1727 , июль. – Указ Верховного тайного совета об уничтожении манифестов по делу царевича Алексея и петровского указа о престолонаследии от 1722 года. Август. – Договор о вечном мире с Китаем на основе территориального статус-кво; установление регулярных торговых связей. Сентябрь. – Падение Меньшикова. Вновь обретшие власть Долгорукие стремятся вернуть прежние права старой знати. В том же году двор переезжает в Москву.
      Александр Данилович Меншиков пользовался безграничным доверием Петра I. Император не раз называл его своей правой рукой, но обязательно добавлял: «Рука верная, но вороватая». Действительно, в продолжение многих лет Меньшиков до крайности бесцеремонно употреблял казённое достояние в свою пользу, покупал на казённые деньги в свой Василеостровский дворец мебель, всякую домашнюю рухлядь, содержал на казённый счёт своих лошадей и прислугу и позволял своим клевретам разные злоупотребления. Пётр, в наказание, отнял у него выгодный табачный откуп, звание псковского наместника, подаренные ему в Малороссии имения Мазепы, а кроме того, взял с вороватого князя 200 000 рублей штрафа.
      Но при малолетнем Петре II, хоть он и был его наречённым зятем, отделаться штрафом не удалось. Правда, в этом случае светлейший своровал не у государства в свою пользу, а лично у императора в пользу государства. Вот как развивались события. Петербургские каменщики поднесли Петру II в подарок 9 000 червонцев. Государь отправил эти деньги в подарок своей сестре, великой княжне Наталье. Меншиков, встретив идущего с деньгами служителя, взял у него деньги и сказал: «Государь слишком молод и не знает, как употреблять деньги».
      Утром на другой день, узнав от сестры, что она денег не получала, Пётр спросил о них придворного, который не скрыл, что деньги у него взял Меншиков. Государь (по тексту Н. И. Костомарова) приказал позвать князя и гневно закричал: «Как вы смели помешать моему придворному исполнить мой приказ?» – «Наша казна истощена, – сказал Меншиков, – государство нуждается, и я намерен дать этим деньгам более полезное назначение, впрочем, если вашему величеству угодно, я не только возвращу эти деньги, но дам вам из своих денег целый миллион».
      Это было начало его конца.
      12 сентября Меншиков, с женой и другими родственниками, отправился в ссылку в обозе, состоявшем из четырёх карет и сорока двух повозок. С ним была толпа прислуги, провожал его отряд в 120 человек гвардии под начальством капитана. Громадная толпа народа собралась поглазеть на падшего князя.
      Едва он отъехал несколько вёрст от Петербурга, как его догнал курьер с царским приказанием отобрать все иностранные ордена; русские ордена отобрали ещё в Петербурге. Когда обоз достиг Твери, его догнал новый курьер с приказанием высадить князя и всю семью из экипажей и везти в простых телегах, – и его доставили из Твери в Раненбург в простых телегах. Но Меншикову не давали покоя и в изгнании. В Петербурге зазвучали разные обвинения, отчасти справедливые, отчасти вымышленные. Рассказывали, что он сносился с прусским двором и просил себе 10 миллионов взаймы, обещая отдать вдвое, когда получит престол. Уверяли, что, пользуясь своим могуществом, он с целями захвата верховной власти хотел удалить гвардейских офицеров и заменить их своими любимцами. Что от имени покойной императрицы он составил фальшивое завещание, подписанное великой княжной Елизаветой, которая по неграмотности матери всегда за неё подписывалась.
      Также ставили ему в вину, что он, заведуя монетным делом, приказал выпускать плохого достоинства деньги, обращая в свою пользу не включённую в них долю чистого металла. Припоминали и прежние его грехи: как, пользуясь доверием Петра I, он обкрадывал казну и через то нажил несметное богатство. Говорили, что вещи, которые он взял с собой, стоили, по мнению одних, пять миллионов, по мнению других – двадцать.
