись. Но этот аллах един в четырнадцати лицах, Аслан. И живет отнюдь не духовной пищей - последние два дня мы питались сухарями, размоченными в мясном бульоне. То есть, насчет хлеба дело швах. Но что касается вина - твоими запасами может гордиться вся новообразованная республика.
      - То есть, ты хочешь сказать, что твои парни построили этот дом всего за пять дней? - недоверчиво уставился на него Аслан.
      - А что тут такого? - в свою очередь удивился Толян. - Могли бы и за четыре управиться - если бы не твоя аллахославящая мансарда. - Ты лучше скажи, кого привез в новый дом? Боясь оскорбить твое достоинство, я тем не менее предполагаю, что Фатьма это... - он выжидающе уставился на старика.
      - ...жена, - докончил тот его мысль. - Моя новая жена. Я ездил в дальний аул платить за неё калым по предварительному сговору. А задержался потому, что размер калыма резко возрос - в связи с инфляцией. Пришлось торговаться.
      - Я так и подумал, - Толян от изумления не устоял на ногах и шлепнулся ягодицами на последнюю ступеньку крыльца, возле которого они стояли. - Ну, разумеется, жена, какую же ещё дуру затащишь в эту глушь посулами сладкой жизни, а не сладкой любви, - пробормотал он про себя чуть слышно.
      - Прости, ты что-то сказал? - наклонился к нему Аслан.
      - Ничего. Просто я хотел спросить - что твоя жена умеет готовить, кроме шашлыка? Если умеет готовить вообще. Мне шашлык теперь в страшном сне будеть являться - до того обожрался им за эту пятидневку, - признался Толик. - Хочется чего-нибудь попрще - кашу, например. Если вас не затруднит, конечно, - тут же добавил он.
      - Затруднит? - изумился Аслан, подзывая Фатьму. - Слушай, девочка моя: все, что этот господин будет заказывать, должно быть приготовлено беспрекословно. Ты меня поняла? Пошли со мной, я покажу тебе все хозяйство. Извини, Толик, я ненадолго.
      - Ничего-ничего, я пока перекурю это событие, - отозвался тот, направляя стопы к остальным. Они его ждали, очень ждали, разведя в стороне костер из отбросов стройматериалов. В особенности ждал Хопер.
      - Слушай, Толян, надолго старик приволок сюда свою внучку? - зашептал он, едва бригадир уселся в круг и достал подаренную Васей Шкафом трубку, что происходило в особенных ситуциях. Теперь он искоса взглянул на Хопра, набивая трубку парой-тройкой сигарет без оболочки.
      - Надолго ли, спрашиваешь? - Толян пыхнул дымком, задумчиво уставившись на пламя костра. - Я так думаю, навсегда. До гроба, как говорится. Потому что Фатьма его новая жена.
      - Иди ты! - не поверил Эдик. - Он же со своей первой ещё не развелся сам говорил. А закон о многоженстве...
      - Да прекрати ты долдонить о российских законах! - даже обозлился Поняков, затягиваясь так, что в трубке что-то затрещало. - Им в Москве-то фиг кто подчиняется, а тут своя республика, обычаи, нравы. Мне вот только непонятно - за каким хреном эту Фатьму понесло куда-то в горы к престарелому дедушке? С таким лицом и фигурой, как у нее, она бы себе такого спонсора в столице откопала - через месяц на "Мерсе" каталась бы.
      - А через два месяца, самое большее, её бы нашли вместе со спонсором прямо возле подъезда дома, продырявленных из автоматического оружия, подхватил Кирилл Соколок. Он десяток лет пожил с бывшими родителями в Средней Азии, так что в тонких вопросах Востока ему доверялось решающее слово. - Потому что девушка, изменившая предназначенному ей мужу, по местным обычаям карается смертью. Вместе с обидчиком, кстати, - Соколок внимательно посмотрел на Хопра. Тот смутился и, сунув в рот сигарету, принялся суетливо охлопывать карманы в поисках спичек.
      - Дурацкий обычай, кстати, - сказал, как бы походя, он. - У нас в станице говорят: "Сучка не схочет - кобель не вскочит". А я что? Я ничего.
      - Ну, и я ничего, - отозвался Соколок. - Просто к слову пришлось здесь-таки не твоя кобелиная станица. По-моему, лучше подчиниться местным обычаям, чем гнить в какой-нибудь пропасти с проломленным черепом. А по-твоему, Эдик?
      - А по-моему, нам пора сваливать к чертовой матери из этого аула в более подходящее место, - заерзал тот, пыхтя сигаретой. - Все-равно здесь ничего интересного...
      Подошедший к их кругу Аслан прервал беседу в самом пикантном месте.
      - Толик, - позвал он, - есть разговор. - Расскажите мне о ваших ближайших планах.
      - Нам ещё вчера нужно быть на месте, Аслан, - ответил Поняков. - В полной боевой готовности. Так что на ближайшее время, увы, придется забыть о торжественных банкетах и собственных удовольствиях - дело не терпит отлагательств. А что?
      - У меня свадьба через две недели. Соберется весь аул, нет, два аула и село. И на этой свадьбе вы будете самыми почетными гостями, - ответил старик.
      - Постой, Аслан, - запротестовал Толик. - Я слышал, по вашим обычаям самые почетные гости дарят молодым ...
      - Ценнее того подарка, что вы преподнесли нам сегодня, быть не может, - перебил его Аслан. - Дарить человеку убежище от непогоды и завистливых взглядов, отдавать теплоту сердца и щедрость своих рук - что может быть дороже этого на земле? Короче - через две недели мы вас ждем в своем ауле. Выкроишь время, бригадир?
      - Не знаю, - честно признался Толик. - Мы работаем на фирму, Аслан. И если будет срочный заказ, подобный твоему, - он посмотрел на новый дом, ты сам понимаешь, что мы не приедем. Кроме того, что кому-то понадобится такое же убежище от непогоды, нас могут прижать обыкновенной неустойкой. Поэтому сейчас впору подумать о том, на чем мы завтра уедем.
      - Об этом я позабочусь, не беспокойтесь, - Аслан дружески обнял Толика за плечи и отвел к новому дому. - Послушай, у меня есть к тебе ещё одна небольшая просьба. Выполнишь её перед отъездом - я ваш должник навеки.
      - Все, что в моих силах, - развел руками Толян.
      - У тебя в бригаде есть парень... - замялся внезапно старик. - Ну, тот, который сегодня помогал Фатьме спешиться.
      - А-а, Хопер, - понял Толик.
      - Да, так называют его друзья. Можешь сейчас позвать его?
      - На раз плюнуть. Эдик, на пару слов! - крикнул Поняков.
      - Вот он я, - нарисовался тот через минуту.
      - Аслан хочет с тобой говорить.
      - Если насчет того, что я помог твоей жене - это от чистого сердца, поверь, - внезапно побледнел Эдик, прижав обе руки к груди. - Я больше и не взгляну в её сторону, гадом буду!
      - Ты должен сегодня ночью переспать с моей новой женой, - перебил его Аслан.
      - Что-о? - в один голос протянули пораженные Толик и Хопер. - Да никогда в жизни! - тут же запальчиво добавил Эдик, отшатнувшись от старика.
      - Почему отказываешься? Тебе не нравится моя Фатьма? - в свою очередь изумился Аслан.
      - Что значит - нравится, не нравится, - возмутился Хопер. - Просто я ещё хочу пожить на этом свете, а не валяться обглоданным скелетом в каком-нибудь ущелье. Знаем, наслышаны о ваших обычаях, - добавил он многозначительно. - Переспишь, а тебя наутро - чик, и готово!
      - Мг-мм! - пожевал губами Аслан, смущенно кашлянув. - Это кто ж тебе нашептал об этих самых обычаях?
      - Земля не без добрых людей. Экскьюз ми, ай маст би гоуин, - горделиво откланялся Эдик, шикарным жестом выдергивая из кармана пачку сигарет и заворачивая оглобли к костру. Да, для него это был воистину геройский поступок.
      - О чем это он? - повернулся старик к Толику.
      - Извиняется за неспособность продолжить беседу в подобном направлении, - Толян еле сдерживал смех, стараясь разобраться - шутит все же Аслан, или говорит на полном серьезе. Что-то где-то он уже краем уха слыхал о подобных негласных соглашениях, но вытерло из памяти напрочь.
      - Постой! - Аслан рванулся вслед за Эдиком и вновь подвел его к крыльцу. - Я тебе денег дам, только переспи с Фатьмой. Ну, пожалуйста, парень!
      - Так ты что - взаправду предлагаешь мне свою жену? - Эдик, поняв, что старик не шутит, чуть не сунул сигарету горящим концом в губы. - Зачем это тебе?
      - Мне необходимо подумать о наследнике моего рода, - признался с горечью Аслан. - А Фатьму нужно чем-то привязать к одному месту, выбить из головы мысли о больших городах и блестящей жизни. Я ей и здесь супержизнь устрою. Будет иметь все, что ни пожелает. Одного не могу уже дать ей ребенка. А ты можешь - молодой, красивый...
      - А почему я? - сразу полез на рожон Хопер - как видно, не давали все же покоя мысли о возможном возмездии со стороны родственников. - Вон бугор пусть и делает тебе детей, он у нас за все в ответе. - Тоже, кстати, молодой, красивый.
      - Бесполезно, - поморщился Аслан, словно от зубной боли. - В таких случаях нужно ещё согласие второй половины. Иначе не получится мальчика. Я уже разговаривал с Фатьмой - она выбрала тебя.
      - Ага, все-таки приглянулся я ей! - даже подпрыгнул на месте Эдик. Его также преследовал в мыслях образ смуглянки. Да ведь если расплести все её косички - Фатьма ещё похорошеет, до сумасбродства!
      - Да, приглянулся, - просто подтвердил Аслан. - Говори, сколько хочешь?
      - Чего - сколько? - недоуменно зыркнул на него Хопер.
      - Денег сколько?
      - Да иди ты со своими деньгами! - освирепел Хопер. - Чувства ни за какие баксы не купишь, понял? Короче, я согласен. Только чтоб без этих самых... непредсказуемых последствий, понял?
      - Понял, - даже засмеялся старик. - Это тебе дурак какой-то наплел. Хотя, если подобраться к этому вопросу более щепетильно...
      - Слушай, давай без всякой щепетильности, - перебил его Толян. - Мне нужны в бригаде такие парни, как Хопер. Что же касается меня - я здесь уже точно третий лишний. Так что о мелочах договоритесь в мое отсутствие, хорошо?
      - Послушай, Толик, - старик понизил голос до шепота, - ты знаешь, почему я тебя пригласил быть посредником в нашем разговоре? Потому что я тебе верю, как самому себе.
      - Не беспокойся, я никому не выдам вашего великого родового секрета, на полном серьезе ответил Толян. - Даже инопланетянам, если придется когда-нибудь с ними выпить на брудершафт.
      И он вернулся к костру.
      - Ты где был? - Кирилл Соколок задал вопрос, вертевшийся у всех на языке.
      - Там меня уже нет, - ответил Толян, вновь доставая трубку. Договаривался со стариком о нашем завтрашнем отвале. Кстати, ужинать можете остатками шашлыка с привезенным Асланом хлебом - Фатьма просто уже не успеет сготовить нам сегодня. Хопра тоже не ждите - ушел с хозяином на заготовку мяса нам в дорогу.
      - Слушай, бугор, - загорелся знаток Востока, - а о нас Фатьма не вспоминала?
      - И все-то тебе нужно знать, Кирюша, - пыхнул в его сторону дымком Толян. - Ну, не именно Фатьма, но разговор, признаюсь, был. Как раз о тебе, Соколок.
      - И что сказали? - не удержавшись, брякнул Соколок, хотя намек на подвох был явный.
      - Ничего особенного. Что ты пустобрех и паникер, - рассмеялся Толик вместе с остальными. Ну так как - по шашлыку да в люлю?
      Глава 11. СИЛА ДЕЙСТВИЯ РАВНА ПРОТИВОДЕЙСТВИЮ.
      Москва, наше время.
      Ни в какой торговый центр Лиля, естественно, в банном халате не поехала. А вот у подъезда своей многоэтажки, к которому доставил её водитель Романа Юрьевича в черном "BMW" с затонированными стеклами, пришлось-таки подвергнуться обстрелу заинтересованных глаз всевидящих старушек-пенсионерок, собравшихся как раз на эту лавочку для обсуждения очередной сенсационной сплетни. И по тому, как пенсионерки, встрепенувшись, зашушукались за её спиной, поняла - сегодняшней сенсацией номер один стала она, Лилиана Викторовна Соколова. Ну и черт с ними! - она тряхнула головой, отгоняя накопившуюся в ней сумятицу и, решительно повернув назад, поинтересовалась у старушек, какой сегодня день. Результат опроса получился потрясный: нижние челюсти пенсионерок, как по команде, подвисли в самой критической точке, а сами они с минуту ошарашенно разглядывали её, словно инопланетянку, прилетевшую за пару тысяч парсеков, чтобы узнать, какая на Земле сегодня погода.
      - Во заработалась нонешняя молодь! - очнулась, наконец, от столбнячного шока самая языкатая из бабуль - Вероника Аркадьевна, живущая этажом ниже Лили. Ее сынок, некогда обычная лимита из подмосковной деревни, сделал стремительную карьеру на станции Москва-сортировочная, перепродавая шоколад вагонными партиями. Затем купил трехкомнатную квартиру в этом доме, а в дальнейшем прикупил ещё и соседнюю - двухкомнатную. Заложил одну из входных дверей, снес временные перегородки и перепланировал получившуюся махину под евростандарт, напичкав её элитной мебелью и дорогостоящей видеоаудиоаппаратурой до такой степени, что срочно потребовался сторож чтобы присматривать за квартирой в его отсутствие. Вот тогда-то и вспомнил Константин уже Сергеевич о престарелой матери, оставшейся коротать век в заброшенной деревне. Привез её в столицу, тут же загнав деревенский домик, а деньги пустил в оборот. Вероника Аркадьевна, поддавшись сладким уговорам сына и невестки, поняла, что потеряв независимость, попала в роскошную западню, лишь когда прикатила к этому порогу. Ан поздно было - теперь у неё оставались две дороги - или в дом престарелых, как настоятельно день ото дня советовала любящая невестка, или на паперть. Она выбрала третье - стала бессменным сторожем чужого, по сути, добра. От этой безысходности стала оттачивать свой язык на замеченных пороках и недостатках. И вскоре достигла в этом деле такого совершенства - Петросян с Задорновым могут отдыхать! Она была самым опасным элементом в том аккумуляторе злословия, который в данный момент присутствовал на лавочке у подъезда. А Лиле сегодня было наплевать!
      - Пашут на износ, бедненькие, - продолжила меж тем ехидно Вероника Аркадьевна. - Иде ж тебя, милая, носило в етой хламиде, что ты и день какой позабыла?
      Нужно было срочно затыкать ей рот чем-нибудь покруче и в самое ближайшее время. Иначе тема грозила развиться в постельные пространства, а это уже чревато. С такой толпой Лиле явно не справиться. Но эту старую стерву она ненавидела всеми фибрами души
      - Я это к чему, уважаемая Вероника Аркадьевна - встретила сегодня вашу невестку, она в храм святой по пятницам ездит, не так ли? В самую Сергиево-Посадскую Лавру.
      - Ну, так, - недоверчиво зыркнула на неё Аркадьевна. - И что с этого?
      - Да она свечку за вас собиралась ставить. К чему бы это?
      - А тебе-то что за дело?
      - А я забыла спросить - во здравие или за упокой? - Лиля расхохоталась этой ведьме прямо в лицо и чуть ли не на одной ножке поскакала к подъезду, пока Веронику Аркадьевну хватал Кондратий. Все, она сегодня сполна рассчиталась с мерзкой старухой, распустившей недавно грязную сплетню о том, что Лиля якобы забеременела от молоденького сантехника из местного ЖЭКа, который слишком часто навещал её в последнее время по вечерам. Доля правды в этой сплетне была - сантехник действительно навещал Лилину квартиру. Однако отнюдь не за тем, о чем судачили эти старухи на лавке. Ему нравились баксы, которые Лилиана Юрьевна сполна отваливала за устраненную течь из очередной, прогнившей насквозь, трубы. А в последнее время он ходил уже к ней, как на работу - вслед за трубами наворачиваться стали и вентили, и смесители... в общем, беда не приходит одна. По-хорошему, советовал сантехник Коля, нужно было делать полный капитальный ремонт и санузла и системы отопления - да полностью переделывать квартиру надо! А где взять деньги? Роман Юрьевич вечно держал её на полуголодном пайке - попросту это называют подачками. И вот сегодня, благодаря своему мужеству с примесью, естественно, наглости, она выбила из него, наконец, свои кровные, как сама считала.
      - Сеня! - с порога подъезда Лиля обернулась к водителю "BMW". - Езжай к чертовой матери, я сегодня справлюсь единолично.
      Вот так, чтобы не подумали мегеры с лавочки, что она сбегает от них, признав поражение! А теперь можно и домой.
      Поднявшись в лифте на третий этаж, она совсем уже отперла дверь ключом, собираясь ввалиться в свои "хоромы". Внезапно рядом клацнул засов на входной двери соседней однокомнатной квартиры и в приоткрывшуюся щель выглянула симпатичная мордашка Нинки - частного предпринимателя по торговле бижутерией. Квартира ей досталась в наследство от бабушки, которая-то и пожить в ней толком не успела - инфаркт. Они были одногодками и подругами, если дружбой можно назвать периодические междусобойчики за бутылкой приличного ликера в обществе нормального музыкального центра - своеобразный уход от стрессовых ситуаций. А также шастанье по дискотекам и на природу, откуда подруги иногда вылавливали себе по партнеру на ночь - "для примерки", как выражалась Нинка.
      В конце-концов наслаждение самостоятельной жизнью состоит в её разнообразии - так считали обе. Нинка первой узнала о существовании Романа Юрьевича, завидовала Лиле белой завистью и все старалась подыскать себе подобного спонсора. Пока безрезультатно. И вот сегодня...
      - Привет! Ты чего сияешь, словно медный таз для варенья? поинтересовалась Лиля, проходя в свою квартиру. Она знала - если у подруги есть важная новость, она её вывалит, не отходя от кассы. Так и случилось.
      - Лилька, поздравь меня, я, кажется, выхожу замуж, - проскочив вслед за ней в прихожую, выпалила Нинка, выпячивая губки для дружеского поцелуя. При всем при этом - ноль внимания на необычное одеяние Лили.
      - А почему это кажется? - подозрительно спросила та, шуруя в шкафу в поисках приличной одежки. Пластиковую сумку она небрежно зафутболила под кухонный стол.
      - Ну, как бы тебе объяснить, - сбавила скорость сообщения Нинка. - Он покупал у меня сегодня гарнитур ко дню рождения матери... Набор такой - два колечка, серьги, цепочка, кулончик и браслет. Испанское золото.
      - Рандолью по-русски называется, - фыркнула Лиля. - Научились людям лапшу на уши вешать. Это твое золото после месяца носки темнеет, оставляя на коже полосы янтарно-трупного цвета. В общем, нечто среднее между латунью и медным купоросом. Набьют тебе фингалы когда-нибудь за это дерьмо.
      - Не набьют, - шмыгнула Нинка носом, - у меня на палатке объявление висит: "Гарантия три недели". Да дело вовсе не в этом. Купил, значит, не торгуясь, а сам такой красивый, высокий - вылитый Леонардо ди Каприо.
      - Стоп, дальше не нужно, - перебила её Лиля, переодеваясь в джинсы и ярко-голубую рубаху-апаш. - У тебя уже был такой, помнишь? Только тот походил на Рики Мартина.
      Н-да, как же. Похож-то, может, и был, но только на Рики - бомжа. Эта история случилась не далее, чем год назад - Нинка тогда только начинала раскручиваться, заняв у Лили необходимый стартовый капитал - в баксах, разумеется. И вот этот самый Рики - Олегом его звали, подцепил её в буквальном смысле прямо на рынке. Брал напором, небрежно-интеллигентным прикидом и скудным набором шаблонных выражений знаменитых классиков подделка под несуществующий интеллект. Ну и, конечно, симпатично-пропитым фейсом с модной трехдневной щетиной на нем. Нинка была от него без ума - в первый же день знакомства притащила домой и "примерила", накачав попутно халявным коньяком. Утром, как полагается, опохмелила. С тем очередной Ромео и отчалил, признавшись на прощанье в любви до гробовой доски и повосхищавшись её прической а-ля "Пугачева в молодости" и нежным кукольным личиком, так неподходящим к рыночной прозе жизни. Пообещав Нинке зайти на чашку чая где-то ближе к ночи. Вечером Олег не пришел, зато она нашла в спальне возле кровати его визитку, оброненную, очевидно, чисто случайно подшофе. На следующий день, торгуя на рынке, Нинка все очи проглядела, ошибаясь в выдаче сдачи явно себе в убыток - он не появился ни на рынке, ни в её квартире. Через три дня вечером она вломилась в Лилину квартиру, захлебываясь рыданиями и просьбой позвонить любимому "вот по этому номеру в визитной карточке". Лиля сначала внимательно изучила визитку. Судя по работе - менеджер такой-то фирмы, вполне образованный интеллигентный молодой человек. Но если расширить кругозор...
      - Не верю я твоему Мартину! - решительно отрубила тогда Лиля. Насмотрелась на таких альфонсов года четыре назад. На морде любовь, а в уме - как бы скорее прибрать к рукам квартиру и все, что в ней плохо лежит. Звони сама, вон телефон в прихожей.
      - Ты же сама, помнишь, не советовала никогда первой звонить парням, с упреком посмотрела на неё Нинка.
      - Советовала. И сейчас советую, - огрызнулась Лиля. - А звонить этому аферисту все-равно не буду.
      С тем и разошлись в тот вечер. А на следующий день Нинка наглоталась димедрола - еле откачали в реанимации. И Лиля сдалась.
      Что удивительно - ответил Олег совершенно трезвым голосом. И примчался к Нинке вечером с букетом роз и чисто выбритый. И не пил ничего в их компании, кроме пепси. Объяснив прошлый запой чисто семейными обстоятельствами.
      - С женой ещё два года назад разошелся. А она, сволочь, достает и достает - отдай детям квартиру - двое с ней остались. Мы ведь честно тогда поделили - ей сберкнижка с вкладом и автомобиль, а мне двухкомнатная квартира. Можно бы и наоборот, но выбор был за ней. Перешли они жить к её отцу-одиночке в трехкомнатную квартиру. И жили бы себе, не тужили, если бы вдруг пятидесятипятилетнему холостяку вдруг не приглянулась восемнадцатилетняя манекенщица. Ну, седина в голову, бес в ребро, а папашка по новой в семейный хомут - эта манекенщица, единожды отдавшись, в дальнейшем без росписи его и на пушечный выстрел к себе не подпускала.
      - Приманила, стерва, - не выдержала тогда Лиля, плеснув себе, чисто случайно, водки вместо пепси. Забрало и её, не только Нинку.
      - Естественно, - согласился с ней Олег, бросив мимолетный взгляд на её оголенное колено и выше. - Ну, а планы этой рекламной цацы ещё прозрачнее приманки: прописаться в квартире на вполне законном основании, а после оттяпать её у этого папашки, сунув его, например, в какую-нибудь аварию, либо столкнув чисто случайно под электричку в общей толчее. Я не утверждаю, что она сделает это самолично - хватает сейчас алкашей, готовых сотворить нечто подобное за литр вонючей самопальной водки и банку "Вискаса" на закусь... Все видать, как на ладони. Моей жене с детьми эта стерва уже намекнула, чтобы подыскивали себе конуру попроще, где-нибудь в районе загородной свалки. И тут она вспомнила, что жилище есть у меня.
      - И что же? - заинтересовалась Нинка.
      - У меня два выбора: либо вновь сходиться, что мне противопоказано категорически, либо отдавать квартиру детям за чисто прозаическую компенсацию - суд однозначно примет подобное решение. Я решил не ждать суда - ведь дети-то и мои тоже. Но в душе скопилось столько мути, что я в тот день решил смыть её водкой. Вы видели, что из этого получилось - на следующее утро я со стыда убежал от Нины, решив больше не появляться в её доме, раз потерял свой собственный. Зачем ей нищий с улицы? - Олег опустил голову, будто собираясь всплакнуть. А у подруг давно уже глаза были на мокром месте. Лиля, дабы не разреветься в полный голос, незаметно для себя оприходовала уже третью рюмку водки.
      - Какое благородство и самопожертвование! - она сама проводила молодых на шаг - от своего порога до Нинкиного, пожелав им спокойной ночи и крепкого сна, хотя подразумевала, конечно, обратное. Но в душе остался какой-то осадок. Может быть от масляного взгляда, которым этот "несчастный" раздел её догола в своем воображении за время исповеди. Да и потом: сам сценарий рассказа Олега очень уж смахивал на шаблонный макет многочисленных "мыльных" опер, которыми нас пичкали и продолжают пичкать оба ведущих телеканала страны. Чисто сентиментальными в России сейчас остались, пожалуй, лишь доярки в колхозах, которые могут попить молочка на халяву. Остальным прослойкам населения нужно как минимум заработать на это молочко - потому они так скептически относятся к очередному душещипательному бракоразводному процессу какой-нибудь придурковатой наследницы миллионов. Справедливо рассудив при этом: какого черта три серии подряд проливать слезы по мужу, переметнувшемуся к другому бабцу с твоими деньгами, если можно нанять тройку бугаяк, которые за десять минут вытрясут из него не только твои деньги, но впопыхах прихватят и его кровные. И ещё один нюанс: нестыковка профессии с прозой жизни. Любая мало-мальски развивающаяся, или развитая уже, фирма, могущая позволить нанять себе профессионального менеджера, в первую очередь просто обязана позаботиться о крыше над его головой - как в прямом, так и в переносном смысле. А этот красавчик рассопливился: остался на улице в чем мать родила! Нестыковочка, сэр.
      Этими своими домыслами за бутылкой водки, которую она таки прикончила в тот вечер, Лиля и хотела поделиться наутро со своей подругой. Но Нинка и рта ей не дала раскрыть - с порога заработала языком, как чапаевская Анка "Максимом".
      - Не смотри так на меня своими глазищами - у нас ничего не было с Олегом в эту ночь. Мы просто разговаривали.
      - Ах, так вы ещё и разговаривать пытались при этом самом "ничего не было"! - всплеснула руками Лиля, одновременно ухитрившись засунуть в рот две таблетки аспирина - симптомы похмелья были архипротивными.
      - Прекрати ерничать! - Нинка даже ногой притопнула от еле сдерживаемой обиды за своего избранника. - Мы через неделю распишемся и будем жить у меня. Олег очень нежный и внимательный мужчина.
      - Насчет нежности судить, конечно, тебе, - согласилась с ней Лиля, запивая таблетки молоком, - а что касаемо внимания - я его вчера вечером получила через край. Этот твой будущий муж своим взглядом чуть мои трусики прямо на мне не сжег. Не заметила, случаем?
      - Вчера вечером ты была о нем совсем другого мнения, - тут же отпарировала подруга. - Я все прекрасно видела - ты плакала втихаря.
      - Обыкновенная бабья реакция на слабости других, - пожала плечами Лиля. - Плюс почти полбутылки водки на голодный желудок... Не по плечу рубишь сук, подруга, гляди, как бы своим же топором не пораниться.
      И тут вдруг Нинка успокоилась и затихла.
      - Я знаю, почему ты выступаешь против Олега, - сказала тихо. - Потому что тебе завидно, вот почему. Потому что он будет отныне согревать мою постель каждую ночь, тогда как твоя навсегда останется холодной, при таком-то спонсоре. Олег молодой, красивый и... и темпераментный,вот! А с твоим старикашкой...
      - Хватит! - Лиля выдавила из себя это слово тоже тихо, но с такой расстановкой и интонацией, что Нинка сразу сникла и заткнулась. - Довольно, подруга, ты и так наговорила уже на столько благодарностей - в жизнь не разочтешься. Послушай теперь меня, - она осторожно поставила на стол чашку с молоком, чтобы не запустить ею ненароком в эту дуру. - Ты сейчас же выйдешь из этой квартиры и больше никогда, слышишь, никогда в жизни не переступишь моего порога. Это же касается и твоего будущего... темпераментного супруга. Здороваться мы при случайных встречах будем - я не желаю вам болезней, но что касается всего остального - я не знаю вас, вы не знаете меня. А теперь - вон отсюда! - Лиля указала Нинке на дверь.
      - Но я не... - начала было та, отступая к ней задом.
      - Знаю, - Лиля устало откинула со лба прядь волос. - Поэтому, если вы в мире и согласии проживете с Олегом хотя бы полгода - я приду в вашу квартиру, стану на колени и попрошу прощения у Бога и вас за те грешные мысли, которые вселились в мою голову этой ночью. А если вы ещё и ребеночка родите - я буду его крестной матерью. Теперь же иди - нам больше не о чем говорить, время самый справедливый судья.
      Нинка вышла молча, тихо притворив за собой дверь.
      С Олегом они расписались через три дня. А через три месяца Лиля почувствовала что-то неладное в поведении бывшей подруги. Обычно веселая и общительная Нинка-вертушка, как она её иногда дразнила, осунулась, побледнела и спала с лица. А ещё через две недели и вовсе перестала появляться в подъезде. Но муж её, Олег, все так же вежливо и корректно продолжал здороваться с Лилей как ни в чем не бывало. Наконец, не выдержав неизвестности, она сама перехватила его однажды на выходе.
      - Нам нужно поговорить. Что с Ниной?
      - Поговорить? - изумление Олега было не наигранным. - О чем говорить с женщиной, которая бросила свою лучшую подругу в самое трудное время формирования молодой семьи? А Нина, ну что Нина? Приболела... по-женски. А у меня сейчас перебои с работой. Как следствие - недостаток калорийной пищи...ну и все такое-прочее. В общем, прощайте, - он слегка поклонился, собираясь уходить.
      - Постойте, - Лиля ухватила его за рукав модного плаща. - Может... это... помощь нужна? Медицинская, денежная? У меня есть возможности, связи...
      Олег неожиданно зло рванулся, выдернув рукав из её руки.
      - Катись, шлюха элитная, со своей помощью! Нам не нужны твои нищенские подачки, поняла? И если ты хоть на метр приблизишься к Нине, я удавлю тебя вот этими самыми руками, - он действительно протянул к её шее свои грабарки, хищно оскалившись при этом. И Лиля, испугавшись, отступила, успев ещё удивиться - как уродует ярость красивые черты лица.
      Но испугавшись, не отступилась от мысли проведать Нинку. Однажды, ещё во время совместных похождений, они обменялись запасными ключами от квартир. Мало ли, может, когда пригодится. Пригодилось всего лишь один раз, и то Лиле. По наводящему звонку какой-то "доброжелательницы", сообщившей, что в купленной им квартире устраиваются по вечерам групповые случки с участием его неофициальной жены, Роман Юрьевич прикатил в своем черном автомобиле быстрее, чем приехали бы опера по спецвызову. Может быть, он и застал бы в квартире все того же молоденького сантехника Колю, мирно приканчивающего на кухне бутылку качественной водки - честно заработанную в сражении с очередной проржавевшей трубой. И тогда неизвестно, чем бы закончилась для него и Лили сей нежданный, прямо скажем, визит. Подвела Боровикова мигалка, установленная на крыше автомобиля - кроме всего прочего, она ещё противно мяукала. А без неё он не прискакал бы столь быстро. Бросив заинтересованный взгляд в окно и увидев у подъезда Боровикова в сопровождении трех своих постоянных мордоплюев-телохранов, Лиля тут же врубилась в ситуацию. Недопитая бутылка вместе с сервировкой стола полетели в мусоропровод, а Коля с инструментальным кейсом в соседнюю квартиру - к мирно отдыхающей после трудов праведных на рыночном поприще Нинке. Лиля даже успела дезиком прыснуть, пока спонсоровы быки давили на кнопку вызова лифта...
      Идиллическая картина читающей под торшером Лили настолько успокоили Романа Юрьевича, что он тут же и доложил ей о "доброжелательном" звонке. С чем и удалился восвояси, уводя своих телохранов - разъяренная беспочвенными подозрениями Лиля и слышать не хотела о каких-либо "шалостях". А Вероника Аркадьевна с нижнего этажа уже тогда стала противна и ненавидима.
      Сантехник Коля так и не вышел в ту ночь из соседней квартиры - Лиля готова была поклясться в этом на чем угодно. Но в дальнейшем о его приключениях не заикнулся ни один из троицы - сражение с трубами продолжалось в едином ритме - чисто рабочем.
      Сейчас запасной ключ пригодился как нельзя кстати - Олег протопал на улицу по каким-то своим делам. Лиля щелкнула замком, вошла в комнату, минуя кухню, и остолбенела. Вместо Нинки на общей двуспальной кровати лежал скелет, обтянутый пергаментного цвета кожей, со свалявшимися в паклю волосами на голове. И это скелет уставился на неё провалами глазниц с поредевшими ресницами на веках. Из глубины провалов чуть мерцали некогда искрящиеся весельем Нинкины глаза. Сейчас они плакали - мутноватые ручейки, выдавливаясь на скулы и заострившийся нос, стекали по ним на подушку без наволочки, оставляя на ней серые пятна. Нинка была привязана к кровати простынями абсолютно голой. и в квартире жесточайший сквозняк - балконная дверь в апреле месяце - нараспашку. Первым делом Лиля распутала узлы и накрыла этими простынями тело Нинки - за неимением подходящего.
      - Лилечка, - шептал скелет таким слабым голосом, что она его еле расслышала. - Он сперва посадил меня на диету - фигура, мол, не просматривается. А теперь поит одним куриным бульоном.
      Лиля бросилась на кухню - в огромной ведерной кастрюле с водой плавают какие-то желтоватые крохи. Рядом - упаковочка от кубика "Кнорр". Одного кубика на десять литров воды. Идиоту ясно. Она вновь вернулась в комнату, исполненная ярости.
      - Подружка...дорогая, я ждала тебя...так ждала, - шептала между тем Нинка-скелет.
      - Зачем? - спросила Лиля, кусая губы от еле сдерживаемых рыданий. - Ты сама себе выбрала эту судьбу. Так зачем ждала меня?
      - Чтобы стать перед тобой на колени. И только потом умереть.
      И Нинка, извиваясь всеми суставами, поползла с кровати на пол - молча, напрягая последние усилия. Наблюдать это было страшно и больно одновременно. Поэтому невыносимо. До стона. До крика. До вопля. И Лиля завопила, прикрыв сперва пинком ноги балконную дверь.
      - А ну, ляг на кровать, зар-раза! Мне сейчас насрать на твои молитвы, поняла? Я те дам - умереть! Я сама кого хочешь за тебя удавлю.
      Она тут же, от Нинки, позвонила Роману Юрьевичу.
      - Мне нужны твои быки. Все трое. Ты хоть раз можешь пройтись по проспекту без этого эскорта? Иначе тебя скоро будут считать голубым.
      - Что случилось, киса? - он уже привык к её дурацким шуткам.
      - Меня преследует какой-то маньяк, - сообщила она будничным голосом, дабы не выдать эмоций.
      - Тогда я приеду с ними, Лиля, - он встревожился.
      - Ты что, не доверяешь своим громилам? - насмешливо поинтересовалась Лиля. - Кстати, в этом маньяке бараний вес - он насилует только женщин.
      После этой шутки Боровиков успокоился окончательно.
      - Да, вот ещё что - пусть твои дебилы привезут мне курицу. Самую свежую и самую жирную, которую найдут на рынке, - приказала Лиля дополнительно.
      Они привезли ей пять штук. Живых. Видать, специально съездили в деревню неподалеку. При виде накрытой простынями Нинки этих закаленных мордоворотов пробрала дрожь.
      - Никогда не верил, что человека можно заживо высушить под мумию, обрев дар речи, вымолвил один из них. - Теперь верю. Это тот, кого ты ждешь?
      - Парни, для ващей работы вы слишком развиты в умственном отношении, выдала им комплимент Лиля.
      Потом она с ложечки осторожно кормила янтарным бульоном не перестававшую плакать Нинку.
      Потом пришел Олег. Пропустив его в комнату, трое вышли из санузла и быстро рассредоточились - двое у входной двери и один прикрыл лоджию. Олег понял - отсюда выхода нет. И тогда он пошел с туза.
      - Братва, кончай понты колотить. Я же с вами одной крови.
      - Зато у меня она редкой группы - тебе не подойдет, - Лиля вышла из кухни, держа обе руки за спиной. - Что ж вы спите, защитнички? - насмешливо оборотилась к телохранам. Те растерянно промолчали, переводя взгляды с неё на Олега. А тот, приободрившись, пошел на Лилю, потирая ладони одна о другую - так, что хрустели суставы.
      - Ну ты, сука! Я же обещал удавить тебя, если вопрешься без спросу в эту хавиру. Вспомни, обещал?
      - Чего-то память отшибло, - Лиля уставилась в его рысьи глаза, в которых сейчас не осталось и намека на былую корректность. - Хочешь побыть в моей шкуре?
      И огромная сковорода на длинной ручке, описав кривую из-за её спины, с хрустом впаялась прямиком в объемный Сократовский лоб маньяка.
      - Это тебе привет от Рики Мартина!
      - Это от Нинки - за верную любовь до гроба!
      - А это лично от меня - за своевременно выданную информацию.
      Она бы и дальше метелила сковородой бесчувственное уже тело, да не позволили все те же быки Романа Юрьевича.
      - Ты что, хочешь жмура на эту квартиру навесить?
      И Олег, подхваченный их накачанными руками, навсегда исчез из Нинкиной квартиры. А также из её жизни.
      Если уж быть щепетильным до конца, то он исчез из жизни вообще - Роман Юрьевич не прощал засвеченных агентов, просравших выгодную операцию по изъятию квартиры. Однако откуда это было знать Лиле.
      Или Нинке. Через два дня все те же секъюрити принесли ей новенький паспорт - без малейшего намека на брачный штамп. А через полгода они с Лилей вспоминали этот случай лишь при очередной схожести ситуаций.
      Глава 13. Д В Е Н А Д Ц А Т О Е Ч У В С Т В О.
      Москва, наше время.
      Сегодня произошло событие, настолько схожее с предыдущим - годичной давности, что Лиля даже не разозлилась.
      - Это не было б смешно, если б не было так грустно. Вспомни Олега, подружка!
      И воздержись от комментариев по этому поводу, - тут же предупредила, заметив, что Нинка собирается возразить. - Я не желаю, слышишь, терять лучшую подругу из-за какого-то там хмыря, похожего на оттиск с обложки журнала. Хорошо. Судя по твоему враз поглупевшему фейсу, ты сегодня назначила ему рандеву именно в своей квартире, а не где-нибудь у памятника Пушкину. Так?
      - Ну, так, - подтвердила Нинка, смутившись. - Ты что, следила за нами на рынке?
      - Очень нужно! У тебя весь распорядок жизни на твоем кукольном личике отображен. Как зовут очередного Ромео?
      Тут Нинка зарделась ещё больше и, шлепнувшись симпатичным задом на стул у стола, стала теребить бахрому плюшевой скатерти.
      - Олег, - вымолвила затем обреченно.
      - Господи! - Лиле, чтобы не упасть, пришлось выдвинуть ногой другой стул, на который она и присела. - Ты что, коллекционируешь этих Олегов?
      - Это случайное совпадение, - слабо попыталась защититься Нинка. И тут же расплакалась. - Ну почему, почему мне в жизни так не везет с этими мужиками! Не уродина какая-нибудь, не ведьма, материально независима...Нет, я этого не вынесу.В такие-то годы остаться без видов на будущую жизнь. Я ребеночка хочу, Лилька! Маленького симпатичного карапузика от любящего и любимого мужчины. Это и есть моя программа-минимум. А ты мне сразу палки в колеса ставишь.
      - Это я-то тебе ставлю? - завелась с полоборота Лиля. - Да ты сама их себе наставила уже столько, что дальше ехать некуда. Короче, на который час у вас назначена случка?
      Нинка даже вздрогнула от неожиданности, перестав реветь. Чего и добивалась Лиля.
      - Фи, как мерзко и нетактично!
      - Зато верно и практично, - отрезала Лиля. - Так когда придет твой Олег?
      - Через час и сорок минут, - Нинка взглянула на настенные часы, ровно в пятнадцать ноль-ноль. А что? - она с вызовом уставилась на нее.
      - Есть предложение. Мы накрываем стол у меня. И вместе проводим ленч. Дружеская беседа, мимолетный флирт, легкая музыка, ля-ля тополя - мне тоже необходимо расслабиться. И если увижу, что этот Олег достоин тебя, а я это увижу, поверь моему опыту светских раутов - с легкой завистливой улыбкой на морде провожаю вас обоих на выход - летите, голубки, трахайтесь на здоровье.
      - Лилька, прекрати, тебе не идет хамство, - вновь передернулась Нинка. - Я знаю, этим ты заранее пытаешься меня настроить против него. Не выйдет!
      - Дай Бог вам счастье встретить вновь, чтоб вы его не замечали, пропела та, повязывая поверх джинсов фартук. - Топай в магазин за выпивкой. Деньги вон в том пакете под столом.
      - Слушай, а если вдруг все-таки Олег...не понравится тебе... нам? смущаясь, Нинка отвернулась от Лили и потянула из-под кухонного стола пластиковую сумку.
      - Что ж: была без радости любовь, разлука будет без печали, закончила Лиля классическим двустишием.
      - Ой! - Нинка разжала руки и округлившимися глазами уставилась в одну точку. Пластик шлепнулся о половую плитку, словно лягушка о воду.
      - Что с тобой? - бросилась к ней Лиля. - Никак сердце прихватило?
      - Прихватит...тут до инфаркта рукой подать! Ты что, банк ограбила? Нинка ткнула пальцем в сумку, набитую долларами под завязку.
      - Ах, это? - Лиля вынула три сотенных и затолкала их в карман Нинкиного халата. - Боровиков дал. На косметику. Иди скорее переодевайся и в магазин. Время-то уходит.
      - На какую ещё косметику? - взвыла Нинка, не слушая её. - Там хватит, чтобы всю парижскую галантерею и парфюмерию на уши поставить! Таких презентов мужики не подносят со времен Клеопатры. Шоколадку ещё куда ни шло...
      - Ну чего разоралась? - осадила её минорно Лиля. - Я же совсем другую косметику имела в виду: для стен, ванной, отопления, наконец. Косметический ремонт буду делать в квартире. Дошло? А теперь успокойся и иди в магазин.
      Кажется, начало доходить. Нинка, всхлипнув, пошла к двери, кося на неё полубезумным взглядом - что-то все же не укладывалось в её голове. Ничего, на свежем воздухе дойдет...может быть.
      Этот Олег был покруче того - первого. Ну совсем как крутое яйцо: рубашка от Кардена, костюмчик от Версаче, а морда от Плейбоя с пробором под рейсшину в аккуратно зализанных волосах. И сразу же, с порога, он чем-то не понравился Лиле. Ну бывают такие люди - вроде Вероники Аркадьевны с нижнего этажа. Поговоришь с ними минут десять, и срочно тянет в туалет облегчиться от накопленной информации. Или наоборот - нажраться дерьма, чтобы перебить ещё более мерзкое ощущение от непосредственного общения с чем-то скользким, сопливым и дурнопахнущим одновременно. Но, чтобы учуять эти внутренние миазмы, нужно обладать не шестым чувством, а даже девятым или двенадцатым, которое присуще лишь тонко одаренным, в большинстве своем женским натурам. Это, наверное, тот самый дар Божий,спускаемый избранным, о котором не устают вещать с амвона священнослужители. Нинка не была избранной натурой, хотя насчет красоты и женственности могла поспорить с Лилей с полным на то основанием. Видать, чрезмерные занятия рыночной экономикой, как в случае с ней, напрочь убивают это самое чувство, иначе многие Госдумовские чиновники давно бы уже развернулись к народу, который их кормит и выбирает, своей более обозримой частью - лицевой.
      Поэтому-то Нинка и бросилась встречать своего нового избранника к самому порогу - чуть ли не на шею повесилась, как орден святой Анны. Это можно было бы объяснить тем, что побежала она к своему порогу, потому что номер её квартиры не соответствовал месту события, определенного подругами буквально в последние часы до ленча. Уж слишком самозабвенный вид у неё был при этом, по которому Лиля безошибочно определила - снова втрескалась подруга, до самого некуда. И тут же одернула свои чувства: что это, в двадцать три-то года она подходит к чужой страсти со своими критериями. Говорят же, что первое впечатление о человеке часто бывает ошибочным.
      За столом эта народная мудрость вроде бы стала подтверждаться: прежде чем влезть за стол, он галантно выдвинул для них стулья, затем вежливо поинтересовался здоровьем, отказался от водки, налив всем без исключения ликера и поднял тост "за присутствующих здесь дам". А дальше пошло нечто неподвластное Лилиному уму. Нет-нет, Олег был начитанным парнем, как в смысле классики - сыпал остроумными рифмованными цитатами и высказываниями Корнеля, Лабрюйера, Омара Хайяма и Шекспира вкупе с российскими, так и на уровне народного фольклора - самые последние анекдоты о новых русских, рыбалке и , естественно, сексе. Но при всем при этом он не обращал ни малейшего внимания на Лилю, обращаясь лишь непосредственно к Нинке - та уже раскраснелась от выпитого ликера, единоличного внимания и взахлеб веселилась над любой его остротой, даже плоской. Бросая при этом торжествующие косяки в сторону притихшей и ошеломленной Лили - вот тебе, мол, скептично настроенная личность! Та попыталась было пару раз вставить уместную фразу - не получилось. Олег, казалось, напрочь забыл о её существовании и принимал за неодушевленный предмет - рангом пониже пепельницы, в которую он время от времени тыкал очередной сигаретой. Это, в конце-концов, бесило, ибо Лиля, так же, как и Нинка, отнюдь не считала себя уродиной, скорее наоборот. И настораживало одновременно: раз Нинка с первых же минут подверглась такому массированному обстрелу, значит от неё что-то нужно. Причем срочно. И Лиля решила разрядить обстановку, докопаться до истины.
      - Простите, Олег, она подсунулась к нему с неприкуренной сигаретой, чтобы отвлечь хотя бы на несколько секунд от Нинки, а когда это удалось, вымолвила небрежно, пыхнув голубым дымком прямо в его холеное лицо, - мы с вами определенно где-то встречались. У меня, знаете ли, феноменальная память на лица. Это заметил мой Боровиков.
      - Ну как же, как же, - на лице Олега сразу высветилась такая подхалимажно-шестерочная улыбка, что Лилю чуть не стошнило прямо за столом. - Вы невеста Романа Юрьевича. Мы с вами встречались на приеме у... - он назвал тройку знаменитых Московских фамилий. - Скажу вам по секрету - все эти личности восхищены вашей красотой и мечтают за счастье...
      Дальше она не слушала, тут же переключив внимание на свои чувства. Вот теперь все встало на свои места. Она, Лиля, оказывается, территория табу. А Нинка, значит...
      - Извините, Олег, я на минутку, - её смущенная улыбка говорила - куда. Закрыв поплотнее дверь гостиной, Лиля бросилась в спальню, к параллельному телефону и набрала знакомый номер.
      - Это я.
      - Привет, киса, - прозвучал в трубке голос Романа Юрьевича. - Ну как, хватило денег на обновки? Или добавить еще?
      - Какие к черту обновки? Ах, да, - вспомнила тут же совещание и последующие события. А кажется, это было сто лет назад. - Еще не купила, старичок, но кое-что новое у меня имеется. Причем лично для тебя, дорогой.
      - Сюрприз? - в голосе Боровикова появились игривые нотки.
      - Еще какой! Я тебе его даже на словах передать могу: убери нафик своих агентов от моей лучшей подруги, слышишь? Иначе предупреждаю - это добром не кончится. Для очередного из них.
      - Киса, каких агентов и от какой подруги? - в голосе Боровикова слышалось такое неподдельное изумление, что она усомнилась - правильно ли сделала, взяв с места в карьер? Однако сказав "а", уже не могла остановиться.
      - Моей лучшей подруги Нины, которая живет в однокомнатной квартире у меня за стеной. И один из твоих киллеров сейчас ей вешает лапшу на уши насчет сладкой жизни...скорее всего, в раю.
      - Нина твоя подруга? Первый раз об этом слышу, - вновь удивился Роман Юрьевич. - Ты при мне ни разу о ней не вспоминала.
      И этими словами выдал себя с головой. Но что же теперь делать - ей в одиночку со всей мафией не справиться! Не сегодня, так завтра Нинке придется освободить эту квартиру - раз она приглянулась фирме "Линия плюс".
      - Слушай, Боровиков, - в голосе Лили зазвенела сталь, - если тебе так уж нужна эта квартира...
      - Я хотел подарить её тебе, киса, ко дню рождения. Для расширения, так сказать, жизненого пространства, - хихикнул в трубку Роман Юрьевич.
      - Если мне нужна будет эта квартира, - тут же поправилась Лиля, - то я её куплю без лишних жертв, так сказать, - передразнила она всердцах любовника. - Я ведь уже почти договорилась с Нинкой, а тут ты влез со своим наймитом. Убери его, слышишь?
      - Кого? - вновь не понял Боровиков.
      - Хмыря, которого зовут Олегом, и который сейчас жрет дармовой ликер у меня в гостиной. Кстати, это ты приказал ему даже не смотреть в мою сторону? - Лиля перешла на игривый тон, потому что чувствовала этим самым девятым или там двенадцатым чувством - она докопалась-таки до истины, приперла любовника к стенке! И выиграла интеллектуальное сражение.
      - Конечно, я, - подтвердил самодовольно Боровиков. И вновь попался в расставленный ею капкан. Ведь только что говорил, что не знал о дружбе Лили и Нинки. И тут же приказывает своему агенту, который шлепает на свидание с Ниной, игнорировать вниманием её подругу. Вновь нестыковочка, старичок!
      - Я же сказал, киса, - никому тебя не отдам, - продолжал меж тем Роман Юрьевич. - Ладно, так и быть, торгуйся сама, тебе там из своей квартиры виднее. Однако же подарка не получается, а я так хотел сюрпризом.
      - Это и есть самый лучший твой сюрприз, котик, за всю нашу совместную...как бы это выразиться...
      - Жизнь, - подсказал "котик" елейным голосом.
      - Пошло и безнравственно, но другого сравнения пока не нахожу, вздохнула Лиля в трубку. - Целую тебя прямо в плешь, старичок.
      - Уй, киса, как же я тебя люблю! - взыграл духом Боровиков. - Ты не забыла свои обещания... насчет наследника?
      Господи, конечно, она забыла. А вспомнить придется - Боровиков в покое не оставит. Что же делать? Хоть от святого духа рожай!
      - Я никогда не забываю своих обещаний, старичок. Того же требую от других. Кстати, обещай, что к Нинке никто из твоих мордоплюев больше не подвалит ближе, чем на дальность полета межконтинентальной ракеты. Тем более, что отныне жить она будет у меня, - Лиля только что внезапно приняла это решение и оно ей очень пришлось по душе.
      - Киса, а как же я? - пропел обиженно в трубку Роман Юрьевич.
      - Не волнуйся, специально ради твоей персоны нон грата, дважды в неделю, Нинка будет посещать Большой театр, успокоила его Лиля. - Билеты, естественно, за твой счет.
      - А почему билеты, а не один билет? - попробовал торговаться Боровиков, и тут, наконец, до него дошло. - Лилечка, два раза в неделю, ты сказала? Да я для твоей подруги целую ложу закуплю! Это ты ради наследника, да?
      - Ну, естественно. Чао, - Лиля положила трубку и тяжко вздохнула, чем не пожертвуешь ради близкой подруги! Но и это ещё не все - пора, наконец, из Нинки делать леди Нину. Я сама найду ей мужика по образу и подобию. И мы, наконец, разыграем беспроигрышный вариант.
      Вернувшись в гостиную, она поняла, что наступил кульминационный момент: окна заглушены жалюзи, в комнате полусвет и томная музыка, а Нинка с Олегом, сплетясь в единое целое, слегка покачиваются в такт музыке, стоя с закрытыми глазами посреди гостиной. А их руки...Нинкины бессильно переплелись у Олега на шее, а грабки наемника по хозяйски устроились на её ягодицах, сминая их время от времени, словно сомневаясь в упругости. Идиллия, черт побери, полная! Если б только Лиля не знала о её последствиях.
      И тут зазвонил телефон.
      Нет, не Лилин в спальне и даже не параллельный в прихожей. Заверещало во внутреннем кармане пиджачка от Версаче. Как видно, звонок был особым, потому что от этого поросячьего визга Олег проснулся быстрее, чем Белоснежка от поцелуя принца. И тут же, извинившись, сквозанул в туалет, чуть не сбив при этом стоявшую на пороге Лилю. Нинка открыла глаза, растерянно похлопала ресницами и...увидела в комнате лишь открыто ухмыляющуюся Лилю.
      - Какого черта ты снова...
      - Тс-с-с, - Лиля приложила палец к губам и, добавив громкости в музцентре, потащила её за собой в кухню. Там она приоткрыла дверцу, скрывавшую за собой систему стояков и вентиляцию и жестом пригласила Нинку примоститься рядом.
      - Слушай, подруга.
      Олег, конечно, не забыл захлопнуть за собой дверь санузла наглухо. Понадеялся он и на звукоизоляцию стеновых панелей - тоже не зря. Но вот то, что его могут подслушать через простейший сантехнический ящик, именуемый системным - этого он не мог предусмотреть. Да и сама Лиля узнала об этой нелишней штуковине не так давно - сантехник Коля подсказал.
      - Роман Юрьевич, - надрывался в трубочку Олег, - все на мази, эта выдра поддалась дрессировке с первого раза. Можно начинать...что? Отбой? Как отбой? Вы же сами приказали...Понял, мне свои яйца дороже, чем эта занюханная квартира...конечно, уже испаряюсь.
      Он ещё спукал воду в унитазе, а обе женщины были вновь в гостиной. И когда Олег вошел в комнату, подняли бокалы и цокнулись друг с дружкой, как в старые добрые времена шастанья по дискотекам и на природу.
      - Прозит!
      - Девочки, я, конечно, дико извиняюсь... - начал было Олег.
      - Конечно, катись колбаской, - лучезарно ухмыльнулась в его красивый фейс Лиля, тогда как Нинка готова была вцепиться ногтями в глаза. - И яйца свои, будь добр, прихвати, нам они без надобности.
      - С-стерва! - прошипел Одег, покрываясь малиновыми пятнами - понял, что к чему.
      - Договорились, - Лиля выдала ещё более обаятельную улыбочку. - Я обязательно передам твой привет Роману Юрьевичу.
      - Н-не нужно, я по-пошутил, - тут же переменился в лице наемник. Извините, спокойной ночи.
      - А тебе, сволочь, наоборот - неспокойной! - выдала Нинка, пнув изо всей силы ногой по входной двери в тот момент, когда Олег в неё выходил. И прислушалась, прижавшись к захлопнувшемуся полотну ухом.
      - Вроде загрохотало.
      - Еще бы! - расхохоталась Лиля. - В этой двери без малого двести килограмм - сам Боровиков приказал стальной лист всередину вмонтировать. Чтобы не тревожили посторонние во время...а-а-а, это уже неинтересно, лукаво глянула она на Нинку. А та подошла к ней, молча потерлась своим лбом о её, заглядывая прямо в душу через зрачки и... вдруг хлопнулась на колени, уткнувшись лицом в обтянутые джинсой ноги.
      - Дай тебе Боже, Лиль, то, к чему ты стремишься! Извини, что не сделала этого раньше. Ведь хорошее забывается намного быстрее, чем плохое.
      - Ты чего, дурочка? - Лиля хотела грубостью протолкнуть вставший в горле ком и все пыталась поднять Нинку с колен. А потом не выдержала сама повалилась рядом с ней на палас и обе заревели в полный голос, изливая накопившуюся в душе горечь. И Крис Ри вторил им из динамиков своим мелодичным голосом и чистой, как их слезы, музыкой...
      Потом обе сидели за столом и допивали ликер, жадно заедая его сырокопченой колбасой и бужениной - наверстывали выплаканные калории и запасались ими впрок.
      - Если ко мне и впредь будет липнуть всякое дерьмо, - прожевав, пожаловалась Нинка, - то я просто не знаю, Лиль, как мне жить дальше.
      - Зато знаю я, и этого пока достаточно, - просто ответила Лиля. Первым делом ты продашь мне свою квартиру...
      - Сдурела, да? - мгновенно напряглась Нинка. - А самой что, на улицу или на панель? Да у меня эти деньги тут же сквозь пальцы утекут. Не продам! - отрезала зло и решительно.
      - Продашь, никуда не денешься, - успокоила её Лиля. - Иначе я просто не услежу за тобой - эти деляги прихлопнут при первом же удобном случае. А квартиру за бесценок приватизируют у государства - у тебя ведь, кроме бабушки, никого не было.
      - Как же ты собираешься следить за мной, если я буду жить черт знает где? - прищурившись, спросила Нинка.
      - Ты будешь жить вместе со мной в четырехкомнатной квартире, а не черт знает где, - сердито выссказалась Лиля. - И не перебивай, а то меня занесет сейчас не в ту степь. Так вот, мы с тобой из двух квартир делаем одну, но большую. По евростандарту. На это, по идее, благополучно угрохаются и мои деньги, и те, которые ты якобы получишь за свою квартиру, понятно?
      - Не-а, - откровенно призналась Нинка, заинтересовавшись Лилиным планом. - Получается, ты остаешься в четырехкомнатной квартире, отделанной под евростандарт, а мне достаются от хрена уши. Ну, так выходит по моим рассчетам, - посмотрела она жалобно на Лилю.
      - Да-а, нужно всерьез выбивать из тебя этот рыночный лексикон, рассмеялась та. - Я тебе потом верну эти деньги, в любой момент - эта сумма будет лежать на депозите. Ты в своих рассчетах упустила одну деталь: в этом деле меня спонсирует сам Боровиков.
      - Ну и что? Он же, в конце-концов потребует отчета о потраченных средствах. Где ты возьмешь дутые цифры? - врубилась, наконец, Нинка.
      - А ты для чего? - просто ответила Лиля. - Ты же там, на рынке, научилась небось так сводить дебет с кредитом, что не у одного, я уверена, налогового агента поехала крыша от этих выкладок.
      Нинка не выдержала и прыснула.
      - Да, там без этого просто не выживают. Само государство, понимаешь, заставляет простого торгаша натягивать цены, как предохранительное кольцо во время акта - соответственно размерам. Не понимают, видать наверху, что латают Тришкин кафтан - не с тех дерут три шкуры.
      - Но-но, поостынь, здесь тебе не базар, - тормознула её Лиля, улыбаясь. - И бросай жаргон, я тебя собираюсь вывести в Большой театр.
      - Врешь, Лилька! - радостно взвизгнула Нина. - Всю жизнь мечтала туда попасть - да билеты, гадство, кусаются.
      - Ну и попадешь теперь, - продолжала улыбаться Лиля её непосредственности. - Сам Боровиков будет тебе завозить отныне по два билета два раза в неделю. Один используешь, второй продашь, там же - себе на мороженое.
      - А вдруг попадется...
      - Я те дам - вдруг! - поняла её Лиля. - Отныне все твои будущие "вдруг" будут проходить испытательный срок под моим неусыпным надзором. И с завтрашнего дня никаких "примерок", андестенд?
      - Чего? - не поняла Нина.
      - Вот. Заодно будешь посещать курсы английского - я знаю одну репетиторшу, она из тебя за полгода сделает леди Макбет.
      - Это ещё кто такая?
      - Не подарок, конечно, бабец, - смеясь, ответила Лиля. - Не останавливалась ни перед чем в стремлении достигнуть своей цели. Зато чистой воды англичанка. Видишь, подружка, как много предстоит ещё тебе узнать для того, чтобы в твоих ногах валялись не альфонсы, вроде Олега, а как минимум...
      - Боровиковы, - подсказала Нина, очень стараясь казаться серьезной.
      - ...и Боровиковы в том числе, - в тон ей выссказалась Лиля. И обе, взглянув друг на друга, зашлись в неистовом хохоте, чуть не перешедшем затем в истерику... Тоже своего рода один из методов снятия стресса. Причем самый что ни на есть рекомендуемый.
