Бодрствование 6
      Самое плохое воспоминание о тебе: однажды ты ездил в отпуск с другой женщиной. Ты смешно проговорился: сказал, что купил "билеты", а не "билет". Я спросила: "Удалось взять места рядом?" Ты ответил "Да", и отпираться было бесполезно.
      Самое доброе: в смежной комнате спит твоя сестра. Жарко, мы словно слиплись, превратились в одного моллюска. Ты берешь со стула графин с водой, по бочку которого ползает полумесяц тусклого блеска, и пьешь. Маленькие капли падают мне на грудь. И еще ты стараешься, чтобы кровать не скрипела, и в другой комнате ничего не было слышно. Это было признаком семьи. В ту ночь у нас была семья.
      Сон 7
      Зеленый плащ
      Во сне мне вспомнился К. Ранняя весна. Мы, и еще несколько наших знакомых идем от станции по путям, поскольку дорожка вдоль насыпи все еще обледенелая. Вода лежит на льду как стекло на амальгаме. Химическая свежесть хвойного воздуха, старые иглы на черненых сугробах, как будто сосны только что посетил парикмахер. К веселый, румяный, в своем светло-зеленом плаще. Мы идем то шагом японки, то шагом скорохода, смеемся, пахнут просмоленные шпалы, общая шутливая беседа. Вдруг, как это бывает во сне, я начинаю увязать в воздухе, словно в болоте. Я иду все медленнее, все с большим трудом, и нет сил открыть рта и сказать К: "Подожди". А он не смотрит на меня, уходит с нашими спутниками, смеется. Они все дальше, дальше, а я лежу на путях, на животе, и только взглядом провожаю зеленый плащ. Отчаянье сменяется яростью, ярость придает мне силы, я вскакиваю на четвереньки, вдруг понимаю, что могу не тратить силы на то, чтобы выпрямиться, и мой низкий старт оборачивается стремительным звериным бегом на четырех ногах. Как волк или собака я мчусь за зеленым плащом, чтобы прыгнуть на спину К и растерзать его. Убить его. Его! Я проснулась с гримасой звериного оскала на лице, даже уголки губ болели. Меня охватил ужас: я была готова разорвать человека, которого любила и люблю! Стало горячо коже за ушами. В том, что человек потеет, есть еще терапевтический смысл: капельки пота своим бегом всегда ласкают или утешают, успокаивают. Капельки пота - подушечки пальцев ангела.
      Бодрствование 7
      Я не люблю весенние сумерки, их химическую, адреналиновую, тревожную красоту. Как бы ни складывались обстоятельства, я не смогу быть счастлива, пока листья не позеленеют, салатовый же цвет тошнотворен. Весна заставляет человека желать, и не дает почувствовать удовлетворенности. Люди бродят по улицам, и ничего не находят, кроме тоски. Днем - едкое солнце, не тепло, но жарко в одежде, ощущаешь запах собственного пота. Обувь же тяжела или трет, потому что за зиму ноги занежились в толстых носках. Лето - вот условия для счастья, среда для него. Чаще всего, поместить в эту среду нечего, но даже и это не страшно летом.
      В моей комнате, довольно далеко от меня, стоят ветки вербы в банке с водой. Но в комнате так пахнет мокрым деревом, что мне кажется: моя кожа превращается в кору... Запах весенней свежести непременно включает в себя запах гниения, равно как запах осенней свежести. Они разные: осенью гниют листья, трава, а весной - мокрое дерево...
      Из глубины темноты раздается пение птиц. В нем, - гораздо громче и звонче и продолжительнее, - но все-таки слышится звук поцелуя. Сегодня я посмотрела на почки и поняла, что этой ночью появятся листья. Они уже не были похожи на девичьи соски.