      Обвинили его также в тайных сношениях со Швецией в ущерб интересам России: якобы ещё при жизни императрицы Екатерины I он похвалялся перед шведами, что у него в руках военная сила, и он не допустит ничего вредного для Швеции, и просил, чтобы шведский король не забыл его за такое приятельское предупреждение. Заодно обвинили и в шпионаже в пользу Швеции, за что он вроде получил пять тысяч английских червонцев. Арестованные секретари Меншикова, спрошенные по этому делу, не показали ничего ему во вред. Падшего временщика обвинили ещё в том, что, выдавая голштинскому герцогу пожалованные ему 390 000 рублей, взял он с него взятку – 60 000 рублей. Герцог это подтвердил, и Верховный тайный совет послал к Меншикову в Раненбург 120 вопросных пунктов.
       1728 . – Нападение татар на Малороссию. Член Академии наук Мюллер основывает «Санкт-Петербургские ведомости», которые, по образцу английских газет, не только сообщают новости, но и занимаются распространением знаний. Верховный тайный совет продолжает расширять свою власть; в его подчинение переходят коллегии. Упразднение Малороссийской коллегии и восстановление гетманства. Совет решает созвать в Москву депутатов для завершения работы над законодательством.
      В марте в Москве у Спасских ворот было найдено подмётное письмо, составленное в оправдание Меншикова: это письмо окончательно ему повредило, потому что его сочли делом рук самого Александра Даниловича, прибегшего к такому средству ради своего спасения. Решено было конфисковать его имущество, тем более, что в это время из разных коллегий и канцелярий поступали требования о возвращении денег и материалов, незаконно им захваченных. Верховный тайный совет указал Меншикову с семейством новое место ссылки – Берёзов (ныне Берёзово Тюменской области), дав всем членам семейства и их прислуге по шесть рублей кормовых денег в день, а свояченицу Меншикова Варвару Арсеньеву приказано было постричь в женском Сорском монастыре в Белоозерском уезде.
      У светлейшего князя было конфисковано 90 000 душ крестьян и города: Ораниенбаум, Ямбург, Копорье, Раненбург, два города в Малороссии – Почеп и Батурин, капитала до 13 миллионов рублей, из которых 9 миллионов находились на хранении в иностранных банках, да сверх того на миллион всякой движимости и бриллиантов, и одной золотой и серебряной посуды более 200 пудов.
      Равнодушие, с которым Меншиков наблюдал за конфискацией своего имущества, наводило на мысль, что большую часть своих сокровищ он спрятал, надеясь вернуться из ссылки. Однако самые тщательные розыски в 1730-е годы не дали никакого результата. Отправляя былого сподвижника Петра в ссылку, отняли у него всё приличное платье, одели в одежду простолюдина. Такому же переодеванию подверглись и члены его семьи. Жена Меншикова не вынесла унижения; она ослепла и, не доехав до Казани, умерла. Меньшиков сам похоронил её.
      В Тобольске губернатор дал ему 500 рублей; на эти деньги Меншиков приказал накупить разных запасов: хлебного зерна, вяленого мяса, разных орудий: пил, лопат, рыболовных сетей, также всяких необходимых вещей для своих детей, а лишнее, что оказалось из этой суммы, велел раздать бедным. Приехав в Берёзов, он сам и восемь слуг, согласившихся разделять изгнание своего господина, приступили к постройке дома: недаром Пётр I приучил его владеть топором и молотком. Меньшиков кроме дома построил ещё деревянную церковь. Через шесть месяцев его старшая дочь скончалась от оспы; двух других детей, тоже заболевших оспой, ему удалось вылечить, но сам Меншиков заболел, и скончался 22 ноября 1729 года. Оставшиеся в сиротстве его дети по восшествии на престол Анны Ивановны были возвращены из ссылки и вступили во все права русского дворянства.
      Тут уместно сказать несколько слов о состоянии русского дворянства. Основная его масса, в отличие от крайне узкого элитного слоя, продолжала беднеть. Ричард Папс пишет:

