«Что будет, если она куда-нибудь уедет?» – Мальчик боялся даже думать об этом.
      Однажды утром Никки приехала в кафе оживлённая и бодрая – совсем как раньше! – и сразу предложила поехать в парк после завтрака. Джерри так обрадовался, что проглотил еду в два раза быстрее обычного. Они захватили термос с кофе и кучу пирожных и отправились на любимую лужайку. По дороге Никки обняла свою обожаемую Тамми, поцеловала её в чёрный нос и тайком скормила оленихе кекс.
      Они устроились на береговой траве, стараясь не раздавить жужжавших в ней крупных перламутрово-зелёных жуков.
      – Итак, ты не имеешь определённых планов на будущее и не возражаешь против обучения в Лунном колледже? – спросила Никки.
      – Ха! Конечно, не возражаю, как и каждый школьник Луны, Земли и всего космоса! Но что толку не возражать, если нет ни денег, ни соответствующей подготовки? – скептически сказал Джерри, впрочем, довольный уже тем, что они гуляют в парке, как раньше. – А вступительные экзамены – этим летом, через три месяца.
      – Я всю неделю думала: как нам поступить в Лунный колледж? Хочешь послушать правила поступления?
      – Давай… – без особого энтузиазма откликнулся Джерри.
      – Сначала надо подтвердить, что у каждого из нас есть полтора миллиона золотых на первый год обучения или кредит на данную сумму…
      – Ну вот, я же говорил… – уныло сказал Джерри.
      – … и только после этого нас допустят к экзаменам. Они идут в прямой трансляции и привлекают кучу зрителей…
      – Да знаю я, сколько раз сам смотрел…
      – Если школьник набрал нужные очки, то он должен внести плату вперёд – за весь первый курс колледжа. Деньги за обучение большие, но семья среднего класса обычно решает эту проблему. Многие банки охотно дают кредит для учёбы в Школе Эйнштейна, правда, некоторые выпускники выплачивают эти деньги всю жизнь…
      – Никки, – вздохнул Джерри, – а знаешь ли ты, что масса золотой монеты в сто лунных долларов – пять граммов? В год нам нужно – каждому! – по мешку в семьдесят пять килограммов золотых монет. Больше, чем мы весим сами, да ещё, наверное, вместе взятые…
      – Главная проблема – у нас нет семей и так называемой кредитной истории, – невозмутимо продолжала Никки. – Банки руководствуются в вопросах кредитов очень строгим алгоритмом и не дадут нам денег, даже если мы выдержим экзамены… Финансовые правила беспощадны и не предполагают исключений. Самый благорасположенный к нам банковский менеджер или даже сам директор банка не сможет нарушить эти инструкции: его или самого уволят, или понизят статус его банка – об этом позаботится межбанковская контрольная киберсистема.
      – Откуда ты всё это знаешь? – удивился Джерри.
      – А чем я и Робби занимались всю неделю? Только на изучение банковского дела мы потратили целых три дня!
      – Три дня? Да я бы за год не узнал столько!
      – Не перебивай! – нетерпеливо сказала Никки. – Итак, перед нами в первую очередь стоит проблема денег. Я залезла в твой личный файл социального страхования…
      – ЧТО?! Зачем? Как ты смогла?!
      – Ну… – Никки озадаченно посмотрела на него, – как-то в середине ночи мне понадобилось узнать состояние твоих финансовых дел, вот и я попросила Робби забраться в твоё досье… Это оказалось, правда, не просто, там спрашивали какие-то сисиэны и пароли, но Робби…
      – Это нарушение закона, нарушение приватности, права на личную жизнь… не знаю… даже непорядочно – в этом файле, очевидно, много личного… – Джерри в волнении отвернулся от Никки и сердито стал смотреть на озеро.
      Никки подъехала на кресле совсем близко к мальчику.
