О войне легко читать на бумаге. Она кажется такой далекой, черно-белой. Даже самые важные военные отчеты написаны в отстраненной, бесстрастной манере, которая не в состоянии передать читающим их, как это страшно на самом деле.
      Это не более чем фильтр чувств, позволяющий получающим данные отделять сообщения и цифры от ужасной реальности. Вот почему люди, направляющие армии, позволяют делать со своими войсками все те страшные вещи, которые ни один нормальный человек даже и вообразить себе не может. Вот почему направляющие и не желают смотреть.
      Но когда ты, встречаешься со смертью лицом к лицу, когда ты оказываешься один на один с выбором – убить или умереть самому, все меняется.
      Фильтры исчезают, и ты лично встречаешься с безумием.
Манифест Либерти

 
      – Их называют зергами, – сказал маршал Рейнор, забираясь на свой ховерцикл. – Мелкие называются зерглинги. Тот змееподобный, которого мы взорвали, – гидралиск. Как правило, они немного сильнее мелких.
      У Майка было ощущение, будто он прополоскал рот тухлой водой, однако он нашел в себе силы спросить:
      – Кто их так назвал? Кто дал им название «зерги»?
      Рейнор ответил:
      – Пехотинцы. От них я услышал эти названия.
      – Логично. Эти пехотинцы не упоминали о ком-нибудь под названием «протоссы»?
      – Точно, – подтвердил Рейнор, пристегивая репортера ремнем. – У них были сияющие корабли, и они спалили Чау Сара. Могут появиться и здесь, как я понял. Вот почему все уже сбили ноги в поисках спасения.
      – Думаешь, это те же самые? – Как-то незаметно Майк перешел с Рейнором на «ты».
      – Не знаю. А ты?
      Майк неопределенно пожал плечами:
      – Я видел их корабли над Чау Сара. И я бы удивился, узнав, что эти… существа… управляли ими. Может, они их союзники? Или рабы?
      – Возможно. Это лучше, чем другой вариант.
      – И каков этот вариант?
      – Что они враги, – ответил полицейский, запуская двигатель ховерцикла. – Это намного хуже для любого, кто окажется между ними.
      Они объехали мертвую базу Антем в последний раз. Майк при помощи своего передатчика заснял царившую вокруг разруху, когда Рейнор выстрелил по деревянным строениям осколочными гранатами. Позади они оставили лишь столб дыма.
      Рейнор рассказал, что является мобильным разведчиком группы беженцев, состоящей из представителей местных властей. В данный момент они направлялись на станцию Блэкуотер , находящуюся в нескольких километрах от базы Антем.
      – В противоположной стороне, в трех километрах отсюда, лагерь беженцев. – Майк показал назад. – Может, отправимся туда?
      – Нет, мы получили сигналы о помощи из Блэкуотера и должны были выяснить, что там случилось.
      – А вы ничего не слышали о лагере беженцев? – спросил Майк.
      – Нет. Разумеется, это выглядит так, будто Конфедерация хочет заставить население планеты метаться, как обезглавленных кур.
      – Кто-то уже говорил мне то же самое как раз перед нашим отправлением сюда.
      – Кто бы это ни говорил, – произнес Рейнор одобрительно, – голова у него работает как надо.
      Они плавно летели над ухабистой местностью, Рейнор менял направление лишь тогда, когда приходилось объезжать крупное препятствие. Ховерцикл «Стервятник» представлял собой байк с длинным вытянутым носом. Для полета он использовал технологию понижения гравитации, позволявшую ему парить в футе над землей. Бортовой компьютер и сенсоры в передней части помогали «Стервятнику» оставаться в стабильном положении, игнорируя небольшие валуны и кустарник.
      Пристегнутый сзади, Майк подумал: «Нужно было взять одну из этих… и приличный набор боевых доспехов». Перед глазами снова возникла лейтенант Своллоу, и он попытался представить, как бы все обернулось, будь она завернута в свой защитный кокон из неостали.