      «…Вину за дворянскую бедность следует возложить на примитивность русской экономики и отсутствие альтернативных источников дохода…»

      Действительно, молодым дворянам, лишённым своей доли земли, практически не с чего было получать доход. А почему же они оставались без земли и дохода? Потому что земля, по смерти помещика, не переходила целиком одному сыну, а делилась на всех сыновей более или менее равными долями.
      Пётр I издал в 1714 году указ, по которому помещикам полагалось завещать своё недвижимое имущество одному из наследников (не обязательно старшему), однако закон этот настолько противоречил традиции и экономической реальности, что его постоянно нарушали, а в 1730 году он был отменён вообще. В своё время С. В. Веселовский показал на примере пяти московских боярских фамилий, по очереди расколовшихся на части и пресекшихся, что произошло это главным образом из-за обычая дробить состояние по завещанию. Некоторые их отпрыски в третьем и четвёртом поколении самым настоящим образом доходили до уровня холопов. (См. С. В. Веселовский, «Феодальное землевладение в северо-восточной Руси», М. – Л., 1947, I, стр. 165—202.) Обделённому наследством дворянскому сыну некуда было податься, – он был беднее выгнанного из общины крестьянина.
       1729 . – Семнадцатилетний М. В. Ломономов пишет «Оду на взятие Хотина». Уменьшение пошлин на вывоз некоторых товаров (таких, как, например, пенька). Предоставление свободы разработки месторождений к востоку от Тобольска. Родилась Софья Фредерика Августа, принцесса Ангальт-Цербстская, – будущая императрица Екатерина II.
       Ноябрь. – Обручение Петра II с Екатериной Долгорукой.
      Началось быстрое возвышение клана Долгоруких, князей из рода Рюриковичей. Это были Алексей Григорьевич – отец Екатерины, невесты Петра II, Василий Владимирович, Василий Лукич, Михаил Владимирович. Но в январе 1730 году трон вновь оказался вакантным: пятнадцатилетний Пётр II неожиданно умер (полагают, от оспы), и Долгоруким пришлось задуматься, как сохранить себя у власти.
      Не считаясь с завещанием Екатерины I, указавшей в качестве возможных его преемниц своих и Петра дочерей Анну и Елизавету, Верховный тайный совет отдал престол племяннице Петра Анне Иоанновне, вдове герцога Курляндского. Но при условии, что вся полнота власти останется в руках Совета!
      Развитие событий ярко и подробно описал в своих мемуарах «Записки о России» полковник Кристофор Герман Манштейн:

       «После смерти императора в одной из комнат дворца Лефорта, местопребывания Петра II в последние месяцы его жизни, собрались: Верховный [Тайный] Совет, Сенати главные генералы армии, находившиеся в Москве. Государственный канцлер граф Головкин объявил собранию о кончине императора, после него князь Дмитрий Михайлович Голицын встал и сказал: „Так как со смертью Петра II потомство Петра I пресеклось в мужской линии, а между тем Россия страшно пострадала от деспотической власти, чему содействовали иностранцы, в большом числе привлечённые в страну Петром I, то следует верховную власть ограничить полезными законами и поручить царствование той императрице, которая будет избрана не иначе как под некоторыми условиями“.
       Князь спросил, всё ли собрание принимает предложение, и все дали согласие без малейшего противоречия. Затем князь В. Л. Долгорукий предложил вдовствующую герцогиню Курляндскую, объясняя это тем, что если короне приходится перейти в женское поколение, то справедливость требует отдать предпочтение дочерям царя Иоанна, старшего брата Петра I, а не дочерям последнего… Истинная же причина, почему предпочтение дано герцогине Курляндской, была та, что она находилась в ту пору в Митаве, и самая отдалённость позволяла устроить на досуге республиканскую систему правления».

      Русская дворянская элита затеяла, таким образом, окончательный перевод российской власти с «византийского» на «польский» тип правления, учредив сословную монархию типа Речи Посполитой, чтобы родовая аристократия играла ведущую роль, включая избрание императора и определение политического курса. На Руси все попытки такого рода приводили к резкому обнищанию основного населения, смутам и ослаблению позиций страны на международной арене.
      Кстати, обратим внимание на словесный пинок, нанесённый князем Голицыным великому Петру: де, Россиястрашно пострадала от его деспотической власти. Очевидно, князь отождествлял с Россией тот узкий элитный слой, к которому сам принадлежал, и которому Пётр, действительно, воли не давал. О том, как страдала Россия – весь народ, при отсутствии твёрдой власти, при дворянской вольнице, например, в период Смуты, он и мысли не имел, равняя свои интересы с интересами государства.
      Однако вернёмся к мемуарам Г. К. Манштейна:

       «По соглашении всех голосов решено было, что вся власть будет принадлежать Верховному Совету, состоявшему из семилиц (в этом числе большинство составляли Долгорукие и их родственники), и собрание постановило следующие условия(известные в литературе как «кондиции», – Авт.):
       1) Императрица Анна будет управлять не иначе как согласно с заключениями Верховного Совета.
       2) Она не будет ни объявлять войны, ни заключать мира.
       3) Она не будет налагать новых податей, ни раздавать важных должностей.
       4) Не будет казнить смертию дворянина без явной улики в преступлении.
       5) Не будет конфисковывать ничьего имущества.
       6) Не будет располагать(распоряжаться, – Авт.) казёнными землями, ни отчуждать их(приватизировать, – Авт.).
       7) Не вступит в брак и не изберёт себе преемника без соглашения по этим предметам Верховного Совета…»