      - Что ж, я в принципе не против, - на полном уже серьезе сказала затем Нина, еле уняв подступавшую икоту. - Но тебе не кажется, уважаемый Макаренко, что в каждом благом начинании должна быть какая-то отправная точка, а? В моем положении таковая пока не просматривается.
      - А мы её создадим, прямо с завтрашнего утра, - упрямо поджав губы, ответила Лиля. - Вот тебе первый тест на интуицию - что мы будем делать и где это будет происходить?
      Утром её разбудил телефонный звонок. В шесть часов.
      - Лиль, ты безжалостная женщина, - услышала она в трубке голос Нины. Я не сплю почти всю ночь, пытаясь отгадать твою дурацкую загадку.
      - Знаешь народную пословицу: "Утро вечера мудренее"? - сердито спросила её Лиля. - Она специально придумана для таких, как ты - чтобы ночью спали, а утром думали. - Какого черта ты меня подняла в такую рань? Господи, а что будет, если мы поселимся в одной квартире? Ты же привыкла на этот свой рынок бегать до рассвета!
      - Ну, вот и я о том же, - почти простонала в трубку Нина. - Может, не надо всего этого, а? Большого театра, английского...
      - Ага, испугалась, курица! - восторжествовала Лиля, окончательно проснувшись. - Вот так же почти весь наш народ - его тянут в цивилизованное сообщество, а он, упираясь, с ностальгией вспоминает о колбасе по два сорок и "Московской" особой за два рубля восемьдесят семь копеек бутылка. Забыв о том, что всю-то жизнь при этом маялся в кирзачах на босу ногу да в латаных посконных штанах, а телевизор видел лишь в мечтах о светлом будущем. Ладно, коли разбудила - поехали начинать новую жизнь. Счас я кое-кому преподнесу точно такой же сюрприз, - мстительно ухмыльнулась она, кладя трубку. И тут же подняла её вновь.
      - Алло, это ты, старичок?
      - Если ты меня подняла в такое время, чтобы лишь задать этот вопрос, я признаю его дурацким, - заворчал в трубку Роман Юрьевич.
      - Я еду на рынок, - сообщила ему Лиля.
      - Скажи об этом моей бывшей теще. Ей будет интересно узнать последние цены на зелень и мясо.
      - - Я еду на рынок покупать магазин, а не мясо. С сегодняшнего дня я буду владелицей магазина фирменных галантерейных изделий. Алло, ты слышишь меня?
      - Век бы не слыхать такого, - отозвался, наконец, Боровиков. - Мой заместитель в руководстве крупнейшей строительной фирмы становится по совместительству обыкновенным торгашом. Трижды ха-ха. Тебя коллеги засмеют.
      - Не засмеют. Рокфеллер начинал с коробочки обыкновенной ваксы. Я тоже хочу самостоятельности в решении своих финансовых проблем.
      - Тебе мало того, что даю тебе я, киса?
      - Ты меня поработил своими подачками. А я желаю отдаваться по привязанности, а не за деньги, - упрямо гнула свое Лиля. - Тем более теперь, когда ты мне сделал такой заказ.
      - Это ты о...
      - Ты догадлив, как никогда. Ну, что скажешь теперь, старичок?
      - Лиля, мне нужен в руководстве тот, на кого я могу опереться, как на самого себя, - ответил Боровиков. - Ты одна из таких. Ты даже больше, чем одна.
      - Я не собираюсь бросать дела фирмы, - отрезала Лиля. - Я их буду совмещать.
      - По закону тебе не положено иметь магазин на стороне, - нашел, наконец, веский довод Роман Юрьевич.
      И вновь попался в её ловушку - она так ждала этих слов.
      - Правильно, нельзя, - согласилась. - Я оформлю магазин на подставное лицо.
      - И кто же будет этим лицом, если не секрет? - поинтересовался Боровиков.
      - Моя лучшая подруга Нина.
      - Я вижу, у вас действительно крепкая дружба. Не слишком ли?
      - Не беспокойся, старичок, в лесбиянки меня не потянет никогда, даю тебе в этом слово.
      - Ну что ж, тогда с Богом! - повеселел Боровиков. - Действительно, почему бы и не попробовать. Знаешь, что я посоветовал бы вам? - загорелся он вдруг Лилиной идеей. - Ну её к черту, галантерею - невыгодно. Покупай-ка магазин сантехнических изделий. Я тебе такие вещи буду поставлять - сразу все кокуренты свернутся в бублик. Ну, как?
      - Ты у меня умный и дальновидный старичок, - Лиля чмокнула мембрану. По этому случаю пришли машину с водителем - не подобает управляющим раскатывать в общественном транспорте. Как думаешь?
      - Я думаю - вы уже растете...в своих глазах. Хорошо, будет вам машина.
      Лиля, - позвали сзади. Она обернулась - Нина стояла на пороге с мокрыми глазами.
      - Это ты все...для меня? - спросила тихо, указывая на телефон.
      - А для кого же, дурочка? - Лиля чмокнула её в подсоленную щеку. Поздравляю с повышением - с сегодняшнего дня ты управляющая магазином лучшей в мире сантехники. А это означает что ты достигла того, к чему я стремилась четыре года, всего за несколько минут телефонного раговора. Еще не поняла? Ты будешь работать в фирме "Линия плюс", бок о бок со мной. И все-таки мне ещё не очень верится, что женская логика победила грубый мужской напор. Как думаешь, мы не делим шкуру неубитого медведя? - весело спросила Лиля.
      Не знаю, как там сложится дальше, - всерьез ответила Нина, - но чувствую и понимаю - благодаря твоей помощи во мне только с сегодняшнего утра начинает просыпаться человек, а не живой манекен для испытаний на нем прожиточного минимума.
      Глава 14. ОБЪЕКТ СДАН - ОБЪЕКТ ПРИНЯТ.
      Карачаево-Черкесия, лето 1995 года.
      Что удивительного - встречать их вышел тот же Борщ - един, аки указующий перст. И ещё отметил Толик, выпрыгивая из салона микроавтобуса свет в общежитии горел лишь в одной комнате да на общей кухне. Да на улице - над крылечком общаги. Сие означало одно - парней сегодня вечером дома не присутствовало. Тогда где же они? Этот вопрос Поняков и задал Боре, который в это время ручкался со всеми прибывшими. С довольно-таки кислой миной на роже, которая никак не вязалась с торжественным моментом встречи.
      - Отсутствуют, - Борщ за время работы выучил русский почти на уровне своей мовы, так что общаться с ним можно было вполне сносно. Но не на данный момент, как заметили уже все.
      - Ты что, сегодня дежурный по встрече? - Шнек вылез из кабины и уставился на него недоумевающе. - А остальные четверо дрыхнут себе беспробудным сном? В такое-то детское время? Не верю.
      - И правильно делаешь, - ещё больше посмурнел Борщ. - Беда у нас, бугор, - он повернулся вновь к бригадиру.
      - Твою мать, только этого сейчас мне и не хватало для полноты ощущений! - Толян уселся на нижнюю ступеньку крыльца и полез в карман за трубкой. - Из одной заварухи да в другую. Ох, задницей чую - доведете-таки вы меня до инфаркта в неполные четверть века.
      - Ты его поменьше слушай, Толик, - подкатился сбоку Хопер. - Борщ у нас паникер, страхополох по-ихнему, каких ещё поискать. Ему из мухи слона сделать - что мне два пальца обо...
      Ладно, давай уж, руби сплеча, чтоб не так больно было, - прервал Толян словесный понос Эдика, обращаясь к Борщу. - Только коротко и по делу.
      - Калория, Мамочка и Вий подхватили птичью болезнь, а Тарзан поехал проводить их до диспансера, - отбарабанил на одном дыхании Борщ и уставился на мужиков, ожидая реакции. - Мне поручено встретить вас.
      - А почему без оркестра? - машинально пошутил Поняков. - И что это ещё за птичья болезнь?
      По тому, как все дружно заржали, понял, что где-то дал маху. Естественно - почти все в бригаде были старше его годами, кроме Соколка. Значит, и жизненным опытом обладали намного большим, чем у бригадира. - Да объяснитесь, наконец, прежде чем подохнете со смеху, - обозлился Толик. Если не понос, тогда что это?
      - Гоноррея, бугор, - Кот дружески хлопнул его по плечу, призывая к спокойствию. - Обыкновенный триппер, в просторечье. Еще имеет прозвища: "весенняя капель", "три пера", "сопливчик", "трипак", "офицерская болезнь" и множество других. Потому что гоноррея на сегодняшний день, не побоюсь этих слов, охватила большую часть взрослого и не очень населения земного шара. Кстати, почти девяносто процентов больных ею ходят в холостяках, значительно поднял он вверх указательный палец. - Могу даже признаться, откуда сведения - одна из медицинских энциклопедий подсказала. Не читал, случаем?
      - Читал, конечно. Но там ни слова о "птичьей болезни".
      - А это уже из энциклопедии народной мудрости.
      - И надолго они уехали? - с тоской спросил Толик. - У нас же с завтрашнего дня аврал намечается.
      - Прошу, маэстро! - Кот вытолкнул к крыльцу Шумейко. - Если бы ты, бугор, поглубже вник в историю бригады, то узнал бы, что в молодые годы профессиями столяра, плотника, штукатура и маляра наш Виктор Иванович овладел в результате жизненной необходимости - сам строил себе дом, поскольку профессия уролога в годы застоя, увы, не позволяла тогдашнему специалисту просто купить себе приличное жилище. Это вместо вступления. А основную часть доклада проведет наш уважаемый медик. Давай, Виктор Иванович, вали все об этой гидре!
      - Собственно, не такая уж и страшная болезнь, если вовремя определить и пролечить, - сказал Шумейко и замолчал.
      - И все, что ли? - спросил Толян.
      - Все, - скромно подтвердил Виктор Иванович. - Ну, что ещё добавить к вышесказанному: я лично могу вылечить гоноррею за три-пять уколов антибиотика бициллина тысяч по пять единиц в смеси с новокаином.
      - А в диспансере? - спросил Толян.
      - Двадцать один день лечения и сто шестьдесят уколов в ягодицу, - не моргнув глазом, отрапортовал бывший специалист. - В целях профилактики сифилиса. Это в случае несообщения координат источника болезни.
      - А какие могут быть координаты у заезжих туристок? - сокрушенно зачесал маковку Боря. - Как в той бывшей песне "Мой адрес Советский Союз".
      - Мать моя! - схватился за голову Толян. - Выходит: мало того, что эти донжуаны недоделанные могут сорвать нам сдачу очередного объекта - состав бригады ещё и на следующем может оказаться в дефиците! А слава, слава какая пойдет о нашем отряде! Инфаркт, обширный, без намека на выживаемость...С кем они тут трахались, говори? - схватил он за грудки побледневшего Борща.
      - Ты же сам им по телефону разрешил сходить к альпинисточкам в лагерь, - тот отбрыкивался, как мог.
      - Ну да, разрешил, - Толик отпустил его и вновь плюхнулся на ступеньку. - Но кто же знал, что эти альпинисточки вместе с чувством романтики ещё и такой довесок к ней припрут. А вы что же с Тарасом, значит, откололись от их компании?
      - Почему откололись? - обиделся Борщ за свое чувство солидарности. Вместе ходили. Но... - он вроде бы даже виновато развел руками.
      Толик повернулся к Шумейко.
      - Бывает, - подтвердил тот. - Не каждому подряд достается.
      - У-у, штрейкбрехеры! - замахнулся Толян на Борща. - Ведь предупреждает же Минздрав - таскайте с собой на всякий случай эти самые...кондомы. Когда и чем они поехали?
      - Час назад рейсовым автобусом, - зачастил Боря. - Вы его, наверное, встретили по пути - трасса-то одна.
      Действительно - не далее, чем километрах в шестидесяти отсюда. А до Черкесского кождиспансера - в три раза дальше.
      - Шнек, запрягай "Мерса", - скомандовал Поняков. - Виктор Иванович и ещё три добровольца в салон - вдруг возникнут нежелательные эксцессы. У кого есть деньги на лекарство?
      Все тут же поняли и дружно сбросились.
      - Остальным - накрывать столы и ждать. Вася, ты что за мешок прешь в автобус?
      - Это бурдюк с вином. На всякий случай, - подмигнул Шкаф.
      Шумейко, Котелок и Швец дружно впрыгнули вслед за ними в салон. Шнек в кабину.
      - Поехали, Валера.
      Ворота диспансера были нараспашку, но поперек проема торчала полосатая труба шлагбаума, которым управлял из рядом стоявшей будки красноносый мордатый дядя. Что удивительно - тоже русский.
      - Куды претесь? - зарычал он в приоткрытое окошко-амбразуру. Диспансер-то закрытого типа.
      - Больных везу, землячок, - не растерялся Валера. - Запущенная стадия - сами ходить не могут.
      - Иди ты, - не поверил "земляк", узрев через стекло салона обширную рожу Шкафа, пышущую здоровьем - хоть сейчас в рекламу майонеза. - Не положено. Топайте пехом, да и то, если с направлением от участкового врача. - Есть направление?
      - А как же, - Вася выглянул в окно микроавтобуса, придерживая на виду бурдюк с вином. - Слушай, земляк, у тебя посуды не найдется, а то выпить не из чего. Не оборудована до конца машина, вишь ли, - он подмигнул Толику, указав на дверцу с противоположной стороны.
      - Молоко, небось? - шмыгнув носом, мужик ощупал взглядом бурдюк.
      - Что я, лох какой, молоко цедить! - обиделся Вася. - Вино, настоянное, из ежевики. Пробовал, нет?
      Кто в горах не пробовал ежевичного вина? Одни лишь язвенники и трезвенники. Мужик, по всему видать, ни к одной из этих категорий не относился. Но он заколебался. Скажешь, что пробовал - пролетишь на халяву, как фанера над Парижем.
      - Нет, не доводилось, - ответил степенно, но зрачки уже расширились, а нос задергался в предвкушении. - Да ты заходи, земляк, не стесняйся, у меня и кружка вот имеется, - потряс в доказательство эмалированной посудиной грамм на восемьсот.
      Вася выпрыгнул из салона, прижимая бурдюк к груди обеими руками.
      - Приоткрой дверцу, - попросил вахтера, - не видишь - руки заняты.
      Красный нос исчез из амбразуры - мужик пошел открывать дверь. В этот-то момент Толик и сквозанул под шлагбаум и дальше, дальше по аллейке...
      Он нашел страдальцев в лаборатории диспансера - какая-то нянечка подсказала, куда первым делом направляют новоприбывших "офицеров". Те сдавали анализы на мазок. А вот Тарзана нигде не было видно. Сквозь приоткрытое, но зарешеченное изнутри окно слышно было, как одна из медсестер что-то сердито выговаривает очередному пациенту, вышедшему из-за ширмы. Наконец "отстрелялись" все трое.
      - А теперь марш по палатам, - скомандовала медсестра. - Анализы будут на местах через двадцать минут. Адрес предприятия.
      - Чего? - не понял Мамочка.
      - Диктуй адрес предприятия, на котором работаешь! - гаркнула дородная тетя. - У нас не благотворительное общество, чтобы переводить на ваши задницы лекарство задаром. Все трое диктуйте.
      - А-а...это, - смутился Вий, - если без предприятия?
      - По двести баксов с задницы за анонимное лечение! - она уже, видать, за свою практику зациклилась на этих ягодицах.
      У парней и сотни на всех за душой не было - хорошая зарплата лишь маячила. Толян понял - сейчас вновь будут вопли свирепой медсестры. Насчет нищих задниц, не иначе. Нужно было срочно выковыривать парней из лаборатории. Он завернул за угол здания и... наткнулся на Тарзана, который мрачно досасывал сигарету у входной двери. Увидев Толика, он просиял. Бугор на месте, значит все образуется!
      - Стоять, - тормознул тот рванувшегося к нему члена. Бригады, разумеется. - Ну-ка, дуй вовнутрь, и передай той мегере в халате, что прибыл представитель руководства фирмы с финансовыми гарантиями анонимного лечения. Понял?
      - С финансовыми... анонимками, - повторил тот задумчиво. - Та брось ты цю мудистику, Толик, я ж токо недавно по-русски балакать выучился, а ты меня якой-то иностранной херомантией путаешь. Говори вже по-нашенски.
      - Тогда отойди, не засвечивай, - Поняков решительно прошел две двери вкупе с коридором и через минуту стоял в кабинете - медсестра только-только раздирала рот для очередного залпа насчет...ну вы поняли.
      - А, вот вы где, засранцы, - не давая опомниться ни своим парням, ни тем более медсестре, Толян сразу перешел в атаку. - По строгачу с занесением каждому, минус пятьдесят процентов будущей премии за беспорядочные половые связи в ущерб напряженной трудовой деятельности всего коллектива, - он молол все, что выплывало из памяти, экспромтом - лишь бы ошеломить присутствующих в кабинете. Кажется, получилось - сестра уставила на него ошалелые глаза, каждый по спичечному коробку.
      - Вы... это, кто, собственно...
      - Представитель руководства компании "Квадрат минус", отрекомендовался Толик. - Прибыл, так сказать, вслед за этими прогульщиками, для уточнения финансовой гарантии анонимного лечения. Позвольте для начала номер расчетного счета вашей клиники, - он выхватил из нагрудного кармана бригадирскую книжку, ручку и приготовился записывать. И медсестра покорно продиктовала номер счета.
      - А размер суммы за лечение всех троих? - он поймал смущенный взгляд медсестры. - Можете не стесняться, наша компания предусмотрела в бюджете подобную часть расходов.
      - Ну не при пациентах же, - выдохнула, наконец, сестра и Толян понял причину её смущения.
      - Покурите на улице пока, - выпроводил он их в приоткрытую дверь.
      А через пятнадцать минут вышел сам, вытирая рукавом взмокший лоб.
      - Ф-фух договорился, что отведу вас в палату самолично. А ну, бегом в автобус, желтенький такой, стоит сразу за шлагбаумом.
      - А лечение, бригадир? - Мамочка жалобно взглянул на него.
      - Будет вам лечение, - многозначительно пообещал Толик. - Виктор Иванович поставит к работе за пару дней, без отрыва от производства. Сам мне обещал.
      И ребята вздохнули с облегчением - раз бригадир сказал... Воспрянув духом, Калория тут же ехидно прищурился.
      - А что это ты задержался так в кабинете, бугор? И вышел взмыленный весь, как-будто с кого-то сорвался...
      Это вместо благодарности, зар-разы! Поняков хотел вспылить, наорать на них, уже рот было приоткрыл... И тут поймал взгляды всех троих - ждущие искорки в глазах, бесовские такие огоньки.
      - Результаты анализов ждал, идиоты, - сказал просто, затянувшись сигаретой. - Вы сами не понимаете, на что могли запросто напороться. Быстро в автобус, р-разгильдяи!
      Однако быстро, как хотелось, не получилось. В амбразуре у шлагбаума торчал уже не красный нос давешнего мужика, а довольно-раскрасневшаяся физиономия Васи Шкафа. Увидев подбегавших товарищей, он нажал кнопочку и галантно поднял полосатую трубу перед самыми их носами.
      - Пр-роходи, болезные.
      - Ты что там делаешь? - сходу напустился на него Толик. - А где этот... вахтер?
      - К-хто, Миша? - переспросил Шкаф. - За антибри...антиби...диотиками пометелил, - слова уже давались ему с трудом. - У него тут ж-жена работает, а у же-жены, значит, заначка имеется. В виде этих самых...тьфу, блин, не выговришь! И шприцев одноразовых обещал. Для полного комплекта. А я тут работаю за него пока. Во, опускаю.
      И опустившийся шлагбаум треснул по спине замешкавшегося Калорию.
      - Диспансер закрытого типа, н-да, - прокомментировал событие Виктор Иванович из глубины салона автобуса. - Полная тебе анархия - мать порядка.
      Тут как раз подоспел Миша с пакетом в обеих руках - одной уже не держал из-за потери ориентации.
      - Спирту не дала, зараза! - дыхнул он в сторону Толика сивушным перегаром. - Да там и было-то всего на пару глотков. А деньги забрала, коза горластая.
      - Подожди, а где у тебя жена работает? - спросил больше по наитию бригадир.
      - В лаборатории по приему анализов. Счас припрется на разборки, кому я толкнул это, - он сунул пакет Толику.
      - А ну, заводи, - приказал тот Шнеку. - С кем мне сейчас не хотелось бы выяснять отношения в этом Черкесске, так это с Мишиной женой.
      И они вовремя отчалили, оставив вахтеру в качестве презента недопитый бурдюк с вином.
      В общежитии отметили встречу все, за исключением пресловутой троицы им Виктор Иванович тут же вкатил по хорошему "презенту" из десятикубиковых шприцев.
      - Это вам вместо тоста. Привет от альпинисточек!
      Спать разошлись сразу же после ужина - анекдоты на сегодняшний вечер были отменены категорически - ввиду предстоящего аврала.
      Утром все были на объекте, наплевав на завтрак - к восьми. А в десять минут девятого Толик понял, что дело швах. Тарзан, в связи со сдачей этого объекта в эксплуатацию, счел необходимым отправить всю технику, включая бортовые машины и самосвалы, на другой объект строительства, за пятьсот километров отсюда. Еще три дня назад. А вспомнил об этом только сейчас.
      - Гад ты и провокатор, - ругал его Поняков. - На базу альпийскую у вас смотаться ума хватило, а два ЗИЛа бортовых оставить - зациклило. Ведь я ж русским языком объяснял по телефону, что нарезанный дерн будем доставлять сюда из долины. А до неё больше пяти километров, дубина.
      - Да что ты ему втуляешь, - поддакнул сбоку Женя Белов. - Он же хохол.
      - А ты тогда кто по нации, Калория? - обернулся к нему в бешенстве Толик. - Ведь рядом с хохлом стоял, когда я все это орал в трубку. Что, плохо слышно было?
      - Ну, я пошел, там ещё в охотничьей комнате плинтус неприбитый лежит, - Калорию тут же как ветром сдуло. Остальные отошли на безопасное расстояние - туда, где осыпавшаяся хвоя сосен образовала толстый мягкий ковер. Там и закурили, оставив Борща на съедение бригадиру. В любом упущении бригады при последующих разборках стрелочник должен быть один. Тогда бригадир быстрее выдохнется и начнет повторяться. А раз начнет повторяться - дальнейшие вопли уже не имеют смысла. Эту истину бригада усвоила твердо и так же последовательно придерживалась её.
      Поняков присоединился к ним минут через десять. Покурили, помолчали. Затем нерешительно кашлянул Виктор Иванович.
      - Толик, здесь неподалеку, в ауле, у одного карачаевца я грузовичок видел. Дышит, правда, на ладан, но ещё возит.
      - Встречал я этот грузовичок, карачай на нем в магазин местный приезжал, - Толик задумчиво выпустил в небо струю дыма. - Сам себя еле тянет. А если, не дай Бог, мы его перегрузим и он обломается? Сдерет ведь хозяин, как за новый. А где деньги брать, если этот новый русский сдаточный акт откажется подписывать? Да и бензин опять же... Нет, это не выход.
      - На ишаках перевезти, - предложил Мамочка.
      - Ага, на тех, которые к альпинисточкам шастали, - подхватил Хопер и тут же осекся под тяжелым взглядом бригадира.
      - Не время для шуток, парни. Время собирать камни.
      Он подтянул колени к подбородку, уперся...в грудь что-то кольнуло. Толик запустил руку в карман рубахи и вытащил на свет узкую металлическую пластинку с выбитыми на ней цифрами.
      - Талисман. Это ведь тот самый талисман, который сунул мне на прощанье Аслан!
      - Сейчас начнешь его тереть, чтобы джин появился, или нам сперва отойти на безопасное расстояние? - деловито поинтересовался Калория, возникая в дверях дачи с молотком в одной руке и гвоздями в другой.
      - Сгинь, а то я из тебя сейчас инфузорию туфельку сделаю! - запустил в него огромной шишкой Вася.
      - Парни, мне срочно нужен телефон, - заявил Толик.
      - Вон в том магазинчике, - указал на строение у нарзанного источника Коробочка.
      - Понял, - Толик ломанулся вниз по склону.
      - Десятку захвати, - крикнул ему в спину Коробочка. - Телефон платный.
      - Что ж ты, гад, сразу-то промолчал, - бригадир, запыхавшись, вернулся с середины склона.
      - Просто-напросто не успел, - пожал плечами Коробочка. Ты же как с этого... самого сорвался.
      Поняков вернулся через полчаса - рот до ушей в довольной улыбке.
      - К вечеру сегодняшнего дня будут три бортовушки. Все на ходу, с запасом бензина. У них там, по-моему, армия где-то в горах оставила резерв боевой и вспомогательной техники, не иначе. Но к вечеру послезавтра они должны вернуться. К свадьбе Аслана готовятся всем аулом, машины нужны до зарезу.
      - А ты ему объяснил, что у нас дело поважнее его свадьбы? - спросил Котелок.
      - А как же. Подробно объяснил, даже размеры каждого квадрата дерна обрисовал по телефону, - ехидно ухмыльнулся ему Толик. - Ты что, Юрик, у папы с мамой просишь машинки? Ишь, расходился на халяву! Скажите спасибо и за это.
      - А мы успеем за два дня перевезти двести сорок пластов дерна? - с тревогой поинтересовался у него Виктор Иванович - он уже прикинул на бумаге количество. - Его же ещё нарезать нужно.
      - Так поехали на автобусе, сейчас и начнем, - рванулся с места Соколок. - Лопат хватит на всех с избытком...
      - Притормози, мальчик, - задержал его Шкаф. - До вечера вся твоя нарезанная квадратиками травка зачахнет там без дела.
      - Точно, - подтвердил Толик. - Нарезанный дерн нужно мгновенно перевезти на другое место, плотно прижать друг к другу куски и затереть швы между ними землей. А потом сразу же полить.
      - Насчет поливки с местной пожаркой договориться можно, - подсказал Васяся.
      - Верно, - поощрил его Толян. - Поняли теперь, парни, что такое дружный коллектив?
      - Это когда один с сошкой, а семеро с ложкой? - невинно поинтересовался Кот.
      - Точно, - Вася одобрительно хлопнул его по плечу. - Слушай, ну до чего ты у нас начитанный! Вот ты и пойдешь договариваться с пожарными насчет полива. А мы сейчас нормально позавтракаем - все-равно ведь ещё ждать и ждать.
      - А почему я? - заныл Серега - ему тоже хотелось кушать.
      - Ну, мы тебя, как самого умного, выдвигаем от бригады депутатом по внешне-политическим вопросам, - пояснил ему Хопер. - Иди брат, дерзай во благо.
      - Но им ведь надо хотя бы могорыч предложить, - согласился на депутата Кот.
      - Я знал, что ты не идиот, - вновь похлопал его по плечу Шкаф. Захвати, конечно, один из оставшихся бурдюков.
      - Это с мешком переться вон на ту горку? - ужаснулся Серега.
      - Сам ведь предложил, - ухмыльнулся Толик. - О, кто к нам идет? Почтальонша Гюльнара, парни. Не иначе, сообщение из фирмы.
      Это был факс.
      "Завтра к обеду приеду с проверкой качества оговоренного в контракте объекта" Подпись: Геннадий Барков.
      - Та-ак, парни, кажется, нам предстоит аврал не на жизнь, а на смерть, - напряженно проговорил Толян, поворачиваясь к бригаде. - Только бы успеть, не облажаться перед этим быком.
      После обеда началась подготовка. Перетащили к даче все имеющиеся в наличие и оставшиеся по заначкам прожектора, даже настольные лампы. А когда к вечеру пришли три обещанные Асланом машины, все дружно ахнули: в кузовах их ровными рядами лежали аккуратно нарезанные квадраты дерна - ровно пятьдесят на пятьдесят сантиметров каждый. В каждом кузове по сорок пластов. Мало того - на каждом куске дерна росло по розовому кусту.
      После минутного шока Серега Швец повернулся к Борщу и постучал по его лбу согнутым указательным пальцем - словно в дверь.
      - Понял теперь, каким местом нужно слушать, говоря по телефону?
      - Всего сто двадцать кустов, - подсчитал Виктор Иванович и повернул к Толику сияющее лицо. - Это же целая оранжерея, и ровно половина того, что нам нужно. Теперь-то уж точно управимся.
      - Слушай, где Аслану удалось найти столько роз? - бросился тот к водителю одной из машин.
      - Э-э-э, дорогой, если старики решили - надо, молодежь ответит - есть! - дружелюбно ухмыльнулся ему абрек с заросшим по самые глаза лицом. - Это аулсоветовские розы, слушай, они на клумбах перед советом росли. Казбек Махмудович решил в этом году их обновить. А тут как раз ты с просьбой подвернулся. Решили сделать сразу два добрых дела. Тебе нравится?
      - Еще как! - серьезно ответил Толик. - Если бы завтра ещё один человек ответил точно так же...
      Гена Барков, плотного телосложения пятидесятилетний братан с чуть отвисшим брюшком, прикатил на "Фольксвагене" с прицепленным к нему тонаром. Рядом с ним в салоне восседала молодая брюнетка - судя по ранним описаниям Хопра жена этого самого братка. Едва выйдя из машины, она ахнула и бросилась обнюхивать все розовые кусты по очереди. А Гена не спеша обошел вокруг дачи и в раздумьях постоял перед одним из кустов, как бы определяя на вид - настоящие ли? Затем подошел к бригаде, молча стоявшей неподалеку, отозвал в сторону Толика и сунул ему свою пятерню.
      - Извини, братан, плохо подумал с самого начала о твоих. Но все-таки, как вам удалось за такое короткое время...
      - Не нужно, - прервал его Толян. - Тебе нравится?
      - О"кей! - восхищенно подтвердил Гена.
      - Тогда подписывай акт приемки.
      - Стоп! Нужно ещё раз глянуть внутренности.
      Прошлись по нижнему этажу с холлом, кухней, сауной, гостиной, охотничьей комнатой и бильярдной.
      Затем поднялись наверх: спальня, домашний кинотеатр, снова спальня, огромная переносная джакузи и вновь огромная спальня с балдахином над широченной кроватью.
      - Люблю пожрать, особенно поспать, - высказался Гена. - Давай сюда свой акт, начальник.
      Он неразборчиво, но лихо расписался, где надо, затем достал личную печать и проштамповал ею все пять экземпляров акта приемки-сдачи. А потом Толик бережно переложил четыре экземпляра в пластиковую папку, которую тут же передал Васе, а пятый отдал Гене, который небрежно бросил его на тумбочку у кровати.
      - Свободны, братки. Да, отцепите там от "Фолькса" эту хату на колесах. Думал, придется здесь пожить дня три на голых скалах, чтобы подогнать вас, а оно вон как вышло...
      - И куда его деть, этот домик? - спросил Толян, хотя сейчас мог запросто послать этого Гену с его куриной дачей на...далеко-далеко.
      - Да хоть в пропасть столкни, мне он и нахрен теперь не сдался. А хочешь, забери себе, я на него даже документы не оформлял - так и лежат где-то внутри, в загашнике. Все менты мои кенты, паря! Галюня, иди сюда, позвал Гена, - будем кровать испытывать.
      Вот так, будто и не существовало уже этих парней, сотворивших для него поистине чудо на голой скале.
      Галя зашла в спальню и остановилась на пороге, увидав Эдика.
      - Че боишься, они не кусаются, - заржал Гена, посмотрев в её сторону. И вдруг его взгляд споткнулся о что-то неладное.
      - Э-э, постой, а ведь эти растопырки раньше вроде бы висели в охотничьей комнате.
      Над входом в спальню, прямо над дверным проемом, висели огромные ветвистые оленьи рога.Так, что с кровати их трудно было не заметить, в любое время суток.
      - Мы так не договаривались, - запротестовал Гена.
      - Сейчас модно в спальне вешать это украшение, - вперед выступил Эдик. - Соответствует дизайну и... вообще, по этому поводу один известный московский поэт даже сочинил стихотворение.
      - И пал олень. Так погибают
      Те, кто не разгадал врага...
      А спальню Креза украшают
      Его ветвистые рога, - напыщенно прочел Хопер. Галя покраснела.
      - Ну, если московский...Постой, ты это о ком? - с подозрением поинтересовался у него Гена, мучительно морща лоб - соображал.
      - Об олене, о ком же еще, - ответил Эдик, вслед за остальными покидая пределы спальни. - А ты о ком подумал?
      - Сам сочинил, рифмоплет хренов? - ткнул его в спину Толик уже на выходе. - Хорошо хоть дал акт спрятать. А если он сейчас все-таки дойдет своей извилиной до истины и вызовет по трубе секьюрити с автоматами?
      - А мы на них твоего Аслана с БТРом науськаем! - заржал довольный Эдик. - Но все-таки в нашем деле главное - вовремя смыться.
      И отряд уехал почти сразу же - на ярко-желтом микроавтобусе с прицепленным к нему новеньким тонаром. Навстречу своей неполученной ещё зарплате и новым объектам, а значит - новым трудовым свершениям на благо нашей... ч-черт! - да просто работать ребята поехали. Классно работать!
      Глава 15. П А Р И О Л И Г А Р Х О В.
      С тех пор и последующие четыре года летучий отряд Понякова мотался по раскалывающейся на глазах стране, подчиняясь приказам свыше. Неспокойное время развивающихся рыночных отношений диктовало свои законы, а руководство вновь создаваемого государства подстраивало их под свои запросы и выгоду. Всюду требовалась дешевая рабочая сила и шеф фирмы, скрепя сердце, вынужден был выделять для нужд произрастающих, словно грибы после дождя, олигархов лучшие свои строительные кадры. Ведь перестраивалась не только руководящая и партийная системы - новые русские хотели сосуществовать в новых благоустроенных жилищах с гидромассажными ваннами, испанской и итальянской мебелью, писсуарами из кельнского фаянса и биде со встроенными смесителями - красиво жить не запретишь. И парни Толика строили: по индивидуальным и типовым проектам, в соответствии с чертежами из новейших глянцевых журналов, применяя к ним свои дополнительные разработки - переучиваясь на ходу, сообразно стремительно рвущемуся вперед прогрессу. Стараясь не замечать при этом разрушенных землетрясениями и подорванных террористами зданий, шахтерских касок на рельсах и разбомбленных до основания городов Чечни. Они были вне политики - они работали на политиков и иже с ними.
      За это время в бригаде не произошло почти никаких изменений. Кроме двух: женился Костя Виюлин по прозвищу Вий, и собрался было уезжать на родину, в Украину, Тарзан.
      Опутав себя семейными узами, Вий, естественно, автоматически выбывал из бригады - по все тому же её негласному уставу. Однако свадьбу ему отгуляли нешуточную - как-никак своего отдавали, пусть в женские, но ведь чужие, по сути, руки. Витек Борода не преминул на прощанье добавить по этому поводу в наступающий для молодых медовый месяц свою дегтярную минутку.
      - Мы тебя уважаем, Костик, поэтому всегда рады видеть вновь в своих рядах. Так что, разведешься - приходи.
      Молоденькую непорочную невесту Аню после этих слов пришлось отпаивать водой. А сам Борода чуть было не схлопотал в пятак от жениха - на долгую память о своем незатейливом тосте. Но в целом все обошлось и огромное общее свадебное фото с этого дня обрело постоянную прописку на стенке очередной бытовки очередного же строительного объекта - как символ незыблемости отрядных традиций и предостережение всем остальным членам. Естественно, обновляясь время от времени - благо негатив был под рукой.
      А вот уход Тарзана из бригады оказался ударом покруче - в боксе такой называют нокдауном. И дело было вовсе не в каком-то там его благородно-хохляцком происхождении - Тарас был профессиональным крановщиком-башенником высшего пилотажа. Конечно, подергать за рычаги управления стальной махины, вертящейся вроде огромного флюгера на высоте птичьего полета, мог бы тот же Валера Шнек или Коробочка. И шмякнуть на стены очередную плиту без риска завалить весь дом они тоже, наверное, сумели бы. Но как управлял краном Тарзан - это кино стоило посмотреть. Те же плиты перекрытия у него ложились на стену мягко, с особой точностью прилегая одна к другой - словно патроны в обойму. Стропалям после него недоставало обычной работы - кантовать эти железобетонные громадины ломом. Но ни Вася Шкаф, ни Котелок, ни тем более Серега Швец на Тарзана за это почему-то не обижались, скорее наоборот.
      Однажды произошел случай, запомнившийся всем надолго. Как раз в один из подобных монтажных периодов помощник руководителя фирмы в лице главного управляющего Кирилла Алексеевича Софонова прислал в бригаду Понякова крановщика Федю из конкурирующего отряда: вроде бы поднабраться у Тарзана опыта. Федю, естественно, сопровождали свои стропальщики - какой же уважающий себя крановщик допустит к сборке и монтажу дополнительных секций закрепленного за ним крана посторонних? Но вот к чему вместе с ними приперся на стройку и сам управляющий - это для Понякова явилось загадкой номер раз. Все начало проясняться после политинформации, которую довел до их сведения Кирилл Алексеевич сразу же по прибытии на объект, собрав весь коллектив на пятиминутку. А Федя в это время со своими помощниками бесцеремонно ходил по объекту, заглядывая во все щели. Они даже на кран слазили по очереди. Толик пока терпел, ожидая развязки. И она наступила.
      В своей речи Софонов сперва поприветствовал будущий союз Белоруссии и России, а затем без перехода обрушился на Украину, обвиняя её правительство чуть ли не во всех смертных грехах. А в заключение попросил всех выссказать личное мнение по данному вопросу. В общем, пятиминутное собрание растянулось почти на полтора часа и теперь грозило перейти в дебаты. Работа стояла. Но главное общее мнение, которое вынесли из этого нудного до тошнотиков доклада исключительно все рабочие - карьерист и перестраховщик главный управляющий, не более того. Это читалось в их глазах. А как высскажешь, без риска ещё сегодня же оказаться за воротами фирмы с дефицитом выходного пособия? Поэтому все промолчали.
      - Все ясно, - коротко подитожил Софонов. - Вы тут в своем болоте заработались до того, что не осмысливаете даже простейших аспектов международных отношений. Это плохо. Вот ты, Поняков, и высскажись за весь свой трудовой коллектив. Как самый передовой бригадир.
      Толян встал с распила, на котором уже пригрелся, и тоскливо огляделся вокруг. Ему сейчас, как никогда, приспичило заорать "А почему я?" - как Серега Кот.
      Но в глазах, вновь устремленных на него со всех сторон парнями из его бригады, ясно читался ответ на этот так и не заданный вопрос: "больше некому". Эти ребята надеялись на него, и он не мог их подвести.
      - Знаешь, Алексеевич, - начал Толик, - разминая в пальцах так и не прикуренную сигарету, - я вот тут сидел, слушал твою лекцию, а попутно думал над одним из вопросов...
      - Вот видишь, - обрадовался Софонов, - уже думать начал! Что бы ты ещё хотел узнать в дополнение к сказанному?
      - Когда ты свалишь с объекта к чертовой матери? Вместе со своими прихлебателями, - Поняков указал в сторону Феди с помощниками, шастающих по стройке, затем спокойно прикурил сигарету. Кто бы знал, с каким трудом далось ему это спокойствие!
      До главного управляющего не сразу, видать, дошел смысл сказанного. Затем его глаза стали расширяться, а лицо приобретать цвет алебастра, пятнами которого была заляпана спецовка Виктора Ивановича Шумейко. Тишина вокруг стояла такая - муха не пролетит незамеченной. Кирилл Алексеевич в ярости раскрыл пошире рот, чтобы объявить окончательный приговор этому щенку, посмевшему оскорбить при всем честном народе главного судью и палача на этой стройке... да что там, на всех стройках, подвластных фирме "Линия плюс". И тут тишина взорвалась шквалом аплодисментов. Аплодировали стоя вся бригада, напряженно глядя прямо в его покрасневшие от прилившей крови глаза. Привлеченные этой овацией, к собранию подошла и четверка приезжих механизированных специалистов по поднятию тяжестей. Вот эти-то уж точно ничего не поняли: красный, словно помидор, главный управляющий что-то пытается добавить, а рабочие приветствуют его стоя.
      - Это бунт! - прорезался, наконец, голос у Софонова. - Самая настоящая провокация, направленная на дискредитацию руководящих органов фирмы. Я сейчас главному прорабу... Николаю Афанасьевичу... - он трясущейся рукой полез в карман за мобильником.
      Афанасьич прибыл ровно через десять минут после его звонка на своем темно-синем "Фольксвагене" - видать, обретался неподалеку. И вновь появился из салона автомобиля чистенький и отутюженный, словно только что со светского приема. А может быть, так оно и было - у прорабов своя жизнь.
      - Снова накуролесил, - бросил он, более утвердительно, чем вопросительно, здороваясь с Толиком. И пригласил обе конфликтующие стороны, Понякова и главного управляющего, в вагончик-бытовку, подальше с глаз дюбопытствующих строителей.
      - Всем остальным работать. Если не управитесь к сроку - шкуры высушу на барабаны.
      Афанасьича уважали, поэтому через пять минут работы на объекте продолжались, как ни в чем не бывало.
      - Рассказывай, - потребовал главный прораб у Софонова, когда они закрылись втроем в бытовке.
      И того прорвало. Что, мол, аполитично настроенный Поняков своим безнравственным и вздорно-анархистским поведением разлагающе влияет на состав бригады...
      - Подожди, Кирилл Алексеевич, - перебил его в этом месте Афанасьич, ты зачем, собственно, приехал на этот объект?
      - Ну как же. Повсюду сейчас идет чистка рядов, а в бригаде Понякова работают два украинца, - начал тот, пряча глаза от Толика. - Один крановщик, другой стропальщик. Эта бригада самая лучшая в фирме, поэтому всегда на языках и на виду.
      - Ну и... - поощрил его главный прораб, усмехаясь - видать, понял уже, куда клонит Софонов.
      - Нужно заменить крановщика и стропаля, - родил, наконец, тот. - Я не жадный, пусть бригада сама выберет из трех кандидатур вновь прибывших помощников того, который будет работать с Федей.
      Толян, уразумев, что предложил сейчас этот бюрократ, стал медленно подниматься с лавки, чуть не подавившись сигаретой.
      - Ты собираешься убрать из бригады Тарзана и Борща?
      - А ну, остынь! - гаркнул на него Афанасьич. - Таким способом не решить проблемы.
      - Да это же геноцид чистейшей воды! - выпалил Толян, сверля Софонова ненавидящим взглядом. - Эх, почему ж ты сразу после собрания не сказал это моим парням? Знаешь, что было бы тогда вместо аплодисментов?
      - Ничего бы не было, - сказал Афанасьевич спокойно. - Ни-че-го, повторил он раздельно. И Толян сразу сник, покорно шлепнувшись вновь на лавку. Ну, конечно, ничего бы не было. Поорали бы, погорлопанили, да на той бы заднице и сели - как вот сейчас он перед двумя управляющими. Ведь все они, вся бригада, напрямую зависели от этих двух людей. Покажет управляющий делами точку на Российском атласе - и рванет послушно бригада на данный объект. Предъявит главный прораб утвержденный фирмой контракт-заказ и он, Поняков, собственноручно и беспрекословно распишется в его правом нижнем углу. Это называется трудовой дисциплимной. За соблюдение которой он, бригадир, почти каждый день распинается перед своими членами. Тогда кто же дал право ему, мелкой сошке, обсуждать и отвергать решения вышестоящего начальства. Поняв все это, Толян проглотил вставший поперек горла ком и поднял на начальство взгляд, полный невыссказанной обиды. Софонов, насупившись, тут же вильнул своим в сторону. А Афанасьич улыбнулся, совершенно открыто, и вдруг...подмигнул Толяну. И сразу куда-то улетучился противный комок из горла, дышать стало легко и свободно. Черт побери, неужели он, Поняков, сомневался в главном прорабе!
      - А ты знаешь, уважаемый Кирилл Алексеевич, - мягко и задушевно начал Афанасьич, - что Тарзан...извини, Тарас Неделько считается незаменимым крановщиком башенного крана не только в нашей фирме, но далеко за её пределами?
      - Незаменимых специалистов не существует, - прокаркал Софонов упрямо.
      - А чья это все же инициатива была - заменить его? - спросил главный прораб вроде бы мельком.
      - Моя, конечно, - гордо ответил управляющий. - Я о кадрах знаю все. Не зря в прошлом тридцать лет отдал работе с ними. В качестве партийного лидера.
      - Ага, понятно, - согласился Афанасьич. Спрашивать, лидером какой партии был в прошлом этот человек было по меньшей мере бестактно - все знают, кто их почти восемьдесят лет тащил на аркане к мифической цели. Слушай, помиритесь с Поняковым, а? - предложил вдруг он. - Прямо здесь, не отходя от кассы, как говорится.
      - Что-о? - подскочил на лавке Софонов, слоно на гвоздь напоролся. - И это мне предлагаешь ты, руководящее лицо? Гнать таких анархистов надо из фирмы! Взашей гнать!
      - Хорошо, - Афанасьич спокойно достал из аккуратного кейса мобильник и открыл его.
      - Ты что делаешь? - не мог не поинтересоваться Софонов.
      - Сейчас наберу номер шефа фирмы, или его заместительши, и ты им сам высскажешь свои соображения по поводу соответствия бригадиром Поняковым занимаемой должности, - буднично сообщил прораб. - А заодно и объяснишь, почему проводишь замену личного состава бригады без согласования со мной их непосредственным руководителем, - он прицелился кончиком указательного пальца в первую цифирку на панели.
      Что-что, а о правой руке шефа Лилиане Викторовне главный управляющий знал досконально - к бригаде Понякова она питала негласное расположение. И готова была глаза выцарапать своими наманикюренными коготками тому, кто ставил палки в колеса этому летучему отряду. Да и сам Поняков - ему-то лично об этом знать не полагалось - находился как бы "под крышей" фирмы. Все это пронеслось в седой голове бывшего партруководителя в одно мгновение.
      - Погоди, Николай Афанасьевич, - он откашлялся, - зачем так сразу беспокоить главное руководство - у них и без того сейчас головы забиты поступающими отовсюду заказами.
      - Вот и я о том же, - Афанасьич убрал палец с кнопки.
      - Я думаю, первую часть вопроса мы уладим без проблем? - переборов себя, обратился Софонов к Толику. - Ты остаешься руководить бригадой...
      - Душевно тронут за заботу, - насмешливо поклонился тот в его сторону, спиной почувствовав некую могучую поддержку.
      - ...при условии, что крановщики-украинцы все же будут заменены, упрямо гнул свою линию Софонов.
      - Да никогда в жизни! - вновь вскочил с лавки Толян. - Если только со мной вместе.
      - Постой, я же говорил и продолжаю утверждать, что воплями не убрать проблемы, - вновь тормознул его прораб. - Я предлагаю компромиссное решение.
      И Толик, и управляющий тут же заткнулись и с интересом уставились на него. Ну не могло быть в этой проблеме двух одинаковых решений - это был Гордиев узел.
      - Ты, Кирилл Алексеевич, только что утверждал, что незаменимых специалистов не бывает? - хитро спросил его Афанасьич.
      - И сейчас утверждаю, с полной на то ответственностью, - вновь подскочил управляющий.
      - Это хорошо, когда с ответственностью, - удовлетворенно хмыкнул прораб. - Вот сейчас ты нам и докажешь свое утверждение. При свидетелях.
      - Это каким же образом?
      - Ты привез для замены крановщика - классного специалиста, в этом я не сомневаюсь. Иначе не взял бы на себя ответственность за самостоятельно принятое решение. Я угадал?
      - Да Федя вашего хохла на первом же подъеме за пояс заткнет! пренебрежительно и с видимым облегчением выдохнул Софонов. - Его заказчики буквально на части раздирают, на объекты повышенной сложности. Я этому Понякову такой подарок хотел сделать, а он... - управляющий вновь отвернулся, чтобы утереть пот, выступивший на лице, носовым платком. Он уже чуял победу, поняв, куда гнет главный прораб.
      - Извините-с, подачками не питаемся, - Толян был начеку.
      - Заткнет, говоришь, за пояс? - повторил Афанасьич, вопросительно глядя на Понякова. Тот подмигнул ему и показал большим пальцем руки вниз. Жест, обозначающий на стройке команду крановщику "майна" - когда нужно груз опустить. А у древнеримских гладиаторов этим жестом зрители обрекали на смерть поверженного противника. Что ж, в любом случае Афанасьич понял Толика правильно, потому что вновь повеселел.
      - Ну тогда пошли в народ, - скомандовал он, легко поднимаясь с лавки. - Будем проводить соревнование специалистов. Но не за счет же самих специалистов, я думаю?
      - С этого все и началось, - запальчиво подвердил Толик. - Считай, полдня угробили на какую-то ху...
      - Опомнись, бригадир, - предостерег его прораб. - С огнем играешь.
      - Да я хотел сказать - на какую-то художественную самодеятельность вместо работы, - тут же выкрутился Толян. - Наряд поэтому нужен, аккордно-премиальный.
      Этот наряд был одноразовым. То есть, действовал только на вид работы, срочность и степень важности которой на данный момент не вызывали сомнений. Деньги по этому наряду выплачивались лишь при соблюдения времени, указанного в нем. Иначе - прости-прощай. Но если выплачивались, то крупными суммами тут же, на месте исполнения работы. Поэтому аккордно-премиальные наряды ценились на стройке на вес золота как начальством средней руки, так и рабочими. Выгода обоюдная - рабочим деньги на бочку, начальству есть чем замазать глаза членам очередной инспекционно-проверочной комиссии. Вся беда была в том, что применять их разрешалось лишь в исключительных случаях слишком разорительно для кассы предприятия. Сейчас, по мнению главного прораба, наступил этот самый исключительный случай.
      - А кто возьмет на себя ответственность по его срокам исполнения? спросил трусоватый, в общем-то, управляющий. - Чья подпись будет стоять под нарядом?
      - Моя, - просто ответил Афанасьевич, выходя из вагончика. - В том случае, если проиграет Тарзан. А если твой Федя наложит в штаны - подпишешь ты, - расхохотался он, заметив, как нервный тик продернул щеку не ожидавшего подобного оборота Софонова. Престиж бригады в подобном случае уходил на второй план. Проблема перерастала в подобие спора между двумя руководителями.
      Это и было, по сути, пари двух олигархов, по-разному относившихся к проблемам простых работяг, которые собрались сейчас вокруг них, предчувствуя нешуточную борьбу. Сюда же подтянулись и Федя со стропалями.
      - Ну, я выписываю наряд? - Афанасьич достал бланк из своего кейса и приготовился писать. - Сколько твоя бригада имеет в день? - спросил у Толика.
      - По минимуму или максималкой?
      - Не наглей, гегемон, - в отчаянии процедил Софонов, - нутром почуял его загоняют в какую-то мышеловку. Неизвестно еще, кто потонет.
      - Я выписываю наряд на тысячу долларов, - Афанасьич зачеркал ручкой в бланке.
      - А деньги? - выкрикнул Кирилл Алексеевич. - Откуда деньги брать?
      - Это мы сейчас узнаем, - прораб вновь выковырнул трубу из кейса и отошел с ней в сторонку. Почти тут же вернулся, довольный.
      - Все в порядке, шеф дал добро. Деньги пойдут из премиального фонда. Вы все стены подогнали под монтаж? - спросил у Толика.
      Поняков лишь кивнул подтверждающе.
      - Заднюю часть даже перекрыли, полностью.
      - Считай, вы уже заработали эту премию, - засмеялся Афанасьич. - Но если облажаетесь - не видать вам её, как своих ушей. Вот тебе передняя часть этажа, - указал на новостройку прораб. - Половину перекрывает Тарзан, а вторую половину твой протеже, Софонов. Нам останется лишь засечь время, а затем скопом проверить работу обоих специалистов.
      - Это справедливо, - кивнул головой управляющий. Он вновь воспрял духом - был уверен на все сто в своем крановщике.
      - Нет, несправедливо, - вырвался в круг Федя. - Я незнаком с его краном, - указал на Тарзана, - значит, у него преимущество.
      - Хорошо, - Тарас стал рядом с ним. - На весь этаж кладется сто двадцать плит, в два ряда. - Значит, половина это будет шестьдесят - по тридать на брата. Начинай ты и клади две первые плиты без времени.
      - Я не нуждаюсь в подачках, - презрительно процедил Федя.
      - Это не подачка. У каждого крана свои особенности. Ты притрешься быстро, я уверен, - Тарзан, в отличие от Феди, был настроен благожелательно.
      - Ладно, кореш, только не пожалей после, - Федя сплюнул ему под ноги, пошептался со своими и, подойдя к крану, с кошачьей ловкостью вскарабкался по лестнице в кабину.
      - Слушай, паря, а не слишком ли ты спокоен? - процедил Толик так, чтобы его слышал только крановщик. - Учти, на карту поставлена не только тысяча баксов, но и наши с тобой карьеры в том числе.
      - Спокоен? - возмутился также шепотом Тарас. - Да меня трясет всего, словно с бодуна! Только я вида не кажу.
      Загудел мотор и сорокатонная махина стала вертеться из стороны в сторону, расчерчивая стрелой безоблачное небо. Двое стропальщиков стали внизу, один полез на стены. Самая трудная часть монтажа уже была завершена бригадой Толика - теперь по уложенным плитам задней части дома можно было ходить свободно, не опасаясь сорваться в проем.
      Первую плиту Федя положил не совсем уверенно - притирался к рукояткам. Вторая легла на стены спустя семь минут. И пошло-поехало. Собравшимся внизу оставалось лишь рты открывать, следя за плавно-челночными полетами стрелы вверх-вниз. Спустя примерно два часа напряженной гонки Федя пошабашил.
      - Все тридцать на стене, - доложил он лично Софонову. Тот победоносно глянул на прораба и протянул требовательно руку.
      - Гони наряд, мы с этими ребятами выпьем сегодня за твое здоровье. Час пятьдесят - около четырех минут на плиту. Тебе это о чем-нибудь говорит? его гладко выбритое лицо сияло.
      - Пока лишь о том, что пришел черед Тарзана, - пожал плечами Афанасьич, глядя на свои часы. - Время считаем с начала первого подъема. Поехали!
      У Тараса стропальщики распределились по-другому: двое наверх, а Вася Шкаф остался внизу.
      - Ничего, мы как-нибудь, - он повертел за рукоять шестиколограммовую кувалду для разгибания монтажных петель.
      Тарас работал в том же почти темпе, что и Федя. Разве что немного быстрее Вася Шкаф совал крюки в петли. Да на секунду-другую быстрее устанавливали плиту Котелок и Швец. Однако это дало заметные результаты уже через полтора часа напряженной работы: выигрыш во времени составлял около шести минут. Афанасьич торжествующе глянул на управляющего и незаметно для всех скрутил ему здоровенный шиш. То поник. И тут же вновь воспрял духом: кран вдруг заглох, и стрела с повисшей на тросе плитой безжизненно замерла в паре метров от стены. Наступила тягостная тишина - все перемалывали в голове основные причины, по которым мог остановиться кран.
      - Шкаф! - вдруг заорал сверху Тарзан, перегнувшись из кабины так, что чуть не сорвался вниз. - Предохранитель! Плавкая вставка, твою мать!
      Вася недоуменно завертел головой.
      - А где она, эта вставка?
      - В электрическом шкафу, я же тебе сразу крикнул! - вновь заорал Тарзан. А секунды шли, переходя в минуты...
      И тут Вася вспомнил. Эта самая вставка - черный патрон с бронзовыми оголовками с двух концов, уже не раз подводил Тарзана. Разболтанное гнездо под основным рубильником еле обжимало один из его концов, и при резком повышении нагрузки он просто вываливался из гнезда, выбивая напругу на кране. Вставлялся наконечник просто - обломком доски или деревянного бруска его внаглую загоняли в гнездо. Вася сам это делал не раз - просто сейчас от волнения вышибло так же, как этот предохранитель. Он тут же бросился к шкафу, подхватив попутно обломок... А время, неумолимый судья и свидетель одновременно, отсчитывало и отсчитывало секунды, минуты...
      Короче, Тарзан опоздал. На целых полторы минуты с хвостиком.
      - Отдай наряд! - теперь голос Софонова был тверже алмаза, в нем слышалась неприкрытая радость торжествующего имиджа над серостью толпы. - Я сам подпишу его у шефа. А твой Тарзан пусть отправляется обратно, в заросли Украины.
      - Он не виноват, - попробовал спорить Афанасьич. - Задержка в работе произошла по вине предохранителя.
      - А кто виноват в том, что его выбило? - поинтересовался Софонов и прораб понял, что он проиграл пари. Вместе с бригадой Понякова...
      Витек Борода меж тем разглядывал что-то наверху, приложив ладонь козырьком ко лбу для защиты глаз от солнца.
      - Это что ещё за хренотень?
      На внутренний край наружной стены наезжал бетонный уголок. Чуть-чуть, самую малость, нарушая общую параллель. Заметить это нарушение монтажа мог только тот, кому он был нужен в этот момент, как воздух.
      - Значит, ничья? - растерянно глянул на прораба управляющий. - Что ж, рви наряд, Николай Афанасьевич.
      - Постойте! - закричал Толик, заметив, что тот колеблется. - Тарзан, залазь обратно в кабину. Залазь, гад, или я тебя самолично заброшу туда.
      - Зачем?
      - Коробок, вот зачем. Сделай им фокус!
      Тарас подумал, просиял и мухой взлетел в кабину. Толик подбежал к очередной плите, зацепил четыре крюка...
      - Вира помалу!
      Плита поднялась на метр и застыла, чуть покачиваясь. И все застыли, глядя на нее. Толян подождал, пока она уравновесится, затем достал из кармана обыкновенный спичечный коробок, выдвинул ящичек со спичками и поставил открытый коробок на нижнюю плиту пустой частью вниз. Затем, волнуясь, показал Тарзану кулак с отогнутым вниз большим пальцем.
      - Майна помалу, - и отошел в сторону, скрестив на груди руки.
      Чуть слышно скрипнул тросовый блок и плита плавно начала опускаться, закрывая
      собой коробок...
      - Все, хана! - не выдержал Федя. - Он его раздавил.
      И в этот самый миг бетонная громадина рванулась вверх, открывая то, что под ней находилось - спичечный коробок, стоявший на нижней плите так, как поставил его Поняков. Однако уже ЗАКРЫТЫЙ коробок. Это объясняло все.
      - А вам - слабо? - торжествуя, съехидничал Толик, обращаясь к Феде. Тот молча развернулся и пошел к автобусу. За ним потянулись приезжие стропали, тоже не сказав ни слова на прощанье.
      - Кто-то не так давно прошелся насчет профессионализма? - спросил невинно Афанасьич, пока управляющий подписывал наряд. - А что же тогда продемонстрировал сейчас этот парень?
      Сафонов поднял на него взгляд, исполненый невысказанной скорби.
      - Такого не бывает, - твердо сказал он и поплелся к тому же автобусу...
      - Клянусь, после сегодняшнего концерта я выбью твоей бригаде контракт, от которого вы обалдеете! - садясь за руль своего "Фолькса", поклялся торжественно главный прораб. - А пока мостись рядом, поедем получать премиальные. Я надеюсь, мне перепадет из них хотя бы сто грамм?
      - Обижаешь, Афанасьич! - засмеялся довольный Поняков. - Сегодня пятница, если не ошибаюсь. Так вот, мы сегодня всей бригадой катим в самый клевый кабак. Который, в свою очередь надеюсь, найдем с твоей помощью.
      - И ещё одно, - сказал прораб, когда они уже выехали за ворота стройки. - У тебя классные пацаны, Поняков, не при них будь сказано - чтобы не вознеслись. Особенно этот Тарзан. Не упускай его, Толик. Сделай все, чтобы он не уходил.
      - Я постараюсь, - пообещал тогда бригадир.
      Контракт они получили - заказ на этот вот шестиэтажный элитный дом в пригороде столицы. Парни радовались, словно дети - бабки при сдаче объекта светили суперсолидные. Однако они ещё не знали, что этот дом вскоре станет их проклятьем.
      И Тарзана Толик все же не смог удержать. Да, собственно, и не хотел. Но это уже совсем другие истории.
      К О Н Е Ц П Е Р В О Й Ч А С Т И.
      ЧАСТЬ ВТОРАЯ. "О Б Ъ Е К Т N 257 ".
      Глава 16. В О Т Э Т О Б Л И Н !