      Спустя час они нагнали группу Рейнора. Маршал не лукавил: это действительно было специфическое сборище из представителей местного правительства, вовремя отправленных в пустыню по приказу морской пехоты. Майк представил, с каким удовольствием полковник Дюк отдавал этот приказ.
      Колонна остановилась на привал, и Рейнор поприветствовал одного из охранников в хвосте.
      – Впереди наткнулись на кое-что неожиданное, – сообщил солдат из колониального отряда, упакованный в броню СМС-300. – Похоже на старый командный пункт.
      – Наш? – спросил Рейнор.
      – Вроде. Его нет ни на одной карте местности. Мы послали разведчиков проверить его.
      Рейнор повернулся к Майку:
      – Хочешь остаться?
      – Лучше за пределами планеты, – съязвил тот. – Но пока это невозможно, хотелось бы увидеть все своими глазами. Это моя работа. Мой долг. – Он вспомнил базу Антем.
      Рейнор пробормотал что-то похожее на согласие и дал полный газ. Они поднялись на невысокий холм и увидели командный пост на другой стороне.
      Майк знал, чего можно ожидать от командных постов. Они были везде, даже на Тарзонисе. Полукуполы, под завязку набитые сенсорным оборудованием и компьютерами. Малые автоматические фабрики по производству строительных машин для работы в местных шахтах. Персонала и охраны на постах было немного, да они в этом и не нуждались. Гениальный конструктор снабдил дно строения по кругу реактивными двигателями, чтобы здание легко можно было переместить в необходимую точку. Но когда приходилось идти на это, обо всех остальных функциях можно было забыть.
      Пост, видневшийся сейчас вдали, был другим. Он выглядел слегка оплавленным. Не поврежденным снаружи, а скорее сморщившимся, как яблоко, слишком долго пролежавшее на солнце. Густая растительность покрывала стены. Полукругом к посту осторожно приближались колониальные силы, местные необстрелянные отряды.
      – Никогда не видел ничего подобного, – сказал Рейнор. – Так заросло, да и все остальное… Чтобы прийти в такое состояние, он должен был оказаться здесь еще до того, как основали колонию.
      Майк взглянул на землю вокруг фундамента командного поста. Затем окликнул Рейнора:
      – Посмотри туда!
      – Куда?
      – На землю. Здесь какая-то серая дрянь. Такую же мы обнаружили в Антеме до того, как зерги атаковали нас.
      – Думаешь, это связано?
      – О да, – кивнул Майк.
      – С меня хватит, – ответил маршал, включая микрофон связи на своем байке. – Это здание заражено зергами, парни. Давайте надерем им задницу!
      Майк, не выключавший свою камеру, добавил:
      – Скажи им, пусть ищут зерглингов. Они могут выглядеть как наросты.
      Предупреждение было излишним. Земля перед командным центром разорвалась и выплюнула две группы ободранных «собак». Колониальные войска были настороже и мгновенно уничтожили их. Зерглинги не имели шансов и были разорваны на куски первыми же залпами. Отразив первое нападение, местное ополчение обстреляло зажигательными зарядами командный центр. Здание заполыхало.
      Не сходя с байка, Рейнор стрелял осколочными снарядами из небольшого гранатомета, пока крыша не треснула, как скорлупа. Майку открылся прекрасный вид: ворох ядовитых лиан, буйство оранжевого, зеленого и фиолетового. Вдоль одной из стен висели коконы малосимпатичных зародышей каких-то тварей. Отчаянные вопли огласили округу, когда огонь добрался до них.
      – Ты заснял это? – спросил Рейнор, когда крыша рухнула, похоронив под собой содержимое зараженного здания.
      – Да. – Майк выключил свое записывающее устройство. – Теперь мне нужно как-то выйти на связь, чтобы отправить репортаж.