      Сон 8
      Коран Гафиза
      Мне приснился шейх Алишер, молодой человек в такой белой чалме, как будто его голова покрыта снегом, и зеленом халате. Он показал мне арабский Коран, написанный на лепестках розы и переплетенный шелком, и рассказал такую историю: "Я сказал ей: "Люблю" Она помолчала и ответила: "Пойдем, дам что" Я пошел за ней, красный, как пион. Она вынесла из своего шатра этот Коран и сказала, передавая его мне: "Некогда сей Аль-Коран принадлежал Гафизу. А мне подарил его Прекрасный Юсуф. Я сказала ему: "Люблю", и он ответил: "Пойдем, дам что-то" Я шла за ним, и была белее покрывала паломника. Он вынес мне этот Коран из своего дома и сказал: "Некогда этот список принадлежал Гафизу. Это самое дорогое, что у меня есть. Дороже него было только мое сердце, но его уже нет у меня: я отдал его твоей сестре, Золотой Аише. Пусть же этот Коран заменит тебе мою любовь" Так сказал мне Прекрасный Юсуф, а я говорю тебе, досточтимый Алишер: "Нет у меня ничего дороже этого Корана, и стоит он так же дорого, как и мое сердце, принадлежащее Прекрасному Юсуфу"
      "О Аллах! - воскликнул шейх Алишер. - Этот список Корана еще возрос в цене, и стоит теперь дороже моего сердца - ведь он принадлежал Горькой Фаттьме... Но некому мне передать его... Никто не любит меня" Я сказала: "Мне грезы облегчают страдания. А тебе разве нет?" "Нет! - ответил шейх. Нельзя в мыслях и мечтах допускать близости с любимым. Не изменяй ему с его образом, это шайтан принимает его облик и приходит к тебе в мечтах. Ведь в жизни все будет по-другому, и не менее хорошо, но ты не обрадуешься, потому что это не будет похоже на то, что ты воображала. Если сохранишь целомудрие ума, каждое объятие в жизни будет чисто, как первое" Я спросила Алишера, что такое любовь на его взгляд. Он ответил: "Любовь - это способность воскресить любимого и воскреснуть по его зову. Если у гроба любимого ты не дерзаешь во всеуслышанье сказать: "Воскресни!", то чувство твое - не любовь, а желание любви, причем и слабое" Я сказала: "Ты мудр" "Если так скоро умру" - улыбнулся Алишер. "Почему?" "Когда встречаются двое и между ними возникает любовь, они не долго терпят препятствия со стороны супругов или суровых родителей, они убегают навстречу своему счастью. Так, когда встречаются душа и мудрость, они уходят из этого мира в мир лучший. Твое пробуждение будет моей смертью" "О нет!" "Не скорби. Длина моей жизни всего несколько минут, но я оставлю по себе больше, чем миллионы столетних старцев" "Так скажи мне еще что-нибудь" "Никогда не прекратятся войны на Земле. Однажды Плоть сказала Кинжалу: "Зачем ты преследуешь меня? Зачем хочешь оскверниться моей кровью, приближая свою ржавую старость? Войди в свои чистые сухие Ножны" "Ножны мои - моя жена, - ответил Кинжал. - А ты юная дева. Не могу я другим кинжалам и ножам уступить твою девственность. Войдут в тебя и кухонные ножи, но не брызнет кровь, потому что не брызжет из мертвой Плоти. Я Кинжал, а не нож кухарки, поэтому не войду в Ножны прежде, чем настигну тебя"
      Я спросила Алишера, что надо для того, чтобы человек был счастлив. Алишер откликнулся: "У человека должен быть дом, в который он всегда может вернуться и жить в нем до самой смерти, но человек должен странствовать. Дома его должны ждать те, кого он любит, и кто любит его, но должен быть хотя бы один любящий и возлюбленный и у самой грани недостижимости. Не за гранью, а по эту ее сторону. И человек должен провести жизнь в странствии между всегда достижимыми любимыми и почти недостижимыми любимыми. А в странствиях человека должен сопровождать друг, потому что дружба - то единственное, что не приедается. А если человек еще и похоронил старых родителей, будучи в мире с ними, то он вообще блажен. И не важно, чем он занимался всю жизнь, и что оставил после себя. Но знай: земное счастье рекламный трюк ада"
      Бодрствование 8
      Вчера меня разбудило солнце. Под пение птиц за окном поднялся столп света и тепла, на вершине которого был золотой шар в молнийном блеске. Голуби танцевали перед ним на серебряных подоконниках, их крылья щелкали как синайские трещотки. Сегодня я завела будильник на 5.02. - абсолютный восход по астрономическому календарю - но у меня солнце появилось только в 5.40, в углу между скатами двух крыш. Сначала оттуда шел свет. Этот угол составляет 65 градусов, и в течение часа солнце катилось вверх по скату крыши. Это был час счастья и кипения радуг под ресницами.