      Когда Лиля с Ниной появились на рынке, было уже совсем светло. Но торгаши продолжали раскладывать товар, таская по узким проходам между рядами тележки с наваленными на них сумками. Лавировать между этим транспортом, уворачиваясь от него при очередном вопле сзади "Поберегись!", было непростым занятием. И через полтора часа бесцельных шляний по этим проходам Лиля запросила у Нинки пощады, и уселась прямо джинсами на уголок пустого пока прилавка, пожаловавшись при этом.
      - Это же лабиринт Минотавра какой-то, а не цивилизованно развивающийся комплекс. И как ты в нем ухитряешься ориентироваться - ума не приложу!
      Ну ладно, в субботу там, или в воскресенье, но сегодня ведь пятница, а рынок заполнен до отказа. И продавцов в нем явно преобладающее количество над покупателями. С ума сойти!
      - Ага, это тебе не английский на уши навешивать вместо лапши! расхохоталась Нинка - ничуть не уставшая, даже раскрасневшаяся от возбуждения. - Знаешь, на меня эта толчея действует, как наркотик. Столько народа сразу в одном месте - это лишь с метро сравнимо. И у всех разные судьбы, разные дорожки, приведшие их сюда. Видишь этого дядечку в каракулевой шапке пирожком?
      Он как раз проходил мимо них, волоча прямо по асфальту две огромные клетчатые сумки, набитые под самую молнию. Симпатичный старикан, ухоженный, лет под семьдесят.
      - Здравствуй, Ниночка, - притормозив рядом, он достал из кармана большой клетчатый платок и вытер им вспотевшее чело. - Жарко сегодня будет, не иначе.
      - Доброго здоровья, Владимир Дмитриевич, - поприветствовала его Нинка. - Как, не женился еще?
      - Ты каждое утро, вот уже на протяжение года задаешь мне этот вопрос, Нинуля, - отдышался Владимир Дмитриевич, - прекрасно зная мой ответ и последующее за ним предложение. Так что, я пошел дальше?
      - Хорошей торговли. Спасибо, я подумаю, - проводила его смехом Нинка. - Генерал-лейтенант запаса, кстати. Предлагает мне руку и сердце, вот уже в течение года. Жена у него умерла.
      - Ну, а ты-то что же? - спросила Лиля.
      - Мне его, конечно, жаль, - откровенно призналась Нинка, - и я, возможно, перешла бы жить в его четырехкомнатную квартиру. Я даже пару раз была у него в гостях на Чистопрудной. Чай пили - не напрягай извилины.
      - Ну, и... - подзадорила её Лиля. - Не желаешь быть генеральшей?
      - Да не в этом дело, - поморщилась Нинка. - У него, оказывается, детей куча: три сына и две дочери. И у всех глаза расширены на папину квартару. Меня один из сыночков - подполковник МВД, кстати, предупредил сразу: если, мол, на квартиру заришься, то могу предоставить по первому желанию. Бесплатную, с видом на небо в клеточку - в Матросской тишине. В общем, я поняла - одной мне с пятерыми не справиться, пусть даже с генералом в сообщниках. И если он вдруг помрет ненароком, меня тут же положат с ним рядышком - как одну из любимых жен фараона когда-то. Не-ет, мне такой любви - до гроба, не надо.
      - Слушай, а почему твой генерал по рынку шляется? У него что, пенсия не позволяет смотреть дома телевизор, попивая кофе?
      - Пенсия, конечно, приличная - иному колхознику за пятилетку не отработать. Но у этого чудика есть два хобби, не позволяющих раскрутить мадам Судьбу на повышенный жизненый уровень. Коньяк любит старичок потреблять. Причем не какой-то там, разбавленный чайной заваркой, а самый что ни на есть престижный, типа "Наполеон", "Камю" и прочие. И вторая страсть - коллекционирование.
      - Что же он собирает?
      - Не поверишь - эротические фотографии, - засмеялась Нинка.
      - Что же тут невероятного? - удивилась Лиля. - "Седина в голову - бес в ребро", как говорят. - Да и неразорительно это - бери любой "Плейбой", а то и что покруче, ножницы - чик! и готово.
      - Все дело в том, что Владимир Дмитриевич собирает настоящие фото - с натуры. А натурой служат все московские знаменитости.
      - Как это? - не поняла Лиля.
      - Почти у каждого из знаменитых людей столицы в домашнем фотоальбоме, а то и вне его, припрятана собственная фотография в стиле ню. Ну хочется иногда человеку полюбоваться на самого себя - такого, каким его создала природа. Называй это самовлюбленностью, нарциссизмом, или ещё как тебе будет угодно, но эта болезнь существует. А у тебя что, не имеется такой фотки? - вдруг огорошила её вопросом Нина. Лиля отчаянно закрутила головой, отчаянно покраснев при этом. Была, а как же, и даже не одна: и в годовалом возрасте, и в семнадцать лет. Даже совсем недавно...об этом не хотелось вспоминать.
      - Ну, вот видишь, - заметила её смущение Нинка. - А генерал скупает такие фотографии. И мужчин, и женщин. Вместе с коротенькой биографией. У него, говорят, уже около полутора десятка фотоальбомов скопилось.
      - Извращенец какой-то, - вздрогнула Лиля, представив свое фото неглиже в коллекции рядом с, допустим, сморщенным фаллосом какого-нибудь престарелого олигарха. - Бр-р-р! Фиг бы он от меня фото дождался!
      - А между тем многие столичные, да и заезжие, знаменитости кипятком писают, лишь бы очутиться в этой престижной коллекции, - заметила Нинка. Своего рода Книга Гиннесса, что ли. И денежки опять же.
      - Все, давай искать подходящее помещение, а то мы черт знает до чего договоримся, - Лиля решительно спрыгнула с прилавка.
      - Пойдем к Жорику, - предложила Нинка. - Он хоть комиссионные дерет порядочные, зато знает всех и вся на этом рынке.
      - Так с него бы и начинала! - возмущенно напустилась на неё Лиля. - А то шляемся здесь, как дерьмо по проруби...
      - Я время выжидала, - Нина показала на часы. - Жорик всегда приходит к девяти. О, а вот и он. На ловца, как говорят, и зверь бежит.
      - Привет, Нинок, - мимо них дефилировал парняга баскетбольного роста, в расшитой косухе и металлическими цепями-браслетами на запястьях. Разворот его плеч превосходил ширину прохода, по которому он сейчас топал, так что бедняге приходилось двигаться боком, цепляясь по пути за шмотки, свисавшие по обеим сторонам. При виде Нинки его лицо с косым шрамом на подбородке тут же осветилось приветливой улыбкой, а шрам превратился в симпатичную ямку. Цветешь потихоньку?
      - Вашими молитвами, - улыбнулась ответно Нина. - Жорик, нам нужна твоя квалифицированная помощь.
      - Все, чам располагаю, мадам.
      - Мы с подругой ищем помещение под магазин...
      - На сколько квадратов, - перебил её Жорик, что-то прикидывая в уме.
      - Ну...квадратов пятьдесят, нам супермаркеты не по карману.
      - Под съем или за бабки?
      - Не поняла, - призналась Нинка.
      - В аренду будете брать или куплей-продажей оформим? - объяснил Жорик.
      - А если купить, то сколько?
      - Есть хорошее помещение, как раз под ваш размер, пятьсот баксов квадрат.
      - Двадцать пять тысяч долларов? - ужаснулась Нинка. - Не-ет, мы такую сумму не потянем.
      - Тогда знаете что, поступим по-другому, - посмурнел Жорик. - У генерала есть хорошее помещение здесь, на рынке. Он его сдавал под камеры хранения. Ну, торгаши в них шмотки до утра оставляли. А потом кто-то из конкурентов поджег ночью эту халупу. Короче, всередине все выгорело. И теперь генерал никак не продаст эту площадь - никто не решается купить. Хотя он и просит-то всего-ничего.
      - А почему не решаются? - влезала Лиля в разговор.
      - Предрассудки, - снисходительно пояснил Жорик. - Знаешь, когда машина, например, разбивается, и в ней находят труп - все, тушите свет, этот автомобиль потом никто не купит, во всяком случае из тех, кто знал о катастрофе. Потому что суеверие: был один труп - появятся еще. Так и с этим помещением - все боятся нового пожара.
      - Ну, мы не суеверные, - решилась Лиля. - Жорик, а ты поможешь нам договориться с этим генералом...как его?
      - Владимир Дмитриевич, - подсказала Нина.
      - Тысяча баксов наличкой. И то, только для вас, - заломил Жорик сумму комиссионных.
      - Извини, нам не по карману, - очаровательно улыбнувшись, Нина потащила за собой упиравшуюся Лилю.
      - Пусти, дура, у нас же есть деньги! - та вырывала у неё свою руку.
      - Но это не означает, что их нужно расшвыривать направо и налево, отрезала та, остановившись лишь через три ряда. - Ф-фух! Здравствуй ещё раз, Владимир Дмитриевич.
      Генерал стоял в полосатой палатке за импровизированным прилавком из раскладушки. Ажурные трусики и бюстгалтеры, боди и комбинашки, колготки и халаты - все эти женские причиндалы были разложены, развешаны и распиханы на малой площади в таком количестве, которому мог позавидовать галантерейный магазин средней руки. И вновь Лиля поймала себя на мысли о непредсказуемости генной ориентации генерала.
      - О-о, Нинуля! - так и вспыхнул старичок. - Есть проблемы?
      - Только одна: ваше сгоревшее помещение, - подмигнула Нина.
      - А что такое? - всполошился генерал. - Снова из милиции?
      - Да нет, мы с подругой хотели бы его купить.
      - Пожалуйста, Нинок. Пять тысяч...
      - Не нужно, Владимир Дмитриевич, - попросила Лиля. - Мы знаем его настоящую цену.
      - Да? - генерал внимательно ощупал её взглядом, затем повернулся к Нине. - Можно тебя пригласить тет-а-тет?
      Они отошли за ближайшую палатку, пошептались там, а когда вернулись, вопрос с помещением был решен.
      - Я его на вас просто так переоформлю, - заявил генерал. - Но сразу предупреждаю - милиция на здании сидит крепко - вцепились, как репей. Отсюда и проверки, следователи, налоговики...От всего этого вам придется отбрыкиваться, как сумеете.
      - Сумеем, - успокоила его Лиля.
      - Тогда вот что - я вам его сдаю в аренду сроком на девять лет: тысяча долларов в год без учета инфляции. Подходит?
      - Еще бы! - не смогла сдержать радость Лиля.
      - Тогда прямо сразу пойдем к нотариусу. Он, кстати, есть и на рынке.
      Оформили документы, не выходя из рынка. И через полчаса они обе стали полноправными владелицами помещения площадью семьдесят два квадратных метра - даже больше, чем надеялись. Тут же генерал вручил им три комплекта ключей.
      - Пойдем теперь посмотрим, - предложила Лиля, пряча в сумочку ключи и внушительную бумажку с водяными разводами.
      Посмотрели снаржи: кирпичное здание современной отделки с огромными фасадными окнами, забранными в решетку. И если бы окна не были затемнены чем-то изнутри - хоть сейчас открывай магазин. Затем Лиля достала ключи и они вошли внутрь.
      Господи! Лучше бы они этого не делали. Обуглившиеся потресканные стены с обвалившейся местами штукатуркой, выгоревшее потолочное перекрытие, закопченные наглухо стены...В общем, здесь нужен был полный капитальный ремонт.
      - Девочки-и! - раздалось от двери. Там стоял и улыбался Жорик. - Ну, как вам хоромы? За сколько прикупили, если не секрет?
      - Ты что, только за этим и приперся - показать нам свои коронки? разозленная бардаком Нинка готова была сейчас на ком угодно выместить досаду.
      - Не только, - признался Жорик, перестав скалиться. - У меня есть ха-арошая бригада специалистов из хохляндии, то бишь, с Украины.
      - Мы подумаем, - пообещала Лиля, отодвигая его в сторону. - Замыкай, Нина.
      - Вы далеко, девочки? - вновь полюбопытствовал Жорик.
      - Не-а. До ближайшего ресторана. Нужно же как-то обмыть это приобретение, - отрезала Лиля и пошла к выходу с рынка. Нина, естественно, за ней, на ходу попрощавшись с Жорой.
      А за пределами рынка, у ближайшей скамьи на аллее, перед глазами Лили вдруг встала черная пелена. И бешено зачастило серце, наращивая и наращивая ритм.
      - Ой, Нинуль! - только и смогла она жалобно всхлипнуть, медленно заваливаясь вбок, на скамью. - Мне чего-то не по...
      Валя-Валентина, что с тобой теперь?
      Белая палата, крашеная дверь...
      Слова выплывали потихоньку из памяти, пока она, очнувшись от какого-то дурмана, взглядом обводила комнату, в которой находилась. Белая, точно. И дверь застекленная окрашена в белый цвет, а на стеклах ситцевые занавесочки, нанизанные на скрученный жгутиком бинт вместо шнурка. И смешанные в кучу запахи карболки, хлора, эфира и ещё какой-то гадости, к которым она с детства питала искреннее отвращение - специфический запах больницы. Почему больницы? В жизни Лиля тяжело болела лишь раз - в двухлетнем возрасте желтухой, и то ей об этом рассказала мать. Откуда в комнате такая тишина? Кто ей объяснит, в конце-концов, где она находится и почему сейчас лежит на правом боку?
      И внезапно почувствовала своим суперчувством - там, за спиной, по другую сторону кровати, кто-то находится. Она ощущала этого человека позвоночными нервными окончаниями: расслабленное дыхание, мир, спокойствие в душе. И надежда в сердце. Необходимо повернуться, Лиля очень не любила, когда кто-то становился у неё за спиной. Слабовато, конечно, но получается. Вот он...
      Милое знакомое лицо: курносый нос "туфелькой", широкие скулы, ямочка на подбородке и брови вразлет под челкой из густых темно-русых волос. Родное лицо брата - Толик Поняков сидел на стуле у её кровати в накинутом белом халате, скрестив на груди руки и уронив почти на них подбородок. Он спал с закрытыми глазами, цвет которых понемногу уже стал вымываться из её памяти временем. Еще бы - пять лет разлуки, затем пятнадцатиминутная встреча в баре на окраине Краснодара, и ещё пять лет. Итого десять. А можно ли назвать разлукой последнюю пятилетку, когда они работали на одну и ту же фирму и периодически находились друг от друга на расстоянии протянутой руки? И ни один из них не подал её другому. Толик, ясно, по неведению. А она-то, она что же? По-прежнему считала его первопричиной всех бед в распавшейся в одночасье семье? Ничуть не бывало - она уже не та соплячка, которая искала тогда крайнего, виновного во всех её бедах, включая выход на трассу в качестве "плечевой". И нашла "стрелочника"в лице того, кто был ей в то время ближе и роднее всех. Тогда почему же Лиля не бросилась Толику на шею в ту минуту, когда узнала, что его бригада работает на её спонсора и любовника Рахматуллу Ниязова, ныне Романа Юрьевича Боровикова?
      Именно поэтому! Боровиков встал между ними той самой, черной тенью отца Гамлета ещё в тот самый памятный день, когда он и его телохранители увезли Толика с окровавленной головой в неизвестном направлении. А она, Лиля, ни словечка не молвила в защиту последнего из их рода мужчины. Потому что ненавидела в то время его всеми внутренними органами и желала, да! желала ему самой мученической смерти, какая существует на свете. Господи, какими же дурами бываем мы в неполное совершеннолетие!
      Пять долгих лет Лиля боялась показаться на глаза своему брату. Но часто, очень часто брала у Боровикова машину и отправлялась к объекту, на котором работала бригада Понякова. Особенно впоследнее время, когда парни переехали в Мытищи - совсем рядом. Там она подолгу простаивала неподалеку от стройки, подняв затемненное стекло машины, и любовалась его высоким накачанным телом, исполняясь огромной гордости за близкого человека и горечи от непроизнесенных вовремя слов извинения в его адрес. Потом так же тихо уезжала.
      Никто в фирме не знал о том, что здесь, рядом, работает её брат. Никто, кроме главного прораба компании Николая Афанасьевича. Однажды он ехал на объект бригады Понякова и неподалеку от него увидел странную картину: правая рука шефа, Лилиана Викторовна, рыдает на обочине трассы, завалившись прямо в придорожную траву. А неподалеку стоит черный "БМВ" шефа. Естественно, Афанасьич не такой человек, чтобы пропылить в своей коробке мимо человеческого горя, пусть человек будет хоть трижды голубых кровей. Поэтому, остановив свой "Фольксваген" рядом, он подошел и тронул её за плечо.
      - Лиля, вам плохо? - только идиот будет человека в подобном состоянии разбирать по имени-отчеству.
      Реакции, которая последовала незамедлительно, Афанасьич вряд ли мог ожидать, а тем более предвидеть: непосредственный руководитель вдруг бросилась ему на грудь и, заливаясь горькими бабьими слезами, поведала историю, потрясшую душу этого повидавшего виды человека до самого основания. Естественно, не открывая настоящей фамилии шефа. Это и понятно не Боровикову же было исповедоваться этой затерянной в людской массе, нежной еще, непосредственной натуре! А Афанасьича на стройке уважали все даже приблудные собаки, отиравшиеся рядом с объектом в обеденный перерыв в ожидании остатков от рабочих "тормозков".
      - Ну не могу я к Толику подойти после того, что пороизошдло тогда в баре! - рыдала грозная начальница, по-девчоночьи уткнувшись лицом в грудь. И дорогущая рубаха прораба, словно промокашка, покорно впитывала её слезы.
      - Не реви, тут подход нужен, - Афанасьич тем не менее не спешил отлучить её от своей рубахи. - А хочешь, я подойду и все расскажу Толику?
      - Ни в коем случае! - у Лили даже слезы моментально просохли. - Эх, ты, я тебе как хорошему человеку...
      - Все, молчу, - покорно прижал к груди руки прораб.
      И молчал, страдая за них двоих. До того самого дня, когда Лилю прямо от рынка увезли к Склифу. Тогда Афанасьич поехал в Мытищи.
      - Здравствуй, Лялька! - сказал Толик, улыбаясь. И открыл глаза.
      - Откуда ты узнал, что я смотрю на тебя? - спросила Лиля.
      - Почувствовал твой взгляд. Мы же все-таки не чужие, - он глядел на неё с такой откровенной жалостью, что Лиля испугалась. И рассердилась одновременно.
      - Прекрати меня разглядывать, словно мумию Тутанхамона! Я знаю, что выгляжу не лучшим образом, но не настолько же, чтобы справлять тризну по моим останкам. Лучше раскажи, как и где живешь сам.
      - Живу или жил? - попытался уточнить Поняков, сладко потягиваясь.
      - Ну, бестолочь! - возмутилась Лиля. - Как ты жил до сего времени, мне известно досконально... не будем уточнять источники информации. Я говорю о настоящем времени.
      - Разрешите доложить! - гаркнул Толян, подхватываясь со стула. - В настоящее время вместе со своей бригадой обретаюсь в общаге, которую сами организовали в недостроеном доме силами общественности - то есть своими. А что, удобно - работа рядом, да и сторожевых набегает в месяц... в общем, на кусок хлеба набегает.
      - С маслом?
      - Ну, естественно, - ухмыльнулся Толик. - Огрызков сейчас по мусорным бакам хватает - зажрались новые демократы, хрен за мясо не считают!
      - Грубо, пошло и ни капельки не смешно, - отрезала Лиля, роясь между разговором в стоящей у изголовья тумбочке. - Где-то же я видела ремешок от своей сумочки... Ага, вот она, - порывшись в сумочке, Лиля протянула брату брелок с ключами. - Держи вот, бомжара.
      - Что это? Ключи от квартиры, где деньги лежат? - продолжая улыбаться, Толик покрутил брелок перед глазами - на кожаном пятачке красочный значок "БМВ". - Хм-м, явно не от машины отмычки.
      - Ясно, что не от машины. От моей квартиры, - пояснила Лиля, устало откидываясь на подушки - слабость после перенесенного давала о себе знать. - Хватит по общежитиям шляться, братик, не юноша уже, чай. Поживешь пока у меня, а потом...
      - А потом я в нашу элитку насовсем переберусь, - Толян согласно спрятал ключи в карман. - Нам в ней шеф фирмы обещал восемнадцать квартир отгрузить в виде выслуги лет.
      - Мне ли об этом не знать, - Лиля скромно потупилась. Затем вновь распахнула на брата свои огромные глазищи. - Скажи, Толик, я в больнице?
      - Вообще-то, ошибиться в данной ситуации трудновато, - подтвердил он.
      - Значит, эти коновалы у меня что-то оттяпали, - она отчаянно задергала руками и ногами под простыней. - Нет, вроде бы все на своих местах. Почему же ты смотришь тогда на меня, как на ископаемое? Я что, на него похожа?
      - Почти, безжалостно подтвердил Толик, подавая ей зеркало с тумбочки. - Ты очень похудела, Лялька.
      Она глянула на себя и ужаснулась - почти как Нинка тогда...привязанная простынями...И тут же успокоилась, взяла себя в руки.
      - Ничего, смотреть ещё есть на что. А откуда ты, братик, знаешь, что я похудела? - подозрительно прищурилась она на него. - Ведь ты меня пять лет не видел, вот!
      - Зато за полторы недели насмотрелся от души, - рассмеялся Толик. Слава Богу, все позади.
      - Сколько, ты сказал? - ахнула Лиля. - Я здесь валяюсь уже десять дней? Без памяти, как мумия? И с каким же диагнозом, позволь спросить?
      - Общее нервное истощение, - сообщил ей брат. - Ну что ты на меня уставилась? Так мне сказал твой лечащий врач.
      - Врет он, как сивый мерин, - убежденно сказала Лиля, откинувшись на подушку. - Так ему и передай. Ты чего зубы скалишь, братик?
      - А ты сама ему об этом скажи, - расхохотавшись в полный голос, предложил Толик. - Лечащий врач стоит у тебя за спиной.
      Лиля мгновенно кувыркнулась с боку на бок - по ту сторону кровати стоял молодой человек лет тридцати - жгучий брюнет, судя по выбивающимся из-под белой шапочки волосам, и с улыбкой смотрел на нее.
      - Ну как, похож я на сивого мерина?
      - Н-не очень, - призналась Лиля, кутаясь в простынь, как бабочка в защитный кокон и одновременно сгорая со стыда.
      - О-о, мы уже краснеть умеем, - рассмеялся врач. - Значит, дело идет на поправку.
      - Можно? - в щель приоткрывшейся двери просунулась Нинкина голова. И тут же, ойкнув, скрылась из поля зрения.
      - А ну, заходи, - приказал брюнет в белом халате.
      Нинка появилась вновь, зажимая в руке чем-то набитый полиэтиленовый пакет. Судя по распространившемуся вокруг аромату - апельсины. Да и по виду тоже - их округлые бока выпячивались сквозь оболочку пакета.
      - Нинулька! - обрадовалдась Лиля. - Можно, я её поцелую? - жалобно попросила она врача.
      - На здоровье, - разрешил тот. - Но лучше бы мужчину - сразу повышает тонус.
      - Ну, за неимением лучшего... - отпарировала Лиля, обнимаясь с Нинкой. - Слушай, по твоему виду и отношению к тебе медперсонала я догадываюсь - ты тоже проторчала возле моей кровати все эти полторы недели. Я не права?
      - Еще как права, - подтвердил врач. - Кстати, меня Егором звать.
      - Егором... выжидающе переспросила Лиля.
      - Просто Егором, - разрешил тот. - Я знаю о занимаемой вами должности в фирме "Линия плюс"...
      - Тобой, - перебила его Лиля. - Мы ведь перешли на "ты", насколько я поняла.
      - ...занимаемую тобой должность, - невозмутимо продолжил Егор, поэтому буду называть просто Лилей. Согласна?
      - При одном условии, - нахмурила брови Лиля. - Как вы, все здесь собравшиеся, думаете - имею ли я конституционные и гражданские права?
      - Ну, судя по последним выступлениям Президента... - замялся Егор, так как именно на него был устремлен её взгляд.
      - Имею, - поставила точку Лиля. - Тогда я требую, чтобы ты, Егор, сию же минуту сообщил мне, чем я больна.
      - Общее нервное... - начал было тот.
      - Это я уже слышала, перебила его Лиля. - А конкретнее? Чтобы не пытать раскаленным утюгом?
      - А конкретнее я с тобой должен поговорить один на один, - Егор выразительно глянул на Толика и Нинку.
      - Ну, я пошел, бригада ждет, - поднялся Толик. - До свиданья, Лялька.
      - Не пропадай, мне ещё так много нужно тебе сказать, - проводила его улыбкой Лиля.
      - Ну, теперь-то я всегда рядом, - Толик вышел, помахав на прощанье.
      - Нинка, останься, - приказала Лиля, когда подруга дернулась вослед. Мне нужен человек, который на моих поминках сможет рассказать людям, от чего я преставилась.
      - Не пугай подругу, - вновь рассмеялся Егор. - Диагноз, который я тебе хочу сообщить, имеет двоякую сторону: одним он не в радость, а для других ни с чем не сравнимое счастье. Ты по-прежнему хочешь иметь Нину в свидетелях?
      - Ну, а с кем же я, по-твоему, должна поделиться и горем, и счастьем, как не со своей лучшей подругой? - вопросом на вопрос ответила Лиля. Давай, Егор, рожай свой диагноз!
      - Это ещё вопрос - кому что предстоит, - ответил тот загадочно.
      Глава 18.
      Н О Ч Ь А М А З О Н О К.
      Поняков подходил к зданию элитной шестиэтажки со стороны ворот и со все большим изумлением убеждался: на стройке не ведется никаких работ, ни строительных, ни отделочных. Пустые проемы окон и дверей зияли зловещей темнотой, на всей территории не присутствовало ни единого штабеля строительных материалов, ни одного механизма. Более того - на стройке не присутствовало ни единой живой души. Это означало... а черт его знает, что это означало! Чтобы проверить, нужно было войти внутрь. Толян подошел к проему ближнего подъезда, шагнул на порог и... его отбросило назад мощнейшим потоком воздуха - словно резкий шквальный порыв ветра вдруг вырвался неизвестно откуда. Толик кубарем покатился по утрамбованной площадке перед домом, встал, отряхнулся и с изумлением воззрился на свое детище.
      - Это за что ж ты меня так? Я в тебя, гад, половину, считай, растраченных калорий вложил, а ты меня выплевываешь, словно шелуху от семечек? Ну погоди же, каменюка бездушная!
      И он с разгона ринулся во второй подъезд. И вновь был отброшен, с ещё большей силой. Теперь, встав, более пристально вгляделся в фасад строения и вдруг над третьим подъездом увидел вывеску, которой, готов был поклясться, минуту назад и не пахло. Тяжелая золоченая плитка - как раньше на зданиях Мосгорсовета, а по ней вязью слова : "Оставь надежду, всяк сюда входящий".
      - Стоп! Где-то мы читали уже это мудрое выражение. Ага, фашисты во времена Великой Отечественной лепили такие штучки на воротах концлагерей, то ли в Освенциме, то ли в Майданеке. Ну, тут тебе не Польша, а Подмосковье.
      И Поняков рванулся на приступ в третий раз - именно в третий подъезд. С разгона проскочив порог и взлетев по нескольким ступеням, Толик споткнулся обо что-то и растянулся во весь рост на бетонном основании.
      - Что ж ты передо мной, аки перед Господом, сразу на четыре кости?
      Голос знакомый такой, насмешливый, с хрипотцой. Подзабытый, правда, голос, в силу некоторых обстоятельств.
      Толик приподнял голову - так и есть, Витек Борода, собственной персоной. Сидит на табурете один, посреди гигантского пустого пространства, огороженного кирпичными стенами и с усмешкой наблюдает за своим бригадиром. А вокруг - ни малейшего намека на перегородки и межэтажные перекрытия. Просто гигантская кирпичная скорлупа без начинки.
      - Твою мать, на чем же все это держится? - Толян изумился не тому, что видит кореша живым и здоровехоньким, а именно этому обстоятельству. Наверное, в силу профессионализма прежде всего.
      - А ты подумай, бугор, - ласково посоветовал Борода, прикуривая сигарету. - Ты ведь все сопроматы и техмеханику проштудировал, тебе и карты в руки.
      - Ладно, хрен с ними, сопроматами, - психанул вдруг Поняков. - Ответь мне тогда хотя бы на вопрос - для чего и кому вообще нужна такая коробка?
      - А ты ещё не понял, Толян? - улыбнулся Витек. - Это склеп, саркофаг если хочешь. Знаешь, что это такое?
      - Естественно. Могила для общих захоронений, ну, родственников, что ли.
      - Вы мне, Толян, вся бригада, тоже вроде родственников... Так что выводы делай сам, - Борода выпустил огромный клуб сигаретного дыма и вместе с ним стал медленно подниматься к чернеющему в высоте потолку, постепенно рассасываясь в пустоте. А само покрытие, наоборот, стало снижаться неотвратимо, с ужасающим постоянством. Пора было сматываться из этого саркофага. Поняков бросился к проемам - на всех стояли массивные двери, запертые снаружи. А на окнах уже стояли толстенные решетки. Вот теперь он понял выссказывание над третьим подъездом. Но, кажется, слишком поздно плиты покрытия давили и давили неумолимым прессом...
      - Не хочу-у! - заорал он в диком животном ужасе, трепыхнувшись в последний раз...
      - Ну, не хочешь, как хочешь, нам больше будет, - произнес неподалеку живой насмешливый голос Лехи, роднее и ближе которого сейчас не было, казалось, во всей Вселенной. Толян открыл глаза: тускло-синий свет камерного светильника еле пробивал кромешную темь, обозначая какие-то тени, копошащиеся в углу возле параши. Оттуда и донесся спасительный голос Лехи. Живого Лехи. И Поняков пополз туда, спасаясь от только что увиденного, словно наяву, кошмара. Ему ох как хотелось пощупать сейчас живое человеческое тело, пообщаться с живыми, пусть уголовниками, увидеть наяву...Он увидел.
      Колян сидел на крышке унитаза, крепко зажав между ног голову стоявшего на коленях Фонтана - совершенно голого. Над ними стоял Сема, поигрывая отобранной у Фонтана трубой. А сзади Леха, тоже на коленях, пристроился к Фонтановым ягодицам, раз за разом совершая возвратно-поступательные движения. Фонтан скулил, но особо не дергался - труба в руках Семы выглядела внушительно.
      Потом Леха и Сема поменялись местами и вот тут-то уж Фонтан взвыл по-настоящему.
      - Да заткни ты ему хавальник своим бананом, ещё дежурного накличет, бросил Леха Коляну, многозначительно положив трубу на затылок Фонтана. Колян радостно гыкнул и с готовностью дернул молнию на своей ширинке...
      Вся камера молчала. Даже, кажется, дышать перестали. Перехватило дыхание и у Толяна.
      - Леха, что же вы делаете, гады? - вырвалось, наконец, у него.
      - А чего? - хихикнул тот. - Эта ж сука хотела тебя опустить, неужели непонятно было. А окзалась опущена сама. Присоединяйся, я тебе уже в третий раз предлагаю, а ты все в непонятке. Или мозги напрочь отшибло этой штуковиной? В ней, оказывается, до половины песок засыпан. Как махнул, так центр тяжести смещается к направлению удара. Такой быков на скотобойне глушат. Так что, уступить очередь?
      - Иди ты, - устало вздохнул Толик, отползая в сторону. - Я что, похож на голубого?
      И тут раздался этот голос - вроде бы ниоткуда, таким был тихим.
      - Леха, ты знаешь, кого вы только что опустили? Фонтан - бугор отморозков. И этим все сказано.
      - А мне насрать, понятно? - рыкнул на этот голос Леха. - Кажи фейс, кто стуканул.
      Тишина была ему ответом.
      - Значит, послышалось, - удовлетворенно пробормотал Леха и вновь полез на Фонтана.
      А Толян лежал почти у двери и вспоминал обрывки молитв, которые затерялись в его памяти, моля Господа или какую-нибудь из его шестерок вытащить его поскорее из этого гадючника. Ему сейчас было плохо, очень плохо. Так плохо ещё не было никогда.
      Наверное, есть все же доля истины в святом Писании: "Ищите да обрящете". Дверь камеры, окованная для надежности металлом, растворилась, хряснув Толяна в районе поясницы и луч карманного фонарика обежал пространство камеры, задержавшись на кучке у параши.
      - А вы что там делаете, господа? - голос дежурного отнюдь не выглядел изумленным.
      - В паровозика играем, - весело отозвался Леха, вытирая со лба пот. Вечерний моцион, так сказать. После него лучше спится.
      - Ну ладно, поиграйте. Лишь бы не в карты. В карты играть запрещено, построжал голос дежурного. - А ты, писатель, пойдешь со мной, - направил он луч на Толяна.
      Тот даже не стал спрашивать куда. Да хоть на расстрел, лишь бы избавиться от сегодняшних кошмаров. Он поспешно вскочил.
      За него этот вопрос задал Леха.
      - Это куда ж нашего карефана? На допрос?
      - Дурак! - сухо отрезал дежурный. - За ним такая герл в иномарке прикатила - я уже два раза штаны обсопливил. И залог внесла - баксами.
      - Ну и что?
      - Что, что - свободен ваш кореш, на все сто десять процентов.
      - Слушай, а ну опиши эту бабец, - попросил Леха, медленно поднимаясь с колен.
      - Не положено, отрезал дежурный. - У тебя вон своя имеется.
      - Толик, - Леха подошел к Понякову и крепко взял его за грудки. - У тебя много в Подмосковье шикарных девах, которые шастают в иномарках?
      - Н-не знаю, - честно признался тот.
      - Так вот, я нутром чувствую - это моя Анжелка. Очень уж ласково вы сегодня пялились друг на друга там, в кабаке. Прям как Ромео и Джульетта.
      - Ну и что? Ты же сам говорил, что если проспоришь, то все три мои...
      Вся троица - Колян, Леха и Сема заржали, как ненормальные.
      - Слушай, - отдышавшись, продолжил Леха, - неужели ты и вправду решил, что какой-то занюханный лох может пользовать наших девочек?
      - Так ведь спор же.
      - Спор на то и существует, чтобы его решать силой. Неважно какой: ума, вдохновения, или грубой физической силой. Так вот, если это моя Анжелка, скажи ей, чтобы она сейчас же, слышишь, сейчас же, внесла залог за нас троих. И если, не дай Бог, ты хоть мизинчиком своим лоховским до неё дотронешься - кранты вам обоим - зуб даю!
      - Так, все, напутствия окончены, - дежурный решительно вытащил Толяна за дверь. - Доллары нам, конечно, не помешают, но когда дело доходит до угроз... - он захлопнул за собой дверь и грохнул массивным засовом.
      - Толян! - заорал в раздаточное окошко Леха так, что переполошились сторожевые овчарки. - Я завтра все-равно выйду. И вас достану. Обоих! Суки, падлы, за моей спиной меня кинули! - он чуть прут не грыз. - Козел, ну почему я не опустил тебя первого!
      Но теперь это уже не имело значения - за воротами отделения стоял красный "Ягуар" с распахнутой дверцей, из которой на Толяна шибануло таким райским амбре - по сравнению с только что обоняемым, что он еле на ногах устоял. И сразу же все пережитое навалилось на его мозг и плечи огромным давящим грузом - вроде того потолка из кошмара. В машине присутствовали все три подруги. Анжела за рулем.
      - Прошу, сэр, карета подана! - засмеялась она. - Извините за незначительное опоздание, но в наших доблестных органах, особенно внутренних, так медленно идет процесс усвоения проглоченного. Вы согласны?
      - Целиком и полностью, миледи, - слова давались Толяну все с большим трудом. - За исключением нынешней ночи: меня только что чуть не переварили живьем - всего-то за два часа... - и рухнул без сознания на тротуар прямо у гостеприимно распахнутой дверцы в мир иной.
      Анжела выскочила из машины, бросилась к нему, чтобы послушать сердце и тут же отшатнулась, зажимая нос наманикюренными пальчиками.
      - Да, девочки, теперь-то я доподлинно вникла в значение слова "миазмы". Оля, Наташка, да помогите же втащить его на заднее сиденье. Не дай Бог ментовоз какой нагрянет.
      - А-а нам куда? - Наташа осторожно прикоснулась к грязным спутанным волосам Толяна.
      - О-о, Боже! - почти простонала Анжела. - Сажайте на переднее, да поскорее, Наконец, справились.
      - А теперь куда? - это уже Оля.
      - Так, где у нас находится самая шикарная сауна? Не могу же я тащить к себе домой помойную яму.
      - В Москве, - безапеляционно заявила Наташа. - Вернее, на окраине Москвы - "Родник наслаждений". Но, Господи, Анжелка, в полпервого ночи!
      - А ты много видела дневных саун? - насмешливо обернулась к ней Анжела, врубая скорость.
      Обслуга сауны офонарела, завидя у себя трех супермоделей. В одиночестве.
      - Девочки, что или кого ищем? - подскочил к ним вертлявый юноша с повадками гея.
      - Тебя, дорогой, тебя, - Анжела довольно бесцеремонно протащила его мимо амбалов-охранников к машине. - Видишь этого парня?
      - Труп! - ужаснулся гей, давая задний ход. - Не-е, мокряками не занимаемся.
      - Идиот! Это мой муж, живой, но вусмерть продувшийся в рулетку. Короче - обслужить по полному пансиону: сауна, бассейн, массаж...а потом повторить все ещё раз. Но смотри мне, массаж не тайский, - весело рассмеялась Анжела, тыча в потную ладошку распорядителя тонкую пачку баксов. - Через полчаса приедем проверить. Если он будет мне улыбаться, узнавая, получишь ещё столько же. Андестенд, юноша?
      - Два часа, - улыбнулся лучезарно тот, заныкивая доллары черт знает куда.
      - Не поняла, - подняла подведенные бровки Анжела.
      - Два часа, никак не меньше потребуется на все то, что вы пожелали.
      - Да за два часа в Москве человека наглухо из запоя выводят, а вы тут сопли разводите! Короче, деньги назад, или вызываю своих телохранителей, Анжела выдернула из сумочки мобильник.
      - Хорошо, час, - сдался распорядитель.
      - Но с полной гарантией, - согласилась Анжела, пряча мобильник. - Пока мы ему шмотки подходящие поищем. Насобирал, видно, по мусорным бакам, когда проигрался. Олюська, прикинь, ты у нас модельер... - и прикусила язычок. Чтобы родной жене да не знать размеры родного мужа! Распорядитель и ухом не повел - насмотрелся, болезный, всякого. Муж не муж - какая, собственно, разница, если из его "жены" баксы сыплются, словно конфети из хлопушки.
      - Не беспокойся, уже сняла, визуально, - рассмеялась Оля. - Так что поехали, время - деньги.
      Они вернулись через пятьдесят минут - Толян сидел в предбаннике, блаженно улыбаясь, закутанный в простыню. Увидя девчат, он засиял ярче солнышка.
      - Анжелочка, приветик!
      - Мать моя, как вы этого достигаете? - передавая распорядителю деньги, изумилась Анжела. - Даже я, признаться, сомневалась, что за такое короткое время из мумии можно вылепить хотя бы подобие человека.
      - Да ладно, мадам, - явно смутился похвале распорядитель. - Как сказал один великий человек: "Плащ на золотой подкладке, все прикроет недостатки".
      - Однако! - пораженно воскликнула Ольга. - Это же Лопе де Вега.
      - Анжела, - жалобно простонал Толян, - эти фашисты мне все кости здесь переломали. И мне холодно.
      - Обыкновенная мануальная терапия, затем рефлексотерапия, обширное промывание желудка. А холодно - остаточный синдром презренного похмелья, тут же прокомментировал распорядитель.
      - Извините, можно узнать ваше имя, - тронула его за локоть Ольга.
      - Янек, просто Янек, - учтиво ответил тот.
      - Простите нас, Янек, мы сперва подумали о вас...
      - Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже, мы такие, какими нас создал Аллах, - ответил тот, все так же улыбаясь. - Это сказал Хайям. Вы правильно подумали - я гей. А разве геи не люди?
      - Та-ак, не будем развивать эту тему, - Толян, как ужаленный, подхватился с лавки, на которой сидел. - Я пару часов назад наблюдал таких геев... В общем, отдайте мне мои шмотки, а счет за вытрезвитель перешлете на работу.
      - Давай, топай в машину, Яго, - подтолкнула его Анжела и как бы невзначай сунула Янеку ещё сотню баксов. - А переоденешься в другом месте, дома.
      - Это что, за простынь? - Янек вертел в руках сотню.
      - Нет, за Лопе де Вега и Омара Хайяма, - улыбнулась ему на прощанье Ольга, выходя последней...
      Анжела представила своих подруг на ходу и сразу же предложила перейти на "ты".
      - Мы же почти пили на брудершафт там, в ресторане.
      - Послушайте, девчата, - Толян осмелел, приободрился, по телу струилась своя, а не алкогольная энергия - видимо, вкололи все же что-то там, в сауне, для поднятия тонуса. Поэтому захотелось поговорить.
      - Послушайте, девочки, у меня давно уже на языке вертится один нескромный вопрос.
      - Давай, нас этим не запугаешь, - подзадорила его Наташа.
      - Откуда у простых стриптизерш все вот это: дорогие наряды, шикарная машина, да и долларами вы сорите, словно я сигаретным пеплом...Кстати, закурить не найдется?
      Ему тут же со смехом сунули душистую сигарету.
      - На, кури!
      Толян затянулся, глаза полезли на лоб, но кашель он пересилил, ощутив на губах сладковатый приятный налет. Вторая затяжка прошла спокойнее. А после третьей он сосем повеселел.
      - Крепкие, зар-разы, но до чего вкусные.
      - "Черный капитан", для настоящих мужчин, объяснила Наташа. - Теперь что касается стриптиза. Видишь ли, мы все трое не профессионалки. Нас просто выставляют.
      - Как это?
      - Мы числимся официальными женами Лехи, Коляна и Семы. Крутые дельцы на службе у...впрочем неважно, разговор сейчас о них. Могут достать и перекрутить все, что достается и перепродается. Особенно стройматериалы, сантехнику и прочая и прочая. Деньги делают из воздуха, из ничего.
      - Не понимаю, - признался Толян. - Я всю жизнь пашу, горбачусь, вкалываю, но ни разу мне и копейки с неба не упало. Не-ет, так не бывает, он плотнее закутался в простыню, чувствуя, как горячее Ольгино бедро прижимается к нему справа все плотнее и плотнее. Слева, где сидела Наташа, наблюдалось аналогичное движение.
      - Хорошо, объясняю, - продолжила Наташа. Есть, допустим, такая станция Москва-сортировочная. Туда каждый день приходит уйма составов с дефицитным стройматериалом. Например, пришли вечером десять вагонов экспортной обрезной доски без единого сучечка в каждой. Из этой доски можно делать все: от фигурных плинтусов до мебели и барельефов лестниц. Лехе сообщают о прибытии партии заранее - у него свои стукачи на линии следования состава. И вот он прибежав утром самым первым к дележке, выхватывает эту партию доски и, заплатив какой-то там мизерный аванс, начинает оформлять документ купли-продажи оптовой партии сырья. И тут появляется настоящий подрядчик, которому эта доска нужна как воздух, потому что некий новый русский, вишь ли, задумал перекроить свою домину или там квартиру квадратов на четыреста под старину: обшить стены, поставить вдоль стен лавки, сделать полати, изразцы, развешать по углам иконы все-равно каких богов...ну вы понимаете. В общем, горящий заказ.
      Так вот, узнав, что доска уже почти продана, подрядчик начинает умолять Леху переуступить ему партию. Тот не соглашается - мне, мол, она самому нужна. Затем, поломавшись ещё для приличия, назначает двойную цену. Подрядчик в ужасе - она подрывает всю его смету. Он уже собирается отъезжать, послав Леху куда подальше. И в этот момент подходит Колян и тоже начинает торговать у Лехи лес. Цена, естественно, прежняя - двойной тариф. И Колян без колебаний соглашается на него, намекнув попутно этому лоху-подрядчику.
      - Гм-м, да я просто раздую смету на подсобные работы: доставка, обработка, удаление сучков. Ну скажите, какому новому русскому придет в голову проверять и доказывать затем, что сучки не выковыривают, словно изюм из булочки. Ему важна смета. Так что я беру .
      И тут на станцию врывается Сема, размахивая какими-то бумагами.
      - У кого есть доска обрезная? Плачу любую цену. Наличкой.
      Естественно, подрядчик закрывает своим телом вагоны с доской, и криком кричит, что он уже купил этот лес у вот этого господина, осталось оформить кое-какие бумаги. Леха спокойно подтверждает : да, господа, было дело, меньше надо было спать, так что можете катиться, откуда прикатились. Колян и Сема отваливают с обиженными рожами, а Леха тем временем имеет с подрядчика одну цену за вагоны плюс свою предоплату. И предоставляет тому самому расплачиваться с поставщиком. Но это все мелочевка, есть такие операции, от которых у любого министра-взяточника дух захватит. Ну как, чисто?
      - Н-да, афера чистопробная! - восхищенно поднимает вверх большой палец Толян, отчего простыня падает у него с груди. - Но я бы так никогда не смог, никогда.
      - Вот потому ты и есть гегемон, тогда как Леха, Колян и Сема презренные буржуи, как во времена небезызвестного НЭПа называли зажиточных людей. А мы, получается, их буржуинки, - захохотала Анжела.
      - Фиг вам, - буркнула, вдруг посмурнев Наташа. - Наложницы мы обыкновенные, вот кто. Рабыни Изауры долбанные.
      - Объясни, - потребовал Толян.
      - Вот ты спросил про стриптиз. Это же обыкновенная выставка-продажа. Захотел, например, тот же Леха провернуть крупную аферу, а клиент неподдающийся. Вот и ведут его в этот кабак - нас показать. Ну, а дальше дело техники - постель, шантаж, фотомонтаж. И все в ажуре.
      - Или про все это богатство, что на нас и вокруг нас. Ведь все, практически все оформлено на нас. Сами эти три орла не имеют почти ничего: стоит занюханная "шестерка" в кооперативном гараже, ну, квартирка где-нибудь за городом в самом непрестижном районе...
      - Здесь я понял, - признался Толян. - Налоговая полиция, декларация о доходах...
      - А мы простые домохозяйки, - подхватила Ольга. - И это все бабушкино наследство - все документы оформлены надлежащим образом. А случись что - с конфискацией - да бог с ней, с этой задрипанной "шестеркой", с квартиркой в пригороде. Есть вещи куда поважнее.
      - Да-а, получается, что вы как те собаки на сене, - задумчиво протянул Толян. - И сам не гам, и другому не дам.
      - Мерси, конечно, за сравнение, но так оно и есть, - грустно подтвердила Наташа.
      - Оп-пля, приехали, - Анжела ловко, почти не сбавляя скорости, вписалась в створ огромных чугунных ворот, огораживающих чего-то там, и понеслась к громадному высотному домине, отделанному в современном стиле слошные линии лоджий, опоясывающих здание по периметру, с подьездами, как у входа в Кремлевский Мавзолей. Кстати, на всю эту громадину подъездов было всего три. И возле каждого прошвыривались орлы в пятнистой униформе.
      - Бли-ин, - изумленно протянул Толян. - Это что, резиденция папы Римского?
      - Не-а, это просто престижный квартал для новых русских, - объяснила Анжела, подруливая к ближайшему подъезду. - Эй, мальчик! - крикнула она одному из пятнистых, опустив стекло. - Не забыл, куда моего зверя ставить?
      - Все бы тебе шуточки, Анжелка, - тот на лету подхватил ключи одной рукой, а во вторую Анжела сунула ему денежку.
      - Ладно, не дуйся, Олежка, мы же росли вместе, - Анжела сделал ручкой. - Ну что, пошли, подруги и друзья, поужинаем тем, что Бог послал сегодня ночью. Толик, тебе нести пакеты.
      - Не могу, - тот не вылазил из машины, все плотнее кутаясь в простыню. словно в кокон. - Мне что, прикажешь в этом одеянии топать?
      - Ха, а что здесь такого? - искренне удивилась Наташка. - В Индии это самые моднячие шмотки. Да не тушуйся ты, здесь можно и голышом ходить никто и виду не подаст - это же богема.
      Действительно, охранник Олег прошел мимо Толяна, словно возле телеграфного столба, ни единым мускулом лица не показав, что заметил это привидение в балахоне. Лишь буркнул, садясь за руль "Ягуара".
      - Росли-то вместе, да выросли порознь.
      - Слушайте, а давайте купнемся? - предложил Толян, завидя неподалеку блеск воды. - У вас тут и озеро вон имеется.
      - Да это общий бассейн, - засмеялась Анжела, увлекая его за собой в подъезд. - В нем только дети купаются. А так у каждого личный.
      - Где? - спросил обалдело Толян, вертя головой. Которая, кстати, уже не болела ничуточки.
      - В квартирах, конечно. Да пошли же, упрямец! Девочки, захватите пакеты.
      Вскоре они были в её квартире. Толян стоял в огромной прихожей с зеркальными стенами и потолком, любуясь собой во всех ракурсах и боялся ступить дальше - пол был вроде бы стеклянным. И вдруг верхний свет в прихожей потух и тут же хлынул снизу, из-под ног. Толик подпрыгнул от неожиданности, а когда опустился, сиганул уже всерьез - вверх и в сторону: прямо ему в ступни тыкались акулы, скаля свои скреперообразные пасти. Так что из прихожей в гостиную его вынесло даже раньше, чем он успел подумать, а стоит ли входить вообще.
      Хохотали все: Анжела, упав грудью на огромный полированный стол, на котором, наверное, можно было бы сыграть в мини-футбол, а Наташка и Ольга, выронив пакеты, повалились прямо на зубастых акул, чуть ли не дрыгая ногами. Один лишь Толян сохранял серьезный и несколько смущенный вид.
      - Ну, и что здесь такого смешного? - выговорил наконец. - Как-никак хищники, хоть и под стеклом.
      Тут уже смешливая троица вовсе зашлась в экстазе.
      - При...притом совершенно голые, - только и смогла, наконец, выговорить Наташа, болтая теперь руками.
      И только теперь, наконец, дошло до Понякова то, что могло бы дойти раньше: на стеклянном полу прихожей валялась простыня, в которую он был до этого закутан. Вот что значат иногда прыжки с отрывом в сторону. Не помня себя от смущения, он заметался из стороны в сторону, ища укрытие, а не найдя его, ломанулся мимо задыхающейся от смеха Анжелы через проход к каким-то деревьям в кадках, расположенным в дальнем конце прихожей. И тут же послышался хрустальный звон бьющегося стекла, затем грохот падения. Проход был, оказывается застеклен, но таким прозрачным стеклом, что Толик его не заметил. И, естественно, прошибив его головой, полетел через ближайшую кадку, сломав ещё чего-то там по пути - очень хрупкое и ненадежное на ощупь. Смех тут же стих и все бросились к нему - проверить, цел ли. А убедившись, что на Понякове нет и царапины, вновь рассмеялись.
      - Ну чего ржете! - психанул вдруг он. Не любил, когда все смеются над ним одним. - Объяснили бы лучше. Смех без причины - сами знаете признак кого.
      - Объясняю, - Анжела вытерла слезы с глаз и продолжила, - во-первых, в прихожей у нас океанариум, первый этаж позволяет сделать такую штуку. Это Леха гостей так пугает - шутит, зараза. Но там не акулы, а катраны ма-аленькие такие акулки, до полутора метров максимум. Если я напугала тебя, извини, конечно. А вторая причина нашего смеха: эта стеклянная дверь, которую ты проломил головой, на фотоэлементах. Они должны сработать при приближении человека и автоматически раскрыться. Но, как почувствовал сам не успели. Значит, или сломался фотоэлемент, или скорость твоя приближалась к космической. Еще одно: ты по жизни, наверное, везунчик - пролететь сквозь осколки битого стекла и гигантский кактус и ничего при этом не оставить в своем теле на память о полете - это надо суметь. И последнее - эта простынь, - Анжела вновь прыснула. - Она летела за тобой, как в сказке про Мойдодыра, я в детстве читала Чуковского. А теперь пошли в спальню.
      - Куда? - глупо переспросил Толян, с ужасом чувствуя, как внизу живота нарастает желание.
      - Ну, должны же мы как-то компенсировать тебе сегодняшнюю паршивую ночь и наш идиотский смех, - на полном серьезе объяснила Анжела. - Или ты не хочешь? - она лукаво скосила глаз...ну ясно же куда!
      - Пошли! - отважно заявил Толлян. Господи, столько впечатлений и противоречий за один день. После знакомства с бандитами и вшивой каталажки - вот эти три очаровашки и такие апартаменты. Хотя он понятия не имел, что будет делать с тремя красотками сразу.
      Зато они, видно, знали очень хорошо и действовали словно по заранее спланированному сценарию: проведя его в громадную спальню на втором этаже, всю завешанную картинами и гобеленами, с зеркальным же потолком, Наташа поставила Толика перед огромной круглой кроватью.
      - Стой, пока не ложись.
      И тут же Ольга внесла большую тонкую цветастую клеенку и расстелила её поверх белоснежных простыней.
      - Да бросьте вы, я же не... - пытался было спасти свой престиж Толик.
      - Молчи, говорить будем потом, - Анжела вслед за остальными внесла зажженые толстенные свечи и расставила их по углам спальни.
      - А теперь ложись.
      Толик влез на прохладную клеенку и в ужасе закрыл глаза. Если это обряд жертвоприношения - пусть его смерть будет легкой и безболезненной молил он Бога.
      Действительно вскоре на него пролилась какая-то густая пахучая жидкость. И вслед за этим потухла одна из четырех свечей. Толян протянул руку, не открывая глаз, пощупал - липко. Кровь! Затем лизнул и широко распахнул глаза - это был великолепный ликер с запахом роз. Эти чертовки облили его ликером. Зачем? И тут же понял, когда его живота коснулся теплый нежный язычок. Ольга попробовала напиток, смакуя его с закрытыми глазами, затем решительно лизнула...Горячая волна прокатилась по всему телу Толяна, до самых пяток, кончиков ногтей. А где-то возле пяток уже пристроилась Наташа, а на грудь упала лицом Анжела, накрыв его лицо копной шелковистых рыжеватых волос...
      - Не-ет, не могу больше! - взревел неистово Толян, сгребая её в охапку. - Я вам не жертва, я живой! И сейчас докажу это!
      И доказал. Анжела неистово извивалась под его ласками, словно большая горячая змея, сама подаваясь навстречу в нужный момент. А с боков четыре неистово-ласкающие ручки, губы, тела помогали достичь им наивысшего блаженства, пика славы в выигранной битве, где каждый из двоих является одновременно и победителем, и побежденным. Пика, за которым следует...нет, не опустошение, а ожидание новых побед. И поражений.
      И оно вскоре пришло - это время. С Ольгой, прекрасной кареглазой Ольгой, затем с великолепной Наташей...потом смешались в кучу и простыни, и клеенка, и их потные разгоряченные прекрасной борьбой тела...
      После всего они ринулись в бассейн - общий бассейн, в котором так хотелось искупаться Толяну. И луна бесстыдно из-за облаков подглядывала за их обнаженными телами. А может быть, и ещё кто-нибудь - им было сейчас наплевать.
      Потом все вместе сели ужинать возле огромного камина в прихожей, не за большим полированным столом, а прямо на медвежьей шкуре, брошенной на пол.
      - Ну что, первый тост за мужей? - спросила Анжела, разливая по бокалам густое темно-красное вино.
      И вдруг Толик вспомнил...
      Глава 19.
      Т А К С И .
      - Кстати, Анжел, - Толян принял из её рук бокал с вином, - а вот скажи мне, только честно, почему ты выкупила сегодняшней ночью именно меня, а не своего благоверного?
      - Тебе очень хотелось бы это знать? - она прищурила на него свои голубые глаза, которые враз потемнели и стали сине-зелеными. - Что ж, пошли покажу. Прихожая и гостиная - лицо квартиры, а я покажу тебе её изнанку. Посидите, девочки, пошепчитесь, вам-то это уже знакомо.
      Ольга и Наташа посмотрели на неё сочувствующе и молча кивнули в знак согласия.
      Спальня, как описывалось выше, была ничего себе. А вот все остальные комнаты, в которые по очереди входили Толик с Анжелой, представляли собой сплошной бедлам. В библиотеке разломанные и перевернутые стеллажи были перемешаны с грудами книг, которые вповалку лежали на полу где попало. В двух ванных комнатах кафель наполовину издырявлен пулями и осколки его валялись где попало, все вокруг покрыто цементной пылью. По половой плитке будто кто кувалдой колотил, а унитаз расколот. Паркет в проходе второго этажа на треть сорван, будто под ним рылись в поисках клада. Сломаны перила...в общем, эта квартира требовала основательного капитального ремонта.
      - Леха бережет только то, чем можно сразу пустить пыль в глаза, - с горечью прокомментировала Анжела. - А что до остального: понаведет своих братков, они нажрутся, затем привозят девочек и тут начинается такая пальба и гудеж, что чертям тошно становится. Я, как только почувствую приближение такой вечеринки, убегаю или к Ольге, или к Наташке. А они ко мне - если подобный пикничок начинается у них. И ведь все эти трое придурков : и Колян, и Сема, и Леха, стараются друг перед другом блеснуть своей удалью им все нипочем. Сколько раз предлагала отремонтировать квартиру - смеется: а к чему, если со следующей попойки повторится то же самое. Да у него ещё два дома есть, не знаю, на кого записанные. Ух, гад, ненавижу его, всеми фибрами души. А оторваться не могу.
      - Боишься очутиться на улице безо всего этого? - усмехнулся Толян.
      - Боюсь очутиться на какой-нибудь из Подмосковных свалок с перерезанным горлом! - со слезами на глазах простонала Анжела. - И не сбежишь ведь никуда - эта сволочь со своими связями достанет и на Канарах. Вот поэтому и выкупила тебя сегодня - пусть хоть ночь - да моя. Может, последняя такая ночь в моей жизни, - она вдруг изо всей силы прижалась к груди Понякова, орошая её слезами.
      - Толик, Толичка, ну давай, люби меня, пока я есть, пока я такая, какой ты любишь меня. Убьет ведь он меня, у него таких хоть пруд пруди. Я же слишком много про него знаю - опасная свидетельница.
      - Погоди, Анжел, - Толик бережно оторвал её от своей груди и поцеловал в заплаканные глаза. - Я ведь забыл сразу сказать - он там, в СИЗО, обещал действительно убить тебя. Но только вместе со мной. Сегодня. Леха ведь сразу вычислил, кто заплатил за меня баксы.
      - А почему сразу не сказал? - слезы мигом высохли на её глазах.
      - Да, как тебе... - замялся Толик. - Не хотелось переводить прекрасное в дерьмо. И потом - ну что бы от этого изменилось. Пока они там этого Фонтана опускают...
      - Что? Что ты сказал? - Анжела вдруг вцепилась в него с такой силой, что Толян успел с грустью подумать - ну вот, не миновать теперь синячищ на предплечьях.
      - Слушай, ты меня трясти ещё не собираешься, как ту грушу? Ну что я сказал? У нас в стране так принято: на воле правительство имеет народ, а в тюрьме, за неимением лучшего - имеют друг друга. Закон диалектики, как сказал...
      - Да постой ты! - глаза Анжелы были сейчас такими, что Толику враз стало не до шуток. - Что ты сейчас про Фонтана сказал?
      - А ты что, знаешь его?
      - Еще бы не знать! Это Наташкин какой-то дальний родственник. И кто его опускает?
      - Ваши же мужья названные и опускают. Да ты хоть знаешь значение этого слова?
      - Наслышаны, не беспокойся, - Анжела крепко закусила губу, с минуту подумала, а затем стремглав бросилась вниз. Толик пожал плечами и пошел следом.
      Наташка не зашлась в крике, как он предполагал. Даже волосы на себе рвать не стала. Наоборот, с сияющим лицом она бросилась Толику на грудь и принялась обцеловывать так, будто перед венцом любимого.
      - Э-эй, поосторожней, - предупредила Анжелка. - Нам оставь.
      - Да вы знаете, какую новость принес нам этот человек? - Наташа отстранилась от Толика, любовно оглядела его и вновь чмокнула, но уже нежно, в лоб. - У-у, дорогой ты мой человек!