      Рейнор усмехнулся:
      – Я ведь говорил тебе, что эта банда беженцев – представители правительства. Если у кого и есть приличная система связи, так это у них.
      Маршал Рейнор снова оказался прав. Беженцы имели более чем приличную связь, и в обычные времена она была бы превосходной. Но когда Майк подключился, стало очевидно, что части системы вышли из строя повсеместно. В сети было множество явных дыр, а уровень фонового шума оказался чрезвычайно высоким. Как и фермы, сеть связи вынужденно игнорировалась, что неизбежно привело к ее разветвлению.
      Компонуя материал для репортажа, Майк задавался вопросом, что выкинут военные цензоры, прежде чем передадут его в СНВ, и что может изменить Хэнди Андерсон. Зрители и те, кто отправляется на Map Сара, должны знать о происходящем, несмотря ни на что.
      Репортер уместил большинство данных, полученных в лагере беженцев, в одну боковую колонку, но не упомянул о размолвке между Своллоу и Керриган. Он описал в подробностях ситуацию на базе Антем и снабдил материал кадрами сожжения командного центра, а закончил репортаж замечанием о том, что командный центр не значился ни на одной колониальной карте, будучи абсолютно уверен, что цензоры выкинут именно эту строку, если решат, что должны что-то выбросить. Майк не сомневался, что они пропустят кадры, на которых отважные колониальные силы уничтожают зерглингов. Победоносные действия, подобные этим, всегда хорошо проходили через военных цензоров.
      Как только репортаж прошел через буфер в главную сеть, Майк стряхнул оранжевую пыль со своей куртки. Затем он поймал Рейнора в походной столовой. Песочноволосый мужчина предложил ему чашечку кофе, который относился к военному типу «В» – густая холодная жижа, напоминающая мягкий асфальт.
      – Ты отправил свой репортаж? – спросил представитель закона.
      – Угу, – кивнул Майк. – Даже имя твое написал правильно. – Он устало улыбнулся.
      – С тобой все о’кей? – спросил Рейнор. У него вышло «йокей».
      Майк пожал плечами:
      – Выдержу. Писанина помогает пройти через все это.
      – Ты ведь и раньше видел смерть, верно?
      Майк снова пожал плечами:
      – На Тарзонисе? Конечно. Случайные перестрелки. Суициды. Нападения бандитов и автомобильные катастрофы. И даже кое-что такое, что могло бы составить конкуренцию тем телам, подвешенным в таверне. – Он тяжело вздохнул. – Но признаюсь, никогда ничего подобного смерти лейтенанта.
      – Да, тяжело, когда говорил с жертвой за мгновение до случившегося, – произнес Рейнор, отхлебнув асфальта, – а когда все так внезапно… Но я хочу, чтобы ты знал: в этом не было твоей вины.
      – Ты-то откуда можешь это знать? – с внезапным раздражением спросил Майк. Он действительно был уверен, что Своллоу на Антеме погибла именно из-за него.
      – Я знаю, потому что я маршал. И хотя мне никогда не доводилось видеть ничего подобного тому, что произошло на базе Антеем, я тоже бывал в передрягах, когда одни оставались живы, а другие умирали. И живые впоследствии испытывали вину за то, что уцелели.
      Майк на мгновение задумался:
      – Хорошо, и что же вы рекомендуете, доктор Рейнор?
      Рейнор пожал плечами:
      – Ничего особенного. Продолжать жить своей жизнью. Делать то, что должен. Не вешать нос. Ты был напуган, но уже приходишь в себя.
      Майк кивнул:
      – Ты знаешь, если говорить о продолжении обычной жизни, есть у меня одно дело.
      – И что же это?
      – Научиться пользоваться этой боевой броней. Я упустил случай, когда летал с флотом, и с тех пор уже успел об этом пожалеть. Похоже, здесь это может оказаться жизненно важным.