      Анна Иоанновна без сомнений подписала всё, что ей предложено было Верховным советом, и даже не оспаривала требования оставить в Митаве своего любимца Эрнста Иоганна Бирона. Своими явными действиями в первые дни по прибытии в Москву она ничем не показала, что недовольна наложенными на неё ограничениями.
      Но, как полагают, некоторые скрытые от чужих глаз действия позволили ей составить себе свою собственную, и большую партию из противников всевластия Верховного совета, а офицеров гвардии она задобрила щедрыми подарками. Но ведь низовое дворянство и без того знало, что пока власть будет находиться в руках верховников, никто из среды низового дворянства не удостоится мало-мальски значительной должности, – и все помнили, как при Петре I люди возвышались умом и трудолюбием, а не родовитостью.
      А вот и продолжение мемуаров:

       «Начались сборища гвардейцев, которые, начиная с офицеров до последних рядовых, принадлежат здесь(в России, – Авт.) почти все к дворянству; сотни помещиков-дворян собирались в домах князей Трубецкого, Барятинского и Черкасского, как лиц, к которым они имели наиболее доверия, и как сторонников императрицы. Эти господа продолжали разжигать их до 8-го числа марта, когда они нашли, что всё подготовлено как следует. В этот день названные князья, став во главе шестисот дворян, отправились к императрице и, получив аудиенцию, стали её просить о созвании Верховного Совета и Сената для нового пересмотра некоторых пунктов относительно управления. Императрица дала согласие на это и в месте с тем поручила графу Салтыкову расставить стражу у всех выходов и непозволять никому выходить из дворца…Между тем Верховный Совет и Сенат успели собраться, и императрица велела допустить их к ней…Тут граф Матвеев подошёл к её величеству и сказал, что имеет поручение от всего дворянства империи представить ей, что депутаты Верховного Совета ввели её в заблуждение; что так как Россия в продолжение веков была управляема царями, а не каким-либо советом, то всё дворянство умоляет её взять в руки бразды правления; таково желание и всего народа… Императрица взяла бумаги из рук канцлера(те самые «кондиции», – Авт.) и, изорвав их, сказала: «…Так как до сих пор русским государством управляло одно лицо, то и она требует тех же преимуществ, какими пользовались её предки, что она вступает на престол не по выбору, как объявлял Совет, а по праву наследства и что всякий, кто осмелится восставать против единовластия, будет наказан как государственный изменник…» В предупреждение злонамеренных попыток на всех улицах были расставлены караулы. Войска приведены были к новой присяге, и во все губернии были разосланы курьеры с объявлением о принятии императрицею самодержавия…»
(См. Манштейн Г. К., Записки о России // Со шпагой и факелом. Дворцовые перевороты в России. 1725—1825. М.: 1991, стр. 82—87).

      Так само дворянство сорвало попытку перехода России на «польский» вариант правления, не допустило власти родовой аристократии.

      Итак, в январе 1730 года умер Пётр II, и престол получила Анна Иоанновна, которая правила затем десять лет.
       1730 . – Создано управление коннозаводства. Отменён закон о майорате (о единонаследии) при наследовании имений. Март. – Манифест, предписывающий духовенству скрупулёзно соблюдать церковные обряды и осуждающий реформаторские тенденции. Анна Иоанновна упразднила Верховный тайный совет и восстановила полномочия Сената. Апрель. – Долгорукие отстранены от власти. Октябрь. – Учреждён Кабинет министров, к которому перешли функции Верховного тайного совета.
      Между тем, при дворе всё большую власть приобретали прибывшие с новой императрицей курляндские дворяне, особенно Э. И. Бирон, который официально был только обер-камергером императрицы, а фактически сосредоточил в своих руках все рычаги власти. Начиналась печально известная «бироновщина». Господствующее положение при власти заняли иностранцы; при дворе процветало взяточничество и казнокрадство.
      Поддержка простого дворянства, – сиречь, народа – позволила Анне Иоанновне отодвинуть всемогущих верховников, дворянскую элиту. На деле же власть перешла не от аристократии к монарху, а от национальной элиты к иностранной. Сама же императрица, как государыня, не состоялась: быть в России царём – это не синекура, недансинг, как говаривал Иван Солоневич; это Голгофа, – но вот как раз заниматься ежедневной государственной работой склонная к удовольствиям Анна Иоанновна и не желала. Карательно-охранительные функции она возложила на Э. И. Бирона, а текущее управление страной, учредив при дворе Её Императорского Величества Кабинет, передала трём лояльным к ней высшим сановникам, – к счастью, из бывших петровских кадров.
      Царский указ гласил:

      «Понеже мы, для лучшего и порядочнейшего отправления всех государственных дел к собственному нашему всемилостивейшему решению подлежащих, и ради пользы государственной и верных наших подданных, заблагорассудили учредить при дворе нашем Кабинет, и в оный определить из министров наших канцлера графа Головкина, вице-канцлера графа Остермана, действительного тайного советника князя Черкасского, того ради об оном всемилостивейше объявляем».

      В конце августа 1730 года был создан Измайловский полк. Из Указа Анны Иоанновны следует, что он создавался по комплекту и по расходам как эквивалентный Семёновскому, но в отличие от старых гвардейских полков создавался как сдерживающая сила против мятежа и, по сути, стал прообразом внутренних войск. Комплектовался полк не из дворян, а из украинных однодворцев; лишь с 1735 года состав полка был существенно пополнен дворянами. Полковником был назначен курляндец граф Левенвольде, подполковником – Джеймс Кейт. Русских среди высших офицеров было всего трое, причём майор только один, Шипов, а вторым майором стал брат фаворита Анны Иоанновны Бирона, Густав. Низший и средний офицерский состав был из русской знати, в основном из расформированного перед этим Кавалергардского корпуса.
      Между тем, очевидное господство немцев при дворе и в правительстве и своекорыстный характер проводимой ими внутренней и внешней политики порождали в русском обществе обидное сознание зависимости от иноземщины, переходившее мало-помалу в озлобление и ненависть к ней. И дворянство, и простой народ одинаково чувствовали себя оскорблёнными в своём национальном достоинстве. Немудрёно, что не прошло и года со времени восшествия на престол новой государыни, а уже в воздухе стал носиться заговор. Уже в начале 1731 года было неудавшееся покушение на жизнь Анны Иоанновны; кем оно было устроено, до сих пор неизвестно.
      Это могло быть ответом со стороны знати на преследование князей Долгоруких. Ведь Анна Иоанновна не осмелилась сразу разделаться с верховниками, они все были назначены в сенат, и лишь спустя месяц начались опалы: князя Василия Лукича заключили в Соловки, князя Алексея Григорьевича сослали в Берёзов, а князей Сергея и Ивана Григорьевичей – в их вотчины. Впрочем, враждебное настроение царило не только в близком к опальным круге, но во всей вообще знати.
      В рядах аристократии открыто выражали недовольство. Так, Румянцев, человек петровского закала, в ответ на своё назначение президентом в одну из финансовых коллегий заявил самой Анне Иоанновне, что отказывается от этой должности, так как не умеет отыскивать средства для удовлетворения роскоши двора и аппетита фаворитов. Отданный за это под суд, он был присуждён к смертной казни, которую, однако, государыня заменила ссылкой в казанские деревни.
      Но ведь был недоволен и народ, – Бироны и братья Левенвольде, вследствие своих злоупотреблений, стали для простых дворян и крестьян ещё более ненавистными, чем были Долгорукие.

      « Общественное негодование было таково, что польский посланник Потоцкий сказал однажды: «Боюсь, чтоб русские теперь не сделали того же с немцами, что сделали с поляками во время Лжедмитрия, хотя поляки и неподавали таких сильных причин к раздражению». – «Не беспокойтесь, – ответил ему собеседник, – тогда не было гвардии, а теперь у русских нет вождя». И он был прав».
(См. «Государи дома Романовых», стр. 361.)