      - Наташка, ты что задумала? - с подозрением спросила Ольга. - Снова афера?
      - Дуры вы, да эта афера нам жизни спасет, а может быть, и чего покруче накатит. Анжелка, дай-ка твою трубу.
      - Вон, на столике лежит, - ткнула та пальцем в мобильник.
      Наташа быстро пробежала пальчиками по кнопкам.
      - Сека, ты? Приветик! А команда под рукой? Ну, раз не мое дело, тогда и ты не узнаешь, что там сейчас делают с вашим боссом. Ладно, слушай - его опустили, Сека. По полной программе. Да, за базар отвечаю. Вообще-то узнать это дело нехитрое - пошли в наше отделение любого из пацанов с литром водки и он все разнюхает. Кто, спрашиваешь? Вы их хорошо знаете: Колян, Сема и Леха. Завтра, нет, уже сегодня, их обязательно освободят под залог. Если что надумаете, ловить их нужно на направлении к Лехиному дому. Все, отбой, больше мне ничего не сообщили.
      - Ну, и что дальше? - Анжела напряженно ждала ответа.
      - Ты знаешь, кому я звонила? Сека первый заместитель Фонтана у всей этой братвы, которая никому никогда ничего не прощает. И действуют они по методу: лучше ты выстрели, чем тебя посадят. В общем, этим мальчикам по барабану все авторитеты, включая и высшие органы власти. И самыми вескими аргументами у них служат пистолет и автомат. Ну, теперь-то вы предстваляете, что я только что заварила?
      - Даже я врубился, - вмешался Толик. - Эта братва искрошит ваших мужей на капусту за своего главаря... или кто он там у них.
      - А если не искрошит? - ойкнула Ольга. - И кто-нибудь шепнет Лехе, кто на него настучал? Девочки, я поехала домой, - вдруг засобиралась она.
      - Я тоже, пожалуй, пережду всю эту муть в своей берлоге, - Наташа принялась искать свою сумочку.
      - Эх вы, подруги называется, - смерила их презрительным взглядом Анжела. - Знаете, что все бандюги сегодня по Наташкиной наводке соберутся сюда и сбегаете, бросая меня на произвол судьбы...
      - О каком произволе судьбы может идти речь, когда рядом с тобой такой мужчина, - Ольга чмокнула её в щечку и вслед за Наташкой порхнула к выходу.
      - Ну, а мы что с тобой будем делать? - повернулась Анжела к Толику. Или ты тоже сбежишь от меня к своей бригаде?
      - Не мешало бы, - признался откровенно тот. - Я уже и так смену просвистел. И сестричку предал - не навестил в больнице. Но, ты знаешь, Анжел, обстоятельства сильнее меня. Во-первых, я ещё никогда в жизни не встречал такой роскошной женщины, - он нежно провел рукой по её обнаженной груди и замолчал, любуясь её прекрасным телом.
      - Ну, а во-вторых?
      - А во-вторых, я ещё никогда не спал в таких роскошных апартаментах. В скирде, на сеновале, в общаге, вагончике...но там нет таких постелей.
      - И что ты предлагаешь?
      - Спать, конечно, что же еще, - Толян повернулся на другой бок - глаза его действительно слипались. После такой-то ночи!
      - Эй-эй! - затормошила его Анжела. - А если нас все же убьют?
      - Ну и что? Самая легкая смерть - во сне. А самый большой плюс то, что я умру в объятиях любимого человека, - пробормотал Толян уже сквозь сон.
      Анжела ещё некоторое время смотрела на спящего, затем махнула рукой и прилегла рядом, крепко обняв его.
      - Поняков, я тебя люблю, - шепнула ему в ухо - она уже знала его фамилию.
      - Майна помалу, зар-раза, - ему снилось другое...
      Утром Леха выпросил всего лишь один звонок по внутригородке, пообещав дежурному за него ящик водяры - как с куста. И воспользовался этим звонком на всю катушку, не опасаясь даже прослушки - слишком твердое пожизненное алиби было у абонента, которому он звонил.
      - Николай Илларионович, наше вам. Нужна пара штук баксов, под любые проценты. Мое слово вы знаете. Да, следующие два заказа ваши, безо всяких накруток. Я не приеду за деньгами, их нужно доставить. Вместе с адвокатом в наше отделение милиции. И как можно быстрее. Да, вот ещё - ящик водки, можно самопальной - сожрут менты. Недоразумение, Николай Илларионович, чистейшей воды недоразумение. Поэтому и цена за него такая низкая. Все, спасибо, обязан по гроб жизни.
      Закончив разговор, бросил трубку и плюнул на нее.
      - Вот сволочь, ободрал, как липку. А ещё называется честнейшим министром. Ну погоди, кралечка-Анжелочка, отльются эти проценты и тебе, и твоему хахалю. Ой, как красиво я вас буду казнить!
      Войдя в камеру, бросил Коляну и Семе, покуривающим в уголке.
      - Кончай перекур, собирай шмотье. Через пару часов будем дома. У меня дома, - подчеркнул особо.
      - Не будете вы дома, собаки, - с ненавистью прошептал Фонтан из другого угла. Но так, что его никто не слышал. Ему уже пробили "малявочку" с воли.
      Адвокат с деньгами и водкой прибыл через сорок минут. А через час все трое были свободны, как мухи в полете. Проходя к выходу мимо Фонтана, все дружно плюнули на него. Он промолчал, только сверкнул глазами исподлобья.
      - Вышли мы все из народа! - заорал Леха от избытка чувств, очутившись за воротами отделения.
      - Дети семьи трудовой, - подхватил неуверенно Колян осипшим голосом. Братва, опохмелиться бы не мешало, а?
      - Вот счас у меня дома и опохмелимся, пообещал Леха. - Представляешь: раннее утро, голубки только-только уснули после ха-арошего траха на моей круглой кровати...у-у-у, гады! - а тут мы, как снег на голову. Бац! И ваши не пляшут.
      - А почему ты думаешь, что именно строитель окопался у твоей Анжелки? - поинтересовался Сема.
      - У меня что, по-твоему, глаза на заднице были, когда они там, в ресторане, в гляделки играли друг с другом? - свирепо повернулся к нему Леха.
      - Молчу, как рыба об лед, - поднял лапки кверху Сема.
      - То-то же. Эй, таксист! - заорал вдруг Леха - на противоположной стороне улицы стоял частник на "пятерочке" - с табличкой и фонариком на переднем стекле.
      - Ну, чего тебе? - парень приопустил стекло и высунулся наружу.
      - Частный элитный сектор знаешь? - вся троица перешла к машине.
      - А кто его не знает.
      - Гони туда, получишь бабки.
      - Рано еще, там ворота закрыты, - парень попытался поднять стекло.
      - Раз тебе говорят гони, значит гони, - набычился Леха. - Я там живу, понял, так что все пароли и входы-выходы назубок знаю.
      - Ты там живешь? - таксист чуть из машины от смеха не выпал. - Видел я, из какой вы квартиры только что выпали.
      - Ах ты с-сука, он ещё понты наводит! Да мы счас и без него домчимся быстрее ветра! - Сема рванул дверную ручку машины - заблокировано. А из щели приопущенного стекла на них остро глянуло дуло револьвера.
      - Домчишься, конечно. Но только на небеса. Ты что, лох, не знаешь законов ночного извоза - бабки вперед, а потом заказывай музыку.
      Аргумент в его руке был довольно весомый и Леха смутился - с собой ни у одного из них денег не было: что не оставили в ресторане, то вытрясли в "сортировке".
      - А-а, блин, подавись! - он отстегнул со своей бычьей шеи золотой цепок граммов на семьдесят и сунул его в щель. Тотчас две задние дверцы такси гостеприимно отщелкнулись.
      - Прошу, господа, устраивайтесь поудобнее. Домчимся быстрее ветра, парень насмешливо покосился на Сему. - Только без глупостей, - предупредил, трогаясь с места. - Там под вашими задницами энное количество вещества в тротиловом эквиваленте, а кнопочка у меня на панели. Так что или поедем хорошо, или ваши задницы поскачут по асфальту отдельно. Врубились?
      - Ах, эти ночные извозчики - такие непредсказуемые! - томно закатил глаза Колян. - Погоняй, ямщик, сегодня ты нам без надобности, есть дела поважнее.
      Проехали больше половины пути, как вдруг таксист засуетился, хлопнул крышкой бардачка.
      - Тьфу, черт! Сигареты закончились. Ага, вон и комок по пути. Посидите минутку, сбегаю приобрету.
      Он тормознул, хлопнул дверцей и помчался к виднеющемуся невдалеке киоску. Посидели, помолчали.
      - Колян, а ну глянь, он случайно ключ в замке не оставил, поинтересовался Сема.
      - Ага, аж два - один запасной, - съязвил тот, заводясь с полоборота. Да где эта скотина шляется? Возле киоска его уже нет.
      - Может, за него отлить зашел, - неуверенно предположил Сема.
      - Я вот все прикидываю, братки, - задумчиво промолвил Леха, чуть прикрыв глаза. - Стал бы простой частник так вот запросто трясти шпалером на виду у отделения милиции? И потом, эта шутка о тротиловом эквиваленте мне вовсе не понравилась. Значит, одно из двух: либо этот шутник работает на ментов, либо это один из... Атас, братва! - заорал он вдруг. - Рвем из этой таратайки!
      Как же - ни на одной дверце не было ручки-открывашки.
      - Опускай стекла! - скомандовал Леха - он сидел как раз посередине.
      Стекла успели опустить лишь до половины
      - Поздно веники вязать, мальчики, - злорадно хихикнул таксист - он точно стоял за киоском с дистанционкой в руке, и палец его лежал на красной кнопке. - Это вам за Фонтана - летите, на здоровье, быстрее ветра! - и давнул кнопку.
      Громадный огненный клубок вырос на месте его машины, а потом мощным взрывом смело вывеску "Пиво-воды-сигареты" с фасада киоска, за которым стоял таксист.
      - Плохо крепишь, дядя, - весело сказал он выбежавшему на взрыв тучному мужику с обвислым брюшком и белым сейчас лицом. - Дай пачку "Лаки-Страйк".
      Тот с минуту ошалело вглядывался в него, затем махнул рукой.
      - Да иди ты! - и трусцой побежал к месту взрыва.
      - Спасибо! - парень взял пачку прямо с витрины, распечатал, закурил, и, задумчиво разглядывая две "Скорые", подлетевшие к чадящему кострищу, произнес, ни к кому особо не обращаясь.
      - Вот что меня удивляет - почему у нас медики всегда оперативнее милиции? Ответ может быть только один: потому что народ им доверяет больше, и поэтому в первую очередь звонит на ноль три. А может, звонят все-таки в милицию, но от волнения палец промахивается на одну дырочку ниже?
      Так и не решив для себя этой дилеммы, парень доходит до автобусной остановки и вскакивает в первую попавшуюся маршрутку.
      Глава 20. В О З В Р А Щ Е Н И Е Б Л У Д Н О Г О С Ы Н А .
      Первым проснулся Толян. Сперва от кваканья входного звонка, а затем от глухого равномерного стука - словно какой-то идиот долго и упорно бился башкой о стену, пытаясь поймать ускользающую мысль. Такое сравнение могло прийти, конечно, только спросонья - когда человеку помешали досмотреть во сне что-то очень приятное и согревающее. Но оно - это самое приятное и согревающее, оказалось вовсе не грезами - Анжела лежала тут же, рядом, даже не думая рассеиваться в щедрых лучах солнца, льющегося в найденную между портьерами щель. Такая же прекрасная и желанная, как и вчера, и ночью. Значит те, кто стучал, пришли её отобрать? Ну уж хрен вам, господа, со всего огорода! Мысль о собственной бренности земного существования даже искрой не промелькнула в голове Толяна. Сейчас дороже и важнее всего было именно вот это белокурое голубоглазое существо, безмятежно раскинувшееся на простынях во всей своей неотразимой красе.
      - Анжелка, проснись, - он принялся вовсю тормошить девушку. Проснись, слышишь.
      - Ну что ты распрыгался , как кузнечик, - она приоткрыла слегка затуманенные сном глаза, затем потянулась к нему всем телом и потерлась носом о плечо. - Эх, такой сон убил, единоличник.
      - Это нас пришли убивать, слышишь! - Толян вновь основательно тряхнул её за плечи, чтобы вытрясти остатки сна. - Не иначе твой благоверный приперся с дружками сводить счеты. У вас в доме хоть какое-то оружие имеется?
      - Слушай, стучит вроде кто-то, а? - прислушалась Анжела, проигнорировав его вопрос.
      - Ну, а я о чем тебе толкую! - потеряв терпение, заорал Толян.
      Вот теперь Анжела проснулась окончательно. С кровати её будто катапультой выбросило. Она принялась лихорадочно одеваться, рядом то же самое проделывал Толян. Они словно соревновались, как в армии салаги, на скорость одевания.
      - Ты что-то спросил вроде бы? - натянув на себя прямые брюки и блузку, Анжела окончательно проснулась.
      - Оружие в доме есть? - Толян бестолково метался по спальне.
      - Ты собираешься голым сражаться за честь своей дамы? - одновременно в ней проснулось чувство юмора.
      - Да я же и ищу, что бы накинуть на себя! - в отчаянии воскликнул Толян. - Все мои вещи остались в сауне.
      - Возьми вон тот большой пакет и разверни, - посоветовала Анжела. А сама спокойно присела к ночному столику, не обращая внимания на стук и закурила, следя за его действиями.
      Толян развернул пакет: бежевого цвета костюм, того же оттенка замшевые туфли, зеленая в полоску рубашка-апаш...даже сирийские хлопковые трусы с молнией спереди, шелковая белоснежная майка и носки "Адидас" - полный комплект настоящего мужчины.
      - Это не мое, - он выронил из рук носки.
      - Твое, твое, - успокоила его Анжела. - Мы вчера с подругами накупили, пока тебя обрабатывали в сауне. Одевайся поживее, тебе ещё кофе готовить.
      - Какой там кофе! - вновь заорал Толян, не попадая ногой в штанину брюк. - Я тебя, кажется, об оружии спросил. Если Твой Леха...
      - Это не Леха, дорогой, - Анжела спокойно стряхнула пепел с сигареты в изящную костяную пепельницу.
      - А кто же тогда? - опешил Толян.
      - Наташка, вот кто.
      - Ты кто - Вольф Мессинг или бабка Ванга?
      - Послушай, дорогой Толичка, - усмехнулась снисходительно Анжела, если бы ты сейчас выпил настоящего горячего кофе , у тебя намного лучше бы варила голова. Ну прикинь, будь это мой драгоценный Леша со товарищи, разве стали бы они утруждать себя звонками и стуком в дверь? Да они бы её просто вынесли вместе с косяком. Сопоставь это с тем, что я тебе рассказывала о них ночью...
      Толян сопоставил. По всему выходило - не Леха.
      - А почему ты уверена, что это Наташа.
      - Потому что она всегда по утрам будит меня первой. И именно таким вот способом - каблуком туфли по стеклу двери. Стекло, кстати, бронированное.
      - И долго она вот так дубасить будет? - глупо спросил Толян, натягивая туфли.
      - Пока я не открою, - вновь усмехнулась Анжела. - А знаешь, почему раньше не открыла? Это ей маленькая месть за то, что она ночью предательски удрала от нас.
      Затем загасила окурок в пепельнице и пошла к выходу из спальни.
      - Стой! - кинулся ей наперерез Толян. - А вдруг они...это, в заложницы её взяли.
      - А зачем им заложница? Ты кто - Шварценеггер, или Сильвестр Сталлоне, - смерила его насмешливым взглядом Анжела. - Хотя, признаться, смотришься ничего себе. Так что пошли вместе встречать гостей.
      Толян вздохнул и пошел вслед за ней вниз, стараясь не замечать варварского беспорядка вокруг, сотворенного дружками Лехи.
      Наташка влетела в прихожую с таким ошалело-счастливым видом, что Анжела сразу все поняла.
      - Твоя афера удалась.
      - На все сто процентов, Анжелочка, на все сто! - она бросилась на шею подруге и принялась обцеловывать её, повизгивая от восторга. - Одним ударом мы избавились от трех уродов сразу. Теперь мы свободны и счастливы.
      - Источник информации, - категорично потребовала Анжела, отрывая Наташку от себя. - Я тоже хочу быть уверена на все сто процентов. Вспомни, сколько раз их хоронили, даже в прессе, а они все воскресали, словно Фениксы из пепла.
      - Сека позвонил мне по мобильнику. Он...
      - Стоп, - придержала её Анжела. - Это должна слышать и Ольга, - она ухватилась за мобильник. - А мы пока займемся завтраком.
      - ...Он сам взорвал их в автомобиле, - рассказывала спустя час Наташа за чашкой кофе в той же компании, которая присутствовала ночью. - Они подсели к нему, как к таксисту-частнику. И адрес, Анжелочка, назвали твой.
      - Тогда, девочки, нам нужно выпить, - заявил доселе молчавший Толян. За свое второе рождение.
      - И за избавление от мук, - добавила Наташка.
      - А ещё за богатое наследство, - лукаво взглянула на всех Ольга.
      - Бли-ин, - пораженно протянул Толян. - Это что ж получается? Родственников, насколько я понимаю, у ваших бывших мужей никаких...
      - Они детдомовские, - ввернула Анжела.
      - Значит, вы теперь владелицы всего того, что на вас записано. Ну, мне пора, - засобирался он вдруг, отставляя недопитую чашечку с кофе.
      - Ку-уда? - ухватила его за рукав пиджака Анжела.
      - Как куда? - Меня там бригада, небось, обыскалась - второй день носа не кажу на стройку, а объект сдаточный, между прочим. И сестренка в больнице...
      - Как сестренку звать? - поинтересовалась Ольга. - И где работает?
      - Лялька...то есть, Лиля. А работает в "Линии плюс", помощником шефа.
      - Я знаю Ляльку очень хорошо, - торжественно заявила Наташа. - Мы с ней в одном ателье, у одного и того же мастера прически делаем. Там и познакомились. Однако она мне ничего не говорила о том, что у неё есть такой братик, - она со смехом хотела влепить в губы Толяна сочный поцелуй. Анжела мигом вспыхнула и напряглась, а Толик мягко отстранился.
      - Не нужно, Наташ. То, что было ночью...
      - Однако... - вновь протянула Наташа, внимательно взглянув по очереди на Анжелу и Толика. - Ну, если уж на то пошло, то я и видов на тебя никаких не имела. Подумаешь. какой-то бригадир строительной бригады! Мне теперь подавай принца заморского, в зажареном виде, да под оливковым соусом. Правда, Оль?
      - Еще бы, - подтвердила та сожалеюще. - Нам теперь сам черт не брат. И все же, Анжелка, какая ж ты стерва - всегда успеваешь первой выхватить из-под наших с Наташкой носов самый лакомый кусочек! Почему, а?
      - А потому, что не надо сбегать от своего счастья, когда оно находится совсем рядом - только руку протяни, - облегченно засмеялась та, поняв, что подруги признали и простили её. - И ещё нужно за него чуток побороться.
      - Вы о чем это? - не понял Толик.
      - Так, ты пока выпей здесь в одиночестве и посмотри телевизор, а нам нужно пяток минут пошептаться, - объявила Ольга. - Толик, ну что ты пялишься на меня уже второй день, словно на привидение? Я у тебя деньги, случаем, не занимала?
      - Да нет, но, понимаешь, у меня такое впечатление, что мы с тобой где-то раньше встречались, - признался ей Толик. - Знаешь, бывает такое человек в совершенно незнакомом городе, на незнакомой улице вдруг с точностью может описать дом, в который он войдет, и даже обстановку квартиры, в которую затем поднимется.
      - Так бывает, - пожала плечами Ольга, исчезая в другой комнате вслед за подругами. А Толян остался посасывать шартрез с кофе и сигаретой, задумчиво пялясь в экран телевизора. Он сейчас разрывался между необходимостью быть там, со своими ребятами на стройке, и в то же время ему так не хотелось покидать эту великолепную квартиру с очаровательными девушками...вернее, одной из них, к которой успело прикипеть сердце всего за одну непростую ночь.
      - Итак, совещание великой тройки завершено, - он подскочил на месте от неожиданности, услыхав голос Анжелы - она выступала впереди всей троицы, сохраняя торжественный вид. - И тебе, Анатолий Поняков, выносится наш приговор. Ты остаешься у нас до тех пор, пока не сделаешь ремонт во всех трех квартирах.
      - У вас, родненькие, все дома? - Толян постучал себя по лбу. - У меня работа, стройка, семнадцать душ на попечении...
      - Ты что, няней в детский садик устроился? - с деланным изумлением посмотрела на него Наташа. - Или такой незаменимый, что без тебя эта стройка остановится?
      - Да нет, вроде бы... - замялся Толик. - Все основные монтажные и строительные работы снаружи завершены, остались внутренняя отделка и дизайн, а там почище меня мастера будут. И все же - ребята-то не в курсе.
      - Так будут в курсе, всех делов-то, - пожала плечами Анжела. - Мы, кстати, не даром тебя просим, хотя могли бы, к примеру, заставить отрабатывать цену одежды, которую ты напялил сейчас на себя, - она прыснула, заметив, с каким видом Толян ухватился за полы пиджака. - Шучу я, Толик, просто у нас нет другого выхода. Ну ты же сам рассказывал, какой классный мастер. И искать сейчас другого, чтобы привести в порядок наши квартиры - во сто крат дороже выйдет. Согласен?
      - Допустим. Но работа. Ведь я как-никак числюсь в штате "Линии плюс" и у меня есть свое начальство.
      - Господи! Его сестра работает заместителем босса фирмы, а он рассуждает о какой-то производственной дисциплине, - ужаснулась Ольга. - Ты в отпуске-то давно был, бригадир?
      - Года три назад, - признался Толян.
      - Ну вот, - торжествующе заявила Ольга. - Я сама поговорю с твоей сестрой в больнице, чтобы она не беспокоилась за тебя, а Наташка, как самая у нас пробивная баба...кто твой непосредственный начальник на стройке?
      - Николай Афанасьевич, главный прораб, - усмехнулся Толян. Ему уже не казалась такой уж идиотской идея девушек. Это же обыкновенный "левый" заработок, по-простому шабашка, которые всегда практиковались и будут практиковаться в строительных бригадах именно такого класса, как его. Он уже сам почти уговорил себя. Потому что хотел этой шабашки, ой как хотел!
      - Вот, Наташка поговорит с этим самым Николаем Афанасьевичем и с твоими ребятами заодно... - шпарила Анжела как по писанному.
      - Нет, девочки, не будет этого, - вдруг твердо прервал её Толян.
      Все опешили.
      - Это почему не будет, - губы Анжелы задрожали от еле сдерживаемой обиды. - Тебе здесь не понравилось, Толик? - спросила она еле слышно.
      Понравилось, ещё как понравилось, - Толян ответил ей искренним взглядом и улыбнулся. - Но свои проблемы я всегда привык решать сам, ясно?
      - Так ты согласен, согласен! - не сдерживая своих чувств, Анжела бросилась ему на шею.
      - Наташ, а ты вообще-то веришь в любовь с первого взгляда? - утирая выступившие на глазах слезы, спросила Ольга.
      Та не ответила и отвернулась, шмыгая носом. Картина была конечно, идиллической, что и говорить.
      - Ну так что, Наташа, поехали? - спросил затем Толян.
      Это вновь было настолько неожиданно, что все ошарашенно уставились на него.
      - А почему Наташа?
      - Ну, надо же кому-то будет ехать в морг на опознание ваших муженьков. А я уверен, что первой бросятся искать Анжелу - Леха был ведущим уголовником данного района... - начал было объяснять Толян, затем разозлился вдруг, - да что я вам лапшу на уши вешаю. Не могу я с Анжелкой появиться в бригаде - все сразу поймут, что к чему. Я сам установил неписанный закон - в бригаде ни одного женатика, понимаете?
      - Это что, признание в любви, Толичка? - подошла сбоку Анжела.
      - Понимай, как хочешь, - смущенно отрезал он, - но к прорабу и в бригаду я поеду с Наташей. И вот ещё - ребятам нужно выдать аванс по вашему заказу - нам уже второй месяц не выплачивают бабки - обещают сразу все при расчете.
      - Слава Богу, нас теперь никто не контролирует в расходах, - успокоила его на сей счет Анжела. - А денег хватит, можешь не беспокоиться.
      - У меня там семнадцать человек, - намекнул Толян.
      - Я и говорю - хватит, - повторила Анжела. - И спасибо за признание. Наташка, держи ключи от "десятки", охранник Олег выведет её вам из гаража.
      - Ты что, забыла - я ведь езжу только на велосипеде. И то на тренажерном, - удивленно воззрилась на неё Наташа.
      - А мое удостоверение лежало в тех шмотках, которые вы бросили в сауне, - схватился за голову Толян. - Мать моя, часики "Ориент" тоже плакали.
      - Держи свои часики, - Анжела раскрыла сумочку и достала его часы. - И права свои держи, и сто двадцать три рубля тоже. Карманы-то мы почистили, прежде чем сжечь твое барахло.
      - Вот молодцы, - обрадовался Толян, цепляя часы на запястье. А то у меня в кармане - вошь на аркане.
      - А ты в него заглядывал - в карман-то? - поддела его Ольга.
      Толян только теперь почувствовал во внутреннем кармане твердый квадрат. Сунул руку - вытащил. Великолепное портмоне из кожи антилопы с серебряной пластинкой "Версаче", а внутри - пять сотенных бумажек. Серо-зеленого цвета.
      - Это на мелкие расходы, - смеясь, объяснила Наташка. - А с бригадой я рассчитаюсь сама.
      - Э-эй, ты что там имеешь в виду? - шутливо прикрикнула на неё Ольга.
      - Эх, хорошо, наверное, быть богатым, - вздохнул Толян, пряча портмоне на место.
      - Независимым, ты хотел сказать, - поправила его Наташа. - Потому что богатство это и есть независимость.
      "Десятку" вел, конечно же, Толян. На первых порах как-то непривычно было - после самосвалов и автогрейдера, но потом он очень быстро приноровился и к гидроусилителю руля, да и с панелью приборов сложностей почти не возникало. В общем, к своему объекту сдачи на окраине Мытищ он подъехал вполне уверенно и почти профессионально - Наташка уже не взвизгивала при очередном крутом вираже.
      Толян припарковался за досчатым забором, огораживающим стройку, рядом с темно-синим "Фольксвагеном" Афанасьича, который, конечно же, все последние дни не выкисал со сдаточного объекта - ещё бы, генеральный экзамен на качество и элитность должен быть сдан в срок и только с оценкой "отлично". От этого напрямую зависела цена будущих квартир, ну и, естественно, его дивиденды с каждой.
      Толян вылез из салона и залюбовался творением рук парней его бригады. Нет, сейчас дом никак не походил на кошмарное видение из его сна в каталажке местного отделения милиции. Поэтажные полосы лоджий уже были застеклены особым способом: "Корредера" - испанская система раздвижных балконных окон, где каждая аллюминиевая рама движется по двум, а то и трем направляющим. Что позволяет в конечном итоге свободно вентилировать лоджию, а в случае дождя или ветра быстренько закрыть её наглухо. Удобно, просто, но...дороговато - по сотне баксов за квадратный метр. Но Афанасьич настоял именно на таких лоджиях - фасад здания должен привлекать внимание в первую очередь. А затраты - ну какой новый русский станет мелочиться ради такого удобства и красоты.
      Стоп! А это ещё что такое? Любашка, оказывается, тоже перепрофилировала свой кран - на четырех крюках висит длинная кабина, открытая со стороны фасада, и парни лепят с неё прямо на кирпичную стену... нет, такого Толян ещё не видел - огромные мраморные листы. Сходство с натуральным камнем было таким, что Поняков поневоле протер глаза - не померещилось ли? И тут же бегом понесся на стройку, чтобы самолично пощупать диковинку. Наташа еле поспевала за ним.
      - Орлы, перекур, бугор объявился! - раздался над стройкой родной веселый басок Васи Шкафа, который махал ему сейчас своей лапищей с лоджии пятого этажа.
      Враз смолкли работающие до этого механизмы и братва посыпалась со всех этажей наружу, чтобы поручкаться с Поняковым. Последним неспешно подошел Афанасьич.
      - Слушай, денди хренов, ты где шлялся столько времени? - вполне уместный вопрос на вполне уместном диалекте.
      - По делам, Афанасьич, - уклончиво ответил Толян. - Ты мне лучше скажи - как там Лялька?
      - Дома твоя Лялька, ещё вчера выписалась на амбулаторный, - прораб весело оглядел с ног до головы сначала Толяна, затем Наташу. - Н-да, сооответствует.
      И непонятно было, к кому обращен этот комментарий.
      - Ну как вы тут, без меня справляетесь? - спросил Толян, чтобы как-то заполнить возникшую паузу.
      - А чего тут справляться, - весело за всех ответил Шкаф. - Работенка пошла веселая. Пока там сантехники внутри налаживают систему, Афанасьич решил внести кое-какие изменения в фасад. Ну как, нравится? - он показал на верхний угол дома с наклеенными уже плитами.
      - Мрамор, один в один, - не удержался от восхищения Толян, даже палец большой оттопырил.
      - То-то же, - самодовольно засмеялся Афанасьич. - А кое-кто здесь со мной до уср... он осекся, глянув на Наташу, однако продолжил, - до белого каления спорил, что стены под мрамор смотреться не будут. Знаешь, что это такое?
      - Не-а, - простодушно признался Толян.
      - Кориан. Поделочный композитный материал из Америки. Сотоит из тригидрата аллюминия, акриловых смол и красителей. Легкий, но твердый, зараза, что тот же мрамор. Можно резать, сверлить, шлифовать.
      - А цепляете на что,
      - Клеим. Клей американцы поставляют в комплекте, как закажешь.
      - И что, держится? - не поверил Толян.
      - А ты пойди попробуй оторвать, мы там внизу к углу кусок присобачили, - сразу же загорелся азартный по натуре прораб. - Спорим, не оторвешь?
      - Ну что ж, давай! - согласился Толян. Он достал из портмоне пять имеющихся в нем бумажек и вложил их в руку Шкафа.
      - Будешь посредником.
      - Хорошо зажил, бугор, - ухмыльнулся тот. - Но я бы посоветовал не сорить деньгами зря.
      - А я бы посоветовал тебе заткнуться, - огрызнулся тот, направляясь к углу дома, где на цоколе уже красовался кусок плиты толщиной тринадцать миллиметров всего-то. - Если я проиграю - всю бригаду вечером веду в бар, понятно?
      - Понятно, - повеселел Шкаф, пряча доллары в карман. - А если проиграет Афанасьич?
      - Значит, ведет Афанасьич, - философски ответил Толян, подцепляя краешек плиты подобранным неподалеку мастерком. Ноль эмоций - даже не шелохнулась.
      - А ну, дай кувалду, - скомандовал Толян, сбрасывая пиджак на руки Виктору Ивановичу Шумейко. Он молотил по плитке шестикилограмммовым молотком минут пять - ничего, ни трещинки, только вмятины в тех местах, куда попадал удар.
      Плюнув, Поняков бросил кувалду и сбросил рубаху.
      - А ну, дайте лом. Против лома нет приема!
      Рубка шла ещё минуты три. В результате выкололся кусочек бетона с самого края цоколя. Плита оставалась на месте.
      - Все, сдаюсь, - тяжело отдуваясь, Поняков бросил лом, достал сигареты и, прикуривая, весело оглядел бригаду.
      - Ну что, орлы, здорово я вас наколол?
      - Как это наколол? - изумился Коробочка.
      - А так. Я же знал, что с Афанасьичем спорить бесполезно, поэтому нарочно проиграл вам эти деньги.
      Грохнул дружный веселый хохот. И громче всех смеялся Афанасьич.
      - Ну ладно, кажи теперь дело, - отсмеявшись, потребовал он. - Я же знаю, что не зря шлялся где-то полтора дня. Есть заказ?
      - Есть, Афанасьич, - согласился Толян. - Мне нужен помощник. А сумму оговорите вот с этой девушкой. Ее, кстати, зовут Наташей.
      - Эдик, - Хопер уже был тут как тут - на подхвате.
      - Хопер, у Наташи муж первый браток по Мытищам, - счел своим долгом предупредить Толян. - У него кулак - как два Васиных.
      - Вот блин, сигареты в доме где-то забыл, - Эдик похлопал себя по карманам и тут же испарился в неизвестном направлении.
      - Ладно, Наташа, пошли составим калькуляцию, - посмеиваясь, Афанасьич взял девушку под руку и пошел с ней к строительному вагончику. Все мужики дружно вздохнули им вслед. Включая и Шумейко.
      - Так, парни, ну-ка все сюда, - скомандовал Толян, садясь на мешок с цементом, на который кто-то заботливо уже бросил чистую спецовку. Настрадались? Теперь к делу. Будем решать, кому из вас можно доверить чистую отделку элитной квартиры высшей пробы.
      - А тут и решать нечего, - вылез вперед Коробочка. - Если по интерьеру и дизайну - лучше Васи Шкафа не найти.
      - Все так думают?
      - Да брось, Толик, - мягко сказал Виктор Иванович Шумейко. - Ведь ты и сам так считал с самого начала.
      - Мало ли что я считал, - возразил Поняков. - Кроме моего мнения, есть ещё мнение бригады, с которым я не могу не считаться.
      - Ты лучше скажи, бугор, если что, кусок жирный обломится? - Васяся был верен себе, как всегда.
      - Настолько жирный, парни, что можно и подавиться, - на полном серьезе ответил Толян. - Но тут по всему раскладу выходит, что вам почти до самой сдачи объекта придется работать без нас с Васей. Как, сдюжите?
      - Так у нас бессменно тут пропадает Афанасьич, - выссказался Дупель пусто. - А он всегда за нас, работяг стоит. Так что в случае чего без поддержки не останемся.
      - И все-таки: за старшего среди вас остается Виктор Иванович, - Толян указал на Шумейко. - Я тут срисовал номерок одного мобильничка, если что, звоните прямо туда. Держи, Виктор Иванович.
      Он действительно переписал на клочок бумажки номер мобильника Анжелы.
      - Слушай, бугор, у нас тут интересная мысля наклюнулась, у всей бригады, - Костя Виюлин закурил и задумчиво выпустил в небо струю дыма. Дело идет к завершению. Скоро сдавать дом в эксплуатацию. И вот скажи по-честному: могут нас кинуть при раздаче квартир, как ты думаешь?
      - А почему это тебе вдруг взбрело в голову? - изумленно воззрился на него Толян. - У нас договоры, контракты...
      - Все это так, Толян, но в Москве сейчас метр квадратный элитной жилплощади идет почти за пять тысяч баксов, усекаешь? А нам подавай аж восемнадцать квартир, и все элитные. Я к чему это веду: когда дело касается тех денег, которые можно загрести за эти квартиры - тут ведь и головы полететь могут.
      - Никакой аферы не будет, это я вам обещаю, - твердо сказал Толян, хотя у самого на душе кошки скребнули. Шутки шутками, но в словах Кости большая доля правды: вон дедушек и бабушек за старые метры жилплощади душат прямо в постелях, а здесь элита.
      - Ну что ж, не отдадут добром, будем драться, по судам пойдем, пообещал ребятам. - Мужики, в любом случае я вас не брошу.
      - Точно? - прищурился Васяся. - А то мы смотрим - подкатил на клевой тачке с герлой, обвешанной брюликами, как моя спецовка опилками - и сердце упало.
      - Ты что, гад, в Толяне сомневаешься? - рванулся к нему Шкаф, выцеливая, к какому уху приложиться.
      - А ну, кончайте херомантию разводить! - крикнул Толян. - Никуда я от вас уходить не собираюсь. С чего вы это вдруг решили?
      - Толян, об этом тебе скажет сам Афанасьич, - попробовал вильнуть в сторону Костя Виюлин.
      - Послушай, Вий, ты считаешься у нас в бригаде самым честным парнем, хоть и парился на нарах, - негромко сказал Толик, - проникновенно заглядывая ему в глаза. - Было хоть раз за все время нашей работы, чтобы я кинул бригаду - сожрал в кустах кусок хлеба, прчитающийся на всех?
      - Не было такого, - ответил тот твердо, глядя ему прямо в глаза.
      - Тогда ответь мне: почему вы все прячете от меня глаза7 Почему делаете веселые рожи, если у вас смурнятина на душе? Что вы держите для меня за пазухой?
      Костя вздохнул и наконец решился.
      - Вчера здесь был Софонов, ну, главный управляющий. Он вновь собрал пятиминутку, как всегда часа на полтора. Но главное он сказал в конце.
      - Ну, не тяни резину!
      - Босс фирмы "Линия плюс" предлагает тебе кресло заместителя по делам капитального строительства.
      - Ну и что? Для меня это не новость, - отозвался Толян. Так вот оно что - не финтил все же этот гад Леха там, в ресторане, когда предлагал поставить на кон кресло заместителя. Значит, за тем его и забрали эти три молодчика от больницы - чтобы отвезти к шефу с поклоном за выданные иудины сребреники.
      - Ты уже знаешь об этом? - у Кости нижняя челюсть упала почти на грудь. - И как ты относишься к повышению?
      - А никак не отношусь, - спокойно ответил Толян, прикуривая сигарету. - Оно мне и нахрен не упало. Я не привык лизать чужие задницы, а там только это и надо делать. И потом - подолгу не видеть ваши обросшие хари... Нет, я этого не переживу.
      - Ты это серьезно, Толян? - повеселевший Шкаф подошел близко, очень близко, и заглянул ему не в глаза - в душу глянул.
      - А разве эти глаза тебе лгали? - Поняков шутливо вытаращился на него, словно баран на новые ворота.
      - Братцы, качать бугра! - кто это выкрикнул, не суть важно, но уже в следующую секунду Толян под восторженные вопли взлетел над толпой своих товарищей по работе, поддерживаемый крепкими мозолистыми руками...
      На шум из вагончика вышли Афанасьич и Наташа.
      - Они же убьют его! - ужаснулась Наташа. - Уронят и разобьют.
      - Ну, во-первых, Поняков не такая цаца, чтобы разбиться с такой высоты, - ответил, улыбаясь, прораб. - А во-вторых, насколько я понимаю, отныне никто из этих парней не даст ему упасть. Ни за что в жизни.
      Он подошел к толпе рабочих, когда Толян снова стоял на ногах, смущенно и чуть глуповато улыбаясь.
      - Ну что, насколько я уразумел из всей этой шумихи, твой ответ отрицательный, бугор? - он шутливо ткнул Толяна в грудь крепким кулаком.
      - А разве он мог быть другим, Афанасьич? - Толян хлопнул прораба по плечу. И этим было сказано все.
      - Вот, держи, потерялась, когда тебя качали, - Эдик Хопер протягивал Толяну на ладони цепочку с пластинкой, на которой были выгравированы цифры. Номер мобильника старого Аслана с речки Большой Зеленчук. - Только знаешь, Толик, - ладонь Хопра сжалась, пряча в себе номерок.
      - Знаю, - вздохнул Толян. - Пять лет прошло, а за это время сосунки перерастают в пацанов...Возьми его себе, Эдик, может, он тебе больше пригодится.
      - Спасибо, бугор, - Хопер быстро отошел в сторону.
      - Ну, как аванс, Афанасьич, - вывернулся сбоку вездесущий Васяся. Увесистый?
      - Убить не убьешь, но памороки тебе отшибить может, - Афанасьич потряс в воздухе солидной пачкой баксов. - А знаете, я сегодня вечером от всего нашего коллектива пригласил мадам Наталью в ближайший ресторан отужинать с нами.
      - А она что? - не утерпел Васяся.
      - А я согласилась, - одарила всех улыбкой "мадам Наташа".
      Глава 21 Л Ю Б О П Ы Т С Т В О - Н Е П О Р О К ...
      Прямо из клиники Лиля на такси покатила на рынок, где Нинка уже по-хозяйски оборудовала купленный ими магазин сантехники. Нанятая бригада строителей поработала на совесть - от следов былого пожарища не осталось и помина, а само здание и снаружи и изнутри напоминало маленький уютный супермаркет, которые частенько показывают по телевидению в целях рекламы. Именно оттуда и содрала проект хозяйственная Нина. А что оставалось делать Лиле - только ходить, ахать и удивляться - как за такое короткое время из дерьма делается конфетка.
      - А вот так, - горделиво выхаживала за ней Нинка. - На то мы и рабочая косточка, не то что некоторые, - она шутливо хлопнула подругу пониже спины. Лиля невольно охнула и побледнела.
      - Ты что? - перепугалась Нинка. - Опять падать в обморок собралась?
      - Да нет, успокойся, - через силу улыбнулась Лиля. - Но тут, понимаешь...
      Нинка внимательно поглядела на нее, затем посерьезнела.
      - Кажется, мне знакомы эти симптомы. Что сказал доктор Егор?
      - Через две недели можно, но только с резинкой, а потом нужно поставить спираль, - со смущенной улыбкой призналась Лиля.
      - Господи! - ахнула Нинка и осела прямо на один из стеллажей. - Ты сделала аборт.
      - Ага.
      - От кого, если не секрет? - тут же загорелась подруга. - Не будешь же ты меня уверять, что от своего старичка. Сама говорила, что это холостой заряд.
      - Не буду уверять, - не стала спорить Лиля.
      - Тогда ясно, все-таки сантехник Коля, - сказала Нинка убежденно. - Я так и знала, что этим закончатся ваши плановые и внеплановые ремонты канализации и кухни.
      - Ну, слушай, у каждого человека имеются свои маленькие слабости, попыталась выкрутиться Лиля, затем разозлилась, - да что я тебе тут доказываю: белое-черное, черное-белое. Отныне все - не было никакого сантехника Коли и больше не будет, как не было и того, о чем я тебе сейчас только что сказала. Егор просто обязан соблюдать клятву Гиппократа, но если ты, Нинка, хоть полсловечком заикнешься где-нибудь, когда-нибудь...
      - Прекрати сейчас же, Лилька, - прервала её Нина. - По сравнению с тем, что ты сделала для меня, это капля даже не в море - в океане. И нужны ли здесь слова, клятвы хранить обет молчания,а?
      Они посмотрели друг другу в глаза, затем обнялись и молча постояли так, обнявшись, посреди пустых прилавков и стеллажей.
      - А как же обещанный шефу наследник, Лиль? - шепнула ей на ухо Нинка.
      Лиля весело и с вызовом глянула на нее.
      - А никак. Пусть сам себе его делает, старый козел. Лишь увидев в больнице возле своей кровати спящего на стуле Толика, я поняла, как перевернул нашу с братом жизнь этот старый мракобес. Ой, какая же дура я была десяток лет назад! Повернуть бы время вспять хоть на этот промежуток.
      - И вновь бы ты стояла на трассе с полиэтиленовым пакетом в руке, ехидно ввернула Нинка.
      - Эх, подруга, - поглядела на неё с горечью Лиля. - Мне оставалось доучиться последний курс престижного Краснодарского заведения, а отец с матерью к этому времени спились окончательно. Я обратилась в колхоз за помощью. Какая там помощь - председателю нужно было срочно достраивать четвертый дом для зятя с дочкой, а главбух с инженером купили по новехонькой "Волге". Естественно, не из своих карманов. Вот и пришлось выйти на трассу, чтобы заплатить за последний курс обучения и диплом, естественно. Но самой большой глупостью, которую я тогда спорола, явилось то, что я не дождалась Толика, как он писал в письме. Вызови я его в тот раз - он бы мигом примчался, и все пошло бы по-другому, без этого старого Мохи...
      - Как ты сказала - без кого? Это Боровикова кличка? - переспросила Нинка.
      Лялька быстро прикусила язычок и посмотрела на неё испуганнно.
      - Никогда, слышишь, никогда не вспоминай этого имени при нем. Ни в коем случае, поняла? Иначе будет плохо, и мне, и тебе.
      - Да ладно предупреждать-то, - даже обиделась Нинка. - А что означает Мохи?
      - Звезда. Ну все, забыли прошлое, все-равно ведь молодость не воротишь.
      В это время кто-то требовательно забарабанил в стену подсобки, выходящую к подъезду с внешнего кольца рынка.
      - Эй, хозяева, живые есть в этом заведении?
      - Ой, это, наверное, товар привезли, - Нинка проворно сквозанула в дверь подсобки. В заднюю стену был вмонтирован толстенный стальной лист на колесиках, который, если отодвинуть два засова, запертых на замки, уходил в стену, открывая окно для приема товара. Прямо с улицы, миную базарную сутолоку. Это и было той самой выгодой, о которой говорил им в свое время Владимир Дмитриевич, сдавая в аренду это помещение.
      Сейчас под этим окном стояла здоровенная крытая фура и молодой парень-водила смотрел на них весело и задорно, насвистывая мотив очередного шлягера Бритни Спирс. Сбоку него сидели ещё двое здоровенных мужиков в спецкомбинезонах, по всей видимости - грузчики. Эти были почему-то мрачные.
      - Вах! Какие леди в Голливуде! - водила выскочил на подножку КамАЗа, словно чертик из коробочки, едва завидя двух подруг в окне. - Меня зовут Мухтар. И клянусь, если бы я знал, кого здесь увижу, вместо унитазов привез бы розы. Куда прикажете выгружать, девочки?
      - А я это...не знаю пока, - подрастерялась Нинка от такого напора.
      - Зато я знаю, - раздался позади них знакомый голос. В дверях подсобки стоял улыбающийся Роман Юрьевич именно с букетом роз в руках - огромным букетом. И сразу же магазин наполнился их ароматом и стены будто раздвинулись, и на мир стало смотреться с интересом и надеждой.
      - Это вам, девочки, - Роман Юрьевич ловко разделил букет на две половины, отчего он вроде бы и не стал меньше, и вручил каждой из них. - С выздоровлением, дорогая, - он внимательно посмотрел на Ляльку, затем перевел взгляд на Нину. - Слушай, никогда бы не подумал, что у тебя такая красивая подруга.
      - Это почему еще? - пряча лицо в цветы, Лиля с видимым удовольствием вдыхала их аромат, наслаждаясь им после больничного амбре.
      - А потому что по закону преимущества красивые девушки обычно выбирают себе в подруги некрасивых. Чтобы не было конкуренции в выборе женихов, захохотал Роман Юрьевич, явно довольный собой в эту минуту.
      - Ты подлизываешься, старичок, значит, тебе чего-то нужно от нас, уверенно сказала Лялька, - изучив взглядом его физиономию.
      - Ты права, киска, как всегда права. Я обещал заполнить ваш магазин высококлассной сантехникой - и сдержал обещание, сейчас её будут выгружать.
      - А взамен... - вопросительно посмотрела на него Лиля.
      - А взамен вы мне выделите малюсенький такой уголок в своем складе и небольшой кусочек прилавка в зале торговли, где-нибудь в уголке.
      - Это для чего еще? - нахмурилась Лялька. - Надзирателя над нами собираешься поставить?
      - Боже упаси, - даже руками замахал Роман Юрьевич. - Знакомый у меня хороший был, недавно умер. А у него сын остался, с семьей на руках. Один ребенок есть, сейчас ждут второго. Парню нужно чем-то кормить семью, не воровать же идти. Вот я и надумал: сын хорошего товарища - почти мой сын. Нужно дать ему работу - пусть сам зарабатывает на хлеб своей семье. В общем, этот парень будет продавать сотовые телефоны и карточки к ним. Работа непыльная, но заработная, и товар места много не занимает. Так как, согласны, девочки? - Боровиков испытывающе оглядел обеих.
      - Да о чем может идти речь! - тут же воскликнула Нинка. - Помочь человеку заработать для семьи - это же святое дело. Так, Лиль?
      - Так-то оно так, - проговорила та, стараясь что-то прочесть на лице Боровикова, - но что-то с трудом верится, что ты, Рома, взялся кому-то помочь бескорыстно.
      - Клянусь матерью, котик, - прижал тот обе руки к груди. - Если хочешь, я и аренду помещения оплачу за Владика. Ведь сын старого друга, а?
      - Да ладно, чего там, - махнула рукой Лялька. - Хотелось, конечно, самостоятельности, но раз парню так приперло - куда деваться. Пусть себе торгует. Но в наши дела не влазит, - тут же предупредила Романа Юрьевича.
      - Да что вы - он в вашу сторону и не взглянет, - заверил её тот. Парни, давайте цепляйте вывеску, - скомандовал он сидевшим в кабине. Те зашевелились, полезли внутрь тентованного кузова и выволокли оттуда красочный плакат с нарисованным мобильником и рекламой "Сотелл". Который тут же и присобачили на фасад магазина - чуть пониже и сбоку той, которую навесили по заказу Нины: "Лучшая сантехника Европы и мира". Лиля впервые обратила на неё внимание и прыснула в кулачок.
      - Ты бы ещё дописала туда "...и Вселенной". Может, инопланетянин какой залетел бы - для своей тарелки унитаз финский приобрести.
      - А что? - тут же полезла в бутылку Нинка. - Ты посмотри прайс, который мне выдал Роман Юрьевич, - она благодарно взглянула на Боровикова и сунула Ляльке пачечку глянцевых листков, пробитых в двух местах степплером.
      - Н-да, действительно:
      Sanicompact 43/48 Lux - унитазы со встроенным фекальным насосом-измельчителем принудительного канализования.
      Sanidouche - санитарный насос принудительного канализования.
      Сифоны Bonomini.
      Кухонные смесители Oras Solina, Luxor, Prins, Evromix...
      Посудомойки Reginox President, Xrom Evye, Franke Pamira...
      Электрические печи для саун Harvia Delta, радиаторы Duracraft, климатические установки Wolf KG-15... и прочая, и прочая - все больше европейские ведущие фирмы.
      Не прочтя и половины списка, Лялька подняла обалдевшие глаза на Романа Юрьевича.
      - Послушай, да я из всего этого пользовалась лишь российским смесителем встроеннного типа. Откуда вся эта роскошь?
      - То-то же, - засмеялся тот. - Я говорил, что равных вашему магазину не будет на этом рынке. Так берете мальчика в магазин?
      - Йе-ес! - закричали обе в один голос. - Со всеми потрохами и мобильниками впридачу.
      - Ну, тогда, парни, закатывайте и сейф, - распорядился Роман Юрьевич.
      Для того, чтобы затащить эту громадину, которая еле протиснулась в обширный дверной проем подсобки, потребовалась помощь наемных рыночных грузчиков. Наконец этот стальной бегемот чинно осел в одном из углов подсобки, сразу придав ей солидный и таинственный вид.
      - Ну, для чего такой громадный? - поинтересовалась Нина.
      - Видишь ли, - начал популярно Роман Юрьевич, - нынешние компактные сейфы и бронированы, и снабжены хитроумными замками с миллионными комбинациями, но они не застрахованы от одного: обыкновенной кражи самого сейфа. Выволакивают такой вдвоем-втроем, грузят в машину, отвозят на безопасное расстояние, а затем спокойненько режут автогеном и потрошат без особых хлопот. А попробуй-ка этот выволочь из вашего магазина?
      - Да он теперь тут навечно прирос, - засмеялась Лиля.
      - Хорошо бы, - загадочно ответил Боровиков. - Ну, а теперь, дорогие хозяюшки, принимайте товар по описи. Ваше дело только указывать пальчиком что и куда поставить, а грузчики сделают остальное. Не спешите, соблюдайте дизайн и компактность, и я гарантирую вам успех уже в самом ближайшем будущем. А я удаляюсь, чтобы сообщить Владику приятную новость о найденном помещении для торговли мобильниками.
      И как только он уехал, на пороге магазина возникли две эти самые хмурые личности - грузчики с КамАЗа. Стали и молча принялись оглядывать помещение магазина.
      Сначала Нина с Лилей тоже молча смотрели на них. Потом надоело молчать.
      - Ну? - с вызовом произнесла Нина.
      - Что ну? - хрипло выдохнул один из них, вытаскивая из кармана пачку "Примы".
      - У нас в магазине не курят, - предупредила его Лиля, устраивая розы в большое пластиковое ведро - за неимением пока вазы.
      - Тогда пойдем покурим на улицу, - так же хрипло изрек второй, и они исчезли из поля зрения.
      - Да что же это такое! - в отчаянии выкрикнула Лиля. - Когда начнется разгрузка?
      - Не расстраивайтесь, девчонки, - в приемном окне возникла улыбающаяся физиономия Мухтара. - Это же роботы. А роботам, как известно, нужна смазка. У них после вчерашнего перепоя страшенный сушняк, а тут ещё вы со своими нравоучениями. Неужели ещё не догадались, что нужно сделать?
      - Мило улыбнуться им и извиниться за предупреждение, - съязвила Лялька.
      - Я знаю, что нужно, - Нинка схватила полиэтиленовый пакет, валявшийся на одном из стеллажей и исчезла вслед за грузчиками на территорию рынка. Через двадцать минут вернулась, волоча тяжелый пакет. Из которого на стеллаж были выставлены три бутылки водки и выложены с полкило огурцов, столько же парниковых помидор, огромный кусок вареной колбасы, пучок редиски и полбатона ржаного. Плюс одноразовые стаканчики. Мухтар наблюдал за всеми манипуляциями со все большим одобрением.
      - Браво! Вот теперь приглашайте роботов, они, уверен, далеко не ушли.
      Так оно и оказалось - сидели тут же, за углом магазина, досасывая окурки.
      - Ребята, вы уж извините нас, - как можно мягче сказала Лялька, подходя ближе, - но, сами понимаете - стрессовая ситуация перед открытием магазина, то-се...Короче, пошлите позавтракаем, чем Бог послал.
      Они подхватились с такой торопливостью, что Лиля побоялась - как бы не упали. А узрев на стеллаже водку, оба синхронно расплылись в блаженной улыбке.
      - Одно какое-нибудь дело, постоянно и строго выполняемое, упорядочивает и все остальное в жизни, все вращается вокруг него, неожиданно изрек один из них, скручивая головку у бутылки и разливая водку в пластмассовые стаканчики. Второй в это время молниеносно выхватил из кармана выбросной нож, щелкнул лезвием, быстро напластал колбасы, хлеба и в минуту почистил редиску.
      - Соль есть?
      Нинка молча поставила баночку с солью на стеллаж, с восхищением следя за его быстрыми и точными движениями. Вот уже огурцы промыты над мойкой в подсобке и аккуратно разрезаны каждый на четыре длинные дольки, а помидоры пополам и присолены. Закончив, оба полюбовались на результат проделанной работы и одновременно повернулись к девушкам и Мухтару.
      - Пожалуйста.
      И удивительно - улыбки сделали их заросшие физиономии лет на двадцать моложе у каждого. Если б ещё не эти мешки под глазами...
      - А что, не позавтракать ли и нам, - решилась вдруг Лиля. - Уж очень апппетитным получился стол. Мухтар, присоединяйся.
      - Ну что ж, в хорошей компании и посидеть приятно, - Мухтар с легкостью кошки перемахнул прямо с подножки грузовика в помещение подсобки, прошел к стеллажу и выложил на него большую коробку конфет. Рядом поставил бутылку вина "Гурзуф".
      - Случайно завалялись в кабине.
      - А вот и врешь, - безапелляционно заявила Нина. - Я, когда продукты покупала, видела...
      - Ничего ты не видела, - обрезала её Лиля. - Спасибо, Мухтар. Кстати, ребята, нас зовут Лиля и Нина.
      Грузчиков звали Валера и Сергей.
      - Послушай, Валера, - Лиля задержала стаканчик с вином в своей руке, а вот то, что ты сказал недавно, относится именно к этому? - она покачала стаканчик.
      - Да это не я сказал, а Делакруа, - поморщился Валера. - И сказал он, по-моему, о живописи. Но выссказывание мне понравилось, и я его ввел в свои рамки, только и всего. А что, имеются возражения?
      - Да нет, чего там, - весело рассмеялась Лиля. - Теперь бы ещё тост подобный.
      - Пожалуйста, - Сергей встал над импровизированным столом, стаканчик в его руке заметно подрагивал. - Не ошибается тот, кто ничего не делает. Хотя это и есть его основная ошибка. Давайте выпьем за трудяг.
      Выпили все, кроме Мухтара.
      - Нельзя, за рулем.
      - А ты кого только что процитировал? - спросила Нина, уплетая асорти из коробки.
      - Алексей Толстой, - ответил тот. - Можно, мы сразу повторим?
      - Водка куплена для вас, - просто ответила Лиля. - Только ответь сначала, когда вы ушли и откуда?
      - Оба с четвертого курса универа. Факультет филологии, - ответил он просто, опрокидывая стаканчик по новой. - А вот теперь, мальчики и девочки, можно и поработать. Пошли, Валера? Сейчас вы посмотрите на вещи, которыми любуется вся Европа, и не только.
      Действительно, это было что-то. Блеск хрома и никеля, тускловатый цвет позолоты и бронзы, прекрасно гармонировавший с голубизной пластика и фарфора, мягкость округлых линий, красота и гармония форм...Господи, как же мало нужно человеку, чтобы его сердце преисполнилось великим чувством восхищения и гордости за деяния рук ближних своих. Нина с Лилей едва успевали тыкать пальцами: это сюда, а это вот сюда. Мухтар ходил следом и поправлял, и перетаскивал, и переставлял, если вещь занимала неподобающее ей место. Магазин преображался на глазах - из обыкновенного отреставрированного помещения в современнейший мини-супермаркет и вскоре настолько сооответствовал Нинкиной вывеске на фасаде, что Лиля и думать забыла о насмешке над ней. Последними Валера с Сергеем выгрузили три не очень большие картонные коробки, перетянутые крест-накрест темно-синей пластиковой лентой с металлическими застежками, и перетащили их в подсобку, почти вплотную к сейфу. Ящики, видать, были тяжелыми, потому что Мухтар помогал им, напрягаясь изо всех сил. Сгружали очень аккуратно, и все же последний не удержали, он сорвался с рук, грузно шлепнулся на бетонный пол и по торцу его пробежала большая рваная трещина. Мухтар поднял на Валеру с Сергеем такие бешеные глаза, что Нина с Лилей испугались - убьет на месте. Но тут же, заметив, что за ним наблюдают, Мухтар вмиг преобразился в того самого бесшабашного водилу, каким они его привыкли видеть все это время.
      - Ничего страшного, даже если какой мобильник и разбился - Владик составит акт. Но вычтет его, парни, из вашей зарплаты, я здесь ни при чем. Ну что, всего хорошего, я поехал.
      - А посидеть? - удивился Валера. - Там же ещё всего полно.
      - Ничего, я теперь буду часто навещать и девчат, да и вы, парни, приписаны к этому грузовику. Чао! - Мухтар хлопнул дверцей кабины и уехал. Он явно куда-то торопился. Так торопился, что это было заметно.
      - Ну и ладно, скатертью дорожка, - махнул ему Серега рукой на прощанье. - Однако дело сделано, сударыни, скоро приедет Роман Юрьевич и заберет нас, а такой стол жалко покидать раньше времени, вы не находите?
      - Так в чем дело, продолжайте, - предложила Лиля. - Все-равно открываться мы будем только послезавтра. Необходима хоть какая-нибудь презентация, без этого на рынке нас просто не "пропишут".
      - Да, но без дам компания не компания. Там же остались вино и конфеты, - намекнул Валера. - Ну хотя бы для поддержки. Моральной, - он настолько жалобно глядел на них, что Лиля, наконец, сдалась.
      - Ладно, пока ещё мой старичок с этим Владиком приедут. Посидим, Нина?
      - Вы садитесь, а я пока закрою приемное окно, - Нина махнула им рукой и ушла в подсобку. Лекго задвинув по направляющим щит на место, она навесила замки и уже совсем было собралась выходить в магазин, когда её внимание вновь привлекла эта проклятая трещина в одном из картонных ящиков. Извечное женское любопытство взяло верх над осторожностью.
      - Интересно, какими же мобильниками собрался торговать Роман Юрьевич вкупе с Владиком? Не иначе, позолоченными, если судить по выгруженной в магазин сантехнике.
      Она осторожно сунула руку в щель и нащупала...обыкновенную стружку. Много стружки.
      - Хм-м, яйца здесь лежат, что ли.
      Нина сунула руку поглубже, она наткнулась на что-то рубчатое, рифленое на ощупь, и довольно увесистое. Теперь уже просто необходимо было рассмотреть это "что-то". Она потянула на себя и вытащила предмет наружу.
      - Ничего себе мобильнички!