      – Так оно и есть. – Рейнор взглянул на репортера поверх своей кружки. – Да, я думаю, у нас имеется запасной костюм двухсотого уровня. И мы собираемся разбить здесь лагерь, пока не получим известия от морской пехоты. Вполне подходящее время для тренировок.
      Спустя полчаса Майк уже стоял возле столовой, одетый в броню. Понадобилось всего десять минут, чтобы отыскать бронекостюм среди хлама, который эвакуируемые везли с собой, и еще двадцать, чтобы облачиться в него. Майк вспомнил, что Своллоу надевала свой всего за три минуты, не более. «Сначала научись ползать, а уж потом – ходить», – сказал он сам себе.
      В принципе, бронекомплект был похож на механизированные боевые скафандры, использовавшиеся экипажем «Норада-II». Он был неуязвим для ружейного огня, имел ограниченные функции жизнеобеспечения (в отличие от скафандров пехотинцев, позволявших находиться в космическом пространстве) и базовую защиту от ядерного, биологического и химического оружия. Однако это была более ранняя модель по сравнению со стандартными экземплярами пехотинцев, почти антиквариат. Местная власть получила от правительства Конфедерации явно подержанные комплекты.
      Костюм увеличил рост Майка на целый фут, ботинки огромного размера были оснащены собственными стабилизационными компьютерами, чтобы удерживать его в вертикальном положении. Кроме того, бронекостюм немного висел в паху, пока Рейнор не показал Майку рычажок для подъема ножных опор. Скафандр был герметичным и семь дней мог работать на переработанных отходах. Майк решил не уточнять, на каких именно.
      Плечевая часть также была увеличена и вмещала дополнительные комплекты боезапаса и сенсорные матрицы. Ранец являлся огромным кондиционером, не дающим телу перегреваться. Более совершенные модели снабжались глушителем, снижавшим уровень шума и тепла, но эта модель была изношенной и множество раз залатанной.
      В некоторых частях она казалась немного тесной, широкими полосами охватывала руки и ноги. Другие же части выглядели легкими и открытыми.
      – Уплотненные области – часть спасательной системы, – сказал Рейнор, – закрепляя костюм. – Если будет прямое попадание в руку или ногу, скафандр закроет брешь как турникет. Кое-что потеряешь, но остальное уцелеет.
      – Я чувствую какие-то пустоты под руками, – заметил Майк.
      – Да, точно, это осталось от пехотинцев. Там когда-то лежали стимпаки. Колониальная милиция их не использует. У многих появляется пристрастие к наркотику. – Он защелкнул последний зажим и загерметизировал Майка. Журналист качнулся назад и вперед, ощущая себя черепахой на ходулях.
      Рейнор был облачен в свою собственную броню, столь же потрепанную и поношенную. Маршал кивнул из-за открытого визора:
      – Броня выдержит стрельбу из большинства пулеметов, однако хороший игольник все-таки сможет пробить ее насквозь. Именно поэтому почти все отряды передней линии вооружены гауссовыми винтовками С-14 под названием «прокалыватель». Эти винтовки стреляют восьмимиллиметровыми иглами.
      – Что теперь?
      – Теперь ты пройдешься, – ответил Рейнор. За ними уже наблюдали несколько солдат, а у входа в столовую собралась небольшая толпа. – Пошел.
      Майк взглянул на сигнальное табло, расположенное вдоль края визора. Он читал инструкции раньше, на корабле, и знал: маленькие огоньки говорят о том, что все отлично. Он шагнул вперед.
      Майк полагал, что шаг будет подобен выползанию из болота, поскольку он поднимал огромный вес обутой ноги. Вместо этого ступня, соединенная с сенсорами и поддерживаемая целой тонной кабельных связей, поднялась почти до пояса. Высоко вскинув ногу, Майк потерял равновесие, и его повело назад. В ответ завыли сервоприводы, и он крутанулся, с гулким ударом грохнувшись на бок.