      Сон 9
      Перстень самурая
      Самурай умирал от ран. Близкие прощались с ним. Солнечные лучи проходили сквозь плетеную ширму и словно циновкой покрывали лицо больного. Его посетила и дама, которую он любил. Она только что плакала, но лицо ее и прическа уже были в порядке, а печаль выражали расширившиеся зрачки и растрепанная хризантема на платье, лепестки которой дама перебирала перед тем, как войти. Она вложила в руку самурая золотой перстень с острым рубином и хрипло прошептала: "Этот перстень - знак клятвы. Я клянусь, что если Вы умрете этой ночью, я последую за Вами" Дама выбежала из комнаты. Самурай хотел надеть перстень, но он не налез ему даже на мизинец. Тогда самурай крепко сжал его в кулаке, твердо решив бороться со смертью, чтобы спасти жизнь дамы. Он не давал себе расслабиться, сжимая кулак, и смерть не осмеливалась приблизиться. Однако силы самурая иссякали, ладонь его разжалась, и перстень покатился по плитам пола. От звона самурай очнулся и закричал слугам: "Перстень! Дайте мой перстень!" Утрата перстня до утраты жизни показалась ему страшной потерей. Он не захотел смириться с ней, и возмущение вызвало прилив сил. Слуга прихлопнул вертящийся перстень ладонью, будто бабочку, и подал его хозяину. Поймав свет от жаровни, рубин выпустил лучи, трепещущие и в самом деле, как крылья бабочки. Самурай снова сжал перстень в ладони. Близилось утро. Смерть, кажется, побеждала. У самурая начались судороги. От самых кончиков пальцев ног они поднимались до бедер, снова и снова. Вскоре судорога сковала и руку, сжимающую перстень. Пальцы впились в ладонь, а рубин как наконечник стрелы вошел в бугор под безымянным пальцем. Резкая боль остановила судорогу. "Что ж, и боль достойный противник" - подумал умирающий. Этой ночью прошел кризис, и самурай поправился. "Три вещи удерживают человека в жизни, -- сказал священник Тэннэн, -- долг перед ближними, страх потерять свое и желание победить. Если же этого нет, смерть предпочтительнее"
      Бодрствование 9
      Я стала записывать свои сны, и с удивлением поняла, что в часы, украденные у сна и отданные писанине, я не страдаю.
      Сон 10
      Пан
      Ранняя весна напоминает раннюю осень - зеленый цвет начинается с желтого, им же и заканчивается. Желтые цветы как первые желтые листья хромают в траве под ветром. Я хожу по саду в безумии, окруженная безумием, как цветущие деревья - ароматом. Это безумие - чувство свободы, красоты, Родины - и это есть чувство души, вышедшей из тела. Внезапно я испытываю ужас. Мне хочется бежать оттуда, бежать, ломая кусты, не разбирая дороги, бежать как испуганное животное. Но я сдерживаю себя. Именно этого ужаса я и искала, я знаю, что если не убежать, а, наоборот, пойти на ужас... Я иду. Пот щекочет мне щеки и спину, слух и зрение обострились. Вдруг - ветка дрогнула, это колебание перефокусировало мой взгляд, и я увидела Пана. Чем-то он напоминает мне К. Но Пана невозможно принять за человека: он зеленокожий, с древесными ногтями. Вместо волос - спутанная трава и цветы. Белые как лепестки яблони белки глаз, а зрачки напоминают пчел, севших на лепестки. Пан был обнажен. Его зеленый, слегка напряженный член напоминал свернутый трубочкой лопух. Никогда в жизни я не испытывала такого желания. Мы бросились навстречу друг другу, из его рта пахло муравейником, волосы -сырой травой, а кожа - цветущей яблоней. Но едва Пан коснулся моих чресел, член его опал, и Пан с тоскливым воплем растворился в саду, вернув элементы своего тела туда, откуда они были взяты. Только жухлый лопух рос у меня под ногами. Становилось холодно. Я подняла глаза, и увидела, что сад облетает. Я чувствовала, как мои волосы седеют, а кожа покрывается морщинами. Чувство отчаяния, прошедшей, навсегда прошедшей жизни охватило меня, и я даже не могла рыдать в бессильной ярости.