      В малом свете, еле просачивающимся сквозь щели в закрытом окне, тускло высветился блестевший от жирной смазки большой пистолет.
      Нина была настолько пришиблена случившимся, что сидела, тупо уставясь на ствол, не в силах что-либо предпринять.
      Из шокового состояния её вывел голос Ляльки.
      - Нин, ты что, уснула там? Или никак не справишься с окном? Может, помочь?
      Этого ещё не хватало - впутать сюда подругу! Нинка торопливо затолкала пистолет на место, разодрав щель в картоне ещё больше, не обращая на эти мелочи внимания. Когда Лиля вошла в подсобку, она вовсю плескалась над раковиной мойки.
      - Ты что тут делаешь?
      - Не видишь, руки мою, - огрызнулась Нина. Вытерев их висевшим тут же полотенцем, она прошла мимо Лили в магазин, налила себе стакан вина и оприходовала его единым махом. Затем бездумно стала наливать себе второй...
      Лялька перехватила её руку.
      - Да что с тобой, подруга?
      Валера и Сергей также с некоторой долей изумления наблюдали за её действиями, не забывая, однако, перемалывать челюстями то, что оставалось на столе, запивая все это водкой. С минуты на минуту должен был появиться шеф, и это подстегивало.
      И он появился. Роман Юрьевич возник на пороге магазина в сопровождении парня метра под два ростом, льняного цвета волосы падали на крутой лоб большими прядями. В народе таких называют "лобастик".
      - Знакомьтесь, это и есть тот самый Владик, о котором я вам говорил, жизнерадостно объявил он.
      Владик чинно познакомился со всеми, не преминув оприходовать по пути презентованную Валерой порцию водочки, а потом Роман Юрьевич отставил в сторону свой стаканчик.
      - Ну, вы тут продолжайте потихоньку, а мы с Владиком займемся мобильниками. Свет в кладовой есть, так что мы можем даже запереться, дабы не докучать вам.
      Нина при этих словах вздрогнула.
      При первом же беглом взгляде на разорванную картонку Ниязову стало ясно - здесь кто-то уже попасся: несколько завитков стружки на бетонном полу, а края рваной трещины пропитаны солидолом. Понял это и Владик - не лох же.
      - Говорил нам Мухтар - быстрее надо двигать сюда, пока кто-то не сунул свой любопытный нос в щель. А ты все со своим вкладом в банке валандался, свистящим шепотом выговаривал он Ниязову. - Засыпались, как пить дать. Мочить их надо, всех подряд мочить, - он рванул из-за пояса брюк пистолет и принялся лихорадочно навинчивать на него глушитель.
      - А ну, остынь, - Ниязов перехватил его руку. - Четыре жмура - это тебе не четыре стакана семечек, в кармане не спрячешь. Сам выясню, кто из этих четверых сунул нос не туда, куда надо.
      - А если все четверо?
      - Вот тогда и мочи всех четверых. А пока нечего пороть горячку, нужно разобрать товар.
      В одной коробке находились южнокорейские пистолеты "Дэву" с запасом патронов к ним, в другом - бразильские револьверы "Таурус". Эти коробки сунули в нижнее отделение сейфа, а ящик с гранатами взгромоздили на полку чуть повыше. Еще выше находились коробки с настоящими мобильниками и карточками к ним - их сгрузили вместе с сейфом.
      Потом Ниязов с Владиком тщательно вымыли руки над все той же мойкой и вышли в магази.
      - Ну вот, все в порядке, теперь, после трудов праведных, можно и расслабиться.
      Лиля и бровью не повела на его тираду, продолжая о чем-то оживленно допрашивать Валеру. Сергей с блаженным видом цедил неизвестно какую по счету порцию водяры. Лишь Нина едва заметно вздрогнула, затем расслабилась, глубоко и облегченно вздохнула. Вот оно! Ниязов глазами указал на неё Владику, тот едва заметно кивнул в ответ - сам, мол, просек уже.
      - Полслушай, шеф, надо бы расплатиться за погрузку и выгрузку,а? просительно обратился к нему Сергей. - Товар доставлен в целости и сохранности, не то что трещинки - царапинки не найдешь ни на одном из приборов.
      Дать бы тебе по твоей проплешине так, чтобы трещинка легла от уха до уха, лошара беспардонный! - думал про себя Ниязов, отсчитывая ему обещанные четыре тысячи рублей на двоих.
      - Вот, как и обещал. Но с горизонта не исчезайте, можете понадобиться в любой момент.
      - Да мы здесь, по рынку круги нарезаем, - Серега и Валера, прихватив остатки водки, испарились тихо и незаметно.
      - Ну что, по домам? - спросил затем Роман Юрьевич. - Котик, у вас когда презентация?
      - Завтра хотели сделать. А послезавтра открыться уже основательно.
      - Завалим цветами, а как же, - Роман Юрьевич благодушно поцеловал её в щечку.
      - Надеюсь, ты подбросишь нас с Нинкой до дому? - требовательно спросила Лиля. - Время позднее, а на такси размениваться...
      - Не знаю, не знаю, - запел Роман Юрьевич. - Я свою машину отпустил ещё днем, катаюсь вон теперь на Владиковой. Так что если он не откажет...
      - Побойтесь Бога, дядя Рома, - играя свою роль, обиженно воскликнул Владик. - Таких принцесс...Да что там говорить, прошу в машину, дамы.
      У него была новенькая черная "Волга" тридцать первой модели.
      - Однако не так уж и бедствует сынок твоего друга, как ты мне представлял, - проходя в салон, вскользь бросила Роману Юрьевичу Лиля. Однако Владик услышал.
      - Это машина отца. Так и не успел обкатать, - заметил он горестно, загружаясь на место водителя. - Ну что, поехали?
      Меня выбросишь через четыре квартала, нужно зайти кое к кому по делам, - объявил Роман Юрьевич, поудобнее устраиваясь на кожаном сиденье.
      - В полдвенадцатого ночи дела? - изумилась Лиля.
      - Дела, котик, вершатся круглосуточно, - нравоучительно изрек Роман Юрьевич. - Иначе... ты отлично знаешь поговорку "Под лежачий камень вода не течет".
      Если быть точным до конца - Ниязов уже на всякий случай подыскивал себе надежное алиби.
      После того, как высадили шефа "Линии плюс", Владик домчал их без проблем. Не доехав до дома метров пятьдесят, припарковался в тени огромного дерева.
      - Люди спят, зачем лишний раз тревожить шумом двигателя.
      - Какой заботливый, - Лиля насмешливо уставилась на него, прежде чем выйти из машины. - Жена там, небось, заждалась уже с детишками...
      - Какая ещё жена! - возмутился Владик, затем спохватился. - Ах да, жена... она уже привыкла к таким вот командировкам.
      - Ну, чао, женатик, - Нина с другой стороны сделала ему ручкой.
      Они торопливо поднялись на свой этаж.
      - Ой, не могу, умираю - писать хочу! - со смехом приплясывая на месте, Лялька быстро отперла дверь и, бросив сумочку в прихожей, понеслась к санузлу. А Нинка все топталась и топталась у своей двери, пытаясь повернуть ключ рукой, в которой был зажат подаренный букет роз...
      Выйдя из туалета, Лиля направилась в прихожую, чтобы как следует запереть входную дверь. И тут услышала три хлопка - словно из пневматической винтовки.
      - Снова Нинка сумочку обронила...Но не трижды же.
      Она рывком распахнула дверь и увидела удалявшуюся вниз спину, обтянутую кожей куртки. А Нинка сидела спиной к своей двери прямо на лестничной площадеке с широко раскрытыми глазами. И кровь стекала из уголка её рта прямо на белую блузку. А вокруг были рассыпаны прекрасные алые розы...
      Услыхав звук открывшейся двери, убийца оглянулся.
      - Ты-ы? - Лялька в изумлении округлила глаза.
      - А почему бы и нет? - усмехнулся тот, поднимая пистолет с навинченным на ствол глушителем.
      Лялька хотела толкнуть, закрыть массивную дверь со встроенным в неё стальным листом - она защитила бы, оберегла...И не успела - первая же пуля вошла ей точно в лоб.
      Глава 22. Н Е Б Ы В А Е Т В С Т Р Е Ч Б Е З Р А С С Т А В А Н И Й .
      На кладбище было много народа. Очень много. Кроме представителей трудового коллектива "Линии плюс", администрации, здесь присутствовали очень солидные люди - те, которым фирма помогла подобрать и построить жилье по вкусу и подобию. Присутствовали и те, кто просто общался с Лилей и Ниной, но таких было мало и они стояли обобщенной кучкой, перешептываясь о чем-то своем.Не было лишь самого шефа фирмы "Линия плюс" - накануне ему срочно пришлось вылететь в Германию для подписания контракта на поставку дополнительного элитного оборудования для сдаточного объекта-новостройки. Ему сообщили о гибели его заместителя по мобильнику и он прямо из Германии отдал распоряжение предоставить для погребения неограниченные средства из его личного директорского фонда. Так что все, что осталось Толяну - это настоять на том, чтобы могилы Ляльки и Нины были рядом - так же, как и их фотографии на одном большом памятнике из чистого уральского мрамора.
      Неподалеку хоронили ещё кого-то. Возле могилы толпились в основном молодые люди. Гора венков, огромный памятник из бронзы с нержавейкой - как видно, кто-то из очень влиятельных особ.
      Пока наемный ритор читал надгробную речь, Толян оглядывал толпу, его окружающую. Были здесь и представители внутренних органов, коим так или иначе приходилось соприкасаться с деятельностью фирмы "Линия плюс", и все они без исключения были облагодетельствованы Лилианой Викторовной от лица руководства фирмы очень солидными пооощрениями. В денежном эквиваленте, естественно.
      Толян постоял ещё немного. На смену ритору пришел подполковник милиции, который прочел пламенную речь о том, что те, кто замахнулся на эти вот две совсем ещё молодые жизни, будут все-равно пойманы и понесут заслуженное наказание. Послушав его, Поняков вздохнул, ещё раз взглянул на бледное лицо Ляльки с широкой черной лентой на лбу, и тихо пошел с кладбища. Как же, будут пойманы, да ещё и наказаны. В стране девяносто шесть процентов нераскрытых заказных убийств, но и оставшиеся четыре процента явно натянуты. Да пошли вы все со своими клятвами и обещаниями! Будто они вернут теперь Ляльку. Или загубленную молодость. Или подорванную веру в любимое Отечество, которое разворовывают прямо на глазах...
      Толян сидел в баре на вертящемся стульчаке и по-тихому в одиночестве поглощал водяру, которая почему-то не забирала его нисколечки. Наконец, озверев окончательно, он грохнул массивным кулаком по мраморной столешнице и яростно уставился на бармена.
      - Ты что же, гад, меня минералкой поишь, а?
      Тот невозмутимо плеснул из той же бутылки водки на мраморную стойку и чиркнул зажигалкой. Фукнуло голубое пламя и весело заплясало, чуть колеблясь, по лужице разлитого пойла. Толян сник и задумался.
      - Извини, братан, но явный дискомфорт в организме порождает всякин низменные желания. А знаешь, почему я наехал на тебя?
      Парень по другую сторону стойки внимательно взглянул на него, но в глазах его - Толян готов был поклясться, плясали веселые чертики. Ну ничего, счас он его срежет.
      - Потому что у меня за душой нет ни копейки, чтобы расплатиться за это вот пойло, - он хихикнул, вывернув наизнанку свое шикарное портмоне из антилопы. - Так что можешь начистить мне морду в счет оплаты, я даже руки за спину спрячу. Если тебе интересно, конечно. Но я закажу еще.
      Бармен нырнул рукой под стойку и быстро нашвырял на столешницу долларовых бумажек с добавлением мелочи.
      - Шестьдесят восемь долларов и тридцать семь центов - сдача со ста долларов.
      Вот гадство - бар был ещё и валютным.
      - Ты хочешь сказать, что занимаешь мне сто долларов, - уточнил Толян.
      Бармен отрицательно помотал головой
      - У нас в долг не отпускают.
      - Тогда что же ты хочешь сказать? - Толян задумчиво уставился на него - водка все же тормозила его творческое мышление. - Ага, ты хочешь сказать, что за выпивку уплачено?
      - Совершенно верно, - невозмутимо подтвердил бармен.
      - Именно сто долларов?
      - Ну да.
      - И эти баксы, что сейчас лежат на прилавке...то бишь на стойке - это моя сдача.
      - Верно.
      - Что ж, тогда продолжим. Налей-ка мне виски.
      Бармен налил. Толян выпил.
      - Теперь налей бренди.
      Налили - выпил.
      - Напоследок рому хочу.
      А вот это он уже не помнил, выпил или нет - дальше в памяти сплошной провал - как в засвеченной фотопленке...
      Очнулся он вроде бы в знакомой комнате, и вроде бы в незнакомой. Но факт, что он здесь уже был. Огромная круглая кровать, тяжелые портьеры на громадных окнах... да это же спальня Анжелы. Как-будто и не выходил он из неё в народ - к ребятам на стройку, а затем...на кладбище. А может, не было всего этого кошмара? Просто приснился очередной дурной сон, как в тот раз про саркофаг.
      Сейчас придет Анжела, мило улыбнется и...
      Вошла Анжела в тонком батистовом халате и по её глазам, лицу Толян понял: было это все, было, твою мать!
      И тогда он перевернулся на живот, зарылся лицом в подушки и заплакал, сотрясаясь в рыданиях. Поняков до этого не плакал ни разу в жизни, даже на похоронах отца с матерью...
      Анжела сидела рядом с ним на кровати молча. Лишь ласково и нежно гладила ладошкой его вздрагивающие лопатки, спину, и заросший волосами затылок. И постепенно Толян успокоился, затих. А потом вновь уснул.
      Проснулся он, когда за окнами было темно. Анжела спала рядом, свернувшись калачиком, словно маленький теплый котенок под боком. Но каким-то там чувством уловив, что он проснулся, тотчас распахнула свои голубые глаза, потянулась к нему и нежно поцеловала куда-то в уголок рта.
      - Это ты платила за меня там, в баре? - он поцеловал её в ответ.
      - Ну да, - ответила она просто. Я шла за тобой от самого кладбища и примерно знала, где остановишься, потому что этот валютный бар как раз на пути к стоянке такси. Поэтому и дала на всякий случай Кириллу-бармену сотню баксов. На большее тебя все-равно не хватило бы. Да он тебе и так наливал и наливал бы...
      - Анжел, ты вот скажи мне, кому могли помешать две девчонки, решившие заняться бизнесом? - с горечью прервал её Толян. Мысли его сейчас явно путались и перескакивали с мета на место.
      - Не так здесь все просто, Толик, как тебе кажется, - ответила она после недолгого молчания. - Твоя сестра была заместителем шефа крупнейшей строительной фирмы, а в этих сферах не обходится без афер, шантажей и подставок. И вот поди ж ты, в большинстве случаев стрелочниками почему-то оказываются заместители, а их шефы чистенькими и сухими выходят из воды. Специально, что ли, подбирают себе заместителей, которых потом сдают легко и просто, словно отходы металла или макулатуру...Во всяком случае, эта версия не исключается. Впрочем, скоро должна придти Наташка, она нам обрисует ситуацию более подробно.
      Наташа пришла через час, уже около половины одиннадцатого вечера. Вместе сели пить кофе.
      - В общем, так, - начала Наташа. - Я позвонила Секе, он мой старый школьный приятель, а вообще-то предводитель банды местных отморозков, которые не боятся ни бога, ни чорта, ни УК, что означает Уголовный Кодекс РФ. Так вот, он пробил по своим каналам - ни одна местная группировка не берет на себя убийство твоей сестры и её подруги. Отсюда следует вывод: или это какой-то маньяк-одиночка, которого кто-то спугнул после убийства, или... - она задержалась с ответом и задумалась.
      - Ну! - не выдержал Толян.
      - Или это залетный киллер, не из местных, которого кто-то нанял специально.
      - Зачем? - простонал Толян. - Что кому-то могла сделать Лялька? Или Нина?
      - Да Нина здесь, скорее всего, ни при чем, её убили, как свидетеля. А вот твоя сестра могла многое, очень многое.
      - Оставь в покое Ляльку, она никому ничего не могла сделать! - яростно заорал на Наташу Толян. - Здесь и так тошно, ещё и ты масла в огонь подливаешь.
      - Кстати, ты видел там, на кладбище, неподалеку от вас, хоронили ещё одного человека? - спросила его Наташа после недолгой паузы.
      - Видел мельком. Кажется, какой-то новый русский: горы цветов, цветной памятник...
      - Это был Фонтан - мой троюродный брат, - огорошила его Наташа.
      Толян подскочил на стуле.
      - Это тот самый, которого Леха...
      - Опустил, - докончила за него жестко Наташа. - Вместе с моим муженьком, и Ольгиным. Так вот, Фонтан отравился цианистым калием.
      - Как?
      - Кто-то передал в камеру бутылку водки, в ней и была подмешана отрава. Знаешь, почему его убили? Лучше с почестями похоронить лидера, чем ходить под началом опущенного. Вот так-то, брат Анатолий: ты потерял сестру, я потеряла брата. Но я не плачу и не ною, я уже вылечилась от этой боли.
      - А что, от неё есть действенный рецепт?
      - Есть. Работа. Назло всем чертям. А попутно, на холодную голову и трезвый расчет, искать убийц. Я уверена, со временем всплывет где-нибудь тонюсенькая ниточка, за которую ты сможешь уцепиться. А мы поможем тебе её тянуть - медленно, осторожно, чтобы не оборвалась ненароком. Для этого у нас теперь есть и средства, и связи. Верно я говорю, Анжел?
      - Кстати, Поняков, у нас ведь заключен контракт, не так ли? - ответила та вопросом на вопрос. - Пусть негласный, но его пока никто не отменял. Ты берешься за ту работу, о которой мы договаривались? Как бы там ни было - но жизнь ведь продолжается.
      Толик по очереди посмотрел в глаза обеих. И почувствовал - да, они действительно хотят ему добра, пусть уже хотя бы тем, что предлагают чем-то заняться, дабы отвлечься от смутных мыслей о прошлом и настоящем.
      - Конечно, берусь. Я ещё никогда не подводил заказчика.
      - Ну и принимайся, - пожала плечами Анжела. - Прямо сейчас.
      - Почти в полночь, - насмешливо посмотрел на неё Толян.
      - Ну и что. За день ты выспался, можно потихоньку и начинать. Что тебе для этого требуется?
      - Прежде всего какой-нибудь завалящий альбом для рисования. И карандаш. Сначала нужно составить эскизы и опись предстоящих работ. Еще рулетку. А назавтра мне будет нужен помощник.
      - Мы тебе их пять найдем, - пообещала Наташа.
      - У меня есть свой, - отрезал Толян. - Просто нужно будет забрать его утром из бригады и привезти сюда.
      - Нет проблем. Как его зовут? - спросила Наташа.
      - Вася Шкаф. Кстати, он и похож на него, комплекцией. Но дизайнер, каких поискать в Москве.
      - Бу сделано, - пообещала Наташка. - Ну, я удаляюсь?
      - С тем, чтобы завтра же привезти вышеназванный предмет мебели, проводила её до порога Анжела.
      - Слушай, я давно хотел спросить - чем вы кормите своих крокодилов? Толян стоял за её спиной и смотрел на катранов, которыйе снизу тыкались мордами в толстенное стекло.
      - С мясокомбината приезжает машина с отходами. Они же привозят свежую кровь, чтобы добавлять её в воду. раз в месяц воду в аквариуме меняет специальная бригада из Московского зоопарка. Все услуги оплачены на год вперед с учетом инфляции - таковы их условия. Так что на будущее можешь пока забыть об их существовании. А вообще в дальнейшем я планирую продать их в аквапарк - такой будет организован в Подмосковье. А вместо них разведу королевских карпов. Что ты на меня так смотришь? - спросила Анжела вдруг безо всякого перехода.
      - Ты очень красивая, - откровенно признался Толян, любуясь её точеной фигуркой в туго затянутом батистовом халате.
      - Я знаю, - просто ответила она. Затем прошла в холл, на ходу развязывая тесемки халата. Вскоре он упал позади нее, а Анжела остановилась посреди холла в окружении зеркал и стала оглядывать себя, поворачиваясь вокруг оси.
      - А вообще-то ничего особенного - обыкновенная белокурая ведьма - она в упор взглянула на Толика, глаза её из голубых стали темно-синими. - Иди сюда, Толичка. Тебе нужно снять стресс, забыться, иначе тебя отсюда отвезут прямиком к Склифу.
      - Но я...контракт...работа, - слабо трепыхнулся он, как загипнотизированный приближаясь к этой обнаженной наяде шаг за шагом.
      - А это тоже входит в условие контракта, - засмеялась Анжела. - Не читал - в дополнительных пунктах? И это работа, да ещё какая. Я тебе сейчас покажу, как её нужно выполнять. Сейчас же бери меня на руки и неси в спальню.
      Она была легкой, как пушинка. А может быть, Поняков просто не чувствовал сейчас её веса. Ничего не чувствовал, кроме горячей волны нежности и любви, которая захлестнула его полностью, даже через край. Затмив собой на время горечь утрат, разочарований и временных неурядиц. Что ж, на то она и жизнь! Которая продолжается, как верно заметила Наташка, всем смертям назло...
      Наташа привезла Шкафа на такси не утром, как обещала, а через три дня, когда терпение Толяна стало истощаться, а любовь к Анжеле пропорционально возрастать. И то сказать: если тебе изо дня в день готовят завтраки, обеды и ужины по малейшему намеку, предлагая на десерт такую любовь, какой ты не видел за все прошлые годы, поневоле проникнешься к напарнице этим самым чувством...Короче, Анжела сумела-таки если не совсем снять с души Толика скорбь по поводу смерти Ляльки, то хотя бы свести её до минимума.
      Наташа по-прежнему была верна себе: сперва позвонила, а затем сняла туфлю...От грохота Анжела с Толиком подскочили в постели, как при объявлении артналета.
      - Ну, я ей сейчас покажу! - с чувством молвила Анжела, набрасывая на себя халат. - Ишь, ОМОН недоделанный.
      Она неспешно спустилась вниз, но наверх принеслась стремительнее.
      - Там Наташка стоит с каким-то здоровенным парнем - всю дверь заслонил своей арматурой.
      - Это Шкаф! - Толян стремительно вскочил с кровати и принялся впопыхах одеваться, собирая с пола разбросанные накануне как попало вещи. - Он же убьет меня, если узнает...
      - Что узнает? - подступила к нему разгневанной фурией Анжела. - Что ты любишь меня, да?
      - Да нет, это само собой разумеется, - попытался отступить Толян. - Но я же сам ввел в бригаде мораторий на женитьбу. Никаких свадеб до окончания срока действия контракта с фирмой.
      - А когда он у вас кончается, этот самый контракт? - продолжала наступать на него Анжела. - Когда выйдете на пенсию или совсем уж загнетесь?
      Спорить сейчас с ней - себе дороже выйдет. Толян успел одеться в костюм, даже туфли натянул. Теперь он чувствовал себя увереннее.
      - Пошли открывать.
      - Иди сам открывай, пока Наташка стекло бронированное не расколотила, - Анжела поджала губы и помелась в ванную.
      - Да я же не знаю твоих запоров, - попробовал подлизаться к ней Толик.
      - Ты мастер, - донеслось из ванной. - А мастер должен знать все.
      Затем хлопнула дверь, щелкнула задвижка и наступила относительная тишина, нарушаемая глухими ритмичными ударами каблука о стеклоброню.
      Пришлось идти самому открывать двери. С двумя замками-задвижками Толян справился относительно быстро, а вот с третьим пришлось повозиться. А когда он, наконец, щелкнув, открыл дверь, на весь дом поднялся такой трезвон, что Анжела пулей вылетела из ванной, едва накинув на себя халат.
      - Ты что, обалдел? Сигнализацию сперва надо было отключить.
      Она быстро набрала код на маленькой панельке сбоку двери, затем щелкнула тумблерчиком, и все стихло.
      - Сперва расказать надо, а то и показать, что и как, а потом уже обзывать человека идиотом, - огрызнулся Толян, отступая от двери, чтобы впустить в неё влетевшую снаружи Наташку.
      - Очень милая семейная сценка, - щебетнула она, успев мимолетом мазнуть его по щеке губами.
      - Не понял, - вслед за ней Вася Шкаф проволок через порог сумку, издававшую характерное металлическое звяканье. Он дотащил её до середины прихожей и поставил, отдуваясь, прямо посреди толстенного стекла. - Не понял, кто это здесь семейный человек.
      Нужно было как-то выкручиваться из создавшегося положения. И Толян включил нижнюю подсветку пола. Увидев свет под ногами, Василий невольно опустил взгляд, а узрев стремительно несущихся прямо на его ноги акул, издал страшный вопль и, подпрыгнув, намертво вцепился пальцами в край антресоли, которая находилась как раз над его головой.
      Антресоль выдержала, а вот Анжела, Толян и Наташа нет: все покатились на пол от хохота - уж очень нелепо выглядел Шкаф в это время.
      Поняв, в чем дело, Вася мягко спрыгнул на стекло и с изумлением принялся разглядывать катранов.
      - Слушай, это ж надо, - восхищался он, - сделать аквариум в полу! Да ещё с такими рыбками. Попадись им - сожрут и не подавятся.
      - Здорово, Шкаф, - Толян от всей души обнял товарища по работе и хлопнул его по широченной спине. - Извини за шутку. Это просто маленькие катранчики, но стекло увеличительное, только и всего.
      - Ладно, чего там, - проворчал Шкаф, протаскивая сумку дальше в холл. - Но сделано действительно здорово. Надо взять на заметку.
      Он все новшества брал на заметку, пополняя свою умственную коллекцию уникумов. И почти всегда потом воспроизводил их с точностью, поражающей окружающих.
      - Ты что это приволок, приятель? - Толян пнул сумку и тут же запрыгал на одной ноге от боли.
      - Осторожнее! - вскрикнул Шкаф, бросаясь спасать свое добро. - Здесь кое-какой необходимый инструмент для ремонта подобных, - он с восхищением обвел взглядом окружающее пространство, - жилищ. - Наташа сказала, что у тебя тут, кроме карандаша, бумаги и... - его взгляд споткнулся об Анжелу в соблазнительном халатике, - ну, и больше ничего, короче, нет. Из инструмента, я имею в виду.
      А сейчас давай, показывай, с чего будем начинать.
      - С кофе, конечно, - ответила за Толика Анжела. - Вот только пойду переоденусь и начну готовить вам завтрак. Можете пока посмотреть телевизор, послушать музыку и поболтать о последних светских новостях.
      - Послушай, разблокируй дверь, скоро Ольга должна подойти, - попросила её Наташка. - А я за это помогу тебе на кухне.
      - Сначала ответь мне на вопрос. Где ты шлялась три дня с этим вот, Анжела указала на Шкафа, - молодым человеком?
      - Честное слово, она меня только сегодня нашла, - объявил Вася, опасливо косясь на Анжелу.
      - Это правда, - подтвердила Наташа. - Просто я дала вам с Толиком отойти немного от стресса, да заодно кое-какие свои дела провернула. А сегодня прямо с утра взяла такси и сняла этого молодого человека с постели в общежитие. И привезла сюда. Тебя устраивает такая информация?
      - Более-менее. Теперь пошли на кухню. Подожди, только дверь разблокирую.
      Когда они ушли, Толян включил телевизор в холле, подставил Васе поближе эбонитовую пепельницу и потребовал.
      - А теперь рассказывай последние бригадные новости. А то я здесь, как в тюрьме.
      - Ничего себе тюрьма! - возмутился Шкаф, разглядывая холл. - И надзиратель в ней совсем не смахивает на Цербера. В общем, дела такие: наша крановщица Любашка выходит замуж за Васясю - Саньку Васина.
      - Ух ты-ы! - не сдержался Толян.
      - Что ух ты? - передразнил его Шкаф. - А как же твой запрет на любовь?
      - Да не было такого запрета, Вася, - расхохотался Толян. - Было ограничение на женатиков. А на любовь вето не наложишь - она неподвластна законам и канонам. Подожди, сам скоро в этом убедишься.
      - Никогда, - твердо ответил Шкаф. - С меня хватит одного раза на всю оставшуюся жизнь.
      - Ладно, давай дальше, что там с домом? - поторопил его Толян.
      - Фасад сделали под мрамор - закачаешься. Прав был все же Афанасьич эта плита кориан подошла, как миленькая. Ручаюсь - второго такого дома нет и пока не предвидится во всей московской области. Еще не полностью установили импортную сантехнику и декор, но покупатели валят отовсюду. Слушай, откуда у людей столько денег, а? Ведь шеф нашей фирмы принял уже решение выставить каждую квартиру на аукцион и стартовая цена квадратного метра, говорят, будет не менее четырех штук баксов. Да мне за полжизни столько бабок не заработать.
      - Еще заработаешь, Васек, какие твои годы, - похлопал его по плечу Толян.
      - Можно к вам? - в дверь прошла Ольга - глазастая, симпатичная, с новой пышной прической.
      - Неплохо смотришься, - заметил ей Толян и обернулся к Васе, чтобы оценить его реакцию на появление ещё одной красивой женщины в их компании. И оценил: глаза Шкафа остекленели и сошлись в одной точке, рот открылся в немом изумлении, кадык ходил вверх-вниз, словно поршень в двигателе, а язык облизывал враз пересохшие губы со скоростью дворника на лобовом стекле автомобиля. Чего-чего, а такого от приятеля Толян не ожидал. И поэтому перевел глаза на Ольгу.
      Почти та же картина: стоит соляным столбом посреди прихожей, а у самой глаза по чайному бдюдечку каждый.
      - Вася!
      - Оленька!
      - Вспомнил! - вдруг заорал Толян так, что оба истукана вмиг пришли в себя и покраснели. - Вспомнил, Оль, где я тебя видел. Ты ведь была той самой проводницей в поезде "Москва-Ставрополь". Была или не была? - хотя сам теперь был уверен в этом на все сто процентов.
      - Была, - покорно кивнула Ольга. Она прошла в холл и обессиленно упала в кресло, стоявшее у дивана, на котором восседали друзья.
      - А ведь я потом все поезда встречал на станции Невинномысской, признался ей Вася. - В надежде повстречать тебя.
      - Меня перевели на другую ветку, Вася. А потом я вообще ушла с железки.
      - Нашла богатого спонсора, естественно, - Шкаф оглядел её великолепный наряд и обручальное кольцо на пальце. - Ну, естественно, мы дети семьи трудовой, куда нам до некоторых.
      - Зачем ты так, Вася, - глянула на него с упреком Ольга. - Я ведь тебе свой домашний телефон переписала, помнишь? Так я потом трубку этого самого телефона молила каждый вечер, чтобы она отозвалась твоим голосом. А она так и не ответила...
      - Блин, потерял я твой телефон, Оленька. Пьян был, как последняя скотина, потому и потерял. Сколько раз клял себя потом, головой о стену бился - потому что не спросил хотя бы твоей фамилии. Послал бы в розыск, клянусь... - Шкаф готов был расплакаться от обиды. Еще бы, встретить любимого человека после пяти лет разлуки и увидеть на его пальце золотое колечко - символ супружества - это ли не укол отравленной стрелы прямиком в сердце?
      - Эй, вы чего здесь раскричались, как на митинге? - в дверях холла возникла Анжела с пучком сельдерея в руке. - Если такие уж голодные - мы с Наташкой можем на скорую руку биг-маки заделать.
      - Какие там бутерброды, Анжела, - заявил ей Толян. - Шкаф с Ольгой пять лет не виделись, понимаешь? И, оказывается, мимолетная любовь не ржавеет с годами так же, как и постоянная. Это я только что вывел новый закон, на основе визуального наблюдени за двумя обалдевшими при встрече индивидуумами.
      - Иди ты, аналитик долбаный, - замахнулся на него лопатообразной дланью один из индивидуумов. - Да будет тебе известно, что в ту ночь мы с Ольгой поклялись, что найдем друг дружку даже через пятьдесят лет, чего бы это нам не стоило.
      - Слушайте, это что-то, - рядом с Анжелой стояла уже и Наташа. - Такое событие на скорую руку не отмечается.
      - А стоит ли бодягу разводить? - уныло спросил Шкаф.
      И только теперь Ольга обратила внимание, что он не отводит взгляда от кольца на её безымянном пальце.
      - Ой, извини, - она сняла его и небрежно запустила в открытую входную дверь квартиры. - Прилипает, понимаешь, на улице всякая шушера с нескромными предложениями - поневоле окольцуешься.
      И по враз просиявшему Васиному взгляду поняла - она сделала именно то, что от неё требовали все эти пять лет тревожного ожидания своей судьбы.
      Глава 23. С Ч Е ГО Н А Ч И Н А Е Т С Я Т Е А Т Р ?
      И все-таки завтрак решили сделать торжественным: пока женщины возились на кухне, откуда вскоре поплыли немыслимые ароматы, Толян со Шкафом решили прогуляться, а заодно прикупить приличного шампанского.
      И выйдя на ступеньки, сразу же наткнулись на золотое колечко, которое выбросила Ольга. В связи с этим у Васи тотчас же возникла куча вопросов.
      - Послушай, Толик, - он просительно поглядел на Понякова, вертя кольцо между пальцами-сардельками, - ответь мне, только честно - Ольга замужем или нет.
      - Честно? - Толян уставился в его глаза и произнес с расстановкой, замужем...
      Лицо Василия покрылось мертвенной бледностью, он напрягся, словно натянутая струна.
      - ...была, - докончил Толян. - Да ты что, Вася, никак и вправду влюбился не на шутку? Ведь пять лет минуло с той поры, когда мы с тобой начали совместную строительную эпопею. А встреча-то была мимолетной - так, вагонный роман...
      Он еле успел увернуться, иначе кулак Шкафа точно снес бы его с тротуара на проезжую часть, так как они уже минули ворота, отгораживающие территорию элитного частного сектора от остального мира.
      - Ах ты ж, гад! - Толян впервые видел своего напарника в такой ярости, - мало того, что пытаешься испохабить наше с Ольгой чувство, так ещё и издеваешься надо мной. Ну нет, это тебе даром не пройдет.
      Пришлось Толяну развить спринтерскую скорость, чтобы оторваться от Шкафа, который явно не дотягивал до чемпиона по бегу на длинную дистанцию. Наконец Вася остановился, пошатываясь, затем грохнулся ягодицами на ближайшую лавочку в аллее, по которой они пробегали, и принялся утирать пот со лба.
      - Ничего, я тебя ещё достану, - вяло погрозил он кулачищем остановившемуся неподалеку Толику.
      - Ну как, набегался? - поинтересовался тот, подходя ближе. - Ты же знаешь, Вась, я это все шутя-любя-нарочно. А что касается Ольги - любите себе на здоровье друг дружку, мне не жалко.
      - Честно? - подозрительно глянул на него Шкаф.
      - Чтоб мне провалиться на этом месте, - Толян топнул по асфальту аллеи, словно пробуя его на крепость. - Я тебе даже могу рассказать о её бывшем муже... если обещаешь больше меня не пытаться искалечить.
      - Ладно, присаживайся рядом и рассказывай, - потребовал Шкаф уже вполне миролюбиво. Насколько он был вспыльчив, настолько быстро отходил.
      - Вася, ты замечаешь, какой нетипажный вокруг нас ландшафт? вкрадчиво спросил Толян, подсаживаясь на лавочку.
      Шкаф оглянулся.
      - Н-да, действительно.
      Трава вокруг лавки была покрыта рыбьей шелухой и пробками от бутылок. Рыбьи головы и внутренности, однако, отсутствовали, так же, как и пустая стеклотара.
      - Рыбу сожрали бродячие коты, а бутылки собрали бродячие артисты, то есть бомжи, - выссказал предположение Вася. - ну и что?
      - А то, что здесь неподалеку, по всем приметам, должна находиться точка с отличным пивом . И рыбкой впридачу. Поверь моему житейскому опыту. Вася, тебя не тянет шваркнуть на природе пивка и закусить его икряной воблочкой - все это не дома на пропахшей жратвой кухне, а на свежем воздухе, а?
      - Тянет, и ещё как, - признался Шкаф, судорожно дергая кадыком.
      - Тогда покури минуты две, пока я сбегаю во-он в тот ларек, - показал на видневшийся в конце аллеи киоск Толян. - Это, по всей видимости, и есть база снабжения местной братии.
      Действительно, вернулся он быстро, зажимая в руках три бутылки пива "Балтика" номер три и пару хороших икряных тараней.
      - Там бабулька рядом с киоском рыбкой торгует - на этот специфический запашок алкаши со всей округи слетаются.
      - А зачем ты три бутылки пива взял, если нас двое?
      - Так, на всякий случай, - уклонился от ответа Толян. Нож есть?
      - А как же, присутствует, - послышалось из кустов за их спинами и оттуда высунулась такая помятая и обросшая рожа с синячищем под одним глазом - хоть сейчас в фильме ужасов снимай. В руке этот монстр сжимал кухонный нож со сточенным лезвием, который ручкой вперед протягивал Толяну. Ручка ножа дрожала так, что этого артиста хоть сейчас можно было брать ударником в любой ансамбль, ну, хотя бы в тот же "Мумий Тролль" - "полет шмеля" на барабане выдал бы запросто.
      - Мужики, я вам ножичек в аренду, а вы мне пустую стеклотару, идет? просительно заканючил он.
      - А ты ещё спрашивал, для чего я взял три бутылки, - укоризненно попенял Толян Шкафу. - Вылазь, гегемон, на свет Божий.
      - У меня и досточка есть, тут же обрадовано зачастила личность, вытаскивая вслед за собой из кустов кусок фанеры. - Это чтобы лавочку не порезать, объяснил он, объявляясь перед друзьями.
      - Ну что ж, костюмчик ещё ничего себе, - объявил Толян при беглом осмотре помятого, пока Вася нарезал воблу и открывал пиво, - чего не скажешь, сэр, о вашем фейсе. Ну не соответствует, и все тут. Может, заодно познакомимся? Это вот Вася, мой друг, а это я - Анатолий, можно просто Толян, - он протянул незнакомцу руку.
      - Валера, - тот пожал её дрожащими пальцами. - Вы никак, парни, решили угостить меня пивом?
      - Выбирай лучшую бутылку, - Толян широким жестом обвел все три.
      - Валера не стал выбирать - сгреб первую попавшуюся обеими руками и вставил горлышко в рот. Кадык его дернулся всего четыре раза - в бутылке осталась одна пена.
      - Извини, Толян, - Валера виновато улыбнулся, ставя пустю бутылку на траву рядом с лавочкой, - но сам понимаешь, когда сутки после перепоя страдаешь в этом сквере и ни одна собака...
      - Понимаю, - прервал его разглагольствования Толян, подавая ещё одну бутылку "Балтики". - Прошу.
      - Эта бутылка пошла в замедленном темпе - Валера теперь закусывал воблой, быстро перемалывая мясо вместе с икрой на удивление белыми и крепкими зубами. Вася Шкаф молча с изумлением наблюдал все это действо, не решаясь вмешаться. Даже про свое пиво забыл.
      - Хорошо пошла? - поинтересовался Толян после того, как содержимое второй бутылки перекочевало в желудок Валеры вместе с первой воблой. Вместо ответа тот оттопырил большой палец правой руки - великолепно, мол.
      - А как насчет добавки? - Толян внимательно посмотрел в его лицо, на котором начали выступать крупные капли пота - признак того, что процесс опохмелки идет нормально.
      - Не откажусь, - пораженный неслыханной щедростью новоявленных знакомых, Валера нерешительно протянул руку, уже не дрожавшую, прикоснулся к последней бутылке пива и тут же отдернул её.
      - А вы как же? Нет, я так не могу.
      Хотя заметно было - очень хочется парню дойти до кондиции.
      - Замечаешь, - обратился Толян к раскрывшему рот Шкафу, - главная отличительная черта русского характера - порядочность. А отсюда и все остальные производные. Давай, Валера, нам не так плохо, как тебе.
      И Валера дал - третье пиво последовало за двумя первыми вместе со второй таранью. Выпив его, Валера утер рот и вздохнул с чувством глубокого удовлетворения.
      - Огромное спасибо, парни. Вы даже не представляете, от чего только что спасли человека. Как сказал однажды Лабрюйер: "Щедрость состоит не столько в том, чтобы давать много, сколько в том, чтобы давать своевременно".
      - Слушай, ты, Лабрюйер, - наконец-то Шкафа прорвало, - а пиво-то закончилось. Вот тебе и посидели на свежем воздухе - попили пивка, укоризненно обратился он к Толяну.
      - Ничего, это поправимо, - безмятежно отклонил тот его притязания. Смотри, что мы делаем, - он достал свой шикарный бумажник из шкуры антилопы и вынул оттуда сотню. - Валера, ты, надеюсь, поправил свое драгоценное здоровье?
      - Целиком и полностью, - тот теперь с завистью следил за пачкой сигарет, которые Толик выложил рядом с Васей.
      - Значит, сможешь дойти до киоска, - удовлетворенно констатировал Поняков. - Купишь нам с Васей по две бутылки пива, себе одну, и две точно такие же икряные вооблы, как ты только что слопал. А мы тебя здесь подождем, идет? На вот, держи деньги, - он протянул Валере сто рублей. Шкаф снова разинул варежку.
      Валера нерешительно взял деньги, помялся, затем развернулся и зашагал по направлению к киоску.
      - Стой! - окликнул его Толян. Валера замер наместе, как вкопанный, не оборачиваясь.
      - Купи себе сигарет, которые куришь, - добавил ему в спину Толян.
      Валера облегченно, всей грудью вздохнул и быстро пошагал по аллее, так и не оглянувшись.
      - Хана твоей сотне, - безапеляционно заявил Шкаф, прикуривая сигарету. - Полная хана. Для чего ты это сделал?
      - Что сделал? - переспросил Толик.
      - Ну, отдал этому бомжу наше пиво, скормил тарань...да ещё и деньгами на дорожку снабдил. Думаешь, я не вижу - честность его проверяешь. Для чего?
      - Послушай, Вася, нам будет нужен подсобник для ремонта таких огромных квартир, или нет, как ты думаешь? Ведь ребят из бригады нельзя трогать - у них сдаточный объенкт. Так вот, мы с тобой будем мастерить, строгать клеить, отфасонивать. Но кто-то же должен пилить-рубить и размешивать-подносить,а?
      - И ты думаешь, этот парень подойдет нам в подсобники? - недоверчиво спросил Шкаф.
      - А почему бы и нет? Ты посмотри на его фигуру под пиджачком - это не дистрофик, даю гарантию. Он пьет, да, но в то же время постоянно занимается физическим трудом, то есть, зарабатывает себе на пропой, а не выклянчивает где-нибудь в переходе или на паперти возле храма. Значит, в парне есть гордость, самолюбие. А честность, скажу тебе, всегда идет в ногу с этими двумя человеческими достоинствами.
      - Ишь, Фрейд какой выискался. А я тебе говорю - смоется твой Валера вместе с деньгами, если уже не смылся.
      - Что ж, давай поспорим, - предложил Толян.
      - На что? - загорелся Вася.
      - А на леща. Если вернется Валера, я тебе отпускаю по шее пару "макарон". - А если нет...
      - Ух, припомню я тебе недавние издевательства надо мной и Ольгой, потер руки Шкаф. - Можешь сразу искать ящик или сумку, в которой понесешь свою башку до... - он осекся - невдалеке показалась складная спортивная фигура Валеры, который легко вышагивал по аллее, неся в руке большой полиэтиленовый пакет, чем-то наполненный.
      - Вот, - подойдя, он выставил на лавку четыре бутылки пива, выложил две тарани и два одноразовых больших стакана по поллитра каждый. - Это чтобы не из горла, - пояснил по ходу. - А это сдача, - положил рядом с таранью бумажки и мелочь. - Курю я "Приму", так что раскрутил вас дополнительно не на очень большую сумму, уж извините, - он вынул из пачки сигарету и жадно закурил.
      - А пакет...
      - Отдай его вот этому дяде, - ехидно перебил его Толян, указывая на смутившегося Васю. - Чтобы было в чем свой глупый кочан домой доволочь.
      Шкаф покорно подстваил шею.
      - Вася, - шепнул ему на ухо Толян, - ты же знаешь, насколько я тебя уважаю, чтобы вот так запросто, при людях, оскорблять твои чувства. Между прочим, муж Ольги, бывший гангстер, как пишется в западной прессе, пал жертвой бандитских разборок. Так что ты успел вовремя, но учти - такое место долго не пустует.
      - Ты снова? - набычился Шкаф, однако тут же просиял, - спасибо за приятную новость.
      - На здоровье. Валера, ты что, до пяти считать разучился? - изумился Толян, пересчитав бутылки на лавке. - А где же твоя заслуженная, так сказать?
      - Я её уже выпил, просто ответил Валера. - Еще в первый раз. Я умею считать до трех, Толян. У вас по две бутылки, Так что наслаждайтесь пивом и воздухом , ещё раз огромное вам спасибо. Позвольте здесь прибраться? - он ухватился было за пустую тару...
      - Эй, приятель, хочешь заработать? - спросил его Шкаф, по новой нарезая воблу. - Ты где до этого обретался?
      - На местном рынке, грузчиками подрабатывали с напарником Серегой. Но Серега, получив немного денег, поехал в станицу помочь сестре, а я вот... Валера развел руками.
      - Ну вот, я и спрашиваю - хочешь заработать? - Вася ловко ножом сковырнул пробки со всех четырех бутылок.
      - Имеется в виду настоящий заработок, - добавил Толян, со смаком отхлебывая прямо из бутылки - не любил пиво в стакане. - Но попрыгать придется, я тебе скажу...
      - Ничего, мы люди привычные, - Валера вновь присел на лавку.
      - Тогда присоединяйся, - теперь уже Шкаф пригласил его к импровизированному столу.
      - Вы где это шлялись? - возмущению Анжелы не было предела. - Целых два часа ходить за шампанским!
      - Фи, как грубо и неинтеллигентно, - скривился Толян. - Нужно было спросить хотя бы по рекламе.
      - Как это? - не поняла Анжела, сразу растеряв свое негодование. На что, собственно, он и расчитывал.
      - Ну, сделать идиотское лицо и спросить: - Вы где были? А мы бы с ещё более дебильными рожами ответили: - Пиво пили. А вообще-то мы действительно попили пивка на свежем воздухе, заодно о жизни поговорили вон с Васей. А шампанского купили, - Толян передал Анжеле и Наташе из рук в руки три пузатые бутылки. Ольга смущенно выглядывала из-за их спин.
      - И не только шампанское, - Вася выудил из-за спины огромный букет пионов, который они раздобыли на местном базарчике и протянул ей. - Это вам, женщинам, от нас, мужчин.
      - Господи, Василий, и когда ты научишься говорить настоящие комплименты? - Толян насмешливо улыбался. Вася за спиной показал ему кулак.
      - Спасибо, - Ольга благодарно приняла букет пионов и тут же заспешила на кухню. - Пойду поищу для них что-нибудь
      - Совсем как девочка, - улыбнулась Анжела ей вослед. - Вася, ты плохо на неё влияешь.
      - Это я-то? - Шкаф тотчас же покраснел и вспотел, не зная, что ответить.
      - Надо сказать виноват, исправлюсь, - шепотом подсказал Толян за его спиной.
      - Виноват, исправлюсь, - брякнул Вася, послушно повторив подсказку, и только по дружному смеху женщин поняв, что спорол опять что-то несуразное, в я рости обернулся.
      - Ну все, ты меня достал, бугряка недоделанный.
      Но того уже не было там - он тащил через порог прихожей вовсю упиравшегося Валеру.
      - Да заходи ты, никто тебя здесь насиловать не собирается.
      - Ой, кто это? - Анжела округлила глаза и чуть в обморок не хлопнулась, узрев "милую физиономию" Валеры.
      - Это наш подсобник, - торжественно объявил Толян, вытащив, наконец, Валеру на середину холла. - То есть, помощник. И ничего в нем страшного нет, просто человек с утра не побрился.
      Щетина на фейсе Валеры была как минимум недельной давности.
      - Ой, бедненький! - Наташка не обратила внимания ни на щетину, ни на помятый костюм - её заинтересовал лишь бланш под глазом Валеры. Подождите, я сейчас, - она бросилась к выходу.
      - Ну вот, теперь и эта исчезает, - Анжела снова разозлилась. - Ты-то куда, подруга?
      - У меня есть какой-то женьшеневый крем с биодобавками, - донеслось уже с порога, - за два часа гематомы снимает.
      - Мы сегодня сядем, в конце-концов за стол или нет? - в отчаянии Анжела хлопнула себя по бедрам и исчезла на кухне. - Веди своего подсобника в ванную, - донеслось уже оттуда, - а я пока температуру в духовке поменьше сделаю. Или утка с яблоками сгорит, как швед под Полтавой.
      - Пошли, не тушуйся, - подтолкнул Валеру Вася. - Я сам здесь первый день.
      - Там станок "Жилетт" на зеркальной полочке, крем для бритья и после, а трусы и майку я сейчас принесу, - этого добра Анжела запасла Толяну в огромных количествах. Одежду Лехи она в первый же день после похорон раздала окрестным мужикам. Чем изумила их до крайности - после китайского индпошива и нашего ателье костюмчик от Версаче очень даже к лицу любому индивидууму.
      Через час из ванной вышел совершенно преображенный молодой человек. Валера оказался стройным, миловидным парнем, с длинными, слегка вьющимися волосами.
      Увидев его таким, Наташка ахнула.
      - Толик, ты где откопал такое сокровище? Да ему Жан Маре в подметки не годится, - и тут же взяла шефство над засмущавшимся Валерой, измазав ему своим чудодейственным кремом почти поллица. А затем утащила на двадцать минут к себе домой, откуда он явился ещё более преображенным - в темно-синем дорогущем костюме, чуть великоватом, но отлично сидевшим на его спортивной фигуре.
      К слову пришлось: И Ольга, и Наташа, жили по соседству с Анжелой, в этом же самом престижном доме. Поэтому, может быть, и были неразлучны почти так же, как их прежние мужья.
      - Все! Или садимся за стол, или я вышвыриваю запеченную утку в общий бассейн - пусть там плавает на радость детворе, - заявила, наконец, донельзя разъяренная Анжела. И её послушались - теперь все у всех было в ажуре.
      - Толик, скажи слово, - попросила Анжела, когда все расселись за столом, накрытым здесь же, в холле.
      Толян поднялся, держа в руке фужер с шампанским.
      - Я предлагаю другое. Сейчас мы сыграем в игру. Называется она "С открытым забралом". Условия таковы: этот фужер идет по кругу. И каждый последующий рассказывает коротко свое прошлое, вплоть до этого дня. Ведь мы, считай, друг о друге ничего не знаем, - он замялся, взглянув на Анжелу и добавил, - или почти ничего. Но всех нас пока объединяет одна идея сделать это жилье пригодным для нормального существоавния. Так же, как и два остальных, тут же исправился он, заметив негодующий жест Наташи. А посему нам нужно иметь друг о друге хотя бы минимум информации. Ну как, согласны?
      - Интим опускать? - с вызовом спросила Наташа.
      - Естественно, - порозовел Толян, - твои подробности с мужем в постели, я думаю, мало кого заинтересуют. Ваше молчание я принимаю за согласие, поэтому начну с себя, так как бокал у меня в руке.
      Родился в колхозе на Кубани. Мать и отец спились и умерли почти в одночасье. Много учился, ещё больше работал, ну и... дорос, короче, до профессионала.
      Не женат и не был. Ну, вот, собственно, и все.
      О Ляльке Толян предпочел не упоминать и все его поняли. Чем меньше поминаешь ушедших в мир иной, тем легче на душе.
      Затем он отхлебнул глоток из фужера и передал его Анжеле, сидевшей по правую руку.
      - Ну, у меня биография ещё короче, - она встала. - Родилась, училась игре на музыкальных инструментах, затем встретила спонсора...то есть Леху. В настоящее время преподаю вечерние курсы шейпинга в местном элитарном клубе.
      Толян с удивлением воззрился на неё - так вот куда Анжела исчезает каждый вечер на три часа. А он уже грешным делом подумал...Она показала ему язык и продолжила.
      - Папа с мамой уважаемые люди. Они живы, но не желают знаться со мной. Почему, вы догадываетесь, я думаю.
      Анжела отхлебнула, облегченно вздохнула и передала фужер...Валере. Все думали - сейчас засмущается и начнет отнекиваться - ничуть не бывало.
      - Я тоже, братцы, не из захудалой семьи: отец художник, а мать актриса. Но...в свое время пошел по наклонной: наркота, девочки, пьянки. А началось все, как ни странно, на четвертом курсе филфака одного из престижных универов Москвы. Естественно, впоследствии с факультета, а затем и из университета меня выперли. Родители прокляли, поняв, что меня исправишь лишь могилой, и отлучили от дома, выдав выходное пособие в виде сберкнижки, которое очень быстро закончилось. В настоящее время бомжую. Наркоту сумел переломить, а вот водочку...уважаю до сих пор. Не женат недосуг было.
      Следующей фужер достался Наташе.
      - А если ещё короче? - она лукаво взглянула на всех. - Я переводчица окончила ИНЯЗ. В настоящее время вдова, - она подмигнула Валере, чем вогнала его в краску окончательно, и передала фужер Ольге.
      - Говорят, что краткость - сестра таланта. Не спорю, потому что моя биография, так же, как и Наташкина, измеряется парой анкетных строчек. Я по специальности модельер-дизайнер, и в настоящее время свободна во всех отношениях: и морально, и физически, на все сто процентов. Держи, Вася, фужер, ты у нас оказался последним, - она передала посудину Шкафу.
      Он поднялся над столом, нависая над ним, словно утес над водой.
      - А че говорить-то. Бугор меня знает, и вы должны знать - я работяга с самых ранних лет. Разведен, конечно - с такой стервой, какой была моя жена, сам черт не ужился бы. Но знаете, братцы...я очень люблю Ольгу, - вдруг выпалил Вася, одним махом выцедил шампанское из фужера и рухнул на стул так, что тот жалобно заскрипел и прогнулся под ним.
      И вдруг все захлопали в ладоши. Включая и Валеру, которому по душе пришлась наивная речь Василия. А главное, искренняя. Наверное, так же считали и все остальные.
      - Ну, вот и познакомились, - продолжил Толян после овации. - И, знаете, я лично много нового узнал о каждом из вас, хотя было сказано так мало слов.
      А теперь перейдем к самому главному, ради чего мы собрались за этим столом... - он выдержал многозначительную паузу.
      - Продолжай, мы заинтригованы, - Анжела с любопытством смотрела на него.
      - А именно, - продолжил Толян, - для утверждения сметы на капитальный ремонт трех квартир этого дома.
      - Тьфу ты! - сплюнул всердцах Шкаф, выразив этим общее мнение. - Так красиво начал...
      - Слушайте, но деньги-то в самом деле нужны! - возмутился Поняков. - И немалые деньги, кстати.
      - Я уже продала сегодня катранчиков из аквариума в прихожей... призналась Анжела.
      - Этого мало, - отрезал Толян.
      - Подожди, не перебивай, - рассердилась Анжела, - А ещё я продала красного "Ягуара". За двести тысяч баксов.
      - За сколько? - ахнул помертвевший Шкаф.
      - А что, продешевила? - простодушно поинтересовалась у него Анжела. Ну и ладно. И все эти деньги я вкладываю в ремонт. Лишь бы не трогать оборотный капитал - менеджеры сразу взвоют.
      - Ну, мы тоже с Ольгой в долгу не останемся, подмигнула Толяну Наташа. - Там после моего благоверного в гараже "Мерс" пятисотый пылится - на кой мне эта гора металла, когда у меня имеется бежевая "девятка"?
      - Слушайте, братцы! - вскричал бедный Валера. - Не надо больше про баксы,а? Я не знаю наверное, шутите вы или нет, но чувствую - крыша у меня начинает потихоньку съезжать. Давайте лучше просто начнем ремонт.
      Глава 24. С В О Л О Ч Ь К С В О Л О Ч И...
      Вернувшись из Германии, Роман Юрьевич Боровиков первым делом посетил могилы Лили и Нины. Водитель вслед за ним принес из машины два роскошных венка и шеф самолично возложил их к надгробию. Затем подошел к памятнику и долго молча вглядывался в Лилино лицо на эмали. Глаза её, показалось ему, излучали столько холода и презрения, что он поспешил прочь с кладбища, подальше от этой юдоли многозначительного молчания.
      Вернувшись в офис фирмы, Боровиков тут же вызвал к себе... Владика он уже числился в штате фирмы на должности заместителя директора по хозяйственной части. Тот вошел в кабинет и стал, переминаясь с ноги на ногу, зыркая на шефа из-под белесых прядей, падавших на крутой лоб.
      - Присаживайся, - Роман Юрьевич прощел к двери, запер её на задвижку, что означало для секретаря - шефа нет, он на планерке в Москве. Затем полез в настенный сейф, извлек оттуда бутылку коньяка, две рюмки и большую плитку шоколада. Все это водрузил на своем полированном столе.
      Владик по-прежнему мялся у двери.
      - Садись, я сказал! - рявкнул шеф, указывая на кресло напротив стола.
      Завхоз проскочил к креслу и сел в него, как на электрический стул. Теперь перед ним был не Боровиков, шеф строительной фирмы "Линия плюс", а Рахматулла Ниязов, который однажды, ещё на Кубани, спас его от очень длительного срока заключения. А может быть, и от вышки. Владик тогда, уже дипломированный специалист, подражая небезызвестному Чикатило, заманивал несовершеннолетних школьниц в машину - послушать дисковый магнитофон, затем отвозил их в лес, где насиловал, убивал и закапывал.
      Число жертв приближалось к десятку, когда ему на хвост крепко сели Краснодарские и Майкопские следователи, создавшие единую коалицию по поимке сверхопасного маньяка. Кольцо вокруг Владика сжалось так, что нельзя было даже выехать из столицы Кубани - на всех постах стояли караулившие его омоновцы с достаточно четким портретом на руках и достаточно ясным приказом - при малейшей попытке сопротивления стрелять на поражение. Это означало, по сути, смертный приговор - ОМОН, у которого развязаны руки, сам создает ситуацию попытки сопротивления, даже если сдашься добровольно. Бросят тебе безномерное оружие с полупустым магазином и велят поднять. Стоит лишь прикоснуться к нему - оставить отпечатки - и тут же сотни пуль изрешетят тебя, как ситечко для чая. А не захочешь поднять - будут молотить тяжелыми башмаками в промежность, пока сам не попросишь автомат или там пистолет с глушаком.
      Или отдадут на растерзание толпы. Выведут из автозака, окружив плотной шеренгой от разъяренных родителей замученных жертв, а потом вдруг образуется в шеренге небольшой промежуток и кто-то из конвоиров сбоку толкнет в плечо.
      - Беги, если сумеешь...
      Все эти картины мелькали тогда в воспаленном мозгу Владика такими яркими красками, что впору в дурдом сдаваться. И тогда он пришел к Рахматулле Ниязову - Мохи, упал в ноги... Мохи помог - там же, в одной из подпольных клиник по трансплантациям и пластическим операциям Владику переделали лицо. А заодно и документы подправили. Через три месяца удалось благополучно прорваться через кордоны в Подмосковье. А вскоре туда же перебрался и Ниязов - припекло на Кубани по-настоящему.
      С тех пор прошло пять лет. И все эти годы Владик служил Мохи верой и правдой - выполнял особо ответственные поручения по зачистке неугодных Ниязову конкурентов. А их в строительном бизнесе, который в последнее время начал приносить сумасшедшие доходы благодаря развивающейся рыночной экономике, развелось немало. И все хотели стать лидерами. Но ведь лидер-то всегда бывает только один. И Ниязов стремился не упустить пальму первенства из своих рук. А для этого иногда приходилось жертвовать почти всем - даже самыми любимыми и близкими. Вот как в этот раз...
      - Ты зачем убил Лилю, ишак кастрированный? - негромко спросил он, одним махом выцедив стопку коньяка. - Она ведь была ни при чем. Ты знаешь, что она для меня значила?
      - Знаю, - хрипло откашлялся Владик, выпив коньяк. - Но она видела меня, когда я уходил. Ну кто её просил выскакивать на лестничную площадку? Поверьте, Роман Юрьевич, вы же знаете - без необходимости я лишний раз не выстрелю.