      Рейнор прикрыл лицо руками, пытаясь придать себе задумчивый вид, но не смог скрыть усмешку, что расцвела на его физиономии. Майк заметил, как несколько других военных обменялись деньгами. «Отлично, – подумал он, – они заключают на меня пари». Огоньки на его визоре предупредительно мигали желтым. Он взглянул на них, сверился по памяти с инструкцией и понял, что все они тараторят: «Эй, болван, ты упал».
      – Руку не подашь? – спросил Майк.
      – Будет лучше, если ты поднимешься сам. – Голос Рейнора звучал сдавленно от сдерживаемого смеха.
      «Прекрасно», – подумал Майк, медленно перекатываясь на живот. Он обнаружил, что может оттолкнуться одной рукой, но шевелить огромными ногами было очень и очень тяжело. Наконец он принял более или менее вертикальное положение.
      – Хорошо, – одобрил Рейнор. – Теперь иди. Давай.
      В этот раз Майк попробовал лишь шаркнуть ногой, и скафандр в ответ тяжело шагнул вперед, подняв тучу оранжевой пыли. Он прошаркал десять шагов вперед, повернулся и одолел еще десяток. На втором повороте он был уже достаточно уверен в себе, чтобы попробовать сделать настоящие шаги. Майк не упал и стал двигаться уже уверенно. Датчики снова мигали зеленым, и репортер успокоился, поняв, что не повредил костюм. Также он порадовался, что во время тренировок на «Нораде-II» не слишком насмехался над новичками.
      Рейнор сбегал к стоявшим неподалеку ополченцам и вернулся с гауссовой винтовкой. Он вручил ее Майку, и облаченная в броню рука репортера сомкнулась на большей из двух рукояток. Меньшая предназначалась для стрелка без брони, потому что тяжелый ствол нужно было держать обеими руками. Но в броне Рейнор мог поднять винтовку без труда.
      – Выстрели в тот валун, – произнес он, изо всех сил стараясь не улыбаться.
      Майк было решил, что маршал радуется его достижениям, но, прицелившись, он задумался: бронированная черепаха на ходулях собирается выстрелить из винтовки.
      – Подожди, – сказал репортер. – Как эта штука среагирует на отдачу?
      Рейнор повернулся к остальным ополченцам:
      – Видали? Я же говорил, он умнее, чем кажется.
      Несколько солдат потянулись к своим бумажникам.
      Он сказал Майку.
      – Ты упрись, широко расставив ноги. Бронекостюм скомпенсирует отдачу в руку с оружием.
      Майк снова повернулся к валуну, уперся и дал очередь. Поток игл вырвался из ствола винтовки и изрешетил валун. Каменные осколки разлетелись во все стороны, и Майк увидел белый шрам, вырезанный им на поверхности камня.
      – Неплохо, – заметил Рейнор, уже вовсю улыбаясь. – Эта скала теперь подумает дважды, прежде чем атаковать хранимых Богом людей.
      У Майка словно груз свалился с плеч. Своллоу мертва, а неизвестные ксеноморфы шастают по диким землям, наполненным беженцами. Но он уже кое-что предпринял для решения этой проблемы. Люди Рейнора намеревались держаться вместе, пока на них не выйдут пехотинцы. Майк посчитал разумным остаться с группой Рейнора еще день, может, два, а затем либо прибиться к группе пехотинцев, направлявшейся в город, либо самому добираться туда. Черт, раз уж история о схватке колониальных пехотинцев с зергами попала в местные новости, их группа вполне может оказаться одной из первых в очереди.
      Он не беспокоился о репортаже до конца следующего дня, когда прибыли настоящие морские пехотинцы.
      Они с ревом спускались с оранжевого неба, будто закованные в сталь фурии. Посадочные шлюпки конфедератов сели с четырех сторон вокруг лагеря беженцев, препятствуя побегу. Как только они приземлились, тотчас же высадились тяжело бронированные пехотинцы в полном современном снаряжении. Их сопровождали файрбэты , специальные отряды, вооруженные плазменными огнеметами. Из чрева одной шлюпки вышел единственный «голиаф» и стал вести наблюдение за дальним краем лагеря.