      Начался откат назад во внешних делах. Почему-то после смерти Петра I потерял своё былое первостепенное значение вопрос о прикаспийских провинциях. Уже политика Верховного тайного совета строилась на восстановлении персидского государства в противовес Османской империи; также и правительство Анны Иоанновны начало действовать, чтобы постепенно «из персидских дел выйти», не уступив, однако, Прикаспия Турции.
      Миссия во главе с бароном П. П. Шафировым была направлена в Персию, где в 1732 году заключила в г. Реште с персидским шахом Тахмасибом договор, по которому следовало:
      1) Восстановление дружбы и союза; 2) Россия уступает Персии провинции Лагеджакскую, Гилянскую, Ранакут, Астаринскую и прочие от Астрабада до р. Куры; 3) Прочие же завоёванные области от Куры до Дагестана возвратятся тогда, когда Персия придёт от неприятелей своих в безопасное положение; 4) Взамен сих уступок Российскому купечеству позволяется торговать в Персии, привозить российские товары и вывозить персидские без платежа пошлин; 5) С обеих сторон позволяется содержать агентов и консулов. В эти же годы под покровительство России перешёл Младший Казахский Жуз.
       1731 . – Указ о взимании самими помещиками казённой подушной подати с крестьян. Манифест Анны Иоанновны, в котором наследницей престола названа её племянница Анна Леопольдовна (герцогиня Брауншвейгская). Стремясь привлечь на свою сторону дворянство, правительство провело ряд мер ярко выраженного продворянского толка, – например, 29 июля 1731 года вышел указ об учреждении кадетского корпуса, дававший возможность благородному дворянину стать офицером сразу, минуя тяжёлую солдатскую службу.
       1732 .– Двор и высшие органы управления переводятся из Москвы обратно в Санкт-Петербург. Создание комиссии для контроля деятельности губернаторов. Внесение изменений в систему рекрутского набора: один рекрут на 350 крестьян при возможности выкупа. В июне в ходе русско-французских переговоров Остерман выступает против Бирона, настаивая на сохранении верности союзу с Австрией.
      Несмотря на все политические передряги, импульс, данный Петром развитию технологий, не пропал даром. В России возникла собственная артиллерийская школа. Яков Брюс сконструировал так называемую «длинную гаубицу» с конической камерой зажигания; эти лёгкие орудия предназначались для сопровождения кавалерии. Вильгельм де Геннин сумел значительно улучшить технологию литья на уральских заводах. На Урале было открыто несколько медных месторождений, и в 1733 году здешние заводы дали 18 тысяч пудов меди (к 1762 году выплавка меди достигла 192 тысяч пудов, и Россия вышла по этому показателю на второе место в мире после Англии). В правление Анны фельдмаршал Миних увеличил количество пушек в пехотных полках.
       1733 . – Принят ряд мер по борьбе с расколом: введено обязательное крещение детей; новообращённым в старую веру отныне грозит каторга. Временно прервано обучение в Академическом университете (1733—1738). Началась вторая экспедиция Беринга (1733—1743), составляющего описание побережья Восточной Сибири, Камчатки, Аляски, Курильских и Алеутских островов.
      Россия поддержала кандидатуру Августа III на польский престол против поддерживаемого Францией Станислава Лещинского, и в непосредственной связи с вопросом польским был разрешён также и вопрос о судьбе близкой сердцу Анны Иоанновны Курляндии. За то, что Россия оказала поддержку в Польше Августу III, Анна Иоанновна потребовала у него, чтобы он, в качестве сюзерена Курляндии, предоставил герцогство в этой земле Бирону. В таком духе был составлен 30 сентября 1733 года «секретный приказ», а когда в 1737 году, по смерти герцога Фердинанда, курляндцы воспротивились осуществлению этого «артикула», в герцогство вступили русские войска, которые и посадили Бирона на престол.
      Характерной чертой двора Анны Иоанновны была безумная роскошь. На содержание двора тратилась огромная по тому времени сумма – 3 миллиона рублей золотом, в то время как на содержание Академии Наук и Адмиралтейской академии – 47 тысяч рублей, а на борьбу с эпидемиями всего 16 тысяч.
      Уже с 1732 года в обществе заметно разрасталось глухое брожение, приведшее к тому, что многие были взяты под арест и к допросу. С 1733 года начался целый ряд заговоров и попыток поднять открытый бунт против правительства, причём заговоры устраивались обыкновенно в среде шляхетства, а бунты производились простым народом. Но, желая лишить Анну Иоанновну престола, ни те, ни другие не могли определиться, на чью сторону им стать, во имя кого им действовать: не было вождя. В шляхетской среде возникали самые странные планы. Так, смоленский губернатор Алексей Черкасский и бывший камер-паж герцогини Мекленбургской Фёдор Милошевич считали законным наследником русской короны герцога Голштинского.