      – Джерри, извини, я не знала… – Она дотронулась до его плеча. – Я ещё очень много не понимаю в этой вашей жизни. Прости меня, пожалуйста. Я ничего не смотрела личного в твоём файле, Робби извлёк по моей просьбе только информацию о финансовом состоянии. Мне, конечно, надо было заручиться твоим согласием, но я столько лет жила одна и совсем не привыкла спрашивать разрешения, вот и наломала дров, идиотка…
      Джерри повернулся и посмотрел на виноватую Никки.
      – Ладно, забыли, – улыбнулся он. – На самом деле, я тебе доверяю, но, конечно, ты должна в будущем спрашивать о таких вещах. Ну, и какие золотые россыпи ты нашла в моих закромах?
      – К сожалению, ты не владелец копей царя Соломона, – Никки повеселела и продолжила: – Но у тебя есть недвижимость – дом с большим участком на Земле, в Вирджинии. Сейчас он стоит около семисот тысяч золотых. Это в нём ты жил?
      – Да, – после паузы сказал Джерри, – вместе с родителями…
      – Робби, – попросила Никки, – покажи Джерри всё, что ты извлёк из его файла, – и на экране Джерри увидел справку о состоянии своих финансов.
 
       Джеральд Уолкер:
       Ассеты на Земле: наследный дом в Вирджинии, участок десять акров. Оценка – 700 тыс.
       Ассеты на Луне: семейный банковский счёт – 52 тыс.; страховой полис отца – 200 тыс.
       Итого: наличных – 252 тыс.; возможный кредит под недвижимость – 600–650 тыс.
 
      – На первый год тебе не хватает шестисот тысяч, – сказала Никки. – У меня ситуация лучше…
      На экране Робби появилась информация о Никки.
 
       Николь Гринвич:
       Ассеты на Марсе: банковский счёт родителей – 9 тысяч;
       Ассеты на Луне: служебные страховые полисы родителей – 2 миллиона.
       Итого: наличных – 2 миллиона 9 тысяч; кредита нет.
 
      – Видишь, – бодро заявила Никки, – мне не только хватает на первый год, но я и тебе могу одолжить с полмиллиона, так что твой дефицит будет всего около ста тысяч.
      – ВСЕГО сто тысяч? – саркастически хмыкнул Джерри. – Да это папина годовая зарплата! И с чего ты решила, что я возьму твои последние деньги? Как я буду их отдавать? Пойми – Лунный колледж для нас недостижим, Никки! Даже если мы туда поступим – что совершенно невероятно, то нас обоих выпрут на второй год за неуплату – что просто элементарно.
      Никки только досадливо махнула на маловера рукой.
      – Теперь об экзаменах, – энергично двинулась она дальше.
      – Да-да, – мрачновато усмехнулся Джерри, – и это, кстати, самое сложное…
      – Из анализа экзаменов последних лет видно, что наилучшая стратегия… – и Никки погрузилась в нюансы технологии успешного преодоления экзамена, разработанной за прошедшую неделю. Девочка с энтузиазмом излагала свою методу, но Джерри особенно не вслушивался.
      – Никки, к чему эти пустые мечтания? – спросил он. – Денег у нас не хватает даже на первый год. На экзамен собираются самые умные и тренированные студенты со всей Солнечной системы. У меня нет шансов их победить. А ты вообще почти ничего не знаешь из школьной программы!
      И Никки подавленно замолчала.
 
      На очередной завтрак девочка приехала с расстроенным лицом и лихорадочно блестящими глазами.
      – Чиновники ООН прислали письмо. Они глубоко сожалеют о моей потере и сообщают, что смерть родителей случилась из-за незапланированного исследования астероида. Отклонившись от официального маршрута, родители нарушили какой-то пункт служебной инструкции и лишились права на страховку. Я ничего не получу из страховых двух миллионов.
      – Твои мама и папа погибли на космическом корабле МарсоИнститута ООН, а эти чинуши не дают тебе компенсацию?! – поражённо воскликнул Джерри. – Тарантул их задери! Разве они не знают, что на корабль было совершено нападение? И именно потеря управляемости корабля послужила причиной гибели твоих родителей?