      Бодрствование 10
      Часто я выходила на балкон и смотрела на Пруды. Когда мы расстались, зелени еще не было, и я видела лавки. Его я сначала принимала за бомжа, но как-то заметила, что приходит этот человек всегда в одно и то же время - в 19 часов, садится на одну и ту же лавку, сначала непременно кормит голубей принесенным с собой хлебом, а потом пьет дешевое пиво и что-то пишет. От письма плечи и голова у него дрожат, как будто его сотрясают рыдания. На следующий день я посмотрела на него в бинокль. Он пробыл на Прудах около двадцати минут, повторил ритуал и ушел в свою обычную сторону, покачиваясь скорее от равнодушия к тому, как идти, чем от выпитого. Я разглядела его профиль. Это был коренастый раскосый человек лет тридцати, опустившийся временно или навсегда - от большого несчастья. Ежедневные действия человека говорили о том, что в сентиментальную развалину его превратила любовь. Очевидно, он заходил на Пруды, возвращаясь с работы, садился на ту лавочку, где некогда кормил голубей со своей возлюбленной, и сочинял стихи.
      На следующий день я прошла мимо него, дождавшись, когда он разделается с голубями. Человек запрокидывал голову с прижатой к губам бутылкой как трубящий архангел. Он не видел меня. Я вернулась и села рядом с ним. "Соседняя лавка свободна" - сказал он отрывисто. "Я каждый день вижу вас с балкона. Вы скорбите. Я подумала, не могу ли я как-нибудь помочь вам?" "Вы проститутка?" - спросил он с ненавистью. Его глаза налились кровью. Я поняла, что возлюбленная не умерла, как мне казалось раньше, а изменила. "Нет, я не то имела в виду. Просто разговор. Извините" Я поднялась, зная, что он меня окликнет, так как ничего ему не нравится больше, чем мучить себя. "Постойте! Если хотите, я расскажу. Расскажу" И он заплакал, сложив лицо в маску Трагедии.
      Сон 11
      Античная драма
      Каменная сцена, обсаженная миртом. Рабы наклоняют миртовые деревца, заслоняя ими что-то на сцене. Выходит Резонер на котурнах и объявляет: "Скитаются сиамские близнецы. Идет спор: два разных это человека или один дух в двух телах? Им предлагают пищу - они едят одно и то же; им нравится одна девушка, они почитают одних богов!"
      Резонер ушел, и рабы отпустили миртовые деревья. Оказывается, за ними скрывались полукружие хора, Мудрец и Сиамские близнецы. Это настоящие близнецы, правая рука одного и левая другого плотно связаны, то же и ноги.
      Мудрец: Умертвим одного, если и другой умрет, то один тут человек!
      Близнецы: Нет! Нет! Увы! Увы! Не хочу умирать!
      Хор: Хоть несчастье жизнь такая - все ж ему она мила!
      Мудрец: Нет! Нет! Я хотел вас напугать. Вот - поешьте хлеба. (Дает каждому близнецу по куску)
      Хор: С жадностью едят они, а уж слышали дыханье смерти!
      Мудрец: Съели? Одного из вас я отравил.
      Близнецы: 1-й: О! О! Я умираю! Меркнет свет, спасите! Жить хочу!
      2-й: О! О! Он умирает! Горе! Горе! Лучше мне сойти в аид, только ты живи!
      Хор: Увы! Увы! Несчастные! Не хотят они расстаться! Хочет жить из них один, а другой желает смерти, чтоб другого облегчить.
      Мудрец: Ну, теперь тут нет сомненья: это двое, не один! Не отравливал я хлеба, посмотрите, сам я ем!
      Приходит Афина и разделяет близнецов.