      Пехотинцы быстро окружили лагерь и рассредоточились среди беженцев. Они потребовали от колониальных военных немедленно разоружиться и сдаться. Застигнутые врасплох и ничего не понимающие, колониальные солдаты безропотно подчинились.
      Майк, уже облаченный в свою обычную гражданскую одежду и длинный плащ, направился к палатке Рейнора. Он зашел в нее как раз в тот момент, когда маршал кричал в свой видеоэкран:
      – Вы что, спятили?! Если бы мы не спалили проклятую фабрику, вся эта колония уже просто кишмя кишела бы этими тварями! Возможно, если бы вы не потратили свое драгоценное время, добираясь сюда…
      – Пока я прошу тебя по-хорошему, парень… – Знакомый голос из-за экрана заставил похолодеть сердце Майка. Он не мог видеть лицо говорившего, но знал: на другом конце видеосоединения находится полковник Дюк собственной персоной. – Я прибыл сюда не для того, чтобы болтать с вами. А теперь сдайте им оружие.
      Рейнор пробормотал:
      – Полагаю, ты не был бы настоящим конфедератом, не будь ты настоящим засранцем.
      После этого он отключил связь и, обернувшись к Майку, произнес:
      – Типичное мышление конфеда. Мы делаем за них их работу, и это, естественно, их раздражает.
      Два пехотинца в полной экипировке возникли в дверях.
      – Маршал Джим Рейнор, мы имеем предписание арестовать вас за измену…
      – Да, да… – вздохнул Рейнор. – Я уже получил любовное послание от вашего полковника. – Он положил оружие на стол. Пехотинцы забрали его.
      – Во время нападения на командный пост здесь также находился Майкл Либерти из Сети Новостей Вселенной, – сказал пехотинец, поворачиваясь к Майку.
      – Ну, он… – начал Рейнор.
      – Уехал, – оборвал его Майк, доставая удостоверение репортера. – Мое имя – Рурк. Местная пресса. Майки смылся вчера после отправки своего репортажа.
      Пехотинец провел выменянную идентификационную карту через считывающее устройство и хмыкнул. Майк надеялся, что появление дыр в глобальной коммуникационной системе не позволит показать фотографию Рурка. Наконец пехотинец произнес:
      – Мистер Рурк, вы находитесь в запретной зоне. Вам следует немедленно покинуть ее.
      – Что за… – начал было Рейнор.
      Но Майк перебил его:
      – Конечно, сэр. Я ухожу.
      Пехотинец продолжил:
      – Я должен предупредить вас, что по военному законодательству любой ваш репортаж об этих событиях будет предварительно рассмотрен военными цензорами. О всех недопустимых высказываниях будет немедленно доложено, а автора накажут по всей строгости закона.
      – Понятно, парень. Я хотел сказать «сэр», – поправился Майк.
      Рейнор окликнул Майка:
      – Эй, Рурк, ты мог бы взять мой байк. – Он передал репортеру ключи. – Похоже, что он не понадобится мне в ближайшее время.
      – Наверняка, маршал, – ответил Майк.
      Представитель закона пристально взглянул на него.
      – И если ты вдруг встретишь этого парня Либерти, – произнес он твердо, – передай: я надеюсь, ему удастся сделать что-нибудь во всей этой кутерьме. Ты понял?
      – Разумеется, старик, – ответил Майк. – Разумеется.
      И все же Майк не смог расслабиться, пока не удалился от лагеря беженцев на добрых пять километров. Когда он уезжал, людей Рейнора, всех вместе, заводили в посадочные шлюпки. Если Дюк следует стандартной военной процедуре конфедератов, их поднимут на тюремное судно на высокой орбите.