      – Знают, – вздохнула Никки, – но платить им явно не хочется. Вот они и ухватились за то, что непосредственной причиной разрушения рубки стало столкновение с астероидом, сближение с которым не было разрешено.
      – И этого им достаточно, чтобы оставить тебя нищей? Твои родители поступили так ради науки, понимая, что на специальную экспедицию к тройному астероиду потребуется несравнимо больше средств. Фактически они старались сэкономить деньги научного фонда ООН. Пусть у той чиновной сволочи, так поступившей с тобой, вырастет копыто на носу! – бушевал Джерри. – Ты хоть понимаешь, что оставшихся у тебя денег хватит всего на несколько месяцев жизни в Чайна-тауне, в мини-блоке размером с большой гроб?
      – Да, Робби сообщил мне, что по статистике я нахожусь в категории нищих и бездомных. Надо пошевелить мозгами и что-нибудь придумать… – бодрясь, заявила Никки. – Эти ооновские бюрократы не должны разрушить наши планы на колледж… я не собираюсь сдаваться!
      Джерри печально подумал, что Маугли-с-астероида абсолютно наивна и мечтает о несбыточном. Они оба – всего лишь пациенты госпиталя, и у них ничего нет: ни семьи, ни денег или какой-либо работы. И как они, подростки, смогут стать миллионерами за три месяца? Да ещё поступить в самую элитную школу Солнечной системы? Жизнь – не сиропный голливудским сериал, и в ней не бывает ни фей, ни Санта-Клаусов. Хоть тресни – никто не пришлёт на день рождения даже простейшей волшебной палочки.
 
      Пациенты госпиталя разволновались настолько, что потребление успокоительных резко возросло.
      Цирк! Приехал цирк! Он был единственным на Луне и базировался в Луна-Сити, часто гастролируя по более мелким лунным городкам.
      С разрешения администрации госпиталя на самой большой парковой лужайке вырос палаточный городок цирковых и прочих аттракционов. Теперь всю неделю пациенты смогут посещать карусели, палатки сладостей, тиры и – в самом большом балагане – цирковое представление.
      Цирковые учёные лошади! Не менее цирковые и ещё более учёные морские львы!
 
      Цирковая ярмарка открывалась Благотворительным Карнавалом Защитников Животных. Каждому посетителю лужайки на входе предлагалось купить и надеть весьма дорогую пластиковую шкуру какого-нибудь зверя, спасая своей сотней долларов шкуру натуральной особи, которую где-то далеко донимали голод, холод и бессердечие тех, кто не хотел жертвовать на животные нужды.
      Никки и Джерри вместе с толпой пациентов тоже подошли к входу. И тут случилась заминка: у них не было денег. То есть теоретически на банковских счетах у них лежали какие-то суммы, но, чтобы пользоваться этими деньгами, нужно было оформить личные кредитные карточки, чего ни Никки, ни Джерри сделать ещё не успели – ни на астероиде, ни в удалённой обсерватории деньги тратить было некуда, а редкие Джеррины инетные покупки оплачивались раньше через банковский счёт отца.
      – Купите шкуру зебры или рыси! – потребовал от них какой-то человечек в воротах, сам одетый в шкуру и маску смеющегося ослика. – Спасите вымирающих животных.
      – У нас нет денег, – извиняясь, сказал Джерри.
      – Возьмите хотя бы маску попугая или питона! – нахмурился ослик, не переставая радоваться. – Всего десятку! Звери тоже хотят есть!
      – Правда, правда, совсем нет денег! – поддержала Джерри Никки.
      – Зачем тогда пришли сюда – без денег? – мрачно сказал весёлый ослик и пропустил их на территорию ярмарки.
      Друзья уныло побрели между палатками, всё больше понимая, что осёл был не дурак – бесплатных аттракционов вокруг не наблюдалось: и сласти, и зрелища стоили немалых денег – карнавал-то благотворительный, а значит, дорогой.