      Это моя рука с ножницами вспарывает веревки. Со сценой древнего театра меня связывает только взгляд. Я отрываюсь от нее, поднимаю глаза - и все, только что виденное, улетает в тартарары небытия. Рядом ты, и я говорю тебе: "Они пара, связаны они, или нет. А мы - два одиноких человека. Связаны мы, или нет"
      Ты отворачиваешься, и я чувствую, как меня затягивает в гидравлическую трубу небытия, я лечу, исчезая. Просыпаюсь.
      Бодрствование 11
      ...Сказала тебе: "Я познакомилась с таким интересным человеком на Прудах. Давай пригласим его в гости" А ты, глядя в одну точку и медленно подбирая слова: "Первая минута его пребывания в моей квартире станет последней минутой твоего пребывания в ней". Ты был мне так отвратителен тогда, что мне стало стыдно своего отвращения, и я обняла тебя. Гладила по теплой голове, как собаку, думая совсем о другом.
      Сон 12
      Парад эмбрионов
      Мне снился парад эмбрионов на Красной площади. Стройными рядами шли полки: сначала сформировавшиеся, готовые к рождению младенцы с пуповинами, намотанными на правую руку, за ними - восьмимесячные и так далее, девять полков. Одними из последних прыгали на своих хвостах хребтистые рыбки. Звучала песня на мотив вальса "Бостон": "Что жизнь есть сон, / Не знает он,/ Несчастный эмбрион. / Спит и не знает он, / Тогда как жизнь его есть сон, / Есть непрерывный сон". А я знала, что люди размножаются не половым путем, а каким-то другим способом. Зачатие же, беременность и рождение в муках - "проклятие Евы", - есть проблема паразитологии. Сперматозоиды - это личинки какого-то паразита. В теле женщины личинка растет, создавая человеческий зародыш как среду своего обитания. Человек появляется неестественным способом, то есть, делает то, что мы называем "рождается". Паразит, живущий в каждом рожденном человеке приносит ему большие неудобства в виде половых инстинктов и сопутствующих проблем. Само разделение людей на два пола - следствие воздействия паразита. Меня почему-то паразит покинул, я перестала чувствовать себя женщиной и оказалась просто человеком, изуродованным половыми признаками. К совокуплению я питала отвращение как к скотоложству, и не знала, заражусь ли я снова паразитом, если вступлю в связь. Проверить мне отчаянно не хотелось. На всех мужчин и женщин я смотрела, как на умалишенных, и с тоской думала: "Неужели я единственный здоровый человек на этой планете?" Я пыталась вспомнить или понять способ естественного, бесполого размножения людей, вспоминала о монастырских уставах, как мне казалось, в искаженном виде сохранивших память об этом, вспоминала начало книги "Бытия"... Персть земная, из которой сделан (взят?) Адам... Ева, "отпочкованная" от Адама... Черви... Я вдруг поняла, что человек и червь - одно. Черви - это настоящие человеческие младенцы, погибающие, не успев развиться в человека. Действительно, в человеческой культуре червь - значимое существо. Через понятие червя определяется отношение живого человека к Богу и отношение Бога к умершему. "Я царь - я раб - я червь - я Бог!" И в Библии, про Геенну Огненную: "Идеже червь не умирает". Мертвый взрослый кормит своим телом младенцев - вот зачем смерть. Внуки съедают дедушку и бабушку - вот почему старики так любят внуков.... Правда, я так и не выяснила, как я бы могла произвести на свет червя. Я только собралась накопать червей и заняться их воспитанием, но проснулась от острого приступа полового инстинкта.
      Бодрствование 12
      "Что мне делать с моей любовью, скажи, что мне делать с ней, если она не найдет выражения в семье? Я перечитал "Божественную Комедию", ища примера. Это круто. Несколько удивило то, что Беатриче обвиняет Данте в том, что он ей изменял, тогда, как он был женат, да и она была замужем"
      Он был женат, и она была замужем. Он нашел в ней все, что искал в других женщинах: ум, красоту и доброту. С показал мне фотографию, которую носит в паспорте, у сердца. Некрасивая, тонкие и мелкие черты истерички. Рот, как шрам. Но, если судить по шее, у нее стройные ноги, плоский живот и идеальная грудь.