      - Згначит, говоришь, была необходимость? - Ниязов откусил шоколада, задумчиво прожевал. - Ну что ж, как говорится: "Аллах дал - Аллах взял". Горе, конечно, ведь киска обещала родить мне наследника. А с другой стороны - обещания всегда остаются обещаниями, пока их не пощупаешь своими руками. Так тому и быть, спишем на непредвиденные обстоятельства. Но за могилой её будешь следить, как за своей собственной, - пригрозил Ниязов, вновь наполняя рюмки. - И в магазин мне ищи продавщиц-куколок таких, чтобы покупатели от одного их вида вытаскивали свои кошельки. Это ширма, а ширма должна работать на прикрытие. Твоих "мобильников", кстати. Ты меня понял?
      - Понял, а как же, - Владик цокнулся с протянутой к нему рюмкой и выпил.
      - Так, с панихидой покончили, - жестко усмехнулся Ниязов. - А теперь зови сюда главного управляющего по делам строительства Кирилла Алексеевича Софонова - будем совещаться.
      Кирилл Алексеевич вошел в кабинет подтянутый, настороженный и готовый ко всему - коммунист при любых обстоятельствах должен быть верен себе и своим идеалам.
      - Вызывали, Роман Юрьевич?
      - Присаживайся, Кирюша, вон в кресло рядом с Владиком, - поморщился от его чопорности шеф. - Мы же с тобой когда-то с азов начинали нашу фирму, считай, старые кореша, а ты тянешься передо мной, как страус перед пальмой. Другое дело на людях...
      - Субординация, Роман Юрьевич.. - начал было Софонов.
      - Брось, говрю, свои коммунистические замашки в моем кабинете представлять! Присаживайся, не то сейчас позову охранников, они тебя силой...постой, Владик, а как это так получилось, что троих лучших моих телохранов ухлопали в один момент? - обернулся шеф к завхозу.
      - Сами виноваты, Роман Юрьевич. - Подрались в ресторане, их забрали в кутузку, они там кого-то опустили - лидера местной шпаны-отморозков, а те в отместку взорвали их вместе с машиной, - пожал плечами Владик, разливая по рюмкам коньяк.
      - Узнал, что за шпана?
      - Узнал. Ими сейчас командует некто Сека - личность известная как в Подмосковье, так и в Москве - отличные связи с окружными молодежными группировками.
      - Возьми под контроль. Поспонсируй на дискотеки там, бардаки, подкинь марихуаны, коки, джефа, но чтоб эти ребятки попали под наш контроль. Они могут пригодится в будущем, ох как могут, - усмехнулся Боровиков.
      - Попробую, - прижал руку к груди Владик.
      - Роман Юрьевич, это же аморально... - попробовал было вмешаться Софонов.
      - Заткнись, - жестко приказал шеф. - Заткнись и пей, иначе ты у меня с сегодняшнего дня не работаешь.
      Кирилл Алексеевич торопливо схватил стопку и одним махом выцедил её до дна. Принципы принципами, а кушать хочется каждый день, причем не только один хлеб.
      - Так-то лучше, - засмеялся Ниязов. - А теперь докладывай, что там у нас по сдаточному объекту номер двести пятьдесят семь.
      Это была та самая элитная малоэтажка, на которой работала бригада Понякова.
      - Работы идут полным ходом, - торопливо доложил Софонов. - Николай Афанасьевич Бессменный бросил на этот дом всю имеющуюся свободную технику, сняв её с близлежащих объектов. Так что зона озеленения вокруг почти заделана, сейчас вовсю варят стальное ограждение вокруг всего участка. Бассейн в стадии завершения, осталось подсоединить насосы очистки воды, и можно запускать в эксплуатацию. Фасад дома полностью оклеен корианом "под мрамор" - идея целиком главного прораба Бессменного - предупредил он шефа.
      Дело в том, что оклейка фасада этими американскими плитами обошлась в сумму, эквивалентную затраченной на всю кладку стен здания. Софонов боялся, что шефу фирмы это оч-чень не понравится. На деле же оказалось совсем наоборот.
      - Ну голова этот прораб! - восхищенно воскликнул Боровиков. - Он этим фасадом поднимет мне цены на квартиры почти вдвое предполагавшихся. Придется-таки выписать ему премию, придется.
      - Но затраты на фасад... - заикнулся было Софонов.
      - Да что ты мыслишь в затратах, бухгалтер задрипаный! - закричал на него Роман Юрьевич. - Затраты, которые потом окупаются с офигенными процентами - это не затраты, а прибыль, понятно? Привыкли у себя при социализме вместо кожи на диваны ставить дерматин, вот и вылазили вам боком пружины из набивки. Сколько у нас всего квартир в этом доме?
      - Шесть подъездов по двенадцать квартир, потому что почти все крупногабаритные, - прикинул Владик. - Плюс десять квартир расширенной планировки. Итого восемьдесят две.
      - Ты, бухгалтер бывший, - повернулся к Софонову Роман Юрьевич. Подсчитал уже, во сколько примерно обойдется квадратный метр общей жилой площади, включая сюда же интерьер лоджий, облицовку стен, пилястры, капители, антаблементы и прочая...
      - Сейчас, - Кирилл Алексеевич достал из кожаной папки, принесенной с собой, шикарный ежедневник и полистал его. - Вот. Примерно в тысячу триста двадцать долларов за квадратный метр. Это уже с учетом внутренней начинки квартир.
      - А я выставлю на аукционе каждый квадрат от четырех тысяч долларов, понял? - торжествовал Роман Юрьевич. - Восемьдесят две квартиры, говорите?
      - Да, - подтвердил Софонов. - Но по условиям контракта восемнадцать из них придется отдать бригаде Понякова.
      Это было как удар молнии, как гром с ясного неба, как шок и паралич одновременно. Ниязов и думать забыл уже о подписанном когда-то контракте все его помыслы были сейчас устремлены на получение чистой прибыли от продажи ВСЕГО дома.
      - Ну-ка повтори, что ты сказал, - машинально переспросил он.
      - Восемнадцать из восьмидесяти двух квартир придется передать бригаде Понякова, - упорно повторил Главный управляющий делами. - Это лучшая бригада "Линии плюс".
      - А мне плевать, лучшая она или худшая, - свистящим шепотом заявил шеф, приблизив к нему свое лицо. - Не отдам, ни единого квадратного метра не отдам. Слишком много я вложил в эту игрушку, чтобы вот так, за здорово живешь, расстаться с её частью.
      - Но по условиям контракта... - продолжал долдонить Софонов.
      - Где он, этот контракт? - Ниязов в бешенстве грохнул кулаком по столу так, что подпрыгнула коньячная бутылка. - Принеси мне его немедленно.
      Кирилл Алексеевич тут же испарился и через пятнадцать минут явился с копией контракта, подписанного полгода назад именно Боровиковым Романом Юрьевичем. Из оного явствовало, что фирма "Линия плюс" обязуется предоставить бригаде Понякова в количестве восемнадцати человек ( ФИО перечислены) именно восемнадцать квартир улучшенной планировки в счет заработной платы во вновь строящемся объекте под номером двести пятьдесят семь, то есть в шестиэтажном элитном доме. Печать фирмы, подпись Боровикова, его заместителя Лилианы Викторовны, а напротив - реквизиты бригадира Понякова и его роспись. Все честь по чести, все оформлено и подписано в местном нотариате и заверено его печатью. Этот контракт очень смахивал на долговую расписку. Да он, по сути, и являся таковой.
      - Такой же точно экземпляр находится у Понякова, - любезно подсказал Софонов.
      - Изъять, любыми способами! - бушевал Ниязов. - Нищих пускать сразу в рай - да где это было видано? Меня же засмеют те, кто купит точно такие же квартиры рядом, по бешеной цене. Не только засмеют - заплюют, как бизнесмена, потерявшего лицо. Нет, я этого не вынесу, - он упал в кресло и глотнул коньяка прямо из горлышка бутылки.
      - Можно найти знающего юриста, - подсказал Владик, - хорошо заплатить ему, и он найдет, к чему придраться в этом контракте.
      - Не выйдет, - мрачно изрек Софонов. - Документ составлял главный прораб Бессменный, а вы отлично знаете его лояльное отношение к рабочему классу. У него целая гильдия этих адвокатов в Москве и каждый внес свою лепту в этот контракт. Так что если уж лезть в бой - представьте, с какой силой нам придется столкнуться. Тяжба может затянуться на годы, а квартиры все же придется отдать. Поверьте мне, как старому юристконсульту и бухгалтеру - этот контракт составлен безукоризненно.
      - Ты передал Понякову мое предложение о кресле заместителя? - остро взглянул на него Ниязов.
      - Его не было в это время на объекте - околачивался вместе с вашими телохранами по ресторанам, - ответил Кирилл Алексеевич. - Но ваше предложение ему после передал Николай Афанасьевич.
      - И что он ответил?
      Главный управляющий замялся.
      - Я не уверен, что мне правильно передали ответ...
      - Говори! - заорал Ниязов. - Дословно говори, как тебе передали.
      - Поняков ответил, что ему насрать на все руководящие кресла вместе с их набивкой, - решился, наконец, Софонов. - И ещё добавил, что он был, есть и будет вместе со своими работягами.
      - Это он меня имел в виду, когда говорил про набивку кресла, - тотчас же понял Ниязов. - Точно, меня. Да кто он такой, этот вшивый Поняков?
      Не знал Рахматулла Ниязов, что Поняков являлся братом Ляльки - ведь у неё была другая фамилия. И потом, за все пять лет совместной работы в фирме "Линия плюс" они ни разу не встретились лицом к лицу. Потому что почти все эти пять лет бригада Толяна моталась по командировкам. А зарплату им доставлял или Софонов, или Афанасьич - прямо на объект. Точно так же Толян не знал, кем является на самом деле шеф фирмы Боровиков Роман Юрьевич.
      Кто такой Поняков шефу смог бы объяснить сейчас лишь главный прораб фирмы Николай Афанасьевич Бессменный. Потому что ему рассказала об этом Лялька. Но и он не знал всей правды о Ниязове-Мохи.
      - Кто он такой, я тебя спрашиваю? - брызжа слюной, подступал к Софонову шеф.
      - Ну, отличный специалист своего дела, гоняется за длинным рублем по всей России...
      - Вот! За длинным рублем! - восторжествовал Роман Юрьевич. - А ну, волоки его сюда, этого бригадира, я ему сейчас такой рубль конвертируемый предложу - длиннее не видел. Сгинь с моих глаз и без Понякова не возвращайся, - приказал Боровиков-Ниязов вконец обалдевшему Софонову.
      Тот испарился из кабинета, словно джинн из бутылки.
      - А ты, Владик, давай разрабатывай запасную версию, на случай, если этот патриот-работяга откажется от суммы в триста тысяч баксов, - Ниязов вновь отхлебнул коньяка и немного успокоился.
      - А я её уже разработал, - самоуверенно доложил Владик.
      - Тогда излагай.
      - Вы убираете со сдаточного объекта главного прораба Бессменного куда-нибудь подальше, с глаз долой, - начал Владик.
      - Ты что, сдурел? - Роман Юрьевич покрутил у виска рукой с зажатой в ней бутылкой. - Объект-то сдаточный, где я найду другого прораба? Не Софонова же ставить - он там таких делов наворочает, что дом развалится.
      - Я буду прорабом вместо Афанасьича, - просто сказал Владик.
      Ниязов посмотрел на него оценивающе, затем расхохотался.
      - Из киллеров в главные прорабы, ой, уморил! Ты думаешь, если у тебя башка по размеру как у Ленина...
      - Я в свое время почти с отличием окончил МИСИ, - сразил его наповал Владик.
      - И стал маньяком, - закончил Ниязов. - Ты и сейчас, говнюк, девочек-малолеточек не пропускаешь. С одним различием - теперь у иебя появилась возможность покупать их в розницу и оптом.
      - Каюсь, грешен, - ухмыльнулся садистской улыбкой Владик.
      - И у тебя хватит ума управлять стройкой? - недоверчиво спросил Ниязов.
      - А вы испытайте, - с вызовом бросил ему несостоявшийся прораб.
      - А что, прямо сейчас и устрою экзамен, - решил Ниязов. - Но смотри, детских вопросов типа устройства фундамента и расшивки стен я не задаю. Не выдержишь экзамен - в подсобники пойдешь в бригаду, а не в прорабы.
      - Задавайте вопросы, Роман Юрьевич, - побледнел от обиды Владик.
      - Хорошо же: что такое два в одном? - прищурился Боровиков, снова прикладываясь к бутылке с коньяком.
      Он видел - вопрос застал бывшего отличника врасплох, и от этого развеселился ещё больше. Экзамен на зрелость явно поднял его тонус - он ещё раз "лизнул пробку", закусив теперь шоколадом. Владик непроизвольно облизал пересохшие губы и опустил голову.
      - И не надейся, не налью, пока не ответишь на вопрос, - торжествовал шеф.
      Наконец, Владик поднял голову - в глазах его светилось неподдельное торжество.
      - Есть, вспомнил. Два в одном - это перепланировка старой квартиры под две независимые зоны, в которых изолированно могут сосуществовать две семьи.
      - Слушай, а ведь верно ответил, засранец! - Ниязов набулькал коньяку в рюмку и протянул её Владику. - Держи, заслужил. Я этим вопросом срезал коммуняку Софонова под корень - он решил, что это кубик Рубика. Хорошо, второй вопрос: представь себе типовую трехкомнатную квартиру, все три жилые комнаты которой связаны воедино с коридором, а в ванную, санузел и кухню можно попасть только из дополнительного маленького коридорчика. Как расстаться с этими пожирающими полезную площадь недостатками отечественной массовой застройки?
      - Ну, над этим вопросом мы спорили до хрипоты ещё в студенческом общежитии.
      - И какая же истина родилась в ваших спорах?
      - Нужно снести нафик ненесущие перегородки, прорубить два проема в несущей - для входной двери и в гостиную, поставить, где нужно, свою дополнительную перегородку, немного приподнять уровень пола...Ну и, естественно, произвести некоторые сантехнические преобразования, - выпалив все это, Владик еле отдышался. Очевидно, идею эту он изучил досконально.
      - Браво, - захлопал в ладоши Роман Юрьевич. - Ну скажи, как человек с такими познаниями мог стать маньяком,а? Да ты не нервничай, нас ведь здесь никто не слышит.
      - Даже те тринадцать, которые были когда-то под вашим началом там, на Кубани? - спросил Владик, уставя сузившиеся от бешенства глаза на своего "экзаменатора".
      - А вот этого не надо, юноша, - сразу стал серьезным Ниязов. - Ты ведь знаешь, как я могу укорачивать языки слишком злопамятным людям. Поэтому этот вопрос давай опустим и перейдем к нашим баранам, то бишь экзаменам. Последний вопрос на засыпку: опиши мне швейцарскую модель пистолета "Сфинкс". Быстро, ещё быстрее.
      - Калибр девять миллиметров, емкость магазина пятнадцать зарядов, масса без патронов один килограмм, рама из нержавеющей стали, отбарабанил, как по шпаргалке, Владик. И добавил, - скопирован с чешского "ЧЗ".
      - Так-то лучше, - буркнул Роман Юрьевич, наливая ему и себе коньяка в рюмки. - Диплом дипломом, а своих прямых обязанностей не забывай. Ты меня понял?
      - Поэтому и прошусь в прорабы, - пожал плечами Владик, прихлебывая из рюмки. - Исключительно ради вашего спокойствия и благополучия, шеф.
      - Ну что ж, считай, что просьба твоя удовлетворена. С сегодняшнего дня в фирме "Линия плюс" на сдаточном объекте номер двести пятьдесят семь работает главным прорабом Владислав...черт, я даже не знаю твоих фамилии и отчества.
      - Владислав Константинович Хренников, - подсказал Владик.
      - Ишь ты, испохабили такую композиторскую фамилию.
      - Не нашел, - в кабинет без стука ввалился тяжело дышащий Софонов.
      - Слушай, ты откуда слетел, голубь сизокрылый? - ласково спросил его Роман Юрьевич, грызя плитку шоколада.
      - Сами же посылали привезти к вам этого бригадира...Понякова, - с долей обиды в голосе отозвался управляющий.
      - Ну и как, привез?
      - Нет его на стройке. Подписал у Афанасьича...то есть у главного прораба Бессменного отпуск за свой счет, то ли на неделю, то ли на две, и исчез в неизвестном направлении. По-моему, он подался домой, проведать родичей и...вообще. Во всяком случае, был такой разговор.
      - Ну и хрен с ним, с этим Поняковым, - благодушно махнул рукой Роман Юрьевич. Он был уже порядочно навеселе. - Нет предводителя, так это тебе, Владислав...Константинович, только на руку - начинай прессинг по полной программе. Кстати, познакомься, Кирюша, перед тобой новый главный прораб сдаточного объекта номер двести пятьдесят семь Владислав Константинович Хренников - прошу любить и жаловать.
      - А это...как же Николай Афанасьевич Бессменный? - спросил с затаенной надеждой Софонов. Недолюбливал он все же удачливого прораба, вернее, ненавидел и завидовал черной завистью.
      - А нет бессменных руководителей, - криво ухмыльнулся Боровиков, наливая все три рюмки. - Я ему это уже давно говорил. Подготовь приказ о его переводе...временно, на один из объектов Карачаево-Черкесии, в Ставропольский край.
      - Это как Лермонтова когда-то? - спросил, хихикнув, Софонов.
      - Ты смотри какой начитанный! Пусть как Лермонтова, лишь бы подальше отсюда. Нужно освободить поле деятельности для...а-а, это тебя не касается, управляющий, - шефа развезло окончательно. - Я думаю, вы вскоре с новым прорабом споетесь душа в душу, хоть он и не коммунист. Сволочь к сволочи получится двойная сволочь, - понесло Романа Юрьевича.
      - Тройная, - как бы про себя уточнил Владик. Но Боровиков услышал.
      - Но-но, не забывайся, пес, из чьих рук кормишься, - мутными глазами уставился он на Владика. - Лучше подумай, кто за тебя будет продавать эти... многозарядные мобильники.
      - Уже подумал, Мухтар будет торговать в магазине.
      - Оч хорошо, - слова уже давались Боровикову с трудом, но голова ещё соображала. - А продавщиц сантехники мне найди тоже. Сегодня же, слышишь?
      - Слышу, конечно, - согласился с ним Владик. - Но, Роман Юрьевич, сами понимаете - расходы и все такое-прочее...
      - А, командировочные, - Боровиков подошел к настенному сейфу, открыл его и вышвырнул на пол пачечку долларов - на глаз тысячи полторы. - Этого хватит?
      - Конечно, - Владик не побрезговал поклониться серо-зеленым бумажкам, собирая их с пола. Софонов с жадностью следил за его стараниями, не решаясь упасть на колени, чтобы урвать хоть толику из этой подачки - команды не было.
      - Идите на... - наконец, отпустил их шеф. - Да пришлите сюда Кристину.
      Кристина - секретарша шефа, эталон топ-модели: ноги от ушей, уши под великолепной пышной прической на аккуратной головке, а в головке - одна извилина, и та прямая. Как только она услышала призыв шефа - махнула из-за стола с компьютером прямиком в кабинет начальства - только щеколда замка за ней сработала.
      - Понял, как надо устраиваться в жизни? - подмигнул Софонову Владик, пряча доллары в свой бумажник, а бумажник в толстую барсетку. - Не успело место остыть...Ну что, пошли?
      - К-куда пошли? - даже заикаться начал Кирилл Алексеевич.
      - А приказ шефа слыхал? Найти продавщиц в магазин сантехники, который на рынке. Так что пойдем искать.
      - Но ведь ночь уже, - начал отбрыкиваться Софонов. - И потом меня дома ждут - жена, дети.
      - Жена, дети, - передразнил его Владик. - Слушай, тебе сколько лет, женатик?
      - Полтинник уже, - с убитым видом признался Софонов. - Даже с мелочью.
      - Вот мы сейчас и разменяем эту твою мелочь на пару сисястых девочек. - А хочешь, я тебе пятнадцатилетнюю найду?
      Они уже вышли на улицу, шли по тротуару и удивительно - Софонов не поворачивал в обратную сторону - домой, хотя ему надо было именно туда. Услышав предложение Владика, он все же испугался не на шутку.
      - Ты что? - даже попятился Кирилл Алексеевич. - Это же аморалка. За это срок дают.
      - Дур-рак ты, хоть и дожил до седых волос, - сплюнул на тротуар Владик. - Учили вас скромному поведению восемьдесят лет ведущие партработники, а сами в это время трахали на своих рабочих столах ведущих комсомолочек страны. Ну, хочешь, я тебе пятьсот долларов дам - сам будешь расплачиваться за телку, которая понравится, - он вынул из бумажника пять сотенных и повертел их перед носом Софонова.
      - Хочу! - скрытое желание прорвалось наружу хриплым стоном. Кирилл Алексеевич сгреб эти желанные бумажки, сунул себе в карман. И сразу вдруг как бы вырос на голову, помолодел и приобрел независимый вид.
      - Ага, чувствуешь! - сразу заметил в нем эту перемену Владик. - Деньги - это сила жизни, эликсир молодости. Так что, идем в кабак?
      - Идем, - подтвердил Софонов и зашагал с ним легко, нога в ногу. У них теперь с Владиком была одна цель - найти, снять, трахнуть. Они спелись даже быстрее, чем предполагал Ниязов - сволочь к сволочи...
      - А как же жена, дети? - поддел Софонова Владик уже возле дверей стрип-бара.
      - Да пошли они... - небрежно процедил Кирилл Алексеевич, ощупывая в кармане хрусткие зеленые. - Могу я хоть раз за всю свою партийную деятельность отвязаться так, как отвязывались наши лидеры всю жизнь - по полной программе!
      Так наметилось грехопадение великого моралиста и идеалиста в лице главного управляющего Софонова.
      Глава 25. ДУРАК НА ПАПЕРТИ, ИЛИ МЕЛКИЙ РЕМОНТ КРУПНОГО МАСШТАБА.
      - Ну что ж, за работу, так за работу, - легко согласилась Анжела. Вот только добьем десерт...
      Полсе дружного завтрака, или точнее, обеда, ибо время зашкаливало уже за одиннадцать часов, женщины дружно принялись убирать со стола, а парни расселись на лавочке у подъезда, дымя сигаретами.
      - Ну-с, с чего начнем, господа? - изрек уже полностью поправивший здоровье Валера. - Рабсила к вашим услугам.
      - Слушай, рабсила, а ты, случаем, не знаешь, где здесь можно купить три приличных комбинезона для работы? - спросил его Толян. - Недорого, уточнил, заметив, с какой готовностью встрепенулся их новый знакомый.
      Валера задумался, но ненадолго.
      - Если недорого, то только у местных дворников, - наконец, изрек он. Им специально покупают каждые два месяца местные Крезы, а они все-равно упорно гребутся в травке в своих обносках. Ну не приучен ещё наш простой мужик к евростандартам. Есть тут у меня один знакомый...
      - Веди своего знакомого.
      Через полчаса перед лавочкой тормознул субъект Толикова роста, но комплекции Васиной. На вид ему было лет около тридцати.
      - Даниил, - протягивая ручищу, отрекомендовался он, - заведующий по очистке окружающей среды от бытового мусора и других нежелательных отходов.
      - Вона даже как, - задумчиво протянул Шкаф. - Слушай, а что подразумевается под другими нежелательными отходами?
      - Собак выводят гулять, - смущенно зачесал Даниил кончик носа, - ну и бегаешь за ними с совком и веником в руке. А они чаевые мне за это...
      - Собаки, - уточнил Толян на полном серьезе.
      - Их хозяева, - безмятежно объяснил заведующий окружающей средой, так и не почувствовав подвоха в его голосе. - Валера мне объяснил, что вам нужна роба.
      - Совершенно верно.
      - Так она у меня есть.
      - Очень приятно, - поклонился ему Толян. - А нельзя было сразу приволочь её сюда?
      - А чего ж, можно, - все так же безмятежно согласился Даниил. С тем и удалился.
      - Слушай, этот твой знакомый - у него желтой справки случайно не имеется? - спросил Шкаф у Валеры.
      - Имеется, - смущенно подтвердил тот. - Контузия, после Нагорного Карабаха. Но парень, если его не завести - безобидный во всех отношениях.
      - Все мы такие...безобидные, - флегматично заметил Толян. - О, возвращается.
      Даниил принес пять комплектов комбинезонов из неплохой джинсы.
      - Из Новороссийска знакомые подбросили,из отходов наделали, - объяснил он. - Какие размеры подойдут - берите.
      - Слушай, какого же размера твои знакомые шьют джинсы, что после них отходов хватает на комбинезон? - расхохотался Толян, примеряя один из них. Подошел вполне.
      После того, как отобрали три комплекта, Толян протянул Даниилу сто долларов - из тех, что Анжела выделила на капремонт. Дворник отвел его руку.
      - Не нужно денег.
      - А что тебе нужно? - изумился Толян.
      - Позвольте помогать вам в ремонте. Скучно дома одному сидеть, уставившись в телевизор. Мне денег за работу не нужно, своих хватает: пенсия по инвалидности, зарплата дворника, плюс чаевые...
      - Да, точно говорят - простота хуже воровства, - Шкаф хотел покрутить пальцем у виска, но вовремя спохватился. - Кто же в наше время отказывается от денег, парень? Нам, конечно, потребуется помощь...
      - Ну и спасибо, - обрадовался Даниил, и потащил два комплекта обратно в свою подсобку.
      - У тебя все такие друзья? - обратился Шкаф к Валере. - А то нашей бригаде такие бессребреники-подсобники очень даже не повредили бы.
      - Ладно, не трепись, - оборвал его Толян. - Парня из-за этой справки нигде на стоящую работу не берут - поневоле волком взвоешь. Давай лучше начинать беглый осмотр повреждений.
      - Ну нет, беглым осмотром тут не обойдешься, - уже в холле Василий разделил пополам бумагу и карандаши. - Давай начинай со второго этажа, пока я займусь первым.
      - А я? - вылез вперед Валера.
      - А ты пойди возьми ключи от "десятки" у Анжелы и попроси её написать доверенность на мое имя, - передал ему свой паспорт Толян. - Если она, конечно, согласится.
      После почти двухчасового осмотра они вновь встретились на диване все в том же холле, перемазанные пылью и стенной побелкой. Взглянув на Васину физиономию, Толян понял - дело они себе нашли вовсе не простое. Рожа у Шкафа была такая, словно он кислых огурцов из бочки переел. Сверив свои и Толиковы записи, он помрачнел ещё больше.
      - Слушай, дело здесь даже не в деньгах - их вбухано в эту квартирку немеряно. Но если брать по большому счету - здесь все нужно перекраивать по-новому.
      Его последние слова услышала Анжела, вышедшая в холл, чтобы сообщить парням что-то свое.
      - Как перекраивать? - ахнула она. - У меня вполне приличная квартира вон некоторые даже завидуют.
      - Ты что-то хотела сказать нам? - Шкаф проигнорировал её вопль души.
      - Да. Мы уходим с Ольгой и Наташей по своим делам.
      - Ну что ж, счастливого пути, - помахал своей лапой Шкаф. - Кстати, можете не возвращаться.
      - Это почему еще?
      - Потому что здесь грохота будет, как во времена штурма Грозного. Подыщи себе на недельку подходящее жилище, - бесцеремонно распорядился Шкаф. Он уже был в своей стихии.
      А вот Анжела обалдела от неслыханной наглости и стояла молча, раскрыв рот.
      - Кстати, там на кухне у тебя полно банок с маринадами, - продолжил Вася. - И в ванной, и на антресолях - я заметил...
      - Это все бабушка, - чуть не заплакала Анжела. Они мне с дедом эти банки каждую неделю из деревни багажниками возят - там своя дача и огородище, как в Тверской губернии. Прямо не представляю, куда их девать.
      - Ничего, мы найдем, - успокоил её Шкаф. - Ты вон продала этих акул из-под прихожей...А пустой бассейн тебе очень нужен?
      - Аквариум?
      - Ну, аквариум. Я тебе из него такую штуку сделаю - пальчики оближешь, - затравил её Вася.
      - Делай, - обрадовалась Анжела. - Это не мне были нужны катраны, а Лехе - людей пугать. Из-за этого аквариума я знаешь сколько уже подруг потеряла!
      - Ну вот и договорились, - облегченно вздохнул Шкаф. - А теперь скажи, только честно - ты доверяешь нам с Толиком.? В смысле, как мастерам-профессионалам.
      - Целиком и полностью, - просияла Анжела. - В противном случае...
      - Значит, подыскивай себе жилье на время ремонта, - безжалостно вынес повторный приговор Шкаф.
      Толян сидел в это время на диване рядом с Валерой, смотрел телевизор и покуривал, посмеиваясь про себя. Он знал - если Шкафу дать свободу в выборе дизайна - полетит вверх тормашками все это элитное сооружение, да что там вся Галактика встанет на уши.
      - Да что же это такое! - бросилась Анжела к Толику. - Меня из моей же квартиры гонят. Толик...
      - Вася говорит верно, - обрезал тот. - Перебирайся временно к Ольге или Наташе - рядом ведь живете.
      - И что, мы теперь не будем встречаться? - довольно робко спросила она.
      - Только во время еды, - злорадно сообщил Шкаф. - И то, если вы её нам принесете или сготовите. А то мы можем и пивком перебиться. Анжела, по моим понятиям у тебя не квартира, а сплошное недоразумение. Эта пещера оскорбляет своим видом мой эстетический вкус дизайнера. И я буду делать из неё конфетку.
      - А может, не надо, Вася? - испугалась Анжела. - Я уже привыкла к своей пещере и...
      - Поздно, - перебил её Поняков. - До скорой встречи...через неделю.А то и через две. Не забывай вовремя спонсировать нас.
      Анжела обижено поджала губки и молча ушла к подругам на кухню. Там они пошушукались о чем-то своем и через час покинули квартиру Анжелы с гордо поднятыми головами и тремя чемоданами, набитыми барахлом. По всей вероятности, Анжелиным.
      - Так, - довольно потер руки Василий, - как говрится - меньше народу, больше кислороду.
      И тут пришел Даниил. Стал у порога, загораживая собой дверной проем.
      - Ты как раз кстати, - обрадовался ему, как лучшему другу, Толян. - Не подскажешь, у вас тут в округе нет человечка, осуществляющего транспортные перевозки? Ну, доски там перевезти, плинтуса, краски, обои...
      - Есть такой, - заявил Даниил не раздумывая. - Дядя Вася, он живет на дачах, недалеко отсюда.
      - Вот и иди позови дядю Васю, - дал ему задание Толян.
      Дядя Вася - хмурый мужик лет пятидеясяти пяти, имел бортовой "УАЗ", который обслуживал окрестные дачи по части перевозок.
      - Сразу выделяйте на бензин, - заявил он, как только пришел.
      Толян, не возражая, отмусолил ему пятсот баксов, не отходя от кассы.
      - Вот, держи. Всю неделю являешься сюда, к подъезду, как на работу - к семи утра.
      - На работу являются к восьми, поправил его дядя Вася. - А то и к девяти.
      - У нас другая работа, - Толян добавил ещё сотню.
      - А уезжать во сколько? - подобрел водила.
      - Вот тебе за сверхурочные ещё двести баксов, - Толян сунул ему дополнительную мзду, - и чтоб всю неделю от нас ни на шаг.
      Так были потрачены первые восемьсот долларов из ремонтного фонда.
      А затем пошли такие затраты, что Валера не успевал за голову хвататься. Шкаф и Толик составили предварительную опись необходимых для ремота материалов и в течение двух последующих дней носились по пригороду и городу на "десятке", волоча за собой на хвосте "УАЗ" дяди Васи - Валера и Даниил едва успевали загружать в него то, что Василий выбирал, а Толян покупал, трамбуя полученные чеки в бардачок "десятки". Гора материалов у подъезда росла не по дням, а по часам. Ночью их опять же охранял Даниил ему это было положено по должности, а днем здесь воровать было не принято. Наконец дядя Вася сделал последнюю ходку.
      - Так, все необходимое для успешного начала вроде есть, - заявил Шкаф, как старший дизайнер-отделочник. - Теперь бы ещё какие-нибудь передвижные леса...
      - Есть, заявил дядя Вася и укатил к себе на дачи, выгрузив стройматериалы. Отттуда он привез две выдвижные пятиметровые лестницы-стремянки с соединительной площадкой - как раз то, что надо. За аренду которых содрал с Толяна ещё пятьдесят баксов.
      - Так, а теперь что, я свободен?
      - На сутки, дядя Вася, - не стал спорить Шкаф. - Но если ты ещё хочешь подработать, и очень даже неплохо, то найдешь нам бригаду сантехников , сварщиков и каменщиков. Нужно пробить дополнительный проем для входной арочной двери, а эту входную заложить так, чтоб и следов не осталось. Я покажу, где надо пробить. Даниил и Валера, ваша задача: убрать из дома все что имеет отношение к сантехнике. Здесь какое отопление?
      - Централизованное, - ответил, не задумываясь, Даниил. - Газовое, добавил тут же.
      - Газ оставить, а все эти батареи, рабитые ванны и унитазы, раковины, посудомойки - все убрать. Продавайте, кому хотите и где хотите, но чтоб из этих денег была оплачена работа каменщиков и сантехников.
      - Я помогу, в смысле реализовать, - дядя Вася наметанным взглядом уже схватил, что на этом деле можно сделать неплохой бизнес - вся сантехника была почти новая, в отличие от Васиного мнения.
      - Ну, раз ты взялся за это дело, - не стал спорить Вася, - тогда продай и мебель - все это клееное, лакированное и угловато-безвкусное. Деньги сдашь по описи Понякову, за вычетом своих комиссионных.
      Он действительно устроил в квартире Анжелы настоящую войну. Войну со старым бытом, с установившимися уродливыми понятиями красоты форм и эффектности дизайна времен восьмидесятых. Ему предстояло или опрокинуть напрочь эти понятия, или лечь костьми тут же, на поле битвы. Шкаф рисковал, офигенно рисковал - его могли неправильно истолковать жильцы соседних престижных подъездов, которые все чаще вроде бы ненароком прохаживались в непосредственной близости от объекта битвы, с любопытством заглядывая иногда вовнутрь.Его могла неправильно понять сама Анжела - ведь её квартиру фактически разносили в клочья, разбирали на составляющие. Наконец, ему могли не поверить напарники по риску - Толян и Валера, включая частично Даниила и дядю Васю... И тогда бы пропало вдохновение, азарт борьбы, а главное, оптимизм.
      И все, можно бросать начатое, ибо то, что было задумано, превратится в серое ничто.
      Но Вася видел, чувствовал - в него верили, а в последующем азарт авангардизма захватил всех, включая и дядю Васю. Но скептицизма у него пока наблюдалось больше.
      - Слушай, паря, а ты по плечу сук-то рубишь? - спросил он на третий день у Васи, когда все сидели на перекуре с пивом и бутербродами - дамы как ушли, так больше и не появлялись в поле зрения Васи И Толяна. То ли обиделись, то ли боялись ступить на руины Карфагена, в которые превратилась некогда шикарная, в их представлении, квартира.
      - А это мы увидим уже в ближайшие два дня, - весело заверил его Шкаф. - Хочешь посмотреть, дядя Вася, что получится из этого дерьма ещё через неделю? Тогда не отрывайся от коллектива.
      - Да я уж и так, - согласился тот, запуская свои ещё зубы в огромный гамбургер.
      После чего работа закипела с удвоенной энергией.
      Пока пробивали новый проем в стене, срезали старые радиаторы и продавали мебель и санфаянс, Толян и Шкаф колдовали над бывшим аквариумом в прихожей, которая превращалась в отдельную комнату благодаря заложенному проему. Они поставили туда мощный калорифер, за полдня все высушили, затем сварили из тонкого уголка стеллажи, покрасили и застлали их листами все того же кориана - получился отличный подвал для хранения продуктов, в который Даниил и Валера тут же перетащили все емкости с маринадами и закрутками. Под занавес Шкаф самолично сконструировал и навесил длинный люк, прорезав "болгаркой" в толстом пластике пола необходимую дыру.
      - Ну вот, иеперь можно подумать и о том, что будет в этой комнате размером четыре на шесть, которая получилась из прихожей, - довольно произнес он, отдуваясь.
      - Здесь неплохо бы смотрелся биллиардный стол, ты не находишь? невинно подсказал Толян.
      - Молодец! - Шкаф грохнул его по спине так, что Толян закашлялся. - Я ведь проверял твою смекалку. Да, здесь будет биллиардная. А теперь примемся за остальное.
      Тем временем дядя Вася отчаянно торговался за остатки мебели с какими-то дачниками, которых он привез со своей окраины. Наконец он с торжествующей миной подошел к ним и протянул деньги.
      - Вот, четыре тысячи долларов за все. Из них я вычел свои двадцать пять процентов...
      - Да ладно тебе, - Толян сгреб остаток и затолкал его в карман. Давай лучше помогай нам делать красивое. С чего начнем, Васек?
      - Естественно, с потолка, - посмотрел на него снисходительно Шкаф.
      На потолок он подобрал Decora Prestige - польскую плитку из экструдированного пенополистирола, под древесину теплого цвета. Поставив передвижные подмости, Вася расчертил центр потолка, вооружился огромной маховой кистью, слил в тазик две трехлитровые банки спецклея и полез наверх, натянув на голову где-то найденную старую шляпу.
      - Сначала прогрунтуем потолочек. Только успевайте поддерживать и передвигать подмости.
      Через полтора часа все сто пятьдесят квадратных метров потолка были прогрунтованы. Клей высыхал почти мгновенно.
      - А теперь, скомандовал Шкаф, едва перекурив, - подавайте плитку.
      Он начал от центра, ловко подгоняя швы один к одному - Толян, Валера и Даниил едва успевали передвигать вместе с ним стремянки на колесиках и подавать пласты пенополистирола. Затем настал черед кромочной планки... Вскоре потолок настолько гармонировал со светлыми стеновыми панелями холла, что Валера даше в ладоши хлопнул от избытка чувств.
      - Какая красотища!
      - То ли ещё будет, - любуясь своей работой, согласился с ним Вася. - А сейчас займемся потолками ванной и кухни.
      - Вася, здесь две ванны, - напомнил Толян.
      - Нет, уже одна, - непримиримо отрезал Шкаф. - Вторая будет сауна.
      - Идиот, как же я не догадался, - хлопнул себя по лбу Поняков. - Ведь купили же оборудование.
      - Да, это тебе не кладка грубой стены "под расшивку", - снисходительно похлопал его по плечу Вася.
      В этот день успели сделать только потолки: в кухне и ванной "под камень", а в спальне и библиотеке смонтировали однотонные, красно-коричневого окраса.
      - Стеновые панели трогать не будем - смотрятся в тон, заявил Шкаф. Завтра займемся полами.
      - Слушай, а что делать с женщинами? - на полном серьезе спросил его Толян. - Они же боятся сюда заходить. Может, позвать Анжелу, пусть полюбуется твоим потолком?
      - А вот теперь этого нельзя делать ни в коем случае, - заявил Шкаф. Отныне и до самого окончания ремонта ни одна женская нога не должна переступить порог этого жилища.
      - Это почему же? - наивно поинтересовался Валера, Даниил тоже глядел вопросительно.
      - Неужели непонятно - принцип последующего восприятия окружающей обстановки, - туманно ответил Шкаф, заливая в себя очередную порцию пива.
      Назавтра Шкаф снова потребовал у дяди Васи вызвать его знакомых сантехников, а также бетонщиков.
      - Смотрите, что мы делаем, - наставлял он и тех, и других. - На втором этаже почти не осталось паркета, а внизу, в холле, лежит плитка "Керабен". Ее мы не трогаем, зато вдоль стен холла и на кухне навешиваем итальянские секционные биметаллические радиаторы, а на стену вон в ту нишу, которая осталась от стенного сейфа, всовываем Ariston Genus - настенный газовый котел с открытой камерой сгорания - он может отопить до двести пятидесяти квадратов жилой площади. Зачем такой мощный? А на всякий случай. Потом останется самое простое - повесить на втором этаже пару климатических установок, поставить новую сантехнику, которую мы вам подвезем, и подключить воду к отопителю и приборам.
      - И это все за один день? - выкатил на него глаза бригадир монтажников Коля.
      - Йес - просто ответил Толян за Васю и выложил на стол три тысячи баксов.
      И работа пошла.
      - Теперь нам осталось найти магазин, который торгует самой лучшей сантехникой, - вздохнул Толян. - А для этого, ч-черт, нужно ехать в Москву.
      - Не нужно ехать в Москву, - заявил Валера. - Я знаю такой магазин на нашем рынке. В нем две классные девчонки торгуют - Лиля и Нина.
      - Что-о? - у Толика округлились глаза и сразу посмурнело лицо. Торговали, ты хотел сказать, - наконец, с усилием выдавил он из себя.
      - Какой нахрен торговали, если я им полторы недели назад помогал с напарником выгружать сантехнику, - загорячился Валера. - Нам ещё директор фирмы "Линия плюс", кажется, этот...Боровиков, по две тыщи выложил за разгрузку - как с куста. А девчонки классные, повторюсь - опохмелили нас с Серегой, накормили...
      - Эх, Валера, Валера, - тяжело вздохнул Толян. - Пропил ты, друг, все на свете. Убили этих классных девчонок, примерно после того времени, как вы сгрузили для них сантехнику.
      - Да ты че, Толик, - Валера упал на стул, возле которого стоял. - Да не может быть, слушай. Их же сам Боровиков отвозил домой, бля буду. Вернее, не он, а его напарник...или заместитель...нет, не помню уже.
      - Кто отвозил? - Толян ему чуть в горло не вцепился. - Вспомни, Валера, вспомни, умоляю, от этого многое, понимаешь, зависит.
      - Счас, - Валера посидел, подумал и вновь замотал головой из стороны в сторону. - Нет, не могу вспомнить, хоть убей. Лобастый такой, белявый...а дальше сплошной провал. Ну пьяный я в тот вечер был, Толян. Я даже деньги как следует не смог пересчитать, а ты о каком-то хмыре.
      - А магазин-то хоть помнишь в каком месте на рыке находится? - спросил его Шкаф.
      - Ну, это конечно, - с готовностью подтвердил Валера. - У него окно на задней стенке выходит прямо на дорогу возле рынка. Очень удобная позиция.
      - Слушай, держи, пожалуйста, под контролем свои мысли, - попросил его Толян. - И если вспомнишь ещё чего, ну, хоть малейшую деталь, которая тебе тогда показалась непонятной - шепни мне. Хорошо?
      - Добро, постараюсь.
      - Ну, тогда поехали в магазин, - Толик вынул из кармана ключи от "десятки". - Дядь Вась, запрягай "УАЗ". Со мной едут Валера и Даниил. А ты, Вася, давай список оборудования, которое нужно прикупить, и оставайся здесь - командуй ребятами. Я там сам постараюсь разобраться, что к чему.
      - Ой ли? - Вася сжал кулак величиной с небольшой арбуз и поднес его к носу Толяна. - А это тебе разве не пригодится в случае чего?
      - В случае чего ему пригодится вот это, - Даниил поднес свой кулак к Васиному - не меньший, а может, даже больший. - Кроме того, я в ВДВ служил, Вася. Может, в башке у меня после контузии и недохват чего-то там, но своих от чужих я различать научился давно.
      - Ну, тогда я за вас спокоен, ребята, - хмыкнул Шкаф, внимательно оглядев Даниила. - Слушай, парень, что-то мне не очень верится в твою желтую справку. Косяком от неё несет за версту. Вот скажи мне, только честно - ты прикидываешься или вправду дурак?
      - Дурак, Вася, - сказал Даниил, заглянув ему в глаза. - А знаешь почему? Потому что дуракам у нас сейчас больший почет и доверие, чем умным и честным. Хоть в правительстве, хоть в парламенте, хоть на церковной паперти. Ну что, поехали, Толян?
      Глава 26. П У Л Я В Л О Б С А Н Е С Т Е З И Е Й.
      Стрип-бар "Шоу-Герл" располагался на самой окраине пригорода - можно сказать, между Москвой и Мытищами, так что Кирилл Алексеевич не особо опасался, что его могут здесь узнать. Поэтому и шагнул в него мимо двух волкодавов в спецназовской форме, вслед за Владиком, довольно смело. А тот, видно, был здесь своим человеком - небрежно кивнув бармену, который жонглировал шейкером, как циркач, он принялся оглядывать помещение бара, выискивая свободный столик.
      Ну, баром это заведение можно было назвать с большой натяжкой. Скорее, ресторан закрытого типа - так будет вернее. Два охранника снаружи - для сортировки посетителей на своих и подозрительных, ещё двое внутри прохаживаются между столиками, многозначительно держа руки в карманах, и два в запасе - сидят у эстрады за столиком, уставленным выпивкой и закусью.
      Само помещение бара было разделено на три части: эстрада с примыкающей к ней стойкой бара, небольшой притемненный танцзал с кабинками для уединения по правую сторону и собственно зал для пития, на площади которого хозяин заведения сумел втиснуть около полутора десятков столиков - каждый на четыре персоны. Некоторые из столиков пока пустовали, за остальными уже расположились разнокалиберные компании. К одному из свободных мест и направился Владик, щелчком пальцев пригласив за собой управляющего.
      Кирилл Алексеевич был слегка шокирован обстановкой в зале: на коленях у некоторых парней свободно расположились девицы в майках с почти открытой грудью и тем, что условно именовалось юбкой - полоской кожи в ладонь шириной.
      Однако, приглядевшись, почувствовал себя более раскованно - среди посетителей бара попадались мужички явно постарше его. И некоторые из них вели себя довольно смело - шлепали по ягодицам шмыгавших мимо официанток в бикини, а то и бесцеремонно затаскивали их к себе на колени, суя при этом за резинку трусиков какие-то бумажки.
      - Наверное, номера своих телефонов, - догадался Кирилл Алексеевич, усаживаясь за столик рядом с Владиком.
      - Закуривай, Кирилл, - тот бросил на столик пачку "Парламента" и выложил зажигалку. - Ты позволишь, надеюсь, называть себя так в этой интимной обстановке?
      А что оставалось ответить управляющему, чтобы не выказать свою неопытность в посещении подобных злачных мест? Ведь он не был в ресторане со времен начала перестройки. Н-да, нравы тогда были совсем другими!
      - Естественно, Владик, естественно.
      И тотчас же, словно по мановению волшебной палочки, возле их столика возникла юная герл в боди - груди выпирали из-под тесемок, грозя вырваться куда-нибудь вправо или влево от них. Но каким-то чудом держались в плену материи, видимо, зацепившись за неё острыми манящими сосками...Кирилл Алексеевич, с изумлением почувствовав все более нарастающее желание, даже зажмурился на пару секунд, представив её в своих объятиях. Такого с ним не случалось уже давненько - свои супружеские обязанности он в последние годы игнорировал начисто, испытывая к своей супруге чисто платонические чувства по причине приевшегося однообразия в семейной жизни.
      Владик хихикнул, заметив искру алчности, промелькнувшую во взгляде Софонова.
      - Что, Кирюша, поднимается тонус,а? То ли ещё будет к концу вечера. Ирочка, тебе сколько стукнуло последний раз? - спросил он официантку.
      - А то ты не знаешь, Владик, - кокетливо улыбнулась ему юная леди. Восемнадцать, естественно.
      - Понятно, Кирилл? А на самом деле ей шестнадцать, - подмигнул Владик.
      - Как это? - попытался сообразить Софонов.
      - Работа в ночное время, сопряженная с риском для жизни, разрешается только с восемнадцати лет. Ну, а паспорт в переходе метро купить - раз плюнуть. Так что всем девочкам, которые работают в этом баре, строго по восемнадцать, потому как...а-а, да что тебе объяснять. Ира, сообрази по своему усмотрению, - указал на столик Владик.
      - На какую сумму сегодня раскрутить вас прикажете? - мило улыбнулась ему Ирина.
      - По максималке. Но - в разумных пределах, - поднял вверх указательный палец Владик. - Ты меня знаешь, клиент я относительно честный и щедрый, того же требую от обслуживающего персонала. Так что особо не увлекайся.
      - Я все понимаю, будет как всегда, - кивнула головой Ира. Единственный вопрос - с десертом или без, - она вынула блокнотик.
      - Естественно, с десертом, - улыбнулся в ответ Владик. - Но ты, мать, для меня стара уже. Обслужишь моего коллегу по работе, кивнул он на Кирилла Алексеевича, который сидел, развесив уши, но ничего не понимал из их беседы. - А мне найди помоложе.
      - Чем моложе, тем дороже, - ничуть не обидевшись, Ирина продолжала улыбаться.
      - Ну, ты же знаешь, нам нужна победа, одна на всех, мы за ценой не постоим, - пропел Владик. - Какова сегодня минимальная планка?
      - Тринадцать.
      - Годится. Ой, люблю таких курочек! - довольно потер руки Владик.
      - Только по предоплате, - напомнила Ирина. Двести пятьдесят.
      - Ох, как же дорого нам стоит юность, - вздохнул Владик, затем полез в барсетку, с которой не расставался и отсчитал Ирине из кошелька двести пятьдесят долларов. - Держи, котенок.
      - А за папочку сто? - Ирина вопросительно смотрела на него.
      - А папочка сам кредитоспособен, - Владик вдруг повернулся к Софонову. - Кирилл, хочешь ее?
      - Управляющий покпаснел от вопроса, заданного в лоб.
      - Ну, я не знаю... - замямлил он, пожирая глазами прелести Ирины.
      - Хочет, но молчит, - констатировал Владик. - Плати, дорогой, сто долларов, и веди Ирочку во-он в тот кабинетик за ширмочкой.
      - Когда? - опешил Кирилл Алексеевич.
      - Вообще-то положено после того, как что-нибудь заказал... - Владик вопросительно посмотрел на Ирину. Та подмигнула ему.
      - Да я сейчас его разгружу. Дополнительно - за пятьдесят.
      - Отдай тете пятьдесят баксов, - приказал Владик, посмеиваясь.
      - А это...у меня нету, - растерялся Кирилл Алексеевич. - У меня только сотенные.
      - Богатенький Буратино, - теперь улыбка официантки была адресовпана именно ему. - Ничего, я найду сдачи, - она бросила на столик меню в глянцевой обложке, схватила слегка упирающегося Софонова за вспотевшую вдруг ладонь и потащила его через весь зал за ширму...
      Вернулся он через пятнадцать минут - вспотевший, с подрагивающими руками.
      - Что, уже? - изумленно воскликнул Владик, прикуривая сигарету.
      Софонов виновато развел руками.
      - Она как накинулась на меня, взяла в оборот...этот, как его... сделала.
      - Миньет, - захохотал Владик, чуть не подавившись табачным дымом. - Ну Ирка, ну деваха дает! За несколько минут сняла пятьдесят баксов без особого труда и затрат энергии. - Учись, бухгалтер, как нужно делать деньги почти из ничего.
      Через несколько минут появилась Ирина, все так же цветя невинной улыбкой. В руках у неё был поднос, уставленный выпивкой и закуской: два графинчика - с коньком и водкой, большая ладья с салатом, две розетки с красной и черной икрой, большая пицца и блюдо с вареными раками.
      - Сейчас принесу жаркое, - она лукаво взглянула на смущенного донельзя Софонова. - А десерт не отменяется, папочка? - и тут же убежала к стойке бара.
      - Слушай, что это за десерт такой? - взмолился Кирилл Алексеевич.
      - Ты что, с луны свалился? - Владик чуть графин с коньяком из руки не выпустил. - Трахать будешь Ирку после того, как все это выпьем и съедим?
      - Буду, а как же, - с готовностью заявил Софонов. - Я же её хотел пощупать, попробовать...а она все за три минуты.
      - Ну, тогда готовь сто долларов предоплаты, - прервал его разглагольствования Владик. - Здесь так принято: будешь потом, или настолько упьешься, что не сможешь - плати за желание.
      - Слушай, я же ей только что пятьдесят отдал, - возмутился Кирилл Алексеевич.
      - Тьфу, блин! - сплюнул с досады Владик. - Ты, старичок, удовольствие получил?
      - Ну, получил... относительное.
      - Так и заплатил же чисто символически - пятьдесят баксов здесь некоторые дают на чай официанткам - просто так. А теперь тебе предлагают настоящий трах - на целый час удовольствия. Уловил разницу?
      - Уловил, - признался Софонов. - Только денег жалко. - А они твои, эти дегньги? Ты их что, офигенным трудом законопатил? Плати, Кирюша, если имеешь желание, пока я не забрал у тебя назад баксы - за твое скопидомство.
      - А ты за что заплатил двести пятьдесят, - поинтересовался Софонов, поспешно достав из кармана сотню.
      - За птичку моложе Ирки на целых три-четыре года, - самодовольно признался Владик. - Уважаю совращать малолеток. А у тебя нет желания...
      - Нет-нет, мне хватит Ирины, - поспешно заверил его Софонов моральные и нравственные устои давали о себе знать даже здесь, в этом борделе. Хотя где-то в глубине души все же шевелился этакий червячок низменного желания...
      - Боишься, что денег не хватит, - усмехнулся презрительно Владик. Хватит, не беспокойся, не то, что на нас двоих - ещё на целый табун, - он дернул замок на барсетке, приблизил её к лицу управляющего и у того дух перехватило - толстенная пачка баксов выглядела внушительнее, чем Китайская стена.
      - Откуда?... - пролепетал Кирилл Алексеевич. Ему и во сне не привиделась такая сумма.
      - Оттуда, - жестко усмехнулся Владик, по новой разливая коньяк. Уметь надо шефа еть - знаешь такую пословицу? Так что пей, Кирюша, закусывай и развлекайся сегодня за всю прошлую и на всю оставшуюся жизнь другого такого случая может больше не повториться.
      - Дай подержать барсетку, - вдруг ни с того, ни с сего попросил Кирилл Алексеевич.
      - Это ещё зачем? - удивленно поднял брови Владик.
      - Понимаешь, я за всю свою трудовую жизнь никогда не держал в руках суммы, о которой мечтал, - признался Софонов. - Вернее, держал, даже большую, но то были государственные казначейские билеты, а не деньги, понимаешь? А вот чтоб так держать бабки, которые можно прокутить за один вечер - другого такого случая может больше не повториться - твои же слова.
      - Я тебя понял, - серьезно сказал Владик. - На, держи, - он снял ремешок сумочки со своего запястья и передал её Софонову. Тот с благоговением принял её, подержал, взвесил на руке.
      - Тяжелая, зараза.
      - А это потому что в ней находятся не только деньги, но и то, чем их зарабатывают, - ухмыльнулся Владик.
      Вдруг за большими окнами бара раздался спаренный рев моторов и темноту ночи за окном прорезали несколько мощных лучей - ярких, направленных.
      - Милиция, облава! - всполошился Софонов, вскакивая из-за стола.
      - Сидеть! - жесткая, неожиданно сильная рука отбросила его обратно на стул. - Насмотрятся доимоседы сраные боевиков по телеку, а потом всех подряд пугают. Рокеры это, понял? Или байкеры, хрен знает, как их сейчас принято называть. Не бойся, они безобидные парни, если их не цеплять понапрасну.
      Входная дверь распахнулась на обе половинки, хряснув ими по стенам.
      - Всем сидеть, где сидите! - в бар ворвался лохматый кучерявый парняга, очень смахивающий на цыгана. Он размахивал здоровенным пистолетом, а глаза его были расширены до предела.
      - Обдолбленный, - безошибочно определил Владик, - выцедив свой коньяк.
      - Сидеть всем, я сказал! - снова заорал цыган. - Это ограбление!
      Вслед за ним в бар ввалились ещё парней восемь - все в коротких кожанках, стриженные налысо.
      - А ну, быстро отдай назад барсетку, - жестко приказал Владик управляющему. - Да не над столом, идиот, а под столом, - он ловко нацепил ремешок сумочки на запястье левой руки и снова успокоился.
      А Софонова наоборот, начало трясти мелкой дрожью, постепенно переходившей в крупную.
      - Ну вот, погуляли! - забормотал он. - Я так и знал, что из дому мне выходить по ночам нельзя - обязательно произойдет что-то хреновое. Плакали теперь наши денежки.
      - Ну, я так не думаю, - Владик с хрустом отломил у большого рака клешню и спокойно стал ковыряться в ней вилкой.
      - Это почему же ты так не думаешь? - почти взвизгнул Управляющий.
      - А потому - глаза нужно не в заднице иметь, а во лбу. Ты посмотри на охранников.
      Точно - те вели себя довольно странно для такой стрессовой ситуации. Вернее, никак они себя не вели: те, что ходили по залу, продолжали променад, как ни в чем не бывало, а двое за столиком возле эстрады спокойно цедили водку из больших стопок. На бармена же вопль цыгана произвел впечатления даже меньше, чем, допустим, жужжание пролетевшей мухи - он как ни в чем не бывало продолжал играться с шейкером, ловко смешивая напитки.
      - Следовательно, отсюда сдедует вывод: этого психа здесь слишком хоорошо знают, чтобы обращать на него внимание, - Владик покончил с одной клешней рака и принялся теперь за вторую. - И мне очень кажется, что это тот, ради которого я сегодня, Кирюша, притащил тебя в это стойло.
      Немного подуспокоившись, Кирилл Алексеевич хлопнул подряд две рюмки коньяка - чтобы снять внезапный стресс.
      Однако не все посетители бара были так наблюдательны, как они - многие с вытянувшимися лицами смотрели на эту банду бритоголовых, неизвестно с какой планеты свалившихся им на головы во время ночной идиллии. Лишь девочки, сидевшие на коленях расслабляющихся здесь парней и мужиков, улыбались скептически, но пристойно - краешком губ.
      - Руки и кошельки на стол, - приказал между тем цыган, пройдя к стойке бара и махом выцедил стоявшую там смесь из шейкера бармена. Тот и глазом не моргнул.
      Большинство из присутствующих покорно выполнили требуемое, со страхом поглядывая на лысое сопровождение цыгана. А тот вдруг расхохотался, пряча пистолет под расшитую рубаху, за пояс.
      - Ну, как я вас шуганул, интеллипупия,а?
      Тишина наступила такая...в общем, полнейшая тишина. И в ней разрывом гранаты раздался хруст разгрызаемой скорлупы - Владик продолжал с упоением обсасывать уже раковую шейку.
      - Привет, Сека, - невозмутимо поздоровался один из омоновцев, сидевших за столиком у эстрады.
      - Но цыган даже не взглянул в его сторону - все его внимание было приковано к Владику, продолжавшему как ни в чем не бывало расправляться с раками. Сека подошел к их столику и с любопытством понаблюдал некоторое время за процессом уничтожения вареных членистоногих. Софонова снова стало поколачивать - глаза у этого цыгана были неестественно расширены, с какими-то кошачьими сузившимися зрачками. Точно, или обкурился, или нанюхался мальчик под самое некуда.
      - А ты что же, чувак, совсем нас не боишься? - наконец вкрадчиво спросил он у Владика.
      Тот невозмутимо положил скорлупу на край тарелки, вытер салфеткой рот и взглянул в мутноватые глаза предводителя психов.
      - Не-а.
      Ответ короткий и достаточно емкий. Но такой не устраивал Секу.
      - А почему не боишься? - продолжал он допытываться, наливая себе коньяка из графинчика, стоящего на столе, в рюмку Владика. Затем тяпнул этот коньяк.
      - Потому что я вас знаю, - все так же невозмутимо ответил Владик. Девяносто рублей, - добавил он.
      - Что девяносто? - не понял Сека.
      - Ты нам должен за рюмку коньяка. Графинчик его стоит тридцать долларов, это примерно девятьсот рублей по курсу черного рынка, - терпеливо объяснил Владик. - В графин влазит примерно десять рюмок. Девятьсот разделить на десять - будет девяносто рублей за рюмку. Но, конечно, если ты подсел за наш столик, чтобы выпить за дружбу...
      - Я за дружбу? - Сека вскочил со стула, на который было присел и в бешенстве уставился на Владика. - С тобой пить на брудершафт, фрайерская твоя харя? Да кто ты такой, чтобы сам Сека пил с тобой на брудершафт?
      Владик тоже поднялся, нависая над столом - он был примерно на голову выше этого самого Секи, и уставился ему прямо в глаза.