      Карусели катались, мигая фонариками и рассыпая во все стороны детский смех.
      Тир щёлкал выстрелами, звенел победными колокольчиками, взрывался криками одобрения или разочарования.
      Лавки сладостей распространяли обольстительные зрелища и ароматы карамельных ажурных замков; конфет, внезапно распускающихся в шоколадные цветы с кремовой серединкой; печений, летающих, как настоящие инопланетные тарелки; странных фруктов, улыбающихся детям щелястым ртом, где поблёскивали не то кристаллы сахара, не то остренькие зубы. Холодное мороженое кипело в вазочках, горячий шоколад завивался сосульками и сам просился в рот. Съедобные соблазны, веками отточенные против неокрепшей детской психики, подействовали и на наших друзей, хотя они завтракали совсем недавно.
      Особенно была поражена Никки, никогда не видевшая в своей жизни такого желудочного изобилия.
      – Чёрт побери, – жалобно сказала она, глядя на сверкающую и благоухающую витрину, которая даже на расстоянии оглушающе действовала на все органы чувств. – Хоть что-нибудь попробовать…
      Тут из лавки вывалилась толпа зверей – крокодилов и гиен, павианов и жирафов.
      – А вы почему без костюмов и масок?! – крикнул слон. – Вам что – зверей не жалко?
      – Жалко, – сказала Никки, – но у нас нет денег.
      – Вы просто жмоты! – сказал павиан. – Я вот купил две шкуры – и себе, и сестре. Спас двух ценных обезьянов!
      – Денег нет, а сами стоят возле конфетной лавки! – крикнул большой суслик. – Сладости выбирают!
      – Чего пристали?! – огрызнулся Джерри. – Сказано – нет денег!
      Звери стали рычать, свистеть и ругаться на Никки и Джерри. Хотя под масками скрывались пациенты госпиталя – обычно тихие и незлобивые болезные существа, – но сейчас они были сами на себя не похожи.
      – Почему они такие агрессивные? – спросила Никки у Джерри, еле слышная сквозь шум.
      – Маски делают их неузнаваемыми и безнаказанными, – угрюмо ответил Джерри. – Анонимность крепко ударяет в слабые головы.
      Зверская толпа насвистелась и пошла дальше. Самая добрая вилорогая антилопа с массивным крупом обернулась и крикнула:
      – Это вам от наших щедрот, раз вы такие бедные! – и бросила на колени Никки простенький леденец – ядовито-розовую рыбку на палочке.
      Джерри метнул яростный взгляд в ускакавшую брыластую антилопу.
      Никки рассматривала снисходительный подарок:
      – Кажется, бедным быть очень плохо…
      Джерри только вздохнул.
      Девочка аккуратно развернула хрустящую прозрачную бумажку леденца. Мальчик нахмурился.
      Зазвенел колокол к началу циркового представления, и раздался странный фыркающе-гогочущий голос, приглашающий в балаган на совершенно незабываемое представление. Когда голос в конце заржал, то стало понятно, что это говорила лошадь. Неужели цирк привёз говорящих лошадей! Вот бы посмотреть!
      – Буратино продал свою азбуку, чтобы попасть на представление… – пробормотала Никки, лизнув рыбку, – а у нас даже азбуки нет…
      На лужайке возникло мощное течение: госпитальные звери неудержимо потянулись к цирковому балагану, словно жители жаркой африканской саванны – на единственный в округе водопой. Друзья же стояли неподвижно и чувствовали, как между ними и остальными посетителями Благотворительного Карнавала разверзается глубокая пропасть.
      – А леденец-то кислый… – сказала необычно грустная Никки.
      Цирковая ярмарка по-прежнему гремела и сверкала вокруг них, но уже не так громко, как раньше, – словно ярмарочные раструбы, висящие на столбах и извергающие фонтаны музыки и завлекательных объявлений, отвернулись своими воронками от бесперспективных, нищих клиентов.