      Он полюбил ее не сразу: любовь как взрывчатка на протяжении нескольких лет грамм за граммом закладывалась в его душу при каждой встрече, год от года, и, наконец, сердце детонировало. Утром С случайно встретил приятельницу, изредка приезжающую в Москву, а вечером посадил на поезд отвергнувшую его возлюбленную. С шел по перрону медленно, как раненый, нагнув голову и тяжело переставляя ноги, его слезы падали на асфальт, словно капли крови. С завалил возлюбленную письмами. Каждый день он отправлял по два письма: одно сочинял в обеденный перерыв, рассчитывая время так, чтобы успеть сбегать на угол и опустить его, второе - ночью, когда жена уже спала, опускал его утром. С перестал обедать, перешел на папиросы и "Жигулевское", собирая деньги на поездку к ней. Она читала письма вместе с мужем. Муж сначала смеялся, потом перестал. Она все поняла, позвонила С и попросила больше не писать ИМ. С долго слушал короткие гудки, пунктиром соединяющие его с ее городом. "Кто звонил?" - спросила жена. "Меня вызывают в командировку!" - крикнул С. Жена подумала, что он от этого в бешенстве.
      Сон 13
      Огонь и Огла
      Это был Карфаген. Его осаждали. Боевые лошади под городскими стенами ревели как свиньи. Испарения живых и мертвых, разной степени разложения, тел туманом стояли в долине. Ручьи, втекающие в город, несли кровь. Горожане сжигали на домашних алтарях все, что годилось в жертву богу или могло быть взято врагом: золото, драгоценные паволоки, благовония, слоновую кость, багряницу, жемчуг. "Карфаген падет, когда воду будете жертвовать огню как единственное достояние свое, как единственный источник жизни своей!" - кричала старуха-пророчица в медную трубу, установленную на центральной площади. Голос ее, подобный бычьему мычанию, усиленный и искаженный, разносился по улицам. На террасу дворца вышла царица. Ветер шевелил пыль и обрывки гари на яшмовом полу. Женщину звали Огла, она видела четырехугольную палатку своего мужа на поле брани. Огла знала, что царь ранен и, обложенный свежим бараньим мясом, сырой запах крови которого уже не заглушает вони гниющей раны, а смешивается с ней, смотрит в прорези войлока на неспешную гибель своего войска. С высоты пятого дворцового этажа царице было прекрасно видно, что карфагеняне гибнут. Огла была тридцатилетней сутулой женщиной, худой и с ужасающей кожей - краска и воск испортили ее. Аллергия, экзема, волчанка - болезни знатных дам Карфагена. Огла увидела, что четверо офицеров вынесли из палатки ее мужа тело, завернутое в баранью шкуру, и побежали с ним к городской стене. Огла посмотрела на небо. Бог пронзил толщу небесную лучом и наколол на него глаз Оглы точно бабочку на булавку. Слеза испарилась. В царицу вошел огонь. Она сбежала в подвал и с ног до головы облилась вином, разбив несколько сосудов серебряной плеткой. Она щедро окропила и свою колесницу с четверкой коней. Конюху с верхнего яруса показалось, что царица осыпала лошадей рубинами. Огла направила хмельных, человеческим смехом хохочущих коней прямо на дворцовый алтарь и, горящая, выехала за городские ворота. Оба войска в благоговейном ужасе опустили мечи - огненная женщина на огненной колеснице вылетела из Карфагена и скакала прямо на нападавших. Безусловно, это была богиня. Враг бежал, карфагеняне гнали его до самых вод Агнефа, в которые низверглась божественная колесница. Только царь мог бы узнать в гневных кличах богини ночные крики своей жены. Он всегда говорил ей: "Ты кричишь так, будто тебе больно, у меня сердце кровью обливается". Но обескровленное тело царя уже вынесли из палатки.
      Бодрствование 13
      Мы встречались около недели. Я была зрителем, необходимым человеку истерического типа. С рыдал, тушил папиросы о собственную ладонь, в тех кафешках, куда я его приглашала, в его руках лопались бокалы.