      - Я тот, говнюк, кто снабжает тебя и твою шпану теми самыми штуками, одной из которых ты только что размахивал у входа, - свистящим шопотом сказал он. - И я не понимаю, куда смотрят эти сраные омоновцы, подрабатывающие здесь ночью, после дневного дежурства, по сути, обыкновенными сутенерами.
      Владик явно напрашивался на скандал. И добился своего - ярость Секи начала зашкаливать за всякие разумные пределы. Ему создали славу простые окружные обыватели, настолько запуганные бандой ночных мотоциклистов, что боялись из дому сами выходить - не то что выпустить свое пятнадцати-шестнадцатилетнее чадо. А чадо все-равно сбегало от них в подобный бар, договорившись со сверстниками о круговой поруке типа "я пошла (пошел) к однокласснику учить уроки". А этот не был из числа простых обывателей - он был непонятным. А все непонятное бесило Секу ещё больше.
      - Ну ты, лошара, счас я тебе покажу, кто в этом борделе хозяин! - он рванул из-за пояса пистолет, теперь уже с вполне определенной целью. И тут, наконец, дозрела пара ментов, которые ходили по залу.
      - остынь, Сека, - предупредил один из них. - Еще минута такого беспредела, и мы вызываем наряд. Хочешь загреметь в обезьянник со всей своей шатией?
      - Если хотите разобраться - топайте на улицу, там сейчас простор для разгула, добавил второй, - решительно выдергивая рацию из заднего спецкармана. - Так что, вызывать патруль?
      - Не нужно, - процедил Сека, убирая вновь пистолет под рубаху. - Я думаю, этот лох выйдет с нами на улицу - проветриться, а заодно отлить.
      Восемь человек за его спиной заржали, словно табун жеребцов.
      - А почему бы нет, - пожал плечами Владик и швырнул рюмку, из которой пил только что Сека, на кафельные плитки пола. Затем хлебнул глоток коньяка прямо из горлышка графина и встал из-за стола.
      - Ты куда,Владик? - пролепетал Софонов. - А это...как же я?
      - Что, боишься остаться один? - спросил, ухмыльнувшись, тот. - Ну, если хочешь, пошли с нами, проветришься.
      Перспектива этой прогулки была столь очевидной, что управляющий с ужасом отрицательно замотал головой.
      - Не...я лучше столик покараулю.
      - Боишься, фпайер, - презрительно уточнил Сека. - И правильно делаешь. А вот твой корешок, видать, ещё непуганый. Ну ничего, это дело наживное.
      У видя Владика в сопровождении девяти отморозков, двое ментов, дежуривших на входе, подтянулись и приняли стойку гончей, учуявшей добычу.
      - Надо звонить, Саша, - тревожно пробормотал один другому. - Сейчас здесь будет труп. Ты же отлично знаешь этих придурков на мотоциклах - они всегда доводят начатое до конца. А концов потом не сыщешь, как ни старайся - слишком влиятельные люди их предки.
      - Все это так, Вань, - ответил второй. - Я их сам на дух переваривать не могу. Но ты, видать, забыл, что у нас охрана этого борделя - левый послерабочий заработок, по-простому "левак". Нас здесь просто нет сейчас здесь, понятно? А раз мы дома смотрим телевизор, то как можем, скажи, вызвать тревожную группу в какой-то там бар?
      - Так что, значит, хана парню?
      - Выходит, хана по всем статьям, - уныло согласился Иван. - И все, что мы можем сейчас сделать, чтобы спасти в дальнейшем свои задницы - это уйти внутрь бара, чтобы выпить по стаканчику чего-нибудь согревающего. Тебе не кажется, что вдруг похолодало, Сань?
      - Еще как кажется, - согласился его напарник. И они, пропустив группу парней в кожанках, поспешили внутрь заведения. Тем более, что пришло время смены.
      Прямо у бара на тротуаре стояли девять припаркованных мотоциклов - в основном "Хонды", но присутствовал один "Харлей Дэвидсон" - это Владик успел ухватить краем глаза, проходя мимо, впереди всех сопровождающих. Сейчас можно было запросто дернуться на отрыв, петляя по тротуару, как заяц, чтобы не схлопотать посланную вдогонку пулю. Или прыгнуть в пролегающий за баром яр, по дну которого текла безымянная речушка, с риском тут же сломать себе шею... Мысли Воадика были прерваны металлическим звяканьем за спиной. Он обернулся - лысоголовые выиаскивали из петель, притороченных сбоку к сиденьям, металлические клюшки для гольфа. Это означало - будут бить.
      - Мы тебе дали возиожность слинять, фраерок, уважая твое достойное поведение там, в баре, - Сека подходил к нему, поигрывая клюшкой. - Ты не воспользовался этой возможностью, значит, у тебя что-то свое на уме. Что?
      - Я хотел поговорить с вами, - признался Владик, доставая из барсетки сигарету и зажигалку. Прикурив, он снова бросил зажигалку в сумочку.
      - Зато мы с тобой базарить не собираемся, - весело ответил Сека. - А знаешь, что мы сделаем? Для начала перебьем тебе руки и заберем ту зажигалочку, от которой ты только что прикуривал - очень она мне понравилась.
      - Дурак, - просто сказал Владик. - В барсетке лежит больше восьми тысяч баксов, а ты о какой-то зажигалке бакланишь.
      - Серьезно? Покажь, - потребовал Сека.
      - Пожалуйста, - Владик по новой запустил руку в барсетку. Тотчас же глухо хлопнуло, клюшка, выпав из рук Секи, зазвенела об асфальт, а сам он стал медленно заваливаться влево, закрыв руками лицо. Парни в кожанках, шедшие за ним, недоуменно стали, наблюдая за падением лидера, а когда, наконец, поняли, что случилось, дернулись и попятились - в руке у Владика был самый настоящий "Глок-17" со встроенным глушителем.
      - Стоять, козлы! - презрительно процедил Владик. - Сейчас в магазине осталось шестнадцать зарядов, так что как раз хватит по одному на каждого из вас, ещё и на ваших ишаков останется, - мотнул он стволом в сторону мотоциклов. - Менты на "леваке", потому и не хотят быть свидетелями наших разборок, так что перестрелять вас до рассвета я успею. А сейчас сложите в кучку эти железки и отойдите на пару шагов назад - жизнерадостно улыбнулся он банде.
      Парни повиновались молча, затем отошли назад и зашушукались. Они не понимали этого длинного, с пистолетом. Сека, их предводитель, был отморозком, да. Они и себя считали отморозками - не боялись, когда в куче, ни Бога, ни черта. Но те были неосязаемыми образами, а этот длинный - вот он, рядом, с многозарядным пистолетом в руке, из которого только что так хладнокровно застрелил Секу. Стоит себе, покуривает - спокойный, наглый, самоуверенный. И непонятный. Вот таких-то и надо бояться.
      - Чего ты хочешь, в конце-концов? - вперед чуть выступил здоровенный парняга - = кожанка на нем только что не трещала. - Чего ты к нам привязался?
      - Это я к вам привязался? - расхохотался Владик. - Это ваш придурок Сека придолбался к нашему столику.
      - Действительно, придурок, - с неожиданным презрением выдал здоровяк. - Он в последнее время вообще был невменяемый - нанюхается коки и становится бешеным бычарой. Наши предки уже три раза по непонятке вытаскивали нас из ментуры - и все из-за него. А после того взрыва вообще... - тут он спохватился и прикусил язык.
      - Ну продолжай, что же ты? - Владик подошел ближе и упер ствол "Глок-17" в поясницу здоровяка. - А вы, ребятки, пока посидите на ступеньках, покурите, - предложил он остальным. - Так, кучнее, ещё кучнее чтоб я вас всех видел в секторе обстрела. Тебя как звать, браток?
      - Мышка, - неожиданно выдал здоровяк. Владик вновь было хихикнул - так не соответствовало погоняло фигуре этого типа, но тут же вновь посерьезнел.
      - Лучше бы, конечно, Микки Маус, но для начала сойдет и так.
      - Да меня вообще-то Мишкой зовут, а парни подправили одну букву - для хохмы, - объяснил Мышка.
      - Слушай, а вот тот взрыв, про который ты напомнил сейчас - это не Леха, Колян и Сема взлетели тогда на воздух вместе с машиной? - Владик пристально уставился ему в глаза. мышка виновато опустил голову.
      - Да чего уж там, Секи-то теперь нет. Да, тогда он подорвал этих мудаков за то, что они опустили в СИЗО нашего Фонтана.
      - А самого Фонтана кто же тогда угостил настойкой на циане? продолжал допытываться Владик.
      - Ты что, следак? - хмуро глянул на него Мышка.
      - И близко возле него не был, - на полном серьезе ответил Владик. - Я просто интересуюсь.
      - Да Сека и передал, через одну телку - она заморочку дежурному устроила - ну, подставилась, а он после угостил бутылочкой Фонтана, доложился Мышка. - Слушай, убери пушку, если хочешь базарить по делу, попросил он.
      - Это почему еще? - поинтересовался Владик.
      - Престиж теряется. Я, как-никак, являюсь заместителем лидера...
      - Являлся, - поправил его Владик, засовывая пистолет в барсетку. - Но рука у меня, смотри, на рукоятке, так что стреляю я через барсетку так же, как и без нее, - предупредиол он.
      - Да ладно, брось, - махнул рукой Мышка. - Сека всем уже надоел своей кокой и беспределом. И поэтому стал отщепнцем.
      - Это как? - не понял Владик.
      - Ну, чужим стал нашей группировке. Но его все боялись, потому терпели. Он мог запросто пристрелить только за то, что ему не вовремя доставили порцию кокаина. так погибли уже две наши девчонки и один классный парень.
      - Слушай, а трупы вы куда прячете? - спросил Владик. - Насколько я наслышан о вашей банде...то есть группировке, после вас не остается никаких следов. И трупов тоже. Вы их что, съедаете тут же, на месте? - пошутил он. - Тогда куда деваются кости?
      - А вот этого я тебе не скажу, хоть убей, - процедил Мышка. - это не только мой секрет - от него зависят наши жизни и свобода, понял?
      - Ну хоть намекни.
      - Сжигаем, - просто ответил мышка. - Есть котельная...все, кранты, больше ни слова.
      - Ну и не надо, - приободрил его Владик. - Я это к чему - сможете туда же упрятать труп своего лидера...чтоб без следов?
      - Да как два пальца об асфальт, - ухмыльнулся Мышка.
      - Ну и действуйте, пока менты не вышли покурить, - подтолкнул его Владик. - Ты теперь лидер, Мышка, так что командуй.
      - Та-ак, значит, "Харлей" мой, - обрадовался тот и, подняв парней со ступенек, принялся отдавать распоряжения.
      Клюшки были всунуты на надлежащие им места, один из лысых сел на свою "Хонду", сзади усадили тело Секи и примотали его к мотоциклисту резиновыми бинтами. После этого рявкнул движок и обоих седоков - живого и мертвого, унесло в неизвестном направлении.
      - Ну вот, теперь поговорим в спокойной обстановке, - Владик присел на лавку неподалеку от бара. - Что потребляет твоя группа, Мышка? Ведь вижу кокаин вам не по нраву, а дурь между тем, по всем признакам, вы принимаете. Что?
      - Морфин, - признался Мышка. - Сейчас им все поголовно увлеклись. Кайф офигенный, и стоячка с вечера до утра - двойное удовольствие, как говрят в рекламе. Но дорожает, сука, не по дням, а по часам.
      - Этот? - спросил Владик, доставая из своей всеобъемлющей барсетки плоскую картонную упаковку с двенадцатью ампулами.
      - Ага, - глаза Мыцшки прикипели к коробке - газосваркой не отделить.
      - Держи, - просто сказал Владик, передавая морфин Мышке. - Отныне будете получать от меня регулярно и по потребности.
      - А что мы должны делать за это? - с опаской спросил Мышка, жадно хватая коробку.
      - Да то же, что и делали - веселиться по ночам, - успокоил его Владик. - Отбуцкать там кого-нибудь, списать по надобности. А для начала...знаешь элитную новостройку? Ну ту, что на западной окраине, почти в самом лесу.
      - Да повсюду только и говорят об этом суперпроекте.
      - Ну и мы поговорим. Отойдем-ка в сторонку, пошушукаемся...
      Владик вернулся в бар спустя минут сорок после своего ухода. За окном слышался удаляющийся рокот моторов - на освободившийся мотоцикл сразу же нашелся хозяин - один из тех, кто приехал сюда на заднем сиденье. По пути Владик сунул в руку одного из омоновцев, дежуривших до этого на улице, пятьсот баксов.
      - Хорошо работаете, ребята - чистота и порядок гарантированный. Это вам за заботу о нашем досуге.
      Мент вытаращился на него, как на привидение, но поблагодарил за внеплановый навар. Честно сказать, он не надеялся увидеть уже этого парня, по крайней мере, на этом свете...
      - Владик, ты? - обрадовался Софонов так, словно узрел родную душу. - А я уж думал...
      - То, что ты думал, Кирюша, засунь себе оьратно в штаны, - прервал его словоизлияния Владик, наливая в его рюмку водки. - Ну, за полный успех нашего сегодняшнего безнадежного дела. Эх, гульнем сегодня! Кирюша, домой можешь не возвращаться сегодня - завтра шеф позвонит прямо из кабинета твоей жене и сообщит, что в связи с необходимостью твоего круглосуточного присутствия на сдаточном объекте особой важности...ну и так далее. Ты меня понял?
      - Не-а, - признался вконец обалдевший Софонов.
      - Да что тут непонятного, бухгалтер? Хватай Ирку за задницу и тащи её в любую из свободных комнат хоть до утра - здесь таковые имеются.
      - А деньги, у меня не хватит, - жалобно трепыхнулся Софонов.
      - Не боись, я оплачу, - потрепал его снисходительно по плечу Владик. А те, что я дал, можешь себе на такси оставить. Или там жене на новые колготки, - хихикнул он, опрокидывая стопку водки.
      - А ты как же? - спросил Кирилл Алексеевич.
      - Я-то? - Владик откинулся на стуле, затянулся и мечтательно выпустил дым в потолок. - Сперва подберу парочку самых презентабельных девах - для работы днем в магазине сантехники. Это сделает завбаром Мухтар - он мой давний корешок. А затем...ну это уже совсем не твое дело, Кирюша.
      Владик не хотел до конца рушить и так уже порядочно пошатнувшиеся моральные устои бывшего номенклатурного работника.
      Глава 27. Н Е Т Е Л Е Ф О Н Н Ы Й Р А З Г О В О Р.
      "Десятка" и "УАЗ" почти одновременно подкатили к рынку с внешней стороны опоясывающего территорию кирпичного ограждения.
      - Вот оно, - торжествующе указал Валера на проем в стене, заделанный металлическим щитом. - Это то самое окно, в которое мы принимали с Серегой унитазы...и прочее сантехническое барахло.
      - Ставим машины на стоянку перед рынком, - распорядился Толян, - а в магазин пройдем пешком. - Может, там обед сейчас.
      - Да нет, они без обеда работают, и допоздна, - заверил его Валера. Ибо как сказал Вовенарг "Праздность более утомляет, чем труд".
      - Слушай, ты бы засунул куда-нибудь на время свои выссказывания,а? обернулся к нему Толян, прыгая через лужи, оставшиеся от недавнего дождя и размахивая кейсом, зажатым в руке. - Ибо как сказал твой любимый Лабрюйер "Один из признаков посредственности - беспрестанная болтовня".
      Валера в изумлении заткнулся и продолжал хранить молчание до самых дверей магазина. Кстати, открытых.
      Толян, прежде чем войти, осмотрел фасад магазина. Нормальная отделка, и вывеска соответствует её качеству: "Лучшая сантехника Европы и мира". А под ней - реклама сотовых телефонов. Ну что ж, посмотрим, что внутри.
      Валера вслед за ним вошел в магазин и остановился, пораженный - за прилавками, посреди дорогих предметов личной гигиены стояли две обаятельные девушки в дорогой униформе: темно-синих блузах с табличкой на груди и черных юбках, не прикрывающих красивых округлых коленей. Даниил и дядя Вася замерли в дверях, восхищенные тем блеском и дороговизной, которые излучал, казалось, каждый стеллаж этого престижного заведения.
      - А где же Лиля и Нина? - растеряно спросил у продавщиц Валера.
      - Молчи, философ несостоявшийся, - зло шепнул ему Толян.
      - Мы только первый день работаем, - защебетала меж тем одна из девушек. - Не знаем ни Лили, ни тем более Нины. - А нас зовут...
      - Ксения и Дарья, - бесцеремонно прервал её Толян. - Прочли на ваших визитках, - заметив удивление в глазах Ксении, пояснил он. - Скажите, девушки, а можно увидеть вашего заведующего?
      - Наш заведующий - шеф фирмы "Линия плюс" Роман Юрьевич Боровиков, довольно торжественно провозгласила Даша, подходя ближе. - Его заместитель Мухтар будет минут через двадцать. Простите, а что вы хотели? Может быть, мы сможем помочь?
      - Может быть, - согласился Толян. - Я хотел спросить - если мы наберем этих приборов оптом - скидка полагается?
      - А как же, - охотно откликнулась Ксения и выложила на стеклянный прилавлк глянцевый прайс-лист. - Вот суммы, на которые вы приобретаете товар, а напротив - система скидок, действующая на эту неделю.
      - А что, неплохо, - изучив прайс-лист, понял Толян - чем больше платишь, тем больше процентов сбрасывается.
      - Хорошо, вот вам шпаргалка, - он передал Ксении список необходимого оборудования, составленный Шкафом, - а вот двое грузчиков, котрые помогут перенести эти вещи в грузовик, - указал Толян на дядю Васю и Даниила. - А мы пока походим по рынку. Что-нибудь еще? - он заметил ожидание в глазах Ксении.
      - Предоплата, - напомнила она. - Вы обязаны оплатить двадцать пять процентов заказа, прежде чем его начнут грузить в машину.
      - Да хоть весь заказ, - Толян положил кейс на прилавок.
      - Вы это все оплатите наличкой? - подведенные бровки Ксении полезли на лоб.
      - Ну не перечислением же, - Толян отщелкнул замки и поднял крышку. Так что неси два калькулятора.
      - А зачем два?
      - Один контрольный, на нем я буду дублировать ваши подсчеты, мадам, радушно улыбнулся ей Толян. И заметив посмурневшие сразу физмономии продавщиц, подбодрил их.
      - Не волнуйтесь, девушки, свои комиссионные вы получите сполна.
      После этих слов улыбки на лицах Ксении и Даши стали вдвое обаятельнее.
      Товара вышло на сумму в шестнадцать с половиной тысяч долларов. Толян зплатил из кейса и оттуда же начал отсчитывать продавщицам их комиссионные - десять процентов. В это время в магазин вошел вечно неунывающий Мухтар в белом костюме и светло-коричневых плетеных полуботинках.
      Увидев его, Валера сразу подтянулся и уцепился за рукав Толяновой куртки.
      - Это он, Толик. Один из них.
      - Цыц, нишкни! - вызверился тот на него также шепотом, продолжая невозмутимо отсчитывать тысячу шестьсот пятьдесят долларов.
      - Вот, девушки, это вам за прекрасное обслуживание и отличную рекламу товарного ассортимента, - во всеуслышание заявил он, придвигая деньги по прилавку поближе к Даше. - Ну что, будем грузить?
      - Послушайте, какие люди в Голливуде! - Мухтар и здесь не обошелся без своей знаменитой присказки. А когда мельком глянул в кейс Толяна, который тот собирался захлопнуть, заулыбался ещё шире.
      - Да, не каждый день встретишь в магазине такого оптового покупателя. Парни, а вы больше ничего у нас не забыли прикупить?
      - Например? - Толян не мог проигнорировать его вопрос.
      - Сотовый телефончик, например, - предложил Мухтар. - И сим-карту к нему.
      Толян задумался - а почему бы нет? Сейчас, пока он располагал такими деньгами... В конце-концов телефон ему был просто необходим по работе - в квартире Анжелы на время ремонта не работал ни один стационарный.
      - А-а, была не была - давай, - махнул он рукой.
      - Триста баксов, всего триста баксов, - обрадовано зачастил Мухтар, убегая в подсобку.
      Настроив трубку и введя в неё код, он протянул мобильник Толяну.
      - Пользуйтесь на здоровье. - Больше ничего не надо?
      - Привет, Мухтар, - поздоровался Валера из-за спины Толяна.
      Тот наморщил лоб, припоминая, затем вновь расцвел в улыбке.
      - А-а, привет, дорогой! Ну, как в тот раз после меня закончили разгрузку?
      - Слушай, ты знаешь, что в тот вечер убили Нину и Лилю, которые открыли этот магазин? - в упор спросил у него Валера.
      На чело Мухтара сразу набежала тень печали, а сам он погрустнел.
      - Знаю, Валера-джан, как не знать. Сволочь какая-то попалась - не понимаю, что плохого кому-то могли сделать эти две прекрасные девушки.
      Толян отшел от них и повернулся спиной - вроде бы разглядывал товары, раложенные по стеллажам. Но он не пропускал ни одного слова, сказанного Мухтаром и Валерой за спиной.
      - Не подскажешь, кто их отвозил в тот вечер? - продолжал нажимать Валера.
      - Слушай, ну откуда мне знать? - развел руками Мухтар. - Ведь ты же видел - я уехал раньше. У меня бар на руках, отличный бар - "Шоу-герл" называется. Заходите, пожалуйста, я посетителям всегда рад. В тот день шеф фирмы "Линия-плюс" Роман Юрьевич попросил меня доставить товар со станции в магазин. Потому что у меня есть тентованая фура для продуктов. Я помог, слушай - сам лично привез товар. Потом поспешил в свой бар - как раз к открытию успел...
      - А девушки откуда? - спросил Валера.
      - Слушай, что ты все как следователь - откуда да откуда? разгорячился Мухтар. - Боровиков попросил меня найти продавщиц - я нашел. Из своего бара нашел, девчонки хотят подработать - днем работают здесь, а вечером в баре официантками. Что ещё хочешь знать?
      - Спасибо, больше ничего, - Валера отошел от прилавка и, закурив, вышел на улицу. Вскоре к нему присоединился Толян. Пока Даниил и дядя Вася носили сантехнику в "УАЗ", они не спеша пошли по рынку.
      - Этот Мухтар привозил тогда оборудование, - сказал после паузы Валера.
      - Слышал уже, - Толян тоже вытащил сигарету. - Ну, а дальше что?
      - Я вспомнил ещё кое-что. Кроме оборудования, мы выгрузили в подсобку громадный стальной сейф.
      - Ну?
      - И к нему притащили три картонные коробки. Одну из них бросили неловко и она лопнула по торцу. Я ненароком заглянул внутрь, ведь щель была почти перед носом. В этих коробках была стружка, Толик.
      - А что, мобильники не перевозятся в стружке? - иронично усмехнулся Толян, подходя к прилавку с хозтоварами. - Смотри, какая кельма классная из нержавейки. Давай пару штук прикупим? - он полез в карман за кошельком, передав кейс Валере.
      - Да погоди ты с кельмами! - загорячился Валера. - Я вспомнил ещё кое-что. После разгрузки мы все уселись за прилавок - отметить это дело, а Нина пошла закрывать окно приемки - ну, тот металлический лист. Он, между прочим, на колесиках, и задвинуть его - минутное дело.
      - Ну и что?
      - А ничего - Нина возилась в подсобке минут пятнадцать - так долго, что Лиля пошла помогать ей.
      И что-помогла?
      - Да окно было уже закрыто, а Нина в это время полоскалась в умывальнике. Долго мыла руки. И все-равно они у неё потом пахли смазкой.
      - Постой, чем пахли? - Толян отложил в сторону строительный мастерок и взглянул на Валеру.
      - Ну, смазкой.
      - А ты откуда знаешь, чем пахли руки Нины.
      - Оттуда. Я, когда сказал очередной тост, поцеловал ей руку - теперь вспомнил. И рука её пахла этим...ну, знаешь, есть такой спецсолидол желтенький - его применяют для смазки особотрущихся деталей.
      - И ещё кое для чего, - пробормотал Толян.
      - Так вот, Нина пришла из подсобки очень взволнованной, - продолжал вспоминать Валера. - Потому что сразу, залпом, выпила два стаканчика вина. И руки её при этом чуть дрожали - как у меня иногда с похмелья.
      - А Мухтар был с вами тогда? - спросил его вдруг Толян.
      - Был. Но как только Нина вышла из склада, он сразу же заторопился и уехал.
      - А потом что?
      - А потом приехал шеф фирмы, этот...Боровиков, а с ним белобрысый. Шеф расплатился со мной и Серегой и почти сразу же выгнал нас из магазина.
      - Так почти или сразу?
      - Сперва они сходили в склад и заложили коробки с мобильниками в сейф. Но я тебе скажу, Толик - каждая коробка с этими самыми мобильниками весила как минимум килограммов семьдесят. Вот дай-ка свой, который ты купил.
      Толян вынул сотовый и протянул его Валере. Тот взвесил его на руке, прикидывая вес.
      - Ну, от силы граммов двести. А теперь прикинь...ты поверишь, что в коробку шестьдесят на шестьдесят сантиметров влезет триста пятьдесят вот таких штучек?
      - Ну, а почему бы нет?
      - И что, каждую из них нужно непременно смазать спецсолидолом? ехидно глянул на него Валера.
      - Да что ты привязался, в конце-концов, к этой смазке? - сердито спросил у него Толян.
      - А потому что сегодня, когда Мухтар вынес тебе сотовый из подсобки, на рукаве его белого костюмчика было такое же пятнышко - желтенькое, жирное. Сперва, когда он зашел в магазин, его не было, а после появилось. Это что обозначает, а? Ты знаешь, мы на филфаке проходили курс аналитического мышления вкупе с методом дедукции ... - расходился Валера.
      - Так, все, замяли о твоем филфаке и методе дедукции, - прервал его Толян, расплачиваясь-таки за две строительные лопаточки из нержавеющей стали. - Нам ещё работать и работать, а ты и мне, и себе забиваешь голову какой-то чертовщиной.
      - Я к тому, что Нина и Лиля...
      - Слушай, а ты вообще-то знаешь, что Лиля доводилась мне родной сестрой? - схватил его за отвороты пиджака Толян.
      Валера вмиг побледнел и отрицательно замотал головой.
      - Так знай это. И прекрати мне трепать нервы пустой болтовней, - Толян оставил в покое пиджак Валеры и вновь закурил, глубоко затягиваясь.
      Спустя некоторое время Валера нерешительно дотронулся до его руки.
      - Прости, Толян, если сможешь - не знал, клянусь. И прими мои искренние соболезнования - твоя сестра была классной девчонкой - я это уже говорил и не устану повторять
      - Ладно, проехали, - Толик зло втоптал окурок в лужицу у ног. - Пошли продолжать делать дело - видишь, Даниил с дядей Васей дают отмашку, что погрузка закончена.
      Приехав на квартиру Анжелы и разгрузив привезенное оборудование, Толян развил такой бешеный темп работ, что Шкаф только диву давался. Пока сантехники устанавливали, варили, прибивали и соединяли, он с Васей и Даниилом успел обработать стены в спальне Silk Plaster - шелковой декоративной штукатуркой на основе целлюлозы и натурального шелкового полотна. Эти жидкие обои они постарались подогнать по цвету под потолочную плитку - светло-коричневый тон. Затем бросили на пол ковровое покрытие с длинным темно-коричневым ворсом и нежно-розовыми цветами на нем, вместо круглого сексодрома, который стоял там прежде, привезли широченную испанскую кровать с витыми сквозными ножками и сетчатыми, в клеточку, спинками. Над кроватью сделали небольшой прямоугольный навес-балдахин из китайского шелка с портьерами по бокам, а на стену укрепили два небольших фигурных бра. Рядом поставили кресло-тюльпан, торшер в форме лампы Алладдина, небольшую изящную тумбочку, а огромное окно закрыли такими же шелковыми портьерами. Интерьер получился потрясающий - даже Шкаф не нашел, к чему придраться.
      До вечера того же дня им удалось ещё смонтировать в одной из бывших ванных на первом этаже закупленную финскую сауну из бруса 45х100 мм серии Country Line.
      Валера долго вертел так и сяк деревянные детали, не зная, куда их притулить.
      - Эх ты, окраина! - Вася нашел в комплекте стальные стержни для каркаса и быстро нанизал на них бревнышки - через двадцать минут была готова одна из стен сауны. - Понял теперь?
      - Уяснил, а как же, - философ и дядя Вася остальное доделали на удивление споро. Толян с Васей тем временем устанавливали полки, печь, защитное ограждение, навешивали карнизное освещение и делали окантовку. К вечеру сауна была готова. Одновременно бригадир сантехников Коля сообщил, что можно проверять подключение приборов. Все было сделано аккуратно, четко, при помощи уровня и отвеса - за такие-то деньги. Итак, квартира приобретала все более законченный вид.
      - Завтра переходим к полам, - вынес свое решение Шкаф. - Кстати, философ, а где ты сейчас обитаешь? - спросил он у Валеры.
      - А мы с дядей Васей по ночам дачи новых русских караулим. Заодно и ночуем там. Официально я зачислен охранником и в конце недели каждый хозяин отстегивает нам приличные чаевые за сохранность своего имущества. Кроме того, гляди, - Валера вынул из кармана..."ПМ" - пистолет Макарова и повертел им перед носом Шкафа.
      - Ни фига себе! - протянул тот изумленно. - С каких это пор бомжам стали выдавать стволы?
      - Да он газовый! - довольно засмеялся Валера. - Но похож, да?
      - Копия, - убежденно сказал Толян, повертев пистолет в руке. - Ну что ж, тогда спокойной ночи, охранник.
      Проводив Даниила и дядю Васю, они уселись в холле на стульях и принялись сосредоточенно дымить сигаретами.
      - Послушай, Толян, - Вася повернулся к другу и сосредоточенно уставился в его переносицу. - Я тебе хотел сказать...
      - Согласен, - быстро отреагировал Толян.
      - На что согласен? - изумился Шкаф.
      - На то, что ты только что хотел мне предложить.
      - А что я хотел предложить? - смутился Шкаф. - Просто намеревался сказать, что этот холл ни фига не смотрится. Огромная комната, а почти пустая - стол, диван, да телевизор. Нет, такой интерьер мне не по вкусу.
      - А что тебе по вкусу? - съязвил Толян.
      - Здесь должен быть кинотеатр. Домашний кинотеатр. Смотри пространство под лестницей мы завешиваем сборной ширмой, можно темно-синего цвета. Перед ней ставим напольный экран, сбоку у стены - легкую этажерку с системой. Динамики расставляем по всей комнате - акустику подберем после. По правой стене пускаем широкий косой декор, а внутрь его вклеиваем красивое пластиковое сборное панно - я видел, такие продаются. Производство Германии. Затем подбираем...
      - Ты не это мне хотел сказать, друг Василий, - перебил его с легкой усмешкой Толян.
      Вася смутился ещё больше.
      - А что же, по-твоему, я хотел сказать? - спросил он с вызовом.
      - То, что нам давно уже не мешало бы навестить наших подруг, - ответил Толян. - Пока они нас не успели забыть к чертовой матери.
      - Да они, может, и не вспоминали о нас, - попытался выкрутиться Шкаф. Не отрицая, однако, что мысли его и Толяна в этот вечер сошлись в одной точке.
      - Брось, Вася, - мягко посоветовал ему Толян. - Ты же отлично знаешь, как относится к тебе Ольга. А я, в свою очередь, больше чем уверен, что Анжела не приходит сюда лишь из-за твоего категоричного табу, наложенного на её квартиру.
      - Ну, конечно, - насмешливо поклонился Шкаф со стула.
      - А мы это сейчас проверим, - Толик вспомнил о мобильнике, который он приобрел у Мухтара, и отыскал его в одежде, лежавшей на втором этаже. Затем нашел в кармане завалившийся клочок бумажки - номер мобильника Анжелы, который он в свое время переписал для своей строительной бригады - на непредвиденный случай. Потом вновь спустился вниз и предложил Васе.
      - Хочешь пари? Сейчас я звоню Анжеле и приглашаю её в ресторан. И она соглашается. Затем ты звонишь по этому же номеру Ольге - я уверен, они обретаются вместе...
      - Ни за что, ответил Шкаф. - Они все выходили тогда отсюда с таким надутым видом, что теперь, по-моему, к ним лучше не подкатываться с подобными непристойными предложениями.
      - Так что - пари? - предложил Толян.
      - А на что спорим?
      - Если сейчас девчонки соглашаются на ресторан - за всех платишь ты...
      - У меня нет налички, - прервал его Шкаф.
      - Зато есть положенная зарплата за неделю, причем в долларах. Из нее-то я и вычту сегодняшний вечер. Идет?
      - А если они все же не соглашаются? - не сдавался Вася.
      - Я тебе отдаю свою недельную зарплату,это выходит что-то около двух тысяч баксов - как мы договаривались со спонсорами - пятьсот долларов в день.
      - Идет, - Шкаф пожал его протянутую руку. - Мне тут дядя Вася предложил купить по дешевке неплохую "девятку" с рук. Всего пятилетней давности. Не век же мне ходить пешком, понимаешь. Знаешь что, давай я первый позвоню, - попросил он, протягивая руку. - Если с Ольгой будет облом - зачем тогда звонить Анжеле?
      - Ух, и хитрюга же ты, Шкаф, - Толян, смеясь, передал ему мобильник. Хотя подожди, не звони.
      - Ага, испугался! - восторжествовал Шкаф.
      - Да нет, просто я забыл - нам с тобой ещё предстоит в одно место съездить. Ну-ка собирайся, да поживее.
      - Куда едем-то? - спросил Шкаф, натягивая парадно-выходную одежду.
      - На рынок.
      - Это на ночь глядя?
      - Как раз самое время, Вася - то, что надо. И если нам повезет...
      Уже смеркалось, когда "десятка" Анжелы, за рулем которой восседал Толян, остановилась точно в том же месте, что и перед обедом - на платной стоянке сбоку от ворот рынка. Однако теперь она была почти пуста, лишь несколько дорогих иномарок приткнулись в разных местах площадки.
      - Пошли, - Толян псотавил машину на сигнализацию и потащил Шкафа за собой внутрь рынка. - Я покажу тебе магазин, который хотела открыть Лялька.
      Огромная вывеска над входом в магазин теперь переливалась разноцветными неоновыми огнями. Мало отставала от неё по части иллюминации и реклама сотовых телефонов. Внутренность супермаркета также была освещена предостаточно, так что сквозь единственное огромное окно было хорошо видно, что делалось внутри. Толян пригласил Шкафа стать в подобие нишы за окном, в самую тень. Теперь их не было видно ни из магазина, ни со стороны рынка.
      Что удивительно, покупателей тоже набралось порядочно, почти все семейные пары. Это их иномарки, повидимому, стояли у входных ворот рынка.
      Даша и Ксения метались от одной пары к другой, кого-то уговаривая, кому-то что-то объясняя, а кое-кто уже расплачивался, указывая на вещи, которые нужно было упаковать.
      - Вот это бабцы! - Шкаф восхищенно засмотрелся на стройные фигуры продавщиц.
      - Да ты не туда пялься, ты в угол посмотри, - зло ткнул его в бок Толян. - Вон на того мужичка - это Мухтар.
      Почти в самом углу, возле входа в склад, расположился Мухтар со своими мобильниками: небольшой застекленный стол, внутри которого расположились образцы телефонов и карточек к ним.
      - А что, вполне компактное хозяйство, - отозвался Вася. - Ни он не мешает, ни ему.
      - Смотри, смотри, - вновь зашипел Толян.
      В магазин вошел довольно странный тип: плотно обтягивающая демисезонная короткая кожанка и совершенно лысый череп с оттопыренными ушами. Парень, игнорируя выставленные на стеллажах товары, прошел прямиком к столику Мухтара. Поговорив о чем-то минут пять, они, видимо, сошлись в цене: парень вынул из кармана деньги, отсчитал необходимую сумму и Мухтар исчез в подсобном помещении. Вернулся он ... с коробкой, на которой были нарисованы мужские туфли.
      - Он что, ещё и барахлом подторговывает? - присвистнул Вася.
      И тут же затих - лысый парняга, выйдя из магазина, сторожко оглянулся по сторонам. Не заметя ничего подозрительного, он снял с коробки крышку, порылся внутри, затем сунул что-то под куртку за пояс, а саму коробку подфутболил носком ботинка что есть силы. И ушел в темноту рынка. Вскоре где-то за стеной рявкнул движок мотоцикла и все затихло.
      - Это что, по-твоему - он туфли заткнул за пояс? - посмотрел Толян на Шкафа. - - Конечно, нет, - тот смущенно почесал кончик носа, - а вот мобильник запросто мог сунуть.
      - Сейчас посмотрим, что это за мобильник, - Поняков подошел к коробке из-под туфлей, которую выбросил лысый, поднял её и пошел к выходу из рынка. Васе осталось только последовать за ним.
      Они рассмотрели внутренность коробки на квартире у Анжелы: несколько кудрявых завитков сосновой стружки и жирные масляные пятна светло-желтого цвета, которыми были заляпаны её стенки и дно.
      - Это технический солидол, Вася, - объяснил Шкафу Толян. - О нем мне сегодня все уши прожужжал Валера, объясняя, что он применяется при ремонте машин и механизмов для смазки особотрущихся деталей. Но откуда философу, который никогда не служил в армии, знать истинно широкое применение технического солидола. Им смазывают оружие, Вася. Для долгосрочного консервирования.
      - Ну и что? - не понял Шкаф.
      - А то, что этот лысый хмырь сунул за пояс не мобильный сотовый телефон, как подумал ты, а самый обыкновенный ствол - как подумал я. А теперь скажи, какой из этого следует вывод?
      - Такой, что этот Мухтар торгует, по всей вероятности, оружием, догадался Шкаф. - А мобильные телефоны служат лишь ширмой - прикрытием для этой подпольной торговли.
      - Но ведь тогда если шеф Мухтара - наш директор фирмы "Линия плюс" Боровиков Роман Юрьевич, который помогал в тот вечер упаковывать Мухтару картонки в сейф, значит...
      - Значит, и Боровиков прекрасно осведомлен об этой подпольной торговле оружием, - докончил его мысль Вася.
      - Нет, скорее всего, он и есть хозяин того оружия, которым подторговывает Мухтар, - размышлял дальше Толян. - А из этого следует... черт, что же из этого следует? Крутится вывод в голове - простой и ясный, а вот ухватиться за эту ниточку не могу, - признался он Шкафу.
      - Ладно, утро вечера мудренее, - отозвался тот. - Ты мне скажи сделали мы то дело, которое ты собирался сделать?
      - Только наполовину, Вася, только наполовину.
      - А звонить мы сегодня будем? - не успокаивался тот.
      - Ах, да, - спохватился Толян и протянул мобильник Шкафу, - Звони, пожалуйста.
      Сколько Вася ни старался, включая повторитель вызова - мобильник Анжелы не отвечал.
      - Что бы это могло значить? - задумчиво пробормотал Толян. - Анжела мне говорила, что никогда не расстается со своим сотовым. И никогда не отключает его.
      - Это может означать только одно - два дела за один вечер не делаются, - с видимым облегчением заявил Шкаф. - Что касается меня, то я двух слов по телефону Ольге сейчас не связал бы. Ты знаешь, Толян, как только взял в руки мобильник, так все нежные слова из башки словно ветром выдуло. А вот теперь ты мне скажи - что бы это могло значить?
      - Только одно, - на полном серьезе ответил Толян. - Признание в любви - это разговор двух сердец тет-а-тет, а не телефонное ля-ля.
      Глава 28. З А Т Е Х, К Т О Н Е Д О Л Ю Б И Л !
      Строительные работы на объекте номер двести пятьдесят семь завершались. Уже прошлась по готовым квартирам приемочная комиссия, принюхиваясь к запахам свежей краски и нового оборудования, суя свои носы куда надо и не надо. Конечно, если бы это была прежняя, государственная комиссия, отмазаться от неё было - раз плюнуть. Хороший банкет для всех, да каждому члену её - по девочке, да на природу...
      Но это была своя делегация - из администрации "Линия плюс" всевластная, неподкупная и непрощающая даже малых огрехов - престиж фирмы прежде всего. Боровиков и платил им прежде всего за обнаружение даже самых незначительных недоделок - клиент из новых русских привередливый, не признающий никаких отговорок типа: "А вот этого не было на складе, так мы поставили здесь временно..."
      - Что значит - не было! За бабки не было, значит, достаньте за хорошие бабки.
      Я вам плачу за качественный квадратный метр жилой площади, а не за ваши временные трудности.
      И все - против доллара не попрешь.
      Но эта малоэтажка была исключением из общих правил - все подогнано, прилажено и расставлено на совесть - придраться не к чему. Члены комиссии единодушно проголосовали за приемочную оценку "отлично", что само по себе уже было невероятно - никогда ещё ни одна комиссия выше "хорошо" не ставила. На всякий случай - обнаружения пропущенных недоделок.
      Осталось работ всего ничего - наклеить последний - пятый слой рубероида на последние квадраты плоской кровли здания, обрамленной по краям фигурными парапетами. Поэтому и не убрали пока подводящую ветку узкоколейки и башенный кран Любашки. Ей предстояла вечером самая почетная миссия поднять завершающую бадью с горячим битумом на кровлю, где парни с огнеметами в руках быстренько должны были заклеить специально оставленный квадрат. Сразу же вслед за этим намечался грандиозный фейерверк - в честь пятилетия организования фирмы и сдачи в эксплуатацию элитной малоэтажки объект номер двести пятьдесят семь.
      Настроение у всех членов бригады было, ясное дело, приподнятым - ещё бы, такое очередное дело провернули!
      Чего нельзя было сказать о главном прорабе стройки Николае Афанасьевиче Бессменном - он ходил по объекту задумчивый и несколько угрюмый - не в своей тарелке человек, да и только.
      Наконец, не выдержав, к нему подошел Николай Иванович Шумейко
      - Слушай, Афанасьич, в чем дело? У парней сегодня праздник, а ты его своим кислым видом превращаешь в панихиду. Мы с тобой вроде погодки, так может, объяснишь причину?
      - Узнаешь в свое время, - убито махнул рукой Афанасьич, отходя от него к членам комиссии.
      - Тьфу ты! - всердцах сплюнул Шумейко. - Небось с женой чего-то ночью не поделили на общей постели. Ничего, на банкете я из тебя все досконально вытяну.
      Ему уже по секрету шепнули, что банкет вечером состоится. Ну, а как же без этого.
      Парни из строительной бригады мотались по дому, сдувая последние несуществующие пылинки с мебели и оборудования, собирали щепочки и натирали до блеска бронзовые ручки дверей подьездов с уже встроенными в них многоабонентскими видеодомофонами для бесконтактных электронных карт серии MC-Visitor-401... В общем, работа сегодня выполнялась чисто символическая.
      - Слушай, Дед, - Хопер подсел к Игорю Неделину, расположившемуся на травке за оградой, и сунул в рот сигарету. - А бугор, что же, не будет присутствовать на завершенке,а? Нехорошо как-то получается - строил, строил вместе с нами, а мы будем водяру глушить без него, - Эдик тоже знал о банкете, хотя администрация фирмы держала это пока в секрете.
      Хорош секрет - о нем уже знала вся бригада.
      - Вот я и говорю - может, позвонить ему на эту, как ее...шабашку? продолжал долдонить Хопер.
      - Слушай, бугор сам знает, где присутствовать, а где отсутствовать, Игорь выплюнул окурок и повернулся к Эдику. - Кроме того, если бы ты видел кошечку, которая приезжала договариваться о найме, ты бы точно слюной истек. Я бы на месте Понякова сейчас не променял эту шабашку даже на званый ужин в Кремле, - добавил он мечтательно, уставя глаза в небо. - Не волнуйся, к главным разборкам Толян всегда успевал.
      - Че ты мелешь, - обиделся Эдик, - я же был, когда эта Наташа приезжала. Даже познакомиться хотел поближе...
      - Ага, вспомнил, - согласился с ним Дед. - Это не тебя, случаем, Поняков обломал в тот раз, сказав про кулаки её мужа?
      - Нет, не меня.
      - А мужика её, кстати, грохнула какая-то местная банда, - продолжил Игорь. - Так что бугор сейчас, по моим рассчетам, катается, как сыр в масле - очень нужны ему попойки.
      - Так-то оно так, - не мог не согласиться с ним Хопер. - Но я бы на его месте...
      - Вот когда будешь на его месте, тогда и поговорим, - оборвал его Игорь, не отрывая глаз от удивительно голубого неба. - А сейчас шел бы ты куда-нибудь, погулял - не мешай любоваться природой.
      Дело в том, что он только что получил письмо из дому, от матери. А в нем - записочка от соседки Аленки, в которую Игорь был влюблен ещё со школьной скамьи. Причем взаимно. Но как-то так получилось - пока он служил в армии, Аленка ждала его, ждала, а потом все же уговорила её как-то подружка сходить к одному парню на день рождения. Компания там была большая, но именинник из всех девчонок запал почему-то именно на Аленку. Ей тоже понравился Стас - веселый, общительный и обаятельный парень. И она протанцевала с именинником почти весь вечер, честно предупредив Стаса, что ждет из армии парня. В общем, дала понять, чтоб тот на большее, чем танец, не расчитывал.
      Однако Стас был насколько обаятельным, настолько же упорным - упросил подружку, которая притащила к нему Алену, и та весь вечер упорно подливала ей ликера в лимонад, которым Алена цокалась с гостями...К концу вечера у неё уже двоилось в глазах, а настроение поднялось настолько, что она легко и беззаботно поддалась на уговоры все того же Стаса покататься на лодке по ночной реке. От реки пахло парным молоком, глаза стаса напротив в лодке блестели таинствено и зовуще, а его красиво вырезанные губы...Игорь был в эти минуты так далеко от нее, а эти манящие губы - совсем рядом, И все ближе, ближе...
      Лишь наутро Алена с ужасом осознала, что она натворила ночью. Но было поздно - через две недели будущий Дениска дал о себе знать приступом внезапной рвоты и головокружением... Стас тут же воспользовался этим долгожданным для него моментом и предложил Алене руку, сердце...ну и все, что полагается в таких случаях.
      Так Алена стала матерью и женой нелюбимого человека.
      А Игорь, узнав из письма матери о прошедшей свадьбе, даже не стал заезжать после дембеля из стройбата в родной поселок - махнул на заработки в Подмосковье. И угодил прямиком в летучий строительный отряд Понякова. Романтика недалеких гор и зелень Темердинского заповедника, курорты Кисловодска и канатка Эльбруса, дремучие леса Подмосковья и достопримечательности самой столицы - все это было испытано, прощупано и перетоптано за пять лет скитаний по стройкам вместе с такими же, как он, крепкотелыми парнями и мужиками. Теперь хотелось чего-то такого, такого...
      Вот оно! Долгожданное письмишко от милой ненавистной Аленки: пишет, что уже четыре года, как развелась с нелюбимым Стасом по причине полной несовместимости характеров и целей. И спрашивает совета у отвергнутого в свое время любимого Игорька: как ей быть дальше, что делать с маленьким Дениской и своею собственной судьбой.
      А мать в своем послании сообщает, что Алена уже все глаза выплакала за эти четыре года, ожидая от него хотя бы маленькой весточки. И всем кобелям поселковым, мужского рода, дает от ворот поворот независимо от возраста и положения. Значит, любит до сих пор. И за эти четыре года, если уж судить по морали, полностью искупила свою вину перед ним, Игорьком. А маленький Дениска - ну так что ж - дети за родителей не в ответе.
      Вот об этих-то письмах и размышлял Игорь Неделин, а попросту Дед, лежа в траве за высокой кованой оградой элитного участка.
      Это что же получается - Алена развелась со Стасом ровно через год, как только родился сын...
      И тут черти поднесли Эдика Хопра с его идиотскими рассуждениями - быть или не быть бугру Понякову на ужине, устроенном администрацией фирмы. Да на кой хрен, скажите, Толяну упал этот ужин, если он встретил женщину своей мечты?
      И не пошел бы ты, Хопер, куда подальше со своими сомнениями в правильности выбранного бригадиром решения!
      И Эдик пошел, обидевшись на Деда. А тот, уставя глаза в небо, продолжал прислушиваться к своему сердцу - как оно, бедное, бьется по прочтении этих двух листочков, вырванных из простой школьной тетрадки в клеточку. И по всему выходило - неровно бьется сердце, не забыло ещё тех нежных объятий и горячих поцелуев, которыми одаривала его хозяина Аленка, провожая его в армию.
      Игорь с высоты своего создавшегося положения считал Хопра бабником и пустобрехом. Каковым тот, по сути, и являлся. Ну натура у человека такая не обойти стороной понравившуюся женщину, подарив ей частичку своей любвеобильной души. От чистого сердца, на долгую добрую память...Сейчас у Эдика скребли на душе кошки. И вовсе не оттого, что Дед отказался разделить с ним цигарку на двоих - эти кошки начали скрести душу с того самого дня, ещё четыре года назад, когда они всей бригадой рванули на желтом микробусе из аула Архыз, оставив в нем новехонький свежепостроенный дом, счастливого старого Аслана и...донельзя зареванную Фатьму - его новую молодую жену. Да, постарался Хопер в ту последнюю ночь их пребывания в ауле, выполняя обещание, данное старому Аслану - сотворить ему маленького наследника рода. так постарался, как никогда до этого в своей недолгой распутной жизни. И никогда после...А виной всему этому была отчасти сама Фатьма: она подговорила старика на эту аферу с Хопром, а потом, ночью, вытворяла с ним такое, будто близился конец света и они больше никогда не встретятся. У Эдика тогда искры из глаз сыпались: шестнадцать лет, нетронутая ещё девчонка - да где ж она нахваталась всей этой Камасутры? Фатьма одновременно плакала, стонала и смеялась. Падала, обессилевшая, в высохшее, прянопахнущее сено, сложенное про запас под навесом за домом, зарывалась в него всем телом. А через несколько минут, плача и смеясь, снова прижималась к Эдику горячим стройным телом, и все повторядлось сначала... Влюбилась в него девчушка, по самые уши, ещё тогда, когда он снимал её с коня - сразу и бесповоротно.
      Эдик тогда тоже словно сошел с ума - покорно подчинялся всем её ласкам и прихотям, словно был моложе Фатьмы лет на десять, а не наоборот. И целовал, и шептал нежные бессвязные слова, котрые потом не мог вспомнить, сколько ни пытался.
      И все же уехал, вместе со всеми, оставив Фатьму в одиночестве за домом - она не захотела выйти попрощаться. Заплаканную, нашедшую и тут же потерявшую свою первую и, наверное, последнюю настоящую любовь.
      Уехал и забыл?
      Ну нет! Хотелось иногда забыть, да. Повторяя про себя, как заклинание, как табу:" Фатьма чужая жена, она не для меня"...
      А сердце тут же кричало в ответ:" Но ребенок-то твой! Но любит она тебя!"
      И душа тут же приоткрывала свой уголок воспоминаний - извивающееся в неистовстве тело Фатьмы, её широко раскрытый в немом крике рот, слезы, губы, смех...и разлука. Кто сказал:"Была без радости любовь, разлука будет без печали"? Черта с два - без радости! Этот умник её испытывал - настоящую любовь? А её последствия в разлуке?
      Эдик выпросил у Понякова пластинку с номером телефона, которую Аслан на прощанье подарил бригадиру и звонил, звонил в это Архыз...Мобильник ему охотно ссужал Афанасьич, благо он последнее время был все время на сдаточном объекте. Но взамен взял фотографию Эдика: "Чтобы, если потеряешь трубу, было по ком объявлять розыск". А проклятый микрокомпьютер упрямо высвечивал каждый раз на своем зеленом табло:"Абонент не отвечает".
      Что там случилось? Что с его сыном - Эдик был почему-то уверен, что после той ночи с Фатьмой у неё будет непременно мальчик.
      И бригадир нужен был сейчас ему, как воздух. Потому что он один знает тайну рождения наследника Аслана. Один из всей бригады - остальные просто поднимут его на смех. Потому что не знают любви, на которую наложен всеобщий запрет.
      Ошибался Хопер, ох, как ошибался.
      Потому что в это же самое время в прорабском вагончике на грубосколоченной лавке сидели, крепко обнявшись, ещё две родственные души: Любашка-крановщица и Санька Васин - Васяся. И целовались взахлеб, и тоже шептали друг дружке всякие бессвязные, ничего не значащие в данный момент слова...Наконец Васяся потерял над собой контроль окончательно. И тотчас же Любашка резко оттолкнула его и, вскочив с лавки, сердито ухватила один из веников, валявшихся на полу прорабской.
      - Счас как врежу по кумполу - сразу в себя придешь. Тебе что было насчет этого сказано - только после свадьбы.
      - Да я помру до этой свадьбы - от переизбытка чувств, - со слезой в голосе возопил Васяся. - Я тебе ещё неделю назад сделал предложение...
      - И я его приняла, ты что, не помнишь? Однако свадьба будет только после того, как получим квартиры - ни днем раньше, - решительно отрезала Любаша. - И брачная ночь, кстати, тоже. В своей шикарной кровати, размечталась она, - при свечах...А не по-кобелиному - на какой-то обшарпанной лавке. И не проси больше до этого самого дня, вот что получишь, - скрутила она маленькую кокетливую фигу из своих музыкальных пальчиков, так и не огрубевших от рукоятей башенного крана.
      - Ну ладно, - сдался, наконец, Васяся, постепенно приходя в себя. Тогда обещай, что возьмешь меня сегодня на кран: я тоже хочу разделить с тобой славу последней бадьи.
      - Не подлизывайся, - топнула ножкой Любаша. - Целоваться ты хочешь там, на высоте, а не делить со мной какую-то сомнительную славу. Так и быть, возьму как практиканта, - сжалилась она, наконец, видя по лицу Саньки - разгадала его намерения целиком и полностью. - Кое-чему я тебя уже научила, ещё неделька-полторы, и можно оформлять самостоятельный допуск. Понятно?
      Повеселевший Васяся отчаянно закивал - не дурак, мол.
      - А целоваться можешь, сколько влезет, - неожиданно рассмеялась Любаша, - во время перерывов. Мне самой интересно, как это выглядит поцелуй на двадцатиметровой высоте. Но - не более того! - поводила она пальчиком у носа Саньки.
      - Я женюсь на тебе, Любашка, - Васяся обнял её и нежно поцеловал. - И прямо из загса потащу на этот твой чертов кран. - И тогда ты узнаешь, что такое любовь на двадцатиметровой высоте...
      Солнце уже садилось за горизонт, когда у кованых ворот остановилась Черная "Волга" и из неё вылез Кирилл Алексеевич Софонов собственной персоной. Вслед за ним из машины появился высокий парень с белесыми пасмами волос, отдельными прядями свисавших на крутой лоб. Увидев их, Афанасьич сразу как-то стушевался и отошел в тень огромного дерева, растущего неподалеку от новостройки.
      - Внимание, товарищи! - во все горло закричал Софонов, зайдя на территорию объекта. - Я хочу вас собрать на пять минут для важного сообщения.
      Строители дружно и недовольно загудели - все отлично знали эти Софоновские "пятиминутки", длившиеся по полтора-два часа.
      - А короче нельзя? - выкрикнул Соколок с лоджии, на раме которой поравлял покосившийся шпингалет.
      - Хотя бы ради праздника, - просительно сложил руки на груди Шумейко.
      - А чего ж, можно и короче, - благодушно согласился Кирилл Алексеевич. После ночи, проведенной в баре "Шоу-герл", в нем наметились кое-какие подвижки: посветлело лицо, взгляд потерял настороженность и беспощадность к врагам коммунизма и Отечества, а походка стала...крылатой, что ли. В общем, он как-будто сбросил за одну ночь с десяток - другой лет. - Можно и короче, - повторил он. - Сейчас сюда подойдет тентованая фура со столами, едой, напитками и прочим. Так что просьба не расходиться - администрация в лице шефа предприятия устраивает для вас грандиозный банкет по случаю пятилетней годовщины со дня организования фирмы. Ну и, естественно, обмоем сдаточный объект.
      И он отчаянно захлопал в ладоши. Его поддержал лишь Владик - рабочие бригады Понякова насторожено ожидали продолжения речи. Продолжения не последовало. И тогда вперед выступил Виктор Иванович Шумейко.
      - А после банкета ничего не намечается?
      - Намечается, а как же, охотно ответил Софонов и радушно улыбнулся сиарейшине бригады. - Грандиозный фейерверк намечается... Простите, я что-то не то сказал?
      - Когда намечается раздача ордеров? - спокойно спросил его Шумейко.
      - Какая раздача? - растерялся Софонов. - Ах да, вы, наверное, по поводу обещанных по контракту квартир?
      - Вот именно, обещанных, - подтвердил Дупель пусто.
      - Это все завтра или послезавтра, на общем собрании акционеров фирмы, - поспешил заверить всех Софонов. - Сегодня будем веселиться. Сейчас подъедет машина...
      Неподалеку действительно послышался звук работающего двигателя и возле Владиковой "Волги" остановилась... новенькая "Ауди-80". За рулем которой находилась очень красивая жгучая брюнетка с восточного типа лицом.
      - Это непредусмотрено программой, - подрастерялся Софонов. Кто-нибудь знает, что это за особа?
      - Это ко мне, - вперед вышел побледневший от волнения Хопер. И пошел к воротам, словно лунатик вытянув перед собой руки.
      - Эдик, Эдичка! - женщина распахнула дверцу машины, и вывалилась из салона прямо ему в объятия. И они стали, обнявшись, глядя друг другу в глаза, не замечая больше никого на свете.
      - Это же Фатьма, ребята! - раздался в наступившей тишине голос Сереги Швеца. - Гадом буду, Фатьма, Только постар...тьфу ты, твою мать, я хотел сказать повзрослевшая немного.
      - На четыре года, - оторвав лицо от груди Хопра, тихо ответила ему Фатьма. - На долгих-долгих четыре года, Сережа.
      - Да вы хоть поцелуйтесь в таком случае, - засмеялся Калория.
      И тут, наконец, подъехала тентованная фура Мухтара, который всегда в нужный момент был под рукой у шефа фирмы.
      - Товарищи, товарищи, - захлопал в ладоши Софонов. - Пора расставлять столы.
      - Вы идите, Эдик, погуляйте, - тронул его за рукав незаметно подошедший Афанасьич. - Ребята справятся и без тебя.
      - Спасибо, Николай Афанасьевич, - поблагодарила его Фатьма. - Всю жизнь вас помнить буду.
      Хопер недоуменно вытаращился на нее, однако промолчал.
      - Ну что, пошли? - Фатьма взяла его за руку.
      - Где бы нам уединиться? - Эдик огляделся - вокруг сновали строители, перетаскивая столы, лавки, ящики и коробки с пойлом и закусками.
      - К машине пойдем. Там тебя ещё кое-кто ожидает, - засмеялась Фатьма.
      - Аслан! - Эдик сам потащил её к машине. - Старый дружище Аслан.
      Он подбежал к "Ауди-80", распахнул заднюю дверцу - из глубины салона на него смотрели серьезные и вдумчивые глаза карапуза лет трех-четырех. Эдик в свою очередь устваился на него во все глаза. Огромные серые глазищи, чуть раскосые, как у Фатьмы, темно-каштановые вьющиеся волосы и подбородок с ямочкой, как...
      - Привет, малыш! - поздоровался Эдик вдруг севшим голосом.
      - Здравствуй, папа, - сказал малыш серьезно, чуть картавя. - Мама что, разве не сказала тебе, как меня зовут?
      И тогда Хопер сел прямо в траву у колес машины и тихо заплакал - слезы из глаз, которые он не отрывал от малыша, собирались во впадинки у крыльев носа и беззвучно скатывались прямо в уголки рта, так что он почувствовал их солоноватый привкус.
      - Не плачь, папа, - малыш вылез из салона и присел рядом с ним на корточки. - Не стоит расстраиваться по пустякам, как говорил мой дед. Я тебе сейчас за просто так скажу, как меня зовут. Аслан, вот как. Теперь ты перестанешь плакать?
      - Я плачу не по пустякам, сынок, - ответил Эдик, всхлипнув совсем по-детски. - Счастье, запомни - это не пустяк. И твой дед знал об этом, он вытер слезы и осторожно поцеловал малыша в пухлую щечку.