      А может, действительно отвернулись.
 
      Через несколько дней Никки пришла на завтрак очень поздно. Кафе уже опустело, лишь Джерри за их обычным столиком терпеливо ждал Никкиного появления.
      – Мы с Робби раскопали, – с сияющим видом сообщила девочка, – закон о космической колонизации. Он гласит, что если человек или группа людей образовали поселение в космосе на никем ещё не занятой территории и прожили там год, то он или они автоматически становятся владельцем квадратной мили вокруг поселения – если никто не предъявляет обоснованных претензий на эту территорию. Если же человек прожил десять лет, то его территория постепенно распространяется до десяти квадратных миль. Как законы Дикого Запада в период освоения земель! Так как я прожила на астероиде нужное время, то фактически я могу – да что – могу! – должна! – считаться космическим колонистом, и весь астероид принадлежит мне по закону. Гип-гип-ура! Я очень рада, что мой астероид может быть по-настоящему МОИМ, – и Никки энергично приступила к завтраку.
      – Ого! – воскликнул Джерри. – У тебя, как у Маленького Принца из книги Сент-Экзюпери, будет своя планета!
      – Сент-Экзюпери? – переспросила Никки. – Не читала, но это имя мне нравится – французское и красивое… Самое важное то, что стоимость такого астероида равна примерно пяти миллионам на марсианском риэлтерском рынке. Обычно банки не дают в кредит сумм, превышающих пятидесяти процентов от стоимости космических территорий или недвижимости. Тем не менее я смогу получить в долг два с половиной миллиона. С учётом кредита за твой дом нам хватит на первый год! – воскликнула радостно Никки.
      – Здорово! – поневоле восхитился Джерри. – Слушай, неужели ты всё это изучила за несколько дней?
      – Да, но с Робби это несложно – он у меня опытный информационный диггер. – Никки похлопала по корпусу Робби. – Я сегодня же свяжусь с адвокатом Дименсом и спрошу, поможет ли он с официальным оформлением прав на астероид – это нетривиально из-за моего возраста… Полагаю также, сударь, что готовиться к экзаменам можно начинать всерьёз!
      – Никки… – замялся Джерри. – Извини, но я не могу взять у тебя эти деньги. Это почти половина твоего состояния… Как я смогу отдать такую огромную сумму?
      – Я никогда и не попрошу их назад, – удивилась Никки.
      – Тем более, – нахмурился Джерри. – Я не могу с этим согласиться…
      Никки посмотрела на его расстроенное худощавое лицо с печальными голубыми глазами. «Чёрт! – подумала она. – Вот ведь удивительный мальчишка… Он никогда не возьмёт этих денег, если его не заставить…»
      – Джерри, – сказала с чувством Никки, подъехав вплотную и положив руку на его плечо, – в этой коляске я – инвалид, и меня легко обидеть, а враги мои жестоки! Мне нужен сильный и смелый защитник. Ты – единственный человек, которому я могу доверять. Я очень хочу, чтобы ты учился со мной в Колледже! Это для меня гораздо важнее, чем миллион золотых монет… Деньги – прах, друзья – бесценны!
      Она провела рукой по его волосам и так особенно взъерошила их, что лицо Джерри вспыхнуло. Потом Никки придвинулась к Джерри близко-близко, так что её губы почти касались его уха.
      – Пожалуйста, Джерри, соглашайся, – ласково и настойчиво шепнула она. – Мне нужна твоя помощь, ты не можешь бросить меня одну!
      Её горячее дыхание обжигало ухо, щёку и сердце.
      – Конечно, Никки… – хрипло сказал Джерри. – Когда ты так говоришь… отказаться совершенно невозможно…
      – Отлично! – обрадовалась Никки и выпрямилась. – А насчёт второго года мы потом что-нибудь обязательно придумаем. Будем решать проблемы по мере их возникновения.