      Он взял три отгула и поехал в ее город. С приближался к ее дому, когда она выходила оттуда под руку с мужем. С утверждает, что если бы она прошла мимо, не взглянув на него, он умер бы от разрыва сердца. Но они подошли к нему, лучезарно улыбаясь. Они приняли его как гостя, и за столом С почувствовал себя униженным светской беседой жены и снисходительными подтруниваниями мужа, которого считал подлецом. С решил напиться и устроить драку. Драки он не помнит, - очнулся в постели, посреди ночи, голова болела, язык присыхал к нёбу. С запомнил запах чистого белья, запах чужого дома и струю воздуха теплой осени, лившуюся в форточку. Он лежал и принюхивался в темноте, стесняясь встать и отправиться на поиски воды.
      И пришла она. По мере того, как она медленно раздевалась, усиливалось сияние ее наготы. С не догадывался, что у нее могут быть свои счеты с мужем. Он думал, что произошло чудо, и она полюбила его. Он думал, что они уедут вместе, но она вернулась в спальню к мужу, и запах прелюбодеяния до утра душил плачущего С.
      Сон 14
      Стихия Сильвия
      История Сильвии приснилась мне в виде очередной серии фильма о жизни на Диком Западе.
      Род Сильвии Кин прибыл из Ирландии. Сильвия решила беречь руки и устроилась барменшей в салун. Когда она брала с полки бутылку виски, то представляла, что держит в руках слиток золота, а глядя на жилистую струю напитка, врастающую в стакан, воображала себя плавильщицей металла. За стойкой сидел дед Сильвии с потертым кольтом и брал на мушку всех, кого обслуживала его внучка. Грудь Сильвии вздыхала и покачивалась за синей шелковой стенкой ее платья. Сильвия была из тех, кто из разряда детей переходит сразу в разряд женщин. У нее были глаза с очерком жемчуженосной ракушки. И губы как дольки красного мандарина. И родинка у основания груди. И потная толпа ухажеров, воняющих кожей, спиртом и нагретым металлом. Сильвии нравился один. Казалось, что вместо глаз у него пули, а штаны вот-вот лопнут в области гульфика. Однажды он расплатился с Сильвией запиской, накарябанной на долларовой бумажке. По почерку и орфографии Сильвия поняла, что Ковбой малограмотен. Но она пошла на свидание. Она вылезла в окно и побежала на огороды, задыхаясь от жесткой свежести запаха травы и росы. Луна маячила в лаковых задниках ее туфелек. В первое свидание Ковбой не удостоил Сильвию беседы. Он схватил ее сзади и повалил на грядки латука. В дальнейшем Сильвия не скрывала своих чувств. Она устраивала сцены ревности в общественных местах. Она закатывала пощечины девкам из публички. Она прилюдно бросалась Ковбою на грудь и всем рассказывала о том, что шьет приданое. Ковбой решил жениться на блондинке из протестантской семьи, с головкой гладкой, как луковица. Когда Ковбой и Луковица объявили о своей помолвке, Сильвию заперли в доме. Сильвия этого не заметила - она и не собиралась выходить. Сильвия кое-что придумала. Она собрала свою волю в кулак и до самой свадьбы Ковбоя и Луковицы вела себя прилично. Поздравила невесту, подарила ей букетик полевых цветов, и все такое. На свадьбу был приглашен весь Таунвиль. Столы поставили в платановой роще, чтобы гулять днем и не страдать от жары - это была идея Сильвии. Сильвия помогала сопернице готовиться к свадьбе, выбрала место в роще, куда лучше посадить молодых. Ей бы очень хотелось повеселиться на бракосочетании Луковицы и Ковбоя, но, к сожалению - мигрень, от которой Сильвия буквально на дерево лезет. Сильвия объявила, что останется в постели. Ее не трогали, ей обещали принести кусочек свадебного торта. Пока все были в церкви, Сильвия в синем платье забралась на верхушку того самого платана, под которым суждено было сидеть молодоженам. В шипении ветра небесного ей слышалась ее судьба. Сильвия выйдет за золотоискателя и уедет с ним на прииски. Сначала она будет кухарить для старателей, потом ее муж найдет золото. Сильвия сбежит с тем, кто убьет ее мужа, потом с тем, кто убьет его, с тем, кто того, и с тем, кто этого. С кем-нибудь она доберется до Большого Города... Сильвия верила, что так оно и будет, но все это показалось ей таким пустяком по сравнению с великой природой, ее ветром, землей, водой, древами и травами. Стихия вошла в Сильвию тысячей живых духов. Сильвия никогда раньше не чувствовала себя такой живой. Но жизнь знает, к чему стремится, и Сильвия без малейших колебаний исполнила свой план. Она спрыгнула с платана и упала прямо на пиршественный стол, пред очи молодых. Она сломала шею и билась в предсмертных конвульсиях среди разбитой посуды. Свадебный сливочный торт разлетелся в клочья. Кровь Сильвии смешивалась на скатерти с разлитым вином. В глазах у нее застыли широкие пыльные улицы и дома, на крышах которых лежали облака. Луковица упала в обморок и не видела, как Ковбоя стошнило. Свадьба была расстроена. Ковбой бросил молодую жену и уехал на прииски. Таунвиль был переименован в Сильвия-Сити, за последующие пятьдесят лет разросся и стал Большим Городом, который презрела летящая с дерева Сильвия.