      Майк утешал себя тем, что на орбите они получат хоть какую-то защиту от зергов и протоссов.
      Изначально Майк собирался вернуться обратно в город, попасть на какой-нибудь корабль, покидающий планету, а затем (как только он вернется на Тарзонис) позволить Хэнди Андерсону разбираться с деталями его несанкционированного путешествия. Но мысль, что Рейнор останется гнить в какой-то тюрьме, остановила его. Черт побери, маршал оказался одним из старых добрых парней, которых достаточно развелось в пограничных мирах. К тому же в Антеме он спас Майку шкуру.
      На миг перед глазами всплыло лицо лейтенанта Своллоу. Она помогла ему, а он ее подвел. Не важно, что говорил Рейнор: Майк продолжал чувствовать себя виноватым. Неужели он подведет и Рейнора?
      – «Подводить» – такое мерзкое слово, – пробормотал он, уже понимая, что не сможет оставить товарища в лапах Дюка. Достигнув черты города, Майк уже решил, что должен забраться на челнок, идущий на «Норад-II», и выяснить отношения с полковником.
      «Черт подери, может статься, у нас окажутся соседние камеры», – подумал он.
      Город был уже полностью эвакуирован, и даже на главных въездах не стояли кордоны. Улицы выглядели необычно пустыми, не было даже ни одного отряда конфедератов. Пролетая по пустынным улицам, Майк размышлял о том, что же произошло с журналистами, коротавшими время в кафе. Сидели они еще там или их тоже эвакуировали на какую-нибудь свалку во внутренних районах?
      Вдруг раздался тяжелый удар, и ховерцикл дернулся под Майком. Оглянувшись назад, он обнаружил, что еще один «Стервятник» подкрался к нему и ударил в задний левый бампер. За поляризированным стеклом Майк разглядел силуэт водителя, указывавшего на свое ухо. Универсальное обозначение для фразы «Включи свое радио, идиот».
      Майк щелкнул тумблером на своем передатчике, и на экране возникло лицо Сары Керриган.
      – Следуйте за мной, – произнесла она.
      – Пытаетесь прибить меня?
      – Дурацкий вопрос, особенно если учесть, что вы и так уже мертвы.
      – Что? – вскрикнул он.
      – Об этом сообщали час назад. Говорилось, что несколько террористов в украденных бронескафандрах файрбэтов нанесли удар по автобусу, битком набитому репортерами. Жертвы идентифицировали по их жетонам. Поздравляю, вы на первом месте в списке погибших.
      – О боже! – Майк почувствовал тяжесть в желудке. Свои журналистские жетоны он отдал Рурку. Вдруг его осенила мысль, что строительный скандал настиг его и здесь, в этой дыре.
      Керриган рассмеялась:
      – На Тарзонисе нет никакого скандала со строительными поставками, господин репортер. Просто кто-то пожелал видеть вас мертвым. Вы слишком много знаете, Либерти.
      Живот Майка забурлил.
      – Что вы имеете в виду?
      Из передатчика раздался треск помех.
      – Я считаю, ваш отчет с полей вызвал бурные овации местных вооруженных сил. Тот факт, что они сражаются с зергами, а пехотинцы этого не делают, болезненно очевиден. Так что Дюку не оставалось ничего иного, кроме как арестовать местные отряды и вывезти их с планеты. Он хочет оставить территорию без защиты. Разве это не очевидно? Если вы действительно желаете помочь местным, следуйте за мной.
      Майк покачал головой:
      – А если я откажусь?
      – Тогда я столкну вас с дороги, а затем потащу за собой, – протрещал канал связи. – Господи, вы водите, как какая-нибудь бабуля.
      С этими словами Керриган резко рванула свой «Стервятник» вперед и взяла влево. Либерти последовал за ней, с испугом осознав, что входит в повороты по слишком широкой дуге.