      - Ну вот, ты перестал плакать, а мама начала, - недовольно буркнул Аслан, утираясь рукавом курточки. - Это что, значит, счастье перешло к ней?
      - Послушай, Фатьма, - после бурных взаимных объятий и поцелуев они сели в салоне на заднее сиденье, посадив маленького Аслана за руль, - как же это так - малыш, не виевший никогда отца, узнает его с первого взгляда? Это что, телепатия?
      - Никакой телепатии. Во-первых, я так много рассказывала ему и описывала тебя до мельчайших подробностей - изо дня в день, из вечера в вечер перед сном... Потом приехал Николай Афанасьевич.
      - Наш прораб был у вас в ауле? - изумился Хопер.
      - А ты что, не знаешь - он уже не ваш прораб. Его временно перевели на строительство животноводческих ферм в наш раон, - ответила Фатьма.
      Это уже был полнейший шок. Но Эдик стоически промолчал - сейчас не время спорить.
      - Ну вот, он-то и привез твою фотографию. С которой Аслан даже спать ложился. Она и сейчас при нем.
      Так вот зачем хитрый прораб взял у Хопра фотографию в обмен на мобильник.
      - Но откуда он узнал о наших с тобой отношениях?
      - Он расспросил Толика - вашего бригадира. И тот ему все рассказал, просто ответила Фатьма.
      - Предатель! - шутливо воскликнул Хопер. - А говорил - даже инопланетянам не откроет нашей с тобой тайны.
      - Инопланетяне далеко, а ваш Николай Афанасьевич - как отец второй мне теперь. Ведь без него кто знает - встретились бы мы снова или нет. Эдик, не нужно скрывать то, что камнем сейчас лежит у тебя на душе, - вдруг попросила Фатьма. - Ведь ты хочешь, но не решаешься спросить о старшем Аслане, не так ли?
      - Да, хочу, - подтвердил Эдик.
      - Он умер. Год назад. Пришел домой с пастбища, выпил, как обычно, вина, лег спать и уже не проснулся. Смерть, достойная мужчины - он о такой и мечтал.
      - Я понимаю, ты нашего сына назвала в его честь ещё при его жизни, заторопился Хопер. - Но все-таки, как его называл маленький Аслан?
      - Как и все дедов? - пожала плечами Фатьма.
      - А как же...наследник рода... всего, о чем мечтал старый Аслан?
      - А наш сын и есть его наследник. Старик все переписал на него. А знаешь, кого он назначил опекуном? - улыбнулась Фатьма.
      - Уже догадался, - Эдик наклонился и поцеловал её.
      - Нам в детском садике Настасья Ивановна говорила, что поцелуи наносят вред организму, - неожиданно раздалось с переднего сиденья. - Через них передается грипп и туберкулез.
      - А ты не спрашивал, сколько лет вашей Настасье Ивановне? - рассмеялся Эдик.
      - Спрашивал, - на полном серьезе ответил Аслан. - Она ответила, что ей всегда шестнадцать.
      - Ее истинный возраст - если поменять местами эти цифры, - шепнуло на ухо Эдику Фатьма. И оба расхохотались.
      - Смотрите туда, - указал на стройку Эдик. - Видите, столы накрыты, а кран Любаши уже зацепил символическую бадейку с битумом и движется к дому. Пойдемте к бригаде, сейчас будет фейерверк.
      - Не ферверк, а салют, - поправил его Аслан.
      - Ух ты, мой философ, поцеловал его Хопер. - А не один ли хр...я хотел сказать - какая разница, - смущенно поправился он, поймав укоризненный взгляд Фатьмы. - Ну отвыкли мы здесь от женского, а тем более детского общества, неужели неясно?
      Они вышли из машины и не спеша потопали к празднично убранному столу.
      Тем временем Любашка уже благополучно поставила бадейку с битумом на кровлю и Соколок с Вием припомощи огнеметов залепили последний квадрат кровли полосами двухслойного рубероида. Грянули аплодисменты, и тотчас же глухо ухнуло. свистнуло и в небе расцвел первый разноцветный букет салюта пиротехники начали свою высокооплачиваемую и опасную работу.
      А наверху, в кабине крана, Васяся взахлеб целовал Любашку.
      - Ну, как тебе высотный поцелуй? - чуть отстранившись, - спросил он.
      - Погоди, не разобрала, - ответила та, смеясь. - Вот сейчас отгоню кран в тупик - попробуем ещё раз.
      И кран потихоньку пополз назад по узкоколейке, чуть поскрипывая давно немазаными колесиками...
      А салют продолжал неистовствовать. Выстрелы теперь следовали один за другим и в небе разбушевалась настоящая разноцветная метель. У маленького Аслана глаза расширились до предела.
      А кран потихоньку полз и полз в тупик, где его завтра должны были разобрать на составляющие. И вдруг с правой стороны опоры раздался гулкий хлопок, почти неслышимый в общем гуле канонады. Правая опорная стойка ралетелась вдребезги и кран, качнувшись в эту же сторону, стал плавно заваливаться вбок.
      Любашка первой поняла, что случилось. И ещё ососзнала, что не успеть им с Санькой спуститься по узкой стальной лесенке вниз. Ничего им больше уже не успеть...
      - Любаша, мы падаем?
      Она глянула вбок, увидела побелевшее Санькино лицо.
      - Тебе страшно, Саша?
      Он обнял её, прижался всем телом.
      - Я счастлив, любимая.
      - Почему?
      - Потому что Бог не оставил меня на жуткое одиночество - жизнь без тебя...
      Секции башенного крана начали разваливаться ещё в воздухе - видать, сыграл свою страшную роль противовес. И наконец, все его составляющие со страшным грохотом рухнули на пустырь, погребя под своими обломками кабину с соединившимися в последнем прощальном поцелуе двумя влюбленными, так и не познавшими до конца великого таинства любви.
      А вокруг продолжали грохотать яркие разрывы великолепного салюта - как прощальная песнь погибшим? Или насмешка над несостоявшимся воссоединением?
      Первым бросился к месту трагедии Афанасьич, за ним посыпались из-за столов все остальные. Эдик уже понял - бежать туда бесполезно.
      - Мама, папа, что это было? - теребил его за рукав маленький Аслан.
      Он присел на корточки, приблизил к нему свое искаженное гримасой горя лицо.
      - Это была Смерть, сынок. Самое страшное, что придумала природа, чтобы отомстить Человеку.
      Глава 29. МЕСТО В АДУ, В ПОСЛЕДНЕМ РЯДУ.
      Назавтра к вечеру была уложена, наконец, последняя плитка паркета, прибит последний метр плинтуса и расставлена по своим местам мебель и аппаратура. Вернее, по тем местам, на которые указал Вася.
      Помогал Даниил. Ни Валеры, ни дяди Васи парни так и не дождались. Это было тем более удивительно, что Толян обещал обоим сегодня окончательный рассчет за выполненную ими работу. Плюс премиальные за сверхурочную. Сумма каждому выходила весьма внушительная. За неимением тех двоих рассчитались тут же с Даниилом. Получив пачку баксов, он уважительно взвесил её в руке.
      - А ведь с вами, ребята, можно идти в разведку, - видимо, это означало у него высшую похвалу. - Если понадоблюсь ещё - зовите, вы теперь знаете, где меня искать
      - Ну не пришли Валера с дядей Васей - значит, срочное дело - что-то кому-то надо срочно перевезти, - рассудил Толян после ухода Даниила, оглядывая то, что они натворили почти за полторы недели упорного труда. Вышло неплохо. Даже очень неплохо. Если не сказать - суперкласс.
      - Слушай, Шкаф, а ведь мы с тобой, если брать по большому счету, вовсе неплохая пара, а? - Толян шутливо толкнул в бок замечтавшегося о чем-то своем Васю. Тот вздрогнул и досадливо поморщился.
      - Я с тобой под венец идти не собираюсь. А вообще-то ты знаешь, за каким хреном я тут так усердно горбатился, что даже обогнал в развитии свой талант?
      - Догадываюсь, - скромно признался Толян. - Чтобы шокировать этим великолепием одну из здешних дам по имени...
      - Ладно, опустим подробности, - перебил его Шкаф. - Не угадал, однако. Я так старался для того, чтобы нам дали в этом доме ещё заказ. И желательно, не один. Это же эталон, понял? По которому местные Крезы сразу же бросятся заказывать переделку своих квартир. Некоторых из них жаба задавит, если кто-нибудь переплюнет их в отделке или интерьере. Это приманка, Толян, сыр в мышеловке. Благодаря которому наша бригада, я уверен, не сотанется на будущее без живого доллара в кармане.
      - Да ладно лапшу на уши вешать, - пренебрежительно махнул рукой Толян. - Все, что ты здесь наплел, конечно, соответствует истине. Но - благими намерениями ад вымощен. Признайся, дорогой, что в первую очередь ты хочешь заманить в свою мышеловку именно Ольгу.
      - Ну и что в этом плохого? - буркнул Вася, недовольный тем, что Поняков так быстро его раскусил. - Мы ведь обещали и Ольге, и Наташе, что их квартиры следующие на очереди.
      - Вот с этого и надо было начинать, друг Горацио! - воскликнул Толян, вытаскивая на свет божий свой мобильник. - Звонить иль не звонить - вот в чем вопрос?
      - Это я постараюсь как можно доходчивее передать Анжеле, - мрачно пообещал Шкаф, нетерпеливо заглядывая через его плечо. - Да набирай же номер, прохиндей чертов, пока я мобильник о твою башку не расколотил.
      - Но-но, - отодвинулся от него Поняков, - эта игрушка больших денег, между прочим стоит. Кстати, не забыл ещё о нашем вчерашнем споре?
      - Отвали, - благодушно прогудел Шкаф. - То было вчера.
      Отозвалась Анжела. Из зала для шейпинга в своем элитарном клубе. В её голосе слышалось радостное удивление.
      - Ой, Толичка, я уж думала, что ты вообще раздумал пускать меня обратно. Я сейчас заканчиваю сеанс, заедешь за мной? - она продиктовала адрес.
      - Йес, мисс, - от вдохновения, вызванного её голосом, он перешел на английский. - И за Ольгой заедем, и за Наташей, если хочешь.
      - Не нужно, они уже дома - звонили мне со стационарного. - Но экскурсию, учти, организуем общую.
      Анжела обалдела от того, во что превратилась её прежняя квартира и все время ходила с раскрытым от изумления ртом, пока Наташа не посоветовала ей захлопнуть его, чтобы не простудить легких. Они с Ольгой тоже чуть не хлопнулись в обморок, но совершенно по другой причине - от зависти. Ольга тут же подошла к Васе и положила обе руки ему на плечи - для этого ей пришлось подняться на цыпочки.
      - Если ты не сделаешь из моей пещеры такое же чудо - я тебя убью, торжественно провозгласила она. - У меня, точно такие же деньги, как и у Анжелки. Кстати, хочешь аванс?
      И она влепила в губы Шкафа такой поцелуй, что у того голова пошла кругом. После которого он торжествующе скосил глаз на Понякова - ну что я тебе говрил, сработал-таки сыр в мышеловке.
      - А мне не у кого и попросить о такой же услуге, - обиженно надулась Наташа. - Ну, может, разве что по старой дружбе, - она тут же повеселела и лукаво взглянула на Понякова. Он тут же порозовел - явно намекала плутовка на их первую совместную ночь в этой квартире.
      - Слушайте, такое событие грех не отметить, - Анжела поняла его состояние и решила поменять тему.
      - Ах да, у меня же подотчетных денег куча осталась, - Толян метнулся к своей барсетке.
      - Не нужно, - остановила его Анжела. - Тебе сегодня ещё предстоит расплачиваться. За очень многое, - многозначительно пропела она.
      - Так побежали переодеваться? - Ольга схватила её за руку и повернулась к Наташе. - А ты чего, подруга?
      - Я не могу, - заявила та. - Мне на зватра статью с английского перевести заказали - неплохой куш обламывается. Да и голова что-то разболелась. Вы идите, а я покараулю пока Анжелкино новое жилище. Заодно осмотрю его как следует. И домашним кинотеатром, кстати, побалуюсь. Да, ребята, покажите, как запираются новые двери. Это на тот случай, если я пойду домой.
      Анжела знала - если Наташка сказала "нет", её бесполезно уговаривать. Поэтому в ресторан они поехали вчетвером. На такси, которое вызвала к подъезду Анжела.
      - Тебе сегодня, Толичка, предстоит выпить. А тост буду произносить я.
      Кстати, как ты думаешь, нужны нам в этот вечер трубы?
      И они со смехом выложили на инкрустированный столик свои мобильные телефоны.
      Наташа уже второй час билась над проклятым домашним кинотеатром: звук вроде бы есть, а изображение отсутствует. Наконец, она со злостью бросила дистанционный пульт на диван.
      - Чтоб тебе все время показывать одну рекламу, идиот бесчувственный!
      И тут зазвонил мобильник Анжелы - у неё был "Нокиа".
      - Слава Богу, хоть подруги не забывают меня. Заставлю сейчас продиктовать меню от корки до корки - пусть помучаются, не все же развлекаться, - злорадно подумала она, нажимая кнопку связи.
      - Алло, это кто? - раздался в трубке незнакомый мужской голос.
      Наташа растерялась.
      - А кто со мной говорит?
      - Это Шумейко, Виктор Иванович, из бригады Понякова, - голос в трубке был явно взволнованный. Но Наташа на это не обратила внимания - ей было скучно и хотелось поговорить.
      - Очень приятно, Виктор Иванович. Вы не подскажете, случайно, кем приходитесь моей подруге Анжеле? Спонсор, любовник или просто друг детства? - начала она лобовую атаку.
      - Ч-черт!Да никем я ей не прихожусь. Позовите к телефону Понякова.
      - Как это никем не приходитесь? - изумилась наташка. - Анжела кому попало своего номера мобильника не сообщает.
      - Ты позовешь, коза, к телефону Толика или нет? - сорвался обычно интеллигентный Виктор Иванович.
      - А я не сойду за него? - машинально продолжала играть Наташа, хотя уже поняла - в бригаде случилось что-то из ряда вон выходящее, раз звонят посреди ночи.
      - Нет, не сойдешь, - успокоился вдруг Шумейко, потому что понял - эту стерву на том конце линии нахрапом не возьмешь. - Здесь, на объекте, необходимо присутствие именно бригадира. Потому что только что произошла трагедия: какая-то сволочь подорвала распорку башенного крана и погибли двое наших товарищей по работе. Теперь ты поняла, почему мне нужен именно Поняков?
      - Поняла, - растерянно прошептала в трубку Наташа. - Но его нет в данный момент в этой квартире.
      - Тогда передайте ему, когда придет - погибли крановщица Люба и Саша Васин, - трубка, пискнув, стала выдавать короткие гудки отбоя. И Наташа вдруг поняла, что этим людям там, на объекте, сейчас не до неё - она им нужна просто как источник сообщения о произошедшем несчастье. Этот Шумейко даже именем её не поинтересовался... и вообще...она упала на диван и разрыдалась в полный голос: от жалости к этим двум несчастным, которые погибли на кране, от жалости к себе - всеми брошенной и позабытой, от жалости к брату, которого так хладнокровно и безжалостно убили там, в тюрьме...
      И тут затренькал звонок домофона.
      - Вернулись, так быстро? - Наташа сорвалась с дивана, подбежала к двери, занесла руку, чтобы отодвинуть щеколду. И замерла. А затем сняла переговрную трубку.
      - Кто там?
      - Наташа, открой, это я, Валера, - услыхала знакомый голос. И обрадовалась ему до безобразия. Пусть бомжара, пусть спившийся бродяга, но хоть этот человек пожалеет её, утешит. Она решительно отперла двери.
      Валера вошел настороженный, весь какой-то взъерошенный.
      - Толян дома?
      - Нет его, - всхлипнула вдруг Наташа. - И Анжелы нет, и Васи, и Ольги. Одна я, на всем белом свете одна, - она была уже готова снова разрыдаться.
      - Слушай, мне некогда жалеть тебя, эфирное созданье, - зло прошипел
      Валера. - Мне нужен Поняков.
      - Да что же это такое - всем сегодня нужен именно Поняков! Нет его, и не знаю, колгда будет, - с вызовом уставилась на него Наташа.
      - А кто его ещё спрашивал? - забеспокоился вдруг Валера.
      - С работы звонили. Просили передать, что у них случилось несчастье какая-то сволочь подорвала опору крана, погибли люди... - она передавала почти дословно сообщение Шумейко.
      - Понятно, - вздохнул с облегчением Валера. - Ты вот что...если пеоредашь это Толяну, добавь ещё кое-что: Кран подорвали бритоголовые из банды Мышки...
      - Мышка заместитель Секи, - машинально поправила его Наташа.
      - Был заместителем, - злорадно ухмыльнулся Валера. - Сека позавчера схлопотал пулю в лоб.
      - Все бы они, сволочи, схлопотали - вот бы я посмеялась, - выдала Наташа, глядя на него воспаленными глазами.
      - Придет время, схлопочут. Ну, я пошел, - Валера развернулся к двери.
      - Постой, а я как же? - рванулась к нему Наташа.
      - А что ты? - оскалился от дверей Валера. - Скучно бедненькой девочке, да? Знаешь, что от скуки делают террористы? Угоняют или подрывают чей-нибудь самолет. Или башенный кран, допустим. Чао, крошка, не забудь передать Толяну - убийцы его рабочих из банды Мышки. Они сегодня гудят в баре "Шоу-герл", - и он растворился в ночи так же внезапно, как появился.
      - Убийцы рабочих гуляют в баре "Шоу-герл", - машинально повторила Наташа. - Гуляют, сволочи. А мой брат отравлен, сестра Толика убита. И эти двое рабочих... что они им сделали? Ну нет, гады, я вам не дам погулять.
      Она тут же, на полирвоанном столике, написала письмо. Долго писала, обдумыавя каждое предложение. Затем вложила его в конверт, заклеила и спрятала конверт в тумбочку трельяжа, стоявшего в новой прихожей. На зеркале трельяжа мазнула губной помадой, заперла за собой входные двери и помчалась домой.
      В своей квартире она тыкалась вол все углы, словно слепой котенок.
      - Да где же он, скотина, мог спрятать эти железки.
      Он - это её бывший муж Сема. Однажды приволок домой эти страшные вещи и спрятал надежно, уложив их в большой кейс из фибролита.
      - Вот, достались почти задаром. А вскорости я за них такие бабки огребу, что только держись!
      Не успел болезный - самого огребли по полной программе.
      Наконец, Наташа нашла то, что искала, в самом дальнем углу антресоли в прихожей - кейс пылился там, прикрытый старыми газетами и прочей ненужной рухлядью. Она выволокла его, спустила с этой верхотуры, затем вымыла и выскребла - вскоре кейс стал, как новенький.
      - Теперь нужно найти ещё ту штучку с кнопочками - их номера должны совпадать.
      "Штучку" она нашла в бывшем рабочем столе Семы.
      - Ну вот, теперь я полностью собралась в гости.
      Бар "Шоу-Герл" гудел в этот вечер, словно растревоженный пчелиный улей - гостей был такой наплыв, что Мухтар распорядился вынести в зал дополнительные столики. Ничего, в тесноте, да не в обиде. А кому тесно все же - перетопчутся в танцзале. Навар сегодня обещал быть особенно солидным, поэтому персонал, включая девочек-малолеточек, все свое внимание обратил на клиента. Возле входа в бар и внутри дежурили все те же омоновцы - им обещали повысить гонорар вдвое.
      Но поработать в полном смысле этого слова - демократизаторами, ментам в этот вечер так и не пришлось.
      К полуночи накал страстей в баре достиг предела: девочки визжали и хохотали на коленях мужчин, которые облапывали их, пуская похотливую слюну и беспрерывно суя баксы во все интимные места, до которых могли дотянуться, шейкер бармена летал в воздухе, словно шарик пинг-понга, а шансонье со сцены надрывал глотку, исполняя ставшие популярными частушки о тете Асе.
      На экране тетя Ася
      - Тут снялася, там снялася..
      Ей бы, сладенькой такой,
      Да сниматься на Тверской.
      В общем грубо, пошло и безвкусно - очень похоже на знаменитые современные шлягеры большинства нынешних быстрогаснущих поп-звезд. Но под водочку, да с раками, да с икоркой - в баре проходило на "ура".
      И в это самое время снаружи бара, на недалекой отсюда трассе, послышался дружный рев мотоциклетных движков.
      По странному стечению обстоятельств, в этот вечер и этот час на улице дежурили вновь уже знакомые Иван и Саша.
      - Сноав эти отморозки гребутся к кафе, - досадливо поморшился Саша, швыряя окурок в темноту. - Что будем делать, Ваня?
      - Как что - угождать, конечно. Мы, все вместе здесь взятые, после работы уже не менты, а наемная бригада, служащая для сохранения и поддержания порядка внутри и на выходе данного заведения. Так что для нас существует сейчас только один заекон - извдлечение из Устава подобных заведений, а именно: "Клиент всегда прав". А эти бандюги такие же клиенты, как и все те, кто уже давно находится внутри борделя... А вообще будем смотреть по обстановке.
      И посмотрели. Подъехав к бару, Мышка притормозил "Харлея" Секи, который уже являлся его собственностью, и поманил к себе пальчиком обоих омоновцев.
      - А ну-ка, идите сюда, мальчики.
      Тем временем по бокам у него пристроились очстальные члены группировки, все на мотоциклах.
      Иван и Саша пожали плечами и спустились к нему по лестнице - клиент всегда прав.
      - Что ж вы, соколики, прошлый раз звиздели - подмогу, мол, по рации вызовем, ля-ля тополя и все такое-прочее...Мой предок говорит, что это ваше дежурство здесь вообще является незаконным, понятно, жорики?
      - А кто твой предок? - осторожно поинтересовался Иван, на всякий случай.
      - Конь в пальто, - гордо ответствовал Мышка под общее ржание своих подельников. - Только у него на погонах пальто такие звездочки, котрые тебе в ближайшем будущем вряд ли светят. Понял, нет?
      - Понял, - также на всякий случай ответил Иван.
      - А раз понял, тогда слухай сюда, как говорят в Одессе. - Мы сегодня здесь гудим - у меня вроде бы день рождения, а вся моя братва желает отметить его с подобающими почестями и прочими фигли-миглями. Я это к чему веду - у вас ментовозка есть?
      Омоновцы приехали сюда на стареньком, почти уже списанном милицейском "ГАЗ-автобус".
      Так и сообщили Мышке.
      - Тогда слушай боевую задачу, - он прикурил сигарету с "травкой", затянулся и передал её дальше по шеренге своих. - Вы все шестеро счас загружаетесь в свой автобус и едете на...куда хотите, туда и едете. Но чтоб ровно через час внутри этого шалмана было десяток шлюх высшей пробы, понял? Где хотите снимайте их - хоть с Тверской, хоть с Яузы, хоть с Ордынки, да хоть с кольцевой трассы - но чтоб ровно через час...Держи аванс - он сунул в руку Ивана пачку баксов с полсантиметра толщиной. - Когда привезете получите в два раза больше.
      Иван на взгляд прикинул - бабок было уже явно больше тех, которые им обещали за охрану. Да и потом - клиент всегда прав...
      - Санька, зови остальных изнутри, - скомандовал он, как старший по званию. - Мы едем за шлюхами.
      - Вот это оперативность! - Мышка важно слез с мотоцикла и повернулся к своей братве. - Ну что уставились, борзые? У кого сегодня именины, а? А ну, несите меня в этот бордель на руках, сегодня за все плачу я!
      И под дружный рев своих лысоголовых он поплыл над толпой, поддерживаемый снизу "качками". Так они и ввалились в бар - дико ревущим стадом. И сразу внутри возникла настороженная тишина - постоянные посетители знали, как опасно связываться с этими бритыми волками.
      - Так, господа, - громогласно возопил сверху Мышка. - Сегодня у меня, к вашему сведению, юбилей - мне стукнуло ровно двадцать три года. По этому случаю прошу сброситься всех, включая и обслуживающий персонал, по тысяче баксов для проведения торжественного ужина, - его осторожно поставили на пол и он тут же потянул из-за пояса пистолет. и оглядел посетителей настороженное ожидание в глазах каждого.
      - Ну, ладно, я вижу, к единому консенсусу мы не придем, - щегольнул Мышка услышанным однажды словом. - Тогда поступим так - кто не согласен выложить тысячу грин - пусть покинет это заведение.
      Он добился того, чего хотел - через десять минут помещение бара опустело ровно настолько, чтобы оставить его наедине с бандой. Люди побросали на столах заказанное и поспешно ретировались подальше от этих крейзи в спасительную сейчас темноту.
      - Ну вот, что и требовалось доказать, - довольно ухмыльнулся Мышка. Рассаживайтесь, орлы, счас гулять будем. А через час менты доставят сюда блядей.
      Сам он расположился в самом дальнем углу, в тени огромной пальмы, растущей в кадке, достав из барсетки коробку с морфином и одноразовый шприц. Уколовшись, Мышка блаженно закрыл глаза и откинулся на стуле. Остальные бритоголовые расселись поблизости, постаскивав со всех столов на один общий разнокалиберные напитки и нетронутые ещё закуски.
      Мухтар и все его девочки благоразумно убрались из зала, замкнув за собой двери на кухню и в подсобные помещения.
      - Ты погляди, кто к нам пришел! - внезапно воскликнул один из бритых, отставив в сторону стакан с водкой. - Это же сеструха Фонтана.
      На пороге бара стояла Наташа и с презрением и брезгливостью оглядывала бар и посетителей.
      Мышка повернул голову в её сторону и оглядел с головы до ног слегка закмутненным морфином взором.
      - Ты ба, какая цыпа стала. Давно не виделись, Наташка.
      - Век бы вас, подонков, не видеть, - процедила та, подходя к самому его столику. - Это вы совершили диверсию на стройке сегодня вечером?
      - Какую такую диверсию? - невинно изумился Мышка. - Ты нас с террористами не путай, девочка.
      - Хорошо, я по-другому сформулирую вопрос, тем же ровным тоном произнесла Наташа. - Это ты завалил башенный кран на элитной стройке?
      - А хотя бы и я, - мышке после дозы морфина было все по барабану. Всякое дерьмо будет вонять в элитных квартирах - это, по-моему, слишком. Да мой пахан никогда бы не допустил у себя в соседях какого-нибудь вшивого гегемона. Правильно я говорю, орлы? - обратился он к своему кодлу.
      Те одобрительно заржали.
      - Вот за это и выпьем.
      Все дружно сдвинули фужеры, бокалы - кто что нашел.
      - Кстати, Наташ, я уважал твоего брата...до поры, до времени, прожевав салат, обратился к ней Мышка. - У меня сегодня день рождения, так что садись, выпей, закуси...Не забыла еще, как мы с тобой делали чирик-чирик вон там, за той ширмочкой? - плотоядно ухмыльнулся Мышка. Тогда я был простым бойцом, зато теперь я шеф всей этой группировки, и ты меня должна любить ещё больше.
      - Тебя, козла вонючего? - презрительно перебила его Наташа. - Ты поимел меня всего один раз, и то, после того, как споил вусмерть коньяком в отсутствие Фонтана. У тебя день рождения, говоришь? Очень приятно. Тогда прими этот подарок от меня и Фонтана, - она поднатужилась и выставила на столик принесенный с собой кейс.
      - Что это? - спросил Мышка, наливая себе водки в фужер.
      - А ты открой и посмотри, - Наташа повернулась и, не попрощавшись, пошла к выходу.
      Мышка открыл кейс и ахнул.
      - Братва, это магнитки. Ну, те самые мины, которые нам, помните, переслали из Чечни для... - он осекся и замолчал. Однако морфин продолжал делать свое дело - язык у Мышки молотил, как ботало у коровы на шее.
      - Вспомните, братва, эти самые магнитки тогда внезапно исчезли при невыясненных обстоятельствах, мы их после так и не смогли нигде обнаружить. Значит, это твой братик, сука, заныкал их тогда, чтобы продать кому-нибудь подороже, да? - крикнул он в спину Наташе.
      Та обернулась с полпути к порогу.
      - Пошел ты знаешь куда вместе со своими лысыми огрызками! Ненавижу, всех вас, погань, ненавижу. Что, никак не поделите эти часовые магнитки? Ничего, сегодня на всех выйдет поровну.
      И она вновь пошла к выходу из бара.
      - Что она имела в виду? - переспросил Мышка, с трудом ворочая отупевшими от наркотика мозгами. - Думайте, быстро! - он принялся выкладывать мины на столик - одна за другой... - пять, шесть, семь...Господи, а это ещё что такое?
      Восьмая мина была, как живая - на ней весело пульсировала красная лампочка, подмигивая ему своим дьявольским оком. Судя по установленному на циферблате времени, до взрыва остпавалось пятнадцать минут.
      И тогда мышка поднял очи горе и засмеялся. Так засмеялся, что Наташа остановилась у самого порога - только перешагнуть. И обернулась.
      - Ты что, дура, думала, я не догадаюсь, что за сюрприз ты нам хотела сегодня устроить? - сквозь смех вымолвил Мышка. - Идиотка! Ты, сволочь, хотела угробить меня в мой день рождения? Да я вместе с твоим братиком изучал конструкцию этих мин на курсах в Кабуле, поэтому знаю, как с ними обращаться. Смотри сюда, - он нажал крохотную кнопочку сбоку циферблата и таймер остановился. А вслед за этим потух красный пульсирующий огонек на корпусе мины.
      - Та-ак, а теперь за то, что ты хотела нам зла, мы тебя, Наташка, сейчас поставим на круг, - злорадно подитожил он. - Убегать не советую мотоцикл догонит везде. Так что лучше расслабься и подойди ко мне, рявкнул Мышка. - Сливки мне, как имениннику.
      - Дурак ты лысый, - спокойно сказала Наташа. - Если вы так хорошо изучили с Фонтаном эти игрушки, ты должен знать, что это такое, - она протянула вперед руку и раскрыла ладонь - на ней лежала маленькая коробочка всего с двумя кнопками.
      - Ах ты стерва, это же пульт мгновенного подрыва! - заорал в ужасе Мышка и мгновенно выхватил из-за пояса пистолет. Выстрелы затрещали один за другим - Наташа пошатнулась, схватившись за живот, и осела на пол, прямо у порога.
      - Стреляйте, падлы! - визжал Мышка, клацая бойком пистолета вхолостую - он выпустил в Наташу всю обойму. - Стреляйте, или она всех вас отправит прямиком в ад.
      Все лысоголовые дружно схватились за оружие, спрятанное под куртками.
      - А вам там самое место, в аду, - через силу улыбнулась Наташка, нажимая кнопку "Подрыв".
      Взрыв был такой силы, что обломки фасада бара кувыркались вместе с мотоциклами, стоявшими у входа, почти до самой трассы, сбив все в огромную кучу из металла и кирпича. А затем стали один за другим рваться баки мотоциклов...
      Омоновцы остановили автобус, набитый собранными по всему Подмосковью проститутками, не доезжая примерно полкилометра до места взрыва.
      - Доигрались, черти лысые, - вздохнул Санька, увидя пылавшее здание бывшего бара, из задних дверей которого сыпались наружу черные фигурки людей - обслуживающий персонал спешил покинуть тонущий корабль секс-бизнеса.
      - Точно, плакал теперь наш будущий "левак", - подтвердил сумрачно Иван.
      - Да что их, мало по Подмосковью, Ваня? - хлопнул его по плечу Санька, и они дружно расхохотались.
      - Ну что, мальчики, работа у нас сегодня будет, или как? - манерно спросила шалава Люся.
      - Будет, а как же, с веселой ухмылкой на лице обернулся к ней Иван. Поработаете сегодня, бляди, на нашем субботнике.
      И дружный женский вой разочарования и обиды был ему ответом.
      Глава 30. Т А К О Е М А Л Е Н Ь К О Е С Ч А С Т Ь Е ...
      В полутемном зале ресторана заунывно тянул свою ноту саксофон блюзовая мелодия как нельзя лучше подходила для медленного топтания на месте - по-нашему, танго. Анжела и Толян танцевали уже давно, а мелодия все не кончалась. Неподалеку, обнявшись, в таком же замедленном темпе раскачивались
      Ольга и Шкаф. Остальные клиенты давно уже расселись по своим местам, потребляя то, что принесли официанты.
      - Да эти чертовы музыканты поставили вместо себя магнитофон, а сами сели глушить водку, - внезапно догадалась Анжела, завидя пустующую эстраду. - Слушай. Толичка, давай удерем отсюда, - жалобно попросила она. - Я натерла себе ногу новой туфлей и...
      - Ты совсем не это хотела сказать, - перебил её Толян, улыбаясь.
      - Подожди, ты не дал мне закончить, - Анжела остановилась и уставилась на него своими слегка мерцающими в темноте глазищами. - Еще мне ужасно, ужасно хочется полежать на своей новой кровати под балдахином.
      - Всего лишь полежать? - продолжал улыбаться Толян.
      - Прекрати ерничать! - сердито топнула ногой Анжела. - Ты прекрасно понимаешь, что я этим хотела сказать, чурбан бесчувственный. - Бросить женщину на произвол судьбы на целых полторы недели...
      - Любимую женщину, - поправил её Толян, нежно поцеловав.
      - Пусть любимую, это сути дела не меняет, - заявила Анжела и тут же сникла, затем прижалась к нему всем телом. - Толик, это что, признание? Ты только что признался мне в любви?
      - Да ты уже давно об этом знаешь, так что это тоже не меняет сути дела.
      - Нет, меняет. Женщины любят ушами - это общеизвестная истина. Так мы сбежим отсюда домой?
      - Там Наташка скучает в одиночестве, - покачал головой Толян. - А тут мы со своими чувствами...Нехорошо получится, Анжел.
      - Да нет там уже Наташки, - загорячилась Анжела. - Мне ли не знать лучшую подругу - она не может в одиночку выдержать и двух часов. Или ушла домой спать, или пошла к ещё какой-нибудь подруге. Спорим? - лукаво предложила она, - вы же так любите спорить со своим другом.
      - Это со Шкафом, что ли? Так мы по-дружески.
      - Ну и мы по-дружески. Но долг отдавать, чур, всерьез, - продолжала Анжела, улыбаясь.
      - А на что спорим? - Толян недоуменно посмотрел на нее. - Если насчет денег...
      - Спорим на ночь, - предложила Анжела, внимательно глядя на него.
      - Как это? - опешил Толян.
      - Если Наташка у меня дома - ночь в твоем распоряжении - можешь оставить меня здесь хоть до утра, можешь поехать домой и сразу же завалиться спать. Но если Наташки нет... - она загадочно улыбнулась.
      - Тогда звони на свой мобильник, мой выключен, - предложил Толян. - Со стационарного, во-он он, на столике возле эстрады.
      Анжела долго слушала трубку, затем передала её Понякову.
      - Наташка просыпается обычно после второго звонка.
      Телефон звонил и звонил - вызов шел нормальный. А трубку в квартире Анжелы никто не брал.
      - Слушай, а как же быть с Васей и Ольгой? - Толян, наконец, сдался и положил трубку на аппарат.
      - А ты посмотри на них - им сейчас кто-нибудь нужен, кроме них самих? - указала Анжела на единственную пару, продолжавшую раскачиваться на месте под нескончаемые звуки блюза.
      Толян отпер двери дубликатом ключей, отключил сигнализацию и они с Анжелой вошли вполутемный холл, освещаемый лишь маленькой лампочкой над стойкой домашнего бара. Везде тишина, полумрак и спокойствие.
      - Ты проиграл, Поняков, - почему-то шепотом сказала Анжела. - Поэтому не включай свет и побежали на второй этаж.
      И они побежали, прыгая сразу через две ступени.
      - А теперь в душ, - скомандовала Анжела.
      - Что, прямо так? - не понял Толик, - в одежде?
      - Ну, мы же пока стесняемся друг друга, - улыбнулась ему Анжела.
      Потом они стояли под теплыми струями воды, в облегающе-промокшей одежде и целовались, целовались...словно встретились после долгой-предолгой разлуки.
      - Сними с меня это, - потребовала затем Анжела, указывая на свою блузку. - Ты проиграл, Поняков, поэтому обязан мне подчиняться.
      И он снял с неё эту чертову промокшую насквозь тряпку. А потом все остальное. А потм и сам остался, в чем мать родила...
      - Еще, хочу еще! - стонала Анжела, закинув голову и ловя широко открытым ртом упругие струйки воды из-под душа, заплетя его поясницу скрещенными ногами. И снова Толян поймал себя на мысли, что Анжела почти ничего не весит...
      Затем они перебрались из-под душа на новую кровать. Потом скатились с неё на толстое ковровое покрытие...
      - Хватит, Толичка, не могу больше, - Анжела перекатилась от него подальше и лежала так, раскинув в стороны руки и ноги. Освещаемая лишь слабым светом настенного бра - прекрасная в своей наготе нимфа - речная наяда, вышедшая из вод, чтобы осчастливить его своим присутствием в этой комнате.
      Полежав так немного, Анжела перевернулась на живот и, подперев голову ладошкой, уставилась на Толика.
      - Ну, что ты так смотришь? - смущенно улыбнулся он, нашаривая на ночном столике сигареты.
      - Слушай, Поняков, а я тебе ещё не говорила, что люблю тебя? - на полном серьезе спросила его Анжела.
      - Не помню, - признался он, закуривая и включил напольный вентилятор.
      - Значит, не говорила, - уточнила она. - Так вот, чтоб ты знал - я тебя очень люблю. Так люблю, что, наверное, умру, если ты ещё хоть раз уедешь от меня больше, чем на один день. А теперь принеси мне из бара внизу чего-нибудь выпить, я умираю от жажды, - она вновь упала на спину и раскинула руки в стороны.
      Толян, ещё немного полюбовавшись ею, послушно спустился вниз и включил общий свет. И сразу же увидел то, чего они с Анжелой не разглядели в полутьме: на зеркале трюмо, в половину его, была нарисована губной помадой огромная буква "S". И от неё - стрелка вниз. Несомнено, это развлекалась Наташа. Он пожал плечами, выбрал в баре бутылку вина "Южная ночь", два бокала и пошел наверх, выключив свет.
      Они сидели на ковровом покрытии голышом, пили вино и рассказывали друг другу анекдоты.
      - Слушай, а ты знаешь, что Наташка тебе натворила там, внизу, на трюмо? - расхохотался Толян. - Намалевала губной помадой на все зеркало вот такенную букву, - развел он в стороны руки. - Пошутила на рощанье.
      - Постой, какую букву? - Анжела с тревогой глянула на него.
      - Латинскую эс, и от неё стрелку вниз.
      Анжела подскочила так, будто села на шип дикой акации, бокал выпал из её руки, растекшись по покрытию слабым пятном - ворс мгновенно впитал вино. Она накинула на себя халат и опрометью бросилась вниз.
      - Постой, ты куда? - Толян еле нашарил в шкафу трусы, надел их и бросился следом за ней. Анжела уже сидела перед трюмо - читала письмо. И лицо у неё было при этом такое - в гроб краше кладут.
      - Это наш с Наташей и Ольгой общий знак, - объяснила она, оторвав глаза от строчек. - Знак наивысшей опасности. А стрелка указывает, где лежит объяснительная записка. На, читай, это касается в первую очередь тебя, Толик.
      "Анжела, передай Толику, что звонили из его бригады, там у них несчастье - кто-то подорвал башенный кран и в нем погибли два человека. Но я узнала, кто эти сволочи и сейчас пойду с ними рассчитываться за все сполна в бар "Шоу-герл". Если со мной что-нибудь случится - я вас всех любила. Целую, ваша Наташка".
      - Идиотка, дура бестолковая! - всхлипывала Анжела. - Она всегда была авантюристкой - всю свою жизнь. И теперь пошла в одиночку в это бандитское гнездо - Жанна Д"Арк недоделанная.
      - Почему именно бандитское? - машинально спросил Толян.
      - Да потому что в этом баре по ночам вечно околачивается банда Секи все отморозки, все до единого. И им ничего не стоит...ой,Толичка, поехали узнаем, что с этой дурой! - прижавшись к нему, в полный голос заревела Анжела.
      А он сидел, словно громом пораженный, не в силах вымолвить больше ни единого слова - в голове прокручивались, словно в видеофильме, отрывки того кошмарного сна, в котором ему явился Витек Борода. Со своим страшным предупреждением, что сдаточный дом станет их общей бригадной могилой. Вот оно, исполняется его предсказание. А тут ещё Наташа...он был сейчас, словно витязь на распутье. Однако делать что-то было надо. Надо...Кто-то сказал "Мертвое - мертвым, живое живым"...
      - Одевайся, да поживее, - бросил он Анжеле, натягивая спортивный костюм и обувая кроссовки - остальная одежда мокла в ванной. - Мы едем в бар "Шоу-герл".
      В конце-концов, из двух зол выбирают то, которое дает надежду на благополучный исход.
      Они подъехали к бару, когда пожарные уже довершали свою работу: кое-где ещё дымилось, но все остальное пораженное взрывом пространство утопало в пене.
      Неподалеку кучками толпились случайные зеваки с трассы, а немолодой уже майор что-то докладывал подполковнику в милицейской форме. Оба были так увлечены разговором, что не замечали никого вокруг. И Толян воспользовался этим, чтобы подойти как можно ближе. - Я не понимаю случившегося, докладывал майор, - из восьми мин сработала только одна. В остальных взорвались лишь детонаторы, и то только после того, как из мин через специальное отверстие в корпусе вытекла расплавленная огнем взрывчатка. В моей практике такой конструкции пока не встречалось, - беспомощно пожал он плечами.
      - А что с людьми, находящимися внутри? - продолжал спрашивать подполковник.
      - Взрывчатка очень мощная. Троих сразу разнесло в клочья, остальные шестеро были ранены и задохнулись от дыма. Чудом повезло лишь девушке, находившейся у самого выхода: взрывной волной её вышвырнуло из здания и отбросило в сторону, вон на те кусты, - ткнул пальцем в темноту майор. Пострадали и многие из обслуживающего персонала, находившиеся в другой половине здания.
      - Уточнили, кто погиб?
      - По утверждениям многих свидетелей, которые в этот вечер оттягивались в баре, это была банда некоего Секи, исчезнувшего недавно при загадочных обстоятельствах - никаких следов. По всей вероятности - бандитские разборки.
      - Или нападение на кафе с целью ограбления? - продолжал допыитываться подполковник.
      - Тут ещё предстоит разобраться, кто на кого напал, - загадочно ухмыльнулся майор. - Ребята мне доложили, что в одной из подсобок бара они обнаружили целый склад оружия - пистолеты, гранаты, даже АКМС... гражданин, вам-то что здесь нужно? - внезапно повернулся майор к Понякову.
      - Да я хотел узнать о судьбе девушки, которую выбросило из здания, не растерялся тот. - По всей видимости, это сетра той, которая сейчас сидит у меня в машине - она с вечера собиралась именно в этот бар потанцевать.
      - Потанцевала, - вздохнул майор. - У нее, кроме многочисленных ушибов, ранение в живот - не то осколочное, не то пулевое. Подробности можно узнать в местной больнице - всех пострадавших доставили туда. А теперь всего хорошего, - приложил майор руку к козырьку форменной фуражки. - Извините, но посторонним на месте расследования...
      - Понял, - Толян попятился назад к машине.
      В больнице Толян назвал свою фамилию и спросил о судьбе Наташи Кориной, доставленной недавно с места происшествия. И в приемное отделение к ним вышел...Егор. В недалеком прошлом лечащий врач Ляльки. Он уже слышал о её смерти, поэтому тут же предупредил Толика.
      - Слова сейчас ничего не значат. Я просто от всей души сочувствую тебе. Поверь, Лиля для меня была небезразлична. А теперь давай о деле.
      - Что с Наташкой? - бросилась к нему Анжела.
      - Сейчас её готовят к операции. Многочисленные ушибы, но это пустяк. Главное - пулевое ранение в брюшину, причем сквозное. Задет, по-моему, кишечник, но внутреннее кровоизлияние небольшое. Короче, все станет ясно после операции.
      - Кто будет оперировать? - напряженно спросил Толян.
      - Я, - просто ответил Егор. - Не волнуйтесь, сделаю все, что смогу. И постараюсь немножечко больше, - улыбнулся он.
      - Ты улыбаешься, значит, есть надежда, что она выживет, - сделал заключение Поняков.
      - А кто говорит о смерти? - изумился Егор. - Больше всего меня сейчас беспокоит - сможет ли ваша Наташка рожать после моей операции. Ну, мне пора. Сможете подождать, - он взглянул на часы, - до шести-семи утра?
      - О чем разговор? - возмутилась Анжела.
      ...Последние сорок минут она проспала на плече Понякова.
      - Ну, вот и все, - в дверях приемной вновь появился Егор с посеревшим от бессонной ночи лицом. - Ваша Наташка будет жить. И будет рожать. Но вряд ли будет первое время улыбаться - по всему видать, её что-то давит, гнетет. Придете навестить её денька через два.
      - Ничего, мы ей поможем выкарабкаться из этого состояния, - Толян осторожно пожал тонкие пальцы Егора. - Спасибо тебе, ты отличный парень.
      - Теперь на стройку? - спросила Анжела, садясь в машину.
      - Теперь на стройку, - согласился с ней Поняков.
      Когда они приехали к объекту номер двести пятьдесят семь, тела Любашки и Саньки уже увезли. Остальные рабочие сидели за празднично накрытыми столами и мрачно курили, попеременно глуша водяру, не цокаясь при этом. Увидя бригадира, все дружно вскочили из-за стола и окружили его.
      - Вот так, Толян, - Виктор Иванович Шумейко посмотрел на него красными от бессонницы глазами. - Так нас по одному и перебьют из-за этих квартир.
      - Почему ты думаешь. что несчастье произошло именно из-за квартир? глухо спросил его Толян.
      Вместо ответа Шумейко подал ему небольшой лист ватмана с наклеенными на нем буквами - явно нарезанными из газеты.
      - Это лежало на праздничном столе, придавленное кирпичом. Обнаружили, когда вернулись с места трагедии.
      "Так будет с каждым, кто мечтает сразу попасть из грязи в князи. Руки прочь от элитного жилья, босота!"
      - Что здесь происходит? - раздалось внезапно позади них.
      Толян оглянулся - от неслышно подъехавшей к воротам черной "Волги" к ним направлялись главный управляющий Кирилл Алексеевич Софонов, а с ним высокий лобастый парень в короткой кожанке. Что-то кольнуло сердце Толяна.
      - Это кто, ребята, рядом с управляющим?
      - А ты ещё не знаешь? - вперед вылез Соколок. - Это наш новый временный старший прораб. Афанасьича шеф фирмы велел откомандировать в Ставропольский край.
      - Что? - Толян схватил его за грудки. - И Афанасьича по боку? Ну, теперь мне все ясно, - он решительно пошел к машине.
      - Ты куда, Поняков? - окликнул его Софонов. - Только явился и сразу сбегаешь. Тебя шеф обыскался за эти дни.
      - Вот к нему-то, к этому самому Боровикову, я сейчас и собираюсь, зло ответил Толян. - Только сперва заеду побриться и переодеться соответственно.
      - Да в таком состоянии тебя охранники не пропустят к шефу, - злорадно сообщил ему Софонов. - Вот когда успокоишься, тогда и приходи.
      Толян растерялся.
      - Не беспокойтесь, Поняков, - новый прораб тронул его за локоть. - Я через час еду к шефу на доклад с сообщением о трагедии, произошедшей на объекте вчера вечером. - Могу заехать за вами.
      - Буду благодарен, - Толик внимательно взглянул в его глаза. - А я пока постараюсь подготовиться к этому визиту.
      Уже в машине, рядом с Анжелой, Толян вдруг поймал себя на мысли: этот новый прораб, который пообещал заехать за ним...Он даже не спросил адреса Анжелы.
      И все же он нашел этот адрес: черная "Волга" просигналила у кованых ворот ограды ровно через час с небольшим. Толян был уже готов, а Вася Шкаф только-только успел добриться. Анжела сказала, что буквально за ногу вытащила его из Ольгиной постели - та ни в какую не хотела расставаться со вновь приобретенным сокровищем в лице Толикова напарника. Но поговорить друг с другом на дорожку Толян и Шкаф все же успели.
      Кабинет у Романа Юрьевича Боровикова, что и говорить, был громадный. И сам он со своим кожаным креслом как-то терялся на фоне большого полированного стола для совещаний.
      - Выйдите все, кроме Понякова, - сказал он довольно резко. - У нас будет серьезный разговор.
      А Толян вглядывался в лицо шефа и мучительно вспоминал, где же он мог видеть его. Что-то из прошлого... нет, картины памяти упорно не желали восстанавливаться.
      - Послушай меня, Поняков, - сказал Роман Юрьевич, когда они остались совершенно одни, - мне нужен этот дом весь, целиком. Ты меня, надеюсь, поймешь - негоже в одном и том же вольере селить породистую овчарку, допустим и простую подворотную шавку - овчарка её со временем все-равно загрызет. Ты улавливаешь мою мысль?
      - Продолжайте, я внимательно слушаю.
      - Короче, я предлагаю твоей бригаде отступного. Взамен подписанного нами контракта на выделение квартир.
      - Сколько? - спокойно спросил Толян.
      - Триста тысяч долларов. Ты бригадир, рабочие послушают тебя и...
      - Нет, - так же спокойно прервал его Толик.
      - Почему нет, - опешил Роман Юрьевич. - Я предлагаю хорошие деньги.
      - Это не деньги, это мизер. Если поделить их на восемнадцать человек. По пятьдесят тысяч долларов на каждого - и я отдаю вам контракт, - Толян жестко усмехнулся, глядя на побледневшего от волнения шефа. - Девятьсот тысяч - это мелочь по сравнению с тем, что вы получите от распродажи квартир. Торговаться не советую - буду набавлять цену.
      - Я могу сейчас просто отнять у тебя этот контракт, - зло заширел Боровиков. - Нажму вот эту кнопочку, вызову охрану...
      - У меня нет при себе этого документа, так что можете не стараться зря, - все так же спокойно ответил Толян. - Кроме того - не нужно зря блефовать, Боровиков - Ваших телохранов Леху, Коляна и Сему не так давно приговрили небезызвестные вам люди Секи. А у меня, кроме Васи...да выгляните в окно, убедитесь сами.
      Роман Юрьевич выглянул - под окнами офиса многозначительно прогуливался здоровенный Даниил, и рубашка на его поясе подозрительно оттопыривалась с дух сторон.
      - Остальные парни ждут на той стороне улицы, - подсказал Поняков.
      - А это что ещё за "Скорая" торчит у нас перед подъездом?
      - Без понятия, - честно признался Толян.
      - Хорошо, договорились, тяжело вздохнул Боровиков и пошел к огромному напольному сейфу, занимающему весь правый угол кабинета. - Однако деньги я буду менять только на документ, - оглянулся он, наполняя пачками долларов большой кожаный портфель. _ ты меня обираешь до нитки, Поняков. Эти деньги я держу всегда на случай быстроокупаемой сделки.
      - Иными словами - в обход налоговой полиции, - перевел Толян. - Не беспокойтесь, документ будет. Шкаф, - он приоткрыл дверь кабинета и выглянул в приемную, - заходи.
      Вася вошел, плотно прикрыв за собой дверь.
      - Там в приемной ещё сидит прораб и... - начал было он.
      - Ладно, это потом, - перебил его Толян. - Сейчас забери у дяди вон тот портфель, а взамен отдай то, что я тебе вручил дома.
      Шкаф одной рукой взял протянутый Боровиковым портфель, а второй вынул из нагрудного кармана бумагу. Роман Юрьевич жадно схватил её, бегло прочел.
      - Главное, не ксерокопия. А содержание я знаю, - он запер контракт в тот же сейф, из которого вынул деньги. Толян мельком успел заметить количество пачек в нем не уменьшилось и на треть.
      - Вася, уходи на улицу и езжайте...ты знаешь куда.
      - А ты как же? - Шкаф недоуменно уставился на него. - Мы ведь договаривались...
      - Я сказал - уезжайте, - жестко повторил Толян. - Эти деньги нужны нашим парням.
      Шкаф ещё немного помялся и вышел. После этого в кабинете наступила неловкая пауза.
      - Слушай, Боровиков, а ты не боишься держать такие деньги у себя на работе? - нарушил её толян.
      - Не боюсь, - усмехнулся Роман Юрьевич. - Ты ещё не видел настоящих денег, Поняков. А мог бы иметь их, если бы связался со мной, а не с тем сбродом, который ты гордо именуешь СЛОУН.
      - Да пошел ты, Боровиков, - однозначно выразился Толян. - Тебе нас, романтиков, никогда не понять.
      - Ты нервный и непослушный мальчишка... - начал Роман Юрьевич.
      - Вспомнил! - вдруг перебил его Толян, внимательно всматриваясь в его лицо. - Эту фразу я уже слышал пять лет назад на Кубани. От тебя же, Рахматулла-бек. Только тогда ты был при усах и бороде, как старик Хоттабыч. Так вот где ты окопался, Мохи? Хорошо живешь, Ниязов. И тебя не тревожат по ночам призраки тех тринадцати, которых по твоей милости грохнули конвоиры "при попытке к побегу"? Теперь-то я уж точно уверен: и смерть Ляльки, и падение крана на стройке - это все дело твоих рук, Мохи.
      - Ты слишком разговорился, мальчик, - глаза Ниязова заледенели и в них сверкнул огонек бешенства. - Я хотел уладить дело по-хорошему. Но свидетелей, извини, я не оставляю в живых - укоренившаяся привычка.
      Он нажал кнопку и в кабинет вошли Владик и...Валера - бомж, который помогал Толяну и Шкафу в ремонте квартиры. У Понякова глаза на лоб полезли - сейчас на Валере был супермодный костюм, до блеска начищенные туфли и физиономия преуспевающего дельца.
      И Владик, и Валера, глядя на обалдевшего Толяна, иронично усмехнулись.
      - Ты интересовался моей охраной? - злорадно спросил Мохи. - Вот она, перед тобой. Парни, этому молодому человеку необходимо укоротить слишком длинный язык. Желательно вместе с головой, - осклабился он в нехорощей усмешке.
      - Сделаем, шеф, - оба синхронно вынули из карманов пистолеты и стали методично накручивать на них глушители.
      - И с каких же ты пор шестеришь этому... - спросил у Валеры Толян, мотнув головой в сторону Ниязова.
      - Да ни с каких, - весело ответил тот, закончив работу с глушителем. Я просто не из их с Владиком команды.
      Он вскинул пистолет, глухо хлопнул выстрел...и Владик повалился на ковер кабинета, так и не успев сообразить, в чем дело.
      Рахматулла изумленно уставился на Валеру.
      - Ты же мне служил, стервец. Шпионил, доносил...
      - Разведывал, так будет вернее, Ниязов, - жестко ответил тот, вытаскивая из бокового кармана обычную милицейскую рацию. - Эй, Серега, ты на месте?
      - Ну, а где же мне быть, - прозвучал ироничный ответ. - Валера, тут двое каких-то бугаев на "десятке" отчаливают. Придержать или как?
      Валера внимательно посмотрел на Толяна.
      - Это Шкаф и Даниил с бригадными деньгами?
      Тот молча кивнул в ответ, судорожно сглотнув.
      - Пропустите, Серега, - приказал Валера в рацию. - А сюда давайте двоих санитаров с носилками. Да поживее.
      - Бу сделано, - хрюкнула рация и заглохла.
      - Так это ваша санитарка у подъезда, - догадался Толик.
      - Ну да, - просто ответил Валера, переводя ствол пистолета на Мохи. а ну, не дергайся, старичок, а то я человек нервный.
      - Ты бомж, - прохрипел тот, заваливаясь обратно в кресло.
      - А вот тут ты глубоко заблуждаешься, - иронично ухмыльнулся Валера. Простой бомж вряд ли смог бы поставить твой кабинет на прослушку. и разведать твои настоящие позывные, Рахматулла Ниязов.
      - Тогда кто ты?
      - Брат одного из тех, кого ты пять лет назад сдал Краснодарским и Майкопским ментам. А Серега, мой напарник, сын старейшего законника Дрофы тоже из тех тринадцати. И ещё много родственников погибших тогда от ментовских пуль. Ты помнишь их, Мохи?
      Тем временем в кабинет проскочили двое санитаров в белых халатах, с брезентовыми носилками. Они молча и деловито положили на них тело Владика, накрыли его простыней и потащили носилки к выходу.
      - Инфаркт у главного прораба, - коротко объяснил один из них секретарше Кристине, проходя мимо её стола. Она с обалдевшим выражением лица проводила взглядом и носилки, и санитаров.
      - Следующий кандидат на носилки ты, - глядя Ниязову прямо в глаза, Валера поднял пистолет...
      - Не надо, - Мохи вдруг начал сползать из кресла под стол, прячась от назойливой дырочки ствола, сверлящей его переносицу. - Я все отдам, то, что забрал тогда из общака.
      - Отдашь, куда ты денешься, - согласился Валера, ставя пистолет на предохранитель. - И не только это. Ты перепишешь все принадлежащие тебе акции фирмы "Линия плюс" на мое имя. А шефом фирмы вместо тебя мы поставим вот этого человека, - указал он на Толяна.
      - Это что, ты хочешь, чтобы я стал директором мафиозной фирмы? - тот чуть заикаться не начал.
      - А почему бы нет? - пожал плечами Валера. - Что у вас, простых людей, за извращенные понятия о слове мафия? Которое, кстати, с итальянского переводится как "семья". Если уж брать по большому счету, то само государство у нас давно уже большая мафиозная структура. И, как приложение к ней - вы, рабочие, да ещё остатки интеллигенции. Для развития любой уважающей страны мафия нужна в первую очередь. А знаешь, почему? Потому что у нас иные законы, которые не позволяют оставлять в беде никого из членов нашей группировки, что бы там ни писала о нас пресса и не сообщало телевидение. Мафия была, есть и будет. Она бессмертна, как птица Феникс. И всемогуща, как Божье наказание.
      - Слушай, не нужно мне этих ля-ля, Валера, - попросил его Толян. Насколько я понял, тебе нужен толковый директор для управления всей этой строительной корпорацией, так?
      - Ну, так, - подтвердил Валера.
      - Так я тебе его предоставлю. Да ты и сам, наверное, успел составить о нем свое мнение, если кабинет Ниязова стоял на прослушке. Скажи, кого обычно стараются уничтожить жулики-руководители? Я тебе отвечу сравнительно честного руководителя. Я говорю сравнительно, потому что абсолютно честных я ещё не встречал.
      - Короче, кого ты нам советуешь? - перебил его Валера.
      - Николая Афанасьевича Бессменного, - твердо выговорил Толян.
      - А ты как же?
      - А я давно мечтаю поработать под руководством такого человека. Ты мне лучше скажи, что вы сделаете с этим человеком? - указал Поняков на съеживщегося в кресле Ниязова. - Убьете?
      - Ни в коем случае, это слишком легкий для него выход из положения. Мы сдадим его ментам. Вместе с его преступным архивом и всей подноготной. Предстваляешь, какой подарочек подкинем нашим внутренним органам! расхохотался Валера.
      - Ну сдатите, и что? Через год он выйдет на свободу. Ты что, думаешь, у Мохи нет заначенных по европейским банкам денег?
      - Он не выйдет из тюрьмы до самого последнего звонка, Толян, убежденно сказал Валера. - Потому что за воротами тюрьмы, в случае досрочного освобождения, его будет ждать пуля. А может, мы ему ещё "побег" устроим? - подмигнул он сразу побелевшему Мохи.
      - Ну тогда это все, что я хотел узнать напоследок.
      - И тебе больше ничего не надо? - изумился Валера. - Представь на минуту, что у меня есть Золотая рыбка...Я ведь могу многое, Поняков. Ты хороший мужик и отличный мастер своего дела - это я понял за те немногие дни, которые довелось поработать с тобой и Васей.
      - У меня все есть, - просто ответил Толян. - Любимая женщина, любимая работа и любимая бригада - вот моих три желания для твоей рыбки. И они уже исполнены.
      - Прямо скажем, небольшое счастье, после недолгого раздумья возразил Кубанский мафиозо.
      - Какое есть, - ответил Толян, - но оно мое, наше. Такое вот маленькое счастье...
      К О Н Е Ц.