      Бодрствование 14
      Утром она проводила его на поезд, а муж не вышел проститься. День был почти летний, жухлые листья наводили на мысль о засухе. Она сказала, что приедет, что надо ждать, и ни в коем случае не писать, не приезжать самому.
      С был обескуражен. Он боялся ослушаться, боялся, что она обманет. Он пил и не расставался с телефоном, ожидая звонка с вокзала. Она приехала раз, и второй, и третий. Он встречал ее и сажал на поезд, более - ничего. Дарил цветы и надеялся. Краснел, целуя в щеку, и как о мечте вспоминал о той ночи. Так было полгода. Жена ушла от С к сослуживцу. Он остался один, тосковал по возлюбленной и по ребенку, спивался. Любовь стала для него культом. С увеличивал и обрамлял фотокарточки любимой, развешивая их по всей запущенной квартире, купил и повесил на стену карту ее города. Он ел то, что когда-то ел с ней, ходил там, где когда-то ходил с ней, стал поклонником того певца, одну песенку которого она как-то одобрила. Он покупал новую одежду, но ходил в обносках, чтобы предстать нарядным перед возлюбленной. Если она долго не приезжала, С встречал все поезда, на которых она могла приехать. С считал себя очень занятым и очень несчастным человеком, тогда как все это время был счастливым бездельником. Я не знала, встретила ли я единственного на земле мужчину, посвятившего жизнь любви, или эгоиста, спрятавшего под красивой маской свое инфантильное нежелание участвовать в делах этого мира.
      В ее отношениях с мужем наступил очередной кризис, и она приехала. Весь апрель С был счастлив. Они целовались на улице, как подростки. Кормили голубей у Прудов, и голуби вспрыгивали им на руки и клювами щипали ладони, чего никогда больше у С не бывало. Она научила его таким вещам, о которых с женой он даже заговаривать не смел. Они мыли и целовали друг другу ноги. Ей нравилось, чтобы он привязывал ее к кровати, и так любил.
      Приехал муж и увез ее. Конечно, она этого ждала, но для С это было неожиданностью. Он нашел записку и убранную квартиру без женских вещей. Квартиру, из которой убрали счастье. Некоторое время он преследовал их. Жил как бомж в их подъезде, пряча за пазухой нож с выкидным лезвием. С хотел, чтобы муж возлюбленной ударил его ножом и сел в тюрьму. Муж опасался, что С зарежет его или его жену. Все закончилось арестом С. Мать вызволила его и определила в клинику. Там С отучили желать смерти себе или кому бы то ни было. С тех пор он вот уже почти год ходит на Пруды, кормит голубей и пишет стихи. Я попросила показать - что там у него на мятых листочках, перепачканных сигаретным пеплом. "Не при людях" - сказал С. И я пригласила его к тебе. Он успел показать только одно стихотворение - "Симон Киринеянин" Вот оно.
      Звездной иглою глаз мой маня