      – Тебе столько же лет, сколько и мне, но ты уже такая самостоятельная и независимая, сама всё планируешь и не боишься никаких трудностей… – удивлённо произнёс Джерри, незаметно переводя дух.
      – Ну, как ты понимаешь, это вынужденное – ведь обо мне никто не заботился последние десять лет, – как всегда весело, сказала Никки. – Первые годы я жила на старых корабельных запасах, а когда консервы и кислород стали кончаться, мне и десяти лет не было, но пришлось размораживать семена и икру, расширять и засеивать оранжерею, заводить пруд, рассчитывать и обеспечивать водный, тепловой и воздушный баланс корабля и теплицы. Да ещё всё время приходилось подбадривать реактор, который постоянно норовил заглохнуть, как и полагается порядочному реактору в аварийном состоянии… К этому времени аккумуляторы корабельного робота уже перестали держать заряд, и я лишилась своего единственного помощника.
      – А как же я? – возмутился Робби.
      – Ты – не помощник, ты – советчик, – отмахнулась Никки. – Так что грустить и жалеть себя оказалось совершенно некогда! Разве что во время солнечных бурь, когда по несколько дней приходилось прятаться в мрачном складе – в самом защищенном от радиации месте… вот где была скукотища! А кроме хозяйственных дел, железный Робби заставлял тренироваться меня по многу часов в день на тренажёре с перегрузками… и ходить в силовом скафандре, специально жёстком, чтобы кости и мышцы могли сформироваться. Маленькой я часто ревела… или тихо скулила от изнеможения в этом проклятом негнущемся скафандре, а потом привыкла и плакать как-то разучилась… Родители помогли мне всё преодолеть, я просто не могла расстраивать их своими соплями…
      – Зато ты не боялась расстраивать меня! – заявил нахальный Робби.
      – Тебя расстроить легче легкого – как из кремня слезу выжать… – хмыкнула Никки. – Тяжелее всего было, когда метеорный поток разбил теплицу, растения погибли, и мне пришлось начинать всё заново. Хорошо хоть часть рыбы удалось спасти… правда, когда я бежала спасать мальков из-под метеоритного дождя, меня чуть не пришибло камнями. Кислорода не хватало, я стала падать в обмороки… пришлось забраться на месяц в скафандр с последними баллонами. Потом самая быстрорастущая трава зазеленела, и с кислородом стало полегче. Вот только эту траву нельзя было есть, и мне пришлось ещё месяц ждать первого урожая томатов и подроста мальков форели. Жрала одни шампиньоны, похудела килограммов на пять, но дотянула, не сдохла…
      Никки совершенно развеселилась от этих кошмарных воспоминаний.
      – Правда, на грибы с тех пор совершенно не могу смотреть – пришлось их грядку засеять морковкой. Зато в последние три года всё моё хозяйство наладилось и у меня появилось свободное время – на учёбу, книги, на вкусную еду…
      Джерри с круглыми глазами слушал Никки. Когда она замолчала, задумчиво сказал:
      – Кажется, я начинаю верить в эту авантюру со Школой Эйнштейна… если уж ты ребёнком справилась с атомным реактором!
      – И чего я разнылась? Что было, то прошло, – улыбнулась Никки. – Сейчас у нас есть робот-официант – он принесет всё, что надо!
      Они дружно засмеялись.
      – Слушай, я всё забываю спросить – почему робот таскает тебе вино, хотя любое спиртное запрещено всем «тинам» – ребятам до двадцати лет? И вообще, зачем ты его пьёшь? – спросил заинтересованно Джерри.
      – В своё время Робби сломал электронную голову, – Никки погладила по корпусу старого товарища, – пытаясь составить наилучший рацион питания для меня. На корабле оказался контейнер с марсианским кьянти, и оно пришлось весьма кстати для пополнения в моём организме редких микроэлементов. Робби прописал мне его как лекарство. Он сказал, что может легко нейтрализовать вредное действие алкоголя, но ему нечем заменить тот букет высокомолекулярной всячины, плавающей в красном сухом вине.