      Они направлялись в район складов, часть из которых теперь представляла собой не более чем пустые оболочки. «Стервятник» Керриган проскользнул в открытую дверь одного из них. Майк также влетел внутрь, и дверь за ним захлопнулась.
      – Ваш маневр был довольно опасен, – произнес Майк, выбираясь из «Стервятника». – Должно быть, вы считаете себя очень хорошим водителем.
      – Да, так и есть. Еще я очень хорошо обращаюсь с ножами. И огнестрельным оружием тоже. Вы украли его? – спросила она, глядя на байк.
      – Получил от друга.
      – Ваш друг не слишком заботился об этом агрегате. Это безопасное место. Прежде чем мы продолжим путь, нам нужно уладить одно дельце.
      Раньше, чем Майк успел среагировать, Керриган молниеносно сорвала с него журналистские удостоверения. Легким движением она подбросила их в воздух, выхватила ручной лазер и спалила жетоны в верхней точке полета. Оплавленные остатки упали на бетонный пол.
      – Мы думаем, удостоверения репортеров отслеживаются. Это объясняет неприятное происшествие с парнем, у которого были ваши настоящие жетоны. В конце концов они обнаружат, что вы живы, и попробуют вас найти. Теперь идите сюда. Мне нужно установить кое-какое оборудование.
      Она отвернулась, оставив матерящегося Майка, и начала передвигать какие-то агрегаты в задней части помещения.
      – Теперь вам известно, что доверять отрядам Дюка нельзя. Так, может, хотя бы выслушаете нашу сторону? – Она наклонилась, чтобы проверить несколько соединений.
      Майк узнал оборудование:
      – Это же целая голографическая установка!
      – Самая современная, – с улыбкой подтвердила Керриган. – Мой командир был достаточно удачлив, чтобы достать лучшую.
      – В самом деле лучшую, если уж он может себе позволить собственного телепата. – Майк усмехнулся.
      – Да, верно, – произнесла Керриган после паузы. – Я не очень-то скрываю это, не правда ли?
      – Я чуть было не решил, что вы моя большая поклонница, – ответил Майк, – но как-то с трудом верится, что вы случайно натолкнулись на меня, когда я въезжал в город. Я был уверен, что телепатами были только солдаты-«призраки» из пехоты Конфедерации.
      – Ну когда-то я занималась этой работой. Надоело, и я бросила.
      – Не нужно быть телепатом, чтобы понять, что это лишь часть истории. – Майк пожал плечами, а затем добавил: – Это не та работа, с которой уходят на покой. А еще я думал, что у телепатов есть некие блокираторы, чтобы оградить нас, обычных людей.
      – Как раз наоборот, – с горечью проговорила Керриган. – Блокираторы держат ваши мелкие грязные мысли вдали от моего мозга. Тяжело знать, что никто из людей не заслуживает доверия. – Она с грустью посмотрела на Майка. – Ванная комната в дальнем углу. Нет, там нет окна, через которое можно было бы ускользнуть. Мне не хотелось бы стрелять вам по ногам, чтобы вы не сбежали. Но если потребуется, я это сделаю.
      – Почему я? – проворчал Майк, направляясь в уборную.
      – Потому, идиот, – крикнула ему вслед Керриган, – что вы нужны нам! А теперь попудрите носик и возвращайтесь сюда.
      Когда Майк вернулся, она уже завершила установку голографической системы. Система имела полноценную проекционную тарелку и могла уместиться в нескольких чемоданах.
      – Это не так, вы знаете, – сказала она, когда он приблизился.
      – Интересно, умение читать мысли было бы преимуществом для репортера? – Майк начинал привыкать к такому быстрому одностороннему общению.
      – Нет. – Керриган помотала головой. – Большинство того, что я получаю, лежит не на поверхности, и даже остаток обычно слишком туманен. Животные потребности, и все это дерьмо. И секреты. Черт побери, вся моя жизнь была наполнена этими секретами. И это очень старит, очень быстро.