      Так как я оказалась первым в истории космической медицины… э-э… почти нормальным ребёнком, выросшим на астероиде, то лунные врачи согласились с этой диетой и разрешили кухонному чипу не менять моё привычное меню. Нейтрализатор Робби я продолжаю принимать, поэтому сам алкоголь на меня не действует.
      – Здорово! В жизни не встречал такой… удивительной девчонки. Ну, давай рассказывай – как мне можно побить тех лузеров, которые будут соревноваться со мной! За тебя я как-то перестал волноваться…
      За следующий месяц Джерри раз сто пожалел, что ввязался в эту авантюру со Школой Эйнштейна. Он сидел возле экрана по шестнадцать часов в сутки, следуя программе, составленной для него Робби и Никки, часто там же ел и даже спал под шепоток обучающей программы. Но не мог же он спасовать перед Никки, работающей в том же режиме!
      Быстро выяснилось, что она обставляет его одной левой в физике, астрономии и биологии.
      В математике Джерри оказался сильнее Никки, и в кибернетике он её здорово опережал – это был его любимый предмет. Что касается математики… его отец был математиком.
      Ещё Никки топором плавала в вопросах истории, географии и современной литературы. Она не знала общеизвестного – про существование континента Антарктида, кто такой Колумб и что словом «амазонка» называют и смелую воительницу, и женский костюм для верховой езды, и крупнейшую реку Земли.
      Никки впервые с удивлением услышала от Джерри, что в современной литературе, кроме прозы и поэзии, существуют ещё и снежи.
      Это всё легко объяснялось космическим детством Никки, но на экзамене не будет никаких скидок, верно? Программы подготовки, составленные Робби, учитывали как сильные, так и слабые стороны каждого.
      На экзамене в Лунный колледж предлагалось около двухсот задач и вопросов, разбитых на девять блоков: математика, физика, кибернетика, астрономия, химия, биология, генетика, литература, история. Для поступления нужно было правильно ответить хотя бы на часть вопросов, набрав тысячу с лишком баллов. Поэтому ценилось умение быстро раскусить задачу и решить, стоит ли с ней возиться.
      На каждый блок отводилось полчаса, и к следующей теме школьники приступали снова вместе. Простые вопросы приносили несколько баллов, сложные оценивались до двух сотен очков, но и требовали гораздо больше времени.
      Участники теста могут находиться в Колледже или любом месте Солнечной системы, но монитор у каждого должен быть фирменным колледжским, с видеосистемой для предотвращения подсказок и для тивитрансляции физиономий школьников – красных или бледных, но одинаково напряжённых.
      Экзамен в Лунный колледж давно превратился в азартное соревнование, популярное на всех планетах. Родственники студентов и болельщики заполняли стадион Колледжа, а кто не успел купить билет, тот прилипал к экранам тивизоров и переживал за «своих» – хотя бы за представителей родной планеты.
      После старта экзамена на главном экране появлялись лица сотни лидеров. Если они удерживались там до конца теста, то их заветная мечта сбывалась: они становились студентами знаменитого Колледжа – конечно, если у них, кроме светлой головы, имелось ещё и по мешку золотых монет.
      Абитуриенты приступали к решающему экзамену после многолетних тренировок и опыта десятков интеллектуальных ристалищ. Обучение детей интеллигентных семей и высшего общества обязательно включало ответы на вопросы колледжа, выходящие после экзаменов специальными книгами. Тем не менее беспощадное соревнование умов выдерживала всего сотня человек, а остальные сто тысяч – чуть менее тренированных или удачливых – оставались за бортом. Армию таких соперников и решили победить на экзаменах самонадеянные Никки и Джерри. Вернее, самонадеянна была только Никки, а Джерри просто подпал под дурное влияние.
 
      До тестов оставался всего месяц, но ни Джерри, ни Никки не набирали и половины нужного количества очков. Причём результаты Никки выглядели пока хуже, чем у Джерри, – слишком много дыр зияло в её образовании.
      – Джерри, – сказала Никки как-то за завтраком, – у меня есть идея… правда, она не совсем спортивная или наоборот – слишком спортивная.
      – Что за идея? – спросил заинтригованный Джерри.
      – Я и Робби проанализировали тесты за прошлые годы. Оказалось, что примерно половина вопросов затрагивает эрудицию, а половина – творческое мышление. Оценка решения сложной задачи зависит от умения видеть второй, а то и третий план задачи. Например, в прошлом году был такой вопрос по физике:
       Если вам нужно увеличить скорость искусственного спутника, вращающегося вокруг планеты, куда вы направите реактивную струю из сопла двигателя?
      – Ну, это легкий вопрос, – хмыкнул Джерри. – В космическую эру все знают, что для увеличения орбитальной скорости надо тормозить двигателем в направлении движения, тогда корабль начинает падать на планету, и его скорость вырастет. При торможении спутника об атмосферу его скорость также увеличивается. Если же использовать вроде бы естественное – ускоряющее – положение реактивной струи назад, то спутник заберётся на более высокую орбиту вокруг планеты, и скорость его движения уменьшится. Чем выше спутник, тем медленнее он летит. Закон Кеплера.
      – Правильно, – кивнула Никки, – ответ на этот вопрос всем известен, поэтому он принесёт тебе всего два балла. Но если ты не остановишься на этом, а укажешь, при каких мощностях двигателя это парадоксальное правило может быть преодолено – то можешь получить и десять баллов. Или такой хитрый вопрос:
       Как изменились физические параметры реки после постройки гидроэлектростанции, производящей значительное количество электроэнергии?
      – Э-э… – задумался Джерри.
      – Вопрос непростой. – согласилась Никки. – Нужно сообразить, что средняя температура воды в реке слегка упадёт: гидроэлектростанция снизит скорость течения и тем самым уменьшит трение воды о грунт, разрушение берегов и нагрев реки и почвы вокруг. Сообразишь – получишь двадцать баллов. Если же ты добавишь оценку охлаждения водохранилища выше электростанции и прикинешь локальный нагрев реки после плотины как функцию высоты водопада, то заработаешь до полусотни очков. А вот ещё очень приятная задачка:
       Вы сожгли вязанку дров в камине на первом этаже, потом перенесли точно такую же вязанку дров на второй этаж, сообщив ей значительную потенциальную энергию, и сожгли её в камине второго этажа. Где выделилось больше энергии в результате топки каминов – на первом или втором этаже?
      – Одинаковое количество энергии! – выпалил Джерри. – Дополнительная потенциальная энергия дров на втором этаже перейдёт после сгорания дров в потенциальную энергию золы, водяного пара и углекислого газа.
      – Правильный ответ, – откликнулась Никки, – но только в первом приближении. Получаешь за него всего четыре балла. Для более правильного ответа – «на втором этаже энергии выделится больше» – надо вспомнить про эйнштейновский дефект массы дров из-за излучения фотонов и про опять-таки эйнштейновское замедление времени в гравитационном поле Земли. Это вызывает красное смещение или уменьшение энергии фотонов из нижнего камина.
      – С Эйнштейном у меня напряжённые отношения, – вздохнул Джерри.
      – Зато компьютер его любит и даст тебе баллов пятьдесят за такой ответ, – сказала Никки. – Нижний камин находится при большем атмосферном давлении, чем верхний, поэтому можно ещё со вкусом обсудить эффективность сгорания дров при разных плотностях воздуха. Получишь сотню баллов.
      Никки оглянулась с видом заговорщика и перешла на драматический шёпот:
      – Интересно, что правильность ответа на вопрос: где выделится энергии больше, на первом или втором этаже? – сам по себе, как показывает анализ прошлых экзаменов, оказывается не очень важен, как и то, на самом ли деле твой подход – лучший для решения.